Гор осторожно выглянул за поворот коридора. Все, как он и предполагал. Это все же была Шаллин. Теперь понятно, откуда у нее деньги. И, хоть на арене платят довольно хорошо, все равно - непонятно на что она живет. Те, кто учится в их институте - сироты, все до одного. Но она не живет в общежитии. Значит и на содержании не состоит.
Не важно. Важно другое - ей придется ответить на пару вопросов. Пока до нее не добрался Лиран.
Девушка не торопясь шагала по коридору, приглядываясь к стеклу своих очков. Поскребла пальцем какое-то пятнышко, вздохнула. А потом впечаталась в стену, отброшенная резким ударом энергии.
Постоянные бои дали о себе знать, и она не сползла бесформенной кучей, а тут же приняла боевую стойку. Ноги расставлены, одна рука сжата в кулак, пальцы другой чуть согнуты, с удлинившимися ногтями.
Медленно оглядев пространство, девушка увидела отблеск в желтых глазах тара. Криво ухмыльнулась и спокойно проговорила:
- Не скрывайтесь, тар Гор. Ваши глаза выдают вас. Даже в темноте.
- Неужели? - Его голос был едва различимым шипением.
- Конечно. О ваших глазах ходят легенды. Ну, когда тары мужского пола не могут этого слышать. Хотя я и не понимаю, чем именно все так очарованны.
Гор вышел в коридор, неторопливо приближаясь. Девушка напружинилась, почти присев на корточки. Сейчас она была похожа на кошку, готовую к прыжку. На зверя. Тар встал напротив нее и небрежно прислонился плечом к стене, скрестив руки. Смерив взглядом ее воинственную, замершую фигурку, он усмехнулся и ответил:
- Я думаю, самим фактом того, что все еще могут очароваться хоть кем-то. Но для тебя... такие эмоции и вовсе чужды. Да, тар-ван?
- Как ты узнал? Почуял что ли?
- Нет. Зверь из нас двоих ты, не я.
- Ну, да. Ты просто язык не знаешь куда девать.
Гор нарочито облизнулся:
- Прекрасно знаю. - Неожиданно, он буквально взорвался движением, в секунду оказавшись рядом, схватив ее за одежду, вздернув вверх и прижав к стене. Облокотившись руками по обе стороны от ее плеч, он наклонил голову очень низко, так, что их лица разделяла пара миллиметров. Шаловливо улыбнулся, но эта улыбка не коснулась глаз. Он не двинулся еще ближе, но вытянул язык так, что кончиком лизнул сережку в ее губе. А потом негромко проговорил:
- Ты же расскажешь мне, как вылечить Лира?
Девушка стрельнула в него острым, веселым взглядом:
- Иначе?...
- Иначе, о твоих способностях узнают раньше, чем ты рассчитывала.
- О! Поверь, ты не знаешь ничего о моих способностях. - Она мило улыбнулась показав едва-едва удлинившиеся резцы зубов. Вернее, оказалось, что резцы сделаны из такого же серебристо-зеленоватого металла, что и ногти. И они выдвигались из ее челюсти по желанию тары. Гор хладнокровно уточнил, не впечатленный этой демонстрацией:
- Не больно?
- Не переживай. Как ты очень проницательно заметил - я тар-ван.
Она всего лишь моргнула. Это было единственное движение, которое она совершила. Но Гор отлетел обратно к противоположной стене, впечатавшись в нее так, что оставил после себя вмятину. Он тут же попытался встать, но оказался парализован, окруженный потоками энергии, которые изогнулись по ее желанию. Тем не менее, его разум был так же тренирован и силен. Он прищурился, образуя вокруг девушки вихрь своей энергии, заставив ее потерять концентрацию. Его тело больше не было сковано, и он поднялся на ноги. Тара опиралась лопатками о стену, глядя на него пристальным, настороженным взглядом. Нервно облизнув губы, она произнесла:
- Я отказывалась драться с тобой на арене. И сейчас не хочу. Остановись.
Он остановился, не делая резких движений. Вкрадчиво, нарочито спокойно ответил:
- Я бы ни за что не стал причинять такой милой таре вред. Если бы ты первая не начала. А ведь мы просто хотели помочь. А ты не справилась со своими эмоциями. Это непростительно для тар-ван.
- Я знаю! Но ничего не могу поделать...
Гор поднял руки ладонями вверх и тихо попросил:
- Я присяду? Давай поговорим. - Он сел прямо на пол, прислонившись спиной к стене и обхватив колени руками. Сейчас он был особенно сильно похож на мальчишку. - Когда ты узнала, что ты тар-ван? Кто учил тебя?
- Никто не учил. И тебя не касается мое прошлое...
- Колючая такая. Успокойся. Ни я, ни Лир - не враги тебе. Мы вообще не хотели иметь с тобой дело. Я, если ты не заметила, никому не рассказал, что ты выходишь на арену. В плату за то, что и ты никому не рассказала обо мне. И впредь я так же не желаю иметь с тобой дел. Но ты должна мне рассказать, как помочь Лирану. Твой яд сжигает его изнутри. Я неделю потратил, чтобы найти тебя. И я не отстану, пока ты не скажешь, где мне достать противоядие. Понятно?
- Я не знаю...
- Что?
- Я не знаю! Ясно тебе?
- Как не знаешь?... Но ты же... Ты же сама сказала ему, что выпивка поможет! Значит, знаешь симптомы яда, знаешь, что может помочь!
- Я...
- Ну же! - Он метнулся к ней, мигом подняв на ноги и встряхнув за плечи так, что у нее клацнули зубы. Взгляд девушки метался. Скользнув по тому месту, где он сидел, ее глаза округлились, и она потрясенно произнесла:
- Ты ранен... У тебя кровь.
Гор обернулся. Действительно. Там, где он сидел, на стене остался окровавленный отпечаток его спины, и красные струйки стекали на пол. Он скосил глаза на свою спину.
- Ну вот. Любимую куртку испортила.
- Гор... Гор, подожди. Дай мне объяснить.
- Ну?
- Я действительно не знаю. Когда мое тело стало меняться, я не раз ранила сама себя. И травила себя. Мне было плохо, но и только. То место, где я жила... Там были... знакомые. Я случайно отравила одного тара. Ему было не просто плохо. Он чуть не умер от болевого шока. Он месяц провалялся. Но ему выпивка помогала. Я думаю, что интоксикация смягчает восприимчивость мозга. Это все, что я могу сказать. Правда. Отпусти меня.
- Знаешь что, милочка? Ты пойдешь со мной. Сама. Безропотно. И будешь день и ночь сидеть у его постели, пока он не встанет на ноги. А если нет... Отправишься за ним.
- Нет! Нет, Гор. Мне нельзя видеться с ним! Нет!
- Почему?
- Иначе и моя и его жизнь - полетит к чертям! Нас не возьмут на полигоны, если мы будем видеться.
- Я не понимаю...
- И не поймешь... Я не могу рассказать, откуда я это знаю, но... Просто поверь мне.
- Шаллин. Ты очень странная девушка. Очень. И я не имею ни малейшего желания разгадывать загадку, которой ты являешься. Я просто хочу помочь другу. И если мне придется пробудить в тебе разум для этого, я так и сделаю.
- Нет, ты не понимаешь...
Гор раздраженно оттолкнул ее, отпустив плечи. Проведя рукой по волосам, он тихо перебил:
- Я и не собираюсь разбираться в том, что твориться у тебя в голове. Мы едва знакомы, не смотря на то, что видим друг друга почти каждый день вот уже три года. Мне надоело слушать твои сбивчивые оправдания. Первое правило тара - всегда отвечай за свои действия. И ты ответишь. Ты придешь сегодня вечером, и будешь вместе со мной пытаться помочь Лиру. Иначе я расскажу всем, что ты ходишь сюда.
- Но и я расскажу о тебе...
Гор таинственно улыбнулся:
- Но для меня это будет лишь плюсом. Я мужчина. Тар-ван. Меня просто заберут на полигоны, вот и все. А ты... Женщины тар-ван - большая редкость. Уверенна, что на тебе не начнут ставить опыты? Последняя тар-ван женского пола умерла пятьдесят лет назад в лабораториях Айришана. Ты уверенна, что не кончишь тем же? Ведь, какие нормальные родители станут заказывать своей дочери ген ван? Верно? Это противоестественно. Мужчины должны сражаться. Так природа задумала изначально. И люди подчинялись этому правилу. Людей уже нет. Но это не значит, что тары не подчиняются основным правилам природы. Мужчины - воины. Женщины - хранители.
Она раздраженно огрызнулась:
- Хватит читать мне лекции! Я помню уроки генетики и истории. Хорошо. Я приду. Но учти - когда станет ясно, что жизнь твоего друга погублена, а все его мечты - рухнули, знай, что в этом виноват ты.
Она резко развернулась и пошла к женским раздевалкам, презрительно бросив через плечо:
- И прими душ. Кровищей воняешь. У меня начинается слюноотделение, а от яда сводит зубы. Жеррртва.
Гор неверяще поглядел ей в след и усмехнулся. Жертва? Он? Любопытно.
Она действительно пришла. Когда в их комнате раздался звонок, и на экране показалось лицо Шаллин, Гор даже немного удивился. Он думал, что его блеф не прокатит. Неужели она не поняла, что он блефует? Каким же негодяем она его считает. И почему? С другой стороны... Он знал почему. Она не раз видела его на арене. И знала, что он способен на жестокость. Он быстро проговорил, нажав на кнопку:
- Пятьдесят второй этаж, семьдесят третий номер. Правый коридор.
Из комнаты Лира раздался приглушенный вопль. Гор метнулся туда. Его другу становилось только хуже.
Шаллин осторожно повернула дверную ручку и вошла в квартиру друзей. Маленький коридорчик освещался подсветкой на полу и на потолке. Пройдя чуть вперед, она завернула за угол. Просторная комната, которая делилась на два небольших коридора, ведущих в комнаты парней. Такая же планировка, как и у одной ее знакомой. Только почему ее не встречали?
В следующую секунду она поняла, почему.
Дверь одной из комнат вылетела, и рухнула почти у ее ног. Сверху распластался встрепанный блондин. Крепко стиснув зубы, он потянулся и вытащил из своей шеи маленький кард. Потом поднял глаза наверх и улыбнулся:
- Чудесный вид.
Шаллин отступила на шаг назад. Она была в юбке. Потом усмехнулась, и тряхнула гривой спутанных волос. Ее прическа составляла смесь черных и фиолетовых прядей волос и дредов. Когда все это художество разметалось по ее плечам, Гор скептически прищурился. Его удивляло, что она сохраняла свою привлекательность истинной тары, даже не смотря на то, что в некоторые моменты походила на робота. Черт ее разберет, эту современную косметику. Тары могут позволить себе выглядеть так, как пожелают. Могут хоть древесную кору вместо кожи себе нарисовать - и никто не удивиться. Боди-арт. Ну да. Только он предпочитал что-то поестественнее. На его вкус тары сами по себе были чрезмерно искусственными. Его вообще привлекал романтизм далекого прошлого. Когда у их предков были только те гены, которые им не приходилось выбирать. Цвет глаз, такой как получился, а не такой, как они сами выбрали. Кожа, хоть и уязвимая, но... в старой литературе есть столько примеров того, какой должна быть кожа. Теплая, шелковистая, упругая. Он бы хотел потрогать что-то похожее, а не синтетическую эластичность тонкой резины, которую предпочитают тары. Которую тары вынуждены предпочитать.
Тряхнув головой, он отбросил окровавленный кусочек пластмассы. Шаллин присела на корточки и подняла, стерев кровь пальцем. Прочитала тонкую гравировку.
- М? Я смотрю, наши с Лиром музыкальные предпочтения совпадают.
- О, еще одна! Как вам может нравиться эта дикая какофония? Пойдем на кухню. Я пока вколол ему транквилизатор. Между прочим - еле достал. Пока он успокоился.
- Как он реагирует?
- Что?
- Просто... Я тут подумала...
- Неужели? - Гор отнял у нее пакеты с фруктами и направился на кухню. Заглянув внутрь, он вопросительно выгнул бровь:
- Вино?
- Ну, я тут, судя по всему - надолго, так что... наливай, тар.
Достав два стеклянных стакана, он налил темно синюю жидкость и протянул один из них таре. Облокотившись локтями о стойку и слегка присев на высокий стул, она протянула:
- Ну так вот. Тогда... Ну, когда я знакомого отравила... Мне было семнадцать. Я тогда... не училась особо. У меня были другие заботы. Но сейчас... Мы оба - изучаем генетику, и довольно неплохо. У тебя отличный табель. Может... мы хотя бы попробуем...
- Шаллин... - Гор оперся руками о стол, глядя на нее чуть исподлобья, но вполне дружелюбно. - Я просто парень. Обычный. Почти примитивный. Да и тар-ван к тому же. Говори четче, что ты хочешь.
- Пока я здесь... может, мы проведем кое-какие опыты? Я уже изучала составляющие моего яда. Но никогда не экспериментировала с живыми существами. Может быть, мы посмотрим вместе и тогда... ну, узнаем больше и сможем помочь? Ты же понимаешь, что я не могу обратиться к профессорам. Меня замучают. А так...
Он глотнул вина и задумчиво пожевал нижнюю губу. Идея неплоха. Ну, вреда от нее точно не будет.
- Ну, давай попробуем. Только это требует времени. Ты же не сможешь носиться между своим домом, ареной, институтом и нами...
- Нууу...
Гор насмешливо выгнул бровь:
- Что, совсем все равно где и с кем жить? Настоящая тар-ван. Ну что ж... Гм, добро пожаловать.
Девушка улыбнулась, но их неожиданно прервал хриплый вопль:
- Гор! Твою мать!!!
Глаза Шаллин округлились. Она не особо интересовалась своими одногрупниками, но не могла совсем не обращать внимания на людей, с которыми училась вместе. Лиран был довольно интересным таром. Худощавый, ладно сложенный, он был скорее ловким и гибким, чем откровенно сильным. По крайней мере - создавал такое впечатление. И в нем всегда угадывалась какая-то вкрадчивость, возможно - даже опасность. Он был поразительно сдержан и спокоен. Всегда. А это не вязалось с его внешним видом. Развязная, тягучая походка, плавные движения. Он круглый год одевался в довольно легкую одежду. Всегда, кроме зимы, носил кофты с короткими рукавами. Его худые, жилистые, красивой формы руки покрывало несколько татуировок. Сережки в ушах и в брови матово поблескивали, первым делом привлекая к себе внимание. И отвлекая от глаз. У него были удивительные глаза. Серые, как хмурое осеннее небо. Не тот вариант серых глаз, который произошел из голубого. Другие. Именно - темно серые, матовые глаза. С неприметными розовыми бликами в самой глубине. Эти глаза никогда не трогали ее... До недавнего времени.
И этот грубый, болезненный крик совсем не вязался с образом тихого и опасного тара. Скорее, беспомощного и шумного.
Гор устало покачал головой и направился к комнате друга, закатывая рукава. Он бросил на ходу:
- Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти из-за тебя. Ты мне задолжала.
Она сделала нерешительный шаг за ним, но остановилась. Заставила себя остановиться. Она чувствовала сильное желание самой войти в комнату. Она помнила, что Нирс, когда отравился ядом, матерился как сапожник, беспробудно пил, потел и крушил всю мебель вокруг. Он был обычным таром. А Лиран - тар-ван. Наверное, он уже разнес свою комнату в щепки.
Ей было интересно посмотреть на его способности. Но еще... она испытывала желание увидеть его самого. Растрепанного, потного, с суровым от боли лицом. Почему-то ей представлялось, что это зрелище будет привлекательным. Неизвестно почему. Хотелось, чтобы это она, а не Гор помогала ему облегчить боль. Она, по крайней мере, уж всяко сделала бы это нежнее и деликатнее, чем другой парень.
Из комнаты раздались приглушенные голоса. Девушка подошла ближе и прислушалась:
- Тише ты, ну. Послушай, Лир, ты слышишь меня?
- Конечно! Ты же вопишь прямо мне в ухо!
- Если бы ты столько не пил, у тебя бы не была такая чугунная голова...
- Я бы загнулся, и ты об этом знаешь. Чего тебе надо, мучитель?
- Мучитель?
- Если бы был другом, дал бы мне спокойно сдохнуть!
- Ха! Ну, в таком случае, ты сейчас убедишься в том, что я тебя ненавижу. Я нашел и привел Шаллин.
- Гор, ты дрянь. - Последнее заключение прозвучало удивительно спокойно. Даже каким-то теплым, бархатистым тоном.
Таким же мурлыкающим голосом он заявил:
- Но я все прощу тебе, если ты приведешь ее сюда и закроешь дверь. Плотно. Останки можешь забрать завтра утром.
- Эй-эй, тише! Она искренне раскаивается и хочет помочь.
- Прррравда?
- Правда, правда. Я могу привести ее, но при одном условии - я не оставлю вас ни на секунду. Эй, Шаллин! Иди сюда!
Девушка в секунду, совершенно бесшумно отпрыгнула в другой конец комнаты, и уже оттуда крикнула:
- Чего?! Нет, спасибо! Не имею ни малейшего желания общаться с пьяным таром, который, скорее всего, не может себя контролировать!
- ДА Я УБЬЮ ЕЕ!!!
- НАЗАД!
А потом был шум довольно яростной борьбы. Шаллин несколько испуганно хихикнула. К ее смешку, помимо прочего, примешивалось легкое восхищение. Нет, разумеется, она понимала, что Лиран наверняка силен, раз уж родился тар-ваном. Но Гор дрался на арене. Почти каждый день. Он должен быть опытнее. Это как минимум. Но, судя по звукам, Лиран ничем ему не уступал.
Поймав себя на мысли, что думает о том, о чем думать не должна, Шаллин тряхнула головой. Нельзя! Просто нельзя думать о Лиране, и точка! И видеть его не желательно. Правда, как этого избежать, она не представляла. Даже если бы сейчас она не пришла к ним, они с Лираном встретились бы в институте. Прямо посреди целой толпы народа. А он еще и не был бы подготовлен. Он и сейчас не готов, но... О, как все могло так запутаться?!...
Лир приоткрыл глаза, тут же пожалев об этом. Он привык лежать с закрытыми глазами, и даже сумел задремать. Теперь, когда он открыл глаза, комната снова начала неумолимо вертеться вокруг. К горлу подкатила тошнота, заставив его тяжело сглотнуть и судорожно, глубоко дышать.
Глубокие, рваные вздохи нисколько не помогали. Опираясь рукой о стену, он скатился с кровати. Он помнил, в какой стороне находится выход, но не мог припомнить, когда успел наставить на пути столько препятствий. Он споткнулся о перевернутое вверх тормашками кресло, не удержал равновесия, больно грохнулся сверху, и тихим матом оповестил вселенную о том, что думает по поводу друзей, которые разбрасывают твою же собственность так, как им взбредет в голову.
К ванной комнате он пробирался почему-то наощупь. Ему просто не пришло в голову, что свет можно включить одним коротким словом. Просто забыл и все. Он вообще сейчас предпочитал не думать ни о чем. Все существо было сосредоточенно на том участке своего тела, которое заживо разлагалось. Ощущения были просто потрясающими. Будто в нем проковыряли дырку, в которую залили кислоту. А потом зашили, чтобы он горел изнутри. Как-то так...
В ванной он с подозрением изучил свое отражение, после чего сунул голову под струю обжигающе холодной воды. Ген ван сработал отлично, и в голове моментально прояснилось, почти не оставив следа от похмелья. Впрочем, парень тут же пожалел об этом. Болезненные ощущения не только усились... Вернулись еще и безобразные, до тошноты противные образы. Лиран предполагал, что он не сошел с ума исключительно благодаря крепкой психике. Абстрактные, ломанные, кровавые и безумные картины теснились в голове. Смешивались, перетекая одна в другую. Сюжетной линии не было ни в одной из этих фантазий. И самое противное - это осознание того, что это именно его разум породил эту... мерзость. Парень сильно сомневался, что Шаллин каким-то образом умудрилась проникнуть в его голову. Да, она замутила его рассудок своим ядом... Психоделия вызвана ядом, но... является порождением его собственного мозга. Это было неприятно. Он и не подозревал, что в нем настолько много жажды к... насилию.
Кстати о Шаллин... Насколько он помнил, она вроде как приходила. То ли сегодня, то ли на днях. Он не мог с уверенностью говорить о течении времени. Просто знал, что прошел не один день с тех пор, как девушка ранила его. Интересно, как Гор объяснил в институте его отсутствие?
Он сморщился, вытирая голову полотенцем одной рукой. Раненным плечом он предпочитал не шевелить без необходимости. Ему стало любопытно посмотреть на рану. Осторожно отлепив пластырь, он сморщился от запаха. От раны воняло гнилью. Мерзко. В глазах мутилось. К тому же, он пытался определить, что из того, что он видит - происходит в реальности, а что - плод его воображения. Он стоял и смотрел в зеркало, сильно прищурившись и сосредоточившись. В конце концов, когда из черной, будто обугленной раны, прямо на глазах начали прорастать нежно-голубые, изящно плетеные кружева - он решил, что с него хватит. Осторожно залепив рану, он направился к себе в комнату.
Идти приходилось медленно, так как перед глазами постоянно что-то появлялось. Мертвые тары, живые тары, оружие, машины, ломаные разноцветные линии, искры, вспышки. Предметы вырастали прямо из пола. Иногда обычные и вполне безобидные. Журнальный столик, например, заставил его оступиться и тяжело опереться о стену. А вот маленькая тара в милом розовом сарафанчике, нацелившая на него пистолет и хмуро глядящая единственным глазом на когда-то хорошеньком, обезображенном личике - чуть не заставила его принять боевую трансформацию.
До его тихой, темной, привычной комнаты оставался всего лишь коридор. Маленький, короткий коридор. И все. Он сможет остаться со своими глюками один на один, но уже в удобной постели. А потом и они пройдут. Когда очередная порция выпивки подействует.
Оказавшись на пороге своей комнаты, он едва не зашипел вслух. Медленно обвел взглядом жилище, которое всегда было для него убежищем. Теперь все, что он берег и чем дорожил - превратилось в обломки и руины. Странно для тар-ван, но он действительно дорожил тем, что мог назвать своим. Его вещи - это его вещи. Он знал, что спокойно расстался бы с ними, если бы пришлось уезжать. Но его раздражала мысль о том, что его комфорту что-то угрожает без особой необходимости. Он смутно помнил, что сам разносил свою комнату на кусочки. Иногда даже Гор не выдерживал, и предпочитал ретироваться.
Еще раз оглядев руины, он понял, что ему предстоит долгий переход до кухни, чтобы взять выпивку. Искать ее в этом бедламе было просто бесполезно, тем более в его состоянии.
Смирившись, он направился обратно.
Парень замер, наполовину засунувшись в холодильник. Некоторое время он прислушивался к своим ощущениям, а потом его лицо просияло, насколько это вообще было возможно из-за гримасы боли. Раскрыв морозильник, он достал лед и принялся засовывать его в пакет. И почему им с Гором не пришло в голову организовать хоть какую-то заморозку?
Приложив к раненному плечу пакет со льдом, он достал из холодильника бутылку вина. Странно. Они с Гором предпочитали что-нибудь покрепче. Вино, конечно, тоже было. Но хранилось в комнате у Гора, как дополнительный элемент соблазнения тар.
Мерзкая кислятина оставила во рту сладковатый привкус. Но Лиран заставлял себя глотать. Наконец, оторвавшись от бутылки, он резко тряхнул головой. Картинки перед глазами несколько потускнели и чуть-чуть потеряли свой реализм. Молодой тар пришел к выводу, что лучше сначала дойти до постели, а уже потом напиться до беспамятства. Хотя... ему вряд ли поможет в этом полбутылки не очень сильного вина. Но будить Гора он не собирался. Друг и так набегался, пытаясь хоть как-то помочь.
Тем не менее, обратная дорога не была настолько мучительной. Плечо покалывало от холода, но болезненные ощущения несколько улеглись. Только теперь он обратил внимание, что на диване кто-то спал. Из под черного, шелкового одеяла, явно снятого с кровати Гора, выглядывали только длинные черные пряди. Женщина. Если учесть, что Гор не стал бы никого сюда водить, пока Лир в таком состоянии, это может быть только она. Шаллин. Смелая девочка.
Он отдернул одеяло, даже не пытаясь подавить желание хорошенько пнуть ее по ребрам. Как можно сильнее. Но девушка не проснулась. Только сонно причмокнула и перевернулась на другой бок, лицом к нему. Она положила одну ладонь под щеку, а кулаком другой закрыла нос. Это выглядело настолько по-кошачьи и так... На некоторое время Лир забыл о своих намерениях, просто разглядывая виновницу своего состояния.
Сейчас, глядя на то, как она спит он...
Было что-то завораживающее в этом процессе. Тихий вздох, тихий выдох. Медленные, глубокие вдохи. Очень длинные ресницы, спокойно лежащие на белых щеках. Четкая линия челюсти и изогнутая шея. Прядь волос упавшая на грудь.
Он сам не заметил, как медленно и осторожно опустился на колени, а потом сел напротив нее, скрестив ноги. Не обратил внимания на то, что тусклые образы оттеснились куда-то на самый край сознания. Не заметил, что его грудь поднимается и опускается синхронно с ее. Он дышал так же, как она. Он не заметил, что ему стало чуть-чуть холоднее, чем до этого. Как будто температура тела поменялась. Но заметил, что Шаллин стало жарче. Она снова повернулась, заставив его замереть своим движением, и раскинулась на диване. Девушка потянула ворот майки и недовольно фыркнула во сне.
Он обратил внимание на происходящее, только тогда, когда услышал, что издал такое же фырканье. Он прислушался к своим ощущениям. Довольно странные, если честно.
Ему хотелось... провести рукой по ее телу, снимая то напряжение, что мешает ей спокойно спать. Хотелось провести рукой по волосам. Он дышал в том же ритме, что и она. Он смотрел на нее так, будто находил ее... прекрасной.
Парень недоверчиво прищурился и моргнул. Наваждение пропало, уступив место смутному беспокойству. Какая-то мысль ворочалась на задворках сознания, посылая мозгу отчаянные сигналы.
А тело в это время блаженствовало. Казалось, что каждая клеточка тела погружается в какую-то теплую и уютную негу. Будто он нашел то, что всегда принадлежало ему и теперь - все будет хорошо. Это было не пониманием, не мыслью, но и не чисто физическим ощущением. Это ощущение рождалось где-то в районе груди, разливаясь по всему телу. Будто он постепенно погружается в бассейн с теплой, расслабляющей водой.
И тут настойчивая мысль наконец добралась до мозга, породив шок и панику.
Парень даже выронил пакет со льдом. Чуть приоткрыв рот он уставился в лицо спящей девушки, ошеломленно прошептав:
- Да быть того не может...
И тут ее глаза приоткрылись. Сонно оглядев его темными фиолетовыми глазами, она вдруг подскочила и сильно зажмурилась, для большей верности закрыв лицо ладонями. И уже в таком положении глухо пробурчала:
- Закрой глаза. Не смотри.
Он послушался, тихо хмыкнув:
- Ты думаешь - поможет?
Послышался ее судорожный вздох. Он вздохнул точно так же. А потом, все же открыл глаза, глядя на нее исподлобья. Все происходящее казалось ему несколько нереальным. Поэтому он довольно спокойно уточнил:
- Это синхронизация? Я же угадал?
- Неполная.
- А как будет полная?
Он почувствовал, как ее щеки налились жаром. Потому, что его щеки налились жаром. Но это была ее, а не его реакция. А! Ну да. Как он мог забыть. Для полной синхронизации нужен секс. Он тут же задал другой вопрос, избавляя ее от необходимости отвечать на предыдущий:
- Как это могло произойти? Я тар-ван. Идеальный солдат. Без чувств и эмоций. Я не могу... заводить семью.
- Я тоже тар-ван, между прочим. И тоже не создана для семьи.
Он буркнул, глотнув вина:
- Да ну? Месячные ведь есть? Значит и семью иметь можешь.
Она отняла ладони от лица, глядя на него чуть прищурившись. Он недоуменно приподнял бровь:
- Что?
- Это работает в обе стороны, не находишь?
- Эй! Я парень.
- Но детей иметь можешь, верно? - Она язвительно скривилась.
Лиран задумался на пару мгновений, а потом уточнил:
- Так это поэтому? Потому, что в нас остались человеческие гены? Но для тар-ван их оставляли на крайний случай. Если придется экстренно восстанавливать нацию, а обычных тар не останется.
- Угу. А женщин тар-ван - не так уж и много.
- То есть, ты хочешь сказать, что ты стала моей парой, потому что ты - тар-ван?
- Это одно из моих предположений. Второе - то, что мы с тобой как-то мутируем. Возможно. А так... я не знаю, что и думать.
- Когда ты поняла, что я... гм... твой тар?
- Когда ранила. Когда увидела в первый раз, после слияния с тайри.
- То есть...
- Мы любим друг друга? Типа того. Наверное. Я не знаю.
Он молча уставился на нее. Девушка смущено заерзала, заставив его раздраженно заворчать, так как он тоже непроизвольно зашевелился, почти в точности повторяя ее движения. Она замерла, как-то нерешительно проговорив:
- Ну, ты мне нравишься, конечно. Ты симпатичный... - Она снова замолчала, не зная, как интерпретировать его странный взгляд. Больше всего это походило на насмешку, но нельзя было сказать наверняка. Плюс, дополнительную тревогу ей внушало то, что она помнила, как он буянил всего пару часов назад. Сейчас он был предельно спокоен. Очень похож на того Лирана, что она знала. Только взъерошен еще больше обычного.
А его напряженный от целой кучи эмоций взгляд, тем временем, коротко скользнул по ее телу, тут же возвращаясь к ее глазам. Он едва заметно, немного нагло усмехнулся и более низким, чем обычно голосом сказал:
- Ты тоже ничего.
Шаллин стало еще жарче. Она поняла, что чувствует его температуру. Это по его телу растекся жар. Он... хотел ее.
Девушка вздрогнула, плотнее закутываясь в одеяло. Потому, что она тоже хотела. А в голове проносились мысли, одна досаднее другой: "Черт! Говорят, что у тар, связанных тайри - это получается еще круче по ощущениям, чем у всех остальных. Я уже, просто глядя на него понимаю, как у нас все могло бы быть... Как... как здорово, как жарко, как... А ведь нельзя! Черт!"
Им действительно было нельзя. Связь, определенная тайри - это почти идеальная семья - крепкая ячейка общества. В такой семье почти не будет разладов, тары будут любить и уважать друг друга, и своих детей. А семья, в которой родители относятся друг к другу с уважением - не может не воспитать достоинство и уважение в своем ребенке. Но так же существует необходимость защищать общество. Поэтому некоторые родители, чаще всего - многодетные семьи, одному из своих детей заказывают ген ван. Тогда ребенок становится тар-ваном. Конечно это мальчики. Достойные, сильные солдаты. Идеальные защитники. "Бесчувственный" - очень слабо отображает то, чем же является тар-ван. Он чувствует все так же, как и другие тары. В теории - тар-ван может полюбить. Точнее - привязаться к кому-нибудь. У тар-ван был сильно занижен уровень эндорфинов, что позволяло им не испытывать потребности в сексе, например. Тем не менее, и они не чужды были этих желаний. Их гормоны с самого детства уравновешивались так, чтобы в зрелом возрасте они не потеряли голову. Не испытавали выбивающих из колеи эмоций. Они не могли влюбиться. Тем не менее, нельзя утверждать, что не могли любить настоящей, зрелой любовью. Но, чтобы наступила настоящая и зрелая любовь - нужна хоть какая-то влюбленность, эмоции... Это было сложно...
В любом случае - влюбленный тар-ван - это просто какое-то нарушение природы. Если они с Лираном... Короче, если потом о их полной синхронизации узнают - его просто не возьмут на полигоны. И ее. Потому, что они, теоретически, перестанут быть идеальными защитниками. Какая уж тут идеальность, если в бою думаешь не о задании, а о том, какую боль испытает твоя половина, если ты погибнешь или будешь ранен. А ведь служба - это то, к чему Лиран готовился всю жизнь. Он просто не приспособлен к чему-либо другому.
И все же... Она просто чувствовала, как это было бы здорово... хотя бы прикоснуться... хотя бы ненадолго... ну хотя бы помечтать!
Ее размышления прервал хриплый шепот:
- Прекрати. Или я забуду о том, что ранен. Как и положено тар-ван заблокирую боль... Но потребую компенсацию за такие усилия.
Шаллин страдальчески глянула на него и простонала:
- Нельзя...
Он хмуро кивнул и отвернулся. А напоминание о том, что ему больно из-за нее - неприятно кольнуло где-то внутри. Она бы... Ведь он был... Тайри подбирала пары по принципу идеальной совместимости генов. Они с Лираном, судя по сигналам тайри, которые подавались им через их тела - идеально подходили друг другу. Были созданы друг для друга. Он был ее половиной. Ее центром. Она хотела убрать его боль. А если не убрать, то хотя бы разделить с ним...
Девушка напряженно выпрямилась, не обращая внимания на то, что парень повторил ее движение.
Ведь она уже сейчас, не смотря на неполную синхронизацию - улавливает, синхронизируется с его телом. Может быть, если она сосредоточится на нем чуть сильнее, то сможет забрать половину боли на себя? Шаллин осторожно заметила:
- Лиран... Я, кажется, знаю, как тебе помочь.
Он глянул в ее сторону с хмурым недоумением:
- В чем?
- Ну... Если я заберу немного твоей боли, то твой организм избавится от постоянного шока и сможет лучше сосредоточиться на регенерации...
- Стоп. Я понял твою мысль. Только как ты собралась это делать? Мы же еще не...
- Но ведь уже чувствуем друг друга...
- Не до такой степени...
- Но не хватает всего чуть-чуть...
- Я не стану поддаваться тайри! Иначе... Если мы... Мы не сможем нормально жить. Переобучение займет слишком много времени. Мы будем нищими. Я тар-ван. Им и останусь...
- Я не об этом! Просто... будет достаточно... ну... Черт! Поцелуй меня.
Он нахмурился еще больше и глядел исподлобья почти с угрозой. На ее взгляд именно сейчас он был потрясающе сексуальным. А одна мысль о том, что его губы будут ласкать ее... Теплые или прохладные? Он целует жестко или нежно?...
- Хватит! Может я и тар-ван, но я живой.
- Я почувствую тебя еще лучше. Еще полнее. И тогда смогу...
- Я не смогу.
- Что?
- Я не смогу остановиться. - Это признание заставило бы ее совсем потерять голову, если бы в равнодушном голосе звучало хоть чуть-чуть больше чувства. А так, она ограничилась лишь учащенным сердцебиением.
Странно было слышать это от существа, по идее, от природы отличающегося просто непрошибаемым самоконтролем. Но она его понимала. Сейчас он плохо отвечал за свои действия. Боль, галлюцинации, шок от того, что тайри подействовало... Но она уже была готова на многое, чтобы видеть его счастливым. Как-будто он был самым лучшим другом. Был дорог ей. И ради него она готова была драться. Пусть даже с ним самим.
Она произнесла уверенным, ровным голосом той, кто тоже родилась тар-ван:
- Я смогу тебя остановить. Я сильная. А ты - ослаблен. Я успею тебя вырубить.
Лиран раздумывал. Она понимала, что он хочет избавиться от боли, что он устал чувствовать себя беспомощным...
Но внутри все равно что-то дрогнуло, когда он шевельнулся, не смотря на ранение сохраняя грацию бойца, и приблизился к ней. Оперевшись руками о диван по обе стороны от ее ног, он наклонился ближе, глядя ей в глаза и все еще хмурясь. Шаллин сама потянулась к нему, не просто чтобы не затягивать неизбежное, но потому что хотела этого так, как ничего раньше не хотела.
Он чуть отклонил голову назад, не позволяя их губам встретится. Удивительно, но в матовых глазах цвета черного жемчуга заплясали веселые искорки. Шаллин замерла. Она чувствовала, что он хочет того же. И не чувствовала, чтобы от него исходила нерешительность. Тогда почему он...
Лиран наклонил голову и осторожно лизнул сережку в ее нижней губе. Сделал то, что хотел сделать на протяжении всего разговора. Нет, хотелось ему гораздо большего, но это было то, что он хотя бы мог себе позволить. Потом его язык скользнул выше, проводя по нижней губе. Она целовала жестко, нетерпеливо. Почти болезненный поцелуй. Ничего общего с податливыми тарами, с которыми он имел дело раньше. Она была равной. Вела в поцелуе, иногда отступая и безмолвно требуя, чтобы вел он.
Ее голая коленка была совсем рядом с его ладонью. Очень близко. Слишком близко...
У нее было твердое, гладкое тело. Едва теплое, даже немного прохладное. Можно было бы подумать, что она не испытывает ничего... Если бы сердце не билось так быстро... Если бы она не цеплялась за его футболку, дергая ткань. Если бы ее пальцы не сжимались конвульсивно на его животе... Если бы она не издавала этих тихих, утробных звуков, легких стонов.
Когда одинаковый, один и тот же стон вырвался у них обоих, он не выдержал и резко притянул ее к себе, желая своим телом почувствовать изгибы ее тела...
И шарахнулся назад, зашипев от умопомрачительной боли. Немного отдышавшись, он недовольно буркнул:
- Ну вот. А кто-то обещал, что сможет меня остановить.
Она сидела в напряженной позе, плотно сжав ноги и отвернувшись от него. Ее голос тоже был напряженным и хриплым:
- Я не знала, что все будет так... - Глубоко вздохнув и выдохнув, она повернулась в его сторону и чопорно произнесла: - Прости. Я слишком увлеклась.
Лиран чувствовал какие эмоции и желания скрываются за официальным тоном и холодностью. И это сильно позабавило его. Он усмехнулся и ответил, почти так же официально:
- Ничего страшного. - Когда она подняла на него недоумевающий взгляд, он и вовсе рассмеялся. А потом подхватил позабытый пакет со льдом и бутылку, и поднялся на ноги. Отсалютовав ей, он сделал большой глоток и направился к своей комнате, на ходу бросив: - С меня на сегодня хватит экспериментов. К тому же - не очень приятно целоваться, когда за тобой наблюдают трупы и роботы.
Он уже не видел, как Шаллин недоуменно огляделась и нахмурилась.
Ей потребовалось довольно много времени, чтобы успокоиться и заставить здравый смысл вернуться. Когда ее сердце принялось биться в уже нормальном ритме... С момента драки у ангаров ритм ее сердца поменялся. Оно стало биться синхронно с сердцем Лирана. Поначалу это причиняло некоторые неудобства, и воспринималось как аритмия. Постепенно она привыкла, и ее организм подстроился.
Растянувшись на диване, она постепенно расслабила все свое тело. Окутала себя потоками энергии, присосалась к ним. А потом... сосредоточилась на теле своего тара... Услышала его дыхание через стены. Пошла дальше и... почувствовала.
Последняя мысль, что мелькнула в голове, была о том, как же он должно быть силен, раз относительно адекватно терпел это несколько дней. А ведь она забрала только половину...
А потом ее затянуло в черную, вязкую тьму. Она перемежалась вспышками боли и кровавыми, полными жестокости кошмарами. Столько злобы и такого боевого азарта она не встречала даже на арене.