Под низким потолком неприметного домика висели куколки спеленатых душ, еще не готовых к перерождению. По две-три души в связке. Соленый ветер с безымянного моря (картографы пока не придумали название) навещал это место почти ежедневно. Он переворачивал глиняные горшки с искусственными цветами, трепал тюлевые занавески на окнах, швырял стулья. Хрустальная люстра нелепой конструкции звенела и угрожающе раскачивалась из стороны в сторону. Связки душ болтались на своих прищепках как висельники.
Кроме завалившейся на бок печи, которая к мебели не имела никакого отношения, был еще круглый стол, покрытый плюшевой скатертью и цинковая ванна в углу, полная до краев мутной воды. Единственное жизнерадостное пятно - абстрактная картина в растрескавшейся раме, и хотя ветер не разбирался в живописи, но настроение художника чувствовал отлично. Контраст между яркими, сочными красками и мутной водой в ванне - вот, что раздражало его. Он пытался перевернуть ванну и не один раз, но безрезультатно - вода в ней была как мертвая и ни разу не расплескалась. Картину же ветер никогда не трогал.
Когда чумазое от гари солнце падало от усталости в море, куколки душ могли свободно разговаривать между собой и делать что хочешь. Но что можно успеть до наступления сумерек? Да ничего особенного, разве что почистить бинты. Многие из душ были простужены. Они чихали, кашляли и шмыгали воображаемым носом, вздыхая о прошлых жизнях. Новые жизни сочинялись здесь же, на переправе (так это место они называли между собой). Разница между прошлой и выдуманной жизнью небольшая: и та, и другая существовали где-то в иных сферах, за пределами неуютного домика или в воображении самих душ...
Но вот, с очередным приливом из моря выползала огромная фосфоресцирующая рыба размером с теленка, и все разговоры о перевоплощении прекращались сами собой. Из брюха рыбы выкатывались железные колесики, как у самолета. Колесики скрипели под тяжестью рыбы, рыба пыхтела и помогала себе плавниками словно веслами. При ее приближении дверь в домике автоматически открывалась и впускала фосфоресцирующее чудовище через порог.
Мутная вода в ванне протягивала к рыбе призрачные руки, усыпанные черным жемчугом, булькала и пускала слюни. Рыба медленно погружалась в ванну, сначала хвост, а потом все туловище, и ванна растягивалась как резиновая, подстраивалась под ее тело.
Если бы у душ были человеческие глаза, они тут же ослепли бы от испепеляющего жара, исходившего от рыбы. Жара и света. К тому же черный жемчуг слишком старательно щекотал спину рыбы, и та вульгарно стонала от удовольствия как женщина. Ветер стыдливо прятал свое лицо в занавески, а висевшие под потолком души рыдали навзрыд, и одна только мысль не давала покоя: как и почему они попали в эту парилку?
***
Все началось с театра. Билеты в бессмертие продавались открыто, в кассе областного драматического театра "Мельпомена". Покупаешь билет на проходной спектакль и получаешь приличную скидку на билет в бессмертие. К сожалению или к счастью, никто из настоящих театралов не клюнул, подумали, что розыгрыш. Хотя пару билетов для прикола купили, и то люди случайные, бывающие в театрах раз в три года, опять же при свободных деньгах, а значит, не бедные. Если билет на спектакль "Дева Орлеанская" стоил триста рублей за партер и сто за галерку, то якобы шуточный билет в бессмертие три тысячи с гаком.
Потом эти билеты с изображением мультяшной рыбы в ванне стали продавать в других общественных местах: в аптеках или при медицинских центрах, там, где смогли договориться о цене за аренду помещения. Заправлял этим диковинным делом, некий Вечный Иван Иванович, представитель фирмы "Морепродукты оптом" неопределенного (плавающего) возраста, с проплешинами на затылке и аккуратно подстриженной бородкой, похожий на черта.
Рекламировал он свою продукцию так:
- Вы покупаете не билет в бессмертие, вы приобретаете код доступа в страну вечной жизни, как только вы вводите в свой мобильник код, процесс старения и увядания замедляется. Через две недели, после введения кода, восстанавливается зрение, потенция и давление, через три - уходит в небытие атеросклероз.
Пенсионерам и неизлечимо больным скидки. Гарантия два года.
В основном, конечно, люди шарахались в сторону от такой рекламы, но кому было все равно, кто испробовал уже все доступные и недоступные средства, и никогда не жалел денег на здоровье, даже когда был здоров, тот выкладывал свои кровные не раздумывая. Обыкновенно код в телефон вводил сам Иван Иванович Вечный, потому как многие из пожилых людей плохо ориентировались в цифрах, а их там было немало - штук сорок, и еще тринадцать букв вдобавок.
Спустя две испытательных недели, "обилеченные" граждане возвращались к Ивану Ивановичу со счастливым лицом и многочисленными благодарностями в адрес фирмы, выпускающей такой необыкновенный препарат, то есть код. И дальше уже билеты в бессмертие рекламировали сами излечившиеся от хмури за мизерное вознаграждение. Цены, естественно, росли вверх, если раньше билет стоил около трех тысяч рублей, то теперь сумма увеличилась впятеро. Вскоре, как водится, появились люди, пожелавшие прибрать этот бизнес в свои руки, и Иван Иванович вдруг исчез вместе с билетами и счетом в банке. Оказалось, что и жил-то он в невзрачной гостинице на окраине города, и куда съехал, куда перевел деньги никому не ведомо.
Счастливчики, число которых перевалило за тысячу, а точнее тысяча триста девять человек, собиралась после в каких-то клубах, ездили на турбазы, катались на лыжах и заводили любовниц, но через некоторое время ряды их заметно поубавились, а потом и вовсе никого не осталось - одни легенды. Что с ними случилось, никто не знал.
Первым растворился в бессмертии пенсионер Трофимов, впрочем, никто о нем особенно не горевал потому, что ни жены, ни родственников, один одинешенек на белом свете. Чем жил, чем дышал, никому это не интересно. Сгинул и сгинул себе человек, может утоп по пьянке или машиной задавило, да мало ли что. Для соседей главное, что квартиру его унаследовали порядочные люди: с дитем и без уголовщины.
Следом в бессмертие ушла артистка областного драматического театра, Сулимова Евгения Федоровна, тридцати восьми лет от роду, совсем молодая по нынешним меркам. Говорят, что ничем не болела, веселая была и жизнерадостная до конца. Детей правда не нажила, особого богатства тоже, однако пользовалась некоторым успехом среди местных театралов. Билет в бессмертие ей подарил один из поклонников - некий Васа, занимающийся недвижимостью и купивший тот билет в кассе театра для прикола. Он и объяснил даме, как вводить в телефон код.
Через месяц после введения кода, Евгения Федоровна расцвела: похудела, помолодела и завела еще одного любовника, из спортсменов, а через полгода исчезла. Поехала к подруге на день рождения и не вернулась. Среди знакомых ее и недоброжелателей сложилось мнение, что сбежала она с очередным любовником за границу, то ли в Турцию, то ли в Арабские эмираты, и квартиру бросила без всякого сожаления, так же как и все роли.
За артисткой последовали две старушенции с запущенным атеросклерозом, медсестра с кредитной историей, заслуженный гинеколог, хирург и другие, практикующие в частной клинике врачи, но когда очередь дошла до прокурора Верго Арсения Измайловича, кому-то наверху дали пинка под зад, и началось расследование. Забегали, засуетились, как тараканы при землетрясении.
***
В полночь, когда проснувшиеся на небе звезды расселись по своим местам, море вышвырнуло на берег еще одно фосфоресцирующее существо - старуху. Вместо волос на голове шипели морские змеи, а костлявое тело прикрывали водоросли. Старуха прихрамывала на левую ногу и хищно озиралась по сторонам, как будто выглядывала кого-то. Рядом с ней семенила на коротком поводке коса, та самая, заточенная на смерть.
Как и фосфоресцирующая рыба, старуха вступила на проторенный путь - узкую дорожку, вымощенную мелкими камешками.
- И куда подевалась эта корова,- ворчала себе под нос старуха.
- Как всегда бултыхается в ванне,- осторожно вставила свои две копейки коса,- разве на нее можно положиться.
Старуха остановилась и со свистом втянула в себя прохладный ночной воздух.
-Чую, не легкая нам предстоит ночь.
- Хоть бы отдохнули недельку, а то все на ногах, ноженьки-то ведь не железные.
- Да кто тебе слово давал, коса, заткнись и не мешай созерцанию.
- Я что, я ничего, просто соболезную.
- Оставь свои соболезнования при себе, мне они ни к чему.
Старуха развернулась на сто восемьдесят градусов и, оттолкнув рукой надоедливую косу, пошла по дорожке восьмеркой, как пьяная.
- И правильно сделали, мадам,- зашипели на голове змеи,- толку с нею, как с мокрой курицы.
Фосфоресцирующая рыба тем временем вылезла, наконец, из ванны и уже обтиралась плюшевой скатертью со стола. Черный жемчуг, застрявший на шее, придавал ее умиротворенному после водной процедуры облику неповторимую прелесть. Рыба достала из своего брюха зеркальце и стала любоваться собою, как кокетка.
- Черный жемчуг похож на агат, а агат на жемчуг,- сказала рыба, - мне не хватает красного, - и, сорвав плавником низко висевшую душеньку, самую крайнюю в связке, запихала себе в рот, и тотчас же ее бледные губы стали красными.
И тут в домик ворвалась старуха, рядом с которой семенила коса, та самая, смертоносная.
- Тварь, - закричала она, - да как ты смеешь распоряжаться моим имуществом?
Рыба выплюнула остатки безымянной души на пол.
- Извиняюсь, мадам, я нечаянно.
- И скатерть вымочила, - сокрушалась коса,- и газов напускала.
Рыба виновато опустила голову. Железные колесики самопроизвольно выкатились из ее брюха, и она попыталась улизнуть от возмездия, но внимательно следившая за ее передвижениями коса вовремя преградила путь.
- Ночь только начинается, дурр-ра, но сначала реклама от нашего спонсора.
"Морепродукты от производителя"
За спиной жизнерадостной косы возник светящийся экран и крупным планом пошли кадры с морской капустой, дефилирующей перед камерой в собственном соку, кадры с фаршированными под шпроты селедками, изрубленный на куски лосось в томате, кусочки пряной скумбрии в маринаде, икра красная, икра черная, икра ассорти из разных пород рыб.
Оптовикам скидки.
Если бы старуха не остановила ее злобным окриком, коса продолжала бы комментировать эту чушь до утра. Судя по ее воодушевленному виду, она только вошла в раж.
- А что, надо отрабатывать невод,- оправдывалась она,- если бы не наши спонсоры.
- Тогда бы ты точно косила круглосуточно, не разгибая спины. Вжик-вжик.
И фосфоресцирующая рыба, подкатившись к ней вплотную на своих железных колесиках, со всей силой толкнула косу. Светящийся экран с рекламой морепродуктов замигал и потух.
Морские змеи на голове старухи встали дыбом, готовясь к прыжку, но неожиданно раздался стук в дверь, и возникла пауза.
- Входите,- равнодушным голосом сказала старуха, усевшись на единственный целый стул, находившийся в доме.
Дверь противно заскрипела, и, приоткрывшись на четверть, впустила склонившегося в глубоком поклоне (буквой Л) Ивана Ивановича Вечного. Следом за Иваном Ивановичем в помещение вполз пустой невод, воняющий тиной.
- Ловец душ,- захихикала фосфоресцирующая рыба, - явился, не запылился.
***
Пенсионер Трофимов, купивший на последние сбережения билет в бессмертие, был человеком азартным, но в меру, чувствовал, где надо остановиться, и в этот раз хваленая интуиция его не подвела. Помолодел всего за две недели после введения кода, зубы новые стали расти и волосы в интимных местах, а уж сердечко и вовсе перестало шалить - тикает, как новенькое. Короче, не зря потратился, сорвал, так сказать, ва-банк. И чтобы сказала его покойная женушка: " Эх, Ваня, Ваня"
Да ремень, конечно, пришлось затянуть потуже: без сбережений, на одну пенсию бухгалтера особо не зашикуешь: какие там женщины, за сто каналов платить нечем.
И как выйти из этого стесненного положения, Трофимов не знал. Валялся целыми днями на продавленном диване в какой-то прострации, курил. Ничего нового не придумал и пошел наниматься сторожем на автостоянку. Там его, бедного и пристукнули, не смотря на бессмертие, ломиком по головушке, а тело в канализационный люк спустили.
***
Артистка драматического тетра, Евгения Федоровна Сулимова, пропавшая без вести, вдруг обнаружилась в Сочи на птичьем рынке. Вместо соловья в клетке в одних бикини, с пышным хвостом, как у павлина и симпатичных хохолком на голове.
- Что за вид? - спрашивали покупатели.
- Жар птица,- отвечал хитрый китаец кавказкой национальности, - из Таиланда, танцует по ночам стриптиз.
И поскольку цена на нее была запредельно высокая, брали напрокат. К концу сезона, когда птица исчерпала свой творческий потенциал, ее отправили на птицефабрику на полуфабрикаты. Тем и закончились ее гастроли - в курином рагу с пропаренным рисом. Печальная история.
***
Судьба прокурора Верго Арсения Измайловича из-за которого собственно и начался весь сыр-бор, неизвестна, местонахождение его тела (в том случае, если он мертв) официально не установлено и дело прекращено за недостатком улик.
Если говорить о душе, то душа его томится в связке с другими душами на берегу безымянного моря, название которого картографы пока не нанесли на карту. В доме, где стоит цинковое корыто с мертвой водой, перед корытом сидит зеленая от злости старуха, а перед ней с опущенной головой Иван Иванович Вечный с пустым неводом.
- Картина маслом,- съязвила фосфоресцирующая рыба.
- Дык, у нас уже есть одна картина, зачем нам еще одну?
- Картин много не бывает, каждая картина несет в себе сокровенный, особый смысл.
- И это говорит та сволочь, в чьем безразмерном желудке бултыхается безымянная душенька, а вдруг там томится надкушенная душа самого художника?
Рыба замерла, приоткрыв от неожиданности рот, выплыл первый пузырь, размером с теннисный шарик, потом второй, третий..фосфоресцирующее свечение ее пошло на убыль, казалось, что она таяла на глазах.
- Девочки, не ссорьтесь, - захлопотала около рыбы старуха, - пойдемте, проветримся, невод пуст, и, пеленать нам особо некого, отчего же не прогуляться на свежем воздухе.
И они согласились с мнением мадам, цепочкой продефилировали к двери, сдвинув стоявшего в раболепной позе Ивана Ивановича с мертвой точки. Дремавший в тюлевых занавесках ветер проснулся и рванул следом. Висевшие под потолком души вздохнули с облегчением.
Вдруг замыкающая процессию рыба остановилась и, незаметно вытащив изо рта застрявшую в зубах душу, осторожно положила ее на стол.
Оставшись один, Иван Иванович Вечный сообразил пару-тройку гимнастических упражнений, чтобы размять затекшую от длительного поклона спину, разулся, очистил от налипших водорослей свои копыта, и, забравшись на печь, лег на голые кирпичи, натянул на себя пустой невод.
- И за что мне такое наказание?- подумал он,- Какая мне от этих душ выгода?
Дальше его мысли стали путаться, наползая, как муравьи, друг на друга, и вдруг исчезли, оставив Ивана Ивановича наедине с чистым разумом, который сразу же и забылся тяжелым сном на пару с хозяином.
Из картины показались испачканные краской руки художника, собрав в охапку звеневшие под потолком души, руки попытались унести (забрать) их с собой в картину, но некоторые из спеленатых душ стали безудержно чихать и кашлять, и втиснуть их в пространство картины оказалось невозможно.
- Аллергия на краски,- сказал висевший под хрустальной люстрой старенький паучок,- или на растворитель. Придется им куковать со старухой.
И паучок засмеялся, прикрывая свой беззубый ротик лапкой, тихонечко так, чтобы не разбудить Ивана Ивановича, храпевшего на печи.
***
- Тик-так, - икало замерзшее во сне море, - тик-так.
- Что-то случилось, - уверенно сказала старуха, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, заспешила назад к домику. Свернувшиеся калачиком на ее голове змеи еще теснее прижались друг к другу.
- И мне что-то не по себе,- подтвердила коса, - холодно. Хмурые тучи закрыли луну. Наверное, пойдет снег.
Рыба промолчала. В отличие от худосочной косы, она имела приличный запас жира, и беспокоиться ей было не о чем - не замерзнет и даже гусиной кожей не покроется, как море, привыкшее к теплу. Рыба помнила еще те времена, когда никакого моря в этих краях не было, и она плавала в аквариуме у старухи. Потом старуха наколдовала море, которое населила разными каракатицами, так рыба называла про себя морских черепах. Она ошибалась: наколдовать море старухи было не под силу, разве что небольшую лужу с мертвой водой.
Между тем старуха с ужасом смотрела на свою правую руку, которая чернела у нее на глазах.
- Мадам, - подошла к ней поближе коса,- вам надо срочно согреться. Души никуда не убегут, а вы можете потерять руку.
- Ампутация дело серьезное, сама через это проходила и не один раз.
- Закрой свой паршивый рот, - цыкнула на рыбу коса.
Они развели на пустынном берегу костер из гнилых бревен, с избытком валявшихся тут же, и старуха протянула к огню дрожащие руки. При свете вспыхнувших в темноте деревяшек, стало заметно, что ее трясло.
- Ы-Ы-Ы,- жутким голосом завыла старуха, содрогаясь всем своим немощным телом, - Ы-Ы-Ы.
Рыба поежилась от нехороших предчувствий и ушла в себя, подальше от внешних раздражителей. Если бы она реагировала на все причуды старухи, то ее давно бы не было на этом свете.
- Ы-Ы-Ы,- повторило в вышине эхо, и стоявшую у костра троицу тут же засыпало мелким снежком, как будто Ы-Ы-Ы являлся неким сигналом к наступлению, и небо только и ждало этого несуразного Ы-Ы-Ы, чтобы отомстить колдунье.
- Однако, не пора ли нам делать ноги, мадам, обстановка накаляется,- засуетилась коса,- судя по прогнозам местных синоптиков, мы можем попасть в снежную ловушку.
- Чего ты несешь, какие синоптики, - одернула косу рыба, - ты же не на земле.
Но коса продолжала настаивать на своем, теперь уже ссылаясь на интуицию.
Никто и не спорил с ней, все ждали решения старухи.
Старуха же лихорадочно считала в уме пройденные километры. Пять на восток, три на северо-восток, итого восемь. Сколько времени понадобиться, чтобы дойти до избушки с душами, минут тридцать, не более.
Тяв-тяв,- заскулило как побитая собачонка море,- рассвет близко?
- Еще один шизик выискался,- усмехнулась про себя рыба,- с нами пойдет или как?
Снегопад тем временем все усиливался, не оставляя нашей троице никакой надежды на то, что они смогут выкарабкаться отсюда в скором времени.
Сквозь нависшую плотной стеной белую пелену смутно угадывались силуэты ангелов, снующих между мирами: между миром живых и миром мертвых. Издалека казалось, что на их крыльях сидят, нахохлившись, как птенцы, крошечные души в смятении: а стоит ли менять шило на мыло?
- Что за миражи? - удивилась фосфоресцирующая рыба, задрав кверху голову, - мне кажется, я вижу надкушенную мною душу, ту самую, что оставила на столе.
- Тебе мерещится, дорогая, как может надкушенная душа куда-то лететь?
Старуху же интересовал только один вопрос: кто посмел?
- Художник, мадам,- зашептала ей на ушко коса, - я же говорила вам, что в картине портал, а вы не поверили.
- И почему не остановила меня тогда, почему? И старуха разрыдалась, как маленькая девочка, захлюпала носом, и никто не смог ее утешить, да и не пытался особенно.