Джош ван ден Вельт заметил объект на двадцать первом витке вокруг планеты. Мог бы и не заметить: гравиметры и магнитометры фиксировали на склоне хребта выход железняка, полностью искажавшего картину. Но он как раз рассматривал поверхность материка сквозь разрыв в облаках, используя оптику с максимальным разрешением.
Небольшое образование черного цвета, тускло отсвечивающее в лучах местного солнца, уже миновавшего зенит. Похожее на каплю нефти, лежащую на предметном стекле. Такое у него родилось сравнение. Размеры объекта удалось определить лишь приблизительно - около семи метров в диаметре и четырех метров высотой. Джош едва успел загнать его в перекрестье визира и засечь координаты. Следующие два витка он думал. На третьем начал снижение.
Есть разведчики, предпочитающие работать в паре. Им нужно чувствовать присутствие рядом живого человека, слышать его дыхание, ощущать запах. Им нравится перебрасываться шутками, пусть одними и теми же на протяжении месяцев автономного полета. Это помогает держать себя в форме: не забывать стирать и гладить рубашки, менять носки, готовить полноценные обеды и ужины. Ван ден Вельту этого было не нужно. Он и без напарника помнил о своей принадлежности к человеческому роду, но в корабле любил ходить голым, петь песни и разговаривать с самим собой. Нет более внимательного и благодарного слушателя, чем сам рассказчик. И до сей поры психологам не в чем было упрекнуть Джоша.
Место для посадки он выбрал в километре от намеченной цели - чуть ниже по склону, на естественной террасе. Хотел "дунуть" с подвиса, чтоб расчистить площадку от камней, но постеснялся шума. Да и полчаса ждать потом, пока пыль осядет...
Планетарный модуль - он потому и называется планетарным, что сконструирован для работ по уменьшенному радиусу. Есть у него и плюсы: прыжки хоть и короткие, зато начинать можно почти без разгона, с мегаметра в секунду. И по причине собственной малой массы модуль чувствителен к объектам класса астероидов. Межзвездные корабли, как известно, могут пробивать тоннели лишь между телами от планет-гигантов и выше. Понятно почему. Но зато и энергетика им требуется - ого-го! Потому и не решена до сих пор проблема гиперсвязи: для отправки сообщения требуется конверт массой и стоимостью в "Эверест" Джоша, оставленный за орбитой восьмой планеты - там вакуум хороший, для предстоящего старта удобно... Все это к тому, что на модуле из ВТО - вспомогательного транспортного оборудования - были только стандартный кислород-водородный флаер и "многоножка" с микрореактором. Но их Ван ден Вельт даже трогать не стал, так и оставил в трюме на расчалках.
Любой выход на планету для него был праздником. Джош заранее знал, что в первые минуты голова от простора будет кружиться, слабость в коленях появится, но ничего с собой не мог поделать. Будто шампанского бутылку залпом выпил - пел, танцевал, в душе водой в запотевшее зеркало плевался. Это всегда потом проходило, часа через два, когда ноги не привычные ноль-восемь "жэ" ощущали, а все, что планета предложит. Эта должна была предложить 1,3 - он сразу посчитал. Сто двадцать килограммов вместо собственных девяноста предстояло таскать. А и ничего, - решил Джош, - костям полезно!
Кислорода в атмосфере было многовато, и уровень радиации повышен за счет изотопов радона (неподалеку тлели зарегистрированные с орбиты массивные залежи урана и тория), но жить годами он тут не собирался. Ван ден Вельт натянул на влажное после душа тело легкий изолирующий костюм, застегнул на поясе "самоспасатель" и вышел в шлюз.
Сразу по сторонам он глазеть не решился: три месяца на "Эвересте", неделя в модуле, привычка к наличию стен вокруг и потолка над головой. Спустился на грунт, потопал башмаками - хороший грунт, твердый, в пятки бьет. Справа усеянный валунами склон горы - видать, тут оползни бывают. Чахлый желто-рыжий кустарник, жмущийся к редкой тени. Однако, температурка за бортом! Нарукавный "универсал" показывал ему тридцать восемь, а ведь дело к закату близилось. Слева от него был край террасы, туда он решил не ходить. Еще при посадке насмотрелся на дымку над лесом. Интересовала Джоша лишь та виденная в течение нескольких минут черная "капля", вот к ней он и двинулся наискосок по склону.
Всего пройти нужно было с километр, но он подустал. С дополнительными тридцатью килограммами Ван ден Вельт поневоле ощущал себя старинным дредноутом, превозмогающим встречную волну. Его бедра скоро налились свинцом, хрустели колени, пару раз ему пришлось останавливаться, переводя дыхание.
Объект, замеченный с орбиты, с пятидесяти метров выглядел еще более искусственным. Джош замедлил шаги, гоня прочь сумасшедшую догадку, но она назойливой осенней мухой кружилась в его мозгу. Неужели он - простой парень, заурядный разведчик, каких сотни, - нашел давнюю мечту Человечества? Вот сейчас гладкая, до блеска зализанная боковина этой шляпки черного гриба как-нибудь хитро распахнется (обязательно хитро, не по-земному: лепестковой диафрагмой, трубчатым зевом... как там еще можно оформить вход-выход) и появится Представитель Чужого Разума. Инопланетянин, черт его дери!
Он появился. Край черной сплющенной капли вдруг оказался не твердым, а чем-то вроде ткани. Мягко и бесшумно распахнувшись в направлении Ван ден Вельта, он лизнул с боков показавшуюся в проеме фигуру и вновь сошелся уже позади нее. Чужак не сделал навстречу Джошу и шага, сама "капля", как ему показалось, и вовсе не шелохнулась, но оказалась от него дальше метра на три. М-да. Это даже не лепестковая диафрагма!
Существо, внешне очень напоминающее человека, медленно подняло на уровень плеч верхние конечности (да что уж тут говорить - руки!) и опустило их вдоль тела. Приветствие, - догадался Джош и воспроизвел движение. Расстояние было совсем небольшое, и рассмотреть чужака можно было во всех деталях.
Он был пониже Ван ден Вельта ростом, но пошире в плечах, талии и бедрах. Фигура его казалась почти квадратной, и к тому же одежда - чересчур свободной, свисающей мягкими складками. На голове у него было надето нечто вроде прозрачного полиэтиленового пакета, а не жесткий шлем с забралом, как в земных скафандрах. Логично было предположить, что аборигеном чужак быть не может - не с чего ему тогда было от местной атмосферы прятаться. Значит, такой же, как и Джош, разведчик.
Сколько в свое время было сил потрачено, сколько теорий написано, а что делать сейчас, при первом в истории Человечества контакте, он не знал. Да, есть в "универсале" программа звукового анализатора и переводчика, но обкатывалась она на земных языках, а у животных распознавала лишь эмоциональную составляющую. Короче, готовность его - хуже не придумаешь...
Инопланетянин сделал почти незаметный шаг назад, потом еще один. Что он хотел этим выразить? Приглашает к себе или требует, чтобы Джош ушел? Вот незадача! Однако, слишком долго ломать голову над первым же вопросом Джош не мог себе позволить, и двинулся вперед. Угадал он верно - чужак не проявил ни малейших признаков недовольства или испуга, продолжая пятиться спиной, заставил снова распахнуться стену своего дома? аппарата? Землянин шагнул за ним...
2
Лучше бы он не вскрывал обшивку и умер спокойно. Едва удалось поддеть первую панель и отжать ее в сторону, как клипсы разлочились и армированная керамическая пластина скользнула на пол. Из квадратного отверстия пахнуло гнилью, словно там сдохла крысиная стая. Пришлось пересилить себя и полезть за опанелку рукой, подсвечивая налобным фонариком.
Дерьмо. Тефлоновая оболочка кабелей размягчилась и ползла под пальцами. Направляющие полуканалы больше не держали, и кабели провисали из них разваренными макаронами, мутно отсвечивая в луче фонаря. Насколько он мог дотянуться рукой - везде было то же самое, а на полу в межпанельном пространстве еще и скопились дурнопахнущие лужицы потекшей изоляции. Класс химической и биологической стойкости ААВ, - взъярился он. - Сейчас бы этого техника, тянувшего оптику и забывшего откачать из запанельного пространства воздух, да сюда. И мордой в сопливые кабели, и раз, и второй! И, пока он морду свою, сгорбившись, оттирать будет, - зайти со спины, да ка-а-ак... приложиться от души ботинком!
Максим дернул ногой и проснулся. Серо, почти темно. Перед глазами дырчатый потолок из мохнатых воздушных корней, переплетающихся и взаимнопрорастающих многометровым душным слоем. Запах аммиака и болотной гнили - тот самый запах, что преследовал его во сне, заставив участвовать в кошмаре. Планета Талия, Крабовый остров. Не так все и плохо.
За ночь на опущенное забрало нападала шелуха, Максим поднес руку к шлему и смахнул ее. Потом поднял стекло до упора козырька в ограничитель, вздохнул. Что ж, вполне терпимо. С минуту полежал, вслушиваясь в джунгли: они не затихали ни на мгновенье, потрескивали, постукивали, в невидимой высоте пошумливали листьями под порывами ветра. Лесная жизнь, больше похожая на придонную. Да, по сути, так и было, ведь до поверхности метров пятнадцать, если не больше.
--
Эй, Рич! - подал он голос, хриплый и неприятный самому себе.
Никто не отозвался.
--
Рич, мать твою! - крикнул он громче. - Ты спишь, или как?
Когда и после второго обращения его спутник не отреагировал, Максим зашевелился. Это целая проблема - сесть в толстой подушке перепревших растительных останков, пропитанных водой. Дернешься неловко, и можешь плеснуть себе в лицо болотной жижей. Потом мучайся, снимай грязные перчатки, лезь пальцами в шлем, выбирай корешки и чешуйки из отросшей бороды. Воды полно кругом, а ни умыться, ни даже обтереться нет никакой возможности.
Место справа от него оказалось пусто. Вернее, что-то такое громоздилось в сумраке, но в этой куче Максим без особого труда опознал оба их ранца с положенным наверх и застегнутым поясом самоспасателя. Самым хреновым было отсутствие югана, что наводило на столь же хреновые мысли.
Стараясь не задевать шлемом свисающие корни, Шепелев на четвереньках подобрался к вещам. Оставлять их здесь не хотелось, даже по причине двух не до конца опорожненных фляг и кассеты-переходника для зарядки аккумулятора. Но и тащить оба ранца в узком, с таким трудом сделанном вчера тоннеле, значило потерять уйму времени. Поэтому Максим лишь запихнул пояс в ранец Девона и переложил туда же из своего тугой моток кевларового шнура. Крупных животных, способных утащить раздувшийся ранец, они до сей поры не встречали, но если уж они здесь есть - пусть употеют, пропихивая его сквозь заросли...
О том, куда Рич направился, можно было не ломать голову: мачете остался у Шепелева, а без него сквозь сплетения корней не пробиться. Да еще с ногой Девона. Так что Максим снова приопустил забрало и ввинтился во вчерашний проход, отталкиваясь коленями и локтями и толкая перед собой ранец.
Неизвестно, когда на самом деле сбежал Ричард. С равным успехом он мог сделать это и через час после того, как Максим заснул, и за час до его пробуждения. Конечно, ползти он мог лишь с огромным трудом, волоча сломанную и затянутую в лубки ногу, но на всякий случай стоило закладываться на продолжительную гонку. Гонку... - тут же с раздражением подумал Максим. - Хороша гонка - ползком в грязи! Однако в этом и заключался его шанс успеть.
Дважды, останавливаясь, чтобы перевести сбивающееся дыхание и дать сердцу отдых, Максим пробовал вызывать Девона по радио. Оно включалось автоматически - стоило до щелчка опустить забрало шлема, но ничего у него не вышло. Наивно было рассчитывать, что именно в момент, когда Шепелев начинал взывать: "Рич! Рич, урод ты американский! Отзовись, говнюк, иначе я тебе и вторую ногу сломаю!" - тот тоже вдруг захочет позадыхаться скудной подшлемной атмосферой. Но все-таки Максим дважды попробовал, и после снова отбрасывал вверх забрало, словно выныривая из глубины на поверхность, и жадно глотал влажный, режущий гортань и глаза воздух.
А все остальное время он полз, не забывая поглядывать вверх и по сторонам, отодвигая кончиком ножа выглядевших подозрительно слизней и спугивая юрких многоножек, смахивающих на земных мокриц. Этих было достаточно, и поначалу Максим опасался, что однажды ночью подобная тварь заберется в шлем и цапнет его за лицо, но потом успокоился, рассмотрев вблизи и получше. Ничего опасного они представлять не могли. Во всяком случае, то, что можно было идентифицировать у них в качестве челюстей, выглядело довольно хило и явной угрозы не представляло. "С такой пастью только на городских муравьев охотиться", - так он сообщил тогда Девону. "А ты видел муравьиные жвала при трехсоткратном увеличении?" - поинтересовался в ответ Ричард. "Всяко видел!" "Ну и как, впечатлился?" "Знаешь, мои зубы муравью и без увеличения покажутся ужасными, - ответил Шепелев. - Однако это вовсе не значит, что он должен их бояться. По крайней мере, в ближайшее время я насекомыми питаться не собираюсь!" Так они тогда перешутились, а вот теперь наступала пора всерьез задуматься об изыскании жратвы. И слизни с многоножками в отсутствие альтернативы вполне могли сгодиться.
Он прополз еще метров сто - вполне приличное расстояние по меркам Крабового острова и способу передвижения на локтях и коленях - и еще удивился, что не догнал искалеченного Девона (сильно же он, должно быть, хотел убраться от спящего Максима), когда увидел в нескольких шагах от себя светлое пятно. Их костюмы были ярко-желтого демаскирующего цвета, но сейчас, весь перемазанный в грязи, Ричард выглядел грудой несвежего белья. Он не шевелился.
--
Рич! - негромко позвал Шепелев.
Ответа не было.
Максим отчаянно забарахтался, переползая через ранец и цепляясь спиной за свисавшие корни, в несколько минут преодолел отделявшие его от товарища метры.
Девон лежал ничком, поджав под себя руки. Сквозь изолирующую ткань "копуши", он же КПУ - костюм планетарный универсальный - определить, жив Ричард или нет было невозможно. Также невозможно оказалось и развернуть Девона на спину, чтоб дотянуться до забрала. Пришлось потратить несколько минут на яростную рубку зарослей ножом, расширяя проход. Как только стало возможным, Шепелев протиснулся вдоль неподвижного тела, уперся и перевалил его от себя на бок. Сквозь стекло шлема, измазанное до полной непрозрачности, лица Ричарда было не разглядеть.
На первый взгляд, Девону не удалось выполнить свое намерение - ни пулевых ни плазменных повреждений костюма было незаметно, но от опущенного козырька забрала до воротникового кольца осталась буквально миллиметровая щель, явно недостаточная для дыхания.
Он сбил стекло вверх правой рукой, а левой полез внутрь, силясь добраться до шеи. Кожа Ричарда была теплой, но это ничего не значило: до полной разрядки аккумуляторов КПУ будет поддерживать внутреннюю температуру костюма на двадцати четырех градусах, впитывать и фильтровать выделения организма, закачивая чуть подсоленный дистиллят в мягкую емкость предбрюшья.
Под нижней челюстью Девона удалось нащупать пульс - слабенький, нитевидный. Максим вовремя вспомнил, что самоспасатель Ричарда остался на месте ночевки, и отстегнул автоаптечку от своего. Вскрыл нагрудный клапан костюма товарища, вставил под крышку пластиковый блок, вдавил кнопку. Заиграли огоньки на крошечных светодиодах, оповещая о ходе анализа, застыли в шестисимвольной комбинации. Шепелев не был специалистом в экспресс-диагностике и не смог расшифровать сообщение, поэтому просто ждал срабатывания аптечки. Где-то там, с внутренней стороны, сейчас выдвинется втулка, войдя в приемник, поданный ток раскалит их сомкнутые стенки до трехсот градусов, обеспечивая стерильность канала, а через секунду по нему ударит струйка лекарств. Давления как раз хватает для пробития временного отверстия в замозатягивающейся прокладке и впрыскивания препарата под кожу. Иногда эта процедура повторяется и два раза и три - пока анализатор не посчитает состояние пациента стабилизированным.
Спустя несколько минут Ричард порозовел, задышал глубже и спокойней. Огоньки на аптечке мигнули еще несколько раз, но не погасли, лишь сменили комбинацию. Кнопка беззвучно вытолкнулась, обозначая выполнение программы. Шепелев отсоединил устройство и вложил в пояс. Коротая время, он снова принялся рубить окружающие заросли, мысленно прикидывая достаточный для разворота Девона радиус.
3
Менеджер по персоналу не стал откладывать дело в долгий ящик. Не без изящества взяв на клавиатурной сетке заключительный аккорд, он отправил файл с его, Максима Шепелева, биографическими и служебными данными в архив. И тут же улыбнулся.
--
Что ж, думаю, самое время представить вас шефу!
--
Пожалуйста, - Максим пожал плечами.
--
Тогда пойдемте...
Максим поднялся из кресла-трансформера, дождался прохода мимо себя клерка, и двинулся следом. Они миновали длинный коридор, уютный холл с низкими изогнутыми диванами и еще более низким стеклянным столом, и повернули направо, оказавшись у лифтов.
--
Руководство у нас молодое, но достаточно консервативное, - пояснил менеджер, когда цифры, сменяющие друг друга на табло внутри кабинки, начали отсчитывать второй десяток. - Нижние этажи - для технического персонала, затем идем мы, затем отдел по работе с клиентами, юристы, а высшие должностные лица, как и положено небожителям, на самом верху.
--
Понятно, - кивнул Шепелев.
Лифт замер.
--
Прошу!
Менеджер в три беззвучных шага по ковру, в ворсе которого ноги тонули по щиколотку, достиг темно-коричневой двери с лаконичными надписями "ЕЕА" и - ниже - "сопровождение".
--
Одну секунду! - извинился он перед Максимом, прижал подушечку большого пальца к пятачку дактилоскопа и скользнул в образовавшийся дверной проем. - Господин Крайский вас ждет! - объявил он, почти тут же явившись назад.
Максим кивнул и вошел в кабинет.
Помещение внушало уважение. Величиной с половину баскетбольной площадки, с Т-образным столом, вдоль длинной части которого могли без труда разместиться человек сорок, с панорамным окном во всю стену, за которым виднелись сросшиеся животами башни "Федерации". Переход от по-домашнему уютных холлов и тесных коридоров здания к такому простору был настолько шокирующим, что Максим не сразу заметил невысокого человека, стоявшего в дальнем углу и терпеливо ждущего, пока на него обратят внимание. А внимание он должен был привлекать поневоле, хотя бы тем, что его ничем не примечательный торс базировался на перекачанных ногах атлета, обтянутых по нынешней моде черными лосинами.
--
Добрый день! - спохватился Максим.
--
Здравствуйте.
Человек пошел навстречу, медленно обходя стол, и остановился на углу короткой перекладины "Т". Остальное расстояние Максиму пришлось преодолеть самостоятельно.
Максим Шепелев, кандидат, - представился он, в свою очередь.
Ладонь у директора оказалась маленькая, сухая и деревянно-твердая. "Спортсмен!" - утвердился Максим, и сел на стул, указанный ему потенциальным руководителем.
--
Вы хорошо выглядите, - нейтрально заметил Крайский, заняв свое место и вглядываясь в лицо Максима. - Пятьдесят четыре года, насколько я помню... Омолаживались?
--
Полный курс прошлым летом, - не стал тот скрывать. - Но к работе меня все равно не допустили.
--
Пилот-испытатель? Звездные корабли или планетарные?
--
Разные. "Эверест-Кей-Эм", "Эльбрус", "Олимпус" - эти из тяжелых, "Грэссхоппер-4", "Дрэгон" моделей с 5-й по 16-ю - это модули.
--
В серьезных переделках приходилось бывать?
Шепелев пожал плечами.
--
В нашей работе люди из серьезных переделок не возвращаются. А если интересует, не было ли у меня тяжелых увечий, то нет, не было. Ключицу раз сломал, нижнюю челюсть - два зуба пришлось удалять и потом имплантировать. Палец на ноге отмораживал. Ничего более сложного не припомню.
--
Ага, - улыбнулся моложавый шеф-директор, - это замечательно! Курс по выживанию?
--
Базовый, с ежегодным подтверждением.
--
Владение языками?
--
Родной - русский. Свободно - английский, немецкий, испанский. Над французским друзья смеются, поэтому врать не буду: понимать - понимаю, но лично сам предпочитаю молчать.
--
Китайский?
--
Туристический минимум: как пройти, сколько стоит, здравствуйте, спасибо. Вывески могу прочитать.
--
Понятно. Жаль, конечно, что французский не дожали - у нас много клиентов из континентальной Европы и Северной Африки, но ничего, что-нибудь подберем.
Кшиштоф замолчал, полуразвернул кресло к окну, сложил ладони перед подбородком словно для молитвы, и некоторое время думал, выдыхая воздух между пальцами.
--
Да, я совсем забыл спросить! - вернулся он к разговору. - Родственников у вас много?
Максим насторожился.
--
Как у всех. Мать, отец, сестра младшая - но она замужем давно...
--
Жена, дети?
Шепелев замешкался. На этот вопрос никогда не знаешь, как отвечать правильно, устраиваясь на работу. Скажешь "холост" ? могут посчитать легкомысленным ловеласом, скажешь "женат" - сочтут недостаточно мобильным и не склонным к длительным внесистемным командировкам. Он решил обрисовать ситуацию так, как ее видел сам.
--
Не женат, хотя есть сын одиннадцати лет. С ним и с его матерью встречаюсь несколько раз в год, иногда проводим вместе отпуск...
Он посчитал, что Крайскому будет достаточно сказанного и остановился. Вовсе не стоило углубляться в их взаимоотношения с Дженной. Тем более, что они сами не могут в них разобраться.
--
Ну что ж, бывает, - качнул головой Кшиштоф. - Может быть, у вас есть встречные вопросы? Спрашивайте, пожалуйста. Нам лучше обо всем договориться на этом берегу, чем устранять непонимание во время работы...
--
Да. Есть вопросы, - собрался Максим. - "ЕЕА" это...
--
"Экстремал энд экстернал адвенчурез". И подразумевает именно это, и ничего кроме этого - экстремальные приключения вне Солнечной системы.
--
Насколько далеко?
--
У нас несколько баз. Десятки, даже сотни парсеков.
--
Насколько экстремальные?
--
Если вы спрашиваете о риске для жизни, то он вполне реален. Больше ничего не могу сказать, поскольку конкретные обстоятельства зависят от подобранной для клиента программы.
--
А заказчик в курсе, что он... ну... может погибнуть за свои же деньги?
--
Конечно. Именно за эту опасность он и платит.
Максим дважды вдохнул и выдохнул - старый курсантский прием, позволяющий вовремя одуматься и не сказать лишнего. Желание задать следующий вопрос у него не пропало.
--
Ваша деятельность не противозаконна?
--
Ни в малейшей степени, - без тени улыбки ответил Крайский. - Бизнес на экстремальных развлечениях имеет многовековую историю. От африканских сафари до прыжков с парашютом на Северный полюс, от дайвинга в кишащем акулами океане до восхождений на тибетские "восьмитысячники". И еще космический туризм, и экскурсии по выработанным угольным шахтам, трансокеанские переходы на списанных атомных подводных лодках, спуски по Ниагарскому водопаду в спасательных капсулах... Мне продолжать?
--
А ваши клиенты... Они точно не психи?
--
Мы проверяем полисы, которые они представляют - этого достаточно. Вы когда-нибудь сами проходили обследование для заключения договора на медицинское страхование или, скажем, от несчастного случая?
--
Пожалуй, остальное мне ясно.
--
Вот и хорошо... Есть еще вопросы?
Максим замешкался: спросить или не спросить? С одной стороны, "ЕЕА" - компания солидная, есть офисы в Москве, Берлине, Стамбуле, Пекине, Нью-Йорке. Но что-то его все-таки смущало.
--
Вы упомянули, что у вас есть несколько внесистемных баз, следовательно, выполняются и регулярные рейсы к ним. Я правильно понял?
Крайский кивнул.
--
Но, насколько мне известно, UNASE свернул программу глубокого поиска и перевел двенадцать дальних разведчиков в режим консервации. На чем же вы летаете, не на "Аннапурне" же?
Крайский кивнул снова.
--
Ходим и "Аннапурной", но только на Аглаю - ведь корабль не приспособлен для перевозки пассажиров, что вы, конечно, знаете. Зато ходит регулярно, и грех было бы упускать такую возможность... - он улыбнулся впервые за весь разговор. - У нас есть собственный аппарат, "Арго".
--
Но он же...
Собеседник предостерегающе поднял руку.
--
Да, корабль один из первых, слишком большой и тяжелый, с ограниченным радиусом действия, но что поделать, если новых сейчас не строят? Мы его модернизировали, обеспечили экипажу и пассажирам кое-какой комфорт (должны же люди получать хоть это за свои деньги?), и используем в циркулярном режиме...
--
Это стоит сумасшедших денег!
--
Не так все страшно, - пожал плечами Крайский. - Попутные грузы для Агентства, контрактные работы... У нас ведь на базах люди не просто так сидят, там есть специалисты, по которым десяток лет назад поисковики слюной бы изошли. Так что мы для них оптимальные партнеры. К тому же, стоит заметить, наземная часть компании весьма экономична - чуть более двух сотен человек персонала во всех филиалах. И это при двухмиллиардном обороте!
--
Что, так много туристов?
Крайский чуть заметно поморщился.
--
Хотелось бы больше, - и сразу оживился. - Зато все желающие ступить собственными ногами на настоящую чужую планету с атмосферой, с приличной гравитацией, освещаемую и обогреваемую солнцем, различимым с Земли не во всякий телескоп - это наши клиенты. И всего делов-то: миллион за трехнедельный вояж! Где им еще найти такую дешевку, если мы - единственные, кто предоставляет подобную услугу?
--
Да уж... - протянул Шепелев, и непроизвольно пошевелился в кресле.
--
А что, есть какие-то сомнения? - оживился Крайский.
--
Сомневаться - первое правило испытателя, - буркнул Максим.
--
Тогда, если позволите, я обойдусь без намеков. Идет?
--
Как вам будет угодно!
--
Во сколько обошлась покупка "Арго"?
--
К сожалению, не владею столь подробной информацией, - даже не смутился Кшиштоф. - Однако, вряд ли очень дорого: двадцать три года эксплуатации, туннелизатор второго поколения с КПД в считанные проценты... Вы ведь в курсе, что кораблям этого типа запрещены старты ближе орбиты Плутона? Вот и посудите сами - кому он нужен?
--
И тем не менее, ни один из дальних поисковиков никогда не продавался не только в частные руки, но даже и государствам, входящим в UNASE - об остальных и говорить не приходится. Могу хоть сейчас назвать пару правителей, готовых выложить пятилетние бюджеты своих стран за возможность получить такое "корыто" с массой покоя в триста тысяч тонн и способностью разгона на плазменном факеле до семи-восьми сотых "Ц". Плюс туннелизатор, позволяющий выполнить субитацию в непосредственной близости к массивным небесным телам. Мы получаем замечательное средство шантажа Объединенных Наций, покруче атомных боеголовок позапрошлого века. Ведь именно поэтому подобные корабли никогда не выходят из сферы ответственности Агентства - в сколь бы плачевном состоянии они не находились. За исключением вашего случая и "Арго". Быть может, стоит начать разговаривать со мной более серьезно, господин Крайский?
4
Прошло еще минут десять - Максим успел порядком устал махать ножом - когда Девон открыл глаза. Выглядел он много лучше, исчезли мертвенная бледность и синюшный оттенок губ, но Шепелеву было ясно, что все это временно, лишь пока продолжается действие лекарств.
--
Ну что, оклемался? - спросил он, едва Ричард смог сосредоточить на нем взгляд.
--
При... Привет, - произнес Девон.
--
Ну, здравствуй, здравствуй, дружище! Давно не виделись, ага? Ты чего это вздумал назад ползти - направление перепутал? Так я напоминаю: нам во-о-он туда! - Максим ткнул себе за спину ножом. - Километра три до побережья, чихнуть не успеем, как там будем.
Девон завозился, зашарил рукой в грязи подле живота.
--
Чего заволновался? - спросил Максим, не скрывая усмешки. - Не эту ли штуку ищешь?
Он снова показал ножом, на этот раз в ту сторону, где к его ранцу был прислонен стволом вверх юган.
--
Не потерял...
--
Если б потерял, я б тебе хавальник начистил - будь здоров! Весь в грязи угваздал, ствол забит так, что без шомпола сто потов сойдет, пока прочистишь. А есть у тебя шомпол?
Ричард не ответил, лишь чуть заметно качнул головой - словно в сомнении.
--
Нет у тебя шомпола! - торжествующе заключил Максим. - И тряпки у тебя ни клочка, и масла ни капли. Будь мы в Системе, а ты в моем экипаже, я б тебя в три секунды списал, и для тебя ж доброе дело сделал. Ты ж теоретик, так твою так, ты ж техникой только пользоваться привык, юзер ты беспринципный! Ты из чего она сделана и как ремонтируется лишь на блок-схемах с диаграммами видел, ты ж кроме кнопки "пуск" и клавиши "выход" ничегошеньки об ее устройстве не знаешь!...
Когда Шепелев, сделав крошечную паузу, набирал воздух для продолжения монолога, Ричард улыбнулся.
--
Чего... кричишь... Психуешь?
--
Психую, - признал Максим. - А ты бы не запсиховал, если б я тебя бросил и отвалил ночью втихую?
--
На тебя не похоже.
--
Я тоже думал, что на тебя не похоже, а ты ж свалил! Ну вот скажи, инвалид ты мой несчастный - за какими яблоками ты в одиночку в чащобу эту полез, да еще в обратном направлении?
--
Посрать приспичило, - улыбнулся Ричард.
--
Знаю я, чего тебе приспичило! - рявкнул Шепелев. - Насмотрелся старых фильмов перед отлетом? "Не хочу быть обузой, ребята, - гнусаво передразнил Максим припомнившегося героя фильма. - Если не дотяну до завтра - можете меня съесть!" Я тебе сказал - выползем, значит, выползем! И выбрось эту хрень геройскую из своей головы раз и навсегда, иначе я сам начну ее из тебя выбивать - каждый день по расписанию! Свяжу шнуром как куклу, чтоб не дергался, и - утром пяток горячих, да вечером с десяток. Спать начнешь, как убитый!
--
Можешь сейчас прямо и начинать. Связывай, как грозился!
--
Мать! А это-то тебе было зачем - для двукратной гарантии?
Ричард опустил шнур, сжимаемый в кулаке, в грязь.
--
Что ты мне вколол, чтоб очнулся?
--
Понятия не имею. Аптечка подбирала.
--
Наверное, какой-то сильный анальгетик. Во всяком случае, боли я сейчас совсем не чувствую - будто плыву.
--
Ну-ну, - подтолкнул его Максим. - Помогло, и слава Богу. Ты расскажи, зачем шнур тебе был нужен!
--
А моя аптечка такую штуку прыскать перестала... - будто не слыша Шепелева, продолжил Ричард. - Не надолго же ее хватило.
--
Ну так что? Взял бы мою!
--
Предлагаешь украсть?
--
Спросил бы. Мне что, жалко?
--
Моей хватило на три дня. Хорошо, твоей хватит еще на столько же. В лучшем случае. Но, если судить по тому, как меня прихватило ночью - скорее, на два. А потом? И стоит ради этого опустошать еще и твой запас, если все закончится тем же?
--
Болван, - устало сказал Шепелев. - До тех пор, пока есть варианты, их нужно использовать. Вот не будет их, тогда начнем лоб морщить. И уж на тот свет я бы на твоем месте не торопился - только в фильмах оттуда возвращаются, а в жизни я ни одного такого не встречал.
--
На тот свет, Макс, я вовсе не тороплюсь, - Ричард устал от спора, к тому же его начало клонить в сон. Не мудрено, если вспомнить, что он полночи потратил на преодоление пары сотен метров туннеля. Однако, он нашел в себе силы объясниться. - Не такой уж я слабак, чтоб сдаться сразу и окончательно. Я долго обдумывал, что предпринять: попытаться любой ценой спасти ногу с риском погибнуть от болевого шока или сепсиса... Или же выполнить не такую уж сложную операцию и избавиться от ноги своевременно.
--
Не поверишь, - продолжил он, чуть передохнув и убедившись, что Шепелев готов его выслушать до конца, - я так много об этом думал, что перестал считать ее частью своего тела - скорее, чужеродной опухолью, паразитом каким-то, грызущим меня и высасывающим силы. Я так все хорошо просчитал, что, кажется, с закрытыми глазами все способен выполнить: снять лубки, расстегнуть штанину, подвести шнур под середину бедра, сделать несколько плотных витков для уверенности и петлю, вставить в нее фонарик и сделать им несколько оборотов, чтоб получилась "скрутка". Потом сформировать на югане короткий узкий факел - сантиметров двадцать, не больше - и двумя движениями...
Он не договорил, и Шепелев не настаивал. Да, он ошибся в Ричарде: он оказался гораздо спокойней и расчетливей, чем ему показалось. Что ж, тем лучше.
Он придвинулся ближе к Девону (потраченное на рубку корней время прошло не зря - уже можно было сидеть).
--
Все с тобой ясно парень. План не безупречный, но работоспособный. А теперь давай-ка выполним совместными усилиями первую его часть! - и на вопрошающий взгляд Ричарда пояснил. - Отвяжем с ноги эти железяки, распустим штанину, посмотрим твою ногу более внимательно и посторонним объективным взглядом. Может, не настолько она и провинилась, чтоб сразу отрезать да выбрасывать. Может, еще потаскаешь с собой недельку, а там и помощь подоспеет. А, Рич? Приступаем?
Нога Девона выглядела много хуже, чем Максим себе представлял. Отек начинался в паху и распространялся вниз, наибольшей выраженности приобретая ниже колена. Голень распухла до такой степени, что с трудом обхватывалась пальцами обеих рук, а стопа представляла собой подушку с еле выглядывающими из нее крошечными пальцами.
Хуже всего был цвет. Если на второй день колено отсвечивала сине-багровым, что характерно для всякой серьезной травмы, то сегодня добавились оттенки почти всех цветов радуги: фиолетовый, зеленый и желтый. Начав сомневаться в собственном диагнозе, Шепелев повторил осмотр, начав, как и положено, со ступни.
--
Больно? - периодически спрашивал он товарища, но тот поначалу лишь монотонно отвечал: "Нет".
Больно ему стало, когда пальцы Максима подобрались к коленному суставу. Коленная чашечка, еще вчера утром определяемая вполне четко, ныне не ощущалась - пальцы погружались в мягкие ткани, словно в тесто. Ричард стонал и при легком нажатии с боков, и с передней поверхности, все порываясь привстать, чтоб оттолкнуть грубые, как ему казалось, руки Шепелева. Так больно ему было и сразу выше сустава, но к паху Девон успокоился и смог терпеть манипуляции Максима без чрезмерного напряжения.
Впервые за много лет, Шепелев пребывал в растерянности. Ему по-прежнему хотелось верить, что с Девоном не случилось ничего страшного: ну, неловко человек приземлился, провалился ногой в дырку этого чертова сита, порвал связки... Он ведь не с двухсот метров падал, верно? Кости-то уж должны выдержать!
Эх, ему бы сейчас полевой ультразвуковой сканер... Пусть он не доктор - так, считанными навыками неотложной помощи владеет, - но и плоская картинка ему бы сейчас никак не помешала. В конце концов, он согласен даже на дефектоскоп - уж разобрался бы послойно! А без приборов никак не понять, есть перелом в области сустава, или нет его. Судя по объему кровоизлияния в мягкие ткани - вполне может быть.
--
Может, все-таки попробовать? - спросил Рич.
Так и знал, что он снова поднимет вопрос о регенераторе!
--
Послушай, - терпеливо заговорил Максим. - Я же хочу, как лучше! Регенератор - не волшебная пилюля какая-нибудь, не мертвая вода пополам с живой, у него тоже есть показания и противопоказания. Ну, подстегнет он тебе синтез белка в организме, энергетику поднимет на два-три дня. А чем поддержать эффект? У тебя дневной рацион остался, и у меня столько же. В них белка - кот наплакал. Растительное масло, сахар и витамины. Даже воды с гулькин хвост, только до вечера и хватит продержаться. Вот и запустится процесс автоканнибализма - слышал о таком?
--
А по нормальному?
--
По нормальному это значит, что ты сначала собственное сало в ускоренном темпе растворишь и поглотишь, а потом за мышцы примешься. А коли воды в организм поступает недостаточно, то печенке твоей - а особенно почкам - придется ого-го, как несладко! Регенератор, друг мой милый, это как режим форсажа: запустить-то его можно, да только желательно не на двигателе, что и на малой тяге еле справляется, да не при запасах рабочего тела в ноль целых фиг десятых нормы.
--
Значит, никак?
--
Как! - буркнул Максим. - Ты не гляди, что нога у тебя распухла да вся переливается - брось даже думать о гангрене! Ворот нет для инфекции: кожа целенькая, хоть сейчас на барабан! Кровоподтек это цветет, иного у меня нет объяснения. А коли уже и зелень появилась и желтизна, значит, все путем идет - организм начал вылившуюся кровь усваивать. Сечешь?
--
Мало-помалу.
--
Вот и все. Расслабься. Сейчас запеленаем ножку назад в "копушу", шинки на место приладим - и будто так и было.
Минут через двадцать Шепелев закончил. Ричард крепился, не простонал ни разу за всю многоэтапную и хлопотную операцию подготовки его к продолжению путешествия. Скорее всего, ему помогло все еще действующее лекарство, но сколько продлится его эффект, Максим даже предположить не мог. В лучшем случае, они могли рассчитывать часа на два-три, не больше. Все-таки Девону предстояло не спать, а двигаться, причем одним из самых неудобных способов - ползком. Сильнее чем к этому варианту преодоления пространства, человеческое тело неприспособленно лишь к ползанью вперед ногами. Пожалуй, даже на руках Максим мог бы перемещаться быстрее.
Тактику выбрали следующую. Так как туннель до пятачка их последнего ночлега уже прорублен, а Ричард слишком вымотался, то и упираться ему самостоятельно не стоило. Шепелев заберет оружие с рюкзаком и быстро смотается за шнуром - минут за тридцать обернется. Потом изображает на кевларе петлю (уж беседочный-то узел он и одной рукой связать сумеет), петлю пропускают под мышками Ричарда так, чтобы булинь оказался за шлемом. Дальше все просто: Девон укладывается на спину и чувствует себя лодкой в канале, ну а Максим, соответственно, играет роль бурлака. Почва пропитана водой - считай, грязь, а не почва, на обратном пути Шепелев ее по-быстрому еще подчистит, чтоб скольжению Ричарда ничего не мешало, так что все должно пойти тип-топ. Максиму, правда, пятится придется, отползая, ну да ничего, потерпит. Зато Рич - вжик, и как на салазках...
Страшновато было оставлять Девона одного, но других вариантов, сколь ни морщил Максим лоб, в голову не пришло. Остановились на этом плане.
--
Ты как, сдюжишь? - напоследок спросил Шепелев. - Может, аптечку тебе оставить, если вдруг припечет?
--
Сдюжу, - ответил Рич. - Двигай давай!
--
Ну тогда все, пошел!
Максим хлопнул его по плечу, опустился на четвереньки и втиснулся в проход. Через полметра ему пришлось лечь.
4
Внутри было лишь немногим сумрачней, чем под открытым небом. Стенки "капли" были совершенно прозрачны, почти невидимы, и лишь там, где они переходили в потолок, подергивались молочной мутью. Вот пол - да, был. Серое, чуть пружинящее под ногами покрытие изрядной толщины - входя, Джошу пришлось ступить вверх, словно на ступеньку.
На этот пол чужак и опустился. Забавно сел. Подошвы остались прижатыми, но и колени, раздвинувшись, о пол оперлись. А ягодицы (или что там у него вместо них?) опустились меж ног на поверхность. Со стороны смотреть - очень удобно сидит, устойчиво и без напряжения. Представить невозможно, как у него суставы голеностопные устроены, позволяющие все это проделывать.
Ван ден Вельт тоже сел. Только вначале достал сунутую в последний момент в набедренный карман персоналку - она хоть и гибкая, и толщиной с двенадцатистраничную тетрадку, но поломаться все-таки может. Он сел по-индийски, сплетя перед собой ноги. Чужак увидел, защелкал что-то, удивлен был или доволен - не разобрать.
Они сидели друг напротив друга, как два пуштуна в афганских горах: камни вокруг, трава жухлая, покрытие под ними изображало ковер. Лишь костра не хватало и казана над ним. Да и аромат баранины с луком здесь совершенно к месту показался. Переговорщики... - с усмешкой над самим собой подумал землянин.
Ван ден Вельт, не скрываясь, разглядывал лицо чужака. Что можно было сказать? После всех пересмотренных им в детстве фильмов, облик находившегося перед ним инопланетянина казался совсем человеческим. Носа, правда, не было - складка мясистая вместо него, почти скрывающая единственную ноздрю; губы внешне не определялись - ротовая щель от края лица до края; челюсти вперед выдвинуты; вместо ушных раковин - приличных размеров отверстия, прикрытые кожистыми мембранами. Ни волос, конечно, не было, ни бровей. Зато, если судить по тому как изредка на мгновение мутнели глаза чужака, имелись у него внутренние полупрозрачные веки. Под водой, наверное, плавать удобно, - сделал вывод Джош. Но сами глаза инопланетянина, пусть и с вертикальным зрачком, оказались почти человеческими. Короче, если абстрагироваться от малых деталей, очень чужаки были на людей похожи, и через несколько минут Ван ден Вельт перестал видеть отличия.
Он развернул персоналку, расправил экран, пробежался пальцами по клавиатурной сетке.
--
С чего знакомство начнем? - спросил негромко и вежливо. - Кто такие и откуда прилетели?
Чужак быстро-быстро защелкал в ответ. Рот у него лишь немного при том открывался, но Джош успел заметить острый кончик темного языка и сплошную пластинку внизу вместо отдельных зубов. Невольно подумалось: может, они родственники земным ящеркам да черепахам?
Он проверил на всякий случай нарукавный "универсал" - включен ли звуковой анализатор. Да, включен. И нет, он пока не был готов к переводу - индикатор светился оранжевым. Чужак уловил его движения, быстро переводя взгляд с персоналки на "универсал" и обратно. Снова защелкал. Наверное, что-то пытался спросить, да кто б его понял - что?
Ван ден Вельт вывел на экране изображение Млечного Пути, повернул его к чужаку, показал. Очередь щелчков в ответ. Может, у него зрение по-другому устроено? - подумалось Джошу. - Может, он цвета не различает, или экранная проекция не слишком четкая? Ответа на эти вопросы не было.
Он решил не стесняться и говорить вслух. Съемник голоса у Джоша на внутренней поверхности забрала был приклеен, а воспроизводящие динамики - на шлеме снаружи. Конечно, он мог и в радиорежим перейти, да как-то не было похоже, что чужак его воспринимать начнет. К тому же, в колпаке его смешном, плёночном, вовсе никакого оборудования не наблюдалось.
--
А вот интересно, - заговорил Ван ден Вельт, - как ты живешь здесь, в "капле" своей? Ну, спать, соглашусь, и на полу можно. А остальное где спрятано? Оборудование, инструменты, продукты? Здесь же пусто! Вот мне бы сейчас даже крошечный столик не помешал, пусть и доска - сгодилась бы. Должен же понимать, что неудобно персоналку на коленях держать: гнется она вся, проектор нечеткое изображение генерит. Не понимаешь? Экий ты, в самом деле, недотёпистый...
Нет, что-то вроде стало доходить до чужака. Наверное, Джоша выручил язык жестов. Ткнул инопланетянин рукой в пол, да лихо ткнул - все шесть пальцев погрузились. Вытаскивает обратно, а покрытие за ним тянется, словно тесто. Пошевелил над комком со стеблем другой рукой - развернулась масса овальным блюдом на ножке. Смотрит на землянина: подойдет?
--
Отлично! - кивнул Ван ден Вельт, а сам подумал: ох и хлопотно тебе, похоже, в таком доме жить, где для любого случая мебель заново изготавливать приходится...
--
Что, продолжим урок астрономии? - спросил он, но лишь щелчки в ответ услышал да непонятные движения пронаблюдал.
Тем не менее, Джош нашел родной Орионов рукав, сориентировался по Ригелю, Бетельгейзе и Полярной звезде, ткнул пальцем в голограмму и прорисовал неблизкий свой путь, одновременно укрупняя изображение. Не самая у него удобная техника с собой оказалась, но хоть карандашом по бумаге черкать не пришлось. Чужак наблюдал, изредка наклоняясь к экрану и непрерывно щелкая. Ван ден Вельт особо к нему прислушивался, продолжая гнуть свою линию, называя по ходу звезды, рядом с которыми доводилось идти на субитацию.
Вдруг его "универсал" недовольно забурчал и приятным женским голосом отчетливо произнес: "Далеко!" Джош вздрогнул. Индикатор на рукаве мигал желтым, а пару раз блеснул и зеленым. Что, неужели заработает его игрушка? А ведь никогда он в нее не верил. К тому же, они и проговорили всего ничего, да и язык инопланетянина щелчковый, ни на один из земных не похож. А вообще интересно, - подумал Джош, - как он происходит, семантический анализ? По его представлению, какие-то картинки нужно показывать, изображения предметов со звучанием слов сопоставлять... Или тут ерунда: программа его английский в качестве перевода чужих звуков воспринимает?
--
Ну, так мы действительно "далеко" зайдем! - вслух рассмеялся Ван ден Вельт. - Я о своем, ты, дружище, о своем, а "универсал" одно с другим сопрягает...
Чужак протянул руку к персоналке, потрогал пальцем (чудные, кстати, у него наперстки на каждом - вроде металлические, но гладенькие и плотно закрывающие концевые фаланги), посмотрел на землянина выразительно, будто разрешения спросил.
--
Ну, возьми, - сказал Джош, - не сломай только!
Чужак будто понял, но лишь первую половину фразы. Обеими руками взял компьютер и... давай его в разные стороны растягивать да скручивать. У Джоша сердце оборвалось. Все, - подумал он, - трандец его технике пришел! А чужак и сам в растерянности: выдержала персоналка, проектор светится, только глупости стал генерить. Еще бы - так хвататься за клавиатурную сетку!
Ван ден Вельт успокоился, но ненадолго. Перехватил инопланетянин его машинку и всей шестерней - в пол. Да еще весом придавил, чтоб поглубже спрятать.
--
Эй, друг! - не выдержал и рявкнул Джош. - Ты чего делаешь? Ты, может, подумал, что я тебе насовсем ее подарил? Мне не жалко - но совесть же надо иметь! Ты бы хоть в обмен что предложил!
На самом-то деле Джошу за персоналку было до слез обидно: она ж не казенная - своя. Мало того, что новая совсем, и полугода не прошло, как прикупил, так он перед самым вылетом в нее библиотеку Конгресса закачал. Понятное дело, только опубликованные тексты, без рукописей, но все равно 300 миллионов единиц хранения. Незаменимая вещь в экспедициях. Бывало, когда глаза уставали, он ее в голосовой режим переводил. Сидел, к примеру, схему контроллера гироскопа какого-нибудь разбирал, а в голове: "...У вас тут не найдется нормальной колоды? Тогда поехали - я свою захватил на всякий случай, в ней не простые картинки..." Очень Джошу старые книжки нравились, особенно когда синтезатор голос Рэя Притчера гонит.
Но чужак опять его понял - интонация землянина выдала, или лицо подвело. Хотя, что уж он в человеческих лицах понимать мог! Зарылся инопланетянин рукой в свой пол волшебный, и достал персоналку Ван ден Вельта. Протянул, прощебечет что вроде: "На, возьми! Цела твоя техника, не бойся!" Пока Джош, глазам своим не веря, ее открывал, да по каталогам ходил, проверяя, все ли данные на месте, он перед ним на столик и еще одну машинку выложил. Точь-в-точь, как его. И даже характерная царапинка на верхней обложке была воспроизведена. Вот так фокусник!
Чужак убедился, что Ван ден Вельт внимание на него обратил, распахнул дубликат земной персоналки, потыкал пальцем в сетку: убедись! Работает! Но только Джош сердцем возрадовался, как взял чужак машинку и в комок скатал. Небрежно, будто салфетку использованную. Показал на ладони - не узнать персоналки. Потом сделал пару пассов свободной рукой, и вдруг зашевелился бесформенный ком, потек, превратившись в толстенький цилиндрик. Когда из его торца ударил луч, видный даже в закатном свете - Джош оторопел. Из компьютера фонарик сделать - ведь надо же таким простодырым быть! И тут инопланетянин устроил настоящее шоу.
Из фонарика он сделал нечто непонятное, но когда поднес к руке землянина, тот от яйца с торчащими из него иглами даже сквозь ткань комбинезона вибрацию ощутил. Затем шипастый предмет растянулся в плоский экран, на котором психоделический орнамент перетекал и вращался. Затем последовал эпизод с полным разрушением предмета и ссыпанием тончайшего порошка на пол. Потом - возрождение в набор устрашающего вида щипцов, которыми, как Джош понял по жестам, чужаки пользуются во время еды. Еще позже появился непонятный бублик, перекатываемый инопланетянином между пальцами одной руки, да притом с быстротой и ловкостью профессионального фокусника. Сразу после был создан комплект тонких дисков, по очереди спрятанных чужаком в складки одежды и бесследно в них растворившихся. Под конец он снова сунул руку почти под себя, вытащил целенькую персоналку и протянул Ван ден Вельту.
--
Однократно - плохо, многократно - удобно, хорошо! - прощелкал он, а транслятор, вживленный Джошу в кость прямо за ухом, отразил сказанное ехидным баском Рэя Притчера.
--
Так, - сказал Ван ден Вельт. - Значит, мы и поговорить, наконец, сможем...
--
Говорить долго, - ответил чужак. - Встреча первая редкость есть! Очень много раз быть в очень много мест разных - встреча быть никогда нет!...
5
Крайский откинулся на спинку кресла, чуть толкнулся ногой, поворачивая его к Шепелеву.
--
Вы считаете, что я недостаточно серьезен?
--
Нет.
--
Замечательно. Свое видение вы изложили и я не пытаюсь его оспаривать - оно имеет право на существование. К тому же, вы слишком долго находились внутри Агентства и поднаторели во всех вопросах регламентов, допусков и ограничений. И... - Кшиштоф чуть помедлил, прежде чем смог сформулировать фразу, - и, видимо, немало свободного времени посвятили размышлениям на этот счет. Однако прошу поверить на слово: мне нечего от вас скрывать. Сам я рассказывать вам просто не обязан, но на вопросы отвечу. Итак?
--
Как вы заполучили "Арго"? - повторил Шепелев свой вопрос. - У вас настолько сильные лоббисты?
--
Лоббисты у нас первоклассные, - ответил Кшиштоф, - но особо стараться им не пришлось: корабль находится под контролем Агентства и передан нам в аренду. Сменные экипажи и обслуживание обеспечиваются UNASE. Та фантасмагория, - смягчился и пояснил Крайский, - что вы давеча, Максим, нарисовали, невозможна по элементарно простой причине - в систему навигации судна встроен блок самоуничтожения. В том случае, если она определит пространственные координаты, совпадающие с точкой внутри орбиты Юпитера - безотносительно, в плоскости эклиптики или вне ее - "Арго" прекратит свое существование. Я ответил на ваш вопрос?
--
Допустим, - признал Шепелев. - Но у меня есть еще несколько. Во-первых, будь ваш бизнес прибыльным, была бы хоть какая-то конкуренция на рынке космического туризма. Однако мне о том ничего неизвестно. Выходит, у "ЕЕА" монополия? Но куда смотрят регуляторы? Или ваши лоббисты в состоянии подправить даже международное законодательство в вашу пользу?
--
Даже это вас интересует, - поскучнел Крайский. - Здесь гораздо проще... Наша компания не извлекает прибыли. Вернее, что-то такое там наверняка образуется, просто для того, чтобы выплачивать минимально допустимые налоги, но - вы уж поверьте - это сущие мелочи. Практически мы только покрываем часть издержек на содержание персонала, аренду транспорта, связи и помещений. Ни один потенциальный конкурент, буде он захочет влезть в эту нишу, не продержится в ней и года - попытки были, и если вы о них не слышали, то это и служит самым надежным свидетельством об их ничтожных результатах.
--
Так вы что, практически себе в убыток работаете?
--
Можно и так сказать. Компания получает финансовую поддержку от нескольких фондов, образованных частными лицами. Как у них это обставлено с точки зрения налогообложения - честно говоря, даже не знаю. Ну а вам это зачем, Максим? Я уже начинаю думать, что вы не ищущий работу космонавт, а, скажем, специалист из налоговой службы. К чему этот разговор?
Максим нахмурился. Не могло быть, чтобы Крайский совсем уж его не понимал.
--
Существует большая разница между работой на правительственные структуры и трудом в частной компании. У меня большой опыт первого, и совсем почти нет - второго. Агентство не спрашивало, хочется мне заниматься чем-либо, или нет. Оно отдавало приказ, и я его исполнял. От вашей компании я тоже могу получить приказ, и хочется быть уверенным, что мне не придется ради его исполнения идти на сделку с собственной совестью...
--
Это понятно, - прервал его Кшиштоф. - Не думайте, что мы не поинтересовались вашим психологическим портретом. "В отстаивании своей точки зрения может быть резок до конфликтности, с малознакомыми людьми первым на контакт не идет, в общении с коллегами несколько прямолинеен, необходимость компромиссов воспринимает излишне тяжело, замыкаясь в себе и сводя контакты с неприятными людьми к минимуму", - по памяти процитировал он. - Хотите опровергнуть?
--
Не собираюсь, - поджал губы Шепелев.
--
И тем не менее вы нам подходите. Лично мне - вы - подходите, - с расстановкой повторил Кшиштоф. - Единственное, чего мне пока не удается понять: вам-то что не нравится в "ЕЕА"?
--
Мне кажется странным сам профиль компании, - решил играть в открытую Максим. - Вообще, космический туризм мне представляется... святотатством что ли! Вот для того ли сотни тысяч, миллионы людей два столетия пробивали дорогу к звездам - прошу прощения за высокий стиль, - чтобы горстка миллионеров могли потоптаться по чужим планетам? Ведь, в конце концов, возможность космических полетов еще и жизнями человеческими оплачена, не только временем и деньгами!
Начальник службы сопровождения, возможно и будущий начальник Шепелева, как сам себе напоминал Максим, смотрел на него не отрываясь. Единственное, что Крайский позволил себе за время тирады кандидата, это водрузить локти на подлокотники глубокого кресла, снова сложить ладони перед лицом, прижав указательными пальцами кончик носа и наморщить лоб.
--
Вы хорошо помните историю космонавтики? - спросил он, перенеся по-прежнему сомкнутые ладони от лица к животу.
--
Достаточно.
--
Сомневаюсь. Смею напомнить, что космический туризм (впрочем, космический - громко сказано, уместней говорить об орбитальном туризме) возник еще на самой заре пилотируемых полетов. Не помню точно год, но, по-моему, в конце позапрошлого века людей начали поднимать с земли на пару сотен километров за деньги, а не для конкретной деятельности. Думаете, от хорошей жизни? Отнюдь!
Кшиштофу, кажется, надоело сидеть во время затянувшегося разговора, а быть может, ему просто не нравилось смотреть на Шепелева снизу вверх. Во всяком случае, он резко оттолкнулся от спинки, поднялся из сразу опустившегося и отъехавшего к стене кресла, отошел к окну. Просветлевшее стекло обнажило ненастный сентябрьский день, верхушки московских высоток, с десяток пассажирских дисков, идущих над городом в разных эшелонах и обгонявших напитанные влагой облака.
--
Сейчас Агентство переживает сложные времена, - заговорил Крайский, стоя к Шепелеву спиной. - Программа дальней разведки свернута по известным вам причинам и в ближайшее время навряд ли возобновится. Корабельный парк простаивает и, хоть и медленно, но морально устаревает. Две из трех космических верфей законсервированы, вся инфраструктура снабжения транспорта рабочим телом работает едва ли на три процента мощности... И вы предлагаете отказаться даже от той крошечной нагрузки, которую обеспечивает Агентству наша компания?
--
Но согласитесь... - начал Шепелев.
--
Соглашусь! - повернулся к нему Крайский и Максим вновь невольно обратил внимание на бугры его бедренных мышц. - Только от моего согласия нескольким миллионам людей, по-прежнему занятым в космической отрасли, не станет ни жарко, ни холодно! Им нужны заказы, им нужно потоковое производство, им нужно финансирование дальнейших исследований, им нужны новые задачи, наконец! - Кшиштоф настолько повысил голос, что Максим невольно поежился. - Ради того, чтобы космонавтика смогла продержаться этот период охлаждения к ней - не первый, как вы помните, - мы готовы предпринять любые действия! Возили и будем возить клоунов, писателей, конгрессменов и депутатов Европарламента! Возили и будем возить кинозвезд и фотомоделей! Спонсировали футбольный матч на Марсе и киносъемки на Талии! Сейчас пропускаем сотни людей через путешествия на другие планеты. А что вы хотите?
Кшиштоф вдруг замолчал и снова отвернулся к окну. Через секунду, затраченную им на обуздание готовых выплеснуться эмоций, он продолжил подчеркнуто тихо и как будто устало.
--
Поймите, Максим, большинству людей, живущих здесь, на Земле, космос по-прежнему представляется далеким и абсолютно ненужным. В лучшем случае, он способен пробудить минутный интерес, примерно такой же, как любопытство к брачным играм дельфинов или строению трахей у высших членистоногих. То есть очень отвлеченное и очень... неглубокое. Подавляющему большинству звезды и далекие планеты, туманности и черные дыры просто не нужны, и если бы их мгновенной прихотью Создателя вдруг не стало - они бы даже не сразу заметили исчезновение...
--
В этом и заключается наша первичная задача, - продолжил Кшиштоф после еще одной паузы, - убедить пусть не всех, но хотя бы часть людей, что космос - не пустота, что он вполне реален, что земля чужих планет вещественна и существенна, что она - и наша теперь земля тоже. Ну а потом, - улыбнулся он, - быть может, удастся создать и моду на далекие путешествия, а затем и привычку. Это один из законов рынка: если на продукт нет спроса - его можно попробовать создать. И ведь иногда очень большие процессы запускаются малыми, но целенаправленными и постоянными усилиями. А, Максим? Если спрос на межзвездные туры будет нарастать, придется ведь им выводить корабли из консервации? Вы на каком, кстати, ходили?
--
На "Лходзе", - машинально ответил Шепелев.
--
Одном из первых "горной" серии... Вот, может, он и будет следующим! А потом, глядишь, заложат и большой пассажирский корабль, мест на триста, скажем. И откроется регулярное сообщение... "Земля - Аглая", к примеру. Как вам?
Максим пожал плечами.
--
Мне на таком уже не летать. Даже пассажиром...
--
Так вы согласны?
--
Можно я задам еще один вопрос, последний?
--
Хоть два! - улыбнулся Крайский.
6
С "Арго" на Талию их опустили малым пассажирским лифтом, рассчитанным на троих. Крайский уверял, что другого способа быстро попасть на Аглаю, кроме как с пересадкой, в ближайшие сорок суток не будет. Ему приходилось верить, ибо если ты не веришь своему начальнику - лучше сразу отказаться от миссии.
Лифт наводился на планетарную базу спутниками, и абсолютно исключал возможность ручного управления. Как всегда в подобных случаях, Максим испытал неудобство сродни тому, что охватывает всякого человека, которому завязывают глаза и предлагают пройти дясяток шагов по прямой. Никакой опасности, никаких насмешек, ни малейших трудностей - встань с кресла и дойди до дверей. И после первого шага сразу же: а ты не отклонился? Сомнения, рождаемые отсутствием контроля за ситуацией. Едва заняв место в кресле и поняв, что кроме альтиметра перед глазами ничего не будет, Максим дал зарок сразу после возвращения узнать разработчиков системы и написать им язвительный текст. И непременно поинтересоваться, замеряли ли психологи во время испытаний уровень тревожности пассажиров.
Он так увлекся сочинением будущего письма, так оттачивал формулировки, что сам не заметил, как прошло двадцать положенных минут с момента отстрела их с борта "Арго", и вращающиеся над проектором рубиновые цифры застыли на числе "32". Все это время сопровождаемый им клиент - высокий и жилистый американец средних лет просидел абсолютно неподвижно, и, казалось, дремал. Лишь когда в воздухе перед ними появилась надпись "Просьба включить наддув костюмов", а потом со слабым шипением отъехал люк, тот шевельнулся.