Соф : другие произведения.

История с простым векселем

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Возможно, это очень занудная и совершенно действительности не соответствующая история. Возможно, наоборот. Возможно, она рискует Вам понравиться, если Вы знать не знаете, и знать не хотите, что такое вексель. Возможно, наоборот. Вероятней всего, я буду много править этот рассказ. Возможно, наоборот...
  Вексель - ценная бумага
  в виде обязательства,
  составленного в письменном виде
  по определенной форме.
  Словарь "Биржа и ценные бумаги",
  который наверняка присутствовал
  у героя этого рассказа
  
  25 **я, 9 часов 47 минут
  
   Я поднял голову от серой потрепанной папки с перечеркнутой надписью "Платежки" (она замечательно настраивает меня на медитативный лад), куда я, не отрываясь, смотрел несколько минут, и снова перевел взгляд на вексель.
   Он одиноко лежал передо мной на пустой поверхности стола - я даже разгреб вещи, чтобы подумать над этим делом получше.
  
  Дела у меня с утра шли не очень, начиная от жуткой тряски в метро и заканчивая... впрочем, еще и не заканчивая, - этой, если можно так сказать, ценной бумагой. Я не успел поставить портфель, как шеф вручил мне документ с гордым и страшным именем "простой вексель", сопроводив его речью о том, как хорошо и важно добиться оплаты по нему. Я угрюмо пробежал глазами по бумаге и приложению к ней: имена и названия индоссантов, через которых прошла эта многострадальная (судя по количеству печатей и росписей) долговая расписка, я видел впервые в жизни. А срок - и это, что весьма занятно, вызвало у меня наибольшее уныние - истекал... через четыре дня, выяснил я, разобравшись в витиеватом оформлении.
   Итак, нужно подготовиться к выбиванию денег. Для начала - прощупать почву и вообще узнать, что к чему...
  Я едва успел сообразить это, как шеф бросил, покидая комнату:
  - Ты уж постарайся, ты же видишь, дело такое, деньги немалые... - и он удостоил меня взгляда, который ясно означал: придется потрудиться, дело непростое, денежки нужно будет выколачивать - с ударением на "нужно".
  Тут только я посмотрел на сумму. Да, числа давно уже не вызывают у меня волнения (не то что у нашей главбухгалтера - "Аж рука дрогнула", как она на днях сказала мне, подписывая какую-то бумагу), и добро. Иначе у меня бы тоже дрогнула рука: сумма долга была примерно равна... плановой выручке фирмы за квартал, которую я только на днях подсчитывал, когда писал отчет.
  
  Скрип: приоткрылась от ветра большая створка окна, и повеяло летним московским утром - чуть сырым от гранитных камней мрачноватого двора. Значит, меньше чем через час снова будет душно и нечем дышать. До этого времени нужно проснуться получше (надо сегодня вечером уменьшить порцию снотворного - я стал лучше спать, сдав отчет за полугодие) и постараться сделать хоть что-то важное, пока хватит терпения. А потом уже до обеда погрузиться в наркотическое состояние - бумаги, цифры, цифры и мало кому нужные слова, за которые, однако, миролюбивые коллеги готовы порвать друг другу глотку.
  Я еще раз прочел содержание долгового обязательства: вещь была написана безупречно, всё на месте и ничего лишнего, даже слишком гладко... Все равно мерзость. Интересно, какой там менеджер решился принять вексель в качестве оплаты - и шефу хоть бы что, а разгребать все, естественно, мне. Ну да ладно, проехали.
  Я перевернул бумагу и перешел к ознакомлению с длинным списком индоссантов, который продолжался на втором листе. Я читал его как можно более внимательно, и заняло это ровно столько времени, сколько во дворе орала чья-то пижонская сигнализация. Мирное попискивание машины, к которой наконец-то подошел хозяин, совпало со знаменательным моментом, когда меня осенило.
  Фирма "Бастет-М" - не знаю, что наши умудрились продать этим халтурщикам, но там работает Андрей. Андрей, финдиректор, и фамилия - да, точно, это его подпись. Вот и прекрасно: последние в списке. Начнем выяснять историю векселя с них.
  Я перелистал тяжелый желтый справочник, поднял трубку телефона, набрал номер и стал ждать, выглянув в окно, когда...
  
  ***
  
  26 ***я, 10.34
  
   Погода испортилась, как и следовало ожидать после духоты, которая была намедни. С навеса над подъездом шумно стекали грязные струи - может, мне только казалось, что они грязные, а может, и правда в этом городе в принципе не может быть чистой воды.
   Да и какие еще мысли могут быть, когда стоишь перед стеной проливного дождя после прощания с бывшим однокурсником?
   Не знаю, из-за чего я почти не спал всю ночь, несмотря на двойную порцию якобы гомеопатического средства (на деле - редкостная химия). Но вряд ли из-за этой новости, как ни печально это признать.
   Андрей умер прямо на работе три дня назад - сердечный приступ, скорая не успела. Говорят, перенервничал, поцарапал в предыдущий вечер машину, а могло быть и хуже. А с утра эта мерзкая жара... Вряд ли я подумал бы раньше, что у него было слабое сердце. Но никто от этого не застрахован. Правда, страховые агенты все равно постоянно домогаются от нашего руководства заключения договоров страхования на всех сотрудников, а их перекидывают ко мне - теперь я буду знать, с какой позиции с ним разговаривать.
   Как будто раньше не знал, как будто это - в первый раз.
   И что еще непостижимей - в предыдущий вечер он подписал этот вексель, как будто передал его мне. Как будто подал знак. Не попади ко мне в руки эта проклятая бумага, я бы не поднял трубку, чтобы позвонить к нему на работу, и не узнал бы о том, что случилось за два дня до того.
  А собственно, почему эту бумагу я называю проклятой?
  Я отбросил подальше эти мысли, потому что увидел остановившееся поблизости такси. Родственникам я бы только мешал. И вообще - у меня было такое чувство, словно именно этот вексель звал меня на работу, а не другие текущие дела.
  
  ***
  
  
  
  26 ***я, 16.15
  
  Девушки из соседней комнаты ушли пить чай-который-перед-сборами-домой, заглянув ко мне и усмехнувшись. Немудрено. После того, как мы с шефом разобрались с квартальным планом, я уже битый час, не отрываясь, искал следы векселя.
  Четырнадцать названий, считая тех, кому была дана расписка - в списке передаточных надписей моя фирма тринадцатая, если быть более точным. Какой шутник-теоретик придумал утверждение, что чем длиннее "след" простого векселя, тем он надежнее - не знаю. Попробовал бы он отыскать концы такой бумаги, я бы на него посмотрел. А без этого нельзя, лучше заранее сто раз проверить, чем, когда дойдет до требования об оплате, пролететь из-за чьей-то липовой сделки, зафиксированной со всеми формальностями где-нибудь посреди листа.
  Я сел на телефон и обзванивал в обратном порядке все поименованные фирмы до той, где работал Андрей: ООО "Зиккурат", строительная фирма (вот ведь юмористы): да, есть такое дело. Да, вексель через них проходил. Нет, такой больше не работает, он подписал бумагу перед увольнением. Нет, не знают, где он. Да, работал долго, конечно, все провел нормально, это несомненно. Да, при необходимости могут подтвердить.
  Весело: проработав восемь лет в одном месте, человек собирается увольняться, но вместо пьянки накануне подписывает векселя. Не знаю, кому как, а мне это по душе куда больше, чем круглогодичное отмечание попеременно успехов и провалов, которое происходит в нашей фирме с постоянством, достойным католических святцев.
  Дальше: МУП чего-то там - какое-то районное название, что-то связанное с песочным карьером. Найти телефон и через секретаршу дозвониться до госпожи бухгалтера было нелегко - в промежутке я успел прочитать почту, в том числе депрессивные излияния одной знакомой студентки (ускоренная форма МДП, как она сама называет это - непостоянство настроения, ничего, ей даже полезно будет). На скорую руку написанный опус завершался фразой "Ничего, все уходит - на сей раз это хорошо". Это высказывание замечательно вписалось в общий поток моего настроения. Я даже удивился, когда наконец-то телефон освободился, и печальная дама с одышкой сообщила мне, что вексель-то был, да, но вот ей бы не хотелось о нем говорить... нет, с векселем все в порядке, а вот Эллочка... В общем, Эллочка, понимаете, ее так жаль - иначе говоря, заместитель директора этой конторы лежала в больнице с ярко выраженной шизофренией. Это сын, сын ее довел, олух эдакий, из института второй раз вылетел, уж она с ним чего только ни делала... Вы извините, мне трудно говорить - насчет векселя, да, перезвоните потом, если надо, извините еще раз, да, до свидания, вздох, шмяк трубку.
  Занимательно.
  - А Алексей Александрович там печать новую пробует с Марией Владимировной - зрелище незабываемое, - сочла нужным сообщить мне Аля, заглянув в комнату, поболтав в воздухе приподнятой ножкой в открытой туфельке с острым белым каблучком и вновь растворившись в полутьме коридора.
  Темно? Почему у нас в коридоре темно?..
  
  ***
  26 ***я, 19.03
  
  Вагон покачивался и скрипел на поворотах под свист воздуха. Я спал с открытыми глазами. Этот вексель и все окружающие за день вымотали меня до невозможности - я начинал нервничать, а это дурной признак. Я начинал обращать слишком большое внимание на лица соседей по вагону. Это еще более дурное предзнаменование. В таких случаях я не могу удержаться и не пойти дальше простой констатации тех или иных внешних качеств человека.
  Вот эта девушка в черном костюме - нет, это не костюм, а просто черные брюки и рубашка... Что-то читает в газете. И чего мне в этой девушке - она мне вовсе не нравится, внешне в ней, конечно, есть что-то симпатичное, хоть и достаточно неухоженное - но не сказать, чтобы неаккуратное. Я отвел взгляд. Напротив - интеллигентная бабушка в поношенном плаще, и рядом - оболтус в джинсе и в огромных ботинках. Под джинсовой курткой - кислотный уродливый трикотаж... Стоп: как только ей, этой девице с газетой, не холодно? Я и сам сижу в пальто - в том, в котором с утра... А вот она совсем легко одета.
  Теперь она смотрит на меня. То в газету, то на меня, и все больше последнее. На остановке люди проходят между нами, но она, не двигаясь, все посматривает в мою сторону. И держится за поручень, отпустила его лишь раз - чтобы развернуть газету и сложить вчетверо на другой странице.
  Что-то нехорошее. Я сейчас выкину какую-нибудь вещь - просто от нечего делать. Спрошу - не холодно ли Вам, мисс, или еще какую-то глупость. Если бы некоторые дела обстояли не так, как оно есть в реальности, я бы так не поступал - быть может, впрочем; не терплю предположений.
  Я подъезжал к своей остановке, а грозовой заряд висел в воздухе. Я встал и стал пробираться к выходу, посмотрев на нее лишь краем глаза.
  Она заметила это. Протиснулась ближе к двери. И когда поезд притормаживал на станции, и двое мужчин отошли, пропуская меня к выходу, она сделала шаг мне навстречу и посмотрела на меня - лишь один шаг, лишь пару секунд. Но в этом шаге была собрана явно давние ожидание и решимость, а во взгляде - и мольба, и поддержка, и отражение моего бредового дня - уж такие вещи я там увидел. Она молниеносно сунула мне - чуть ли не под нос - газету, шагнула в раскрывшиеся двери и смешалась с толпой, прежде чем я вообще заметил, что состав остановился.
  На автомате, причем по причине изумления и задумчивости (что не очень привычно для меня), я шел по перрону, и люди обходили меня безо всяких эмоций.
  Она отдала мне не очень свежий номер какой-то деловой газеты, раскрытый и сложенный на большом заголовке:
  КТО К НАМ С ВЕКСЕЛЕМ ПРИДЕТ, ОТ НЕГО И ПОГИБНЕТ
  Дальше юмористы из группы заголовков кратко поясняли что-то про политику государственных учреждений в работе с векселями - но это, я чувствовал, не имело никакого отношения к делу.
  А потом я перестал думать и перевел мысли в свободное течение - усталое, как наработавшийся за день вечерний эскалатор.
  
  ***
  
  
  
  27 ***я, 4.05
  
  Я не мог спать. Еще бы - едва я чуть-чуть забывался, как мне начинал сниться один и тот же сюжет в разных вариациях вперемешку с дневными впечатлениями.
  Я проглотил еще две таблетки и откинулся на подушку. В голове гудело; еще немного, и спать расхочется, подумал я, а совсем скоро и заснуть уже будет нельзя - светает в эти дни рано. И - работа.
  Вспомнив это слово, я перевернулся на живот и с головой накрылся одеялом. Будь что будет. Только проклятый вексель...
  Все истории, которые приходили мне в голову, были связаны с векселем или с работой вообще. Ко мне приходил какой-то пройдоха, похожий на вчерашнего таксиста, и требовал отдать бумагу ему, предъявляя какие-то фантастические доказательства своих прав на нее - такие могут только присниться, такого нарочно не придумаешь. Но уже в следующем сне ко мне прибегала корпулентная дама с пышным белым шиньоном - стереотип советского секретаря-референта - и умоляла забрать у нее как можно скорее какую-то бумагу, дескать, это нам она причитается, я должен этим заниматься, "только чтобы Валерий Владимирович не узнал". Как я понял, это было имя ее шефа; и только проснувшись, я сообразил, что у этого видения была одышка и сбивающийся чуть гнусавый голос моей телефонной собеседницы с подмосковного карьера.
  Потом я встал, прикрыл поплотнее шторы - уж очень много машин проезжало почему-то мимо моей хоромы, фары доводили, - посмотрел на часы (вот этого при бессоннице делать не стоит, но всегда очень хочется) и снова попытался заснуть.
  Не прошло и десяти минут, а я понял, что уснуть без дополнительных мер не удастся. Вид девушки из метро, которая с неподдельным отвращением и ужасом держала в руках окровавленный вексель, окончательно выбил меня из колеи. Я старался не думать о том, какое печальное мероприятие могло настроить меня на такой лад. В ход пошло мое обычное снотворное. Но и оно не очень-то помогло.
  За ночь я увидел не меньше полутора десятков замечательных, метафоричных версий происхождения, истории и будущей судьбы бумаги, заниматься которой, согласно каким-то загадочным иерархическим построениям, приходилось мне. (Точная структура подчинения в нашей фирме - если она вообще существовала - всегда была для меня тайной.) Участниками этих короткометражных зарисовок в разных сочетаниях побывали неизменные Алексей Александрович и Мария Владимировна, бедный Андрей, удивленно-напуганная Аля, девушка из метро (мне кажется, я иногда путал этих двух молодых созданий), соседи сверху с друзьями, магнитофоном и Эминемом, дворник с Садового кольца, полный набор курящих коллег (прямо в курилке, куда я стараюсь не заходить), какие-то посыльные, манекенщица, толпа продавщиц из книжного магазина и другие совершенно случайные люди. И, конечно же, вексель.
  Но по закону подлости, когда я окончательно сообразил, что пора, пожалуй, вставать, выяснилось, что будильник я не включил, и что время у меня оставалось только на самые короткие сборы и пробежку до остановки - без завтрака.
  
  ***
  
  27 ***я, 14.12
  
  Времени до обеда я даром не терял, и, разобравшись с несколькими срочными делами, вновь занялся векселем.
  До часу мне удалось узнать, что работники следующей по списку фирмы (поставки дешевой офисной мебели и аксессуаров на заказ) имеют весьма слабые понятия о финансах и ценных бумагах. Впрочем, руководитель этого почтенного заведения помнит о таком векселе, да, крупный клиент рассчитался. Но занимался векселем не он, а приходящая девушка-бухгалтер, нет, он ее не видел уже больше месяца, она была из аудиторской фирмы, он не в курсе, другую прислали... Что эта контора сделала с векселем, и какие расчеты вели поставщики мебели с песочным карьером, - я не понял, да и не пытался. В нашей экономике сейчас встречаются такие повороты - моим снам, хе, и не снилось.
  "Крупный клиент" был действительно заметным предприятием: сеть супермаркетов, преимущественно по окраинам Москвы и в соседних областях. После долгих расспросов о том, кто я и какие имею полномочия, мне согласились раскрыть охраняемые как зеницу ока сведения, которые я и так знал, глядя на документ: да, такой вексель был, записано, нет, не скажут, звоните предыдущим.
  Предприятие по расфасовке орешков: "Ой, простите, пожалуйста, я не знаю, мне некогда, у нас директор на больничном уже два месяца, завал полный". И так еще четыре фирмы. Мне не удалось поговорить ни с одним человеком, который непосредственно занимался этой бумагой.
  
  И вот, когда я после куска пиццы и чашки капуччино вернулся к делу, ко мне зашел шеф.
  - Чем занимаешься, Дима? - это было очень нехорошее начало.
  Я честно признался, что самое срочное сделал еще с утра, а теперь копаю вексель. Шеф оперся на спинку стула и самоуверенно сложил руки на груди.
  - Это хорошо, - оч-чень нехорошим, подозрительным голосом сказал Алексей Александрович. - Это, как понимаешь, очень важная бумага, я тебе ее поручил, потому что ты специалист, - чрезвычайно неприятная нотка: специалист, понаучили вас, молодежи, на нашу голову, - в этих вопросах... Тебе там какие-то бумажки нужны будут, подписи - ты сразу прямо зайди, я тебе все сделаю, обеспечу...
  Конечно, согласился я. Я все проверю.
  - Мне бы очень хотелось, чтобы с этой оплатой все было в порядке, - отметил шеф, по привычке, как всегда, почти выйдя из комнаты. - Очень за тебя буду рад, Дима.
  Вот спасибо, какая трогательная забота.
  
  ***
  
  28 ***я, 9.28
  
  Когда зазвонил телефон, я вздрогнул. Дрожащей рукой (да, у меня стали дрожать руки) я потянулся к трубке и поднес к лицу холодную пластмассу. Коллега-сосед по кабинету вторую неделю пребывал в отпуске, то есть пьянствовал и ловил рыбу где-то под Новгородом, и к телефону приходилось тянуться мне.
  Это был шеф, который, как всегда по утрам, милостиво напоминал мне, что нужно сделать. Правда, напоминал не все, а только ту часть работы, которую на меня сваливал он лично.
  - И не забудь про вексель.
  - Да, конечно, Алексей Александрович.
  Попробуй я про него забыть - я его чувствую, даже повернувшись к нему спиной. Не говоря уже о том, что мне всю ночь напоминали о нем гораздо более впечатляющими способами, чем это сделал шеф.
  Я автоматически поблагодарил его и с облегчением положил трубку. Из-за крыши слева напротив появилось солнце и заглянуло-таки в мои настежь раскрытые стеклопакеты. Хоть какая-то надежда, что не засну после двух бессонных ночей, и что немного забуду то, что было ночью.
  
  Значит, вексель. Сегодня нужно будет заняться векселедателем, но перед этим - найти "ЗАО "Кураж"", фирму, которой год назад был выписан вексель.
  Накануне мне не удалось это сделать. В большом справочнике не было такого наименования; телефонные справочные службы тоже понятия не имели о таком ЗАО. Плохой знак; не зря мне так снился этот вексель. Его может не признать должник, то есть векселедатель... если он вообще существует. Мои вечерние собеседники - номера четвертый и второй в списке - не внушали никакого оптимизма, дела у них явно шли ужасно. А третий (предприниматель, базировавшийся в одном офисном центре) недавно обанкротился, как объяснили мне на коммутаторе этого центра.
  Когда за окном снова стала собираться духота, а я начал рыться в старом дурном CD под названием "Все телефонные номера Москвы" (его мне со скептической миной дал наш прокуренный бледный студент-сисадмин), в моей одиночной камере было явление в виде Али в кремовой блузке, с голубой папочкой в руках.
  Она была немного грустной и озадаченной. Наверное, ей совсем не нравилась жара; ей бы в осеннюю Европу, подумал я, она романтик, ей как раз туда дорога - не то, что мне, старому зануде.
  - Здравствуйте, Дима. Что-то у вас вид нездоровый... Устаете, наверное?
  Я поздоровался и кивнул.
  - Есть немного.
  - А у меня, так тупо - надо заполнить отчет какой-то дурацкий, у меня почти все есть, но прежде чем начать, надо спросить у Бэллы Васильевны, а Бэлла Васильевна на летучке.
  - И Алексей Александрович тоже там? - осведомился я безо всякой заинтересованности.
  - Наверное, и он тоже туда пошел. А может, вы знаете? - взглянула она с надеждой из-под чуть золотистой темной челки. - Про то, какие у нас льготные категории работников, это, по которым положены какие-то там дотации, что ли...
  - Нет, Алина, это не ко мне. У меня с кадровыми вопросами совсем нелады.
  - Вот, и у меня тоже, - кивнула она. - Мне по персоналу даже четыре в университете поставили. В диплом. А вы кофе пить не пробовали? Нет, вы зря, прямо горячий - от жары как раз такой. Некоторым помогает. У вас просто круги под глазами, - она обвела пальцем два полукруга на своем лице. Я заметил, что и у нее синева вокруг глаз больше обычного.
  - Нет, кофе по утрам я не пью. Сбивает с работы.
  - Ох, да... Как я не люблю, когда из-за других висит дело! - она наморщила лоб и встряхнула темно-русым каре. - Вот вы скажите, Дим, вам жара спать мешает?
  - Да, Аля. Наверное, это от жары, - моргая (глаза просто слипались), я вновь взялся за электронный справочник.
  - Мне - страшно мешает... это у меня давно, - вздохнула Алина. - А вы что-то ищите? Попросили бы девочек, они там без дела болтаются, все каталоги пересмотрели и - она понизила голос - косточки информационщикам почти перемыли...
  Я отнесся к ее словам без особенного внимания. До меня как раз дошло, как обращаться с этой пиратской справочной системой, но злополучного названия я так и не нашел ни в одном списке.
  Аля замолчала, но не уходила. Я ее прекрасно понимал - две девицы из ее комнаты, одна давняя сотрудница, другая практикантка, большую часть дня убивали на чаепитие, курение на балконе в конце коридора и бессодержательную болтовню. Алина работала у нас не очень давно, и не совсем в моем профиле - кем-то вроде ассистента в бухгалтерии. Была она весьма упорной и старательной, хоть и почти без опыта работы. Поэтому компания молодых подчиненных Марии Владимировны ее сильно угнетала.
  Я отчаялся найти что-нибудь на диске, щелкнул кнопочкой CD-ROMа и сказал как можно веселее (но получилось, как обычно, угрюмо и немного зловеще):
  - Да, ищу. Но найти пока что не могу. Скажите, Аля, вам вдруг случайно не знакомо название "ЗАО "Кураж""?
  Алина побледнела и смотрела на меня застывшим озадаченным взглядом.
  - Д-да, знакомо... случайно. - Она помотала головой. - Я к ним пыталась устроиться на работу... не хочу вспоминать.
  Мне стало интересно. Но сначала - успокоить ее.
  - Аля, знаете, вы мне очень поможете, если расскажете мне об этой фирме. Это что, аферисты?
  - Ну... не знаю, - пожала она плечами. - Может быть. Странные какие-то.
  Я решил раскрыть ей все.
  - Понимаете, вот у меня лежит вексель от Алексея Александровича, мне с ним нужно будет на днях разобраться, но сначала выяснить его надежность, - чтобы не было поддельных записей и так далее.
  - Да-да, я понимаю.
  - Так вот, - я потянулся за бумагой и понял, что мне противно брать ее в руки, - тут, - я подал ее Алине и заметил, что и она так же брезгливо прикоснулась к векселю, - указано это самое ЗАО как первая сторона, которой были должны. Мне бы узнать о них побольше. Если это липа, нам могут не заплатить.
  - Конечно, я вижу, - Аля явно векселей в руках не держала, но кое-какое понятие об этом имела. - Ладно. Давайте я вам расскажу, - неохотно вздохнула она.
  - Спасибо! Обещаю, никому ни слова, - но она замотала головой, чтобы я замолчал.
  - Бросьте, что за глупости. В общем, в октябре я активно искала работу и попала, в частности, на эту контору. - Аля оперлась обеими руками о правый поручень кресла, помолчала и продолжила, нахмурившись и глядя в окно. - Когда я туда пришла, мне показалось, что у них весьма шумно и муторно. К директору меня худо-бедно отвели, но он минут пятнадцать на повышенных тонах разговаривал по телефону. Я все это время сидела в приемной вместе с секретаршей, пожилой такой статной женщиной, которая так тарабанила по клавиатуре - вы бы слышали. Наконец выглянул из кабинета шеф - на вид лет пятьдесят, полный мужчина, физиономия красная - то ли от нервов, то ли еще от чего. Он махнул мне - пойдемте.
  Аля встряхнула головой еще раз.
  - У него был совершенно обычный кабинет. Ну, на столе, как полагается, бардак - бумаги на бумагах. Он их разгреб, поговорил со мной - ему было явно без разницы, кто я, что я, так - формальность соблюдал. Потом сказал: "Хорошо, пойдете в отдел кадров, скажете, что от меня" и собрался меня проводить, наверное, аж до двери приемной. Но тут у него зазвонил телефон, он так дернулся, бросился было к столу, но вдруг остановился - и буквально выставил меня в приемную, и хлопнул сзади дверью.
  - Грубо, - я кивнул. - Очень неадекватно с его стороны. И что вы сделали?
  - Пожала плечами - ну мало ли, проблемы у начальника, - и собралась идти в отдел. Спрашиваю у секретарши: "Скажите, а как пройти в отдел кадров?" Эта тетушка встала, дружелюбно спросила: "Что, берут вас?" - и собралась вроде как меня проводить. Я ее пропустила вперед, но она в дверях остановилась и давай мне шептать: "Девушка, на вашем месте я бы не то что на работу, а вообще в жизни бы сюда больше не приходила. Это мой вам искренний совет, эта лавочка, чую, скоро закроется с таким шумом, что мало нам всем не покажется". Мы посмотрели друг на друга с заговорщическим видом, и я, сказав "До свидания", так и ушла.
  История Али ввела меня в размышления. И правда, странная контора. Чем хоть она занимается? Я не успел задать вопрос вслух - зазвонил телефон. Я снова вздрогнул и, дрожащим голосом пробормотав "Извините, секундочку", потянулся за трубкой. Аля испуганно посмотрела на меня.
  Пока я соображал, с кем я разговариваю, в коридоре раздались голоса, и в кабинет заглянула сияющая Бэлла Васильевна.
  - Алиночка, пойдем, золото! - прокричала она райским голосом, и Алина выбежала из комнаты, сделав какой-то знак рукой.
  У меня в голове был полный сумбур. Пришлось извиниться и в третий раз выяснять, кто и зачем звонил.
  
  ***
  
  28 ***я, 13.43
  
  Перед самым обедом шеф заглянул ко мне и поинтересовался, как продвигаются дела с векселем (я чувствовал, что вексель ему скинул сам гендиректор).
  - Ты этой конторе еще не звонил? Ммм, что ж ты так, когда у нас срок подходит... завтра. Завтра им письмецо напишем, и поговорить неплохо бы, так ведь? Вот позвонил бы.
  Поэтому я, на скорую руку выпив-таки кофе прямо в нашем буфете, решил заняться этим делом даже до окончания перерыва. Есть мне совсем не хотелось - это точно из-за духоты.
  Итак, где у нас находится фирма "Игнина"?.. И как это вообще читается, хотел бы я знать.
  На этот раз желтый справочник был скуп, но телефон давал.
  - ИгнинА, здравствуйте, - ответил мне глубокий, поставленный женский голос с легким акцентом.
  Я представился и добавил, что хотел бы поговорить с руководителем финансовой службы.
  - Он в командировке. Соединить вас с генеральным директором?
  Вот как даже. Да, если можно, благодарю. Пойдем напрямую.
  
  Разговор с директором был недолгим. Спокойный мужской голос, ничем не примечательный, сообщил мне, что вексель... да, был когда-то выписан такой вексель на такую-то сумму. Выплату они обеспечат, как только мы предъявим все по нужной форме. Конечно, прежде всего хотелось бы видеть саму долговую расписку. Не мог бы я на следующий день подъехать к ним часов в одиннадцать? Это на Садовом... Да, сейчас меня запишет секретарша. Чтобы я взял с собой все документы. Конечно, они еще раз проверят все реквизиты. А, я уже выяснил - ну, тогда мне тем более не о чем беспокоиться.
  Я еще разговаривал с обладательницей строгого, но чуть вкрадчивого поставленного голоса, когда в комнату заглянула Аля. В ответ на мой одобрительный кивок она зашла внутрь, кивнула в знак того, что подождет, и повторила то же движение, что и с утра - как будто чтобы самой не забыть. Она, похоже, зашла ко мне прямо с обеда - с сумкой и большим пакетом в руках.
  Я положил трубку и встал навстречу ей.
  - Я вам вот что забыла сразу сказать, Дима... про эту фирму, "Кураж". Я когда от них выходила, очень перепугалась. Запало в память. Вы только никому не говорите, смеяться будут. И вы не смейтесь. - Она села в кресло. - Дело было вот в чем. Я почти вышла из здания - знаете, там такие большие сдвоенные двери, - и почти нос к носу столкнулась с двумя охранниками в черном. Они как-то ненавящиво, чуть ли не вежливо меня оттеснили в сторону. А из машины напротив подъезда вышел мужчина в черном - лет тридцати пяти, чуть выше среднего роста, черноволосый, в темных очках. Одет совершенно как они, но видно, что не охранник.
  Я оперся о стол. У нее неплохая память, и очень образная, по-видимому.
  - Так вот, этот товарищ поднялся по ступенькам, заметил меня и остановился. Посмотрел - возможно, невнимательно, из-за очков же не видно, - и спросил с улыбкой: "Вы случайно не из фирмы "Кураж"?" Я ответила, что нет. Он извинился, заулыбался сильней и зашел в здание вместе со своей охраной. Да, и еще - пробормотал что-то вроде "Но до чего похожа!" И ведь совершенно ничего особенного не было у него во внешности - таких десятки по Москве. И голос никакой не замечательный, без каких-то особых примет. Но он так мне запал, что я... даже спать ложиться боялась, - добавила она совсем тихо.
  - Угу, - я понимающе кивнул. - Спасибо. Но вы, наверное, просто впечатлительная немного, Алина. Нервничали из-за работы, по всей видимости.
  - Наверное, так и было... Ладно, удачи вам! - она встала и вышла, но с какой-то апатией на лице.
  - Всего хорошего. Еще раз спасибо!
  Не хотел ее обидеть. Или это просто тень того воспоминания?
  
  ***
  
  28 ***я, 18.17
  
  Я ушел с работы, немного обнадеженный договоренностями на завтра. Алексей Александрович одобрительно покивал, когда я изложил ему ситуацию, и посоветовал "продолжать в том же духе".
  Но продолжать, решил я, буду только завтра. Хватит на сегодня работы. Нечасто смотрю на себя в зеркало, но этот день меня, похоже, почти доконал: щеки впали, губы бледные, круги вокруг глаз и не думали исчезать (а с чего бы им исчезнуть). Вдобавок, я так и не поел толком, но чувство голода начал ощущать, лишь переступив порог офиса и выйдя на улицу.
  Судя по всему, этот вечер мог наконец-то принести долгожданную прохладу. Это придало мне решимости: в бар, конечно, в бар. Пиво мне не помешает; заснуть не засну, но хотя бы блаженно подремлю с открытыми глазами по дороге домой. Я не большой поклонник янтарного напитка, особенно тех сортов, которые на янтарь смахивают очень отдаленно, но несомненную пользу пива в ряде случаев отрицать не могу.
  Итак, не прошло и двадцати минут после официального окончания рабочего дня, а я уже сидел за стойкой в многолюдном помещении. Одной рукой я держал портфель, а другая устало покоилась на холодной псевдомраморной поверхности, едва касаясь бокала с искристым светлым напитком.
  Внимание отдыхало: я наблюдал за происходящим не более чем за цветной картинкой в калейдоскопе. Множество зеркальных поверхностей и стекла очень этому способствовало.
  Вдруг в одном из таких случайных зеркал - в черной дверце шкафа за стойкой - промелькнуло лицо, одно из многих случайных лиц. Но мне показалось, что я уже видел сегодня именно это лицо с этим выражением.
  Кто-то присел на высокий табурет справа от меня. Я обернулся.
  Нет, ее я видел не сегодня. Это была девушка из метро. Одета она была чуть по-другому, но так же непримечательно, как и в первый раз - ну, брюки с каким-то узором и рубашка посветлей. Зато я смог рассмотреть получше ее черты, поскольку теперь мною двигал отнюдь не праздный интерес.
  Бармен быстро и плавно подплыл к ней и остановился с выжидающим выражением лица, не переставая, впрочем, активно орудовать шейкером.
  - Молочный коктейль, пожалуйста, - произнесла она чуть хрипловатым голосом, проведя рукой через очень коротко остриженные волосы. - С персиком.
  Молодое, даже немного подростковое лицо было задумчивым, но не ожесточенным, как это бывает с людьми в возрасте моего младшего брата. Напротив, у девушки были очень живые черты. Не очень привлекательные, возможно, но вполне милые.
  Я поначалу был уверен, что она если не заговорит со мной, то хотя бы обратит на меня внимание. Как-то не укладывалось в голове, что она оказалась здесь случайно.
  Но нет: она даже не посмотрела в мою сторону. Ждала, пока принесут заказ, с редкостным внешним терпением. Тем не менее, задумавшись, я отметил про себя, что все ее движения (неторопливое рассматривание вполне сносных, хоть и неровных ногтей, массирование бровей, расстегивание воротничка, и так далее) были не более чем замедленными вариантами обычных неосознанных нервных человеческих движений.
  Я и себя словил на беспокойном ожидании. Поскольку снова появились обычные признаки моей нервозности - чрезмерное внимание к происходящему вокруг и размышления о других людях, следующий симптом не заставил себя ждать. Я обратился к ней:
  - Простите, вы случайно не журналист?
  Я нарочно старался избегать слов женского рода. Меня от них часто коробит, не знаю даже, почему.
  Девушка живо повернулась ко мне. Взгляд немного настороженный; это хорошо, так она будет более внимательной и заинтересованной.
  - Нет, - ответила она, чуть наклонив голову. - Отчего вы так решили?
  - Я могу ошибаться, - я пошел напролом, не увиливая от проблемы, - но мне кажется, что это вы на днях отдали мне в метро газету...
  Она покивала, ничуть не удивившись.
  - Да, это была я.
  - Я решил, что это могла быть своего рода реклама.
  - Вовсе нет. Просто я думала, что у вас проблема. Я решила, что это могло бы помочь вам разрешить ее.
  Я отхлебнул пива. И отчетливо выстроил в памяти договоренность на завтрашнее утро. Хорошо.
  - Вы правы, была проблема. Я надеюсь, что вышел на ее решение.
  - Вы думаете? - с улыбкой спросила она, поблагодарив бармена за коктейль и потянув через трубочку воздушный напиток - совершенно несерьезную и нестоящую вещь.
  - Во всяком случае, я достиг предварительных договоренностей, и довольно легко... это позволяет надеяться на лучшее и впредь. - Я разговаривал с ней так, будто она хорошо знакома с ситуацией - что, впрочем, было весьма логичным с учетом нашей первой встречи. - Конечно, это может ничего не значить...
  - Тут вы совершенно правы, - кивнула она.
  - Тем не менее, завтра я, надеюсь, пойду договариваться о дальнейшем, и это в любом случае...
  - А вы уверены, что такой способ вообще подходит? - девушка неожиданно перебила меня и вновь активно приложилась к коктейлю.
  Я не нашел, что ответить, ограничившись поэтому вопросительным взглядом и еще одним глотком пива.
  - Есть случаи, когда переговоры невозможны, - сказала она, глядя куда-то поверх моей головы.
  Мы молча допили свои напитки, расплатились и разошлись, коротко попрощавшись у выхода из бара. Кажется, моя собеседница осталась довольна разговором, хоть и не очень уверена в его пользе. То же самое чувствовал и я.
  
  ***
  
  28 ***я, 23.46
  
  Когда я отложил книгу, была почти полночь. И хоть спать, что было несколько удивительно, не хотелось, я заставил себя разложить диван, выключить лампочку, закрыть шторы и открыть пошире форточку.
  И только при этих манипуляциях, глядя в окно на ночной город и беспорядочно перебирая дневные впечатления, я понял, чье лицо я уже видел сегодня до того, как пришел в бар. Оно тоже было немного разочарованным и чуть встревоженным.
  Мне бы не хотелось больше быть хотя бы предположительным поводом для ее разочарования.
  
  И кое-что еще я осознал, когда смотрел на город и представлял себе его вид с высоты птичьего полета. В моей голове выстраивалась живая целостная картина.
  Покойный Андрей. Женщина с карьера. Разорившиеся фирмы, наконец, "Кураж" в полной прострации... Похоже, эта контора исчезла подчистую, даже и следов не оставив. Всего за год!
  Девушка в метро. "Кто с векселем к нам придет". Ага. Не приходить к ним с векселем, значит. Значит, быть уволенным или как минимум лишенным премии. Ну ее, премию, в конце концов - но это было бы просто глупо. Тогда - пойти туда с векселем... мысль, которая мгновенно нагоняла на меня очень нехорошую, горячечную бессонницу.
  Повторная встреча с этой девушкой, похожей на Алю (если бы не стрижка и более небрежная внешность), казалось, подтолкнула меня к решению, но к какому именно? Что мне надо было сделать?
  Остатки сна улетучились - и это на третьи бессонные сутки. Но чувство было такое, будто перед неизбежным финишем открылось второе дыхание.
  Я не стал включать свет, а поставил на стол свечу, зажег ее, отошел к окну и стал раскладывать все аргументы по полочкам.
  В конце концов, душевное спокойствие важней всего. Когда я договорился о встрече, мне казалось, что я наконец-то достиг его. После разговора в баре оказалось, что это ощущение было временным. Это знак, подаваемый интуицией. Значит, договоренность не решает вопрос. И моя почти знакомая была, пожалуй, права - это не тот случай, когда можно договариваться. Или, как там она сказала - "когда переговоры невозможны".
  Переговоры невозможны, когда (а этому учит скорей работа, чем психологические дисциплины в вузе) силы сторон заведомо неравны. Выходит, я слабее; ведь я на той стороне, представители которой один за другим не выдержали какого-то наркотического влияния этой несчастливой бумажки. Интересно, нет ли тут чего общего с классикой - с кольцом всевластия? Впрочем, проехали всякие случайные аналогии.
  Я оперся о подоконник и сосредоточился на язычке светло-желтого, почти белого пламени.
  Слабый вынужден подчиняться условиям сильного, поэтому переговоры бессмысленны.
  А если посмотреть на это дело с точки зрения здравого смысла, забыв про судьбы других людей и про мою собственную кошмарную бессонницу, выходило, что передо мной - обыкновенный вексель. Передо мной стояла задача выбить оплату из должника, если он откажется платить - как оно очень часто и бывает. В спорных случаях я мог искать поддержки у целых тринадцати фирм!
  Я подошел ближе к столу. Свеча оказывала на меня очень умиротворяющее действие. Но это случайность, конечно. Никогда не знаешь, что и когда поможет.
  Если же допустить, что все совпадения не случайны (к этой мысли меня, прежде всего, подталкивали сны, незнакомка и Аля), я просто обязан разрешить это дело. Вероятно, мои предшественники пытались сбросить его на чужие плечи. Когда внутри фирмы сделать этого не удавалось (когда удавалось, кризис охватывал всю фирму), они, приложив все возможные усилия, умудрялись избавиться от векселя. Быть может, эта слабость и этот поступок и были всякий раз причиной последующих несчастных случаев.
  От этого векселя нельзя избавиться, нужно принять удар на себя - и отразить его. Мне, так или иначе, придется это сделать - шеф не допускает просроченных векселей, а завтра - крайний срок.
  Что ж, a nous deux, как говорил какой-то персонаж Бальзака, бросая вызов Парижу. Конечно, я не бросал вызов векселю, вексель - это лишь формальный повод, бумажка. Вызов был брошен до меня и не мне одному.
  Фирма "Игнина". Игнина. Свеча затрепетала, хотя я даже не произнес название вслух.
  
  Через пару минут очень концентрированного течения мыслей я в общих чертах знал, как мне действовать дальше, а заодно убедил себя в том, что должен и смогу выспаться. В таком случае - немедленно спать, только оставить свечу.
  Видимо, я проспал с этим светом почти всю ночь, потому что, встав, увидел в подсвечнике еще горячий растопленный воск.
  
  ***
  
  29 ***я, 9.20
  
  Когда я с утра явился на работу, я стал объектом интереса со стороны разных людей, что было скорей просто странным, чем приятным либо неприятным.
  Первым меня посетил шеф, он же посетовал на мое слишком легкомысленное настроение (я был спокоен как удав) перед важным делом. Заручившись моим обещанием исправиться, он пошел с обходом дальше по коридору, то есть в бухгалтерию, откуда он обычно не спешил уходить.
  В подтверждение этого факта сразу после его ухода ко мне в комнату забежала Аля с кислой миной.
  - Утро началось, шеф пришел? - спросил я, включая компьютер.
  - Он самый. Как часы.
  Я включил компьютер и выжидающе посмотрел на Алину, а Алина - на меня.
  - Не очень приятный тип, правда? - спросила она шепотом.
  Я пожал плечами.
  - Если честно - да. Да вы просто не обращайте на него внимание.
  - Я бы с радостью, да вот он на меня обращает.
  - ??? - я ничего не сказал, но удивления скрыть не мог, хотя, собственно, ничего удивительного.
  - Как и на всех, - усмехнулась Аля. - Ладно бы, если бы он по делу заходил.
  - А он и заходит к вам в комнату со своим специфическим пониманием дела, - я сочувственно улыбнулся. - Я полагаю, он и поддержку находит.
  - Еще бы.
  Было ей как-то неуютно, и я это чувствовал.
  - Вы чаю не хотите? - предложил я. - А то я без завтрака.
  - Нет, но могу вам заварить... - задумчивость совершенно о другом. Вдруг она обернулась ко мне и добавила: - Послушайте, Дима - бросьте этот вексель. Ну, то есть, я не знаю, но сделайте с ним что-нибудь. Я, конечно, мало что понимаю, но мне это не нравится, уберите его куда-нибудь... - она поймала мой взгляд, а я как раз думал об обратном, о том, что не могу ни на кого переложить его, - или разделайтесь с ним как можно скорей.
  - Вас это беспокоит? - какой я беспардонный хам, как только меня еще терпят.
  - Да, меня это беспокоит. - Ого, какая решимость.
  - Отчего?
  - Это не важно, - парировала она с еще большей твердостью. - У меня такое чувство, понимаете? Ничего мистического, не кивайте с таким видом.
  - С каким таким видом? Я как раз ясно понимаю, о чем вы...
  Мы помолчали и выяснили, что мы друг друга поняли.
  - Так значит, вы знаете, что делать? И не сомневаетесь?
  - Я верю в это.
  - Ну и славно, - кивнула она, встала и собралась уходить, оглянувшись на меня от двери - с некоторой надеждой и опасением.
  А все-таки у меня от жары едет крыша, подумал я. И нервы сдают чаще, чем обычно. Жаль, не мне одному не хватает ясности мыслей. Достойный советчик не помешал бы.
  И тут у меня зазвонил телефон. Я вздрогнул - не так сильно, как вчера, но все же заметно. И Аля вздрогнула, обернулась и осталась стоять в дверях.
  - Алло, - сказал я, неуклюже пристраивая трубку ко рту.
  - Здравствуйте, фирма "Игнина" вас беспокоит. С вами будет говорить наш генеральный директор, - знакомый голос секретарши и щелчок.
  Алина - я видел ее краем глаза - вдруг подошла обратно к столу и стала подавать мне какие-то быстрые знаки. Я повернулся к ней и пожал плечами, продолжая слушать.
  - Здравствуйте, - вновь мужской голос. - Как ваши дела?
  - Благодарю вас, все в порядке. Вы... по поводу... - я запнулся: Аля указывала пальцем на кнопку громкой связи. Я кивнул. Она нажала ее и отпрянула.
  - Да, я звоню, чтобы подтвердить наши сегодняшние договоренности. Вы сможете приехать в одиннадцать?
  - Да, конечно, если вас это устраивает, - с Алиной творилось что-то непонятное: она прикрыла рот рукой и быстро-быстро кивала мне.
  - В таком случае, мы будем ждать вас.
  - Благодарю вас, я привезу все документы.
  Ход времени стал растянутым и был теперь заметен невооруженным глазом. Мы официально, сухо попрощались; раздались гудки; я положил трубку, и послышался стук - пластмасса о пластмассу. И только тогда Алина собралась и сказала:
  - Это он. Помните, я...
  - Я знаю, Аля, - перебил я ее. - Спасибо вам.
  Она посмотрела на меня удивленно, еще раз одобрительно кивнула. Потом постояла немного, будто сомневаясь, подошла ко мне, пожала руку и быстро вышла в коридор.
  
  ***
  
  29 ***я, 10.58
  
  За две минуты до назначенного времени я стоял на внешней стороне Садового кольца, у высокой арки, состоявшей из нескольких пролетов с колоннами. За ней, в тенистом дворе высокого здания, росли тощие аскетичные деревья. Снова стало душно, собиралась неслабая гроза.
  По выметенной дочиста дорожке я прошел ко входу. Сумрачный охранник направил меня на второй этаж (помещение, к слову, выглядело весьма небедно), где я без труда нашел приемную. Молодая женщина с красивыми, но резкими чертами, с черно-пурпурными волосами до плеч (какая безвкусица, но пугает, признаю), сидевшая за компьютером, оказалась секретаршей с тем самым глубоким голосом. Темные, безупречно подкрашенные глаза. Она окинула меня внимательным взглядом (вроде профессионального взгляда таможенников), словно искала чему-то подтверждение, а когда нашла, кивнула и вежливо предложила пройти в кабинет директора.
  Я толкнул обитую дорогим черным материалом дверь и вошел в смежную комнату.
  Из-за письменного стола, стоявшего в торце длинного стола для переговоров, мне навстречу встал мужчина средних лет, черноволосый, роста чуть выше среднего. Одет он был в черный костюм (что было вполне позволительно - в комнате была тень и искусственная, сухая прохлада) с белой рубашкой, синий галстук... ничего примечательного - и ничего приятного во внешности. Хотя при необходимости привлечь внимание он наверняка мог без труда.
  - Здравствуйте, - сказал он, протянув мне руку. Сильная рука. Голос легко узнаваемый, достаточно услышать лишь пару фраз, чтобы запомнить.
  Он обратился ко мне по имени отчеству, на что я ответил тем же, и после обмена формулами вежливости предложил присесть и перейти к делу.
  - Надеюсь, я не буду долго отвлекать вас, - я посмотрел на него исподлобья, открывая дипломат.
  - Я уверен, что у нас с вами не будет никаких проблем, - он почти незаметно вращался туда-сюда в большом коричневом кресле. - Если вы предъявите ваши требования сегодня, я тут же выдам указание произвести оплату по этому векселю. Я, - он наклонился ко мне с уверенной улыбкой, - не люблю быть в долгу.
  Я молча улыбнулся в ответ и не спеша продолжил перебирать бумаги в папке.
  - Скажите, вы взяли с собой вексель?
  Эта фраза была произнесена медленно, так, что последнее слово упало эхом, а в голосе проскользнули такие нотки, до каких далеко Алексею Александровичу в минуты ехидства.
  - Разумеется, - чуть устало ответил я и наконец достал вексель из папки. - Как видите, здесь довольно много записей... - я перевернул бумагу, взял в руки приложение и еще раз просмотрел все названия, печати и подписи.
  - Вижу, - кивнул мой собеседник. - Это не ставит никаких проблем, уверяю вас. Позвольте мне, - гендиректор "Игнины" едва заметно, но все же потянулся за векселем. Все-таки не выдержал.
  - Прошу вас, - я чуть вытянул вперед руку, в которой держал документ, помедлил пару секунд...
  Что если я ошибаюсь? Что если это следствие каких-нибудь психических расстройств - за мной ведь не станет? Жара... Мне стало жарко, несмотря на прохладу в помещении.
  - Давайте, - услышал я как будто обнадеживающий голос, полный шипящего нетерпения.
  Я посмотрел на своего собеседника... Нет уж, вот теперь - нет.
  Улыбнувшись, я протянул другую руку и быстро изорвал вексель в мелкие клочья.
  Вихрь сине-серебристого пламени и пепла ударил меня по рукам, и свистящий поток воздуха - а может, просто мое воспаленное воображение так обрисовало это - вынес меня спиной вперед, через приемную, коридор и лестницу обратно на улицу - аж на тротуар Садового.
  Первые капли, падавшие с неба под раскаты грома, вмиг превратились в проливной дождь, прежде чем я окончательно пришел в себя. Боль в ладони.
  
  ***
  
  29 ***я, 12.19
  
  Створки жалюзей, сдвинутые вместе (я ими почти не пользуюсь), негромко постукивали друг о друга. За окном падали с веток капли воды и казались зелеными от пышной зелени. Я видел все это и еще многое, будто впервые в жизни, и это меня почти радовало.
  Прибежала Аля и принесла детский крем, и теперь не то ожог, не то рана на правой руке почти перестала болеть. Пользуясь временным отсутствием шефа (в пятницу это часто случается) и общим разбродом (чувство было такое, будто все заранее что-то празднуют - не удивлюсь, если так и было), я отлынивал от дел и отвлекал Алину. Я рассказал ей все. Она слушала молча, только кивала, когда я говорил вещи, о которых она уже знала.
  Согласившись с моим объяснением событий, которые следовали за каждой передачей векселя, Алина помолчала немного и добавила, глядя в окно:
  - И ведь заметьте, как получается: расплачиваться приходится не тем, кто сидит наверху и подписывает бумаги, а тем, кто непосредственно работал с этим несчастным векселем, держал его в руках и не знал из-за него покоя. Обидно, правда?
  - Все как в жизни, - я уныло усмехнулся. - Не бойтесь, и тем тоже придется расплачиваться. Должен же кто-то будет вернуть долг. Хотя в первую очередь, конечно, попадет мне.
  Алина замахала руками.
  - Не думаю. И вы не думайте, Дима. Это было не ваших рук дело. То есть, - она посмотрела на мою ладонь и по-доброму засмеялась, - конечно, ваших, но...
  - Ну и ладно. Мне, хотите - верьте, хотите - нет, не так важно. Надеюсь, я наконец-то с этим разобрался, а деньги, в конце концов... - Да, совесть у меня была чиста, но предчувствие того, что последует, - самое безрадостное. Как обычно, впрочем, так что ничего нового.
  - Вообще, в этой истории для меня еще много непонятного, - сказала Алина, глядя на меня и щурясь от солнца. - Например, что это за девушка, которую вы в метро встретили. Она знала об этом документе? Откуда? Почему она так твердо решила вам помочь?
  У меня были кое-какие соображения на этот счет, но тут Алина была права - этот момент оставался темным пятном в весьма запутанной истории векселя.
  - Может быть, она работала в разорившейся... фирме, - тут меня осенило. - Аля, простите, что напоминаю, что - еще раз - вам сказал этот... директор этой конторы?
  - Какой конторы? "Куража"?
  - Нет. "Игнины", - произнес я и заметил, что Алина вздрогнула от этого имени. Просто медиум, а не младший бухгалтер. Реакция - как у той свечи, которая горела ночью у меня на столе.
  - Он сказал: "Но до чего похожа", заухмылялся и покачал головой. Вот и все. А...
  Мы посмотрели друг на друга еще более пристально. Чувствовалось, что мысли у нас движутся в одном направлении.
  - В "Кураже"? Она - работала - в "Кураже"? - с сомнением спросила Аля.
  - Сомневаюсь, - пробормотал я. Какого-то звена не хватает. - А, может... нет, не думаю.
  Я не стал говорить Алине ту мысль, которая пришла мне в голову, хотя девушка и посмотрела на меня выжидающе и с долей упрека.
  Это он, он удивился, и даже, наверное, испугался возможности того, что она работает в этой фирме. Потому что эта деталь ломала всего его планы. Потому что она - кто она? Добровольный помощник против мошенников? Может, и правда в "Кураже" работала девушка, которую... уволили оттуда?
  Меня, кажется, в очередной раз осенило. Эта девушка почувствовала, не захотела работать с векселем, отнеслась к нему на уровне интуиции так же брезгливо, как Алина. Это стоило ей рабочего места. А дальше?
  - И ладно. Пусть это остается загадкой, - сказала Аля.
  Теперь я посмотрел на нее с интересом. Она улыбнулась краешком рта. Точно - заговорщица. До чего она додумалась? Поняла больше, чем я? Ладно, не думать больше об этом.
  - Пусть остается, - кивнул я и хотел что-то добавить о старой газете, но в комнату вошел Алексей Александрович, и у меня, признаюсь честно, немного отшибло память о посторонних размышлениях.
  Шеф посмотрел сначала на Алину, сидевшую по другую сторону стола, потом на меня, и иронически поднял левую бровь.
  - Я гляжу, отдыхаете, Дмитрий Семенович? Алина, ты сиди, тебе отдохнуть не помешает. - У Али от скромности покраснели кончики ушей. Видимо, она опять вкалывала все утро. - А я к тебе, Дима, по делу.
  - Вы по поводу векселя, Алексей Александрович?
  Я хотел продолжить, но Алина посмотрела на меня с таким неожиданным укором, что я замолчал. Шеф улыбнулся, поймал два немного нетерпеливых взгляда, по привычке посмаковал момент, а потом спросил, склонив голову набок:
  - Какого векселя?
  Мы переглянулись. Алексей Александрович, с самодовольным видом покачавшись вперед-назад (что при его умеренно упитанной комплекции, по его мнению, придавало ему солидности), захохотал.
  - Дима, тебе в отпуск пора, сколько я тебе говорил! Выдумываешь себе работу. Вексель какой-то выдумал... Сейчас, Володя выйдет, посмотрим, посмотрим. Ты мне только отчетец ко вторнику напиши, ну, по Можайскому, хорошо? Вот и славно. Высыпайся, да - и ешь в обед. Бери пример с Алины - во всем правильная девушка.
  Удостоверившись таким образом, что все в порядке, шеф развернулся и вышел все с той же улыбкой человека, который-де все понимает, но обо всем молчит.
  Не могу сказать, что Алина или я сидели с раскрытыми ртами, но дар речи к нам вернулся через время.
  А когда вернулся, Алина первым делом сказала:
  - Ну их, Дима. Ну этот вексель, Алексея Алек... вижу, вижу вашу руку, все, - она махнула рукой, - позабиваю проводки и есть пойду. И вам того же желаю.
  Она встала и вышла в коридор, где, по контрасту с солнечной комнатой, было темно. Но когда Аля скрылась за дверью, я заметил, как за ее спиной тенью промелькнул кто-то еще - с короткой стрижкой и в черной рубашке. Она, эта тень, скользнула за Алей и растворилась в тяжелом летнем воздухе. Так, что Аля, кажется, не заметила ее.
  Возможно, мне и правда нужно лучше есть и больше спать.
   Обнинск, 22-30 марта 2003 года
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"