В дом отдыха "Ласточка" я попала из-за Вероники. Вернее, из-за шляпки. Соломенной с широкими полями и синим бантом, обвязанным вокруг тульи. Невероятно элегантной.
Нет-нет, не подумайте, на ней никаких розочек, никаких бантиков. Не люблю я эту пошлость. Просто атласная синяя лента, обмотанная вокруг тульи.
Эту очаровательную шляпку мне привезла Вероника из Италии. Поэтому я и оговорилась, что в дом отдыха поехала из-за Вероники. А на самом деле, вовсе не из-за Вероники, а из-за шляпки.
Посудите сами, если шляпка волею судьбы, а вернее Вероники, оказалась у меня, то я должна ее носить. Логично? Логично. Но вот тут и встает вопрос: где?
Шляпка этой модели совершенно не подходит для того, чтобы в ней ходить по магазинам. Я просто обожаю ходить в магазины. А сейчас это случается редко. Только тогда, когда мой благоверный (тут я хочу отметить, что бывший) соблаговолит мне выделить деньги. В последнее время он это делает не часто.
У нас, видите ли, в стране кризис. Это он так объясняет. И добавляет, что мне нужно жить экономно.
Ха! Я и так уже почти месяц живу очень даже экономно. С тех пор, как мой (ну, не совсем, а почти) бывший супруг заключил подлую, совершенную за моей спиной, а поэтому подлую вдвойне, сделку с Раисой Эммануиловной, моей домработницей. Они договорились, что деньги на жизнь он будет давать ей, а не мне.
Когда я это узнала, у меня просто отнялся язык от возмущения. Пораженная этим известием, я молчала одиннадцать минут. Когда способность говорить вернулась ко мне, я сразу же схватилась за телефон.
Представляете, что мне заявил бывший, выслушав мою гневную тираду, объясняющую ему в подробностях, кто он есть на самом деле?
Он заявил:
- Ты абсолютно не умеешь обращаться с деньгами. Поэтому я решил, что деньги на хозяйственные нужды с сегодняшнего дня будут храниться у Раисы Эммануиловны.
Я от возмущения во второй раз потеряла дар речи.
Это я-то не умею обращаться с деньгами? Да я просто рождена для них, а они для меня!
Я еще раз высказала нечестивцу все, что о нем думаю. И, поверьте, не моя вина, если я повторилась.
После этого у меня случилась истерика. У меня всегда случается истерика, когда я злюсь. Муж знает об этом, и боится ее.
В этот раз он тоже испугался и пообещал и мне выделять денег. Правда, только раз в неделю и в разумных пределах. На большее не смогла уломать его даже моя истерика.
Я пыталась подлизаться к Раисе Эммануиловне. Но на нее мои истерики не действовали, и она осталась непреклонной. Еще бы! Для нее существовал лишь один авторитет - мой бывший муж. А я для нее, как подозреваю, всего лишь приложение.
А потом Вероника, моя лучшая подруга, привезла мне сногсшибательную шляпку из Италии.
Раз шляпка появилась в моем гардеробе, ее нужно носить. И так как она из Италии, то носить ее нужно на курортах Адриатики. Об этом я и заявила своему благоверному, рассчитывая, что мои логические доводы его убедят. Напрасно я надеялась, он сказал: "Нет!".
Иногда мой бывший муж бывает слишком категоричным. В такие моменты я понимаю, что лучше не пускать в ход тяжелую артиллерию в виде истерики.
Я просто начала потихонечку капать ему на мозги о том, что мне просто необходим отдых от шумного города и загрязненного воздуха.
Если бы я знала, к чему приведет мое нытье. Оно привело к печальному финалу. Муж мне купил путевку в дом отдыха "Ласточка", расположенный в тридцати километрах от города. Я, привыкшая блистать на самых модных курортах мира, вынуждена была отправиться в это захолустье.
Свой поступок он объяснил словом, которое я уже ненавидела: "Кризис". Он, видите ли, еле-еле сводит концы с концами. Его фирма, подумать только, на грани банкротства. Ему, при таком раскладе, скоро нечем будет платить деньги своим сотрудникам.
Меня же это абсолютно не касается. А ему вместо того, чтобы думать о своих сотрудниках, которых он боится потерять, следовало бы подумать о жене, которую он уже почти потерял.
Дом отдыха "Ласточка", как я и ожидала, оказался дыра дырой. Своим видом он напомнил мне пионерский лагерь, в который каждое лето меня отправляли родители, отдавая на растерзание сволочным воспитателям и озабоченным пионервожатым.
Кстати, в таком убогом месте я и познакомилась со своим будущем мужем. Нельзя сказать, что у нас случилась любовь с первого взгляда. Так, невинная легкая влюбленность, детские шалости типа мазания зубной пастой, танцы под магнитофон и еда из одного котелка в походе.
Наше знакомство могло так и закончиться вместе с прощальной линейкой и спущенным флагом. Но судьба распорядилась иначе.
Она вновь свела нас студентами второго курса. Я училась в педагогическом, он в строительном. Мы встретились на дне рождения, куда и он, и я попали совершенно случайно.
Нам было о чем поговорить в тот вечер. Мы вспоминали пионерский лагерь, и он уже не казался нам таким противным, как раньше.
Естественно, наш разговор мы продолжили на следующий день и еще на следующий.
Через месяц мы отнесли заявление в ЗАГС, а еще через два месяца в мире стало на одну ячейку общества больше.
Страшно вспоминать, как мы жили в те годы. Наших двух стипендий хватало лишь на оплату крохотной квартирки, что мы сняли у тетки с сомнительной репутацией. Квартира была запущена до такой степени, что ее пришлось драить три дня, прежде чем въехать в нее.
Тетка была хоть и алкоголичка, но деньги любила и плату за жилье требовала исправно.
Ни его, ни мои родители не были в восторге от нашей скоропалительной женитьбы и не собирались поддерживать нас материально. Приходилось самим думать о хлебе насущном. И это не образное выражение. Действительно, бывали дни, когда мы ели только хлеб. Представляете, сколько было счастья, когда к хлебу добавлялся кусок колбасы.
Чтобы как-то выжить и не умереть с голода, после лекций молодой муж спешил не к жене, а на товарную станцию разгружать вагоны.
А я, чтобы не скучать, доставала с антресолей полуразвалившегося шкафа швейную машинку, доставшуюся нам вместе с квартирой, и шила своим однокурсницам юбки-блузки.
О, каким успехом пользовались сшитые мною наряды! Про меня ходили легенды, передавались с одного факультета на другой. Ужасно болели пальцы от иголки, слезились глаза от тусклого света. Но сколько радости было, когда за свою работу я получала деньги.
Мы были счастливы с ним в своей молодости и бедности.
И кто посмеет сказать, что после всех голодовок, недосыпа и экономии во всем, я не заслужила красивой жизни, которая наступила позже?
Еще учась на пятом курсе, муж вместе с другом организовал строительный кооператив, который впоследствии вырос в богатую и процветающую компанию.
Новый дом в элитном районе, дорогие шмотки, путешествие по миру, автомобиль, которому самое место стоять за стеклом в выставочном зале, а не бегать по нашим разбитым дорогам, - это всего лишь малая компенсация за наши мучения.
И вдруг этот кризис. Для меня он грянул как гром среди ясного неба. Я давно уже оставила работу в заводской многотиражке, в которой отработала лучшие годы молодости, сидела дома и положением дел за его стенами совершенно не интересовалась. Я была довольна той жизнью, что обеспечивал мне муж.
Одна беда - работал он слишком много. А я хотела внимания и ласки. Отсюда и участившиеся скандалы, и, как следствие, его уход из дома.
Вначале я думала, что у него появилась длинноногая шмакодявка. Нанятый мною детектив уверил, что ничего подобного.
Но я се равно ужасно обиделась на него и присвоила ему звание "Мой Бывший Муж". Хотя, на самом деле, он продолжал оставаться законным мужем.
В доме отдыха "Ласточка" соломенную шляпку тоже некуда было одевать. Зачастили дожди. Наверное, специально для того, чтобы окончательно испортить мне жизнь.
Я целыми днями сидела в номере, неплохом, тут мой бывший не поскупился и оплатил самый лучший. Мне даже на обед не хотелось выходить. В доме отдыха, как на подбор, собрались лица преклонного возраста, у которых самой главной проблемой жизни был вопрос: согласится ли Изабель выйти замуж за Альфредо? Вечерами все постояльцы дома отдыха высаживались в комнате отдыха и смотрели тысяча пятьдесят седьмую серию нескончаемого бразильского сериала. А днем они, из-за проливных дождей собиравшиеся в этой же самой комнате, обсуждали его и строили предположения, что же произойдет в тысяча пятьдесят восьмой серии. Подозреваю, что они и ставки делали. Иногда оттуда такой крик раздавался, что хоть уши затыкай.
А я скучала и просто физически чувствовала, как чахну. Никто не восхищался мною, никто не отпускал комплименты, никого не волновали мои наряды, которые я, как истинная леди, меняла по три раза в день. А женщина ведь как оранжерейный цветок требует поклонения и почитания.
На девятый день моего, так называемого, отдыха в "Ласточке", когда я зачахла уже до такой степени, что сил хватало только на дыхание, дверь моего номера распахнулась, и на пороге возник мой бывший (ну, не совсем, а почти) супруг.
Когда я его увидела, то (откуда и силы появились) вскочила с дивана, на котором отдыхала после наипротивнейшего (макароны со шницелем) обеда. Таким я его еще не видела. Даже в те далекие, студенческие годы, когда возвращался посреди ночи, разгрузив несколько тонн крупы, изможденным и уставшим, таким он не выглядел. Тогда его глаза горели любовью.
Сейчас они были потухшими. Это было страшно. Потухшие глаза на бледном, в цвет муки, лице. Он прошел к стулу, за ненадобностью задвинутым мной в угол комнаты, и тяжело опустился на него. Стул протяжно скрипнул, и я вздрогнула от этого скрипа.
- Что случилось? - прошептала я еле слышно.
Муж протер лицо руками и, не глядя на меня, произнес:
- Я приехал сказать, что согласен на развод.
На развод? На какой развод? Я несколько минут не могла понять, о чем он говорит. Потом до меня дошло. Он согласен на тот развод, который я обычно требовала от него, впадая в истерику.
- Я согласен на развод, - повторил он. - Я просто обязан сейчас это сделать.
- Почему? - опять прошептала я, вдруг в одно мгновение разучившись говорить громко.
Я подошла к нему и стала напротив.
- Почему? - повторила я, не дождавшись от него ответа.
- Ну, ты же этого хотела, - он наконец-то посмотрел на меня, и в его взгляде было столько страдания, что сердце мое заныло. - А сейчас для этого самый подходящий случай. Кризис победил меня, я не смог ничего сделать. И сейчас у меня нет ничего, что ты так любишь. Ни денег, ни фирмы, приносящей эти деньги. Ничего. Понимаешь?
- Нет, - покачала я головой.
- Что ты не понимаешь? Я - банкрот. Это ты понимаешь?
- Да, я это понимаю, - кивнула я.
- Сейчас ты можешь быть свободной. Не волнуйся, я, ожидая этого, перевел некоторую сумму на банковский счет, открытый на твое имя. Ты не будешь нуждаться. Конечно, та жизнь, к которой ты привыкла, ушла. Но прожить сможешь. Так что... Я просто приехал, чтобы сказать тебе об этом.
Он встал, и наши лица оказались напротив друг друга. Близко-близко. Он отступил назад, словно испугавшись этой близости.
- Я пойду, - сейчас уже прошептал он, потеряв способность говорить громко.
- Куда? - более глупого вопроса я не могла придумать.
Мой муж никогда не отвечал на мои глупые вопросы, он просто пожал плечами. И он отводил глаза, он не хотел смотреть на меня.
Как же меня это разозлило! Какое право он имеет не смотреть на меня? Какое право он имеет право решать за меня? Откуда он знает, что лучше и что хуже?
А когда я злюсь, у меня начинается истерика. Я все ему высказала. Может быть, даже не совсем литературным языком. Но я ему сказала все.
Он ошарашено смотрел на меня, не смея прервать мои гневные выкрики. Я замолчала сама. Шагнула к нему навстречу и обхватила руками за шею.
Нет уж, так просто он от меня не отделается! Я никуда не отпущу его, самого любимого, самого желанного, единственного мужчину моей жизни. Моего законного мужа.
- А завтра мы купим газету с бесплатными объявлениями, - шептала я, судорожно расстегивая пуговицы на его рубашке. - Может, еще кто нам сдаст квартирку со швейной машинкой?