Трудно сказать, что в жизни главное - просто жизнь или ее постижение. Каждому свое, как говориться. Некоторым много и не надо. С детства еще расставят флажки, как на лыжной трассе, и не петляют потом до самого финиша. А есть и такие, которые в трех соснах заблудятся. Хорошо, если ветер попутный и куда-нибудь вынесет, а если штиль или вовсе буря, значит не повезло - останешься на бобах. Эти люди далеко не заглядывают, не утруждают себя размышлениями, им важен сам процесс, а не его анализ. А что из этого получится - не важно, что-нибудь да получится.
Вот сегодня, например, с утра минус тридцать, а Эдуард Петрович сидит дома. Ему некуда спешить, у него выходной, он может целый день с кровати не вставать и всё на законном основании. Только не дали ему, как следует выспаться - выдернули как репку и бросили. Обидно. И никому ведь ничего не докажешь - жена высказала свои претензии и ушла, а ты сиди тут как оплеванный и переживай. Испортила всё настроение. Дура.
Открыл Эдуард Петрович холодильник и налил себе рюмочку. Покурил, посмотрел на градусник за окном и снова налил. И сразу же как-то легче стало и веселее. Все-таки водка замечательная вещь, ничего ещё лучше для расслабления не придумали.
Скучновато, конечно, одному, но ведь минус тридцать, кого сейчас в такую рань найдешь. Да и надо ли, у всех свои проблемы. У Андрея теща, у Ивана дети, у Володи собака заболела. Хорошо у него нет собаки, и детей нет, и теща умерла. А тоже доставала, как жена, не знал куда деваться. Теперь, слава богу, не донимает - успокоилась. Работа приличная, денег хватает - Эдуарду Петровичу много не надо. Здоровье - грех жаловаться, все на месте. Живи и радуйся. На других посмотришь - не позавидуешь: вертятся, как белка в колесе и без толку. Ни достатка, ни какого покоя. Кого не послушаешь, все недовольны, всем чего-то не хватает, все обижены. Противно.
Вот его жена, Саша, чего сегодня к нему привязалась, из-за пустяка. Полка на неё чуть не свалилась - подумаешь, ну не свалилась же, обошлось. Не дала человеку выспаться. Да он, если б захотел, любую бабу мог подцепить, на спор. Без внимания бы не остался. Вон Светка кассирша сколько раз намекала? А он не одной бровью, как кремень. Порядочный семьянин. А Галя, Нина, сама заведующая, всех разве упомнишь.
Эдуард Петрович разгорячился, налил себе полную рюмку и выпил залпом.
- Идиот, - сказал он вслух.
В голове сразу же зазвенело, и резкая боль ударила, как топором, по затылку.
- Неужели давление?- испугался Эдуард Петрович, - Надо же никогда не было.-
- Все когда-нибудь в первый раз, - ответила на его вопрос старушка, каким-то чудом оказавшаяся рядом, - это не окончательный диагноз.-
В глазах у Эдуарда Петровича поплыло, и он потерял сознание. Как сквозь сон слышал он какие-то голоса, непонятный шум, запах бензина. Потом провал.
И вот он снова сидит за столом на кухне - перед ним недопитая бутылка водки и вчерашняя котлета, которой он закусывал. Только стены на кухне белые, как в больнице и капельница в руке.
- Ну, ты доигрался парень, - говорит сосед Василий, умерший в прошлом году от инсульта. Одетый прилично так, в костюмчик, точь-в-точь как в горбу лежал
- Да я же не алкоголик, - стал оправдываться Эдуард Петрович.
- А никто алкоголиком тебя не называет, - улыбнулся Василий. Ловко вынул изо рта вставную челюсть и положил на стол.
- Сыграем что ли по-соседски, тряхнем стариной.- И тасует уже в руках крапленую колоду.
- Ты, - говорит, - мне глаза, а я тебе зубы.-
Эдуард Петрович замычал от ужаса и проснулся, мокрый от пота.
Осмотрелся, точно больница. В палате человек пять, все под капельницами.
- Реанимация, - промелькнуло в голове, - и вправду, доигрался. Водка какая-то паленая попалась, зараза.-
А в окно свет бьет яркий, ослепляющий. Отвернулся бы, да в руке игла и тело не слушается.
- Парализованный!- осенило Эдуарда Петровича. И стало ему до того тоскливо и одиноко, как никогда ещё не было.
- Какую чушь ты тут написал,- удивилась жена, прочитав из другой комнаты его мысли,- тебе что делать нечего что ли, писатель. Полку бы прибил в коридоре - на одном гвоздике держится. -
Максим Александрович передал ей следующее сообщение: - Не лезь в моё воображение, занимайся собой.-
-Подумаешь, - обиделась Саша и замолчала.
Это была необыкновенная женщина. Её удивительная способность проникать в чужое сознание была для неё обременительна - она не доставляла ей ни радости , ни удовлетворения. От природы Саша была крайне не любопытна и вдобавок рассеянна, и поэтому её существование было и так сопряжено с массой неудобств, а тут этот дар, совершенно бессмысленный и бесполезный даже в быту. Было бы лучше, если б его не было, хотя с другой стороны, благодаря этому дару она и встретила Максима.
Саша была тогда на последнем курсе и готовилась к "защите диплома" Кавалеры её не интересовали. Как-то абстрактно может быть, В перспективе. Она не задумывалась об этом. Успехом у мужчин не пользовалась. И они как будто её не замечали и обходили стороной. Ей они тоже были до лампочки, тем более что она постоянно читала их мысли. "Пигалица какая-то" "Серая мышь", "Воротничок" - ничего оскорбительного, было бы о чем сожалеть. И обижаться, в принципе, на что.
А с Максимом она познакомилась случайно на остановке. Если бы не её дар- он не подошёл бы первым. Уехал бы на другом автобусе. Просто его мысли ее шокировали. Нет, там не было никакой порнографии, ничего аморального и предосудительного, там даже и чувств - то, как таковых не было, Именно мысли - свежие и волнующие, как весенний ветер. И она потянулась к нему и раскрылась полностью, обнажив не только сердце, но и душу. Нет, она не жалеет ни о чем. Пусть он оказался неудачником и не преуспел в жизни. Разве это главное. Она и сама из себя немного представляет - стандартный набор обыкновенного обывателя, плюс этот дар. Уж лучше бы она была просто женщина - рентген. Пользы бы было больше для окружающих
А его писательство не такой уж и порок. Самовыражение для мужчины, как глоток воды - без него они чахнут и умирают или, как там в его рассказе - пьют водку. Слава богу, её Максим не пьющий.
У ее подруг мужики тоже с придурью: один рыбалкой увлекается, один нумизматикой. Ничего плохого о них не скажешь.
Но Максим был другого мнения о её друзьях, да и саму Сашу воспринимал несколько иначе, чем она сама. Да, раньше он был влюблен и старался не замечать мелочи, но с возрастом, каждый пустяк приводил его в такое неистовство, что он едва сдерживал себя. Его писательство это уход от реальности, работа для души, а деньги он зарабатывал другим способом - охранником в книжном магазине. Там он и пристрастился к литературе. Всех модных авторов перечитал.
Работа не пыльная, одни женщины. В бабьи разборки он не вступал, с начальством не заедался - был на хорошем счету. И сам был доволен и люди не жаловались. Только дома у него не ладилось никак. И всё из-за её способности проникать в чужие мысли. О чем не подумаешь - она уже всё знает. Угораздило же ее родиться такой.
По молодости он воображал, что она инопланетянка и это его возбуждало и приводило в восторг. Он гордился её талантом, как своим собственным и всячески развивал его, думал, что из неё будет толк, а она оставалась равнодушной к знаниям, её ничего не интересовало. Удивительно, как она, вообще, закончила институт?
-Сканируя преподавательский состав, - рассмеялась Саша, - я тебе сто раз рассказывала
Максима Александровича передернуло: - Никакой жизни. Да отстанешь ты от меня или нет?
Не беспокойся, я сейчас уйду, Пиши.-
Когда она наконец ушла, он попытался снова погрузиться в виртуального Эдуарда Петровича, но не смог.
" Может он умер там в реанимации?"
- Да не умер он, - сказал сосед Василий,- а надоел. Чего в нем такого примечательного? Не мужик, а тряпка. Ты лучше про настоящего человека напиши.-
- Чего ты ко мне привязался, - возмутился Максим, - телепат, что ли? И откуда ты, вообще, взялся? -
- Откуда надо, - отрезал Василий, - давай пиши! -
Осенним вечером, в полнолуние, когда стемнело и зажглись фонари, в одном из отдаленных уголков центрального парка, который находиться рядом с музыкальным театром, появился Я Василий Иванович, бывший сосед Эдуарда Петровича по лестничной площадке.
Первые несколько минут моего существования были самыми несносными по ощущениям. Меня трясло, как в лихорадке и я ничего не соображал. Внутри стояла какая - то тошнота и окружающий мир мне был противен.
Откуда, зачем и почему я здесь - у меня даже вопросов таких не возникало.
Кое-как я добрался до ближайшей скамейки и попытался взять себя в руки.
Луна смеялась надо мной, а деревья шушукались. Я отчетливо слышал, как они сказали: "Болван, голый, потому и замерзает". И только спустя некоторое время я понял, что надо одеться. Оказывается, к груди я прижимал костюм, тот самый, парадный, в котором меня похоронили, а новые туфли уже были одеты на босу ногу.
А когда до меня дошло, что я мертвец - меня вырвало, и Луна уже не смеялась, а ржала как лошадь.
Воспоминания возвращались ко мне маленькими порциями, иначе бы я не выдержал, и меня разорвало бы на части. А так я переварил почти всё, хотя некоторые фрагменты из прошлой жизни мой новый организм не принял - меня полоскало до полуночи. В полночь ко мне подошла собака, лохматая и не ухоженная из дворняжек и легла у моих ног. Мне сразу же стало легче, как будто отпустило. И первое мое желание было закурить.
- Подожди, - остановил его Максим, - я тоже покурю
-Кури, - материализовался сосед Вася, - я не возражаю.- Он уже сидел в кресле напротив.
Максим Александрович онемел.
- Я, наверное, сошел с ума, - подумал он
-Нет, ты и вправду какой-то ненормальный. Хочешь быть писателем, а всего боишься.
Ничего у тебя тогда не получиться, поверь, - хитро сощурился Вася.
Максим Александрович впал в ступор и находился там несколько часов. У него страшно болела голова, его мутило, ему было трудно сосредоточиться. Сознание плавало и ускользало, а он гонялся за ним, как неопытный рыбак за своей первой щукой, оставаясь почти в полной неподвижности. Наконец его раздвоенность прошла, и он обрёл свое прежнее состояние - одномерности. Всё обозначилось и стало узнаваемым.
Вот комната, её убогая обстановка: старомодный стол, потрепанный диван, черно-белый телевизор, выцветшая репродукция на стене. В углу чемоданы с бельем, старые газеты, журналы. Берлога старого холостяка - с первого взгляда видно: ни тапочек, ни занавесок на окнах. Боже, и стоило ли сюда возвращаться? Зачем? Что он забыл в этом унылом существовании?
Максим Александрович брезгливо присел на краешек дивана и закурил.
- Дурак, - сказала за спиной жена Саша, - что ты пишешь? Разве так трудно отличить белое от черного? Ты меня удивляешь, Максим, честное слово. Идешь на поводу у какого-то вурдалака! - Маразм, Максим, маразм и полный отстой! -
Саша даже раскраснелась вся от волнения. Восемь часов она терпеливо выслушивала и исполняла капризы клиентов. Саша работала в парикмахерской (Ноги были как деревянные, спина - не сгибаемая, в голове - каша, а он, он целый день писал эту муру и не приготовил ужин, не вынес мусор и не сходил в магазин за кормом для кошки). Да она и так больше его зарабатывает, Меньше спит, ничего не ест, не тратит бумагу. Да у нее даже лишних колготок нет - ходит как оборванка, и во всем, во всем она себя ущемляет...
Короче, прорвало. Но Максим Александрович молчал, Он был благодарен ей хотя бы за то, что она выдернула его из холостяцкой квартиры Василия. Этот несносный призрак ему порядком надоел - привязался как банный лист, честное слово. А Максиму хотелось начать что-нибудь новенькое, необычное, может быть даже эротического содержания.