И вот, пообещал Иван царю-батюшке скифское золото отыскать, а сам не знает, с какой стороны к этому делу подступиться. У кого ни спросит, никто ничего не знает, словно и впрямь не было тех сокровищ, - дело темное, одним словом. Да и сами скифы - то ли были, то ли нет. Вот тогда и решил он в библиотеках порыться да побольше про скифов этих и про их золото разузнать.
Пошел он в библиотеку царскую, а там литературой дьяк Митрофан заведовал, - бородою зарос, патлатый весь - вылитый леший. Тот самый, что раньше на Кукушкином болоте жил. Да только наскучило ему в болоте плескаться, потянуло к людям, вот и приблудился к монастырю, а уже монахи его писать-читать обучили и пристроили в цареву библиотеку книги перебирать.
Попросил Иван Следопыт Митрофана дать ему что-нибудь про скифов прочитать, а тот то ли глуховат был, то ли глуповат, то ли еще чего, да только решил, что Иван его про сфинксов спрашивает, вот и принес свитки с иероглифами египетскими. Положил перед Иваном и в книге амбарной расписаться дает. А Иван подивился на письмена непонятные, да и спрашивает:
- Ты что мне даешь? Что это еще за каракули?
- Бери, какие есть, грамотей, - заворчал на него Митрофан, а сам как-то недобро исподлобья на Ивана поглядывает.- А мое дело маленькое: нужную литературу читателям подыскивать. Вот тебе что надобно?
Иван Следопыт сказал, что хочет знать про золото, которое скифы в курганах своих прячут вместе с покойниками, - на что Митрофан порылся в ворохе рукописей, нашел картинку, на которой пирамиды египетские нарисованы, и ткнул в нее пальцем.
- А это что, по-твоему? Это и есть курганы, в которых басурмане царей своих хоронят. Говорят, золота там, - вперемешку с покойниками, - видимо-невидимо. Забирай и проваливай, не мешай мне научно трудиться. - И глазами злыми на Ивана смотрит, бормочет что-то себе под нос.
Иван значения этому не придал, но нехорошо ему как-то стало рядом с лешим в тесном библиотечном чулане, потянуло на улицу. Да и курганы скифские на рисунках выглядели убедительно.
- То, что надо, - радостно сказал он и ткнул пальцем в египетские пирамиды. - Они самые - курганы скифские. - Сгреб рисунки и расписался в получении. - Так говоришь, золото там вперемешку с покойниками?
- А то, - хмыкнул Митрофан и вытолкал Ивана за дверь.
Только на улице Иван вдруг сообразил, что Митрофан - и есть тот самый леший, который раньше на Кукушкином болоте жил, а стало быть, может дать показания про шпиона Кукушкина и про золото. Вспомнился ему и недобрый взгляд лешего.
- Вот же я растяпа. - Он шлепнул себя по лбу. - Правильно говорят, что поспешишь - людей насмешишь.
Он быстро вернулся в библиотеку, а Митрофана уже и след простыл. Другой дьяк на его месте сидит, - Анисимом звать.
- А скажи-ка, Анисим, - обратился Иван Следопыт к дьяку, - где Митрофан, который только что тут был?
- Да знамо где, - ответил Анисим. - В леса подался. Отпуск взял за свой счет. Давненько его уже не видал, - добавил еле слышно, а сам глаза прячет.
- Ну, ничего, - сказал Иван строго. - С тобой я еще разберусь.
И ушел. В первую очередь, ему нужно было золото скифское в казну вернуть, а уже потом предателей на чистую воду выводить. Клял, конечно, сам себя, на чем свет стоит, - что такого важного свидетеля упустил, - но ничего не поделаешь.
Принес домой манускрипты и принялся их изучать. Да только слишком уж сложной задача оказалась: день и ночь бился над каракулями, - по всякому их вертел, - но так ничего и не понял.
- Вот ведь не было печали, - сказал в сердцах. - Сам себе задачу придумал.
Но отступать Иван Следопыт не привык. Достал стекло свое увеличительное, как всегда поступал в самых сложных ситуациях, и принялся через него манускрипты изучать. И так, и сяк вертел, и нашел таки на обратной стороне рисунок, на карту похожий, а на нем треугольниками курганы скифские помечены, - об этом он сразу догадался. Обрадовался тогда Иван: понял, что на след, наконец, напал. Пошел к Бабе-Яге советоваться.
Та посмотрела на письмена и тоже удивилась:
- Это ж надо... - Почесала затылок. - Отродясь чудес таких не видывала. Где этакие каракули чудные раздобыл, князь?
2
Признался Иван, что Митрофан их ему посоветовал, а потом рассказал все, что знал про курганы скифские, в которых цари вперемешку с золотом захоронены, и карту с рисунками показал. Долго Баба-Яга всю эту невидаль разглядывала, губами причмокивала да бормотала себе что-то под нос, а как карту увидала, так и оживилась сразу же:
- Знакомое местечко, князь... С подругами там отдыхали надысь... - А сама Ивану хитренько так подмигивает. - Лет этак сто назад. - А потом вдруг всполошилась, по избе запрыгала, на Ивана с упреками накинулась: - Чего расселся, князь? Эх, кабы знать тогда, что золото там!.. Полетели, Иван, пока без нас все не растащили...
- О чем ты, старая? - не понял Иван. - Куда полетели-то?
- На кудыкину гору, - взвизгнула Баба-Яга. - Давай, поторапливайся.
Она схватила Ивана за руку и потащила из избы. Но тот заартачился, объяснений потребовал.
- Чего тебе не понятно? - заворчала на него Баба-Яга. - Знаю я эти места: летала там. Сядем в ступу, повыше поднимемся, - сам все увидишь. Эх... - Она схватила себя за волосы и запричитала: - Кабы раньше знать, что золото там... Ведь сколько раз мимо пролетала...
Она махнула на Ивана рукой и выскочила во двор. Только тут Иван Следопыт сообразил, что Баба-Яга затеяла. Бросился следом за ней, дверью в сердцах хлопнул. Едва успел: Баба-Яга уже в ступе стояла, к взлету изготовилась. Втиснулся кое-как рядом с ней, ухватился за края посудины, что было силы, и глаза закрыл от страха. Тут же дух захватило от скорости, а когда над облаками взмыли, холодно стало, пальцы окоченели, но Иван разжать их боялся. Глаза слезятся, слезы тотчас же на щеках в ледышки превращаются. Раскрыл глаза Иван с трудом и обомлел от видов открывшихся.
- Не-е-е, - крикнула ему в ухо Баба-Яга. - Повыше поднимусь, тогда сам все увидишь. - Взмыла ступа ввысь, и Баба-Яга завопила радостно: - Вон! Вон курганы энти басурманские! Что я тебе говорила!!
Посмотрел Иван Следопыт туда, куда старуха пальцем тыкала, и сам убедился в том, что на правильном пути они: все, как на рисунке было начертано. Высятся курганы, один другого выше. Вот только не околеть бы, - думает, - и глаза закрыл окончательно.
Стали спускаться, над морем пролетели, а дальше - пески одни кругом, а по пескам животные причудливые ходят.
- Верблюды это, - с видом знатока сообщила Баба-Яга. - Держись покрепче, садиться буду.
Приземлились они на окраине города какого-то, а к ним басурмане со всех сторон бегут, руками в их сторону показывают и кричат что-то. А сами с ног до головы в одеяния заморские укутаны, даже лиц не видать.
- Гляди, Иван, - крикнула Баба Яга Ивану в ухо. - Гастарбайтеры. Точно, плакали наши денежки. Слыхал, как в прошлом веке гастарбайтеры князей Шереметьевых обнесли? Двенадцать мешков столового серебра с мусором вынесли.
- Одиннадцать, - поправил ее Иван, а сам стал думать, что дальше делать. - Надо бы и нам переодеться, - говорит, и карманы ощупывает.
- Еще чего, - возмутилась Баба-Яга. - В одежды басурманские рядиться? Не бывать этому.
А народ все прибывает. Смотрят на них, кто с любопытством, а кто с подозрением. Объяснил ей Иван, что нужно это для конспирации, но она зафыркала, заупрямилась:
- Что, и морду укутать прикажешь? Дикость какая-то...
Достал Иван Следопыт из кармана свое стеклышко увеличительное и стал его, не слушая Бабу-Ягу, на заморские одежды выменивать, а басурмане, как увидали стеклышко, так и сами все отдали, да еще и яства всякие предлагать начали. Удивился Иван, облачился в одежду басурманскую, а стеклышко в глаз вставил, чтобы получше разглядеть все. Тут иноземцы и вовсе на колени перед ним рухнули.
- Фараон, - кричат, - фараон!! - И руки к нему протягивают.
- Вот ведь дикари какие, - проворчала Баба-Яга, а сама радуется такому вниманию. Напялила тоже на себя платье, золотом шитое, лицо платком обмотала и разглядывает себя в зеркало. - Одно слово, гастарбайтеры. Покажи-ка им, Иван, карту нашу, - говорит. - Пусть курганы свои опознают.
Достал Иван карту из мешка и поднял над головой. Тогда басурмане пали ниц и головы руками прикрыли.
- Что это с ними? - удивилась Баба-Яга. - Неужели не признали, Иван?
Но тут басурмане завскакивали, плясать начали, а потом подхватили Ивана и Бабу-Ягу на руки и потащили куда-то. Долго шли, - почти весь день и всю ночь, - а к утру ближе проснулся Иван, смотрит: прямо перед ним курган высится, а рядом еще несколько. Опустили их на землю басурмане, а сами опять лицами в песок уткнулись, да и заснули так. А Иван с Бабой-Ягой стали на курган карабкаться.
Нашли вход и пошли по лабиринту запутанному. Темно вокруг и холодно, - хорошо, что факелы с собой догадались захватить. Вот, пришли, наконец, в зал главный, а там покойник на постаменте лежит, весь тряпками обмотанный, а вокруг сундуки с золотом и камнями драгоценными. Золото блестит, камни сверкают, переливаются всеми цветами радуги, - обомлели оба от этакого великолепия. Потом Баба-Яга к ближайшему сундуку кинулась и руки по локоть запустила в сокровище.
- Держи, Иван, карман шире, - говорит. - Вот оно - золото скифское.
- Сколько ж его тут, - пробормотал Иван, а потом на покойника посмотрел. - Не иначе, сам царь Иоанн тут похоронен.
Он подошел к постаменту и стал, при свете факелов, покойника разглядывать. Баба-Яга, с ног до головы увешанная золотыми побрякушками, тоже подошла и встала рядом с ним.
- Вылитый, - говорит. - Одно лицо. Помню я царя Иоанна. Он это... Эх, не догадались мешки захватить. Все сразу и не унесешь.
Иван Следопыт посмотрел на нее задумчиво, да и говорит:
- Ты что это тут удумала? Курганы расхищать не позволю. У нас экспедиция научная.
- Что?! - завизжала Баба-Яга и бросилась к сундуку, распласталась поверх сокровища. - Мое это! - Стала драгоценности горстями загребать и за пазуху совать. - Забираем и уходим, Иван. Когда еще такое увидишь...
- Сокровища эти государству российскому принадлежат, - заявил Иван. - Надо сначала царю-батюшке обо всем доложить.
- Ты как знаешь, князь, - снова завизжала Баба-Яга. - А я свое никому не отдам, чье бы оно ни было. Я тебе это место показала. Доля мне причитается. - И она продолжала набивать сокровища во все складки одежды. - Дурак ты идейный...
А Иван не слушал ее. Ходил по залу, на стены светил, и размышлял о чем-то своем.
- Да то ли это место? - сказал, наконец. - Не нравится мне все это.
Он опять посветил на стену, а она вся каракулями исписана, - такими же, как в манускриптах, которые ему Митрофан дал почитать.
- Брось, Иван, - стала уговаривать его Баба-Яга. - Каракули, золото, царь Иоанн - покойничек, царство ему небесное, - все сходится. Забираем и уходим.
- Погоди-ка, - сказал Иван Следопыт и подошел к постаменту. - Держи. - Он передал Бабе-Яге факелы, а сам ухватил покойника и забросил его себе на плечо. - С собой возьмем, - сказал. - Личность установить надо.
- Что?! - заверещала Баба-Яга. - С мертвяком на борт не пущу!! - Но Иван и слушать ее не стал, пошел к выходу.
- Справедливость историческую требуется восстановить, - пробормотал он себе под нос. - Негоже православному царю в басурманском могильнике лежать.
- А золото не отнимешь? - с надеждой спросила Баба-Яга, а сама следом поплелась, роняя на ходу драгоценности. Иван что-то пробурчал в ответ. - Ладно, возьму грех на душу, - нехотя сказала Баба-Яга. - Но вообще-то не положено. Сам знаешь, князь... Порядок такой...
Вышли они на свежий воздух, свистнула Баба-Яга, - ступа сама прилетела. Запихали в нее мертвеца, сами кое-как устроились и улетели, пока басурмане спали. Вот такая история с Иваном Следопытом приключилась. Прилетели они назад, Баба-Яга в лес сразу кинулась - сокровища свои зарывать, - а Иван пошел к царю доклад делать. А тело в Академию отнес - личность устанавливать, - только оно там ожило и сбежало от профессоров. Да еще и документ секретный прихватило, но это уже совсем другая сказка.