То ли дело - американки: всем по двадцать два года, холеные, сисястые, и пишут все одну и ту же фразу: "С вашей улыбкой солнечный свет не нужен". Гоу хоум фром раша, козы драные. Лимит доверия у вас там исчерпан, а не лимит ликвидности.
- Правильно, - это Ольга, тридцать два года, Архангельск, разведена, сыну восемь лет: - Нам самим мужиков не хватает))) А меня вот турки достали уже...
Так мужиков не в Интернете надо искать, Оленька, тут мужиков нет: одни пользователи. Оленька две недели с ним переписывалась, а потом пропала: не дождалась от него решительных действий... Не будешь же каждой объяснять, что ему вообще от них ничего не нужно, - просто рынки залегли в боковик, и все ждут от Бернанке третьего этапа количественного смягчения. Фантазии нужно реализовывать, Оленька (Машенька, Настенька), или хотя бы постоянно чем-то подпитывать, иначе они быстро становятся скучными, ввергая человека в уныние, если только им на смену не приходят другие фантазии. Только не надо думать, что наши влечения являются игрой воображения, - наоборот, они - призраки, питающиеся человеческими фантазиями. Вот почему отношения в сети непостоянны и быстротечны, а увлечения столь же стремительны, сколь и легковесны.
- Ирка, двадцать восемь лет, Самара, отвали от меня, ищи мальчика по вызову. У тебя жопы нет и ноги кривые.
Впрочем, жопа, пожалуй, есть. А вот Наденька интересуется, может ли он заняться виртуальным сексом. Наденька, если ты так ставишь вопрос, то, конечно, да. Для него нет ничего невозможного: он умен, образован, стильно выглядит, абсолютно уверен в себе, всегда улыбается, часто шутит, иногда просматривает эротические журналы, хочет создать семью в течение трех ближайших лет, но считает, что предварительно надо переспать; палец в рот ему не клади - оближет до коленок, а вот измену никогда не простит, потому что сам не способен на предательство; не интересуется чужой национальностью и вероисповеданием, и сам в бога не верит, считая, что куда важнее, чтобы бог верил в него; не выпивает с друзьями или в одиночестве, перед тем, как к кому-нибудь приставать, - потому что в принципе не выпивает и не пристает; уверен, что женщины должны брить ноги, и что от них должно всегда хорошо пахнуть, сам принимает душ два раза в день, понимая, что всем глубоко безразлично, сколько раз он это делает, равно как и все остальное. Приоритетами для него являются шестилетний сын и собственное здоровье, поэтому занятия спортом занимают в его жизни большое место.
- Ну, ты, коза драная, раскорячься в сорок шесть лет так же, тогда и оценивай...
- Сам ты петух драный. - Светочка (тридцать девять лет, Архангельск, хочет влюбиться, килограммов сорок лишнего веса) поставила низкую оценку его фотографии, на которой он запечатлен сидящим на шпагате. В сорок шесть лет он впервые в жизни сел на шпагат, - после того как стали отниматься ноги, а томограф обнаружил на его позвоночнике семь грыж, - и теперь он не пытался поставить себя на место таких людей, как эта жирная Светочка, а тем более - угадать ход их мыслей. Да и стоит ли додумывать чужие мысли, если не знаешь, чем они заканчиваются: мало ли какой сумасшедший думал их до тебя?
***
Мир, окружающий нас, физики называют макромиром. В этом мире человек имеет дело с привычными ему вещами, принимая за единицу их измерения один метр. Вооружившись микроскопом или телескопом, можно также проникнуть в микромир и мегамир, - миры атомов и галактик, - измеряемые, соответственно, ангстремами и парсеками. Очевидно, что, несмотря на разницу в размерах, все эти миры взаимосвязаны, - а поскольку у всех этим миров существуют граничные размеры, значит, за их пределами лежат другие миры, с иным характерным размером, на несколько порядков меньше ангстрема и на несколько порядков больше парсека. Еще Макс Планк, основоположник квантовой физики, теоретически обосновал существование наномира, размеры которого в несколько раз меньше размеров атома, однако практические исследования в этой области стали возможными лишь спустя многие годы.
Федор Петко, еще в шестнадцатилетнем возрасте увидевший во сне нечто подобное, внимательно следил за новостями из мира науки, а после окончания лечения в тибетском монастыре, устроился инженером в китайскую компанию, занимавшуюся исследованиями в сфере нанотехнологий. И вот тут, - возможно, под влиянием преследовавших его снов, - он пришел к совершенно неожиданному выводу: он вдруг заявил, что дальше ничего нет, и что нано - и мегамиры каким-то непонятным, - то есть одним им и одному ему видимым, - образом 'проникают друг в друга, замыкая тем самым мироздание на себе и в себе самом, и внутри себя, со всеми входящими в него и вытекающими из этого сущностями', - ни больше, ни меньше. И происходит это не в результате каких-то там квантовых скачков или переходов, а именно так, как ему приснилось, - чему он дал свое имя, назвав это диффузией Петко, о чем тут же написал доклад для Совета Директоров 'Наначайна', на что китайцы, не долго думая, его тотчас же уволили.
Так он оказался в России, где попал в поле зрения спецслужб и топ-менеджеров госкорпорации 'Роснано', - это, конечно, были всего лишь слухи, умело распускаемые вокруг готовившегося размещения акций 'Наномира' на фондовой бирже, но вполне можно допустить, что чиновникам от нанотехнологий, озабоченным в тот момент вопросом распределения многомиллиардных бюджетных ассигнований, показались симпатичными идеи Федора Петко, объясняющие все и вся из самого и самое себя. Ведь если даже само мироздание, по теории Петко, не бесконечно, а имеет, грубо говоря, форму окружности или шара и, расширяясь до галактических размеров, опять переходит каким-то образом, - приснившимся Федору в юности, - на наноуровень, замыкаясь тем самым на себе и в себе самом и внутри себя, то что уж говорить о всех составляющих его или вытекающих из этого сущностях, которые тем более легко объяснимы из самих себя и имеют смысл лишь в себе самих. Так или иначе, но, когда через год после его возвращения в Россию с большой помпой было объявлено о выходе на фондовый рынок компании 'Наномир', многие сразу предположили, что бюджетным ассигнованиям на нанотехнологии теперь будет найдено достойное применение и объяснение где-нибудь внутри самих себя, - то есть, попросту говоря, они будут 'распилены'.
Только этим можно объяснить ажиотаж спекулянтов и инвесторов в первые часы торгов акциями 'Наномира'. При этом, совершенно никто почему-то не подумал о том, что и средствам инвесторов и спекулянтов может быть найдено лучшее применение где-нибудь внутри, - и то, что произошло с акциями после, по здравом размышлении, легко укладывается в теорию Петко. Сам он, впрочем, об этом даже и не подозревал, - во всяком случае, такое впечатление складывалось при чтении его сообщений в Твиттере, - и очень огорчался, когда его спрашивали про акции, искренне не понимая, почему ему задают такие неудобные вопросы. На форуме даже высказывались предположения, что Петко - лишь номинальный владелец 'Наномира', - и кто-то просто использует его в своих целях, а ценными бумагами спекулируют братья Слонимские, собственники инвестиционной компании 'Слон', которой 'Наномир' передал акции в доверительное управление.
Ни одна компания не может самостоятельно торговать своими акциями на бирже из-за существующих запретов на использование инсайдерской информации, при этом ни для кого не секрет, что профессиональные брокеры, которым компании поручают вести свои дела, - их еще называют маркетмейкерами, - будучи тесно связанными с менеджментом компаний, охотно промышляют инсайдом, манипулируя акциями своих доверителей. Впрочем, подозревать их в этом считается вроде как дурным тоном. Братьев же Слонимских в манипулировании ценными бумагами клиентов подозревали все, - и, хотя официальных обвинений им ни разу предъявлено не было, сам по себе выбор компанией 'Наномир' своего маркетмейкера должен был бы насторожить участников биржевых торгов. Но не тут-то было, и, коль скоро на кону стояли многомиллиардные бюджетные ассигнования, сомнительная репутация 'Слонов' пришлась как раз впору.
А потом произошло то, что и должно было произойти: продав половину переданного им пакета акций 'Наномира' в среднем по четырнадцать рублей, оставшуюся часть они использовали для того, чтобы обрушить стоимость бумаги и держать ее как можно ниже до тех пор, пока разочарованные инвесторы и трейдеры не признают свои ошибки и не начнут избавляться от этого хлама, возвращая его братьям Слонимским по ценам в три-четыре раза ниже тех, по которым у них же купили. И, само собой разумеется, в тот самый момент, когда большая часть горе-инвесторов выйдет из акции, зафиксировав убытки, котировки начнут демонстрировать хороший, уверенный рост, а аналитики станут наперебой уверять в перспективности компании.
Братья не только поощряли своих сотрудников распространять в СМИ искаженную информацию и недостоверные сведения, но и сами планировали и координировали все эти кампании и даже принимали в них самое живое участие, регистрируясь на всевозможных форумах и сайтах под разными именами и вступая в жаркие дискуссии. Этим, в общем-то, с той или иной долей цинизма, биржевые торговцы занимались всегда и везде, но, с появлением Интернета, их деятельность приобрела совсем уж неприличный характер. И, если какой-нибудь инвестор из Новосибирска, на свою беду, вдруг вычитает на каком-нибудь сайте, что на графике всеми забытой и никому не нужной акции специалистами по теханализу обнаружены бычьи дивергенции, свидетельствующие о скором ее росте на двести-триста процентов, и сломя голову бросится скупать ее на свои кровные, пенять ему впоследствии останется только на самого себя, - потому что никому нет никакого дела до проблем какого-то инвестора из Новосибирска, и никто не будет менять из-за него сложившиеся правила игры.
В лучшем случае, на каком-нибудь форуме компанию ему составят те самые горе-специалисты, - которые, может быть, и впрямь что-то там где-то увидели и тоже вложились в эти всеми забытые акции до последней копейки, - потому что крупные фондовые игроки тоже хорошо знают технический анализ (и сами регулярно проводят обучение мелких трейдеров), и могут, учитывая их финансовые возможности, нарисовать любые сигналы к покупкам, лишь бы избавиться от не нужной им бумаги.