Аннотация: Ранее не публиковавшаяся часть дневников известного звездоплавателя.
Вскоре после возвращения из системы двойной звезды Эрпея я получил странное письмо. Отправитель в изысканных выражениях предлагал посетить его родную планету, Потс, расположенную в самом хвосте созвездия Змеи. При этом он намекал на готовность сделать такое предложение, от которого я не смогу отказаться. Больше в письме ничего не было, за исключением чека, выписанного на мое имя и с проставленной в нем весьма приличной суммой.
Я не привык быть кому-либо обязан, к тому же располагал некоторым свободным временем. Особо не раздумывая и лишь сдав в прачечную накопившееся белье, я сел в свой старый корабль и взлетел. Через четыре дня я уже подлетал к Потсу, ориентируясь по давно не крашенным указателям, покрытым толстым слоем космической пыли.
Вопреки моим ожиданиям, в космопорте меня никто не встретил, и мне пришлось самому тащить оба своих чемодана, ловить такси, согласившись на непомерную плату, запрошенную развязным водителем, и подыскивать гостиницу. Сколько не кричал я, не тряс перед носами администраторов дипломами и полученным мною письмом, но устроиться в номер смог только к вечеру. Будучи совершенно разбитым с дороги, с испорченным настроением, я наскоро пожевал печенья, запив его холодной водой из-под крана, почистил зубы и лег спать.
Утром я проснулся от настойчивого стука в дверь. Пришлось вставать, заворачиваться в простыню и идти отпирать дверь.
За ней оказался очень представительный потсан, высокого роста, сильно на возрасте и с аккуратной прической из седых щупальцев. Он был не один, но двух своих спутников мужчина небрежным кивком оставил в коридоре. Плотно прикрыв за собою дверь, он протянул четырехпалую руку и представился, оказавшись автором позвавшего меня в дорогу письма.
Не теряя времени, президент Бол Дун (таковы были его должность и имя) изложил свое предложение. С его слов, положение на Потсе сложилось архискверное. Затеянные им несколько лет назад реформы дали непредсказуемый результат: экономика развалилась, редкие предприятия, еще державшиеся на плаву, оказались захваченными невесть откуда взявшимися проходимцами, выкачивающими из них прибыль, население обнищало, межпланетный авторитет государства упал ниже критический отметки.
--
А при чем здесь я? - пришлось спросить Президента. - Я всего лишь скромный путешественник, пользующийся - не буду отрицать - определенной известностью в научных кругах, но никогда в жизни не занимавшийся вопросами государственного управления!
--
Дорогой мой Ийон! - ответил Бол Дун. - Именно это и является вашим преимуществом! Вас никто на Потсе не знает, вы ни в чем не замешаны, ваше имя кристально чисто. Одна фамилия "Тихий" дорогого стоит! Ведь что нужно измученному населению планеты? Тишины, порядка, уверенности в завтрашнем дне. Именно это и должно стать ключевым моментом вашей предвыборной кампании!
--
Какой кампании? - не понял я. - Разве вы пригласили меня не в качестве советника?
--
Советник - временно, так сказать, для знакомства! - воскликнул Бол Дун. - Как только вы вникните в обстановку и освоитесь, мы сделаем вас Президентом!
--
Как? - изумился я. - Ведь на Потсе не наследная монархия. Здесь же демократия, выборы, мнение избирателей!
--
Ерунда! - отмахнулся мой собеседник. - Это при монархии трудно назначить преемником того, кто не может им быть по правилам престолонаследия. В демократических условиях это устраивается элементарно!
В течение краткой паузы я прокрутил в голове основные моменты современной политической жизни Земли и был вынужден согласиться.
--
Что ж, - вздохнул я. - Принимаю ваше предложение! Но только ради блага населения Потса, самому мне это вовсе не нужно!
Мы тут же подписали с Бол Дуном тайное соглашение, по которому я, получив власть в свои руки, не стану ограничивать его свободы, преследовать в судебном порядке и гарантирую достойный уровень жизни ему и его семье. Мне был симпатичен этот немолодой потсан, подорвавший свое здоровье служением народу, и я подписал документ с легким сердцем.
Несколько последующих недель ушли у меня на кропотливое изучение потсанской политической и общественной жизни. Бол Дун, как вскоре выяснилось, весьма преуменьшил масштаб хаоса, царившего на планете. Так, например, я обратил внимание, что министры правительства, которые должны служить опорой Президенту, денно и нощно заботясь об интересах государства, беспокоятся в первую очередь о своих собственных. То и дело приходилось слышать: этот вложил деньги в предприятие, обеспечив ему государственных заказов на пять лет вперед; тот получил откат за выделение помощи из государственного бюджета; третий вывез семью на соседнюю планету, по всей видимости, и сам готовясь сбежать туда в любой момент. И так без конца. Коррупция, семейственность и непрофессионализм разъедали государственный механизм сильнее смеси серной и соляной кислот. Даже ко мне, не успел я вступить в должность Советника, тут же подошли и протянули конверт "в знак уважения и признательности за будущую поддержку". Я не стал бить их по лицу. Во-первых, их было меня трое, а во-вторых, существуют более надежные способы наказать негодяев.
Опереться было не на кого. Ощущая полную беспомощность перед крикливым и самовлюбленным лягушачьим болотом, обнаруженным мною в коридорах потсанской власти, однажды вечером я заперся в отведенных мне апартаментах и достал из чемодана спрятанную на дне бутылку джина.
Вообще-то я не употребляю алкоголь. Это дьявольское зелье предназначено для слабаков и трусов, к которым я не относился. Но в этот вечер я незаметно для себя выпил один стакан горькой и жгучей жидкости, а затем и второй.
Где мне найти людей, на которых я могу положиться, как на самого себя? - ломал я голову над вопросом, на который, казалось, не было ответа. Верный друг и надежный товарищ, профессор Тарантога, позови я его на помощь, и тот с сожалением развел бы руками. Бол Дун, предвкушающий скорое освобождение от президентских обязанностей, явно не мог оказать мне поддержки. Единственное, что его по-настоящему могло бы встревожить - мое исчезновение, но подобное поведение было не в моих правилах.
Так кого же мне поставить с собой рядом, на кого опереться? Приступ сентиментальности, внезапно охвативший меня под влиянием джина, и проявившийся выступившими на глазах слезами, заставил вспомнить давнюю историю. Ту, в которой я, пролетая вблизи Бетельгейзе, попал во временной вихрь и разделился на множество "я": понедельничного, пятничного, воскресного и множество других ипостасей. Тогда это спасло мне жизнь, ведь я, раздвоенный в дружных мальчуганов, использовал один скафандр на двоих, починив поврежденные рули моей ракеты. Вот бы и сейчас таких людей в мою команду! - подумал я с тоской.
И тут меня осенило. Не теряя ни секунды времени, я поднял телефонную трубку и потребовал соединить меня с Центральным телеграфом. Минуту я диктовал срочную депешу для профессора Тарантоги, говоря иносказательно, но будучи в полной уверенности, что он поймет меня с полуслова. Закончив диктовку, я с облегчением вздохнул, разделся и лег спать. Точно не помню, что мне снилось в ту ночь, но что-то очень приятное.
Неделю я был занят подготовкой следующего этапа своего плана. Для меня сняли отдельный дом с печным отоплением (на этом маскировочном факторе пришлось особенно настаивать), большим огородом, и высоким железобетонным забором вокруг участка с декоративными кудряшками из колючей проволоки. Туда завезли несколько тонн хорошего каменного угля, пару десятков мешков комплексных минеральных удобрений, поваренной соли, сотню килограммов мелких гвоздей. Водопровод и электричество в доме были, поэтому на их счет я не беспокоился.
Наконец, доставили долгожданную посылку от Тарантоги. Вскрывать деревянный ящик я никому не доверил, вооружился клещами, ломиком и сделал все сам. Аппарат, изготовленный профессором, с трудом удалось спустить в подвал - настолько он оказался тяжелым.
Прежде всего, мне предстояло записать свою атомограмму. Я вовсе не собирался, как это делают бжуты в системе Эрпея, находиться в разобранном состоянии. Напротив, вспомнив о происшествии с молодым Термофелесом, по неосторожности изготовившем собственную копию и поставив невесту перед необходимостью выбора, я решил использовать изобретение бжутов для массового копирования самого себя. Ведь, согласитесь, на самого себя всегда можно положиться!
Несколько секунд пребывания в аппарате Тарантоги оказалось достаточным, чтобы по выходе из него я смог получить бумажную ленточку с записанными на ней крошечными буковками данными о точном расположении атомов в своем теле. Следуя инструкции, приложенной к устройству, я вставил ленточку в считывающее устройство, выполнил загрузку исходными материалами, закрыл дверцу и нажал на красную кнопку.
Еще бжуты объяснили мне, что человеческое тело состоит из простейших и очень распространенных химических элементов: углерода, источником которого я решил сделать уголь, воды (водопроводный шланг был уже подключен к копировальному аппарату), железа (гвозди), азота, фосфора, натрия, калия и еще нескольких компонентов, в избытке содержащихся в минеральных удобрениях и поваренной соли. В успехе я не сомневался. Да и интеллект профессора Тарантоги немалого стоил.
Вспыхнувшая лампочка подтвердила окончание процесса копирования. Волнуясь, я открыл стальную дверцу. Внутри был я, и даже в таком же, что и на мне, костюме.
--
Привет! - произнес я с напором. - Ты номер первый. Я - нулевой. Выходи!
Неудачный опыт с разновременными двойниками, каждый из которых отстаивал свое первенство вместо того, чтобы заниматься делом, многому меня научил. Поэтому с первого момента я ставил свою копию на полагающееся ей место.
Химическим карандашом, оставляющим несмываемый след, я нарисовал на руке двойника его номер - "1", затем подумал и добавил перед ним еще пять нулей. На всякий случай.
--
Слушай приказ! - сказал я ему. - По этой инструкции изготовить десять копий, каждому присваивая очередной номер в нарастающем порядке. Десятого оставить здесь и приказать изготовить еще десять копий. После этого можешь подняться в спальню и пообедать. Приказ ясен?
--
Ясен, Нулевой! - ответил Первый.
--
Приступай!
Будучи в приподнятом настроении я направился на кухню распорядиться насчет обеда. На первый случай двух десятков меня вполне хватит!
Следующим утром я поставил перед Бол Дуном вопрос ребром: либо он наделяет меня всей полнотой исполнительной власти, либо я расторгаю договор и собираю чемоданы. В понедельник Президент объявил об отставке правительства. Во вторник я сформировал новый кабинет.
Двадцать пять портфелей я распределил между своими двойниками, соблюдая строгую иерархию. Ключевые министерства - обороны, внутренних дел, ПСБ, финансов, промышленности и энергетики - получили Тихие с номерами от "единицы" до "пяти". Остальные в нарастающем порядке.
Парламент попытался утопить утверждение нового состава правительства в бесплодных прениях, потребовав рассмотрения персоналий каждого из министров. Я, используя холодное искусство логики, как дважды два доказал, что никакого права на это депутаты не имеют. Ведь очевидно, что за Президента на выборах проголосовала намного больше граждан Потсы, нежели за каждого из них в отдельности. В свою очередь, Бол Дун доверил именно мне формирование правительства, так какое же право имеют парламентарии ставить под сомнение выбор Президента? Vox populi - vox Dei! - сказал я им с трибуны. И, отчасти усовестившись, отчасти приняв к сведению мое напоминание о праве Президента после повторного отклонения состава Кабинета министров (а повторное его внесение должно произойти через пять минут после первого голосования) досрочно распустить парламент, депутаты проголосовали.
Как я и рассчитывал, мы получили девяносто девять процентов голосов "за". Шестеро воздержались, поэтому я посоветовал Тихому Второму и Тихому Третьему взять их на заметку. Благо, голосование было поименным.
Дальше все пошло как по маслу. Министрам требовались надежные помощники, руководители главков, комитетов, отделов и подотделов. Аппарат Тарантоги пришлось эксплуатировать круглосуточно, для чего Тихий-6 организовал прокладку узкоколейной железнодорожной ветки, обеспечившей подачу каменного угля и минеральных удобрений. С водой и гвоздями мы пока справлялись.
Подошло время официального начала избирательной кампании. Честно говоря, я немного волновался, но руководитель Администрации Президента меня успокоил. Оказывается, им были предприняты своевременные шаги по подготовке выборов. Газеты, журналы и телевизионные каналы находились в надежных руках, так или иначе связанных с членами семьи Бол Дуна и его окружением. Мои потенциальные противники изо дня в день представлялись реакционерами, ретроградами, вообще людьми беспринципными и обладающими отталкивающей внешностью. Для последнего не нужно даже грешить против истины - достаточно чуть иначе выставить свет для съемки, застать кандидата камерой ковыряющимся в носу, оступающимся на ступеньках или скабрезно улыбающимся юной избирательнице.
На всякий случай я посмотрел материалы выборов, приведших к власти самого Президента. Ничего хорошего для себя я в них не нашел. Пожилой Бол Дун, еле стоя на ногах от усталости, пытался плясать на цыпочках, играть на народном потсанском инструменте, зовущемся бадабайкой, и путался в его единственной струне. В других сюжетах он целовался взасос с доярками и пытался откусывать от солонки, предварительно чокнувшись ею с караваем хлеба. Нет, такая агитация мне не подходила!
Я человек серьезный, прошу это сразу понять. Я на роль шута не гожусь, и позорить свое имя отказался сразу. Чтобы продемонстрировать основательность собственного подхода к политике и охладить пыл возможных конкурентов, мне требовался только повод, и он вскоре представился.
Тихий-4 доложил, что одна из лун Потсы по названию Джама вот уже второй год не перечисляет налоги в потсанский бюджет, пользуясь всеми благами мощного государства. На заданный уточняющий вопрос присутствовавший на совещании Тихий-3 сообщил, что по проверенным данным указанная провинция давно уже не считает себя частью Потса, провозгласив независимость. Тихий-2 оценил силу самодеятельных вооруженных сил окраины в два-три десятка отставных пехотинцев и полсотни полицейских. Тихий-4 добавил, что на Джаме в условиях орошения получают наивысшие урожаи паханицы. Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Джама - исконная потсанская земля, завоеванная еще в позапрошлом веке, и о какой-либо независимости речи идти не могло! К тому же, лучший повод для демонстрации серьезности своих намерений трудно было и придумать.
На следующий день я начитал на камеру сообщение, в котором сообщил, что в связи с усложнившейся криминальной обстановкой на Джаме мною отдано распоряжение перебросить туда несколько дополнительных полицейских отрядов с близлежащих астероидов. Усиление их четырьмя бронетанковыми дивизиями, соединениями штурмовой и фронтовой космонации мне удалось провести секретным Указом Президента, чтобы лишний раз не открывать парламентских прений.
За три недели до выборов предпринятые действия увенчались полным успехом. Конечно, еще оставалось подыскать несколько сот тысяч добровольцев для заселения освободившейся территории, но я отложил это на несколько лет, которые требовались Тихому-15 для переработки оставшегося на Джаме мусора и отстройки заново городов и поселков.
Выборы прошли организованно. Могу признаться, не покривив душой, что мою заслугу в этом трудно переоценить. К двадцати часам, когда закрылись избирательные участки, и в западных часовых поясах еще только начали подсчет голосов, мне на стол уже легла справка, подготовленная Тихим-45. В соответствии с его данными, проголосовало 6 процентов избирателей, что на 1 процент превышало установленный законодательно порог явки и делало выборы состоявшимися. Честно говоря, я уже в тот момент решил, что в ближайшие пять лет порог явки нужно понизить хотя бы до одного процента, а потом и вовсе отменить. Дело в том, что в одном из длительных путешествий я прочитал популярную брошюрку профессора Какотса, посвященную социологическим опросам и, в частности, проблеме репрезентативности выборки. Он неопровержимо доказал, что для получения правильного среза общественного мнения достаточно опроса не менее тысячи и не более трех тысяч человек. А что такое выборы, как не опрос общественного мнения? Вот и пусть на них идут те, кому поистине дорога судьба государства, а именно сами государственные служащие, депутаты парламентов всех уровней и отдельные граждане, не занятые производительным трудом и всецело зависящие от помощи социальных служб.
За мою кандидатуру проголосовало 66 процентов избирателей - более, чем достаточно, чтобы осознать доверие, оказанное двумя третями населения Потсы.
На следующее утро Президент Бол Дун зачитал свое последнее обращение к народу и, со слезами на глазах, передал мне платиновую цепь с бриллиантовой звездой - символ президентской власти. Через час под звуки фанфар я принял присягу на Конституции Потсы, транслировавшуюся на всю планету.
Потянулись трудовые будни. Слава Богу, мне уже не нужно было полдня высиживать на совещаниях Кабинета министров (Премьером, я естественно, сделал Тихого Первого, а остальные сдвинулись вверх на одну ступеньку. Вообще, такая организация структуры власти оказалась очень удобной и странно, что до нее никто не додумался раньше. Впрочем, меня до сей поры никто и не привлекал к вопросам управления, из-за чего земная цивилизация потеря невообразимо много времени).
Следовало навести порядок в финансах и экономике в целом. Выяснилось, что почти девяносто процентов поступлений в твердой валюте обеспечивает экспорт потсанского продукта под названием "вутка". Вутка активно использовалась окрестными планетами в двигателях внутреннего сгорания автомобилей и самолетов, сжигалась в котлах электростанций и генераторах тепла. Смутное ощущение знакомства с "вуткой" понудило меня затребовать образец продукта, который мне и доставили через пять минут, слив небольшое количество в граненый стакан прямо из бака президентского лимузина.
Естественно, все прояснилось в тот же момент, стоило мне понюхать прозрачную жидкость в стакане. Чистейший спирт - вот на чем держалась экономика Потсы! План первоочередных мероприятий мы обсудили на экстренном совещании Кабинета министров, состоявшемся в Треугольном зале.
Во-первых, было принято решение сократить экспорт на сорок процентов, закачивая временные излишки вутки в подземные хранилища.
Во-вторых, было решено сделать владельцам гигантских вуточных комбинатов и огромных латифундий, на которых выращивалось сырье, предупреждение о необходимости погасить долги по налогам за последние сорок лет. Специально для этого мы приняли новый закон, увеличивающий налог на экспортные поставки вутки в четыре раза, указав в заключительной части документа, что он вступает в силу с момента начала работы над ним в Правительстве. Так как никто этого момента не знал, руки у нас были чисты.
В течение ближайшей недели цены на межпланетной сырьевой бирже, котирующей вутку потсанского производства, поднялись в три раза. Они могли бы расти и дальше, но начал замирать транспорт самого Потса, потому что крупнейшие производители топлива целиком погнали его на экспорт, пользуясь выгодной конъюнктурой. Вскрытие резервных хранилищ несколько сгладило проблему, хотя и внутренние цены успели подрасти процентов на сто пятьдесят.
Владельцы вуточных комбинатов и латифундий окончательно потеряли совесть и вздумали сопротивляться. Попытки продаж части акций инопланетным инвесторам мы пресекли на корню, мотивировав запрет заботой о нуждах обороны планеты. Обращение в суды кончилось для них ничем - все судьи имели фамилию Тихий с номерами от 70456-го по 128665-й включительно, и в них я был уверен. Скрепя сердце и скрипя зубами, они погасили сорокалетнюю задолженность перед государством. Ситуация замерла в мертвой точке.
Тогда была проведена проверка условий труда потсанов, работающих на вуточном производстве. Результаты оказались неутешительны: мало того, что процент травматизма был ничтожно мал, так еще и уровень зарплаты превышал среднепотсанскую на сорок процентов. Пришлось привлечь тяжелую артиллерию в виде Главного санитарного врача.
Следует пояснить, что вутка являлась не только экологичным топливом в денатурированном виде, но и использовалась для выработки алкогольных напитков. Исходя из этого, Тихий-48 и организовал работу.
Спустя месяц основные средства массовой информации оповестили население о чудовищных нарушениях санитарных норм, выявленных при проверке комбинатов. Даже если закрыть глаза на то что паханица (вуточное сырье) выращивалась прямо на грязной земле, под открытым небом, с неизбежностью обсеменяясь болезнетворными бактериями, вирусами и грибками, так еще и в процессе ее сбора, транспортировки, хранения и переработки царила преступная антисанитария.
Президентским Указом я потребовал от владельцев комбинатов прекратить эксперименты с потсанским населением, обеспечить стерильность по всей технологической цепочке, ввести пятикратную обработку почвы под паханицей однопроцентным раствором хлорамина, допуская также использование лизола и карболовой кислоты. Комбайны и транспорт я потребовал подвергнуть автоклавированию, комбинаты - реконструировать в соответствии с требованиями, предъявляемыми к операционным, а персонал дообучить до уровня лаборантов предприятий микробиологической промышленности. Времени для исполнения Указа я отвел вуточным олигархам достаточно - два дня.
К концу недели предприятия были выкуплены в собственность государства по рыночным ценам. В основном была учтена стоимость песка, потраченного на изготовление бетонных корпусов фабрик, и железной руды, пошедшей на оборудование для них. Естественно, не включая издержки на добычу и транспортировку. Что и говорить, принцип "Dura lex, sed lex" восторжествовал со всей непреклонностью.
К концу первого года моего правления в экономике Потса произошли разительные перемены к лучшему. Цены на межпланетном рынке вутки росли как на дрожжах, подкрепляя бюджет государства огромными поступлениями твердой валюты. Национальная денежная единица, крубл, до того выпускаемая Центральным банком рулонами и измеряемая погонными метрами, значительно окрепла. Благосостояние активной части населения до того выросло, что рядом с каждым мало-мальски крупным населенным пунктом Потсы, включая даже горные аулы, отстраивались вдоль дорог элитные поселки. Дороги эти так и прозвали в народе: "крубловские шоссе".
Не забывал я и о пенсионерах, регулярно повышая им дотации из бюджета на величину инфляции и вообще - упоминая о них в каждом поздравлении по случаю потсанских государственных праздников. Были кое-какие накладки, не без этого. Пришлось даже пойти на некоторые перестановки в Правительстве, отстранив от должности Тихого-18, не справившегося с поставленной перед ним задачей, и заменив его на Тихого-181.
С преступностью, терроризировавшей мирное население, оказалось справиться значительно легче. Во главе крупных банд были поставлены наши люди (Тихие с номерами от 348976-го по 657898-й включительно), сами же члены преступных группировок были либо зачислены в сотрудники полиции на твердый оклад, либо приписаны к частным охранным фирмам на сдельную и почасовую оплату.
Пресса и телевидение, относившие себя к так называемому "демократическому" направлению развернули целую кампанию травли против меня, как действующего Президента, и Правительства. Каких только глупостей они про нас не писали! И что я довел систему непотизма до абсурдного абсолюта (Чушь! Я и "номерные" Тихие ни в малейшей степени не являемся родственниками), и что мои разрушительные склонности проявляются даже в спортивных увлечениях (Ерунда! Да, я люблю играть в городки, но упоминание о судьбе столицы Джамы в связи с этим есть явная натяжка!). Писали, что назначения на государственные посты основаны на моих личных привязанностях (Блеф! Да, ленточка с моей атомограммой изрядно потерлась и засалилась. Да, копировальный аппарат мало-помалу вырабатывал свой ресурс, производя все менее похожих на меня Тихих, часть из которых была подслеповата, глуховата и страдала врожденной хромотой. Их удалось пристроить на менее ответственные должности: начальниками ЖЭКов, ДЭЗов и руководителями поселковых управ. Может быть, именно по этим причинам реформы жилищно-коммунального сектора не продемонстрировали ожидаемых от них результатов. Но упрекать меня в интимной связи с Тихими-женщинами, произведенными закапризничавшим устройством Тарантоги? Нонсенс! Не отрицаю, одна из них явно подавала мне сигналы о готовности к сближению. Спору нет, и я, в свою очередь, соскучился по женской ласке. Но, так и не уяснив для себя, будет ли секс с самим собою инцестом или же речь пойдет всего лишь о варианте мастурбации, я сумел воздержаться от исполнения своих желаний. Впрочем, вскоре она (Тихая-943125) удовлетворилась назначением на пост министра здравоохранения и стала больше интересоваться Тихим Первым).
До конца президентского срока мне и моей команде удалось провести множество реформ. Например, системой штрафов и арестов до пятнадцати суток добиться соблюдения правил движения пешеходами. Теперь они двигались строго соблюдая принцип правосторонности, заблаговременно показывая руками направление перестроения, оплачивали страховку гражданской ответственности на случай возможного столкновения в толпе с другими гражданами.
Также, в связи с хроническим дефицитом вутки, Кабинет министров осуществил ряд мер по ее экономии на внутреннем рынке. Воспользовавшись тем, что вуточные комбинаты находились под государственным контролем, было начато постепенное снижение содержание алкоголя в местных шнапсах, джинах, виски и прочих бренди. Это еще более укрепило бюджет. Населению настолько понравились слабоалкогольные напитки, что объем их реализации (по тем же ценам!) увеличился в 5-6, а по некоторым наименованиям и в 10 раз. Когда крепость напитков снизилась до пяти градусов, газеты и журналы разразились шквалом критических статей, аппелируя к низменным инстинктам населения. Если до этого я еще мог делать вид, что не замечаю выпадов в свой адрес, руководствуясь правилом "собаки лают, а караван идет", то на этот раз мое терпение лопнуло.
Созвав совещание медиамагнатов, я предложил им две альтернативы. В первом варианте, они теряют все свои активы, но получают столько лет тюрьмы, сколько Правительство потратит дней на их национализацию. Во втором - они отдают активы и получают двадцать четыре часа на отъезд с Потса и право на десять килограмм багажа для каждого взрослого члена семьи. Через 60 секунд (я засекал по своему хронометру) основные формальности были закончены.
Антиалкогольная кампания, развернувшаяся после отлета бывших владельцев газет и телевизионных каналов, пользовалась полной поддержкой населения. Со всех концов планеты шли репортажи о демонстрациях домохозяек, требовавших вовсе запретить алкогольные напитки, и интервью с медиками, указывающими на опасность употребления денатурированной вутки для здоровья. Звучали и рапорты автомобилестроителей, свидетельствующие об их готовности не только восстановить выпуск бензиновых двигателей, но и наладить производство газогенераторов, позволяющих использовать в качестве топлива дрова, торфяные брикеты и угольную пыль.
Конечно, по линии МВД и ПСБ до Правительства доходили сведения о попытках самогоноварения и перегона кваса и кефира в более крепкие напитки, но этому быстро положили конец. Оказалось достаточным предложить выплату пятидесяти процентов стоимости конфискованного у самогонщиков и их ближайших родственников (до внучатых племянников включительно) имущества первому позвонившему на контактный телефон МВД.
В трудах и заботах прошли четыре года моего президентства. Пора было задуматься о выборах.
Созданная при моей негласной поддержке партия "Тихая родина" крепла на глазах, обрастая молодежными движениями ("Тишисты" и "Тихая юность"), общественными организациями пенсионеров и ветеранов ("Утихомиренные"), союзами малого и среднего бизнеса ("Тихий труд", "Тихий доход"). Дело оставалось за малым: заложить прочный политический фундамент, не допустив к власти экстремистов, популистов и замшелых консерваторов.
Для начала был поднят барьер прохождения в Парламент для политических партий. Я хотел было сразу установить его в пятьдесят процентов от числа поданных голосов, но вовремя одумался. Слишком мала была вероятность, что хоть одна партия кроме пользующейся всенародной любовью "Тихой родины", сумеет преодолеть порог. А ведь в Конституции, на которой я клялся, вступая в должность Президента, был четко прописан принцип многопартийности. Пришлось пойти на либеральные тридцать процентов голосов.
Порог явки избирателей на выборы я, как и собирался сразу, отменил. Сами выборы рекомендовал Председателю ЦИКа, бессменному Тихому-45, перенести на рабочий день. Нечего людей лишать выходных, пусть восстанавливают силы после трудовой недели!
Ну, и для полной демократичности я добился запрета на любые формы агитации и пропаганды политических партий. Нельзя столь грубо воздействовать на умы избирателей: листовками, плакатами, собраниями, телевизионными роликами. Надо демонстрировать конкретные дела, а не словоблудием заниматься! Вы добейтесь, чтобы верфи спустили на воду под прицелом телекамер ледокол "Тихий", запустили искусственный спутник "Тихий-25" (это не в честь Генерального прокурора, просто порядковый номер модели), разрезали ленточку при запуске межпланетного вуткопровода "Линия Тихого" - тогда народ сам пойдет за вас голосовать!
По заранее достигнутой договоренности выборы Президента состоялись одновременно с выборами в Парламент. "Тихая родина" набрала пятьдесят один процент голосов, оппозиционная "Тихий ропот" - сорок девять. Я, как и ожидалось, переизбран на второй срок. На третий срок - твердо решил - не пойду. Подустал, соскучился по странствиям и путешествиям, по беседам с Тарантогой, по настоящим польским зразам и чешским кнедликам.
Так я и сказал после второй своей инаугурации Тихому Первому: "Готовься, дружище, набирай очки! Демократия - не фунт изюму, здесь головой думать надо!" Это я ему сто раз говорил за прошедшие пять лет и еще тысячу раз скажу за следующие. Как сформулировали древние латиняне: Repetitio est mater studiorum. Ни прибавить, ни убавить. Чеканно. На века.
А ленточку с атомограммой, когда улетать буду, с собой захвачу. И в аппарат кислоты налью для верности. А то ехал намедни по Центральному проспекту - одни Тихие в потсанской столице. Этак здесь через десяток лет коренных потсанов с потсанками и вовсе не останется...