Новое утро ничем не отличалось от остальных. Правда, Мира и Хена почти не разговаривали. Последняя была хмурой и чем-то озадаченной. Мира несколько раз порывалась спросить подругу, что с ней случилось, но им всё время мешали.
Оудиса не было. Зато в хранилище без умолку трещала Тердет, что было ей также несвойственно. Архивистка всегда была дружелюбной, но работа поглощала её без остатка. Сегодня она, вопреки обыкновению, принялась вести разговоры на отвлечённые темы. Хена отвечала нехотя и односложно. Мира вообще не знала, что отвечать, и потому молчала, изредка улыбаясь и пожимая плечами.
Шёл второй час просмотра клошек. Пальцы девушек болели от беспрестанной работы с мелкими предметами и тонким инструментом. Мира думала о том, как бы поскорее пришёл час обеда. Время текло слишком медленно, а цифры световых часов менялись с неохотой.
Неожиданно в хранилище вошёл молодой человек. Мира видела его прежде - здесь же, в локации архивистов, но знакома с ним не была. Он приветствовал всех кивком и сказал, что ему нужна гостья Мира. Его просили передать, что главы просят её явиться в малый зал.
Хена побледнела. Тердет пожала плечами.
- Надо идти, - то ли спросила, то ли утвердила Мира.
Хена бросилась к ней, положила руки на плечи и произнесла, запинаясь от волнения:
- Догадываюсь. Нужно было сказать сразу. Готова твоя связь, - девушка понизила голос до шёпота. - Не соглашайся. Проси время, поняла? Я придумаю. Найду способ избавить. Или, - она погрустнела и опустила глаза, - уговорю маму не соединять тебя.
- Всё будет хорошо, Хена, - ответила ей подруга.
На самом деле, она надеялась, что речь пойдёт совсем о другом.
В этот раз Мире удалось самостоятельно отыскать дорогу в малый зал. Главы встретили её молчанием. Все они, кроме Оудиса сидели на местах, и лишь бывший архивист стоял на ногах, оперевшись руками на стол.
- Пришла виновница, - громко и с едва уловимой усмешкой приветствовала её главица Умайнис. - Проходи, гостья Мира. Садись. Для слов дальше не хватало только тебя.
Мира кивнула собравшимся и села на единственный свободный стол, находившийся между Више и другой главицей, имени которой она так и не узнала.
Мира заметила, что Оудис старается не смотреть в её сторону. Похоже, глава был раздосадован её откровением перед Нузом. Мира не знала, что с самого начала собрания Оудису приходилось держать удар, защищая гостью перед остальными. Он изначально утверждал, что посетить в корпус Т было его идеей. Он объяснял, что гостья иная: она видела много вещей, как у предков, и даже обладала ими. Вещи не произвели на неё впечатления и не вызвали желания владеть ими. Потому её появление в корпусе Т не несло вреда колонии. Только главе не верили. Его коллеги наперебой высказывали возмущение поведением гостьи. Все считали, что Оудис просто попал под влияние её вреда.
Наконец, Нуз призвал всех к порядку и попросил вернуться к предмету обсуждения. Оудис подтвердил обнаружение рукописи с 'легендой' в ящиках корпуса Т и рассказал всё, что ему было известно. После чего последовал новый виток возмущения. Решено было пригласить Миру. И вот она предстала перед собранием.
Теперь настал черёд Миры подтверждать слова Оудиса. Она мысленно поблагодарила друга за то, что ему хватило ума умолчать о присутствии Хены в их компании. Умайнис, похоже, ничего не знала о ночном приключении дочери. А если и знала - молчала, не желая выдавать дорогого ей человека. Сокрытие в колонии не поощрялось, а для рядовых людей было невозможным. Но рядовых людей среди глав не было.
- Вздор! - воскликнула главица Више, едва Мира умолкла.
- Попытка устроить смену мыслей и нанести вред устройству колонии, - заключил её рыжеволосый сосед.
Умайнис поглаживала тёмные погоны, нашитые на плечи туники, и молчала.
- Не нужно увеличивать, - недовольно сказал Нуз. - Нет попытки вреда. Есть непонимание.
Он с сожалением посмотрел на Миру.
'Предупреждал тебя', - прочла она в его взгляде.
' Зачем же выдал, если знал итог?' - мысленно спросила она старшего главу.
И тут же дала ответ сама себе:
'Потому что моя тайна - не та, которую следует хранить, рискуя получить заряд боли'.
Нуз продолжил:
- Значит, Мира, ты считаешь, что попала на Плот не только через пространство, а также через время?
Мира кивнула.
Нуз пригладил седую бороду. Вид его был озабоченным.
- О существовании временных точек не было известно даже Предкам, - произнёс он. - Мы не можем принять твою мысль.
- Почему вы не допускаете, что я могу быть права? - с жаром воскликнула Мира. - Что если я - ваше прошлое, а вы - моё будущее? Значит, вернув корабль в исходную точку, мы с вами прибудем на общую планету! Да, я понимаю, теперь она не пригодна для жизни. Но если мы найдём способ вернуться в моё время, то сможем всё изменить!
- Такого способа нет, - громко произнесла Умайнис, и все умолкли.
Оудис опустился в кресло. Главица положила руки на стол и продолжила:
- Время было и есть неизменяемо. Мы не можем перемещаться во времени так же свободно, как в пространстве. Я соглашусь с главами, которые считают мысли гостьи вредными. Они не должны выйти за пределы этой комнаты. Как и гостья.
- Что?! - воскликнула Мира.
- Готова связь без роста, - продолжила Умайнис. - Можем начинать подготовку к соединению. Я сопровожу гостью в отсек ч-операторов. Начнём подготовку.
- Подготовки прежде не требовалось, - возмутился Нуз.
- Особый случай, - ответила ему главица.
Мира вспомнила, о чём говорила ей Хена.
- Дайте мне время! - умоляюще закричала она. - Пару дней. Я закончу работу в хранилище Памяти. Мы отыщем мою систему. Точнее, мы проверим совпадение систем Имле и Земли, - она посмотрела на Оудиса, ища поддержку. - Если я окажусь права, у всех нас появится надежда. Если я ошибаюсь, можете вживлять вашу связь, - и она гордо вскинула голову вверх.
- Ваш план провалился, - сказала Умайнис, и в её голосе слышалась нескрываемая радость.
- Прошу вас, - молила Мира.
Она вспомнила, как резко менялась главица, попадая в жилой корпус. Холодная и строгая Умайнис становилась совсем другой. Мягкой, незлобивой, пусть усталой, но улыбчивой. Как обнимала она Хену при встрече. Сколько удовольствия доставляло ей общение с дочерью. Мира не могла понять, как в одном человеке могут уживаться две разительные противоположности.
- Я тоже прошу, - подал голос Оудис. - Мы должны завершить дело.
- Тебе стоит найти лучшее занятие, - парировала главица.
Оудис колебался несколько секунд. Затем поднялся и уверенно сказал:
- Если старший глава откажет, я должен буду срезать нашивки со своих плеч. Я не пойму решения совета, которое мешает нахождению дома. Лучше я вернусь в Архив.
- Нет! Не нужно! - раздался гул разлетающихся по залу голосов.
- Грозит потерей контроля, - бросила Умайнис.
- Не важно, - Оудис был непоколебим.
Бровь Умайнис взметнулась вверх. Она не ожидала подобной решимости от человека, видевшего последствия Проработки.Не ожидала она и того, что Нуз вдруг согласится с требованиями бывшего архивиста.
- Завершайте. Только верните взятое из корпуса Т на место.
Умайнис обернулась в строну Нуза. Тот не выдержал её пристального взгляда и опустил глаза.
- Ты знаешь, что бесполезно, - сквозь зубы процедила она.
- Пусть убедится сам, - еле слышно ответил старший глава, и, чуть громче, добавил, - Даю срок два дня.
На том собрание завершилось. Главы покинули малый зал в молчании.
Мира выходила последней. Никто - даже Оудис, не окликнул её и не захотел побеседовать с ней.
Близилось время обеда. Мира направилась обратно, в локацию архивистов. Она чувствовала себя прескверно. В голове болезненно пульсировала мысль: 'Два дня'.
Два дня. Именно столько было у неё для того, чтобы отыскать путь к своей планете. Иначе через пятьдесят часов ей в голову вживят уродливую связь для определения уровня эмоций, а спина её при каждой неверной мысли начнёт содрогаться от электрических разрядов. При мысли о боли сводило зубы. Мира понимала, что не выдержит. Связь для неё станет не благом, а наказанием. Вначале она будет сопротивляться, затем сломается и сделается равнодушной. Безучастной к жизни вокруг и своей судьбе. Всё её существование будет подчинено только одному: избавлению от боли.
Мучительная, ничтожная жизнь, в которой будет потеряна её индивидуальность.
Жизнь без права выбора, без права на ошибку и чувства.
Да, именно такая жизнь была у всех обитателей колонии. За редким исключением тех людей, кого природа наделила даром ставить разум выше чувств. Им было проще. В остальном же хрупкий мир достигался полным внутренним подчинением. Благо колонии, которым так гордились её лидеры, также было суррогатом. Невозможно выстроить счастье на подавлении чувств и страхе.
Мира вошла в кабинет замещателя, полная решимости. Она поблагодарила главу Оудиса за то, что выступал в её защиту, и заверила, что сделает всё, что в её силах, ради достижения общей цели. Чем вызвала немалое удивление Цвеле, который присутствовал при разговоре.
После обеда вся компания вновь встретилась в хранилище Памяти. По просьбе Оудиса, Тердет пыталась осуществить выборку информации. Сделать это было непросто: необходимый набор комбинаций световых точек не был шаблонным. Приходилось изобретать. Тердет то и дело ошибалась и начинала заново.
Первая выборка - по примерному соотношению диаметров планет, результатов не дала. Память не показала никакой информации.
- Могла ошибиться с комбинациями точек, - заливаясь краской от волнения, сказала Тердет.
- Я тоже могла ошибиться в соотношении диаметров, - добавила Мира, больше для того, чтобы поддержать архивистку.
Второй попыткой было определение планет, имеющих одинаковое удаление от звезды системы. Результат оказался лучше: Память определила одну систему, в которой имелся пояс астероидов в тех же границах, как и в Солнечной системе. Мира и Хена вспомнили, что просматривали систему первой.
- Сделаем выборку по наличию или неналичию твёрдой поверхности, - предложил Оудис.
На этот раз Память предложила почти все значившиеся в ней системы.
- Нет, так не пойдёт, - произнёс Оудис. - Мы что-то опускаем.
Неожиданно Хена подала идею:
- Мы можем совместить все признаки? - спросила она. - Единичная выборка иногда даёт неверный результат. Нужно задать множественные линейные области для каждого предмета. В проф классе ч-операторов учат подобному. Курс по порядковым определителям пределов эмоций. Здесь не сложнее. Я попробую записать верные комбинации световых точек.
Несмотря на то, что Мира плохо понимала, о чём говорит Хена, она поддержала девушку. Вне всякого сомнения, Хена была необычайно умна. Мира подумала, что из неё выйдет прекрасный ч-оператор.
Чуть больше часа потребовалось Хене для того чтобы составить правильный алгоритм для выборки. Теперь она учитывала сразу все три предыдущих параметра. Затем ещё минут двадцать она, под диктовку читавшей со своих мониторов Тердет, вбивала верные комбинации световых точек на другой массивной панели. Хена закончила, и в ту же минуту мониторы моргнули и угасли.
- Слишком сложный запрос для памяти! - воскликнула Тердет.
- Процесс запустился, - возразила Хена. - Нужно подождать.
Она оказалась права. Через пару минут мониторы вновь моргнули и ожили. На тёмном поле центрального экрана возник список. Все четверо дружно подскочили со своих мест и подошли ближе. Они внимательно вчитывались в список.
- Сколько подходящих систем! - удивилась Тердет. - Хена, нет ли ошибки?
- Исключено! - обиженным тоном ответила та.
Она гордо вскинула вверх подбородок и скрестила руки на груди.
Внимание Оудиса привлекла графа с порядковыми номерами.
- Тердет! - обратился он к архивистке. - Мне нужны данные о последовательности посещения систем Плотом.
Тердет поспешно вернулась на своё рабочее место. Она нашла нужную информацию и, по просьбе главы, перевела её на соседний со списком монитор.
- Поразительно! - воскликнул Оудис, пробежав глазами по данным. - Ровный и чёткий порядок. Каждая третья система!
Хена нахмурилась, а Мира подошла ещё ближе к монитору, будто боялась упустить что-то важное.
- Можем ли мы взглянуть на регистры планет из выборки? - спросила она.
- На моих мониторах, - ответила Тердет.
Несколько мгновений - и она открыла первую планету из выборки. Система, была третьей, посещённой Плотом. Состояла из двух планет, первая из которых подходила под заданные параметры. Мира взглянула на регистры и обомлела.
- Мы не просматривали эти снимки раньше? - спросила она.
Тердет отрицательно замотала головой: до этой системы они не успели дойти.
- Похоже на четвёртую планету моей системы, - сказала Мира. - Мы зовём её Марс.
Планета и вправду сильно походила на Марс. Твёрдая почва, ледяные шапки, два небольших спутника неправильной формы. Цвет поверхности был чуть темнее, чем привыкла видеть Мира. Причина отличия могла быть как в искажении цветопередачи камерами, так и в отличии минерального состава - если планета всё же была не Марсом.
- Её предполагали годной для жизни, - пояснила Тердет.
- Можешь показать вторую? - попросила Мира.
Тердет переключила регистры, и Мира увидела крошечный шар свинцового цвета. Плот проходил слишком далеко от планеты, чтобы иметь возможность сделать какие-то выводы о ней. Но по параметрам удалённости и соотношению диаметров она не подходила.
Затем архивистка переключила мониторы на регистры системы, посещённой шестой. Она содержала уже четыре планеты, две из которых попали в выборку. Одна из них была похожа на Сатурн, правда, разреженные на мелкие точки кольца располагались не в знакомом всем землянам положении - ребром, а так, будто на планету смотрят снизу или сверху, и кольца опоясывают её по всему диаметру.
Другая планета находилась ещё дальше от звезды системы, а цветом и размером напоминала Нептун. Пригодной для жизни предполагалась первая планета системы, не попадавшая под выборку. Было установлено, что температура на её поверхности слишком высока. Другая планета находилась между первой и похожей на Сатурн. Плот не подходил к ней близко. Однако увиденное на регистрах чем-то напомнило Мире вулканическую планету, которую девушка видела ранее.
Следом были просмотрены девятая, двенадцатая, пятнадцатая системы. Рабочий день давно окончился, но все совершенно забыли о времени. С каждым новым просмотром из выборки Мира обнаруживала всё больше знакомых очертаний, а также находила повторы. Хена хмурилась, Оудис мрачнел на глазах. Одна только Тердет оставалась невозмутимой и продолжала точно выполнять свою работу.
Во время просмотра восемнадцатой планетной системы окончательно помрачневшая Хена сказала:
- У меня такое впечатление, что я вижу отдельные куски. Как детская игрушка-сборка. Если собрать куски вместе, получится целое.
- Раньше вы просматривали регистры по порядку, - вторил девушке Оудис. - Поэтому не могли уловить схожесть. Тердет, прошу, занеси выборку на свободную клошку. Я должен задать вопрос одному человеку.
Архивистка послушно выполнила просьбу. Затем робко напомнила:
- Поздно. Смена окончена.
- Да-да, Тердет. Иди. Нам всем нужен отдых. Мира, Хена, тоже идите. Продолжим завтра.
- Завершим проверку клошек? - с воодушевлением спросила архивистка.
- Нет, Тердет. Проверка подождёт. Закончим работу с выборкой. Теперь до завтра.
Оудис попрощался и покинул хранилище. Тердет, Мира и Хена поспешили в локацию, чтобы успеть получить свой ужин. Пищевики отчитали припозднившихся девушек, и те торопливо проглотили еду из оставленных для них контейнеров.
Они не знали, что в это же время глава Оудис отправился в отсек операторов пути, чтобы срочно сообщить главе Нузу о странном открытии.
Мира уговаривала Хену посетить Старый сад. Та вначале сопротивлялась, но Мира просила:
- Если мне суждено через два дня стать подконтрольной этим жутким связям, то я хочу запомнить, каково это - находиться в самом прекрасном месте корабля и быть свободной.
Допоздна сидели они на мягком травяном покрывале и разговаривали. Затем Хена проводила Миру в её корпус.
Попрощавшись с подругой, Хена сделала вид, что направляется к выходу из одинокого отсека. Затем незаметно вернулась и прошла в один из коридоров. Отыскав вход в корпус Фойла, она коснулась ключа, оживлявшего дверной звонок.
Мелодичный сигнал звучал долго. Фойл не открывал.
'Неужели смена?!' - в отчаянии думала Хена.
Нет, она хорошо знала Фойла. Тот был нерасторопен, и мог не открыть вовремя. Она настойчиво позвонила второй и третий раз.
Наконец, Фойл открыл. Он стоял на пороге корпуса, одетый в пижаму. Увидев Хену, улыбнулся, зевнул и жестом пригласил пройти внутрь.
Хена вошла и сразу приступила к главному. Тоном, не допускающим отказов, она произнесла:
- Мне нужна твоя помощь, - при этом Хена копировала интонации матери. - Нужно кое-что сделать в отсеке ч-операторов.
- Готов, - зевая, протянул Фойл. - Только завтра.
- Сегодня, - настаивала Хена. - Лучше сейчас, вечером. Нужно быть незамеченными.
Остатки сна улетучились, и озадаченный Фойл начал понимать суть проблемы.
- Ты желаешь совершить нечто против блага?
Хена кивнула и с обречёнными интонациями в голосе ответила:
- Да. Нужно пройти в сектор медицинских ч-операторов и отыскать связь без роста, которую изготовили для Миры. Затем сломать её.
- Сломать для Миры?! - взревел Фойл.
Хена предостерегающе цыкнула на юношу и нахмурилась.
- Ты понимаешь, чем грозит вживление связи взрослому человеку?! Мира не владеет контролем в такой же степени, как мы. Разряды без сброса на возраст убьют её!
- Пусть сделают сброс, - парировал Фойл.
Он скрестил руки на груди и отстранился от Хены.
- Нет, невозможно, - продолжила девушка. - Это взрослая связь. Она не предусматривает сброса. Мира не справится. После вживления ей предложат пройти ускоренный сколярный курс контроля. Только он не поможет. Ты знаешь особенность связей, завершивших рост: чем сильнее эмоция, тем мощнее разряд. Миру ождает слишком много боли. Она не выдержит. Она сломается и потеряет ясность ума. Или погибнет от нестерпимой боли. Если раньше её не уберут после неудачной Проработки, - добавила она шёпотом.
Хена говорила, вкладывая в каждое слово всю силу чувств, на которую была способна. Ей не к кому было обратиться, кроме Фойла. Если он откажет, придётся действовать в одиночку.
- Почему мы должны помогать ей? - воскликнул Фойл. - Она странная, и заражает странностью других. Она несёт вред. Она погубила Лояю, - с горечью произнёс он и закрыл лицо руками. - Лояя на Проработке... Почему я должен спасать гостью?!
- Много странного за последнее время, Фойл. Я расскажу тебе. Но вначале покажу...
И Мира достала сложенный вчетверо лист бумаги с её портретом, нарисованным Мирой. Она протянула его Фойлу. Тот вначале изумился невиданному прежде материалу, долго ощупывал его, вертел в руках. Затем развернул лист и по-детски радостно вскрикнул. Фойл глядел то на Хену, то на портрет, и смеялся, как дитя. Да, он не блистал умом и серьёзностью, но доброты юноше было не занимать. Узнав, что автор прекрасной работы - Мира, он позабыл все свои огорчения и принялся расспрашивать Хену о том, как создаются столь чудесные творения.
Мира рассказала ему всё. Они долго беседовали, сидя прямо на полу корпуса Фойла. Мира поведала другу о визите в корпус Т и найденном письме с 'легендой'. О долгих просмотрах регистров в архиве и странном совпадении, установленном сегодня. Потом перешла к речевым урокам, стихам, красоте неведомой планеты Земля и непонятному снегу. От обилия информации у Фойла в голове путались мысли, но основное он уяснил.
- Я давно думала, что нам говорят не всё, - подвела итог Хена. - Большинство людей нашей колонии живут в привычке и не видят иного. Те, кто задумываются - рано или поздно превышают предел эмоций. Потому что выводы идут вразрез с основами блага колонии. Таких людей убирают, как вред. Миру тоже считают вредом. Потому что она может думать и говорить то, что считает нужным. Но подумай: она всего лишь произносит слова. Разве слова гостьи считались бы значимыми, если бы мы были до конца уверены в своей правоте? Лояя попала на Проработку не из-за Миры. Лояя попала, потому что сомневалась сама. Мира помогла ей высказать мысли, которые давно жили в ней. Лояя сопротивлялась и не верила. Пошёл внутренний разлом.
Хена остановилась и поглядела на Фойла. Понимает ли он, о чём она говорит? В свою очередь, Фойл воспользовался паузой и спросил:
- Ты говоришь, есть тайны, которые знают не все? Как корпус Т?
- Нет. Гораздо серьёзнее. Сегодня в хранилище Памяти мы обнаружили одну из таких. Я не совсем понимаю, что происходит. Думаю, глава Оудис разберётся. Только есть проблема. Я сказала, что давно замечала странности. Раскрываться они стали только после появления гостьи. Мира отличается от нас. И не только тем, что не имеет связи и не знает полного контроля. Она иная внутренне. Она смотрит на мир по-другому. Ей тесно на Плоту, потому что здесь не позволено развиваться её... таланту. Да, представляешь, она говорит, что талант может быть у каждого. Нужно вовремя увидеть его и развить. А мы, Фойл... Мы ведь совсем не знаем прекрасного. Ничего не знаем об искусстве. Мы потеряли все таланты, которые были у предков. По доброй воле отказались от них, потому что сочли бесполезными. Мира же не сможет отказаться. Когда она творила, рисовала наши портреты, я поняла, что она - совсем, совсем иная. Потому что, в отличие от всех нас, может видеть душой.
Хена забрала у Фойла рисунок и посмотрела на свой портрет. С листа бумаги на неё глядела юная девушка, улыбчивая и озорная, с чуть сильнее, чем на самом деле, вздёрнутым носиком и едва заметной грустинкой в глазах. На миг портрет показался ей ожившим: словно бы изображённая на нём девушка, её внутренняя сущность, вышла наружу и теперь существовала в границах тонкого бумажного листа. Хена почувствовала, что от волнения и в горле стоит ком. Она понимала, что близка к пределу. Стоит превысить волнение ещё хоть немного, и она перейдёт грань. Но отступать было поздно. Она продолжила:
- Стоит Мире исчезнуть - и мы не узнаем истины. Правду уберут вместе с ней. Постой, Фойл,о чём я говорю! Не только это важно. Меня приставили к Мире контролёром. В отсутствие связи с Чревом, я должна была следить за гостьей и заносить данные о ней в систему. Так и было. Пока мне не удалось понять, что Мира для меня - больше, чем задание по изучению. Она стала мне другом. Настоящим другом, который без условий поддержит и поймёт. С ней я могу говорить обо всём и не быть осмеянной за свои взгляды. Я боюсь её потерять. Потерять её такую, какая есть, со странностью и... открытостью. Она знала, что я буду лишней в корпусе Т. И всё же настояла, чтобы я была там. Только потому, что знала: я хочу туда попасть. Благо моих чувств она поставила выше моей полезности для дела. Ей была важна я. Не потому, что так велят ей Чрево и правила контроля. Потому, что так решила она сама. Здесь отличие: её благо происходит из личного роста и чувств души. Мы же делаем себя благими, повинуясь Чреву и боли. Потому так шатко благо колонии. Оно рушится от самого лёгкого воздействия. Не Мира виной тому, что мы избрали путь принуждения через боль, а не путь роста сознания. Не Мира виной тому, что мы принимаем других только правильными. Такими, как предписывает контроль. Неправильных вынуждаем поменяться. Если не меняются - убираем. Но никогда, никогда не примем человека таким, какой он есть. Мира же принимает. И я должна помочь ей. Мама не слушает меня. Значит, буду действовать против её воли.
Чувства Фойла метались от неприятия до высшей степени одобрения. Он всем сердцем хотел помочь Хене, ведь прекрасно понимал, что она чувствует. У Фойла тоже был друг, который принимал его безо всяких условий, ценил его неуклюжим, глуповатым и плохо говорящим. Этим другом была Хена. Он знал, что разочаровал родителей недостатком способностей. Они не говорили, но Фойл чувствовал и понимал всё. Измениться он не сможет, ему не дано. А видеть натянутые улыбки близких было невыносимо. Одну лишь Хену он не мог разочаровать, ведь Хена принимала его таким, какой он есть.
Всё же, пойти на преступление Фойл не мог, а именно преступлением было проникновение в чужой отсек и порча связи с Чревом.
- Не волнуйся, Фойл. Если нас поймают, я всё возьму на себя, - сказала Хена.
Мысленно она продолжила:
'Как сделала Мира, не выдав моё присутствие в корпусе Т'.
- Если ты откажешься, - сказала она вслух, - я пойду одна. Мне будет сложнее. Но я не отступлюсь. Даже если меня ждёт Проработка. Ради друга я готова пойти против контроля Чрева и даже против мамы. Если ты мне поможешь, я закончу дело быстрее. Меньше возможности, что меня поймают.
Фойл обречённо вздохнул. Нет, не мог он отказать Хене. Он понимал, что тоже готов пойти против - против чего угодно - ради неё. Он любил её - не так, как Лояю. Как друга. Как человека, который никогда не предаст.
Он глубоко вздохнул и с силой выдохнул. Прогнав накатившее волнение, Фойл дал согласие. Обрадованная Хена вскрикнула и горячо обняла его.
- Я расскажу тебе, что делать, - горячо шептала она. -План такой...