Они ступили на землю Подковы и Сашенька ощутила, как будто ходит по ворсистому, мягкому персицкому ковру. Трава подступала к самой кромке воды, покрывая всё вокруг без просветов. Сашенька наклонилась, чтобы потрогать её. - Ааа, ты только пощупай, какая мягкая. Как одеялко в моей постельке. - Подул ветерок и трава прижалась к руке Сашеньки, как пушистый испуганный зверек. Сашенька вздрогнула от неожиданности и поспешно отдернула руку.
- Ты што? - с удивлением посмотрел на нее Максим.
- Да так , показалось. - Максим истолковал это по-своему.
- Не бойся. Нет здесь ни змей, ни скорпионов. А если даже и есть, Подкова в обиду не даст. - Они взялись за руки и весело зашагали к дороге за ивой. Но не заметно для Максима, Сашенька всё-таки погрозила траве пальчиком.
А на отплывающем пароме Пахомыч смотрел незрячими глазами на удаляющийся берег и тихо разговаривал с ним. Это уже был ритуал. Они прощались, как старые знакомые.
- Ты это там. Басурмана не очень забижай.
-Чего? Немножко тока попугаешь? Ну ладно. Для науки оно может и полезно. Будет знать, как соваться без спросу. - И было не понятно, откуда он слышит отвечающий ему шепот, толи он рождается от ветра в шуме травы и листьев, толи в плеске воды, толи он сходит с ума от одиночества и разговаривает сам с собой. Но в последнее Пахомыч не верил. Больно заковыристо отвечала иногда Подкова. Он бы сам до такого точно не додумался. Вот и сейчас о какой-то книге толкует. Мол будет теперь чё почитать на досуге. А то стоко годков не читамши. Пахомыч спросил так сколько годков-то. Но ответом был только легкий смешок - ветерок.
Да, скрытный больно. Так с лёту его не раскусишь.
Он, почему то считал, что разговаривает с мужиком. Хотя иногда вроде и баба отвечала. В общем, шут их знает.
Саша с Максимом остановились возле большого розового куста. Из-за него выглядывала весело и ярко раскрашенная маленькая калиточка.
- Ну вот и пришли. За калиткой сад бабушки Ады. - Сердце Сашеньки часто, часто застучало в предвкушении неизбежного чуда. Она приоткрыла калитку еще не решаясь ступить в другой мир, но тут же услышала приятный мелодичный голос, почти пропевший приглашение. - Милая Сашенька не стесняйся, заходи. - Голос принадлежал изумительно солнечной женщине.
Она вся светилась счастьем. А очаровательная улыбка просто завораживала, и не возможно было не улыбнуться в ответ. Она стояла в глубине сада, возле ажурной беленькой беседки в голубеньком сарафанчике в белый горошек и в накрахмаленном беленьком фартучке с рюшечками. Сашенька застыла на месте и тоже вся засветилась, улыбаясь в ответ.
И это мая прабабушка? - Изумленно спрашивала она себя.
На вид женщине было не больше пятидесяти. Изящная, стройная, элегантная. Она выглядела так, как будто только что пришла с великосветского раута. Даже этот домашний наряд сидел на ней с шиком, подчеркивая ее аристократизм и интеллигентность. Но всё-таки её главная характеристика, это необыкновенная легкость и солнечность. Рядом с ней даже самая черная душа получала большущую порцию света. Она с радостью дарила себя бескорыстно и безвозмездно.
Рядом с Сашенькой застыл Максим и неотрывно следил за Аделией восторженным взглядом. - Потрясающая женщина. - Еле слышно шептал он.
- Ну что же вы застыли ребята. Максимка, Сашенька проходите немедленно.
И быстренько сюда в беседку. Чай уже стынет. А посмотрите, какое я вам вишневое варенье приготовила.
Это было что то из детство. Яркое, насыщенное красками и неповторимыми ощущениями. Они как два ребенка почти побежали к Аделии.
- Ну вот, сразу бы так. Присаживайтесь. И еще раз всем здравствуйте. - Она уже разливала чай в большие фарфоровые чашки и ставила рядом маленькие вазочки с вареньем. - Кушайте милые. Наверное, устали с дороги.
Устроившись на деревянных сидениях вокруг маленького круглого столика, стоящего по центру беседки они ощутили не с чем несравнимый, тонкий, изящный, как и сама хозяйка, аромат совершенно уникального чая, состоящего казалось из тысячи оттенков, окутывающих тебя и возносящих на пик наслаждения.
- Что это за чудо? - не удержавшись, спросил Максим.
- Это мой фирменный чай. Хотя, откровенно говоря, чая, как такового, там нет вовсе. Основа, трава Иван-Чай и плюс с сотню других трав, цветов и даже кореньев. В составлении этого сложного напитка мне конечно помогали. - Аделия мельком посмотрела куда-то за Сашеньку и укоризненно покачала головой. В тоже время подул легкий ветерок и две веточки плюща, оплетающего всю беседку, одновременно пощекотали, правое и левое ушко Сашеньки. Затем сверху на голову свалилась еще одна ветка, и медленно сползая вниз, как будто бы ощупала своими листиками всё её лицо.
А сидящий рядом Максим неожиданно вскрикнул от боли. Несколько ланцетовидных листьев плюща своими остриями укололи его в шею.
- Прекрати немедленно. - Вскрикнула Аделия и строго погрозила пальцем.
- Ведь ты пригласила Максимушку? Так Сашенька? - обратилась она к девушке.
- Да конечно баба Ада. От себя и от вашего имени.
- И я, слышишь. Официально приглашаю Максима в гости. - Она опять посмотрела, куда-то за их спины.
-А с кем вы разговаривайте? - Сашенька тоже обернулась назад.
- Ой, не обращай внимания на старую выжившую из ума бабку. Воображаю себе, черт знает что, и говорю сама с собой.- Быстрые умные глазки опять ласково посмотрели на Сашеньку.
Что-то не похоже, что она выжила из ума. Она и мне еще фору даст.
- А вы знаете, что напиток на основе Иван-Чая в дореволюционной России был гораздо распространённие, чем настоящий китайский чай. И экспортировался во все европейские страны. Это уже потом англичане из чисто меркантильных, денежных интересов стали продвигать на рынок чай из Китая. А во время великой Отечественной Войны существовала лаборатория и производство, изготавливающее напитки из Иван-Чая.
И боязнь Гитлера перед этим чудо напитком для русских богатырей, была столь велика, что он специально приказал развернуть войска вермахта, рвущиеся к Ленинграду, для захвата этого производства.
Сашенька с удовольствием, как музыку слушала звонкий, певучий голосок Аделии и вдыхала чарующие запахи её чая. Решившись она отхлебнула глоточек и сразу бодрящая теплая волна разлилась по всему телу.
Действительно, какая то богатырская, основательная сила наполнила всю её без остатка. Это не то что сиюминутное, дёрганное возбуждение от кофе, или чая. Сила эта не давила, а наоборот делала тебя воздушным и легким.
Таким же легким как ажурная, пронизанная со всех сторон светом белая беседка, в которой они с удовольствием восседали.
Посмотрев с боку на Максима, Сашенька опять увидела, что его так и подмывает обрушиться на них словесным дождем. Улыбаясь, она закрыла ему рот ладошкой.
- Подожди минуту. - И она рассказала Аделии о поэме посвященной ей, и затем включила диктофон и все они опять стали пленниками слов и образов, созданных Максимом.
Через десять минут Аделия, не выдержав, вскочила и восторженно зааплодировала , а Максим сбросив со своих губ руку Сашеньки, приказал включить диктофон на запись.
- Выключишь через десять мину, как договаривались.
Сашенька перешла на сторону Аделии, встала рядом с ней и устремила свой взор на сибирского Гомера.