Погромыхивая и сверкая в отдалении, гроза уползала прочь. Резкие звуки дождя постепенно сменились глухой капелью. Воздух наполнился мельчайшей взвесью микроскопических капелек. Звуки стали таинственны и необычны. Все эти шорохи и всхлипы, впрочем, нисколько не беспокоили уставшего путешественника. Саблин, едва уснувший под несносное громыхание, давно посапывал в крохотной одноместной палатке. Ну как не воспользоваться возможностью и отдохнуть после гонки последних месяцев, когда спешить вовсе некуда. Рядом, под тентом, покоился объемистый, весь в потертостях, когда-то бывший зеленым рюкзак.
Без малого шесть Женька потянулся, зевнул и открыл глаза. Несколько минут он лежал неподвижно, как человек не вполне осознающий где он находится. Всматриваясь в крышу палатки, он некоторое время еще колебался, бодрствует он или еще находится в сладком мире беспокойных грез. Через минуту Женька окончательно проснулся и непроизвольно выругался.
"Попал. Надолго этот дождь? Когда ждать хорошей погоды?"
Привычно зашуршала раскрываемая молния спальника. Впопыхах снятые сапоги водрузилась на привычное место.
Яркое, ликующее утро вступало в свои права. Чарующая середина лета. В воздухе чувствовалась живительная прохлада, заставившая Женьку взбодриться. Кругом все было пропитано торжествующим светом и сверкающей на солнце росой. Омытая ночным дождем трава блестела как лакированная и каждая зеленая веточка топорщилась как гусар на параде. А какой воздух!.. Он опьянял одуряющим сосновым ароматом.
В голове еще бродили сны, а тело действовало самостоятельно сообразно своему разуменью. Преодолев несколько шагов, Женька с глупой миной на лице осмотрелся вокруг. Он окончательно проснулся и начал осознавать окружающее. Нахлынувшее удивление заставило сделать несколько судорожных движений головой на вмиг одеревеневшей шее. Стелла отсутствовала, а ведь по уговору он должен попытаться разобрать на ней надпись. Может упала. Подумав об этом, Женька еще раз вперил взгляд на то место где вчера была плита. Глаза отказывались верить. На том же самом гранитном основании памятника торчал скалистый выступ, напоминавший своими очертаниями острый клык. Евгений приблизился к камню вплотную чтобы лучше осмотреть его поверхность. Хотелось закрыть глаза и потрясти головой. Теперь уже никоим образом не оставалось сомнений, что это не оплавленная молнией Стелла. Это ее предшественник.
Женька опять судорожно прикрыл глаза, стараясь изгнать неожиданную картину и привести рассеянные мысли, никак не желавшие принимать обновленную картину мира. Сделав несколько непроизвольных поглаживающих движений, словно пытаясь на ощупь отыскать прячущиеся от глаз ровную поверхность с выбитыми буквами, Саблин смирился с неизбежным и впал в оцепенение. Едва очухавшись он примостился на камешке и бесцельно уставился на дисплей навигатора, безуспешно пытавшегося найти спутники ... Ошеломление длилось до тех пор, пока Женька не услышал какой-то таинственный шорох к глубине потемневшего леса. Он поспешно откинул бесполезный девайс и схватился за ружье.
Сидеть и тупо пялиться в экран оказывается теперь небезопасно. Женька встал и встряхнувшись, осмотрелся кругом. Расчищенное пространство перед входом пропало. Деревья стояли плотной стеной сразу за границей каменной площадки. Они, казалось, словно, насмехаясь над Саблиным изредка шевелили своими хвойными лапами. Все происходящее представлялось фантастическим м сверхъестественным. Саблин ломал голову, ища правдоподобного объяснения. На ум приходили самые дикие и невероятные предположения, которые могли устроить разве что человека с помутившимся рассудком. Ни одно найденное объяснение не казалось Саблину более или менее правдоподобным. Самое разумное к чему он пришел, что объяснить ему эти события с его грузом знаний совершенно невозможно, разве только с точки зрения сверхъестественного вмешательства. Причем эта мысль, над которой он в начале только посмеялся через некоторое время стала казаться все менее смехотворной или по крайней мере имевшей право на существование наравне в другими версиями
Женька засуетился и бросился сворачивать лагерь. Оставаться на месте и ждать повторения произошедшего было, по его мнению, глупо. Если бы такие вещи происходили часто или по заказу, то просто так в эту зону тайги он бы никогда не попал. Все было бы под контролем властей. Значит это был случай. Непрогнозируемый и маловероятный.
Все валилось из рук. Накомарник сбился. Сколько раз он спотыкался, путался, перекладывал и засовывал не туда так и осталось загадкой. Наконец он закончил сборы, уселся, и вновь замер. Апатия нахлынула девятым валом, и сразу пропали силы. "Значит судьба", - обессиленно подумал он и потер искусанную шею. Пальцы наткнулись на звенья цепочки.
Пришла решимость. Надо было осмотреться прежде чем куда-то бессмысленно бежать. Он снял толстую гортексовскую куртку и, надев на руки толстые кожаные перчатки, полез на одиноко стоявшее высокое дерево. У верхушки пришлось на мгновенье прикрыть глаза,- так ослепительно светило солнце, поднимавшееся над тайгой.
Его взору открылось бескрайнее зеленое море, волнами гор и холмов раскинувшееся от горизонта до горизонта. Редкие светлые облака предвещали солнечную погоду.
Женька отыскал глазами прятавшуюся в зелени лиственника реку. Отсюда казалось, что до нее совсем близко. Несколько километров, если по прямой. Надо торопиться пока светит солнце. Забирать правее и по кромке болота выходить к полянке, что на берегу.
- Всё эта гроза! - Опять пыталась накатить паника. - Теперь вот думай, как быть, - громко произнес Женька, чтобы отогнать подступающую жуть. - Ничего, сейчас прикину, что делать. - Бегущая вода дорогу покажет! - успокоил себя Женька и страх потихоньку отступил.
- Ждать егеря теперь не приходится. Выбираться из тайги придется самому. Надо идти к речке и попытаться двигаться вдоль берега.
Залить водой, скопившейся после дождя, разгоревшийся костер куда в панике был брошен весь запас дров и подхватить рюкзак было делом нескольких минут. Урман изменился. Никаких следов пребывания человека не осталось.
Саблин резко выдохнул, подхватил ружье и углубился в лес. Шёл он медленно, сосредоточенно оглядывая каждое дерево. Зарубок не было.