Бой барабанов по ушам, по венам... Ну, или что там у меня вместо вен? Бьет сильно. Не дает отвлечься, подумать о чем-нибудь другом. О вечном и неизбывном, например. О солнце. О небе. О траве и растениях. Они-то живы. Они настоящие. Они все от самых корешков до последнего листика - настоящие.
В отличие от нас. И ты - тоже не настоящий. Твоя кожа? Брось! Всего лишь набор искусственно выращенных хромосом и клеток. Так же, как и все остальное, натянутое на стальной корпус скелета. И в твоей груди бьется такое же ненастоящее сердце. Так же как и у меня - в том ритме, что нам задают барабаны. Ты сможешь меня сломать? Заметь - я говорю не победить, не побить, а сломать. Мы же знаем, что нас можно только поломать. Ненастоящее нельзя уничтожить. Ненастоящее можно только сломать.
Ну, давай. Иди, иди. Какие фокусы у тебя в загашнике? Покажешь? Или мы, пока, играем в людей? Нет. Я сегодня не в настроении. На меня напала меланхолия, и я склонен рубить правду направо и налево. А посему... Мы не настоящие!!!
Мужчина приближался к юноше ритмичным, несколько нервным шагом. Его грудь поднималась и опускалась в такт ударам метала о метал. Голова покачивалась в ритме, пальцы сжимались и разжимались.
Он подошел совсем близко и занес кулак для удара. Подросток не увернулся. Даже не шелохнулся. Только закрыл глаза и безмятежно поднял юное, симпатичное лицо навстречу занесенной руке.
Кулак полетел к лицу. Замах нес в себе явно ощутимую мощь. Рев толпы смолк. В наступившей тишине удары барабанов стали звучать неуместно, но, вместе с тем, завораживающе.
А когда до юного лица осталась лишь пара сантиметров, паренек чуть приоткрыл рот. Сначала это выглядело так, будто он издал легкий, никем не услышанный стон. Но рот открывался все шире и шире. И вот, это уже издевательский оскал, потом отчаянный, болезненный крик, а потом... уже нет человека. Люди так не умеют. Нижняя челюсть падает на грудь с легким, металлическим щелканьем. Вываливается темный, красноватый язык.
Все происходит как в замедленной съемке, и на секунду каждый из наблюдающих видит этот расслабленный, длинный язык с чуть подрагивающим, немного острым кончиком. И кулак, который несется вперед с той же мощной неумолимостью. Кулак, который не сможет остановиться, даже не смотря на всю силу и нечеловеческую реакцию владельца. Нельзя говорить, что мужчина не может остановить движение своего тела. Это владелец уже не может уберечь свою собственность.
Язык резко вздрагивает и вытягивается-выстреливает изо рта, обвиваясь вокруг руки. Взгляд подростка кажется несколько надменным, из-за того, что ему пришлось откинуть голову чуть назад. Для удобства. Его глаза полуприкрыты веками, и совершенно спокойны.
Мужчина стоит рядом. Он тоже выглядит спокойным, почти равнодушным. И с таким же выражением лица он падает на утоптанную землю. Его руку все еще обвивает вывалившийся язык. Постепенно язык бледнеет, становясь темно-розовым. А по руке мужчины начинают ползти черные, четкие, прямые линии. Они ползли, изламываясь в некоторых местах под правильным углом. Все ближе подбираясь к торсу и шее. Очень быстро.
А потом, когда черные линии прочертили все тело мужчины, после секунды абсолютной тишины, рука отвалилась от тела, будто ее аккуратно обрезали пилой. Отвалилась у самого плеча.
Мужчина, лежавший на земле лицом вниз, поднял голову и посмотрел на подростка несколько недоуменно. Толпа взревела:
- Убей!
Язык с невероятной скоростью втянулся обратно, а челюсть захлопнулась с легким щелчком. Юноша подвигал ею из стороны в сторону, а потом по-детски пожал плечами, сохраняя взрослое равнодушие на лице, развернулся и ушел с арены.
Барабаны снова заиграли. Однорукий мужчина поднялся на ноги. С другого конца арены внутрь вошла невысокая женская фигурка. Лицо женщины было скрыто плотной маской. Даже глаз не было видно за темным непробиваемым стеклом прорезей.
Мужчина поднял свою руку и перехватил ее за запястье на манер дубинки. Повернулся к женщине. Толпа ревела:
- Бой!
Какое-то поганое настроение уже которую неделю подряд. Преследующее желание... чего-то. Хоть чего-нибудь. И сигареты слишком быстро заканчиваются.
Последний глоток дыма я держал в легких долго. Пока грудная клетка не заболела. Выдохнул я почти чистый воздух. Вся копоть осталась внутри, наверняка оседая на легких коричневым узором будущей смерти. Пусть так. Какая разница?
А потом - в общий поток самых разнообразных людей... таров.
Мы сегодня занимались в другой аудитории, и я потратил лишних пять минут на обнаружение. Сориентировался на Гора. Он сигналил мне с перебоями, как-то рвано... Из подвала.
Ну, конечно я опоздал. Кто бы сомневался. Вообще-то я хотел тихо и незаметно проскользнуть внутрь, но происходило что-то необычное. Вместо одинокой фигуры преподавателя перед аудиторией стояло пять взрослых таров. Двое из них в форме ученых, а еще двое - солдаты. Точнее, офицеры - определил я, приглядевшись к знакам отличия. Плюс, директор и преподаватель.
Преподаватель по психологии медитации, тар Ваек поднял на меня глаза и повернулся к директору:
- Это Лиран. Он последний. В группе отсутствует тара Пола. Она получила травму на прошлом занятии и ей прописали четырехдневный карантин. Мы можем начинать.
Директор кивнул и обвел взглядом класс, кивком дав мне разрешение сесть на свое место. Я скинул рюкзак на пол, и оперся локтями на парту, а подбородком на локти. Директор Фац-рес затянул своим монотонным голосом:
- Как вы знаете, наше правительство последние три года разрабатывает проект по сокращению сроков тарайи. В прошлом году проект был проработан до конца полностью. Были поставлены некоторые опыты, и жители страны единодушно пришли к выводу, что сокращение сроков не приведет к необратимым последствиям. С этого года годными для проведения тестов на тарайи были признаны граждане от восемнадцати лет. И, как вы понимаете, ваша группа автоматически подпадает. Вы все - ровесники друг другу. Вам по двадцать лет. Вы готовились к проведению тарайи только через три года, но... Позвольте представить: тар Сорт и тара Нави. Это контролеры. Они будут следить за тем, чтобы тестирование прошло успешно и безопасно. Их сопровождение будет следить за вспышками агрессивности. Вы знаете, что такое случается. А если учесть, что тестирование впервые будет проводиться на таких молодых людях, как вы - присутствие офицеров видится мне довольно желательным...
Он говорил что-то еще, но его бубнежка только слилась для меня в удобный для мыслей фон.
Тарайи... Да-а-а... Хотел чего-то? Хоть чего-нибудь? Ну, вот. Получай.
Девчонки возбужденно переглядывались. Им было не до настойчивых попыток директора объяснить правила безопасности. Дуры. Это же на всю жизнь. Если сделают что-то не так, сами же всю жизнь и промучаются с неподходящим таром под боком.
Мне оно без надобности. У меня особый случай. У Гора тоже. Не видать нам хорошеньких тар, как своих ушей. И еще, вся эта канитель означает, что меня заберут на полигоны раньше, чем я рассчитывал. М-да...
Санитар осторожно нанес на мое тело гель. На соседней стене, напротив, висело большое, от пола до потолка зеркало. Зачем оно, интересно? Наблюдение за психическим состоянием? Возможно.
Я изучал свое отражение, пока санитар вертелся волчком вокруг меня. Наконец, безмолвное создание оставило меня в покое, а в ушах зазвучал приятный женский голос:
- Задержите дыхание.
- Спасибо, дышите.
- Приготовьтесь, сейчас вы почувствуете легкий укол.
Не почувствую.
- Постарайтесь расслабиться, вам не причиняют вреда.
- Приготовьтесь, сейчас вам будет введена незначительная доза тайри.
А вот то, как жидкость струилась по трубкам, заменяющим вены - я чувствовал. Смешивалась с кровью. Это я тоже чувствовал.
А потом, когда она полностью растворилась в крови и распространилась по телу - началось самое интересное.
Будто тысячи разных ощущений одновременно. Желание, отвращение, страсть, ненависть, голод, тошнота, головная боль, радость, слезы, смех, испуг, ужас...
- Тар Лиран, очнитесь.
Тело функционировало хорошо. К такому выводу я пришел потому, что меня буквально выдернуло из постели на одних рефлексах. Челюсть аж хрустнула от напряжения, и заскрипели зубы. Нельзя так неожиданно будить спящего тара. Опасно.
Офицер перехватил меня за плечи. Не самый здоровенный мужчина из всех, что я видел. Но силы в нем было... У каждого тара свои способности. У этого, видимо, в способностях была и немереная силища. Его глаза глубокого, почти черного, синего цвета, одобрительно прищурились.
- Отлично Лиран. Просто отлично. - Он хмыкнул, неожиданно весело. - Побольше бы таких как ты, и моя жизнь стала бы спокойной.
Я отвел взгляд. Не люблю болтать не о чем. Вообще не люблю много говорить, если честно.
Подбежала контролер Нави:
- Здравствуйте. У нас мало времени, тар Лиран. Поэтому, давайте решим все вопросы быстро. Итак, хотите ли вы увидеть процедуру своего слияния с тайри?
Конечно, хочу! Любопытно же! После того, что я чувствовал... Интересно, как это выглядело со стороны. Надеюсь, я не пускал слюни...
Меня подвели к экрану. Хм, впервые вижу себя со стороны. Как-то я по-другому себя воспринимал раньше.
Полуголый парень по ту сторону экрана был перетянут контролирующими ремнями. Разведенные руки примотаны к стене в трех местах. Расставленные ноги. Через живот - тоже ремень. Он проводил санитара прищуренным взглядом серых, с легким розоватым отливом глаз.
Перевел взгляд в камеру. Тогда я смотрел в зеркало. Понятно.
Он странно повел головой, будто прислушивался к чему-то. Был расслаблен. Даже казался утомленным и смирившимся с обстоятельствами.
А потом по трубкам, введенным в его тело, потекла красная жидкость. Вот тогда все и началось. Тайри. Посмотрим...
Парень дернулся всем телом. Настолько сильно и энергично, что крепкие ремни натянулись от напряжения, впившись в кожу тара. Он кричал... Скорее, рычал, через плотно стиснутые зубы. Нос сморщился в каком-то зверином бешенстве.
Потом он резко откинул голову. Все тело расслабилось. Его губы приоткрылись, быдто с них слетел легкий стон. Глаза закатились и только белки проглядывались под быстро моргавшими веками. Кулаки медленно сжались, а потом его голову снова бросило вперед. Тело тоже рванулось из своих оков.
Он вспотел, и тело блестело, скользило под ремнями. На нем остались красные полосы.
Я непроизвольно потер ладонью предплечье там, где наливался синяк с ровными, прямыми контурами.
А потом его... меня... начало трясти так, что вся панель, к которой я был прикован - заходила ходуном.
Я вглядывался в экран, все больше напрягаясь, ожидая...
Но ничего не случилось. Я сумел сдержать себя. Мои секреты остались при мне. Жаль, что ненадолго.
Гор поджидал меня там же, где обычно. Я еще не успел подойти хотя бы на несколько метров, а он уже спрыгнул с крыши ангара и пошел в мою сторону.
Хлопнул меня по плечу и ухмыльнулся:
- Ну как? Я могу называть тебя солдатом?
- Тише ты... Рано. Ждем результатов.
- Тебе показали слияние с тайри?
- Ага. Зрелище было знатное. Хоть и немного скучное. Как ни странно, я держал себя в руках.
- Я тоже. Вот этого - он вытянул язык длиннее, чем обычно позволял себе - никто не видел.
- Осторожнее.
- А то что? Меня, ужас-то какой, могут забрать в армию? На полигоны? - Он хитро сверкнул своими желтыми глазами. Такая же желтая прядь упала на лоб. А я говорил ему постричься. Во-первых - за волосы его можно только так таскать. А во-вторых... А, ладно. В армии постригут. Может на нормального тара станет похож. Я-то, конечно, тоже далеко от него не ушел... Но, я хотя бы не напоминаю субтильную девицу. С другой стороны - находят же в нем что-то девушки. Липнут как мухи на дерьмо. Я так понимаю, что и ко мне бы липли... если бы я позволил. Но терпеть каждодневный писк над душой... Ну, нет. На это я согласен только по мере необходимости.
На самом деле я не очень понимаю Гора. Мы, рожденные тар-ван - не обладаем особой чувственностью. Нам это просто не нужно. Мы воины. Таким, как мы - не нужно потомство. Все желания, которые мы испытываем - лишь остаточные человеческие гены. Потребность организма. Необходимость. То, чем мы заменяем желание не быть одинокими. Слияние с другим теплом. Ненадолго. И одного такого слияния вполне хватает на несколько месяцев.
С Гором - то же самое. Ему не нужны хорошенькие тары. Он может прожить без их общества достаточно долго. Хотя... Ладно, признаю. Я - ханжа. Возможно, ему просто нравятся женщины. Нет, мне тоже нравятся... когда молчат. Вот тогда они божественно прекрасны...
Мозг прошила внезапная боль. Я споткнулся на ровном месте, ухватившись за плечо Гора. Он тут же подобрался, перестав выглядеть беспечным подростком. Вот теперь он наконец-то был похож на тар-ван.
Боль прошла, едва появившись. Я даже испугаться не успел. Как и понять, откуда она пришла и по какой причине. Надо будет спросить у профессоров, нет ли побочных эффектов от слияния с тайри. Задвинув эту мысль подальше, мы продолжили путь. До студенческих корпусов оставалась десять минут ходьбы.
Между ангарами послышался какой-то шум. Смех, звуки ударов.
Переглянувшись с Гором, мы свернули в ту сторону, не сговариваясь. Уговаривать нас поучаствовать в драке - не было нужды.
Разглядев происходящее, мы оба замерли. Не знаю, как Гор, но я испытывал что-то вроде шока.
Два тара осторожно, вполне профессионально, на мой взгляд, окружали тару, жавшуюся к стене ангара. Но шокировал меня факт того, какую тару они окружали.
Длинные, темно-фиолетовые, почти черные волосы с пепельно-серыми прядями. Торчат в разные стороны, будто она час стояла перед вентилятором шахты. Вытянутое бледное лицо с острыми скулами. Пухлые темно розовые губы и темно фиолетовые глаза.
Тара Шаллин.
Она не звала на помощь, чем вызвала, впервые за три года знакомства, мое уважение. Переводила настороженный взгляд с одного на другого. Когда тары окружили девушку так, что оставалось только прыгнуть в ее сторону...
Тара буквально взорвалась движением. Прыгнула на одного из них, как... как кошка... как дикий зверь. Да и прыжок был исполнен звериной грации. И повисла на таре, как зверь. Вцепившись пальцами в плечи, а ступнями оперевшись на колени, она впилась ртом в горло тара. Руки и ноги парня конвульсивно задергались, и он рухнул на землю. Девушка упала сверху, все так же, не отрываясь от него. Второй тар метнулся к парочке, перехватив девушку поперек туловища. С силой рванув, он отодрал ее от тела своего друга и метнул в стену. Девушка приложилась спиной, оставив на каменной кладке внушительную вмятину. Рухнула вниз и больше не шевелилась.
Тар нервно огляделся, понимая, что они наделали шума своими развлечениями. Подхватив друга, они побрел в тень, что скрывала проход между двумя зданиями.
Гор направился к неподвижному телу Шаллин. Я схватил его за плечо, прошипев:
- Куда ты?!
- Таре нужна помощь, Лир. Ты собрался стоять и смотреть? Или, может быть, пройти мимо?
- Вот именно! Развернуться и спокойно отправиться туда, куда шли. Или ты хочешь, чтобы она и тебя так же поцеловала? Она же бешенная! Протри глаза! Это Шаллин!
- Это девушка. И точка.
Он подошел к сжавшемуся в комочек телу и перевернул лицом вверх. Я, чувствуя себя идиотом, мрачно возвышался за его спиной. Не помогая и в полной боевой готовности. Для трансформации оставалось послать лишь мысленный сигнал. Шаллин действительно была опасна. И Гор серьезно ошибался, если считал, что такой как она когда-либо может потребоваться помощь.
И я не ошибся.
Как раз когда Гор осторожно пытался вытереть чужую кровь у ее рта, она неожиданно распахнула глаза. Дико посмотрела на моего друга, а потом ее нос сморщился в зверином оскале.
Дальше все произошло всего за три секунды.
Она резко выбросила вперед руки. И как я сразу не догадался, что это не покрытые лаком ногти, а встроенные металлические, остро заточенные коготки? Не важно. Главное - в последнюю минуту догадался.
Отбросить Гора к противоположной стене небольшого закутка не составило труда. Как и удержать тигрицу ненормальную на месте. Железной хваткой я вцепился в хрупкое на ощупь плечико. Обманчивые ощущения. И, хоть я и знал, что причиняю ей боль, я не отпускал.
Второй рукой я медленно (сильная какая!), но неумолимо вытаскивал ее пальцы из своего плеча. Она пробила мою кожу, плоть и вены, вонзив сильные пальчики в мое тело на целую фалангу пальца. Оглушительное рычание раздалось по улочке, вырвавшись из двух глоток.
Она была сильна. Удивительно, и как я не заметил за годы совместного обучения, что она почти дотягивает до уровня тар-ван и по силе и по характеру?
Ее хрупкую, длинную шею обвил язык Гора. Я видел, как он душил девушку. Как змея вокруг шеи, честное слово! Довольно отвратное зрелище. Коротко обернувшись, я увидел гнев в желтых глазах. Вот и отлично. А то, зная Гора, можно было бы ожидать, что он громко восхитится темпераментом тары и пригласит ее на свидание. Как же хорошо, что даже Гор не настолько смелый, похотливый и глупый, чтобы связываться с Шаллин. Нет, с ней все было в порядке. Вообще очень трудно быть непривлекательным внешне, родившись таром. Но... Трудно это объяснить. Именно в этой таре было нечто отталкивающее. Неправильное. Это было видно даже не во внешности, а... Не знаю. По поведению. По характеру. По тому, что она, поступив в нашу группу три года назад, так и не нашла ни с кем общий язык. А это было странным. Она приходила к началу занятий. Молча присутствовала. Молча писала тесты, отвечала на вопросы преподавателей. А потом так же молча уходила. Нет, она была предельно вежлива. Здоровалась и прощалась с одногрупниками, преподавателями. Но... Никто не знал, где она живет. Кто ее родные. Работает ли она. На какие деньги живет и откуда их получает. Никто не знал, в чем заключается талант этой тары.
Теперь мы с Гором знали. Она была зверем.
Красивым зверем. А еще - сильным и опасным.
Я выдернул ее пальцы из плеча, и сжал ее запястье в кулаке. Ее лицо покраснело, она задыхалась. Но не попросила о пощаде. Не издала ни звука. Даже не хрипела. Просто смотрела мне в глаза. Невероятно глубокими, почти черными, фиолетовыми глазами. Глаза цвета ночи. Фиолетовой ночи.
Я отпустил ее и отошел. Гор тоже закрыл рот.
Девушка сильно закашлялась, согнувшись пополам и опираясь ладонью о стену. Сплюнула, вытерла губы тыльной стороной ладони. Медленно повернула голову и посмотрела на нас. Ее голос был хриплым, когда она произнесла:
- Я плохо умею контролировать мой талант. Не приближайтесь.
Гор фыркнул:
- Не беспокойся. Я лучше язык себе отрежу.
Она тоже улыбнулась. Точнее - фальшиво оскалилась. Я повернулся, собираясь уходить. За спиной послышалось:
- Лиран!
Я повернул голову, вопросительно изогнув бровь. Она неприятно улыбалась, глядя исподлобья. Грубо произнесла:
- Когда станет совсем хреново - напейся. Полегчает.
- Что?
Но она только усмехнулась и не сказала больше ничего. Я отметил про себя, что ей не шло, когда она так кривила губы. Хотя... Эта ее сережка с правой стороны нижней губы, искривленные губы, мрачноватый взгляд... Ну, смотрелось довольно эффектно. И забавно. Если бы не было жутковато. Обычно, когда хрупкие девушки пытаются казаться опасными - это выглядит уморительно. Но эта... знала себе цену. И я помнил, что она имеет право на такое поведение. Она действительно была опасной. Даже для меня и Гора. По-отдельности, разумеется. С двоими не справится. Но с одним из нас... Могла бы потягаться.
Хм... Напиться. А ведь она была пр-ва. Действит-но стал легче. Гор! Паскуда, бабская подстилка! Тащи сюда свой тощий зад! Мине нужна ище выпить. Как можна боше!.. Иначе я загнусь от боли.
А Шаллин... Ну, как только я отойду от похмелья - обстригу ее ядовитые когти. А потом объясню, надирая ремнем ее симпатичную попку, что нужно предупреждать, когда впрыскиваешь яд в кровь человека. Либо, чтобы он поискал противоядие, либо - чтобы сразу застрелился.