От поросшего тростником берега их столик отделяла лишь узкая малохоженая тропинка.
Ему нравилось здесь : место чудесное, прямо на озере. Цены приемлемые, обслуживают быстро, кругом парк - да не парк, а прямо лес заповедный.
- Класс, - восхитилась Надя, усаживаясь, и вздохнула. - А ландыши у вас здесь есть? Сейчас же самое ландышевое время. Обожаю!
Петров улыбнулся: здорово, все-таки, что она, наконец, смогла приехать посмотреть, как он здесь, в европах, устроился. Правда, пока его контракт на год всего - но ничего, потом продолжим. Не боги горшки обжигают. Петров умел добиваться поставленых целей.
- Во Франции, кстати, есть даже праздник ландыша такой. Как раз где-то в начале мая, если не путаю. Считается, что в это время он обладает особой магической силой, - блеснул он эрудицией и внимательно посмотрел на девушку. - А еще точнее, счастье приносит. Кажется, Карл девятый этот праздник у них ввел. - Надя задумчиво щурилась на серебристую в лучах солнца водную поверхность и продолжала молчать. - А древние греки знаешь, что думали? Что это капли пота Артемиды, убегающей от фавнов. О как.
Краем глаза поймав на себе восхищенный Надин взгляд, Петров закрыл меню и в ожидании официанта тоже обратил взор к озеру.
Озеро запрудили утки. Они сплывались в оживленные группки, гомоня, стоило кому-то из них почуять съестное, с увлечением вылавливали крохи - а потом веерно расплывались в разные стороны, оставляя за собой маленькие форватеры. Другие, менее голодные - или, может, просто более спортивные - бегали друг за другом по воде, смешно вытягивая шеи. Будто в салочки играли.
За утками гонялись собаки. Приличным собакам полагалось выгуливаться именно здесь, на этом озере, и ни на каком другом - что было даже отражено в его, озера, названии. Так что уткам, хочешь - не хочешь, а приходилось с этим считаться - насильно ведь их тут никто не держал. Для собак же предусматривалась специальная купальня неподалеку от кафе, в обрамлении камышей и тростника.
После нескольких месяцев ежедневной пробежки вокруг озера Петрову казалось, что он уже может водить к его берегам экскурсионные группы. Даже с завязаными глазами может. Вот, например, собачья купальня: земля на берегу причудливо дыбится, взрытая бесчисленными когтями. По доносившимся оттуда звукам он в точности знал, что там сейчас происходит: с радостным лаем , в фонтанах брызг устремляются четвероногие за палками, пущенными хозяевами в водную даль - однако искушение переключиться с корявой деревяшки на теплую, пушистую уточку слишком велико. Утки, возмущенно хлопая крыльями, уходят от погони - однако, несмотря на этот, по много раз на дню повторяющийся ритуал, покидать озеро не желают.
Собачьи хозяева топчутся тут же, у края воды, радостно обмениваясь приветствиями по поводу ранней весны. Порой какой-нибудь пес делает попытку нарушить этикет - и тогда уравновешенно-сонное лицо его владельца искажает гримаса... Голос срывается на крик, крик на визг, на хрип; хлопают руки, топают ноги, истерически захлебывается лай - в результате чего виновник быстро приводится к порядку, и над озером снова воцаряется блаженная тишина...
На столик, за которым они сидели, падала кружевная тень от каштана. Озеро искрилось, ликовало бликами, небо ослепительно голубело - и ничто не нарушало этой идилии. Наде зрелище было внове, а Петров в основном смотрел на нее - так что обоим было очень хорошо.
- Хотя вот кельты думали, что ландыши - это сокровища эльфов. - Официант куда-то запропастился, и Петров принялся развивать тему дальше. - Прикинь: вон под тем дубом сидит забавный такой эльф и стережет свое...
- Ой, вон он, держи! - тоненько, совсем по-девчоночьи закричала вдруг Надя, - и Петров, проследив за направлением ее руки, увидел уже скрывавшегося в зеленой чаще парня с с его новеньким вофскиновским рюкзаком, который, как обычно, он бросил на траву за креслом.
Позорище какое! - сроду в их респектабельной местности такого не случалось. А тут еще при Наде - что она, вообще, подумает себе?!
В следующую секунду, однако, мысли Петрова приняли иное направление: кошелек, в нем восемьдесят евро, кредитки. Права. Ключи от дома и гаража! Фотоаппарат!!
- Я сейчас! - сорвался он с места.
Бегал Петров хорошо, и быстро. Скрываясь в кустах, он спиной чувствовал Надин восхищенный взгляд: его реакцией, быстротой, бесстрашием - а возможно, и спортивной фигурой.
Ободренный этим, несся он по буйно расцветшим за последнюю неделю зарослям высокой травы. Буквально каждый куст встречал его как старого знакомого. Некоторое время расстояние между ним и вором не уменьшалось, однако тот явно не рассчитывал на марафон -так что уже через несколько минут разрыв между ними стал стремительно сокращаться.
Вот и прогалина, где он обычно делал махи ногами у пня. Тяжело дыша, преследуемый свернул было с нее в бурелом, но вдруг резко остановился и бросил рюкзак в траву.
На вид ему было лет восемнадцать. Турок. Ну, или араб, Петров не очень в них разбирался. Ниже его на полголовы, короткая стрижка, или даже бритый. Темные, почти черные глаза. Майка, сверху жилет с оттопыривающимися карманами.
Не сводя глаз с вора, Петров схватил брошеный рюкзак. Тот был подозрительно легким. Камеру успел вынуть, гад! Камера была отменная, дорогущая - он совсем недавно приобрел ее, решив всерьез заняться фотографией.
- Камера! - мрачно потребовал Петров и протянул руку.
Турок смотрел непонимающе, правая рука в кармане. Но почему-то не убегал.
- Камеру отдавай, зараза! - неожиданно для самого себя громко, по-русски, захлебываясь адреналином, гаркнул Петров.
Заслышав русскую речь, вор замер, и на лице его Петров прочел целую бурю эмоций. Замешательство? Или даже страх? Но рука его по-прежнему оставалась в кармане, и это не давало Петрову покоя. Их окружали густые кусты. А вдруг у него там, в кармане, нож? Вот будет замечательно, истечь в прибрежных кустах кровью... Трагический конец молодого одаренного специалиста из России... Мда... Ну или там кастет какой... Тоже неплохо, сотрясение мозга за здорово живешь заработать...прощай, продление контракта!
- Рруку!! -снова рявкнул он по-русски как мог более грозно, накручивая себя. Турок стоял словно загипнотизированый. Тогда, преодолевая страх, Петров подошел к нему вплотную, и выдернул из кармана руку. Ножа не оказалось.
- Куда камеру дел?! - Петров схватил вора покрепче и принялся выворачивать карманы жилета. Безжалостно выгреб на свет: зажигалка, смятая пачка сигарет, залоснившийся от старости, дешевый кошелек... Турок продожал безмолствовать, как аршин проглотил. В глазах его отражался теперь неподдельный ужас. Похоже, он принял его за русского мафиози. Внезапно рука Петрова наткнулась на шары отлично накачаных бицепсов, и ему снова стало не по себе.
- Ах, в молчанку играем? Не хочешь отдавать? А ну, пошли! - он ухватил вора за плечо и подтолкнул его в сторону тропинки. Тот не сопротивлялся. - Давай-давай!!
Для острастки Петров покрепче, словно клещами, сжал плечо грабителя.
...Они шли уже минут пять. Куда, интересно, он его ведет? В полицию? Мда, хороша, надо думать, картинка. В тисках русской мафии, называется. Не ослабляя железного захвата, другой рукой Петров еще раз ощупал содержимое рюкзака - и неожиданно наткнулся на камеру. Потом на кошелек. Боковой карман чуть оттягивала связка ключей. Все было на месте.
Он представил себе: вот они выходят из леса. Надя - вся такая воздушная в своем сарафане и шляпке - сидит, забыв про кофе, вполоборота в сторону тропинки, волнуется. А он не один, с добычей. Про уток, про светлый чудесный день - забудь! Какое там кофе, какие пирожные! - прямо сейчас отправляемся. Не могу же я его, как осла, к дереву пока привязать. Как куда? - в полицию, протокол составлять. Чтоб ему, гаду, впредь неповадно - чуть камеру не спер! Да и вообще!
А завтра Надя уезжает. Тьфу ты, вот ведь...
Он украдкой скосил глаз на ведомого: мда, жидковат качок-то оказался. И чего это он, интересно, так сразу сник, без боя? Неужели и вправду такую жуть он на него своим русским языком навел? - или может, просто, как говорится, смелость города берет? Трусишка зайка серенький под елочкой скакал.
Нет, не мог он понять некоторых. Казалось бы, вот сейчас - чего он, спрашивается, тащится с ним рядом?! Хоть бы сделал что-нибудь, попробовал сбежать, что ли - он ведь его уже и не держит почти, вон, совсем захват ослабил! Что ему нужно-то, вообще?! С каждой минутой Петров ощущал себя в роли мафиози все более неуютно.
Вот уже и прогалина с двумя кривыми дубами с краю - пробегая мимо, он чуть не каждый день мельком думал, что вот же интересно, семена упали здесь, проросли - а деревья тянутся к свету... И вдруг Петров, к радости своей, почувствовал, как плечо под его рукой - робко, словно не веря - зашевелилось. Тогда он сделал вид, что следит за полетом над озером крупного, ярко окрашенного селезня - и внезапно подконвойный его резко дернулся. И в тот же миг метнулся в кусты.
Петров хмыкнул. Вдруг взгляд его упал на траву и он не поверил своим глазам -все тенистое пространство под дубами было усеяно ландышами. Ковер - нет, целое озеро ландышей! И ведь сколько бегал, ни разу их здесь не замечал. Вот так и бывает, когда все бегом.
Он наклонился и сорвал цветок - даже один, совсем, маленький, грациозно склонивший усеяный снежными колокольчиками стебелек, он источал острый, одуряюще пронзительный, волнующий запах. Такие запахи бывают только весной - когда вокруг все молодое, новое, с иголочки. Он и не заметил, как целый букет нарвал. Выпрямился, поправил на спине рюкзак, представил себе, как обрадуется Надя - и улыбнулся.