Снежная Марина : другие произведения.

Сердце девичье не камень

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Четыре боевых мага, пытающихся завоевать твое сердце - хорошо это или плохо? Что-то терзают смутные сомнения насчет первого, особенно учитывая их репутацию в Академии магии, где мы когда-то учились вместе. Угораздило же меня получить работу в охране того же обоза! Кроме того, один из этих магов еще и мой бывший, которого давно вычеркнула из жизни. И вот что делать? Решиться связаться с кем-то из них или послать куда подальше всех четверых? А тут еще и непонятный убийца, идущий по моим следам, нарисовался. Чего он хочет от девушки, у которой даже с финансами более чем скромно? И чем вызван интерес такого количества поклонников, тоже загадка. Но ничего не поделаешь. Придется разгадывать все эти тайны и определяться!

СЕРДЦЕ ДЕВИЧЬЕ НЕ КАМЕНЬ

АННОТАЦИЯ

   Четыре боевых мага, пытающихся завоевать твое сердце - хорошо это или плохо? Что-то терзают смутные сомнения насчет первого, особенно учитывая их репутацию в Академии магии, где мы когда-то учились вместе. Угораздило же меня получить работу в охране того же обоза!
   Кроме того, один из этих магов еще и мой бывший, которого давно вычеркнула из жизни. И вот что делать? Решиться связаться с кем-то из них или послать куда подальше всех четверых?
   А тут еще и непонятный убийца, идущий по моим следам, нарисовался. Чего он хочет от девушки, у которой даже с финансами более чем скромно? И чем вызван интерес такого количества поклонников, тоже загадка. Но ничего не поделаешь. Придется разгадывать все эти тайны и определяться!
  

ГЛАВА 1

   Кипя праведным гневом, я пробкой вылетела из торговой конторы господина Нурме. Еще и напоследок сделала то, чего хотелось уже давно - хлопнула дверью так, что стекла задребезжали. А потом расправила плечи и, уставившись в ясное голубое небо, приветливо улыбающееся мне ярким солнышком, глубоко вдохнула немного удушливый летний воздух.
   Чувствуя себя так, словно сбросила тяжкий груз, спустилась со ступеней и бодрым шагом двинулась по оживленной улочке бурлящего жизнью Тадара - города, в котором прожила всю свою сознательную жизнь.
   - Ты еще пожалеешь, девчонка! - раздался за спиной басовитый гневный голос теперь уже бывшего хозяина.
   - Тварь неблагодарная! - добавился вслед за ним противный визг племянничка господина Нурме - глубоко ненавидимого и презираемого мною Эмиля. - Дядюшка тебя из грязи поднял, кормил тебя и твою нищую семейку! И вот благодарность!
   Стиснув зубы, с трудом удержалась от того, чтобы развернуться и высказать все, что думаю о так называемой доброте господина Нурме. Да я не покладая рук трудилась от заката до рассвета! Корпела над бухгалтерскими книгами. Разбиралась с поставщиками и клиентами. Бегала по поручениям не только хозяина, но и приказчиков. Приходила в контору первая, чуть ли не с рассветом, а уходила последняя, едва волоча ноги. А платили мне за это сущие гроши по сравнению с тем, что получали остальные. Всего лишь потому, что я женщина!
   Конечно, когда закончила Академию по специальности "Торговое дело и финансы", я была счастлива устроиться в контору господина Нурме - не последнего человека в городе. И согласилась на то, что поскольку мне не хватает опыта, первое время платить будут меньше. Но ведь не два года же! Прошел положенный трехмесячный испытательный срок, а о поднятии жалованья никто и не заикался.
   Набравшись смелости, я заговорила об этом сама. Хозяин же стал отнекиваться тем, что дела у него идут сейчас не слишком хорошо, и он не может позволить увеличить зарплату работникам.
   Самое противное, так это то, что я прекрасно знала о его доходах. Ведь самолично подводила итоги в бухгалтерских книгах. Дела у господина Нурме шли отлично! Но когда тебе нужно кормить два голодных рта, не считая себя самой: больную мать и младшую сестру, - особо права не покачаешь. Я прекрасно понимала, что если начну проявлять недовольство, хозяин изрядно подпортит мне жизнь. Распустит в городе такие слухи, как о работнице, что ни один торговец не возьмет в свою лавку.
   Оставалось надеяться, что у господина Нурме проснется совесть, и он заметит, как сильно я стараюсь оправдать его доверие. Да в последний год на меня вообще, фактически, свалили все дела! Приказчики совершенно обнаглели, закидывая все новыми и новыми поручениями. Иногда хотелось просто сесть и разрыдаться от бессилия и тоски. Но удерживала мысль о родных, о которых, кроме меня, позаботиться некому.
   Конечно, пока был жив отец, все не казалось таким удручающим, пусть он и появлялся дома редко. Ездил в охране торговых обозов по всему миру, но зато и получал за это приличные деньги. Их хватало на то, чтобы содержать уютный двухэтажный домик в хорошем квартале и баловать маму и нас с сестрой.
   Вспомнив о том, как отец всегда привозил нам из дальних стран какие-нибудь интересные подарочки, я грустно улыбнулась. Как же счастливы мы были тогда! В доме царили спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.
   Все изменилось, когда отец погиб во время схватки с темными тварями. Нам даже тело его не привезли. О том, что происходит с человеком после столкновения с существами "темных пустошей", лучше вообще не думать. Слуга купца, в обозе которого ездил тогда отец, стал для нас вестником смерти.
   Наверное, болезнь матери начала развиваться именно после этого. Она в считанные месяцы из цветущей красивой женщины превратилась в тень себя прежней. Часто ее охватывала такая слабость, что даже с постели не могла подняться. Мне, тогда еще тринадцатилетней девочке, пришлось очень быстро повзрослеть и взять на себя заботу о семье. Мать утратила всякий вкус к жизни, и я даже не пыталась заставить ее вспомнить о своих прямых обязанностях. Уж слишком жалко было эту сломленную горем женщину! А от восьмилетней Виржини не стоило ожидать особой помощи.
   Мне пришлось думать о том, как прожить на те сбережения, что остались после отца, чтобы не проесть их за несколько месяцев - ведь к экономии никто из нас не был приучен. Наверное, сказалось то, что я всегда интересовалась математикой и цифрами. Отец даже нанимал для меня наставников, чтобы я развивала эти странные для женщины интересы. Говорил, что гордится мной, считает умной и особенной девочкой, и чтобы я не обращала внимания на то, что будут говорить глупые люди.
   Так вот, подсчитав имеющийся капитал и то, сколько уходит на содержание дома и двух слуг, а также наши нужды, я пришла к неутешительным выводам. Придется сильно ограничить свои потребности, иначе через два года мы окажемся на улице без гроша за душой. Я убедила мать, что нам стоит переехать в менее респектабельный квартал и найти жилье поскромнее, а также продать большинство ценных вещей. Она восприняла все с пугающим безразличием. Единственное, на что оказалась способна - это подписать документы на продажу дома. Обо всем остальном пришлось заботиться мне.
   Слуг, разумеется, пришлось рассчитать - мы не могли больше позволить себе им платить. Отныне уборку, готовку и прочие домашние обязанности должны были выполнять сами.
   Когда мы переехали в скромный жалкий домишко на окраине Тадара, от царящей там беспросветной серости даже я не смогла сдержать слез. Мать же еще больше впала в уныние и почти не вставала с убогого ложа, заменившего ее роскошную двуспальную кровать. Сестра не жаловалась, чем изрядно меня удивила, и даже пыталась помогать по мере своих скромных силенок. Наверное, только благодаря ей я не сломалась тогда, чувствуя поддержку и тепло этого маленького доброго существа.
   Постепенно мама начала отходить от горя и тоже включаться в домашние дела. Мы с ней устраивались на любую, самую грязную работу, чтобы заработать хоть немного денег. Мама жалела меня и старалась взвалить на себя больше, испытывая вину за то, что недавно проявляла несвоевременную слабость. Именно этим и подорвала здоровье еще больше. Начала развиваться легочная болезнь, и почти все заработанные деньги уходили на лекарства.
   Я понимала, что это замкнутый круг. Без образования и какой-то профессии мы никогда не сможем зарабатывать достаточно, чтобы жить не на грани нищеты. Вот тогда и возникла у меня безумная мысль поступать в Академию. Благо, сестра уже немного подросла и стала больше помогать матери. Я могла бы учиться и подрабатывать по вечерам. Конечно, будет неимоверно трудно, и я прекрасно это понимала, но это хоть какой-то шанс на лучшее будущее. Решила - попробую, а дальше буду справляться с трудностями по мере их поступления. Загадала себе, что если пройду конкурс на бесплатное обучение, что само по себе тяжело, то остальное уже мелочи.
   Будущую специальность выбирала тщательно, обсуждая с матерью и размышляя над тем, какая работа лучше оплачивается. Наверное, будь жив отец, я бы даже не сомневалась и пошла по его стопам. Тем более что во мне открылся такой же дар, какой был у него. "Чувствующая". Так называют тех, кто обладает особым восприятием реальности - способен издали ощущать существ "темных пустошей".
   Вспомнив все, что знала об этом, содрогнулась. Пять веков назад энергетические контуры нашего мира начали словно бы расслаиваться. Сквозь них проступала иная реальность - пугающая и враждебная людям. Были места на картах, которыми полностью завладела тьма. Их старались обходить стороной и называли "темными пустошами". Причем были они нестабильны и могли как разрастаться, так и уменьшаться. То, что оставалось после ухода темного марева, представляло собой практически мертвую землю, лишенную всего живого.
   Были еще "темные пятна" - перемещающиеся сгустки темной энергии, что возникали где угодно и так же неожиданно исчезали. Живое существо, попавшее в плен такого марева, погибало в считанные мгновения, буквально превращаясь в тлен. Но это еще не самое страшное. Из таких вот "темных пустошей" и "пятен" появлялись твари самого разнообразного вида. Безжалостные, агрессивные, одержимые одной лишь целью - поглотить любое живое существо, что встречалось на пути. С ними нельзя было договориться, попытаться наладить контакт. Это была воплощенная смерть, от которой нужно или бежать без оглядки в надежде спастись или сражаться.
   Первые "чувствующие" появились еще тогда, когда в наш мир пришла эта напасть. В некоторых людях проснулся дар чувствовать темную энергию до того, как она становится видимой остальным. Иногда это помогало избежать больших проблем, позволяя вовремя уйти на достаточное расстояние от опасного места. Ведь твари ограничены в своих проявлениях и далеко от "пустошей" и "пятен" удаляться не могут. Постепенно люди научились и бороться с тварями, используя стихийную магию. Стали различать виды темных существ и способы их уничтожения. А установка защитных контуров вокруг городов и поселений сделала невозможным появление темной энергии внутри них. Так что здесь, в Тадаре, многие воспринимали истории о темных тварях как нечто далекое.
   Только выезжая за пределы города, следовало соблюдать меры предосторожности. Поодиночке старались не путешествовать, а в отряд сопровождения обязательно брать "чувствующего" и кого-нибудь из стихийных магов. Удовольствие недешевое, но жизненно необходимое. Иначе из поездки можно и вовсе не вернуться.
   О том, что у меня есть такой дар, я узнала из рассказов отца. Иначе, далекая от темных проявлений, даже не заподозрила бы этого. Но отец говорил, что когда я была еще совсем маленькая и они с матерью переезжали на постоянное место жительства в Тадар, по дороге присутствие темной твари почувствовал не только он, но и я. По характерным реакциям тела он понял, что у меня такой же дар.
   Размышляя об этом, я понимала, что это может дать мне неплохой заработок. Пусть женщины редко занимались охраной обозов, но меня бы это не остановило. Главное, выучиться всему необходимому. Выяснить побольше о темных тварях и о том, как пользоваться своим даром.
   Узнав о том, что хочу поступать в Академию на магический факультет со специализацией "чувствующая", мать категорически воспротивилась. Она приходила в ужас от того, что может лишиться еще и меня. Смерть отца внушила ей панический страх перед подобным занятием. Видя, что от тревоги за мою судьбу матери становится хуже, я согласилась выбрать другой факультет. Но для себя решила, что ничто не помешает мне прочесть нужные книги в библиотеке Академии и самостоятельно развивать дар. Мало ли, как в жизни может повернуться!
   Специальность же я выбрала тоже довольно перспективную. "Торговое дело и финансы". Приказчики в лавках получали, конечно, не так хорошо, как охранники обозов, но достаточно, чтобы избавиться от тревог за собственное будущее. Я могла устроиться помощницей в лавку, а в дальнейшем дорасти до управляющей. То, что я женщина, конечно, немного ухудшало положение, но надеялась, что мои трудолюбие и ум уравняют шансы. Насколько же наивной я была!
   Пять лет учебы в Академии, где я подрабатывала тем, что выполняла домашние задания, контрольные и курсовые вместо нерадивых коллег, были годами поистине каторжного труда. У меня редко находилось свободное время даже чтобы навестить родных. Приходила к ним пару раз в месяц, чтобы передать заработанные деньги и узнать о том, как они там. Сон для меня тоже стал чем-то вроде роскоши. Спала от силы по четыре часа в день, чтобы все успеть. Думала, когда учеба закончится, станет полегче. Но видно, не судьба.
   После пяти отказов меня все же взяли на работу чем-то средним между помощницей и секретарем. Господин Нурме, смекнув, что в моем лице получил дешевую рабочую силу, не лишенную мозгов, стал нещадно эксплуатировать. В общем, даже вспоминать не хочу о том, как я выбивалась из сил, не получая взамен ни уважения, ни достойной оплаты. Мной помыкали все кому не лень и считали, что я должна быть еще и благодарна за то, что мне дали работу.
   Последней каплей стало появление в конторе племянника господина Нурме - Эмиля. Сопливый юнец тоже закончил Академию, и его решили пристроить в семейное дело. Хозяин даже не скрывал, что в дальнейшем видит племянника сначала управляющим, а после и наследником - у него самого были только дочери, так что к Эмилю относился как к сыну. Только вот парень оказался на редкость глупым и ленивым. И как еще Академию закончил, непонятно! Наверное, оплачивал услуги таких же бедолаг, как я, делавших все за него.
   Эмиль, смекнув, что на меня можно сплавить все поручения дядюшки, без зазрения совести так и делал. Но это еще полбеды! Говнюк стал делать недвусмысленные намеки на оказание кое-каких услуг, помимо профессиональных. Мол, если не хочу вылететь из конторы, должна ублажать его как женщина. Вот это уже было выше моих сил!
   Когда эта сволочь, не ограничиваясь намеками, начала распускать руки, я накинулась на него как разъяренная кошка. Эмилю пришлось отдуваться за все те месяцы, что я вынуждена была молча терпеть несправедливость. Я расцарапала ему лицо, лишь чудом не задев глаза, отвесила несколько пощечин, повалила на землю и стала наносить бесчисленное количество ударов своими слабыми кулачками. Ярость придавала сил, и хлипенький молодчик противостоять мне просто не смог.
   Правда, на его вопли в мою каморку ворвались приказчики и сам хозяин. Меня оттащили от окровавленного перепуганного Эмиля и попытались воззвать к моему благоразумию.
   Немного успокоившись, я рассказала хозяину, из-за чего весь сыр-бор, и этот гад, вместо того чтобы отвесить еще одну оплеуху племянничку, встал на его защиту. Мол, вместо того чтобы строить из себя незнамо что, я радоваться должна, что на меня обратил внимание достойный молодой человек. Что на старую деву двадцати трех лет, у которой кроме цифр, в голове и нет ничего, никто больше и не позарится.
   Укол в еще одно больное место стал тем, что заставило меня дойти до ручки. Да лучше снова начну выполнять самую грязную работу, чем еще хотя бы день проведу в этом месте! Именно это и объявила хозяину и ринулась прочь, слыша за спиной возмущенные возгласы и ругань.
   Первые минут десять, пока шла по улицам Тадара, меня переполняли радость и эйфория от обретенной свободы. В крови еще бурлил адреналин, а я чувствовала гордость из-за того, что наконец-то сумела за себя постоять. Но постепенно нахлынуло осознание - я потеряла работу. А смогу ли найти место в лавке кого-то другого, большой вопрос.
   Обычно при увольнении бывший хозяин выдает рекомендацию. Если, конечно, расстались полюбовно и работник оказался хорошим. Вздумай я прийти куда-то устраиваться, у меня тут же спросят: где работала раньше и есть ли рекомендации. Даже если совру, проверить достаточно легко. Торговцы между собой общаются, у них есть общие знакомые. А господин Нурме молчать о случившемся не станет и перекрутит все так, что вовек не отмыться. Ни один приличный хозяин после такого на работу не возьмет!
   Осознание того, что мой диплом теперь можно выбросить в сточную канаву, поскольку больше им вряд ли удастся воспользоваться, наполняло сердце горечью и унынием. Даже яркий летний день словно потускнел, и плечи сами собой поникли.
   Как рассказать матери и сестре? Без сомнения, они все поймут и встанут на мою сторону, но от этого не легче. С тех пор как я начала работать на господина Нурме, наша жизнь хоть немного улучшилась. И это несмотря на скромную зарплату. Теперь же придется опять перебиваться с одного приработка на другой, не зная, будет ли у нас кусок хлеба на следующий день.
   Может, стоило смолчать и вытерпеть и на этот раз? На душе тут же стало паршиво и мерзко. Нет, я лучше умерла бы, чем стала ублажать хозяйского племянничка! Иначе поступить просто не могла.
   Эта мысль слегка взбодрила, и я вспомнила слова отца о том, что об уже сделанном не стоит жалеть. Пустая трата времени. Лучше думать о том, как справиться с последствиями, и направить энергию именно на это.
   Что я могу предпринять в данной ситуации? Можно, конечно, пока хозяин не успел распустить слухи обо мне, попытаться устроиться в другую лавку. Я многое умею и знаю. Стоит показать свою квалификацию, как есть все шансы заинтересовать нового хозяина. Даже можно согласиться на низкую зарплату.
   Но чем больше я размышляла об этом, тем тоскливее становилось. Снова из кожи вон лезть, доказывая, что не хуже мужчин, получать за это гроши и каждый день трястись за свое место, гадая, когда господин Нурме выйдет на моего нового хозяина и испортит мне жизнь? Нет, хватит с меня! Не хочу больше!
   Плечи снова сами собой расправились, стоило принять это решение. Что я реально могу такого, что способно дать моей семье достойную жизнь? Ответ напрашивался сам собой, стоило вспомнить об отце. Я "чувствующая", и это дает мне определенные преимущества. Такие, как я, нарасхват, учитывая то, что нас не так много. Любой, кто выезжает из города, нуждается в наших услугах и готов за это платить.
   Ясное дело, что любая поездка - это риск. Но зато можно будет забыть об убожестве и нищете, а еще получать заслуженное уважение от окружающих. Не скрою, я не раз уже думала о том, что совершила ошибку, не пойдя этим путем сразу. Конечно, благодаря самообразованию получила определенные знания, но ведь чисто теоретические. Из рассказов других студентов мне было известно, что магов специально вывозили на практику к местам скопления темной энергии. Так, чтобы они сталкивались с противником в реальности.
   Смогу ли я справиться с поставленной задачей? Ведь на кону не только собственная жизнь, но и жизни тех, кто будут на меня рассчитывать в поездке. Серьезный и сложный вопрос, на который нелегко ответить.
   Перебирая в памяти все, что знала от отца о его работе, понимала, что шансы все-таки есть. Ведь "чувствующий" - это не боевой маг-стихийник. Для него достаточно вовремя предупредить об опасности и повести по безопасному пути. Если какая-то тварь все же погонится за обозом, тут уже в дело вступают другие маги.
   Для "чувствующего" главное - быть внимательным и прислушиваться к внутренним ощущениям. А уж этого у меня не отнять! Работа с финансовыми документами как раз таки требовала внимательности и собранности.
   Воспрянув духом, начала обдумывать, как решить еще одну проблему. Где найти нанимателя? Вот тут-то снова пригодились рассказы отца. Сам он в таких случаях приходил в одну из таверн на окраине Тадара, где собирались маги и обычные наемники, предлагающие свои услуги. Как называлась таверна, у меня напрочь вылетело из головы, но я надеялась, что расспросив людей, живущих в том районе, смогу ее отыскать.
   Решив не откладывать дело в долгий ящик, чтобы не поубавилось решимости достигнуть поставленной задачи, я направилась ловить экипаж. Добираться на своих двоих так далеко посчитала нецелесообразным - эдак до вечера плестись буду.
   Существовала, конечно, еще одна проблема, которую пока старательно отодвигала на задний план. Как сообщить матери о том, что собираюсь пойти по стопам отца? У меня ком в горле становился, стоило представить ее реакцию. Единственный выход - соврать, пусть и буду чувствовать себя при этом неуютно. Но лучше так, чем довести мать до сердечного приступа. Скажу, что господин Нурме решил отправить меня по делам в соседний город. Мол, хочет открыть лавку и там, а я должна все подготовить. И добавить, что такие командировки будут случаться часто.
   Конечно, переживать мама все равно будет - в дороге ведь всякое может случиться. Но одно дело - дальние путешествия, другое - проехать пару-тройку дней, да еще в окружении охраны, держась за спинами воинов и магов. С этим мама, пусть и неохотно, но смирится. Тем более если скажу, что мне обещали поднять жалованье. В общем, эту проблему я тоже решила, и настроение значительно приподнялось. А еще накрыло какое-то странное, будоражащее чувство грядущих перемен в жизни. Она перестает быть всего лишь серым прозябанием, обретая яркие краски и цель. И прочувствовав на себе это ощущение, я уже просто не могла вернуться к старому. Теперь только вперед!

ГЛАВА 2

   Таверну "Меч и сила" указал возница нанятого мной экипажа, прекрасно осведомленный об этом заведении. Так что вскоре, расплатившись с ним, я с учащенно бьющимся сердцем двинулась ко входу. Волновалась жутко, понимая, что придется сильно постараться, чтобы убедить возможного нанимателя в том, что подхожу лучше других наемников. Особенно учитывая то, что опыта в этом деле у меня нет.
   В мрачноватом помещении было шумно и людно. За грубыми столами сидели самого разного вида люди, причем ни одной женщины среди них не наблюдалось. Если, конечно, не считать дамочек легкого поведения, составляющих компанию кому-то из клиентов, и подавальщиц.
   Становилось все сильнее не по себе, чем больше разглядывала здешний контингент. Конечно, встречались и вполне приличные люди, ведущие себя сдержанно. Но и они поглядывали на вошедшую меня с нескрываемым недоумением и любопытством. Видимо, порядочные девицы сюда нечасто забредали.
   Подавив желание выскочить за дверь и отказаться от своей затеи, я собралась с духом и двинулась к единственному свободному столику в дальнем углу зала. Не успела усесться поудобнее, как ко мне подсел зверского вида рыжий одноглазый молодчик с секирой на поясе. Осклабившись и обнажая неровные желтые зубы, спросил:
   - Эй, детка, неужели клиента ищешь? Так я с радостью найму!
   Услышавшие его слова посетители за соседним столом ответили дружным ржанием. Поморщившись, я сухо сказала:
   - Ищу, но вы мне не подходите.
   - С чего это? Ты ж еще мое богатство не оценила! - весело откликнулся рыжий. Остальные с ухмылками наблюдали за нашим разговором, радуясь забаве.
   Поняв, что охальник имеет в виду, я залилась краской. От этого настроение мужиков еще больше поднялось. И уже не только рыжий начал отвешивать похабные замечания, предлагая оценить и их "богатство".
   Подошла подавальщица и, уклонившись от наглой лапищи рыжего, попытавшегося шлепнуть ее по ягодицам, равнодушно осведомилась:
   - Что будете заказывать?
   - Пива ей за мой счет, - опередил меня нахал, приобняв за плечи.
   Я тут же сбросила его руку и процедила:
   - Предпочитаю сама за себя платить. Мне травяной отвар и какие-нибудь пироги, если есть.
   - Есть с грибами и мясом.
   - Отлично. Тогда мне с грибами.
   Подавальщица удалилась, а я лихорадочно заозиралась, не зная как избавиться от "кавалера". Ко мне, между тем, подсел один из его приятелей, и они уже на пару принялись меня доставать.
   - Скажи хоть, как тебя зовут, красавица! - ухмыльнулся второй, видя, что я игнорирую все их реплики. - Или ты нас не уважаешь? - оба придвинулись ко мне с двух сторон так, что даже выскользнуть из-за стола теперь не могла.
   - Оставьте меня в покое! - выдохнула, сцепив кулаки на столе. - Я здесь для того же, для чего и вы. Наняться в охрану.
   Последовал дружный взрыв хохота слышавших мои слова посетителей.
   - Ну даешь! - рыжий даже голову назад откинул. - Нет, ну вы это слышали?!
   - А вдруг она грозный и опасный воин? - икал от смеха его приятель. - И сейчас тебе причиндалы отчикает! Может, у нее под юбкой кинжальчик припрятан!
   - Дык проверю сейчас, - эта сволочь еще и начала задирать мне юбку.
   Изо всех сил сопротивляясь, я от беспомощности едва не плакала.
   Внезапно за спиной послышался чей-то окрик:
   - А ну, пошли прочь от девочки, идиоты!
   Я с благодарностью взглянула на пожилого мужчину со шрамом, судя по виду, бывшего воина, решившего за меня вступиться. Думала, что двое нахалов переключатся теперь на него, желая проучить за то, что лезет не в свое дело. Но те послушно поднялись и без слов вернулись за прежний стол.
   - Спасибо, - от души поблагодарила я.
   - Ты уверена, что пришла по адресу, малышка? - хмыкнул он. - Шла бы лучше отсюда. Подальше от неприятностей.
   - Я здесь, чтобы наняться в охрану обоза, - упрямо сказала.
   - Вот как? - брови старика насмешливо изогнулись. - На воина или мага ты не похожа. Да и в этом случае сама бы смогла дать отпор тем двоим.
   - Вообще-то я маг, - чуть смущенно сказала, поправляя прическу. - "Чувствующая".
   - Тогда понятно, - протянул он. - Но все равно считаю, что женщине в охране делать нечего. По крайней мере, тебе так точно.
   - Это с чего вы так решили? - оскорбилась я.
   - Потому что уже не первый год владею этой таверной и всякое повидал.
   Поняв, что передо мной хозяин заведения, я оживилась. Проигнорировав слова о том, что мне в охране делать нечего, с надеждой спросила:
   - Тогда, может, посоветуете, кому здесь нужны услуги "чувствующей"?
   - Наниматели обычно, входя сюда, сами объявляют, кого ищут. Так что жди, - насмешливо глянул на меня старик. - И постарайся не лезть на рожон. У меня много других забот, кроме как следить за взбалмошными девицами.
   С этими словами он отошел, напоследок обведя грозным взглядом посетителей. Те поняли без слов и перестали откровенно на меня пялиться. Хотя украдкой все же посматривали и ухмылялись, обмениваясь язвительными репликами в мой адрес. Я же старалась не обращать на это внимания и молилась всем богам о том, чтобы наниматель явился поскорее. Хотя удерживали меня в таверне теперь лишь чистое упрямство и злость. Убегать ни с чем, поджав хвост, даже не попытавшись добиться своей цели, гордость не позволяла.
   Но старого трактирщика понять можно. При взгляде на меня точно не скажешь, что могу охранять обозы. Тощая пигалица, кожа да кости, как с грустью говорила мама. Одни глаза насыщенного синего цвета на остреньком личике взгляд приковывают. Остальное вряд ли способно произвести впечатление.
   Выглядела я даже младше своих лет. А от того, что нещадно загоняла себя работой, стала еще более худой, чем даже когда в Академии училась. И как еще ветром не сдувало? Строгий тугой пучок, в который стягивала свои светло-русые волосы, лишь довершал жалкий облик. Так что то, что рыжий тип назвал меня красавицей, было явным преувеличением или следствием выпитого.
   Я уже давно смирилась, что счастья в личной жизни мне не видать. Нет ни приданого, ни яркой внешности, которая бы компенсировала его отсутствие.
   Хотя и в моей жизни было глубокое и сильное чувство, закончившееся разочарованием и крахом всех иллюзий. После того, как рассталась с тем, кого уже в мечтах видела будущим мужем и отцом своих детей, во мне будто что-то сломалось. Оправлялась я после этого долго и, может, еще и потому старалась нагружать себя еще больше, лишь бы не было времени думать о разбитом сердце.
   С тех пор прошло пять лет, рана успела зарубцеваться. Хотя иногда, нет-нет, но воспоминания возвращались. Не скажу, что после предательства любимого человека поставила на себе крест как на женщине и возненавидела мужчин. Вовсе нет. Как и любая нормальная девушка, я мечтала выйти замуж и завести детей. Но что-то толпы желающих предложить мне это не наблюдалось. Единственный, кто за последние пять лет вообще обратил на меня внимание - это Эмиль. Да и то, помимо мимолетного удовлетворения похоти, его ничего не интересовало.
   Так что когда господин Нурме обозвал меня старой девой, это сильно задело. Ударило по больному. И в то же время я знала, что на первого попавшегося, кто проявит симпатию, тоже бросаться не стану. Слишком гордая, отчего и жить мне куда труднее, чем более легко смотрящим на жизнь женщинам. Пусть я не роковая красотка, но таять от любого благосклонного взгляда не стану. Для меня важно, чтобы мужчина относился с уважением, любил, а не просто пользовался.
   Ага, значит, готовься к тому, что так и останешься незамужней до конца своих дней! - с грустью сказала сама себе, поедая принесенные подавальщицей пироги. Раз такая принципиальная!
   За своими невеселыми мыслями не сразу заметила, как в таверну вошел низенький полненький человечек с коричневой кожей и живыми карими глазами. За его спиной возвышался громадный верзила, у которого кожа была и вовсе черная. А заметив, уставилась с неподдельным любопытством. Наверняка дарнасцы - жители соседней с нами страны. Общество там настолько отличалось от нашего, что когда отец рассказывал о тамошней жизни, с трудом верила. И радовалась тому, что у нас не так.
   Женщины в Дарнасе даже учиться не имели права, уже не говоря о работе. А после того, как выходили замуж, им запрещалось показываться на улице с открытым лицом. Носили они темную бесформенную одежду, закрывающую все, кроме глаз, кистей рук и стоп. Для незамужних существовали послабления - лицо можно было показывать. Но от этого вряд ли легче, поскольку те, кто так и не нашел себе мужчину, считались неполноценными и презирались. Мне бы там точно пришлось несладко! - невесело усмехнулась.
   Человечек одет был тоже не по-нашему: в белую рубаху навыпуск, кафтан, расшитый яркими нитями, и шаровары. На голове что-то вроде намотанного много раз шарфа. Вспомнила, что это, кажется, называлось чалмой. Пальцы пестрели множеством перстней. На груди сверкала золотая цепь с рубинами и опалами.
   Чернокожий - видимо, охранник - выглядел куда скромнее. Рубаха и шаровары попроще. За поясом - устрашающего вида кривой меч и пара кинжалов. Никаких украшений.
   Скорее всего, первый был дарнасским купцом - другой причины, почему он находился сейчас в нашем городе, я не видела. А купцы порой заезжали и в наши места, рискуя ради прибыли нарваться на неприятности по дороге. Но товары из других стран из-за риска по их доставке стоили очень дорого, так что думаю, ему все окупалось.
   В том, что права, убедилась через несколько секунд, когда чернокожий выступил вперед и громогласно объявил на тагрийском, на котором говорил с заметным акцентом:
   - Мой хозяин ищет "чувствующего" в охрану обоза. Платит хорошую цену, но выезжать придется уже завтра утром.
   У меня после этих слов едва сердце из груди не выскочило. Да это же мой шанс! Жадно смотрела на человека, от которого зависела моя дальнейшая судьба. Захочет ли иметь дело с женщиной, учитывая то, что в их стране еще больше предрассудков, чем у нас?
   Пока купец и его охранник пробирались к сразу освобожденному для них столу - видимо, к нанимателям тут относились с почтением - с других столов раздались вопросы:
   - А обычных магов или охранников не нужно?
   - Отряд уже укомплектован, - ответил сам купец почти без акцента, усевшись на стул и знаком подозвав к себе подавальщицу. - Наш "чувствующий" в последний момент слег в лихорадке, а ждать мы не можем. Только поэтому ищем замену.
   Если они нуждаются в услугах "чувствующего" так остро, может, мне все-таки повезет? Уже хотела подняться со своего места, когда меня опередил мужчина с длинным лошадиным лицом и уселся напротив купца.
   От разочарования захотелось взвыть. Похоже, здесь нашелся другой "чувствующий", который нуждался в работе. Подавальщица споро поставила перед новыми клиентами бутылку вина и блюда со снедью, и те принялись неспешно беседовать.
   Я изо всех сил вслушивалась в разговор, по обрывкам фраз понимая, что единственное, на чем не могут сойтись заказчик и маг - это оплата. Мужчина с лошадиным лицом тоже, вероятно, почуял возможность поживиться из-за того, что в его услугах остро нуждаются, и заломил баснословную цену. А других "чувствующих", похоже, в таверне не нашлось. Купец хмурился, спорил, торговался. Видно было, что переплачивать не хочет.
   Собравшись с духом, я поднялась и на едва гнущихся ногах подошла к столу, за которым расположился купец. Чернокожий окинул меня пристальным взглядом, но видимо, не воспринял в качестве угрозы, поскольку даже бровью не повел и остановить не попытался.
   - Если согласитесь воспользоваться моими услугами, я попрошу вдвое меньше, чем этот человек, - стараясь говорить уверенно, сказала. - Я тоже "чувствующая".
   Купец вскинул брови и оглядел с ног до головы.
   - Сколько раз ты уже ходила с обозом? - скептически спросил он.
   - Этот будет первым, - выдавила я, - но надо же с чего-то начинать! Кроме того, вы сэкономите деньги, а взамен того, что заплатили бы ему, - кивнула в сторону конкурента, - дадите мне рекомендацию.
   - Если будет кому что давать, - насмешливо заявил "чувствующий". - Хотите потерять весь товар и людей, связываясь с сопливой девчонкой?
   - У тебя диплом хоть есть? - снисходительно спросил купец.
   - Есть, но не по этой специальности, - понимая, что врать бесполезно - все равно потребует подтвердить, глухо ответила. - Но дар у меня есть, и в теории я знаю, как с ним работать. Да и мой отец долгие годы этим занимался.
   Неожиданно купец заинтересовался упоминанием об отце.
   - И как же зовут твоего отца? Я езжу с торговыми обозами не первый год. Возможно, встречал его. Он еще при деле? - видимо, решил прощупать почву, уж не согласится ли мой отец заключить с ним сделку.
   - Раинер Минуар, - ответила я.
   Купец уважительно кивнул и помрачнел.
   - Он погиб, перевозя как раз мой товар. Все из-за ошибки стихийника. Тот неправильно прочертил защитный контур вокруг стоянки. Тогда половина моих людей погибла из-за этого недоумка. Но твой отец был настоящим мастером своего дела! И дар у него был сильнее, чем у всех, с кем работал и до, и после. Ты унаследовала от него такую же силу?
   - Надеюсь на это, - честно ответила. - Сталкивалась я с темными сущностями только в детстве, потому мало что помню. Но отец тогда заметил, что я сильно на них реагировала.
   Купец смерил меня задумчивым взглядом. Лошадинолицый, чувствуя, что денежки ускользают, начал было опять что-то говорить, но по знаку господина чернокожий охранник взял его за плечо и выпроводил из-за стола.
   - Что заставило тебя заняться этим ремеслом, девочка? Оно опасно и для мужчин, не то, что для женщины.
   - После смерти отца на меня легла забота о семье, - тихо сказала, сглатывая подступивший к горлу ком. - Лекарства для матери стоят дорого. Да и есть что-то нужно, жилье оплачивать.
   Купец покачал головой и медленно произнес:
   - Я в долгу перед твоим отцом. Из-за недосмотра нанятого мной человека он погиб. Еще и заслонил меня своим телом, когда одна из тварей бросилась. Конечно, я передал со слугой деньги для вашей семьи, но они вряд ли уменьшили боль от утраты.
   - Какие деньги? - удивилась я. - Нам ничего не передавали!
   Мужчина помрачнел и еще больше нахмурился.
   - Похоже, тот пройдоха меня надул! А я еще удивлялся, почему после того случая так быстро решил оставить службу. Но считал, что после пережитого потрясения передумал ходить с обозами.
   Я оторопело смотрела на него, чувствуя горечь и обиду из-за очередного свидетельства чужой жадности и подлости. Украсть деньги, предназначенные семье погибшего человека! Насколько же низким надо быть!
   - Ты уверена, что справишься? - решив что-то для себя, наконец, спросил купец.
   - Сделаю все, что в моих силах, - я подняла на него взгляд, зная, что сделаю все возможное, чтобы оправдать его доверие. Только бы дал шанс!
   - Ладно, рискну, - вздохнул он. - Тем более что в этот раз нанял команду неплохих магов-стихийников. Прикроют, даже если что-то пойдет не так. О них отзываются очень хорошо, так что, надеюсь, не подведут.
   - С обозом поедут сразу несколько стихийников? - удивилась я.
   - Да, с того дня, как едва не потерял жизнь, я стал осторожнее. Тем более что в этот раз груз весьма ценный. С нами поедут четыре мага, каждый мастер своей стихии.
   Ого! Я едва не присвистнула. Нанять такую команду стоит недешево! Но зато риск при этом сводится к минимуму. Каждый из магов стоит десятка обычных людей, да и тварей сумеет остановить куда эффективнее. А если вместе соберутся маги всех четырех стихий, защитный контур получится такой, что ни одна тварь не проскользнет. Именно такие контуры, подкрепленные силами земли, воды, воздуха и огня, делали вокруг городов и поселений. Так что даже если "чувствующая" окажется не на высоте, маги подстрахуют.
   Воспрянув духом, с надеждой уставилась на дарнасца, оказавшегося, вопреки опасениям, куда менее предубежденным, чем наши мужчины.
   - Значит, вы меня нанимаете?
   - Да, - улыбнулся он. - Что до цены, то пока сговоримся на половине той суммы, что хотел тот молодчик. Но если и впрямь не подведешь, вознаграждение увеличу. И рекомендации дам.
   Я едва не завизжала от восторга, но вовремя вспомнила, что сейчас крайне важно сохранять серьезный и уверенный вид. Поэтому сдержанно поблагодарила.
   Дальше, прямо тут, за столом, мы подписали контракт, где оговаривались условия сделки. Глядя на свое имя, написанное на бумаге, где меня, Арабель Минуар, вчерашнюю скромную помощницу торговца, гордо именовали "чувствующим" магом, я ощущала небывалый душевный подъем. И все благодаря этому маленькому полненькому человечку, чье имя я теперь всегда буду вспоминать с благодарностью! Афдал Ранимар также представил мне чернокожего, который оказался главой его охраны. Инсар суховато сообщил, что я должна завтра к семи утра явиться к городским воротам. Именно во столько обоз должен выехать.
   - Лошадь тебе понадобится? - осведомился он.
   На фамильярное обращение я не обиделась. Отец говорил, что у дарнасцев не принято обращаться на "вы" к кому бы то ни было.
   - К сожалению, я не умею ездить верхом, - встревожилась, опасаясь, что это порушит все планы.
   - Ничего, разместишься в повозке рядом со мной, - милостиво махнул рукой купец. - Только не бери с собой много вещей, лишь самое необходимое. А то я вас, женщин, знаю! - он усмехнулся.
   С жаром заверила, что в моем случае ему не о чем беспокоиться. Он недоверчиво хмыкнул, но дал понять, что на этом разговор окончен. Попрощавшись, поднялся и вместе с охранником вышел из таверны.
   Я гордо прошествовала следом, зажимая в руке заветный контракт и провожаемая куда более уважительными взглядами, чем раньше.
   Нет, все же сегодня не самый плохой день! Еще утром я и не подозревала, что моя жизнь настолько сильно изменится. Остается не оплошать в дальнейшем!

ГЛАВА 3

   Вставать, чтобы вовремя приехать к городским воротам, пришлось рано. Но мне не привыкать! Да и слишком невероятными и будоражащими были ощущения от того, что просыпаться нужно не для того, чтобы отправиться на ненавистную работу, а пережить самое настоящее приключение. Мать и сестра хотели проводить, но я убедила их этого не делать. Боялась, что разревусь перед своими спутниками по поездке и уроню и так не шибко большой авторитет.
   Да и мама могла догадаться о чем-то при виде большого обоза, возглавляемого дарнасцами. Вчера и так пришлось изрядно помучиться, прежде чем уговорила ее не препятствовать поездке. Сестра тоже помогла, заявляя маме, что для меня это хороший шанс подняться в должности, и грех его упускать. Виржини я все же сказала правду, чтобы в случае чего знала, где буду на самом деле. А то мало ли... Наткнется на общих знакомых, которые просветят по поводу того, что в конторе господина Нурме я больше не работаю. Тогда будет переживать и от матери вряд ли сумеет это скрыть.
   О том, что слухи могут дойти до мамы, не боялась. В последний год она почти не выходила из дома - болезнь, несмотря на все наши старания, изрядно ее ослабила. Так что всеми домашними хлопотами занималась сестра, пока я зарабатывала на пропитание. Виржини пришла в ужас от моей затеи, но в конце концов, согласилась с тем, что для нас это единственная возможность выжить. Да и я рассказала о том, как купец усилил обоз, и что риск сведен к минимуму. И все же, как ни успокаивала сестру, у самой сердце было не на месте. Впервые я покидала семью так надолго и малодушно боялась перемен. Правда, не настолько сильно, чтобы от всего отказаться в последний момент.
   Наемный экипаж подвез к городским воротам. Подхватив дорожную сумку с необходимыми вещами, я двинулась к стражникам. Пропустили беспрепятственно, да и неудивительно - я не торговец и не выглядящая как-то подозрительно личность.
   Обоз купца находился на небольшом расстоянии от ворот. Я уважительно уставилась на пару десятков телег, забитых товаром, и гарцующих рядом всадников. Помимо слуг, управляющих телегами, и самого купца, насчитала двадцать человек. Значит, кроме магов, есть еще обычные охранники.
   Меня заметили, и я невольно покраснела под любопытными взглядами множества мужских глаз, уставившихся на меня. Сама старалась смотреть только на купца, чтобы окончательно не стушеваться из-за столь пристального внимания. Только сейчас осознала, на что подписалась - провести почти месяц в сугубо мужском обществе среди совершенно незнакомых людей. Но ничего не поделаешь! Пути назад нет.
   Афдал Ранимар поспешил навстречу, быстро перебирая маленькими толстыми ножками, и радушно улыбнулся.
   - А вот и ты, девочка! Молодец, не заставила себя ждать!
   Глянув на одну-единственную дорожную сумку в моих руках, одобрительно хмыкнул и велел слуге положить вещи в его повозку. Потом подозвал Инсара и приказал кликнуть магов.
   Посмотрев в ту сторону, куда направился главный охранник, я почувствовала, как перехватывает дыхание. От других всадников отделились четверо, причем до боли знакомых. И чем ближе они подъезжали, тем сильнее хотелось развернуться, подхватить подол платья и со всех ног броситься обратно за городские ворота. Это ж надо, какую подлянку устроила мне судьба! Похоже, путешествие предстоит еще более трудное, чем думала...
   Маги, одетые в скромные дорожные костюмы, уверенно правящие лошадьми и не сводящие с меня пристальных взглядов, были мне знакомы по учебе в Академии. Более того, один даже больше, чем просто знаком. Именно его я когда-то в мечтах видела своим мужем. Остальные же оказались не кем иным, как его закадычными друзьями, с которыми бывший возлюбленный был неразлучен. Похоже, и закончив Академию, друзья не расстались, начали совместное дело. Я хмуро разглядывала их, до последнего избегая смотреть в лицо того, кто вызывал наибольшие эмоции.
   Итак, "великолепная четверка", как их называли в Академии! Причем каждый имел несомненный талант в своей стихии.
   Первым по популярности среди женского пола из них был Ален де Руэ. Аристократ по происхождению и пятый сын барона. Блистательный блондин с утонченными манерами и голубыми глазами. Стройный, гибкий, с неуловимо быстрыми движениями и легкостью во всем, что делал. Он великолепно соответствовал стихии воздуха, которой умел управлять. Язык у него тоже был подвешен неплохо, благодаря чему Ален считался среди женской части Академии настоящим сердцеедом. Писал стихи, играл на гитаре, отвешивал витиеватые комплименты. Сама я была достаточно благоразумной, чтобы не покупаться на смазливую внешность и пустые, хоть и красивые фразы. А может, так из-за того, что в мою сторону интерес баронского сына никогда направлен не был. Трудно сказать. Да и слишком сильно я была влюблена в его друга, чтобы обращать внимание на кого-то еще.
   Следующим в их компании был Гастон Лужье, кажущийся целой горой мышц, что не мешало ему при этом почти не уступать в скорости гибкому и легкому Алену. Настоящий воин, как и многие его предки, умеющий хорошо владеть не только магией земли, но и обычным мечом. Грозный противник, с которым никто в Академии не решался связываться. Сдержанный, молчаливый, немного теряющийся из-за этого на фоне остальных приятелей. Но мне он когда-то нравился куда больше болтливого Алена. Разумеется, нравился как человек, а не объект симпатии.
   Мозгом этой четверки считался Доминик Гастиан - худой, высокий мужчина с резкими чертами лица, длинным острым носом, делающим его похожим на любопытную птицу и всегда чуть прищуренными карими глазами. Самый хитрый и умный среди них. И пожалуй, поопаснее прямого и честного Гастона или легкомысленного Алена, несмотря на то, что каждый по-своему силен. Виртуозный маг воды, чье мастерство высоко оценивали все преподаватели. Помню, как-то видела его дуэль с одним безумцем, что рискнул задеть этого парня. То, что Доминик сотворил с тем несчастным, заставило содрогнуться всех. Но, справедливости ради стоит сказать, что сам водный маг никого не задирал первым, лишь отвечал на обиды.
   Ну, и последний, тот, кого я оставила на закуску, считался лидером "великолепной четверки" - Илберт де Приан. Тоже аристократ, второй сын графа. О нем я знала куда больше, чем о других, поскольку отношения у нас одно время были очень близкие. Смуглый темноволосый красавец с атлетической фигурой и приятными мужественными чертами лица, чьи желто-зеленые кошачьи глаза с первого взгляда проникли мне в самую душу. Когда он призывал огненную стихию, они становились янтарными. Казалось, в них полыхает живое пламя, и это зрелище просто завораживало.
   Я знала о том, что отношения со старшим братом, наследником отцовского состояния, были у него настолько непростыми, что родные сочли за лучшее отправить парня в Академию. Лишь бы не мозолил глаза братцу. Из оброненных Илбертом фраз я поняла, что причиной неприязни была банальная зависть. Старший брат не мог стерпеть, что младший талантливее, сильнее, привлекательнее, одареннее. Илберт воспринял изгнание из отчего дома философски и зла на брата не держал. Наоборот, посчитал это возможностью проверить, стоит ли он чего-нибудь сам по себе.
   "Великолепная четверка", сдружившись еще с первого курса, не раз говорила о планах по окончанию Академии начать общее дело - оказание магических услуг желающим. Видимо, им удалось это воплотить.
   Судя по лицам всех четверых, меня тоже узнали. Ален изумленно вскинул брови. Он никогда не считал нужным скрывать эмоции. По крайней мере, те, что не шли ему во вред. Доминик тонко улыбнулся, окинув настолько цепким взглядом с ног до головы, что щеки предательски обдало жаром. Казалось, он не упустил ни одной детали моей внешности, делая какие-то лишь ему известные выводы. На лице обычно невозмутимого Гастона удивление проявилось слегка сведенными к переносице бровями и напряженностью.
   Тот же, чья реакция интересовала больше других, стиснул челюсти так, что на скулах заиграли желваки. А потом одарил таким холодным и презрительным взглядом, что я почувствовала себя оплеванной. Полагала, что прошлое уже осталось в прошлом. Мы оба наделали ошибок, после чего каждый пошел своим путем. И не думаю, что он страдал после нашего расставания так, как я. По крайней мере, ухлестывать за другими женщинами не перестал.
   Хорошо хоть нас разделяло целых три курса! В то время как мы познакомились, я была на втором, а эти четверо на пятом, считающимся последним. Так что когда я осталась зализывать раны, Илберт пошел своей дорогой и наверняка даже не вспоминал о таком ничтожном инциденте, как интрижка со мной. Как оказалось, я заблуждалась, судя по тому, с какой неприязнью он на меня смотрел. Неужели не простил, что оказалась слишком гордой, чтобы бегать за ним как собачонка и отбивать у готовых на все девиц? Если так, то тем хуже для него! Пусть и дальше копит желчь в душе, я же постараюсь просто его игнорировать.
   И все же каким иллюзорным было восстановленное за пять лет душевное равновесие, раз его оказалось так легко разрушить всего лишь одной случайной встречей! Рана в сердце, которую считала уже зажившей, опять начала кровоточить.
   Отбросив полные горечи мысли, вскинула голову и постаралась ничем не выдать растерянности и всего того хаоса эмоций, что разбушевались в душе при виде старых знакомых.
   Всадники остановились напротив меня и купца и кивнули в знак приветствия. Ален со своей привычной обаятельной улыбочкой воскликнул:
   - Надо же, какая встреча! Это же твоя Синеглазка, Илберт!
   - Не моя, - отрезал тот, отчего мое сердце болезненно кольнуло.
   Вспомнилось, как он придумал для меня это дурацкое прозвище и с какой теплотой и нежностью всегда произносил: "моя Синеглазка". И каким холодом веяло от его теперешних слов. Ну почему мы не можем, как взрослые люди, сделать вид, что все осталось в прошлом? Зачем эта враждебность? Нам придется целый месяц терпеть общество друг друга, заниматься совместным делом. Личные переживания совершенно излишни. Так рассуждал мозг, но сердцу от этого легче не становилось.
   Проклятье, неужели я все еще неравнодушна к нему?! Если и так, показывать это ни в коем случае нельзя! Иначе Илберт не преминет уязвить еще больнее.
   Друзья посмотрели на него после этой фразы как-то сочувственно, отчего внутри меня все едва не взорвалось от возмущения. Неужели это его считают жертвой?! Хотя мужчины всегда друг за дружку горой, так что чему удивляться? Наверняка еще и считают именно меня бесчувственной стервой, разбившей сердце их несчастному другу!
   - Вы знакомы? - удивился купец, с любопытством наблюдающий за нашими переглядываниями.
   - Пересекались во время учебы в Академии, - равнодушно откликнулся Илберт, и теперь на его лице даже неприязни не читалось. Просто холодное безразличие.
   - Тогда, думаю, вам будет легче сработаться, - улыбнулся Афдал. - И представлять вас друг другу, насколько понимаю, не имеет смысла. Арабель будет нашей "чувствующей".
   - Насколько помню, она заканчивала Академию по иной специальности, - вкрадчиво заметил Доминик, глядя с привычным прищуром, от которого куда более уверенным людям становилось не по себе. Что уж говорить обо мне? Особенно учитывая, что замечание не в бровь, а в глаз.
   - Я решила сменить квалификацию, - сухо откликнулась.
   - И давно ты начала этим заниматься? - с любопытством спросил Ален, соскакивая с лошади и подходя ко мне, ведя коня под уздцы.
   Я тяжело вздохнула и честно ответила:
   - Это в первый раз.
   Послышалось насмешливое хмыканье Илберта:
   - Господин Ранимар, надеюсь, это всего лишь неудачная шутка? Я полагал, вы более ответственно относитесь к охране обоза!
   - Не шутка, молодой человек, - куда прохладнее, чем раньше, откликнулся купец, - и осмелюсь вам напоминать, что хозяин этого обоза я. И мне решать, кого нанимать в его охрану. Выполняйте добросовестно свои обязанности, остальное уже мои проблемы.
   Илберт хмуро взглянул на него, но спорить не стал. Лишь сухо бросил:
   - Как вам будет угодно! - после чего, не желая дольше находиться в моем обществе, отъехал к другим охранникам.
   - Не обращай на него внимания! - неожиданно подмигнул Ален, взял за руку и галантным жестом поднес к губам. Его горячие губы скользнули по коже, вызывая ощущение неловкости. - Илберт иногда бывает невыносим. В общем, очень надеюсь, что мы сработаемся.
   Неужели решил опробовать на мне свое обаяние? В некоторой растерянности посмотрела на других приятелей бывшего возлюбленного. Те выглядели не менее удивленными действиями приятеля, чем я. Осторожно высвободив руку, сдержанно поблагодарила и повернулась к купцу:
   - Где я могу разместиться?
   - Инсар тебя проводит, - добродушно откликнулся тот.
   Ален тут же подхватил под локоток и пошел рядом:
   - Я тоже провожу!
   Да что от меня нужно этому легкомысленному сердцееду?! Испытывая все большую неловкость, смотрела исключительно себе под ноги или в спину идущего спереди Инсара. Но взгляды остальных спутников ощущала буквально физически.
   - Как живешь, Синеглазка? - между тем, пытался развлекать меня беседой Ален.
   - Спасибо, у меня все хорошо, - как можно холоднее откликнулась.
   - Рад это слышать! - его пальцы слегка погладили мое предплечье, отчего я дернулась и поспешила сбросить наглую руку.
   Ален обижаться не стал, лишь расплылся в широкой улыбке и дальше просто пошел рядом. Потом помог взобраться в повозку, указанную Инсаром, и вскочил на лошадь. Отвесив мне легкий поклон, помчался к наблюдавшим все это время за нами Доминику и Гастону. Они о чем-то принялись оживленно разговаривать, но слов я уже слышать не имела возможности. Да и, честно говоря, не испытывала никакого желания.
   Постаравшись устроиться поудобнее рядом со своей сумкой, предалась невеселым размышлениям. Где найти в себе силы, чтобы выдержать эту пытку - общение с бывшим возлюбленным и его друзьями? Будь на их месте какие-нибудь незнакомые маги, я бы, наоборот, обрадовалась возможности попросить совета или помощи, пораспрашивать о том, с чем они сталкивались во время охраны обозов. Но говорить с этими четырьмя язык не повернется. Прекрасно понимаю, что причин относиться ко мне хорошо у них нет. Скорее, наоборот, не преминут отомстить за друга. Хотя, надеюсь, у них хватит благоразумия не путать личные интересы с работой, и от этого не пострадает наше общее дело.
   Наконец, купец присоединился ко мне и дал команду двигаться. Всадники рассредоточились вдоль обоза цепью, обмениваясь короткими репликами. Я заметила, что Илберт специально поменялся с Домиником, чтобы не ехать впереди рядом со мной. От этого на душе стало еще паршивее. А в голову полезли воспоминания о прошлом. Том времени, которое сначала казалось самым счастливым в жизни, а потом изменилось до совершенно противоположного.
   Я тогда была на втором курсе. Вечно занятое учебой и попытками подработать задерганное существо, для которого даже просто сходить куда-то с другими студентами после занятий было невероятной роскошью. Но в тот вечер соседка по комнате, которую я считала своей единственной подругой, Джаннет Оруло, все-таки ухитрилась вытащить меня. Заявила, что хоть один день отдыха я заслужила, иначе себя загоняю.
   Сама Джаннет, привлекательная девушка с вьющимися каштановыми кудрями, порочным взглядом раскосых каре-зеленых глаз и алыми чувственными губами, в развлечениях себе никогда не отказывала. Ее отец, достаточно обеспеченный человек в Тадаре, хоть и не аристократ, во всем потакал единственной дочери. И не скупился, выделяя деньги на содержание. Так что Джаннет не считала нужным надрываться во время учебы. Если у тебя есть деньги, можно решить практически любые проблемы, и она этим с удовольствием пользовалась. В общем, куда больше мою соседку по комнате интересовали романы с многочисленными поклонниками, попойки и прочие развлечения.
   Ко мне она относилась со снисходительной жалостью, но по-доброму. Несколько раз даже одалживала денег, когда возникала необходимость. В тот раз Джаннет проявила такую настойчивость в желании взять меня с собой на очередную попойку, что отказать - значило бы обидеть. Да и, положа руку на сердце, мне и правда хотелось хоть раз почувствовать себя не хуже других. Забыть о вечном безденежье, о том, что должна во всем себе отказывать, и слегка расслабиться. Так что согласилась.
   Студенты собрались в одной из таверн, находящейся неподалеку от Академии - их излюбленном месте гулянок. Собственно, именно там я и познакомилась с Илбертом, оказавшимся, как и его друзья, в той же компании. Конечно, видела я эту блистательную четверку и раньше, но лишь издали. Слишком большая пропасть между нами пролегала. Если я находилась на низшей ступени в рейтинге популярности среди студентов, то они маячили на вершине.
   Мне и в голову не приходило, что кто-то из них может обратить на меня внимание. Особенно учитывая количество девиц, что вились рядом. Я, тихая серая мышка в скромном старом платьице, о красивых нарядах и не помышлявшая, смотрела на таких мужчин не иначе как на небожителей. Хотя, признаюсь, Илберт мне очень даже нравился. Наблюдая за ним издали, иногда с тоской думала, что о таких, как он, не стоит и мечтать.
   Тем сильнее стало потрясение, когда в тот вечер Илберт сам заговорил со мной, скромно сидящей в окружении веселых и оживленных студентов и не осмеливающейся и слова вставить. Он оказался тактичным и доброжелательным собеседником. С искренним интересом расспрашивал о моей семье, учебе, увлечениях, обо всех, что меня волнует. Сама не поняла, как разговорилась и осмелела. А взгляд кошачьих глаз, смотрящих с симпатией и теплотой, вызывал внутри такое щемящее чувство, что казалось, в животе бабочки порхают.
   Хотелось, чтобы вечер никогда не заканчивался. Могла бы вечность смотреть в глаза этого парня, слушать его голос, ощущать себя особенной из-за такого внимания ко мне. Когда же Илберт отверг любые попытки других девиц переключить его интерес на себя, это ощущение лишь усилилось. Он пригласил меня на танец, старался делать все, чтобы я чувствовала себя свободно. При этом не было никаких похабных намеков или двусмысленных действий. Вел себя деликатно и уважительно. Потом самолично проводил до общежития Академии и попросил о новой встрече.
   В общем, стоит ли удивляться, что я, доселе не обласканная мужским вниманием, сразу растаяла и влюбилась по уши? Всякое благоразумие напрочь отключилось, пусть я и считала себя здравомыслящей девушкой, которая думает в первую очередь головой. Как оказалось, ничем я не лучше других!
   На задний план отошло все: учеба, работа. Я жила лишь теми моментами, когда видела моего любимого, слышала его голос, ощущала волнующую близость. Нет, конечно, продолжала учиться и работать, но как-то механически, без прежнего запала. Поняла, наконец, что в жизни есть и кое-что еще, помимо долга и необходимости. Есть любовь, обычное женское счастье.
   Но к чести Илберта стоит сказать, что он не воспользовался ситуацией и не довел дело до логического конца. Ограничивался объятиями, поцелуями и прочими ласками, заставляя мое тело едва не сгорать от страсти, но всякий раз останавливаясь у последней черты. Хотя я бы ему это позволила тогда, настолько была увлечена. И вряд ли бы задумалась о последствиях. Именно то, что относился ко мне настолько уважительно, и убеждало лучше всяких слов в том, что чувства его серьезны. Иногда, конечно, терзалась сомнениями, понимая, что пропасть между нами велика. Он аристократ, и несмотря на размолвки с братом, семья от него не отказалась. Кроме того, Илберт - подающий большие надежды огненный маг, красивый, сильный мужчина - мечта любой женщины.
   А кто я? Едва сводящая концы с концами почти что нищенка. Впрочем, была и в моей семье одна тайна, о которой мы предпочитали не говорить - слишком больно. Отец мой был сыном маркиза и приставку "де", указывающую на дворянский титул, сознательно убрал, когда его вышвырнули вон и отказались считать своим. Дед был человеком суровым и властным, желающим, чтобы все танцевали под его дудку. И когда отец влюбился в мою мать - обычную простолюдинку, категорически заявил, что если тот и дальше будет настаивать на женитьбе на ней - лишит наследства и откажется считать сыном.
   Но отец оказался не менее упрямым. Предпочел стать никем, но остаться с любимой женщиной. И не думаю, что хоть когда-то пожалел об этом. Мать, кстати, через какое-то время после его смерти писала деду, просила помочь хотя бы материально. Пусть он ненавидел ее, но мы с Виржини - его единственные внучки. Дед даже не ответил на письмо, этим лучше всего дав понять, что мы для него чужие. Так что и я никогда и ни с кем о нем не говорила. Даже с Илбертом. Это только наша боль, семейная. Да и что изменилось бы, если бы кому-то сказала? Лишь дала бы еще один повод себя жалеть, а мне этого не хотелось.
   Теперь, когда у меня был Илберт, все трудности казались преодолимыми, а впереди виделось спокойное и тихое счастье - любящий муж, дети. Да и любимый не скрывал, что видит именно меня в роли жены. Правда, говорил, что придется подождать немного. Он закончит Академию, найдет занятие, с помощью которого сможет прокормить семью. Может, мы даже начнем общее дело. Илберт с друзьями будут оказывать магические услуги, а я у них буду вести бухгалтерию.
   Какие же радужные виделись перспективы, и как все рухнуло в одночасье! Стоило мне вернуться раньше времени из города после посещения мамы и Виржини. До сих пор перед глазами стоит картина: обнаженные Илберт и Джаннет на кровати, она скачет на нем и громко стонет. Не удержавшись, я тогда издала болезненный крик и ухватилась за дверной косяк, чтобы устоять на ногах. Джаннет обернулась через плечо и злорадненько так улыбнулась.
   - Неужели ты и правда считала себя особенной? - с ухмылкой спросила.
   А я вспомнила о том, как поверяла ей свои сердечные переживания, делилась радостью, и почувствовала себя полной дурой. И как раньше не замечала, что вместо того чтобы порадоваться за меня, она значительно охладела и пыталась заронить во мне сомнения в Илберте? Подругу не устраивало, что вместо того, чтобы по-прежнему держаться в ее тени, я заполучила лучшего парня в Академии. И сделала все, чтобы отбить его.
   Тогда еще мне показалось странным, что Илберт не подает голоса и просто расслабленно лежит на кровати. Но подумала, что пьян или ему плевать на наши разборки, а может, вообще получает удовольствие от того, что девушки за него ссорятся. Только вот делать этого не собиралась! Вся моя любовь к нему в тот миг превратилась в жгучую ненависть. Слишком сильными были обида и разочарование. Даже говорить с лживым лицемером и коварной предательницей не хотелось!
   Выскочила из комнаты и опять бросилась в город. Решила переночевать дома, надеясь, что утром этого обманщика в нашей с Джаннет комнате не будет. Да и собиралась сделать все, чтобы меня поселили с кем-нибудь другим. Найду деньги на взятку коменданту общежития, если понадобится.
   Мои надежды не оправдались. Когда утром вернулась в свою комнату, оба были там. Правда, Илберт, всклокоченный и ничего не понимающий, говорил о том, что не помнит, что произошло. Он пришел ко мне, и Джаннет, вместо того чтобы сообщить, что я сегодня решила навестить родных, сказала, что скоро буду. Предложила выпить травяного отвара и подождать. И больше он ничего не помнит. Я не поверила - слишком была обижена на него. Считала, что он по пьяни переспал с Джаннет, а теперь выдумывает нелепые отговорки. Как Илберт ни пытался добиться моего прощения, была неумолима.
   Это продолжалось неделю. Я убеждала себя, что лучше раз и навсегда забыть о мужчине, который способен так легко предать. Просто не могла такое простить. Илберт и даже его друзья пытались со мной поговорить, убедить в невиновности. Может, я бы в итоге и растаяла, но Джаннет, с которой так и не удалось разъехаться, постоянно делилась со мной впечатлениями о том, какой Илберт замечательный любовник, как им было хорошо той ночью. И что они продолжают тайно встречаться за моей спиной. На мой резонный вопрос: зачем тогда он пытается меня вернуть, Джаннет сообщала, что я ему, конечно, нравлюсь, но не настолько, чтобы отказываться от других женщин. И что если прощу, должна быть готова делить его с кем-то еще. Мол, такой мужчина никогда не сможет довольствоваться лишь одной. А от подобной перспективы все во мне переворачивалось. Никогда не смогу с таким смириться! И нужен ли мне такой мужчина вообще, каким бы чудесным он ни был?
   Что заставило в итоге проклятую обманщицу сказать правду, не знаю. Но однажды вместо привычной злорадной песни она завела другую. Призналась, что соврала, желая разлучить меня с Илбертом. И все из-за того, что он отказал ей, когда она пыталась его соблазнить. Так что, воспользовавшись случаем, эта гадина подсыпала ему в травяной отвар снотворное, потом перетащила на кровать, раздела и пристроилась рядом. Услышав мои шаги за дверью, устроила дальнейшее представление.
   Какой же идиоткой я себя почувствовала! Весь мой гнев на Илберта улетучился в один миг, сменившись досадой на саму себя. Как я могла поставить слова Джаннет выше его слов? Как могла настолько не доверять ему? Решила, что если понадобится, буду вымаливать прощение, унижаться, лишь бы простил меня, ревнивую дуру!
   Сбившись с ног, искала Илберта по всей Академии, пока добрые люди не подсказали, что "великолепная четверка" сегодня собиралась идти в город. Точного названия заведения, куда пошли, не знали, но я решила, что оббегаю все, если понадобится. Вряд ли что-то могло меня остановить в ту минуту. Здравые рассуждения о том, что можно подождать до завтра и встретиться уже в Академии, отмела напрочь. Вся охвачена была нетерпением и желанием снова прижаться к крепкой надежной груди, почувствовать тепло любимых рук, услышать нежное: "Синеглазка моя любимая!"
   Таверну я нашла с пятой попытки, но застыла столбом на пороге, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Илберт, похоже, не настолько уж и страдал из-за нашей размолвки, судя по тому, что увидела. Сразу две вульгарно одетые девицы прижимались к нему с обеих сторон, пока он со смехом целовал то одну, то другую. В этот раз ничего ему явно не подмешивали! Друзья Илберта сидели за тем же столом, и все, похоже, прекрасно проводили время.
   Я ушла так же тихо, как появилась. В тот вечер все мои надежды на счастливое будущее развеялись как дым. Джаннет, пусть и во многом солгавшая, оказалась в чем-то права. Хранить мне верность Илберт не собирался. Да и так ли уж велика его любовь, как он пытался показать? После сегодняшнего я уже ни в чем не была уверена!
   Охватила холодная апатия, будто заморозившая все чувства. Больше не было гнева, ненависти, ревности. Просто пустота и глухая тоска. Я будто наблюдала за собой со стороны, что-то делала, двигалась, но отстраненно, как безжизненная, механическая кукла. И когда на следующий день Илберт опять пришел и спросил, говорила ли со мной Джаннет, поняла, что он даже знал, что та признается во всем. И все равно предпочел провести ночь с легкодоступными девицами в таверне, а не пойти ко мне. Это стало новым свидетельством того, что связывать свою жизнь с этим мужчиной не стоит.
   - Да, она мне все рассказала, - произнесла совершенно равнодушно, даже боли в тот момент не испытывая. - Но это ничего не меняет. Я не хочу больше быть с тобой. И пожалуйста, не заговаривай со мной больше. Все кончено. Мое решение не изменится.
   - То есть, ты теперь знаешь, что я не врал, но все равно меня отвергаешь? - он смотрел на меня так, словно видел впервые. И наверное, даже боль какую-то испытывал, судя по тому, как исказилось лицо. Но в тот момент мне было плевать на все. Будто напрочь утратила способность чувствовать.
   - Ты правильно все понял. У нас бы все равно ничего не получилось. И мы оба это знаем. Слишком по-разному относимся к жизни.
   Он не стал больше унижаться, просто ушел.
   С того момента я могла его видеть лишь издали. Илберт и его друзья обходили меня теперь стороной. Я же утешала себя мыслью, что поступила правильно.
   Только вот когда прошло это странное состояние эмоционального отупения, от тоски и отчаяния не знала, куда деваться. Поняла вдруг, что совершила ошибку. Что даже не разобралась толком ни в чем, не попыталась поговорить, выяснить все до конца. Предпочла трусливо сбежать и отказаться от мужчины, которого продолжала безумно любить.
   Как же больно было! Это трудно передать словами. Терзаться из-за ощущения невосполнимой утраты и быть слишком гордой, чтобы хоть что-то изменить. Ведь даже сейчас я могла броситься к Илберту, попросить дать мне еще один шанс. Но слишком боялась того, что он откажет, и я лишусь остатков собственного достоинства - единственного, что еще помогало не сломаться.
   А потом стало поздно. Илберт снова встречался с другими, меняя партнерш, как перчатки, вел разгульную и веселую жизнь, совершенно позабыв о том, что я вообще была в его судьбе. После окончания же Академии наши пути разошлись. И я осталась с последствиями своей гордости и глупости.
   Сейчас, спустя пять лет, я прекрасно понимаю, что была тогда слишком юной, импульсивной и категоричной. Наверное, если бы можно было вернуться в прошлое, сделала бы все по-другому. Но к сожалению, время назад не повернешь. Человеку приходится жить с последствиями своих решений. И я уже даже смирилась со своей потерей. Только вот не ожидала, насколько болезненным окажется столкновение с тем, что считала навсегда утраченным.
   Невольно оглянулась и отыскала глазами скачущего рядом с одной из телег всадника. Сердце болезненно заныло при виде хмурого лица, которое помнила совсем другим. Илберт ведь умеет так лучезарно улыбаться, что весь мир словно светлее становится! Может рассказывать забавные истории и слушать так, что чувствуешь себя действительно интересной и важной.
   - Когда я смотрю в твои глаза, понимаю, что это самое прекрасное, что только видел в жизни, - говорил он мне, и от его слов хотелось взлететь, как птице, расправив крылья и улыбаясь всему миру.
   Потому что знала: он и правда так считает. Его любовь была настоящей, теплой и светлой. Пусть даже длилась не так долго, как мне бы хотелось. И как же горько оказалось ее потерять!
   Хуже всего, что до сих пор не знаю, кто из нас больше виноват. Наверное, оба. Только легче от этого не становится...
   Так, ладно, чем распускать нюни, лучше сосредоточиться на том, зачем меня вообще взяли в поездку. А любовь и мои никому не нужные сожаления отгонять, как назойливых мух.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"