Аусваинги

Шагир-ра. ...n-цать лет назад

Сознание медленно возвращалось, но Акиэн упорно отгонял его прочь. Мелькающая перед глазами красно-рыжая трава и постоянное покачивание-потряхивание тела не предвещали ничего хорошего. Особенно после удара по голове, да еще такой силы, что его мгновенно вырубило.
В деревне Акиэн считался чуть ли не жрецом счастья, потому что все знали: если тебе кажется, что в жизни этого счастья уже не осталось, надо пойти к Акиэну и он тебе его найдет. И ты уйдешь от него счастливый. Пусть и ничего вещественного у тебя не прибавится, и по-прежнему не будет денег, чтобы купить детям хлеба, но зато тебе откроют глаза на то, какое это счастье -- иметь здоровых детей. Не у всех такое есть. А еще тебе дадут добрый совет, который почему-то придет в голову этому юноше, почти мальчику. И ты будешь идти от него и удивляться, почему эта умная мысль не пришла в голову тебе самому. Она ведь просто плавает на поверхности!
Сейчас Акиэн очень нуждался в самом себе... Ему надо было увидеть хоть что-то хорошее в происходящем и обязательно услышать умный совет о том, как из этой ситуации выбраться. Но перед глазами мелькала красно-рыжая трава, тело трясло и мутило, думать просто не получалось физически - все силы уходили на борьбу с подступающей к горлу тошнотой. Спустя вечность такой пытки божества решили, что этого недостаточно, и в игру вступил переполненный мочевой пузырь. При постоянном потряхивании терпеть было то проще, то сложнее. Но вскоре просто стало невмоготу, и Акиэн слабо застонал.
Сделал он это абсолютно зря, как выяснилось, потому что тут же перед ногами замелькали тени от ног другой лошади и хлесткий жгучий удар плетки обжег ягодицы.
Потом женский голос рядом с ним прокричал что-то на непонятном гортанном языке, а ударившая его злобно гаркнула в ответ. И они поскакали дальше. Теперь Акиэн старался терпеть молча, из последних сил, даже мысли не допуская, что можно просто сходить под себя - это было отвратительно настолько, что лучше уж умереть.
Наконец его скинули на землю, как тюк с картошкой, и он скрючился, стараясь победить тошноту и боль, уже откровенно физическую боль... И выкашливая наружу всю пыль, которой он наглотался за время скачки.
- Отлить хочешь? - женский голос прозвучал где-то вдалеке, потому что сознание медленно отключалось.
- Да, - Акиэн открыл глаза и с надеждой уставился на свою спасительницу. Стыд оттого, что приходится признаваться женщине в подобном, был затоптан желанием как можно скорее добраться до заветных кустов и вылить из себя так мучившую его жидкость.
Его легко приподняли, вцепившись одной рукой в опутывавшие тело веревки. 'Какая сильная', - уважительно подумал Акиэн, меньше чем за минуту превратившись из лежачего тюка с картошкой в стоячий обмотанный веревками столбик.
Его заставили семеня и подпрыгивая отойти к рыже-красным кустам, над которыми порхали огромные синие бабочки. Акиэн наивно рассчитывал, что его развяжут, но не тут-то было. Женщина, встав сзади, ловко разобралась со штанами и веревками и вытащила его член наружу.
Нет, Акиэн уже давно не был девственником, но все равно вот такое беспардонно-откровенное обнажение его мужского достоинства... И то, что его держит руками женщина... Довольно симпатичная, как Акиэн успел заметить...
- Ссы давай, а не тащись!
Ехидство, прозвучавшее в женском голосе, ударило сильнее, чем сам смысл фразы, который дошел до парня чуть с запозданием.
- При вас?! - прохрипел он, и покраснел, услышав за спиной смех... Не только той, которая его удерживала, но еще нескольких женщин.
Опустив голову, Акиэн отрицательно замотал ею - легче умереть...
- Как хочешь, - опасно-мягким голосом протянула та, в чьих руках сейчас находился и он сам, и его член. - Так как товар должен дойти до покупателя в целости и сохранности, мне придется тебе помочь...
Акиэн испуганно замер, хотя, учитывая то, как плотно он был связан, этого, наверное, никто не заметил.
- Девочки, передайте катетер.
Парень даже не стал задумываться, что это за стержень такой с гибкой трубочкой, вдруг возникший перед ним...

- Ну, вот и молодец.
Женщина даже стряхнула последнюю каплю - так же, как он сам часто это делал после того как... Акиэн был уже не просто красный, он был бордовый от стыда и не знал, куда смотреть, пока семенил обратно к остальным. Когда он снова упал на землю, то испытал несказанное облегчение, сравнимое с тем, что охватило его несколько минут назад. Казалось, еще немного и он просто умрет от стыда. А еще очень хотелось пить. Но воды ему никто не предложил.
Вскоре Акиэна снова перекинули через круп лошади и он опять вечность любовался на мелькавшую перед глазами траву... Рыже-красную. Такой даже в Диких Степях нет. Да и бабочек таких огромных, синих-синих... Тоже нигде нет.
Как это ни печально было признавать, скорее всего, родная деревня, как и родная планета, осталась где-то далеко-далеко в расстоянии и времени. Получается, легенды об аусваингах, страшных чудовищах, похищавших людей, не лгали. Сначала на Акиэна накатило состояние безысходности, захотелось умереть прямо тут, болтаясь вниз головой. Но потом в нем наконец проснулся жрец счастья и принялся искать хорошее. Его было много. Самое главное - Акиэн был жив и здоров. А еще там, где есть выход, обязательно должен быть вход. Надо его только найти и вернуться обратно в деревню. Просто надо продолжать жить и оставаться целым и невредимым.
Приняв такое решение, на следующей стоянке парень не стал дожидаться угрозы катетера и, пересилив стыдливость, совершил все как можно быстрее и не привлекая внимания остальных.
После очередной похвалы ему вручили бутыль с вкусной чистой водой. Приятных моментов в жизни стало больше и поводов для радости тоже. Теперь его еще и не мучила жажда. Правда, начало нестерпимо хотеться есть, но с этим чувством Акиэн умел бороться. Голод был частым его спутником, особенно зимой.
Третья стоянка явно планировалась на более долгий срок, потому что был разведен костер и поставлены два шатра. Стоя у кустов, Акиэн смог полюбоваться закатом на этой планете - огромное желто-рыжее светило просто упало за горизонт и сразу резко стало темно и холодно.
'Быстрее давай!' - в голосе стоящей за спиной женщины прозвучала легкая озабоченность. И когда парень чуть не споткнулся, двигаясь к костру, она легко перекинула его через плечо и быстро донесла до одного из шатров. А потом велела: 'Лежать тут и не отсвечивать!'. Причем произнесла это таким тоном, как будто у Акиэна были варианты вести себя как-то иначе, чем просто лежать там, где его бросили.
В животе парня предательски заурчало. 'Элифаирабтизак!' - женщина явно ругнулась на своем языке и через несколько минут перед Акиэном появилась миска с какой-то густой жидкостью, от которой шел пар... И вкусный ароматный запах. Парня снова приподняли за веревки и, приказав: 'Ешь!', поставили на четвереньки, лицом почти в миску.
'Не хочу есть как животное!' - завопила гордость. 'Какое унижение!' - согласился с ней стыд. 'Еда!' - снова заурчал в животе голод и победил.
'Я должен выжить!' - утешал себя Акиэн, лакая кашу.
- Молодец, - парень снова удостоился похвалы от женщины, перевернувшей его обратно в лежачее положение и даже протеревшей ему лицо влажной тряпкой. - Спи.
Уснуть было очень трудно. Тело ныло. Неизвестность пугала. Страх внутри нарастал и грозился превратиться в панику.

- Я приказала тебе спать, - женщина вошла в шатер слишком неожиданно, и Акиэн не успел притвориться спящим.
- Не спится, - виновато прошептал парень и замер в ожидании последствий, подумав: 'Или накажет, или поможет уснуть. Или просто выругается и уйдет'.
Женщина опустилась рядом, перевернула Акиэна на спину и уже привычно достала у него из штанов член. Внутри все сладко екнуло, но страх мешал полностью расслабиться.
- Терпи.
Сильные пальчики ловко обхватили его член в кольцо... сжали у основания... Акиэн тихо застонал.
- Терпи, - прошептала женщина, шлепнув его по губам.
Колечко из пальчиков заскользило по члену. Вверх, вниз, вверх, вниз... Натягивая кожицу на головку и снова бесстыдно оголяя ее. Вверх, вниз, вверх, вниз...
Парень прикусывал срывающиеся с губ стоны, выгибался, следуя за движениями руки. Сердце его стучало, угрожая выпрыгнуть из груди в любой момент.
Когда же пальчики начали ласкать саму головку, рисуя вокруг дырочки то круги, то овалы, то восьмерки... Акиэн опять не сдержался и застонал.
- Ты непослушный мальчик и будешь наказан! - строго проговорила женщина, не прерывая своего занятия.
Возбуждение унесло смысл фразы. Сейчас в мире существовали только чужие пальчики и теплая волна, разливающаяся по телу. Кровь в голове пульсировала все сильнее и сильнее. Твердость и тяжесть члена. Волны наслаждения, одна за другой. Сейчас... Уже вот совсем сейчас...
И в последний момент пальчики исчезли.
Акиэн по-детски обиженно надул губы и почти возмущенно уставился на женщину. Та усмехнулась и убрала его член в штаны, еще и веревками затянула. Бо-о-ольно... Обидно и больно.
Возбуждение потихоньку спадало. Усталость от пережитого тяжелого дня победила страх и обиду, и парень наконец уснул.

- А почему вы меня не развяжете? - Акиэн, смешно переступая связанными ногами, семенил к уже оседланной лошади, обреченно готовясь снова трястись и глотать пыль.
- Веревки зачарованные, - фыркнула женщина, легко перекидывая его вниз головой.
Дальше мелькание травы, пыль в лицо, тряска... подступающая тошнота... и наконец облегчение в кустах и бутыль с приятной холодной водой.
- Что значит 'зачарованные'? - продолжил парень прерванный несколько часов назад разговор.
- Тебя развязать может только хозяйка. Та, которой ты предназначен.
Женщина забрала у него из рук опустевшую больше чем на половину бутылку, вылила немного воды на кусок ткани, который достала из кармана штанов, довольно свободного покроя, и протерла Акиэну лицо.
Ничего не понявший парень замолчал, решив, что все поймет потом. Но слово 'хозяйка' ему не очень понравилось.
Снова скачка, кусты, скачка, кусты, скачка, кусты, шатер, каша... бессонница. И сильные пальчики на члене... И жаркий шепот:
- Терпи!
- Зачем? Вам так нравится? - Акиэн задал вопрос тоже шепотом, выгибаясь навстречу руке, но сдерживая стоны.
- Другие услышат, дурачок! - тихий смех... и снова ничего не понятно.
'Почему нельзя, чтобы другие услышали?' - недоумевал парень про себя. Если нельзя, то зачем тогда она проделывает с ним это? Одно ясно точно - если застонет, не видать ему оргазма. А возбуждение уже опять переливается по всему телу. Сердце стучит. В голове шумит и пульсирует. Главное - не застонать. Но как же сложно терпеть, когда пальчик рисует кружочки по головке... проникает внутрь... Такого с ним не делала ни одна из деревенских девушек. Как будто его имеют... И, потом, не в задницу, как парни друг друга. А именно в член... Пальчиком...
Сначала Акиэн даже глаза, прикрытые от удовольствия, открыл. Когда подушечка пальчика немного проскользнула в уретру. Испугался, что будет больно. Но ощущение, хотя и было странным, только усиливало возбуждение. А когда женщина одновременно обхватила его член ладонью, не вынимая из него пальчик другой руки... и начала делать синхронные движения навстречу друг другу внутри члена и вдоль него... Акиэн почувствовал, что сейчас просто сойдет с ума от невозможности издать хотя бы тихий звук. Но вчерашний урок был усвоен твердо. Снова остаться ни с чем не хотелось, а веревки на возбужденный член - вообще, ощущение не самое приятное.
Как-то почувствовав в последнюю минуту, что парень сейчас кончит, женщина перевернула его на бок, сама улеглась сзади, продолжая ласкать член руками... И потом, обняв и прижав к себе, явно наслаждалась сотрясающим тело Акиэна оргазмом. Заснули они вместе.

А утром, после очередной скачки, парня ожидал кошмар. Назвать происходящее как-то иначе было сложно. В центре площади стоял столб, к которому была прикручена поднимающаяся и опускающаяся широкая доска. И вот к этой доске привязали Акиэна. А вокруг него принялись ходить страшные, старые, лохматые и лысые, беззубые и клыкастые... существа... явно женского пола. Аусваингов легенды описывали не так. Эти создания больше всего были похожи на старух, живущих в глуши лесов. Жен леших. Неужели одна из них должна стать его хозяйкой?! И это после того, как он почти влюбился в ту, что привезла его сюда... Не может все так грустно закончится! Нет!
Акиэн принялся искать глазами свою похитительницу. Она стояла вместе с остальной компанией и тоже смотрела на него. В ее взгляде парень заметил жалость. Внутри тут же зажглась надежда. И он потянулся к женщине... Не телом, нет. Чем-то другим.
- Элифаирабтизак! - прогремело над площадью, и страшные старушки разбежались в разные стороны, разлетелись воронами, взмыли в небо и исчезли.
А женщина, уже верхом на лошади, подскочила к Акиэну, перерезала связывающие его веревки... все... и, перекинув его вниз головой, помчалась вскачь от этого места.
В какой-то момент парень чуть не потерял сознание, потому что красно-рыжая трава вдруг сменилась на... пустоту... а потом на зеленую.
- Поздравляю, Шагир-ра, ты нашла своего мужчину! - произнес кто-то.
Так вот как зовут его похитительницу. Шагир-ра.
- Мне нравилось путешествовать между мирами и я любила свою работу, - недовольным голосом ответила его женщина.
- Десять - пятнадцать лет пролетят почти незаметно, вот увидишь, - успокоил ее кто-то.
Акиэн тяжко вздохнул про себя. Шагир-ра была не очень довольна тем, что спасла его от старушек. Но если уж честно, он тоже не очень-то настаивал на том, чтобы его похищали из родной деревни.

Дальше снова началось мелькание травы перед глазами, теперь уже зеленой. Потом траву сменили камни... Потом дерево моста... И вот Акиэна сгрузили во дворе замка.
- Иди за мной! - строго приказала Шагир-ра. Но парень, попытавшись сделать хоть шаг, чуть не упал. Хорошо, успел в последний момент повиснуть на лошади.
Тут же раздался звук хлыста и его ноги обожгло... еще удар... еще... к телу снова возвращалась чувствительность, правда, с дикой болью. Не от хлыста, нет. Тот как раз просто разогревал, запускал течение крови по жилам. Само восстановление несло в себе боль.
- Элифаирабтизак! - снова красиво выругалась Шагир-ра и направилась внутрь замка. Акиэн дернулся было следом за ней, но снова зашатался и опять повис на лошади. Боль медленно отступала.
Чьи-то сильные руки подхватили его и понесли. Мужчина. Очень похожий на его... хозяйку. Акиэна внесли в замок и сгрузили на кровать в одной из комнат на втором этаже.
Через какое-то время появилась Шагир-ра.
- В ванну, быстро! - она махнула рукой в сторону небольшой дверцы, до которой парень смог дохромать самостоятельно. Там был просто огромный таз и кран с двумя ручками. Акиэн был деревенским мальчишкой, но не был дураком. Поэтому он довольно быстро сообразил, что если крутить красную ручку - из крана льется крутой кипяток, а если повернуть синюю - то польется холодная. Еще спустя несколько минут до парня дошло, что если крутить ручки одновременно, то вода потечет теплая и ее теплоту можно регулировать, добавляя или уменьшая количество горячей.
- Колдунство какое-то, - восхищенно прошептал Акиэн и опасливо залез в таз, погрузившись в него целиком.
Тут же в ванную комнату зашла Шагир-ра, одобрительно покивала, увидев, что Акиэн уже в воде. Водрузила на край таза красиво отшлифованный кусок мыла, фигурный, совсем непохожий на тот шматок, который употребляли для мытья в деревне. И пах он вку-у-усно.
Шагир-ра рассмеялась и принялась сама мыть Акиэна. Ласково, нежно, возбуждающе.
- А здесь мне можно стонать? - опасливо уточнил парень, а получив утвердительный кивок вместе с ехидной усмешкой, закрыл глаза и полностью отдался возбуждению.
- Только не извивайся так! Ты же скользкий и брызгаешься! - веселилась Шагир-ра, тиская его и втирая в него мыло.
Наконец приятная процедура была закончена. Укутав возбужденного почти до оргазма парня в полотенце, Шагир-ра помогла ему вылезти и отвела на кровать. Тут она, зачем-то, пристегнула его руки и ноги. Вопросительный взгляд Акиэна женщина проигнорировала. Скинув с себя одежду, она устроилась поудобнее сверху на парне, немного поскользила по нему, чтобы его член увлажнился от вытекающей из ее тела смазки. Потом чуть приподнялась и снова опустилась, теперь уже так, чтобы член оказался внутри нее.
Акиэн застонал, предвкушая долгожданный оргазм, снова закрыл глаза и унесся на волнах возбуждения...
Парень уже готовился кончить, когда его вдруг что-то как будто толкнуло и он резко будто вынырнул, окинул взглядом комнату и с ужасом уставился на сидящее на нем чудовище... Нет, не чудовище... Черно-коричневая кожа, обтягивающая мускулистое тело, идеальной формы череп с большущими раскосыми глазами сине-зеленого цвета. Рога, острые и длинные. А за спиной - кожистые, огромные крылья. Сидящее на нем существо было ужасно и прекрасно одновременно. От восторга и страха Акиэн... кончил... и потерял сознание.

Когда он пришел в себя, вокруг никого не было. Его руки и ноги были свободны. 'Примерещилось?' - с надеждой подумал парень, вспоминая, как ласковые руки Шагир-ра ласкали его тело в ванной. И тут же из-за стенки донеслись голоса... Акиэн встал, подошел к стене и прислушался.
- Ты не съела его?! - с изумленным восхищением спрашивал мужчина.
- Я не смогла. Он такой забавный! - отвечала ему женщина... Его, Акиэна, женщина.
- Но ребенку для удачного зачатия надо много крови и мяса...
- Я съела пять свиней, думаю этого хватит нашему ребенку, - в голосе Шагир-ры зазвучало раздражение.
- Лучше бы ты съела человека. Какая от него тут польза? - мужчина тоже начинал злиться.
- Повторяю. Он забавный. Он мне нравится, - теперь в голосе Шагир-ры зазвучал метал.
- Вспомни, Алхон-ра тоже пожалела своего человека. Но его способность воспринимать происходящее полностью исчезла...
- Этот справится, я уверена, - эта фраза явно несла в себе второй смысл, судя по интонации. 'Разговор закончен'.
Мужчина понял это и смирился:
- Решать тебе. Если хочешь, развлекайся. Но чтобы даже духу этого человека не было на мужской половине. Иначе я его изнасилую.
- Я бы хотела на это посмотреть, - в голосе Шагир-ры явно слышалась усмешка.
'А я бы не хотел' - про себя подумал Акиэн, и снова вернулся на кровать. Значит, не примерещилось. Его не съели только лишь потому, что он 'забавный'. Ну что ж, значит, ему опять повезло. Он живой, здоровый и 'забавный'. Отлично. Теперь надо решить, как жить дальше и, главное, как продолжать оставаться забавным. Ну и еще не попадать на мужскую половину замка, потому что секс с мужской ипостасью Шагир-ры явно не входил в планы Акиэна.

Рэйтан и Тэш. История начинается...

В баре, на одной из безымянных планет, во множестве раскиданных по окраинам галактик, 'Путешествующие в мирах' собрались, чтобы отметить прибытие трех новеньких Ищущих. Вечеринка была в самом разгаре. Кровь, смешанная с дорогим вином, лилась рекой. Женщины веселились, вспоминая интересные моменты из своей бурной жизни.
Тэш-ри-ра сделала третий глоток и поморщилась - вкус напитка стал явно хуже, чем был раньше. Учитывая то, насколько они пьяны, раз ей удалось все же заметить подобное - или вино начали разливать совсем дешевое, или донора выбрали крайне неудачно. Девушка встала, со скрипом отодвинув стул, успокаивающе похлопала по плечу вопросительно посмотревшую на нее подругу: 'Пойду перекинусь парой слов с хозяином этой забегаловки'.
Найдя проход между сдвинутыми столами, Тэш оказалась у барной стойки.
- Если нас много и мы пьяны, это еще не повод на нас экономить, - вкрадчиво-ласковым голосом произнесла она, с едва скрываемым презрением изучая мохнатого гуманоида с круглой, как блин, рожей, маленькими злыми глазками и толстыми пухлыми губами.
- Что вы, госпожа, как можно! - губы слегка затряслись, а из узких щелочек на секунду сверкнул страх. Но мохнатик тут же заулыбался. Все правильно - в таких барах трусы не работают.
- Вот и я думаю... - томно протянула Тэш, - не совсем же ты спятил, чтобы специально поить аусваингов дешевой бурдой?
Мохнатик энергично закивал, призывая в свидетели какого-то местного бога и свою маму.
- Вино самое лучшее, госпожа, можете сами попробовать!
Девушка разболтала содержимое протянутой ей бутылки, посмотрела, как медленно катятся тягучие, плотные капли... Сделала глоток и поперекатывала во рту. Да, ЭТО вино и в любом другом баре могло считаться вполне приличным.
- Значит, кровь не первой свежести! - выдала она, строго глядя на мужчину. Тот опять принялся поминать мать и бога, и, затянув Тэш за стойку, махнул рукой в самый дальний угол. Там сидел бледный парень, а из его опущенных вниз рук отходили сразу по две прозрачных трубочки, по которым тонкой струйкой сбегала в стоящий на полу кувшин кровь... алая, ароматная, пьянящая... Девушка подошла поближе... еще ближе... запах манил, притягивал... и тут парень поднял голову и взглянул на Тэш. Ясным, не затуманенным никаким заклятьем взглядом, в котором плескались злость, боль и отчаяние...
- Ты идиот! - девушка резко повернулась к бармену. - Ты, что же, решил на дурмане сэкономить?! Донор должен быть возбужден и счастлив! Понятно?
Мохнатик закивал, с тоской поглядывая на почти полный кувшин крови и белеющего на глазах абсолютно не счастливого донора, готового вот-вот упасть в обморок.
Тэш быстро выдернула катетеры из вен, тут же согнула обе руки парня в локтях и обернулась к владельцу бара:
- Куда ты дел того, чью кровь брал вначале?
- Ну, так он выпился... Кончился, - встретившись с непониманием в глазах девушки, мужчина уточнил: - Умер он.
Тэш длинно и заковыристо ругнулась. Парень, смотрящий на нее то испуганно, то с надеждой, едва заметно улыбнулся на одну из наиболее образных фраз. Взгляд девушки после этого пробежался по юному донору более... оценивающе. И щеки парня неожиданно зарозовели.
- А этого ты где нашел? - Тэш отвлеклась от изучения более привлекательного объекта и снова уставилась на мохнатика.
- Дык подрабатывал он у меня... Семью его кормлю, а он работает. Уговор такой.
- А сдохнуть от потери крови в этот уговор входило? - девушка знала, что каждый выживает, как умеет, и влезать в разборки между низшими ей абсолютно не хотелось. Но раз уж начала, то надо идти до конца.
- Так от пары кувшинов у него не убудет, а тут как раз следующего бы приговоренного привезли. - Вполне разумно, логично, ну, немного цинично, конечно... И почему ее так взволновала судьба конкретно этого парня? Он ведь даже не вкусный! Бывают такие, чью кровь даже у напуганных пить приятно... А тут...
- Тэш-ри-ра, что ты тут делаешь? Тоже пришла узнать, что за амброзию добавили в последние стаканы? - к барной стойке, соблазнительно покачивая бедрами, подошла Зэрхи-ра, Ищущая из другого отряда.
- Тебе правда понравилось? - Тэш изумленно замерла, приподняв бровь.
- Да это самый лучший напиток, который я пила... Жаль, он был разбавлен вином. Меня просто трясет от желания приложиться губами к чистому источнику.
И Зэрхи жадно уставилась на парня, которого начало откровенно потряхивать и явно не от желания. Стараясь не встречаться взглядом со второй девушкой, он умоляюще посмотрел на Тэш:
- Пожалуйста... Помогите мне!
'Да, ты не мой, абсолютно не мой низший! Ты ей подходишь! Избранный для зачатия... после которого ты, скорее всего, спятишь, и Зэрхи тебя съест... Если бы ты был мой - я бы поступила с тобой точно так же...' - примерно такие мысли промелькнули в голове девушки... А еще о том, что сейчас становится модным содержать низших, как домашних питомцев и, одновременно, как постоянный сосуд со свежей кровью. Но это не должны быть избранные знакомых!
Правда у Зэрхи уже есть один ребенок, а у Тэш - нет. И будь этот парень, одновременно, привлекателен как потенциальный отец для них двоих, то, конечно, его бы отдали Тэш. Но в том-то и дело, что он не был привлекателен... Или был? Не зря же она отметила изменение вкуса, прониклась к нему жалостью и сейчас вот всерьез обдумывает возможность увести его из-под носа Зэрхи.
- Я нашла его первой. Он мой.
Обе девушки переглянулись и зарычали, приподняв верхнюю губу.
Парень тихо вжался в стену, пытаясь с ней слиться. Владелец бара благоразумно переместился в другой конец стойки.

* * *

Меня трясло... Слабость от потери крови мешала четко воспринимать реальность. Но даже в туманной дымке было понятно, что я в заднице, полной такой... темной заднице! Сначала я боялся, что просто тихо скончаюсь от потери крови. И, идиот, даже расстраивался... Потом появилась девчонка, и вместе с ней надежда. А теперь девчонок стало две, а надежда испарилась.
Судя по тому, что они обе готовы устроить тут драку, я являюсь призом. А призы у аусваингов долго не живут. Их трахают в какой-то особо извращенной форме и потом мнямки-амки, и только косточки обглоданные остаются. Ну, и детеныш через тринадцать месяцев рождается.
Специально ж сбежал с их планеты-заповедника, где они так охотиться полюбили, чтобы выжить... Братьев младших сюда перетащил. И на тебе, едрить их всех два раза, толпа сразу... отрядов пять, не меньше.
Я пытался быстро слинять из бара, когда гоблин этот лохматый, благодетель, кормилец и работодатель... огрел меня чем-то тяжелым по голове сзади, а в себя я пришел, уже сидя мордой в кувшин с собственной кровью... почти полный! И с четким пониманием, что если сейчас шум подниму - удрать по-тихому не получится. У нас же в барах кровь только у приговоренных к смерти берут. Чтобы поить этих... Высших!
Нет, понятно, что если они пальцем ткнут в кого-нибудь, то все, считай, пропал парнишка... приговорили. Но его цивильно так... через коня перекинут и с собой увезут. Разъедят где-то не при всех.
А вот так вот, в барах, с трубочками в венах - это только смертники.
Хорошо, хоть девчонка первая сразу поняла, что я тут по ошибке. И ведь уже почти спасла, почти уже, вот еще немного и сбежал бы... Так нет, принесло вторую зачем-то.

* * *

- Я же чувствую, что ты его не хочешь! - Зэрхи непонимающе смотрела на Тэш.
Та была полностью согласна с приятельницей, но какая-то сила заставляла ее всерьез собираться драться из-за низшего, от вкуса крови которого ее мутит.
Ладно бы просто ввязалась и спасла, но вступать в конфликт... Глупо! Но кинув взгляд на бледного, прижавшегося к стеночке парня, Тэш тяжело вздохнула.
В широко распахнутых глазах юноши сверкали злость и обреченность. Он не будет покорно принимать свою судьбу, смиренно идти за Зэрхи, ложиться под нее и потом ждать, пока она выпьет его досуха... А уж если вспомнить о том, что в возбужденном состоянии аусваингам очень сложно себя контролировать, и, скорее всего, парня просто съедят живьем... Но какое ей дело до этого?! Так было, так есть и так будет! Низшие созданы для того, чтобы ими утолять голод и жажду. А выбранные использоваться для зачатия вообще должны быть счастливы... Но этот почему-то не был.
- Он. Мой, - четко произнесла Тэш, и Зэрхи отступила, фыркнув:
- Законы ты знаешь. Избранный он мой, так что его отдадут мне...
- Как только я от него откажусь, не раньше!
В ответ на это Зэрхи лишь пожала плечами и хмыкнула:
- Посмотрим...

* * *

Я их законы тоже знал... Едрить всех два раза! Значит, теперь мне на шею наденут ошейник домашнего питомца. Хотя вариант с 'трахнут и съедят' никто не отменял вроде, но... похоже, что-то там у нас с первой девчонкой не склеивается. А второй я подхожу. Но меня ей не отдали... Вот ведь везуха. Шоколадка среди говна, едрить! Хотя ее 'посмотрим' мне совсем не понравилось.
Сбежать бы...
- Мне б домой...
Может, прокатит? У меня ж братья там голодные. Только про них лучше не говорить, пусть они и мелкие совсем. Или сказать? Если меня сейчас заберут, то кто их кормить здесь будет? Не работодатель же мой...
Первая посмотрела на меня так, что мне сразу захотелось вновь слиться со стенкой. Ну, извини, у меня тоже дети есть, и им тоже надо бы оставить мяса какого-нибудь невинно убиенного домашнего питомца, типа коровки там...
- У меня два брата...
Мы снова уставились друг на друга. Еще немного, и между нами заискрит все.
- Мне надо...
На моей шее защелкнулся ошейник. Сразу стало тоскливо и пусто внутри. Все. От судьбы не убежишь - попробовал... далеко, быстро... и бесполезно.
Встать у меня получилось только с третьего раза. Слабость дикая, в глазах звездочки, голова кружится.
- У тебя есть полчаса, потом ошейник начнет нагреваться, - спокойно так, как будто и не угрожает совсем, а просто констатирует факт.
Да, наверное, так и есть. Кто я для нее? Низшая форма жизни. Как для меня, например, кролик... Хотя с кроликом я бы трахаться не стал, а со мной можно будет. Вот и все, чем я отличаюсь. Ну, еще вот та, вторая, имеет на меня планы по поводу продления рода. Своего.
- Спасибо. Я быстро, - по-моему, я даже улыбнуться попытался. Не знаю почему. Мне на шею надели бомбу замедленного действия, а я, как дурак, еще и благодарю за что-то.
Куда мне братьев за полчаса деть-то? Не с собой же брать? Два крольчонка в дополнение к кролику-самцу-производителю. Но и на улице, если оставить - тоже быстро лапки склеят. Одному пять, второму четыре. Куда же мне их деть-то?!

* * *

Парень вернулся спустя двадцать минут, посмотрел на Тэш исподлобья. Кожа у него уже слегка порозовела, и пряди черных волос, неровно подстриженных одним движением ножа, смотрелись уже не так контрастно. Губы тоже уже были не бледно-розовыми, а во взгляде обжигающе-черных глаз было лишь настороженное ожидание, без страха и обреченности.
Тэш глубоко втянула носом воздух, впитывая запах своего нового питомца. Как можно пахнуть так маняще и при этом быть таким невкусным? Причем всем остальным кровь этого парня понравилась, всем! Кроме Тэш...
- Пристроил братьев? - девушка сидела вместе с подругами, вытянув под столом ноги и откинувшись на спинку стула... В одной руке у нее был бокал с вином, разбавленным кровью недавно привезенного донора, пальчиками другой руки она отбивала по столу какую-то, известную только ей мелодию.
- Да, - кивнул ей парень и огляделся в поисках свободного стула.
- Питомцы сидят у ног своих хозяев, - усмехнулась Тэш, с интересом смотря на юношу и ожидая, что он будет делать дальше.
Тот вздохнул и уселся на полу, перекрестив ноги.
- Зато, наверное, питомцев должны хорошо кормить? - его изучающий взгляд скользнул по столу, уставленному различными закусками. Но почти сразу же встретился с заинтересованным взглядом Тэш. Полминуты тишины и женский смех за всеми ближайшими столиками.
Девушка потянулась рукой к первой попавшейся тарелке, взяла оттуда кусок мяса посочнее и протянула его на весу, держа пальчиками за край, своему наглому питомцу. Поразглядывав висящий над ним сочный кусочек еды, парень изобразил легкое удивление:
- Что? Сами лично с рук кормить будете? Я бы и с тарелки покушал, не гордый...
Все рядом сидящие женщины снова рассмеялись.
- А он у тебя забавный... - одна из подруг Тэш потянулась погладить парня по волосам, но тот увернулся и вопросительно посмотрел на хозяйку. Та одобрительно хмыкнула, но потом строго произнесла:
- Не выделывайся. Если хочешь есть - ешь так, как дали.
Парнишка усмехнулся, облизнул губы, обхватил ими край мяса и сделал всасывающее движение, откусил, хищно сверкнув белыми зубами, снова облизнулся, медленно ведя языком по губам... Женщины, как завороженные, замерли. Глоток, очень заметный из-за откинутой немного назад головы и слегка вытянутой шеи.
'Позирует ведь специально!' - подумала Тэш, ловя восторженно-восхищенные взгляды подруг и знакомых на свою... СВОЮ собственность!
А красные, влажные губы уже снова сомкнулись на куске мяса, всасывая краешек... Снова легкий оскал, пережевывание и облизывание... И опять глоток... Когда невозможно взгляда отвести от манящей хрупкой шейки... тонкой, длинной... с пульсирующей венкой...
Тэш даже головой потрясла, отгоняя наваждение. А потом, ехидно усмехнувшись, приподняла кусок чуть-чуть повыше... В черных глазах сверкнул азарт, парнишка хитро взглянул на девушку, медленно-медленно скользя языком по губам и как только Тэш на секунды потеряла бдительность, протянул руку и схватил кусок мяса:
- Спектакль закончен, дамы. Я и правда очень голоден!

Дальнейших вариантов развития событий было множество. Можно было избить наглеца, чтобы знал свое место. Можно было просто отчитать словами и заставить съесть мясо с пола, стоя на четвереньках. Но Тэш выбрала третий путь, она решила не устраивать воспитательный процесс на публике, лишь чуть сдавила ошейником тонкую шейку, давая понять, что лимит ее терпения исчерпан, и парень сразу опустил глаза в пол и начал аккуратно есть. Потом взглядом попросил еще кусок мяса, и напоследок ему была выдана пачка салфеток.

* * *

Питомец - это не Избранный. Наличие домашней зверушки не мешает совершеннолетней аусваинг продолжать поиски отца своего будущего ребенка. Поэтому, привезя парня к себе, Тэш пошла искать бабушку, чтобы познакомить ее со зверушкой и попросить присмотреть, пока внучка занимается розыском самца-производителя.
Бабушка нашлась почти сразу - она сидела у окна и любовалась на портрет человека, которому повезло стать отцом сразу двух аусваингов, и это были не близняшки! Мать и тетя Тэш родились с разницей в десять лет. Обычно между детьми срок больше, так как женщины предпочитают дорастить ребенка до совершеннолетия и лишь потом отправляться на поиски следующего мужчины-Избранного. А вот бабушке повезло, потому что ее избранник так ей понравился, что она не съела его во время зачатия, а он не сошел с ума, и поэтому был использован еще раз. Ему было позволено дожить до старости, растить дочек, он даже Тэш застал... И умер совсем недавно, два года назад. И вот все эти два года бабушка большую часть времени грустит у его портрета.

* * *

Братьев я пристроил соседке. Как только она увидела на мне ошейник аусваингов, сразу молча взяла братьев за руку и увела к себе в дом. Я даже попрощаться с ними нормально не успел, только крикнул вслед, что по делам срочно уехать надо.
Надеюсь, у них все будет хорошо, будут расти в большой семье - у соседки своих четверо, тоже мал мала меньше. Все равно лучше, чем в каком-нибудь приюте...
А дальше я вернулся к своей хозяйке и принялся наглеть. Пусть привыкает или сразу съест. На задних лапках перед ней прыгать не собираюсь. Правда, когда ошейник у меня на шее чуть сжался, я сразу понял - это намек и надо остановиться. Ничего, потом еще понаглею...

* * *

- Бабушка? - Тэш стояла в дверях и любовалась. Ее старшая родственница была в самом расцвете сил, многие ожидали, что она еще раз выйдет на поиски Избранного, когда немного позабудет своего Акиэна. Ведь двести пятьдесят четыре - это лишь середина жизни аусваинга. Можно завести еще двух, а то и трех детей.
- Да, моя девочка? - бабушка отвернулась от портрета и с интересом принялась изучать привезенного Тэш мальчишку.
- Как тебя зовут, дитя? - задала она вопрос, который даже не пришел в голову ее внучке.
- Рэйтан, - низко поклонился парень и тут же снова уставился на портрет Акиэна, который он изучал еще до того, как на него обратили внимание.
- Подойди ко мне, мальчик, - Шагир-ра сделала взмах рукой, и Рэйтан тут же приблизился к женщине.
Положив ладони парню на бедра, та надавила на них, заставляя опуститься на колени рядом с собой. Потом глубоко втянула запах питомца свой внучки и вопросительно посмотрела на Тэш:
- Ты уже научилась чувствовать родную кровь?
Широко распахнутые глаза девушки выражали изумление и понимание одновременно.
- Так поэтому меня чуть не вывернуло наизнанку?!
- Само собой! Мы никогда не пьем кровь у своей родни! - строго произнесла Шагир-ра и повернулась к парню: - Кого тебе напоминает человек, изображенный на портрете?
- Моего отца, леди. Сходство очень сильное, хотя я уверен, что это два разных человека... Может быть, это мой дед?
- Вряд ли, Акиэна я привезла сюда совсем мальчиком, а умер он глубоким стариком, по вашим, человеческим меркам. Вы, люди, начинаете размножаться очень рано и очень активно, так что ты, скорее, его правнук или даже праправнук. В любом случае в пищу нашей семье ты не пригоден, как избранный моей внучке - тоже...
Женщина задумчиво изучала парня, а Тэш, по прежнему стоя в дверях, вдруг напряглась от мысли, что это ей и матери Рэйтан - родственник. А вот бабушке... Бабушке - нет! И, как бы подтверждая ее опасения, Шагир-ра легонечко куснула парня за шею и глотнула его кровь.
- Удивительный вкус... - прошептала она, зализывая ранку. - Жаль, что для продолжения моего рода ты не подходишь.
- Зато он подходит Зэрхи-ра, - призналась Тэш. - Но я его у нее из-под носа стащила.
- Зачем? - Шагир-ра удивленно посмотрела на свою внучку. - Зачем тебе твой дальний родственник? А Зэрхи с его помощью стала бы матерью чудесной девочки... ну, или мальчика.
- И сожрала бы меня, вместе с косточками, - тихо пробубнил Рэйтан.
- Значит, такова твоя судьба, - строго произнесла женщина. - У каждого есть в жизни цель. Кому-то просто родиться, прожить, размножиться и умереть. А кому-то выпадает честь продлить род аусваингов. Ты должен гордиться...
- Простите, леди. Ничего, если я воздержусь?
Шагир-ра изумленно приподняла одну бровь:
- Да ты наглец, мальчик!
- Есть немного... - Рэйтан поиграл желваками, смотря чуть в сторону от женщины, чтобы не слишком откровенно светить злостью в глазах. - На улице рос, никакого приличного воспитания.
- Зато кровь на вкус просто божественна, - опасно-ласково улыбнулась Шагир-ра. - А уж от возбужденного, наверное, вообще будет не оторваться...
Парень заметно напрягся и обернулся в сторону девушки:
- Тэ-э-эш?!
- Пожалуй, бабушка права, - быстро отреагировала та, понимая, что в ближайшее время поехать искать избранного ей не удастся, потому что оставлять питомца в доме без ее присмотра опасно. - Тем более ты одним своим поведением сегодня в баре соблазнил сразу столько женщин.

* * *

- Имеет смысл начать сдавать тебя в аренду подругам, раз саму от твоей крови мутит, - произнесла Тэш.
Не то чтобы я ожидал от нее защиты от ее сумасшедшей родственницы, но надеялся. Нет, вот ведь болван! Правда надеялся, что притормозит старушку, хоть на время. Помирать именно сегодня мне уже как-то расхотелось. И тут такое...
- Я не понял, вы из меня шлюху собираетесь сделать, что ли? - с возмущением уточнил я.
И мне в ответ кивнули, с ехидной такой улыбочкой на лице.
- А что, ты против? - и на бабушку свою смотрит.
Хотя какая она бабушка? Внешне больше сорока и не дашь, красивая, светловолосая с легкой рыжиной, глаза зеленые, а в них карие точки, как искорки. Тэш скорее как ее младшая сестра воспринимается, а не внучка.
- В аренду сдавать - это ты хорошо придумала. Правильно. Пусть от зверушки твоей в доме польза будет. А я первым клиентом буду, протестирую.
Говорит Тэш, а сама на меня смотрит, моей реакции ждет. А как я отреагировать должен? Страшно мне! Оттестирует, а я потом кусочков себя не досчитаюсь. Уха там, или.. еще чего... Попу вон прокусит! Хотя раз на меня тут планы финансовые строят, значит, товару вредить не должны. С другой стороны, я и с укушенной попой вкусный буду, на крови это не отразится. Как бы мне отреагировать-то так, чтобы запомнили?!
- А мне процент от дохода полагается? Только за еду я работать не буду, кормить меня как питомца домашнего положено.
- Не наглей, мальчик, со мной такой номер не пройдет! - тут же осадила меня женщина, цепко ухватив за подбородок, до боли, и пристально посмотрев мне в глаза.
Я сглотнул и широко улыбнулся, хоть сердце в пятки упало, не важно! Пусть привыкают, что я дурной на всю голову, ценить больше будут. Уверен, послушных тут у них навалом.
- А какой номер пройдет? Ножки у вас красивые! Педикюр сами делаете? Я такой массаж ног делать умею, вы мне за него все простите, вот увидите! - и я провел языком по губам, медленно, соблазняюще и тут же получил пощечину.
- Я сказала 'не наглей!'
Изобразил взглядом несправедливо обиженного, губки бантиком сложил и на ножки ее снова покосился.
Мой подбородок из захвата выпустили и за волосы в эти ножки носом ткнули:
- Удиви меня... Массажем.

Азмирк. Выбор бога

Азмирк, сжав зубы, стоял на коленях и смотрел в землю. Ненависть распирала его изнутри, мешая сосредоточится и придумать выход. Хотя какой может быть выход, когда храм Тевавора Мохеса уничтожен, а почти все жрецы - перебиты. В живых остались только трое тихса-кан, причем совсем еще юных, не проведших самостоятельно еще ни одного ритуала или обряда. И пятеро рахса-кан, воинов при храме.
Их обучали убивать все живое... все и всех, кроме аусваингов. Грязь и пыль осталась от когда-то прекраснейшего здания, высушенные бескровные тела - от тех, чьи предки жили здесь более шести сотен лет.
Какая странная насмешка судьбы... Майра Бойнейра исчезла во время битвы с Тевавора Мохесом, тем самым проиграв и битву, и очередную вселенную, а ее забытые создания, аусваинги, генетический эксперимент, игрушка богини... медленно, но верно отвоевывают вселенную за вселенной у поклонников бога-победителя и тот не вмешивается... уже очень давно не вмешивается ни во что.
Вот и сейчас, вместо того чтобы явить свою мощь, разнести этих вампиров, харакел парах... Азмирк был уверен, что их бог палец об палец не ударит, чтобы защитить последних выживших, и их всех принесут в жертву Майре.
Хорошо, что его с детства определили в воины, иначе изгнали бы из храма за крамолу. Хотя... Тогда бы он не стоял сейчас связанный на коленях у первого попавшегося подходящего камня, который варвары-Высшие нарекли жертвенным алтарем.
Весна, как нарочно, маняще радовалась, отмечая свою личную победу над зимой. В лесу, за стенами храма, громко пела счастливая пичужка. Одуряющий аромат растоптанных цветов и поломанных деревьев смешался с запахом гари, крови и пота.
Весна... его девятнадцатая весна... Умирающие цветы пахли сильнее, чем люди. Или просто Азмирк хотел запомнить напоследок именно весну, а не смерть...
Тут рядом истошно завопил Кнек. Полное имя этого тихса-кан было Кнек`т-тшун-фун, но кто же станет ломать язык ради семнадцатилетнего мальчишки? Уж точно не его ровесники!
Азмирк оторвался от изучения муравья, ползущего по своим мирным делам и огляделся. Да, лучше снова вернуться к муравью... старается, тащит что-то в свой домик. Хорошо, что его дом не разрушен и ему есть куда тащить...
Кнек, передохнув, снова набрал в грудь воздуха и приготовился опять издать вопль.
- Заткнись, - сквозь зубы процедил Азмирк, хотя еще за час до нападения на храм должен был вежливо склоняться в поклоне, когда Кнек`т-тшун-фун величественно шествовал мимо.
Но Кнек даже не отреагировал на грубость, он с ужасом, хватая ртом воздух, смотрел, как трое аусваингов разрывают когтями на куски тело одного из его друзей.
Азмирк кинул взгляд на алтарь и снова уставился в траву. Муравей уже скрылся, сосредоточить свое внимание было не на ком, просто сконцентрироваться для медитации - невозможно. Кнек рядом визжит, парнишка на алтаре кричит... Харакел парах! Хорошо хоть третий тихса-кан благополучно упал в обморок. Даже завидно...
Главное не думать о том, что скоро на этом камне окажется он сам... Главное - не думать! Иначе внутри все сжимается от противного липкого страха и в голове начинает пульсировать только одна мысль: 'Не хочу! Не хочу! Не хочу!'. Иногда ее сменяет заунывное: 'Только не так!', или совсем обреченное: 'Главное, чтоб быстро...'.
Тут к алтарю подошел еще один аусваинг. Похоже, молодой, хотя кто их в боевой форме разберет? Азмирк как раз нашел достойный наблюдения объект - маленького жучка, медленно ползущего вверх по травинке. Но следить за новым аусваингом было интереснее. Высший произнес что-то приказным тоном на рычаще-гортанной тарабарщине, при этом махнув рукой в сторону пленных.
Трое испачканных в свежей крови аусваинга, подъедающие с камня то, что еще несколько минут назад было человеком, явно были против того, на чем настаивал вновь пришедший. Даже по выражению их страшных морд это было понятно. Но они еще и вступили в перебранку друг с другом.
Слушать их пререкания было отвлекающе-приятно. Азмирк расслабился и очередной раз вспомнил добрым словом своего учителя, утверждавшего, что между мозгом и мышцами есть не только прямая, но и обратная связь. Сжатое от напряжения тело тоже расслабилось, и сердце перестало стучать так, как будто сейчас пробьет ребра.
'Только не так'... 'Не хочу!' 'Главное - не думать!'

Молодой аусваинг прорычал последнюю фразу и что-то выкрикнул в воздух. Тут же отовсюду начали слетаться большие черные вороны, превращающиеся на земле в страшных, грязных, уродливых древних старух. Одни из них были совсем лысыми, у других торчали клочки волос, крючковатые носы, сморщенные лица, безумство в мутных глазах...
Азмирк с презрением, смешанным с легкой завистью посмотрел на поникшего без сознания Кнека. Харакел парах! Жаль, что его разум так легко не расстается с телом. Потому что старушки начали сновать вокруг пленных, изучая, разглядывая, мерзко хихикая и протягивая к ним свои уродливые трясущиеся руки.
Все пятеро рахса-кан сгруппировались, образовав круг, лицом к странным тварям. Да, их связали так хитро, что не пошевелить руками, не встать с колен не получалось, но стоять вот так, плечом к плечу, было привычно и, поэтому, спокойнее. В середине этого круга находились два тихса-кан, оберегать которых считалось основной задачей всех воинов храма.
Аусваинг, вызвавший страхолюдин, сидел на жертвенном камне, скрестив ноги, и с каким-то странным интересом наблюдал за людьми. Как будто выбирал, причем прислушиваясь к каким-то своим внутренним чувствам и ощущениям.
- Элифаирабтизак! - прогремело над развалинами храма, и страшные старушки разбежались в разные стороны, разлетелись воронами, взмыли в небо и исчезли.
А аусваинг, спрыгнув с камня, подошел и, раздвинув круг, завис над еще не совсем пришедшем в себя Кнеком. С сомнением оглядел его, потом перевел оценивающий взгляд на стоящего рядом Азмирка. Снова посмотрел на Кнека. Презрение на его страшной морде было написано большими яркими буквами.
Подошедший следом один из жрецов приподнял застонавшего мальчишку одной рукой, когтем на пальце перерезал веревки, и, поставил Кнека на землю. Потом прицокнул с какой-то мерзко-противной ухмылкой и когтем же срезал с паренька всю одежду, с шорохом, лоскутками опавшую на землю. Тихса-кан, замерев от ужаса, мог лишь только приоткрывать рот, издавая странные полухрипы-полустоны.
Азмирк и два аусваинга смотрели на него почти с одинаковым выражением презрения на лице. Еще один тихса-кан продолжал лежать в глубоком обмороке и не мог приободрить друга. Да, наверное, и не стал бы...
Время как будто остановилось, и только довольная жизнью пичужка в лесу продолжала петь свою песенку. Азмирк даже глаза закрыл, так не совпадали счастливые трели из леса, запах распускающихся цветов вокруг, смешивающийся с потом, кровью, гарью... и страшная в своей спокойной обыденности картина перед глазами. И если от вони войны и смерти избавиться полностью было нельзя, то смотреть на Кнека его точно никто не заставит!
- Открой глаза, - произнес кто-то рядом.
Голос был приятный, с легкой хрипотцой и немного усиленной 'р'. Азмирк напрягся, догадываясь, что говорят это, скорее всего, ему.
Чтобы он не сомневался, тяжелая лапа хлопнула его по плечу. Не стой он уже на коленях - ноги бы подкосились. Решив не нарываться в последние минуты жизни, Азмирк приоткрыл один глаз. Страшная морда аусваинга нависала прямо над ним.
- Какому богу ты будешь молиться перед смертью? - выдохнули в него вопрос, и в нос шибанул запах сырого мяса, причем не первой свежести.
Аусваинг пристально смотрел на Азмирка, ожидая ответа. Чтобы их лица находились примерно на одном уровне, странному существу пришлось присесть на корточки и все равно он возвышался над человеком, хотя юный рахса-кан никогда не считал себя хрупким и был довольно высок, по меркам людей.
Обдумывая ответ, Азмирк изучал сидящего напротив него монстра. Черно-коричневая кожа, обтягивающая гору мышц, лысая голова с огромными раскосыми глазами сине-зеленого цвета. Рога, острые и длинные, как у козлов при храме. А за спиной кожистые, огромные крылья.
Четверо остальных рахса-кан с изумлением смотрели на своего товарища. Им не надо было столько времени, чтобы быстро выпалить: 'Тевавора Мохес'.
И тут тот, кто тем более не должен был сомневаться в выборе бога, пролепетал: 'Я буду молится Великой Матери аусваингов, Майре Бойнейра. Ведь меня собираются принести в жертву именно ей...'.
Аусваинг поднял взгляд на Кнека и хмыкнул, вложив в интонацию сразу очень много. И то, что по его мнению такой трус не достоин молится его богине, и то, что ничего другого он не ожидал, и то, что...
Жрец из Высших тоже хмыкнул, и тоже очень эмоционально. Но он хотел сообщить миру о своем разочаровании, о том, что он расстроен, но возражать против случившейся несправедливости не видит смысла.
Молодой аусваинг, так и не дождавшись ответа, встал, коротко пророкотал что-то, ткнув пальцем сначала в сторону Кнека, потом - Азмирка.
Жрец отчаянно замотал головой. Аусваинг снова пророкотал, отрывисто, одно-два слова, не более того и все возражения на этом закончились. Однако на морде жреца появилась очень нехорошая, противная такая ухмылка, когда он посмотрел на Азмирка.

Несколько взмахов когтем, и вот веревки и одежда валяются на земле. Юноша даже не сразу понял, что произошло. Обнаженность не смущала его. Рахса-кан до пятнадцати лет тренируются голыми, чтобы учитель мог видеть движение каждой мышцы на теле и чтобы не рвать одежду во время тренировок.

Окинув Азмирка оценивающим взглядом, аусваинг одобрительно кивнул, и, перекинув Кнека через плечо, ухватил своего второго пленника за руку и потянул за собой.
До леса они дошли довольно быстро.
Азмирк старался не замечать, с какой чудовищной силой сжимает монстр его запястье. В лесу весной пахло еще более одуряюще-пьяняще, и птиц тут было слышно лучше. Не только одну, самую громкую, но и тихие перефьюти, и опасливо-настороженное чьиви, и даже прицокивание из травы суймеры, маленькой серенькой пичужки, совершенно незаметной на земле из-за своей окраски.

Но громче всех радостно разливались по всему лесу уже ставшие родными тирли-лирли-трели. Азмирк благодарно улыбнулся неизвестной птичке - ее пение отвлекало его все то время, что он ожидал своей участи у жертвенного камня и сейчас помогает не замечать боль в запястье.
Болезненность в освобожденном от веревок теле Азмирк пережил стоически, а вот стальной захват пальцев аусваинга терпеть было сложнее.
- Приготовься, - прорычал Высший и мир дернулся, расплылся и вновь стал четким... но другим.

К ним тут же подбежал еще один аусваинг, судя по восторженному выражению мордашки, более поджарому телу и ощущению какой-то внешней и внутренней тонкости и хрупкости - совсем молоденький.
Подхватив Кнека и кинув заинтересованный взгляд на Азмирка, он радостно унесся куда-то, от куда и появился.

Их перенесло в небольшой городок-крепость, три высоких каменных здания, несколько десятков одноэтажных каменных домиков и множество деревянных построек. Стояли они на довольно широкой улице, вымощенной круглыми гладкими булыжниками.
Обернувшись, Азмирк увидел стену наугольной башни, высоченной, порядка семидесяти челоростов. Даже голову задрать пришлось, чтобы разглядеть верхушку башни и последнее смотровое окно. Забывшись, Азмирк принялся считать все окна, но аусваинг дернул его за руку и парень даже чуть скривился от боли. Странно, что кость до сих пор не захрустела...Своих пальцев Азмирк уже давно не чувствовал.
Нахмурившись, аусваинг поизучал лицо юноши, как будто пытаясь найти там ответ на свой незаданный вопрос, потом, вдруг, ослабил захват. Отметив промелькнувшее на лице пленника чувство облегчение, удовлетворенно фыркнул.
Весной в этом новом мире тоже пахло, но не так осязаемо, как у храма и тем более в лесу. Тут больше пахло жизнью, причем военной - пот, лошади, отходы лошадей... Аусваинг уже не бежал, а просто шел по улице. Не тащил за собой, а вел за руку. Так что юноша успевал крутить головой, разглядывая встречающиеся на пути дома.
Тут мимо проехала телега со свежескошенной травой и Азмирк глубоко вдохнул, наслаждаясь.
Парой запряженных в телегу лошадей управлял человек, ну или аусваинг в обличье человека... В храме рассказывали, что они умеют перевоплощаться. И, кстати, учитель говорил, что свою страшную, крылатую ипостась, они используют только во время войн, драк или в процессе оплодотворения.
А в этом городке уже четверо пробежавших мимо молодых аусваинга были именно рогатыми и крылатыми. А вот возница на телеге был первым встречным, похожим на человека. Он очень заинтересованно оглядел Азмирка и уважительно кивнул идущему рядом с юношей Высшему.
И, встретившись с его любопытно-оценивающим взглядом, юноша вспомнил, что совершенно обнажен. Не то чтобы его смутило осознание полной открытости тела, но вот то, как его изучал мужчина... Как одну из девиц, приглашенных для увеселения живущих в храм. Пальцы сами собой сжались в кулаки, захотелось с размаху залепить этому человекоподобному по наглой морде.
- Остынь! Можно подумать, раньше на тебя так никто не смотрел, - усмехнулся аусваинг, приобняв Азмирка за талию и подтянув к себе поближе. Юноша попытался вырваться, но хватка у монстра была стальная. Пришлось просто проводить телегу и ехидно улыбающегося возницу злобным взглядом.
Выдохнув, Азмирк попытался вновь сконцентрироваться на чем-нибудь отвлекающем, но умиротворяющее спокойствие не возвращалось. И даже любопытство куда-то исчезло. А на поверхность выплыли тщательно запрятываемые страхи.
Пока он стоял на поляне у жертвенного камня - все было понятно. Ужасно, жестоко, но понятно. Что ожидает его здесь? Почему выбрали именно его? Хотя... выбрали-то Кнека! Потому что маленькие древние ведьмы пытались дотянуться именно до него. Нет, лапали они своими сморщенными крючковатыми пальцами всех, но Кнек вызывал наибольший интерес.
А вот чем Азмирк заслужил изменение своей судьбы? Или...
- Ты спрашивал, какому богу я буду молиться в последние минуты жизни? - аусваинг, целеустремленно тянущий юношу за собой, обернулся, едва заметно кивнул и слегка напрягся. Ответ, очевидно, все же имел какое-то значение.
'...а если он сейчас развернется и снова вернет меня на ту поляну?' - промелькнула трусливая мысль, напугав до потери уверенности в правильности своего решения.
Азмирку пришлось помолчать несколько секунд, собираясь снова с силами.
'Пусть Тевавор уже давно отвернулся от нас, но другие боги еще прислушиваются к нашим молитвам. Ложь одобряет только Бог притворства, а остальные любят правду. И если я промолчу - получится, что я стыжусь своей богини... или что я - трус, которому не хватило смелости признаться?'
- Я молился Наинэ, богине войнов.
Аусваинг хмыкнул удовлетворенно-довольно: 'Хороший выбор!', и снова потащил Азмирка за собой.