Снежная Марина : другие произведения.

Избранница Золотого дракона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Для него она - нескладная девчонка, влюбленная глупышка, которую он едва замечал. А еще дочь злейшего врага, убившего его отца. Жена, которую сразу после свадьбы заточил в женской обители, пока не подрастет в достаточной мере для осуществления его планов. Для нее он - заветная мечта, воплощенная в реальность и оказавшаяся худшим кошмаром. Муж, что женился лишь для того, чтобы превратить ее жизнь в ад во имя мести покойному отцу. Ее любовь превратится в ненависть. Но вряд ли он мог подумать, что однажды пожелает вернуть то, что утратил. И что через несколько лет невзрачная девчонка превратится в ту, чья красота пронзит сердце раскаленной стрелой и станет его личным наваждением.

ИЗБРАННИЦА ЗОЛОТОГО ДРАКОНА

Аннотация

   Для него она - нескладная девчонка, влюбленная глупышка, которую он едва замечал. А еще дочь злейшего врага, убившего его отца. Жена, которую сразу после свадьбы заточил в женской обители, пока не подрастет в достаточной мере для осуществления его планов.
   Для нее он - заветная мечта, воплощенная в реальность и оказавшаяся худшим кошмаром. Муж, что женился лишь для того, чтобы превратить ее жизнь в ад во имя мести покойному отцу.
   Ее любовь превратится в ненависть. Но вряд ли он мог подумать, что однажды пожелает вернуть то, что утратил. И что через несколько лет невзрачная девчонка превратится в ту, чья красота пронзит сердце раскаленной стрелой и станет его личным наваждением.
  

Глава 1

   Еще слабой после недавней болезни рукой я осторожно приоткрыла створки медальона. Тут же воровато огляделась, боясь, как бы тетушка Готлина не застала с поличным. Но к счастью, видимо, дела, по которым ее вызвали, были слишком важными, и тетушка не спешила снова занять свой пост при мне. Да и по большому счету я уже не настолько нуждалась в постоянной заботе. Болезнь схлынула так же внезапно, как и появилась, оставив после себя чудовищную слабость, худобу и полное отсутствие волос, которые при этом недуге начинают выпадать первыми. Но я считала, что еще легко отделалась. "Белая смерть", как называли этот мор, уносила с собой все больше людей. И далеко не всегда заболевший выживал. Да моя внешность и до этого не впечатляла.
   Я тяжело вздохнула, уже безбоязненно открыв медальон и сдвинув портрет матери, чтобы увидеть спрятанный под ней образ того, кто стал моим личным наваждением.
   Кирмунд Адрамейн. Немного резкие черты лица, кажущиеся хищными из-за линии носа и легкого прищура янтарно-карих глаз, с каким он всегда смотрел на мир. Суровая линия подбородка, непослушные черные волосы, придающие этому мужчине впечатление какой-то первобытной дикости.
   Жаль, что миниатюрный портрет Кирмунда не в силах в полной мере отразить то впечатление, какое он обычно производил на людей. Да и портретик этот был вырезан мной из дешевой картинки, что продавались в любой книжной лавке - портреты выдающихся деятелей земель драконов. Помню, как щедро заплатила служанке за то, чтобы та приобрела для меня изображение Кирмунда. Заплатила вдесятеро больше, чем стоила картинка, но никогда об этом не жалела. Эта вещица для меня самой была бесценной. Вырезав из картинки лицо Кирмунда и спрятав его в медальон, я получила возможность любоваться моим прекрасным наваждением когда захочу.
   Сколько себя помню, я была влюблена в Кирмунда. Еще с того момента, как он впервые со своим отцом посетил земли Серебряных драконов. Мне тогда было пять, а ему десять. И конечно, не стоило ожидать, что наследный принц Золотых драконов, уже тогда воспитуемый, как будущий правитель и воин, снизойдет до общения со мной. Пусть даже я принцесса Серебряных драконов, но удел женщины гораздо скучнее и прозаичнее. Да и потом, когда мы росли и наши пути иногда пересекались во время дружественных визитов обоих правителей друг к другу, Кирмунд не проявлял по отношению ко мне ни малейшего интереса. И это несмотря на то, что я отчаянно стремилась ему понравиться. Надевала лучшие наряды, читала те же книги, что интересовали его, чтобы было о чем поговорить. Мечтала о том, чтобы наши отцы в итоге решили нас поженить.
   Четко помню тот день, когда с глаз спала пелена и я осознала, что все мои ухищрения так и останутся напрасными. Мне тогда было четырнадцать. Помню, как во время очередного бала в честь визита высоких гостей из соседнего королевства забежала в потайную нишу, чтобы никто не увидел моих слез досады при виде того, как много внимания Кирмунд уделял сегодня одной из придворных дам.
   Пока приводила себя в порядок и настраивалась на то, чтобы снова выйти к гостям, услышала разговор проходящих мимо женщин, явившихся в нашу столицу в свите короля Золотых драконов.
   - Нет, ну ты видела, до чего безобразна их принцесса! И как нелепо она смотрится в таком декольтированном платье. Я бы на ее месте лучше с ног до головы закуталась, чтобы скрыть такие сомнительные прелести. Она же их еще и выпячивает!
   Вторая дама хохотнула:
   - А ты заметила, как она на принца Кирмунда смотрит? Ходит за ним, как преданная собачонка! Это уже даже не смешно. Бедный принц! Если их и правда решат поженить, ему остается только посочувствовать!
   Дамы прошли мимо, оставив меня в состоянии полнейшего ступора. До этого я никогда не задумывалась о том, насколько я красива или напротив. Как к дочери короля Серебряных драконов, ко мне относились с неизменным почтением, ни словом ни взглядом не проявляя иных чувств. Мне даже в голову не приходило, что я некрасива. Более того, безобразна, как они выразились.
   В тот вечер на бал я так и не вернулась. Поднялась в свою комнату и долго разглядывала в зеркале свое отражение. Посмотрела на себя совершенно иным взглядом, невольно сравнивая себя с теми, кто считался при нашем дворе первыми красавицами. И все больше понимала, что те сплетницы в чем-то правы. Нескладная угловатая фигура без малейших проявлений женских округлостей, узкое лицо - непримечательное и тусклое, блеклые волосы, еще сильнее усиливающие общее впечатление серости и невыразительности. Я не находила в себе ничего привлекательного. Немного утешало то, что и явных изъянов тоже не увидела, так что насчет безобразности дамы преувеличили. Но то, что на такую, как я, Кирмунд вряд ли когда-нибудь посмотрит с интересом, это несомненно.
   Когда делегация королевства Золотых драконов уехала, я полностью сменила гардероб. Перестала носить роскошные наряды, лишь подчеркивающие мою никчемность, предпочтя им наглухо закрытые серые, черные и коричневые платья. На балах сидела под стеночкой рядом со старухами и неизменно отказывалась от предложений потанцевать. Решила, что буду носить свою некрасивость с честью и не позорить себя попытками исправить то, что исправлению не подлежит. По крайней мере, мне тогда казалось, что веду себя единственно правильно в той ситуации.
   Отец и брат были всерьез обеспокоены переменами во мне. Раньше веселая и жизнерадостная, я словно разом утратила эти качества. Отец даже пригласил к нам тетю Готлину, хотя обычно она редко покидала стены женской обители, где была настоятельницей. А я теперь посмотрела и на тетю новыми глазами. Внезапно поняла, что она довольно привлекательная, даже красивая. Не чета мне. Почему же сделала такой странный выбор, предпочтя полностью посвятить себя служению богу-дракону, а не стать женой и матерью, я понять не могла. Как раз у тети Готлины наверняка не было проблем с поклонниками до того, как она приняла обет! Помню, что неожиданно мне показалось заманчивым тоже последовать ее примеру. Решила, что раз не нужна Кирмунду, то и вовсе не хочу никогда выходить замуж. Тетке я осторожно высказала свое желание, умолчав, правда, об истинных причинах. Но нарвалась на крутой отпор.
   - У тебя иная судьба, девочка, - уверенно заявила она. - На такой шаг, какой сделала я, нужно решаться в двух случаях: если ты твердо уверена, что это твое призвание, или если иного выхода просто не видишь.
   - Какая же причина была у тебя? - осторожно спросила, не ожидая, впрочем, что ответит.
   - Вторая, - усмехнулась тетя Готлина, а потом неожиданно разоткровенничалась со мной, чего никогда не случалось раньше. - Я очень любила твоего отца. А он предпочел мою сестру. И я была уверена, что никогда и никого не смогу полюбить так, как его. Даже мысли не допускала, что меня может коснуться другой мужчина. Тогда мне показалось правильным выходом из ситуации - уйти в обитель. Спустя несколько лет я поняла, насколько импульсивным было это решение, но назад дороги нет. Тем, кто принял обет, путь в прошлую жизнь заказан. Так что я не допущу, чтобы ты пошла по моим стопам. Тем более что не считаю, что в твоем случае есть хоть одна веская причина для такого шага.
   Я была поражена. Готлина любила моего отца? Мне и в голову такое не приходило! Никогда она не проявляла какой-то особой симпатии к нему. И пока была жива мать, и после ее смерти. Или, может, чувства тети никогда и не были достаточно сильными? Помню, как вырвался этот вопрос, мне самой показавшийся бестактным.
   - Ошибаешься, девочка, - как-то грустно улыбнулась тетя. - Я все еще люблю его. И вряд ли это чувство когда-нибудь уйдет. Но я научилась жить с этим и никому не показывать. Так, по крайней мере, могу сохранять чувство собственного достоинства.
   И я решила, что попробую делать, как она. Никому не показывать тех чувств, что питаю к Кирмунду. Это будет только моя тайна, которую стану тщательно оберегать.
   - Так почему тебе вдруг пришло в голову, что ты хочешь стать жрицей Золотого дракона? - спросила тетя.
   - А зачем такому уродливому созданию, как я, оставаться в миру? - с горечью откликнулась я, утаив главную причину.
   Реакция тети Готлины даже обидела - она расхохоталась. Громко и весело. А потом порывисто обняла и щелкнула по носу.
   - Ты совсем еще ребенок, Адала!
   - Я уже не ребенок, - отстранившись, обиженно сказала я. - Мне четырнадцать. Многие девушки в таком возрасте замуж выходят.
   - Но не те, в ком есть кровь драконов, - тетя подмигнула мне. - А в тебе она точно есть.
   Об этом я и так знала, хоть и не считала таким уж благом. И мой отец, и мать были избранными драконами по праву рождения. Я, как и они, появилась на свет в серебряной чешуе, что свидетельствовало о том, что во мне со временем проснется кровь Серебряного дракона. Чешуя такая сползает с тела в первые месяцы после рождения. И в дальнейшем развитие происходит, как и у обычных людей. До момента совершеннолетия - двадцати лет - дети с кровью драконов ничем не отличаются от остальных. Даже регенерация у них такая же. Правда, подарить потомство они до вступления в силу не могут при всем желании: что мужчины, что женщины.
   А вот потом, когда организм окончательно перестроится, и проявляются особые возможности избранников драконов. Регенерация, делающая неуязвимым практически к любой из человеческих болезней, быстрое заживление ран. У мужчин большая физическая сила и способность перевоплощаться в драконью ипостась, чего лишены женщины. У некоторых проявляются и особые способности типа ментального воздействия, телекинеза, ясновидения и прочего. Но последнее встречается не так часто. Как и во многих других областях жизни, женщины, даже с кровью драконов, гораздо слабее. Единственное, что меня радовало в своей исключительности, это то, что, по крайней мере, до двадцати лет замуж не выдадут. Конечно, если бы пришлось выйти за Кирмунда, я бы смотрела на это иначе. Но вряд ли это произойдет.
   Он наследный принц, ему явно в жены отдадут девушку с кровью Золотых драконов. Хотя долгое время я все же лелеяла надежду, что может быть иначе. Ведь моя мать происходила от избранников не только Серебряных, но и Золотых драконов. Просто в ней проявилась кровь первых. Но структура крови давала возможность произвести на свет и иное потомство. Как-то даже слышала, что отец Кирмунда тоже претендовал на роль мужа для моей матери, но она отказала ему. Всякий раз, когда смотрела на портреты матери, не могла не восхищаться и в то же время не испытывать горечи. Вот она была действительно красавицей! Даже тетя Готлина с ней ни в какое сравнение не шла. Только я почему-то не унаследовала от нее ничего. Заметив мое выражение лица, тетя заговорщицки подмигнула.
   - А ты знаешь, что до совершеннолетия твоя мать считалась страшненькой?
   Я опешила, непонимающе воззрившись на нее. Такое трудно было себе представить.
   - У женщин нашего рода драконья кровь проявляется таким вот странным образом, - продолжила тетя. - Те, в ком она есть, до обретения полной силы выглядят невзрачно и непримечательно. Возможно, это своего рода защитный механизм, чтобы на их красоту не покусились до того, как это станет безопасным. Во мне, к сожалению, драконья кровь не проявилась. Но у матери и у сестры это проявилось одинаково. Я видела их портреты в юные годы и после совершеннолетия. Ты бы удивилась.
   - Хотите сказать, что я тоже могу стать... - голос сорвался от избытка эмоций, а в сердце шевельнулась робкая надежда. О, если это так, то в моем случае не все еще потеряно! Может, если Кирмунд увидит меня после совершеннолетия, появится шанс привлечь его?
   Тете Готлине тогда удалось вновь вернуть мне вкус к жизни. Правда, от скромных платьев я не отказалась, но стала гораздо веселее. И оставила мысль стать жрицей женской обители. Теперь уже с нетерпением ждала момента взросления, по ночам прокручивая в голове радужные мечты о том, как стану красавицей, Кирмунд меня полюбит, женится, и как мы будем с ним счастливы до конца наших дней.
   Вот только мечты мои пошли прахом уже через год. Началась война между нашим королевством и Золотыми драконами. Теперь Кирмунд считался врагом. И мечта о том, что он сочтет меня достойной на роль жены, стала еще более недостижимой.
   До сих пор вспоминаю, как страшный сон, тот момент, с которого начался конфликт между нашими государствами. Мы с отцом и братом прибыли в королевство Алых драконов на празднование помолвки одной из их принцесс. Туда с той же целью приехали и Кирмунд с отцом. Оба короля напились на балу, и как-то незаметно вполне невинная пикировка переросла в ссору. То, что открылось тогда, поразило до глубины души. Оказывается, отец Кирмунда, Юриген Адрамейн, все еще не мог забыть мою мать, которую пламенно любил когда-то. Он до сих пор не простил отцу, что она предпочла его. Пусть и не проявлял это в открытую, но неприязнь копилась внутри, пока не прорвалась наружу.
   - Ты убил ее! - орал потерявший всякую выдержку Юриген, не обращая внимания на пытавшегося его успокоить сына. - Заставлял каждый год рожать тебе очередного щенка! Пусть даже лекари предупреждали, что для нее это может быть опасно! Это ты свел ее в могилу!
   Я сидела ни жива ни мертва, боясь глаза поднять на окружающих высоких гостей. Здесь ведь собрались властители семи драконьих королевств. Выносить сор из избы на глазах у всех, портя торжественность момента, ради которого собрались - это нарушало все правила приличий!
   Хуже всего, что доля истины в словах Юригена была. Отец маниакально хотел еще одного сына, помимо моего старшего брата Уонерда. И даже несмотря на предостережения лекарей, не оставлял маму в покое. У нее же были проблемы с тем, чтобы выносить и родить здорового ребенка. Редкость для драконов, но к сожалению, матери не повезло с этим. Семь мертвых младенцев. Каждый раз, когда после очередных тяжелых родов из ее покоев выносили крохотное мертвое тельце, я слышала рыдания матери, больше похожие на вой дикого зверя. Только двое из ее потомства выжили - я и Уонерд.
   Иногда мне в голову приходила кощунственная мысль, что отец никогда по-настоящему не любил мать, иначе не заставлял бы ее снова и снова проходить через такое. После очередных неудачных родов мать умерла, а отец стал задумываться над тем, чтобы найти новую жену. Но пока ни одна женщина не привлекла его в достаточной мере. И вот теперь посторонний мужчина, всю жизнь пронесший в сердце трепетную любовь к моей матери, осмелился сказать в глаза чудовищную правду.
   Потом был поединок. Жестокий. Жуткий. Поединок в ипостаси драконов. Зрелище одновременно леденящее кровь и завораживающее. Два дракона: золотой и серебряный, извергая пламя, сражались в воздухе не на жизнь, а на смерть. А все собравшиеся на окончательно испорченный праздник в полном молчании наблюдали за этим со стороны. Никогда не забуду жуткий рев, доносящийся из пастей, усеянных острейшими зубами. То, как эти зубы врезались в плоть врага, пробивая бронированную чешую и демонстрируя собственную мощь. Яд противоборствующих драконов, разносящийся по крови в местах укусов и разъедающий плоть. С подобным даже драконья регенерация справлялась с трудом.
   Тогда победил отец, пусть и сам рухнул на подворье едва живой. Потом ему понадобилось несколько месяцев, чтобы залечить раны. Но королю Юригену повезло еще меньше. Тот поединок закончился для него смертью. А Кирмунд стал новым королем Золотых драконов. Никогда не забуду его взгляд, брошенный на нашу семью. Полный ненависти и жажды мести. Такой пронизывающий, непримиримый. Зная, как сильно Кирмунд любил отца, я не могла его за это осуждать. Но в тот момент окончательно поняла, что между нами разрослась такая пропасть, которую вряд ли можно будет перешагнуть.
   А еще через месяц, когда мы уже вернулись в свое королевство, гонец прислал известие о том, что войско Золотых драконов под предводительством Кирмунда нарушило границу наших территорий и захватило приграничный город. Это стало начало войны. Чудовищной, беспощадной. Войско Кирмунда выжигало на своем пути поселения и города, не щадя никого, прорезая себе путь к нашей столице. Молодой король желал уничтожить, стереть с лица земли тех, кого отныне считал врагами.
   Отец тоже спешно велел собирать войско. Из-за того, что сам еще до конца не оправился от ран, отправил воевать сына. Через три месяца во дворец доставили отрубленную голову Уонерда - "подарок" от Кирмунда. Удара тяжелее трудно было нанести моему отцу. Для него сын-наследник был смыслом жизни. Не помня себя от ярости и горя, он возглавил войско и стал наносить не менее жестокие удары противнику.
   Резня. Беспощадная, безумная. Вот, чем была эта война. Хуже всего, что я не знала, чью сторону в ней принять. Как отец, так и Кирмунд были мне дороги. Иногда я боялась собственных мыслей, зная, что если бы кто-нибудь о них узнал, посчитали бы предательницей собственного народа, собственной семьи. Может, из-за постоянных волнений и мрачных раздумий и одолела "белая смерть". Часть меня настолько хотела покончить с постоянной болью в сердце, что оказалась даже рада болезни.
   Но я выжила. Тетя Готлина, приехавшая во дворец, чтобы ухаживать за мной, сумела поставить на ноги и хоть немного поднять моральный дух. Она говорила, что пока человек жив, жива и надежда. Нельзя опускать руки. И что если и я умру, отец вряд ли вынесет такое горе. Теперь я его единственный ребенок. Во мне наследие Серебряных драконов. Пришлось вспомнить о том, что в первую очередь я принцесса, а уж потом безнадежно влюбленная во врага шестнадцатилетняя девчонка.
   И я знала, что пусть даже никогда не смогу вырвать из сердца это чувство, въевшееся, словно ржавчина, об этом не узнает никто. О моей проклятой слабости, с которой придется бороться всю мою жизнь! Ведь теперь я меньше, чем когда-либо, имела право любить Кирмунда. Убийцу моего брата. Того, кто огнем и мечом идет сейчас по моей родине и уничтожает все живое на своем пути.
   Хотя такого Кирмунда мне даже представить себе было тяжело. Он всегда казался сдержанным, обходительным, не проявлял сильных эмоций. Настоящий лорд с безупречными манерами, которыми я так восхищалась. И вместе с тем в воинской доблести его никто не мог превзойти. Я не раз украдкой наблюдала за тем, как он тренируется на мечах с другими воинами. В такие моменты Кирмунд неуловимо менялся, в его янтарных глазах загорался хищный блеск, выдающий внутренний огонь, что в нем таился. Привычная сдержанность слетала, словно шелуха. Оставался зверь - сильный, грациозный, опасный. Меч казался продолжением его руки, каждое движение было отточенным и уверенно-безжалостным. Быстрый, неистовый, необузданный! У меня сердце уходило в пятки, когда я видела его таким. Но даже тогда он не терял контроля над собой, а эмоции прятались где-то внутри, недоступные никому. Он позволял видеть окружающим лишь то, что хотел сам.
   Настоящим, полностью обнажившим душу, я увидела его лишь раз. Над телом отца. Эта звериная боль, ярость. От них становилось страшно, а все внутри скручивало в тугой комок. Мне так хотелось верить, что это состояние в нем лишь временное, что оно уйдет в глубины души, а скоро снова вернется прежний Кирмунд. Настоящий лорд, который даже с теми, кто ниже его или кто его мало интересует, был вежлив и доброжелателен. Но что-то подсказывало, что вряд ли он сможет снова стать таким. По крайней мере, пока не утолит жажду крови и мести, обуревающие его.
   Я тяжело вздохнула, обвела пальцами контуры любимого лица и спрятала медальон под воротом платья. Всегда носила его именно так, поближе к сердцу, чтобы хоть немного почувствовать тепло людей, что были мне так близки. Матери и Кирмунда, чьи портреты хранила в медальоне. Потом поправила платок, чуть съехавший с облысевшей головы, и вернулась к вышиванию - бесполезному занятию, которое хоть как-то скрашивало досуг.
   Вбежавшая в мои покои тетя Готлина заставила прервать свое занятие и посмотреть с некоторым удивлением. Она казалась не на шутку взволнованной, что для нее было нетипичным. Обычно тетя умела мастерски держать себя в руках, в чем я не раз пыталась ей подражать.
   - Что случилось? - вырвалось у меня, когда она застыла в центре комнаты, до крови закусив нижнюю губу.
   Тетя конвульсивно дернулась, потом сдавленно произнесла:
   - Все кончено, девочка моя.
   - Что кончено? - я непонимающе смотрела на нее, утратив всякую способность соображать. Лишь чувствовала, что над нами нависло что-то темное и страшное.
   - Война, - глухо откликнулась тетя Готлина. - Мы проиграли. Твой отец убит, войско разгромлено. Король Кирмунд направляется сюда, чтобы окончательно захватить власть. Нам нужно срочно уезжать отсюда!
   Я все еще до конца не осознавала смысла сказанных слов, продолжая тупо смотреть на тетю. У двери послышалось деликатное покашливание, и только тут я обратила внимание, что вслед за Готлиной вошел мужчина в запыленной одежде. При виде незнакомого человека я невольно напряглась. Все же впускать посторонних в покои принцессы - это нарушение этикета. Хотя о чем я думаю? Какой там этикет, когда весь мой мир в одночасье разрушился?! И все же, чтобы хоть как-то прийти в себя после шокирующего известия, глухо спросила:
   - Кто это?
   Тетя повернулась в сторону мужчины и мотнула головой.
   - Лорд Маранас привез последние известия. Он поможет нам скрыться.
   - Лорд Маранас? - спросила недоуменно, пытаясь различить знакомые черты на бородатом лице человека.
   Словно догадавшись о моих затруднениях, один из верных соратников отца - Ретольф Маранас - сорвал накладную бороду и рыжий парик, представая в нормальном виде.
   - Простите за вынужденный маскарад, - проговорил, почтительно кланяясь. - Так было необходимо.
   Я же оцепенело разглядывала мрачного неулыбчивого брюнета, неизменно вызывавшего у большинства придворных нервозность. Что-то такое было в манере держаться этого человека, что заставляло испытывать невольное уважение и опаску. Из-за чрезмерной мрачности Ретольф казался старше своих тридцати лет, что впрочем, его нисколько не портило. Какая-то опасная темная красота, что скорее отпугивала, чем привлекала. Темные волосы, обычно причесанные волосок к волоску, сейчас находились в хаотическом беспорядке, что не только не портило, но делало еще привлекательнее. Как будто в безукоризненную холодную картину добавили немного человечности. Единственным изъяном смуглого лица с выразительными черными глазами был небольшой шрамик на правой щеке, возле губ, из-за которого один уголок рта казался немного презрительно изогнутым.
   Наши придворные дамы не раз пытались заманить в свои сети этого мрачного красавчика, но наталкивались на ледяную стену. Казалось, он вовсе был лишен человеческих потребностей и слабостей. Единственным чувством, которое я в нем когда-либо видела, была преданность отцу, который оказал ему покровительство и приблизил к себе. Ретольф посвятил жизнь служению благодетелю и его семье. Как верный пес. Сейчас я даже поразилась, что он не предпочел погибнуть в бою вместе с отцом, а приехал сюда. Но уже следующие слова Ретольфа пролили свет на эту загадку:
   - Ваш отец взял с меня клятву, что я добьюсь того, чтобы на троне Серебряных драконов вновь оказались истинные его властители. И я сделаю все, чтобы вернуть прежнее величие вашей семьи! Но для этого должен увезти вас отсюда. Пока вы живы, есть надежда свергнуть того, кто скоро воцарится в нашем королевстве.
   - Вы считаете, что принц... то есть король Кирмунд решит меня убить? - едва шевеля губами, произнесла я, чувствуя, как сердце будто сжимает ледяная рука.
   - Не исключаю такого варианта, - хмуро сказал он. - Сейчас он едет сюда, почти не делая остановок в пути. Боюсь, что опередил его ненадолго. Нужно спешить, принцесса!
   - Но куда вы хотите меня везти, лорд Маранас? - чувствуя, что не могу даже шевельнуться от усилившейся слабости, выдавила я.
   - Лучше всего вам покинуть земли Серебряных драконов. Ваш отец считал, что стоит попросить покровительства у Алых драконов. - В глазах Ретольфа что-то блеснуло, и я поняла, что он явно чего-то недоговаривает. Почему-то это встревожило, но я не могла решиться задать прямой вопрос. Может, лучше не знать, что меня ждет? Иначе все покажется еще более ужасным, и я просто не смогу найти в себе силы хоть что-то делать.
   - Я прикажу собрать наши вещи, - произнесла тетя Готлина.
   - Берите лишь самое необходимое, - тут же отозвался Ретольф, перенимая на себя командование и давая понять, что, несмотря на разницу в положении, именно он теперь станет решать нашу судьбу. Но осознание того, что со мной поедет тетя, немного утешило. Правда, следующие слова мужчины опять пробудили в душе тревогу: - Леди Готлина, мы сопроводим вас до женской обители, а потом наши пути разойдутся. В обители вам ничто угрожать не будет, да и вы вряд ли заинтересуете короля Кирмунда. В вас нет драконьей крови. Да и оставшись в королевстве, вы сможете быть нам с принцессой более полезны.
   Тетя, помолчав, кивнула, но решилась на вопрос:
   - Значит, у вас есть реальный план действий?
   - Есть, но лучше пока не разглашать его. Все же вы можете попасть в руки Кирмунда и не выдержать, рассказав ему все, что он хочет знать.
   Несмотря на завуалированность высказанной мысли, я прекрасно поняла, что осталось недоговоренным. Не выдержать пыток. Невольно ощутила дурноту при мысли о том, что Кирмунд решится пытать мою тетку. Не могла себе такого даже представить!
   - Есть кое-что еще, что вы должны знать, - когда тетя Готлина выбежала, чтобы отдать распоряжения служанкам, произнес Ретольф. - Мне пришлось пойти на то, что глубоко мне противно. И вы должны об этом знать. Как и то, что я сделал это только потому, что просил ваш отец. Официально я перешел на сторону короля Кирмунда, предал своих. Сделал это уже когда окончательный расклад был ясен - мы почти проиграли. Мне пришлось сделать это, чтобы выжить и выполнить возложенную на меня миссию.
   Я не знала, что сказать, чувствуя, как от избытка шокирующих новостей бедная голова едва не лопается. Не нашла ничего лучше, как просто кивнуть и пробормотать, что все понимаю. Ретольфа, похоже, это удовлетворило, и он, снова нацепив парик и бороду, откланялся, сказав, что будет ждать во дворе с оседланными лошадьми. А я даже не решилась возразить, что вряд ли смогу после перенесенной болезни выдержать поездку верхом. Накатило какое-то отупение, лишившее малейших сил противостоять чему-либо. Вся моя привычная жизнь покоилась в руинах, и я не знала пока, что с этим делать и как жить дальше. Может, потом, когда осознаю все до конца, найду в себе силы расспросить Ретольфа подробнее о его планах и решить, хочу ли следовать им. Но точно не сейчас.
   Отец мертв. Как и брат. Наше королевство захвачено. И скоро в нем будет объявлен новый король. Вполне возможно, что все, в ком есть кровь Серебряных драконов, будут истреблены из-за той ненависти, что теперь питает к нам Кирмунд. Я должна покинуть отчий дом и ехать в чужую страну униженной беглянкой. Просить покровительства и каждую секунду дрожать за собственную шкуру, боясь, что люди Кирмунда доберутся до меня даже там и уничтожат. Наверное, не нахлынь на меня сейчас странная опустошенность, я бы сошла с ума от ужаса того положения, в котором оказалась.
   Крики и шум за окнами заставили вынырнуть из собственных мрачных мыслей. С трудом поднявшись на подгибающихся ногах, я подошла к окну и ощутила, как сердце едва не выпрыгивает из груди при виде заполонивших двор закованных в броню всадников с эмблемами в виде разевающего пасть золотого дракона.
   Мы опоздали! Король Кирмунд не дал нам возможности покинуть дворец до своего прибытия. Глаза помимо воли искали среди проносящихся повсюду как смерч воинов, разящих тех, кто еще осмеливался сопротивляться, знакомую фигуру. А когда отыскали, уже не могли оторваться от всадника в золоченой броне и шлеме, скрывающем верхнюю часть лица. Но мне достаточно было горделивой линии мужественного подбородка и знакомых контуров губ, чтобы быть точно уверенной - это он. Кирмунд! Мой любимый враг, к которому даже сейчас не могу испытывать ненависти.
   В комнату ворвалась тетя Готлина с перекошенным от ужаса лицом.
   - Все пропало! - воскликнула она, подбегая и обнимая меня за плечи. - Мы не успели!
   - Где лорд Маранас? - глухо откликнулась я.
   - Не знаю. Должен был ждать снаружи. Вряд ли ему удастся уцелеть среди того, что там сейчас происходит.
   - Значит, так тому и быть, - как-то обреченно сказала я. - Мы останемся и постараемся принять свою судьбу с достоинством.
   Готлина прижала меня к себе покрепче, безмолвно даря заботу и поддержку. Как и я, она прекрасно понимала, насколько малы шансы на то, что мы останемся живыми и невредимыми. Скорее всего, нас ждет насилие и жестокая смерть от рук воинов Кирмунда. За дверями покоев слышалось лязганье мечей. Наши последние защитники ценой жизни оберегали нас от того, что неминуемо должно случиться. Я же, будто оцепенев, продолжала смотреть в окно на носящегося по подворью всадника в золоченых доспехах. Не могла отвести от него глаз, будто вся моя жизнь сосредоточилась в этом взгляде.
   Увидела, как от наших воинов остались лишь жалкие крохи, которых добивали противники. И как Кирмунд, разгоряченный битвой, сбрасывает шлем, исторгая из горла звериный торжествующий рык. Выразительные глаза полыхают янтарным блеском, а по широким плечам падают черные волосы, отливающие золотом - особое проявление в его внешности драконьей крови. Меня всегда завораживал этот удивительный цвет, словно сотканный из противоречий: мрака и света. Он и сам был таким. Этот мужчина, поселившийся в моем сердце незаживающей раной. Соединение дикости и благородства, огня и тьмы. Как это все сочеталось в нем, оставалось поражаться и восхищаться.
   Кирмунд будто почувствовал мой взгляд и вскинул голову, обращая ее в сторону окна, у которого я стояла. Глаза полыхнули такой ненавистью, что я невольно отшатнулась. К кому адресована эта ненависть: ко мне или самому дворцу, являвшемуся для этого мужчины средоточием всего, что ненавидел, было трудно понять. Но никогда еще я не ощущала такой боли и тоски, как сейчас, когда тот, кого безумно любила, дал понять, что чувствует ко всему, что для него олицетворяла я.
   Когда снова нашла в себе силы выглянуть в окно, Кирмунда на подворье уже не было. Его воины оглушали пространство торжествующими воплями, радуясь победе. Я увидела, что среди них даже женщина была - тоже одетая в доспехи, потрясающая окровавленным мечом. Теперь, когда шлем не скрывал ее волосы, они разметались по спине и плечам рыжевато-каштановыми кудрями. Я даже узнала ее - девушка-оборотень, воспитывавшаяся вместе с Кирмундом при дворе его отца. Она была предана ему безоговорочно и постоянно находилась рядом.
   Помню, что даже ревновала к ней и как меня утешала мысль, что ничего серьезного у Кирмунда с ней никогда не будет. Слишком большая разница в положении. К ней относились как к домашнему питомцу, которого Кирмунд нашел в лесу во время охоты. Девочка была ранена, в жутком состоянии. Благодаря Кирмунду она осталась жива, и после того, как выздоровела, пожелала остаться при нем. Своими повадками она больше походила на мужчину, даже училась сражаться вместе с принцем. Так что неудивительно, что и на поле битвы находилась рядом, сражаясь плечом к плечу с воинами. До нас доходили слухи, что во время боя она иногда принимала волчью ипостась и с каким ужасом воспринимали ее люди, погибающие под клыками и когтями громадной зверюги.
   А я подумала о том, что это свирепое существо, преданное лишь одному хозяину, гораздо ближе Кирмунду, чем кто бы то ни был. И сейчас ее дикая ярость - отголосок его собственной. Невольно содрогнулась, когда девушка тоже подняла голову и уставилась прямо на меня. Ее привлекательное лицо исказилось в зверином оскале, показавшись почти безобразным. С губ сорвалось угрожающее рычание. Но в этот раз я нашла в себе силы остаться на месте и не отпрянуть, с вызовом встречая взгляд свирепых желто-зеленых глаз. Опускать глаза я буду только перед Кирмундом! Несмотря ни на что, я принцесса, пусть теперь и без королевства!
   Массивная дверь моих покоев сорвалась с петель, пропуская несколько воинов, лязгающих доспехами и что-то вопящих. Мы с тетей повернулись к ним, продолжая судорожно сжимать друг друга в объятиях. Я чувствовала, как дрожит тело единственного родного человека, который у меня остался, и пыталась подавить собственную дрожь. Предстать перед этими воинами, лишившимися человеческого облика, жалкой и трясущейся, как перепуганный зверек, казалось еще худшим, чем то, что может последовать от них. Не пророню ни крика, ни стона, ни мольбы о пощаде! Клялась себе в этом, с трудом удерживаясь на подкашивающихся ногах и глядя в глаза судьбе.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"