Я накину на голову свой капюшон,
Чтоб меня не могли найти.
Я уйду потихоньку из дома
И буду три дня в пути.
На закате приду я в сумрачный лес,
Где деревья угрюмо стоят,
Там тени лежат меж стволов вековых,
И ветви истошно скрипят.
Я стану идти по звериной тропе,
Спеша и глаза опустив,
А страх будет красться за мной по следам,
Мне холода в грудь напустив.
Он будет играть со мной шумом во тьме,
Движеньем неясным во мгле,
Колючим кустом, зацепившим мой плащ,
И что-то сорвется во мне:
В оскале мои обнажатся клыки,
И шерсть на загривке встает,
На лапы припав, зарычу на свой страх,
И он, испугавшись, уйдет.
Я снова на две подымаюсь ноги
И дальше иду по тропе.
Все та же глухая чащоба вокруг,
Но что-то окрепло во мне.
Все легче и легче становится шаг,
И буду я плыть над тропой,
Скользя средь стволов, под сенью дубов
Ведомая полной луной.
И лес будет сказочной тайной объят,
Он будет манить и пьянить.
И буду лететь я средь темной листвы,
Ловя свою тайну за нить.
Она приведет на поляну меня,
Где шелковой будет трава,
Там в пне, словно в чаше, скопилась вода,
И в ней я увижу себя.