Прозрачная капля падает в пробирку с бесцветным раствором. Я вижу, как мениск вздрагивает, и мгновением позже жидкость окрашивается в ярко-алый цвет. Встряхиваю пробирку и выливаю раствор в кюветку, где лежит мозг моей ненаглядной.
Я смотрю на серое вещество и думаю о твоих фантазиях, которые некогда таились внутри него. Иногда мне казалось, что ты живешь в своем мире. В мире, где существуют злые и добрые духи, где живут герои и монстры, где любовь действительно может кого-то спасти. Я подсмеивался над тобой, считая тебя неисправимой чудачкой. Моим миром был мир науки. О, как же я жалею о том, что чудеса существовали только в твоем воображении!
Я подключаю электроды. Компьютерный самописец начинает чертить график. Дерганная линия пересекает белое поле. Впереди у меня еще час ожидания, скорее всего - бесплодного.
В лаборатории пахнет формалином. Этот запах просачивается везде, несмотря на хорошую систему вентиляции. Наверное, и я пропитался им, ведь я не выходил из лаборатории... сколько? Месяц? Два? Я и не хочу выходить, я хочу оставаться тут вечно. Ведь тут я окружен тобой.
Твои глаза, мертвые и потухшие, смотрят на меня из банки, что стоит на подоконнике. Обескровленные высохшие куски плоти лежат на полках стеллажа. Органы - легкие, желудок, селезенка и все остальное помещены в ёмкости с формалином и расставлены по всей лаборатории. Череп лежит на моем письменном столе. Надеюсь, ты простишь меня за то, что я так поступил с твоим телом.
Таймер подает сигнал. Я беру стерильный шприц и направляюсь к банке с глазами моей любимой. Прокалываю глазное яблоко и добываю из него немного мутной жидкости. Добавляю ее в кюветку с мозгом. Самописец вырисовывает крутую дугу.
Еще час ожидания. У меня нет сил думать и даже нет сил заснуть. Я сворачиваюсь калачиком на полу. Милая, где ты? Если твой мистический мир существует, я уверен, что ты рвешься ко мне.
Через час я размалываю кусочек её сердца и экстрагирую нужные вещества в эфир. Добавляю экстракт в кюветку.
Снова жду. К полуночи в кюветке смешиваются жидкости, в которых присутствуют частицы всех её частей тела. Бурая масса хлюпает, самописец чертит спирали.
Я подсоединяю к кюветке механизм для перегонки. Грязная жидкость течет по стеклянной трубочке, закипает в круглой колбе и отправляется в конденсатор. Всё. Очередной эксперимент почти закончен.
В стакан для сбора конденсата начинает капать тягучая золотистая жидкость. Мне кажется, что она немного светится, но, наверное, это проделки моего утомленного разума.
Когда золотистой жидкости собирается достаточно, я набираю ее в пипетку. И закапываю себе в глаза.
О боже! Какая дикая боль! Я ничего не вижу, я ослеп!
Понемногу зрение возвращается, хотя боль и не уходит. Всё, как в тумане, лаборатория, мой аппарат, стеллажи, окно... У окна я вижу женщину. Она стоит ко мне спиной. Я хочу дотронуться до нее, но моя рука проходит насквозь.
Тогда я возвращаюсь к аппарату и выливаю жидкость из стакана себе на ладони. Она жжется, но я не обращаю внимания и втираю её в свои руки. Затем, словив стаканом последние падающие из стеклянной трубочки капли, приникаю к нему губами. Жидкость ошпаривает мою глотку, будто я пью кислоту. От боли я вздрагиваю и роняю стакан.
Женщина у окна поворачивается.
- Здравствуй, дорогая, - говорю я.
Из моего рта выходят странные звуки, но я знаю, что она всё услышала. И что она видит меня. Но почему у нее такие испуганное лицо?
- М-милый? - произносит она. - Милый, что у тебя с глазами?