Земля-2 была открыта в Воронеже в 2017-м году. Впрочем, тогда её ещё никто так не называл. Сперва окрестили просто "Мир" или "Новый мир".
Первооткрыватель же предпочитал называть её Эдемом.
Двенадцатого ноября у Николая Ивановича был обычный рабочий день. Начался он, как всегда, с чашечки кофе, выпитой в уютном офисе одной из фирм по продаже пластиковых окон, где Хомяков выполнял обязанности замдиректора.
Было раннее утро и никого из штата пока не было на рабочем месте. Сквозь жалюзи пробивались лучи восходящего осеннего солнца, а Николай Иванович через тернии сданных ему в предыдущем месяце отчётов. Закончив с кофе и с трудом вытащив тучное тело из офисного кресла, он направился в уборную - ополоснуть чашку с логотипом фирмы и окропить холодной водой не оставляющие попыток смежиться сонные веки.
Замдиректора прошёл несколько метров, отделяемые кабинет от уборной и привычно потянул на себя дверь. Открывшаяся глазам картина заставила Николая Ивановича выронить чашку, которая ударилась о плитку и успешно разлетелась осколками по коридору.
Сперва он подумал, что уснул за рабочим столом. Затем - что заболел.
Хомяков закрыл дверь и сразу же открыл. Ничего не изменилось. Вместо привычной для каждого сотрудника комнаты перед Николаем Ивановичем открылся удивительный пейзаж. Он увидел, что за порогом начинается берег моря, который плавно переходит в склон высокой горы, густо поросшей буйной растительностью. Уходящая в облака вершина отражала яркий солнечный свет. Принесённый лёгким ветром из-за двери воздух был приятен и свеж. Волны ласково гладили белый песок, как будто приглашая искупаться в прозрачной, прохладной воде.
Николай Иванович снова закрыл дверь. Вернулся в кабинет. Проверил пульс и потрогал вспотевший лоб. Судя по ощущениям - здоров. Прошёл обратно к уборной, открыл дверь. Его встретил тот же вид.
Хомяков считал себя человеком умным, образованным. Об этом говорил и диплом экономиста, лежащий сейчас в верхнем ящике стола, и несколько лет на руководящей должности. Тем сильнее он хотел понять что происходит.
Николай Иванович робко переступил порог. Туфля утонула в мелком песке. Хомяков перенёс вторую ногу и очутился на берегу. Звуки набегающих волн стали громче, на лицо попали мелкие брызги. Со стороны леса, начинающегося у окончания пляжа, слышались крики каких-то птиц, а над волнами носились чайки.
- Эх, а пропади оно всё пропадом, - Хомяков разулся, скинул одежду, и бросился в тёплую воду. - Хорошо-то ка-а-ак!
Вдоволь наплескавшись, Николай Иванович вылез на берег, отряхнул вещи и взглянул на часы. До начала рабочего времени оставалось сорок минут. Схватив одежду в охапку и подставляя огромный живот горячему солнцу, Хомяков решил пройтись немного дальше от морского берега. Через некоторое время он поднялся на высокий травянистый холм посреди деревьев. Николай Иванович натянул одежду на высохшее тело и огляделся. Кругом была только дикая не тронутая человеком природа. Не было слышно ни автомобильных гудков, ни музыки, привычно раздающейся у каждого более-менее крупного супермаркета.
За то время, что он пробыл здесь, в небе не пролетел ни один самолёт, а на море не было видно ни одного корабля или даже лодочки.
- Ляпота-а-а! - подражая персонажу из одного советского фильма, выдохнул Хомяков и снова втянул насыщенный кислородом воздух.
Однако, пора было возвращаться в офис. Сейчас начнут приходить работники и, не увидев начальника на месте, подумают, что он опоздал. А опаздывать Николай Иванович не любил. И последние года четыре себе такого не позволял.
Почти бегом купальщик вернулся к двери и, переступив порог, успел как раз к началу рабочего дня. Прошёл в кабинет.
"Так, что же делать?"- мысли ворочались в голове как медведи в берлоге зимой и никак не хотели просыпаться. - "Звонить Алексеичу, срочно! Не то пойдут сейчас менеджеры в туалет, а там..."
Не додумав мысль до конца, Хомяков схватил лист бумаги из ксерокса и стал маркером выводить большими буквами "НЕ РАБОТАЕТ". И подчеркнул. Три раза.
Вскочив, сжимая импровизированную табличку как срочную депешу товарища Сталина, рванул к уборной. Прикрепил скотчем и облегчённо выдохнул.
Вдруг дверь, к которой устало прислонившись стоял Николай Иванович, с тихим скрипом приоткрылась и в проходе появилась секретарь Юрия Алексеевича, директора фирмы.
- Ой! - вскрикнула она от неожиданности. - Это вы. Ох, и напугали вы меня, Николай Иванович.
Хомяков посмотрел на неё дикими глазами и спросил:
- Купалась?
- Что? - не поняла Леночка. - Это что, душ что ли? Так, руки помыла. Ай...
Оттолкнув её в сторону, замдиректора раздвинул пошире дверь и увидел обычную офисную уборную. С раковиной, унитазом и натёртым вечером до блеска тётей Клавой овальным зеркалом.
- А где... - он замялся. - А где море?
Леночка взглянула на него как на незнакомого.
- Какое море, Николай Иванович? Если вы про освежитель, то у нас "Хвойный лес". А чего табличка? Работает же всё. Вот только кто-то чашку разбил. Вон, осколки по всему коридору.
- Да не, это я так. "Хвойный" говоришь? Ну, пусть будет "Хвойный". А это убери, да... - и оставив секретаря в недоумении, Хомяков вернулся в кабинет.
- Да что же со мной такое? - спросил у себя и залпом осушив поллитровую бутылку воды, понял, что сейчас нужно кое-что покрепче. Дрожащими руками вытащил из шкафа коньяк.
"Нет. Так нельзя, - подумал Николай Иванович. - Сопьюсь ещё к чёртовой матери. Давай разберёмся. Так, я был - было море, была Леночка - был "Хвойный". Тьфу, блин! Была уборная. Да что ж со мной такое?"
Хомяков в сердцах бросил в корзину пустую бутылку от воды, вышел из офиса, подошёл к туалету и резко дёрнул за ручку. Вырвавшийся из-за двери порыв ветра разметал по голове жидкие остатки волос, окаймлявшие обширную лысину. Ласково манило море.
Появившегося, как обычно, к обеду Юрия Алексеевича, его заместитель Николай Иванович Хомяков встретил вдрызг пьяным. На столе стояли две пустые бутылки с семью звёздочками на этикетке.
- Так, Коля... - грозно протянул начальник, но тело за рабочим столом не дало ему договорить.
- Юр... Юр Лексеич... - Хомяков с трудом поднялся, опрокинув при этом кресло. - Там море.
- Что? Что ты несёшь? Какое, нафиг, море? Да я тебя сегодня оштрафую на половину зарплаты, а моря ты у меня лет десять не увидишь. Пьянь! Ты какой пример подаёшь работникам?
- Мо-о-ор-е-е... - падая на начальника и вцепившись тому в рукав пиджака, Николай Иванович по слогам прошептал:
- В ту-а-ле-те...
- Так, Коль, я скорую вызываю, - освободившись, Юрий Алексеевич вытащил мобильный и попытался набрать номер.
- Нет! - пьяно вскричал Хомяков, выбивая телефон из руки начальника. Аппарат, ударившись о стену, разлетелся на куски. - Не веришь? Сам посмотри!
- Что посмотреть? - немного испугавшись выходки подчинённого, переспросил тот.
- В туалете! - продолжал орать зам. - В туалете посмотри! Море! Горы! - и, подойдя вплотную, добавил: - Чайки!!!
- Ладно, не ори так, пьяная твоя башка, - Юрий Алексеевич вылетел из кабинета. Через минуту вернулся. - Уборная как уборная. Коля, что с тобой?
- Пошли. Со мной пошли. Всё сам увидишь, - взяв за руку, Хомяков потащил непонятливого начальника. На глазах у вышедшего из своих кабинетов персонала распахнул дверь уборной и сделал приглашающий жест.
- Во-о-от!
Юрий Алексеевич обомлел.
Вместо уборной, что он видел буквально минуты две назад, перед ним раскинулся пляж из белого песка, дикий лес и высоко уходящая в небо гора. Огромная чайка на берегу клевала высохший рыбий скелет.
- Что за...
- Вот, а ты не верил, - Хомяков, качаясь, глянул на начальника с видом победителя.
- Да что это... Да как же это... - растерянно бормотал тот.
- А ты пройди, покупайся. Не хочешь? А я сегодня купался. Купался! - истерично выкрикнул Николай Иванович прямо в ухо стоявшему столбом Юрию Алексеевичу.
Начальник, игнорируя пьяного зама, достал из кармана второй телефон и лихорадочно принялся листать список номеров. Найдя нужный, нажал кнопку вызова.
- Привет, Петь. Это Колесников Юра тебя беспокоит.
- Здарова, Юр. Сколько лет...
- Погоди, - взволнованно перебил Юрий Алексеевич. - Ты сейчас занят?
- Не особо, только думал к делам приступать. Случилось что?
- Случилось, Петь, ещё как случилось. Срочно всё бросай и приезжай ко мне. Где моя фирма помнишь? Вот и хорошо. Давай быстрее, такое дело - генералом станешь.
И, не вдаваясь в объяснения, начальник прервал звонок.
Через полчаса к нему в кабинет ворвалась группа спецназа ФСБ во главе с вышеупомянутым майором.
- Что здесь происходит? - с порога начал он, увидев на полу кабинета бессознательное тело Николая Ивановича и склонившегося над ним Юрия Алексеевича. - Это ты его?
- Да нет, не я. Ты, Петь, успокойся и ребят своих в машину отправь. Наедине поговорить надо.
Майор отдал приказ и бойцы покинули офис.
- Ну и? - Дотошный хмуро взглянул на Юрия Алексеевича. - Может, расскажешь, чего это ты меня сорвал с рабочего места?
- Я лучше покажу, - хозяин кабинета попытался поднять тело зама, но у него ничего не вышло. Тот завалился на бок и захрапел. - Помоги мне его разбудить и сам всё увидишь.
Совместными усилиями и несколькими литрами холодной воды они привели Хомякова в чувство.
- Так, Коля, - обратился к нему Юрий Алексеевич ласковым голосом. - Пойдём с нами. Покажешь этому замечательному человеку море.
- Море! - вскинул мокрую голову Хомяков. - Чайки!
Опытный майор, не вмешиваясь, смотрел на то, как его товарищ тащит зама в коридор и ставит под стенку у уборной. Персонал Юрий Алексеевич предусмотрительно распустил по домам.
- Постой-ка тут. А ты, Петь, открой-ка дверь.
Майор молча выполнил просьбу.
- Ну, что видишь?
- Юр, ты это к чему? Туалет. Чистый, без пятен крови. Зачем я тебе тут?
- Да погоди ты!- прикрикнул на него Юрий Алексеевич, закрыл дверь и обратился к сползавшему по стене Хомякову: - Коля, открой, пожалуйста.
- Легко! - Николай Иванович дёрнул за ручку и повис на ней, раскачиваясь вместе с дверью.
В лицо майора Дотошного ударил яркий солнечный свет.
- Это как? Что за шутки? - голос его враз потерял командирские нотки. - Юр, чё за фигня?
- Не знаю. Сам открывал - туалет, Коля открывает - вот это.
Полюбовавшись немного диким пейзажем, сняв Хомякова с двери, Юрий Алексеевич закрыл уборную и пригласил майора в кабинет.
Два следующих часа они провели за серьёзной беседой. Изредка по офису разносились сказанные громче других фразы вроде: "дело государственной важности", "не остаться в накладе" и тд.
Эту ночь майор и Юрий Алексеевич провели не отходя от Хомякова.
Наутро офис фирмы был окружён войсками как мировое хранилище золота, в которое угодила бомба. Казалось, что правительство решило провести парад войск в центре Воронежа. Со всей страны были стянуты все свободные части национальной гвардии РФ, ОМОНа, полиции, десанта и даже морской пехоты. По улице ездили танки и БТР-ы.
Ждали президента.
В кабинете сидел выбритый, выглаженный и трезвый Николай Иванович Хомяков, Юрий Алексеевич, майор Дотошный, несколько высоких военных чинов и работники медицинского персонала. Медиков пригласили, чтоб, не дай бог, не случилось чего с уникальным замом. Повинуясь их требованиям, он всё утро провёл лёжа на диване, изредка вставая и открывая для высоких гостей дверь в великолепный мир.
Наконец, прибыл президент. Ему тоже показали чудо, поглядев на которое он сказал:
- Это дело всепланетной важности. Мы впереди планеты всей и сможем теперь миру диктовать условия.
И тут же принялся диктовать. Послы, прибывшие с ним, усердно заскрипели ручками.
На следующий день в офисе фирмы по продаже пластиковых окон собрались делегации разных стран и им тоже показали Землю-2.
Было решено отправить в дверь несколько беспилотных самолётов, чтобы выяснить, действительно ли это новый мир или портал в какой-то из укромных уголков нашей Земли. За несколько дней подробного изучения учёные выяснили, что мир является планетой, прямо-таки копей нашей. И тут же присвоили ей название "Земля-2". Единственное, что отличало открытый мир от нашей планеты - полное отсутствие людей. Тогда было решено отправить роту спецназа, сформированную из солдат России, США, Англии, Франции, Японии и Китая для осмотра местности. Но тут международная комиссия столкнулась с проблемой. А именно - с Николаем Ивановичем Хомяковым.
Заместитель директора фирмы по продаже пластиковых окон был против оружия, против насилия и против присутствия военных на новой планете. Кроме того, последние три года зам ездил на электрокаре и не ел мяса. Совсем.
Николай Иванович Хомяков был убеждённым пацифистом и ярым поклонником организации "Грин Пис".
А без зама портал открываться не хотел. Никак.
Учёные выяснили, что проход каким-то образом связан с биотоками мозга уникального зама и кроме него открыть дверь в Землю-2 не выходило ни у кого. В течении двух месяцев шли эксперименты, но понять как это работает не смогли.
Попробовали уговорить Хомякова, посулили денег. Николай Иванович, как человек принципа, отказался. "Нет, - сказал он. - Эдем останется планетой чистой и свободной от насилия". Тогда намёками дали понять, что с ним может что-то случиться. Пятидесятипятилетний Хомяков бесстрашно рассмеялся им в лицо. Его накачали наркотиками и заставили открыть дверь. Ничего. Портал не появился. Стало ясно, что упрямого зама не сломить. И тогда просто спросили на каких условиях он согласен открыть портал.
Хомяков выдвинул требования. Увидев список, правительства стран схватились за головы.
Во-первых, численность первой группы переселенцев должна быть не более и не менее пятисот человек. Во-вторых, никакого огнестрельного оружия, горючего и механизмов. В-третьих, пища сплошь растительного происхождения. В-четвёртых, люди только из гринписовцев, по протекции представителей этой организации в России, которых он знал лично. И многое другое. Последним пунктом было то, что вести переселенцев будет он сам. Как ни пытались переубедить Хомякова, какие не приводили доводы - уникальный зам был непреклонен. И ему уступили.
Ещё две недели заняли приготовления и, наконец, наступил день икс.
Во дворе фирмы Юрия Алексеевича собралась толпа народа, как будто задействованная массовка в фильмах про хиппи. Их было ровно пятьсот человек. В бусах и фенечках, в лёгких одеждах и с мешками в руках.
Психологам досталось много работы. Подключили даже генетиков. Были отобраны непьющие, некурящие и не склонные к насилию люди. Никаких мобильников и никакого огнестрельного оружия. На случай возможного нападения хищников, у каждого мужчины за спиной висел тяжелый арбалет "Мамонтобой" и колчан, набитый болтами. Женщины прижимали к себе орущих детей. Во главе этой разношёрстной толпы, одетый в шорты, рубаху и сандалии, на ступенях, ведущих в офис, стоял Николай Иванович. Голову венчал невесть откуда взявшийся пробковый шлем.
Улицы были заполнены горожанами. Почти все жители Воронежа вышли провожать первопроходцев. Главы разных народов мира давали последние напутствия своим представителям. Юрий Алексеевич обнял Хомякова на прощание. Рядом, проникшись торжественностью момента, плакала Леночка.
Солнце уже склонялось к закату, когда толпа потянулась вслед за Николаем Ивановичем в портал, где наступивший вечер был намного светлее.
И вот, последний человек переступил так неожиданно ставший известным всему миру порог. Портал за спиной стянулся в маленькую точку, а затем и вовсе исчез.
В толпе послышались испуганные вскрики.
Николай Иванович Хомяков подобрал на пляже высокую, относительно ровную ветвь и оперся на неё как на посох. Встав на небольшой холмик, он оглядел народ, доверивший ему свои жизни и возопил:
- Не бойтесь! Мы с вами вступаем в новую жизнь! В жизнь чистой природы! Без ядерного оружия и производственных химических отходов. Вперёд! За мной! В жизнь без насилия, без ненависти!
Повернувшись и взмахнув импровизированным посохом, Хомяков повёл по песку фанатов чистоты и нравственности как Моисей израильтян.
Где-то в середине этой армии переселенцев, держа свою мать за руку, топал пятилетний Генка. Ему было интересно, куда и зачем они идут, и он засыпал мать вопросами. Та попросила его помолчать, но Генка не унимался. Вырвав руку и описав вокруг матери пару кругов, он поднял отшлифованный морской водой округлый камешек и, незаметно для окружающих, кинул в идущую впереди девочку трёх лет. Брошенный снаряд попал той прямо в голову. Она упала. Из разбитой головы потекла кровь.
- Доча, - мать взяла плачущего ребёнка на руки и принялась отирать кровь,- как же ты так неловко-то. Ну, успокойся, маленькая.
Остановившись ненадолго, наложила повязку и снова взяв на руки переставшую реветь малышку, принялась нагонять остальных.
Не заметившая инцидента толпа, продолжала идти за счастливым Николаем Ивановичем, повторяя как мантру: "Без химии, без ненависти, без насилия".
А в скоплении людей, всё так же крепко держа мать за руку, шёл Генка. Он не видел улыбки на лице Хомякова и фанатичного блеска в глазах идущих за ним. Перед глазами Генки стояла картина разбитой головы девочки и струившейся по маленькой шейке крови.
И это ему понравилось.