Тагрин София : другие произведения.

Глава 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О том, что руку помощи все же протягивают, если человек попал в беду. и о том, что это далеко не всегда так хорошо и полезно, как кажется, ведь за помощь всегда приходиться платить.

   Глава 2.
  
   Аида.
   Девушка прошла к своей комнате и приглашающее распахнула дверь. Бишоп выглядел почти удивленным. Но, его лицо быстро приобрело бесстрастное выражение, и он прошел внутрь. Ее комната ничем не отличалась от остальных в этой таверне, но выглядела обжитой. Почти у двери, на полке, стояло несколько бутылок довольно хорошего вина. Аида скинула куртку, оставшись только в мужской рубахе, которые она предпочитала всем остальным. Она совершенно не стеснялась следопыта. Не после того, как он разорвал на ней одежду, пытаясь спасти ей жизнь. Его амулет все так же болтался на шее, но она не собиралась его возвращать, пока он не потребует. Пройдя к окну, она отодрала одну из настенных панелей и вытащила оттуда увесистый, характерно звякнувший мешок.
   Протянула его парню, который обводил комнату цепким, внимательным взглядом. Он хмурился и выглядел несколько напряженным. Как зверь, оказавшийся на чужой территории. Он вопросительно приподнял бровь.
   - Официально, ты становишься моим спутником, и с этих пор все будет общим. Деньги делятся поровну, и каждый приобретает себе снаряжение, и вообще тратится, по мере своих потребностей. С этого дня. Но предыдущие две недели, ты не был обязан мне ничем, и не был связан со мною словом. Я наняла тебя и ты выполнил работу отлично. Это плата. Я всегда плачу долги.
   Бишоп задумчиво подбросил мешок на ладони, и, кажется, был приятно удивлен его весом. Глянув на нее, он осторожно заметил:
   - Ты наняла? Я платил долг Дункану...
   - Мне все равно, что происходит между тобой и моим дядюшкой. Я о том ничего не знаю. Твои мотивы, следуя которым ты мне помогал, могут быть какими угодно. Но и мои мотивы, следуя которым я хочу заплатить тебе за работу - тоже имеют право быть. Но, если ты не хочешь этих денег - можешь вернуть.
   - Ага, сейчас. - Он ухмыльнулся, пряча мешок за пазуху. - Это все, чего ты от меня хотела? - В вопросе мелькнула лишь маленькая толика насмешки. И очень много чего-то другого, что заставляло ее так нервничать. Проблема оставалась открытой. Если он всегда так развлекается, смущая девушек, ей придется тяжело.
   Кинув на него хмурый взгляд, она ответила:
   - Почти. - Пройдя к одному из сундуков, она открыла его и показала содержимое. - Понятия не имею, как избавиться от этих вещичек. Местные торговцы их не берут - боятся, а торговать через банду, на которую я работаю - мне не хотелось бы. Они сдерут втридорога. С процентами. Большими. Оно мне надо? Я не знаю точную цену всего этого, но уверена, что деньги должны выйти хорошие. И эти деньги будут разделены между мной, и каждым из моих спутников. Мы все рисковали жизнями, когда добыли это. Это добыча, и я хочу с этой добычи поиметь хоть что-то.
   - Добыча? Вот как это называется.
   - Ну, я вообще-то предпочитаю называть вещи своими именами, поэтому я бы сказала "радости разбоя". Но, имея в отряде таких ханжей, как Касавир и Элани - приходится быть разговаривать культурно.
   Они обменялись ухмылками, и Бишоп уточнил:
   - А у меня ты спрашиваешь?..
   - Совета. Пока ты работаешь со мной, у тебя вряд ли будет время вернуться к своим обычным делам и занятиям. Нет, если тебе не понравиться - ты всегда сможешь уйти, я никого не неволю. Ну а до тех пор - твои деньги - это то, что мы сумеем награбить. Гм, точнее - отбить по справедливости.
   Он нахмурился, обдумывая что-то.
   - Куда ты собираешься дальше? Где, хотя бы предположительно, находится это самое убежище?
   - Без понятия. Теоретически - прятаться всегда проще в горах. Но у нас тут целая горная цепь, вдоль всего побережья. Мы же не можем планомерно обшаривать горы, надеясь найти что-то... А почему ты спрашиваешь?
   - Как определишься в какую сторону собираешься - скажи мне. Я обдумаю, кого знаю в тех краях и скажу, что тебе следует взять. Ну, а по поводу того, что ты не знаешь куда идти... можно попробовать встряхнуть крестьянке мозги. Скажем так - воскресить воспоминания детства.
   Она все правильно поняла? Ей действительно предлагают заняться?..
   Ее внимательный, пристальный взгляд он встретил спокойно. Просто стоял и ждал ответа на вопрос. Хм.
   - При таком раскладе человек может вспомнить то, чего и не знал-то никогда. Я предпочту быть с ней... мягкой. Терпимой. Пока. Потренирую себе выдержку.
   - Да? Ну как знаешь. Только не обижайся, если я ее прибью ненароком. Я о своей выдержке знаю достаточно.
   - Делай что хочешь. Кто я такая, чтобы перечить тебе? Только по горам потом будешь сам лазить, учти.
   Ленивая, усталая перепалка ощутимо разрядила напряжение, почему-то возникнувшее между ними. Они оба присматривались друг к другу, и явно не доверяли один другому. Им нужно было приглядеться и прислушаться, чтобы можно было хоть как-то сработаться.
   В данный момент они приглядывались. Точнее, бессознательно замерли, глядя друг другу в глаза. Бишоп первым отвел взгляд, который тут же наткнулся на тумбочку рядом с кроватью. Аида предположила, что она, скорее всего, покраснела.
   Еще бы. Как должен выглядеть туалетный столик молодой девушки? Она не имела ни малейшего представления. Ее тумбочка выглядела так, как и положено у человека, который бывает в месте своего проживания наездами. Из выдвинутого ящика свисали какие-то ожерелья - их очень много они поснимали с орков в роднике Строго Филина - драгоценные и полудрагоценные камни, сломанные лезвия метательных ножей, какие-то тряпки, комплекты для ловушек, склянки с зельями, ядом... На самой тумбочке лежало два кинжала, несколько метательных звездочек, плошка с разведенным и уже подсохшим ядом, кисточка для смазывания клинков, шкатулка с табаком, трубка, бокал вина, ароматная вода которую ей подарила Нишка, несколько кусков пород, которые она взяла в найденных ими рудниках...
   Бишоп взял в руки трубку и насмешливо-вопросительно вскинул брови:
   - Ты куришь?
   - Ну... иногда. Например, сегодня, я буду гулять, пить и курить. И не собираюсь отвлекаться, даже если флот Лускана начнет обстреливать доки.
   - В одиночестве?
   - Ну... можешь присоединиться если хочешь. Прямо сейчас?
   - Уверена, что паладин отпустит тебя, то бишь леди, шляться в одиночестве по докам? И тем более в моей компании?
   - Ну, я на него не оглядываюсь. Это раз. И не люблю, когда кто-то следит за мной. Это два. Так ты идешь?
   - То есть мы в тайне сбегаем?
   - Типа того. Но вернуться все же придется.
   Он скептически хмыкнул.
   - Да ладно тебе... Как знаешь. В любом случае, пока баня после Кары с Касом освободится, куча времени пройдет. Я пошла.
   Она привычным движением вогнала стилет в засапожные ножны, повесила на бедро кинжал, накинула куртку в карман которой сунула трубку и кисет с табаком, подхватила бутыль вина и направилась к окну.
   Ее комната находилась на первом этаже, но пейзаж за окном был более чем унылым. Окна выходили к городской стене и расстояние между таверной и этой самой стеной было крошечным, не более пяти шагов.
   Забравшись на подоконник и спрыгнув вниз, она подошла к нагромождению ящиков и бочек. Пользуясь ими как своеобразной лестницей, она залезла на городскую стену. Чуть дальше по стене, в сторону доков, как раз там, где заканчивалась таверна и начинались жилые дома, снаружи от стены росло большое дерево. Оно было старым, с раскидистыми ветвями. Непонятно было, то ли оно подпирает городскую стену, то ли стена не дает ему упасть. В любом случае, это было одним из любимейших мест в Невервинтере для Аиды. Его листва надежно прикрывала девушку от посторонних глаз тех, кто хотел бы понаблюдать за ней из города. Но при этом, если опереться спиной о ствол и повернуться в сторону моря, открывался чудесный вид.
  Она устроилась так, как привыкла. Спиной о ствол, одна нога вытянута вдоль стены, другая свисает вниз и покачивается. Как в детстве.
   Горьковатый табак резанул горло и голова закружилась с непривычки. Сладость вина скрыла эти ощущения. Легкий шорох над головой заставил ее обернуться. На широкой ветке, почти на одном уровне с ней, расположился Бишоп. В лучах закатного солнца и теней от листвы он казался не просто привлекательным. Почти красивым...
   Поняв о чем думает, Аида дала себе мысленного пинка. А потом осознала, что на нее странно смотрят.
   - Что?
   - Думаешь все твои ловушки у окна действительно помогут от воришек?
   - Ну от каких-то точно помогут.
   - А от других?
   - Предлагаешь помощь?
   - Нет. Для грязной работенки у тебя есть хвостатая воровка.
   - И то верно. Будешь?
   Он взял ее трубку и задумчиво повертел в руках. Затянулся и стукнул ногтем по гравировке на черном дереве:
   - Хорошая вещица. Долго прослужит. Откуда взяла?
   - Украла на спор у Орлена. Шесть лет назад.
   - Тогда и закурила?
   - Угу. Только я нечасто этим балуюсь. Но, как я уже говорила, сегодня я намерена расслабляться, пусть хоть море дыбом встанет. Весь последний месяц бегала, как заведенная. Отдай сюда. - Она отняла у него свой трофей и выпустила кольцо дыма, расслабленно вздохнув. Было спокойно. Она любила это место, и еще, она всю жизнь любила одиночество. Как ни странно, присутствие Бишопа не сбивало ее с толку. Она ожидала, что ей будет неуютно и она не сможет расслабиться так, как привыкла наедине с собой. Ее ожидания не оправдались. Ей было все равно. Даже не смотря на то, что рядом находился человек, который без сомнения мог воткнуть ей нож в спину. Он ее не смущал. Сейсас.
   Кстати об убийствах. Казалось, что вопрос убийства живого существа, человеческого существа, не вызывал в нем каких-либо эмоций. И любви к окружающему миру в нем тоже не было заметно. У нее сложилось мнение, что парень вообще не в восторге от жизни. От самого факта бытия. Его постоянно раздражало все на свете. И она его тоже раздражала. Девушка понимала, что он принял ее приглашение и присоединился, потому что хочет ее узнать. Его цепкий взгляд проникал мурашками под кожу. Потому, что видел ее насквозь. Каждое ее движение, слово, жест, вывод и решение - подвергались жесткому и придирчивому анализу. Даже паладин не следил за ее действиями так пристально. А ведь Касавир, по крайней мере она пришла к такому выводу, решил направить ее на путь истинный. Ну и пусть смотрит. Все равно вряд ли узнает о ней больше, чем она сама.
   Кстати о жизненных ценностях!
   - Я так погляжу, жители Эмбера тебя не впечатлили?
   - Нет. И тебя, надеюсь, тоже. Это всего лишь крестьяне, которые позволили себя победить. Им следовало сражаться. Они этого не сделали. - Ей показалось, что взгляд Бишопа стал чуть жестче. Девушка осторожно поддакнула:
   - Я тоже так считаю. Ну, что им стоило сражаться.
   - Ну надо же. - Переведя взгляд на нее, он непрятно усмехнулся, давая понять, что подвергает ее слова сомнению. - Неужели я говорю с человеком, обладающим здравым смыслом? Рад, что ты это понимаешь. Взять тебя, например. В твою деревню пришли гитиянки, и ты их убила.
   - Дункан рассказал?
   - Да, обмолвился парой слов. Он вообще-то не умеет держать язык за зубами. Зато умеет спрашивать долги.
   Это было правдой, которая вызвала на ее губах улыбку. А он чуть задумчиво продолжил:
   - По-моему, в этом есть сила, урок. Как бы ты жила, если бы ни за что не сражалась? Да тебя давно растоптали бы. И этим дурням из Эмбера лучше запомнить эту простую истину - либо сражайся, либо умри.
   - Точно.
  
   Бишоп.
   Девчонка еще раз затянулась и медленно выдохнула дым. Странно это выглядело. Немного неприятно. Но все же было в этом что-то... не привлекательное, но цепляющее взгляд. Слишком нелепо выглядела эта большая трубка в мозолистых, но все же женских, тонких руках. Слишком синий дым скользил между зубами, очерчивая губы, окрашенные вином...
  Ему было любопытно, понимает ли она, что на него такие уловки не действуют? И еще было интересно, устраивала ли она такое же представление паладину? Или для святоши было придумано что-то другое?
   - А почему ты стал следопытом?
   Теперь понятно, почему у такой тощей малявки, такой грубый голос. Прокуренный. А как с места в карьер пошла. Только познакомились поближе, а она уже в его прошлое лезет.
   - Ну, потому что в лесу... отношения жертвы и хищника выглядят чуть более честными.
   - А ты тогда кто? - Бишоп коротко прищурился, усмехнувшись про себя: "А ты кто? На хищницу пока не тянешь".
   - Я был и тем и другим. И чаще всего, если тебе кажется, что ты хищник - ты ошибаешься. За тобой всегда кто-нибудь да охотится. - Точно. Например, лусканская гильдия убийц, спустить которую с поводка может пара слов вечно пьяного, тупого трактирщика.
   - И кто же охотится за тобой?
  "А я прям все тебе и расскажу, как же."
   - Не знаю. Может кто-нибудь, а может и никто. Но рано или поздно я узнаю. Или они найдут меня. А еще скорее я найду их.
   Он наблюдал, как она снова набивает трубку, и глотнул вина. На двоих бутылка быстро пустела. Тени стали заметно длиннее, а солнце, почти скрывшееся за горизонтом, окрасило небо в красно-розовые тона. За все время знакомства, он впервые видел ее с распущенными волосами. Раньше, только темная, длинная, тугая коса. Теперь он обнаружил, что у нее двухцветные, выгоревшие местами волосы. В большинстве своем черные, но половина прядей были рыжеватыми. И эти красно-черные пряди рассыпались по груди, скрывая то, что щедро демонстрировала не по размеру большая рубаха.
   - Слушай. А почему ты так ненавидишь лусканцев?
   "Да что ты. Как можно? Не суй нос куда не надо, шлюшка любопытная"
   - Ненавижу? Нет. Я не считаю, что они вообще заслуживают хоть каких-то эмоций. В Невервинтере, даже солдаты или воры имеют хоть малейшее представление о морали. Лусканцы... их даже ненавидеть не стоит. Я раньше служил в их армии, и по праву могу сказать - мне это не больно-то понравилось. Они поручали мне все более и более грязную работенку, а потом... я просто ушел. И все.
   Она смотрела внимательно и чуть нахмурившись. Впитывала каждое слово. Запоминала. Протянув ему трубку, небрежно уточнила:
   - Уверен? Ну, что на этом история закончилась.
   - Да... Поверь, ты не хочешь знать все от начала и до конца. Иначе, будешь плохо спать по ночам. А нам этого не нужно, правда?
   Она поежилась и отвела взгляд. Бишопа забавляла ее реакция, когда он намекал на постель так или иначе. Как жеманная и строгая девица. Девушка начинала нервничать, глаза темнели, а на щеках появлялся румянец. Ей это не шло и не соответствовало ее характеру. Его никогда не привлекала невинность и нетронутость. С другой стороны в ее реакции, не смотря на все признаки, невинного не было. Скорее острое понимание того, что он имеет в виду, и подсознательная готовность отвечать ему на равных. Это не привлекало. Раздражало.
   Уцепившись за ветку, девчонка поднялась на ноги.
   - Пора идти. Иначе Дункан всех на ноги поднимет, если не найдет меня. Думаю, то что Шандру похитили у него из-под носа, причинило ему серьезную травму. - Она постучала себя пальцем по виску, ухмыляясь. - Теперь он будет блюсти безопасность его постоялиц, чтобы восстановить репутацию.
   - Дункан-то?
   Она не стала дожидаться, когда он пойдет первым, а он не торопился двигаться с места, желая посмотреть, как она решит проблему узкого пространства. Девушка беззастенчиво перекинула через него ноги. Проигнорировала руки, скользнувшие по талии якобы для поддержки. Ступила на стену по другую сторону ствола и скрылась где-то внизу.
   Бишоп еще раз глянул на море, ставшее темно синим в наползающих сумерках. Допил оставшееся вино одним махом и швырнул бутылку подальше в город. Послышался звон разбитого о мостовую стекла. Ничего. Дункан или Кара приберут. Говорят, труд облагораживает...
   Он вернулся в таверну через входную дверь. Усмехнулся про себя. Дункан и Касавир смотрели на него трольими взглядами, а когда он вошел, их лица вытянулись и, как по команде, взгляды дружно скользнули к коридору, ведущему в жилые помещения. Ах, да! Они же с Аидой уходили к ней в комнату вместе.
  
   Аида.
   Утро, выдалось хмурым и серым. И шел противный, осенний дождь. Она хотела бы, чтобы он был, по крайней мере солнечным и задорным. Именно о таком легком и светлом дожде она мечтала в вечной сырости болот. Но нет! Портовый город, оказывается, ничем не лучше. Особенно, если ты живешь рядом с пристанью.
   В главном зале, о чудо, оказались все ее спутники до одного. Да чтобы Нишка спокойно жевала свою булку с присутствии паладина... Элани давилась чаем под пристальным, взглядом Бишопа, забавлявшимся ее смущением. Раздался резкий оклик Кары:
   - Гробнар! Если ты разольешь чернила на стол, я вытру его тобой!
   Шандра пыталась доказать Келгару, что она правильно держит меч. А Дункан смотрел на встрепанную и заспанную Аиду, как на гитиянку. Ну, может у него похмелье?
   Девушка цапнула у Сэла молоко и булочки. На что у нее дядя странный, а булочки готовит божественные. Их и осталось-то четыре штуки всего. Безумная компания нахлебников уже умяла все до нее.
   За столом она пристроилась так, чтобы Бишопа вообще не видеть. Ей хватило того, что она всю ночь пряталась от него по болотам, а он требовал, чтобы она поступила служить в лусканскую армию и убила лорда Нашера украденным у Эксла Деври мечом света. И все это делалось таким вкрадчивым, ласкающим тоном, что к концу сна она была почти готова согласиться с любыми его условиями.
   Двери открылись, пропуская утреннюю сырость. Вошедший человек почему-то сразу вызвал у Аиды внутреннее чувство неприятия. Ему было здесь не место. Не любят по докам ходить мужчины, которые выглядят так, будто последний раз получали по носу очень и очень давно. Этот был холеным, бодрым, в богатой, но практичной одежке. Поверх тонкой, начищенной до блеска кольчуги, была наброшена странная накидка с какими-то отличительными знаками.
   Дункан возник рядом с Аидой, хмурясь и вытирая руки полотенцем. Ее компаньоны притихли, разглядывая чужака.
   Мужчина прошел прямо к ее столику и спросил чуть напряженным тоном:
   - Аида Торринит?
   - Да. А ты кто такой? - Она выбрала нарочито нахальный тон. Зажевав булку, она уставилась на незнакомца, раздумывая - зачем он явился сюда? Он вроде богатеям дорожку не перебегала.
   Ответил ей Дункан, даже не скрывая напряженности:
   - Это сэр Ниваль. Один из Девятки Невервинтера. Начальник тронной гвардии лорда Нашера.
   - Боги великие, честь-то какая! Что ж вы стоите, сэр? Присаживайтесь. Хотите булочку?
   Черт! За каким он сюда пришел? Да еще и по ее душу... Неужто Эксл ее подставил. Или Муар?
   - Нет, спасибо...
   - Очень зря. Только в этой таверне их готовят просто восхитительно...
   - Аида...- в голосе Дункана звучало предупреждение.
   Молодой, слишком молодой для такой должности, красавчик чуть нахмурил точеный лоб и заговорил.
   - Я здесь потому, что вас обвиняют в убийстве. Лускан. Вы были в Эмбере?
   - Что? Да, я проходила через эту деревню, но никого там не убивала. - Девушка быстро проглотила остаток булки. Едва не поперхнулась.Такие новости прямо в лоб...
   - Поверьте, слухи о ваших деяниях не привели меня в восторг, и я с удовольствием увидел бы вас в суде. Но я даже грязь со своих сапог уважаю больше, чем лусканцев. Мы ни за что не допустили бы, чтобы наш гражданин оказался там... Но я уже ничем не могу вам помочь. Вы повинны слишком во многом, чтобы за вас вступился хоть кто-то. Кажется, время справедливой расплаты пришло.
   Аида хлебнула молока. Задумчиво повертела в руках кружку. А потом оторвала взгляд от поверхности стола и улыбнулась Нивалю:
   - Так вы сюда позлорадствовать пришли что ли? Ну, справедливая расплата, и все такое... Или признаться, как и все члены девятки, в своей несостоятельности? - нотки горечь и страха все же проявились в ее голосе.
   - Единственное, чем я могу вам помочь, это прислать к вам одного своего знакомого... Ему уже приходилось защищать тех, кто этого не заслуживал.
   Ниваль уставился на Аиду так, как будто ждал истерики, или злости, на худой конец. Девушка еще раз улыбнулась:
   - Ой, спасибо. Я как раз не знала что делать. Привыкла ведь, что меня всю жизнь защищают. Точно булочку не хотите? Последняя.
   Начальник тронной гвардии молча встал и удалился, хмуро покачав головой.
   Аида, замерев, изучала свою кружку.
   В таверне стояла тишина. Первым очнулся Дункан:
   - Ни за что не позволю Лускану забрать тебя.
   Звонкий голосок Нишки, раздался от камина:
   - Да. К тому же мы невиновны. Да и еще. Вырезать целую деревню подчистую - это даже для лусканцев чересчур.
   - Неужели? Если у тебя есть то, что им надо, то скоро их мечи начнут стучать в твои ворота. Они уже напали однажды на Невервинтер и даже сейчас продолжают посылать свои корабли на Руафим. Им просто плевать. - Бишоп был угрюм и более чем раздражен. Аида сказала бы, что он откровенно зол.
   Двери снова открылись. Дункан заорал, даже не пытаясь сдержать свой темперамент:
   - Какого черта здесь все шляются?! О боги! Этот день может стать еще хуже... чего тебе надо Сэнд?
   Стройный, невысокий эльф затравлено поглядел на трактирщика и обратился к Аиде:
   - Я пришел помочь тебе.
   - В смысле?
   - Я слышал о твоих... затруднениях. Если тебя отправят на суд в Лускан - ты умрешь.
   - Да ну? Как-то я не догадалась... - Она начинала злиться. Ей нужна была тишина и возможность все обдумать.
   - Я понимаю, что тебе тяжело поверить в мою искренность. Но позволь мне присоединиться к тебе. Я знаю толк в таких делах. Смогу помочь тебе.
   - Зачем тебе это?
   - Затем, что мне не оставили выбора!
   - А-а-а... Эк быстро у Ниваля все сработано. Так ты и есть тот самый его агент?
   - Да.
   - Ладно. Поздравляю. Ты в команде.
   Девушка понимала, что ведет себя грубо, но ее это не особо трогало. Она обвинялась в убийстве целой деревни. За такое не лишают имущества. За такое убивают. И по лусканским законам, и по законам Невервинтера. И самый важный вопрос - как найти доказательства своей невиновности? Если ей вообще позволят их искать.
   Дверь снова открылась. Теперь уже все компания, с разной степенью враждебности на лицах обернулась ко входу. На пороге стоял мальчишка оборванец, с влажной от уличной мороси кожей и волосами. Волк кажетя?
   - Привет. Я от Эксла. Он хочет тебя видеть.
   Аида выдавила из себя улыбку, сильно подозревая, что она похожа на лучший оскал ее Фейдха:
   - Спасибо. Я приду.
   Мальчишка исчез за дверью, а Аида направилась к себе. Эксл подождет. Она не может заявиться к этому скользкому ублюдку в таком взвинченном состоянии.
  
   Бишоп.
   Девушка вылетела из зала с таким выражением лица, что Бишоп серьезно засомневался в ее душевном здравии. В последний раз ее глаза сверкали таким убийственным гневом, когда она напала на того зеленого, в тюрбане из перьев. Тогда у нее было почти такое же выражение лица. Дикое, немного испуганное, почти яростное. Бешеная.
   С другой стороны, настроение у самого следопыта было не лучше. Кто ни спросит, любой из здесь присутствующих, во главе с Дунканом подтвердит - он был ее спутником довольно долгое время. Они уже полмесяца ходят вместе. И тем более каждый подтвердит, что Бишоп был рядом с ней в то время, когда деревня была уничтожена. Любой из ее компаньонов, разумеется, обвиняется вместе с ней. Они все повязаны. Значит, в доказательстве ее невиновности он очень заинтересован. Он не может, просто не может сунуться в Лускан. Будь проклят Дункан, и этот долг, и его племянница, умудрившаяся вляпаться в такое дерьмо и его самого за собой потянувшая!
   Бишоп пинком захлопнул за собой дверь комнаты и растянулся на смятой постели. Достал из-под подушки кинжал. Подкинул на ладони, вглядываясь в синие переливы на черной стали. Теперь он не сможет расслабиться нигде. Ни на секунду. Пока не пройдет опасность того, что его узнают и вспомнят. Может, стоит отрезать-таки Дункану язык? Все одно - куда спокойнее будет. И ему и его новой "командирше".
   Кстати о командирше. Сама-то она понимает, во что она вляпалась? Может, все же стоило вчера рассказать о Лускане подробнее?
   Бишоп захотел найти девушку, толком не понимая, зачем ему это понадобилось. Ему хотелось быть уверенным в том, что девчонка понимает, что ей грозит и постарается выбраться из этой ситуации всеми силами и любыми способами. Если он увидит, что она к этому готова, он ей поможет вытащить их обоих.
   Да кого он обманывает? Помочь придется при любом раскладе.
  
   Подойдя к ее двери, Бишоп подумал о том, что если сейчас его увидит Касавир или Дункан - ему вполне могут попробовать оторвать голову. Больно эти двое пекутся об Аиде. Коротко стукнув, следопыт прислушался. Абсолютная тишина. Хм...
   Он развернулся и отправился вон из таверны. Выйдя на улицу, оглянулся. Завернул в темный проулок и направился к нагромождению ящиков и бочек. Тихо прошел по стене.
   В густой листве ее почти не было видно. Девка сидела на ветке, нахохлившись, как недовольная ворона. Ноги свисали вниз, скрещенные в щиколотках и мерно покачивающиеся. Вокруг головы сизый ореол табака.
   Злость чуть отступила. Понимает? Действительно понимает?
   Ее грубоватый, низкий голос очень тихо прозвучал в липкой летней мороси:
   - Что ты думаешь насчет суда?
   Он устроился на стене так, как вчера сидела она. Резко втянул носом воздух, поглядел на серую полоску моря и плотнее запахнул куртку:
   - Суд. Лусканская уловка. Чтобы вынудить тебя суетиться, делать глупости, а потом - убить.
   - И что мы, по-твоему должны делать?
   Бишоп раздраженно повернулся в ее сторону, чуть не ткнувшись носом в ее колено. Аида протянула ему трубку. Он ее принял, но раздражение все еще бурлило где-то в груди, завязываясь в солнечном сплетении тугим узлом:
   - Ты серьезно спрашиваешь, или пытаешься поддержать беседу? Видишь ли, такая дипломатичная девушка как ты может задать вопрос просто ради самого вопроса. Я буду уважать тебя хоть немного больше, если ты признаешь это сейчас, выслушаешь мой совет и проигнорируешь его.
   Она почти не думала, прежде чем ответить, а слова нервно набегали одно на другое:
   - Я дипломатична только с теми, кто на это нарывается. И честна с теми, кто доказал, что заслуживает уважения. Если бы я плясала под чужую дудку, я сама себя бы не уважала. А если я задаю вопрос, я рассчитываю получить ответ.
   Слишком поспешно сказано. Жестко и раздраженно. Бишоп вообще давно вынес для себя простую истину - если хорошенько разозлить человека, он чаще всего говорит то, что думает. Не врет. Сейчас она не врала. Хорошо. Ее надо приучить доверять ему. Не врать. Тогда они смогут вместе работать. Тогда сюрприз для Дункана получится еще более эффектным...
   Но сейчас перед ним сидел перепуганный, но пытающийся взять себя в руки ребенок. И она была недовольна тем, что ее застали в момент такой слабости. Но и не просила его уйти. От вчерашней, уверенной в себе и привлекательной наемницы не осталось и следа. Только сейчас он задался вопросом - а сколько же ей на самом деле лет? Двадцать? Семнадцать? Двадцать пять?
   И все так же ждет ответа. Только в темных, очень темных глазах ни капли жалости, мольбы или растерянности. Вообще ничего. Темнота. Сталь. Жесткость. Она уже приняла все необходимые ей решения и не будет никого слушать. Что ж. Пусть теперь отвечает на его вопросы. А он посмотрит на ответы, и, в свою очередь, придет к определенным выводам.
   - Ну... Я думаю, тебе стоило бы убить посланника Лускана, который выдвигает обвинения. Так ты показала бы, что ты думаешь о самой идее суда вообще, и над тобой в частности.
   Как же у нее так получается? Бишоп с любопытством наклонил голову, глядя в ее засеребрившиеся глаза. На губах девушки появился легкий признак улыбки. Задорная ямочка на правой щеке:
   - Вот это было бы здорово. Только представь, какая восхитительная ирония - особенно если учесть в чем меня обвиняют.
   И Аида улыбнулась, мигом напомнив Бишопу о том, что ребенком она была довольно давно. Теперь, когда она так улыбалась и демонстрировала эти, черт бы их побрал большие ей рубашки... Она не ребенок... и тем хуже для нее. Бишоп чуть понизил голос:
   - Но, если ты не хочешь особенно с этим всем возиться...
   Глаза снова потемнели, а щеки чуть покраснели. Только эта тьма не была жесткой и мстительной. Она была... теплой, наверное. В ее глазах мелькала неуверенность, и любопытство. Любопытство преобладало. Она даже подалась вперед. Ха, как бы с ветки не грохнулась, клуша.
  
   Аида.
   Девушка мельком подумала о том, что у него потрясающе получается привлечь внимание к себе. Она поняла, что наклонилась вперед, ловя каждое его слово, только когда качнулась на ветке, теряя равновесие. Сегодня у него было странное настроение. Когда он только пришел в нем так явно угадывалась злость на весь мир... Потом они раздраженно друг на друга огрызнулись. А теперь Бишоп был спокоен, расслаблен. Как будто услышал от нее то, что хотел слышать. И еще хотел что-то сказать.
   Если учесть, что это единственный человек из тех, что она встречала - целиком и полностью принадлежащий реальности, она готова была впитывать каждое его слово. Впитывать, обдумывать, делать выводы. О человеке, что сидит перед ней. О котором она ничего не знает.
   Следопыт чуть прищурился, пряча какую-то эмоцию в глазах. Затянулся и медленно выдохнул. Гад! Прекрасно сознает, что полностью завладел ее вниманием и тянет...
   - Мы с тобой могли бы убежать отсюда, и спрятаться в каком-нибудь лагере, на год-другой...
   Резко выбросив руку, он успел поймать ее прежде, чем она упала, когда все же соскользнула с ветки. Устроившись поудобнее, для надежности обхватив ствол рукой, она пристально посмотрела на своего собеседника.
   Лучше бы он тянул дальше. Девушка чувствовала себя так же, как в тот раз, когда она впервые охотилась на крупного зверя. Бешенный стук сердца, адреналин, напряжение в мышцах, боязнь шевельнуться, чтобы не спугнуть... И он сумел этого добиться одним тоном. Говорил так, что ей хотелось оказаться ближе, сесть рядом, дотронуться до кожи, чтобы проверить такая ли она теплая на ощупь, как кажется... Узнать, как он пахнет...
   Глотнув эля, и почувствовав, что пересохшее горло готово нормально функционировать, она ухмыльнулась. Не знала над чем она смеется. Над нелепостью ситуации? Дело-то серьезное, их всех убить хотят. Или над своей глупой реакцией? Ей двадцать три, а не шестнадцать. Да и в шестнадцать такого за ней не наблюдалось. Ну, не всегда. А осадить ли его?..
   - Это предложение, или очередное ехидное замечание?
   Ее улыбка не разрядила обстановки, как девушка надеялась. Стало только жарче. Так. С такой-то моросью, между ними пар может пойти... от нее самой - наверняка.
   Трубка, кажется прочно обосновалась у него в руках. Совершив быстрое хватательное движние девушка восстановила справедливость. Бишоп же чуть скривил губы, щурясь с мягкой насмешкой, и довольно развязно уточнил:
   - Не знаю пока. А если бы это было предложением? Что бы ты ответила?
   Очередная проверка. Только интересно, он проверяет ее на глупость и несдержанность, или серьезно делает выводы на возможное подобное развитие событий? В любом случае, она ему не врала. Она действительно честна с теми, кто заслужил ее уважение. Почти всегда. Доверия он еще не заслужил. Но она его уважала. Значит, она будет с ним честной. И она хотела показать это.
   Глядя ему в глаза, убрав из голоса даже намек на веселье, Аида ответила, досадуя на хрипотцу в голосе, которая выдавала с головой то, что она готова уйти от проблем хоть сейчас:
   - Я бы сказала "да", Бишоп.
   Он чуть дернулся, и отвел взгляд. Но на губах появилась улыбка. Точнее, та самая, легкая усмешка, по которой никогда нельзя было сказать точно - он смеется над собеседником, над ситуацией, или просто издевается. Его голос все так же завораживал, а искорки веселья превратили его глаза в тягучий, теплый мед.
   - Ну-ну. Такой ответ расстроил бы паладина, если бы он услышал.
   Паладин? Как работают мозги у этого человека?! Она вообще ни о чем другом не думала сейчас, кроме маленького пятачка мира, на котором находились они. Дерево, стена, два человека, трубка, эль, морось не достигающая их, сидящих под защитой листвы, взгляд, голос, запах мокрого дерева, моря, дождя...
   Паладин... человек, который жалеет ее. Смотрит с жалостью. Хочет помочь ей. Тогда как она о помощи не просила. Хочет навязать ей свою волю, сам того не сознавая. Если осознал бы - сам испугался бы того, что пытается сделать. Но он был слишком зажат в одних рамках, в одном пути. Он видел разные ситуации и много страданий, в этом она была уверена. И он вышел из каждой такой ситуации, пережил каждую боль - целостным. Он прошел через все таким, как и был. Он остался целостным. За это она не могла его простить. Слишком это... не правильно - стремиться к добру и справедливости, стремиться помочь ей, называться паладином... и выйти целым из всех невзгод и боли. Значит, ничего из того, что с ним произошло, что бы там ни было, он не пропустил через свою душу. Попробовал однажды, так ему так мозги встряхнуло, что он свалил из Невервинтера, ломанулся в горы... Теперь вот ее благодарит, так и не поняв... Кусок льда...
   - Его согреет вера. Хотя, судя по его действиям - скорее заморозит.
   - А-а-а... ты так меня радуешь. Обожаю таких женщин - злых и с острым язычком. Ха. Бедный паладин. Ну что же. Где-то найдешь, где-то потеряешь. Не все же ему выигрывать...
   Поглядев друг на друга, они тихо рассмеялись. Было действительно смешно. Только смех вышел каким-то странным. И быстро затих. Как будто они сами удивились тому, как легко и безболезненно это получилось.
   Аида вспомнила, что в последний раз вот так тихо и легко смеялась с... Да ни с кем. С Фейдхом она так смеялась. И почему-то была уверена, что у Бишопа тоже вряд ли найдется человек, с которым он может так смеяться.
   Он все испортил. Скорее всего, намеренно испортил момент странного, настораживающего смеха. Его тон резко стал сухим и деловитым:
   - Ну а до тех пор, ты можешь сделать все по правилам, и найти эти доказательства. Но это имеет смысл, только если ты действительно сможешь предотвратить лусканские козни. В противном случае - ты сдохнешь.
   "Ага. Сдохну. Да и ты вместе со мной".
   - Что ты намерена предпринять сейчас?
   - Сейчас? Сейчас я пойду к Экслу. Он ведь хотел меня видеть. Думаю, моя ситуация его заинтересует.
   - Эксл... Держит банду на которую ты работаешь?
   - Угу. А что?
   - Я пойду с тобой. Хочу поглядеть, в какие дела я вляпался на этот раз.
   - Ну ладно. Как хочешь. Жди в зале, я приведу себя в порядок и мы пойдем.
  Она ушла первой, скрывшись в своем окне.
  
   Бишоп.
   Бишоп чуть не поперхнулся, когда девчонка появилась в зале. Вся затянутая в черную кожу, в легкой темной кольчужной рубашке под курткой, застегнутая на все ремни. Волосы затянуты в тугую косу, в кои-то веки не растрепанную. Она решила не скрывать оружие. Вся такая неприступная, холодная и надменная, что смех берет. Он-то ее видел выблевывающую свою кровь, неуверенно жмущуюся к дереву, сгибающуюся от боли. Для него она была какой угодно, но не сторогой и не надменной. Не дотягивала.
   Толком не обернувшись, Аида вышла на улицу. Бишоп вышел за ней, подавив усмешку, когда Касавир сам себя пригласил последовать за ними. Плюс еще безумный гном и Шандра за чем-то увязались.
   Командирша быстро шла впереди, не оглядываясь на остальную компанию.
   Когда они достигли особняка главаря, Аида небрежно огрызнулась на привратника:
   - Эксл ждет меня.
   Эксл Деври оказался действительно скользким типом. Он даже с виду был похож на угря. А вот рядом с ним сидел у камина довольно странный мужик. У него была яркая для мужчины внешность. Но она скрадывалась однотонной, неприметной, хоть и ухоженной, богатой одеждой. Он почти не двигался, расслабленно расположившись в кресле. Но Бишоп прекрасно осознал, что если этому парню вздумается напасть на них, он сможет двигаться крайне быстро и экономно. Перед ними был воин. Опытный и опасный.
   Ни один из этих мужчин не обратил внимания на спутников Аиды. Касавир и Гробнар, очевидно, уже бывали здесь. Они молча уселись на лавку у двери, и попытались стать незаметными. Незаметнее Бишопа у них стать не получилось, а сам следопыт приготовился смотреть и слушать.
   Голос Эксла оказался вкрадчивым, хоть и резковатым.
   - А! Ты уже здесь. Хорошо. Волк работает быстро. Итак, сразу к делу. - Он сделал приглашающий жест, и Аида присела в кресло, стоящее напротив второго мужчины. - Ты уже знаешь, что тебя убьют, если ты вовремя не примешь меры. Сейчас, ты не подпадаешь ни под один закон, позволяющий рассматривать твое дело здесь, в Невервинтере. Тебя отдадут в Лускан.
   Аида скрестила ноги и переплела пальцы. Гордо вскинув голову, наблюдала за Экслом спокойным взглядом. Сейчас она была какой-то безликой, собранной.
   Главарь продолжал:
   - Вот если бы ты была благородной особой, тебя судили бы здесь, сам лорд Нашер... Оруженосцы, являются самой низшей ступенью дворянской ветви Невервинтера. - Он окинул девушку острым взглядом. Потом протянул руку в сторону молчавшего мужчины. - Это сэр Эдмунд Цебари. Один из самых, гм, уважаемых рыцарей Нашера. У него как раз нет оруженосца, и он готов с тобой поговорить.
   Девчонка перевела взгляд на Эдмунда, чуть наклонив при этом голову.
   Мужчина заговорил, лениво растягивая слова, но резко обрывая окончания:
   - Так это и есть знаменитый убийца? Не думаю, что дворяне Невервинтера будут очень рады видеть тебя в своих рядах... с другой стороны, они сделали рыцарем меня. - Он сделал короткий глоток вина из такого бокала, который Бишопу и в руках-то держать не доводилось. Аида зеркально повторила его жест. - Итак? Готова ли ты присоединиться к нашему великому и благородному рыцарству?
   - Готова. Это все? Твое и мое согласие? - Даже голос у нее был бесцветным и нейтральным.
   - Нет. К сожалению, я должен проследить, чтобы ты выучила рыцарский кодекс. Слушай внимательно, завтра я могу и не вспомнить всю эту чушь. Гхм... Итак: "Уважай законы своей страны и своего лорда". Пф.. Это чушь - единственный закон, который ты должна уважать, находится на острие твоего меча. Дальше - "Уважай своего врага, и будь добр с теми, кто стоит рядом с тобой". Это тоже чушь. Врагов стоит уважать только тогда, когда они окажутся в могиле, и любой из твоих братьев может предать. - Бишоп напрягся. Не надо забивать девчонке голову, и наводить на умные мысли. Он заметил, что Касавир тоже напряженно прислушивается, но, скорее всего, напряжен он был по другой причине. Цебари продолжал - "Помогай слабым, и защищай тех, кто не может защитить себя". Мы все слабы. И каждый может защитить себя. Помни эти простые истины, и ты сможешь выжить при любых обстоятельствах.
   Бишоп видел, что командирша хочет улыбнуться. Вечно у этой девки шило не вовремя в одном месте ерзать начинает. Но она быстро и незаметно взяла себя в руки. Ямочка на правой щеке исчезла, и ее голос все так же походил на безликий шерох:
   - Значит я должна руководствоваться только своими принципами, и идти к цели любой ценой и любыми средствами. Отлично, меня это полностью устраивает. Это все?
   Бишопу показалось, что Цебари смотрит на девку чересчур уж изучающе. Как бы подставы какой-нибудь не замыслил...
   - Нет. Остался только один ритуал, если можно так сказать. Каждый рыцарь, поступающий на службу Невервинтеру, должен провести ночь на Поляне Утешения. Там ты сможешь поговорить со своим богом, дабы привести мысли и чувства в порядок. Ты готова к этому?
   - Готова.
   - Хорошо. Вечером приходи сюда. Я провожу тебя к месту и заберу оттуда, когда придет время.
   - Как скажете,... сэр Эдмунд. Эксл.
   Она отвернулась от них не дождавшись их реакции, и удалилась из комнаты, даже взгляда не кинув в сторону своих компаньонов. вроде как шестерки и сами побегут за мамочкой. Сучка. Но умница. Правильно, не нужно, чтобы на них обращали излишнее внимание.
   Когда они ступили на мост, она чуть сбавила шаг, позволяя остальной троице догнать ее. Как только они поравнялись с командиршей, Шандра тут же открыла рот:
   - То есть ты теперь благородная?
   - Почти. С завтрашнего утра.
   Бишоп хмыкнул, когда услышал тихо буркнутое себе под нос: "Если ночь переживу". Значит, она тоже обратила внимание на этот странный взгляд "рыцаря"? Все же, какая-никакая, соображалка у девчонки есть.
   Поотстав от остальных, она тихо спросила у Бишопа:
   - Ну и как впечатления? Понравилась новая банда?
   - Ты была права. Награбленное лучше сбывать самостоятельно.
   Она удивленно моргнула, потом на щеке появилась ямочка, а потом она улыбнулась, глядя на него глазами, в которых светились искры расплавленного серебра. Если она так и будет продолжать, он очень легко ее возненавидит...
  
   Аида.
   Вечер был теплым и чистым. Она не хотела входить в особняк, и попросила прислугу доложить, что она ждет внизу.
   Эдмунд спустился к ней довольно быстро. Конюх вывел под уздцы двух прекрасных скакунов. Один из них предназначался для Аиды. Молодец Эксл.
   Цебари молча поехал впереди, надменным и холодным взглядом прогоняя с дороги горожан. Ему хватало взгляда. Аиде пару раз приходилось прикрикнуть.
   Поляна Утешения не была чем-то примечательным. Старое кострище. Рядом вязанка дров, накрытая промасленной кожей. Цебари окинул это место веселым взглядом:
   - Ха. Я помню, как провел здесь свою ночь...
   Аида усмехнулась:
   - Ты ведь не успокоишься, пока не расскажешь?
   - Эй, это интересная история! Я едва дождался, когда мой рыцарь свалит отсюда, и отправился на ферму, которую приметил раньше. Там жила прекрасная девушка - Белла. То была чудесная ночь. Правда потом нас застал ее папаша... Но оно, может и к лучшему. Я как раз успел вернуться к тому моменту, как за мной явился рыцарь.
   Девушка почувствовала, как ее губы задрожали, и сурово их поджала. Не время для улыбок и любезностей. Не с ним.
   - Я-то собиралась примерно так же поступить.
   - Да? Делай что хочешь. Только не забывай - везде есть глаза, и за тобой могут наблюдать. Я бы не советовал уходить отсюда. В общем, главное одно - к утру не опаздывай. А я пойду - поищу еще какую-нибудь ферму.
   Он цыкнул своему коню и исчез в наступившей тьме, едва покинул круг света от костра. Аида отметила, что это получилось у него очень уж бесшумно. Копыта коню обвязал. Сам ни малейшего шороха не издаст...
   Кстати о шорохах. Во-он те кусты елозят так, будто в них медведь кувыркается.
   Сделав вид, что ничего не слышит, она спокойно устроила себе спальное место. Усевшись спиной к кустам, она отвинтила пробку от фляжки и притворилась пьющей. Резко откинув флягу в сторону, она развернулась на коленях, выставив перед собой короткий меч, блеснувший ядовитой зеленью вдоль клинка. Раздался девичий визг.
   Аида безнадежно выругалась. Шандра.
   - Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?
   - Нет. Я просто... Ты же обещала, что мы больше не расстанемся, а учитывая как часто тебя пытаются убить, ну, я решила составить тебе компанию.
   Ну ладно. Все равно от нее не избавиться. Аида еще не встречала никого, кто отличался настолько идиотским упрямством. Шандра относилась к разряду тех людей, которые могут сморозить несусветную глупость, но из чистого упрямства продолжать вести себя в том же ключе, просто потому, что не хотят признавать свою неправоту.
   Вздохнув, Аида подняла фляжку и положила обратно в мешок.
   - Ладно, садись. Мне тут Эдмунд о своих похождениях рассказывал...
   Что ж. Аида всегда замечала за собой одну особенность - если надо, она могла поддержать разговор с кем угодно, в независимости оттого, что она сама думает по поводу происходящего. Если придется общаться с крестьянкой, она может пообщаться и с крестьянкой. В конце концов, выросла среди таких. Хоть Дейгун и позаботился о ее образовании и о том, чтобы ее можно было назвать "леди", если она того захочет. Она не хотела. Когда приходили наставники, ее обычно уже не было дома. Дейгун находил ее в топях, прогонял Фейдха, а ее спокойно вел домой. Так же спокойно доплачивал учителям за потраченное время, из ее содержания, кстати, и все равно заставлял заниматься хоть немного. А братья Мосфелды потом смеялись над ней: "Принцесса, только гляньте. Ни кожи, ни рожи, а все туда же - мол в резиденции она живет. Мол папаня эльф. А чем гордиться-то? Деньги его. А в самой эльфийской крови - ну ни капли. Если была бы - может, хоть симпатичной можно было назвать. А так - сиротка, приживалка."
   Но это было в детстве. Потом, когда она стала постарше, ею уже почти нельзя было управлять. Что ни говори - действительно - сиротка приживалка. И дорогу свою выберет сама. Она считала, что это правильно. Дейгун выполнил какой-то долг. Его что-то связывало с ее матерью, раз он взял Аиду на воспитание. Не любил ее, не заботился. Ему всегда было плевать, какой она вырастет и чем займется. Он просто помнил о своем долге - Аида должна была быть накормлена, одета, обучена. Точка. Она понимала, что все это он делает ради ее матери и ради того, что между ними произошло. Но она - не ее мать. Свои личные долги она тоже признавала. Поэтому - она всегда была вежлива с приемным отцом, даже когда хотелось прирезать его за занудство. Делала то, что должна была делать, и старалась учиться так, как положено. Она не была послушным ребенком. Она была настороженным и холодным ребенком. В своей собственной броне неприступности гораздо легче пережить осознание того, что ты ничего не стоишь, и никто и никогда тебя не полюбит. С другой стороны это ее полностью устраивало. Быть одной проще. Если никого не будет рядом, то и боли никто причинить не сможет.
   Лопотание Шандры лилось нескончаемым потоком. За небольшим пригорком кто-то был. Кто-то тихий. Он подбирался все ближе и ближе...
   Шандра встрепенулась и заткнулась только тогда, когда этот "кто-то" решил уже не прятаться и пошел в открытую. Хотя нет. Шандра не заткнулась. Громоподобным шепотом она спросила:
   - Эй! Ты не слышишь? По-моему там кто-то есть.
   Аида чуть присвистнула, а потом повернулась в ту сторону, откуда доносились звуки шагов. Там был не один человек. Шагов было больше.
   Рукоять метательного ножа скользнула в руку. Девушка поднялась на ноги. Шандра встала рядом с ней, плечом к плечу. Вытащила свой меч и уперла острием в землю, заставив Аиду поморщиться. Она не любила откровенной показухи. Всегда лучше, если неизвестный враг не видит твоего оружия до последнего момента. Да и как могут отреагировать на двух молодых девушек, ночью, одних, когда на двоих один меч? Аида была уверена, что лично она бы, хохотала до слез.
   Их было трое. Человек, и два полуорка. Мужчина проговорил глуховатым голосом, даже не сбавляя шага:
   - Я и не знал, что здесь будет еще одна девушка. Что ж. Придется избавиться и от нее тоже.
   Крестьянка воинственно взбеленилась:
   - Эй! Я прямо тут между прочим!
   Но человеческий мужчина, очевидно являющийся предводителем, смотрел только на Аиду. Девушка облизнула пересохшие губы. Человек опаснее двух полукровок. Двигался плавно и тягуче. Кстати, знакомо двигался. Но те двое сильнее всех троих человек вместе взятых. Аида выдавила кривую ухмылку:
   - Я как раз заскучала. - Голос выдал ее. Он был хриплым.
   Она метнула нож, и выхватила меч с рапирой. Они были слишком близко для лука. Послышался яростный вой одного из полукровок. Нож торчал у него из плеча. Аида нахмурилась. Могла бы и лучше метнуть. Как ни странно, Шандра повела себя если и не разумно, то эффективно. Полоснув раненного полукровку по руке, которой он вынимал нож, она кинулась к кустам, из которых появилась пару часов назад. Почти добежав до них, она взвизгнула и резко отпрыгнула в сторону, покатившись по земле. Фейдх метнулся из кустов к горлу полуорка, сбив того с ног. Шандра кинулась туда же, узнав волка. Девушка воткнула меч под ребро огромного мужика.
   Что было дальше, Аида толком не видела. Оставшиеся двое противников наседали на нее с двух сторон. Рука с мечом ныла от запястья и до плеча, почти потеряв чувствительность. Все же полуорк очень силен. А мужчина - очень опасен. Он выдал серию почти неуловимых ударов, заставив Аиду отвлечься от здоровяка. Девушка отбила почти все. Все же она училась у эльфа. Но эльфом при этом не была, и не могла двигаться с их невероятной стремительностью. А таким опытом, как у нападавшего человека, который мог бы компенсировать физическую слабость у нее не было. Меч прошелся по ребрам. Металлические нашивки скрали урон, но не до конца. Меч распорол и куртку, и кожу и мышцы. Девушку перекосило набок. Она отпрыгнула в сторону, надеясь задеть полуорка хотя бы кончиком рапиры. Ей удалось. Здоровенная туша замерла на полушаге, да так и застыла. Но мужчина был очень близко. Неуловимое движение, и меч скользнул у Аиды между ног, задев внутреннюю часть бедра на одной ноге.
   Девушка почувствовала, как по ноге стекает густая, теплая кровь. Нога быстро немела. Ей перерезали артерию. Девушка кувырнулась в сторону, делая все возможное, лишь бы убраться подальше. Упав на спину она выставила вперед меч как раз вовремя, чтобы остановить клинок нападавшего. Где-то сбоку слышалось рычание Фейдха и истеричные вскрики Шандры, когда они напали на второго, замершего полуорка.
   Мужчина замашисто ударил один раз, потом другой. Аида могла только принимать его клинок на свой. Она пнула его здоровой ногой, но это не очень-то помогло. Хотя, дало ей возможность встать на колено, опираясь на здоровую ногу. Мужчина подскочил вплотную к ней, нацелив кончик рапиры ей между ключиц. Метательный нож, последний, что у нее был, вошел ему в живот. Аида метнулась к нему, обняв мужчину за талию и уходя из-под его клинка. Свободной рукой она яростно крутила и дергала нож. Мужчина орал и дергался. За его спиной Шандра снова и снова наносила ему уже неконтролируемые удары. Аида отползла подальше. У крестьянки была истерика, и Аида знала, что девушка не видит перед собой ничего, кроме крови.
   Растянувшись на спине, она прохрипела заклинание. Оно получилось слабеньким, и смогло только немного затянуть артерию. Девушка поползла к своей сумке. Развязав тесемки непослушными пальцами, она нащупала склянку с зельем. Она взяла только одно зелье, но сильное.
  Шандра тяжело дышала рядом. Фейдх лежал неподалеку от костра и вылизывал лапу. Аида стиснула зубы, терпя боль, которую причиняло зелье. За все надо платить. За быстрое исцеление тоже. Весь бок, руку и ногу жгло нещадно. Как будто в огонь сунули.
   Когда боль прошла, она присела напротив Фейдха. Вылила на ладонь остатки зелья и протянула своему другу. Шершавый язык прошелся по ее руке, слизывая зелье вместе с ее кровью. Волк завыл. Но рана на его боку быстро затянулась. Животным для полной регенерации нужно значительно меньше.
   Шандра, видимо, как-то сумела взять себя в руки. Ее голос и тело дрожали, но говорила она вполне осознанно:
   - Боги... у тебя вообще бывают спокойные ночи?!
   - Редко.- Аида пристально посмотрела на крестьянку, а потом тихо проговорила. - Спасибо, что помогла. Я могла бы и не справиться. Ты в порядке?
   - Я? Да, я... Фух. Я рада, что ты жива, и рада, что была здесь.
   - Ты убивала раньше?
   - Конечно, нет! Ты сердишься, что ли?! Неужели ты думаешь, что я не должна была убивать их, неужели...
   - Тише. Ничего такого я не говорю. Просто, в первый раз всегда тяжело. Хватанув ртом воздух, крестьянка разошлась:
   - Тяжело было, когда люди-ящеры спалили все мои запасы, и я стала нищей. Тяжело было, когда мой дом сожгли только за то, что во мне течет та кровь, что течет. И еще было тяжело, когда ты, вместо того, чтобы хотя бы объяснить мне, что происходит, принялась издеваться надо мной, вместе со своим безмозглым дружком-висельником!
   "А вот и истерика...". Пока Шандра самозабвенно выливала на голову Аиды все свои горести, девушка пригляделась к трупам. Оба полуорка - ничего особенного. Обычные наемники. А вот человек... Сложно было что-то сказать. А неплохо Шандра поработала! Спина и затылок мужчины превратились в кровавую кашу. Поднатужившись, Аида перевернула труп лицом вверх. Тоже ничего особенного. Метательные ножи, правда, хорошие. Девушка беззастенчиво запихнула их в свою сумку, и принялась изучать труп на предмет денег-драгоценностей. Ни того, ни другого не было. Только одно кольцо. Странное, утыканное шипами. Следопытка поднесла его к носу и понюхала. Яд. Если кулак, на котором будет такое кольцо, ударит по лицу... Этот яд растворяется в крови, замедляя и ослабляя организм. Любопытное колечко. А самое главное - этот яд очень трудно достать. У Дейгуна было шесть стрел, наконечники которых пахли точно так же. Он хранил их под замком у себя в комнате, и лишь однажды показывал Аиде.
   Находку девушка сунула в карман и повернулась к замолчавшей Шандре. Та смотрела на Аиду так, будто ожидала реакции на свои слова. Не дождалась. Безнадежно вздохнула, и устало проговорила:
   - Я пойду. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.
   - Да. Иди. Так будет лучше.
  
   Эдмунд появился бесшумно и незаметно, заставив Аиду испуганно подпрыгнуть. Да что же она за следопыт такой, если не может уловить приближение верхового наездника!? Сердито глянув на мужчину, она подхватила свой мешок и пошла отвязывать своего коня. Пока она занималась этим, Эдмунд попинал трупы и ухмыльнулся:
   - Я смотрю, теперь с тобой в карауле три трупа... Ты в принципе людей не любишь, или именно эти чем-то не угодили?
   - Они приняли меня за девушку с фермы.
   - Ха! Почти убедительно. Им следовало поискать в другом месте, если хотели более теплого приема. Хоть я и вижу за этим нападением попытки Лускана устранить тебя до суда, ты можешь придерживаться своей версии. Ну как? Ты готова явиться к Нашеру и посмотреть, как улыбочка исчезнет с лица Торио?
   - В таком виде? - Ее куртка была порвана, штанина разрезана. Вся она была заляпана своей и чужой кровью.
   - Да, в таком. Будет еще эффектнее. Поехали. Хочу поглядеть на рожу этой суки, когда она увидит тебя живой, да еще с "хорошими новостями". - Он улыбнулся, но улыбка не коснулась темных глаз, и не сделала его обаятельнее. В нем вообще-то было что-то... странное. Пожалуй, зловещее. Что-то, что заставляло Аиду неуютно ежиться и отводить взгляд.
   Они проехали в молчании какое-то время, а потом рыцарь небрежно спросил, будто рассуждая о погоде:
   - Ты знаешь что-нибудь о Темных Стражах?
   - Немного. Почему ты спрашиваешь?
   - Да так. Я наблюдал за тобой. У тебя есть способности. Причем большие. Их просто надо развивать. Ты могла бы стать кем угодно...
   - Ты наблюдал за мной? Как мило.
   - Не льсти себе. Мне же любопытно пообщаться со своим первым оруженосцем. Интересно, как это бывает - когда тебе приходиться считаться с присутствием в твоей жизни другого человека.
   Аида настороженно нахмурилась. Этот человек был очень не прост. Он был опаснее Бишопа, Эксла, Муар, Дейгуна - и прочих людей-загадок, что встречались у нее на пути. Она чувствовала эту опасность всем существом - нервами, кожей, мышцами... И слова подбирала очень осторожно:
   - Я не собиралась появляться в твоей жизни, но так уж получилось. Но и обузой я не буду. Сомневаюсь, что мы будем часто видеться, если ты, конечно, не призовешь меня на службу.
   - Видеться часто мы не будем. И на службу я тебя не призову. Ты мне не нужна, я просто делаю Экслу услугу. Но теперь, каждое твое действие будет отражаться и на мне. Теперь о тебе будут говорить - Аида Торринит, оруженосец сэра Цебари. Я не хотел бы, чтобы моя репутация пострадала из-за малообразованной, буйной и неспособной уследить за своими неприятностями наемницы. Ясно?
   Девушка поджала губы:
   - Вполне. Еще что-нибудь?
   Он мягко усмехнулся. От этой мягкой, почти нежной усмешки армия испуганных мурашек прошлась вдоль позвоночника.
   - Почитай о Темных Стражах, Аида. Ты должна знать, с кем имеешь дело. И чем это чревато... Будь осторожна. Я не хочу, чтобы ты погибла.
   - Это звучит так, будто тебе не все равно.
   Он ответил весело:
   - Говорю же - я тебя едва знаю. Что бы я стал говорить на похоронах?!
   Чувство испуга и опасности, исходящей от него пропало. Аида нервно усмехнулась, поддерживая шутку, и стараясь не смотреть в его сторону. Странный человек.
  
   Бишоп.
   Бишоп перекладывал свою походную сумку, выбрасывая ненужный хлам и грязное тряпье. Что-то ему подсказывало, что с его новой командиршей, спокойных дней у него поубавиться.
   В дверь постучали и вошел Дункан, не дожидаясь ответа хозяина. Парень не счел нужным отрываться от своего занятия. Кабатчик скинул с кресла плащ Бишопа и вытащил из кармана маленький мешочек. Развязав тесемки, он вытряхнул на стол шесть колец. Одно из них было гладким и черным. Оно принадлежало Бишопу когда-то. Другие пять имели заостренные шипы и принадлежали его жертвам. Дункан устало провел рукой по лицу и сказал:
   - Мы никогда раньше не разговаривали об этом, Бишоп. Но я не вчера родился. И даже не одно поколение назад. Я знаю, какое значение имеют эти кольца...
   Следопыт спросил с деланным удивлением:
   - Неужто решил вернуть?
   - Бишоп! Раньше мы просто... Все, что было в последние два года... Как игра с недомолвками. Ты ждал возможности отдать должок, я молчал... Я молчал, Бишоп. И буду молчать впредь. Меня не касается твое прошлое. Но ты же вернул мне долг! Она вернулась живой и здоровой. И Шандра жива. Зачем тебе понадобилось идти за ней? Ты вернул мне, черт его возьми, должок!
   Бишоп насмешливо фыркнул:
   - Ты чего-то боишься? За племянницу может быть переживаешь?
   - Да, бездна тебя побери!
   - Да ладно тебе, Дункан. Я не сделаю ей ничего плохого. Такая хорошенькая крошка, как можно?! - Его голос так и сочился ядовитым сарказмом.
   - Ты не сделаешь? Знаешь?... Конечно ты не сделаешь ей ничего плохого. Знаешь почему? Потому, что эти вещички - Бишоп проводил взглядом мешочек, снова исчезнувший в кармане Дункана. - Остануться у меня. А знаешь, что ты еще сделаешь? Ты уйдешь отсюда. Просто исчезнешь. И не появишься до тех пор, пока Аида не разберется со своими проблемами.
   - Все-таки переживаешь...
   - Не из-за тебя. Из-за тех, кто может захотеть... вернуть... эти кольца. А спрашивать их они будут с тебя. Если найдут. И если найдут, первым делом - убьют любого, кто будет находиться рядом с тобой. Я не хочу, чтобы она подвергалась такой опасности.
   - Если бы они знали, что я жив, твоя таверна не стояла бы, а ты давно кормил бы рыб с камнем, привязанным к ногам и перерезанной глоткой. И я не исчезну, Дункан. Как ты говорил? Я вернул тебе должок? Верно. И теперь я могу поступать так, как пожелаю. И ты ничего не сможешь сделать. А что? Найдешь нужных людей, покажешь безделушки, расскажешь где меня искать? Так сам же малявку свою и подставишь. Подумай, Дункан. Лучшее, что ты можешь сделать - это заткнуть пасть, и не гавкать против ветра.
   - Я понимаю, что вопрос прозвучит наивно, но неужели у тебя действительно не осталось ни малейшей крупицы чести, или хотя бы гордости?... Как можно стать таким... ублюдком?
   Дункан смотрел на следопыта с выражением гадливого презрения на лице. А вот Бишоп, напротив, был спокоен. Только глаза, как всегда обведенные темными кругами, стали еще угрюмее, хоть голос и остался ровным и спокойным:
   - Честь? Гордость? Честь из меня выбили ссаным веником еще в детстве, Дункан. Когда я был мелким сопляком. Гордость начала подыхать, когда я просил еду у моей безумной сестрицы, которой было насрать на младшего брата. Она продолжила подыхать, когда я прятался в лесу от ее поганых дружков. Продолжила подыхать, когда посреди ночи замерзающего мальца пришел греть зверь. Волк позаботился обо мне лучше, чем любой из людей. И совсем сдохла, когда я служил в армии. Так что у меня нет ни чести, ни совести, ни гордости. А на счет ублюдка... Мне сестрица о родителях ничего не рассказывала, так что я не знаю, какого мое происхождение. Может я и ублюдок. Не надо мне пенять этим словом. Люди не виноваты в том, от кого и при каких обстоятельствах они родились. Обычно, они дают достаточно поводов для презрения и по другим причинам. Меня правильнее назвать, м-м-м..., пожалуй - убийца и трус - вполне подойдет. - Бишоп улыбнулся. Широко и весело. И совсем рассмеялся, когда Дункан вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.
   Слабая улыбка все еще блуждала на лице, когда он вернулся к своим делам. Только в той улыбке не было ни свойственной этому человеку насмешки над всем миром, ни глумливого презрения к окружающим. И в улыбке, и в глазах читалась ненависть. Пройдя мимо зеркала и кинув мимолетный взгляд на свое отражение, Бишоп увидел мужчину с таким выражением лица, что любого головореза за пояс заткнет. Усмехнулся чуть шире подумав: "Ну и паскудная же рожа у меня порой бывает..."
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"