Смоляков Сергей Петрович. Моряк на Суше

МОРЯК НА СУШЕ

Он морской, но добрый волк,
В синем море знает толк.
Приводил во много стран
Свой корабль ...

Загадка

Капитан
Отгадка

УМНЫЙ В ГОРУ НЕ ПОЙДЁТ

И уж тем более, на обрыв не полезет. Да видно, не шибко умным был я в ту пору. Однако, начну по порядку.

Был я в начале 60-х годов 20-го века молоденьким штурманом, то есть впервые на этой должности трудился на одном из небольших дальневосточных теплоходов. Покинув летние, зеленеющие под солнцем берега Приморья, направились мы с грузом снабжения на север, в края более суровые. Но на подходе к Камчатке случилось у нас ЧП, оборвавшийся поршень пробил картер одного из главных дизелей. По распоряжению от начальства пароходства, пришлось зайти в порт Петропавловска для ремонта. Приткнули нас у небольшого пирса под сопкой, напротив основных причалов рыбного порта. Стали искать специалиста. Заварить чугунное днище картера было делом достаточно сложным. Но такой дядечка был найден. Он, глянув на объект ремонта, определил срок выполнения - дней 20, не менее! Таким образом у палубной команды появилось редкая возможность, в свободное от вахты время, подробнее ознакомиться с городом и его окрестностями. Бродили по улицам, посещали кино, по финансовым возможностям - ресторанчики. Манила здешняя природа, ведь она отличается редким великолепием. Конец мая принёс вместе с солнышком и сюда чуточку тепла. Зазеленела трава, а на южных склонах сопок и деревья стали выпускать первые листочки.

Таким вот ясным утром и направился я с одним из матросов, моим одногодком, на прогулку. Оделись мы легко, по-походному. На ногах кеды, спортивные брюки, да сверху курточки. Через седловину между двумя сопками выбрались на берег Авачинской губы. Гладь этого обширного залива вспыхивала яркими бликами под солнцем. На другой стороне, вдалеке виднелся гористый берег с высоким конусом вулкана Вилюйский. Прекрасный этот вид надолго останется в моей памяти. Полюбовавшись чудесной панорамой, мы повернули направо, и пошли по узкой, каменистой кромке берега. С одной стороны тихо плещет вода, с другой почти отвесно возвышается метров на 70 обрыв. Кому из нас первому пришла мысль полезть вверх, уже не помню. Видимо, вначале такой мысли вообще не было. Просто, как бы шутя, попробовали шагнуть на вертикаль. Один поднялся на три метра, другой на пять, вроде подзадоривая друг друга. Вот уже и десяток метров одолели. А затем было пройдено то, что называется "точкой невозврата". Я глянул вниз, и в груди что-то сжалось. Тропинка вдоль берега, как бы исчезла, казалось, что повис ты над самой водой и она очень уж далеко под тобой. Напарник мой тоже застыл, прижавшись плотно к скале и судорожно вцепившись в неё пальцами. Спуститься вниз теперь казалось невозможным, да так оно и было. Даже глянуть туда было жутко. А вверх? Туда расстояние ещё больше, но выхода нет, решили рисковать.

До сих пор вспоминаю те минуты, показавшиеся нам вечностью, с ужасом и холодом внутри. Тщательно нащупываем выемки в каменной стене, за которые можно зацепиться. Иногда камень крошится, и осколки летят вниз. Чтобы они не попали напарнику на голову, мы ползём не один за другим, а параллельно. Иногда мелькает мысль, что мы пропали, сил не хватит преодолеть этот бесконечный и страшный подъём. Но выручила молодость, наша физическая форма, полученная в результате спорта и нелёгкой матросской роботы. А скорее всего, Бог тогда был к нам милостив!

Таким вот чудом, мы всё же достигли того рубежа, где отвесный склон переходил в более пологий. Здесь уже росла трава и редкие кустики. Цепляясь за них, мы чуть отползли от обрыва, и замерли лёжа и тяжело дыша. Нас била дрожь от страшного недавнего перенапряжения, сердце колотилось, ноги и руки стали абсолютно чужими. Так мы и провалялись около получаса. Постепенно наши тела стали обретать послушность. Сумев подняться, принялись карабкаться среди кустов к вершине сопки. Вот и она, внизу под нами раскинулся порт, виден и наш теплоход. Оглянуться назад не было никакого желания, окружающих красот мы тоже уже не замечали. Медленно спустились, выбрав более длинный, но пологий путь. На судне никому о нашем походе мы не рассказали, конечно. Помывшись и отлежавшись в каютах, долго всё же не могли окончательно прийти в себя.

В жизни и так немало трудностей, а потому нет нужды создавать их себе самому. Такой вывод из случившегося сделал я для себя. И что, больше никогда зря не рисковал? Как бы ни так! Сидит в нас всё же нечто, толкающее к опасной черте. "Есть упоение в бою или у бездны на краю" - сказал классик. Мы, таким образом, лишь подтвердили его правоту!

...И ЖЕНА СОВЕТСКОГО ПОСЛА

Ах, не слабы, братцы, ах, не слабы,
Плеск волны, мерцание весла,
Крокодилы, пальмы, баобабы
И жена французского посла.

А. Городницкий

Африка. О ней я ранее только читал. Сначала в детских книжках, вроде того, что "не ходите дети в Африку гулять". Потом очень увлёкся Жюль Верном, вместе с героями его книг переживал страшные моменты плена у работорговцев Анголы. Ещё позже, будучи уже моряком, наткнулся на ещё одну Африку. Высокие, заснеженные горы её, совсем не напоминали знойные южные края. Мыс Африка, о нём сейчас речь, находится восточном берегу Камчатки, недалеко от городка Усть-Камчатск. И назван он совсем не в честь чёрного континента, а по имени российского крейсера, охранявшего в 19-м веке восточные берега империи. Здесь не жарко, но виды замечательные. Крутые склоны прибрежных сопок опускаются к океану, кое-где по ним струятся небольшие водопады. А вдали белеет конус большого вулкана Шивелуч.

В настоящую Африку попал я позже, в средине 70-х годов прошлого века. Про неё тогда же написал А. Городницкий своё знаменитое: "...крокодилы, пальмы, баобабы и жена французского посла". От встречи с крокодилами судьба меня уберегла. Пальм здесь действительно хватает, я даже пробовал на них залезть, получалось это плохо. Встречи с послами, особенно нашими, особо приятных впечатлений почему-то не оставили.

В молодой тогда республике Экваториальная Гвинея, трудился я капитаном морского буксира "Антей". В порту Луба, который совсем недавно, при испанцах, назывался Сан-Карлос, мы создавали советский судоремонтный комплекс. Буксир и плавучая мастерская прибыли туда первыми. Плавучий док задерживался. Ему понадобился после перехода по океану заход в Нигерию. Только там имелась возможность установки кранов, снятых со штатных мест на время буксировки. В ожидании прибытия дока мы не скучали, осваиваясь на новом месте. С водолазами, а они тоже базировались на буксире, проверили место для установки дока. Дно оказалось песчаным, скал и больших камней не обнаружили. Глубина около 20 метров, проблем нет. Наметили места сброса мёртвых якорей, которые будут удерживать док.

0x01 graphic

Прошлись и до столичного города Малабо, путь до него по воде занял три с небольшим часа. Нанёс на карту курсы, засёк время нахождения на каждом. Это очень пригодилось потом, когда от тропической влажности и жары, стало выходить из строя навигационное оборудование. Запасных частей достать было негде, так что надежда оставалась только на компас, как в былые времена. Наведался к нам на комплекс и советский посол с супругой. Были и другие сотрудники посольства, представительства министерства рыбного хозяйства. И в этой маленькой стране посольство советское было совсем не маленьким. Поработать где-либо с дипломатическим паспортом для советского человека было и престижно, да и материально выгодно. Работали здесь так же наши военные, ибо страна обещала "пойти по социалистическому пути", а социализм, пусть и с африканской спецификой, нужно защищать.

Мне пришлось покатать высоких гостей по окрестным водам, им это очень даже понравилось. Прогулки повторялись и позже, нам не трудно, а топливо тогда не экономили, за всё платила страна.

Знакомство с супругой посла в чём-то мне всё же пригодилось, об этом и хочу поведать. С проживанием наши люди определились так - экипажи устроились соответственно на буксире, на доке и на плавмастерской. А вот для заводских рабочих оборудовали общежитие в двухэтажном доме неподалёку от причала. Для начальства сняли большой коттедж, где нижний этаж отвели под контору, это по-местному "офисина", а второй этаж занял начальник комплекса и его замполит. Назовём их так - Астапов и Денисов. Поскольку их задачей было не только налаживание производства, но и поддержание строгих порядков, то вскоре у них появились и прозвища - Гестапов и Доносов. Вот этот последний, вскоре стал предъявлять ко мне претензии. В пьянстве я замечен не был, да это и не считалось очень уж большим грехом. У нас скорее трезвый будет считаться подозрительным. Контрабанда, это уже серьёзно, но здесь товаров дефицитных не было уже, так как страна нищала на глазах. А вот общение с иностранцами всегда было очень подозрительным. Зачем это советскому человеку? За это можно схлопотать самое серьёзное наказание, а таковым была отправка на Родину. Да, да! Хотя она и провозглашалась нашей пропагандой самой лучшей в мире страной. Такие вот были у нас странности. Человек я общительный, страна новая, интересная. Хотелось не только с природой познакомиться, но и с людьми. На причал часто приходили местные парни и мальчишки.

0x01 graphic

Тех, кто постарше, интересовала возможность поездки на учёбу, они слышали, что образование у нас бесплатное, как и медицина. Вот и отвечали мы, как могли на многочисленные вопросы. Дети просто просили поесть, родители зачастую не имели работы и заработка. Но нашему бдительному политрабочему, так в шутку звали партийного работника, визиты местной публики не нравились. Он поинтересовался у меня, о чём же мы говорим. Я ответил, что не прячусь, можно стоять рядом и слушать. Но с языками у него было туго, намёк он понял и затаил неприязнь. А тут ещё кубинская шхуна подошла для небольшого ремонта. С их экипажем у нас завязались тёплые отношения. Наш переводчик открыл курсы испанского для желающих, мы их с охотой посещали. Кубинцы же давали возможность практики, вскоре по вечерам стало раздаваться дружное пение. Тут тебе и Guantanamera, и Cielito lindo. Парни с острова свободы здорово играли на барабанах, у нас нашёлся неплохой гитарист. Было весело и беззаботно под яркими звёздами тропического неба.

В результате последовало строгое предупреждение от начальства. Вины какой-то за собой я не чувствовал, но это дела не меняло. От неприятностей нужно было подстраховаться. Тут я и вспомнил о супруге посла, про нашу небольшую обоюдную симпатию. Во время очередной прогулки мы стоим рядом на мостике, завожу разговор издалека: дескать, трудная работа у вашего супруга, это сколько сил нужно приложить, чтоб наладить отношения с местным правительством, установить дружеские взаимопонимания. Вот и мы, со своей стороны, тоже стараемся с местным населением чуть наладить контакты, поддержать по мере сил работу посольства, но не все это понимают, нас одёргивают. Не скрыл и кто такие, эти ретрограды. Нонна Васильевна обещала переговорить с супругом. Время шло, больше ко мне никто уже не придирался. Видимо, толк от моего захода со стороны был. Политику посольства, как и политику партии и правительства, нужно понимать правильно! Да ещё понимание - это уметь применять. Ну а о том, что через женщин многое решается проще, знали ещё в глубокой древности.

ПРЫЖОК В БОЛЬНИЦУ

Год 1975-й я встретил в Экваториальной Гвинее, бывшей колонии Испании, а тогда молодом государстве. Судоремонтный комплекс, основанный здесь Министерством Рыбного Хозяйства СССР, уже успешно работал. В плавучем доке производилась очистка и покраска подводной части рыболовных траулеров, производился ремонт винто-рулевого оборудования. На плавмастерской делали токарную и сварочную часть работ, перемотку электродвигателей. В мои обязанности, как капитана морского буксира "Антей", входила заводка судов в док, постановка их к причалу. Приходилось буксировать и тех, у кого отказал двигатель. Кроме этого, наш буксир перевозил экипажи судов в столицу, откуда они улетали самолётами на родину. Из аэропорта, обратным рейсом, доставляли вновь прибывшие подменные экипажи. Мы же ходили за продовольствием и снабжением в соседний Камерун.

0x01 graphic

Луба, где располагался комплекс, это небольшой городок. Здесь смотреть особо нечего, и мест для развлечения нет. Поэтому для экипажей судов оставались лишь рыбалка да купание. Тем же на отдыхе занимались и работники комплекса. Суда к нам приходили разные, приписанные к Мурманску, к портам Балтики и Чёрного моря. Естественно, черноморцы показывали класс в плавании, а особенно в прыжках с высоты. Сказывалась большая практика в этом деле. Мы просто любовались на их полёты "ласточкой" с высоты мостика судна или с башни дока. Сами робко пробовали подражать, но получалось довольно коряво. Вот и меня как-то "чёрт попутал". Я начал пробовать прыгать с площадок дока, постепенно набирая высоту. Настал день, когда забрался я и на самый верх, это метров 10-12 от воды. Собрался с духом и упал, ибо на полёт это вряд ли походило. Но вошёл в воду головой довольно удачно, ничего себе не отшиб. Удовольствия, правда, не испытал, но был всё же горд собой.

Неприятности начались позже. Вечером стал сильно болеть низ живота с правой стороны. Спал плохо, а утром сильно поднялась температура. Врач, со стоящего в доке судна, осмотрел меня и вынес вердикт - это, скорее всего, аппендицит. Болячка, видимо, давно зрела, прыжок мой её только обострил. Доложили об этой ситуации начальству комплекса, а оно решило отправить меня в столичный город Малабо, где имеется больница. Отвезли на машине до места, в бывший испанский военный госпиталь. Там измерили температуру и взяли кровь для анализа. Причём не только из вены, но почему-то из мочки уха тоже. Возникла сразу же такая проблема, хирург здесь только один, кубинский врач, приехавший помогать новому государству. Но он сам болен, у него малярия и тоже температура под 40. Однако пообещал, что к вечеру, если болезнь отпустит, будет меня оперировать. А пока сделали мне обезболивающий укол, после чего я задремал в палате. Вечером отвезли меня в операционную. Врач предупредил, что разрез будет делать побольше обычного для верности. Два укола в область поясницы со стороны спины, ноги отнялись, и начали. Всё прошло удачно, медицинские подробности опускаю, и вот уже после операции я отхожу в палате.

Саму палату я рассмотрел на следующий день. Просторная комната с высоким потолком, стены белые. Широкая кровать, на которой лежу головой к стене. Надо мной распятие. Фен под потолком не работает, к сожалению, позже пришлось попотеть. Кроме этой комнаты есть ещё санузел и ванная комната, а также терраса с видом на садик. Неплохо когда-то лечились здесь испанские офицеры. Ныне другие времена, а потому имеются сложности с лекарствами, да и со всем остальным тоже. В отличие от наших больниц, питание не предусмотрено, об этом должны заботиться родственники пациента. У меня таковых здесь нет. Выручали работники посольства и экипаж судна, стоящего в порту. Многого мне и не нужно было, чуть бульона с хлебом. А вот принесённые лекарства пришлись очень кстати.

На третий день я поднялся, доплёлся до ванной и как-то выстирал своё постельное бельё. Стало неприятно лежать на потном, да ещё и с пятнами крови, белье. Высохло на террасе всё очень быстро, при здешней-то жаре. Прошла неделя - самочувствие приличное, и попросился я домой, то есть на свой буксир. Потихоньку начал работать.

На десятый день, приехавший меня проведать врач, поинтересовался у боцмана, где лежит капитан. Боцман махнул рукой в сторону от причала: "Вон там плавает". Врач немного попенял мне на торопливость, когда я вылез из воды, но согласился, что океанская вода способствует заживлению раны. Теперь старый шрам напоминает мне о тропических прыжках и других приключениях, иногда совсем ненужных.

СТРАШНЕЕ ЗВЕРЯ НЕТ

"Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи."

А.С. Пушкин

Страшны и тигры, и носороги, и акулы-людоеды. Но помните, у Чуковского таким страшилой оказался обыкновенный таракан. Мне же крепко досталось от другой мелочи. В своё время заставили, ну очень, пострадать комары. Вот несколько случаев для примера.

На западном побережье Камчатки портов нет. Грузовые операции теплоходам приходится проводить стоя на якоре, милях в двух от небольших посёлков при рыбокомбинатах. А комбинаты эти обычно расположены вблизи от мест впадения речек в море. Ведь именно туда идёт рыба на нерест. А помимо речек, есть ещё и масса ручьёв, где тоже можно добыть рыбки.

Хотя у команд судовых забот по горло, они здесь сами за грузчиков пашут, но на рыбалку время всё же выкраивают. Вот отправились, и мы как-то на своей шлюпке порыбачить. На берег высадились, имея с собой необходимые снасти, но воспользоваться ими почти не успели. Тучи комаров и мошки накрыли нас почти мгновенно. От них невозможно было защититься. Первыми пострадали наши неприкрытые части тела, лица и руки. Эти твари лезли в глаза, уши и в нос. Отмахиваться было бесполезно, накрываться телогрейками тоже. Со стороны, наверное, забавно было наблюдать за нашими плясками с воплями. Противник имел явное превосходство! Мы не выдержали и десяти минут, а затем позорно бежали к своей шлюпке, бросив поле битвы. Некоторые и снасти свои оставили на милость победителям. Гребли от берега так резво, что наверняка побили бы все рекорды, но некому было это зафиксировать. Ну и рыбки уже никому не хотелось почему-то. Не раз мы рыбачили в здешних краях, но так нам ещё не доставалось!

А вот что мы пережили позже, под солнцем юга. Тогда мой теплоход был передан во фрахт социалистическому Вьетнаму, ведущему войну. Увязнув во Вьетнаме южном, решили американские вояки бомбёжками сломить Вьетнам северный, который естественно помогал партизанам южным. Хайфон - это морские ворота страны, через него шла помощь Вьетнаму от СССР и других союзных стран. Теперь этот порт стал для нас как бы домом. Но находится он не на море, а на берегу реки Красной, впадающей в Тонкинский залив. Бомбёжки нарушили здешнюю транспортную систему, суда в порту обрабатывались медленно. Поэтому приходилось в ожидании причала стоять на речном рейде. Здесь по берегам тянулись мангровые заросли, время от времени затопляемые приливами. Место просто райское для комаров, а для нас оказавшееся адом! На теплоходе нашем кондиционеров не было, и при здешней жаре приходилось держать иллюминаторы открытыми, чтоб не задохнуться. Вот тут-то маленькие хищницы, ведь кусают именно комарихи, и принялись за нас. Днём при солнце было ещё терпимо, но ночью начинался кошмар. Команда практически не спала. На палубах можно было видеть людей с полотенцами в руках, которыми они хлестались в бесполезных попытках отогнать кровососов. Увы, помогало мало. У меня в каюте иллюминатор был закрыт марлей, а на столе беспрерывно крутился вентилятор. Забываясь сном на короткие промежутки, я мучился до утра. Утром на столе под вентилятором стояла лужица моей крови, выпитой комарами. Их в свою очередь порубили лопасти вентилятора, но это не очень утешало. Умываясь, глянул в зеркало и не узнал себя. Там отражалось распухшее перекошенное лицо с полуоткрытым правым глазом. Распухшие пальцы рук плохо гнулись. За завтраком в кают-компании собрались такие же, как и я "красавцы". Что же делать? Пришлось обсудить ситуацию с нашим вьетнамским начальством. После переговоров нам разрешили впредь, оформив приход на рейде, отойти в море на десяток миль и там ожидать очереди к причалу. С тех пор Вьетнам отложился в моей памяти не только налётами американских "фантомов", но и комариными налётами.

И наконец, "порадовали" меня так же комары, можно сказать родные! Собрались мы с отцом посетить места, где жили когда-то наши предки. Поездом добрались до Оренбурга, здесь осталась ещё родня. Была тёплая встреча с двоюродной сестрой отца и её семьёй. У них и дачка была почти на берегу реки Урал. Там-то вот, возможно под воздействием домашних напитков, пришла в наши головы мысль о водном путешествии. Хозяева выдали нам двухместную надувную лодку, в которую была погружена некая провизия. Воду можно и речную использовать. Установили на корме небольшой тент от солнца или дождя, ежели таковой застанет в пути. Идти решили до села Чесноковка, что километрах в 70-ти ниже по течению. Когда-то в нём жил дед мой, сгинувший ещё на фронтах первой мировой войны. Погожим ясным и тёплым деньком, в самом конце мая, отчалили мы от берега, провожаемые местными родичами, которые сами на такие дальние плавания пока не отваживались. Но мы-то моряки, нам ли реки бояться!

0x01 graphic

Плавание началось чудесно, погода баловала теплом. А какие виды открывались с каждым новым поворотом реки, чудо! Хотя края эти степные, но берега густо поросли лесом, почти джунгли. Птицы во множестве сновали и над водой, и меж деревьев, наполняя воздух криками. Отец заметил, что в детстве он такого не видывал здесь, а возможно и забыл уже. В полдень пристали к берегу. Искупались в тёплой и чистой воде, перекусили и двинулись далее. Нас быстро наполняло блаженство. Ах, как славно мы придумали, вот он - настоящий отдых для души и тела! Текло неспешно время, текла река. Вёсла наши с тихим плеском рассекали воду, управлять этой маленькой лодочкой было несложно. Но вот, солнце стало клонится к закату. В ушах появился лёгкий звон. Нет, это не от усталости, это появились комарики. Их становилось всё больше, да и крупнее они словно становились. А руки заняты вёслами, не очень-то ими помашешь. От дневного благолепия не осталось и следа. От того, что эти вражины мешали видеть и управлять лодкой тоже, вскоре напоролись мы на топляк. Лодка резко накренилась и черпанула приличную порцию воды. Стали судорожно искать пути спасения. Заметив слева длинную галечную косу, направились к ней. Здесь, подальше от кустов и деревьев, комарья было меньше. Вытащили свой "лайнер" на сушу, собрав плавника, развели костёр. Стало уже почти хорошо. Достали чуть подмокшие припасы, перекусили. Тут решили и заночевать. Дремота часто прерывалась, комары всё же стремились получить своё. Приходилось оживлять костёр и жаться к нему вплотную. Ну а далее всё повторилось. Днём радуемся жизни, ночью страдаем. Вот она, тельняшка - жизнь морская, то чёрная, то белая полоса. До села Чесноковка и станицы Краснохолм добрались мы на третий день. В доме для приезжих завалились сразу же спать на белые простыни. Ох и приятно всё же ощутить блага цивилизации! В память о тех приключениях сложились у меня позже такие строки:

Искусаны до крови,

Подмокшие слегка,

Плывут вдали от крова

Два странных чудака.

Да, и за маленькие открытия мы иногда платим кровью! Хорошо ещё, что тоже маленькой.

СПЕЦНАЗ

Есть у сына моего такое увлечение, как подводные погружения. Теперь это и у нас зовётся дайвингом. Со своими друзьями нырял он в наших эстонских водах, озёрах и морских заливах, нырял и в чужих: в Финляндии, Норвегии, Египте. Иногда и я выхожу с ним на просторы Финского залива, дабы совсем не отвыкнуть от воды. Всё же приятно снова чуть покачаться на волне, поглядеть издали на знакомые берега. Кроме того, удалось мне посетить острова, мимо которых проходил бывало на судах. Ранее, в советские времена они были закрыты для посещения, это запрещал строгий пограничный режим. На острове Найссаар теперь можно увидеть остатки мощных батарей, минных складов и вновь создаваемые места отдыха для туристов. Начинается освоение и на Осмуссааре, который ранее звался Оденсхольмом, ведь скандинавы считали это место могилой Одина. Теперь сюда прибывают и шведы, чьи предки жили когда-то на здешних островах и побережье. А какая великолепная природа встречает здесь гостей!

0x01 graphic

Так вот, однажды и собрались мы выйти к острову Аэгна из гавани в Меривялья. Погода неважная, моросил мелкий дождь, но для того, кто идёт под воду это не помеха. Главное, ветерок слабый и волнение тоже. У причала нас поджидал "Зодиак" с мощным мотором "Honda". Ребята грузят в него баллоны, фонари, ласты и всё остальное. Сами они заранее оделись в чёрные костюмы для погружения. Я же поверх своих брюк и куртки одел камуфляжный комбинезон сына, так теплее на море будет. Сообщили по радио пограничникам о количестве людей на борту, район погружений и ожидаемое время возвращения, вот и все формальности. Мотор понёс наш бот с завидной скоростью по серой глади залива. Берег стал быстро таять в дождливой мгле. Всё началось хорошо, но... Говорят же японцы: "Принимаясь за большое дело, помни о мелочах". Мелочь нас вскоре и подвела, перестал работать GPS навигатор, а без него в такую видимость двигаться сложно. А уж выйти точно в точку, где на грунте лежит парусник, цель этого погружения, просто невозможно. Причина проста - сели батарейки. Решаем, что же делать, ведь от гавани отошли довольно далеко. Возвращение грозит большой потерей времени. И тут, на наше счастье, во мгле появляется большая яхта, направляющаяся в Таллин. У них попробуем спросить, вдруг выручат. Развернулись и пошли на сближение. Вот уже виден финский флаг на корме, это частые гости у нас. Догоняем их без труда и подходим на расстояние нескольких метров. Лица финнов, находящихся на палубе бледны, они явно очень встревожены. Мы не сразу поняли, что виной тому наш вид. Семеро здоровых мужиков в чёрном и один в камуфляже - чем не группа захвата! Вроде бы ничего они незаконного не делают, а тут такое. Но после того, как мы у них спросили о батарейках, они с явным облегчением заулыбались, закивали утвердительно головами. Подошли к яхте вплотную и получили пакетик с батарейками. От денег финны дружно отказались, им вполне хватило того, что ситуация так славно разрешилась. Ну и мы были довольны не меньше: навигатор наш ожил, уверенно показывая координаты и направление движения. Далее всё проходило уже без проблем, точно вышли на место, стали на якорь. Ребята ушли под воду, а я подстраховывал сверху. Иногда на поверхность аквалангисты поднимаются в стороне, течением сносит или сами заплутают малость. Тогда я подхожу поближе, что бы им не молотить лишнего ластами. На сей раз не пришлось мне к ним подруливать, вышли точно. Погружение прошло нормально и, сбросив баллоны, взяли курс на гавань. А японскую мудрость всё же усвоили, мелочи больше ребят уже не подводили.

Оставить комментарий © Copyright Смоляков Сергей Петрович (serzal@mail.ru) Размещен: 28/05/2020, изменен: 16/06/2020. 27k. Статистика. Миниатюра: Проза Иллюстрации/приложения: 8 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:

Смоляков Сергей Петрович : другие произведения.

Моряк на Суше