Смирнова Лидия : другие произведения.

Врата бога

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Действие романа происходит во времена царствования Хаммурапи. Храмовый раб Шамшил, обладающий уникальным даром разделять магию на запахи, не мог и подумать, что, выполняя очередное задание жрецов, окажется втянутым в старую разборку между сильнейшим человеческим магом и богами. Вместе с другом, предтечей, девушкой оборотнем, и жрецом повелительницы страны мертвых Шамшилу предстоит проследить весь путь вступившего на тропу светил игрока, узнать истинную сущность богов и понять, кто он есть на самом деле.

ВРАТА БОГА

"Древние были, есть и будут..."

Абдула Аль-Хазред "Книга Мертвых" (760 г.н.э.)

  
   Пролог.
  
   Время.... Когда живешь очень долго, перестаешь его замечать. Слова - вчера, сегодня, завтра теряют смысл, сливаясь в единое мозаичное полотно, и каждый фрагмент в нем, чья то жизнь. В небытие уходят целые народы, превращаются в прах страны и города, освобождая место новым битвам и идеям. Легенды стираются из людской памяти, одни боги сменяют других, и сейчас никто не знает, как все начиналось. Никто, кроме меня...
   Кицир-Абу (когда-то меня звали именно так), родился в одном из красивейших уголков планеты. Величественная река, финиковые рощи, персиковые деревья в цвету - если бы рай существовал, то находился бы именно там, на берегу Евфрата. Отец, управляющий землями храма Инанны, поспешил принести ей в жертву молодого ягненка, славя богиню за дарованного наследника. Позднее он один из первых проклянет мое имя, но в тот момент его счастью не было предела. Ведь у него родился сын и, выстроившиеся в ряд светила сулили младенцу славную и достойную жизнь.
   С тех пор как Древних изгнали из мира, прошло более трех тысяч лет и люди начали все забывать. Осталась только нелепая вера в Звездных Странников, якобы спасших несчастное человечество, да страшные сказки, рассказываемые детям на ночь. О гигантских чешуйчатых птицах - порождениях мерзостного Лэнга, рыскающих в поисках живой плоти, о Бледных призраках, обитающих в древних склепах и вечно голодных Тощих всадниках, предпочитающих ночь дню, а смерть жизни.
   Светила не соврали. Моя жизнь действительно оказалась полна деяний, но достойных среди них немного. Я шел к цели напролом, оставляя позади горы трупов, и никогда ни о чем не жалел. Ибо теперь у человечества есть шанс, и им оно обязано мне.
   Когда от одиночества сводит скулы, я сажусь возле врат и слушаю стоны, доносящиеся с той стороны. О, эти сладчайшие звуки! Только благодаря ним я не сошел с ума. Они наполняют сердца ненавистью и прочищают мозги лучше любого лекарства. Полчаса и я понимаю, что все сделано правильно. У меня нет другого выхода, иначе человечество постигнет та же участь. А что может быть хуже чем вечное скитание в мрачных лабиринтах Извне, без счастья, без цели, без надежды. Я смотрю на переливающийся живой металл, и чувствую его податливость. Достаточно знака и он расступится, впуская в наш мир орды безжалостных, готовых на все ради мести воинов. Не плачьте мои друзья, но еще рано. Мы еще не готовы...
  
   Мозаика. Фрагмент первый - Ур, полночь, десять дней назад.
  
   День весеннего равноденствия, случившийся в тридцать третьем году царствования великого Хаммурапи (да хранят его боги) выдался теплым и солнечным и шествия устроенные во славу Таммуза выдались на славу. Набежавшие к концу гуляний тучки не испортили радужного настроения толпы и все разошлись по домам пьяные и довольные, славя мудрого наместника приказавшего выкатить на площадь полторы сотни бочек свежего пива. Вот так и случилось, что даже стражники, которым по должности положено охранять покой мирных горожан, в эту ночь спали как убитые и ни чего не видели. А посмотреть было на что...
   Ровно в полночь из храма бога луны Сина выскочил человек в дорогом, но драном халате и, судорожно оглядевшись, побежал через площадь в сторону дворца. Не успел он добраться до середины, как перед ним, загораживая дорогу, из-под каменных плит взметнулись вверх фонтанчики белого тягучего тумана. Человек, не останавливаясь, метнулся в бок и, вырвавшись из ловушки, скрылся в ночном городе.
   Никогда раньше он не испытывал столь сильного страха. Липкий ужас затуманивает разум и гонит вперед. Изо рта, несмотря на теплую и даже жаркую погоду, хрипло вырывается пар, мокрые от пота волосы прилипают ко лбу. Вот он останавливается и, прижав руку к сердцу, пытается отдышаться, но туман догоняет его и человек, взвизгнув, бежит дальше, растеряв остатки самообладания.
   На уши давит тишина. Самый бедный, трущобный район города, заселенный простыми тружениками - носильщиками, землекопами, водоносами, то есть чернорабочими всяческих мастей кажется вымершим. Маленькие глинобитные домишки, с полуистлевшими циновками вместо дверей и кучи мусора, кажутся единственными обитателями этих мест. Кругом ни души. Не слышно даже пения цикад и брехни бродячих собак, шарящих на помойках. Пустота овладела этим местом, кругом забвение и тлен.
   Внезапно человек спотыкается, поскользнувшись на осклизлой земле, и тяжело падает, издав короткий вскрик боли:
   "-О...", - не сдержав стон, он закусывает губу, затем пытается встать, но непослушная нога подворачивается снова.
   "-Помогите...", - неуверенно шепчет несчастный, растерянно оглядываясь, и, спохватившись, орет во весь голос - "Помогите!!!" Тишина недовольная вмешательством сопротивляется, и крик глохнет, не успев набрать силу.
   Крутанувшись на месте, он обнаруживает за спиной незаметно подкравшийся туман. Белесая стена колышется, сплетаясь в фантастические фигуры, протягивая щупальца все ближе и ближе, но внезапно откатывается назад, оставляя вместо себя фигуру, закутанную в длинный до пят плащ.
   Несчастный визжит от ужаса, но тут высоко над головой из-за туч появляется круглая похожая на серебряное блюдо луна. Человек с мольбой подымает глаза к небу - единственное, что ему остается сейчас делать молиться, и он шепчет славу тому, кого видит - мудрому господину Сину - "хозяину месяца". Но не о спасении жизни молит он Старшего Владыку - о нет! Осколки вернувшегося самоуважения заставляют его проклясть своих мучителей и эта, последняя мольба, вздымаясь вверх невесомым облачком, обретает собственную жизнь.
   Син, седобородый мужчина в расшитом драгоценными каменьями халате, мирно дремлет в неспешно дрейфующей по небу лодке. Но внезапно вздрагивает, вырываясь из объятий тяжелого сна. Что сниться богам, уставшим от вечного служения? Может дивные миры, не познавшие разрушительной силы разума? Или пурпурные башни древних, стертых с лица земли цивилизаций? Нет... Тягостно пробуждение "хозяина месяца", и, с трудом отрывая голову от специального подложенного под шею валика, он стонет:
   - Великая Пустошь! Пора прекращать злоупотребления! Не мальчик ведь, в самом деле.
   Вокруг дивана действительно виднеются следы бурно проведенного дня: пустые кувшины громоздятся в углу, на невысоком столике застыли остатки угощения, а на полу ярким пятном лежит ярко-красная накидка, забытая одной из посетительниц.
   - Где же этот шеду? Вечно их надо тыкать носом, - недовольно бурчит Син, оглядывая разрушения и сунув пальцы ко рту, пытается свистеть. Свист получается жалкий, едва слышный. Божество озадачено вертит головой, но ожидаемый демон на зов не является, - Что ж такое, - огорчается он, - Развоплощу мерзавца, будет знать, как хамить!
   Делать нечего, приходится вставать самостоятельно. С трудом, доковыляв до стены, Син отодвигает зеркало, за которым спрятан пульт управления летающим кораблем, но вдруг замирает. Осторожно вернув зеркало на место, он с ужасом смотрит на собственное отражение. Из глубин зазеркалья хмурится бледное лицо с грустными светло серыми глазами. В первые за несколько тысяч лет Син видит истинный их цвет, давно стершийся из памяти. Не веря "хозяин месяца" растерянно мигает, затем протирает зеркало рукавом халата, и, наконец, осознав ужас произошедшего, орет.
   - Неееет!!!
   Все становиться сразу на свои места: и тяжесть в голове, списанная вначале на похмелье, и не удавшееся заклинание. Сорванное зеркало летит в дальний угол и рассыпается в мелкую пыль, трясущиеся пальцы набирают на пульте управления необходимую комбинацию цифр. Повинуясь команде, крыша въезжает в стену, открывая вид на ночное небо. Перегнувшись через борт, Син смотрит вниз на проплывающий мимо город и злость на его лице сменяется удивлением:
   - Вот это да! Давно я ничего подобного не видел...
   И действительно, с одной стороны Ура, вместо приятного глазу башен и зикуратов, раскидывая вокруг дымообразные отростки, на земле шевелится нечто белое, похожее на клубы утреннего тумана. И тут, прямо из центра шевелящейся массы, как фонари, вспыхивают две красные точки и, отыскав в небе пролетающего Владыку, ехидно ему подмигивают. Такого издевательства "хозяин месяца" простить не может. Он хватает жезл из ляпис-лазури, постоянно находящийся под рукой, и посылает на землю серебряный магнетический поток:
   - Пошел прочь, - голос сливается с громовыми раскатами и снова набирает силу, - Это не твое место, тварь! Убирайся туда, откуда выползла! - Еще один взмах и туман разорван, белесое пятно съеживается, щупальца сжимаются. Но не успевает бог самодовольно улыбнуться, как снизу приходит холодный бесстрасный ответ:
   - Не лезь не в свое дело старик. Колесо повернулось и теперь не ты, ни один из вас не сможет изменить предначертанного.
   Старший Владыка в ужасе смотрит на землю. Только один раз в прошлом нашлось существо способное противостоять действию древнего посоха - артефакта, обладающего невероятной мощью, единственной вещью, оставшейся от канувшего в небытие народа. Но туман исчезает совсем и Син качает головой:
   - Вот ведь гадость! Пора объявлять тревогу. Рано мы расслабились, похоже, что история пошла по новому кругу. Как он там сказал? "Колесо повернулось"? Надо срочно сообщить Мардуку. Он главный, вот пусть и решает, что делать!
   Луна спокойно продолжает движение, отражаясь в застывших глазах лежащего в пыли человека. На глазах мертвая плоть усыхает, превращаясь в мумию, и закутанная фигура, посмотрев на нее, удовлетворенно хмыкает. Потом разворачивается и не спеша, уходит, подымаясь вверх по улице. Резким хлопком включается звук, возвращая на окраину города жизнь. Где-то тоскливо завыла собака, ей вторит другая, затем третья, сопровождая незнакомца своеобразным хором. И только проказливый ветер, решив пошутить напоследок, неожиданным порывом откидывает в сторону край плаща, демонстрируя всему миру обнаженную женскую ногу, обутую в мягкий кожаный сапожок.
   На противоположной стороне города, в своем логове, почуяв опасность, оторвался от добычи старый матерый вампир. Втянув ноздрями воздух, он чихнул и брезгливо поморщился. Есть ему, почему-то, перехотелось.
  
   Глава 1.
  
   "Все имеет цену, и каждая совершенная несправедливость меняет мир, погружая его в новую пучину раздоров и безумств. Становяться прахом люди и дела их, но нет вещи в которой до сих пор не чувствовалось бы дыхание Древних, существовавших изначально. Изгнанные коварством и хитростью в мрачные лабиринты Извне, они скитаются там по сию пору ибо запечатан выход вратами с семью печатями и открыть их можно только снаружи.
   Мало кто из живущих знает правду о том, как предали наши предки своих истинных богов, и, польстившись на мнимые блага, объединились со Старшими Владыками против Древних. Это предательство стало первой ступенью в падении человечества в мерзости, в коих оно пребывает. Разобщенные, непонимающие друг друга, мы грыземся между собой дикими псами, отбираем кости у более слабых и не находим покоя среди омута желаний и соблазнов.
   Так было. И ты, читающий сей труд, поймешь, что есть зло и что необходимость. И прочувствуешь мою боль, и осознаешь, ради чего пожертвовал я жизнью, понимая, что проклянут мое имя в веках и не останется после меня ничего кроме этого труда.
   Последовав моим советам, ты сможешь пройти весь путь до конца, и поклоняться тогда благодарные Древние, признав в тебе равного, и соединиться твердь с небом, станет мир другим, а ты в нем повелителем.
   Внимай же...!"

Кицир-Абу "Книга воющих демонов"

  
   "...То было время, когда Древние бродили по миру, попирая все благое и праведное, что могло родиться на земле. И не было для Них большего наслаждения, чем агония живого существа, умирающего без прощения и надежды. Все творения склонились перед Ними, познав Их власть и злобу. И царила на Земле Тьма...
   Но однажды очнулись Старшие Владыки, отверзли глаза и увидели творящуюся мерзость. И воззвало к ним умирающее человечество, и было услышано. Всего их семеро и вот их имена: Син мудрейший средь Скитальцев, господин месяца; Набу-страж и хранитель науки; Инанна-прекраснейшая богиня страстей; Шамаш-бог солнца, света и жизни; Нергал-бог войны и бог побед; Мардук-первый среди равных, владыка кудесников; Нинурта-владыка охотников, повелитель урагана.
   Но сила Древних оказалась равной могуществу Владык и поняли они, что без помощи человечества не осилить им исполинов. Явились тогда они людям и дали клятву, что отныне каждый смертный будет волен выбирать свой путь на земле, а после смерти рассчитывать на справедливый суд. И не будет больше кровавых жертв, наводнений и сотрясения тверди, уносящих тысячи жизней. И поняли люди, что это благо. Тогда востали они, против Древних Владык объединившись со Старшими, и была битва...
   В великом гневе схватил Мардук древнейшую из Древних - ужасную царицу Тиамат и разорвал на две части, создав небо и твердь. За это его одарили пятьюдесятью именами, коими он и обладает по сегодняшний день.
   Все Древние, один за другим, покинули Землю, а затем Старшие Владыки, собравшись вместе, наложили на грань ухода печати. Во славу этого подвига выстроили люди семь первых зиккуратов, до сих пор возвышающиеся меж двух рек. Именно в тот миг человечество получило надежду.
   Но забывчивы боги и им надлежит напоминать..."

Отрывки из лекции произнесенной перед

послушниками храма Мардука в г.Вавилон

Владыкой Эламу. 1760 г.д.н.э.

   Шамшила, известного среди друзей также под прозвищем Заноза, небрежно, будто куль с песком, бросили на землю и, не удержавшись, напоследок пнули. Удар пришелся точно под ребра. Бедолага, связанный по рукам и ногам, дернулся и застонал.
   - Полегче, братия, полегче, - пророкотало над головой, - без членовредительства. Клиент должен быть в сознании.
   - Пусть мастер не беспокоиться, - равнодушно бросил один из похитителей, - мы дело знаем. Мясо в порядке.
   - Сейчас проверим, - усомнился невидимый мастер и Шамшила бесцеремонно ощупали, словно овцу на базаре. - Хорошо, - наконец, удовлетворился он и содрал с его головы мешок, - Итак, дружок, - сказал крупный мужчина, одетый в бордовый жреческий хитон, - сейчас с тебя снимут веревки, но дергаться не советую. Понял?
   От удивления у пленника перестала болеть голова. Весь вечер под черепом стучали назойливые молоточки и, вдруг, все прекратилось. Мастер-экзекутор храма Эрешкигаль легко опознавался по вытатуированному на лбу третьему глазу, смотревшемуся в сочетании с выбритым черепом, довольно жутко. Увидав знакомую рожу, парень подождал, пока его развяжут, и, вытащив дрожащими, плохо слушающимися руками, изо рта кляп, простонал:
   - Божественно..., - первое слово далось с трудом, но затем дело наладилось, - Уроды! И ты, глазастый, первый. Да вы хоть знаете, c кем связались? Придурки! Из вас Эламу тарантулов наделает, полудохлые пожиратели блох! Всю жизнь кровью мочиться будете, козлы вонючие! Испражнения Тиамат...
   Его легнько, в полсилы, ткнули в живот, и фраза осталась неоконченной.
   - Тебя предупредили, - наклонившись, буркнул экзекутор, - не дергайся. - И, отвернувшись, приказал, - Займитесь делом, ребята. Владыка прибудет с минуты на минуту, а у нас еще ничего не готово.
   Скрюченного парня бесцеремонно вздернули на ноги и прислонили к стоявшему рядом столбу. Затем за дело взялся мастер. Заново связав пленнику руки, он перекинул свободный конец веревки через специальный крюк и, затянув хитрым узлом, отошел в сторону. Полюбоваться. Шамшил беспомощно задрыгал ногами, пытаясь дотянуться до земли. Такое положение жертвы на жаргоне палачей называлось "позой смирения". Но не тут то было. На сей раз "мясо" чувствовать себя жертвой отказывалось. Едва отдышавшись, оно продолжило:
   - Да будьте вы прокляты, черви навозные. Да не увидите вы детей своих! Ха! Впрочем, откуда у таких огрызков дети? Какая приличная женщина с вами ляжет?
   Нет, Шамшил не был идиотом, и знал, как опасно дергать тигра за усы, но иногда на него накатывало. Вот как сейчас. Его просто распирало от злости. Даже из дома для утех достали, хорьки вонючие. С такой бабы сняли!!! Безжалостная память услужливо нарисовала пухлые округлости и медные, крашенные хной волосы. Великий Мардук, а как она работала бедрами!
   - Тьфу, на вас! - Плевок описал полукруг и метко повис на бордовом хитоне. Татуированное лицо перекосилось.
   - Что, Лабаш? Я вижу, ты нашел язык с нашим другом? - тихий хриплый голос произвел отрезвляющий эффект. Мастер-экзекутор поспешил склониться в поклоне, а его помощники упали на колени. Когда из темноты вышла длинная худая фигура, с ног до головы закутанная в плащ. пленника пробил холодный пот
   - Владыка, можно я его убью? - вежливо попросил экзекутор, странным образом съежившийся в присутствии верховного жреца богини Эрешкигаль, владычицы подземной страны Кур.
   Длинный снял капюшон с головы, явив миру хищный, загнутый к низу нос и сложив тонкие губы в улыбку, подошел ближе.
   - Привет тебе, раб, почему замолчал?
   - И тебе привет, Тиграгиль, - потяжелевший язык с трудом ворочался, выталкивая слова наружу, - Я вижу, ты окончательно решил поссориться с храмом Мардука? Не много ли на себя берешь, жрец?
   - Не хами, малыш, - в зрачках Владыки полыхнуло с трудом сдерживаемое бешенство, - не отрицаю, ты специалист уникальный, и старина Эламу расстроиться, потеряв лучшего в Вавилоне нюхача, но не существует раба стоящего дороже денег. Почему ты не пошел с моими людьми по доброй воле? Чтобы досадить? Ведь не мог не понять кто они такие, - последняя фраза прозвучала как утверждение, и Шамшил не стал спорить.
   - Вы так воняете сиренью, что догадаться не сложно, - согласился он, - но у меня на вечер были другие планы.
   Нос у него тут же привычно зачесался, как всегда перед заклинанием. Запах сирени усилился, а затем пахнуло жаром кузницы и паленым мясом. Шамшил выгнулся и заорал от боли: теперь на его голой груди красовался свежий ожог по форме очень похожий на удар бича.
   Тиграгиль потряс ладонью, скидывая остаток энергии, и, довольно улыбаясь, отвернулся:
   - О нет, Лабаш, еще не время. Заткни пока ему рот, а то слишком шумно.
   Мастер-экзекутор, без лишних слов, подобрал с земли выплюнутый кляп, и, не обращая внимания на отчаянное мотание головой, водворил его на место.
   Как-то незаметно площадка заполнилась людьми. Кто-то тащил огромную жаровню, кто факелы. Трое жрецов приволокли избитого до полусмерти здоровенного чернокожего нубийца и тут же начали прикручивать его ко второму столбу. На лбу несчастного виднелось свежее клеймо - "Беглый".
   Беднягу стоило пожалеть, но Шамшилу было не до него. Сейчас его больше волновала собственная судьба. Он никак не мог понять, зачем понадобился этим бордовым стервятникам и не связано ли его похищение с заданием, ради которого он и приехал в Ур. Ведь ворвавшиеся в "веселый дом" воняющие сиренью головорезы, искали именно его, худощавого парня весьма заурядной внешности - черноволосого, кучерявого и кареглазого, из особых примет имеющего только давний шрам на виске.
   Сложившаяся ситуация ему очень не нравилась.
  
   * * *
   Все началось два дня назад, когда Шамшил переступил порог родного храма, вернувшись из длительной поездки по северным провинциям. Почти полгода он мотался из города в город вместе с десятком ребят из отряда "степных соколов", специализирующихся на поимке беглых преступников. Обычно ценные храмовые рабы, вроде него, не принимали участие в светских операциях, но в этот раз искали колдуна и городские власти отвесили жрецам почти талант серебром, введя владыку Эламу в большой искус. Немного поломавшись для приличия, владыка решил, что ничего с имуществом не случиться и дал согласие.
   Дело, выдалось нудным и долгим. Сбежавший колдун, зная, что по его следу пустили нюхача, затаился, и большую часть времени пришлось тупо трястись на лошадке огнарской породы, стараясь не отстать от проведших всю жизнь в седле степняков. "Соколы" замечательно справлялись и без него, но возле озера Урмия объект растворился в воздухе, и вместо четко спланированной операции началось бездумное шатание от села к селу в надежде наткнуться на какой нибудь след. Первым не выдержал беглец, и однажды нос Шамшила учуял паленую шерсть. Верный признак наложенного проклятья.
   Шумный Вавилон встретил солнцем и весной. На севере в горах лежал снег, и люди кутались в меха, а здесь в предместьях цвели сады, и девушки, попадающиеся навстречу, щеголяли в длинных разноцветных платьях. Храм Мардука находился в центре города, и по дороге Шамшил решил, что за время его отсутствия народу на улицах стало еще больше. В некоторых местах, особенно в районе порта, вообще было не протолкнуться. То и дело на встречу попадалась стражники, одетые в черные форменные рубахи, шныряли водоносы и продавцы сладостей, а перед храмом толпились группы паломников. Самые упорные из них карабкались по опоясывающей зиккурат витой каменной лестнице, стремясь добраться до верхнего алтаря. Обогнув пирамиду с левой стороны, Шамшил прошел сквозь ворота и оказался там, куда обычных людей не допускали - во внутренних помещениях. Тут находились жилые комнаты, бараки рабов и, конечно, знаменитый на все Двуречье "дом табличек" - лучшая школа царства.
   Непосредственное начальство нашлось в собственных апартаментах, где оно с увлечением предавалось пороку чревоугодия.
   При любых катаклизмах Владыка Эламу не мог обойтись без двух вещей: вкусной еды и гибких чернокожих танцовщиц. Первая страсть придала его фигуре приземистость и наградила круглым выпирающим животиком. Ну а для удовлетворения второй он держал в верхних комнатах двух эфиопских рабынь. И за все время, проведенное Шамшилом в храме, их количество никогда не менялось.
   - Ага! - обрадовался жрец, отправляя в рот здоровенный кус мяса.
   - И я рад тебя видеть, добрый господин, - ответствовал парень, и, не стесняясь, уселся рядом. Взял теплую ячменную лепешку, уложил на нее горку рассыпчатого риса и, полив сооружение красным соусом из плошки, запихал сооружение в рот и чуть не задохнулся. Спас его ближайший кувшин, с подкисленной лимоном водой, - Господин! Это же змеиный яд! Как ты такое ешь?
   - А неча хватать руками все подряд, - добродушно заметил жрец, аккуратно вытирая рот длинным пурпурным рукавом. - И вообще, почему так поздно? Я ждал тебя еще вчера.
   Шамшил вздохнул и кинул на язык горсть изюма:
   - Не виноватый я. В Кише меня пожелал лицезреть тартан "соколов", а таким людям не отказывают. Руку жал... И почтовых голубей больше не осталось, так что извини. Ну что, отпустишь домой на недельку?
   Владыка едва заметно поморщился.
   - Я понимаю - ты устал, но...
   - Стоп, - разволновался Заноза, хорошо разбирающийся в мимике жреца, - Я, между прочим, полгода семью не видел! Танис исполнилось шестнадцать, и ей пора мужа подыскивать. Да и отдохнуть надо, а то от седла на заднице мозоль!
   Эламу слушал и размышлял о том, что к некоторым рабам стоит относиться с некоторой снисходительностью. Любого другово он уже приказал бы выпороть, но сейчас не мог даже рассердиться.
   - Уже шестнадцать..., - его чело пересекла морщинка, - как же летит время! Я ведь помню ее совсем крошкой. Когда тебя привели в храм, она еще сосала материнскую грудь. И вот уже невеста...
   - Если в ближайшее время ее не отдать замуж, она останется старой девой!
   - Не смей орать, - не повышая голоса, приказал жрец, - а то опомниться не успеешь, как попадешь к экзекутору. Давно спина не чесалась?
   Пришлось, с сожалением оторвавшись от заполненного яствами стола, принять подобающую позу, изогнувшись в неком подобии поклона.
   Когда умер отец, мать Шамшила осталась с двумя детьми и кучей долгов. Не долго думая она отвела старшего сына в храм, и очень удивилась, получив за сопливого мальчугана кучу денег. Жрецы сразу распознали в ребенке уникальный, но тогда еще сырой, талант - возможность разделять магию на запахи. Они оказались правы, получив через пятнадцать лет лучшего нюхача в Вавилоне, и именно поэтому Шамшил позволял себе то, за что с других рабов давно бы спустили шкуру.
   - Что я могу сделать для тебя, о хозяин? - попытался изобразить он на физиономии крайнюю степень почтительности. Получилось плохо.
   Владыка покачал головой:
   - Как же с тобой тяжело... Ладно, хватит дуться. Там на столике лежит письмо. Прочти.
   Искомая табличка, завернутая в тончающую шерстяную ткань, обнаружилась сразу.
   - "К своему господину Хаммурапи обращается его слуга, Нарамсин. О, великий царь! С недавних пор неладное творится в доверенном мне городе...", - водя пальцем по иероглифам с трудом разобрал Шамшил, - Отвратный почерк... Это случайно не тот самый Нарамсин?
   Бывшего военачальника и тартана, получившего в армии прозвище "Медный Лоб" (поговаривают, что за редкостное упрямство), знали все. Герой войн, слыл человеком жестким, но справедливым. Назначенный наместником Ура, он держал вверенный город в ежовом кулаке, строго соблюдая закон. Ворам там регулярно рубили руки, конокрадам головы, предателей и изменников подвергали новомодной казни заимствованной у диких восточных племен - сажанию на кол. Народ, вдохновляемый рьяным соблюдением законности, вел себя смирно и не бунтовал. Ежегодно там проводились ярмарки, собирающие с десяток караванов из Сирии, Египта, Урарту, Китая и Армении. А знаменитый трехцветный зиккурат "господина месяца" был не менее популярен среди паломников, чем Э-теменанки в Вавилоне.
   И вот, как следовало из письма, там начали пропадать люди. Молодые, здоровые юноши из обеспеченных семей бесследно растворяли на улицах города. Вначале власть отшучивалась, советуя искать пропажу в "Спелом финике" знаменитом публичном доме, но после исчезновения сына начальника стражи игнорировать проблему стало трудно. К тому же следом за сыном исчез и отец. Пришлось Нарамсину писать царю, каяться и умолять прислать специалистов способных во всем разобраться. Через пару месяцев ожидалась ярмарка, и лишние проблемы в виде нескольких десятков трупов могли навредить репутации всей страны.
   Дочитав письмо, Шамшил почесал в затылке:
   - Божественно...Господину наместнику пора менять писца. Этот или плохо видит или стар. И кстати, с какого бока здесь я?
   - Твое дело маленькое, - объяснил владыка, - съездишь, пошляешься и понюхаешь что да как. Может, колдун балуется или ведьма. Если так, то сдашь мерзавца властям и домой. Я тебе еще и деньжат подкину, на приданое сестре. - Заметив недоверчивую улыбку, жрец безмятежно пожал плечами,- Конечно, это глупость, но стоит проверить. Отдохнешь, посмотришь город. Там есть весьма живописные места, весьма..., - вытянув губы, он сладко причмокнул, - Ты, друг мой, никуда не лезь, пройдись по верхам и все. Ничего не найдешь и ладно. Возможно, мы просто имеем очередную разборку на местном уровне. Нарамсин человек жестокий и врагов у него предостаточно. Авось и труп тамошнего начальника стражи найдется, - тут Эламу неодобрительно сощурился - любую муниципальную стражу он считал взяточниками (не без оснований) и ворами. - Царь послал Адата, а тот выпросил тебя в пару. Так что при встрече скажешь ему спасибо.
   Шамшил, услыхав знакомое имя, только вздохнул, осознав, что отвертеться не удастся. С этим типом он дружил со времен храмовой школы. Живописная была парочка: мелкий, склонный к авантюрам раб и рослый хмурый Адат, с клеймом Хаммурапи на плече. Со временем высокий мальчик превратился в здоровенного двухметрового детину и получил из рук царя жезл главного дворцового дознавателя. И вот тут у него открылся настоящий талант: кражи, а тем паче измены, он распутывал с виртуозной легкостью. Настырного дознавателя пытались подкупить, затем, когда не вышло, убить, но того ничего не брало: от яда он запасся специальным амулетом, а мечом владел не хуже чем головой. В конце концов, придворные успокоились и удовлетворились написанием доносов. Преданность Адата царю вощла в поговорку, и уж если Хаммурапи решил спустить его с цепи, значит ситуация в Уре была гораздо серьезнее, чем казалось с первого взгляда.
   В это время в глубине комнаты переливчато прозвенел звонок и владыка заторопился:
   - По возвращении отпущу домой, обещаю. На целую неделю. И подкину деньжат на приданое. Ну а если произойдет чудо, и обнаружится нечто необычное, пришли знак. Впрочем, чего я тебя учу, ты же сам все прекрасно знаешь! - С этими словами он подал парню руку для поцелуя и чуть ли не пинками вытолкал за дверь.
   Куда тут денешься? Хочешь, не хочешь, но если ты раб - будь любезен выполнять приказы. Отправив к родным служку с сообщением об удачном возвращении, Шамшил сгреб в мешок пару чистых рубах, и, получив в отделе снабжения клетку с почтовыми голубями, а от жреца казначея четверть мины серебром на текущие расходы, отправился в гавань, искать подходящий корабль в сторону Ура. На душе скребли кошки, но погода стояла хорошая и, к тому времени как Вавилон скрылся за горизонтом, дурные предчувствия выветрились из головы. Голубая лента Евфрата, не торопясь, текла вдоль засаженных огородов и зеленых финиковых пальм.
   Шамшил расслабился и залег в спячку. Вскоре круглая, кожаная лодка, домчала до Ниппура, где на борт поднялось десять пехотинцев, с легкими щитами за спиной и короткими мечами, прикрепленными к поясу не сковывающими движения перевязями. Не прошло и часа, как вся компания играла в кости, самозабвенно ухая при удачных бросках трех разноцветных кубиков. Их начальник, веселый бородач с трудно произносимым длинным именем Амбро-Зар-Ашуракайши, которого все звали просто Кайши, носил на запястье широкий бронзовый браслет с чеканкой в виде морды пантеры, что означало его принадлежность к "деку" - командирам младшего звена. Парни поведали, что едут в Ур с надеждой наняться в пограничный отряд наместника, так как тот платит больше, чем жадные ниппурские богатеи. Можно было, конечно, двинуть сразу в Вавилон, так как поговаривали о новой войне, но один из воинов, рыжий плечистый парень, родом из Ура уговорил товарищей поискать удачу в родном городе. Кроме Кайши и Рыжего, в отряде находилось два эфиопа, похожих друг на друга как две капли воды (их так звали - Левый и Правый), единственные лучники в команде. Один египтянин с длинным крючковатым носом и прозвищем Дятел, три брата из Ниневии, вместо удлиненной рубахи, называемой канди, одетых в штаны, маленький вертлявый сириец, и китаец по прозвищу Сарайка. Компания подобралась разношерстная, но командира слушалась беспрекословно. Шамшил, представляющийся обычно помощником богатого торговца "тамкара", поступил так и на сей раз.
   В азартные игры парню не везло с детства, и к тому времени как на горизонте показались высокие стены города, он успел проиграть половину выданных денег, о чем совершенно не жалел. Оставшегося серебра с лихвой хватило бы на неделю жизни в недорогой гостинице, а полученное удовольствие того стоило.
   Ур если и был поменьше громадного Вавилона, в котором проживало более двухсот тысяч жителей, то не намного. Такие же стены, выложенные из кирпича и залитые асфальтом, огромные ворота, но различия все-таки существовали, и главным из них являлся возраст. Когда на месте теперешней столице царства паслись сада коз, Ур уже гордо возвышался под небесами. Выстроенный еще в "эпоху тьмы" он многое видел и люди, копошившиеся в нем, были для него не друзьями или хозяевами, а очередными пришельцами. Этот город был философом и стойко сопротивлялся времени, находя удовольствие в каждом прожитом дне.
   От гавани к бронзовым створам ворот нескончаемой вереницей тянулись носильщики, бережно перетаскивая грузы с приставших кораблей. То здесь то там мелькали черные рубахи стражи, а возле самых ворот в казну ручейком текла отсчитываемая купцами подать. Все страшно суетились: справа с огромного торговца, выгружались глиняные сосуды с ароматным вином - редчайшим в этих местах напитком. Чуть дальше на землю по специальным настилам сводили черных как смоль нисейцев - коней редкой и дорогой породы, гордых и статных животных славящихся скоростью и плавностью бега. А сбоку стояли корабли с черными кругами на парусах - работорговцы. Запах чеснока, немытых тел и рыбы сшибал с ног. Шамшил с наслаждением втянул воздух и улыбнулся - город ему понравился.
   Его размышления о жизни прервал Кайши. Бородач с хрустом потянулся и, пнув Сарайку, лежащего ближе всех, заорал:
   - Подъем, хорьки вонючие! Мы приплыли! - снятый щит, словно по волшебству, оказался у него за спиной и, поправив идеально затянутую перевязь, он покосился на закрытую тряпицей клетку с голубями,- Занятный ты человечек! Трое суток с тобой едем, а я так и не понял, кто ты такой. Из тебя торговец, как из меня египетская танцовщица! Гы-гы-гы!!! - заржал он над собственной шуткой и хлопнул Шамшила по плечу, - За ту сумму, что ты проиграл, они бы сразу удавились! Да и оружие у тебя странное...
   Мысленно нюхач отвесил себе оплеуху, вспомнив как после пущенного по кругу кувшина с пивом рубил на спор свернутую коровью шкуру. Не удивительно, что деку сразу понял, какое сокровище болтается на поясе у так называемого "помощника".
   "Мохнатый конек осторожно перебирал копытами, переступая через камни, и с укоризной косился на идущего рядом человека. "И стоило суетиться? - говорил его вид. - "Остались бы лучше дома, под навесом. Там тепло и сено, а здесь и травы то никакой нет".
   Шамшил был с ним полностью согласен, но упрямо шел вперед подгоняемый густым незнакомым запахом. Так пахнет старая вещь, пролежавшая в сундуке не одно поколение, или древняя легенда, рассказанная при свете костра странствующим сказителем. И с каждым шагом, приближающим нюхача к темной расщелине, этот запах становился все сильнее и сильнее. Вот его почувствовали и лошади. Каурый жеребец одного из "соколов" забился под седоком, пытаясь сбросить хозяина. За ним возмущенно зафыркали и остальные. Через мгновенье встал и безотказный конек, отказываясь идти дальше.
   - Ай-ла!- вскричал маленький круглолицый степняк, - Порадуй меня, о повелитель запахов! Неужели наши поиски закончены?
   Ноги Шамшила свело судорогой. Его с силой тащило его вперед, и он не знал что делпть.
   - О нет, - прошептал он, более обращаясь к себе нежели "соколу", - Вряд ли на такое способен жалкий самопальный колдунишка, но мы должен увидеть, что же так пахнет!
   С этими словами он выпустил из рук повод и бросился на запах, словно хорошо натасканная гончая.
   След привел к трещине, образовавшейся в горе после недавнего землетрясения.
   - Стоять! - спешившийся "сокол" поймал его плечо, и оттеснил в сторону. Тут же подтянулись остальные.
   - Ай-ла!- огорчился командир, - за что боги наказывают меня? Нам не хватит жизни расплатиться за тебя, если что случиться! Наше дело идти первыми, а твое - искать.
   Тут же нашлась веревка и факелы, и маленький отряд протиснулся внутрь.
   Это была самая странная пещера из всех, каких им доводилось видеть. Факелы не понадобились. Зеленоватые похожие на змей трубки кольцами уходили вверх и давали достаточно света, что бы все здесь как следует рассмотреть: и кипящие без огня котлы, и прозрачные сосуды с мертвыми демонами внутри, и мигающие глаза огромной спящей твари, глладкой и холодной на ощупь. На многочисленных столах грудой лежали железки, а пол слабо вибрировал, создавая иллюзию движения. Так притягивающий Шамшила, запах исчез, сменившись более знакомым.
   - Уходим, - скомандовал нюхач, для верности как следует втянув в себя воздух, - это место принадлежит Нинурте.
   Выбравшись "соколы" завалили проход камнями, а Шамшил обнаружил, что, уходя, прихватил со стола клинок необычного темного цвета".
   От находки не пахло магией, и он оставил ее себе, решив при возвращении в Вавилон показать Эламу. К счастью (или сожалению) их встреча оказалась столь краткой, что они и поговорить то не успели. Висящий на поясе Тусклый меч был длиной с руку, и имел удобную костяную рукоять. А еще, оказалось, мог с одного удара перерубить толстенную коровью шкуру.
   - Слушай, - воодушевился Кайши, срывая с пояса кожаный мешочек, - Продай его! У меня здесь.... Одна, две.... Две мины и десять шекелей серебром! Ну, продай!
   Сама мысль о том, что бы продать меч показалась Шамшилу кощунством. Оттолкнув протянутую руку, он возмутился:
   - Не понимаю, о чем ты говоришь! Клинок как клинок, а в Вавилон такие из Дамаска привозят. К тому же это отцовское наследство. Можно сказать благословение, и ты хочешь, что бы я его тебе продал? - вранье ему всегда хорошо удавалось. - И по поводу профессии я правду сказал! Если хозяин узнает, что столько проиграл, - добавил как можно более уныло, - спустит с меня шкуру. Вот уж не повезло...
   - А...,- протянул разочарованный бородач. Его товарищи тем временем, проявив невероятную дисциплинированность, выстроились на палубе, с любопытством всматриваясь в царящую кругом суету. - Ну и фиг с тобой, - беззлобно ругнулся, привязывая кошель обратно, - Кстати, если надумаешь задержаться в городе, советую посетить красную улицу. Здешние девочки дадут фору служительницам в Уруке. Мы так точно туда сегодня заглянем, не так ли парни?
   - Угу!
   - Само собой!
   - Это уж точно, - оживленно понеслось с разных сторон, заглушая глухой звук, с которым пристал корабль.
   Подхватив клетку и закинув за спину мешок с вещами Шамшил, стараясь не отставать от попутчиков, двинулся к воротам.
   Широкие листы бронзовых створов, упирающиеся в находящиеся по бокам массивные башни, перегородил отряд стражи тщательно проверяющей входящих. Бородатые мужики, одетые в черные длинные рубахи, перехваченные на поясе кожными ремнями и вооруженные кроме длинных кинжалов бронзовыми топориками, совали свой нос везде, где только можно. Один из них бесцеремонно сдернул тряпицу с клетки, брезгливо сморщил нос и негодующе хмыкнул:
   - Плати шекель и проходи, не задерживай движение.
   - И с каких это пор, для того, что бы попасть в город надо платить? - возмутился Заноза.
   - Приказ наместника! - равнодушно буркнул стражник, сгребая приготовленные наемниками деньги.
   Делать нечего, парень пожал плечами и выташил кусочек серебра весом в восемь граммов.
   Миновав ворота, путники попадали на мост, ведущий через внутренний ров, за которым была еще одна стена, поменьше.
   - Ух, ты! - Шамшил восхищенно замер. На стенах окаймляющих арку, через которую виднелись дома, из керамических глазурованных плиток были выложены два огромных коричневых льва с золотыми гривами и свирепо оскаленными зубами. Выглядели они очень натурально, казалось, вот-вот раздастся свирепый рык и гиганты, решив подзакусить, спрыгнут вниз. Словно в ответ на его мысли, сзади раздался рев трубы, и вся двигающаяся в город толпа прижалась к перилам. Мимо не снижая скорости, пролетела группа всадников. В центре кавалькады, рядом с закутанным в щедро расшитый бахромой плащ человеком, ехал покрытый пылью Адат, ничуть не изменившийся за последние полгода. Все такой же большой, с длинными забранными сзади в хвост черными волосами и шикарной, закрученной колечками, бородой.
   - Наместник...., - зашептались кругом, - Нарамсин вернулся...
   Кайши, ткнул замершего Шамшила в бок:
   - Интересно, куда это он ездил? Неужели инспектировал заставы?
   - Не думаю, - встряхнулся нюхач и поправил съехавший с плеча дорожный мешок. - Лошади у них не уставшие. Поблизости катались...
   Десятник покосился на него и понимающе хмыкнул:
   - Помощник торговца, говоришь. Ну-ну.... Надеюсь, ты не шпион и мне не придется за тобой охотиться после подписания контракта. Мне бы не хотелось тебя убивать. Нравишься ты мне.
   Шамшил искренне расхохотался:
   - Расслабься, ну какой из меня шпион! Лучше скажи, ты раньше был в Уре? А то я не знаю, где остановиться на пару дней. Ну что б чистенько и кормили вкусно.
   В разговор вмешался Рыжий:
   - Я здесь родился. Если за те несколько лет, что меня здесь не было, ничего не изменилось, то тебе надо к рынку. Там можно найти жилье на любой вкус. Да и красные кварталы поблизости! А что еще нужно усталому путнику, кроме куска мяса и мягкой женщины? - глубокомысленно добавил он, за что тут же получил подзатыльник от начальства. Остальные радостно заржали.
   Город был прекрасен. Один храм сменял другой, соперничая в красоте и величественности. Стены, покрытые мозаикой, изображали картины из жизни богов. Маленькие башенки, украшающие дворцы, блистали позолотой, а от мраморных статуй отражались солнечные лучи. Широкие улицы пронзали вены многочисленных каналов, по которым плавали лодки, перевозя пассажиров и грузы. Дойдя всей компанией до дворца наместника, расположенного в центре города, как раз напротив трехцветного храма Сина - "господина месяца", они разделились. Шамшил поглазев на огромных, подпирающих крышу крылатых быков свернул на боковую улицу, оставив наемников заниматься своими делами. Сразу за дворцом, обнаружился еще один зикурат, поменьше и не такой яркий. Однако статуя Эрешкигаль перед ним, была настоящим произведением искусства. Безумный скульптор изобразил богиню в виде двухметровой женщины с огромными чашеобразными грудями и удлиненной змеиной мордой, демонстрирующей в ухмылке множество остроконечных зубов. Но это еще не все: в правой руке дама держала плеть, а сзади растопырила нетопыриные крылья бросавшими тень на маленькую круглую площадь. Из храма пахло сиренью. Возле статуи стоял небольшой каменный помост украшенный желтыми цветками акации. Подойдя, парень почтительно положил туда шекель - с богиней мертвых он предпчитал не сориться.
   Магией город был наполнен под завязку. До натренированного обоняния нюхача постоянно доходили разные ароматы, приятные и не очень, но ничего незаконного в воздухе не носилось. Все было в пределах нормы.
   - Вода, чистая вода! - закричал водонос, - Господин не желает воды? - спросил малец, тащивший небольшую тележку с огромной керамической бутылью.- Хорошая, фильтрованная вода. Сам набирал, сам через угли прогонял...
   Сняв с шеи кожаную флягу, Шамшил протянул ее вместе с мелкой серебрушкой и поинтересовался:
   - Не знаешь поблизости приличную гостиницу? Чтоб чисто и недорого.
   Продемонстрировав в улыбке отсутствие переднего зуба, водонос радостно закивал головой:
   - Да вот прямо за храмом ... нет чуть левее, - ткнул он рукой в сторону, - хорошее место чистое. Я как раз у них работаю, воду развожу. Там завсегда богатые господа останавливаются. И для лошадей место найдется и для рабов... если они у вас есть, конечно, - в голосе мальчишки послышались осуждающие нотки. С его точки зрения человек, не имеющий рабов, являлся неудачником, но стоящий перед ним господин такого впечатления не производил: чистая, слегка щегольская одежда, наглый вид. Водонос покосился на бархатные ножны, висящие у незнакомца на поясе, и на всякий случай поклонился. - Хорошее место, - повторил он снова, и еще раз ткнув рукой в нужном направлении, - называется "Сковорода". Только, господин, - в голосе парнишки прорезались просящие нотки, - скажите хозяину, что вас послал Шмель, мне тогда зачтется? Ладно?
   Шамшил пообещал и, отвернувшись, пошагал куда указано. Гостиница представляла собой двухэтажное кирпичное сооружение, с приколоченным над входом небольшим бронзовым диском, действительно напоминавшим сковороду. Румяный хозяин готовил еду прямо на улице, там же стояли навесы для животных и огромный общий стол, за которым обедали постояльцы. За одиннадцать шекелей ему предоставили комнату на втором этаже, и огромное блюдо жареной рыбы. Для полного счастья не хватало женщины. Поэтому Шамшил наплевав на задание, Адата и владыку Эламу ждущего в Вавилоне отчет, оставил на хранение хозяину свой меч и отправился искать "Спелый финик". Самый знаменитый урский бордель.
   * * *
   Черный раб тихо постанывал. Мастер экзекутор проверив крепость веревок взял изогнутый острый нож и начал делать небольшие надрезы на его коже, сопровождая действия слабым заунывным пением, постепенно подхватываемым вставшими в круг жрецами:
   - Проклятие богов ночи
   Проклятие Неба и Земли
   Проклятие греха и преступления
   Да выйдет с кровью
   Да выйдет со слюной
   Да выйдет с желчью
   Станет тело чистым
   Пусть порча не коснется этого человека.
   Как только Шамшил разобрал слова, его обуяла оторопь и остатки хмеля, до сих пор бродившие в голове, тут же выветрились. Жрецы пели заговор очищения, с которого всегда начинались жертвоприношения богам, но он никогда не слышал, чтобы эти слова произносились над человеком. В затылке предупреждающе зазвенели колокольчики, в носу зачесалось - в воздухе выплеталось сложное многоярусное колдовство, с каждой секундой набирающее силу. Закончив петь, Лабаш собрал в миску немного крови, и с поклоном передал ее Тиграгилю. Сняв плащ, владыка оказался одет в обычный для их храма бордовый хитон, а на его груди висел золотой жук-скарабей - знак власти. Теперь вся компания обратила внимание на Шамшила. Тиграгиль неспеша подошел к пленнику и, обмакнув в миску сделанную из конского волоса кисть, стал помахивать ею, стараясь замкнуть вокруг пленника правильный круг. Теперь в воздухе пахло морем. Жук-скарабей, висящий на цепочке, налился ярко-желтым светом, и парень понял, что делает ходящий кругами жрец.
   По долгу службы он часто наблюдал за действиями магов (иногда даже против их желания) и, обладая отличной памятью, мог произвести на память сотни заклинаний и описать множество ритуалов. Сейчас вокруг него выстраивали сильную защиту, и использовали в качестве основы человеческую кровь. Запах сирени усилился, и, пропев короткую фразу на древне-шумерском, Тиграгиль вернул опустевшую миску Лабашу. Тот, сделав новые надрезы на нубийце, наполнил ее снова. Ритуал повторился, но на сей раз, стену защиты выплели возле забора, отгородив довольно большой участок. Жрецы поспешили туда перебраться и вот тут началось самое интересное: владыка, подойдя к нубийцу, запел формулу призыва.
   - Холод, сжавший вселенную
   Пройди сквозь сына Эрешкигаль
   Да услышит меня сын преисподней
   И учует принадлежащую ему пищу
   Да придет...
   В установленных вокруг треногах сам собой вспыхнул зеленоватый огонь, бросая вокруг демонические блики. Остальные жрецы, предусмотрительно не выходя из своего угла, завыли хором:
   - Да придет.... Да придет.... Да придет...
   Тиграгиль, подобрав полы длинного одеяния, прыжком присоединился к ним. Стало очень тихо. Где-то сбоку стукнул перекатившийся камешек. И тут Шамшил вознес благодарственную молитву Мардуку за то, что во рту у него кляп. Если бы не это, он бы заорал от ужаса, выдав свое местонахождение тому, кто приближался, притягиваемый свежей кровью и заклинанием.
   На освещенный зеленым пламенем двор вышел человек, закутанный в ветхий халат. Двигался он беззвучно и если бы не тот единственный камешек, можно было бы подумать, что пришедший парит над землей. В его походке было что-то кошачье и что-то змеиное было в том, как он поворачивал голову. Приблизившись к нубийцу, существо откинуло капюшон, обнажив лысый череп. Лица Шамшил не видел, зато хорошо рассмотрел руки незнакомца - длинные гибкие пальцы, заканчивающиеся черными когтями. От страха он непроизвольно хрюкнул. Пришедший резко обернулся и вот тут парень перепугался по настоящему: на него в упор смотрела тварь из ужасных ночных кошмаров. Обтянутый кожей череп, с трупными пятнами на щеках и подбородке, голодные глаза, а вместо носа провал. Сделав пару шагов, вампир Екишу (а это был именно он) оказался так близко, что Шамшил зажмурил глаза, лишбы не видеть слюну, стекающую с длинных острых клыков. Вампир высунул раздвоенный язык и попробавал воздух на вкус, но ничего необычного не обнаружил. Защитная стена не подвела, и, постояв около минуты, Екишу вернулся к еде. Первым делом он перерезал нубийцу глотку и припал к бьющей фонтаном крови. После утоления первого голода тварь решила погурманствовать и, разодрав у трупа грудную клетку, вырвала из груди еще теплое дымящееся сердце. Укусить она успела только раз...
   В дело вступили жрецы, накинувшие на расслабившегося вампира ярко оранжевую энергетическую сеть. Он дернулся и издал вопль, от которого с деревьев посыпались листья, но в следующий момент, выступивший вперед Тиграгиль, наложил на него заклятие усыпления. Через пару минут все было кончено, и бордовые начали наводить порядок, убирая треножники и засыпая разбрызганную кровь специально принесенным песком. Владыка вытер пот со лба и кивнул Лабашу:
   - Развяжи его. Теперь можно.
   Вытащив бронзовый кинжал, мастер-экзекутор перерезал державшие Шамшила веревки. Парень шлепнулся на землю и дрожащими, едва повинующимися руками, вытащил изо рта ненавистный кляп. Затем его вырвало.
   Тиграгиль самодовольно хмыкнул, глядя сверху вниз:
   - Понравилось?
   Шамшила била дрожь, он яростно тер руки, пытаясь восстановить кровообращение, поэтому воспринял обращенные к нему слова, не сразу, а с некоторым замедлением. Наконец его немного отпустило и он, покачиваясь, встал на ноги.
   - Зачем? - руки сами потянулись к поясу, желая отыскать меч. Сейчас больше всего на свете ему хотелось одного - изрубить стоявшего перед ним человека на апельсиновые дольки. Тиграгиль отвернувшись, небрежно махнул в сторону висевшего на столбе трупа. Вспыхнул огонь, и от останков несчастного раба осталось только кучка золы.
   - И заметьте, господин нюхач, - ухватил он парня за локоть, не давая тому потерять равновесие, - ничего запрещенного. Все в пределах нормы.
   В голове Шамшила щелкнуло, и ночь окрасилась в красные тона. Гнев придал сил и, вывернувшись, он вцепился в горло главному жрецу храма Эрешкигаль. Тот не ожидал нападения, и должного сопротивления оказать не сумел. Мужчины с грохотом упали на землю. На помощь владыке поспешили жрецы, и не известно чем бы все закончилось, если бы не ворвавшийся во двор отряд вооруженных людей. Несшийся впереди здоровяк с длинными собранными в хвост волосами, раскидал озверевшую толпу, и вытащил из ее центра окровавленного, потерявшего сознание, нюхача.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"