Славич Алексей : другие произведения.

Человек чести

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Влюбившись в проститутку, герой повести вдруг обнаруживает, что она представитель иной цивилизации, по профессии - социо-психолог. А любовная история странным образом перерастает чуть ли не в межцивилизационный конфликт...
   Занесло к Кате Гурова совершенно случайно. Как-то под вечер вдруг возникла длинная пауза, которую толково заполнить не удавалось, - почему бы тогда, решил Гуров, не заполнить ее приятно. А когда с девочками, к которым он ходил регулярно, не склеилось, на одном из досуговых сайтов подобралась симпатичная индивидуалочка неподалеку от офиса.
   Катя оказалась вполне соответствующей фотографии, симпатичной, приятной девочкой лет двадцати пяти. Все с ней поначалу получалось замечательно. А у нее даже вполне было похоже на натуральный, не симулируемый оргазм. Но вдруг под самый конец Гуров ощутил в голове какую-то странную, скорее приятную вибрацию, самые сильные пульсации которой совпадали с движениями тела Кати. Потом ее ноги и руки судорожно дернулись, она издала несколько странных звуков - и потеряла сознание.
   Гуров поначалу испугался, не отдала ли девушка концы. А убедившись, что Катя потихоньку оживает, собрался исчезнуть, плюнув на оплаченное время, поскольку непонятной и подозрительной экзотики не любил. Но тут, приоткрыв глаза и увидев его натягивающим брюки, Катя заплетающимся языком пролепетала:
   - Умоляю вас, не уходите! Прошу вас, сядьте. Дайте мне руку.
   Хотя странная манера речи в стиле девятнадцатого века изумляла, Гуров послушно присел на траходром и взял Катину слабую ладошку.
   - Мы вроде на "ты"?
   - Я забыла. Было так, что я, кажется, на минуту все на свете забыла.
   - "Пустое "ты" сердечным "вы" она, обмолвясь, заменила..." - пробормотал себе под нос Гуров.
   - О, появились счастливые мечты? Опять? - несколько окрепшим голосом кокетливо поинтересовалась Катя.
   У Гурова в буквальном смысле слова отвисла челюсть:
   - Вы ... любите Пушкина?
   Катя рассмеялась.
   - Что, не положено по профессии? А я просто такой уродик - у меня хорошая память на тексты. Но, вообще-то, кое-что из Пушкина я очень люблю. И эта вещь, как часто у раннего Пушкина, очень музыкальная.
   И она, уже овладев голосом, со вкусом продекламировала:
  
  Пустое вы сердечным ты
  Она обмолвясь заменила,
  И все счастливые мечты
  В душе влюбленной возбудила.
  
   - Так, - сказал Гуров, - мы действительно переходили на "ты" как-то скомкано и без положенных ритуалов. Как насчет выпить на брудершафт? Кажется, никогда этого не делал.
   - С удовольствием. Мне тоже давно не приходилось пить брудершафт.
   Гуров плеснул в бокалы вина, Катя приподнялась - и они переплели руки и сделали по глотку...
   Хотя в свои почти пятьдесят Гуров набрал немало опыта с женщинами, он был сильно удивлен теми ощущениями, которые Катя умудрялась извлекать из его организма. Хотя главное было отнюдь не только в этом, а в том, что ему просто было с ней хорошо. Все время.
   - Приходи еще. Придешь? - спросила Катя, несколько отступая от неписанных правил жриц любви: настойчиво приглашать клиента было, в общем, не принято.
   - Приду, - пообещал он.
  
  *****
  
   Прийти опять сильно захотелось уже завтра, что тоже было удивительно: обычно разрядки, как Гуров именовал про себя визиты к проституткам, хватало на несколько дней. Однако был в судьбе Гурова неприятный опыт: лет в тридцать пять он был, похоже, близок к алкоголизму - выпивал каждый день. С тех пор старался придерживаться житейского правила: если что-то тебя очень притягивает - постарайся сделать паузу. На всякий случай.
   Паузу, впрочем, он не смог затянуть даже на неделю. Когда на четвертый день вечером набирал номер Кати, поймал себя на том, что волнуется - ну, примерно, как лет тридцать назад волновался, назначая первые в своей жизни свидания.
   Катя узнала его сразу. Голос ее был нейтрально-приветлив, что называется, профессионален - что почему-то Гурова неприятно покоробило. Впрочем, она согласилась принять его немедленно.
   Первые минуты встречи были такими же натянутыми, как и телефонный разговор, - Катя с небольшими вариациями прокручивала дубль их первой встречи: профессиональная очаровательная улыбка, профессионально любезно поблагодарила, что пришел, профессионально восхитилась чудными лилиями. Они сели в гостиной выпить вина ...
   ...А потом Катя наклонилась к нему, взяла за руку и неожиданно спросила:
   - Сережа, извини за некорректный вопрос, - почему ты не пришел раньше?
   - Боялся, - честно ответил Гуров.
   - Чего?! - удивилась она
   - Зависимости - мне с тобой слишком хорошо.
   - И это, сударь, по-вашему, извинительная причина, чтобы девушка ждала, страдала и практически выплакала себе единственные глаза? Благородно ли это с вашей стороны?
   - Правда ждала и страдала?
   Катя тяжело вздохнула, встала, подняв за собой Гурова, жарко прошептала ему на ухо "Честное благородное слово!", мягкой подсечкой уложила на ковер и стала сдирать с него брюки.
   - А душ? - ляпнул Гуров, удивившись такому повороту, а заодно и нарушению стандартного для проституток и привычного для него распорядка.
   - Душ еще надо заработать!
  
  *****
  
   - А тебе обязательно нужно уходить, Сереж? Я по тебе соскучилась. Если ты женат, может, как-нибудь отмажешься? Денег никаких не надо. Вообще, кстати, деньги из наших отношений исключаются.
   - Я старый холостяк и уходить мне никуда не нужно. Но не уверен, что тебе будет со мной комфортно, - может, я храплю или лягаюсь. Я уже лет десять ни с кем не спал.
   - А почему?
   - Ни с кем, кроме тебя, солнышко, судьба не сводила последние годы, чтобы хотелось спать вместе.
   - Вы льстец.
   - Отнюдь, сударыня!
   - Серенький, ты меня заинтриговал знанием Пушкина. Откуда у тебя такая фишка?
   - Просто люблю стихи. Девятнадцатый век меньше, просто кое-что помню обрывочно. В основном читаю иногда более современных.
   - Почитай что-нибудь, если не внапряг.
   - Ну, честно предупреждаю, что читаю плохо, как все любители - с унылым подвыванием:
  
  Вначале он сыграл мне вещь для арфы,
  Прозрачную капель в начале марта.
  И лишь в басах гортанная гитарность
  плыла, как горький дым от старых листьев,
  сжигаемых к исходу сентября.
  
  Потом он показал мне, как гитара
  Умеет быть истошной балалайкой,
  томительно хмельной и безнадежной.
  И эхо - глуховатая гитарность -
  поддакивало, что среди веселых
  есть на пиру всегда один печальный.
  
  И я завидовал его гитаре,
  поскольку сам бываю инструментом,
  то - арфой своенравного Эола,
  или чужим рукам послушной балалайкой.
  И не могу позволить себе роскошь,
  играя эти роли, оставаться
  самим собой...
  
  (стихотворение автора)
  
  *****
  
   Назавтра Гуров позвонил Кате как-то почти автоматически. Причем утром даже не было разговора о встрече - просто нежно поцеловались, она была сонная и собиралась досыпать.
   Вечер они на этот раз закончили в его квартире. Он уже не удивился, когда Катя зарылась в книги, со странной нежностью перелистывая древние разрозненные томики Марксова издания Чехова. Между делом Катя узнала фамилию Гурова - и он опять уже не удивился, когда она, задумчиво глядя на него, процитировала на память из "Дамы с собачкой": "В его наружности, в характере, во всей его натуре было что-то привлекательное, неуловимое, что располагало к нему женщин, манило их".
   - К сожалению, явно не про меня, - усмехнулся Гуров. - Иначе вряд ли я ходил бы по девочкам.
   - Думаю, - сказала Катя, - лет до сорока ты предпочитал обычные отношения с женщинами, и получалось у тебя не намного хуже, чем у чеховского Гурова. Но ты скучлив и уже привык к холостяцкой жизни, с профессионалками тебе стало проще и удобнее.
   И опять Гуров уже не удивился точности диагноза.
   Потом Кате надоело возиться с книгами, и она переключилась на него. Момента этого Гуров ждал с напряжением - к вечеру почувствовал, что после вчерашнего бурного вечера вряд ли на что-нибудь будет способен. И Катя тут же это напряжение почувствовала.
   - Серый, - театральным шепотом спросила она, - что ты мнешся? В шкафу другая телка? Так будет классная групповуха!
   Гуров засмеялся.
   - Ну, видишь, все пучком! - Катя замерла на секунду, как будто к чему-то прислушиваясь. И мягко изменила тон, уже вполне платонически поглаживая ему живот:
   - А может, давай просто ляжем спать? Я что-то мартини перебрала. Но девочке стишок на ночь, а?
   - Ну, вот тебе немножко мистики на сон грядущий:
  
  Знаешь, все-таки я верю,
  что не разорвалась нить,
  и за этой черной дверью,
  пусть не скоро, но однажды
  доведется повстречаться
  и друг друга различить.
  
  И загадывать не будем,
  кем предстанем друг пред другом.
  Самый странный маскарад
  не мешал нам в этой жизни -
  и опять не помешает,
  если боги, карма, чудо
  нас с тобой соединят.
  
  (стихотворение автора)
  
   - Интересно, - задумчиво сказала Катя, - сможем ли мы с тобой встретиться после смерти.
   - Почему же нет? - легкомысленно удивился Гуров,- Дело-то как бы нехитрое: держись за нить - и все.
   - Такая морока может быть с этими нитями, - усмехнулась Катя. - Много их бывает, да и как бы не расползлись в руках.
   - Дама изволит философствовать? - почтительно поинтересовался Гуров.
   - Типа того.
  
  *****
  
   За ночь Гуров вполне восстановился, и утро они провели замечательно. После чего Катя заявила, что они честно заслужили мороженое, которое и нашли без особого труда, устроившись в закутке пустынной открытой верандочки близлежащего японского ресторанчика.
   - Ну, что, Сереж, - сказала Катя, смачно облизываясь, - ты наверняка нашел в моем поведении массу несответствий легенде проститутки.
   - И что? - спросил Гуров.
   - Серый, не выпендривайся. Есть вопросы - задавай.
   - Ты знаешь, я без крайней необходимости не занимаюсь проверкой на вшивость. Сочтешь целесообразным - сама расскажешь все, что мне стоит знать.
   - Ни фига ж себе, мужик-то - кремень! - восхитилась Катя. - Извини - я некорректно построила разговор. Давай по-другому: что в наших с тобой отношениях вызывает у тебя тревогу или удивление?
   - Ну, окей, - согласился Гуров. - Если честно, меня посещало подозрение, не пытается ли кто-то посредством тебя чего-то от меня добиться. Наша с тобой идиллия выглядит странно. Очаровательная путана в течение недели очертя голову западает на совершенно рядового немолодого клиента, отнюдь не олигарха. Абсолютно плюя на других клиентов и бесплатно проводя с объектом страсти ночи напролет. В моей жизни были два отдаленно похожих случая - отказывались от денег, но все-таки не от других клиентов. И развивалось все гораздо дольше, а я был значительно моложе и перспективнее как возможный муж.
   - Да ты что, - заинтересовалась Катя, - в натуре отказывались брать бабульки?
   - В самой натуральной натуре.
   - И что было дальше?
   - Да ничего особенного. Встречались некоторое время.
   - Поня-атно. Ну, ты крутой перец, не я одна такая дура.
   Гуров несколько раздраженно передернул плечами.
   - Сереж, не сердись, - попросила Катя. - Я ж просто прикалываюсь.
   - Дальше. Смущают меня совершенно непривычные ощущения, которые я с тобой испытываю при оргазме.
   - Типа вибрации? - уточнила Катя.
   - Да. В рамках версии "Катя-агент" это может быть какая-нибудь воздействующая на меня хитрая хрень. А то, как ты иногда быстро двигаешься, у меня вызывает ассоциации...э-э... с каратэ, ниндзя - ну, чем-нибудь таким. Правда, получается, что агент ты глупый до невозможности, поскольку все эпизоды сильно бросаются в глаза.
   - Тут я совершенно с тобой расслабилась, - кивнула Катя.
   - Наконец, твой лексикон. Даже в самом начале, когда я был совсем невнимательный, какие-то вещи цепляли. Помнишь, что ты ответила, когда я предложил выпить на брудершафт?
   - Ну... согласилась,- пожала плечами Катя.
   - Ты сказала, что тебе давно не приходилось ПИТЬ БРУДЕРШАФТ. Не НА брудершафт, а ПРОСТО БРУДЕРШАФТ. Я никогда не слыхал, чтобы так говорили, но вспомнил, что, кажется, встречал это у Чехова или Куприна. Ну, рассуждения о музыкальности раннего Пушкина ты, допустим, могла где-то подцепить. Но тоже - в образ нормальной современной девицы не лезут. Плюс вообще возрастная психология. Проститутки, конечно, психологически заметно старше своих сверстниц - но ты просто из ряда вон: такая же взрослая, как и я. А может, и взрослее. Вот такие непонятки.
   Катя взяла руку Гурова, прикрыв глаза, потерлась о нее щекой.
   - Сережа, я боюсь объяснять тебе ситуацию, потому что, весьма вероятно, отношения наши на этом закончатся. Но не объяснять тоже нельзя. Верно?
   - Не знаю, Катюш. Мне объяснения не обязательны. По крайней мере, пока я не приду к отчетливому подозрению, что меня пытаются использовать.
   - Весьма ценю благородство вашей души, сударь. Но опасаюсь, что умолчания отравят наши отношения. - Катя невесело усмехнулась. - Эк меня от волнения с лексиконом-то корежит, а? Слушай, давай водки выпьем? Только не японской этой штуки, а нормальной водки.
   Гуров подозвал официанта. Русской водки не было, но Катю вполне устроила "Финляндия". К удивлению Гурова, она попросила принести бутылку и не рюмки, а бокалы. И предложила:
   - Давай по 'стописят'?
   - Ну, давай, хотя давненько, этак с советских времен не употреблял такими порциями, - улыбнулся Гуров.
   - А уж как я давненько, - пробормотала Катя, по-мужски, не передернувшись, выцедила водку и закусила сушкой, обильно вымоченной в соевом соусе.
   Потом опять взяла Гурова за руку, глубоко вздохнула и сказала.
   - В общем, Сережа, отвечая на твой главный вопрос: мне от тебя, кроме тебя лично, ничего не нужно. Встретились мы совершенно случайно. Но маленькая проблемка наших с тобой отношений состоит в том, что я не настоящий человек, а андроид инопланетян. На Земле выполняю исследовательскую работу, в основном в области сексуального поведения аборигенов.
   Гуров медленно поднял голову вверх и некоторое время, слегка кивая, сосредоточенно размышлял. Потом встряхнулся, посмотрел Кате в глаза, улыбнулся и сказал:
   - Ну, с моей точки зрения довольно убедительно. А можно уточняющие вопросы?
   Над столом на пару секунд повисло молчание. А потом Катя разрыдалась, уткнувшись лицом в руку Гурова. Тот огляделся - их закуток верандочки был по-прежнему пуст. Тогда Гуров обошел вокруг столика и посадил Катю себе на колени.
   - Ну, солнышко, все будет хорошо, а потом еще лучше... Будешь реветь - не дадут больше ни водки, ни закуски и выгонят... И вообще, почему ты ревешь?
   Катя уткнулась ему в грудь, и пролепетала, заикаясь от рыданий:
   - По-потому, что ты мне по-поверил и не принял за психа... И я те-тебе не противна...
   И зарыдала еще горше.
   - Слушай, - спросил Гуров, - может, мы тогда переместимся ко мне, чтобы обеспечить себе свободу выражения чувств и мыслей? О, блин! Поднабрался от тебя, в жизни ведь так не изъяснялся. Может, твоей побочной функцией является улучшение манер аборигенов? От сексуальных до, извиняюсь за выражение, коммуникационных?
   - Не сме-меши ме-меня!
   - Почему?
   - Не-не знаю!
   - Как не знаешь? Может, ты сломалась?
   - Мо-может быть...
   - А потеря чувства юмора является признаком серьезной поломки?
   Катя хрюкнула.
   - То-точно не знаю. Ладно, Серый, истерику ты у меня сбил, но все равно поехали домой.
  
  *****
  
   Пока ехали, Катя, вроде бы, успокоилась. Но дома заставила Гурова тут же, не раздеваясь, лечь на кровать, тесно прижалась к нему и попросила:
   - Давай чуть-чуть полежим.
   И еще несколько минут тихонько плакала Гурову куда-то в подмышку.
   Потом вздохнула, отстранилась.
   - Ну, вот. Просто не помню, когда в последний раз плакала, - и вдруг такая сырость... Я, кстати, еще эмпат, слышу эмоции. Спрашивай, я же чувствую, что тебе безумно интересно.
   - Давай-ка, вот что уточним. Если ваша миссия на Земле засекречена, как же ты можешь отвечать на мои вопросы?
   - А мне это не запрещено. Не исключаю, что такая утечка информации почему-то даже может быть полезной. Не знаю, никогда никому ничего не рассказывала, ты первый. Но, думаю, доказать на основе имеющейся у меня информации, что ты не псих или не приколист-мистификатор, - невозможно.
   - То есть, то, что ты, извини, сделана, необнаруживаемо?
   - Да, думаю, мои особенности - например, память, быстрота, эмпатия, детектор лжи, я не беременею, почти не болею - на нынешнем уровне аборигенной... э-э... извини, человеческой науки, видимо, невозможно однозначно определить как искусственные.
   - Да ничего обидного в слове "абориген" я не вижу. А твое оборудование? Знания?
   - Не имею никакого внеземного оборудования и существенных знаний о нем. Не знаю никакой информации, которая бы позволила надежно доказать мое внеземное происхождение.
   - Но ведь ты работаешь в рамках какой-то теории, которую из тебя можно, что-то заподозрив, вытрясти?
   - Ну, в любой момент мне можно дистанционно почистить мозги или даже, наверное, ликвидировать меня. Но сомневаюсь, что из меня вообще можно вытрясти что-то существенное. Я рядовой полевой социолог. Методика, в рамках которой я собираю информацию, ничего особенно оригинального собой не представляет.
   - Вспомнил насчет лексикона - а сколько, извини, тебе лет?
   - Боюсь, - вздохнула Катя, - что это не будет полезно для наших отношений, но куда деваться... Мне около 620 лет.
   - Ну ни хуя... Извиняюсь, ма... Вы кто, мадам или мадмуазель?
   - Несколько раз была замужем, - грустновато сказала Катя. - Правда, всегда фиктивно - когда было нужно для дела. Так что сам решай, мадам я или мадмуазель...
   - Слушай, вопрос, конечно, дурацкий, - а Пушкина ты видела?
   Катя хихикнула.
   - Не то слово.
   - В смысле?
   - Помнишь старый анекдот. Один мужик другому жалуется: "Достала меня эта девка" - "Ну, так проигнорируй ее" - "Да уже два раза - не помогает". Ну, вот примерно так у меня было с Александром Сергеичем. Мне было чисто по-дамски интересно - блестящий поэт! А он с большинством женщин был, видимо, типичный сексуальный коллекционер. По крайней мере, в свои двадцать с небольшим лет, когда я его знала. Проигнорировал меня пару раз, по его понятиям, довольно старательно, хотя с тобой, кстати, не сравнить, да и поскакал, козлина, дальше, по следующим дамам, девам и девкам.
   Гуров хмыкнул.
   - Стихи хоть читал?
   - Ты знаешь, стыдно признаться, я его, видать, не впечатлила. Читал что-то, но совершенно по обязанности - мямлил, сбивался, увиливал... Эй, Серега, - рассмеялась Катя, - мой барометр показывает, что ты приревновал к солнцу поэзии! Двести лет без малого прошло!
   - А что такое, - пробурчал Гуров, - ревновать - это плохо или стыдно?
   - Сережа, милый, я ведь сама тебя зверски ревновала четыре дня к гипотетическим девкам, поскольку стереотип ходока по девкам у тебя очень выражен. Причем первый день не могла понять, что со мной происходит, потому что вообще незнакома была с этим чувством. И смех, и грех: с каким-то клиентом механически трахаюсь - и про тебя думаю и ревную! Ладно, все, закрыли тему, чувствую, просто Отелло ты стал.
   - Давай-ка лучше проясним, что у нас с тобой за странные вибрации возникают в самые интересные моменты?
   - Понимаешь, если по аналогии с компьютером, то во мне сидит специфический "софт": интуитивные техники психологического анализа одной расы. Видимо, в нем оказался невычищен кусок, связанный со стороной их жизни, аналогичной сексу. И на мой оргазм накладываются дополнительные, божественно неописуемые ощущения. У них это коллективно и напоминает совместную экстатическую молитву очень верующих людей. Правда, в силу несовпадения физиологии меня слегка корежит.
   - До меня у тебя такого не было?
   - Никогда ничего подобного. То ли у нас с тобой возникает какой-то, типа, резонанс? То ли ты почему-то ментально взаимодействуешь с этим "софтом"? Разбираться боюсь. У меня хорошие отношения с начальством, и я постараюсь сменить тематику. Как ты понимаешь, после встречи с тобой функции проститутки-исследовательницы я выполнять не хочу.
   Гуров молча поцеловал Катю.
   - Я поинтересовалась расой, из которой происходит этот, так сказать, софт, - продолжала Катя. - Информации мало - но, возможно, наши с тобой отношения могут интерпретироваться ими то ли как прелюбодеяние, если можно так выразиться, в масштабах расы, то ли как кощунство.
   - Честно говоря, звучит, как бред - в смысле прелюбодеяния или кощунства.
   - Очень надеюсь, что так и есть.
   - А можешь про них рассказать?
   Катя помолчала.
   - Не стоит, Сереж. У них очень чуждый облик и образ жизни, не хочу, чтобы ассоциировалось со мной.
   - Как скажешь.
  
  *****
  
   Через несколько дней, перед тем, как поехать в театр, Гуров с Катей сидели в ее квартире и пили чай - Катя приучала его к хорошему китайскому чаю. Вдруг щелкнул замок - Катя удивленно повернула голову - и в квартиру зашли двое мужчин примерно возраста Гурова.
   - Добрый день, господа, - поздоровался один из них, слегка похожий на кавказца трудноопределимой национальности. Второй, с нейтрально европейской внешностью, молча, как-то несколько неуклюже слегка поклонился. - Прошу прощения за вторжение, но мы здесь официально по важным ... э-э... аспектам межрасовых взаимоотношений. Моя фамилия Иванов, а моего коллегу можно называть... э-э... ну, хотя бы господином Петровым. В его облике здесь персонифицирована раса... э-э..., интересы которой затронуты.
   Гуров посмотрел на Катю. Она внимательно слушала, заметно побледнев.
   - Прежде всего, - продолжал Иванов, - прошу Катерину подтвердить, что она идентифицирует меня как известную ей и... э-э... облаченную определенными полномочиями личность.
   Катя откашлялась и, кивнув, тихо сказала:
   - Да, Юрий Петрович, подтверждаю.
   - Далее, я фиксирую свое заключение, - сказал Иванов, - что господин Гуров не был в достаточной мере осведомлен о том, что его взаимоотношения с вами могли затронуть чьи-либо интересы. Нет ли возражений или дополнений?
   Катя кивнула.
   - Я согласна.
   - Соответственно, господину Гурову не могут быть предъявлены какие-либо обвинения и он не может нести какой-либо ответственности, - и Иванов вопросительно посмотрел на "Петрова".
   - Согласие подтверждается, - сказал "Петров" с легким акцентом.
   - Тогда, - констатировал Иванов, - дальнейшее не требует присутствия господина Гурова.
   И он посмотрел на Катю. "Петров" отвернулся и стал смотреть в окно.
   - Иди, Сережа, - сказала Катя, грустно глядя ему в глаза. - Это внутренние разборки.
   - Нет, - жестко ответил Гуров, - никаких разборок с тобой без моего участия не будет.
   И спросил у Иванова:
   - Насколько я понимаю, апеллировать куда-либо по поводу ваших действий бессмысленно?
   Иванов медленно кивнул.
   - Правильно. Дело находится вне компетенции вашей цивилизации и мы... э-э... последняя инстанция.
   - Могу ли я уточнить, какие... перспективы?
   Иванов замялся и покачал головой.
   - Я не уполномочен отвечать на Ваши вопросы по данному делу, поскольку вы не являетесь его официальным участником.
   - Но ведь Катерина гражданка России, у нее есть соответствующие права...
   Иванов опять покачал головой:
   - Сергей Александрович, еще раз повторю: дело находится абсолютно вне компетенции вашей цивилизации.
   - А примете ли вы мое заявление, что я считаю Катерину своей женой и хочу разделить с ней любую ответственность за любые аспекты наших взаимоотношений?
   - Сергей, немедленно прекрати! - воскликнула Катя.
   Иванов, удивленно подняв брови, покосился на "Петрова" и мягко, увещевающе сказал:
   - Сергей Александрович, я бы вам не рекомендовал, так сказать, не зная брода, соваться в воду.
   - Тогда тем более, - начал Гуров, - я требую ...
   В этот момент Катя бросилась на "Петрова". Тот что-то откуда-то выхватил, раздался негромкий щелчок и Катя упала к его ногам. Из-под тела ее показалась и стала расширяться темно-красная лужица. Гуров на подгибающихся ногах подошел к Кате - и тут голова у него закружилась, в ней что-то болезненно напряглось и он потерял сознание.
  
  *****
  
   Очнулся Гуров в кровати, в небольшой комнате типа гостиничного номера. Одежда его была аккуратно повешена в шкафу. Посмотрел на часы: было утро следующего дня. Чувствовал он себя неплохо, только слегка болела голова. Дверь оказалась не запертой и выходила в пустой коридор, также похожий на гостиничный.
   Проделав гигиенические процедуры и одевшись, Гуров решил, что самое разумное - нажать вмонтированную на заметном месте кнопку с колокольчиком. Через некоторое время пришла по-офисному одетая дама лет сорока, вежливо поздоровалась, сказала, что примерно через час с ним хотел бы встретиться господин Иванов, и предложила пока позавтракать.
  
  *****
  
   Войдя в небольшую переговорную, где его ожидали Иванов и "Петров", Гуров, не отвечая на приветствие, спросил:
   - Что с Катериной?
   - Она погибла, Сергей Александрович, - вздохнув, ответил Иванов. - Позвольте выразить вам соболезнования.
   Гуров тяжело сел.
   - Что вам от меня нужно? - спросил он, помолчав.
   - Мне - ничего, - ответил Иванов. - Но у господина "Петрова" есть для вас...э-э... сообщение. А мне как одному из...э-э... кураторов вашей цивилизации в подобных ситуациях желательно присутствовать.
   Гуров перевел взгляд на "Петрова".
   - Во-первых, мы хотели бы выразить печаль, - сказал "Петров", - что наш путь следования правилам и традициям привел к смерти вашей любимой. Хотя мы любим совсем по-другому, нам хорошо понятна ценность любви и боль от ее потери. Если бы мы не опасались оскорбить вас, мы выразили бы вам свое сочувствие.
   "Петров" сделал паузу. Гуров молча ждал.
   - Во-вторых, - продолжил "Петров", - хотя определенные аспекты этой ситуации следовало считать недопустимыми, они одновременно делают вас в определенной степени нашим ... собратом.
   Бросившему мельком взгляд на Иванова Гурову показалось, что тот с трудом скрыл удивление.
   - Теперь, - продолжал "Петров", - когда проблема чести урегулирована, мы хотели бы заявить, что будем рады оказать вам помощь и поддержку в любой ситуации. В частности, поскольку подобное, например, при катастрофах, допускается правилами и традициями вашей цивилизации, мы просим вас рассмотреть возможность материальной компенсации за смерть вашей любимой.
   - У него, по-моему, русский не вполне свободный, - обратился Гуров к Иванову. - Раз уж вы тут присутствуете, переведите максимально аутентично пожелание засунуть их сраную компенсацию себе в жопу!
   Иванов с "Петровым" повернулись друг к другу. Повисла пауза. После чего "Петров" встал и с совершенно не изменившимся выражением лица прежним ровным голосом сказал:
   - Мы еще раз подтверждаем, что с нашей стороны господину Гурову не могут быть предъявлены какие-либо обвинения. При необходимости мы будем рады оказать господину Гурову помощь и поддержку.
   После чего вышел из переговорной.
   - М-да... - задумчиво протянул Иванов. - Между прочим, очень влиятельная раса. Кстати, проявляли интерес лично к вам.
   Гуров пожал плечами и спросил:
   - Можно пару вопросов?
   - Слушаю вас.
   - У меня возникло подозрение, что когда вы писали наши с Катей разговоры, то писался не звук, а Катино сознание. И что вообще ее сознание систематически писалось. Так?
   - Зачем вам это? - спросил, помолчав, Иванов.
   - Можно ли восстановить Катю? - спросил Гуров.
   - В данный момент - нет. Так сказать, политически.
   - А позднее?
   - Не исключаю этого. Помимо всего прочего, есть серьезные технические проблемы, нужен дополнительный анализ.
   - Я буду очень надеяться.
   - Сделаю все, что смогу. И позвольте совет: срочно займитесь своей гипертонией. Микроинсульт мы вам ... э-э... купировали, но нужна систематическая терапия.
   Встав, Иванов протянул Гурову руку. Поколебавшись, Гуров ее пожал.
  
  *****
  
   Добравшись домой, Гуров, что называется, распался на составные части. Наткнувшись на недавний Катин подарок, небольшое зеркало с ручкой в форме печального клоуна, он беззвучно, судорожно сглатывая, заплакал.
   Несколько очнувшись, он отменил все запланированные на ближайшие дни дела, задернул шторы, прямо в одежде упал на кровать, выпил, давясь, полстакана коньяка и в позе эмбриона впал в тягостную полусонную прострацию.
   На следующее утро горе навалилось с такой страшной силой, что если бы не робкая надежда на восстановление Кати, возможно, он бы покончил с собой. Однако вскоре позвонил Иванов:
   - Сергей Александрович, у меня в принципе хорошие новости насчет Катерины. Приезжайте, нужно обсудить ряд вопросов.
  
  *****
  
   - Раса, объявившая вас, как вы помните, своим...э-э... собратом, - сказал Иванов, - проинформировала меня, что они считали бы восстановление Кати допустимым. Но, конечно, с изъятием их ментальных имплантов.
   - Означает ли это, что договариваться я должен с вами? - спросил Гуров, стараясь придержать пьянящее чувство радостной надежды.
   - Договариваться особенно не о чем, - ответил Иванов, пожав плечами.- На самом деле я также буду рад ее восстановить. Решение ...э-э... теперь - за вами.
   - Я очень благодарен вам за такое отношение. Однако, что тут, собственно, решать?!
   - Дело в том, что допускать к работе несертифицированного специализированного андроида без положенных ему имплантов я не имею права категорически. Соответственно, у меня нет, так сказать, ... э-э... производственных оснований восстанавливать Катерину. Я могу сделать это только из гуманитарных соображений, передав ее вам ...э-э... под вашу ответственность.
   - Вы о ней прямо как о пылесосе говорите, - удивленно сказал Гуров. - Она же мыслящее существо, обладающее чувствами, наконец!
   - Тем не менее, это мыслящее существо, обладающее чувствами, может штатно подлежать восстановлению, ...э-э... только если соответствует своей проектной спецификации. Как и, извините, пылесос. Вот так устроена наша цивилизация.
   - Ладно, - сказал Гуров, удивленно почесав затылок. - Что от меня потребуется за восстановление Кати?
   Иванов вздохнул.
   - Ничего, Сергей Александрович, абсолютно ничего. Технически это, по большому счету, мелочь. А принципиально это... э-э... ну, как сказать, своего рода долг чести, что ли. Думаю, вы как человек чести меня понимаете. Давайте теперь я приглашу врача, уточним медицинские вопросы.
   Врач оказался веселым мужичком на вид лет тридцати пяти.
   - Это ...э-э... - начал Иванов.
   - Если придумываете очередной псевдоним - не напрягайтесь, свои уже, можно сказать, люди, - посоветовал Гуров. - За Ивановым и Петровым следует прекрасная фамилия - Сидоров. Меня вполне устроит.
   Врач ухмыльнулся.
   - Язва вы все-таки, Сергей Александрович, - рассмеялся Иванов. - Давайте я попробую изложить научно-популярно, а "Сидоров" в случае чего дополнит. Базовая сложность в том, что восстановление Катерины не планировалось и ее поток сознания резервировался не полностью. Так что, возможно, она разлюбит борщ и приобретет слабость к импрессионистам. Но базовые ценности, установки, характер, эмоциональные реакции - все должно воспроизвестись. В том числе те нежные чувства, которые у нее к вам возникли, их устойчивость к флюктуациям - даже не знаю, с чем сравнить. ...Э-э... со скалой в океане, вот. Так, мсье "Сидоров"?
   - Так точно, мон колонель.
   - Кроме того, у Катерины могут возникать ...э-э... психологические диссонансы из-за отсутствия когда-то использованных имплантов.
   - Ну, по аналогии, - вступил в разговор "Сидоров", - если у вас изъять из мозгов высшую математику, а память набредет на задачи, которые вы когда-то решали, - мозг-то уже не способен их интерпретировать. Может происходить спокойная инкапсуляция, а могут формироваться кошмары и фобии. Если, например, вам три раза ставили пару на соответствующем экзамене. Понимаете? И с сексом у нее могут быть поначалу некоторые проблемы. Воспоминания о "супероргазменных" ощущениях чужой расы мозг, возможно, будет блокировать с трудом. Старайтесь просто не обращать внимания и вести себя, как ни в чем ни бывало.
   - Ну, примерно, понимаю, - кивнул Гуров.
   - Вроде базовые вещи мы охватили, мистер "Сидоров"? Что добавишь?
   - Да, сэр, - кивнул тот. - Понимаете, Сергей Александрович, мозги - в принципе штука очень гибкая и способная переварить многое. Но очень важную роль в данном случае играет эмоциональное подкрепление. Если Катерина будет постоянно видеть вас и чувствовать ваше отношение - все нестыковки должны погаситься гораздо чище. А на первые несколько дней вам с ней нужно бы у нас поселиться. Чтобы я был рядом на всякий пожарный.
   - Да конечно, нет проблем, - согласился Гуров.
  
  *****
  
   Гурова позвали к Кате утром. Когда он вошел в пределы чувствительности ее эмпатического сканера, которые уже научился определять, она сразу открыла глаза - и они как будто вспыхнули.
   - Сережа, - сказала она тихонько и чуть-чуть нараспев, - милый Серый, иди ко мне скорей.
   Он сел на кровать, они поцеловались, она заползла ему на колени.
   - Ну, вот теперь верю, - сказала она. - И радуешься ты очень натурально. А то я боялась, мои ментальные останки зачем-то виртуально препарируют. Таких, как я, специализированных андроидов, тем более старых, редко восстанавливают, только в особых случаях. Думаю, бедная я ублюдочная душа, и после смерти нет покоя.
   У Гурова от жалости перехватило горло.
   - Серенький, плакса у нас я, а ты не плакса, а героический герой. Расскажи лучше, как ты заставил их меня восстановить? Меня ведь убили эти лягушки? Им было и меня жалко, и тебя. Но по своим традициям и законам они были должны.
   - Какие лягушки? - удивился и насторожился Гуров.
   - Ну "Петров" этот, в нем сидели сознания целого, что ли, комитета расы, откуда были мои аналитические импланты. Раса эта немножко похожа на лягушек. Ах, да, я еще не хотела тебе про них ничего говорить. В памяти какие-то странные провалы.
   - Да мне и заставлять никого не надо было. Лягушки сами через пару дней сказали, что восстановить тебя можно, только потребовали удаления своих имплантов. Я прямо офигел, если честно. Там ведь был некрасивый и глупый с моей стороны момент. Я еще не сообразил, дурак, что, может, тебя удастся восстановить. Голова после микроинсульта варила плохо...
   - Микроинсульта? - удивилась Катя.
   - Когда тебя застрелили, у меня случился микроинсульт. Но меня уже тут вылечили. Ну и то ли от горя, то ли от последствий инсульта я совершенно отвязался. Когда лягушки вдруг сказали мне, что считают меня в каком-то смысле своим собратом и предложили за тебя материальную компенсацию - я распсиховался и посоветовал им засунуть эту компенсацию себе в жопу. И нахально попросил присутствовавшего Иванова перевести это предельно точно.
   Катя захохотала, стуча по Гурову кулачками и привизгивая.
   - Чего ты ржешь, - смутился Гуров. - Надо было тебя вытаскивать, а я выделывался, как последний мудак.
   - Над собратом лягушек... ржу... - задыхалась Катя, - и над трудностями... перевода... Понимаешь ... нет у них жоп... Ой, не могу...
   Отсмеявшись, Катя сказала:
   - Серый, возможно, именно это так на лягушек и подействовало. Ну, как последняя капля.
   Гуров почесал затылок.
   - Может, и впрямь сдуру угадал. Короче, лягушки передали, что не против твоего восстановления, а Иванов охотно согласился и даже сказал, что для него это - типа, долг чести. Заодно между делом и меня обозвал человеком чести. Ядрена вошь, хватит ли денег купить приличную шпагу?
   - Институт дуэлей, - хмыкнула Катя, - в различных вариантах, кстати, есть. Особенно у некоторых рас. Для лягушек это невозможно - они слишком кланово мыслят. Зато у них есть метод восстановления чести посредством коллективного самоубийства - самураи отдыхают. Отчасти поэтому, возможно, лягушки меня и зауважали, что самоубийство у них важный элемент культуры. В общем, набор определенных примочек тебе, возможно, усвоить придется.
   - Да на фиг они мне все сдались? - удивился Гуров. - Заберу тебя и забудем про них. Да, кстати, прикол: ты по версии Иванова теперь чуть ли не моя рабыня. Как он интеллигентно выразился, допускать несертифицированного андроида к работе он не имеет права и воссоздает тебя на мою ответственность.
   - Как скажешь, белый хозяин. Но насчет забыть про них - не уверена, что у тебя получится. Человек чести - довольно редкая птица среди аборигенов на Земле. Тебе могут поступить очень интересные предложения.
  
  *****
  
   После завтрака "Сидоров" увел Катю на процедуры. Вернулась она часа через два, очень уставшая, попросила Гурова лечь с ней, уткнулась в него и тут же заснула. Гуров тихонько лежал, размышлял о стремительно развивающихся событиях последних дней. А потом тоже задремал. И проснулся от поцелуя.
   - Хозяин, - жарко прошептала Катя ему на ухо. - Понимаешь, срочное дело. Хочу тебя. А то лопну. Или тресну. Имущество твое пропадет.
   - Как трахаться, так ты есть. А замуж?
   - Зачем?! Тебе что, так плохо?
   - Нет, хорошо. Нескучно так. Ну, если честно, - замялся Гуров, - то не знаю, зачем. Видимо, хохляцкая кровь играет. Вдруг зачем-нибудь пригодится.
   - Серенький, родной, зачем может пригодиться женитьба на списанном тебе в подарок дефектном андроиде?! Ты радикально расширяешь мои представления о хохлах.
   - Нет, ну если ты опять будешь самоубиваться в ответ на мое скромное предложение, то я его сниму.
   - С лягушками это было не предложение, а односторонняя попытка объявления меня своей женой, ты и спрашивать-то не пытался.
   - Так, сейчас выяснится, что ты покончила жизнь самоубийством от феминистской обиды, что я тебя не спросил. Значит - отлуп? Гарбуз, как говаривали у нас в поселке? (когда-то в украинских деревнях символом отказа в сватовстве была тыква, по украински - гарбуз).
   - Нi, чому ж гарбуз. Я згодна. А що дах у тебе їде - так у мене вiн їде сильнiше. (Нет, почему же тыква. Я согласна. А что крыша у тебя едет - так у меня она едет сильнее. - укр.).
   - Моя дружина буде розмовляти зi мною українською мовою? (Моя жена будет разговаривать со мной по-украински? - укр.) - восхитился Гуров.
   - Iнодi. (Иногда - укр.). И только если ты со мной немедленно трахнешься, сачок хохляцкий!
  
  *****
  
   - ...Господи, Сереж, как хорошо! Все эти экстатические навороты, конечно, потрясали - но и доставали... А ты чего какой-то напряженный был?
   - Да я боялся, не будет ли у тебя проблем после удаления лягушачьих имплантов.
   - Я тоже, честно говоря, побаивалась. Но все совершенно классно.
   Зазвонил мобильник.
   - Блин, извини, забыл выключить, - сказал Гуров. - Ну, отзвонит - выключу.
   - Может, что-то срочное, не хочешь послушать?
   Гуров взял трубку. Это оказался Иванов.
   - Добрый день, Сергей Александрович. Как дела у Катерины?
   - Добрый. Похоже, что неплохо, спасибо.
   - Ну, замечательно. Не могли бы мы тогда с вами встретиться, например, завтра часов в одиннадцать? У нас тут появились некоторые идеи возможного сотрудничества.
   - Одну минуту, я Катины планы уточню.
   И Гуров спросил у Кати, чуть отведя телефон от лица:
   - Отпустишь меня завтра к Иванову в одиннадцать?
   - Конечно.
   - Окей, - сказал в трубку Гуров. - В одиннадцать буду у вас. Всего доброго.
   Катя засмеялась.
   - Слушай, ты становишься настоящим подкаблучником! Важнее рабыни Кати зверя нет! Иванова-то как, не перекосило? Он в принципе мужик хороший.
   - Ничего, перекосило - потерпит, рабовладелец. А насчет подкаблучника - каждый мазохист рано или поздно находит своего садиста. Может, за этим мне и приспичило на тебе жениться? Получаются ли из андроидов строгие жены?
   - Думаю, я справлюсь, - зловеще пообещала Катя. - Желание моего господина - для меня закон!
  
  *****
  
   - Прежде всего, - начал Иванов, - касательно Катерины. Мы готовы перевести ее...э-э... в статус обычного аборигена Земли. Есть ли у вас по этому поводу какие-то вопросы?
   Гуров пожал плечами.
   - У меня лично - нет, но, наверное, с ней и надо это обсуждать.
   - Сергей Александрович, мне как администратору в рамках наших правил и процедур крайне нежелательно с ней обсуждать эти вопросы - только с вами. Условились ведь, что после ее воссоздания вы как бы берете на себя функции...э-э... опекуна.
   - Да, - согласился Гуров. - Была у нас такая с трудом укладывающаяся в мои варварские мозги отсталого аборигена договоренность. Собственно, а какие альтернативы?
   - Честно говоря, альтернатив не вижу, - пожал плечами, Иванов.
   - Тогда вопрос закрыт - договорились.
   - Хорошо. Теперь о нашем с вами возможном сотрудничестве. Вероятно, в близком будущем мы будем вынуждены воздействовать на развитие земной цивилизации. Подобные проекты как правило осуществляются с...э-э... определенным привлечением аборигенов. Как бы вы отнеслись к такой работе?
   Гуров потер лоб.
   - Ошарашили вы меня. Никогда не представлял себя частью пресловутой Мировой Закулисы. А что, вы плотно пасете все молодые цивилизации?
   - Нет, обычно на том уровне, на котором находится Земля, мы только наблюдаем. Как показывает опыт, чаще всего разумным оказывается подход...э-э... 'не навреди'. Да и выбить финансирование на серьезное воздействие нелегко.
   - А зачем вам вообще привлекать отсталых аборигенов, которые даже не понимают собственных проблем? Разве вам самим не видней, что с нами делать?
   - Привлекать аборигенов к преобразованиям хотя бы в лице отдельных представителей попросту эффективнее, их сильная сторона - интуиция, основанная на понимании своей расы. А в стратегической перспективе это важно с точки зрения...э-э... самоуважения аборигенной расы.
   - И по каким критериям вы привлекаете аборигенов к работе?
   - На Земле, если укрупненно, - честность, способность подняться над интересами своей страны, способность принимать решения, от которых зависит жизнь миллионов людей, более-менее подходящие менталитет и образование.
   - И я один из наиболее достойных среди миллиардов землян по этим критериям? - с большим сомнением спросил Гуров.
   - Честно говоря, вы попали в наше поле зрения случайно, в результате истории с Катериной. У вас ...э-э..., не обижайтесь, в некотором смысле слабоват характер. Вряд ли вы способны эффективно принимать решения, затрагивающие жизнь и смерть большого количества людей.
   - Зачем же мы с вами тогда вообще разговариваем на эти темы? - удивился Гуров.
   - Вы произвели очень положительное впечатление на ту расу, которую Катя называет "лягушками", - они члены...э-э... наблюдательного совета по Земле. Да и на меня тоже. Ну и объективно у вас хорошие показатели по многим критериям.
   - Не могли бы вы пояснить все-таки, о каких решениях идет речь?
   - Ну, например, о подбрасывании вашей цивилизации какой-нибудь критически важной для развития технологии. Если, скажем, это будет касаться энергетики, такой сценарий может на протяжении нескольких десятков лет сильно ослаблять Россию. Как, готовы морально принимать подобные решения?
   - Не знаю, вряд ли, - признался Гуров.
   - Подумайте. Если надумаете - будем вас тестировать. Если не надумаете или не пройдете - я бы предложил вам участие в некоторых...э-э... аналитических проектах. Но это уже отдельный разговор.
  
  *****
  
   На следующий день Гуров позвонил Иванову и высказал заинтересованность в аналитической работе, отметив, что хотел бы поделиться своими предложениями.
   - Знаете что, - сказал Иванов, - у нас тут под вечер будет такой... э-э... малый совнарком. Давайте на нем и пообщаемся на эту тему.
   - С удовольствием, - согласился Гуров. - Но я еще хотел бы привлечь к работе Катерину. Соответственно, предлагаю пригласить ее вместе со мной. Ее статус в качестве аборигена ведь теперь аналогичен моему?
   - В принципе, да... правда, с ее восприятием могут быть определенные ... э-э... тонкости, - вслух подумал Иванов. - Ну, хорошо, приходите вдвоем.
   "Малый совнарком" оказался состоящим всего из трех членов - Иванова, "Петрова" и еще одного человека на вид лет сорока, европеоидной внешности.
   - Ну, бОльшая часть присутствующих, - сказал "Иванов", - знает друг друга ...э-э... в той или иной мере...
   - Для нашей расы, - вклинился "Петров", - большая честь познакомиться с вами, Катерина. Мы сталкивались с вашей ... - он сделал маленькую паузу - генетической сестрой, и хотя это был трагический эпизод, мы были восхищены ее мужеством и самоотверженностью.
   Катя слегка покраснела и ответила:
   - Благодарю вас за теплые слова.
   "Петров" обратился уже к Гурову:
   - Нам также приятно снова видеть господина Гурова, и мы очень надеемся, что наши отношения более не омрачены трагическим прошлым.
   Гуров, глуповато чувствуя себя персонажем старинной пьесы, тем не менее, в меру сил попытался соответствовать заданному 'высокому штилю':
   - Высокое благородство вашей расы, подарившей мне жизнь моей жены, заставляет забыть прошлое. Мне было также весьма приятно узнать, что вы рекомендовали привлечь меня к работе на благо моей цивилизации.
   - Наш третий коллега, - сказал Иванов, - также из другого мира, я представлю его под фрагментом имени, который более-менее поддается воспроизведению, - Эрди. Ну что ж, давайте послушаем Сергея Александровича.
   - Прежде всего, - сказал Гуров, - в двух словах наше понимание ключевой проблемы земной цивилизации. Опасно усиливаются проявления гедонизма. Ресурсы, выделяемые на стратегические для расы направления - космос, физика, экология, биология - слишком малы. Гедонизм обусловливает также неуклонное снижение рождаемости. Возможно даже, что наша раса вступает в период угасания.
   - Ну, угасание - это слишком, как тут у вас говорят, круто, - возразил Эрди. - Обычно включаются компенсаторные механизмы. В расах типа вашей - как правило в форме нарастания агрессии и глобальных войн. В результате гедонизм как бы временно "стряхивается". А в процессе гонки вооружений рано или поздно происходит научно-технический рывок и переход к более эффективному социальному механизму. Таких циклов может быть несколько, например, у моей расы их было два.
   - Вы меня, так сказать, стратегически утешили, - усмехнулся Гуров, - но глобальные войны тоже не очень радуют.
   - Увы, обычная ...э-э... логика развития такова, - пожал плечами Иванов. - Нынешнее противостояние части исламского мира Западу - видимо, "первые ласточки" войн, о которых говорит Эрди.
   - Теперь концепция, - сказал Гуров. - У доминирующей сейчас социальной системы так называемого капитализма - базовые сильные элементы. Высокий уровень свободы частной инициативы и инвестиционного распоряжения своим капиталом - важная предпосылка технического прогресса. Неплохи 'социальные лифты' - возможность пробиться в элиту. Однако чрезмерно развито обозначающее статус демонстрационное потребление. Мы предлагаем скорректировать систему, чтобы благотворительные пожертвования на стратегические направления стали параметром статуса, сопоставимым по значимости с демонстрационным потреблением.
   - И есть соображения, как этого добиться, как тут у вас говорят, чисто конкретно? - с вежливым скепсисом поинтересовался Эрди. - Идея-то, как вы сами понимаете, не блещет новизной - во многих странах, в той же России широко применялось, скажем, возведение в дворянство за благотворительность. Да и сейчас на Западе благотворительность играет заметную роль...
   - Играет, но на социальную систему в целом все-таки влияет слабо, - ответил Гуров. - Нам кажется, нужна значительно более радикальная и интенсивная корректировка статусных критериев. Для этого можно попробовать применить методики рекламного манипулирования. Ну, внедрение, условно говоря, "Лексуса" как альтернативы "Мерседесу" в принципе не так уж отличается... Прошу прощения, - спохватился Гуров, - пояснять ли мне конкретику про "Лексус" и "Мерседес"?
   Эрди, с интересом глядя на Гурова, покачал головой.
   - Идея понятна: реструктуризация критериев статуса технически может быть более-менее аналогична рекламной раскрутке брендов. В некоторых цивилизациях в принципе близкий подход более-менее успешно использовался. Но вопрос еще и в том, насколько предлагаемая вами идея модернизации капитализма реалистична по ресурсам и организационно. Она ведь требует систематической глобальной кампании на десятки лет стоимостью ежегодно в миллиарды долларов. Подобный бюджет в принципе обсуждаем, но его также необходимо как-то залегендировать - раскрываться мы пока не планируем.
   Члены "малого совнаркома" посмотрели друг на друга.
   - Извините, господа, - сказал Иванов, обращаясь к Гурову и Кате, - мы тут для скорости обменяемся мнениями ментально.
   Зрелище ментального общения было странноватое: члены "малого совнаркома", сидели, прикрыв глаза, расслабившись и откинув головы на спинки кресел.
   - Проработка ваших идей представляется целесообразной, - открыв глаза, сказал через несколько минут Эрди.
   - Честно говоря, меня лично вы, коллеги, удивили, - добавил Иванов. - Я знал, что вы, Сергей Александрович, первые лет десять своей карьеры занимались макроэкономикой. Знал, что Катерина не просто полевой исследователь, а...э-э... вообще интересуется перспективами земной цивилизации. Но все-таки не ждал от вас интересной концепции.
  
  *****
  
   И Гуров с Катей приступили к проекту. Где-то через пару месяцев стал вырисовываться сценарий конкретных мероприятий.
   Между делом Гуров затащил-таки Катю в загс, и они расписались под Катины прибаутки типа "чем бы дитя ни тешилось, лишь бы выполняло супружеские обязанности".
   Однако вдруг на их исследовательскую активность, отчасти легализованную в рамках давно существующего фонда 'Инновационные исследования', обратила внимание одна из российских спецслужб. Отнюдь не подозревая ничего особенного, а просто желая недреманным оком глянуть, кто это там копошится и нельзя ли спилить с него сколько получится бабла.
   Ситуация была вполне рутинная: опыт запудривания мозгов аборигенам у инопланетян был огромный. Более-менее стандартным приемом было нечто вроде "ловли на живца". Стравливалась деза, на основании которой можно было заподозрить экономический шпионаж или что-нибудь в этом роде. Контролерам давалась возможность убедиться в полной безобидности проекта с точки зрения госбезопасности, но при этом обнаружить умеренные налоговые нарушения. Далее выплачивались отступные - и на несколько лет о проблемах обычно можно было забыть.
   Однако на этот раз в слитую дезу случайно попал фрагмент материалов Гурова и Кати, где фигурировал обрывок сценария запуска "модернизированного капитализма" и его возможные позитивные эффекты для США.
   Формально к госбезопасности тема отношения не имела. Но проект как бы на благо потенциального противника был воспринят едва ли не как больший криминал, чем какой-нибудь банальный шпионаж. Гурова решено было брать и разбираться в его 'непатриотической' деятельности по полной программе.
   Разворот событий был для инопланетян совершенно неожиданным, и они оказались в цейтноте. Чтобы скорректировать ситуацию достаточно чисто посредством имеющихся рычагов влияния или взяток, требовалось хотя бы несколько дней. А о решении арестовать Гурова узнали всего за несколько часов.
   С согласия Гурова в соответствии с типовыми правилами с ним была проделана процедура, в случае форсированного допроса (хотя его совершенно не ожидали) временно блокирующая память последних месяцев, когда ему стало известно о пришельцах. Вместе с тем, инопланетяне не воспринимали ситуацию как серьезную. Меры предосторожности свелись к тому, что Гурова с Катей переселили в квартиру на окраине Москвы, попросив их на всякий случай пореже выходить из дому.
   Однако угрозу сильно недооценили. Через несколько дней, когда Кати не было дома, раздался телефонный звонок и Гуров услышал в телефонной трубке голос с кавказским акцентом:
   - Гуров?
   - Не туда попали, - ответил Гуров и положил трубку. Но телефон зазвонил вновь. Поколебавшись, Гуров снял трубку - раз все равно нашли, подумал он, надо хоть послушать, что скажут.
   - Ты, Гуров, мне мозги не еби, - раздался в трубке тот же голос. - Прибор говорит - голос твой. Слушай внимательно. Мне нужно взять тебя живым. И ты ко мне сам придешь через полчаса. Иначе взорвется девятиэтажка у торгового центра, ты ее из окна видишь. От неосторожного обращения, - голос хохотнул, - с бытовым газом. Выйдешь на улицу - иди направо. Мы тебя подберем. Понял?
   Привлекли то ли бандитов, то ли боевиков, сообразил Гуров. Госбезопасность-то напрямую такими методами вряд ли действовала бы. А эти суки и впрямь могут рвануть.
   - Через час, - попробовал он на всякий случай поторговаться.
   - Не еби, говорю, мозги, - со зловещими интонациями сказал голос. - Полчаса!
   И в трубке зазвучали гудки отбоя.
   Гуров набрал Иванова и коротко изложил ситуацию.
   - Возможно, блеф, Сергей Александрович, - осторожно сказал Иванов, которому было жалко Гурова. Блокированную в случае жесткого допроса память порой восстановить не удавалось.
   - Возможно, - согласился Гуров. - Но рисковать не могу.
   - Не беспокойтесь, - вздохнув, сказал "Иванов". - Мы очень скоро вас вытащим.
  
  *****
  
   Очнулся Гуров во время сна, где он на веранде своего любимого японского ресторанчика обедал с симпатичной девушкой лет двадцати пяти. Жалко просыпаться, успел подумать Гуров в короткий миг осознания, что это всего лишь сон.
   Окончательно проснувшись, он открыл глаза - и обомлел. Около кровати в кресле сидела та самая девушка, наклонившись к нему и смотря на него с напряженным ожиданием.
   - Доброе утро, - поздоровался Гуров. - А вы мне только что снились.
   - Доброе, - ответила девушка и, грустновато улыбнувшись, откинулась на спинку кресла. - Приятно слышать. И что же я делала?
   - Мы с вами общались в одном японском ресторанчике.
   - "Суши-суши"? - спросила девушка.
   - Как вы догадались? - удивился Гуров.
   - Мы там с вами, Сергей, много раз были, - ответила девушка и вздохнула. - Меня зовут Катей. Вы меня недавно взяли на работу.
   - Так это что, - растерянно спросил Гуров, - у меня амнезия?
   - Да. Какой последний день вы помните?
   - М-м... вроде, конец марта.
   - Сегодня двадцать первое июля.
   - М-да... И давно это со мной стряслось?
   - Позавчера.
   - Раз мы вместе работали, вы не знаете, я никаких проектов клиентам не сорвал? - спросил Гуров. - Может, с кем-то надо срочно связаться?
   - Нет. С конца апреля вы отложили всех клиентов, кроме одного, который в курсе.
   - И что за клиент?
   - Научный фонд. Называется "Инновационные исследования".
   - А где мы находимся, Катя? - спросил Гуров и осмотрелся. Комната была на вид типичным гостиничным номером. - На больницу не очень похоже.
   - Географически - в Москве. Это гостиничный блок в комплексе, где размещается фонд, - пояснила Катя. - А врачи тут есть. Поскольку проблемы с вашим здоровьем возникли на работе у клиента, он оплачивает лечение, а на время лечения ваш гонорар сохраняется.
   Что за клиент такой чудесный, подумал Гуров. Ну, постепенно разберемся. А девчушка смотрит как-то уж очень неравнодушно. Любовница? На работе, как правило, блокировал ведь я такие вещи. Но недаром же она мне снилась. И с чего бы это я вдруг такую молоденькую на работу взял?
   - А что со мной случилось, Катя, откуда амнезия? - спросил Гуров, переключаясь на насущные вопросы.
   - Без предыстории в двух словах не объяснишь. Давайте, вас посмотрит врач, а потом вы начнете разбираться, что происходило, и вспоминать. А я вам буду помогать. Ладно?
   И Катя осторожно, как бы украдкой погладила его по руке. Гуров задержал ее ладошку. Катя слегка прикусила губу.
   - Ради бога, извините, - смущаясь, начал Гуров, - но вы у меня вызываете... э-э... очень теплые ассоциации. Вы... - он вздохнул, помялся и нерешительно спросил: - Мы с вами в каких отношениях?
   Катя отвернулась и тихонько заплакала.
   - Ну, я не хотел вас обидеть, - растерянно промямлил Гуров. - Просто я, как правило, не вступаю в... э-э... близкие отношения с подчиненными, тем более, с такими молодыми.
   - И чем это плохо, что я молодая?
   - Нет, это замечательно, - забормотал Гуров, мучительно собирая мозги в кучку, - но я же в два раза вас старше. Вам ... это... замуж, в конце концов, нужно.
   Катя улыбнулась сквозь слезы:
   - Вопрос замужества у меня вашими усилиями решен.
   И, порывшись в сумочке, достала свой паспорт, открыла его на страничке "Семейное положение" и подсунула под нос Гурову. Тот с изумлением увидел штамп о регистрации брака с Гуровым С.А. от восемнадцатого мая текущего года.
   - Так вы моя жена?! И зачем же вам это понадобилось?
   - Это ты сделал мне предложение и заставил расписаться. Если захочешь, немедленно разведемся. А я, Сережа, просто тебя люблю! - сердито заявила Катя, скинула туфли, залезла к Гурову в кровать прямо в одежде, принялась его жарко целовать и пробормотала:
   - Как мой организм хочет тебя соблазнить!...
   - Твой организм обладает такой высокой автономностью? - улыбнулся Гуров.
   - Оказывается, иногда да. Я-то понимаю, что пока нельзя, но как тебя в руках почувствовала - организм просто сошел с ума.
   - А почему меня нельзя соблазнять?
   - Лекарств в тебе еще слишком много. Ну, все, отпускай меня.
  
  *****
  
   Врач, представившийся Павлом, жизнерадостный мужичок лет тридцати пяти, показался Гурову знакомым.
   - Мы с вами не встречались? - спросил Гуров.
   - Было дело, - подтвердил Павел. - Вспоминаете?
   Гуров подумал и покачал головой.
   - Кажется, что-то забавное с вашей фамилией связано... Нет, не помню.
   - Ну, не суть важно, - сказал Павел и, прикрыв глаза, подержал Гурова вначале за виски, потом за запястья. Спросил:
   - Как себя чувствуете?
   - Вроде неплохо. Только легкая слабость и какая-то муть в голове, трудно соображать.
   - Понятно. Давайте вы умоетесь-оденетесь. Потом пойдем ко мне и обследуемся.
   Гуров проделал гигиенические процедуры и с некоторыми приключениями оделся - когда надевал брюки, неожиданно чуть не упал. Павел с удивительной быстротой успел его поддержать.
   - Это что-нибудь серьезное? - спросил Гуров.
   - Нет, просто вестибулярка реагирует на лекарства, - ответил Павел. - Несколько дней нужно соблюдать осторожность - в ванной, чтобы не поскользнуться, и тому подобное. И могут быть небольшие головокружения.
   В госпитальном блоке Павел первым делом взял у Гурова кровь и заложил пробирку в какой-то прибор. Потом облепил его датчиками и запустил серию психологических тестов. В процессе их решения зажигался экран с фотографиями различных людей, и Гуров должен был быстро отвечать, кто это или как-то характеризовать свои ассоциации касательно незнакомых людей.
   Часть фотографий была Гурову хорошо знакома: коллеги и приятели, покойные родители. Вперемешку возникали фотографии людей незнакомых, а время от времени - вроде бы незнакомых, но будивших смутные ассоциации.
   Сильная спонтанная реакция у Гурова возникла только один раз, при виде довольно странной фотографии. Мужчина прячет под пиджак, похоже, пистолет в наплечную кобуру, а у его ног ничком, так, что не видно лица, лежит женщина, - и под ней расплывается лужа крови.
   При виде этой фотографии Гурову стало плохо, сильно закружилась голова, навалилась слабость. Павел метнулся к нему и схватил его обеими руками за виски. Уколол бы лучше что-нибудь, экстрасенс хренов, вяло подумал Гуров. Однако с изумлением обнаружил, что почти сразу стало легче. От рук Павла исходили странные, чуть-чуть пощипывающие как бы токи - и это тоже что-то Гурову мучительно напоминало.
   - Значит, чудодействуем помаленечку наложением рук? И что местные фарисеи? - с трудом ворочая языком, спросил Гуров.
   - Говорят, дешевые еврейские штучки, - сказал Павел с образцовым местечковым акцентом, - полностью игнорируя тот факт, что я не еврей. Ну, как?
   - Нормально вроде, - сказал Гуров, трогая голову. - А что это со мной было?
   - Было близко к предынсультному состоянию.
   - И с чего вдруг?
   - Вы участвовали в этой ситуации на самом деле. И подсознание это вспомнило. Тогда у вас был микроинсульт.
   - На фотографии была... Катя? - хрипловато спросил Гуров.
   - Давайте не будем обсуждать эту фотографию, это сейчас вам вредно. На сегодня хватит. Не проголодались?
   - Ну... скорее, да.
   - Идемте питаться. И Катю позовем.
  
  *****
  
   Катя перехватила их у входа в кафе.
   - Ну что, какой прогноз?
   - Предварительно - порядка 70% вероятности, что большая часть памяти восстановится в течение нескольких недель.
   Катя подумала.
   - Не очень внятно.
   - Ситуация однозначно лучше условной среднестатистической. А насчет внятности - нам, авгурам (в древнем Риме предсказатели по полету и крику птиц. - Примечание автора), нужно достаточно времени для изучения предмета. Птица-то в Москве пошла - ой, не та.
   - И когда станет понятнее?
   - В пределах недели.
  
  *****
  
   Быстренько покончив с едой, Павел приступил к рекомендациям.
   - Во-первых, гуляйте побольше. Лекарства быстрее будут выводиться. Только, Катерина, у Сергея Александровича могут быть проблемы с вестибуляркой и с давлением. Так что будьте все время рядом, в случае чего звоните.
   - Понятно, - сказала Катя.
   - Сергей Александрович, никаких, даже как бы безобидных лекарств без консультаций со мной. Алкоголь вам сегодня нежелателен, в течение недели - в пределах пятидесяти грамм в сутки. Вам, Катерина, как сопровождающему лицу лимит - в пределах полулитра в сутки.
   - Что за антидемократические ограничения?! - возмутилась Катя.
   - Должен следовать завету "Не навреди!" - напыщенно заявил Павел и подмигнул смеющемуся Гурову. - Не уверен, что сможете эффективно эскортировать Сергея Александровича при дозе свыше полулитра!
   - Да черт с вами, - с надрывом сказала Катя. - Ради мужа немного потерплю.
   - До завтра у вас, Сергей Александрович, лекарства должны в основном вывестись. Но пока лучше побыть здесь. Послезавтра поговорим по результатам диагностики.
  
  *****
  
   Был облачный нежаркий приятный денек.
   - Из слякотной весны прыгнул в лето, - задумчиво сказал Гуров. - А как мы с вами познакомились?
   - Случайно. Вы попали в выборку, которую я анализировала как социолог. Подробнее потом расскажу, ладно? Забавно, что мы с вами тогда тоже некоторое время блуждали между "ты" и "вы".
   Гуров приостановился:
   - Вы... ты обижаешься?
   Катя улыбнулась:
   - Нет, конечно, Сереж. Я понимаю, что тебе просто на уровне рефлексов неудобно говорить незнакомой даме "ты".
   Они некоторое время шли по асфальтовыми дорожкам лесопарка молча, а потом Гуров спросил:
   - Вы меня извините за, может быть, бестактный вопрос - чем такой посредственный дядечка, как я, привлек ваше благосклонное внимание?
   Катя звонко рассмеялась:
   - Ну, например, в самом начале нашего знакомства посредственный дядечка изумил меня знанием лирики Александра Сергеича. А потом - вообще любовью к поэзии. Ты мне часто читал стихи.
   - Читал стихи? - удивился Гуров. - Лет десять-пятнадцать никому не читал стихов. Поэзия у меня такое интимное хобби.
   - А мне - читал! - гордо сказала Катя. И попросила:
   - Сережа, почитай, а? Я соскучилась...
   Гуров подумал.
   - Знаете, меня, провинциала с юга, почему-то до сих пор по-детски удивляет скоропреходящее московское лето. И вот есть такое стихотворение - не столько про это, но в том числе:
  
  В моем стакане быстро тает лед.
  Еще июль, еще совсем не осень.
  Но первый лист, сомнения отбросив,
  срывается в порхающий полет.
  
  Он так беспечно желт и деловит,
  что ни о чем, наверно, не жалеет.
  В конце концов, никто не уцелеет.
  Но этот лист не падает - летит.
  
  (стихотворение автора)
  
   Помолчав, Катя сказала:
   - Это, можно сказать, и про тебя стихотворение. Я ведь тебя полюбила, просто как симпатичного, умного человека. А ты оказался еще и буквально рыцарем без страха и упрека.
   Гуров в замешательстве и смущении почесал затылок:
   - Сударыня, вы меня просто вгоняете в краску. Каким образом я умудрился погусарствовать?
   - Попозже расскажу, - пообещала Катя. - Почитай еще, а?
   - Есть такие странные стихи, - подумав, сказал Гуров, - которые действуют на меня завораживающе по совершенно непонятным причинам. Я, вообще-то, небольшой ценитель сюра, но эту вещь люблю с молодости:
  
  Время тянется и тянется,
  люди смерти не хотят.
  С тихим смехом: - Навсегданьица!
  никударики летят.
  
  Нет ни солнышка, ни облака,
  ни снежинок, ни травы,
  ни холодного, ни тёплого,
  ни измены, ни любви.
  
  Ни прямого, ни треуглого,
  ни дыханья, ни лица,
  ни квадратного, ни круглого,
  ни начала, ни конца.
  
  Никударики, куда же вы?
  Мне за вами? В облака?
  Усмехаются: - Пока живи,
  пока есть ещё "пока".
  
  (стихотворение С.Кирсанова)
  
   - Изящная вещь, - согласилась Катя. - И ты, по-моему, ее удачно подсократил. Там у Кирсанова была пара довольно проходных строф.
   - Ну, ты даешь, - изумился Гуров. - Двадцати-с-копейками-летняя девица наизусть знает второстепенного поэта середины двадцатого века! Так у тебя самой такое же хобби?
   - Совершенно не в такой степени, как у тебя. Кирсанова вообще не читала, это стихотворение услышала чисто случайно, кто-то пел по радио. У меня почти абсолютная память, текст понравился, я и запомнила.
   - Все-таки вернусь к своему вопросу. Неужто дядечка умудрился завоевать сердце принцессы талантами менестреля?
   - Не знаю, Сереж. - Катя задумалась. - Это было что-то вроде резонанса. На Западе, кажется, говорят в таких случаях: "Химия!". Встречались мне мужики, не менее умные и приятные, чем ты. Но запала я на тебя. Причем после единственной довольно короткой встречи.
   Гуров удивленно покачал головой.
   - Да, представь себе, - усмехнулась Катя. - Причем юмор ситуации заключался в том, что ты моя первая любовь, и я просто не знала, как это бывает. Пару дней до меня доходило, что со мной происходит. А ты еще, гад такой, исчез после нашего знакомства почти на четыре дня. Я уже хотела сама тебе звонить, наплевав на девичью гордость.
   - Тебя что, строго, воспитывали? Я думал, современные девушки в твоем возрасте, да с такой внешностью уже двадцатую страстную любовь разменивают.
   - Воспитание было отнюдь не строгое, до тебя я очень легко относилась к сексу. Но вот со штуковиной под названием любовь была абсолютно незнакома.
  
  *****
  
   Когда они вернулись в гостиницу и пообедали, Катя спросила:
   - Чем бы ты хотел заняться?
   - Наверное, минут сорок поспать, а потом узнать, чем я занимался последнее время. Но слушай-ка, как мы с тобой жили? Вместе?
   - Да, то у тебя, то у меня. Мы как раз начали обсуждать, куда будем съезжаться.
   - А сейчас тебе удобнее жить отдельно?
   - Да нет, просто я подумала, что тебе, может быть, неловко будет жить с незнакомой, по сути, женщиной.
   - А могу я предложить мадам поселиться со мной в номере на двоих? Тут же, наверное, такие есть?
   Катя просияла:
   - Мадам очень рада и все организует. Ты пока спи, а я через часик приду, и переселимся. И материалы по работе принесу.
  
  *****
  
   Концепция проекта Гурова изумила.
   Он ожидал увидеть более-менее обычное для своей практики последних лет маркетинговое исследование, возможно, на уровне отрасли. Но целью проекта оказалась ни больше, ни меньше - модернизация капитализма как социальной системы.
   Однако некоторые критически важные вопросы оставались за кадром. Кто может финансировать реализацию подобного проекта? Бюджет только на первый пилотный этап составлял почти 10 миллиардов долларов.
  
  *****
  
   Проснулся Гуров почему-то довольно рано, еще не было семи. Кати в номере не было. Он подошел к окну и увидел ее во внутреннем дворике комплекса. Она сидела на скамеечке и курила.
   Гуров быстро оделся и сбежал вниз.
   - Привет, солнышко. Ты в порядке?
   - Привет, Сереж. Плохо спала. В конце концов пошла то ли погулять, то ли покурить. Не обращай внимания. Я жена модели "боевой товарищ", сохраняю боеспособность даже при частичном отказе бортовых систем.
   - Может, тебе как-то не до меня? - спросил Гуров, обнимая Катю за плечи.
   - Мне всегда до тебя, милый, - сказала Катя, выбросив сигарету и прижавшись к нему.
   - Слушай, а как дальнейшее развитие проекта представляет себе клиент? Кто, кстати, выступает от его лица?
   - Один из руководителей фонда, некто Иванов. Он просил, чтобы ты посмотрел материалы и, если готов продолжать работу, он бы с тобой встретился и обсудил дальнейшие планы.
   - Когда?
   - Когда ты будешь готов.
   - План полевых исследований ты разрабатывала?
   - Да.
   - Мне показалось, очень толково и, я бы сказал, красиво.
   Катя улыбнулась.
   - Спасибо, Сережа.
   - А кто инициатор проекта, как он вообще возник?
   - Ты инициатор. Познакомились вы с Ивановым случайно, через меня - я на фонд работала по другой теме. Ты ему вначале вообще понравился, и он предложил тебе подумать о сотрудничестве. А потом фонд одобрил этот проект.
   - Я инициатор?! - удивился Гуров. - Ну, вообще-то, я об этой проблематике много размышлял лет пятнадцать назад... А чья гипотеза, что демонстрационное потребление можно частично переключить на благотворительность рекламными инструментами?
   - Твоя.
   - Ну, блин, я даю! А оценки рекламных затрат?
   - Частично твои, частично фонд привлекал западных экспертов.
   - И кто ж может выделить на такой проект миллиарды долларов?
   - Это вопрос к Иванову.
   Гуров задумался. Потом спросил:
   - Да, а каков наш гонорар?
   Катя засмеялась.
   - Больше трех месяцев с тобой общаюсь - не могу привыкнуть. Уж больно ты от большинства людей отличаешься. Вопрос о деньгах - в последнюю очередь.
   Гуров смутился.
   - Ну, я, действительно, неважный коммерс. Что, бюджет хилый?
   - Да нет. Ежемесячный наш с тобой гонорар - порядка восьмидесяти тысяч долларов.
   Гуров присвистнул.
   - Ни фига себе!
   - Они сами предложили, поскольку ты на них произвел очень хорошее впечатление. И компенсируются твои потери в связи с отказом на длительное время от прочих клиентов.
   - Ну, тогда я предлагаю продолжать. Проект интересный, деньги отличные. А?
   - Есть еще важные факторы, которые тоже надо обдумать. В частности, участие в этом проекте в определенной степени рискованно. Ты получил амнезию не случайно. Но это тоже надо обсуждать с Ивановым.
   - Вот как... Тогда утром я еще поподробнее покопаюсь в материалах, и потом будем встречаться с Ивановым. А?
   - Согласна.
  
  *****
  
   - Очень рад вас видеть в относительно добром здравии, Сергей Александрович, - приветливо сказал человек среднего возраста и роста, слегка смахивающий на кавказца неопределенной национальности, выходя из-за стола и протягивая Гурову руку. - Вы меня, как я понимаю, пока не вспомнили?
   - К сожалению, - развел руками Гуров.
   - Я Юрий Петрович Иванов, ...э-э... курирую ваш проект. Хотел бы начать с извинений. То, что с вами случилось, - в значительной степени результат ошибок наших сотрудников. Вам с Катериной будет выплачена компенсация физического и морального ущерба. Скажем, в размере полугодичного гонорара. Приемлемо?
   Гуров посмотрел на Катю. Та пожала плечами:
   - Деньги мне не заменят того, что мой муж меня не помнит. Мне все равно.
   Гуров перевел взгляд на Иванова:
   - Как считаете справедливым и разумным, Юрий Петрович. Ситуация мне непонятна и непривычна, поэтому полагаюсь на вас.
   - Нужно также, - продолжил Иванов, - ...э-э... прояснить ситуацию с учетом вашей амнезии. У вас, наверное, возникли вопросы?
   - Да. Кто способен реализовать проект на практике? - спросил Гуров. - Речь идет о затратах многих миллиардов долларов. Не могу себе представить страну, в которой политически реально подобное финансирование. Получается, речь идет о какой-то глобальной силе?
   - Совершенно логично, - согласился Иванов. - Есть гипотезы?
   - Даже не знаю, - усмехнулся Гуров. - Мировая Закулиса? Пришельцы?
   Иванов внимательно посмотрел на Гурова, помолчал и сказал:
   - Второе, Сергей Александрович.
   Гуров покосился на невозмутимо сидящую Катю и в некотором замешательстве почесал затылок.
   - Надеялся я почему-то на менее экзотический вариант. Ладно. Просто в порядке повышения психологической убедительности, может, покажете какой-нибудь пришельческий фокус?
   - Ну, например, некоторые возможности моего нынешнего тела... - и Иванов мгновенно оказался в одном углу кабинета, потом в другом, потом опять за столом. Улавливалось только смутное, обрывочное мелькание и сильное движение воздуха.
   - Это так называемый "быстрый режим" - передвижение, ускоренное в несколько раз по сравнению с доступным человеку, - пояснил Иванов. - Мое сознание ...э-э... имплантировано в андроидную, человекоподобную оболочку. А настоящее мое тело совсем не похоже на человеческое.
   - Врач Павел - тоже такой? - поинтересовался Гуров.
   - Да. А почему вы подумали?
   - Уж очень быстро он меня вчера поддержал, когда я чуть не упал. И экстрасенсорные способности его меня поразили. Окей. И каковы ваши цели касательно человечества?
   - Мы, собственно, - Иванов задумчиво потер лоб, - сейчас как раз ...э-э... сами себе пытаемся ответить на этот вопрос. Вообще-то обычно на том уровне, на котором находится Земля, мы только наблюдаем. Но у вас в последние десятилетия вдруг возникли уж очень серьезные риски для нормального развития. Вот мы и думаем, что делать, прорабатываем различные планы вмешательства. Ваш проект - одно из направлений.
   - А как вы вообще на меня обратили внимание? Я ведь макроэкономикой почти двадцать лет не занимаюсь.
   - Может быть, историю нашего знакомства вы расскажете отдельно, Катерина? - спросил Иванов.
   - Хорошо, - кивнула Катя.
   - А каким образом я амнезию схлопотал? - спросил Гуров.
   - По большому счету, наша вина, - вздохнул Иванов. - Вам с вашего согласия был поставлен ...э-э... условный блок памяти на случай ...э-э... форсированного допроса. К сожалению, информация о вашем проекте по случайной халатности попала к госбезопасности. Мы вас спрятали и начали гасить ситуацию. Но произошел еще один прокол: нанятые чекистами бандиты сумели вас найти и стали шантажировать: или вы сдаетесь в течение получаса, или они взрывают жилой дом. Вы решили сдаться. Ну а потом, - Иванов опять виновато вздохнул, - ...э-э... блокировка сработала. Скорее всего, память восстановится, но пока, к сожалению, так...
   - Может ли это повториться? - спросил Гуров. - Хотя и сейчас - он виновато покосился на Катю, - мягко говоря, тяжело.
   - Мы будем прилагать все усилия, чтобы не допускать таких ситуаций, - развел руками Иванов, - но какой-то риск, конечно, будет всегда.
   - Сколько у нас времени на принятие решения? - спросил Гуров.
   - Сколько бы вы хотели?
   - Нескольких дней нам будет достаточно, Катюш?
   - Наверное, да - ответила та.
  
  *****
  
   - О царь, - спросила Катя, - я не слишком выйду из роли Шахразады, если за рассказом выпью водки? В прошлый раз, признаваясь тебе, водку пила, и в этот раз нет сил, как хочется.
   - Конечно, солнышко, - ответил Гуров. - Особенно если и мне нальешь. Жена-собутыльник - это моя тайная мечта. Но что тебя смущает? То, что ты мне расскажешь, я ведь уже знал. И я - тот же самый. Значит, прореагирую так же.
   Катя вздохнула:
   - Нет, Сережа, ты не совсем тот же самый. Ты меня теперь не любишь.
   - Ну... - замялся Гуров, - я...
   - Я чувствую - я тебе очень нравлюсь, тебе со мной классно. Но ты меня не любишь. А значит, и еще что-то в тебе могло измениться.
  
  *****
  
   Когда в номер принесли обед и, к изумлению Гурова, литр водки, Катя налила себе полбокала и на донышко рюмки - Гурову.
   - Сереж, тебе пока пить почти нельзя. Когда тебя допрашивали, всякую вредную химию в лошадиных дозах использовали. И Павел тоже добавил лекарств. А моим дозам не удивляйся - у меня специфический метаболизм, мне нужно в несколько раз больше выпить, чем обычному человеку, для того же эффекта.
   - Оказывается, иногда ты можешь довольно похоже притворяться строгой женой. А почему, кстати, я ничего про допросы не помню? - спросил Гуров.
   - Наверное, Павел поставил блок, чтоб тебе допросную гадость не помнить. Его, если хочешь, можно снять, но зачем? Ну, давай.
   Они чокнулись, и Катя залпом выпила водку.
   - Мы познакомились, когда ты пришел ко мне как клиент, - сказала она, продышавшись. - Я специализированный андроид, сконструированный для социо-психологического анализа сексуального поведения аборигенов. Исследования проводила в основном под легендой проститутки.
   - Гос-споди, - сказал Гуров, пересел к Кате и нежно ее обнял.
   Катя заплакала.
   - Да что же это такое, - пробормотала она сквозь слезы. - В прошлый раз, как признавалась тебе, кто я, из меня текло, как из фонтана, и опять реву.
   - А чего сейчас ревешь, солнышко? - ласково спросил Гуров.
   - Как и тогда - боялась, что тебе будет противно, а тебе не противно. В меня встроен эмпатический сканер, я твои эмоции чувствую.
   Катя налила себе и выпила еще грамм сто.
   - У меня были инсталлированы методики психологического анализа одной расы, слегка похожей на лягушек. В этих имплантах, как оказалось, были случайные куски, связанные с их размножением. У них это коллективный, очень сакральный, экстатический такой процесс. И я эти мистерии отчасти ощущала во время наших с тобой оргазмов. Ты чувствовал только что-то вроде странных приятных вибраций в голове.
   - Это только со мной у тебя было?
   - Да, уж не знаю почему. Когда я поинтересовалась лягушками поглубже, выяснилось, что такая ситуация может восприниматься ими как ужасное кощунство.
   - Звучит удивительно бредово.
   - В тот раз, - усмехнулась Катя, - ты примерно так же высказался. Но однажды, когда мы с тобой тихо-мирно пили чай, вдруг явились Иванов и андроид, в котором сидели сознания целой, типа, комиссии лягушек. Аборигенов в такие истории стараются не втягивать. Поэтому после пары символических вопросов ты был признан невиновным и тебя вежливо попросили идти подобру-поздорову. И тут, Сережа, ты меня потряс. А могу ли, спросил ты, объявить эту женщину своей женой и разделить с ней любую ответственность. Иванов тебе намекает, что ответственность очень серьезная. А ты наседаешь. Ну, - Катя вздохнула, - я вижу, ты вот-вот и впрямь объявишь меня своей женой - и, чтобы сломать ситуацию, бросилась на андроида с лягушками в мозгах. И он меня убил. Как они и собирались. Иначе обездвижили бы.
   - То есть, по сути, ты меня спасла.
   - Вот мне было бы весело умирать с любимым человеком на пару!!!
   - Ф-фу, просто шекспировские страсти, - сказал Гуров. - Ну, дай еще немножко водки, ничего со мной не случится.
   Катя опять плеснула ему на донышко, себе грамм сто, они чокнулись и выпили.
   - Но как же ты умудрилась воскреснуть? - спросил Гуров.
   - Благодаря тебе, - уже слегка заплетающимся языком сказала Катя, - и, как ни странно, самим лягушкам.
   - Но ведь они тебя убили!
   - Понимаешь, у них сложная этика. Одно дело - просто между делом ликвидировать какого-то сраного андроида, который залез в табуированную область. И другое - убить возлюбленную естественно рожденного разумного существа, тем более, готового на все ради своей любви. Правда, вначале лягушки пытались разрулить ситуацию по минимуму - выразить тебе соболезнование и предложить материальную компенсацию.
   - А я?
   - Ты предложил им, цитирую с твоих слов, засунуть эту компенсацию себе в жопу. Тут они, - Катя хихикнула, - окончательно поняли, что ты человек чести. Ну, и определенную роль сыграл мой нарочитый бросок на выстрел: они меня зауважали, хоть я и сраный андроид. У этих лягушек самоубийство и самопожертвование - очень важные элементы культуры. В общем, они сообщили Иванову, что считают инцидент исчерпанным и не возражают против моего восстановления - конечно, без их имплантов. Правда, с одним забавным нюансом: они делают вид, что я - это не я и блудливо именуют меня моей генетической сестрой.
   Катя достала сигареты. Гуров дал ей прикурить.
   - Ты вот меня пытал, чем посредственный дядечка Гуров привлек мое благосклонное внимание. Между прочим, ты единственный известный мне человек, который всегда предлагает даме прикурить. Даже если дама - блядь, к которой ты заскочил быстренько потрахаться.
   Гуров пожал плечами:
   - Дама не перестает быть дамой от того, что она проститутка.
   - Многие ли мужики согласятся с этим утверждением?
   - Не знаю.
   - Я знаю - очень немногие. Рассказываю дальше. Лягушки входят в наблюдательный совет по Земле и для Иванова косвенным образом начальство. Да Иванов и сам был рад меня восстановить, он в принципе нормальный мужик - насколько, конечно, здесь уместно слово 'мужик'. И ко мне относится хорошо. Но без имплантов меня нельзя использовать как сотрудника. И Иванов, - Катя усмехнулась, - для минимизации своих бюрократических проблем воссоздал меня, типа, в подарок тебе под твою ответственность. Ты некоторое время в его интерпретации как бы был моим хозяином, о повелитель. И уже потом меня перевели в статус обычного аборигена.
   - У них что, есть рабство?! - удивился Гуров.
   - Элементы и только по отношению к специализированным андроидам. Но давай лучше на эту тему отдельно и стрезва, а? Так вот, ты произвел и на лягушек, и на Иванова сильное, так сказать, чисто человеческое впечатление, они тобой заинтересовались - и, в конце концов, возник этот проект.
   - Веселая история, - задумчиво пробормотал Гуров.
   - Ах, да, - несколько истерически воскликнула Катя, - самое веселое под конец: мне почти 620 лет.
   - Ух ты! - поразился Гуров. - Вот почему мне с тобой так интересно и классно.
   - Интересный музейный экспонат, - всхлипнула Катя.
   Гуров посадил Катю себе на колени:
   - Старушенция, у тебя уже в слезах привкус водки.
   - Слушай, Серый, ты предпочитаешь теперь секс в одетом виде?
   - Да нет, просто, оказывается, у меня организм тоже довольно автономный и ты его очень возбуждаешь.
   - Тогда пусти старушку Катю в душ, а? Вчера я ведь еще канала под молодую, а сегодня, извини, у меня бушуют комплексы.
  
  *****
  
   ...Они стояли на корме речного трамвайчика. Был солнечный день. Катя что-то рассказывала, смеясь и жестикулируя. Гурова посетило мгновенное острое ощущение счастья...
   Приснилось, понял Гуров, очнувшись. Катя лежала спиной к нему на другом краю кровати.
   - Спишь? - прошептал Гуров.
   - Нет, - странноватым голосом ответила она. Гуров придвинулся, обнял ее и повернул к себе.
   - Что случилось, солнышко?
   - Тебе сейчас я снилась?
   - Да.
   - Я чувствовала, как ты ее любишь. А пару часов назад, - Катя вздохнула, - вы с ней в твоем сне трахались.
   - Почему "с ней"? Это же ты!
   - Не я, а сон. Твои эмоции направлены не на меня.
   - Вчера то же самое было? Ты поэтому рано встала и такая грустная была?
   - Да.
   Помолчали.
   - Сереж, - сказала Катя, - не обижайся на меня. Я не могу пока с тобой рядом спать. Лягу на диванчике в гостиной, ладно? Оттуда мой эмпатический сканер до тебя не достанет.
  
  *****
  
   Утром Катя подошла и уткнулась Гурову лбом в грудь:
   - Твои сны, сказал Павел, признак, что воспоминания всплывают. Ничего, что я без тебя к нему зашла?
   - Конечно, ты ж моя родная жена, солнышко. Правда, пока совершенно не строгая.
   Катя взяла его руку и потерлась о нее щекой.
   - Иванов с нами хочет срочно встретиться в середине дня. Какие-то новые проблемы возникли. Может, обсудим, какие у тебя возникли вопросы и соображения после моего вчерашнего полупьяного рассказа?
   - Знаешь, меня неприятно резануло отношение наших старших братьев по разуму к таким, как ты, андроидам, - задумчиво сказал Гуров. - По сути - рабство. Невольно по аналогии возникает вопрос об их отношении к аборигенам и о конечных целях нашего проекта. Может, это какой-то хитрый способ порабощения? Вообще, просвети меня, что там у вас, сплошной коммунизм и благодать в духе Ефремова и Стругацких?
   - Отнюдь, - покачала головой Катя. - Я, правда, всю жизнь прожила на Земле, но интересовалась. У них в принципе те же проблемы, что и здесь, - ну, например, есть бандиты, наркомания. Бывают войны. Однако порабощать кого-то, в том числе слаборазвитые расы, при возможности использования дешевых и надежных андроидов попросту нерентабельно. С точки зрения ресурсов Земля также ни для кого не представляет интереса.
   - А почему слаборазвитым вроде нас помогают?
   - Иванов вчера правду сказал, что обычно не помогают. Это считается вредным, может возникнуть комплекс неполноценности или иждивенчества в масштабах расы. В основном только наблюдают и охраняют - от сект, нелегальных придурков-туристов и тому подобное. Помощь оказывается лишь в случае серьезной опасности для выживания цивилизации. Но и тогда величина ее... Африканской стране Мумбо-Юмбо размеры западной гуманитарной помощи могут казаться значительными. А для Запада это мелочь.
   - Интересно. Ладно, давай вернемся к андроидам. Они что, вроде пылесоса, с которым можно сделать все, что угодно?
   Катя энергично помотала головой:
   - Андроиды по статусу, если проводить аналогии, ближе к третьему сословию при феодализме, чем к античным рабам. Действуют законы и неписанные правила, обеспечивающие довольно высокий уровень... как сказать... ну, в общем, гуманизма, не будем придумывать терминов. Запрещено жестокое обращение, чрезмерная эксплуатация. Более того, обеспечивается довольно комфортная жизнь. Иванов, кстати, ценил меня как сотрудника, всегда был со мной уважителен.
   - Но быть проституткой опасно - венерические болезни, маньяки всякие. Наконец, просто противно и тяжело обслужить пять клиентов в день.
   - У меня иммунитет к известным земным инфекциям. С эмпатическим сканером и "быстрым режимом" я не по зубам никаким маньякам. Я сама регулировала количество клиентов. На крайний случай могла выключить неприятные ощущения или, наоборот, получить хоть по пять оргазмов от каждого клиента. На блядки как таковые приходилась лишь небольшая часть рабочего времени, остальное - интересная аналитическая работа. К тому же я ведь была специально сконструирована - блядки мне тоже, скорее, нравились, чем напрягали, пока я не влюбилась в тебя.
   - Но перестать быть проституткой ты ведь не могла?
   - Сложный вопрос, тут отношение к нам действительно является достаточно жесткой формой рабства. Специализацию нельзя сменить просто потому, что приспичило, - андроид ведь заточен и обучен под свою функцию, хотя и допускает широкие возможности перепрофилирования. Но смена специализации вполне возможна при серьезной аргументации. Хозяева ж не идиоты и не садисты, им результаты работы нужны, а не скисший андроид. Я, кстати, влюбившись в тебя, как раз собиралась просить смены специализации. И такие случаи не уникальны, хотя и не особо часты.
   - Ну, а чувствовать, что у тебя есть хозяева? А твое программирование как особого существа? Кстати, бесплодного? Это нормально?
   Катя пожала плечами:
   - А почему нет? Я без малого 620 лет прожила, вполне довольная собой и своей жизнью. Насколько мне известно, то же самое характерно для подавляющего большинства специализированных андроидов. Мы ведь, в отличие от третьего сословия, имеющего хотя бы биологическое основание для лозунга 'Эгалитэ!' ('Равенство!' - фр.), хорошо понимаем, что целенаправленно сконструированы под ту или иную функцию. Ты ведь не видишь ничего скверного, что у собаки есть хозяин? Мы, конечно, не собаки, но и отнюдь не люди. Не понимаю, что ты видишь в ситуации морально неприемлемого.
   - Ну, с ходу не знаю, что ответить. Просто не симпатично мне это, и все. Может, просто я дремучий и отсталый.
   - Мне лично твоя дремучесть, в общем, импонирует. Многие естественно рожденные относятся к андроидам очень свысока или даже презирают их. Я с этим сама неоднократно сталкивалась. Когда признавалась тебе, что я андроид, очень боялась, что ты почувствуешь отвращение.
   - Ладно. Коварных замыслов по отношению к человечеству я, пожалуй, пока больше не подозреваю. Теперь давай решать, как нам относиться к тому, что проект рискованный?
   Катя помолчала и взяла его за руку.
   - Сереж, то, что я сейчас скажу, - это не преувеличение и не фигура речи, а, так сказать, медицинский факт. У меня теперь смысл жизни - ты. Я все-таки не человек, а такое, что ли, более функциональное существо. И у меня с прежней функции произошло переключение на тебя. И как бы нет своих критериев. Понимаешь? Поэтому решай ты.
   - Мне кажется, надо продолжать, потому что это важно... А вдруг со мной опять такая хрень случится? И ты опять будешь мучиться?
   - Если ты из-за этого откажешься и будешь всю жизнь переживать, что отказался, - мне не будет лучше, Сереж...
   - Тогда, может, согласимся, а?
   - Соглашаемся, - подытожила Катя.
  
  *****
  
   Иванов был озабочен и мрачноват.
   - К сожалению, ваши риски, связанные с проектом, на время несколько увеличиваются. Информация про проект из российской госбезопасности как-то просочилась на Ближний Восток. И одна группа исламистских придурков решила вас ликвидировать, Сергей Александрович, как...э-э... пособника американских империалистов. Исполнители на территории России нанимаются или даже уже наняты.
   Иванов встал из-за стола, прошелся по кабинету.
   - Буду с вами откровенен: у нас проблемы с компетентностью персонала, отвечающего за безопасность. Когда миссия функционировала в режиме наблюдения - справлялись. Но сейчас, на стадии даже проработки возможных вариантов вмешательства, ситуация резко ужесточается. И мои безопасники ...э-э... не вытягивают. К нам уже поступило подкрепление, но новые сотрудники какое-то время будут адаптироваться к земной специфике.
   Иванов опять сел за стол.
   - Вот такие дела. Мы в течение одной-двух недель разберемся с этими исламистами, но вам пока я бы настоятельно предложил пожить внутри нашего комплекса. Если ваше решение о продолжении проекта будет положительным, мы повышаем ваш гонорар с учетом неудобств и рисков в полтора раза. Если вы откажетесь, мы, разумеется, все равно в течение необходимого времени будем вас...э-э... прикрывать.
   - Влияет ли новая информация на наше отношение к проекту? - спросил Гуров у Кати.
   - Принципиально, думаю, нет, - ответила та.
   - Мы хотели бы продолжать, Юрий Петрович, - сказал Гуров.
   Иванов улыбнулся:
   - Очень рад. Жду от вас план дальнейшей работы.
   - Окей, - сказал Гуров. - Знаете, еще личный вопрос. Мне хотелось бы забрать из дому некоторые мелочи: ноутбук, пару фотографий и тому подобное.
   Иванов нажал кнопку на телефоне:
   - Андрей, насколько безопасно Гурову появиться у себя на квартире?
   - Там не отмечено никакой активности, но давайте я дополнительно проверю обстановку.
   - Действуй, - сказал Иванов и отключил связь. - С вами свяжутся, Сергей Александрович.
  
  *****
  
   Серьезность его охраны Гурова удивила. Видимо, решили, что лучше перебдеть. Выехали на двух джипах, в каждом помимо водителя было по два охранника. Катя заявила, что как строгая жена хочет осуществлять присмотр, и поехала с Гуровым.
   Соскучился я по Москве, подумал Гуров. Зайти бы в хороший кабак, напоить Катьку мартини... Так, кажется, я вспомнил, что она любит мартини.
   - Слушай, алкоголик, - спросил он у Кати, - ты любишь мартини?
   Катя засияла:
   - Люблю! Серый, ты вспоминаешь!
   - Да вот подумалось, что стыдно поить даму одной водкой, - и выскочило.
   Доехали, несмотря на пробки, довольно быстро. Завернули в арку.
   Тут Гуров ощутил удар - как бы сразу с нескольких сторон. И потерял сознание.
  
  *****
  
   Очнулся он в кабинете у Иванова.
   - Сергей Александрович, это ...э-э... виртуальная реальность, - сказал Иванов. - Через ментальное...
   - Извините, что с Катей? - перебил Гуров.
   - Довольно сильное сотрясение мозга, мелкие травмы - лечится.
   - А что вообще случилось? - спросил Гуров.
   Иванов досадливо поморщился - вид у него был виноватый.
   - В очередной раз прокололись наши безопасники - прозевали радиоуправляемую мину. Мне уже извиняться стыдно. У вас более серьезные травмы: ушибы мозга и внутренних органов, перелом плеча, смещение нескольких позвонков. Но в принципе ничего страшного. Медики обещают поставить на ноги и вас, и Катерину за сутки. Физически вы сейчас ...э-э... лежите под наркозом в нашем госпитале.
   - Понятно, - сказал Гуров и огляделся. - Да, иллюзия реальности полная. И чувствую себя здесь отлично. А обязательно ли мне опять терять сознание?
   - Вероятно, нет, - ответил Иванов. - Мы можем обеспечить вас здесь доступом к материалам вашего проекта, к Интернету. Можем даже виртуальную Катю к вам подселить. Но надо уточнить, не будет ли это мешать лечению.
   - С удовольствием бы поработал, - сказал Гуров. - А за компанию с Катей было бы вообще роскошно.
   - Вопросов или пожеланий больше нет? - спросил Иванов. - Ну, тогда я с вами прощаюсь уже до вашего выздоровления.
  
  *****
  
   Гуров очутился в их с Катей номере. На столе лежали два ноутбука. Гуров открыл один из них. На экране зажглась надпись: "Пожалуйста, подождите, идет настройка". Затем появился интерфейс Виндов. В компьютер были заложены материалы по проекту.
   Часа через два посреди комнаты возникла Катя. Гуров вскочил, и они обнялись.
   - Серенький, милый, - сказал Катя и крепко к нему прижалась. - Почему-то кажется, будто не видела тебя давно-давно. Вообще, странное ощущение, будто я долго была бесплотной тенью в царстве Аида. Как там душа Ахиллеса сказала Одиссею: "Я б на земле предпочел батраком вечно работать, нежели быть царем мертвецов, простившихся с жизнью"...
   - Бедная ты моя контуженная, - Гуров сел в кресло и посадил Катю к себе на колени. - Чем тебя развлечь? В другом месте попытался бы по-мужицки, простыми плотскими радостями.
   - Секс в таких псевдореальностях обычно возможен. Но я как-то не в себе, Сереж. Может, попозже попробуем, ладно?
   Катя задумчиво прошлась по комнате.
   - Развлеки меня стишками, а?
   - Ну, раз уж я произвел на тебя в свое время впечатление знанием Пушкина:
  
  Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,
  Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
  Стенаньем, криками вакханки молодой,
  Когда, виясь в моих объятиях змией,
  Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
  Она торопит миг последних содроганий!
  
  О, как милее ты, смиренница моя!
  О, как мучительно тобою счастлив я,
  Когда, склоняяся на долгие моленья,
  Ты предаешься мне нежна без упоенья,
  Стыдливо-холодна, восторгу моему
  Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
  И оживляешься потом все боле, боле -
  И делишь наконец мой пламень поневоле!
  
   Катя рассмеялась.
   - Хорошо, больше никаких вакханалий, будет тебе смиренница по полной программе. Займемся проектом, Серенький?
  
  *****
  
   Они несколько часов составляли план работы. Потом Катя сладко потянулась и куснула Гурова за ухо:
   - У вас заявка на одна штуку смиренниц?
   - А вы, девушка, качественная смиренница? Те, вроде, не кусаются. И я не планировал в этом квартале мыть виртуальные уши.
   - У меня, мужчина, элитная квалификация смиренницы. Будет обеспечен орально-генитальный эротический массаж виртуальных ушей, сопровождающийся навешиванием эксклюзивной лапши с элементами тантрических техник. Так что уши придется помыть. И радуйтесь, что я вхожу в ваше положение и не требую надеть на них виртуальные презервативы!
  
  *****
  
   - Эмпатического сканера, жаль, у меня тут нет, - сказала Катя, пристроившись у Гурова на плече. - Не чувствую тебя. Но все равно так классно. А Александр Сергеич был бы доволен мной как смиренницей, как ты считаешь?
   - Главное, что доволен муж, - веско заявил Гуров. - А мнение всяких хлыщей-стихоплетов не должно тебя интересовать.
   - Никак опять ревнуешь к солнцу поэзии? - хихикнула Катя.
   - А что, я к нему уже ревновал? Чего вдруг? - удивился Гуров.
   - Ах, да, у тебя же амнезия. Взревновал ты, узнав, что я была с ним знакома. Слушай, спать хочется. А тебе?
   - И мне немножко. Забавно, сон во сне, любопытно попробовать.
   - И мне любопытно. Я ведь в виртуале только докладывалась, участвовала в совещаниях и тому подобное. Спим?
   - Спим.
  
  *****
  
   Проснувшись в той же кровати, Гуров сразу ощутил, что он "в реале", - хотя и не сильно, но побаливало во многих местах.
   Как и при его пробуждении после амнезии, Катя сидела около кровати в кресле. Милая моя, подумал он, с теплым и нежным чувством радости.
   Глаза у Кати изумленно и радостно расширились - и она прямо с кресла прыгнула в кровать и прижалась к нему:
   - Серый, родной, ты опять меня любишь!
   - Даже не знаю, что ответить, - рассмеялся Гуров. - Разве какую-нибудь глупость типа "таки да!" Слушай, а у персонажа с лягушками внутри псевдоним был не "Петров"?
   - Вспоминаешь! - обрадовалась Катя.
   - Да, как-то клочьями. Оказывается, просто надо было крепко дать мне по голове. Эх, ты, не догадалась!
   - А почему ты думаешь, что по голове? - удивилась Катя. - Тебе крепко досталось и по позвоночнику. Может, любовь и важные воспоминания ты хранишь в спинном мозге?
   - Ну, спасибо, что не подумала на костный мозг моего сломанного плеча, - засмеялся Гуров. - А как твое здоровье? В виртуальной реальности ты была поначалу какая-то кисловатая.
   Катя удивленно приподняла брови:
   - Здоровье ничего. Но о какой виртуальной реальности ты говоришь, Серенький?
   - Как о какой? О той, где мы план работы с тобой писали.
   - Сереж, я сама недавно встала с постели, не была ни в какой виртуальной реальности и не писала с тобой никакого плана.
   - А кто же это тогда был? Совершенно натуральная ты.
   - Ну, в принципе это мог быть какой-нибудь виртуальный робот в моем обличье. Хотя такому роботу положено объявить, кто он такой.
   - Сильно самостоятельная и толковая она была для робота. Шутила, как ты. Стихи просила читать.
   - М-да, это странно. Вы трахались?
   - Ну... да.
   - Сереж, чего ты напрягаешься. Я ж понимаю, что ты как бы со мной трахался. Что трахались, - тоже странно, чего бы Иванов к тебе такого робота пустил при живой жене, не похоже на него. Хорошо трахнулись?
   - Так же классно, как с тобой. Вернее, мне было так же. Она пожалела, что без эмпатического сканера меня не чувствует.
   - Боюсь, Сереж, - мрачно сказала Катя, - что это был какой-то виртуальный вариант моей настоящей личности. И что с ней происходит, с беднягой? Ты говоришь, она кислая была?
   - Да, пару раз она жаловалась на ощущение, будто долго была бесплотной тенью в Аиде. Лем, наверное, в гробу вертится от таких вариаций на его темы, - пробормотал Гуров. - Надо разбираться с Ивановым.
  
  *****
  
   - Рад видеть вас здоровыми, - радушно встретил их Иванов. - Какие вопросы?
   - Юрий Петрович, что за Катя была у меня в виртуальной реальности? - спросил Гуров.
   - По каким-то медицинским причинам было нежелательно подключать к вам настоящую Катерину и для вас соорудили... э-э... специальный виртуальный вариант личности Кати. А что случилось?
   - Случилось то, что она была явно несчастна. Объясните, пожалуйста, что она такое и что с ней делают?
   - Она близкий виртуальный аналог личности ... э-э... прототипа, только, естественно, память несколько отличается. Псевдоживую личность изучать удобнее, чем программный код. Обращаться с ней должны в принципе гуманно. Держат в таком... э-э..., как бы сказать, бессознательном состоянии.
   - Юрий Петрович, похоже, с гуманизмом у ваших исследователей серьезные проблемы. Как с безопасностью у ваших безопасников - извините за бестактность. Первые слова виртуальной Кати были - жалоба на ощущение, что она долго была бесплотной тенью Аида. Не знаю уж, сознательно или нет. А как на ней скажутся воспоминания о дне, проведенном со мной?!
   Иванов слегка покраснел:
   - Хорошо. Не будем дискутировать, я вижу, для вас это важно, а для нас вопрос непринципиальный, пусть наши специалисты изучают ... э-э... программный код. Чего вы хотите? Чтобы прекратили ее существование?
   - Нет! - почти хором воскликнули Гуров и Катя и посмотрели друг на друга.
   - Можно, мы посоветуемся? - спросил Гуров.
   - Конечно, посоветуйтесь, - согласился Иванов с едва заметной улыбкой.
  
  *****
  
   Гуров глубоко вздохнул и сказал:
   - Кать, я понимаю, что тебе, наверное, чрезвычайно неприятно появление, так сказать, Кати-2, но я считаю, что если по-человечески, то надо просить ее восстановить в нормальном живом виде. Извини.
   Катя помолчала и спросила:
   - А почему ты на меня не смотришь? И за что извиняешься?
   Гуров исподлобья посмотрел на Катю - и увидел, что она улыбается.
   - Почему ты думаешь, - спросила Катя, - что я могу хотеть уничтожения самой себя или, вернее, кого-то вроде своей сестры-близнеца? Могу ведь и обидеться, Сереж.
   - Ну, - растерянно буркнул Гуров, - мне показалось, ты будешь ревновать.
   - Не до такой степени, чтобы ставить ревность выше жизни и смерти. И не знаю, почему, но к себе самой я тебя как-то почти не ревную. Ты лучше, - хихикнула Катя, - подумал бы о своей горькой судьбе двоеженца - как мы тебя делить будем.
   - Заведете молодого любовника, - буркнул Гуров. - Когда надо, я умею быть невнимательным.
   - Серенький, я как андроид могу регулировать свою потребность в сексе, - ласково сказала Катя. - Но в любви я свою потребность регулировать не могу. Не треснешь ты от двух приставучих баб?
   Ну, - ответил Гуров, ухмыльнувшись, - пользуясь комплекцией, хочется гордо расправить живот и ответить: не тресну!
  
  *****
  
   Восстановленная Катя-2 лежала - вдруг вспомнилось Гурову - совсем, как когда-то восстановленная Катя, на спине, прикрыв глаза.
   Когда они вошли в зону чувствительности ее эмпатического сканера, она открыла глаза - и осторожно улыбнулась.
   - Привет, ребята.
   - Здравствуй, солнышко, - ответил Гуров, присел на край кровати и взял ее за руку.
   - Привет, сестричка, - сказала Катя и села на стул. - Может, чтоб не путаться, ты у нас будешь зваться Риной, как когда-то?
   - Договорились, - улыбнулась Рина.
   - Понимаешь, Рин, - пожаловалась Катя, - у меня одной совершенно не получается быть строгой женой этому типу. Ты ведь мне поможешь? Вдвоем мы должны справиться.
   - О чем речь, - ответила Рина. - Легко!
   И подмигнула.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"