Аннотация: Добавление от 14.07.13. Ну, если что, тапки и гнилые помидоры можно бросать в мой огород!
Глава 19. Проблемы и их решение.
Выйдя из умывальни, Энна в тоске присела на кровать. Полная луна освещала спальню, потому что Имра не задёрнула на ночь тяжёлые бархатные шторы. Она думала о том, что привыкла к щедрой открытости Эйжена. К тому, что, когда бы ни посмотрела ему в глаза, там она видела лишь любовь, безграничную нежность и чуть-чуть насмешливую иронию, скорее всего, над собой, своей сумасшедшей любовью к девочке моложе его на двадцать четыре года.
Она чувствовала себя совершенно несчастной, а потому слёзы навернулись на глаза, но, решив не задерживаться там, быстро-быстро покатились по щекам.
Немного всплакнув, Энна встала и прошла в умывальню. Поплескала прохладной водой в лицо и тяжело вздохнула. Теперь она окончательно убедилась, что Дэниар к ней охладел. Эта первая настоящая брачная ночь показалась ей ужасной. Он не сказал ни одного ласкового слова, всё время молчал, а его ласки были холодными и торопливыми.
Ей придётся смириться с этим. В конце концов, не так уж много супругов испытывают друг к другу любовь, а среди владетелей они с Эйженом были, пожалуй, единственными. Она вспомнила своих родителей, и ей стало смешно. Вот уж, действительно, они даже не притворялись, что когда-либо любили друг друга. Их поженили родители, не спрашивая согласия и не интересуясь их чувствами. Дэниар, хотя бы, не ограничивает её в деньгах, не вмешивается в управление замком, подписал брачное Соглашение, не оскорбляет и не унижает её. Не слишком ли многого она хочет от супружества? Пусть не будет между ними сердечной близости, но они проживут свою жизнь, уважая и почитая друг друга. В конце концов, у неё есть Церен, скоро приедет леди Зелинна. Она может жить спокойно, зная, что её сын получит отцовское наследство.
Энна окончательно успокоилась. Пожалуй, отсутствие душевной близости с мужем и неудовлетворённость от физической совсем небольшая цена, которую ей придётся заплатить.
Вернувшись в свои покои, Дэниар не лёг в постель, хотя и устал за долгий и напряжённый день, а тяжело сел в кресло за столом для письма. Сжал ладонями голову и со стоном стиснул зубы. Он с омерзением вспоминал своё пыхтение и сопение и то, как быстро он достиг удовлетворения, не позаботившись об этом же для Энны. Он испытывал мучительный стыд и злился на себя и на Энну. Ведь она ясно дала понять, что близость с ним - всего лишь исполнение супружеского долга с целью зачатия наследника. Она лежала, как бревно и даже не захотела снять рубашку. Дэниар подумал, что его желание быть с ней осторожным, терпеливым и внимательным сослужило ему плохую службу. Лучше бы он схватил её в объятия, целовал губы, лицо, желанное тело и говорил о том, как любит её, как мечтает о счастье с ней.
Но нет, перед Дэниаром опять встало напряжённое лицо Энны, страх в глазах и покорная поза. Какое уж тут "схватить, целовать". Он опять обхватил голову руками и застонал.
Утром, за завтраком, они не смотрели друг на друга. Вежливо пожелали доброго утра и сосредоточились на стоящих перед ними тарелках. Случайно встретившись с Дэниаром взглядом, Энна покраснела и отвела глаза. Он понял, что она стыдится прошлой ночи.
Всё же они немного поговорили о том, чем были заняты в прошедший день. Энна выразила своё восхищение подаренной Церену деревянной лошадью, и напряжённость немного ослабла.
После завтрака Энне доложили, что пришли люди, которых она наняла для проведения ремонта. Она спустилась в холл первого этажа, где её ждали человек пятьдесят мужчин разного возраста. Они с достоинством поклонились ей. Вперёд вышел солидный осанистый старик:
- миледи, я привёл к вам лучших мастеров своего дела. Вы нам только скажите, что вы хотите изменить в замке, и всё будет сделано в лучшем виде.
Работники разделились на небольшие группы. Энна водила их по покоям замка и рассказывала, как должно быть всё устроено. Ей понравилась их серьёзная деловитость. Солидный старик, оказавшийся цеховым старшиной, спросил её, к какому сроку должны быть отремонтированы помещения замка.
Энна прижала руки к груди, жалобно посмотрела на него:
- как можно быстрее! Вы же видите, как грязно и неуютно кругом. Если вам требуются ещё работники, то нанимайте, я всё оплачу.
Договорились привлечь к работе ещё двадцать человек.
Дэниар вновь уехал, предупредив, чтобы она не ждала его на обед.
За ужином Энна, позабыв о своих горестях, с упоением рассказывала мужу о грядущем грандиозном ремонте. Он улыбался, кивал головой и смотрел на её губы, ямочку на щеке, широко распахнутые серые глаза, сияющие радостным светом. Смотрел и с трудом удерживался, чтобы не вскочить, не прижать её к себе и целовать, целовать, наслаждаясь её смехом, радостью и сладостью губ. Штаны натянулись, он чувствовал, как пульсировала плоть, как нарастает в нём желание.
Энна ничего не замечала. Она прикидывала, какую обивку для стен выберет для детских покоев, какого цвета шторы и ковёр будут у неё в спальне.
Чтобы немного отвлечься, Дэниар спросил:
- Энна, ты уже определилась, когда мы поедем искать лекаря?
Она остановилась, задумалась.
- Я даже не знаю. А когда бы ты хотел?
Теперь задумался Дэниар.
- Мне кажется, после окончания ремонта. А пока здесь будут работники, тебе нельзя отлучаться из замка. Мало ли, какие вопросы могут возникнуть.
Энна была вполне с ним согласна.
После ужина она пригласила к себе рьенну Ремиллу. Они поговорили о том, какую мебель следует заказать, а какую - просто обновить, отполировав.
С неуверенностью и тайной надеждой Энна отправилась спать. Она допоздна ждала Дэниара, но он не пришёл.
Следующие дни превратились для неё в сплошную круговерть дел и забот. Она буквально разрывалась на части.
Её спрашивали, можно ли изменить форму лепнины на потолке большого обеденного зала и следует ли обновлять позолоту такой же лепнины в холле второго этажа? Должна ли быть каменная полированная плитка задней стенки печи, обогревающей большую парадную гостиную на втором этаже только голубого цвета, или можно заменить её на другой? Не посмотрит ли миледи образцы витражей, которые будут установлены в окнах гостевых покоев? И многое, многое другое.
В суматохе дневных дел в голову Энны пришла мысль, и она удивилась, как же не догадалась об этом раньше. Конечно, Дэниар любил юную девушку, тоненькую, стройную, с небольшой грудью, узкими девичьими бёдрами. Сейчас она несколько поправилась. После родов бёдра немного раздались, грудь стала больше, а живот уже не был таким плоским.
Осенённая страшной мыслью, Энна помчалась в свою гардеробную и догола разделась перед большим, во весь рост, зеркалом. Придирчиво оглядывая себя, отметила, что да, её тело несколько округлилось, но груди не обвисли, а живота и вовсе, можно сказать, нет. Изгибаясь, посмотрела на себя сзади.
Вошла Имра, круглыми глазами уставилась на хозяйку. Энна схватила нижнюю юбку и прикрылась ею.
- Имра, вот ты мне скажи, только чистую правду: я очень растолстела после родов?
- Да что вы, миледи! Вы, можно сказать, и не поправились вовсе! Да вон хоть какое-нибудь своё старое платье примерьте. Сразу и узнаете.
Горничная вытащила старое домашнее платье, которое Энна носила, когда только-только переехала в замок аль Ирайдес. Она и не знала, что оно сохранилось до сих пор.
Лучше бы она его не надевала. Платье оказалось впору в талии, но абсолютно мало в груди и в бёдрах. Энна расстроилась. И хотя по платью было видно, что оно натянулось самую малость, настроение было испорчено. Она стянула с себя платье и уныло подумала: - как хорошо, что тогда, той ночью, в спальне было темно, а она не сняла рубашку. Дэниар не увидел её обнажённой, иначе, чего доброго, вообще бы сбежал.
Когда вечером Дэниар пришёл к ней в спальню, она моментально юркнула в постель. Он хотел оставить лампу, но она жалобно попросила погасить свет, и он не нашёл в себе сил отказать. Погасив лампу, он лёг рядом и, обняв её, почувствовал, что она ещё более напряжена и настороженна. В этот раз было даже хуже: она не ответила на поцелуй, воспротивилась, когда он хотел снять с неё ночную рубашку. Закончилось всё так же быстро и молча. И так же он сидел в своей спальне, сжав голову руками и кривясь, как от зубной боли.
В этот раз Энна не плакала. Раз ей не суждено быть любимой, она научится радоваться тому, что есть. Возможно, она скоро забеременеет, и ребёнок Дэниара заменит ей равнодушие отца.
Завтрак прошёл в спокойном молчании. Кажется, им не о чем было говорить. Уходя, Дэниар попросил её не беспокоиться. Он снова уезжал в строящийся лагерь гвардейцев за столицей и собирался там заночевать.
Подъезжая к лагерю, Дэниар издалека увидел, что на тренировочной площадке развернулась настоящая битва. Он соскочил с коня и, на бегу выхватывая меч, с ходу врубился в группу сражающихся друг с другом гвардейцев. Они поначалу встретили его смехом и возгласами, но, увидев его хмурое и злое лицо, замолчали, а вскоре один за другим стали покидать тренировочную площадку. Наконец Дэниару противостоял лишь один Бранден. Видя, что приятель нападает вполне серьёзно, он весело закричал:
- Дэн, ты что, решил остаться без Главнокомандующего? И почему новобрачный прыгает с мечом далеким-далеко от дома, вместо того, чтобы наслаждаться ласками молодой жены?!
В ответ Владетель яростно взмахнул мечом, и Брандену понадобилось всё его мастерство, чтобы увернуться и не быть заколотым. Это не на шутку обеспокоило его. Он отбросил меч в сторону и закричал:
- да что за демон вселился в тебя, Дэниар?!!
Встревоженные гвардейцы обступили площадку. Владетель опустил меч, и устало махнул им рукой, приказывая разойтись. Затем сел на скамейку и угрюмо уставился на землю под своими ногами.
Бранден вытер пот, присел рядом, взглянул на гвардейцев, - продолжайте, - затем повернулся к другу, серьёзно спросил:
- что случилось, Дэн? Вы поссорились?
Тот отрицательно мотнул головой, по-прежнему глядя на землю.
- Что тогда? - Бранден засмеялся, - тебя не удовлетворяет любимая жена?
- Скорее наоборот, - нехотя буркнул Дэниар.
- Что?! Ты... не можешь? Или что? Я не понял? - Удивился Бранден.
- Я могу, но ... я ей не нужен... . И, в общем, всё плохо. И ей, и мне.
- И ты, конечно, даже не подумал сказать, что любишь её, - иронически засмеялся приятель.
- Но зачем всё время повторять очевидное? - С недоумением сказал Дэниар, - кроме того, я говорил про любовь, когда делал ей предложение...
- О, боги! - Вздохнул Бранден, - опять те же, грабли, мимо которых ты не смог пройти, чтобы они не стукнули тебя в лоб! Ну почему ты такой упрямый, Дэниар? И ведь себе во вред упрямый!
- Ничего я не упрямый, - не согласился тот, - видать, судьба у нас с ней такая - мучить друг друга.
- Глупый ты, твоя милость, - с сожалением констатировал Бранден, - вот ты видишь эти казармы, обязательно осмотришь их и снаружи и изнутри, но ведь потом, всё равно, станешь приставать ко мне и Норису с вопросами. А казалось бы, вот же, всё на виду. Так нет же, тебе и услышать надо. Так и с любовью. Мало ли что Энна видит, как ты на неё смотришь да отказать ни в чём ей не можешь. Ей ещё и услышать надо. Я десять лет говорю Элинэ, что люблю её, и ей всё не надоедает.
Дэниар лишь молча пожал плечами.
Энне некогда было беспокоиться об отсутствующем муже. Целый день прошёл в беготне по этажам замка. Стоило ей на минутку забежать в детскую, как доложили, что пришли мебельных дел мастера. Она наскоро потискала сына, который торопился идти на прогулку с няней Ураной, а потому был недоволен вынужденной задержкой. Приказала провести мастеров в малую гостиную на первом этаже, а сама побежала в свою спальню. Там она хранила зарисованные по памяти наброски шкафчиков, буфетов, диванчиков с резными ножками и другой мебели. Просидели весь день. Она оставила мастеров на обед и ужин, чтобы не терять понапрасну время. К вечеру договорились, какую мебель обновят: отполируют, сменят обивку, а какую сделают заново.
Энна была очень довольна. В первую очередь мастера займутся мебелью второго этажа, правого крыла замка. Там были уже отремонтированы покои супругов, Церена, а также комнаты Имры и двух служанок, приехавших из Теремиса. Было решено, что няни наследника будут жить, пока он не подрос, в одной из комнат его покоев.
На следующий день, к вечеру, приехал Дэниар, и Энна с удовольствием рассказала ему о разговоре с мебельными мастерами.
Она уснула, едва коснувшись головой подушки, и не слышала, как вошёл муж, тихо постоял у кровати, глядя на её спокойное лицо, осторожно поцеловал тонкое запястье закинутой за голову руки. Потом он вышел, медленно прикрыв за собой дверь.
Стремительно пролетали дни. Наступала весна, и на солнечных местах снег подтаивал и оседал.
В отношениях супругов аль Беррон потепления не наблюдалось. Все обитатели замка знали о том, как несчастен их хозяин и искренне жалели его. Слугам не было известно об истинной причине его постоянно плохого настроения, но все догадывались, что что-то неладно в его семейной жизни.
Энна привыкла, что её близость с мужем всего лишь надоедливая супружеская обязанность. Она усиленно убеждала себя, что тысячи женщин живут, не зная любви, и отдаются мужу лишь из чувства долга, не ожидая для себя наслаждения и радости. Она уже не плакала после его ухода, не стал болеть и низ живота, как было вначале.
Замок, наконец, отремонтировали. Энна не могла нарадоваться уютными покоями, небольшими гостиными и холлами, рабочими кабинетами счетоводов, домоправительницы, Управляющего, девушек - швей и своим собственным кабинетом. Дэниар кабинета не имел, ему нравилось работать в библиотеке.
В это утро Энна проснулась от неприятного ощущения. Она едва успела добежать до умывальни, как её вырвало.
Умывшись, она задумалась. Да, похоже, она забеременела. Хотя её больше не тошнило, она вспомнила, что женские дни вовремя не наступили. Ну что ж, рождение Дэниару наследника входит в их брачное Соглашение. Как только муж приедет из очередной поездки, она скажет ему о беременности.
В этот раз Дэниар отсутствовал дома почти десять дней. Ему хотелось убедиться лично, что наступающая весна не принесёт населению Эристана неприятных неожиданностей в виде размытых дорог, обрушившихся мельничных плотин, затопленных улиц и амбаров с посевным зерном.
Энна сидела в библиотеке на первом этаже. Приближалось время обеда, и ей хотелось подобрать какую - нибудь книгу для послеобеденного отдыха.
Её отвлёк топот множества копыт по брусчатке двора, громкие голоса, смех и возгласы, звон амуниции. Она встала и подошла к окну. Приехал Дэниар. Он уже спешился и, стоя рядом с Бранденом и капитаном Норисом, отдавал какие - то распоряжения приехавшим с ним гвардейцам.
С какой - то щемящей болью в сердце Энна любовалась его высокой сухощавой фигурой, гордой посадкой головы, твёрдым властным ртом. Она знала, что тёмно-синие глаза смотрят открыто и смело, а руки уверенно держат меч. И вдруг Энна увидела, что, отвернувшись от гвардейцев, он поднял голову и пристально посмотрел на окна второго этажа. На окна её покоев! И такая тоска, такая надежда была в его взгляде, что она, не раздумывая более, подхватила юбки и как стрела, выпущенная из лука, вылетела из дверей библиотеки.
Удивлённый слуга едва успел распахнуть перед ней дверь, как она уже выскочила на высокое парадное крыльцо и опрометью побежала к мужу.
С размаху она врезалась в его грудь, но он устоял и даже не покачнулся. Поймал её в объятия, нахмурившись, встревожено спросил:
- Энна? Что случилось?
Она, прижавшись лицом к его грязноватой кожаной куртке, молчала. Тогда он слегка отстранил её, заглядывая в глаза:
- Случилось что - то плохое? Говори же! И ты совсем раздета! И почти босиком! По снегу!
Действительно, Энна выбежала, как была, в лёгком домашнем платье и домашних же туфлях из тёмно-зелёного атласа без задников. Снеговая вода сразу же промочила их насквозь.
Всё так же тревожно на неё глядя, Дэниар протянул в сторону руку. В неё тут же вложили его походный грубошёрстный тяжёлый плащ, подбитый мехом. Он быстро завернул в него Энну и, подхватив её на руки, слегка встряхнул:
- Энна, ты скажешь или нет, в чём дело? Что с тобой случилось?
Она обвила его шею руками, прижалась щекой к его щеке:
- ничего не случилось. Просто я соскучилась по тебе...
Он замер, боясь, что ослышался. Замерли и все стоящие рядом с ним гвардейцы. Бранден улыбался. Капитан Норис, опомнившись, грозно глянул на подчинённых, и они поспешно отвернулись, заторопились на конюшни и в казармы.
- Поцелуй меня, Дэниар, - жалобно протянула Энна.
Она тянулась к нему, и он, ошарашенный, недоверчиво, осторожно припал к её губам. Не веря, боясь поверить, потихоньку прижал её к себе, вначале нерешительно, а потом с силой, жадно целуя, упиваясь её ответным поцелуем.
Опомнившись, виновато отстранил её:
- Энна, я весь провонял своим и лошадиным потом. Мне бы надо сначала вымыться, а потом уж лезть с поцелуями. Тебе, наверно, противно?
Она легко засмеялась. В самом деле, от него пахло застарелым потом, своим и конским, а ещё солнцем, снегом и весенним ветром. И был он обветренный, грязный, а она вдруг почувствовала, что он принадлежит ей,весь, без
остатка, с твёрдо сжатым ртом, суровыми глазами и нахмуренными бровями. А потом, как солнцем из-за туч, его лицо освещается радостной ласковой улыбкой, страстью и ожиданием во взоре.