Замка герцога Рутгофа-да-Римма-и-Палма королевский караван достиг только к вечеру. Дорога сделала последний поворот, огибая плоский холм, оставшийся по правой руке - точно такой же, как и десятки других поросших чабрецом и полынью холмов, что пришлось им миновать в трехсуточном переходе - и замок открылся перед ними во всем своем грозном величии. Жались к бревенчатому палисаду крытые тростником крестьянские домишки, виднелись башенки бастида с опущенной между ними решеткой, а за ними - мост через реку и круглый барбакан, вступивший с противоположного берега в воду своими каменными стенами. Но над всем этим, мрачная и громоздкая, угловатая и лишенная всякой симметрии, возведенная нечеловеческим упорством нескольких поколений дворян рода Палма и изнурительным трудом сотен и тысяч безвестных холопов, высилась цитадель.
Равенна опустила полог, набившийся пылью от длинной и утомительной дороги, чихнула и сконфуженно прижала к лицу сетку.
--
Прошу прощения!
--
Не стоит - у самой все тело зудит! - ответила Карла, и повысив голос, чтоб перекрыть скрип деревянных колес, продолжила. - А еще чешется шея, будто на ней затягивается волосяная петля. У тебя нет такого чувства?
Ей все равно казалось, что голос звучит слишком глухо, и она, подсунув руку под сетку, оттянула вниз маску. Освободившиеся ноздри тут же наполнились запахом верблюжьего пота и вездесущей пыли, но дышать стало легче.
--
Не начинай! - ответила сестра, раскачиваясь во все стороны в такт с неровностями дороги, словно деревянная кукла со множеством сочленений, дергаемая за ниточки пьяным кукловодом. - Я бы шагу не сделала из Тромгара, если б Волтроф согласился приехать туда. Сама понимаешь. Или все-таки боишься?
--
А ты нет? - дернула плечом Карла. - Тоже мне - бесстрашная!
--
И я боюсь, - призналась Равенна, - но герцога больше, чем Хранителя. Хотя бы потому, что пока не знаю, кем его считать: противником или союзником. Нет ясности - и это плохо...
Карла промолчала. Иногда она не понимала сестру, но избегала докучать ей вопросами. Настроение Равенны было переменчивым, словно погода на побережье: вроде бы вот только светило солнце, волны-слова с тихим шорохом накатывали на галечный пляж, а через секунду - порыв ледяного ветра, и раздраженные крики чаек, и темное одеяло облаков над головой готово разорваться молниями, оглушив дождем и громом. Тяжело быть тридцатилетней королевой с обилием проблем, но без всяких шансов на замужество.
Повозка встала. Кто-то невидимый пробежал мимо арбы с конца колонны в ее голову. Карла протянула руку, чтобы отдернуть полог - не Горн ли? - но сестра одернула: "Сиди!"
Слышались неразборчивые голоса, стук, скрип, снова голоса. Верблюды дернули повозку с места, отчего пришлось схватиться за борта.
--
Въезжаем в палисад - решетку поднимали, - прокомментировала остановку Равенна. - И слишком быстро пропустили, значит, герцог знает...
Через минуту снова остановка. К повозке приблизились тяжелые шаги, впряженный в нее верблюд всхрапнул.
--
Ваше Величество, - прозвучал голос начальника охраны, - придется выйти! Мост слишком узок, не ровен час, опрокинемся!
--
Пойдем Карла, - завозилась Равенна, приподнимаясь с подушки. - Хоть разомнемся немного!
Королева выбиралась последней. Показалось ей или нет, что Горн замешкался с предложением руки? Хорошо, хоть Карле хватило благоразумия не привлекать его для оправления одежды - и без того довольно обсуждений их слишком частых встреч, к тому же не всегда в присутствии придворных.
Вспомнив этикет, на который пришлось махнуть рукой на время путешествия, Горн опустился на колено.
--
Ладно, хватит! - Равенна недовольно махнула рукой в перчатке. - Что дальше? Все идем?
Горн встал, но услышав в голосе королевы раздражение, покорно опустил голову. Стальной салад с опущенным забралом был не парадным, с изображением змеи, а простым - изрядно уже поцарапанным, но более тяжелым. Рот и подбородок офицера был закрыт шелковым шарфом, повязанным поверх кольчатого хауберта, на который, в свою очередь, наброшена короткая пелерина. Только по нему и можно было отличить Горна от остальных воинов. Даже оружие было у него без всякой отделки.
--
Приказы мною отданы, - глухо ответил Горн сквозь пропыленный шарф. - Я не люблю мосты, поэтому решил создать "коробку". Трубач и воин со штандартом двигаются первыми, шагах в десяти. Затем пятеро бойцов, из тех, что выше ростом, затем вы с Ее высочеством... Идти нужно почти вплотную к спинам предыдущих, разве что на шаг отстать. С боков вас прикроют. Остальные - сзади двумя колоннами. На этом берегу останется десяток человек, верблюды и повозки. Их позже проведем. Нет возражений?
--
Вполне разумно, - одобрила план королева. - Да, чуть не забыла - как Уммар?
--
Пойдет в замыкающей группе, - Горн понизил голос, и без того придушенный повязкой. - Устал с непривычки, конечно, но пока держится...
--
Немного потерпеть осталось!
--
А там что? - вклинилась в разговор Карла, махнув рукой в сторону.
Равенна обернулась. Помост, на который показывала сестра, был не новым - доски его потемнели от дождей и ветров - но установленная на нем конструкция, похожая на раму для качелей, казалась свежей. Даже набросанная вокруг стружка не успела разлететься от ветерка, набегавшего с реки.
--
Виселица.
--
Еще не легче... Надеюсь, дядюшка не для нас ее приготовил?
Королева покосилась на Карлу.
--
Язык у тебя без костей!
Наступившей паузой воспользовался Горн. Он отступил в сторону, хлопнул в ладоши, выбив перчатками облако пыли, и по этой команде мимо королевы с сестрой пробежали трубач со штандартником. Они вступили на настил и замерли. За ними выстроилась шеренга сабельников, перекрыв всю ширину моста.
Барбакан приближался медленно. Теперь он уже не казался низким: его стены, у самой воды поросшие зеленым мхом, а выше - на два человеческих роста - серо-голубым лишайником, росли с каждым шагом. Сначала укрепление достигло плеч идущих впереди воинов, затем их макушек, но все продолжало вытягиваться к небу, превосходя квадратный штандарт королевы, подминая его под себя и нависая тяжелой каменной тучей. Уже сквозь бойницы хурдажа - крытой деревянной галереи, увенчивающей стену - стал виден блеск стальных касок бойцов гарнизона, когда заскрипели петли и ворота барбакана растворились.
Процессия благополучно прошла мост, миновала арку и повернула направо, растягиваясь на крутой лестнице, закручивающейся спиралью вдоль внутренней поверхности стены. Тяжелой бронированной гусеницей отряд вползал на край огромного котла, чувствуя каждым дюймом кожи взгляды чужих воинов, рассматривающих их сквозь крестообразные бойницы сверху и сбоку, сзади и спереди. Впрочем, в этом и заключалась роль барбакана - поймать нападающих в каменный мешок, заставив устилать трупами каждую ступень лестницы под обстрелом лучников с галереи.
На предмостном укреплении Равенна замедлила шаг и обернулась, с высоты крепостной стены выглядывая оставленную на противоположном берегу реки группу людей и верблюдов.
--
Будем ждать, пока они пройдут?
--
Нет смысла, - ответил остановившийся рядом Горн и взмахнул рукой, командуя начать переправу. - Свой лучший шанс герцог упустил, а значит, нет и угрозы!...
Решетка на входе в башню была поднята, а мост перед ней опущен. Карла задрала голову, разглядывая нависающий глухой балкон.
--
Зачем он?
--
Бретёш! - буркнула сестра.
Карла недовольно пожала плечами, и тогда шедший следом Горн пояснил.
--
Там люки в полу и бойницы. Нет места лучше, чтоб сверху окатить расплавленной смолой или просто завалить камнями!
--
Чего только не придумают!
В башне их встретил офицер с изображением ладони с растопыренными пальцами над забралом каски - родовым знаком Палмы.
--
Герцог Рутгоф-да-Римма-и-Палма приветствует Ваше Величество и Ваше Высочество и сожалеет о своем нездоровье, мешающем встретить вас лично!
--
Надеюсь, вы проводите нас к нему? - недовольно выпрямилась Раванна. - Дорога была слишком долгой, чтобы откладывать встречу с герцогом, но недостаточно утомительной, чтоб мы не смогли выдержать краткого разговора с ним!
Из сказанного королевой офицер понял лишь, что она настаивает на немедленном свидании с его сюзереном. Видимо, на этот счет им были получены соответствующие инструкции, поэтому он поклонился.
--
Прошу следовать за мной!
Прежде чем двинуться по крытой галерее, они поменяли порядок: трубач со штандартником ушли в конец колонны, перед королевой с сестрой остались лишь двое сабельников и сам Горн. Встречающиеся в коридоре воины герцога прижимались спинами к бойницам, чуть склоняясь в поклонах, но гости на их приветствия не отвечали.
Равенна считала повороты, угадывая участки, которые они проходили. Слишком давно она была здесь в последний раз - тогда герцог Рутгоф был регентом, управляя королевством от ее лица. Лица... Скорее, от имени.
Восточная угловая башня. Четверо лучников, короб со стрелами, открытый люк лаза на нижний этаж. Вполне достаточно для мирного времени, но во времена ее детства замок казался переполненным солдатами: они стояли на каждом углу, по одному, по двое. И с наступлением ранних сумерек, таких как эти, уже трещали зажженные факелы, чадя и воняя нефтью.
Широкий проход направо в пустое и темное помещение. Совсем никого, лишь в середине белеющая груда камней. Как называется эта башня, тремя сторонами выступающая за стену - фланкирующая? Горн потратил много времени на ее обучение военным премудростям, считая, что властитель государства не имеет права распоряжаться людьми, хоть в общих чертах не разбираясь в их деятельности. Он умный, Горн, хотя и предпочитает больше молчать, чем говорить. Наверняка по числу воинов в палисаде, барбакане, коридорах и виденных башнях он смог прикинуть, сколько их в замке всего, как они вооружены и выучены. Впрочем и без того ясно, что герцогство переживает не лучшие времена, и вряд ли Рутгоф даже при необходимости сможет выставить более двух-трех сотен воинов. Хотя, с другой стороны, и этот отряд будет самым мощным в королевстве. Если позабыть о Волтрофе.
Еще один поворот налево и спуск по лестнице с потемневшими от тысяч прикосновений поручнями. Закатное красное солнце пробивалось в донжон сквозь бойницы узкими лучами, похожими на окровавленные сабельные лезвия. Сквозь них было страшно ступать, но королева продолжала идти, слыша как впереди и позади нее поскрипывает кожа оружейных перевязей, лязгают ножны, касаясь стен, и трутся ткани одежд. Башня, сложенная из холодного мертвого камня, наполнилась звуками и будто сама ожила.
--
Покои Его Высочества Рутгофа-да-Римма-и-Палма! - глухо вымолвил офицер, остановившись перед массивной дверью.
Он чуть помедлил, ожидая, когда остановятся спускающиеся воины королевы, распахнул дверь и вошел внутрь.
--
Ее Величество королева Равенна-да-Имра-и-Палма! - торжественно провозгласил он.
Равенна вошла первой, задев локтем не успевшего отодвинуться Горна. По оборвавшемуся шелесту платья она поняла, что сестра стоит за правым плечом. Начальник охраны оказался слева.
--
Приветствую Ваше Величество... И вас, Ваше Высочество!
Голос человека в длинной черной одежде, треугольном, черном же колпаке с прорезью для глаз, забранной сеткой из верблюжьего волоса, был еле слышен. Он и сам с трудом стоял на ногах, ухватившись рукой в бархатной перчатке за высокую спинку кресла. Герцог неловко поклонился, отчего огромные тени метнулись к ним по стенам, и снова выпрямился, освещенный пламенем масляных ламп на высоких подставках, установленных по обе стороны.
--
Здравствуйте, дядюшка! - отозвалась Равенна, и одновременно с сестрой склонила перед ним голову, прижав руки к груди. - Нас предупредили о вашем нездоровье, поэтому прошу вас сесть!
В три быстрых шага проведший гостей офицер достиг герцога и помог тому опуститься в кресло. Пододвинул два других на приличествующее расстояние.
--
Что заставило вас пуститься в нелегкий путь? - нарушил молчание герцог, едва королева с сестрой устроились напротив. - Понадобился я? Войска? Деньги? Вряд ли смогу обрадовать вас, государыня... Я, похоже, слишком поизносился за прожитые годы, войск недостаточно даже для прикрытия границы, а деньги... Кое-что мне удалось собрать, но через месяц вы и так бы их получили!
С каждым словом Рутгоф прихлопывал рукой по резному подлокотнику, будто отбивал такт. Слава Богу, что старику еще не пришло в голову проверять ее умение изъясняться высоким стилем: не хватало ей тратить силы и время на конструирование десятисложных фраз! Королева дождалась, пока герцог выговорится, и лишь потом заговорила.
--
Да, дядюшка, и войска нужны, и денег не хватает. Но, если говорить честно и прямо, то путешествие я затеяла вовсе не за этим. Мне нужны вы и ваш замок как место встречи. Ну, и совет на будущее мне ваш не помешал бы!
--
Вы встречу здесь назначили? - удивился старик. - С кем же?
--
С Его Святейшеством!
--
Места ближе не нашлось? Ну вызвали бы его в Тромгар, или сами посетили его резиденцию. Дорога хороша - полдня пути! Или... Я чего-то не знаю?
--
Да, герцог, боюсь вы многого не знаете, а я - подозреваю, но не уверена до самого конца...
--
Ага!... - Рутгоф сцепил пальцы перед животом, задумался. - Тогда хоть что-то ясно!
--
И что же? - заинтересовалась королева.
--
Ну, например, зачем вам понадобилось обряжать пять десятков "бессмертных" в доспехи рядовых бойцов, и что за монастырские рыцари проехали вчера мою деревеньку Канциля...
--
Это далеко? Большой отряд? - спросили одновременно Горн с королевой.
--
Знакомый голос! - герцог поднял голову, вглядываясь в полумрак, скрывающий офицера королевской стражи.
--
Ведь это Горн, не так ли?
--
Я, Ваша Светлость!
--
Ближе подойди!
Горн выступил на три шага, поклонился.
--
Признаться, иногда и мне жаль, что траур запрещает открывать свое лицо прилюдно - на тебя мне хотелось бы взглянуть! Впрочем, и так понятно, что возмужал с тех пор. Анкрекор-то помнишь?
--
Конечно, Ваша Светлость!
--
Ну, то-то! Еле подоспели... Как матушка?
--
Стареет...
--
Эк, невидаль! Она стареет! Пусть молится, что до сих пор жива! Стареет... Мы что ль молодеем?
Герцог откинулся на спинку кресла, тяжело вздохнул.
--
Да, Канциля... Примерно тридцать миль. Отряд с ним небольшой - пятнадцать человек.
--
Повозки?
--
Все верхом!
--
Торопятся!
--
Ну, коли позвала сама Равенна...
--
Нет, дядюшка, Его Святейшество спешит на встречу с вами!
--
М-да? Спасибо, что предупредила! - герцог крепко обхватил подлокотники, будто боясь, что услышанная им новость сорвет его с кресла. - И зачем же он мне понадобился?
--
В письме, написанном от вашего имени, упоминается возможность передачи Святой Церкви замка Палма и принадлежащих вам земель...
--
Бред!
--
Но только после вашей смерти, приближение которой уже не за горами...
--
Бред стократный! - даже маска и колпак не смогли заглушить голос герцога. Таким голосом он отдавал приказы в сражениях, заглушая лязг железа и рев раненых верблюдов. - Я стар, но из ума не выжил! По Уложению Агаты сто сорокового года земли отходят в пользу старшей из ближайших родственниц по материнской линии. Ты - старшая из внучек Риммы, тебе владеть и замком!
Рутгоф отпустил подлокотник, сжал рукой в перчатке свое лицо сквозь колпак.
--
А он поверил...
--
Волтроф не дурак, он знает законы не хуже нас с вами, дядюшка! - негромко продолжила Равенна. - Оттого он и кинулся сюда, что побоялся не успеть: от завещания не будет никакого толку, но если убедить вас на пострижение в монахи...
Герцог помолчал, обдумывая предположение королевы, потом как будто расслабился, откинулся на спинку.
--
Я понял роль. А смысл? Ловушка?
--
Да!
--
Есть подозрения? В чем? - он заговорил коротко и деловито, просчитывая свои будущие действия и взвешивая угрозы.
--
Я прошу вас потерпеть до завтра. Боюсь, сейчас это покажется смешным - я и сама сначала отвергала эту мысль, расценив как вздорную. Но то время прошло, и больше мне не до шуток!
--
Ну хорошо...
Королева поднялась, давая понять, что разговор закончен. Так же молча встала и ее сестра. Герцог смотрел на них снизу вверх: почти одинаковых ростом и телосложением, одеждой и головными сетками. Если бы не пояс Равенны пунцового цвета - их можно было бы спутать.
--
Прошу вас, дядюшка, распорядиться о наших комнатах - мы очень утомились!
Герцог поднял руку.
--
Все давно готово! Покои герцогини убраны. Жаль, ужин, видимо, остыл... Воинов разместите рядом - этаж весь ваш! - он повернулся к своему офицеру. - Лотт, проводи! И наших убери подальше, иначе в голову еще взбредет кому "бессмертного" толкнуть... Да рты им всем закрой! Чтоб не трепали языком о чем не просят!
Карла напомнила сестре лишь в самых дверях.
--
Спроси про эшафот!
Равенна обернулась.
--
Да, дядюшка, один вопрос: что там за виселица?
--
А-а... На завтра приготовили. Глазастая соседка углядела, что муж с женой питались за одним столом, открыв друг другу лица. В другое время обошлось бы - плетей по двадцать всыпали, да отпустили, но в пост! Бесстыдство! Теперь придется вздернуть... И хлопотно, и жаль. Крестьянка-то на сносях, как выяснилось!
--
Дядя, прости их! - вскрикнула Карла.
--
С чего вдруг? - удивился герцог. - С малых преступлений начинается гибель королевства. Для того мы и поставлены, чтоб надзирать за соблюдением законов!
--
Да, герцог, - вступила королева, - я полностью согласна! Однако попрошу повешенье перенести на вечер. Наша встреча с Волтрофом мне более важна!
Рутгоф пожал плечами.
--
Что ж, мне не трудно!
--
Спасибо, герцог!
Старик чуть заметно наклонил голову. Дорого бы заплатила Равенна за возможность увидеть его глаза и выражение лица. Но - что не дано, то не дано. Колпак на голове и сетка надежно скрывали его облик.
С ними не было служанок. Двое воинов по распоряжению Горна внесли в отведенные королеве с сестрой комнаты два мешка с вещами и тут же вышли. Дождавшись, пока за ними закроется дверь, Карла молча ухватила свой, с голубой лентой на горловине и волоком потащила в смежную комнату. Равенна на всякий случай заглянула к ней, полюбопытствовала - не будет ли сестра обижена условиями проживания. Нет, почти то же самое, что и у нее самой: кровать под балдахином, стол, два стула, в углу - таз с водой для умыванья на круглом табурете. Полумрак, изгнанный из центра помещения тремя сгоревшими на треть свечами, притаился в углах, растекся по стенам.
Равенна со вздохом стянула с головы опостылевшую за день сетку, сдернула на шею маску, теплую и влажную от дыхания.
--
Как я устала!
--
Ты хорошо держалась, - утешила ее Карла. - Удивляюсь, как тебя на старика хватило!
--
Ну, похоже, герцог не совсем выдохся. Было бы здорово, если б он завтра мне хоть чуть подыграл!
Королева подошла к стене, приподняла покрывало, наброшенное на одну из картин.
--
Смотри, наверное, это дочь герцога! Мне кажется, я даже ее помню: Армата? Она лет на пять меня старше. И еще вторая дочь была...
--
Я никого не помню, - ответила Карла, в свою очередь снимая с головы сетку и бросая ее на стул. - Столько лет прошло...
Королева заметила, что сестра начала стягивать с рук перчатки, заторопилась.
--
Ладно, не буду тебе мешать. Пожелаешь мне спокойной ночи?
--
Спокойной ночи, сестра!
Обтирание губкой не могло заменить полноценную ванну, но несколько ложек винного уксуса, влитого в воду, добавили ощущения чистоты и свежести. Еда по случаю поста была скромной: пресная холодная каша, белый хлеб, тертая морковь с ложкой патоки. Не испытывая особого аппетита, королева пересилила себя и доела все. Опасаться отравления сейчас казалось глупым - Рутгоф не выказал ей неприязни, более того, произвел впечатление здравого и благожелательно настроенного к ним человека.
Потушив две из трех свечей, Равенна набросила на голову свежую сетку и, придерживая ее рукой у шеи, выглянула за дверь.
--
Горн!
--
Я, Ваше Величество! - шевельнулась одна из теней и вступила в пятно света, заблестев начищенным саладом.
Когда он успел привести одежду в порядок?
--
Договорился ли ты с Лоттом о нашем оповещении в случае прибытия Его Святейшества?
--
Да!
--
Сразу сообщи мне, как получишь известие, даже если это будет ночью!
--
Будет исполнено!
--
И сам постарайся поспать!
--
Слушаюсь, Ваше Величество!
Королева притворила дверь.
--
С кем ты там разговаривала? - послышался встревоженный голос Карлы из соседней комнаты.
--
Отдавала распоряжения Горну! Спи!
--
Я не усну, пока ты не ляжешь!
--
Уже ложусь!
Равенна погасила последнюю свечу и начала избавляться от одежды. Простыни оказались ледяными, но уснула она почти сразу.
Этикет позволял королеве входить последней и она не преминула этим воспользоваться. Горну также пришлось весьма кстати право распределять своих людей, уже видя, где стоят чужие. На ходу он поднимал руку, показывая пальцы в белой парадной перчатке: здесь оставить двоих, здесь - троих, здесь - полная пятерка. У входа в зал находились четверо воинов герцога и два рыцаря-монаха. С королевой же осталось две руки "бессмертных". Все они были расставлены перед дверью.
Зал был велик. Были годы, когда за длинным столом собирались десятки дворян с супругами и дочерьми, когда вино лилось рекой, а слуги сбивались с ног, перетаскивая сюда блюда из кухни, расположенной двумя этажами ниже, когда в камине пылали целые бревна, а в дальнем углу играли четверо музыкантов.
Сейчас все иначе: окна закрыты ставнями, четыре масляных светильника дают света достаточно лишь для одного конца стола, где напротив друг друга, положив руки в перчатках на стол, молча сидят два человека в темных одеждах. Распознать, кто из них Хранитель веры, а кто герцог, можно лишь по нашивкам на рукавах. У Рутгофа это был герб, у Волтрофа - колесо, символ бесконечного возрождения бессмертной души. Два офицера, стоящие у стен, казались неодушевленными.
--
Ее Величество королева и Ее Высочество герцогиня Карла-да-Имра-и-Палма! - объявил вошедший первым Горн.
Женщины молча ждали, пока оба ожидавших их прибытия мужчины поднимутся и сделают положенный поклон. Сегодня они должны требовать этикета от всех, включая больного дядюшку - они не одни и поблажек быть не может.
--
Прошу садиться!
Они прошли и заняли места в заранее оговоренном порядке: королева по левую сторону стола, через два стула от герцога, сестра - напротив нее, недалеко от Волтрофа, Уммар - справа от королевы. Горн встал за спиной герцогини, в двух шагах от монастырского рыцаря в сером плаще с капюшоном, надвинутым поверх каски, и вооруженного неуклюжим прямым палашом.
--
Я благодарна случаю, который свел нас здесь... - начала Карла.
Услышав ее голос, герцог сжал на столе правую руку в кулак, но больше ничем не выдал своего удивления - младшая сестра была одета в платье с пунцовым поясом и вела речь, как королева. Осталось только догадаться, с какой целью был затеян этот маскарад.
--
...поэтому не буду тратить попусту ваше время и перейду сразу к делу...
--
Кто этот человек, что сел за стол с высокородными? - успел проскрипеть Волтроф, едва Карла сделала крошечную паузу для вдоха.
--
Вот с этого я и хотела начать! Дворянин, приглашенный мною для участия в беседе, всем вам хорошо известен, хотя и много лет назад выл вынужден покинуть королевство Тромгар. Это Уммар-да-Силва-и-Санна, пожалуй, самый знаменитый в окрестных землях врач.
--
Не тот ли Уммар, что боролся с "мушиной лихорадкой"? - спросил Рутгоф.
--
Что ж, очень рад! У нас остались только лекари верблюдов, а прочие... - герцог махнул рукой, выказав пренебрежение шарлатанами, от всех болезней предписывающих настой полыни или грибной отвар.
--
Мы будем обсуждать вопросы медицины? - поинтересовался Волтроф. - Поскольку я вполне здоров, а лучшим из лекарств считаю строгий пост и долгую молитву, не думаю, что буду вам полезен!
Сообразив, что Хранитель вознамерился покинуть зал под найденным предлогом, Карла повысила голос.
--
Считаете ли вы, что можете покинуть совещанье, встав раньше королевы?
--
И в мыслях не было! - кивнул в ее сторону Волтроф. - Я думал, вы отпустите меня...
--
К сожаленью - нет! Прошу остаться и выслушать меня и Уммара!
--
Что ж, - демонстративно вздохнул Хранитель, - я готов!
--
Итак, - продолжила Карла, невольно подражая интонациям старшей сестры, - в последние годы мы наблюдаем нарастание проблем. Во-первых, не смотря на время, прошедшее с момента, когда на Тромгар с его соседями обрушилось несчастье...
--
Божья кара, - вставил Волтроф, - которая постигла наш народ, погрязший в распутстве и ереси!..
--
Ваше Святейшество, - заметила Карла, - терпенье мое не бесконечно! Герцог свидетель, что я дважды простила вам оскорбление королевского достоинства, прежде чем использовала власть. Хотите - силою заставлю вас замолчать?
Вряд ли Волтроф поверил, что у королевы хватит духу поднять на него руку, но до открытого конфликта дело он и сам не хотел доводить.
--
Прошу прощения... - пробормотал он, опустив голову.
Карла выдержала нужную по длительности паузу.
--
Продолжу. За двадцать два прошедших года население Тромгара сократилось втрое. Гнойная болезнь, она же "мушиная лихорадка", лишь наполовину в том виновна. Детей рождается все меньше, и я могла бы об этом не упоминать - достаточно проехать пару деревень!
Рутгоф шевельнулся, но промолчал. Все, сказанное Карлой в присутствии королевы, явно было ими обсуждено, да и очевидно любому. Пока он не понимал, куда клонится разговор и какова роль в нем лекаря, поэтому решил выждать. Терпения у старого полководца хватило бы на десятерых.
--
Причин в том несколько, - продолжила сестра королевы, - и некоторые мне не были известны, пока почтенный Уммар не раскрыл на них глаза. Прошу вас, доктор, перескажите то, что вам уже известно!
Прежде чем начать, врач откашлялся, прижав ко рту повязку, и поправил на голове колпак.
--
Во-первых, я напомню, что гнойной лихорадкой, охватившей Тромгар, Альтгар, Сарент и Грант болели почти все. Но если в первый месяц больные умирали поголовно, то во второй - лишь восемь из каждых десяти. Портовый город Веспас, откуда все пошло, к исходу серпеня стал пуст. Возможно, эта судьба постигла бы все королевство, но Ее Величество Имра-да-Римма-и-Палма прислушалась к моему совету и отдала приказ о перекрытии кордонами всех внутренних дорог, закрытии портов и запрещении торговли.
--
Прошу прощения, что вмешиваюсь, - заговорил герцог, - но... мы помним это. И ваша роль известна. Я сам командовал той тысячей бойцов, что оцепляла Веспас на исходе лета. Из них лишь сотня выжила, включая и меня. Хоть действовали мы очень осторожно, и за полет стрелы держали беглецов из города. Да... А сестра моя не убереглась и заболела осенью!
--
Об этом я и говорю, хоть, верно, начал слишком издалека. Вначале умирали все, чуть позже - почти все, еще позже - примерно половина. Однако те, кто выживал, в большинстве своем являлись женщинами. Я сам не сразу обратил внимание на этот факт. Опасней было то, что не сработали привычные нам меры. И уберечься от болезни могли лишь те, кто заперся в домах.
--
И это нам известно! - снова вмешался Рутгоф, резонно рассудивший, что перебивать врача во время его рассказа - вовсе не то же самое, что перебивать королеву. - Заразу разносили мухи!
--
Да! И потому тогда был оглашен Указ, обязывающий всех жителей носить одежду, скрывающую руки и лицо, питаться в одиночку, не касаться чужой кожи, совершать ежедневные омовения с добавлением в воду уксуса или крепкой водки. - Уммар взглянул в сторону сохраняющего после стычки с королевой каменное молчание Волтрофа. - Вы помните, Ваше Святейшество, наш разговор в Тромгаре на эту тему? Когда вы согласились, что без поддержки Церкви добиться выполнения Указа будет невозможно?
--
Конечно, помню! - бросил Волтроф, не взглянув на врача.
Карла не смогла сдержать вздоха, и даже Равенна шевельнулась.
--
Тогда вы проявили подлинную мудрость, - продолжил Уммар. - Совместными усилиями мы смогли справиться с болезнью. Однако же Указ никто не отменил ни следующей весной, ни даже через год. Согласен, поначалу все боялись повторных вспышек - их не случилось. Потом был объявлен траур о погибших длиною в год. Однако же сетки и маски, рукавицы и перчатки мы продолжаем носить и поныне!
--
Не вижу смысла в отказе от проверенных временем правил! - заметил Волтроф. - Мне лично маска не мешает, колпак спасает волосы от пыли, перчатки руки позволяют содержать в чистоте. В чем ваш вопрос: носить или не носить нам траурных одежд?
--
Не только в этом, но и в этом тоже! - вмешалась Карла.
--
Напомню вам недавние слова почтенного врача: болели все!
--
И что?
--
Не думаю, что многие решатся открыть лицо, обезображенное рубцами!
--
Это мы обсудим позже, - вздохнула Карла и вернула разговор к интересующей теме. - Уммар, вы упомянули, что смертность мужчин от лихорадки была выше, чем среди женщин?
--
Именно так, Ваше Величество. Но наблюдения открыли странный эффект: после окончания болезни мальчиков рождается почти двое больше, как будто милостивая природа стремится загладить нанесенный ею ущерб!
--
Так что? - подала голос терпеливо слушавшая Равенна. - Ведь это хорошо! Больше мальчиков - больше пастухов и землепашцев, больше воинов, наконец!
--
Оно бы так... Но молодым мужчинам не хватает женщин! Для многих выходом является либо создание семьи с вдовами тех, кто умер много лет назад, либо пострижение в монахи. Первые оказываются связанными с женщинами, миновавшими плодоносный период, вторые и вовсе дают обет безбрачия. Отсюда неизбежно сокращение народа в королевстве!
--
Выходит, мы обречены! - вслух сделала вывод Карла. - Будь положение другим - с излишком женщин - можно было бы позволить, как в восточных странах, нескольким женщинам делить одного мужчину. В конце концов, не так уж много требуется от него, чтоб получить ребенка!
Не успела сестра королевы договорить, как вскочил Волтроф.
--
Грех! Я не могу участвовать в планировании отхода от Святого Писания!
--
Однако ж посидеть придется! - вырвалось у Равенны.
Будто получив приказ, Горн сделал шаг и пододвинул Волтрофу стул, ткнув им под колени.
--
Сядьте, Ваше Святейшество! - шевельнувшегося у плеча рыцаря-монаха он будто и не заметил.
Волтроф растерянно опустился на место.
--
Продолжайте, Уммар!
--
Восточные обычаи нам не подходят, Ваше Величество, - кивнул в сторону Карлы врач, изъявляя согласие. - Но мир велик, и как мне достоверно известно, в государствах на далеком юге есть правило, позволяющее девушке избирать себе нескольких мужей одновременно...
--
Не вижу выгоды, - со скепсисом бросил герцог со своего угла. - Что муж один у женщины, что трое - рожать ведь чаще раза в год она не сможет!
--
Речь не о том! - возразил Уммар. - Такой обычай народился не случайно - от бедности. Когда в семье мужчина не один - хозяйство крепче. В достатке люди здоровей становятся, детишки меньше мрут. Вот к чему я вел!
--
Не знаю... - изобразила Карла задумчивость. - Шаг необычный. И, к тому же, вступает в некоторое противоречие с канонами...
--
Тогда хотя бы нужно изменить привычку скрытия лица! - вскинулся Уммар. - На нем ведь отражаются здоровье с возрастом! У женщины должно быть право знать, с кем создавать семью!
--
Что ж, это проще! - кивнула Карла, и, повернувшись к Волтрофу, спросила. - Ваше Святейшество, отказ от траурной одежды не противоречит Писанию?
--
Впрямую тексты этого не касаются...
--
Отлично! - не дала ему договорить сестра королевы, услышав долго ожидаемое признание. Это Волтрофу после недавнего упоминания о групповом браке должно показаться, что основная угроза миновала. Ему ни к чему знать, что весь планируемый ход беседы долго обсуждался двумя сестрами в присутствии врача и Горна, а каждый произнесенный аргумент и поворот в разговоре четырежды репетировались.
--
Герцог! - обратилась Карла через стол. - Считайте указ королевы Имры отмененным. Покажите пример, снимите головной покров!
--
Вы настаиваете? - Рутгоф повернулся к Равенне, открыв ей, что давно уже разобрался, кто есть кто.
--
Я поддерживаю сестру в ее просьбе! - кратко ответила та.
--
Что ж, не могу не подчиниться!
Рутгоф медленно поднял руку и стащил с головы колпак. Затем так же решительно сдернул хлопчатую маску на шею. Да, это был он, герцог, собственной персоной: с коротко стриженными седыми волосами, бледным острым лицом, изрезанным морщинами, и вмятиной на левой скуле - в том месте, где тридцать лет назад забрало шлема прогнулось под ударом топора.
--
Ваше Святейшество!
Карла повернулась к Волтрофу, но дальше все слилось во множество одновременных действий и звуков.
--
Измена! - вскрикнул Волтроф.
Шагнул вперед рыцарь Лотт. Властно вскинул руку герцог, останавливая его. Начал поворачиваться монах, стягивая левой рукой ножны со своего длинного и такого неудобного в комнатной рубке меча. Отлетел и упал на спинку стул из-под вскочившего Волтрофа. Тычком в плечо опрокинул Хранителя на широкий стол Горн, не дав ему приблизиться к отшатнувшейся и вскрикнувшей Карле. А правой рукой начальник стражи уже выхватывал узкую саблю, дважды рубанул телохранителя Волтрофа по предплечьям и пнул его же снаружи в колено, разрывая ему связки и сбивая на пол. И снова удар в голову Волтрофа, едва успевшего оторваться от стола и стать на ноги - удар наотмашь, тяжелой серебряной пяткой рукоятки сабли. Захват рукой в парадной белоснежной перчатке капюшона, рывок к себе и вниз, на силящегося встать монаха.
--
Ну? - нетерпеливо спросил герцог.
Оказывается, он вовсе не остался безучастным, а, позабыв про больную ногу сорвался с места, приблизившись к месту избиения. Горн придавил коленом Волтрофа и двумя грубыми движениями сорвал с него колпак и маску, оборвав завязки.
--
Эге! - произнес Рутгоф, против всех ожиданий увидев лицо крепкого мужчины лет пятидесяти от роду, с рыжеватыми волосами и рыжей же бородой, чуть тронутыми сединой. - И кто же это такой, хотелось бы мне знать!
"Волтроф" открыл глаза, мутные и будто ослепшие, попытался плюнуть в склонившегося над ним Горна. Плевок с прожилками крови, однако, упал ему же на подбородок.
--
Собаки! Верблюжьи потроха!..
--
О! - обрадовался герцог. - Разговорчивый какой! Он нам много сейчас интересного расскажет...
Горн же, вынужденный удерживать вместе с самозванцем еще и копошившегося под ним монаха, решил сократить количество активных противников. Короткий взмах рукой, и скрытый в рукаве стальной предплечник впечатался в лоб рыжебородому.
--
Полегче, мой мальчик! - неодобрительно отозвался герцог о действиях Горна. - Ты его до вечера вырубишь - полдня пропадет, пока очухается тварь!
Офицер только пожал плечами.
--
Аннава! - крикнул он в сторону дверей, и когда те отворились, спросил. - Как у вас?
Десятник кивнул.
--
Двух зарубили. Остальных вяжем.
--
Сюда мне одного с веревками! И всех обыскать, каждую складку перещупать! Сапоги долой, воротники и рукава смотреть особенно!
Протиснувшийся ближе Уммар негромко посоветовал.
--
Того, второго, перевязать бы надо... Вон лужа из-под него натекла!
И вправду, один из сабельных ударов Горна, похоже, серьезно повредил монаху руку. Рукав его плаща напитался кровью, которая узким языком потянулась к столу.
--
О, в прах его!
--
Дозвольте, я сам! - и Уммар, запустив руку под платье, стал вытягивать из-под него длинный матерчатый пояс.
--
Ну что, Равенна, - проговорил Рутгоф, едва схваченных выволокли из зала, - дело сделано?
--
Все только начинается, герцог! - вздохнула королева, помедлила и, будто через силу, потянула с головы сетку.
Рутгоф коротко взглянул в ее лицо и сразу отвел взгляд.
--
Быть может, нам сейчас уже спешить не стоит?
--
Не надо заблуждаться. Там, где один шпион - там десять может быть. Теперь уж до конца пойдем...
--
Как у тебя возникли подозрения?
--
Не сразу. Один был разговор с Хранителем, затем второй. А позже он и вовсе отказался приезжать в столицу - засел в Цисканской обители, и ни ногой оттуда. Уммар, вернувшись в Тромгар, пытался добиться аудиенции, предлагал ему врачебные услуги - тот наотрез отказался и принимать его не стал. А доктор ведь лечил его когда-то и помнил, что у Волтрофа в спине на непогоду случались боли... К тому же, и в сегодняшней беседе он проговорился, признав беседу с Уммаром во время лихорадки. Они не виделись тогда - в обитель ездила Имра, наша мать и ваша сестра. Да и вообще... Он ваш ровесник, Волтроф. Помните?