Тяжёлый снаряд разорвался где-то за соседним зданием, раздражёнными за последние дни бомбёжки ушами я слышал как стальной каркас обрушился, как большие бетонные блоки скатились в бесконечное чрево вакуумной бомбы, клокот которой ещё несколько часов будет слышен со всех сторон. И ни звука больше, город вымер. Эти последние дни были самыми тяжёлыми, противник, которого до сих пор никто не видел в лицо, сыпал нам на головы град урановой картечи, скидывал с невидимых глазу самолётов вакуумные бомбы, воронки от которых составляют теперь городские пейзажи. Иногда в ночи можно услышать как бы слабый плач, доносящийся из-под обломков, я иногда вижу даже тени. Слабое колыхание тяжёлого смрада, в который нынче превратился городской воздух.
Я, похоже, единственный оставшийся в живых после трёх дней страшного бомбометания. А, вот ещё одна, разорвалась рядом со школой, ну, бывшей школой. Похоже, что от её голубоватой облицовки, как и от остальной конструкции остались только мои воспоминания.
Когда мой отряд прибыл в это чёртово место, здесь не было и следа военных действий. Дети бегали по улицам, не опасаясь машин, в парке ворковали парочки, а мы ходили в полном обмундировании, со смешными шлемами на головах, помнится, они очень нагревались на солнце, и голова потом чесалась...
Мы патрулировали улицы и никак не могли понять, зачем нас сюда забросили. Старшие офицеры молчали, но, мне кажется, они и сами ничего не знали. А потом небо заволокло чёрными тучами, пошёл очень сильный град, с виду совершенно нормальный, и на следующий день небо снова сияло солнцем, но всё было по-другому. Не слышно детской возни, парк пуст, дороги тоже.
А вот счётчики Гейгера вопили в сотню глоток, как будто мы находились в самом центре ядерного реактора. Вся вода была заражена ураном, я точно не знаю, но похоже, что град состоял из какой-то особой смеси воды с этим проклятым радиоактивным веществом, она легко проникла через тонкий пласт земли и, видимо, просочилась в водопровод. Уже на второй день почти всё гражданское население лежало на койках с очень сильной лучевой болезнью. Они разлагались прямо у нас на глазах.
Врачи ничего не могли поделать, даже наш полевой медик с самым современным оборудованием мог лишь поддерживать самых сильных мужчин. Мы, я имею ввиду мой отряд, не заболели, потому что, во-первых, пили только свою запасённую воду, а, во-вторых, в стандартный бронекостюм вшивают свинцовые пластины, легче от этого он не становится, но защищает от радиации.
В конце концов, последний из гражданских скончался, я как раз дежурил у его койки. Когда сердечные ритмы стали падать, я хотел позвать на помощь, но паренёк, лет двадцати, попросил не продлевать ему муки и, схватив меня умирающей рукой за мою броню, притянул близко к своему лицу и прошептал:
-Узнай кто... кто это был... заклинаю тебя... узнай, кто нас убил... отомсти за невинные жертвы...
-Хорошо, может всё таки позвать доктора?
-Нет! - слабым голосом крикнул он мне, - Пообещай мне... я знаю, что обещания данные умирающему человеку исполняются... обязательно исполняются, - он глубоко вздохнул, затрясся в жутком приступе кашля и уставил на меня свои печальные, стекленеющие глаза.
-Хорошо, я обещаю, а моё слово всегда остаётся при мне, я узнаю кто вас убил, и отплачу им за это.
-Договорились, - на выдохе сказал он и затих.
Ещё несколько дней после этого всё было тихо и спокойно, большую часть населения мы похоронили в гигантской братской могиле, которую вырыли бульдозером сразу за границей города. Чтобы люди помнили это место, мы воздвигли там большой валун, который притолкали от реки.
А потом началось самое страшное. Ночью, когда большинство отряда спало, раздался хлопок, который громким эхом разнёсся по округе. Мы бы и не обратили на него внимания, но с нашей армейской палатки снесло тент. Всасывающая сила была такой, как будто где-то рядом образовалась чёрная дыра.
Несколько человек унесло этим вихрем, потому что они были не в костюмах, которые, благодаря свинцу, крепко держали нас на земле. Потом ветер стих, прибежали патрульные, которые доложили, что небо периодически вспарывают длинные светлые росчерки, появляющиеся на горизонте, и за горизонтом же заканчивающиеся. Так же они сказали, что эти взрывы очень многочисленны, они захлёстывают все квадраты (на которые мы поделили город, едва получили это задание). Они сказали, что при взрыве этих бомб нет никаких вспышек, ничего, только лёгкий хлопок, а потом всё в небольшом радиусе исчезает, всё затягивает в эпицентр взрыва.
Мы мгновенно вооружились и рассредоточились по городу. Это было похоже на вымерший муравейник, который какой-то шалун, играя, разрушил, наступив. Небольшая горстка солдат, рассыпанная по огромному городу, мы постоянно поддерживали радиосвязь, проверяли районы, пострадавшие от взрывов.
Ничего кроме тотального разрушения и нескольких разлагающихся трупов животных. Ещё до рассвета упало семь таких бомб, и мы перестали слышать позывные базы и потеряли троих.
И, наконец, на протяжении двух последних дней шло настоящее ковровое бомбометание, сначала беспорядочно, бомбы падали везде, где только можно: на крыши домов, на улицы, в парки, в ближайший лес. Это было больше похоже на пристрелку, чем на прямое бомбометание. Но потом, стоило сделать лишний шаг под открытым небом, на голову сыпались десятки таких бомб, они пожрали весь мой отряд, пожрали весь город, оставили не тронутым только меня.
И то лишь потому, что я догадался прятаться в канализации. Это тоже было весьма страшно: вода и стены светились зеленоватым светом, трубы были наполнены крысиными и собачьими трупами, а те животные, что выжили, взбесились и кидались на всё что движется.
Мне приходится сторонится узких протоков: я там не могу развернуться с оружием в руках, а эти твари любят подкрадываться со спины. Приходиться быть всё время на чеку, хорошо ещё, что кофеиновых таблеток ещё много, только и думаю, как бы не уснуть. Конечно, эти твари хоть и прилично большие, но съесть меня не смогут, но вот прокусить костюм - запросто, а там и до заразы какой-нибудь не далеко.
Вот, а сейчас я выбрался из своего укромного подземелья на свет, так сказать, божий. Только тут темно, хотя часы мои и показывают два часа дня, но я им не верю, потому что отчётливо вижу луну, видимо, их повредила радиация, так как они не экранированы.
Получается, что сегодня вечером я доел последнее, что содержалось в индивидуальном комплекте, осталось только литра полтора воды за спиной, да и пара крошек. Вот потому я, как крыса, выползаю ночью из канализации и собираюсь взять еду, хоть какую-нибудь. Кофеин, это конечно хорошо, но без куска хлеба я не протяну и семи часов. А как тогда выполнять обещание?
Хм, то же мне, придумал себе мотивацию чтобы выжить... Хотя, может это и спасёт. Радиоактивность среды резко падает и с каждым часом становится меньше, может быть удастся обнаружить что-то не заражённое. А то я даже и не знаю, что мне придётся делать...
Эх, ладно, хватит грустных мыслей, пора действовать! Я выглянул из большой, почти идеально круглой дыры в стене дома и огляделся. Улица была даже почти чистой, никаких следов военных действий, кроме глубоких выемок в асфальте и обглоданных взрывами домов. Ещё небольшие кучки пыли на мостовой, да и всё пожалуй. Дует слабый ветерок, будь это место ближе к океану, я бы сказал, что бриз. Тёплый, безмятежный, он колышет ветви высоких дубов, непонятно каким образом всё ещё растущих из земли, вот только листьев совсем на них нет.
С левой стороны улица изгибается и уходит вниз, там помигивает поваленный на мостовую фонарный столб, в остальных домах темно, никакого движения. Справа она упирается в тупик кирпичной стены, покрошившейся от старости, но всё ещё целой. Даже ночных бабочек не видно! Я свихнусь от этой тишины и безмятежности!
Стараясь не шуметь, я вылез из-под своего укрытия, которое представляло собой заваленный бумагами, каким-то картоном и письменным столом, канализационный люк. Дом молчал. Покрытые яркими цветными обоями стены были полны тенями, оживавшими в моём воображении. Но на самом деле, это были всего на всего стулья, столы, дубовые ветки, превращённые луной в тени на стене.
На первом этаже не оказалось ничего съестного, видимо, пожрали эти канализационные твари. Я поднялся на второй этаж, на лестнице лежал мёртвый мужчина. По его позе я догадался, что он пытался спуститься, но так как болезнь его сильно ослабила, оступился на одной из верхних ступенек и упал, так и не сумев подняться. Обходя его, я не обнаружил на теле никаких внешних повреждений, кроме маленькой красной точки на виске, но, списав это на удар от падения, продолжил подъём. В конце концов, я военный и не пугаюсь вида трупов, так как ходил по ним и не раз.
На втором этаже оказалось три квартиры, в первой, кроме давно протухшего молока ничего не оказалось. Со второй мне повезло больше - там нашёлся поваленный вниз дверцей холодильник. Твари не смогли его перевернуть, поэтому я и рассчитывал найти там еду. Поднатужившись, уж очень оказался он тяжёлым, я поставил его на ножки. Приготовившись долгожданной еде, я открыл железную дверцу и чуть не потерял оставшийся с вечера в желудке завтрак.
Там был человек. Мёртвый, как вы понимаете человек, тело которого начало разлагаться и было покрыто белёсыми червями. Не буду сильно его расписывать, потому что и самому противно, да и я сразу закрыл дверь. Прислонился к стене, меня так и тянуло снять этот проклятый защитный шлем и вдохнуть свежего воздуха, вместо этого проклятого замкнутого, которым я дышу уже около пяти дней! Хорошо система не дала сбой, а то давно бы задохнулся своими же выдохами.
Я стоял у стены и старался себя успокоить, если стошнит, это равносильно смертному приговору - захлебнусь просто и дело с концом. Глубокий вдох, а потом медленный протяжный выдох, даже голова немного закружилась, я схватился рукой в перчатке за шлем, как можно сильнее прижимая его холодную внутреннюю часть ко лбу. Я, кстати до сих пор не могу понять, почему на солнце она нагревается, а когда находится в темноте, холодна как лёд, хотя должна бы нагреваться от моего тела...
Третья квартира была вся перевёрнута. Шкаф лежал на полу прямо перед дверью - пришлось сильно постараться, чтобы открыть её. В кухне весь сервиз лежал на полу, вилки и ложки раскиданы по полу, но ни одного ножа, кроме тупого столового, по самую ручку воткнутого в дверной косяк. В самой большой комнате лежало двое, видимо, они были мародерами - рядом с ними лежала сумка, из которой выглядывали золотые карманные часы на длинной цепочке.
Их судьба мне не понятна, вроде, если они могли ходить и почти не начали разлагаться, лучевая болезнь их не коснулась. Они ходили и обирали квартиры умерших, но потом умерли сами... Почему? Может быть вакуумная бомба, взорвавшаяся рядом, вытянула весь кислород, и они просто задохнулись? Да, скорее всего та и было.
В третьей квартире еды тоже не оказалось. Пришлось подниматься на третий этаж. Там, к счастью, была только одна квартира, две другие оказались техническими подсобками, заколоченные досками и с большими амбарными замками.
Дверь мне пришлось выбивать корпусом, стараясь производить как можно меньше шума. Я ударил раз, и замер, зажмурившись, вслушиваясь не падает ли сверху бомба. Второй удар и ручка осталась у меня в руках, а дверь медленно отварилась, как будто и не было никакого замка.
Я вошёл. В квартире горел мягкий зеленоватый свет, на потолке кружился дискотечный зеркальный шар. На кухне стоял большой холодильник, но очень старый. Он тихо гудел, внутри было много еды, она не была радиоактивна, как показал мой карманный счётчик Гейгера. Я снял шлем и положил его рядом с собой.
Я сидел и мирно кушал хлеб с кусочками сыра, когда, вдруг, холодильник затрясся всей своей массой. Он запрыгал на месте, дверца громко захлопнулась, сыр выпал у меня изо рта. Сверху раздался тихий хлопок.
Что есть силы я прыгнул в сторону. Через секунду всё вокруг наполнилось божественной пустотой, я почувствовал, что кровь приливает к лицу и готова прорваться через нос и уши. Вакуум высасывал из меня жизнь и силы. Но, в последний момент я успел натянуть шлем. Воздух жёсткой волной ворвался мне в лёгкие, мир вновь обрёл краски, я лежал на полу, наблюдая, как стеклянный шар срывает с потолка и затягивает в небольшую чёрную точку, за шаром улетает холодильник, потом диван, на котором лежит кто-то мёртвый.
Всё исчезло. А меня трясло настолько сильно, что я даже не мог подняться. Я лежал, не то на боку не то на спине, зубы стучали друг о друга. Из-под верхней части шлема на смотровое стекло сполз надкусанный кусок сыра. В наступившей тишине я услышал шаги с улицы.
Меня как молнией пронзило. Если это не нападавшие, то кто? Они думали, что последней бомбой уничтожили меня, а теперь спустились сюда, посмотреть на содеянное, на это разрушение!
Я вскочил на ноги. Винтовка сама прыгнула мне в руки, палец чуть левее курка, правая рука расслаблена. Ватные ноги вынесли меня на лестницу, с которой я кубарем упал. Но в следующую секунду я опять стоял на ногах, как ни в чём не бывало, не смотря на неестественно согнувшийся палец и ноющую боль в рёбрах.
Дыра в стене послужила бы мне выходом, но я зацепился ногой за комод и опять растянулся во весь рост, что, возможно, и спасло мне жизнь. В дырке виднелось несколько размытых силуэтов. Они вальяжно прохаживались по улице, больше тени, чем материальные создания. Они даже проходили через стены. И иногда я ощущал касание чего-то холодного на себе, на стенах...
Они держали в руках большие чёрные трубки, как излучатели антипротонов, которые я видел в лаборатории ядерной физики. Когда они замечали движение или что-то хоть издали на него похожее, из трубы вырывался клокочущий поток серебристого света, который, соприкасаясь с объектами, превращал их в порошок.
Я затаился, наблюдая, что они будут делать дальше. Похоже, это был отряд зачистки. Они ещё раз убеждались, что в городе никого не осталось. Один из них вошёл через отверстие в дом. Огромный, как мне показалось, ростом, он медленно водил прозрачной головой из стороны в сторону, ей вторили движения дула.
Меня что-то коснулось, видимо нога. Это создание сильно пнуло меня в бок, проверяя, жив я или уже отошёл. Видимо, подумав, что всё, оно повернулось и стало удаляться. Я решил, что либо сейчас, либо никогда!
Мимолётное движение и яркий красный луч пронзает воздух, ввинчивается в спину уходящему существу и улетает в небо. Лазер пробил эту тварь насквозь, на пол потекла жижа бледно-зелёного цвета, трубка вывалилась из невидимых рук и тихо тукнулась об пол.
Оставшиеся существа пригнулись. Как странно, подумал я, что они так похожи на людей фигурой, только кровь зелёная, а в остальном, и руки и ноги...
Над улицей засверкали серебристые лучи, они пролетали через дома, оставляя в сиенах широчайшие, как после взрыва, дыры. Я бежал, бежал от этих смертоносных существ с их излучателями. Что-то взорвалось прямо рядом со мной. Видимо огнетушитель, потому что часть костюма была забрызгана белой пеной. Потом ещё более сильный взрыв опрокинул меня на пол.
Так, играя в чехарду со смертью, я добрался до улицы, посреди которой был открытый канализационный люк. Существа немного отстали: я бегал лучше всех в своём отряде. Залезая в тесное круглое отверстие я оглянулся. Четыре высокие тени, шли прямо на меня, а в голове кружилась только одна мысль - узнать, кто это такие.
Эта была мысль, такая чистая, прямая, на фоне хоровода необдуманных поступков. Я совершенно забыл об угрозе с неба и поэтому, высунувшись по пояс из люка, открыл огонь по нападающим.
Лазер резал их плоть так же легко, как нож режет воду. Они рассыпались, теряя конечности, но даже не пытались как-либо противостоять, просто шли на меня. И только тут я осознал свою ошибку: я дрался с тенью, с иллюзией, созданной специально, чтобы меня выманить.
Небо покрылось длинными росчерками, отовсюду послышался звук падающих бомб. Одни из них угодила прямо в меня. Руки и ноги куда-то подевались, от тела осталась точка, которая сконцентрировалась вокруг моего сознания, единственная. И все, что было вокруг: канализация, разрушенные дома, умирающие иллюзии - всё исчезло. Вместо этого - лишь темнота, незыблемое небытие.
Свет ударил по глазам. Я лежал посреди большой квадратной комнаты с белыми стенами. Слева стоял длинный стол, на нём лежали какие-то колбы, папки и прочий учёный хлам. За столом стоял пожилой человек, в одной руке он покачивал колбу зеленоватой жидкости, а другой делал пометки карандашом в блокноте.
-А, уже очнулся, - неожиданно, не оборачиваясь, сказал он. Я промолчал, так как всё ещё не мог собраться с мыслями. Неужели это рай? Или может быть ад? А это кто? Воплощение добра или зла?
-Нет, я думаю, что знаю, о чём ты думаешь, но это не так, я не Бог и я не Чёрт, я лишь скромный учёный. И ты не в раю, ты в лаборатории, на базе, откуда вы стартовали в тот город.
-Кто это всё устроил? - медленно садясь, спросил я. Шлем лежал рядом со мной, невольно, я придвинул его к коленям.
-Как тебе сказать, устроил я, а придумало правительство.
-Значит это ты? Ты убил всех людей?
-Каких людей? - Он уставился на меня поверх очков. - Ах, этих, ты про население города? Да не было там никого, это только иллюзия, понимаешь, нам нужно было создать эффект реальности, полного присутствия, правительству нужно было испробовать новые виды вооружений, а ваша группа, как бы это сказать, попалась под руку.
В этот момент в дверь заглянул какой-то человек, он крикнул:
-Эй, профессор, там привезли оборудование.
И тут я понял - это был тот самый человек, который просил меня отомстить за его смерть, те же линии и черты лица, только без следа разложения и лучевой болезни. Парень на меня глянул, не узнавая, улыбнулся и скрылся за дверью.
-Так вот, дорогой мой, в сущности, это был банальный эксперимент, а вы выступали в качестве подопытных кроликов. Не удивляйтесь, если видели его там, мы лепили голограммы и иллюзии с сотрудников лаборатории, а что нам ещё оставалось дела...
Он не смог закончить фразу, так и замер, с полураскрытым ртом, в руке стеклянная колбочка и карандаш. Я свернул ему шею, я отомстил за умершего, исполнил его обещание... пусть даже он и был иллюзией.