Соколов Дмитрий Александрович : другие произведения.

- Парень, глянь. Это то, что ты ищешь.

- Охренел ты что ли, Нилкре? Это же судьба!

- Ну так что же? Судьба мысли. Лучшего и искать не надо.

- Твою мать! Ты представляешь, что может быть, если для восстановления барьера я использую судьбу мысли? Ты прав. Лучшего материала не сыскать. Только вот барьер этот потом... Как бы это без мата... Знаешь, это всё равно, что в конструкции ветряной мельницы использовать турбину от самолёта. Зерно будет в шоке.

- Ты о чем? Я не понимаю.

- Ещё бы, Внешний Страж.

Огромная лиловая рептилия недоуменно пожала всеми пятью плечами и оставила на своём месте ещё один образ. Неподалёку кто-то издал жуткий вопль.

- Опять. - Собеседник лиловой ящерицы, огромный ясень со стволом, стянутым светящимися обручами, и одним большим глазом, с недоумением огляделся вокруг.

- Это пятью минутами раньше. Пойду посмотрю.

Рептилия задрожала и, издав жуткий грохот, исчезла.

Прошла вечность, и Нилкре появился вновь.

- Всего лишь смерть.

- Знаешь... С тех пор, как я стал Хранителем Барьера, никак не могу привыкнуть к подобному устройству мира. Время и пространство здесь меня повергают в полное смятение. - Ясень недовольно передёрнул кроной.

Спустя миллиард лет Нилкре спросил:

- Слушай, Данремм, а кем ты был до этого? До того как стал Хранителем?

- Планетой в одной из складок. Слышал о подобной форме?

- Пока нет. Ни одной мысли об этом через меня ещё не прошло.

- Ну, ты и живёшь здесь недавно. Как, впрочем, и я. - Данремм задумчиво оглянулся вокруг. - Мир Мыслей... Забавно, всё-таки. И ты, и я однажды были мыслями, и, возможно, вот эта, к примеру, это ты... Или я.

Рептилия поймала одну из проносящихся сквозь время мыслей, и та испуганно запищала, не понимая, что с ней произошло.

- Знаешь, наверно это всё-таки. ты. Смотри, как пищит сердито!

Внешний Страж и Хранитель Барьера весело расхохотались.

Посыпались звезды, тут же превращающиеся в снег.