"...Мы продолжаем свой репортаж с основной базы подготовки олимпийской команды "Кремлевские звезды". Только что мы видели разминку спортсменов в легкоатлетическом секторе, среди которых вы, уважаемые зрители, конечно, заметили неоднократного чемпиона России, двукратного чемпиона Европы, мастера спорта и члена Совета Федерации от Республики Карелия Андрея Шубкина - наставники как раз давали последние советы перед забегом на его коронную дистанцию 800 метров. А теперь мы переходим к площадке, на которой тренируются наши художественные гимнастки...
--
Валерий Васильевич, мы видим, как девушки выполняют упражнения на перекладине. Скажите, разве они не более характерны для гимнастики спортивной?
--
Да, конечно. Но нужно учесть, что для юных спортсменов (а мы наблюдаем сейчас занятия молодежной сборной) весьма важно гармоничное развитие тела. Начав подготовку с 5-6 лет, необходимое внимание спортсмены уделяют не только развитию гибкости, координации движений, но и общефизической подготовки. Вот, обратите внимание на Дашу Кузину - одну из наших маленьких звездочек. Ее сейчас пытается снять тренер с перекладины, а она отбивается от него ногами. Да, ей всего шесть лет, но каков у этой малышки характер! Будучи прирожденным лидером, но не в силах подтянуться больше раз, чем старшая по возрасту Маша Иваницкая, она категорически отказывается покинуть снаряд, уверяя в своей возможности продолжить упражнение после короткого отдыха... Ну что ж, вот и слезы! Не обращайте внимания: современная медицина доказала, что плакать здоровому человеку даже полезно!.."
Вероника с честью выдержала все два часа съемки. Вокруг нее и начальника Базы сновали операторы, свето- и звукотехники, наготове стояли гримеры с полевыми наборами расчесок и лаков, пудр и фенов. Соснин провел их по всей многогектарной территории комплекса, с нескрываемой гордостью демонстрируя футбольные и волейбольные поля, раздевалки и душевые, столовые и тренажерные залы. Заглядывали они и в лаборатории к диетологам, биохимикам, нейрофизиологам, клиническим диагностам. Даже у нее, Вероники, к концу интервью, из которого после нарезки и монтажа останется лишь короткий десятиминутный сюжет, от бесконечных вопросов стал подсаживаться голос. Валерий Васильевич же с невозмутимой доброжелательностью продолжал: "А вот здесь у нас оборудованные по последнему слову техники компьютерные классы. Вы понимаете, что даже во время сборов не должен прерываться процесс обучения и юных дарований и заслуженных спортсменов. Подавляющее большинство из них получает, как минимум, высшее образование в нашем МИФКиСе или, в крайнем случае, в Университете имени Лесгафта. Но есть и кандидаты наук... Да, это лингафонные кабинеты - в них как раз идут занятия..."
К полудню у Вероники уже чуточку кружилась голова. Соснин, будто заметив ее состояние, вдруг прервался.
--
Что ж, предлагаю вместо запланированного бассейна отобедать у нас, чем Бог послал!
--
А что - бассейн? - со слабой улыбкой нашла в себе силы поинтересоваться Волгина. - Можно было поплавать?
--
Нет, - как-то опешил от ее замечания Валерий Васильевич, - это исключено. Я думал, вам будет небезынтересно взглянуть на Капитоньева...
"Люд, и ты представляешь: этот божий одуванчик показал нам, как плавает сам Лешка Капитоньев! Да фиг тебе - по телику то же самое! Это ж говно полное - телик! Ты не чувствуешь ни запаха воды, ни плеска ее не слышишь, ни хрипов пловцов, ни как они пятками шлепают в бортики во время разворотов. Ты в другой раз пижаму надень, и дай своему мужу - сбочку и понемножку... И руку еще в конце подставь... Тогда и поймешь, что такое в телевизоре смотреть и рядом с бортиком сидеть - небо и земля!
...Да сама ты, на фиг, нимфоманка! Он же не плывет - он летит в воде! Ему крылья прицепить, так он на солнце улетит, что твой Икар!.. Как упал? Дура ты, хоть и полиглотка! Да не намекаю я на твою глотку - с чего ты взяла? Ладно, остынь...
Короче, дальше рассказываю, чего ты никогда не увидишь. Капитоньев выбрался после своих четырехсот метров из бассейна - мама дорогая! Молодой бог! Аполлон! У них костюмы сейчас новые, полупрозрачные, так ни единой складки на теле, ни морщинки. Весь налитой, как венгерская морковка! ...Да не смотрела я на его морковку! ...Ну, взглянула разок - очень даже ничего. Но не в том дело! У него улыбка... Ты Алена Делона молодого можешь представить с гагаринской улыбкой? Вот, вылитый Лешка Капитоньев получится - вот-те крест во все твое пузо! ...У меня нет пуза - у меня талия!
...Да, а наши тут просто не выдержали: камеры побросали, свет отставили, тюбики-флакончики - все по боку. Чуть не свалили парня обратно в воду - каждый норовил автограф заполучить. ...И я конечно. Ты меня вовсе за дуру держишь из-за диплома купленного? Люд, будешь хамить - адью, и гуляй лесом!..
...Так бы сразу! Ладно, дальше доскажу... Ну, Алексей Батькович (прям, как есть, мокрыми руками) всем подписывает - кому блокнот, кому фотографию, - а у меня ничегошеньки с собою нет. Достаю собственную визитку из кошелька, протягиваю: будьте так, мол, любезны, оставьте свой драгоценный автограф! А он на меня так взглянул, так взглянул... Люд, ты не представляешь! Ты к лицу Делона с улыбкой Гагарина еще глаза всепонимающие Джоконды добавь - тогда поймешь! Что? Да какие колготки - у меня в туфлях захлюпало! Колготки... У тебя фантазии на одни эпиграфы хватает. Апострофы? Лучше уж метафоры: та же хрень, только сбоку. Сверху? Да наплюнь ты на них на всех! Вот когда он на мою руку свои пальцы сверху положил и так ла-а-асково провел - тут я чуть не навернулась со своих каблуков. Представляешь: Я! С каблуков! Перед мужиком! Но, правда, это сам Капитоньев был...
Короче, все, до связи! Тут кто-то в сортир ломится, похоже, из наших. Все, не могу больше. Пока!"
"Федор Степанович - под мою ответственность! Да, я понимаю, что определенный риск присутствует, но ведь и он не мальчик - пора учиться общаться с журналистами! Что? Да, я понимаю. Конечно. Нет, контроль будет на самом высшем уровне. Анализы сделаем - все, как полагается. Да... Петр Леонидыч уверяет, что естественный путь - он и есть оптимальный. Конечно. Да, он уверен... Подобрали три варианта: Краснощекина (вы ее не знаете, она КМС по молоту из Приморья), Лорейко (эту можете помнить по прошлому году: взяла "золото" на России на 400 метров с барьерами) и Семенова из волейбольной "Спартака". Да... Черняев уверен - я говорил. С той стороны уже неделю, как все готово... Ну как? Вот и лады! Да не переживайте вы так, в самом деле. Все тип-топ будет - зуб на холодец даю!..."
--
А вы знаете, - начал Валерий Васильевич, едва Вероника пригубила свой кофе, - есть у меня к вам предложение...
--
Какое же? - Волгина приподняла красивую бровь.
--
Неожиданное, - усмехнулся собеседник. - Как, кстати, вам наш диагностический комплекс?
--
Фантастика!
--
Для нас это давно уже реальность. Две минуты - и двадцать пять ключевых параметров организма. Оператор-то ваш сильно расстроился?
--
Чуть в обморок не упал.
--
Ну, и отправьте его с первой машиной. Со здоровьем шутки плохи: раньше начнет лечить свою печенку, глядишь, и до старости проживет!
--
С первой? Да мы все вместе собирались!
--
А вот в этом и заключается мое предложение. Не хотите ли задержаться у нас еще на два-три часа? Запись вы в студию перегнали, срочных заданий, насколько я понимаю, у вас на сегодня уже нет...
--
А зачем? - насторожилась Вероника.
--
Ну... - замешкался Валерий Васильевич, покачивая недопитую чашку. - Скажем, я заметил, как вы смотрели в бассейне на Капитоньева, и захотелось мне устроить вам встречу с ним в неформальной обстановке, без толпы и чужих глаз.
--
Гос-споди! - не удержалась Волгина, чувствуя, как кровь в ней колыхнулась тяжелой жаркой волной - сначала вверх, к лицу, потом вниз, в ноги.
--
Ну а что? Я ведь человек наблюдательный, я ведь еще и как ОН на вас посмотрел заметил.
--
Вы уж скажете, Валерий Васильевич!
--
И скажу. Если правду - почему не сказать?
--
Я, прямо, теряюсь...
--
А вы смелей! Вас никто здесь не обидит. Сами понимаете: здесь не просто люди живут, тренируются и учатся - здесь цвет нации, элита, золотой генофонд России. Уж простите за высокий стиль!
--
Вот этого-то я и боюсь: они же все здесь у вас просто идеальны. О чем я, серенькая мышка-журналистка, могу говорить с самим Капитоньевым?
--
А вы знаете, этого как раз и не нужно бояться! Обратили внимание на то, как наши чемпионы ведут себя, например, на заседаниях Думы? Да их не видно и не слышно! А ведь примерно пять процентов - вдумайтесь: каждый двадцатый! - непременно знаменитый спортсмен. Отчего так происходит?
--
Кстати, да - я заметила, что они все очень немногословны...
--
Мягко сказано. Молчаливы! И причина лежит на поверхности - сосредоточенность на достижении результата! Ведь вы же знаете, Вероника, что с тех пор как мы перечеркнули в истории олимпийского движения эти позорные страницы с допингами, с техническими ухищрениями, позволяющими одолеть противников не собственной силой и умением, не целеустремленностью и контролем над эмоциями, но ложью и ловкачеством - вот с тех пор олимпийский спорт и стал Спортом Высоких Достижений. Все - с большой буквы, и без натяжек. Человеческое тело против человеческого тела, характер против характера - и никаких гормонов, стимуляторов, добавок и присадок. Как и задумывалось когда-то Ле Кубертеном!
--
Да-да, я понимаю...
--
Иногда мне кажется, - продолжил Валерий Васильевич, доверительно наклоняясь к Веронике, - что они уже не совсем люди!
--
А кто же? - Волгина испуганно распахнула глаза.
--
Боги! Те самые олимпийские боги, которых мы распознаем среди обычных людей, собираем под свое крыло и по особым методикам воспитываем и тренируем... А что касается их немногословия... Знаете этот старый анекдот про молчащего мальчика?
--
Нет, - качнула Вероника своей огненно-рыжей шевелюрой.
--
Рассказываю. В одной семье был мальчик. Всем хорош: и умница, и аккуратист, и послушный... Но не говорил совсем. Родители уж и так и сяк, и к врачам водили - те только руками разводили. И так продолжалось, пока мальчику десять лет не стукнуло. Сидел он как-то раз за завтраком, вдруг бросил ложку и бабушке заявляет: "Чего кашу-то пересолила? Жрать невозможно!" Бабушка в обмороке, мать вокруг него забегала, за плечи трясет, плачет: "Что ж ты раньше, мол, не разговаривал?" А тот и отвечает: "Раньше бабка всегда нормальную кашу варила!"
Вероника зажала рот ладошкой, чтоб не расхохотаться в полный голос.
--
Значит...
--
Вот то-то и значит! Молчат наши боги - знать, устраивает их все, не считают необходимым они вмешиваться в наши, смертных, дела. А, может, и вообще, на другой уровень общения они вышли, на телепатический... Ну что, по рукам?
--
Конечно, Валерий Васильевич!
--
А вашу команду я уж найду, чем развлечь - не волнуйтесь!
"Люд, ты стоишь? Сядь, иначе упадешь! Сейчас расскажу! Короче, только что встречалась с самим Капитоньевым в приватной обстановке! Вот так! Врать не буду: и кроватная обстановка тоже была! И диванная, и даже на журнальном столике было!.. Подробно позже расскажу, у меня пока голова кругом идет и язык заплетается! Как, как... Да чудо - как! Он же младенец совсем! Он же, когда я свой фирменный сделала, чуть не расплакался... А уж чистюля какой! И аккуратист. И заботливый такой - что ты! Все, подробности при встрече! Договорились: в пять - в "Чашке"! Мне уже машут от автобуса. Пока, Люд, я побежала! Да не упаду я..."
--
Привет, Алексей, проходи-проходи! Да, прямо в кресло садись... А холодильничек-то мне дай, а то уронишь!
Валерий Васильевич принял из рук улыбающегося Капитоньева пенопластовую коробку с сухим льдом, открыл крышку, заглянул.
--
А почему только два? - построжел он. - Мы же договаривались с тобой, чтоб не меньше трех было! Три! - он показал Алексею три пальца. - А у тебя только два! - он демонстративно загнул лишний. - Ну что ты все лыбишься и лыбишься? Не понравилась журналистка?
--
Пля-а-ать... - Капитоньев улыбнулся еще шире, хотя секунду назад это показалось бы невозможным.
--
Что "плять"? Ты же сам на нее показал!
--
Пля-а-а-ать... - еще с большим восторгом повторил Алексей.
--
Понравилась, как я понимаю. А куда третий делся? Сам не смог?
Капитоньев стер свою улыбку, влажно тренькнул пальцами по губам.
--
На куй!
--
Черт побери! - Валерий Васильевич тяжело осел в свое рабочее кресло. - Надо же так облажаться... Вот рыжая стерва! - взъярился он, хлопнув ладонью по столу. - Вот балаболка хренова! Дорвалась до сладкого! Знал бы - на пушечный выстрел не пустил...
Однако ничего поправить было нельзя. Валерий Васильевич тяжело вздохнул, беря себя в руки, поправил галстук, с неприязнью взглянул на развалившегося в кресле напротив Капитоньева. Тот снова улыбался во все тридцать два зуба.
--
Ну хоть завязать догадался - не вытекло ничего... - пробурчал начальник базы. - И нечего на меня пялиться. Я тебе что, баба?
--
Пля-а-ать... - мечтательно протянул Алексей.
--
Я тебе дам - "плять"! У тебя что по расписанию? Компьютерный класс? Вот и нечего рассиживаться, давай, шуруй!
--
На куй! - подскочил Капитоньев.
--
Давай-давай! Ты в "тетрис" пятьдесят очков набрать не можешь, кандидат, мать твою, наук! Занимайся иди, не хрен тут время терять!
С трудом выпроводив могучего спортсмена за дверь, Валерий Васильевич вернулся за стол. "Ну, и что ж теперь делать? - пробормотал он, по старой своей привычке начав разговаривать вслух в пустом кабинете. - На кого-то не хватит... Либо от могучих рук метательницы молота придется отказаться, либо от длиннющих ног волейболистки, либо уж ставить крест на узкобедрой бегунье..."
Он снова открыл принесенную Капитоньевым коробочку, словно надеясь на чудо. Нет, как лежали там два использованных презерватива с клейстерно-мутным содержимом, так и остались лежать - ничего не прибыло. А, - махнул он мысленно рукой, - пусть медики дальше мучаются. Может, и хватит на всех троих!
"На куй... - пробормотал он, уже совсем успокаиваясь. - Я тебе покажу - на куй! Ты хоть к XXXII-м Играм десяток суперплавцов нам заделай, чтоб стране не обделаться перед пиндосами да китаёзами! И рекордов мировых еще штучки три поставь, да с Европы золотишка подгони! А там, годам к тридцати, а то и раньше - можешь и на куй! Тоже мне, олимпийский бог, куями он разбросался!..."