Они целовались уже пять дней. Констанца смущённо улыбнулась. Это она так назвала про себя то, что происходило между ними. На самом деле, начинаясь с поцелуев, заканчивалось всё в постели, на узкой кровати Алена. Она чувствовала себя такой счастливой, что ей, порой, становилось страшно. Не может человек испытывать такое безграничное счастье безнаказанно. Как говорила данна Эдита, в жизни всё уравновешено и после светлого и радостного обязательно наступает тёмное и грустное. Думать об этом не хотелось, а хотелось смотреть в чёрные любимые глаза, целовать жёсткие насмешливые губы и чувствовать нахальные сильные руки на своём теле.
****
Ален был с ней откровенен и ничего не утаил. Она знала, что он не может на ней жениться, но он обещал обязательно что-нибудь придумать, и Констанца ему верила. Он просил набраться терпения и ждать, а также, что бы ни случилось, верить ему. Её любимый сказал, что она будет жить у его деда. Он старый, так что её репутации ничего не грозит. Констанца была согласна. Её огорчало лишь то, что скоро любовным ласкам придёт конец. Рассказывая о том, что их вскоре ожидает, Ален тоже приуныл. Было ясно, что посторонние не должны знать об их близких отношениях. Ну а пока они наслаждались любовью, близостью и единением души и тела.
Констанце всё время хотелось к нему прикоснуться. Она никак не могла до конца поверить, что этот мужчина, умный, образованный, красивый, смелый, облечённый немалой властью, благородный лорд, в конце концов, любит её, дочь деревенского кузнеца. Она боялась спросить о том, что привлекло его в ней. Нет уж, пусть всё остаётся, как есть.
****
Теперь, когда содержимое яичек не давило на мозги, Ален мог толком подумать о деле и об отношениях с Констанцей. Он мысленно усмехнулся. Его девочка смотрит на него такими счастливыми сияющими глазками, что ему хочется плюнуть на заговор и заговорщиков, уложить её в постель и целый день целовать и ласкать её, наслаждаясь её телом и неумелыми поцелуями.
В конце концов, он испытывал ко всем этим предателям нечто вроде благодарности! Ведь если бы не необходимость расследовать заговор, он никогда бы не встретил Констанцу!
И всё же мысль о лорде Нежине не давала ему покоя. Даже себе он не хотел признаться, что жаждет мести за унижение и слёзы Констанцы. Прямых улик против дар Кремона не было, но посмотрим, что скажут заговорщики после ареста. Он вздохнул: работы предстоит немеряно, а ему нужно, всё же, и личную жизнь устраивать.
Ни одной секунды он не сомневался в том, что женится на Констанце. Предстоит преодолеть немало преград, но за своё счастье он намерен бороться до победного конца.
На-днях Джорджий смеялся и подшучивал над ним. Как всегда, он принёс им утром два ведра воды для умывания. Ален попросил его принести ещё несколько полотенец и, на недоумённый взгляд хозяина, подмигнул ему за спиной Констанцы. Тот округлил глаза, высоко подняв брови, а Ален нахмурился. Не приведи Всеблагой, Джорджий вздумает пошутить.
Когда ничего не подозревающая Констанца ушла умываться, приятель отыгрался сполна. К счастью, до того, как она вернулась, Ален успел предупредить его, чтобы тот держал язык за зубами.
Помимо всего прочего Джорджий сообщил, что наблюдение за постоялым двором снято. По крайней мере, уже несколько дней он не видел оборванца, который днями напролёт околачивался поблизости. Работник Джорджия, которого он послал поговорить с бродягой, рассказал, что тот шарахнулся от него, как от больного дурной болезнью, но всё же парень успел заметить, что лицо у оборванца сытое и сам он упитанный, хотя и одет в грязные лохмотья.
Мужчины обсудили ситуацию и решили, что Ален и Констанца не станут рисковать и показываться на людях, тем более, что помощь скоро должна прибыть.
Ален подумал, что, пожалуй, он и не торопится покидать каморку за обеденным залом. Невольно ему хотелось продлить то ощущение счастья, безмятежности и упоения от того, что его любимая всё время рядом, днём и ночью. Джорджий вполне понимал его и смотрел сочувственно, но им обоим было ясно, что вскоре всё изменится.
****
Однажды утром их опять разбудил громкий стук в дверь "Уютной гавани". Ален поцеловал девушку в лоб и быстро вскочил с кровати, натягивая брюки и, одновременно, нашаривая меч. Констанца боялась вздохнуть, но он, прислушавшись к голосам, уверенно распахнул дверь и вышел в зал. Девушка торопливо оделась и села на кушетке, сцепив руки и страшась услышать звон мечей и яростные крики. К счастью, голоса звучали хоть и громко, но весело, а потом в зале и вовсе засмеялись. Она немного успокоилась. Кажется, это приехали долгожданные спасители.
Через несколько минут, стукнув в дверь, вошёл данн Джорджий. Он улыбался: - Констанца, пойдём, я отведу тебя в хорошую комнату. Хватит уже тебе здесь мучиться. Приехал Шамил со своими воинами. Они будут сопровождать вас до самой столицы.
Пойдём, Ален уже ушёл к себе умываться и переодеваться.
Констанца кивнула и принялась, было, собирать свои немногочисленные вещи, но хозяин остановил её: - оставь, служанка всё соберёт и принесёт тебе в комнату.
Она послушалась, окинув, напоследок, крохотную комнатку грустным взглядом. Как счастлива она была здесь! А теперь её будущее уже не казалось таким безоблачным и определённым. Ален даже не пришёл её успокоить, сообщить, что долгожданная помощь пришла.
Вслед за данном Джорджием она торопливо прошла по тёмному коридору и поднялась на второй этаж. В открытые двери небольшого обеденного зала было видно, что он битком набит рослыми широкоплечими мужчинами в кожаных нагрудниках поверх добротных шерстяных треконд. Толстые, шерстяные же штаны заправлены в высокие сапоги для верховой езды. У пояса тяжёлые мечи и кинжалы в ножнах. Они шумно переговаривались, громко хохотали каким-то шуткам. Алена среди них не было.
Комната, куда данн Джорджий привёл Констанцу, была другой, не той, где она жила в день приезда на постоялый двор. Эта, побольше, имела кровать с вытертым, когда-то парчовым балдахином, небольшой коврик с неведомым узором, кресло, стол, небольшое зеркало на стене и, что самое главное, отдельную комнатку с большой деревянной лоханью, наполненной горячей водой. Рядом стояли ещё два ведра с тёплой водой, чтобы смыть мыло. Восторгу Констанцы не было предела!
Вошедшая служанка принесла её вещи и сказала, что хозяин просил передать: данну Констанцу ждут в обеденном зале, как только она будет готова.
Вымывшись, девушка почувствовала себя значительно лучше. Чистое бельё, юбка и блузка из тех, что были куплены для неё Аленом перед его похищением, значительно подняли ей настроение. Влажные волосы пришлось заплести в коротенькую толстую косичку. Причёски она делать не умела, и помочь ей было некому.
Оглядев себя в зеркало, Констанца осталась довольна. Закрывая дверь на ключ, прислушалась к голосам в обеденном зале, но Алена не услышала.
Она нерешительно стала спускаться по лестнице и обнаружила, что разговоры замолкают, а присутствующие в зале мужчины с любопытством разглядывают её. Их было много, никак не меньше полусотни. За столами они не поместились, поэтому многие сидели прямо на полу вдоль стен, а данн Джорджий вместе со своей служанкой и работником разносят тарелки с тушёным мясом и овощами.
Смущённая вниманием Констанца остановилась у основания лестницы, но пробегающий мимо данн Джорджий с большим тяжёлым подносом в руках, подмигнул ей и сказал: - смелее, Констанца! Иди за ваш с Аленом столик, тебя ждут.
И правда, в общей суматохе она не обратила внимания, что Ален и какой-то мужчина сидят за столом сбоку от лестницы и выжидающе смотрят на неё. Она перевела на них взгляд, и оба встали. Мужчина отодвинул стул и улыбнулся ей. Констанца подошла, и Ален равнодушно сказал: - Шамил, познакомься с данной Констанцей. Данна, позвольте представить вам лорда Шамила, начальника королевской стражи города Холмска.
Констанца вздрогнула от его холодного тона, присела в неглубоком реверансе. Начальник стражи опять улыбнулся: - я рад знакомству с вами, данна! Прошу вас, присаживайтесь! Мы не приступали к завтраку, ждали вас.
Она села, чувствуя, как заледенело всё внутри. Ален не смотрел на неё. Подвинув поближе поставленную перед ним служанкой тарелку, он с аппетитом принялся есть, односложно отвечая на вопросы лорда Шамила. Констанца поняла, почему она не узнала Алена. Он переоделся. В дорогой треконде цвета насыщенного красного вина, расшитой золотым шитьём, в белейшей шёлковой рубашке с пышным кружевным жабо и такими же кружевными манжетами, с чистыми блестящими волосами, завязанными в хвост шёлковой лентой в цвет треконды, с холодным надменным взглядом чёрных глаз, он выглядел настоящим лордом. Она заметила и чёрные, из хорошей тонкой шерсти штаны, заправленные в новые, высокие, за колено, блестящие кожаные сапоги, и широкий, кожаный же, пояс, расшитый красивыми камнями, наверняка, драгоценными. Только меч остался тот же, в старых облезлых ножнах.
Констанца неохотно принялась за завтрак, размышляя над тем, как резко изменился Ален, и украдкой разглядывая лорда Шамила. Он был, как и его стражники, рослым, на полголовы выше Алена, и широкоплечим. Грубоватые черты лица совершенно преображала улыбка. На вид он был даже моложе Алена. Одежда начальника стражи ничем не отличалась от одежды его воинов. Та же тёмно-синяя треконда с вышитым серебряным шнуром королевским гербом с левой стороны груди, тёмно-серые штаны и высокие сапоги, кожаный нагрудник, который сейчас небрежно висел на спинке стула. Он заинтересованно сказал: - лорд Ален сообщил, что вы, данна Констанца, едете с нами в столицу?
За неё ответил Ален: - Шамил, я же сказал тебе, что обещал её отцу доставить данну Констанцу в столицу. Как только её компаньонка догонит нас, так сразу же и отправляемся. - Он строго посмотрел в глаза девушке, и она догадалась, что его ложь вызвана необходимостью, а, значит, она должна его поддержать. Но лорд Шамил уже перевёл разговор на другое. Не скрываясь, он заигрывал с Констанцей, ласково заглядывая ей в глаза. Она смущалась, теряясь и не зная, как отвечать на его комплименты, а Ален молчал, хмуря брови и не глядя на соседей по столу.
Наконец-то завтрак закончился, и Констанца торопливо поднялась в свою комнату, провожаемая взглядами мужчин.
Она надеялась, что Ален придёт к ней, и они смогут поговорить, но он так и не появился. Более того, за столом во время обеда и ужина она сидела одна. Она заметила, также, что в зале стало заметно меньше королевских стражников. Видимо, они куда-то ушли вместе с Аленом и лордом Шамилом. Данн Джорджий, буквально сбивающийся с ног шепнул, что у Алена в городе есть незавершённые дела. Констанце хотелось поспрашивать хозяина "Уютной гавани" об ожидаемой компаньонке, но он лишь рукой махнул: - Некогда, Констанца! Ты же видишь, что у меня творится! Куда я их спать уложу, интересно? Их пятьдесят человек, а у меня только два десятка кроватей!
Стражники сами нашли себе спальные места. Поздно вечером они постелили свои меховые плащи прямо на пол в коридоре второго этажа и улеглись на них. Констанца поняла, что её надежды увидеть Алена сегодня ночью, когда он вернётся в гостиницу, тщетны. Она слышала, как он, вместе с лордом Шамилом, пробирался к своей комнате, вполголоса ругаясь и поминая Мрачного Косаря и всех его нечистиков, когда наступал в темноте на спящего стражника. У дверей её комнаты он не задержался.
****
Констанца долго не могла уснуть. Стражники храпели так, что, казалось, сотрясаются ветхие стены постоялого двора. Кроме того, нахлынули чёрные мысли. Ален странно вёл себя сегодня: не смотрел на неё, сухо разговаривал. В какой-то момент она даже усомнилась, не приснились ли ей ночи, полные любви, нежности и жаркого шёпота. А его глаза! Ни одного ласкового взгляда! Суровое застывшее лицо, нахмуренные брови. Высокомерный, заносчивый благородный лорд. Констанца подумала, что, на самом-то деле она очень мало знает Алена. Может быть, он просто скучал, поэтому и увлёкся ею? Тем более, что она влюбилась и сама пришла к нему в постель? О, Всеблагой, стыдно-то как! Он обещал помочь ей добраться до столицы, потому что чувствует себя обязанным за своё спасение. А как он хмурился и, порой, иронически улыбался, слушая, как лорд Шамил рассыпается перед ней в комплиментах! Наверняка при этом думал, что женщине, побывавшей в постели двух лордов, ничего не стоит перебраться к третьему. О, как больно, как стыдно!
Констанца и не заметила, что слёзы давно уже намочили подушку. Опять, уже в который раз! - она чувствовала безысходность, бессилие изменить что-либо, и от осознания этого заплакала ещё сильнее.
Проплакавшись, встала и умылась, затем села на постели и задумалась. Сделанного не вернёшь. Нужно собраться с мыслями и решить, как она будет вести себя дальше. Ясно, что совместных обедов с лордами больше быть не должно. Пусть лорд Ален и лорд Шамил думают, что хотят. Она будет есть в своей комнате. Стражники, кажется, уверены, что она любовница одного из них. Недаром ухмыляются, глядя на неё. С этим ничего поделать нельзя, но, по крайней мере, она больше не станет мозолить им глаза в обеденном зале.
Она, также, не будет ни к кому приставать с расспросами об ожидаемой компаньонке. Раз лорд Ален сказал, что её прибытия ждут, пусть так и будет. Зачем эта компаньонка нужна, Констанца не понимала, но решила, что со временем узнает. Подумала, что её основная цель - добраться до столицы. Не бросит же её Ален на улице! Тем более, что он сильно потратился на неё, а она обещала расплатиться, как только найдёт работу. Значит, он поможет ей.
Все эти здравые мысли помогали ей успокаиваться, но сердце ныло и не хотело смириться с ними. Она прерывисто вздохнула: нужно постараться уснуть.
****
Как же тяжело с женщинами! Даже если они любимые, желанные, и вообще - свет в окошке! Вот, спрашивается, на что она обиделась? Отказалась от завтрака в обеденном зале и попросила Джорджия принести еду в её комнату. Надо будет потом, когда она станет его законной женой, не забыть спросить отца, как он управляется с матушкой. Как-никак сорок лет вместе прожили, вырастили четверых сыновей. Ведь вот стараешься даже не смотреть на неё, чтобы, ненароком, не выдать себя. И всё время отмалчиваешься, боишься, что дрогнет голос от любви, нежности к своей ясноглазой девочке. А уж вечером, в постели, вообще наступает настоящая пытка. Эх, кругом одни сложности!
Или ей показались оскорбительными комплименты Шамила? Тот ещё гусь-то. Дома жена, трое ребятишек, а он с Констанцей заигрывает! В какой-то момент прямо руки чесались блох на него напустить или вино превратить в слабительное питьё, сохранив винный вкус и запах. Но удержался. Зубами скрипел, но терпел. Во-первых, Шамил сразу догадается, потому как знает, кто у нас тут ведьмак, а во-вторых, нехорошо это. Ревность ревностью, но умом-то он понимает, что не станет Шамил соблазнять Констанцу, так, ради развлечения языком мелет. Но ведь она улыбается ему! И эта улыбка, предназначенная другому, доставляет мучительную боль и лишает сна.
Выяснять отношения нет возможности. Десятки глаз наблюдают за каждым её шагом. Нехватало ещё, чтобы кто-то обнаружил, что он влюблён в молоденькую девочку-простолюдинку и везёт её в столицу. Слухов и сплетен нужно избежать любой ценой. В противном случае найдётся немало желающих помешать ему жениться на ней. О другом и думать страшно. Пока заговорщики не обезврежены, всякому, кто дорог Главному королевскому дознавателю, грозит нешуточная опасность. Шамил не может гарантировать, что кто-то из его стражников не подкуплен. Значит, только так: абсолютно равнодушные взгляды, минимум внимания.
Но поговорить с Констанцей надо. Сегодня утром он, случайно встретившись с ней в коридоре, заметил, что у неё заплаканные глаза. Вот же глупышка! Надо попросить Джорджия как-нибудь устроить их свидание. В конце концов, он просто соскучился по ней!
****
Констанце, всё же, пришлось обедать в общем зале. Данн Джорджий наотрез отказался носить еду ей в комнату, объяснив это чрезвычайной загруженностью.
Она рано вышла к обеду и села за маленький столик в углу, у двери на кухню. Хозяин укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. К ней подошла служанка и поставила на стол миску с мясной похлёбкой. Тушёного кролика пообещала принести попозже. Констанца скромно принялась за еду, краем глаза поглядывая в зал.
Вскоре пришёл лорд Шамил, шумно отодвинул стул, расслабленно опустился на него и огляделся по сторонам. В зале было шумно. Стражники входили и выходили из помещения, хлопали двери, гремело оружие, громкие разговоры, смех и шутки слились в глухой гул.
Он не сразу заметил Констанцу, а когда увидел, его брови удивлённо поползли вверх. Но встать и подойти к ней он не успел. На стул напротив него мягко опустился Ален:
- куда ты направился, Шамил?
- Да, понимаешь, я... хотел подойти к данне Констанце... - Ален нахмурился, в упор глядя на Шамила, - она села за другой стол, вот я и хотел поинтересоваться, за что нам такая немилость.
- Оставь её в покое, Шамил. Не нужно ставить девушку в неловкое положение. - Ален подвинул к себе миску с дымящейся похлёбкой и принялся есть.
У Констанцы дрогнуло сердце, когда она увидела Алена. Не глядя по сторонам, он с аппетитом обедал, а она украдкой смотрела на него. О, Всеблагой, какой он красивый! Сегодня он опять сменил одежду. Бархатная тёмно-синяя треконда, расшитая теперь уже серебряным узором и такие же штаны. А рубашка опять из шёлка, белейшая, но жабо другой формы, а по воротнику тоже кружева.
Насытившись, он откинулся на спинку стула, лениво оглядывая зал. Констанца исподтишка вглядывалась в любимое лицо, сейчас холодное, отстранённое. Обежав зал, чёрные блестящие глаза в упор глянули на неё, и она смутилась, покраснела, низко опустила голову. Когда вновь осмелилась посмотреть на столик у лестницы, он был пуст.
****
Констанца только что вымылась. Ей хотелось просушить волосы, прежде чем лечь спать. Она сидела перед небольшим зеркалом, грустно всматриваясь в своё отражение.
В дверь негромко стукнули. Она неохотно повернула ключ и с удивлением посмотрела на хозяина постоялого двора.
- Констанца, пойдём со мной! - Он повернулся и, не дожидаясь её ответа, двинулся к лестнице. Девушка, недоумевая, поспешила за ним.
На втором этаже они не задержались, а свернули в другой коридор, узкий и тёмный, и поднялись в мансарду, где, как она знала, жил сам данн Джорджий. Хозяин толкнул дверь и, пропустив Констанцу вперёд, остался в коридоре. Она вошла в тускло освещённую комнату и не успела оглядеться, как очутилась в объятиях Алена. За спиной тихо закрылась дверь, а лорд Главный дознаватель уже покрывал её лицо поцелуями, бормоча о том, что он чуть не умер за эти три дня, не имея возможности не только получить причитающуюся ему долю ласки, но даже не смея взглянуть на свою девочку.
Опомнившись, Констанца упёрлась ему в грудь руками: - ваша милость, подождите! Лорд Ален, пожалуйста!
Не выпуская её из объятий, Ален чуть отодвинулся, нахмурившись, заглянул ей в лицо: - что случилось, родная? Моя милость желает знать, на что ты снова обиделась?
Ей стало стыдно. Показалось, что её подозрения надуманны. Ведь его радость столь искренна! Совсем рядом она увидела внимательные чёрные глаза. В них ещё искорками вспыхивала радость, но жёстко сомкнулись губы, а брови сурово сошлись на переносице.
Она сбивчиво пробормотала: - лорд Ален, вам, наверно, тяжело со мной, я для вас являюсь лишней заботой и... и ещё компаньонка... я не знаю, зачем она вам нужна... и, может быть, если бы вы могли одолжить мне немного денег, то я осталась бы в Синайе. Наверно, здесь можно найти работу... - Её голос затих, и Констанца отвернулась, чтобы он не заметил слёзы на глазах.
Преодолевая слабое сопротивление, Ален крепко прижал её к своей груди, твёрдо сказал: - Констанца, ты обещала, что будешь верить мне, что бы я ни предпринимал. Или ты уже передумала выходить за меня замуж? Ты разлюбила меня, Констанца?
Он снова требовательно смотрел ей в глаза, и она растерялась, радость и любовь смели все сомнения! Она замотала головой: - нет-нет, я люблю...тебя, Ален! Но ты! Ты даже не смотришь на меня! И не разговариваешь! И вообще..., - она ткнулась носом в его плечо.
Он погладил её по спине, крепче прижал к себе, стал тихо целовать волосы, ушко: - хорошая моя, потерпи чуть-чуть. Так надо, верь мне, любимая. Самое главное, знаешь что? - Она подняла голову, вопросительно посмотрела ему в глаза, - самое главное, что мы любим друг друга.
Констанца сама потянулась к его губам, обняла его за шею, прижимаясь к нему, чувствуя его тяжёлое дыхание, твёрдость налитой желанием плоти и щемящую нежность в своём сердце. Она отвечала на его поцелуи и тихо смеялась тому, как много он успевает делать одновременно. Целуя её глаза, нос, губы, он споро освобождал её от одежды при этом, рассказывая, как сильно он соскучился по ней, как придумывал способ с ней встретиться и, в конце концов, решил прибегнуть к помощи Джорджия.
Подталкивая её к хозяйской кровати, он торопливо избавлялся от своей рубашки и штанов. Констанце не хотелось ложиться в чужую постель, где бельё хранит запах немолодого мужчины, но Ален понял, шепнул: - Джорджий заменил свои простыни на свежие, так что всё хорошо. - Она покраснела: как стыдно, что хозяин знал, зачем они встречаются в его комнате.
Ален заметил её смущение, улыбнулся: - мы очень давно знакомы с ним, моя хорошая. Джорджий искренне рад, что я, наконец, встретил свою любовь.
Старая рассохшаяся кровать ужасно скрипела, и Констанце казалось, что весь постоялый двор прислушивается к этим звукам. Она старалась не двигаться, чтобы не добавлять отвратительно громких скрипов к тем, что производил своими энергичными действиями Ален. Внезапно он вскочил с кровати, схватил тюфяк вместе с лежащей на нём Констанцей и опустил его на пол. Навалившись на неё и жадно целуя, спросил: - так лучше? - Она благодарно улыбнулась, с наслаждением вдыхая его дыхание, чувствуя запах его тела. Любовь к нему переполняла всё её существо, и она с радостью приняла его плоть, ощутив, как содрогнулся он всем телом и на секунду замер, сладострастно переживая острое наслаждение.
Они достигли вершины быстро и одновременно. Счастливо хохотнув, Ален чмокнул её в кончик носа и повернул набок, прижимая к себе. Констанца хотела вставать, но он задержал: - подожди чуть-чуть. Что-то я ничего не понял. Думаю, надо повторить.
Она округлила глаза, засмеявшись: - а как же данн Джорджий? Вдруг он придёт? - Ален, не спеша, поглаживал её по спине, по попке:
- он не придёт, пока я сам к нему не выйду.
Повторение вышло более медленным и ласковым, что ли. Они не торопились, наслаждаясь любовью и близостью друг друга.
Потом они оделись. Констанца не удержалась, потрогала кончиками пальцев пышное кружевное жабо на рубашке у Алена. Тот поймал её руку, перецеловал каждый пальчик: - пусть это не смущает тебя, счастье моё. Потерпи чуть-чуть, и у тебя будет всё: красивые платья, драгоценности, кареты...
Она досадливо сморщилась: - Ален, я вовсе не думаю о платьях!
Он притянул её к себе за талию, ласково заглянул в лицо: - а о чём же ты думаешь?
Констанца ткнулась ему в грудь, смущённо прошептала: - ты такой красивый, Ален! В столице у тебя, наверно, отбою нет от женщин!
- О, приятно-то как! - Он фыркнул ей в волосы, - ты меня ревнуешь, ясноглазая моя девочка!
Она надулась: - вовсе я не ревную, но ведь это же так, правда?
Ален нашёл её губы и, прежде чем поцеловать, серьёзно сказал: - нет, моя хорошая, не так. Нет у меня никаких женщин, и никогда не будет. Ты моя единственная.
Уже одетые, они чинно сидели в креслах, и Ален рассказал ей, зачем нужна компаньонка. Оказалось, в столицу Констанца поедет в карете, как и положено приличной девушке. Чтобы её присутствие среди полусотни мужчин не вызывало у тех, с кем им придётся встретиться, многозначительных усмешек, понадобилась компаньонка. Вездесущий данн Джорджий в конторе почтовых карет нашёл даму, которой крайне необходимо в столицу. Но вот с деньгами у дамы негусто. Поэтому мужчина предложил ей бесплатный проезд и питание в дороге при условии, что она согласится стать на время пути компаньонкой молодой девушки. Не попутчицей, а именно компаньонкой со всеми вытекающими из этого обязанностями. Дама согласилась и даже обрадовалась, но попросила два дня на сборы. Завтра с утра она должна подойти на постоялый двор.
Констанца всполошилась: - Ален, я же совсем не знаю, как мне с ней себя вести! Она из благородных, да?
Он улыбнулся: - ты умница и хорошо воспитана, так что учить тебя благородным манерам не нужно. Только не рассказывай ей ничего о себе, ни к чему ей лишние знания. В столице вы расстанетесь и никогда больше не встретитесь, так что не мучайся ненужными мыслями. Всё будет хорошо, любимая, верь мне!
****
На следующий день Констанца опять завтракала за отдельным столиком, но с удовольствием улыбнулась лорду Шамилу в ответ на его поклон. Краем глаза глянула на своего любимого и с трудом удержалась, чтобы не засмеяться. Лорд Ален сидел мрачнее тучи. Губы плотно сжаты, на скулах ходят желваки, брови нахмурены, а чёрные глаза мечут молнии. Уловив её взгляд, нахмурился ещё сильнее и что-то отрывисто сказал лорду Шамилу. Тот заметно скис, опустил глаза и неловко уселся на стул. Он даже не повернул головы, когда Констанца, позавтракав, встала из-за стола и отправилась к себе в комнату. Ален грозно посмотрел на неё, а она, в нарочитом испуге закатив глаза, незаметным жестом, поддразнивая его, провела рукой по бедру. У него на скулах выступил слабый румянец, губы дрогнули, сдерживая улыбку.
Она вбежала в свою комнату и только там позволила себе расхохотаться. Как же она любила его! И нисколечко не боялась его гнева и недовольства. Упав на кровать, прикрыла глаза. Нахлынули сладкие воспоминания о его жарких поцелуях, сильных умелых руках, горячем теле. Незаметно она задремала. В дверь постучали: данн Джорджий сообщал, что прибыла компаньонка и приглашал Констанцу в зал для знакомства.