Сноу Римма Владимировна : другие произведения.

Нечаянная страсть Гордона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Утопая в изумрудных глазах, я таяла по этому красавчику еще девчонкой, а теперь... зашила ему губу, нахамила невесте, поцарапала внедорожник. Надеюсь, он не сильно расстроился, ведь я еще и влюбилась, хоть меня и бесят напыщенные наглецы с идеальными телами. И как я должна оперировать с дрожащими от страсти руками? Если только найти им другое применение...
  <Глава 1 1547
  Мягкая сладкая плоть желанного уже минут десять пончика погружается в мой рот, готовый проглотить его целиком, но я продолжаю сдерживать себя, как истинный гурман. Ванильный сахар приятно щекочет ноздри. Смакую, получая натуральное удовольствие, несмотря на то, что вокруг суета, пробка, мужики орут друг на друга, матерятся, размахивают руками. Удивили... Это крабики... Пенным прибоем вынесло маленьких симпатичных крабиков на песок, и они тусуются, развлекая друг друга и теша свои бурлящие эго. Пусть хоть из штанишек выпрыгнут!
  В такие минуты тишины и уединения, мне здорово помогает медитация. Конечно, больше похоже на самовнушение и биполярку, но легче. Я перестаю волноваться, и внутри образуется приятное равновесие. Люблю себя в это время, а в остальное...
  - Корова губастая! - в мой бампер смачно врезается коленом здоровенный чувак, и бросая короткий взгляд, одаривает 'комплиментом'. Машина стоит на месте, он, индюк, влетает своей огромной страусиной ножкой, а я - корова! Ну, понятно соотношение? Мир не исправить.
  Вот она, действительность... Кругленькое личико, пухлые губки, приятная почти троечка в летней маечке, сочные ляжки и при моем не хилом росте вся эта красота бесконечно 'замечаема' мужиками. Не, не мужчинами. Мужиками! Потными жлобами и женоненавистниками! Знали бы, вы, козлы безрогие, сколько я спасаю таких вот никчемных эго ежедневно! Подавились бы словечками!
  - Упырь и жлоб! - весело бросаю, опуская стекло. - Да-да, точно упырь! - громче, прямо в спину рослому негодяю.
  Тут же закрываю стекло и двигаюсь в потоке. Нет больше никого и нигде, только я и моя коробка с пончиками! Впереди целый рабочий день, и челюстно-лицевой хирург-ординатор государственной клиники просто обязан проводить его в полном спокойствии!
  - Ксения Дми... Где Вы пропадаете? - молодой интерн летит за мной, едва поспевая, но также, как и все, умудряется задавать дурацкие вопросы.
  - Коля, свет очей моих! Я живу в городе, там пробки бывают, знаешь? А по статусу дежурю я раз в неделю, поэтому в остальное время ночую дома. Оттуда до нашей богадельни надо доехать! - не глядя на него, сметаю со стойки приемного покоя больничные карты пациентов, шумно цокая каблучкам по гулкой плитке коридора. - Кондратьев жив? Температуры не было.
  - Нет вроде.
  - Коль, у трупа тоже нет. Так что? - киваю, улыбаясь дежурной медсестре.
  - Жив, все в порядке.
  - Дренировал полость? Выделения? Желтый, зеленый? Посев взял?
  - Нет, - вижу, что краснеет, поправляя очки.
  - В его карте... Здравствуйте, Мария Николаевна! - по пути здороваюсь с коллегами. - Ни слова нет о дренировании полости. Ты чем ночью занимался? Ни разу не поверю, что ты продрых все дежурство! Ты ж... как и я, чокнутый на работе. Колись, Коля!
  Прозвучало безапелляционно, и Коле ничего не оставалось, как сдаться.
  - Бокс смотрел. - пунцовеет под моим удивленным взглядом.
  Даже коробку с пончиками опускаю на стол, чтобы не уронить от удивления. Коля, щупловатый, подающий серьезные врачебные надежды, в огромных очках и с умнейшим видом Эйнштейна... смотрел бокс.
  - Друг уговорил поставить там... на одного бойца, вот и смотрел. - виновато отводит глаза.
  - Приобщаешься к миру потных мужиков... - разочарованно выдыхаю, бросая сумочку на стул и натягиваю халат. Диагноз не просто ясен. Он очевиден.
  Черт! Снова забыла переставить пуговицу! Грудь уже неприлично выпирает, халатик все меньше и меньше.
  - Давай на обход, мой брутальный герой. - говорю со вздохом.
  Как и я, желающая быть стройной, знойной, сексуальной, так и Коля совершенно естественно хочет быть секси-качком. Таких ведь любят? Такие являют собой идеал красоты, привлекательности и успешности. Мы не такие, увы. Родились странными, выросли не стандартными, живем и работаем как инопланетяне, отдавая себя целиком и ни черта не прося взамен.
  Кстати, я временно замещаю зав отделением. Им числится господин Правдин из терапии, но в хирургию заходит раз в неделю. Невиданное дело для ординатора, но больше просто некому. Районная больница едва справляется в условиях перманентно и ущербно идущей оптимизации. Для здоровья пациентов ущербной...
  * * *
  - Да больно же! Руки у Вас! - повизгивает парень, кривясь от боли. Его скула почти сиреневая, и я знаю, что не виновата в этом.
  - Руки-то у меня, да гной под швами у Вас! Если не сделаю как надо, пол лица снимем, но специально дождемся стадии сепсиса, чтобы Вы как следует осознали - врач не желает Вашей смерти, он просто выполняет свою работу. - противненько констатирую, впихивая тампон под грубый шов Белецкого. Он вчера дежурил в травме и заштопал бедолагу, как последний коновал!
  Гера Белецкий - личность известная. Красавчик средних лет, атлет, убежденный холостяк и хохмач. От его плоских шуточек и язвительных комплиментов не краснеет разве только баба Дуся, наша бессменная уборщица. Хотя и ей иногда достается. Она ж Дульсинея у этого сатирика, благо что слово можно и брякнуть без последствий!
  - Давайте на стол. Буду через полчаса. Лена, готовь его. - киваю медсестре.
  - Эй, к чему готовить? Я не согласен... - возбухает красавчик с разнесенной половиной физиономии.
  - Я вынуждена перешить Вам скулу, развилась инфекция, время играет против. Вы все еще хотите узнавать себя в зеркало? - невозмутимо спрашиваю.
  - Д-да, - растерянно бубнит парень.
  - Тогда ложитесь и успокойтесь. Обещаю, что глаз к пупку не пришью! - улыбаюсь и выхожу, стягивая перчатки и бросая в корзину.
  - Гад криворукий! - замечает Коля. Всенепременно оказывающийся рядом.
  - Не гад, Коль. Иногда он совершает талантливые вещи, но иногда его отвлекают чьи-нибудь ножки, грудь, глаза... и что-то идет не так. - киваю, давая понять Коле, что хочу хоть на минуту остаться одна.
  - Гера? Привет. - улыбаюсь в предвкушении, сжимая пальцами свой телефон. - Помнишь, ты задолжал мне дежурство? Ага... Так вот теперь два! Как? Да очень просто. Вчера Радищева шил? Когда шил, чего делал? Футбол смотрел или кому-нибудь на титьки пялился? Так вот воспаление капитальное, гной сейчас буду выскабливать до самых зубов. И скажи спасибо, что я не болтлива!
  О, да... прямы слышу через полкорпуса, как он меня сладко назвал 'Сука!'. Я такая! Мобильный звонит в моем кармане.
  - Пап? - отзываюсь нехотя.
  - Доченька, мы тебя ждем!
  - То есть, как это? Н-нет... в смысле сегодня? - спохватываюсь, но хоть убей не помню, чтобы об этом была договоренность. Перед глазами в своей коробке уплывают мои пончики... тоскливо глядя на меня и даже не махая ручкой!
  - Да, именно! У нас будет гость. Ты должна приехать, дорогая. Мама испекла тыквенный торт. - продолжает батюшка.
  - О-ох... - от одного вспоминания пирога из овоща... у меня кружится голова. Ужасно! Пироги должны быть только из теста! Ну, на крайняк и фруктов... с тестом, или мясом.
  - Это обязательно? -взмаливаюсь, прислоняясь к стене.
  - Да! Ты что, собралась видеть нас раз в месяц? Мало того, что я даже не удостаиваюсь внука... - отодвигаю немного гаджет от уха, чтобы не звенело в голове избитыми фразами. Отец в своем репертуаре. Ему нужен внук, всенепременно мальчик, рукастый зять, и похудевшая я, при этом сидящая дома, но беспрестанно вкалывающая у плиты. Он военный в отставке. Диагноз понятен? - Хорошо, пап. Я постараюсь.
  Сдалась. В очередной раз. Как бы ни шпыняли меня родители, а все равно их очень люблю. И чаяния их понимаю, но я одиночка. Не встретился мне ни принц, ни другой порядочный тип. Пару раз были мужики, да так и отпечатались в памяти серьезным недоразумением. Вот работу я люблю. За нее и вышла замуж, уже давно!
  День пролетает в привычном ритме. Тяжелых случаев ни одного, даже автотравм сегодня не привезли, и выписала лично двоих пациентов. Одна бабулечка из района приходила на дневной стационар, и тишина. Приемное за стеной сходит с ума, а у меня к четырем часам дня невообразимая красота. Правильно я решила работать не в центре города, а в райбольнице. Учитывая, что квартира у меня на отшибе, то и добираться сюда легче, и опыт работы у меня что ни есть руководящий. Одна беда - отделение на восемь коек и одну операционную обещали к концу года объединить с общей хирургией. Кто-то там по линии министерства решил, что флегмонозные аппендиксы и постоперационная стоматология - одно и тоже...
  - Караваева! - звон мобильника по громкой возвращает меня из нирваны на бренную землю. - Дуй сюда! У меня рассечение десны и губы! - недовольный голос Белецкого не сулит ничего хорошего.
  - Иду.
  Напялив одноразовый операционный плащ и очки, я инстинктивно протягиваю руки, чтобы ассистент надела мне перчатки на входе в операционную.
  - Что тут? - спрашиваю, глядя на выделенные одноразовыми салфетками операционные поля.
  Кажется, мужчину кто-то здорово исцарапал или избил... Белецкий стягивает рану в области ребер, а мне достается накрытое салфетками лицо. Оглядываю снимок костей черепа, не найдя переломов, разве только застарелые костные мозольки на височной области... Раздвигаю фиксатором разбитые губы и принимаюсь накладывать швы сначала на десну, потом возвращая нормальный вид губе. Всего-то пара швов. И чего меня вызвал?
  - Ты сегодня ужинаешь? - неожиданно спрашивает, когда ассистент отвлекается и отходит от стола.
  - Ужинаю. Я вообще ем раза четыре в день. - в привычно-отшивающей манере отвечаю.
  - Со мной?
  - Нет, Гер. У меня определенно свои планы, горестно вздыхаю, вспоминая сметенные с чаем в порыве грусти пончики.
  - Судя по тону, не хочется тебе на этот ужин, - лукаво замечает.
  - А то, но есть события сильнее меня. Есть люди, которых я не хочу огорчать, и есть моя жизнь, которую я не хочу потратить впустую. Все, Гер. Давай потом, кукуху не сноси, ок?
  - Строгая и красивая. Так бы и тискал твои каравайчики... на фига еще и кукуха? - наклоняется к моему лицу прямо в медицинской маске.
  - Перетопчешься, однорукий бандит! Хорошего вечера! - шлепаю перчатками, стягивая их с рук по очереди и манерно цокая языком.
  Взмахиваю перчатками и бросаю их в пакет. С недоброй улыбкой на лице я топаю к себе и подхватываю сумочку. Видавшая виды мазда жалобно пищит у окна, и я отправляюсь в путешествие под название 'Родительский слет'. Прилечу типа я, а песочить меня будут они.
  
  Глава 2 2055
  Много лет назад
  Сколько себя помню, я занималась спортом во всех его проявлениях и ипостасях. Даже ходить везде пешком старалась, чтобы незримо бороться со своей фигурой. Увы, она боролась со мной намного успешнее. Изматывая себя до седьмого пота, я приходила домой, терпела, убеждала себя, уговаривала... и вечером топала к проклятому холодильнику. Неработающая мама проводила все свободное время у плиты, и вкусняшек было хоть отбавляй. Потом размножились пекарни, благоухающие плюшками-ватрушками, в магазинах появились полки-холодильники с готовой едой, обжигающей воображение, и я сдалась. Нет, бегать трусцой я не прекратила и ноги задирать на подоконник, устраивать шпагаты и прочее, только успокоилась внутри, смирившись с тем, что я пухляшка. Обзывательства сыпались, лицо мое кривилось, учебники летели в головы противным мальчишкам, но жизнь продолжалась!
  Надо сказать, что только в этом вопросе было тяжко, потому что в медунивер пошла сознательно и с хорошими выпускными баллами, и закончила тот отлично. Работу предлагали всякую и везде. За копейки-то приглашать неполированного интерна! Перетерпела интернатуру в городской травме, а вот ординатором я нашла место по душе. Ближнее Подмосковье, рощица рядом город не большой, рядом несколько поселков, полчаса по трассе от дома. Если случай был тяжелым, то спецмашиной забирали пациента в столицу. Сама больница не большая... Так-с, это я уже победы перечисляю, а были и драматичные сюжеты в жизни пышки-Ксюшки.
  Мне шестнадцать, и мы живем неподалеку от столицы. Воинская часть, где служит отец, под городом. Я часто бываю у него на службе, вижу бравых солдатиков, новобранцев, даже на смотры прихожу. Когда отец командует на плацу, вытягиваясь по струнке и отдавая честь... в этом есть определенный шарм для девчонки. Настоящий мужчина... подтянутый, выбритый, опрятный и красивый. Для девочки папа - лучший мужчина. Тогда я и не подозревала, что в жизни может появиться кто-то другой, или хотя бы понравиться. Одноклассники не блистали умом и думали только о том, как бы совокупляться. Мой организм вырос раньше меня, голова же решила миновать период юной беспечности.
  - Ксюша, лети к тете Кате и принеси изюм!
  - Пирожки? - заглядываю в кухню, видя, как мама раскатывает тесто на столе.
  - Пирог! К отцу друг приедет. Когда-то служили в Прибалтике. Просил, чтоб на столе был порядок.
  - Лады! - собираюсь и выскакиваю к маминой подружке в соседний дом. Устраивать стол для кого-то из папиных друзей было дело обычным. По службе к нему часто приходили и по одиночке, и семьями.
  Вечер проходит как обычно, но мама почему-то спать не ложилась допоздна. Все кашеварила.
  На следующий день стол действительно ломился от блюд, и на пороге нашей квартиры появился мужчина... Поначалу, пока я не разглядела его толком в прихожей, он казался обычным. Радостная встреча с отцом, похлопывание друг друга по плечам, но когда он прошел в комнату... я обмерла. Такого красивого человека я никогда не встречала в своей жизни.
  Темная щетина по всему подбородку была идеально ровной и плавно переходила в темные волосы. Высокий лоб, прямой нос, резко очерченные скулы и невероятной красоты серо-зеленые, отдающие изумрудами глаза. Он был рослый, выше папы на две головы, и плечи, казалось, готовы разорвать белоснежную футболку. Не в форме, значит, навряд ли военный. По рукам шли татуировки с замысловатыми узорами, и мышцы перекатывались, очерчивая идеальный рельеф.
  - Знакомьтесь, девчонки, Виктор! - произнес отец, и это все, что я слышала в тот вечер, потому что уши заложило, и разум превратился в желе. Я только и могла, что глазеть на этого красавчика, спохватываться, одергивать себя и вздыхать. Он был таким... невообразимо прекрасным, взрослым, не похожим на моего отца и ни на кого вообще. Низкий бархатный голос вышибал из меня последний дух, не позволяя двинуться с места или уйти. В те годы я не думала, что стану всерьез врачом, но свое состояние оценивала, как крайнюю степень влюбленности. Диагнозы мне давались хорошо уже тогда.
  Вечер я просидела каменной скалой, жуя ароматный мамин пирог, полыхая внутри и понимая, что настолько взрослого и красивого мужчину интересовать такая как я просто не может, кроме того я просто малолетняя толстушка. Мир расплывался в моей голове в бесформенное месиво несправедливости и лжи. Зачем только я вообще увидела этого человека? Чтобы всю жизнь понимать свою неполноценность? Виктор приезжал еще пару раз до моего совершеннолетия, но встречи эти приносили мне неизменное разочарование. В себе, в своей внешности, которая просто не позволяла мне и слова толком вымолвить. Тупо хлопая глазами, я продолжала томно пялится на очаровательного гостя и тихо страдать.
  Он же как назло, и не смотрел на меня. Специально, или же, чтоб не смущать меня, но не смотрел. Разговоры о его фирме, которую он завел в столице, что-то по строительству, потом перешли на политику, вспомнили службу в Таллине... Все как обычно, но тогда я окончательно поняла, насколько мои желания отличаются от настоящего.
  В свои неполные двадцать я с горя согласилась на печальный роман с однокурсником, и пережив то, что называют 'первым разом', перестала отвечать на телефонные звонки. Может, он и планировал продолжение, но того ужаса для себя больше не желала. Тонна смущения, ничего похожего на возбуждение и душное понимание, что я совершаю ошибку... Спустя год все повторилось со сменой объекта, и я решила заняться исключительно учебой. Она давалась мне легко, ведь шла специализация, миллионы общих терминов были позади, и я занималась тем, в чем стала не плохо разбираться. Практика, письменные работы, удачные случаи - во многом мне выпадала возможность показать свои знания и умения. Жизнь наполнилась интересами, знакомствами, любимым делом, но мужчин в ней не наблюдалось. Совсем. Даже оказываясь с подругами в заведении, где все пляшут и смеются, флиртуют и пьют, я умудрялась каждый раз уходить оттуда в гордом одиночестве.
  Вздохнув и тряхнув головой, я заглушаю двигатель. Нет желания въезжать на территорию родительского коттеджа, так мне кажется будет удобнее и быстрее сбежать с этого мероприятия. Вечерний воздух приятно холодит кожу шеи и плеч. Лишь бы комарье не заело. При своих пышных формах я имею невыносимо чувствительную кожу, и вынужденно живу неженкой, не упуская из виду качественные кремы и натуральную косметику.
  Шагаю в приоткрытую калитку и пересекаю красивую зеленую лужайку, заботливо выстригаемую отцом. На территории замечаю припаркованный джип. Большой, черный, с наглухо тонированными стеклами. Значит, очередной папин гость прибыл... С тех пор, как батюшка вышел на пенсию, к нему зачастили армейские друзья. Многочасовые обсуждения, как что построить своими руками, где посадить елки, где помидоры... Загородная жизнь, одним словом. Им с мамой всегда удается найти себе занятия, разные, но интересные обоим.
  - Привет, мам, пап... - обреченно выдыхаю, проходя в гостиную и опускаясь на мягкий диван.
  Расслабленно закидываю ногу на ногу, чуть поправив подол широкого сарафана. Август стоит жаркий, можно не таскать на себе лишних вещей. Как-то упустила я момент, когда на меня уставились три пары удивленных глаз. И одна из этих пар - сказочно-изумрудные озера, с интересом шарящие по мне своими очаровательными брызгами.
  - Здравствуйте, - выдавливаю, усаживаясь скромнее.
  Будто поперхнувшееся, сердце принимается отчаянно набирать обороты, и на мои щеки ползет предательский румянец. Вот она истина и гром с молниями в одном флаконе! Его мне только не хватало для классической укоризны! Не изменился ни капли, все такой же поджарый, до невозможности симпатичный, смугловатый, ну, блииин... Виктор застывает напротив, на другой части дивана, и неизвестно, сколько бы мы так сидели, если бы не батюшка.
  - Явилась! Вот, Витек, смотри какой у меня личный врач в семье живет! - заполняет комнату грубоватой звучной рекламой, а я замечаю, что у Виктора припухла губа.
  Взгляд невольно приковывает его лицо, страдальчески-уставшее, и как истинная любопышка, приглядываюсь. Да это та же губа, что я сшила час назад! А там и десна! Как он мог тут оказаться?
  - Виктор попал в ситуацию... - начал было отец, но мужчина жестом постарался его остановить.
  - Вот, холодный сок, - протягивает мама стакан, но смолчать я никак не могу.
  - Только теплое, ни горячее, ни холодное и желательно с фурацилином, раз уж Вы не остались в отделении, то хотя бы не угробьте себя до утра. - выдаю, укладывая руки на груди. - Думаю, увижу Вас утром с приличными тридцатью девятью на термометре. - прищуриваюсь наметанным глазом, подмечая, что на лбу у мужчины испарина. - Мам, ему бы парацетамол. Я привозила Вам в прошлый раз в сиропе.
  - Так я же болел! - выдает батюшка, поднимаясь с дивана. - Надо в аптеку сгонять!
  Виктор принимается мотать головой и взмахивает руками, чтобы остановить порывы моих родителей. Он явно не может толком говорить. Не мудрено, во рту швы. Представляю, как ему сейчас больно. Обезболивание скорее всего уже отпустило, но этот брутал явно отказался принять болеутоляющее.
  - Сейчас принесу. В моей аптечке есть. - встаю, поправляя сарафан.
  Виктор подскакивает вместе со мной, но я уже огибаю мягкий уголок, устремляясь к двери. Бегом на воздух! На крыльце он ловит мой локоть, разворачивая к себе, и от смущения меня просто опрокидывает в краску. Щеки пылают, как у подростка!
  - Не надо... - вяло говорит, глядя умоляюще.
  - Температура поднимается уже, я вижу это, все же работаю не первую неделю. К утру Вы не сможете даже рта открыть, не то, чтобы куда-то ехать. - отвечаю на множество его немых вопросов, упреждая сопротивление. - Если хотите нормально поесть и выспаться этой ночью, то придется принять сироп и вытерпеть укол. Согласны? Как я понимаю, Вы воочию убедились в том, что я имею опыт раздавать подобные советы?
  - Да... - он кивнул, неловко отпуская мою руку, но поплелся за мной к машине.
  Изумруды принялись прожигать во мне дыры. Шею стало колоть, и между лопаток неприятно зачесалось. От такого внимания я рискую покрыться пятнами! Его внимание, алё, Ксения, это же Виктор! Но от этих возгласов в голове стало только хуже. Мои нестираемые комплексы никуда не делись, и разум разрывался между профессиональной язвительностью, стеной, которую я возвела, чтобы жить и работать обычным уверенным в себе человеком, и дурацким ежеминутным стопом, который так и тащу с собой с детства.
  Щелкнув брелоком, я ныряю на заднее сиденье своего авто, чтобы вытащить сумочку и небольшой чемоданчик-аптечку. Жаропонижающий сироп, обезболивающее, перевязочный материал всегда вожу с собой. Лучше бы я другую привычку заимела!
  - Идемте... - неуверенно говорю, стараясь не смотреть в глаза, которые сводят с ума.
  Моя детская влюбленность, мое нынешнее наваждение! И узнать-то я его не могла по одному только рту и ребрам в клинике! Мы добираемся до дома, и я командую, чтобы Виктор прилег на диван. Он протестует, прикрывая рот рукой. Ему больно, это заметно.
  - За мной! - зову его в ванную. Помню, отец устроил ванную комнату просторной и в красивой плитке. - Садитесь!
  Ставлю на тумбочку чемоданчик, мою руки и натягиваю перчатки. Привычка. Мужчина недобро поглядывает на меня, но инстинкт спасения его разбитой губы берет надо мной верх, и не спрашивая разрешения, я приступаю. Брызнув местным анестетиком на губы, я приоткрываю ему рот, отдавая указания не сжимать челюсти. Промакиваю слюну, устанавливаю ватный тампон, чтобы ничего не текло, и вкалываю обезболивающее прямо в подъязычную область. Надо сказать, что терпит он стоически, даже не вздрагивая.
  - Сейчас пройдет боль, лекарство рассосется и подействует. Только после еды нужно как следует рот прополоскать, чтобы не довести до инфекции. Та-ак-с, и губа... - ввожу остатки лекарства под воспаленную рану. - Ну, все. Через минут десять можно будет перекусить, только не горячее, все теплое!
  Отступаю на шаг назад, любуясь своей работой. Виктор так и сидит с открытым ртом, наполненным ватой. Таращится, а между его разведенных стою я. Жар тела, аромат туалетной воды, его невыносимо привлекательная щетина на подбородке... Ох, черт!
  - Ой... - усмехаюсь, удаляя тампоны. - Можете поболтать с батюшкой, пока не больно! - восклицаю и только сейчас замечаю два удивленных лица в дверном проеме. - Что? Швы ему сегодня накладывала в травме. Ах, да... - прищуриваюсь, вспоминая. - У него еще и на ребре швы. Упали, Виктор? - немного издеваюсь.
  - Дочка, что ты такая язвительная? - папины мохнатые брови взмывают вверх, отдавая дань моему не типичному поведению. Да, дорогой родитель, я умею и так!
  - Дал в морду одному уроду. - немного с шепелявостью вышло у него. Я знаю его голос, и то, как он убаюкивает мозг, поэтому услышанное сейчас не считается.
  Мы все оборачиваемся на Виктора, криво ухмыляющегося. Знаю, что человека не красит перекошенный рот, но этот... черт возьми, рот, мне нравится и давно... Он выпрямляется во весь рост и словно оживает на фоне уходящей боли, все же держа правую руку у бока, согнутую в локте.
  - Спасибо. - кивает мне, и я слышу, как родители ретируются перешептываясь. Сбежали!
  - А кто все же Вас так отделал? Может, стоит заявить в полицию? - припоминаю, как выглядели его ребра в прорези операционных салфеток.
  - Нет.
  - Ну... значит, нет! - улыбаюсь, сохраняя доброжелательность. - Тогда идемте ужинать? Мама наверняка готовилась к Вашему приезду.
  Мое самообладание рассеивается как утренний туман, потому что роль врача закончена, а в другой моей роли я совсем потерянная, как брошенная собачонка. Щеки покалывает, руки не знаю, куда деть, вцепляясь в чемоданчик. И Виктор, видимо, понимая это, как назло держится рядом и криво улыбается!
  
  Глава 3 1684
  Виктор
  - Виктор Александрович! - виляя сочной задницей ко мне подплывает Марина, секретарь, и по совместительству, моя пассия. Уже полгода. Поднадоело, но я принял решение хотя бы попробовать остепениться. Матушка меня укатала своими мольбами, советами, угрозами, и я.. да, решил просто пожить с этой мыслью. - К Вам Сергей Владимирович.
  - Зови! - коротко, но Марина и с места не двигается, надувая губы. Они у нее розовые, блестящие, словно все время мокрые и немного оттопыренные. Одним словом, я знаю, что там филеры. - Давай, Марин, не стой истуканом. - указываю пальцем.
  Демонстрируя свои личные претензии, она меня только раздражает, ведь сейчас-то мы на работе. Бесит, когда баб не может перестроиться, сама же изобразила наши недоотношения таким образом, так какого черта я должен строить глазки в рабочем кабинете? А недоотношения... потому что всячески убеждая себя, что я мужчина, имеющий определенную стабильность, желающий иметь ее в дальнейшем в виде семьи, услышал разговор Марины с подружкой. Она убедительно и весомо подчеркнула, что дети ее не интересуют в принципе... А зачем тогда устраивать эту самую семью? Мой вопрос был прост и лаконичен, и точно знаю, что любой мужик задает его себе вполне разумно. Если просто трахаться, то зачем жениться и жить вместе?
  - Витя, здорово! - в кабинете появляется Серега Омельченко, мой давний знакомый и хороший работник. Начальник участка. - Три бригады готовы, люди ждут билеты. - Он протягивает папку с исполнительской документацией и проектом в черновике.
  - Отлично, Серег. На тебя всегда можно положиться. Заказывайте билеты у кадровика, оформляйте командировку и вперед! Юго-Восточная железная дорога в твоем полном распоряжении.
  Не вся, конечно, но бригады моей строительной фирмы выполняют самые дорогие работы на объектах 'железки', варят несущие конструкции. Сам по первой профессии сварщик, знаю, что это такое и владею, как говорится, с нуля. Годы опыта, не простого пролезания на рынке строительных услуг, и вот он я во всей красе. Да, я гордился тем, чего достиг, и всегда помнил тех, кто мне подсказывал и помогал.
  - Так чего теряешься, Витя? Дружки-то есть с руками не из жопы? Вот и сбейтесь в бригаду, устройтесь к рельсам ближе, а там и прочухаешь, что к чему. Любой мостоотряд, дефектоскоп вас с руками оторвет, ну, правда, надо разряд поднять, все дела, - разводит руками Каравай, мой комдив, - Надо начать, а потом уж и патроны собирать!
  Стягиваю маску сварщика, хлопая красными от усталости и напряжения глазами. Мне девятнадцать, я солдат-срочник, который частенько привлекается к работе по профессии. И отцам-командирам угождаю, и навыки не теряю, но мысли, что буду делать на гражданке бродят. Здесь, под Таллином совсем иначе выглядит жизнь. Климат мягче, суше, отсюда и дороги, строения не как в России. А что у нас там - прекрасно помню. Мы с мамой прожили всю жизнь во Владимире, и как орудуют зимние морозы с весенними ручьями знаю не понаслышке. На стройках сварка всегда востребована, и любые конструкции под фундамент, многие возрастающие также нуждаются в армировании. А мосты, небоскребы...
  В общем, начинали действительно бригадой. Пару лет как черти не вылезали с вахт да из учебных центров, а потом встал вопрос о внесении большой суммы страховки для членства в СРО и образование юридического лица. Один человек 'отвалился' сразу. Предложение было поровну, не потянул, а может, побоялся, а мы с Сергеем влезли в долги и решились. Спустя некоторое время Серега выкупил свою долю, решил быть просто наемником, он старше меня и ему виднее, как распоряжаться деньгами семьи. Жена, двое пацанов и пожилые родители на обеспечении. Я же рулю практически один, и надо сказать, помогает больше воля, та железная цель, вбитая в голову в нужное время. Каравай... Почему-то из многих людей я отмечаю именно его.
  Тревожная служба в Прибалтике, где отношения с местными не ладились с самого начала, не сыграла большой роли, а вот когда мы вернулись моей службы оставалось три месяца. Дембель, что и говорить, но провел я его, мягко говоря, не лежа на кровати и вырисовывая буковки в альбоме вязью...
  - О чем ты думал, Вить? Завтра прокурор приедет, что я должен сказать? На хрена тебе она сдалась?
  - Уступил инстинкту, - буркнул, трогая побитую челюсть. По ней мне сегодня прилетело от майора. За дело прилетело.
  - Витьк, только возраст тебя оправдывает, знаешь! - удрученно выдает Караваев, совершая казнящие удары в воздухе указательным пальцем. - Он тебя прямо застукал?
  - Ну, да... Я ее у стенки порол. Сама повесилась на меня, да так удачно... Живенькая такая, грудастая...
  - Ох, ты ж млять, пацан... Засранец! Ходок чертовый! - горячо выкрикивает. - Поедешь на свинокомплекс до дембеля, а то майор тебе не даст до него дожить без проблем.
  И за это я тоже был благодарен Караваю, за незыблемую мужскую солидарность! Ему-то ясно, виднее. У него жена под боком, а я одичал за время службы, вон и на женку майора позарился...
  Вспомнил, и повеселел. Были ж времена! Закуриваю, отходя к окну. Как у любого мужика у меня воспоминаний море и многие по бабам, подвигам, так сказать. Всегда уважал это в себе стремление, ибо ничто не вечно под луной, но секс неизбежен! Каравай, правда, не отличался этим делом, все к дому ближе. Жена у него хозяйственная, наготовит, так на полроты. Девчонка Караваевская, и та, пухленькая, розовая, прямо дом - полная чаша. Сколько ни бывал у них, а все как на другой планете. Выходишь потом, мордой обводишь все вокруг, а пусто... Меня-то ждать некому с пирогами да картошечкой.
  Вроде и катился по жизни не оболтусом, а как-то оглядываюсь, и не вижу ничего значимого, кроме бизнеса. Ну, тонус держу, не расползся, не обрюзг, опять же для него? Для баб, для гулянки, для траха, а дома пусто. Маринка там завелась, но толку от этого мало. Правильно мать говорит - или сопьюсь, или сдохну один, что, собственно, взаимосвязанно. Тихо подхожу к входной двери кабинета, отворяя и вспоминая, не забыл ли чего. Билеты, Серегины бригады, разрешительная...
  - ... и не пропущу, Оль, как же? Витя так и тянет, а я так состарюсь, пока жду. Сколько можно? Я вчера даже еду ему готовила и ничего. Все намеки по херу проходят. Может, хоть Олега растормошу. Он знаешь, вроде за границей жил последнее время, звонит такой... Давай встретимся, сто лет и все дела...' Спалиться могу, конечно, но я ж умная...
  Аж хмыкнул на ее последнее замечание. Сидеть задницей на столе в приемной, трепать подружке в телефон про любовника, подпиливать ноготь и не видеть, что ее слышат. Фееричная идиотка! А держит за идиота по ходу меня. Замуж значит, не зову...
  - Бланки авансовых принеси от Настасьи. - бурчу, гремя ключами, чтобы Маринка перестала блеять в гаджет и сорвалась с места.
  Сбрасывает, хлопая телефон на стол и вылетает исполнять. Резвая козочка... Смахиваю экран ее мобильника и смело вычитываю время и место встречи. Мальчишеская горячность во мне никуда так и не делась с годами, и к ней я смело могу присовокупить отличный повод избавиться от Маринки. Копаться в телефоне не прилично, а трахаться с двумя - это уже край.
  - Оставь на краю стола, заберу утром! - покидаю офис, не глядя на Марину, прилетевшую на всех парах с листами в руках.
  Чувствуя себя злодеем номер один, я плюхаюсь за руль авто, прикидывая, как совмещу приятное с полезным. Встреча Маринки с любовничком назначена не так далеко от выезда на Жуковский, можно было бы и к Караваю заехать. Давно не виделись.
  - Дмитрий Романович! Здорово тебе, дружище. Буду в твоих краях, могу навестить, по стаканчику пропустим. - отзываюсь, слыша ответ на звонок.
  - Заезжай, мы будем рады с женой. Как перебрались сюда, так и дочка собственная не часто бывает. Приезжай обязательно, Витя! Давай... - знакомый скрипучий голос пожилого человека радует. Меня рады видеть и это здорово! Перетру с Караваем заказчиков, все же тот уходил на покой замом по тылу, в стройиндустрии шарит.
  Поди опять будет его пухляшка сидеть напротив с каменным лицом. Так сверлит меня глазищами, будто сожрать готова. И немудрено, с ее-то внешностью только мечтает о внимании, а сверстники издеваются. К своему стыду я тоже в школе дразнил упитанную девчонку, участвовал во всяких там засадах, обзывал. Ее затравленные глазищи и напоминают мне синие омуты Караваевской дочки. Знойно рыжая, как кусок солнца, с этой нереальной синевой и ямочками на пухлых щеках, она больше привлекала внимание этим сочетанием, нежели женственностью.
  Выруливая в потоке машин, я как-то неловко задумываюсь о ней. С чего бы? Взрослый мужчина и не оформившийся пухляш с пушистыми ресничками. Неет, не о том думаю. Она уже давно не такая, лет-то прошло! А кроме того у меня до Каравая 'суперагентский выход с цыганочкой'. Свернув на парковку небольшого ресторанчика на окраине, я закуриваю и принимаюсь ждать. Не долго, спустя минут десять показывается машина Маринки. Может, зря все это затеял? Мальчишеством отдают капитально, но я и не старпер, могу ж потешить свое эго, как говорят из главного ящика страны именитые психопаты... Психологи вроде, психоана... не туда.
   К Маринке тут же подходит мужичок, не высокий, коренастый, так себе типок. Чмокает в щечку, ручонку ее на локоток кладет. Все, понеслась... Пока Маринка лыбится ему, крутит жопкой, я оказываюсь рядом.
  - Ключи. - обращаюсь к ней, не замечая обалдевающего хахаля. - Сюда давай.
  Маринка что-то хотела ляпнуть, но рот закрыла вовремя, вытаскивая из сумочки ключи от моей квартиры.
  - А ты кто?
  - Конь в пальто. Рогатый немного, но думаю, пройдет! - потираю затылок привычным жестом. - Если у тебя нехватка витаминов, кальция там, обращайся! - киваю на испуганную Маринку, покрасневшую как помидор. - Эта тебе быстро обеспечит.
  - Витя... - она предпринимает неудачную попытку что-то сказать.
  - Шмотье свое получишь у охранника под расписку, после того, как заявление напишешь. - вымораживаю ее, бессловно ерзающую оттянутыми губищами.
  - Марина? - включается ее мужичок, отмерший и по ходу вкуривший суть. - Я не понял.
  - Достаточно того, что понял я! - врезаюсь кулаком в челюсть оппонента, который так и не допер, какую роль играет в этом спектакле.
  Мужичок приседает, ибо я не собирался его калечить, ударил не сильно, но меня тут же хватают сзади. Выворачиваюсь, жмякая второго, но тот, видимо, ожидал, поэтому успевает мазануть мне по роже. Отплевываясь брызнувшей кровью, приседаю, получая преимущество, и укладываю неизвестного мужчину рядом с первым. Охранник... Нашел, куда влезть, баран. Мотнув башкой, чтобы прийти в себя, разворачиваюсь и убираюсь к машине.
  Кровь садит прилично, капая на футболку, и на светофоре я бросаю взгляд в зеркало. Как вампир, бля! Припоминаю, что в районе есть больничка и нащелкиваю адрес в навигаторе. Похоже, рассечение, как в старые добрые времена неугомонной юности. И опять из-за бабы! Зато настроение себе поднял, точно. По телу бродит приятный адреналиновый выброс, подзуживающий на подвиги, но сегодня я еще получу удовольствие.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"