Раннее утро. Яркий диск Солнцебога, неторопливо, обнажая свою огненную плоть, медленно поднимаясь из-за горизонта, озарял округу первыми, ещё пока не палящими, а нежно обволакивающими землю теплом - лучами, крася облака, нежившиеся в полудрёме, у самой поверхности земли, в перламутровый розовый цвет, и только по их витиеватым краям оставляя ажурную белизну кружев.
Великая страна Востока не торопилась просыпаться, только где-то вдалеке, за пределами центра Солнечного города, слышался затихающий звук колотушки смотрящего.
Мужчина, уверенным шагом могущественного царедворца, шёл по направлению к придворным конюшням, где, по приказу вдовствующей правительницы, для него уже была приготовлена колесница.
Своим внешним видом он чем-то напоминал телосложение богов, которые, как гласят предания глубокой древности, посещали Землю. Ну, а если ещё и верить сакральным записям, столь тщательно охраняемым жрецами - иерофантами от посторонних глаз, то даже какое-то время жили вместе с людьми, беря себе в жёны земных женщин, а те - рожали от них светоносное потомство, заселившее в далекие времена планету, причём, практически полностью. К сожалению, со временем, божественная энергия, истончилась в душах полубогов. И, в течение многих веков, потомки стражей, под влиянием необузданных страстей, утопая в вечных распрях и войнах, ослабляя инцестом свои последующие поколения, медленно, но верно превращались в ужасных дегенератов, приведших Землю в очередной раз, за её историю существования, почти на край гибели.
В руке царедворец сжимал свиток, только что, полученный в царских покоях из рук самой повелительницы. Правда, властительница была всего лишь восемнадцатилетним подростком, но ведь за её спиной стояли армия, флот... хотя за её ли спиной? После смерти венценосного супруга, она практически утратила всякие права на управление государством, плавно перешедшие из её рук в жадные лапы жрецов, зато, на удивление быстро нашёлся для бедной, убитой горем девочки - кандидат в мужья - старый хетт, иерофант, тайно поклоняющийся запрещенным богам.
Вся атмосфера дворца была насквозь пронизана ожиданием глобальных и мрачных перемен, с того самого момента, как бездыханное тело молодого правителя было найдено, его личными слугами, неподалеку от купален. За затылке несчастного юноши, зияла огромная рана, которая тут же была соотнесена местными врачевателями, в разряд рокового стечения обстоятельств, волею богов, произошедших в результате нелепого случая, поставившего страну в одно мгновение на грань распрей и гражданской войны.
Вот и получается: рана, очень сильно собой напоминающая след от топора, якобы была получена юношей, в результате его падения на скользкой и мокрой плитке, которой был выстлан пол у ванны купальни. Мужчина тяжело вздохнул, представив масштаб катастрофических перемен, грозящих стабильности внешних и внутренних отношений а также жизни простых граждан страны.
Размышления посыльного были прерваны пронзительными звуками труб, собирающих посвященных на очередной совет. Он, ускорил шаг. Времени у него в обрез, а поручения - два, причём одно из них - путь к той, которая уже на протяжении множества лет, при каждой их, пусть даже мимолетной встречи, заставляет сердце в груди, учащенно биться, обдавая тело жаром тайного желания обладать ей и, только ей.
В страстных снах, видимых им, и уносящим его Ка в страну грез от земных проблем, длинными душными непроглядными египетскими ночами, когда мрак полностью покрывал плоть земли, а ветер, врываясь в окна его спальни, с легким трепетом прикасался к отливающему огненной бронзой загорелому телу мужчины, освежающим и бодрящим потоком, ласкал его, воспоминанием трепетных рук возлюбленной, забирая душу и перенося её туда, где он, тонущий в неге страстных желаний, овладевал не только телом любимой, но и её душой и сердцем - скрепляя их со своими - навеки-вечные. В такие мгновения, ощущая всеми струнами своего сознания то, что с самой первой их встречи в них двоих, вспыхнуло пламя, курившееся золотистым дымком всепоглощающего чувства, название которому - любовь.
С тех пор, как повелительницу его сердца, покойный ныне властитель империй, получил в подарок от правителя древнего народа ариев, являющихся солнцепоклонниками единого бога-Солнца, минуло почти двадцать лет. Её красота тогда - подростка 14 лет, поразила многих жителей страны, да и сейчас, спустя годы, она по-прежнему - затмевает собой свет солнца.
В те времена, народ, собирался толпами, перед настежь распахнутыми воротами храмового города, только за тем, чтобы раз в день, в жгучий полдень, когда прекрасная повелительница не спеша пересекала двор комплекса, отправляясь на молитву - лицезреть божественно оточенные, то ли самой природой, то ли тем самым Единым Богом, которому она поклонялась, прекрасные черты молодой царицы, метко прозванной людьми - "пришлая красавица".
Там, в городе Солнца, на строительстве храмового комплекса они и столкнулись на непонятном вираже судьбы, в первый раз. Тогда ни он и ни она и не подозревали, как слишком многое изменит эта судьбоносная встреча, в их жизни.
Любила ли тогда царица мужа тогда? Скорее жалела. Он, выросший, под бременем доминирующего влияния матери, с неимоверным трудом избавился от её повсеместной опеки, лишь благодаря жене - женщины, у которой, под хрупкой наружностью прекрасной девы, оказалось сердце льва и хватка орла.
Благодаря, своей житейской, мудрости, полученной ей от родителей, она смогла не просто избавить мужа от тотального контроля матери и жрецов, но и полностью сломать ту систему власти, которая мешала великой стране пустынь развиваться.
Простые люди были благодарны молодой повелительнице, хотя порой боялись публично демонстрировать свою радость, по поводу избавления от большей части подати, налогов и жертвенных приношений в многочисленные храмы, непосильным бременем, лежавшие на их плечах.
Ахетанон в ту пору напоминал собой лишь кусок пустыни, с неимоверным трудом отвоеванный строителями, архитекторами, художниками у природы, и буквально на глазах принимающий вид цветущего оазиса. Создавался город руками талантливейших людей, набранных правителем из самых низших и бедных семей страны: Хатион, Титу, Тутмес, Пареннефер и собственно, говоря, он - тоже, славно потрудились за эти годы, во имя Великого Единого Бога, воздвигнув на месте дюн и барханов великолепное королевство-оазис принадлежавший сыну бога и его венценосной супруге.
Мужчина, уносясь мыслями по бескрайним просторам памяти, миновал гигантские статуи бывшего хозяина города - Солнца, которые по личному заказу правителя выполнили превосходные мастера из лучшего камня. Далее, перед, его взором, расстилались сады и парки, целиком посаженные рабочими из взрослых деревьев и кустарников. В их ветвях раскинувшихся гордо и величественно, буквально оплетая голубой небосвод причудливыми тончайшими ажурными узорами, как ювелир оплетает тончайшей нитью благородного металла, драгоценный камень - пели птицы, доставленные сюда со всех лесов страны.
День их судьбоносной встречи врезался в его память, с такой силой, с какой резец входит в мягкий розовый с золотистыми прожилками благородный мрамор, и остался там навек.
Строительство Ахетанона в те дни, было в самом разгаре, полдень накрыл жаром всю территорию города, на которой не произрастало пока ни одного, даже самого хиленького деревца. Солнце палило нещадно, но они - вновь набранные мастера, привыкшие с измальства весь день находиться под его обжигающими лучами, казалось, не замечали зноя совсем, полностью погруженные в свой первый, столь грандиозный творческий процесс: обустройство бассейнов, складывающихся в замысловатый орнамент, опоясывающий собой практически весь город.
Основная часть работы, по установке и обработки блоков была выполнена, ёмкости для воды были собраны в единую конструкцию, теперь дело оставалось за малым: оживить их стены таим образом, чтобы на них воочию зацвели лилии и лотосы, заплескались на мнимой водной глади водоросли.
Мастера, развернув свитки папирусов, увлечённые обсуждением проекта, совсем и не заметили, как молодая венценосная супружеская пара, привлечённая их разговором, незаметно подошла к ним.
Внимание строителей привлек мелодичный голос женщины, прозвучавший буквально у самого их уха:
- Неужели вы настолько талантливы, что способны вдохнуть жизнь в столь затейливые узоры.
Не успев ответить себе самому на вопрос: а откуда тут взялась женщина? Он, обернувшись в этот момент и, замерев на секунду, рухнул на колени, как можно ниже опустив голову, тут же его примеру последовали остальные мастеровые: взирать на лик правителей, без высочайшего разрешения было категорически запрещено, хоть молодая супружеская чета и славилась либеральные взглядами, но каноны никто не отменял.
Художник почувствовал, как жезл правителя прикоснулся его плеча, приказывая таким образом подняться с колен.
Царица повторила свой вопрос.
Не смея поднять на хозяйку взгляд, мастеровой, склонив ещё ниже голову, и смущаясь, и волнуясь сильнее положенного, произнес первое, что пришло ему тогда на ум:
- Величие таланта Всевышнего, создавшего этот мир и оживившего его своим духом, дарящего милость в труде нам, простым его труженикам, не имеет границ во вселенной. Наш талант по сравнению с ним, лишь песчинка в океане пустыни окружающей этот город. Смирением души и плоти мы творим, оживляя камни и краски, заставляя их цвести, услаждая ваш прекрасный взор причудливой красотой узоров и линий, игрой света и красок, но всё это меркнет и рассыпается пеплом на фоне вашей блистательной, неземной красоты. - И, с трудом веря в происходящее, он почувствовал, как царица поднимает за подбородок его лицо.
- Как же ты мог разглядеть красоту лика моего, опущенным взором глаз своих? - и смех... тот самый смех, и поныне звучащий у него в голове, как и шёпот - того самого первого её страстного признания любви, сделанным ей ему - простому смертному гораздо позже.
- Смотри же смертный, гляди и запоминай, чтобы ты смог заставить камень говорить чертами лика моего, взором глаз моих.
Раб стоял, низко опустив голову, не имею душевных сил, не смея дерзнуть и взглянуть на свою госпожу. Рядом с ним, находились его помощники, которые, попадали ниц, как только царственная чета молодоженов приблизилась к ним. Сам же он, замешкавшись, не успел, о чём сейчас сильно сожалел, с сокрушенным видом взирая на свои, присыпанные тонким слоем пыли известняка, сандалии. Его молчание длилось непозволительно долго с точки зрения дворцового этикета и осознавая это, с глубокой тоской в сердце, мужчина с огромным трудом подавил испуганный вздох и преклонив колено, опустился перед свой повелительницей.
- Госпожа, твоя мудрость бескрайня как океан, ум в полуденный зной, закрывает своим крылом благоразумия солнечный диск, терпение не имеет границ, как вселенная. Ты - лучшее творение Создателя, а я - всего лишь его черновой набросок в этом мире. Имею, ли я право поднять свой взор на ту, что уподобилась по прекрасному образу своему звезде, и не лишиться разума? - Поданный, ещё ниже склонил свою голову. Лицо его почти касалось золотых ремешков сандалий, которые окутывали ногу повелительницы причудливым узором, пряжками в котором служили изумруды чистейшей воды.
- Твоя робость и покорность делает тебе честь, мастер. Произнесла молодая женщина, непроизвольно сделав шаг назад, от буквально припавшего к её ногам мужчины. Что ж, я пришлю к тебе сегодня служанку, с моим портретом. Ожидай её, как только солнечный диск коснется своим краем поверхности земли.