Соколов Сергей Владимирович : другие произведения.

Феникс в пламени Дракона. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Война объявлена, и флот Ксаль-Риумской Империи начинает наступление на острова Ивирского Султаната. Верховное командование Империи ожидает легкой победы, но командующий Западной эскадрой принц Дэвиан Каррел опасается, что ксаль-риумцам подготовлена смертельная ловушка. А между тем далеко на севере Агинаррийский Сегунат начинает осуществление собственных планов по оккупации архипелага Тэй Анг.

ФЕНИКС В ПЛАМЕНИ ДРАКОНА

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

МАЛЕНЬКАЯ ПОБЕДОНОСНАЯ ВОЙНА

  
  
  

ГЛАВА 1

  

Сейрин. Главная база фиаррийского военно-морского флота.

75 день Весны 1938 года от Начала Хроник.

  
   От воды шел слабый ветерок, и слегка смягчал удушливый зной, напоминавший о том, что через несколько дней придет лето. Солнце медленно поднималось над горизонтом, и поверхность воды в обширной гавани искрилась мириадами ало-золотистых бликов. Многочисленные силуэты кораблей, стоящих на рейде, в утреннем свете казались почти черными. На Сейрине, в главной базе военно-морского флота Фиарра, было собрано внушительное соединение из тридцати вымпелов. Дредноуты, крейсеры, миноносцы. Союзный флот готовился к войне.
   Префект Дэвиан Каррел стоял у раскрытого настежь окна, рассматривая рейд и корабли, ждущие приказа к выступлению. Флот, действительно, выгляде впечатляюще, хоть и уступал имперской армаде, сосредоточенной в базе на Кадаре. Прежде всего бросались в глаза, разумеется, большие корабли из состава Западной эскадры Ксаль-Риумской Империи. Линкоры "Император Атарен" и "Император Карвис" и авианосец "Императрица Тамария", или "Красотка Тар", как прозвал его экипаж, были мрачными исполинами. "Атарен" и "Карвис" ощетинились длинными стволами тяжелых орудий. Высокобортная "Красотка" с гладкой палубой и громоздкой трубой, выгибающейся назад и наружу от борта, выглядела неуклюжей, но в бою у Анлакара успела доказать на деле, что Магистры в столице напрасно смотрят на авианосцы с пренебрежением. "Атарен", "Карвис" и "Тамарию" сопровождал дивизион эскадренных миноносцев из состава Западной эскадры. Над остальными кораблями, стоявшими на якоре в обширной гавани Сейрина, развевались фиаррийские флаги с тремя горизонтальными полосами: двумя синими и белой между ними.
   "Атарен", "Карвис" и "Тамария" прибыли к Сейрину минувшей ночью. Прочие корабли эскадры префекта Каррела - линейные крейсеры "Мегара" и "Тарсис", легкие крейсеры, два дивизиона эсминцев - остались в базе на Кадаре. Для них Императорский Военно-Морской Штаб предусмотрел иные задачи - быстроходным кораблям предстояло действовать на ивирских коммуникациях, топить торговые суда и обстреливать береговые объекты. По плану, это должно было разозлить султана Ажади Восьмого достаточно, чтобы тот бросил на охоту за имперскими рейдерами свои последние большие корабли - два линейных крейсера агинаррийской постройки. При встрече с ними имперским летучим отрядам следовало отступать, заманивая ивирцев под орудия главных сил флота.
   План войны был прост. В Ксаль-Риуме не видели смысла усложнять то, что, по мнению Генерального Штаба, в усложнении не нуждалось, а соотношение сил выглядело очевидным. Против ивирских линейных кораблей "Така-Джалет" и "Мизрак-Сайши", шести устаревших крейсеров и двадцати пяти миноносцев - девять имперских линкоров, два авианосца, шестнадцать крейсеров и почти полсотни лидеров и эсминцев. Не считая фиаррийского флота - устаревшего и немногочисленного, но боеспособного.
   Восточный Флот Магистра Матиса Гранта вторгнется в морские пределы Ивира с севера, продвигаясь сперва к главной военной базе Султаната на острове Янгин, а затем и к метрополии на Кадихе. Второй целью армады Гранта было навязать бой ивирскому флоту и покончить с ним, тем самым окончательно закрепив за Империей господство на море. Тем временем соединенные силы Западной эскадры префекта Каррела и фиаррийцев, наступая с восточного направления, захватят остров Инчи, превратят его во вспомогательную базу, возьмут под контроль восточные морские территории и острова Ивира и перережут пути снабжения к Кадиху. Если планы, разработанные в имперском Штабе, будут осуществляться успешно, Ивир падет через пять-шесть децим. У султана просто не будет иного выбора, кроме как молить о мире на любых условиях.
   "Но пройдет ли все так легко?" - Дэвиан Каррел по-прежнему сомневался. Атмосфера воинственного энтузиазма и непоколебимой уверенности в легкой победе, царившая в Ксаль-Риуме, внушала ему тревогу. Дэвиан опасался, что Магистры в Генеральном Штабе в Палатиане слишком рано уверовали в беспомощность противника. Дориаль Анно, марин-супериор и начальник Штаба, не допускал мысли, что хоть что-то может пойти не по плану. Большинство штабных офицеров его поддерживали, а те немногие, которые смотрели на вещи более осторожно - возглавлял их Магистр Нарис Талан - не имели большой власти. Император Велизар III поддерживал Анно, и даже его сын Тамрин не разделял опасений кузена. А тревога Дэвиана не унималась. Что-то произойдет, и, вероятно - скоро. Но что? Дэвиан Каррел задавал себе этот вопрос не в первый раз.
   "Что угодно... - сам себе ответил он. - Ивирцы, вернее, их союзники из Сегуната, планировали эту войну не один год. Времени на подготовку у них было достаточно".
   Имперская внешняя разведка оказалась бессильна. После поражения в кампании 1914 года Ивиру не уделялось слишком много внимания; считалось, что Султанат больше не представляет для Империи угрозу. Основные усилия разведка сосредоточила на Восточной Коалиции, даже Агинарра рассматривалась как второстепенная цель. И вот - результат. Известно, что агинаррийцы сотрудничают с Ажади Восьмым и поставляют ему оружие, но и только. Никаких намеков на то, что на самом деле они замышляют. Собственно, немногие в Империи вообще верили в то, что к внезапному нападению ивирцев на остров Анлакар, которое послужило поводом к войне, султана подначивали его советники-северяне.
   Однако, увы, префект Западной эскадры не мог ничего изменить. У него не было ничего, кроме мрачных предчувствий. Оставалось, исполняя приказ, наступать на Инчи.
   Дэвиан перевел взгляд с кораблей собственной эскадры на прочие, на мачтах которых трепыхались на ветру сине-белые фиаррийские флаги. Большая часть кораблей тоже была построена на ксаль-риумских верфях: как ивирцы закупили корабли, списанные из состава Объединенного Флота агинаррийцев, так и Ксаль-Риум устаревшие суда продавал своим союзникам вроде Фиарра. Основу фиаррийского флота составляли два дредноута, построенные империей незадолго до Северной Войны. Для своего времени они были неплохи: двадцать пять тысяч тонн водоизмещения, двадцать два узла скорости, десять 330-миллиметровых орудий в пяти башнях, с дальностью стрельбы до одиннадцати миль, броневой пояс толщиной в двадцать семь сантиметров, прикрывающий борт, и восьмисантиметровая бронепалуба. Сегодня, конечно, все это было безнадежным анахронизмом, но ведь "Атарен" и "Карвис" моложе "Беллатора" и "Вегарина"1 всего на несколько лет. Пушек более чем достаточно, но не одни только пушки будут решать исход начавшейся войны.
   Ивирцы не смогут разбить ксаль-риумский флот в открытом бою, а значит, будут избегать прямого столкновения. Скорее, они предпочтут ставить мины, устраивать засады и диверсии, наносить внезапные удары малыми кораблями. Стратегия истощения - вот чего следует ожидать от неприятеля. Дэвиан был уверен, что ивирцы - вернее, их агинаррийские "советники" - подготовили для Империи немало подлых сюрпризов, благо, время у них действительно было. Агинаррийцы и султан Ажади сотрудничают уже восемь лет, и все это время в Ивир поставлялось оружие, сооружались линии обороны, составлялись планы войны. Как давно северяне вынашивали замыслы стравить Империю с Ивиром? На самом деле, для них не имеет значения, чем закончится эта война, выстоит Султанат или падет. Агинарре нужно только одно - чтобы ксаль-риумцы завязли в Ивире достаточно надолго. Пока Империя штурмует Ивир, агинаррийцы должны успеть осуществить собственные замыслы.
   Щелкнул замок двери, и Дэвиан отвернулся от окна, чтобы приветствовать двоих мужчин в форме Императорского Флота. Первый, лет тридцати пяти, был высок и широкоплеч, с черными усами. Знаки на его погонах и обшлагах рукавов соответствовали рангу прайм-капитана. Второй офицер, в мундире префекта, был на полголовы ниже, на десять лет старше и успел обзавестись приличным брюшком. Его круглое лицо раскраснелось от жары.
   - Префект Каррел, - отсалютовал толстяк. - Рад вас видеть в добром здравии. Мы наслышаны о покушениях на вас, на эскадре все очень беспокоились.
   В его голосе не было особенной искренности. Отношения между командующим эскадрой и его начальником штаба были довольно натянутыми. Лагрин Тейран сам метил на место префекта, которое Император Велизар предпочел отдать своему племяннику. Дэвиан Каррел, в свою очередь, был о субпрефекте Тейране невысокого мнения, и охотно бы вовсе избавился от того.
   - Субпрефект Тейран, - Дэвиан ответил на салют своих подчиненных, - Илевер.
   Илевер Танн командовал "Императором Атареном", флагманом Западной эскадры. Капитан воинственно блеснул глазами.
   - Рад снова видеть вас, префект. Как прошел визит в столицу?
   - Как сказал субпрефект Тейран, - усмехнулся Дэвиан, - в последнее время там слишком много стреляют. Особенно в принцев. Определенно, в Ксаль-Риуме не осталось ничего, по чему я буду скучать.
   Тут Дэвиан подумал о Фионелле и почувствовал себя неловко. Нет, все-таки осталось. Не прошло и децимы после расставания, но Дэвиан чувствовал, что ему не хватает ее. Прежде он не замечал за собой подобных слабостей, легко сходился с женщинами и легко расходился. Фио, однако...
   "Ладно, - оборвал он несвоевременные размышления. - Фио сейчас в столице, и ей ничто не угрожает, а ты здесь, господин префект, и сейчас, проклятье, не до романтики. Империя вступила в войну, и что бы ни думал Дориаль Анно, это не будет легкая прогулка в парадном мундире, под пение фанфар и барабанную дробь".
   - На эскадре вас ждали назад с нетерпением, - заметил Илевер. - Особенно теперь, - капитан сверкнул глазами. - Значит, война. Давно пора, на мой взгляд.
   Дэвиан сдержал вздох. Капитан "Атарена" не скрывал своего воинственного настроения со времени анлакарского мятежа, и он не был одинок. Вся Империя жаждала, как писали газеты, "преподать султану урок хороших манер". Народ жаждал услышать о новых победах, военное командование мечтало об орденах, Император Велизар рассчитывал на то, что победоносная война со старым врагом Ксаль-Риума укрепит его авторитет, а прайм-канселиор Темплен видел в ней возможность усилить влияние Империи на державы Восточной Коалиции. В ксаль-риумском обществе сегодня царила столь непривычная атмосфера полной солидарности.
   - Дерзость ивирцев нельзя было оставлять без ответа, - Лагрин Тейран степенно кивнул. Он не их тех, кто рвутся в бой, но намечающаяся кампания представлялась быстрой и простой, а награды и почести не обойдут стороной никого из победителей. - Впрочем, - субпрефект скривил губы в гримасе холодного недовольства, - несколько... досадно, что Западную эскадру отправили к Фиарру. Я далек от того, чтобы обсуждать решения Императора и Генерального Штара, но... полагаю, наступая совместно с Восточным Флотом, мы могли бы добиться больших результатов. Фиарр - наши старые союзники, но, по правде, я не думаю, что Империя нуждается в чьей-либо помощи.
   Илевер зло усмехнулся.
   - Поддержать фиаррийский флот? Пармикул и Даэмогос, да все мы понимаем, что это просто предлог для того, чтобы задвинуть нас на вторые роли! - капитан "Атарена" выразился с обычной для него прямотой. - Матис Грант завидует нашей победе у Анлакара. Он мечтает первым прорваться в Лакрейн и принять у султана капитуляцию, вот и позаботился о том, чтобы никто не мог его опередить.
   Лагрин Тейран воздержался от ответа, но было ясно, что он думает о том же. Намерения командующего Восточным Флотом действительно были очевидны. Гранта с его флотилией направили на запад освобождать Анлакар, но вышло так, что, пока он был в пути, Дэвиан Каррел и его Западная Эскадра справились сами. Газетчики потом не один день состязались в остроумии по этому поводу, над статьей "Большой круиз Восточного Флота" в "Имперском курьере" смеялся весь континент, но Матис Грант юмора не оценил. Он был в хороших отношениях с Дориалем Анно, занимавшим должность начальника Генерального Морского Штаба, да и Император Велизар был не слишком рад тому, как после победы у Анлакара газеты превозносили Дэвиана как героя. О, нет, на людях Император никак не выказывал недовольства, однако едва ли мог забыть самоуправства племянника, которому и прежде не доверял. Словом, все сошлись во мнении, что Западной эскадре следует потесниться и уступить дорогу к славе другим. Приказ Дэвиан Каррел получил, пока еще находился в Ксаль-Риуме.
   Он старался не выдавать подчиненным собственное настроение, хотя и сам вполне разделял их недовольство. Инчи был далеко не самой достойной добычей.
   "Приказ есть приказ, - напомнил он самому себе известную присказку. - Ты можешь его не одобрять, но выполнять - обязан. Захватить Инчи? Ну, что же, пусть будет Инчи".
   Пройдя к столу, на котором уже были разложены карты и фотографии, Дэвиан жестом подозвал Тейрана и Илевера.
   - Вот наша цель, - коротко сказал он.
   Прайм-капитан и субпрефект приблизились и уставились на бумаги.
   - Инчи, - констатировал Илевер.
   - Да, - Дэвиан кивнул. - Мы еще будем обсуждать план действий вместе с нашими фиаррийскими союзниками, но я хочу, чтобы вы заранее ознакомились с кое-какими данными. Воздушные разведчики собирают сведения об Инчи уже несколько дней.
   - Фиаррийцы, - презрительно хмыкнул Лагрин Тейран. - Мы прекрасно справились бы и без них.
   - Император считает, что нам нужен этот союз, - отрезал Дэвиан. - Значит, так тому и быть. Фиарр полезен уже тем, что предоставляет нам свои военные базы и аэродромы.
   Общее управление соединенными силами было доверено Дэвиану, как префекту Западной эскадры. Он провел на Сейрине уже несколько дней и имел возможность познакомиться с фиаррийскими командующими. Флотом Фиарра командовал вице-адмирал Литарис Аврон. Необходимость подчиняться имперскому принцу явно не пришлась ему по душе, он встретил Дэвиана довольно холодно. Впрочем, Аврон не выказывал недовольство открыто. Коль скоро фиаррийский Сенат согласился с требованием Ксаль-Риума поставить во главе союзнического флота префекта Каррела, Литарий Аврон готов был исполнить свой долг и подчиниться. Так же, как упомянутый префект, подчинившись приказу Императора, отправился на Сейрин.
   Большинство прочих офицеров-фиаррийцев отнеслись к назначению Дэвиана Каррела во главе флота с большим энтузиазмом - все они были наслышаны о битве у Анлакара и, вероятно, рассчитывали, что теперь и им представится возможность устроить трепку старым врагам. Флот готовился к выступлению на Инчи; силы Матиса Гранта уже покинули Кадар и двигались к Кехребару. Два флота, две стрелы на карте, нацеленные, словно в сердце Ивира, на остров-метрополию Кадих. Жернова войны пришли в движение, как выразился некто еще до Амелия Освободителя.
   Остров Инчи, главная цель Западной эскадры, был относительно велик - с севера на юг остров протянулся примерно на семьдесят миль, с запада на восток - почти на пятьдесят. Три полуострова с южной стороны придавали Инчи довольно своеобразный вид: больше всего остров напоминал трехпалый след неведомого зверя. Большую часть Инчи покрывали холмистые долины и хиаценеровые джунгли; Делик, главный город на Инчи, располагался на берегу залива, образованного двумя большими "пальцами"-полуостровами. Население Делика приближалось к ста тысячам человек, всего же на острове было не меньше полумиллиона жителей. Имелось два порта - торговый и военный; впрочем, последний сейчас пустовал. Но Инчи не был беззащитен - по оценкам имперской разведки, гарнизон острова мог составлять до пятидесяти тысяч человек, имелись и береговые укрепления, а к северу от Делика был возведен военный аэродром. С такими крупными базами, как Кехребар или Янгин, Инчи сравниться не мог, но это был главный опорный пункт на восточных границах Ивира.
   "В общем, не самый крепкий орешек, - заключил Дэвиан, изучая карту. - Но и не безответная жертва. Все зависит от того, как поведут себя защитники", - имперские аналитики были убеждены, что боевой дух ивирской армии невысок, да и вооружение, в основном, безнадежно устарело. Возможно, они правы, и ивирцы героической гибели во славу Всевластного и Ажади Солнцеподобного предпочтут капитуляцию. Дэвиан хотел в это верить, и, судя по тому, как повели себя команды султанского флота у Анлакара, такое предположение было достаточно правдоподобным. Но если защитники Инчи будут сопротивляться, захват острова может стоить больших потерь. Ивирцы лучше знают местность и успели основательно укрепиться. На стороне Империи и Фиарра - несомненное превосходство в кораблях и авиации, равно как и в численности десантных войск. На Сейрин уже переброшено восемьдесят тысяч фиаррийских солдат, три имперских легиона - по пятнадцать тысяч человек в каждом - и пять тысяч отборных морских пехотинцев. Ах, да, еще и секретное оружие - тестудо. Магистр Западной армии Дариус Лютиэн отнесся к новинке без малейшего интереса и охотно избавился от нее, передав восточной группе войск. Дэвиан смотрел на экспериментальные машины более оптимистично, но только бой покажет, на что они способны в действительности.
   В одном Дэвиан Каррел разделял мнение собственного дядюшки-Императора, прайм-канселиора Ораса Темплена и Магистров в Генеральном Штабе: исход войны предрешен. Инчи будет взят, разумеется, как падут Кехребар, Янгин и Кадих. Ввязавшись в анлакарский мятеж, султан Ажади Солнцеподобный подписал приговор своей стране. Ксаль-риумские войска войдут в Лакрейн, и их командиры примут капитуляцию Ивира прямо в султанском дворце - главное, чтобы для Империи победа не оказалась пирровой.
  

Авианосец "Аранами". 40 миль к востоку от острова Айто. 80 день Весны.

  
   Солнце ярко сияло над головой, но свет казался холодным. Впрочем, Иджиме Сетано внутри тесной кабины "Раймея" вовсе не мерзла, напротив - в кабине было даже слишком тепло от работающего двигателя. Девушка поморщилась и шепотом помянула недобрыми словами зловредных духов-юреи. Вообще-то нельзя так делать, юреи мстительны, но Иджиме никогда не была суеверной.
   Девушка бросила взгляд назад. Округлая форма стеклянного фонаря кабины давала приличный обзор во все стороны, и Иджиме могла видеть второй истребитель, точную копию собственного. Внешне самолет мог показаться почти близнецом старых машин, что состояли в учебном парке школы "Риосен", но отличался окраской. Сверху - темный серо-синий цвет, а брюхо блекло-голубоватое. На фюзеляже ближе к хвосту ярко выделялся алый символ драконьего пламени и бортовой номер - 275.
   Это была Аюми Сора, напарница-ведомая, которая следовала за "Раймеем" Иджиме, под номером 268, как безмолвная тень. Спустя две децимы знакомства, мнение Иджиме об Аюми несколько изменилось в лучшую сторону. Правду сказать, некоторые ее взгляды и убеждения казались племяннице тайрё Сетано, мягко выражаясь, странными. Аюми, на ее взгляд, была чрезмерно эмоциональна, слишком любила посплетничать, ее постоянные вздохи о женихе, ждущем на Джангаре, вызывали у Иджиме икоту, а уж этот проклятый портрет!.. Но в воздухе Аюми преображалась. Иджиме Сетано быстро убедилась в том, что она была достойна собственного отца - знаменитого Синпати Сора, одного из первых морских летчиков, начавшего карьеру еще в годы Северной Войны и стоявшего у истоков формирования авианосных сил Сегуната. Да и как ведомая Аюми оказалась хороша - наблюдательна, смекалиста, а главное - покладиста, и легко признала лидерство Иджиме. За двадцать дней совместных тренировок они, по мнению самой Иджиме, превратились в воздухе в неплохую пару, и после недавних полетов даже капитан Миями Митсури, от которой непросто было добиться похвалы, неохотно признала, что "может быть, из вас двоих получится что-то путное... если будете больше работать, конечно..." В устах Митсури это было, пожалуй, наивысшее проявление удовольствия.
   Иджиме бросила взгляд вниз. Белесые облака наполовину закрывали море; поверхность воды казалась мрачной, серой, как свинец, но "Аранами" девушка заметила быстро. Авианосец шел полным ходом, оставляя за собой хорошо различимый кильватерный след. Он был не один - держась на траверсе флагманского корабля, вровень с ним, двигался меньший по размерам, гладкопалубный "Майтори". Поодаль Иджиме даже различила в воздухе быструю тень "Раймея" из другого ресутая2 воздушного патруля.
   Истребители, держась в намеченных квадрантах, неспешно нарезали круги в четырех километрах над поверхностью океана. Иджиме продолжала вертеть головой в шлеме с очками, наушниками и ларингофоном, в поисках вероятного противника. Это первое, чему учили еще в "Риосен": хочешь выжить и победить врага, умей смотреть во все стороны сразу. Не случайно пилоты взяли за привычку повязывать на шею шелковые шарфики. Это было вовсе не щегольство, как думали некоторые: просто иначе ты рискуешь стереть шею о жесткий воротник гимнастерки.
   "Раймеи" охраняли небо над "Аранами" и "Майтори". От картины, открывавшейся взгляду на высоте четырех тысяч метров, могло захватить дух. Ослепительное солнце, поразительно синее небо над головой, бело-серый покров облаков внизу, а еще ниже - океан и корабли, казавшиеся с такого расстояния почти игрушками. Великий Риото, вот поэтому Иджиме Сетано избрала путь летчицы! К сожалению, сейчас она не могла позволить себе расслабиться и наслаждаться пейзажем. Она до боли напрягала глаза, высматривая чужие самолеты и время от времени сверялась с указателем уровня топлива. Бензина еще достаточно. Они с Аюми патрулировали небо уже добрый час, но все было спокойно. Неужели ничего не произойдет?
   Девушка чувствовала напряжение. Сегодняшняя тренировка для пилотов с "Аранами" и "Майтори" была больше, чем просто ежедневным рутинным комплексом воздушных упражнений. Спустя две децимы тренировочных полетов Митсури решила проверить, на что годятся ее подопечные в "условиях, приближенных к реальным", как говорили учебные пособия. Проще говоря, сегодня проводили учебный бой. "Хонояма" и "Хайятори", два других авианосца соединения "Дзинкай", изображали условного противника. Они нанесут удар, и боевому воздушному патрулю с "Аранами" предстояло защищать свой авианосец.
   Когда, откуда и какими силами будет нанесен удар, пилоты, разумеется, знать не могли - не зря условия "приближены к реальным"! "Аранами" и "Майтори" просто двигались в обход острова Айто, держась в сорока милях от берега. Корабли условного противника вышли в море раньше, и где они находятся сейчас, было неизвестно. Ясно только одно: атака может начаться в любой момент и с любого направления, а задача "молодняка" - вовремя обнаружить приближающиеся ударные самолеты, вступить в бой и не позволить им приблизиться к "Аранами" на дистанцию атаки. Миями Митсури также находилась в воздухе, приглядывая за подопечными, но руководить боем будет молодой капитан-лейтенант Амида, ее помощник. Иджиме догадывалась, что для него, по мнению Митсури, все происходящее - тоже тренировка, а заодно и проверка.
   "Н-да, - подумала девушка. - Воздушное патрулирование - определенно не самое захватывающее занятье. Уж лучше бы мы были сегодня на атакующей стороне. Хотя на днях будет и наша очередь".
   Неожиданно Иджиме прищурилась - девушке показалось, будто бы она различает какое-то движение вдалеке. Она всмотрелась пристальнее, и быстро убедилась, что глаза ее не обманывают - на значительном расстоянии действительно шла группа самолетов. Маскировочная раскраска скрыдывала их силуэты и численность, но ясно, что было их довольно много.
   "Вот оно! - Иджиме почувствовала возбуждение. - Началось!"
   - Говорит "Стрела-7"! - объявила она на общей волне, стараясь не допустить в голос дрожь. - Внимание, группа самолетов на десять часов, высота пять тысяч. Следуют к авианосцам. Повторяю, самолеты в направлении десять часов, высота пять тысяч! Иду на перехват!
   К счастью, со связью проблем не возникало: все боевые самолеты Сегуната, даже устаревшие "Раймеи", были оснащены современными радиотелефонными переговорниками, надежными и простыми в обслуживании. Стремясь превратить авиацию в отлаженную боевую машину, военное командование позаботилось о том, чтобы пилоты могли успешно координировать свои действия и своевременно получать приказы.
   - Вас понял, - почти сразу ответил Амида. - Внимание, всем. Атака с северо-запада. Ресутай два и три, на перехват. Ресутай четыре - быть в готовности. Ресутай один ждет в ближнем патрулировании.
   Иджиме выдала полный газ; Аюми следовала позади. Пара "Раймеев" на пределе возможностей стареньких, хоть и модернизированных, двигателей устремились навстречу приближающимся аэропланам. Вскоре стало можно различить их яснее, и Иджиме сразу поняла, что дело дрянь. Самолетов условного противника было десять - пикировщики "Сайто", новейшие машины этого класса. Их легко узнать благодаря крылу в виде "обратной чайки" и заостренному носу, под которым зияет разинутая пасть воздухозаборника. Единственный палубный самолет на вооружении Объединенного Флота, на котором установлен двигатель жидкостного охлаждения "Акума" мощностью в тысячу четыреста лошадиных сил, позволяющий пикировщику развивать скорость до пятисот сорока километов в час. А предел "Раймея", после всех усовершенствований, так, к слову - четыреста пятьдесят! Это что, шутка? Если так, то совсем не смешно!
   "Нечестно! - зло подумала Иджиме. - Что за гениальная идея - вооружить авианосцы новейшими бомбардировщиками и старыми истребителями? Кому такое вообще пришло в голову?"
   На смену "Раймеям", принятым на вооружение еще в тридцать втором году, готовились новенькие "Рэйку", ветеранские соединения "Тэйкай" и "Риокай" их уже получили, но молодым пилотам-истребителям из "Дзинкай" пришлось довольствоваться модернизированными старичками: немного возросла мощность, улучшена аэродинамика, заменено вооружение, но все это уже мало что меняет. Иджиме была наслышана о том, что причина задержки серийного выпуска "Рэйку" была в двигателях: если жидкостный "Акума" на заводах освоили очень быстро, то с новым радиальным, воздушного охлаждения, разработанным специально для палубных истребителей, возникли проблемы. Пришлось долго доводить его до нужной степени надежности, из-за чего "Рэйку" начали поступать в войска на полгода позже намеченного срока. Из-за срыва поставок кое-кто в Кинто даже расстался с должностями, но прямо сейчас для Иджиме Сетано и ее товарищей по несчастью это означало одно: с атакующим условным противником им придется бороться на самолетах прошлого поколения.
   "Но ведь таков удел героев - преодолевать трудности? - с иронией подумала девушка. - Вот тебе трудности - покажи себя!"
   Истребителей с пикировщиками не было, и неудивительно - "Раймеи" за ними просто не угонятся. Вот проклятье! Тысяча демонов из Бездны! Хороший сюрприз Миями Митсури и вице-адмирал Кано устроили для молодняка!
   Но нет смысла сетовать на судьбу, надо сражаться с теми, кто нападает, на том, что есть. Кажется, десятка "Сайто" еще не заметила приближения истребителей, и в этом единственный шанс. Атаковать внезапно! Иджиме с силой потянула рычаг управления на себя, и "Раймей" начал набирать высоту. Остроносые, обтекаемые пикирующие бомбардировщики двигались пятью парами. А где остальные, интересно? Вряд ли атака ограничится всего десятью самолетами, наверняка с других направлений идут новые отряды - и пикировщики, и торпедоносцы, но Иджиме с напарницей за глаза хватит и этих!
   - Это "Стрела-7"! Силы противника - десять "Сайто". Начинаю атаку!
   Все-таки ей и Аюми удалось подняться выше приближающихся пикировщиков, обходя тех со стороны солнца, и, кажется, нападающие еще не заметили угрозу. Ротозеи - позлорадствовала Иджиме. Оно и понятно - в кабинах ударных самолетов сидели такие же вчерашние кадеты. Пользуясь своим единственным преимуществом - внезапностью - Иджиме резко спикирована и, совместив перекрестие с ведущим "Сайто", вдавила гашетку.
   Корпус истребителя слегка задрожал, когда два ствола пулеметов, установленных над мотором, начали плеваться огнем. В ровный гул работы двигателя вклинились резкие, частые удары выстрелов. Изначально "Раймей" нес пару пулеметов стандартного винтовочного калибра 7,8 миллиметров, но сегодня такое вооружение было бы совсем уж несерьезным. На последней, восьмой модификации конструкторы поставили крупнокалиберные пулеметы, 13,2-миллиметровые, с боезапасом по двести пятьдесят патронов на ствол. Сегодня, конечно, боеприпасы были холостые, фиксация "попаданий" велась с помощью фотопулемета.
   Атака у Иджиме и ее ведомой получилась что надо - просто-таки классика! Сверху, с хвоста, и будь пулеметы заряжены боевыми, оболтусам на "Сайто" пришлось бы туго. Два истребителя промчались над ними, лупя короткими очередями, и похоже, никто из стрелков на пикировщиках даже не додумался воспользоваться оборонительными пулеметами. Стволы, торчащие над задним срезом кабин, даже не дернулись, и, оглянувшись, Иджиме с удовлетворением убедилась в том, что строй атакующих рассыпался. Фактор внезапности сыграл свою роль, пилоты бомбардировщиков ударились в панику - прекрасно!
   - Аюми, бери тех, что ушли влево! - быстро скомандовала Иджиме, сама забирая вправо. Все-таки не зря говорят, что застать врага врасплох - половина успеха.
   "Когда защищаешь свой авианосец, тебе не нужно непременно сбить врага с небес, - вспомнила Иджиме недавние наставления Миями Митсури. - Главное - лишить его возможности нанести удар. Заставьте его сбросить бомбы в море, или хотя бы просто маневрировать, уклоняться, вместо того, чтобы атаковать - и ваша задача выполнена. Не позволяйте себе увлекаться погоней. Ни на секунду не забывайте, что все ваши воздушные победы ничего не будут стоить, если после боя не останется корабля, куда вы сможете приземлиться".
   Ну, лишиться авианосца сегодня им не грозит, но по условиям учений, если четыре бомбардировщика или торпедоносца добьются попаданий - что также определяется путем фотографирования - бой проигран.
   К счастью, появились новые истребители, еще пара "Раймеев" атаковала пикировщики в лоб, и "Сайто" шарахнулись в сторону, уклоняясь. Этот маневр позволил Иджиме зайти в хвост еще одному условному противнику. Пикировщик отстреливался, сдвоенный пулемет в кабине часто сверкал огнем. Пусть патроны и холостые, ощущения все равно не из приятных. Иджиме невольно вспомнила слухи, которые ходили по школе "Риосен" - якобы на пятьсот холостых зарядов кладут один боевой, чтобы кадеты не расслаблялись. Может, это и была просто байка, но, кто знает? Несчастные случаи на учениях в летной школе не были чем-то совсем уж заурядным, но все же происходили с пугающей регулярностью. За время учебы Иджиме случилось несколько аварий, один кадет разбился насмерть, а трое были изувечены.
   "Не будь идиоткой! - одернула себя девушка. - Если ты боишься холостых сейчас, что же будет в бою? Не думай о смерти, думай о враге!" - напомнила она сама себе старое воинское изречение.
   Ей еще удавалось держаться на хвосте у противника, но пилот "Сайто" уже сообразил, что его мотор много мощнее, и начал разгоняться, одновременно набирая высоту. "Раймею" за ним никак не угнаться, упустить последнее мгновение значило упустить врага, и Иджиме, больше ни о чем не думая, выжала газ до предела и нажала на спуск...
  

Ксаль-Риум. Палатиан.

  
   "Странно, - подумал кронпринц Тамрин Каррел. - Я ожидал, что с объявлением войны в городе хоть что-то изменится. Глупо, вообще-то: ну что должно было поменяться? Воюют на западе, и даже если Дэвиан прав, остерегаясь западни, до Ксаль-Риума ивирцы не дойдут... Впрочем, если западня существует и захлопнется, и война не оправдает наших ожиданий, в столице и без ивирских солдат станет жарко. Вот ТОГДА действительно что-то здесь изменится!"
   Отец рассчитывал на легкую и успешную кампанию, которая помогла бы императорской династии усилить свои позиции, и Тамрин разделял его настроение. Роль Императора в управлении Ксаль-Риумом в последние годы становилась все менее существенной. То был небыстрый процесс, на первый взгляд даже незаметный. Маленькая потеря здесь, незначительная уступка там, взаимовыгодный компромисс тут, и вот... ты внезапно обнаруживаешь, что в твоей собственной Империи могут обойтись и без тебя. Тебя называют "Величеством", ты сидишь на троне, подписываешь указы, но составляют эти указы другие люди, не советуясь с тобой. А зачем спрашивать мнение Императора: он - символ державы. Ему нет надобности утруждать себя государственными делами, его дело - праздники, парады и официальные церемонии. Малоприятное открытие, что и говорить...
   Некоторые, вроде того же Альгора Бернса, хозяина "Путеводной Звезды" и прочих оппозиционных изданий, заходили еще дальше, намекая - пока только намекая - что Император не нужен вообще, монархическая форма правления в наши годы бензина, металла и радио превратилась в анахронизм, и пора Империи уйти в историю, уступив место Республике. Или там какой-нибудь Федерации, не столь важно, как называть. Пока что у Бернса и ему подобных было не так много единомышленников, чтобы они могли позволить себе нечто большее, нежели намеки. Император Велизар был уверен, что победа над Ивиром еще сильнее уменьшит их число. В случае победы, так оно и будет, кронпринц не сомневался в этом. Любая неудача, однако...
   Но неудачи никто не ожидал, и в имерской столице, действительно, было удивительно спокойно. Громкие заголовки и фотографии кораблей и военачальников на первых полосах газет, да черно-золотые имперские боевые знамена кое-где на улицах - вот, пожалуй, и все, что напоминало о том, что Ксаль-Риум уже почти дециму пребывает в состоянии войны. Газетчики освещали военные действия, хотя пока что освещать было, собственно говоря, нечего. Матис Грант вел Восточный Флот на Кехребар и продвигался вперед без единого выстрела. Недобитые Дэвианом остатки ивирского флота оставались в базе на Янгине - у султанских адмиралов, очевидно, хватило ума понять, чем обернется прямое столкновение. Что касается самого Дэвиана, тот уже прибыл в Фиарр и готов был вести флот на Инчи. Казалось, все развивается точно по плану, и ивирцы не способны оказать наступающей ксаль-риумской армаде сколько-то серьезное сопротивление. И снова Тамрин не мог не признать правоты двоюродного брата - это настораживало. Так часто бывает: когда все идет слишком хорошо и просто, невольно начинаешь задумываться, в чем подвох. К счастью, подобные предчувствия сбываются не всегда. Не всегда, но...
   Разумеется, люди читали статьи в "Южной Звезде", "Песни Феникса" и "Имперском Курьере" с интересом, но взрыв энтузиазма, последовавший за известием об объявлении войны, постепенно шел на убыль, и жизнь возвращалась в привычную колею. Добропорядочные горожане ходили на работу, а вечера проводили дома с семьями или в пабах за кружкой кервизы или игни3. Те, кто побогаче, предпочитали казино или престижные ночные клубы. И если люди говорили о войне, то с тем же настроением, с каким обычно обсуждали предстоящий поединок двух популярных борцов. В общем, в столице царило мирное настроение, и только заколоченные двери некоторых заведений, принадлежавших ивирским переселенцам, напоминали о том, что Ксаль-Риум все-таки воюет с Султанатом.
   К слову, в "Южной Звезде" Тамрин по-прежнему не находил статей о войне за авторством Фионеллы Тарено. Похоже, пассия Дэвиана разделяла его настроение. В личные дела двоюродного брата Тамрин не собирался вмешиваться, хотя по-прежнему не одобрял его увлечение этой анадриэлькой. Быть может, она неплохая женщина, и неглупая, но, в любом случае, журналистка - определенно, неудачная пара для принца Империи. Эта публика всегда сует свой нос в дела, от которых лучше бы держаться подальше. Тамрин втайне рассчитывал, что война отвлечет Дэвиана, и его привязанность к Фионелле ослабеет. Прежде тот не отличался особым постоянством в отношениях с женщинами. Однако, на фоне прочих дел увлечения Дэвиана были, право же, несущественны.
   Тамрин Каррел сидел за лакированным черным столом в личном кабинете, изучая бумаги. Дверь была плотно прикрыта, но окно, напротив - раскрыто нараспашку, и до Тамрина доносился негромкий перезвон струн. Сальтера4 наигрывала тихую, печальную мелодию, навевавшую задумчивое настроение - Реджиния, как и подобает анадриэльской инфанте, была прекрасно обучена музыке. Не меньше музыки она любила театр, а вот к государственным делам не питала ни малейшего интереса, ограничив свое участие в политической жизни Империи официальными церемониями.
   "Н-да... - упрекнул самого себя Тамрин. - Не одобряешь интерес кузена к анадриэльке-репортерше, а сам женат на анадриэльской принцессе".
   Впрочем, это разные вещи. Брак Тамрина Каррела и старшей дочери королевы Ренальды был династическим; традиция все еще предписывала наследному принцу искать невесту только среди иноземных королевских фамилий. Было бы преувеличением сказать, что Тамрин влюблен в собственную жену, скорее - та его устраивала. Реджиния была красива, вовсе не глупа, имела спокойный, мягкий нрав, но главное - действительно, старалась держаться подальше от политики. Подобные вещи навевали на нее уныние и немного пугали. Даже начало войны с Ивиром не отвлекло принцессу от занятий музыкой и работы над трагедией в античном стиле - о гибели пророчицы Данаи.
   Тамрин прикрыл глаза, помассировал затекшую шею и позволил себе расслабиться на пару минут, слушая музыку. Если бы Реджиния решила выступать на сцене, пожалуй, она добилась бы признания. У нее получалось очень хорошо. Но дела не ждали, и кронпринц вернулся к бумагам. Доклады от людей из секретной службы, и, читая, Тамрин не сдержал раздраженной гримасы. Новости были не из приятных.
   Первая бумага была от капитана Спиро Аргена. Тот имел особое задание - любой ценой выследить Юргена нар Кааринта. Каннивенец по прозвищу Барон был владельцем нескольких игорных домов в столице, но, как выяснилось, зарабатывал не только тем, что обчищал карманы любителей игры. Созданная им сеть осведомителей дотянулась даже до Палатиана. Нар Кааринт сбежал, всего на несколько часов опередив приказ об аресте, и где он теперь, было непонятно. Все, что удалось выяснить - его самолет приземлился в Магниции, анадриэльской столице, но дальше следы терялись.
   Барона необходимо найти. Он единственный владеет всей информацией о людях, работавших на него, равно как и о тех, на кого работал сам. Какие сведения ему передавали его агенты? Кому и что он успел продать? Секретная служба делает все возможное, но не так-то просто найти одного человека среди тысяч островов, входящих в состав Восточной Коалиции. Особое внимание уделялось Каннивену, но где гарантия, что Барон действительно решил вернуться на родину? Он мог спрятаться где угодно, а ксаль-риумская разведка, вопреки расхожему мнению, не вездесуща и не всемогуща.
   "А может быть, он никуда и не удирал? - вдруг подумал Тамрин. - Что, если самолет - только для отвода глаз, а на самом деле нар Кааринт скрылся у своих покровителей в посольстве Агинарры, или на кого уж там он работал? И сидит там безвылазно?"
   В посольствах имперцы, разумеется, тоже держали своих осведомителей, но насколько те надежны? Любого шпиона можно переманить, таково первое правило работы разведки. Переманить и через него скармливать соперникам дезинформацию.
   Но, подумав, Тамрин отбросил эту мысль. Разоблаченный шпион вроде Барона для хозяев уже бесполезен. Те же агинаррийцы, конечно, охотно воспользуются остатками созданной им сети информаторов и вытянут из нар Кааринта все, что тот знает. После этого они бы в нем уже не нуждались и, скорее всего, просто прикончили, чтобы замести следы. По крайней мере, такая вероятность достаточно велика, и нар Кааринт не может этого не понимать. В его ремесле наивные люди на свете не заживаются. В общем, здесь пока никаких продвижек.
   Тамрин убрал доклад Аргена и углубился в изучение других бумаг. Большинство касались обстановки на севере, было тут и сообщение от префекта Матиаса Карно из службы радиоперехвата. Имперская разведка добилась большого успеха, взломав шифр агинаррийцев, и теперь могла следить за переговорами военного командования Сегуната. Кроме того, с прошлой войны на севере держали разветвленную сеть осведомителей.
   И сообщаемые ими новости настораживали. Сегунат явно готовится к очередной войне, и новая цель агинаррийцев очевидна. Войска и корабли скрытно перебрасываются к Тэй Луану, крупнейшему среди островов архипелага Тэй Анг, на который северный дракон давно уже точит зубы. Три года назад агинаррийцы уже добились первого явного успеха, оккупировав Тэй Луан и сформировав на острове марионеточное правительство во главе с одним из местных князьков. Теперь агенты доносили о внезапном росте напряженности между Тэй Луаном и прочими островами архипелага. Как раз в то время, когда Ксаль-Риум ввязался в войну с ивирцами. Какое удивительное совпадение...
   "Дэвиан, Дэвиан, - с невеселой иронией подумал Тамрин Каррел. - Ты оказался настоящим пророком. Куда до тебя несчастной Данае..."
   Двоюродный брат предсказывал, что так и будут развиваться события. Пока Империя поглощена войной с Ивиром, северяне продолжат экспансию в Тэй Анге. Конечно, это не самое уникальное озарение в истории, план Агинарры был достаточно очевидес с самого начала. Но между "очевидным" и "доказуемым" пропасть, особенно, когда доказывать никто на самом деле не стремится. Отец интересуется только Ивиром, а прайм-канселиор Орас Темплен... Он все понимает, безусловно, но уверен, что все происходящее только на выгоду Империи. Захвати Агинарра Тэй Анг, и государства Восточной Коалиции предпочтут возобновить союз с Ксаль-Риумом, пока прожорливый дракон не двинулся дальше на юг.
   В другое время Тамрин даже признал бы, что план выглядит многообещающим. Северяне однажды уже всыпали восточникам по первое число - не вмешайся Империя, возможно, Коалиции уже бы не существовало. Прошло двадцать пять лет, и многие в Коалиции забыли о том, что своим спасением обязаны ксаль-риумцам, но ужас прошлой войны еще помнят. Угроза нового вторжения заставит их забыть про собственные амбиции и сплотиться вокруг Ксаль-Риума, а после этого можно попытаться вытеснить агинаррийцев с Тэй Анга. Для этого даже не обязательно прибегать к силе, может оказаться достаточно и политического давления - торговой блокады и угроз. Агинаррийцы тоже помнят, чем обернулась для них прошлая война с Ксаль-Риумом.
   Но Тамрин Каррел не был уверен, что прайм-канселиор поступает разумно. Возможно, это из-за общения с Дэвианом, с усмешкой подумал кронпринц. Он не в первый раз за последние дни вспомнил высказывание двоюродного брата: "Политика - дама циничная, но умом не блещет". Проклятье, Дэвиан умеет подбирать хорошие слова! Это выражение вполне достойно остаться в веках наравне с изречениями Императоров прошлого.
   Действительно, слишком часто в политике ставят знак равенства между мудростью и цинизмом, а это ошибка. Вспомнить хотя бы Императора Тиверия. Вот уж кто был ярым апологетом этого правила, и, прямо скажем, его правление было далеко не самым светлым периодом в истории Ксаль-Риума. Тиверию удалось добиться сиюминутных выгод для Империи, но позднее за них пришлось дорого расплатиться. Его наследнику пришлось разбираться с внутренними неурядицами на континенте и одновременно вести войну с соседями - единственную, к слову, которая завершилась не победой Ксаль-Риума, а... ну, как пишут историки, "результаты Восточной Войны 1654-1660 года не поддаются объективной оценке". Как бы и теперь не повторилась старая история: сегодняшние успехи не аукнулись много большими неприятностями в будущем.
   Хуже всего было ощущение бессилия, грызущее изнутри. Тамрин видел угрозу, но не менее ясно видел и то, что уже ни на что не способен повлиять. Император Велизар III и прайм-канселиор Орас Темплен редко сходились во мнениях, и если уж сейчас они действуют сообща, значит, переубедить их невозможно. Империя получит Ивир, Агинарре достанется Тэй Анг, и Коалиция внезапно обнаружит, что на ее северных границах обосновался очень опасный сосед. Чем плохо? Темплен убежден, что ведет беспроигрышную игру... но, надо полагать, так же сейчас думают и в Риогиру, что в северной столице Кинто. И вовсе не ясно, кто останется в выигрыше в конечном итоге.
  
   1 Беллатор и Вегарин - двое из десяти пророков, которых Творец Юнидеус прислал в Дагерион вместе с людьми, дабы обучить их жизни в новом мире. Беллатор учил людей сражаться, Вегарин - путешествовать по морям.
  
   2 Ресутай - пара самолетов. Отай - две пары, стандартное воздушное звено ВВС Сегуната. Более крупные подразделения называются сейтай, их состав может варьироваться.
  
   3 Кервиза - крепкое пиво. Игни - безалкогольный напиток с острым вкусом, пьется горячим.
  
   4 Сальтера - струнный музыкальный инструмент, подобие гитары.
  
  
  
  
  

ГЛАВА 2

  

Сейрин. 75 Весны.

  
   - Начнем, господа.
   Дэвиан обвел взглядом собравшихся. Кроме него, только Лагрин Тейран и Илевер Танн были в черных ксаль-риумских мундирах. Фиаррийская флотская форма была темно-синей, с белыми нашивками на рукавах и лацканах. Офицеры-фиаррийцы собрались отдельной группой вокруг собственного командующего - вице-адмирала Литария Аврона. Среднего роста, широкоплечий мужчина лет пятидесяти занял место перед столом с картами точно напротив Дэвиана, явно не случайно. Он стоял прямо, заложив руки за спину. Взгляд Литария Аврона был мрачен. С самого прибытия имперского префекта между ним и фиаррийским адмиралом отношения сложились прохладные. Аврону не могло понравиться подчиняться человеку моложе себя и ниже по званию: в фиаррийском флоте Дэвиан Каррел был бы только контр-адмиралом. Но фиарриец смирился с решением собственного правительства, и едва ли Дэвиан мог ожидать большего.
   Фиаррийская эскадра, выделенная для наступления, была многочисленнее ксаль-риумского отряда - двадцать три вымпела, включая два дредноута. Имперские корабли, с другой стороны, были явно сильнее. Вся авиация, привлеченная к операции против Инчи, также была ксаль-риумской.
   - Инчи, - Дэвиан положил ладонь на стол перед картой, - укреплен сильнее, чем предполагалось.
   На бумаге фиолетовыми чернилами были сделаны наспех многочисленные отметки, обозначающие ивирские оборонительные рубежи. Большинство сосредоточилось в южной части острова, прикрывая подходы к городу - Делику - аэродрому и военной базе.
   Один из офицеров фиаррийского флота, капитан первого ранга - мужчина лет тридцати пяти - кивнул и досадливо поморщился.
   - Ивирцы смогли скрыть свои приготовления от нашей разведки, - неохотно признал он. - Нашим самолетам-разведчикам ни разу не удалось сделать подробных фотографий. Ваши "Аданы" оказались... весьма кстати.
   Вице-адмирал Аврон потянулся, чтобы поднять со стола одну из фотографий.
   - Тяжелые морские орудия, - констатировал он. - Похоже, 300-миллиметровые.
   - Судя по данным аэрофотосъемки, их там семь, - добавил субпрефект Лагрин Тейран. - Все расположены возле Делика и простреливают подходы к городу и порту. Кроме того, разведчики обнаружили батареи дальнобойных орудий калибра 240 и 180 миллиметров, которые также прикрывают город и военные базы ивирцев со всех направлений.
   - Да, - согласился тот же капитан-фиарриец. Звали его Мариус Рэйвел. - Все подступы с моря надежно защищены, - он опустил взгляд на карту. - Да, мы можем высадить десант на южном побережье. К счастью, Инчи слишком велик, чтобы защитить все участки, пригодные для десантирования. Но... - капитан отрицательно покачал головой. - Ивирцы позаботились и о том, чтобы защитить Делик с суши. Вот здесь, - он указал на наиболее узкий участок посреди острова, - они возвели линию укреплений. Мы, безусловно, в состоянии ее прорвать, - констатировал Рэйвел, - но, если защитники будут обороняться упорно, это обойдется нам... недешево.
   Вот вам и первый сюрприз, подумал Дэвиан. Он не смотрел на карту - за несколько часов Дэвиан Каррел успел выучить рапорты разведчиков наизусть. Имперские "Аданы" действительно оказались очень полезны. Ксаль-Риум отправил на Сейрин четыре таких самолета. Четырехмоторные машины с огромным радиусом действия и максимальной высотой полета свыше десяти километров, они использовались как дальние бомбардировщики, но были не менее полезны и в роли разведчиков. Несколько дней они, сменяя друг друга, летали над Инчи и фотографировали остров вдоль и поперек. Ивирцы, если и заметили соглядатаев, никак не могли им помешать: "Аданы" держались на высоте, недосягаемой для их истребителей и зениток. В Разведчики проделали большую работу: Дэвиан Каррел и фиаррийское командование располагало подробной информацией о системе обороны Инчи.
   И с первого взгляда на фотографии становилось ясно, что оборона острова была явно сильнее, чем предполагали в Ксаль-Риуме. Дэвиан вспомнил самоуверенные речи Дориаля Анно. Магистр был убежден, что императорский флот встретят старые крепости, построенные еще в прошлом столетии и вооруженные пушками тех же времен. Однако пушки, которые Дэвиан видел на кадрах аэрофотосъемки, выглядели вполне современными. Длинноствольные трехсотмиллиметровые орудия были защищены барбетами из бетона и стали; такая пушка бьет миль на пятнадцать и опасна даже для линкора. Тем более, для кораблей Западной эскадры, которые, как и фиаррийские, сошли со стапелей отнюдь не вчера. Орудия поменьше способны пустить на дно крейсер, не говоря о транспорте: пока не подавлены батареи береговой обороны, высадка десанта обернется кровавой баней. Ну, и аэродром, на закуску. Не очень большой, но, судя по данным разведчиков, у защитников острова может оказаться пятьдесят-шестьдесят аэропланов. Обороняемый гарнизоном численностью не менее полусотни тысяч солдат, Инчи отнюдь не беззащитен.
   О том же явно подумал и вице-адмирал Аврон. Бросив фотографии на стол, фиарриец перевел взгляд на Дэвиана.
   - Префект Каррел, - произнес он, - я хочу знать: намерена Империя выделить для наступления на Инчи еще какие-либо войска или корабли?
   - Главные силы Ксаль-Риума наступают на ивирцев с северного направления, - бесстрастно ответил Дэвиан. - Того, чем мы располагаем, более чем достаточно для захвата Инчи.
   - Нам бы не помешали еще "Аданы", - заметил капитан Рэйвел. В его голосе Дэвиану послышалась зависть. Фиаррийский офицер, летавший вместе с ксаль-риумцами на разведку над Инчи, оценил возможности тяжелых бомбардировщиков. Разумеется, у Фиарра ничего подобного не было.
   - Если бы у нас было не четыре таких самолета, а сорок, мы могли бы не беспокоиться об ивирских укреплениях, - скрывая досаду, сказал капитан. - Бомбардировщики сровняли бы их с землей, мы не потеряли бы ни одного человека.
   "Может, и так", - в мыслях согласился Дэвиан. Но на четыре десятка "Адан" - даже на половину этого количества - рассчитывать не приходилось. Производство огромных, сложных и дорогих четырехмоторных бомбардировщиков было начато недавно и отставало от графика, сегодня по всему Ксаль-Риуму их не насчитывалось и полутора сотен. Выделять ценные машины для штурма Инчи имперский Штаб категорически отказался.
   "Значит, обойдемся без них, - подумал Дэвиан, скрывая усмешку. - В жизни ничто не бывает так просто, как хотелось бы, господин префект, и у тебя в распоряжении вполне достаточн сил, чтобы овладеть Инчи, да и всеми восточными ивирскими островами. По крайней мере, вместо "Адан" у нас есть тестудо, спасибо Тамрину".
   Хотя командование рассматривало удар с востока как исключительно вспомогательную операцию и не придавало ей большого значения, захват Инчи может принести существенную пользу. Это поставит под удар все восточные островные провинции Ивира и деморализует султанские войска. Наконец, если наступление с севера, возглавляемое Матисом Грантом, по каким-то причинам будет сорвано, Инчи - удобный плацдарм для штурма главной базы ивирского флота на Янгине. Ну, а от Янгина открывается прямая дорога к самому Кадиху и ивирской столице.
   Лагрин Тейран и Илевер Танн, однако, не скрывали недовольство приказом. Оба ожидали, что основные события развернутся у Кехребара; скорее всего, они были правы. Зато фиаррийские офицеры казались исполненными энтузиазма, даже вице-адмирал Аврон, как бы ни относился к Дэвиану, идею атаковать Инчи поддержал сразу. Дэвиан понимал, почему. Фиаррийцы, несомненно, рассчитывают после войны получить себе Инчи, а с ним и все приграничные ивирские острова. Наверняка, так и будет - Империя начала войну не ради экспансии; владения Ксаль-Риума и без того достаточно велики. Неудивительно, что фиаррийский Сенат недолго думал, прежде чем принял предложение Ксаль-Риума о военном союзе. В этом небольшом островном государстве, лежащем в двух тысячах миль к югу от побережья имперского континента, ивирцев ненавидели издавна: фиаррийцы несколько веков провел под властью султанов. Сегодня они рассчитывали одной пулей подстрелить двух гракк - поквитаться с давними врагами и заодно сразу на треть увеличить собственные владения.
   - Итак, Ваше Высочество, - вице-адмирал Аврон сделал ударание на титуле Дэвиана. - Когда мы выступаем? Поскольку имперский флот уже покинул Кадар, полагаю, нам также нет причин задерживаться в базе.
   При этих словах Дэвиан заметил одобрение на лице Илевера. Как бы капитан флагманского линкора Западной эскадры ни относился к идее штурма Инчи, он все равно рвался в бой. Кроме того, подумал префект эскадры, вероятно, Илевер хотя бы так надеется потешить свое самолюбие: добиться победы и овладеть Инчи быстрее, чем Матис Грант и его Восточный Флот займут Кехребар. К собственному удивлению, Дэвиан Каррел чувствовал, что это желание захватывает и его. Хоть таким образом утереть нос соперникам! Дэвиан скрывал свои эмоции, но себя не обманешь: то, что Грант и Дориаль Анно даже не скрывают намерение оттеснить Западную эскадру на вторые роли, вызывало у префекта злость. Похожее чувство, жгучее и упорное, Дэвиан испытывал, когда Император, вопреки его ходатайству о возвращении на Северный Флот, в базу на Хатьере, отправил племянника на Кадар. Префектом вместо прайм-капитана - Дэвиан Каррел перепрыгнул через звание субпрефекта и стал одним из самых молодых офицеров такого ранга в истории Ксаль-Риума, так что, формально, это было немалое повышение. Формально и сейчас Дэвиан удостоен большой чести: ему поручено командование объединенным союзным флотом. Ну, что ж: назначение префектом Западной эскадры, вопреки ожиданиям дядюшки-Императора, сделало Дэвиана героем Империи. Быть может, и теперь у него будет шанс блеснуть, вопреки всему, чего хотят Велизар III, Дориаль Анно и Матис Грант.
   "Постой, господин командующий, - одернул Дэвиан сам себя, пока такие мысли не завели его слишком далеко. - Ты еще не взял Лакрейн, и даже над Инчи пока ивирские флаги. Не заносись преждевременно..."
   - Вы правы, вице-адмирал, - согласно кивнул Дэвиан. - С другой стороны, спешить нам тоже некуда. Признаюсь, идея капитана Рэйвела касаемо дополнительных самолетов мне нравится.
   Капитан удивленно уставился на принца.
   - Но... Ваше Высочество, - он тоже использовал официальный титул Дэвина вместо воинского звания. Очевидно, фиаррийцам больше нравилось подчиняться ксаль-риумскому принцу, нежели префекту - офицеру не столь уж высокого ранга. - Мне казалось, Ксаль-Риум не намерен выделять дополнительную авиацию.
   - Тем не менее, я хочу, чтобы по всему флоту было объявлено: мы не выступим на Инчи, пока от континента не прибудут дополнительные подкрепления, а будет это будет через... - Дэвиан прикинул в мыслях, - Через десять дней.
   Вице-адмирал Аврон бросил на префекта Каррела острый взгляд и медленно кивнул.
   - Пожалуй, это резонно, Ваше Высочество, - со сдержанным одобрением сказал он.
  

Остров Инчи. 78 Весны.

  
   Кеалах иль-Суми шумно перевел дух. Проклятое солнце. Немалый грех говорить так о всевидящем Оке, коим Всевластный смотрит на мир, и все же... проклятое солнце! А дальше будет только хуже.
   Близился полдень, солнечный свет слепил глаза, и иль-Суми пожалел, что не предпочел форменному кепи широкополую шляпу. Он был одет по всей форме - темно-красный мундир с золотыми эполетами и красные же брюки, начищенные до блеска сапоги, кобура с пистолетом справа на ремне, у левого бедра - сабля в ножнах. Не самое подходящее обмундирование для такой погоды. Подчиненные иль-Суми - почетный эскорт, который усти-гинель взял с собой, направляясь на побережье провести внеочередную инспекцию - были одеты легче: красные безрукавки поверх желтых рубах с широкими рукавами, и просторные красные штаны. Обычные солдаты носили униформу унылой буро-коричневой расцветки, что вызывало у Кеалаха иль-Суми чувство презрения. Блистательная Гвардия - отборные воины, личная армия самого султана - никогда не унизились бы до подобного. Воина должны узнавать на поле боя, а облачаться в неприметные цвета в надежде так избежать пуль - позор. Смерть все равно найдет каждого в предначертанный Всевластным срок.
   Иль-Суми не хотел быть на Инчи. Султан направил сюда гвардейский полк под его началом, поскольку сомневался в надежности здешнего гарнизона. Исполнить волю Блистательного Ажади - священный долг гвардейцев, но, да не оставит султана милость Всевластного, почему его выбор пал на иль-Суми и его людей? Генерал знал, что Инчи - проклятая всеми котурами дыра, а прибыв на остров, быстро убедился, что все обстоит даже хуже, чем он ожидал. Губернатор острова Назар иль-Кемаль был апатичным толстяком, которого Блистательный Ажади сослав в эту глушь из столицы за праздность и глупость, и, право слово, здесь иль-Кемалю было самое место. Жирному идиоту не было дело ни до чего, кроме чревоугодия, а теперь, из-за возможности появления у Инчи неприятельских кораблей, он трясся, как капрела, угодившая в ловушку, шептал молитвы и постоянно вздыхал. Гарнизон острова был не лучше - отбросы, собранные по всем приграничным островам. Десять полков пехоты - тридцать шесть тысяч человек - и примерно столько же ополченцев, навербованных из местного населения и вооруженных всяческим старьем, вовремя не пущенным на переплавку.
   Артиллерия, однако, содержалась в образцовом порядке. Изучая береговые батареи, иль-Суми неохотно признал, что придраться не к чему. Эти наемники с севера знают свое дело. Что, конечно, не уменьшало презрения гвардейца к тем, кто оставил свой дом и сражается на чужой земле ради золота.
   Генерал Блистательной Гвардии не без удовольствия смотрел на тяжелую пушку. Орудие было размещено в барбете из бетона и железа. Длинный ствол, направленный в сторону моря, выступал над кольцевидным бруствером. Сверху орудие прикрывал приплюснутый купол из броневой стали, достаточно толстой, чтобы защитить от осколков и небольших снарядов. Все укрепление было хорошо замаскировано - увидеть его с моря очень трудно. Наконец, несколько размещенных рядом батарей зенитных пушек служили для защиты от возможной атаки с воздуха. Да, нельзя не признать: северяне умеют строить укрепления. Генералу иль-Суми не терпелось увидеть, как эти пушки проявят себя в деле. Если, конечно, неприятель соизволит почтить Инчи своим присутствием.
   - Тысяча котуров! - не выдержал гвардеец, - У меня создается впечатление, будто ксаль-риумцы забыли о том, что объявили нам войну!
   - Они... не торопятся, - обтекаемо отозвался усти-гинель Сабах Тегейни.
   Голос офицера был нарочито невыразителен. Тегейни прибытие Блистательной Гвардии пришлось не по вкусу, еще бы: прежде командиром гарнизона был он. Явившись на Инчи, генерал иль-Суми, разумеется, принял командование на себя. Хотя формально они были в равных званиях, гвардейцы стояли на один ранг выше обычных войск, чем иль-Суми не преминул воспользоваться. Под началом Тегейни состояло больше семидесяти тысяч человек, считая с местным ополчением, но ни на солдат Тегейни, ни тем более на ополченцев полагаться было нельзя. Фактически, из всего гарнизона острова, три тысячи гвардейцев - единственные, в ком Кеалах иль-Суни был по-настоящему уверен.
   - И благословение Всевластному! - губернатор иль-Кемаль возвел взгляд к небесам, молитвенно сложив руки. Его круглое лицо с толстыми губами и мясистым носом покраснело, как мак, и было покрыто потом. Губернатор счел себя обязанным присоединиться к инспекции, устроенной иль-Суми, в чем теперь явно раскаивался.
   Тегейни с равнодушным видом пожал плечами. Он никогда выражал эмоции открыто.
   - Пожалуй, - протянул генерал. - Чем позднее мы увидим на горизонте дымы имперских или фиаррийских кораблей, тем лучше.
   Командир Блистательной Гвардии презрительно скривил губы.
   - Говорите за себя, генерал Тегейни, а лично я предпочту, чтобы все началось поскорее. Проклятье, мои люди прибыли на Инчи затем, чтобы сражаться, а не делать ублюдков дочерям здешних рыбаков! Впрочем, - с досадой проворчал он, - в ближайшие дни ничего ждать не приходится. Имперцы с союзниками застряли в порту Сейрина. В лучшем случае, они будут здесь через дециму.
   Зашифрованное сообщение из Лакрейна пришло на Инчи телеграфом. Ксаль-риумцы и фиаррийцы отложили наступление на целую дециму, а возможно - и дольше. Сейрин и Инчи разделяет около тысячи миль, а это примерно три дня пути для флота. Видимо, до первой децимы Лета ждать неприятеля не приходится. Эта мысль снова заставила иль-Суми выругаться сквозь зубы. Да за это время здесь можно с ума сойти от тоски!
   Неожиданно вперед выступил невысокий, худощавый человек. На нем была коричнево-серая полевая форма ивирской армии, но слишком светлая кожа, а главное - гладко выбритое лицо - сразу давали понять, что он не является уроженцем юго-западных островов. Шиндзо Ямада был старшим над группой иструкторов-северян, обучавших ивирских артиллеристов стрельбе из тяжелых орудий. Султан Ажади принял на службу много агинаррийских наемников - артиллеристов, летчиков, военных инженеров и специалистов по минному делу. Слишком много, возможно. Иль-Суми казалось, что северяне обрели избыточное влияние в Ивире, но это не их война, что бы наемники о себе ни воображали. Несколько таких инструкторов были и на Инчи.
   - Прошу прощения, господин усти-гинель, - произнес северянин, - но я не уверен, что имперцы действительно намерены ждать десять дней. Сведения из столицы могут быть неточны. Во главе неприятельского флота - префект Дэвиан Каррел, а он не производит впечатления человека, который будет выжидать так долго. У Анлакара он действовал без промедления. Возможно, префект пытается застать нас врасплох.
   Тегейни прикусил губу и кивнул с задумчивым видом, и Кеалах иль-Суми почувствовал злость. Воистину, эти северяне слишком занеслись в последнее время! Султан счел нужным взять их на службу, и они возомнили, будто могут указывать ивирцам, что делать. А уж говорить об Анлакаре - после того, как Блистательный Ажади запретил всем подданным Ивира упоминать об этом острове! - было верхом наглости.
   - Разве я спрашивал твое мнение, наемник? - холодно процедил гвардеец. - Это война Ивира, и воевать будут ивирцы, а твое дело - позаботиться, чтобы пушки, которые мы купили у вас, стреляли точно. За это тебе платят. Генерал Тегейни считает тебя полезным, но теперь во главе оборнительных сил Инчи стою я, и я не желаю слышать твой голос, пока сам не спрошу тебя. Ты понял меня?
   - Как пожелаете, господин иль-Суми, - агинарриец слегка поклонился и отступил. Генерал заметил, как насмешливо блеснули черные глаза северянина, но предпочел проигнорировать это. Все-таки, надо отдать ему должное: Ямада и его помощники знают, как обращаться с пушками. Вот пусть этим и занимаются.
   - Что же, продолжим, - сказал ивирец. - А после инспекции я жду вас, генерал Тегейни, и ваших офицеров в штабе. Мы обсудим, что еще можно сделать для усиления обороны.
  

Тсубэ. Главная база Объединенного Флота Агинарры и Джангара.

  
   Ниора Сетано вперила унылый взгляд в папку в руках начальника штаба.
   - Ну-с, Масахиро? Что у нас сегодня на повестке дня?
   Ненавистная бумажная работа. Порой Ниора готова была проклясть тот день, когда согласилась занять должность командующей флотом. С тех пор она, по большей части, не выбиралась из Тсубэ и воевала, сидя в кабинете. Определенно, когда она была просто лейтенантом, капитаном, коммодором, наконец - жизнь была много разнообразнее.
   "Или ты просто вздыхаешь по ушедшей молодости, дорогуша", - поддела Ниора саму себя.
   Но тот факт, что большинство ее времени занимала унылая рутина, отрицать было бы бесполезно. Конечно, большинство подобных вопросов решались в рабочем порядке офицерами штаба флота во главе с Масахиро Оми, но Ниора предпочитала быть в курсе дел. Если у тебя что-то происходит, лучше узнать сразу. Если ничего не происходит - тоже лучше знать и быть спокойной.
   Контр-адмирал Оми полез в свою папку. От командующей не ускользнуло, что на лице Оми было несколько напряженное выражение. Что-то произошло в Тсубэ? Или пришли вести из столицы? Скорее, второе, предположила Ниора. Они ждут уже почти дециму, с того дня, как Ксаль-Риум объявил войну ивирцам. О своих намерениях относительно Тэй Анга Сегун Норикава Кансен уже дал понять на недавнем совещании. В последнее время из этого большого архипелага на северо-востоке приходили все новые известия о внезапном росте напряженности между несколькими кликами, соперничающими за власть. "Внезапном"? Ха! Ниора Сетано не сомневалась в том, что, как и в Ивире, к событиям на Тэй Анге приложил руку вездесущий седьмой отдел генерала Мио Тинга.
   - Вот, командующая Сетано, - Оми вытащил из кожаной папки квадратный лист плотной бумаги. - Пришло только что. Я решил доставить вам лично.
   Ниора кивнула и вчиталась в строки, отпечатанные на бумажной ленте, аккуратно, как по линейке, наклеенной на желтоватый картон. Сверху стояла синяя печать флотской службы связи, и небрежным почерком был накарабян номер. Обыкновенное телеграфное сообщение, никаких шифровок. На первый взгляд, ничего, достойного внимания командующей флотом, в нем не было. Краткий текст гласил:
  
   К сведению всех подразделений армии и флота
   Великого Сегуната Агинарры и Джангара.
  
   Распоряжение N 334/894-005 от 78 Весны 1938.
  
   Решением комиссии по нравственности при Верховном Штабе, в связи с участившимися случаями нарушения дисциплины во время увольнительных, с 1 дня Лета предписывается ограничить ассортимент алкогольных напитков, разрешенных для приобретения нижним чинам. В частности, подлежит запрету ниаленское бренди марки "Файберд". К нарушителям предписывается применять стандартные меры дисциплинарного взыскания, а заведения, продающие матросам и унтер-офицерам напитки запрещенных марок, должны быть незамедлительно закрыты вплоть до решения вопроса.
   Довести приказ до всеобщего сведения.
  
   Ниора сухо усмехнулась. Она не знала, кто в Штабе придумал передавать подобные сообщения через "Комиссию по нравственности", и терялась в догадках: было это проявлением чувства юмора штабных, или, напротив, полного отсутствия такового. Но сама идея, надо признать, выглядела весьма остроумной. Едва ли подобные депеши, передаваемые из Кинто открытым текстом, привлекут внимание вражеской разведки. Такие же, если не более вздорные, распоряжения выходят по двадцать штук в дециму - надо же столичным бюрократам, сидящим на казенном жаловании, хоть как-то оправдывать собственное существование.
   "Файберд!" - подумала Ниора, продолжая ухмыляться. Это было нечто - разумеется, матросы и старшины только и делают, что распивают заморское бренди по три сотни оканэ1 за бутылку.
   В послании не содержалось никакой тайнописи, специалисты из разведок Империи или Коалиции могли ломать головы хоть до посинения, но ничего бы не нашли. Понять смысл сообщения могли только немногие посвященные.
   На самом деле, все было просто. "Файберд" означало - Тэй Анг. "Довести приказ о всеобщего сведения" - "быть в готовности к действию". Ну, а запланированная дата выступления была указана прямым текстом: первое Лета.
   Ниора бросила бумагу на стол.
   - Дайте ей ход обычным порядком, Масахиро. Придется нашим нижним чинам обойтись без заморского бренди, - она криво улыбнулась, но сразу вернула на лицо серьезность. - Ну, что же... Значит, время близится. Мы этого ждали, и мы готовы.
   План, разработанный в Риогиру, осуществлялся своим чередом. Имперцы идут на Кадих, а Агинарра готовится проглотить Тэй Анг. Если все пройдет, как задумано, пока ксаль-риумцы разберутся с султаном Ажади, агинаррийцы уже добьются своей цели, а дальше в дело вступит дипломатия. Остров Тэй Луан уже удалось отстоять, почему же не получится со всем архипелагом?
   Задача, на первый взгляд, осуществимая. Главное, не переусердствовать, как было четверть века назад. Северная Война началасть с того, что Сегунат попытался занять все тот же многострадальный архипелаг - и преуспел. Битый флот Восточной Коалиции отступил, ксаль-риумцы вмешиваться не спешили. Тут бы и остановиться, начать переговоры и закрепить успех, но, увы - столичное командование, вдохновленное легкой победой, решило иначе. Хотелось бы верить, что в Риогиру извлекли урок из прошлых ошибок. Сегунат силен, но не настолько, чтобы воевать со всем миром!
   Ниора прикусила губу, чувствуя странную неуверенность. Но приказ есть приказ, его нужно выполнять. И потом - не сама ли она только что вздыхала о том, что жизнь протекает слишком однообразно? Сама по себе оккупация Тэй Анга едва ли привнесет в нее что-то особенное, зато, если планы Сегуна и Мио Тинга дадут сбой, и южане поведут себя напористее, чем ожидается - вот тогда о скуке можно будет забыть надолго!
   - Похоже, моим племянникам предстоит вкусить первую кровь даже раньше, чем они ожидали, - негромко пробормотала Ниора.
   Иджиме и Кейдзи сейчас на Айто - тренируются. Но когда начнутся боевые действия, молодых пилотов перебросят на Тэй Анг. Такое решение уже принято. Разумеется, ударные соединения "Риокай" и "Тэйкай", укомплектованные опытными летчиками, справились бы и самостоятельно, но предстоящая кампания - операция "Ранзу" - выглядела несложной. Превосходная возможность натаскать молодняк в реальных боевых условиях. Само соединение "Дзинкай" не покинет Айто - не для того было потрачено столько усилий на сохранение секретности, чтобы так просто выдать потенциальному противнику его существование. Пилотам придется покинуть авианосцы и действовать с наземных аэродромов.
   "Когда Кейдзи и Иджиме узнают, подскочат до потолка от восторга, - мысленно умехнулась Ниора Сетано. - Особенно Иджиме, конечно", - командующая флотом помнила себя в ее возрасте. О, как она рвалась тогда в бой! И даже несмотря на все, что потом случилась - на Тиварну, на горечь поражения в войне, на рану и шрам, оставшийся с ней навечно - не было в жизни Ниоры Сетано ни дня, когда она жалела о том, что решила пойти на флот.
   Юкири, однако... Ниора подавила вздох. Младшей сестре не понравится, что ее детей отправят в зону боевых действий, тем более что не так давно Ниора обещала, что этого не будет. Получается, она обманула собственную сестру. Но Юкири придется смириться с выбором собственных детей, как их с Ниорой мать в свое время смирилась с выбором старшей дочери. Мать очень не хотела отупускать Ниору на флот - еще не прошло и двух лет, как она потеряла мужа. Отец, капитан крейсера, погиб во время взрыва на военной базе, где служил. Но Ниора не отступилась, и дети Юкири тоже не отступятся. И все же тайрё уже предвидела тяжелый разговор с сестрой...
   "Десять дней... - подумала она. - Всего-то одна децима - и начнется. Кто знает, к чему все это приведет".
   - Будем внимательно следить за имперским наступлением на Кадих, - произнесла тайрё, и Оми удивленно сдвинул брови к переносице:
   - Простите, командующая?
   - Начало операции "Ранзу" намечено на первое Лета, Масахиро, - сказала агинаррийка. - Всего через двенадцать дней. Это значит, что в штабе твердо уверены: в ближайшее время произойдет нечто, после чего Ксаль-Риуму совершенно точно станет не до севера. Думаю, это будет что-то весьма... эффектное, - Ниора недобро усмехнулась. - Флот Матиса Гранта идет от Кадара на Кехребар. Пока что они не встретили на пути никаких препятствий, но, думается мне, у Кехребара их везение закончится. Все демоны Вечной Бездны! Признаюсь вам, Масахиро, я почти с нетерпением жду возможности узнать, что же придумал для ксаль-риумцев генерал Тинг.

"Император Велизар I". Флагман Восточного Флота.

20 миль северо-восточнее острова Кехребар. 80 Весны.

  
   - Господин Магистр!
   Матис Грант повернулся к посыльному, появившемуся на мостике. Молодой офицер отсалютовал и вытянулся по струнке. В руке у него был лист бумаги.
   - Вольно, терц-лейтенант, - позволил Магистр Восточного Флота. - Что у вас?
   - Из радиорубки, господин Магистр, - юноша вручил бумагу командующему флотом. - Ивирцы ответили на ультиматум.
   Магистр Грант, коренастый, седеющий пятидесятидвухлетный мужчина, не выказывая нетерпения, принял бумагу. Расшифрованное радиосообщение было набросано неровными строками, писали явно в спешке. Читая, Грант презрительно скривил губы:
   - Послушайте, господа, это... любопытно, - проговорил он, обращаясь к собравшимся на мостике офицерам. - Вот: "Гарнизон острова Кехребар не может согласиться с выдвинутыми вами требованиями. Гарнизон, однако, готов рассмотреть возможность капитуляции на почетных условиях, согласно правилам войны, утвержденным Виктэрской Конвенцией 1834 года. А именно: сохранение за воинскими частями гарнизона боевых знамен, сохранение личного холодного оружия у офицеров, а для лиц благородного происхождения - право освобождения за выкуп. Просим также предоставить нам возможность запросить разрешение на капитуляцию у Лакрейна, для чего задержать начало боевых действий до полудня 82 Весны. Подпись: командующий силами обороны острова Кехребар кусу-гинель Марик иль-Туран". Все.
   Закончив читать, Матис Грант аккуратно сложил бумагу. Среди подчиненных его речь вызвала удивленные взгляды, негромкие переговоры и даже пару проклятий.
   - Да это оскорбление! - рослый прайм-капитан Дорал Хассени сжал кулаки, словно прямо сейчас собирался устроить взбучку наглому ивирскому генералу. - Ивирцы издеваются над нами!
   - Или совершенно обезумели, - другой офицер, субпрефект Бруно Лейтан, смуглый низкорослый гайонец, недоверчиво покачал головой. - Не могут же они думать, что мы отнесемся к этому... к этому вздору серьезно!
   - Почетная капитуляция с сохранением знамен и оружия! - фыркнул Хассени. - Интересно, если ивирцы так настроены, то почему вовсе не потребовали капитуляции от нас?
   - События этой весны доказывают, что ивирцы... весьма уверены в собственных возможностях, - начальник штаба Восточного Флота, префект Надиас Родмер, как обычно, был более сдержан в суждениях. Тем не менее, и на его узком сухом лице, украшенном небольшой седеющей бородкой клинышком, было удивление и недоверие.
   - И те же события доказывают, что они себя переоценили, - отрезал Бруно Лейтан. - Похоже, урок Анлакара султан и его вояки не усвоили.
   При последнем высказывании лицо Родмера вытянулось; казалось, начальник штаба с трудом удержался от предупреждающего покашливанья. Хассени скривился, прочие натянули нарочито невыразительные маски. Лейтан и сам понял, что сказал лишнее, поскольку осекся и замолчал.
   Матис Грант сохранял на лице непроницаемое выражение, хотя, при словах капитана, злость и досада, подавленные было с начала войны, шевельнулись внутри. Грант не участвовал в боях с Северной Войны, когда был капитаном крейсера. Несколько успешных рейдов и бой с крейсером агинаррийцев, закончившийся его потоплением, принесли Матису Гранту признание и повышение до субпрефекта, но после окончания войны его перевели на восток. Там Грант сделал хорошую карьеру, пять лет назад занял должность командующего флотом, но нельзя сказать, чтобы годы службы на востоке были богаты событиями. Коалиция постоянно скалила зубы на Ксаль-Риум, но дальше тявканья с безопасного расстояния не заходила.
   Мятеж на западе захватил Ксаль-Риум врасплох, но еще большей неожиданностью явилось вмешательство Ивира. Приказ: срочно готовить корабли к выходу в море - пришел к Матису Гранту буквально посреди ночи. Грант, несмотря на внезапность, организовал флот и вышел к Кадару с максимальной поспешностью, но... как выяснилось, напрасно. Уже в пути на запад его догнала весть о сражении у Анлакара и победе Западной эскадры. Поход Восточного Флота обратился в бессмысленное путешествие. Это не могло не раздражать. И хотя Магистр Грант старался сдерживать свое недовольство, не думать о принце Дэвиане Карреле как о наглом выскочке, присвоившим себе лавры победителя, было... трудно.
   Ладно, что было, то прошло, напомнил себе Магистр Восточного Флота. Принц Дэвиан со своей Западной эскадрой сейчас на Сейрине; сниспошли Юнидеус ему удачу и победу у острова Инчи. А задача Матиса Гранта и вверенных ему сил - взять Кехребар и продвигаться к Янгину. К Янгину, а потом - к Кадиху. И он, Матис Грант, будет в Лакрейне, Восточный Флот сметет любого ивирского ублюдка, который посмеет преградить ему путь!
   Магистр втянул воздух в легкие, гася злость внутри себя.
   - Передайте в радиорубку, пусть отправят ивирцам ответ. Содержание... следующее. "Ваше предложение совершенно неприемлемо. Приказываем вам сложить оружие, в таком случае гарантируем жизнь и достойно отношение к пленным. В случае отказа новых предложений не последует. Даем вам на размышления три часа, начиная с сего момента, после чего атакуем без дальнейших предупреждений. Вся ответственность за жертвы среди ваших солдат и мирного населения ляжет на вас. Подпись: командующий Восточным Флотом Империи Ксаль-Риум Магистр Матис Грант".
   Порученец отсалютовал и исчез. Матис Грант, сложив руки за спиной замер у металлического бортика, ограждающего открытый ходовой мостик. Офицеры позади тихо переговаривались.
   - Ивирцы не примут ультиматум, - уверенно заявил Хассени. - И, клянусь, господа, я этому только рад. Они заслужили хорошую трепку!
   Грант предпочел воздержаться от комментариев. На самом деле, пожалуй, он согласился бы со словами прайм-капитана. На один бой Восточный Флот уже опоздал. Не хотелось бы остаться и без второго.
   "Император Велизар I" неспешно двигался курсом строго на юг, обходя восточное побережье Кехребара. До острова было не меньше двадцати миль, и его побережье еще не было видно на горизонте. Впрочем, это не было препятствием для тяжелой артиллерии линкора: его пушки могли дотянуться так далеко. На пределе дальности, но могли, а наличие на борту четырех гидропланов-корректировщиков позволяло вести огонь и по невидимой цели.
   Следом за "Велизаром Первым" шли четыре других линейных корабля Восточного Флота. Все они были похожи друг на друга, как близнецы - представители типа "Император Нерион", самой многочисленной серии линкоров, когда-либо построенной в Империи и во всем Дагерионе. Не самые мощные линейные корабли в мире, но достойные: сорок четыре тысячи тонн стандартного водоизмещения, двадцать восемь узлов предельной скорости, хорошее бронирование и двенадцать 360-миллиметровых орудий в трех башнях. Лучшие линкоры Северного Флота и Восточной Коалиции превосходили "Нерионы", но прижимистым политикам в имперской столице приглянулась относительно умеренная стоимость их строительства. Сочли, что крупная серия одинаковых кораблей, хорошо отработанных в постройке - лучше, чем дорогой и капризный "штучный" товар, и заказ на "Нерионы" получили все крупные верфи. Так флот Ксаль-Риума пополнился четырнадцатью однотипными линкорами всего за пять лет - результат, оставшийся непревзойденным. Девять отправили на север, пять включили в состав Восточного Флота в дополнение к пяти кораблям более ранней постройки, которые остались в восточной базе на Санторене.
   Пять линкоров были ядром флота Матиса Гранта, включавшим в себя, помимо них, восемь крейсеров, два десятка эсминцев и один авианосец. Остальные корабли, задействованные в кампании против Ивира, выполняли второстепенные задачи: защиту коммуникаций и рейды по вражеским тылам. Тех сил, которыми располагал Грант, было вполне достаточно для захвата Кехребара. Войсковые транспорты везли восемь тысяч отборных морских пехотинцев и четыре пехотных легиона, которые высадятся в первой волне, при необходимости можно быстро перебросить вдвое больше солдат. Командование сухопутными войсками доверили префекту Артуру Тиону, который хорошо проявил себя на Анлакаре, обороняя город Атрия. Магистр Дариус Лютиэн остался во главе основной армии, которая будет переброшена на Янгин и Кадих после того, как падет Кехребар.
   В дополнение к флоту и наземным войскам, Матис Грант располагал мощной поддержкой с воздуха. На восстановленном аэродроме на Анлакаре было собрано шестьдесят дальних бомбардировщиков "Адана" - почти половина от общего числа самолетов этого класса, имевшихся по всей Империи. Каждая "Адана" несла в бомбовых отсеках по четыре тонны смертоносного груза. Семьсот миль, которые разделяли Кехребар и Анлакар, они могли преодолеть за три часа. Матис Грант не случайно дал ивирцам именно столько времени на раздумья.
   - Отправьте приказ на Анлакар, - распорядился Магистр. - Пусть поднимают машины в воздух немедленно.
   - Так точно, Магистр Грант, - Надиас Родмер неуверенно кашлянул. - Но что, если... кхм, ивирцы все же примут наши условия?
   Последние слова заставили Хассени презрительно скривиться. Капитан явно не допускал такой мысли. Магистр Грант - тоже.
   - Если так, они избавят себя от многих неприятностей, - холодно сказал Грант. - Передайте дополнительно на Анлакар - не атаковать цели до получения особого разрешения. С флагмана Восточного Флота, - учточнил Магистр. - Далее: приказ на "Корнелию". Через два часа поднять в воздух все истребители для обеспечения воздушного прикрытия бомбардировщиков.
   "Императрица Корнелия" держалась в тридцати милях позади основного флота с эскортом из нескольких быстроходных кораблей. Матис Грант относился к авианосцам скептически. Эффективные действия "Тамарии" из Западной эскадры в бою у Анлакара не заставили его пересмотреть мнение: тот успех был вызван слабостью вражеской зенитной обороны и тем, что ивирцы не имели никакого опыта в отражении воздушных атак. Однако противниками Восточного Флота на Кехребаре были тоже ивирцы, и восемьдесят боевых машин, которые несла "Корнелия", несомненно, принесут пользу во время штурма. "Аданы", при всей их мощи, не отличаются точностью бомбометания. Подвижные палубные самолеты, атакующие с пикирования, будут полезны там, где потребуется наносить точечные удары.
   "И правда, сдаться - самое умное, что могли бы сделать ивирцы, - с презрением подумал Грант. - Но они не из тех, кто способны понимать, что есть умно".
   Если защитники Кехребара отклонят ультиматум, в чем Грант не сомневался, штурм начнется с массированного воздушного налета. "Аданы" с Анлакара и легкая авиация с "Императрицы Корнелии" подавят береговую оборону острова, после чего в дело вступят пушки "Велизара Первого" и прочих линкоров. Матис Грант знал из донесений воздушной разведки, что Кехребар укрепили неплохо; имелось даже несколько тяжелых 342-миллиметровых орудий - еще один подарок от агинаррийского Сегуна, артиллерийские установки со списанных кораблей Объединенного Флота. Магистр не собирался рисковать напрасно ценными кораблями. Как бы ни хотелось ему покончить с Кехребаром быстро, чтобы продолжить наступление, лучше потерять немного времени, чем корабли и людей.
   Когда авиация покончит с береговыми укреплениями, а пушки флота сровняют с землей оборонительные линии ивирцев города, наконец, последует десант. Кехребар в любом случае обречен.
  

Остров Кехребар.

  
   Капитан второго ранга Кори Садамичи поморщился и потянулся рукой к лицу - потрогать усы. Он не привык к этому украшению и определенно не находил его удобным, но в Ивире мужчина без усов сразу привлекал к себе внимание. Конечно, растительность на лице сама по себе - далеко не идеальная маскировка. У него, как у прочих северян, кожа слишком светлая, да и ростом Садамичи и его люди уступали большинству мужчин-ивирцев. Впрочем, если не всматриваться - сойдет.
   Капитан Садамичи, которого в Ивире называли кодовым именем "Усубо", был одет в выцветшую на солнце, потрепанную безрукавку, мешковатые штаны длиной чуть ниже колен и плетеные сандалии. Широкополая соломенная шляпа защищала от солнца, и заодно отчасти скрывала лицо. Обычная одежда для ивирского простолюдина - рыбака или крестьянина. Так же был одет второй агинарриец, стоявший рядом с Усубо - капитан-лейтенант Торо Нагато. Всего же с капитаном Садамичи прибыли в Ивир десять человек. И оборудование, разумеется.
   Садамичи поборол искушение нагнуться и ощупать трос. Агинаррийцы стояли в тени большого, ветхого строения, сколоченного из досок и водруженного на площадку, подпираемую дюжиной бревен-свай. Под сваями плескалась вода, и покачивалось на волнах несколько привязанных лодок.
   Никуда проклятая веревка не денется, сказал себе Садамичи. Тонкая бечева была привязана к одной из свай и уходила вглубь залива, образованного двумя сходившимися мысами. Простая веревка, засыпанная сверху песком. Если не знаешь, что и где искать, никогда не найдешь. Тем не менее, искушение проверить - на месте ли она - было велико. В работе Садамичи и его боевой группы мелочи зачастую обретали решающее значение. Грошовая бечевка могла означать разницу между успехом и провалом.
   Обширная гавань, на берегу которой раскинулся город Сафири, казалось вполне безмятежной. Правда, была почти пуста - большинство кораблей покинули ее сразу, как только стало известно о том, что к Кехребару приближается неприятельский флот. Лишь несколько небольших пароходов были пришвартованы у причалов, да рядами выстроились на якорях рыбацкие фелуки, чьи хозяева оказались достаточно отчаянными, чтобы не сбежать на соседние острова, или же им просто некуда было податься.
   Кехребар не был военной базой, но здешний порт был единственным на северо-западных ивирских островах, достаточно просторным и глубоким, чтобы вместить линейные корабли - неудивительно, что он стал первой целью ксаль-риумцев. Остров был укреплен неплохо, но, конечно, против армады, которую привела к нему Империя, не выстоит.
   Все-таки удивительно мирная картина, снова поразился Садамичи. Сияющее золотое солнце в безупречно-синем небе, гладкая, как зеркало, зеленовато-голубая поверхность воды. Белые, серые и желтоватые дома с коричневыми крышами, вытянувшиеся длинной дугой вокруг побережья. Людей на улицах, правда, было меньше обычного. К востоку от залива возвышались округлые вершины гор Сагиль, покрытые густой растительностью, севернее протянулись густые сине-лиловые джунгли хиаценер. Высокие скалистые берега двух мысов, смыкающихся наподобие створки клешни, скрывали от взгляда линию побережья. Неважно - даже если бы можно было видеть море, имперские корабли все равно еще не показались из-за горизонта.
   Но они были здесь. По всему острову объявили тревогу. Гарнизон занял боевые посты и готовился к обороне. Стволы береговых орудий были нацелены на горизонт, в готовности открыть огонь по имперскому флоту. Спокойствие, окутавшее Кехребар, было лишь иллюзией, и в любой момент эта иллюзия могла быть нарушена раскатами пушечных залпом и громом взрывов.
   Не успел Усубо подумать об этом, как напарник протянул руку и коснулся его плеча.
   - Смотри! - Нагато указывал на небо.
   Кори Садамичи задрал голову и почти сразу увидел высоко вверху темные силуэты. Самолеты. Много - несколько десятков - они двигались с кажущейся медлительностью. Несмотря на немалое удаление, Усубо мог ясно видеть их в безупречно-чистом небе. Это были огромные машины с широко раскинутыми крыльями. Они напоминали стальных драконов, да и мерный гул моторов, слышимый даже с такого расстояния на фоне воцарившегося безмолвия, заставлял подумать о драконьем реве. И эти драконы жаждали крови. Ничего похожего Садамичи прежде не видел, у Сегуната подобного оружия не было. Почти зачарованный грозным зрелищем, агинарриец замер, вытаращившись в небо.
   В следующую минуту безмолвие сменилось суматохой. Над городом раскатились низкие трубные звуки тревоги. Люди, еще остававшиеся на улицах, засуетились, торопясь спрятаться. Двое агинаррийцев увидели отряд примерно в полторы сотни ивирских солдат в легко узнаваемых просторных рубахах и широких штанах. Куда спешили пехотинцы под предводительством офицера в красной безрукавке, было непонятно, вскоре отряд скрылся из виду.
   Наконец, к реву тревожных гудков примешались и хлопки выстрелов - ивирцы развернули зенитки и открыли огонь. Первые черно-желтые кляксы разрывов запятнали девственную голубизну безоблачного неба. Однако приближающиеся самолеты не свернули с пути. Ивирские пушки продолжали стрелять, однако не так уж много зениток было на Кехребаре. Заградительный огонь был недостаточно плотен, чтобы остановить ксаль-риумцев.
   Садамичи не заметил, чтобы хотя бы один огромный самолет был сбит ивирскими зенитчиками. Красивым строем машины прошли над островом, и вот уже первые начали грузно отворачивать, постепенно уходя ввысь, а затем...
   Это были уже не хлопки, не удары и не рокот. Многочисленные взрывы слились в басовитый рев, словно на Кехребаре внезапно вернулся к жизни уснувший вулкан. Было бы преувеличением сказать, что земля содрогалась под ногами - Садамичи и Нагато оставались достаточно далеко от зоны, где падали бомбы - и все же, низкий, злобный гром производил устрашающее впечатление. Торо Нагато передернулся.
   - Проклятье... Это нечто новое.
   Садамичи молча кивнул. О существовании у Ксаль-Риума подобных боевых машин он, правда, слышал, но слышать и увидеть воочию - весьма разные вещи. Отсюда не видно было, куда падают бомбы, но по звукам взрывов Усубо понял, что имперцы громят кехребарский аэродром. Разумно с их стороны. Оставить ивирцев без авиации, а потом можно методично громить оборону ударами с воздуха. К чему рисковать кораблями и жизнями солдат, если у тебя есть такие чудовища, способные засыпать бомбами любой очаг сопротивления?
   Вскоре он убедился в правильности своей догадки - севернее, там, где падали бомбы, над синеватой стеной хиаценер поднялись столбы жирного черного дыма. Точно, аэродром. Самолетов и ивирцев и так было немного, а теперь, пожалуй, не осталось вовсе. Садамичи провожал взглядом отбомбившиеся машины. Разворачиваясь, они брали курс обратно на север. Несомненно, к Анлакару.
   - Серьезные машинки, - пробормотал Нагато, таращась на толстые колонные дыма, поднимающиеся к небесам. - Очень серьезные.
   Капитан-лейтенант перевел взгляд на поверхность залива. Все еще безмятежно-гладкую, как голубое зеркало.
   - Демоны бездны, вот весело будет, если одна из таких машин отбомбится над водой. Получится, что мы летели в Ивир загорать на солнышке, Кори.
   Садамичи пожал плечами. Если такое произойдет, ничего не сделаешь. Остается только надеяться на удачу, да еще на то, что у ксаль-риумцев найдутся цели важнее, чем пустая акватория порта.
   - Однако начинается заварушка, - констатировал очевидное Усубо. - Пожалуй, лучше временно вернуться в убежище. Чего я точно не хочу, Торо, так это, чтобы один из таких монстров сбросил бомбы на головы нам.
  
   1 Оканэ - валюта Сегуната. Изначально - серебряная монета.

ГЛАВА 3

  

Остров Инчи. 81 Весны.

  
   К собственному стыду, Амадин Ролан чувствовал себя несколько неуверенно, пока отряд приближался к острову. Видимо, дело было в том, что он лишь недавно оказался на авианосце, решил лейтенант. Не то, чтобы освоить "Сейкер-марин" и научиться взлетать и приземляться на палубу "Красотки Тар" оказалось для него сверхъестественно сложно, несколько децим тренировок сделали свое дело, и он уже неплохо управлялся с новым самолетом. Но все же быть пилотом на плавающем аэродроме оставалось для него чем-то не вполне привычным. К тому же, если не считать анлакарский мятеж, сегодня - его первое боевое задание.
   Очертания Инчи уже угадывались на горизонте. На картах остров вызывал ассоциацию с трехпалой звериной лапой, но вживую, с высоты четыре тысячи метров, удавалось различить только темные, почти бесцветные очертания береговой линии. Ксаль-риумская воздушная ударная группа приближалась к острову с востока. Инчи был велик. Постепенно, по мере приближения, стало возможно рассмотреть и отдельные подробности. Утреннее солнце освещало длинную, неровную береговую линию. Земля была покрыта густыми зарослями хиаценер. Их синеватые, с лиловым отливом кроны-зонтики ни с чем не спутаешь. Дальше, в глубине острова, возвышались горы, которые ивирцы называли "Кемики" - "Кости". Название было подходящим, горный кряж на самом деле выглядел похоже на хребет гигантского чудовища - длинная цепь неровных, почти сросшихся друг с другом вершин.
   Зрелище показалось Амадину захватывающим, но поделиться своими впечатлениями лейтенанту было не с кем, "Сейкер" - одноместная машина. Амадин оглянулся. Обзор из кабины с каплевидным плексигласовым фонарем был неплохой, и молодой лейтенант мог видеть бомбардировщики, державшиеся чуть ниже и позади. "Мерны" - стандартные палубные пикировщики в ксаль-риумском флоте, успевшие уже преизрядно устареть - выглядели довольно неказисто, со своими неубирающимися шасси, закрытыми большими, гладкими кожухами обтекателей. Прикрывая хвост самолета, назад из-под стекла пилотского фонаря торчали сдвоенные стволы пулеметов, стандартных для ксаль-риумской авиации 7,8-миллиметровых "Фларентов". Два десятка пикировщиков построились ромбиками-четверками, истребители прикрытия разбились на восемь пар. Все самолеты выкрашены одинаково: оливково-зеленый цвет сверху, блеклый серо-голубой - снизу. На крыльях и фюзеляжах каждой машины нанесены бортовые номера и ксаль-риумские опознавательные знаки - широкая поперечная черная полоса между двумя узкими золотисто-желтыми.
   Следом за старенькими "Мернами" летели "Альтакары" - эти, напротив, были одними из самых новых самолетов, принятых на вооружение в Империи. Внушительного вида двухместные машины с двигателями воздушного охлаждения были разработаны как торпедоносцы, но могли применяться и в качестве горизонтальных бомбардировщиков. "Альтакаров" было двадцать восемь - все, сколько вмещал ангар авианосца. Авиагруппа "Красотки Тар" брошена в бой почти в полном составе. Шестьдесят четыре аэроплана летят в направлении Инчи; только четыре истребителя оставлены при авианосце для патрулирования и воздушного прикрытия на случай непредвиденных обстоятельств. Капитан Садеф Норвет пошел ва-банк, хотя, вероятно, командир "Тамарии" просто выполнил приказ принца Дэвиана Каррела.
   Авианосец, сопровождаемый всего парой эсминцев, покинул Сейрин скрытно, под покровом ночи, и сразу взял курс на Инчи. Пармикул и Даэмогос, это была та еще гонка! Из турбин выжали все до последней капли, острый форштевень "Тамарии" распахивал волны, как гигантский плуг, и длинный шлейф вспененной четырьмя винтами воды оставался за кормой корабля. За сутки с небольшим "Красотка" преодолела почти восемьсот миль, и к рассвету 81 дня Весны оказалась всего в двухстах тридцати милях от острова. Насколько знали Амадин и прочие пилоты, префект Каррел рассчитывал застать ивирцев врасплох: пока "Тамария" неслась к Инчи, главные силы соединенного флота Ксаль-Риума и Фиарра готовились к выходу с подчеркнутой неспешностью и основательностью. Возможно, они до сих пор на рейде в порту.
   "Интересно, сработал ли замысел? - спросил сам себя Амадин Ролан. И тут же сам себе ответил, - Очень скоро узнаем".
   Капитан "Тамарии" избрал курс, позволивший обойти мелкие ивирские острова на пути между Сейрином и Инчи и крупные мореходные трассы. За все двадцать семь часов на горизонте не показывалась земля, наблюдатели не заметили ни одного судна. Утром - еще не успело рассвести - пилоты были подняты по тревоге и заняли места в кабинах машин. Все чувствовали одно и то же - возбуждение, нетерпение и - отчасти - тревогу, Амадин Ролан не был исключением. Наконец, прозвучала команда "на старт!", и первые самолеты начали разгоняться и взлетать с палубы идущего полным ходом авианосца. Потом пришлось еще какое-то время покружить над кораблем, любуясь неказистыми очертаниями "Красотки Тар", пока вся авиагруппа не оказалась в воздухе. За один прием с палубы могла подняться лишь половина из шести десятков ударных самолетов; едва палуба очистилась, три лифта самолетоподъемников начали поднимать из ангара новые машины. Механики из службы обеспечения работали как проклятые; самолеты были заранее заправлены топливом и снаряжены боеприпасами прямо в ангаре. Имперские командиры не хотели терять зря ни одной минуты. Наконец, ударная группа из шестидесяти четырех истребителей, пикирующих и горизонтальных бомбардировщиков выстроилась в воздухе и взяла курс к цели. Около полутора часов полета - и впереди показался Инчи.
   Амадин стиснул зубы. Проклятый мандраж никак не проходил. Если план префекта Каррела сработал, все должно пройти легко: ивирцы на Инчи уверены, что неприятель еще даже не покинул базу на Сейрине. Первый удар, разумеется, будет нанесен по аэродрому. Выведя из игры султанскую авиацию, можно будет свободно повторять налеты, громя все сколько-то ценные военные объекты, пока основные силы флота идут к острову.
   Вот берег уже внизу - густые синие хиаценеровые заросли, желтые полосы песчаных пляжей. У самого берега раскинулся небольшой прибрежный рыбацкий поселок, каких хватало и на ксаль-риумских островах. Амадин даже заметил несколько лодок на воде - было, конечно, слишком высоко, чтобы различить людей в них. Интересно, заметили рыбаки имперские самолеты? Вполне возможно, но это не имеет значения - предупредить ивирских военных они все равно не успеют. Другое дело, если у ивирцев здесь размещены наблюдательные посты, соединенные со штабом телефонной связью... а это вполне возможно. Не настолько же они беспечны, чтобы вовсе не следить за берегами, особенно, когда война уже началась! Правда, напарник, Кайрен, побывавший в бою у Анлакара, уверен, что именно настолько.
   Самолеты миновали берег и свернули немного южнее, держа курс на ивирский аэродром. Вскоре горы Кемики остались позади. Ударная группа летела уверенно: не настолько велик Инчи, чтобы здесь можно было заблудиться, а минувший день пилоты потратили на изучение карт. Все знали свои цели наизусть; глядя вниз, Амадин узнавал особенности ландшафта, отмеченные на планах. Небольшой мыс, похожий на клинок ножа, врезающийся в океан. Речка, рассекающая надвое хиаценеровый лес. Холмистая долина, а дальше будет город и автомобильная дорога. И верно - почти сразу Амадин увидел внизу крошечные домики, понаставленные, казалось, без всякого смысла и порядка, и дорогу - тонкую темно-серую нить, вьющуюся между холмов. Он снова вызвал в памяти карту - город назывался Арази; аэродром, бывший их целью, лежал в паре десятков километров к югу. Они уже почти у цели!
   Так и есть - не долетая до Арази, лидеры ударной группы резко развернулись и взяли курс строго на юг. Шесть с половиной десятков самолетов промчались над городком; Амадин Ролан представил себе, как жители Арази задирают головы и таращатся в небо, заслышав рев моторов. Но это уже неважно: если кто-то и позвонит на аэродром, чтобы предупредить о приближении врага, там не успеют поднять тревогу.
   Имперская ударная группа соблюдала радиомолчание. Никто не отдавал приказов - все и так знали, что делать. План был расписан буквально по минутам. Над Арази группа разделилась на две. Пикировщики в сопровождении восьмерки "Сейкеров" двигались к аэродрому напрямую, "Альтакары" и вторая восьмерка истребителей по широкой дуге облетали городок с запада. Нападение последует с двух направлений. "Мерны", точно укладывающие бомбы в пикировании, разрушат взлетные полосы и уничтожат как можно больше самолетов прямо на земле. Задача "Альтакаров" - разбомбить ангары и топливохранилища. Если расчет на внезапность оправдался, имперцы вовсе не встретят в воздухе вражеских истребителей.
   Амадин Ролан остался в группе прикрытия пикирующих бомбардировщиков. Сегодня он шел ведомым, не ведущим, как менее опытный летчик. Ведущим выступал напарник, Феран Кайрен. Кайрен не старше Амадина по возрасту, они были в одном звании - секунд-лейтенантов - и имели примерно одинаковый налет, но Ролан прежде летал в основном на "Сейкере-1936", самом распространенном ксаль-риумском истребителе, и "Сейкер-марин", разработанный специально для палубной авиации, был ему не так привычен.
   Впрочем, "Марин" ему понравился - новая модификация, оборудованная тем же двигателем "Астрапио", была несколько меньше, легче и маневреннее. Существенно возросла дальность полета - с подвесным баком почти до восемнадцати сотен километров. Но сильнее всего изменилось вооружение: вместо восьми привычных 7,8-миллиметровых пулеметов "Фларент" морской истребитель нес пару 12-миллиметровых "Темпестов" над мотором и 24-миллиметровую пушку "Флойя", стреляющую через втулку винта. Превосходная машина - проворная и сильная. Пожалуй, лучший истребитель в мире; после нескольких децим тренировок Амадин Ролан готов был побиться об заклад на что угодно. У ивирцев, конечно, ничего подобного быть не может.
   Наконец, впереди показался аэродром. Он был не слишком велик - три взлетные полосы, даже не бетонированные, просто утрамбованная земля. Н-да, в сезон дождей здешним летчикам не позавидуешь. Вдоль взлетных полос выстроились в ряд ангары, приземистые коробки из кирпича и дерева, с двускатными крышами, которые так и подмывало обозвать "хлевами" - настолько разительным было сходство. Склады горючего и запчастей, мастерские, немногочисленные зенитные пушки, защищенные сложенными в кольцо мешками с землей. По сравнению с огромным ксаль-риумским аэродромом на Анлакаре, где базировались тяжелые бомбардировщики, все это смотрелось просто убого.
   "Но и анлакарский аэродром был захвачен повстанцами, - напомнил себе Амадин. - Так что не спеши заноситься!"
   Так, что в небе? Амадин вертел головой, осматриваясь, и быстро убедился, что застать ивирцев врасплох все же не удалось. По крайней мере, не совсем - над аэродромом уже барражировало несколько самолетов. Бипланы с пузатым фюзеляжем, двигателем воздушного охлаждения и минимумом расчалок между верхним и нижним крылом. Лейтенант сразу опознал "Бреззы" - самолеты анадриэльского производства, к слову, одни из лучших истребителей-бипланов в мире. Амадину самому довелось опробовать такой в воздухе: по скорости, конечно, ему до "Сейкера" далеко, зато маневренность, особенно на горизонтальных виражах, впечатляет. Ну, и четыре крупнокалиберных пулемета - вполне серьезное вооружение. У ксаль-риумских пилотов "Бреззы" почему-то получили кличку "Акриба"1.
   Несколько истребителей - пять или шесть - уже были в воздухе, другие спешно выруливали на взлетные полосы. Похоже, кто-то все-таки успел послать предупреждение на аэродром. Удивляться нечему - пусть ивирцы никогда не отличались склонностью к аккуратности и дисциплине, они все же не слепцы! В любом случае, предупреждение явно запоздало - ксаль-риумцы достигли аэродрома, когда большинство истребителей еще находились на земле.
   Только теперь ожил радиопереговорник.
   - Внимание, группа "Сфирани", это "Сфирани-1"! - прозвучал в наушниках Ролана голос командира истребительной группы "Красотки Тар", терц-капитана Нэвиса Керро. - Атакуем противника в воздухе. Повторяю, цель - "Акрибы"!
   - Ролан, - это был Кайрен. В голосе ведущего, прерываемом сухим потрескиванием помех, угадывалось возбуждение. - За мной! Покажем этим этажеркам!
   - Вас понял, ведущий, - по-уставному отозвался Ролан и усмехнулся.
   "Марин" Кайрена, с бортовым номером "088", устремился навстречу ивирским самолетам, еще не успевшим набрать высоту. Амадин последовал за ведущим. Атака развивалась по плану: истребители расчищают путь "Мернам", пикировщики громят аэродром. Классика, что называется, а что здесь еще придумаешь? Дело представлялось несложным - восемь современных "Сейкеров" против пяти-шести анадриэльских бипланов.
   Внезапно впереди - довольно далеко - распустился огненный цветок и тут же пропал, оставив после себя бесформенный сгусток дыма. Затем еще и еще. Ивирцы, наконец, развернули зенитки. Впрочем, у них было всего несколько пушек, и стреляли зенитчики неточно. Разрывы снарядов не создали сплошную стену на пути приближающихся аэропланов неприятели, как следовало бы. Похоже, ивирцы ударились в панику: палили они явно наугад, разрывы вспыхивали редко и хаотически. Так можно разве что напугать вражеских пилотов, да и то, если они совсем уж неопытны. Не то, чтобы Амадин часто бывал под обстрелом в прошлом, но, как ни странно, страха не ощутил. Недавняя неуверенность ушла бесследно, уступив место хладнокровной сосредоточенности.
   Кайрен бросил "Сейкер" вниз, пикируя на анадриэльцев, то же сделали и остальные. Четыре пары истребителей с черно-золотыми полосами на крыльях и фюзеляжах, как охотящиеся фалькиды2, падали сверху на бипланы, крылья которых украшали огромные ярко-желтые круги, окаймленные красным. Расстояние стремительно сокращалось, ивирские пилоты попытались выйти из-под огня, понимая, что столкновение не сулит им ничего хорошего. Ролан увидел, как Кайрен открыл огонь, от крыльев "Сейкера" к избранной в качестве цели "Бреззе" потянулись желтовато-зеленые пунктиры трассеров. Ивирец промедлил с маневром, тяжелые пули навылет прошили оба крыла справа - и верхнее, и нижнее. "Брезза" вильнула в сторону, и Амадин хотел добить ее, но понял, что не успевает. Ивирский истребитель мелькнул в стороне и пропал из виду, и Пармикул с ним. Он уже поврежден и вряд ли опасен; возможно, кто-то другой его прикончит.
   - Хороший выстрел, Феран, - одобрил Амадин.
   Напарник не ответил. Выведя самолет из пике - на несколько секунд дыхание перехватило от перегрузки - Амадин торопливо осматривался, но сориентироваться в обстановке было трудно. Все обратилось в хаос, "Сейкеры" атаковали "Бреззы", которые пытались построиться в оборонительное кольцо. Истребители с черно-золотыми и красно-желтыми гербами кружились в танце смерти, но было ясно, что у ивиицев нет шансов: на стороне имперцев все преимущества. Вскоре Амадин Ролан без малейшего удивления увидел, как один из бипланов летит вниз; половины верхнего крыла у него не было, и позади толстого фюзеляжа тянулся густой дымный след. Между тем "Мерны" уже вышли на цель и атаковали с крутого пикирования. Бомбы обрушились на аэродром, перепахивая взлетные полосы и превращая самолеты в пылающие груды обломков. Один из взрывов прогремел посреди линии подготовленных к спешному взлету истребителей, расшвыряв те, как бумажные самолетики. Амадин невольно содрогнулся, представив себе, что случилось с пилотами в кабинах.
   Вдвоем с Кайреном они на бреющем полете промчались над аэродромом, расстреливая недобитые бомбами самолеты прямо на взлетных полосах. Ролан бил короткими очередями, экономя патроны, которых не так уж много. Боекомплект к "Темпестам" составлял по триста шестьдесят выстрелов на ствол, и пулеметы могли "съесть" их за двадцать секунд. К пушке было всего шестьдесят выстрелов.
   Пули и снаряды впивались в беззащитные аэропланы на земле. Аэродром был охвачен хаосом и паникой - бомбы пикировщиков причинили, кажется, даже больший урон, чем ожидалось. Все вокруг было в дыму и огне. Ролан видел, как внизу суетятся люди, было не понять - пытаются они тушить пожары или просто разбегаются, спасаясь от огня. Зенитки уже не стреляли: либо разбомбили и их, либо расчеты просто бросили орудия.
   Неожиданно среди дыма, стелющегося над летным полем, промелькнуло нечто ярко-красное. Амадин резко повернул голову, и убедился, что ему не померещилось: поле пересекала огромная цистерна на восьми колесах, буксируемая гусеничным тягачом. На ядовито-красном борту были черными буквами нанесена какая-то надпись. Не нужно было уметь читать по-ивирски, чтобы понять - что внутри цистерны.
   - Феран, - бросил Амадин. - Видишь, справа?
   - Вижу! - тут же откликнулся Кайрен. - Хорошая мысль, Амадин!
   Два "Сейкера" заложили крутой вираж над полем. На мгновение у Ролана потемнело в глазах; он даже испугался, что потеряет сознание или не справится с управлением, и самолет врежется в землю. Но Творец миловал, "Марин" послушно выровнялся на курсе. Цель была уже в пределах досягаемости, и Аманди Ролан вдавил гашетку. "Темпесты" загромыхали, плюясь зажигательными пулями, несколько раз басовито рявкнула пушка. Отдача заставила легкий "Марин" затрястись всем дюралюминиевым корпусом. Кайрен тоже разряжал оружие, пули и снаряды вспороли металлический борт цистерны, и наружу хлынули прозрачные струи.
   Как выяснилось, в отдельных ситуациях ивирцы могут быть очень даже расторопны. Во всяком случае, те, что были возле разбитой цистерны, драпанули с впечатляющим проворством. Два "Сейкера", быстро набирая высоту, промчались над цилиндрической алой емкостью, и почти сразу позади громыхнуло. Амадин Ролан обернулся и увидел, как гриб рыжего огня и жирного дыма поднимается вверх. Струи пылающего бензина хлынули во все стороны, и по летному полю разлилось огненное море.
   Лейтенант удовлетворенно хмыкнул и отвернулся. Весь бой продлился считанные минуты, но от ивирского аэродрома мало что осталось. "Альтакары" второй группы, должно быть, уже на подходе, но им оставили немного работы. Определенно, атака "Красотки Тар" увенчалась успехом, и, похоже, ударная группа даже не потеряла ни одной машины...
   Дальнейшие события развивались мгновенно и внезапно. Только Амадин подумал, что задача выполнена, и сейчас должен последовать приказ возвращаться на авианосец, из плотной дымовой завесы, созданной пожарами на земле, вывернул самолет. "Брезза". Биплан выглядел не очень хорошо - потрепанные, опаленный - но в воздухе держался уверенно, и, резко развернувшись, устремился в атаку на "Сейкер" Ферана Кайрена. У кромок крыльев затрепетали огненные языки, нити трассеров потянулись к имперскому истребителю и прошили фюзелях. Феран отвернул, пытаясь уйти с линии огня, но проклятый ивирец оказался упорен. Новая очередь, и лишь везение позволило ксаль-риумцу избежать пуль.
   Ролан среагировал автоматически, ни о чем не думая. Все-таки, не зря его учили в военной летной школе: лейтенант действовал мгновенно, не тратя бесценные секунды на растерянность. Ивирский пилот сосредоточил все внимание на подбитом самолете Кайрена и не заметил, как "Сейкер" Амадина вышел ему в хвост. Неказистый биплан оказался в перекрестии прицела, и Ролан надавил на гашетку, уже не задумываясь ни о боеприпасе, ни о сохранности оружия.
   "Флойя", 24-миллиметровая автоматическая пушка, получила у пилотов прозвище "Гранг". Действительно, в раскатистом басовитом грохоте ее выстрелов угадывались металлические нотки. Отдача заставила "Сейкер" содрогаться; это было сродни гонки на автомобиле по изрытой ухабами дороге. Пушка отличалась внушительной убойной силой - хрупкой "Бреззе" хватило бы и одного попадания. Если бы оно было, а Ролан промазал. Чуть поторопился открыть огонь, и в результате, трассеры снарядов "Гранга" и пуль обоих "Темпестов" прошли вплотную к ивирцу - буквально среди расчалок между верхними и нижними крыльями - но биплан остался цел. Амадин едва не застонал от досады. Пармикул, было так близко! Ведь почти попал! Но почти, как известно, не считается.
   По крайней мере, главную задачу ведомого он выполнил. Ивирский пилот понял, что оказался на прицеле, и со второй попытки ксаль-риумец так не оплошает, и предпочел не искушать судьбу. "Брезза" круто ушла влево, развернулась почти кверху брюхом и нырнула вниз, Амадин не стал преследовать.
   - Феран? - окликнул он через радиопереговорник. - Ты как?
   - Вроде терпимо, - пришел ответ через несколько секунд. - В воздухе держусь. Думаю, до "Красотки" дотяну.
   Его "Сейкер" держался чуть выше. Амадин догнал ведущего и поравнялся с ним, теперь они летели бок о бок. Между кончиками крыльев было не больше десяти метров. Ролан видел дыры, оставленные пулями ивирца в корпусе истребителя Кайрена - ближе к хвосту - но, кажется, обошлось. Обошлось, но чудом - все-таки они слишком рано уверовали в победу.
   - Спасибо, Амадин, - проворчал Феран. В его голосе была досада и смущение. - Признаюсь, я не заметил этого ублюдка, пока он не прострочил мой самолет насквозь, как швейная машинка.
   - Пустое, - отозвался Ролан, оглядываясь.
   Аэродром продолжал гореть и взрываться. Ивирских самолетов в небе больше не было видно. Амадин не знал, куда пропал тот, которого он чуть не подбил. Возможно, кому-то другому повезло больше, а может быть, ивирец-летчик сам понял, что все уже потеряно, и предпочел ретироваться, не жертвуя собой просто так. Как бы то ни было, вскоре пришел ожидаемый приказ:
   - Группа "Сфирани", это "Сфирани-1". Дело сделано, парни, возвращаемся домой. Отлично поработали.
   "Пожалуй", - мысленно согласился Амадин, поборов искушение еще раз оглянуться на пылающий аэродром. Нескоро ивирцы его восстановят, да и самолетов на Инчи, похоже, уже не осталось. Большая часть сожжена прямо на земле: все-таки расчет на внезапный удар оправдался. Досадно, конечно, что не удалось записать сбитого на свой счет...
   Имперская авиагруппа возвращалась на "Тамарию". Позади поднимались к небу колонны густого дыма.
  

Инчи. Часом позднее.

  
   Иль-Суми выскочил из машины. Глядя на картину хаоса и разрушения, ивирец сдерживал проклятия. Казалось, здесь устроили кровавую оргию все котуры, сколько ни породила их преисподняя. Огонь, дым и развалины. Догорали остовы самолетов. В подводы и автомашины с бело-зелеными полосами на боках и крыше грузили раненых3. Кое-где пытались гасить огонь, у одного из ангаров стояла пара пожарных машин, и люди заливали пламя струями воды из брандспойтов. Но это было все равно, что лить в рот мертвецу микстуру от кашля. Аэродрома просто не существовало.
   Генерал Блистательной Гвардии стиснул зубы и покосился на своего коллегу-конкурента. Тегейни стоял с другой стороны от штабного автомобиля, заложив руки за спину. На лице командующего гарнизоном Инчи застыло нарочито непроницаемое выражение. Интересно, что он прячет за показным бесстрастием? Гнев? Страх? Досаду? А может быть, злорадство? Иль-Суми был уверен, что до начала Лета боевые действия на Инчи не начнутся. Генерал гвардии взял на себя командование обороной, потеснив Тегейни, чего тот не мог простить. И, коль скоро командует иль-Суми, он же в ответе за все происходящее. Весьма возможно, в мыслях Тегейни уже прикидывает текст шифрованной телеграммы, которую отправит в Лакрейн. Где непременно будут строки: "С сожалением извещаю, что усти-гинелем иль-Суми не были приняты своевременно необходимые меры по обеспечению обороны острова, и в результате, налет ксаль-риумской авиации привел к полному уничтожению нашего аэродрома".
   - Что здесь стряслось? - прорычал гвардеец.
   Тегейни покосился на него с той же равнодушной миной.
   - Авианалет, генерал иль-Суми, - его голос был подстать лицу. - Выжившие докладывают, что несколько десятков ксаль-риумских аэропланов внезапно появились над островом. Тревога не была поднята своевременно, и неприятель захватил нас врасплох. Результат вы видите.
   - Я все вижу! - отрезал иль-Суми. От него не ускользнуло замечание Тегейни относительно "не поднятой своевременно тревоги", что укрепило генерала Блистательной Гвардии в его подозрениях. - Нет нужды объяснять то, что ясно и так! Я спросил вас: как такое могло произойти? Откуда здесь ксаль-риумские самолеты, если их ближайший аэродром - на Сейрине? Это две тысячи миль в оба конца! У какого аэроплана достанет горючего на такой перелет?
   - Вы правы, генерал, - спокойно согласился Тегейни. - У моего советника, капитана Ямады, есть теория. Если вы пожелаете выслушать, - вот теперь в голосе бывшего командующего гарнизоном совершенно отчетливо проскользнули издевательские нотки.
   Несмотря на злость, иль-Суми предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Он еще не мог решить, как следует реагировать. Гвардеец кивнул, и невысокий агинарриец, молча стоявший рядом с Тегейни, выступил вперед.
   - Действительно, - сказал он, - помимо тяжелых бомбардировщиков, ни один самолет не имеет достаточно горючего, чтобы преодолеть путь от Сейрина до Инчи и обратно. Но аэродром был атакован легкими одномоторными аэропланами. Этому может быть только одно объяснение: палубная авиация. В составе западной эскадры есть авианосец. "Императрица Тамария".
   Тегейни поджал губы. В составе флота Блистательного Ажади авианосцев не было, ивирские адмиралы считали эти корабли бесполезной новомодной диковиной. Но объяснение агинаррийца действительно было единственно возможным.
   - Информация о задержке вражеского наступления была ложной, - продолжал меж тем наемник. - Главные силы неприятельского флота остались в базе, чтобы создать видимость, будто ксаль-риумцы не собираются ничего предпринимать до прибытия подкреплений. Между тем авианосец скрытно вышел к Инчи, достиг острова и нанес удар.
   - Владыка котуров, забери этих ублюдков! - не удержался от ругательства иль-Суми. - Если это правда, теперь и основной флот выйдет к Инчи.
   - Несомненно, - кивнул Тегейни. - Кроме того, нельзя забывать, что имперский авианосец все еще здесь. Где-то возле острова, достаточно далеко, чтобы мы не могли его обнаружить, но достаточно близко, чтобы самолеты могли достичь Инчи. Из чего следует неприятный вывод: налеты продолжатся. Имперцам нечего бояться. Теперь, когда уничтожен аэродром, мы ничего не можем им противопоставить. Они будут прилетать раз за разом и бомбить все, что сочтут нужным, пока не подоспеют главные силы, - генерал пожевал губами, словно бы в задумчивости, и негромко проговорил. - Признаться, сейчас я даже испытываю некоторое облегчение при мысли о том, что не мне придется докладывать о случившемся в Лакрейн. Блистательный султан, боюсь, не будет рад услышать такие вести.
   Иль-Суми резко развернулся в сторону собеседника. На лицо Тегейни вернулась каменная маска невозмутимости, но намек был более чем прозрачен. "Ты сместил меня с поста командующего гарнизоном? Прекрасно, вот ты и объясняй султану, что произошло, - так следовало понимать слова генерала, - А уж я позабочусь о том, чтобы в Лакрейне узнали все подробности случившегося".
   Командующий гвардейского полка подавил очередной приступ злости. Эмоции сейчас не помогут, напротив, нужно сохранять хладнокровие и думать быстро.
   - Видимо, наша оборона оказалась недостаточно эффективной, - произнес он, глядя в глаза Тегейни. - Жаль, что у меня не было достаточно времени, чтобы реорганизовать ее должным образом.
   На угловатом лице генерала не дрогнул ни один мускул, но иль-Суми был уверен, что тот понял смысл сказанного. "Лучше не пытайся - себе дороже выйдет. Как оправдаться, я найду. Свалю всю вину на тебя. Султан благоволит Блистательной Гвардии, из нас двоих - кому он, по-твоему, поверит?"
   - Как бы там ни было, сейчас не столь важны причины, сколь последствия, - произнес Тегейни. - Мы должны найти выход из сложившейся ситуации.
   Прекрасно, он понял. Это уже было предложение перемирия: вместе придумать надлежащее оправдание, которое позволит им обоим избежать гнева султана. Иль-Суми с полминуты смотрел на догорающий аэродром, затем перевел взгляд на агинаррийского наемника.
   - Кстати, а что ваши соплеменники, Ямада? - сухо поинтересовался он. - Летные офицеры? Где они? - возможно, удастся обвинить в потере аэродрома нерадивых наемников. Да, пожалуй, это наилучший выход.
   Северянин ответил прямым взглядом.
   - Лейтенант Сингити и лейтенант Катори, как только стало известно о появлении над Инчи вражеской авиации, подняли в воздух истребительную группу, - сказал он. - Они вступили в бой, но у ксаль-риумцев было слишком явное преимущество. Оба погибли в воздухе.
   - Тем лучше для них, - бросил иль-Суми, прикидывая, как половчее переложить вину на плечи погибших наемников. - Блистательный Ажади платил им за то, чтобы они защищали Инчи. Коль скоро они не справились, смерть - достойное наказание, - ивирец зло усмехнулся. - Запомните мои слова, Ямада. К вам они относятся в той же степени, что и к вашим... погибшим коллегам. Всем нам предстоит выполнить волю султана или умереть.
   Северянин слегка поклонился:
   - Я помню свой долг, генерал.
  

"Император Атарен". Флагман соединенных сил Ксаль-Риума и Фиарра.

83 Весны.

  
   - Последние сообщения от капитана Норвета, - Лагрин Тейран положил на стол лист бумаги. - Только что расшифрованы.
   - И что там? - осведомился Дэвиан Каррел.
   - Все благополучно, господин префект, - Тейран взял ручку и поставил на карте несколько новых фиолетовых крестов в дополнение к уже имеющимся. - Ваш расчет на внезапный удар, судя по всему, оправдался.
   - Благодарю, Тейран, - Дэвиан хмыкнул, изучая карту.
   Нанесенные чернилами кресты темнели по всему острову; цифры отмечали дату и время уничтожения каждого объекта. Аэродром стал первой добычей "Красотки Тар", и атака прошла превосходно. Ивирцы на Инчи лишились авиации, и ксаль-риумцам уже мало что могло помешать. Авианосец держался в полусотне миль от восточного побережья острова, раз за разом направляя самолеты на атаку очередной цели. Пилотам пришлось работать на износ - только вчера "Тамария" атаковала Инчи шесть раз. Имперские самолеты налетали волна за волной - пока половина была в воздухе, другие перезаправлялись и снаряжались боеприпасами, чтобы, в свою очередь, взлететь с авианосца и нанести еще один удар.
   Аэродром, база торпедных катеров, батареи береговой обороны. Четыре из семи 300-миллиметровых пушек были уничтожены бомбами "Мерн" и "Альтакаров". Налету подверглись также казармы ивирского гарнизона. Пикировщики разбомбили здание штаба и несколько военных складов. Безнаказанные бомбежки, надо полагать, оказывали сильное деморализующее действие на ивирских солдат.
   Не совсем безнаказанные, впрочем. Зенитные орудия и пулеметы у ивирцев еще оставались, и за два дня они сбили с небес пять имперских самолетов, еще столько же были серьезно повреждены и едва дотянули до авианосца. Но остановить налеты зенитчики не могли.
   Главные силы вышли в море позавчера, еще до того, как с "Тамарии" пришло подтверждение о первом ударе по Инчи и уничтожении аэродрома. За два дня соединенный флот преодолел восемьсот миль, и к вечеру 83 Весны находился в двухстах милях восточнее Инчи. Завтра к утру остров уже появится на горизонте.
   Лагрин Тейран кашлянул.
   - Как вы полагаете, господин префект, ивирцы знают, что мы уже на подходе?
   - Скорее всего, - кивнул Дэвиан.
   Он удивился бы, если на Сейрине не было осведомителей, которые донесут в Лакрейн о выходе флота из базы. Кроме того, хоть Дэвиан и старался избегать других ивирских островов, несколько раз на горизонте показывались корабли. Рыбачьи фелуки под треугольными парусами спешили убраться с пути надвигающегося флота. Тейран, капитан Илевер Танн и фиаррийский командующий Аврон предлагали топить встречные суда, но Дэвиан не дал разрешения. Не из щепетильности - уже не было смысла соблюдать секретность. Сами по себе постоянные бомбежки не могли не дать понять командующим обороной Инчи, что неприятель на подходе.
   - Восточный Флот уже начал штурм Кехребара, - сообщил Тейран, и тут же добавил со скрываемым злорадством, - Однако Магистр Грант не добился успеха. Ивирцы на Кехребаре сопротивляются упорнее, чем он ожидал.
   - Будем надеяться, на Инчи оставлены не столь... стойкие полки, - ответил Дэвиан.
   - Насколько нам известно, так и есть, господин префект, - заметил начальник штаба Западной эскадры. - Оборона Инчи составлена наполовину из солдат, собранных по периферийным островам, наполовину из местного ополчения. Сомнительно, чтобы они могли сравниться с нашими войсками по выучке и вооружению.
   Субпрефект воинственно сжал кулаки. Кажется, даже Тейран заразился настроением Илевера - во что бы то ни стало взять Инчи прежде, чем Восточный Флот захватит Кехребар, и утереть нос Матису Гранту.
   Оставив высказывание начальника штаба без ответа, Дэвиан подошел к распахнутому иллюминатору, подставив лицо под поток свежего воздуха. Море несколько смягчало дневной зной, да и к вечеру он пошел на убыль. Солнце уже почти скрылось за горизонтом на западе, красно-оранжевый свет ударил в глаза. "Атарен" шел во главе колонны из четырех огромных линкоров соединенного флота. Прямой форштевень резал невысокие пологие волны. Две огромные башни с длинноствольными тяжелыми орудиями были направлены по-походному, точно вперед, дула пушек пока еще закрыты увесистыми заглушками. Сизый дым валил из двух высоких плоских труб. На траверсах линкоров с обеих бортов держались подразделения эсминцев; остальные силы оберегали высокобортные, громоздкие военные транспорты и корабли обеспечения.
   Завтра обитатели Инчи увидят ксаль-риумский флот.
  
   1 Акриба (староимп. "стрекотуха") - прыгающее насекомое, похожее на кузнечика.
  
   2 Фалькида - небольшая, быстрая хищная птица.
  
   3 Белый и зеленый - традиционные цвета военных медиков, одинаковые для всех армий Дагериона.
  
  
  

ГЛАВА 4

  

Лакрейн. Столица Ивирского Султаната. 83 Весны.

  
   То, что столица на военном положении, бросалось в глаза сразу, стоило пройти по улицам. Всюду, куда ни бросишь взгляд, можно было увидеть вооруженных людей, многие из которых принадлежали к Блистательной Гвардии. Гвардейцы оправдывали собственное имя - их красно-желтая форма бросалась в глаза издалека. Прямо скажем, не лучшее обмундирование для современной войны, но Блистательные - личная гвардия ивирского султана - не желали признавать тот факт, что времена изменились. Так же, как сам султан.
   Метрополия готовилась к обороне, но Арио Микава понимал, что даже не угроза высадки ксаль-риумцев заставляет Ажади стягивать войска к Лакрейну. Близ столицы было расквартировано почти сто двадцать тысяч солдат, а в самом городе султан разместил пятьдесят тысяч Блистательных. То есть почти две трети гвардии. Ажади не доверял собственным приближенным, которые, воспользовавшись войной, вполне могли попытаться устроить переворот. Надо признать, у него были причины для недоверия: Арио Микава не сомневался, что кое-кто из ивирских вельмож подумывает над возможностью вступить в сговор с ксаль-риумцами, чтобы скинуть султана с трона и занять его место. Да и в народе известие о войне не вызвало патриотического подъема, на который рассчитывал Ажади Восьмой. Немногие винили в начале войны султана - по крайней мере, не у многих нашлась смелость говорить об этом вслух. Но большинство простонародья восприняло новость с покорным равнодушием, рассуждая прагматически: победит султан - будет платить дань его беям, победит Империя - будем платить императорским наместникам. Ивирская знать веками добивалась того, чтобы превратить собственных подданных в безропотное стадо, которое можно стричь, а когда захочется - и резать. Сегодня Ажади Восьмой и его приближенные пожинали плоды.
   Султану не осталось ничего другого, кроме как придержать отборные войска, которые можно было бы использовать для обороны Кехребара, Инчи или Янгина, пока собственная столица не обратилась против него. Большую часть времени он проводил в Главном Штабе, где офицеры из верховного командования армии и флота планировали боевые действия - то есть спорили, потрясали кулаками и изощрялись в проклятиях на головы ненавистных имперцев. К счастью, вмешательство Ажади Солнцеподобного и его приближенных в войну этим пока и ограничивалось, добиться чего стоило Арио Микаве немалых усилий. Агинарриец был признателен иль-Кедаму. Разумеется, ивирский торговец оружием сотрудничал с агентами Сегуната исключительно ради собственной выгоды, но прикормленные им дворцовые вельможи и офицеры оказались весьма кстати. Султан раздавал приказы, подчиненные кланялись и рапортовали, и этим дело ограничилось. У северян был собственный план, который вмешательства султана не предусматривал.
   Сейчас капитан-агинарриец сидел за столом в собственном кабинете и был занят тем, что изучал очередные сводки боевых действий, пришедшие с Кехребара, сравнивая их с неофициальными донесениями, передаваемыми его собственными наблюдателями. На улице уже успело стемнеть, и пришлось включить настольную лампу. Микава устало протер глаза, налил себе немного аржуса, уже давно успевшего нагреться, и вернулся к бумагам.
   События у Кехребара разворачивались вполне предсказуемо. Магистр Матис Грант воевал очень... по-имперски. То есть - осторожно, без лишней спешки и ненужного геройства. Он располагал подавляющим преимуществом в тяжелой артиллерии, его авиация полностью господствовала в воздухе, и Магистр пользовался этим, сочетая обстрелы с моря с авиаударами, наносимыми тяжелыми бомбардировщиками с анлакарского аэродрома. Бомбы и снаряды перепахивали ивирские оборонительные позиции, выводя из строя орудия, руша блиндажи и укрепления, уничтожая сотни солдат, а выживших вгоняя в ужас и ступор. Доставалось и городу, конечно: отдельные бомбы падали на Сафири, и султан Ажади уже объявил на весь мир о многочисленных жертвах среди гражданского населения. Газеты Восточной Коалиции подхватили весть за султаном, разразившись гневными статьями. Известные политики и дипломаты с их страниц напоминали о необходимости соблюдать Виктэрскую конвенцию1. Разумеется, после этого ничего не изменилось, Матис Грант продолжил обстрелы с прежней интенсивностью. Да и заявления Ажади - Микава знал это наверняка - сильно преувеличивают действительность. Все-таки, целенаправленных ударов по невоенным объектам ксаль-риумцы не наносили.
   Действительно, весьма типичная для Ксаль-Риума манера воевать. Да и не только для Ксаль-Риума, так же сражалась и в эпоху Гайонской Империи, и Принципиона. Вместо стремительных прорывов и смелых маневров - методично, неспешно давить на противника, подтачивая его оборону и волю солдат к сопротивлению. Владея континентом, имперцы всегда располагали превосходством в ресурсах над соперниками-островитянами, а потому война на истощение была для них родной стихией, и они привыкли не торопиться. В осаде Империя - вернее, Империи - не знали себе равных, и если уж брали врага в кольцо, то всегда доводили дело до конца. Спокойно, планомерно и аккуратно, избегая ненужных потерь. В этом их сила, и в этом же их слабость. Методичность - значит предсказуемость. Если ты знаешь, что в той или иной ситуации сделает один имперский командующий, ты знаешь, что сделает любой из них. По крайней мере - почти любой.
   В общем, у Кехребара, на первый взгляд, все развивается по плану. Пока султан со своими генералами призывают гнев Всевластного на головы ксаль-риумцев, Магистр Грант осадил остров, тяжелые бомбардировщики с Анлакара ровняют с землей все обнаруженные военные объекты, а Восточный Флот ведет перестрелку с батареями береговой обороны. Довольно успешно, надо признать - большинство тяжелой артиллерии уже выведено из строя обстрелами и бомбардировками. Ивирские артиллеристы делали, что могли. Наблюдатели с Кехребара передали о зафиксированных попаданиях в ксаль-риумские корабли и о пожарах на двух линкорах, включая флагманский "Велизар I". Однако все пять линейных кораблей оставались в строю. Когда Грант уверится, что оборона острова подавлена в достаточной степени, последует высадка десанта. Защитники Кехребара продержатся какое-то время - достаточно долгое, чтобы победа не показалась имперскому Магистру подозрительно легкой - затем сдадут город и отступят в непроходимые джунгли в западной части острова.
   Микава переключил внимание на доклад с Инчи. Здесь события развивались не совсем так, как планировалось. Во-первых, Микава не ожидал, что фиаррийский флот будет усилен имперской Западной эскадрой. Инчи представлялся целью второстепенной, и капитан-агинарриец был уверен, что фиаррийцы будут действовать там только собственными силами. Но нет, на Сейрин перебросили корабли с Кадара, и возглавил их никто иной, как сами принц Дэвиан Каррел - воспетый имперскими журналистами герой сражения у Анлакара.
   Это известие обеспокоило капитана Микаву. Он был уверен, что главный удар ксаль-риумцы нанесут от Кадара по Кехребару, и, казалось бы, все подтверждало его предположение. Но корабли принца Каррела, идущие на Инчи... этого план не предусматривал. На Инчи не было подготовлено для неприятеля никаких особенных сюрпризов, все внимание Микава и его люди сосредоточили на Кехребаре. У них было не так много ресурсов, чтобы превратить в западню каждый крупный ивирский остров, тем более что требовалось соблюдать максимальную секретность. Но что, если кто-то выдал тайну, или просто ксаль-риумцы догадались об угрозе? Не поэтому ли Западную эскадру и принца перебросили на Сейрин? На самом деле, Инчи был бы не худшим плацдармом для продвижения вглубь ивирских территорий, чем тот же Кехребар. Однако, если так, почему лучшие силы ксаль-риумского флота, как и ожидалось, наступают с севера?
   Загадка. Впрочем, Микава быстро сориентировался в ситуации - все-таки, не напрасно его считали одним из лучших офицеров в отделе планирования боевых операций в Верховном Штабе Сегуната. Он легко нашел ответ, и тот даже показался агинаррийцу до разочарования банальным. Император Велизар не слишком жаловал племянника - в свое время это уже стало причиной назначения принца Дэвиана префектом на Западную эскадру. То же самое повторилось и сейчас: Император решил отправить принца, который и так после успеха у Анлакара обрел слишком большую популярность, туда, где не ожидалось значимых событий. Действительно, разгадка оказалась просто и банальна, как сама эта жизнь...
   Как бы то ни было, принц Дэвиан принял командование соединенными силами Западной эскадры и фиаррийского флота, которые готовились к выступлению на Инчи. Готовились тоже по-имперски: тщательно и неспешно. Это выглядело правдоподобно, и на какое-то время Арио Микава исключил Инчи из своего внимания. А напрасно, как выяснилось - принц не стал медлить и ждать. Как и у Анлакара, он действовал стремительно и захватил ивирцев врасплох. Определенно, к нему нельзя подходить с той же меркой, что и к прочим военачальникам Ксаль-Риума. Дэвиан Каррел не из тех, кто сперва семь раз отмерит, потом один раз отрежет; хотя, и это тоже - одновременно и сила, и слабость...
   Итак, "Императрица Тамария" наносит по острову удар за ударом, а между тем главные силы флота, включая военные транспорты с солдатами, уже покинули Сейрин. Микава получил предупреждение от осведомителей, которых Седьмой Отдел генерала Мио Тинга внедрил на фиаррийскую базу. Что тут можно сделать? Да ничего, с досадой признал агинарриец - восточное направление ничем не прикрыто. Остатки ивирского флота недостаточно сильны, чтобы остановить неприятеля. Да Ажади и не согласился бы отправить их на восток, пока Матис Грант и его армада громят Кехребар.
   Принц Каррел возьмет Инчи, это ясно; в самом лучшем случае, остров продержится две децимы. Падение Инчи будет означать, что фиаррийцы и ксаль-риумцы полностью захватили контроль над восточными границами Ивира. Ажади придет в ярость, и нельзя предсказать, что он сделает. Но тут действительно уже ничего нельзя изменить, остается ждать развития событий и надеяться на стойкость защитников Инчи. К сожалению, это эфемерная надежда.
   Микава откинулся на спинку стула и помассировал затекшую шею. Затем собрал бумаги, запер в сейф и выключил лампу. До завтрашнего дня новости едва ли появятся.
  

"Император Велизар I". Флагман Восточного Флота.

  
   Грохот выстрелов разбудил Матиса Гранта. Магистр Восточного Флота вскочил с постели и потянулся за одеждой.
   - Даэмогос, что еще... - проворчал он, торопливо сунув руки в рукава форменного кителя.
   Пушки "Велизара Первого" громыхали вразнобой, вспышки выстрелов то и дело разрывали темноту снаружи. Не главный калибр - скорострельные универсальные 132-миллиметровки в бортовых башенках. Их рявканье сливалось в почти непрерывный гром, к которому примешивалось резкое "гран-гран-гран!" 36-миллиметровых зенитных автоматов.
   "Воздушный налет? Среди ночи?" - это казалось невероятным. Допустим, у ивирцев нашлось несколько бомбардировщиков, которые в силах дотянуть от главной базы на Янгине до Кехребара, хотя даже это очень сомнительно. И уж точно у них не может быть пилотов, выучка которых позволяет вести воздушные бои ночью!
   Матис Грант рывком распахнул дверь каюты и выскочил в коридор, где чуть не столкнулся нос к носу с молодым матросом. Молокосос отпрянул от неожиданности, затем торопливо выдохнул:
   - Господин Магистр, вахтенный офицер Монро просит вас подняться на мостик. Флот подвергается нападению!
   - Это я и сам заметил, - процедил Грант, стараясь выглядеть уверенно. - Что там стряслось?
   - Торпедные катера, господин Магистр!
   Значит, не авиация, но торпедные катера ничем не лучше. Эти кораблики получили в Восточной Коалиции и у ксаль-риумцев прозвище "черная саранча". Агинаррийцы широко использовали их во время Северной Войны. Не без успеха, надо признать: не один корабль ксаль-риумцев или восточников пошел на дно под ударами маленьких подвижных корабликов, подбирающихся на минимальную дистанцию и пускающих торпеды наверняка. У черной саранчи, как известно, очень большие челюсти, и если нет зерна, она охотно набросится на живую добычу...
   На ночь Восточный Флот отошел от Кехребара, держась вне досягаемости уцелевших береговых орудий. От ивирской обороны осталось уже немногое, Грант собирался начать штурм в ближайшие дни. Но, оказывается, у подданных султана еще сохранилось, чем можно огрызнуться.
   Магистр торопливо поднялся на мостик. Там, помимо вахтенного офицера терц-капитана Монро, уже был и командир корабля, прайм-капитан Нарвин Тариос. Судя по встрепанному виду, его тоже подняли из постели.
   Офицеры вглядывались наружу через большие застекленные иллюминаторы, рулевой отчаянно крутил штурвал влево. Палуба ушла у Гранта из-под ног: "Велизар I" накренился, совершая разворот на пределе возможностей. К сожалению, так быстро линкор в сорок четыре тысячи тонн не развернешь, к тому же на ночь большую часть котлов гасили, экономя мазут. Чтобы вновь вывести турбины на предельную мощность, уйдет не меньше часа, а пока "Велизар" вместо максимальных двадцати восьми узлов мог выдать от силы пятнадцать-шестнадцать. Огромный и неповоротливый, корабль превратился в удобную мишень для вертких катеров.
   Матис Грант занял место у иллюминатора рядом с капитаном Тариосом. Он не вдавался в расспросы, все и так было ясно. Ивирцы предприняли атаку, надеясь застать врага врасплох. Сколько у них катеров? Пармикул их знает, сам себе ответил Магистр. Эти небольшие кораблики можно спрятать в заранее подготовленном укрытии где угодно на побережье острова, а может, на одном из соседних небольших островков - Кехребар окружали десятки клочков земли, от мили до десяти в поперечнике, и на любом из них ивирцы могли обустроить небольшую замаскированную базу. Все-таки, вряд ли слишком много, иначе воздушная разведка должна была что-то заметить. Матис Грант мысленно выругал себя последними словами: он не предусмотрел подобной - очевидной, казалось бы - опасности!
   Ивирцы, однако, тоже допустили серьезный просчет. Они атаковали ночью, как и следовало сделать - вероятно, так учили их инструкторы-агинаррийцы, поднаторевшие в подобных коварных ударах из темноты. Однако их ивирские ученики не учли, что ночь ночи рознь. Сегодня было совсем не то, что тогда, на севере, когда агинаррийские катера выскакивали из тумана, белого, как молоко, такого густого, что, стоя на носу собственного корабля, ты не увидишь корму. Они были как призраки - смертельно опасные призраки. Но сегодня на небе не было ни облачка, поверхность моря казалась гладкой, как зеркало, и так же блестела серебром, отражая свет обеих лун. Видимость немногим хуже, чем днем, и внезапная атака у ивирцев явно не удалась.
   Это, впрочем, не значило, что угроза миновала. Хоть враг и был замечен на подходе к имперскому флоту, от атаки он не отказался. Катера маневренны и быстроходны - трудная цель. Каждый вооружен парой торпед - длинных стальных сигар с начинкой в добрых три центнера интерита2. Большинство матросов, да и офицеров Восточного Флота никогда не были в настоящем бою. Если люди ударятся в панику...
   Но Матис Грант с облегчением и удовлетворением отметил, что пока этого не произошло. В ночи, среди непрерывного рева и вспышек выстрелов, трудно было что-либо разобрать, однако Магистр отметил, что его корабли маневрируют вполне слаженно, и не похоже, чтобы артиллеристы охвачены страхом или растерянностью - пушки били часто, но не наугад. Прожекторы шарили яркими лучами по поверхности воды, и на глазах Гранта попавший в их свет ивирский катер оказался окружен стеной разрывов. Фонтаны воды на секунду скрыли маленький юркий кораблик из виду, а когда они опали, того уже не было...
   Бой продолжался. Ивирцы нападали хаотично, с разных направлений, и Матис Грант пренебрежительно усмехнулся. Н-да, если их и учили инструкторы-северяне, похоже, ученики не слишком внимательно отнеслись к наставлениям. Мощная артиллерия линкоров не позволяла противнику приблизиться достаточно, чтобы пускать торпеды наверняка, корабли сопровождения - лидеры, эсминцы, крейсеры - также вносили свой весомый вклад. Дезорганизованные атаки султанских катеров превратились скорее в бессмысленное самоубийство.
   Не успел Матис Грант подумать об этом, сбоку закричали. Молодой матрос-наблюдатель указывал руку вперед, и Магистр Восточного Флота, проследив за его рукой, увидел справа по носу "Велизара" небольшой, низкий силуэт. Близко. Слишком близко! Кому-то из ивирцев повезло проскользнуть незамеченным сквозь заградительный огонь ксаль-риумских кораблей.
   - Право руля! - выкрикнул капитан Тариос.
   Поздно... Катер был уже рядом - не промажет, и не увернешься. На носу маленького кораблика сверкали частые бело-желтые вспышки: стрелок за каким-то демоном палил по "Велизару" из крупнокалиберного пулемета, как будто пули могли причинить вред сорокатысячетонному линкору. Другое дело - торпедные аппараты; Матис Грант ясно видел в свете прожекторов две толстые трубы по бортам катера. Магистр выругался сквозь зубы и схватился за поручни, предчувствуя удар, который сотрясет корабль от носа до кормы, от киля до дальномерного поста наверху надстройки...
   Ивирцев подвело желание во что бы то ни стало поразить флагманский линкор. Им следовало пускать торпеды чуть раньше, но, видимо, командир катера хотел добиться гарантированных попаданий обеими торпедами, и решил еще чуть приблизиться к цели. Задержка сыграла для него роковую роль: неожиданно высокая колонна воды и пламени взметнулась в считанных метрах перед носом катера, и небольшой кораблик буквально встал на дыбы, словно норовистый конь, потерял скорость и управление, вильнул в сторону. Разумеется, стрелки "Велизара" не упустили свой шанс. Счетверенные 36-миллиметровые зенитные автоматы, приспособленные и для стрельбы по водным целям, взяли ивирцев на прицел. Ксаль-риумцы били длинными очередями, не жалея боеприпасов, и сотни снарядов за считанные секунды превратили катер в беспомощную развалину, быстро уходящую под воду.
   На этом все и закончилось, стрельба начала стихать и вскоре вовсе прекратилась. Уцелевшие ивирцы ушли обратно к Кехребару, Имперский флот восстановил строй, корабли обменивались радиосообщениями и перемигивались огоньками прожекторного семафора. Матис Грант остался на мостике и принимал доклады о потерях и уничтоженных вражеских кораблях.
   О потопленых ивирских катерах докладывали многие корабли флота. Если сложить все эти доклады воедино, получалось, что султан Ажади Солнцеподобный лишился сегодня пятидесяти, а то и шестидесяти торпедных катеров. Магистр Грант не был уверен, что столько наберется по всему Ивиру. Обычное дело, особенно во время подобных внезапных, хаотических схваток - собери все доклады, раздели заявленное количество вражеских потерь на три, и получишь более-менее правдоподобную картину. Так или иначе, трепку ивирцы сегодня получили.
   Все же их атака не была совсем безрезультатной. Из всех выпущенных торпед две нашли себе добычу. Лидер "Молния" водоизмещением в тридцать восемь сотен тонн едва держится на плаву. Команда делает все возможное, чтобы спасти корабль, но нет уверенности, что "Молния" не пойдет на дно. Тяжелый крейсер "Левиафан" получил торпеду в кормовую часть, лишился двух винтов из четырех и обоих рулей, и потерял управление. Потонуть "Левиафану" не грозит, но месте такие повреждения не исправить, придется тащить крейсер на буксире обратно в кадарскую базу и там ставить в док.
   В общем, ущерб невелик, боеспособность флота не снизилась. И все же, удар был унизителен. Кроме того, Матис Грант не был уверен, что ивирцы не попытаются снова. Возможно, сегодня уничтожены не все их торпедные катера, и в следующий раз они будут действовать более продуманно.
   Магистр Восточного Флота сжал кулаки и повернулся к капитану Тариосу.
   - Пожалуй, мы слишком надолго застряли у Кехребара, Нарвин. Завтра же мы начнем высадку войск на остров. Пора раздавить это змеиное гнездо.
  

Инчи. 84 Весны.

  
   Кеалах иль-Суми зло оскалился и жестом велел гонцу убраться с глаз подальше. Солдат верно уловил настроение генерала Блистательной Гварди и моментально исчез. Иль-Суми развернулся к Тегейни.
   - Наконец-то они явились, - гвардеец не удержался от ругательства. - Я уже начал бояться, что эти имперские скоты вовсе не появятся на горизонте.
   Тегейни кивнул с мрачным видом и ничего не сказал. Иль-Суми положил ладонь на эфес сабли у пояса. Рукоять лежала в руке как влитая - оружие было выковано больше ста лет назад одним из лучших оружейников в Лакрейне, освящено в главном столичном храме самим Первосвященников и подарено прапрадеду Кеалаха султаном Мезримом II. С тех пор оно передавалось в роду иль-Суми по наследству, от отца к старшему сыну. Привычное ощущение удобной рукояти в ладони помогло генералу успокоиться, гнев начал утихать, и Кеалах иль-Суми даже почувствовал что-то вроде облегчения. По крайней мере, ксаль-риумцы и их фиаррийские прихвостни здесь, а значит, можно сразиться в честном бою. Как они покажут себя, столкнувшись с лучшими воинами гвардии султана? Биться лицом к лицу - совсем не то, что бомбить с небес!
   Проклятые аэропланы. Из всего нового, что породила нынешняя нечестивая эпоха, это самое гнусное творение язычников с континента. Всевластный не дал человеку крыльев, и так должно было оставаться, но, увы... Ксаль-риумские отродья придерживались иного мнения и пользовались своей авиацией эффективно. Слишком эффективно: последние дни, с тех пор, как они сожгли аэродром, самолеты с имперскими опознавательными знаками то и дело появлялись над островом, сбрасывая бомбы всюду, где обнаруживали ивирских солдат или боевые позиции. Потери в людях были не так уж велики, но еще до появления вражеского флота выбита почти половина батарей береговой обороны, разрушены военные склады, арсеналы, сгорела часть казарм. Постоянные налеты оказали сильное влияние на солдат. Ополченцы, призванные из числа местного населения, тряслись крупной дрожью, едва заслышав в небе гул моторов, а некоторые уже разбегались в надежде отсидеться по домам. Иль-Суми приказал казнить дезертиров там же, где поймают, равно как и тех, кто давал им укрытие, но это не слишком помогло. Солдаты гарнизона, подчиненного Тегейни, были немногим лучше. Иль-Суми видел, как они то и дело таращатся в небеса, высматривая вражеские аэропланы, и поминутно соединяют кончики пальцев вместе жестом, призванным отвести беду.
   Среди Блистательных никого не убило, только несколько человек ранило или контузило. Кеалах иль-Суми с гордостью отметил, что гвардейцы страха не выказывают. Однако налеты повлияли и на них, воины полка иль-Суми после нескольких дней бомбежек были в ярости и жаждали крови ксаль-риумцев. Когда начнется вторжение, генерал не был уверен, что сможет удержать их от того, чтобы сразу броситься в бой.
   Зенитчики показали себя не с лучшей стороны - за пару дней сбили всего несколько самолетов. У летчиков одного из них хватило глупости выпрыгнуть с парашютами; обоих поймали ивирские солдаты. К тому времени, как иль-Суми узнал об этом, ксаль-риумцы уже были мертвы. Жаль - генерал собирался отдать их своим подчиненным. Среди гвардейцев его полка было несколько человек, весьма искушенных в науке заставить пленника молить о смерти как о высшей милости. То, что осталось от ксаль-риумцев после того, как солдаты Тегейни выместили на них свою злость, повесили на столбах на всеобщее обозрение. Но этого казалось генералу гвардии недостаточно.
   Ладно, довольно - одернул он себя. Раз неприятель здесь, значит, последует штурм, и можно будет сполна расквитаться за бомбежки. Любой ксаль-риумец или фиарриец, который попадет в руки Блистательных живым, пожалеет, что на поле боя для него не нашлось пули.
   - Готовимся к бою, - коротко бросил иль-Суми.
   Губернатор Назар иль-Кемаль, до сей поры безмолвно стоявший в стороне, закашлялся и побледнел.
   - Но... господин усти-гинель, разве неприятель не располагает подавляющим превосходством в силе?
   - И что с того? - иль-Суми ответил ему холодным взглядом.
   Толстяк вздрогнул, втянул голову в плечи, но все же договорил:
   - Быть может, имеет смысл... вступить с ними в переговоры и выслушать условия... их требования?
   - Вам повезло, губернатор иль-Кемаль, - генерал гвардии зловеще улыбнулся.
   - Повезло? - недоуменно вытаращился тот. - Но... в чем же?
   - В том, что вы являетесь гражданским лицом, - не прекращая улыбаться, пояснил гвардеец. - Если бы я услышал подобные слова от кого-либо, кто состоит на военной службе, я собственным клинком снес бы этому человеку голову, - Кеалах иль-Суми крепче сжал пальцы на рукояти, и побледневший губернатор отступил на пару шагов. - Но, коль скоро вы не являетесь военным, полагаю, трусость вам... простительна. В ваших советах, впрочем, я тоже не нуждаюсь. Поскольку Инчи на военном положении, вся полнота власти над островом переходит ко мне, как к командующему обороной. Посему, господин иль-Кемаль, возвращайтесь в свой особняк и до окончания боевых действий его не покидайте. Это приказ.
   - Д-да, господин генерал, - запнулся толстяк. - Я... вас понял, - он развернулся и поспешил прочь с удивительной для такой туши поспешностью.
   Генерал иль-Суми отвел взгляд от ретировавшегося губернатора и забыл о его существовании.
   - Мы будем сражаться до последнего человека, Тегейни, - сказал он. - Я ни от кого не потерплю разговоров о возможности капитуляции.
   - Кажется, генерал иль-Суми, я не заводил подобных речей, - холодно ответил тот, сложив руки за спиной. - Мои солдаты исполнят свой долг перед Ивиром и Блистательным Ажади.
   - А раз так, отправьте приказ на береговые батареи - немедленно открыть огонь по флоту неприятеля, - распорядился гвардеец. - Пришло время вашему протеже-северянину отработать свое жалование наемника.
  

"Император Атарен".

  
   Пороховой заряд изрыгнул огонь и дым, и тележка, на которой размещался гидроплан, рванулась вперед по развернутой на борт решетчатой ферме катапульты. В конце пути самолет отделился от подвижной платформы, клюнул носом и, казалось, готов был рухнуть в волны, но тут же выровнялся и, задрав нос, начал набирать высоту. Дэвиан Каррел проводил его взглядом. Биплан с поплавками под нижним крылом и черно-золотыми полосами на фюзеляже - развернулся по направлению к Инчи.
   Береговая линия острова протянулась вдоль горизонта, едва различимая с наблюдательного поста на верхнем мостике, всего двумя ярусами ниже рогатого купола дальномерной башенки. Дэвиан прильнул глазами к громоздкому бинокуляру и смог различить укрепление - внушительный бруствер из бетона, дополнительно усиленный толстым земляным валом. Над кольцевидной стеной торчал длинный ствол, прикрытый броневым колпаком. Одна из тяжелых пушек, которую не смогли уничтожить бомбардировщики с "Тамарии" - надежно прикрытая скальным козырьком, пушка была почти неуязвима для ударов с воздуха. Разумеется, ствол был направлен в сторону эскадры, приближающейся к Инчи. Дэвиану даже казалось, что он видит перед барбетом людей - крошечные фигурки направляли бинокли на море. Но, скорее всего, это был просто оптический обман, иллюзия - флот отделяло от острова слишком большое расстояние, чтобы можно было рассмотреть такие подробности.
   Интересно, что сейчас чувствуют ивирцы? О чем думают? Флот, который префект Дэвиан Каррел привел к Инчи, был не сравним с армадой, осаждающей Кехребар, но все равно смотрелся внушительно. Четыре дредноута и почти тридцать меньших кораблей, не считая военных транспортов и судов обеспечения; едва ли жители Инчи когда-либо видели нечто подобное.
   "Который раз мы штурмуем этот остров? - подумал Дэвиан, и сразу напомнил сам себе. - Второй. Первый был... в 1736 году. Двести лет назад. Четвертая Ивирская война, а сейчас у нас Седьмая. Н-да, определенно, Ксаль-Риум и Ивир, соседствуя почти пять веков, не прилагали много усилий к тому, чтобы найти способ уживаться мирно".
   В прошлый раз Инчи продержался почти десять децим против ксаль-риумского экспедиционного корпуса. В то время остров имел для Султаната большее значение, здесь была одна из главных баз ивирского флота. Но победа Империи на море, когда Западный Флот под командованием Магистра Ларса Северина разбил ивирскую эскадру, направленную султаном снять блокаду Инчи, предопределила исход осады. Через год Лакрейн запросил мира, и война закончилась. Помимо прочего, по условиям мирного договора, Султанат предоставил свободу Фиарру. Теперь флот Фиарра совместно с ксаль-риумской эскадрой пришел, чтобы откусить кусок от исконных ивирских территорий. Ну, что же, тем хуже для ивирцев. Ажади Восьмому следовало лучше подумать, прежде чем слушать своих советников-северян.
   - Открываем огонь с десяти миль, - негромко сказал Дэвиан, не оборачиваясь. - Передайте по флоту.
   - Да, префект, - отчеканил один из младших штабных офицеров, двадцатишестилетний терц-капитан Гайтон.
   Лагрин Тейран неуверенно кашлянул.
   - Префект, мы сразу начнем боевые действия?
   - Разумеется, - Дэвиан пожал плечами. - Для этого мы здесь, разве не так?
   - Безусловно, однако... - Тейран замялся. - По действующим правилам ведения войны, прежде чем открыть огонь, мы должны вступить в переговоры с защитниками острова и потребовать от них капитуляции.
   - Не вижу смысла, - парировал Дэвиан. - Если ивирцы хотят капитулировать, ничто не мешает им объявить об этом в любой момент.
   Приближаясь к острову, флот разделился. Цели были распределены заранее. "Атарен" и "Карвис" вступят в бой с береговыми батареями на самом правом из трех мысов-"пальцев", венчающих гигантскую лапу, которую напоминал Инчи при взгляде сверху. Фиаррийские дредноуты вице-адмирала Аврона займутся обороной среднего мыса. В заливе между ними располагался порт, а рядом - крупнейший на Инчи город и военные лагеря. Именно здесь сосредоточена большая часть дальнобойной артиллерии ивирцев, но многие орудия выведены из строя самолетами "Тамарии". Союзные силы имеют подавляющее преимущество, что позволяет рассчитывать на быстрый успех. Дэвиан Каррел не собирался застрять у Инчи на сорок дней, как его предшественник.
   Префект продолжал наблюдать через бинокуляр за побережьем. Неожиданно замеченная раньше большая пушка дернулась, извергнув огонь и дым. Полминуты ожидания - и снаряд, опережая звук выстрела, рухнул в волны в опасной близости от "Атарена". Внушительный столб воды поднялся в каких-то сорока-пятидесяти метрах перед носом флагмана Западной эскадры. Дэвиан хмыкнул:
   - А их артиллеристы знают свое дело.
   Залп 30-сантиметровой пушки словно послужил сигналом для прочих - еще до того, как ее снаряд преодолел десятимильную дистанцию от берега до неприятельских кораблей, огрызнулись дымом и пламенем остальные батареи. Их всплески были не сравнимы с первым, но залп лег довольно кучно, и тоже в неприятной близости от цели. Определенно, здешние канониры обучены лучше, чем их коллеги на эскадре капудан-паши Раннука. Попаданий не было, но при такой точности, ждать придется недолго. Дэвиан Каррел с усмешкой повернулся к начальнику штаба. Тот слегка побледнел и, кажется, предпочел бы покинуть мостик и укрыться под броней. Возможно, это было бы действительно разумно, сказал себе префект.
   - Вот видите, Лагрин: ивирцы ясно дают понять, что не настроены на капитуляцию, - он повернулся к капитану Селиони. - Передайте приказ: открыть огонь немедленно.
   На площадке наверху треногой мачты "Атарена" часто замигал прожектор. "Карвис", следующий за флагманом, ответил серией таких же быстрых вспышек. Башни кораблей уже были развернуты в сторону острова, орудия приподнялись на нужный угол, а затем последовал первый залп. Точнее, полузалп - выстрелили четыре пушки из восьми, по одной в каждой башне. Несмотря на защитные наушники, грохот выстрелов главного калибра громовым раскатом отозвался внутри черепа. Дэвиан мог видеть огромные снаряды, уходящие ввысь. Он бросил взгляд на хронометр и начал отсчитывать секунды. Линкоры отделяло от Инчи расстояние в десять миль, значит, примерно через тридцать секунд ксаль-риумские "подарки" прибудут к ивирцам, доставленные артиллерийской почтой. Двадцать восемь секунд. Двадцать девять. Тридцать. Тридцать одна...
   Прежде чем тонкая стрелка успела перепрыгнуть с деления на деление в тридцать второй раз, четыре мощных взрыва подняли дым, огонь и землю на участке, над которым нарезал круги ксаль-риумский самолет. Ударная волна, порожденная разрывами фугасов, как спички, ломала тонкие стволы хиаценер и расшвыривала камни. Там, где снаряды ударили в скалы, окружающие ивирскую батарею, во все стороны полетели отколотые взрывами куски породы. Воздушный корректировщик отметил промах, стволы орудий "Атарена" сдвинулись на волосок, и новый залп разорвал тишину.
   Дэвиан уже не следил за тем, куда упадут снаряды, это было дело артиллеристов и наблюдателей, а не префекта эскадры. Он посмотрел в сторону "Карвиса". Второй линейный корабль тоже сотрясал воздух ритмичными залпами. Огонь и клубы серого дыма вырывались из длинных орудийных стволов, ударная волна, прокатываясь от борта корабля, на мгновения делала поверхность воды гладкой, как простыня. Снаряды летели по пологой дуге, падая на цель, и взрывы терзали побережье. Но ивирцы, надо отдать им должное, отвечали с не меньшим энтузиазмом, и все новые и новые всплески поднимались над водой вокруг ксаль-риумских кораблей.
   Второй раз в истории Инчи на остров пришла война.
  
   1 Виктэрская конвенция 1834 года подписана всеми существовавшими на тот момент государствами Дагериона. Определяет правила ведения войны, обращения с военнопленными и с гражданским населением на захваченной вражеской территории и т. д. В 1881 году к конвенции присоединилась и Агинарра.
  
   2 Интерит - мощная взрывчатка, широко применяемая по всему Дагериону.
  
  

ГЛАВА 5

  

Ксаль-Риум. Столица Империи. 84 Лета.

  
   Кронпринц Тамрин Каррел недоверчиво покачал головой, читая газету - утренний выпуск "Южной Звезды". На первой полосе сегодня отметилась подруга двоюродного брата, впрочем, писала она не о подвигах Западной эскадры, прямо сейчас штурмующей Инчи. Губы Тамрина сложились в кривую улыбку.
   - Дэвиан, Дэвиан, - пробормотал кронпринц. - Все-таки в тебе есть что-то от пророка, мой дорогой кузен. И ты делишься кое-какими мыслями со своей журналисточкой...
   Заголовок гласил: "Внезапный кризис на островах архипелага Тэй Анг. Случайное совпадение или нечто большее?" Дальше тянулись ровные черные строки:
  
   Сегодня все внимание Империи приковано к юго-западу, к архипелагу Ивир, где началось наступление наших войск. Восточный Флот Магистра Матиса Гранта уже начал штурм острова Кехребар, тогда как Западная эскадра префекта принца Дэвиана Каррела направляется к острову Инчи. Вероятно, бои уже начались и там, и нам остается лишь ждать новых известий об успехах Императорского Флота и о дальнейшем продвижении наших кораблей и войск к Лакрейну.
   Однако за шумихой, поднятой повсеместно вокруг событий в Ивире, мало кто обратил внимание на внезапное обострение ситуации на другом краю мира - на архипелаге Тэй Анг, который обрел печальную славу в последние годы. После завершения Северной Войны здесь развернулось упорное противостояние между державами Восточной Коалиции и Сегунатом Агинарры и Джангара, который, несмотря на прошлое поражение, не отказался от намерения прорваться на юг.
   Это противостояние имеет долгую и кровавую историю. Север и Юг враждуют давно, и Тэй Анг, в силу своего географического положения, оказался на стыке их интересов. Попытка Агинарры установить контроль над этими островами двадцать семь лет назад привела к началу Северной Войны. По условиям Шлассенского мирного договора агинаррийцы вынуждены были признать право Тэй Анга на независимость, но разве какие-то договоры могут остановить тех, кто желает решить собственные проблемы путем завоевания чужих земель? Несмотря на формально подписанные соглашения, противоборство на островах Тэй Анга не прекращается со времени окончания Северной Войны, и сегодня невозможно отрицать, что в последние годы северяне крепко удерживают инициативу.
   Напомню читателю, что летом 1935 года Сегунат предпринял очередную попытку оккупировать архипелаг Тэй Анг и поначалу добился существенных успехов. Однако, столкнувшись с противодействием держав Коалиции и Ксаль-Риумской Империи, агинаррийцы вынуждены были остановить продвижение. Тем не менее, они не оставили остров Тэй Луан, где сегодня остается "для поддержания порядка и соблюдения интересов Сегуната" крупное войсковое соединение и обустроены базы для армии и флота. Обстановку на четырех других крупных островах архипелага также нельзя назвать стабильной: многочисленные вооруженные формирования, поддерживающие того или иного лидера, борются за власть друг с другом, и правительства возвышаются лишь для того, чтобы рухнуть, не продержавшись и года. Хаос, страх и непрекращающееся кровопролитие - вот как можно охарактеризовать жизнь на этом далеком северо-восточном архипелаге, жители которого, на свою беду, оказались между Югом и Севером, как между мельничными жерновами.
   Но теперь ситуация внезапно и серьезно осложнилась. Не далее чем вчера, "Южная звезда" получила срочное сообщение от нашего специального корреспондента. 82 дня Весны произошли очередные столкновения на острове Тэй Дженг между войсками так называемого Военного Правительства Чрезвычайного Периода и сторонниками Дженгского Фронта Свободы.
   Напомню, что эти две группировки, в настоящее время наиболее влиятельные на Тэй Дженге, образовались два года назад после того, как прежний правитель острова, самопровозглашенный князь Шео Сагар, был свергнут и убит в результате военного переворота, организованного генералом Чаори Каем, который встал во главе группы высокопоставленных офицеров, назвавшей себя Военным Правительством Чрезвычайного Периода. Сторонники низложенного князя Сагара объединились в Дженгский Фронт Свободы. Попытки генерала Кая договориться с соперниками мирным путем провалились, и уже почти два года эти группировки с переменным успехом ведут войну за власть, то ненадолго затихающую, то разгорающуюся с новой силой.
   Очередные бои между сторонниками Военного Правительства и Фронта Свободы никого бы не удивили, однако в ходе наступления, предпринятого ДФС, генерал Кай объявил о том, что его противники пользуются поддержкой со стороны соседнего острова, Тэй Карна, откуда им якобы поступает оружие и подкрепления. Сразу после этого заявления патрульными кораблями ВПЧП в прибрежной зоне Дженга было задержано несколько торговых судов с Карна для досмотра на предмет контрабанды. Мы не знаем, что было найдено при обыске, однако в тот же день корабли были захвачены солдатами Военного Правительства, а команды - арестованы.
   Реакция со стороны соседей не заставила себя ждать. Глава карнского Кабинета Возрождения премьер-министр Со Мир немедленно обвинил генерала Чаори Кая в беспричинном нападении на корабли под флагом Тэй Карна и в их пиратском захвате. Вооруженные силы Тэй Карна начали спешную мобилизацию. Вчера к побережью Тэй Дженга выдвинулось несколько военных кораблей.
   Навстречу им по приказу генерала Кая вышли корабли ВПЧП. Сегодня на рассвете их встреча привела к ожесточенной перестрелке, в ходе которой флотилия ВПЧП потеряла две канонерские лодки и вынуждена была отступить. Генерал Кай немедленно обвинил Тэй Карн в военной агрессии против Тэй Дженга, а затем сделал то, чего никто не ожидал: обратился за поддержкой к правительству Тэй Луана.
   Напомним, что Луан - самый западный и крупнейший из пяти больших островов архипелага Тэй Анг, он расположен по соседству с Дженгом и Карном, и сегодня им правит так называемый Совет Первых во главе с князем Ларго Шионом. В ответ на просьбу генерала Кая князь Шион заявил, что "обращение законного правительства острова Тэй Дженг не может быть оставлено без внимания".
   Политики и дипломаты могли бы сказать, что все происходящее является внутренним делом архипелага Тэй Анг, спрятаться за обтекаемыми фразами и существующими формальными соглашениями. Несомненно, в ближайшие дни мы услышим подобные речи от многих. Люди военные выразились бы прямо. К чему молчать об очевидном? Сегодня на Тэй Луане распоряжаются агинаррийцы, и Ларго Шион - не более чем марионетка. Каждое слово, которое произносит глава Совета Первых, продиктовано его хозяевами из Кинто. Любой человек, который попытается убедить нас в том, будто бы дела обстоят иначе, либо плохо осведомлен, либо неискренен. И если Тэй Луан намерен оказать поддержку Военному Правительству Тэй Дженга, значит, так решено было в Риогиру.
   Не нужно обладать даром Данаи1, чтобы предсказать дальнейшее развитие событий. Совершенно очевидно, что, решив оказать поддержку ВПЧП, Совет Первых обратиться за помощью к своим покровителям. Не менее очевидно, что агинаррийцы, "ради соблюдения интересов Северного Братства", не откажут в военной поддержке. И когда все закончится, на Дженге и Карне, как и на Луане, появятся военные базы Сегуната, а порядок и закон на этих островах станут поддерживать агинаррийские солдаты. Не исключено, что амбиции Сегуна распространяются дальше, и в конфликт будут втянуты оставшиеся острова архипелага.
   Да, действия Севера представляются очевидными. Гораздо менее очевидно, как поведет себя Юг. Три года назад Агинарру удалось остановить, но чего можно ожидать сегодня? Державы Восточной Коалиции поглощены собственными разногласиями, в то время как все внимание правительства и общественности Ксаль-Риумской Империи обращено на Ивир.
   Задумываясь об этом, невольно начинаешь задавать себе вопросы. Не странно ли, что конфликт на Тэй Дженге произошел спустя всего несколько дней после объявления войны Ивиру? Действительно ли это - всего лишь еще одно в череде роковых совпадений, столь характерных для событий этой Весны, или же здесь кроется нечто большее? Известно, что при дворе султана Ажади Восьмого в качестве советников состоят офицеры из Сегуната. Формально они всего лишь наемники, не имеющие отношения ни к Сегуну, ни к агинаррийским вооруженным силам. Я не буду никак комментировать это и предоставляю каждому читателю самому судить о том, что можно думать о подобных "формальностях".
   И это подводит нас к главному вопросу, который обязан задать себе каждый: кому же в действительности была выгодна война с Ивиром? Кто выиграет ее? О нет, не может быть сомнений в доблести наших солдат и моряков и в конечном успехе Ксаль-Риума. Но нельзя не вспомнить слова Императора Тиверия: "В любой войне есть только один победитель - тот, кто извлек из нее наибольшие выгоды". Это высказывание цинично и жестоко, как многие другие слова Тиверия. С ним не хочется соглашаться, но и оспорить его справедливость трудно. И кто же извлечет выгоду из нынешней войны на юго-западе? Будут ли это ксаль-риумцы? Вот вопрос, на который пока нет ответа.
   Мы продолжим следить за развитием событий на островах Тэй Анга. Едва ли ждать придется долго. Агинаррийцы известны тем, что, решившись, действуют без промедления. Все станет ясно в течение ближайших дней".
  
   Тамрин побарабанил пальцами по столу, задумавшись. Право же, удивительно прочесть нечто подобное в "Южной Звезде", которая среди всех крупных имперских изданий придерживается наиболее "правых" позиций - после "Песни Феникса", конечно. "Нами играют, как марионетками, - вот как следовало понимать написанное. - И никому из наших мудрейших вождей, во главе с Его Императорским Величеством Велизаром III, в голову не пришло, что они танцуют по воле кукловода, дергающего за ниточки, а сидит тот кукловод в сегунском дворце Риогиру". Подобные заявления скорее можно было ожидать от звезды "Путеводной". Жаль, при всем желании трудно возразить на обвинение.
   Н-да, Дэвиан воистину пророк, так любимой Реждинией Данае до него далеко. Если подумать, он описал развитие событий после объявления войны с идеальной точностью. Все происходит именно так, как предполагал кузен, а значит, он прав и в остальном. Сегунат подтолкнул Ажади на нападение, тем самым спровоцировав Ксаль-Риум объявить султану войну и расчистив себе путь к дальнейшему продвижению по островам Тэй Анга. Наверняка Дэвиан не ошибся и в том, что агинаррийцы сделают все возможное, чтобы затянуть войну в Ивире. К тому времени, как Империя покончит с Ажади, северяне уже крепко уцепятся за Тэй Анг, и попробуй, заставь их отступиться. План, воистину достойный несравненного Императора Тиверия.
   Наследный принц Ксаль-Риумской Империи недоверчиво покачал головой, с запоздалым раскаянием думая, что прежде не воспринимал предупреждения двоюродного брата с должной серьезностью. В Империи сохранилось пренебрежительное отношение к северянам; все их военные успехи списывали на то, что захватывали они небольшие островные государства, раздробленные и не способные оказать сопротивление. Преимущества Юга перед Севером казались очевидными и неоспоримыми. Такого мнения придерживалось большинство гражданских и военных, так думали в Штабе, так думал прайм-канселиор Орас Темплен и так же думал сам Император Велизар Третий. Отец воспринимал все, что происходило на севере, с подчеркнутым равнодушием; быть может, такое отношение проистекало их того, что его погибший брат, отец Дэвиана, прославился именно победами над северянами. Как бы ни скрывал отец свои чувства, Тамрину порой казалось, что он завидует старшему брату и пытается делать вид, что его военные успехи не так уж велики, а сама война на севере была событием второстепенным, не имевшим для Ксаль-Риума весомых последствий. И - Тамрин признавался себе в этом - отчасти, то же настроение овладело им. Принц был уверен, что, пока существует Великий Северный Флот, агинаррийцы не посмеют вновь бросить вызов Империи и дальше мелких пакостей исподтишка не зайдут. Но то, что происходило, уже никак не укладывалось в рамки "мелких пакостей". Дракон залечил раны после полученной трепки и вновь смотрит голодным взглядом на Юг. И если Феникс будет дремать, теша себя иллюзией безопасности, кто знает, чем все это может закончиться...
  

"Император Атарен". Ночь с 84 на 85 Весны.

  
   Перестрелка затянулась дольше, чем Дэвиан предполагал, и командующий союзными силами не мог не отдать должное упорству защитников Инчи. Ивирцы оборонялись стойко: не только держались под градом тяжелых снарядов, но и отвечали, нанося атакующим урон. Не то, чтобы серьезный урон, и все же...
   "Император Атарен" получил за день восемь попаданий. К счастью, два самых серьезных - 300-миллиметровыми снарядами - пришлись в наиболее неудачные (для ивисрских артиллеристов) места. Первое - чуть выше ватерлинии в районе носовых башен главного калибра, где броневой пояс линкора имел наибольшую толщину, и все обошлось помятой бронеплитой. Второй - напротив, в кормовую часть, где брони не было вовсе. Тяжелый снаряд пронизал корпус навылет, разворотив несколько кают и складское помещение, и вышел через другой борт, так и не разорвавшись. Остальные попадания, из пушек поменьше, не могли причинить заметного вреда линкору водоизмещением двадцать восемь тысяч тонн.
   "Карвис" тоже обошелся без серьезных повреждений, а вот на фиаррийском флагмане, "Беллаторе", прямое попадание вывело из строя одну из пяти башен главного калибра. Вспыхнул пожар, и на какое-то время корабль даже вышел из боя; к счастью, обошлось и там. Пламянепроницаемые перегородки, перекрывающие тракт подачи боеприпасов, не подвели, до артиллерийских погребов огонь не добрался. Вскоре пожар погасили, и "Беллатор" вернулся в бой. Наконец, к исходу дня, канонада стихла. У ивирцев не осталось ничего, чтобы отвечать на обстрел с моря; воздушные наблюдатели, следившие за берегом с гидропланов, подтверждали, что все крупные береговые батареи разрушены. Еще удивительно, что они продержались так долго...
   После разгрома ивирских батарей боевые действия на некоторое время заглохли. Обе флотилии - ксаль-риумская и фиаррийская - оставались на местах, нацелив пушки на Делик. Дэвиан все-таки позволил Лагрину Тейрану отослать командирам гарнизона радиограмму с требованием капитуляции, тем более что того же хотел и вице-адмирал Аврон. Ответа не последовало.
   Солнце неспешно ползло по небу извечным своим курсом с востока на запад. Флот оставался на месте, ничего не предпринимая, несмотря на ворчание офицеров. Команды латали мелкие повреждения. Раненых отдали на попечение врачей. На "Атарене" убитых не было, но несколько человек были контужены взрывами и пострадали от осколков. На "Карвисе" было выведено из строя прямым попаданием в каземат одно орудие среднего калибра, при этом погибли пять человек.
   Через несколько часов бездействия солнце закатилось, начало темнеть. Часть кораблей, включая "Карвис", зажгла огни, что, по флотским боевым уставам, у враждебного берега делать не положено. Дэвиан позволил себе небольшое отклонение от правил. "Карвис" и еще дюжина судов, держались на значительном удалении от острова, лучи прожекторов шарили по поверхности воды. Пока они отвлекали внимание, "Император Атарен" с погашенными огнями отделился от основных сил флота в сопровождении нескольких кораблей поменьше и военные транспортов. Также должны поступить фиаррийцы - часть флота остается на виду у ивирцев, а тем временем другие обходят Инчи вдоль западного побережья. Высадка десанта в заранее намеченных местах начнется одновременно. Силы фиаррийцев и ксаль-риумцев оттеснят ивирцев от побережья, займут пладцармы, а затем продолжат наступление и соединятся у города Арази, рассекая тем самым остров надвое и отрезав все ивирские войска в северной части острова от главных сил защитников, занявших линию обороны на подступах к Делику.
   Имперская эскадра проделала путь до намеченной точки несколько быстрее фиаррийцев, около часа пришлось ждать на месте. Небо было безоблачным, и Очи Неведомого сияли серебром. Вода, казалось, фосфоресцирует, отражая лунный свет. Чарующее зрелище, отметил про себя Дэвиан. Будь он художником, возможно, оно вдохновило бы его на написание очередной картины. Но Дэвиан Каррел был не художником, а префектом эскадры, и предпочел бы, чтобы погода была хоть немного хуже. Если бы луны закрывали облака, было бы проще скрыть начало штурма от защитников Инчи. Впрочем, места для высадки десанта были выбраны там, где, по донесениям воздушных разведчиков, оборона была наиболее слабой. Многочисленные и хорошо вооруженные ксаль-риумские войска должны быстро сломить сопротивление ивирцев. Здесь же, на восточном побережье Инчи, состоится и боевой дебют тестудо. Капитан Варелли, прибывший на флот вместе со своими детищами, сгорал от нетерпения. Скоро станет ясно, оправдают ли любимые игрушки Тамрина возложенные на них надежды. Префект Николаос Ремер, командующий десантным корпусом, разделял отношение большинства прочих имперских командиров и смотрел на тестудо как на бестолковую диковину, отчего эмоциональный Варелли задыхался от возмущения. Изобретатель настоял на том, что лично отправится с десантом в качестве командира одной из боевых машин; он рвался в боя, пылая жаждой посрамить скептиков.
   Наконец, пришло сообщение от вице-адмирала Аврона: его корабли заняли позиции. Дэвиан посмотрел на часы: двадцать минут второго. Начало штурма было запланировано ровно на час, но едва ли задержка фиаррийцев могла привести к серьезным неприятностям. Дэвиан кивнул:
   - Начинаем, господа. Передайте Аврону сигнал.
   Радист отстучал в эфир условный сигнал: "Молния". Корабли оставались на месте с погашенными огнями, не выдавая свое присутствие вспышками прожекторного семафора. В лунном свете Дэвиан Каррел видел, как с десантных транспортов спускают моторные катера. Все делалось в тишине, орудия пока молчали. Артподготовка начнется, когда десантные боты будут уже возле берега. Цели размечены заранее, и канониры Западной эскадры обучены ночной стрельбе, ориентируясь по вспышкам осветительных снарядов и показаниям воздушных корректировшиков.
   Вскоре неровные ряды катеров и ботов уже направлялись к острову. Среди них Дэвиан различал и громоздкие, неуклюжие посудины, водруженные на понтоны - машины для десантирования тестудо. Ивирские пушки молчали. Первая волна десанта уже преодолела половину расстояния до берега. Капитан Илевер Танн, стоявший по правое плечо от Дэвиана, сдавленно проворчал:
   - Они что, все отправились спать?
   Дэвиан не ответил; столь явная пассивность противника беспокоила и его. Не так темна ночь, чтобы наблюдатели на берегу ничего не видели. Не идут ли ксаль-риумцы в западню? Хотя, может быть, Илевер прав, и ивирские часовые просто пренебрегают своими обязанностями. Сколько Ксаль-Риум враждовал с Ивиром, султанские вояки никогда не отличались любовью к строгой дисциплине. Они же знают, что ксаль-риумский флот остался у Делика, значит, и десант будет высажен там. А раз так, зачем караулить здесь?
   Ивирцы медлили, а темные силуэты десантных ботов уже приближались к побережью. Дэвиан всматривался через бинокль, но не мог рассмотреть подробности происходящего. Он в любом случае не отдавал распоряжений, солдаты подчинялись префекту Ремеру. От Дэвиана и его эскадры требовалось лишь обеспечить высадку десанта.
   Неожиданно Дэвиан услышал приглушенный расстоянием звук - словно где-то очень далеко разыгралась гроза. Удары грома следовали один за другим. Было очевидно, что это означает.
   - Фиаррийцы начали, - счел все же необходимым сказать об очевидном вслух субпрефект Лагрин Тейран.
   - Тогда и нам пора приступать, - согласился Дэвиан. - Приготовиться открыть огонь.
   Орудийные башни "Атарена" уже были развернуты в сторону берега.
   - Сигнал по эскадре, - бросил Илевер Танн одному из младших офицеров. - Начинаем. Огонь по готовности.
   Только теперь над надстойкой "Атарена" взмыла в небо красная ракета, выдав местоположение корабля. Несколько секунд ожидания - и крейсер "Арвет", державшийся в кильватере линкора, дал первый залп. Стволы орудий, задранных высоко вверх, метнули огонь, на мгновенье превратив ночь в солнечный день. Непродолжительное ожидание - и в небе над островом зажглись зеленовато-белые огненные шары. Медленно спускаясь к земле, осветительные снаряды залили берег светом, и Дэвиан смог увидеть, что высадка десанта уже началась. С такого расстояния люди казались крошечными фигурками, многочисленными и суетливыми, как форисы. Среди них сразу выделялись тестудо, на фоне солдат похожие на массивных скафаронов2. Их самоходные понтоны утыкались днищем в песок, и машины, своим ходом съезжая прямо в волны, довольно быстро ползли вперед, обгоняя пехотинцев.
   Еще один залп осветительными снарядами последовал с другого крейсера, а с катапульты "Атарена" уже стартовал гидросамолет. Ивирские позиции были скрыты за невысокими прибрежными холмами; нужны корректировщики, которые будут направлять огонь артиллерии. Самолет ушел в небо, освещенное зеленоватыми огнями. Дэвиан ждал молча: сейчас от офицеров и артиллеристов зависит больше, чем от префекта эскадры. Высадка продолжалась, и все больше людей оказывалось на берегу. Тестудо уже доползли до холмов и, выстроившись неровной шеренгой, медленно поднимались по склонам. Солдаты спешили за ними, но явно не поспевали. Похоже, нетерпеливый Варелли решил во что бы то ни стало первым вступить в бой с врагом.
   Только теперь ивирцы проморгались и поняли, что происходит. На побережье разорвался первый снаряд, подняв столб песка пополам с водой. Было слишком далеко, чтобы различить, насколько велики потери, блеклая пепельно-серая полевая униформа имперских солдат сливалась с землей, но Дэвиану показалось, что он видит несколько фигур, неподвижно лежащих на песке возле оставленной взрывом воронки. Затем еще один снаряд разорвался в воздухе, оставив после себя кудрявое белесое облачко - шрапнель - потом третий, четвертый. Дэвиан не мог видеть всего, но понимал, что после каждого разрыва на песчаном берегу падают скошенные картечью люди.
   Наконец, и орудия "Атарена" ответили залпом. Не тяжелые башенные орудия - 120-миллиметровые пушки в казематах. Восемь вспышек почти одновременно сверкнули вдоль бронированного борта. Непродолжительное ожидание: пока снаряды долетят до цели, пока наблюдатели определят ошибку по дистанции и направлению, пока артиллерийские офицеры на посту управления огнем внесут необходимые поправки - и залп повторился. Затем еще и еще. Орудия перешли на беглый огонь и выпустили не меньше пары сотен снарядов, прежде чем смолкли. С корабля можно было слышать, как где-то на берегу громыхают взрывы, но место падения снарядов закрывала холмистая гряда. На ее гребне шла перестрелка, выстрелы винтовок в ночи казались крошечными белыми точками. Тестудо ползли вверх, строчили из пулеметов в башенках, стреляли из пушек, и снаряды взрывались среди занявших оборону на холмах ивирских солдат. Неожиданно одна из машин, почти достигнув вершины, остановилась и выбросила струю жидкого рыжего огня, залившего землю перед ней.
   - Хм... - пробормотал капитан Илевер, рассматривавший берег в подзорную трубу, - кажется, наши дела обстоят удачно. Не похоже, что ивирцы могут задержать наших солдат.
   - Действительно, - поддакнул Тейран. - Я уверен, султанские вояки уже бегут.
   У субпрефекта были причины для столь самоуверенного заявления, мысленно согласился Дэвиан Каррел. Ивирцев явно оказалось слишком мало, чтобы сдержать высадку ксаль-риумцев, и они были захвачены врасплох. Ивирские пушки больше не стреляли - вероятно, обстрел с кораблей накрыл батарею. Очень скоро первые тестудо достигли гребня холмов и продолжили путь дальше, пропав из виду. Имперские солдаты следовали за ними, а между тем к берегу приближалась вторая волна ботов с людьми и боевыми машинами.
  

Инчи.

  
   Усти-гинель Сабах Тегейни торопливо натянул сапоги, набросил на плечи серо-коричневый полевой мундир. Солдат - юнец лет семнадцати - замер навытяжку перед генералом, и тот небрежно отмахнулся.
   - Вольно. Что докладывает инсубай3 Комри?
   - Неприятель начал высадку десанта, - отрапортовал юноша. Бедняга изо всех сил старался казаться спокойным и собранным, но его голос предательски дрожал. - Одновременно на западном побережье, севернее рыбацкого поселка Ульса, и на восточном, близ холмов Шиваде. Большими силами. Наши солдаты вступили в бой, но их превосходят числом.
   - Генерала иль-Суми предупредили?
   - К нему уже направлен вестовой, господин генерал. Найти командующего гвардией по телефону не удалось.
   По правде говоря, Тегейни был бы совсем не против, если бы иль-Суми вместе со своей Блистательной Гвардией вовсе пропал. Командующий гарнизона Инчи невзлюбил гвардейского генерала с первой встречи, а спустя несколько децим, которые тот провел на острове, нелюбовь переросла в лютую ненависть. Султан направил иль-Суми и три тысячи гвардейцев для укрепления обороны Инчи. Предполагалось, что присутствие Блистательной Гвардии укрепит боевой дух гарнизона и дисциплину, но на деле все обстояло с точностью до наоборот. Блистательные сразу возомнили себя на острове хозяевами, разгуливали с важным видом и откровенно бездельничали, раздражая солдат гарнизона. Когда нужно было рыть траншеи или таскать ящики с патронами - разумеется, это было ниже достоинства гвардейцев, зато они постоянно устраивали беспорядки в местных кабаках и затевали драки с людьми из полков Тегейни. И если бы только это: за минувшие децимы генерал Тегейни и губернатор иль-Кемаль получили не меньше двух десятков жалоб об изнасилованиях женщин в деревнях и даже в самом Делике, а сколько таких случаев замолчали? В одной из деревень гвардейцы убили нескольких человек, вступившихся за своих жен. Иль-Суми смотрел на это с полным равнодушием, заявив, что ему нет дела, хоть бы даже гвардейцы перерезали всех крестьян и рыбаков на острове, все равно от тех никакой пользы, а что касается девок, так пусть радуются, что его парни улучшают здешнюю породу. Глядя на Блистательных, и остальные полки постепенно теряли дисциплину. Солдаты подчинялись приказам все неохотнее. В общем, генерал Тегейни ощутил почти радость, когда на горизонте появился вражеский флот. Еще немного - и кто знает, чем бы все закончилось...
   Генерал жестом отпустил посыльного и поспешил подняться на второй этаж, в штабную комнату. Здесь на столе были расстелены карты, и несколько человек дежурили у телефонов. Сюда же собирались и прочие офицеры.
   Само по себе ночное нападение неприятеля Тегейни не удивило, он ждал чего-то подобного. То, что имперцы и фиаррийцы теснят обороняющихся, тоже ожидаемо, Инчи - достаточно большой остров, и надежно прикрыть все его побережье силами всего семидесяти тысяч солдат и ополченцев было невозможно. С разведкой у противника явно все в порядке, они определили самое слабое место в обороне и ударили там. Теперь оставалось только ждать новых докладов и планировать ответные действия. Когда станет ясно, чего добиваются ксаль-риумцы, можно будет нанести контрудар, либо отвести солдат и встретить наступающих на заранее подготовленных оборонительных позициях. Тегейни склонялся ко второму варианту, в его распоряжении слишком мало сил, чтобы контратаковать...
   - Во имя Всевластного! Что здесь происходит?
   Сабах Тегейни развернулся навстречу иль-Суми, ворвавшемуся в кабинет. Все-таки генерал Блистательной Гвардии никуда не пропал. А досадно.
   Гвардеец прошел к столу с картами. Его ноздри расширялись, глаза горели гневом, усы воинственно топорщились. Казалось, он готов прямо сейчас схватиться за саблю и броситься в бой, пластать на ломтики любого ксаль-риумца или фиаррийца, который попадется ему на глаза. Жаль - только казалось.
   - Я жду объяснений, - рыкнул он.
   - Неприятель предпринял штурм, генерал иль-Суми, - Тегейни старался говорить сдержанно. - Десанты высажены на западном и восточном побережье.
   - И что вы предприняли? - осведомился гвардеец.
   - Пока мы недостаточно знаем, чтобы что-то предпринимать. Неясно, куда именно нацелился противник. Нельзя также утверждать с полной уверенностью, что это не отвлекающие удары. У ксаль-риумцев и фиаррийцев больше солдат, чем у нас, они вполне могут предпринять несколько ложных ударов, чтобы заставить нас перебросить войска на побережье, а сами тем временем высадят главные силы где угодно, хоть в самом Делике.
   - Иначе говоря, - в голосе иль-Суми прорезались ядовитые нотки, - вам кажется предпочтительнее сидеть здесь и ничего не делать?
   От необходимости отвечать Тегейни спас телефонный звонок.
   - Господин генерал, - телефонист обращался к Тегейни, не к гвардейцу, хоть тот и был старше по званию и принял на себя командование гарнизоном. - Новый доклад от майора Комри.
   Тегейни схватил трубку.
   - Что там, Ариад?
   - Генерал Тегейни, - в голосе Комри угадывался страх и растерянность. - Противник прорвался у холмов Шиваде и быстро движется на запад. Наши солдаты... бежали.
   - Что? - переспросил Тегейни. Он не надеялся, что немногочисленный отряд, к тому же наполовину составленный из ополченцев, сможет продержаться против имперцев долго, но не ожидал и того, что сопротивление будет сломлено так быстро.
   - Вы уверены, майор?
   - Да, господин Тегейни. Бежавшие... они рассказывают непонятные вещи. Говорят, что на стороне ксаль-риумцев сражаются морские демоны!
   - Что? - снова переспросил генерал.
   - Я бы сам не поверил, - произнес Комри, - но все беглецы рассказывают одно и то же. Утверждают, что из воды вышли огнедышащие чудовища и напали на них.
   - Что за вздор... - Тегейни оборвал себя. - Ладно, сейчас это не важно. Куда направляются ксаль-риумцы, майор?
   - К Арази. Я уверен, - ответил Комри. - Туда же пробиваются и те отряды, которые высадились на западе, но они продвигаются несколько медленнее.
   "Вполне предсказуемо, - подумал Тегейни, вернув трубку телефонисту. - Арази..." - ему не нужно было смотреть на карту, чтобы представить себе этот город, второй по размерам после Делика - там жило около сорока тысяч человек. Вокруг Арази раскинулись обширные плантации деревьев раба, а в самом городе, на нескольких заводах, их смолу превращали в каучук. От Делика на север шла через Арази единственная большая автомобильная дорога на Инчи. Если ксаль-риумцы займут Арази, остров будет рассечен пополам, и им откроется прямая дорога к самому Делику.
   - Ну и? - требовательно спросил иль-Суми.
   - Имперцы прорвались, - коротко бросил Тегейни. - Идут на Арази, - генерал позволил себе усмешку. - Наши солдаты говорят, что с ними какие-то морские чудовища.
   - Чудовища? Ха! - иль-Суми презрительно фыркнул. - Не впервые трусы придумывают подобные байки, чтобы оправдаться!
   На это Тегейни не нашел возражений, объяснение казалось наиболее правдоподобным.
   - Как бы то ни было, генерал иль-Суми, мы должны встретить их у Арази и задержать, насколько сможем. Если они займут город, все наши войска в северной части острова будут изолированы. Я немедленно направляюсь в Арази.
   - Я тоже, - прорычал командующий Блистательной Гвардией, - и я возьму всех своих людей. Тысяча котуров! По крайней мере, в них я могу быть уверен. Блистательные никогда не побегут и не сложат оружие!
   - Я не сомневаюсь в доблести Блистательной Гвардии, - Тегейни скрыл злорадную улыбку.
   "И если тебя вместе с твоими вояками перебьют у Арази, я буду только благодарен Всевластному и ксаль-риумцам", - мысленно завершил фразу генерал.
  
   1 Даная - легендарная пророчица времен Первой Империи, неоднократно упоминаемая в хрониках середины III века. Ее предсказания отличались удивительной точностью. По преданию, она предсказала гибель острова Атрас за несколько децим и призывала имперского легата Сагарина вывезти людей с острова. Легат, не пожелав прислушаться к ее словам, приказал казнить Данаю как мошенницу. Через десять дней после казни взрыв вулкана уничтожил Атрас со всем населением; эта история впоследствии послужила основой для множества драм и трагедий. Современные исследователи спорят о том, была ли Даная реальной личностью, или только вымышленным персонажем.
  
   2 Скафарон - крупное неповоротливое членистоногое с твердым панцирем.
  
   3 Инсубай - звание в ивирской армии, соответствующее майору (милиарию - в имперской системе армейских рангов).
  
  
  
  

ГЛАВА 6

  

Инчи. 86 Весны.

  
   Солнце наконец-то поднялось над вершинами гор хребта Кемики. Сабах Тегейни прищурился и поднял ладонь к глазам, защищаясь от яркого света. Генерал всматривался вперед, ожидая увидеть ксаль-риумские войска, но пока все было спокойно. Тегейни раздраженно вздохнул: разумеется, неприятель не появится внезапно. Разведчики доложат о его приближении, и будет это скоро. Имперцы, прорвавшись у холмов Шиваде, продвигались к Арази с востока, фиаррийцы наступали с запада, а Инчи не так уж велик. Скоро начнется бой, и преимущество, говоря начистоту, не на стороне защитников.
   Генерал оглянулся на Арази. Город был по меркам Инчи довольно велик - меньше Делика с его девяностотысячным населением, но вдвое больше любого другого поселения на острове. Если бы не война, можно было бы увидеть людей, работающих на плантациях рабы - выливающих ведра с желтовато-белой смолой в большие железные бочки, которые потом грузили на автомобили и везли в цеха, где смолу вываривали в огромных чанах, получая вязкую, густую и ужасно пахнущую темную массу. Затем уже ту перевозили в порт Делика, где ждали корабли. Бочкам с каучуком предстояло преодолеть полмира, чтобы в конце долгого странствия оказаться на заводах в Агинарре, где он пройдет финальную стадию обработки и станет резиной. Промышленность Сегуната страдала от нехватки резины, и северяне щедро платили за сырье. Плантации на Инчи приносили немалый доход - правда, не жителям Арази и не острову, а живущему в Лакрейне бею, который ими владел. Тегейни с невольной иронией подумал, что если кто и следит напряженно за событиями на Инчи, то, в первую очередь, господин иль-Адмир. Если ксаль-риумцы захватят остров, для него это будет катастрофа.
   Жители спешили покинуть город, направляясь на юг, к Делику. Впрочем, если не удастся удержать Арази, а генерал сомневался, что защитники продержатся долго, очень скоро и Делик окажется под ударом. Но сдавать Арази так легко Тегейни не собирался; что касается иль-Суми, то генерал гвардии просто не хотел слышать ни о каком отступлении. Он и его три тысячи человек были уже рядом с городом. В прошлом Блистательная Гвардия воистину блистала на поле боя - свирепые и упорные, воины личной стражи султана никогда не отступали и никогда не сдавались. Тем лучше: очень скоро у иль-Суми будет шанс доказать, что слава гвардии не померкла, и Блистательные способны не только задирать юбки дочерям рыбаков.
   Отступавших - вернее, бежавших в полной панике - солдат и ополченцев у Арази удалось остановить и вразумить, не жалея увещеваний, угроз и зуботычин. Сюда же подошли еще два полка, ну, и полк иль-Суми. Теперь у города держал оборону тринадцатитысячный корпус. Сеть полевых укреплений была возведена здесь заранее и не очень пострадала в предыдущие дне от бомбежек. Конечно, эту линию нельзя было назвать неприступной, но лучше, чем ничего. Тут имелись и замаскированные пулеметные точки, и траншеи, и даже отдельные бетонированные укрытия. За городом разместили две батареи гаубиц, по семь стволов в каждой, а на передней линии обороны, за земляными валами, артиллеристы торопливо готовили к бою короткоствольные пушки на старомодных лафетах с огромными колесами - полевые 78-миллиметровые орудия геаларского производства, образца 1899 года. Ничего новее, к сожалению, в арсеналах Инчи не имелось.
   Все, что можно было сделать, сделано. Ксаль-риумцы и фиаррийцы немного замешкались - переправить на берег многотысячную армию со всем необходимым требует времени - что дало время ивирцам организовать оборону. Местность также играет на руку обороняющимся: с востока неприступный хребет Кемики, с запада - обширные плантации рабы, где деревья выстроились плотными шеренгами, между которыми оставлены лишь узкие проходы. Там тоже удобно держать оборону. Что на стороне неприятеля - помимо численного перевеса, разумеется? О, предостаточно всего - и авиация, и линкоры, главный калибр которых способен добить до Арази и за полчаса превратить город в развалины.
   "Словом, да пребудет с нами сегодня милость Всевластного, - хмуро подумал Тегейни. - Потому что больше надеяться не на что".
   Генерал направился дальше и вскоре поравнялся с Ямадой, который, вместе с двумя офицерами-ивирцами, о чем-то расспрашивал молодого мужчину в лейтенантской форме. Тот был бледен от страха и трясся всем телом. Тегейни подошел поближе.
   - Они огромны, - вещал юный лейтенант, - и ревут, как порождения преисподней. Они вышли прямо из воды, пули и гранаты не причиняли им вреда, а они выдыхали пламя и сжигали наших людей на месте. Они просто двигались вперед, и ничто не могло их остановить, а ксаль-риумские солдаты шли сразу за ними...
   - Морские демоны? - поморщился Тегейни. При появлении генерала рассказчик побледнел еще больше и торопливо отдал честь.
   - Клянусь вам, я говорю чистую правду, господин генерал! - зачастил он. - Только то, что видел собственными глазами! Да оставит меня навеки милость Всевластного, если я сказал хоть слово лжи!
   - Помолчи, - отрезал Тегейни. - Убирайся с глаз моих, и не смей повторять свои россказни. Если я услышу, как кто-либо продолжает распускать среди солдат подобные сплетни, эти люди пожалеют, что ночью не попали в лапы... демонов.
   Лейтенант еще раз отсалютовал и пустился прочь, чуть ли не бегом. Тегейни посмотрел на Ямаду. На лице агинаррийца красовалось несколько ссадин, оставленных мелкой каменной крошкой, а левая рука, забинтованная от пальцев до локтя, покоилась на перевязи. Агинарриец был еще бледнее сбежавшего лейтенанта. Вчера он оставался у батарей и руководил огнем, пока орудия не были выведены из строя. Генерал Тегейни не питал к северянину симпатии, но уважал его. Уж точно от Ямады и его артиллеристов намного больше пользы, чем от иль-Суми с его напыщенной гвардейской оравой.
   - Вы же не верите в эти бредни? - произнес генерал.
   Агинарриец пожал плечами и ответил:
   - Я не знаю, что думать. Я расспросил несколько человек, и все говорят одно и то же. Огнедышащие демоны сражаются на стороне ксаль-риумцев. Описание этих, хм... чудовищ, данные разными людьми, очень схожи.
   - И как вы это объясните? - поинтересовался Тегейни.
   - Я сомневаюсь, что Император Велизар Третий вступил в сговор с преисподней, - северянин улыбнулся уголками губ. - Какое-то новое оружие, быть может?
   - Если так, скоро мы его увидим, - заметил ивирец. - Неприятель уже на подходе.
   Ямада молча кивнул. Агинарриец выглядел сосредоточенным и спокойным - более спокойным, вообще-то говоря, чем любой из ивирцев, включая самого Тегейни. Северяне не из тех, кто подвержен сильным эмоциям. По крайней мере, не выказывают их открыто. Генерал смотрел на артиллериста. Тот казался таким... чужим - сдержанный, аккуратный, несмотря на раны, бесстрастный. Так не похож на уроженцев Ивира, и все же Тегейни мысленно повторил: лучше Ямада, чем иль-Суми. Кстати, а вот и он, легок на помине.
   Генерал Блистательных явился шумно и эффектно - в алой безрукавке поверх желтой рубахи, алых же шароварах и надраенных сапогах, при сабле и револьвере, в сопровождении пары воинов-гвардейцев, также разряженных, словно попугаи. Любой ксаль-риумский стрелок скажет "спасибо" Блистательным за то, что они не желают отказываться от традиционных цветов Ивира. А Тегейни сказал бы "спасибо" тому снайперу, который всадит пулю иль-Суми промеж глаз.
   - Итак? - вопросил генерал гвардии.
   - Ксаль-риумцы близко, - Тегейни старался говорить сдержанно и покороче. - Скоро все начнется.
   - Прекрасно, - иль-Суми сверкнул зубами и положил руку на эфес сабли. - Наконец-то мы сможем сразиться с ними должным образом. Ксаль-риумцам придется убедиться, что клинки Блистательных не затупились.
   - Я надеюсь, генерал, - Тегейни не смог-таки скрыть иронию, и иль-Суми нахмурился.
   Но прежде, чем он успел ответить, к офицерам почти бегом приблизился гонец. Отсалютовал и доложил:
   - Господин генерал Тегейни. Господин генерал иль-Суми. Майор Комри сообщает, что ксаль-риумские легионы уже развернуты для атаки.
   - Они в пределах досягаемости артиллерии? - тут же спросил иль-Суми.
   - Да, господин генерал.
   - В таком случае, - гвардеец подбоченился, напоминая, кто здесь командует, - приказываю немедленно открыто огонь! Сокрушим их!
   Тегейни промолчал, понимая, что спорить сейчас бесполезно. Иль-Суми продолжал шуметь, а на лице Ямады было скорее ожидание. Тегейни понял, что северянину не терпится увидеть пресловутых "морских демонов".
   Вскоре началась канонада. Гаубицы, установленные на закрытых позициях позади линии обороны, открыли огонь по приближающемуся имперскому авангарду. Ксаль-риумцы пока не отвечали, но, задрав голову к небу, Тегейни вскоре увидел то, что ожидал - небольшой биплан, кружащий над городом. Разумеется - воздушные разведчики и корректировщики. Сейчас они отметят местонахождение ивирской артиллерии, а потом все, что останется командующим ксаль-риумцев, это решить: расстрелять батареи с моря или бросить в бой авиацию.
   Гаубицы продолжали расстреливать боезапас, а затем...
   - Всевластный, что это? - выдохнул один из офицеров рядом с Тегейни.
   Генерал потянулся за биноклем. Сначала он услышал странный звук, а затем увидел и его источник. Впереди, там, где должны были находиться ксаль-риумцы, внезапно появилось... нечто. Иного определения Сабах Тегейни подобрать не мог. Угловатый серо-желтый силуэт, неуклюжий с виду, однако, перемещался довольно быстро - быстрее, чем могла бы идти в атаку пехота. Впрочем, пехотинцы там тоже были, держали позади... этого, чем бы оно ни было. Морские демоны? Вот о чем говорили те, кто бежал от побережья?
   Все больше и больше чудовищ показывалось на виду. Не меньше четырех десятков их, покачиваясь и переваливаясь, издавая отчетливо слышимый лязг и рокот, приближалось к оборонительным позициям ивирцев впереди цепей ксаль-риумских солдат.
   - Милость вечного света, что это такое? - протянул и Тегейни. Его подчиненные стояли, словно парализованные, и даже иль-Суми казался потрясенным. Только Ямада сохранил спокойствие. Агинарриец даже кивнул с намеком на удовлетворение.
   - Уж точно не морские чудовища, - сказал он хладнокровно. - Новое оружие. Бронированные боевые машины. Как я и подозревал, - Ямада хмыкнул. - Если подумать, ничего особенного тут нет, господа: просто гусеницы, броня, двигатель и пушка. Раньше или позже кто-то должен был додуматься собрать все это воедино.
   - Стреляйте в них! - иль-Суми, наконец, очнулся от замешательства. - Из всего, что есть! Уничтожьте их!
   Приказ генерала Блистательных был уже излишним: ивирцы и так обрушили на приближающийся кошмар шквальный огонь. Рявкнули пушки. Заухали укрытые в траншеях минометы. Очереди многочисленных пулеметов слились в сплошной треск. Снаряды и гранаты падали вокруг имперских боевых машин, взрывы оставляли в земле дымящиеся воронки. Безрезультатно - ни одна из доброй полусотни бронированных коробок на гусеницах не остановилась. Они переползли через воронки, огрызаясь из собственных пулеметов. Время от времени то одна, то другая машина останавливалась на несколько секунд, чтобы выстрелить из короткоствольной пушки, торчащей из корпуса впереди, и вот уже ответные снаряды начали рваться среди ивирских укреплений. Окруженные стеной из огня, земли и дыма, уродливые устройства содрогались, попадающие пули и осколки выбивали искры из брони, закрывающей их, но казалось, что с тем же успехом ивирцы могут стрелять сушеным горохом. "Морские демоны" невозмутимо ползли вперед.
   Иль-Суми зарычал и развернулся к Ямаде.
   - Ты! Наемник! Что, по-твоему, мы можем сделать, чтобы остановить эту нечисть?
   - Я думаю над этим, господин генерал, - агинарриец оставался невозмутим, словно наблюдал не за боем, а за театральным представлением. - Очевидно, что обстрел из обычных орудий неэффективен...
   - О, да, - не сдержался Тегейни. - Это более чем очевидно, капитан Ямада.
   - Из гаубицы или миномета трудно добиться прямого попадания в небольшую движущуюся цель, - артиллерист не подал вида, что заметил его выпад, - а близкие разрывы и осколочные попадания броня выдерживает. Здесь нужно принципиально иное орудие - нечто, стреляющее прямой наводкой. Наподобие морских пушек - длинноствольное оружие, стреляющее бронебойными снарядами с высокой начальной скоростью.
   - Наши уцелевшие береговые орудия... - предложил Тегейни.
   Агинарриец отрицательно покачал головой:
   - Нет, они слишком громоздкие. Мы просто не успеем переместить их. Но... - он помедлил несколько секунд. - У нас осталось несколько зенитных орудий калибра 78 миллиметров. Они могут стрелять и по наземным целям. Бронебойные снаряды в боекомплект не входят, но мы можем вывернуть взрыватели из фугасов и использовать их, как обычные болванки. Лучше, чем ничего.
   - Так сделай это! - рявкнул иль-Суми. - Готовь свои пушки. Где они?
   - Возле Делика, господин генерал, - ответил Ямада. - Боюсь, мы никак не успеем перебросить их к Арази, но мы можем разместить их там, на оборонительной позиции.
   Иль-Суми скривил губы и кивнул.
   - Ступай. И не попадайся мне на глаза, пока не сделаешь все, что необходимо.
   - Да, господин генерал, - агинарриец отступил в сторону и поспешил прочь. Тегейни проводил его взглядом и подумал, что первое, что сделает Ямада - это отошлет срочное радиосообщение в Лакрейн своим начальникам. Наемник или нет, а предупредить свой Сегунат о появлении у ксаль-риумцев нового оружия он не забудет.
   Между тем имперские машины, немного опережая пехоту, уже подобрались довольно близко к ивирским укреплениям. Тегейни сжал кулаки, чувствуя бессилие. Генерал понял, что ивирцы сейчас побегут. Казавшаяся сильной позиция у Арази потеряна.
   - Надо отводить войска, - сказал он иль-Суми. - Мы здесь не удержимся. Еще немного, и наши солдаты начнут разбегаться. Они никогда не видели подобного оружия и не знают, как с ним бороться.
   - Трусы, - отрезал иль-Суми. - Ваши люди трусы, Тегейни, как и ксаль-риумцы. У тех не хватает смелости вступить в честный бой, они предпочитают нападать с неба или прятаться за броней. А у вашего отребья не хватает духа принять...
   - Воздух! - крик перебил высокопарную речь гвардейца. - Самолеты!
   Тегейни машинально пригнулся, чем заработал очередной презрительный взгляд со стороны иль-Суми. Тот стоял, выпрямившись в полный рост. Тегейни посмотрел вверх и почти сразу увидел приближающиеся аэропланы. Десятка полтора остроносых "Сейкеров" спикировали на позиции ивирцев, стреляя из пулеметов и пушек, сбрасывая небольшие бомбы.
   Это стало последней каплей. Не дожидаясь, пока имперские "демоны" доползут до окопов, ивирские солдаты обратились в бегство. Сперва лишь отдельные, но за теми последовали другие, их становилось все больше, и вскоре паника, разрастающаяся, словно лавина, сорвавшаяся с горы, охватила всех. Тегейни видел, как сотни людей покидают траншеи и укрытия и бегут к Арази. Иль-Суми грязно выругался.
   "Нужно остановить бегущих, - подумал Тегейни. - Эти машины вряд ли приспособлены для действий на городских улицах, если мы отступим туда, может быть, выиграем хоть немного времени".
   - Полковник Шейлах, - сказал он. - Немедленно возьмите...
   Рев мотора в небе перерос в пронзительный вой. Пули ударили в землю, выбивая фонтанчики пыли. Что-то громыхнуло, и невидимый кулак ударил Тегейни, сбив его с ног. В глазах мгновенно потемнело.
   Как долго он пролежал без сознания, Сабах Тегейни не знал, но когда открыл глаза, увидел над собой человека с невзрачной серой форме и кепи с позолоченной кокардой в виде феникса. Ксаль-риумец! Тегейни дернулся, но тут же обнаружил, что пистолета в кобуре уже нет. Вокруг звучала имперская речь, ивирец знал ксаль-риумский достаточно, чтобы разбирать слова.
   - Господин субпрефект! - тот, что рассматривал его, обернулся. - Он пришел в себя.
   - Прекрасно, - появился офицер в такой же блеклой полевой форме. У него было широкое, обветренное, гладко выбритое лицо. - Поднимите его.
   Чьи-то руки подхватили его под мышки. Тегейни дернулся, но был слишком слаб. Двое имперских солдат без особых церемоний подняли его на ноги. В ушах у генерала звенело, перед глазами повисла размытая пелена. Справа на боку мундир потемнел от крови, но боль воспринималась как нечто отдаленное.
   - Ему нужен врач, - проворчал субпрефект. - Отправьте его в лазарет, пока не загнулся. Это важная шишка. Усти-гинель, генерал-лейтенант, то есть.
   Кто-то присвистнул. Тегейни ощутил стыд. Если он попал в плен, то, по крайней мере, имеет право на уважительное отношение! Он хотел что-то сказать, хотя бы дать ксаль-риумцам понять, что понимает их, но любые слова, казалось, только сделают унижение сильнее, и Тегейни промолчал.
   Он осмотрелся и сразу понял, что все потеряно. Пока он был без сознания, ксаль-риумцы успели прорваться в Арази. В городе еще слышалась стрельба, но имперские солдаты уже вели прочь от города группы обезоруженных ивирцев. В небе продолжал нарезать круги биплан с поплавками под крыльями, но стрекот его двигателя заглушил рев и металлический лязг, когда мимо проползла уже знакомая бронированная машина. Сейчас Тегейни мог рассмотреть ее лучше: скошенная под углом лобовая часть с броней на заклепках и коротким рылом пушки, торчащей из узкой амбразуры справа, высокий борт, граненая башенка с пулеметом, широкие гусеницы, опирающиеся на подрессоренные толстыми пружинами катки. Из пары выхлопных труб в корме валил сизый дым, и воздух сразу пропитала вонь горелого мазута. Один из ксаль-риумцев выругался, помянув Даэмогоса.
   - У меня от этих проклятых консервных банок на колесах мурашки по коже, субпрефект, - признался он. - Чтоб им...
   - Не скажи, Арго, - бросил старший офицер. - Полезные машины. Стоило катрабам1 их увидеть, сразу в шаровары наделали. Нам, считай, работы и не осталось.
   - В том и дело... - буркнул первый ксаль-риумец. - Так, пожалуй, скоро мы вовсе не нужны станем. Одни железяки воевать будут.
   - Не переживай, на твой век еще хватит кровушки.
   Тегейни склонил голову. Вокруг переговаривались ксаль-риумские солдаты и офицеры, отряды в одинаковой серой форме маршировали вперед. Несколько боевых машин стояли поодаль, возле них расселись или улеглись на траве люди в мешковатых комбинезонах. С севера по дороге подходили все новые колонны пехотинцев.
   Тела ивирцев лежали под ногами Тегейни. Полковник Шейлах, чей остекленевший взгляд был обращен к солнцу. Еще двое офицеров в окровавленной форме. И четвертый труп, в узнаваемом ярком красно-желтом облачении. Кеалах иль-Суми лежал вниз лицом. Багровые пятна проступили на спине, там, где пули, выпущенные имперским пилотом, навылет прошили грудную клетку.
   Вопреки собственным недавним ожиданиям, Сабах Тегейни не ощутил благодарности.
  

Остров Тэххо.

  
   Коммодор Ису Тагати наблюдал, как двое техников аккуратно крепят в тисках-зажимах над столом массивную плиту. Броневая сталь тускло отсвечивала в лучах электрических ламп. Помещение, в котором проводилось испытание, было укрыто в десяти метрах под поверхностью земли. Голые стены, никакой обстановки, только массивный стол и лампы под потолком. В углу стояла направленная на верстак кинокамера, оператор в военной форме вел съемку.
   Помимо оператора, лаборантов и коммодора Тагати, в помещении присутствовали еще два человека, весьма не похожих друг на друга. Профессор Дайчи Юдзуки был немолодым коренастым агинаррийцем, чье круглое лицо украшали густые бакенбарды, мода на которые прошла, пожалуй, вместе с окончанием девятнадцатого века. Вторым ученым, разумеется, был Артуа Мориоль, он же Киньель, он же - Видящий. Долговязый и худой, чуть сутулый, гладко выбритый, геаларец-перебежчик тихо переговаривался с Юдзуки. Заметив обращенный на него взгляд Тагати, Мориоль выпрямился.
   - Хотите провести первое испытание в секрете от всех, коммодор?
   - Не хочу неожиданностей, - уклончиво ответил Тагати.
   - Как знаете, но я бы поэкономил... образцы. Достать другие едва ли будет возможно.
   Ису Тагати оставил его замечание без ответа. Техники закончили работу. Металлическая плита имела квадратную форму, размерами была примерно метр на метр, и девять сантиметров толщиной. "Ката-са тип 31" - стандартная броня, применяемая при строительстве кораблей агинаррийского флота. Сталь с добавками хрома и никеля, закаленная по секретной технологии, твердая как алмаз с наружного слоя, вязкая изнутри. Возможно, лучшая броня в мире, превосходящая по качеству все, что есть у Ксаль-Риума или Восточной Коалиции. Плиты такой толщины применялись на тяжелых крейсерах и надежно защищали от снарядов среднего калибра.
   Один из лаборантов с большой осторожностью установил на плиту колбу из тонкого стекла. На самом дне сосуда было налито немного странной жидкости - сине-зеленая, цвета чистой морской воды, она слегка фосфоресцировала. Сквозь резиновую пробку, затыкавшую горлышко колбы, продеты были два тонких электрода, погруженных в мерцающую жидкость. Провода от электродов тянулись к массивному ящику, стоявшему в нескольких шагах от стола.
   - Субстанция реагирует на электрические токи высокой частоты, - пояснил Мориоль. - Они словно бы... пробуждают ее к жизни. Мы обнаружили это, по правде говоря, совершенно случайно. В обычном состоянии вы можете хоть лить ее себе на руки и ничего не опасаться, но стоит пропустить сквозь нее высокочастотный ток... впрочем, сейчас увидите, господа. Не хочу портить вам сюрприз.
   - На счет "десять", - велел Тагати, и лаборант начал отсчет. Оператор вел съемку.
   - Шесть... Семь... Восемь...
   Вот лаборант дошел до десяти, и его напарник задействовал генератор. Короткая вспышка света, резкий, неприятный треск, а в следующее мгновение над броневой пластиной внезапно вспыхнуло зеленовато-голубое пламя. Оно казалось холодным и призрачным, словно жидкий лед, и стремительно растеклось по металлу, поглощая его. Послышался странный звенящий звук, словно ожили маленькие, и довольно плохо настроенные, колокольчики. Или хрустела, крошась, ледяная корка. Броневой лист таял на глазах, бледный голубоватый огонь пожирал его, пока не пролился на поверхность верстака и не охватил зажимы, которые тоже начали стремительно растворяться. Так тает, теряя форму, ледяная фигура, попавшая под струю кипятка. Это длилось считанные секунды, но когда блекло-бирюзовые огненные языки угасли, от броневой плиты осталось лишь несколько жалких огрызков, да и стол выглядел изрядно проеденным. Несколько капель жидкого огня пролились даже на пол и там тоже оставили проплавленные ямки.
   Дайчи Юдзуки вздрогнул, судорожно переводя дух. Помощники ученого таращились на разъеденную огнем пластину так, словно не верили своим глазам. Трещала кинокамера - оператор продолжал съемку. Ису Тагати старался не выдать своего потрясения. Жестом он велел оператору остановить камеру и приблизился к покореженному столу. В столешнице зияли огромные сквозные дыры.
   - Впечатляет, - холодно произнес Тагати и, взяв у лаборанта толстую резиновую перчатку, натянул на руку, чтобы поднять один из небольших осколков металлической пластины, лежавших на полуразвалившемся столе. Блеск металла потускнел, на гранях сталь выглядела бесцветной и пористой, как пемза.
   Коммодор слегка сжал пальцы, ощутил мгновенное сопротивление, но даже незначительного усилия оказалось достаточно, чтобы металл в его руке поддался. Снова послышался хруст, похожий на звук ломающегося льда. Тагати разжал руку, и с его ладони посыпался серый порошок.
   - Впечатляет, - повторил агинарриец, покосившись на оператора с камерой. - В Кинто эта пленка... вызовет интерес.
   - Да, но... как действует это... вещество? - пробормотал Юдзуки. Профессор все еще выглядел ошарашенным.
   - Хороший вопрос, Юдзуки-тэн, - отозвался Мориоль. - Мой ответ: понятия не имею.
   - Похоже на действие кислоты, - заметил Тагати. - Хоть я и не представлял, что на свете может существовать кислота подобной силы.
   - Не думаю, что все так просто, коммодор, - сказал геаларец.
   Втроем - Тагати, Мориоль и Юдзуки - они покинули комнату, поднялись по узкой железной лестнице и прошли в рабочий кабинет коммодора.
   - Как видите, я держу слово, господа, - сказал Мориоль, заняв один из свободных стульев. - Я обещал вам оружие - вот оружие. Остается, правда, одна проблема, - хмыкнул он. - Едва ли можно надеяться на то, что вашим фабрикам удастся наладить массовый выпуск.
   - Ваши коллеги в Геаларе работают с такими же, хм... образцами? - спросил Тагати.
   - Разумеется.
   - Но они не добились успехов?
   Артуа Мориоль вздохнул.
   - Коммодор, - произнес он. - Как я уже говорил прежде, мы не имеем даже отдаленного представления о принципе действия техники Древних. Для нас даже радиоактивность и реакция атомного распада - загадочное явление, а для Зенин это забытая старина. Мы предполагаем, что каким-то образом эта... субстанция - лучшего названия мы не придумали - ослабляет связи между молекулами вещества. Результат вы только что видели. Но как такое происходит - на этот вопрос вам никто не ответит. Ну, кроме Зенин, разумеется, - геаларскому ученому понравилось называть Древних на агинаррийский лад.
   Он упер локти в стол и положил подбородок на сцепленные пальцы.
   - Мы сейчас вроде древних людей, впервые увидевших огонь. Вот он, перед нами. Мы чувствуем, что от него исходит тепло, и мы хотим, чтобы он служил нам. Но мы не понимаем, что такое огонь, и почему он горит. А обращаться с огнем не умеючи весьма опасно, не так ли, господа?
   - Да, но люди веками пользовались огнем, не понимая его сути, - заметил Юдзуки.
   - Пользовались, чтобы обогреть свое жилище или поджечь вражеское, - с усмешкой ответил на это геаларец. - Можно построить печку, не зная, что такое огонь. Достаточно некоторое время наблюдать за тем, как он горит, и замечать закономерности. Но чтобы создать, к примеру, пушку, этого уже мало. Нужно хотя бы разбираться в металлах и уметь делать порох. И хватит ли одного лишь умения разжигать огонь для того, чтобы построить паровую машину? Ни в коем случае. Чем сложнее технология, тем больших знаний она требует. Знаний, господа, а не просто наблюдений, - с нажимом повторил геаларец. - Я уже давно подозреваю, что мы гоняемся за тенью. Говоря "мы", я имею в виду и вас, агинаррийцев, и моих соотечественников, ведущих раскопки на острове Периоль. Мы пытаемся осуществить мечту, которая неосуществима по определению. Могут смениться поколения, но не будет никакого результата. Без понимания принципов мы бессильны, а кто научит нас принципам? Только Зенин, а они, боюсь, а в этом не заинтересованы, если даже и продолжают наблюдать за нами.
   - Зенин... - протянул Дайчи Юдзуки. - Признаться, чем больше я узнаю о них, тем меньше их понимаю. Нам удалось расшифровать кое-какие записи еще до вашего появления, Мориоль, но мы не нашли никаких намеков на то, чего они добивались от нас. Зачем заселяли Дагерион народами с других планет...
   - В Геаларе тоже работали с архивами, - заметил Артуа Мориоль. - Создается впечатление, что истребленный нашими предками Народ Моря не был первым, кого Зенин перевезли на Дагерион. Но последними оказались люди. Почему, любопытно? Что прервало их работу? Изменились обстоятельства? Эксперимент наскучил? Или, быть может - Зенин нашли, что искали?
   - Но что они искали? - заинтересовался Тагати.
   - Трудно сказать... - отозвался Мориоль. - Возможно, их мотивы превыше нашего понимания. А может быть, и не было никаких особых причин - просто научное любопытство. Вы никогда не видели, как ученые в лабораториях ставят опыты над раттами, коммодор?
   - Откровенно говоря, никогда не интересовался такими вещами.
   - Они берут нескольких ратт, рисуют краской номера на их спинках и запускают в лабиринт со стеклянными стенами, а потом наблюдают, как зверьки себя поведут. Иначе говоря: какой из них окажется самым сообразительным, какой - самым злобным, а какой - самым беспомощным. Какой бросится к еде, а какой будет искать путь наружу? Какой угодит в ловушку, а какой обойдет ее? Ратты бегают по лабиринту, исследователи наблюдают за ними, а потом пишут статьи в журналы и получают награды за вклад в развитие науки.
   Артуа Мориоль неприятно усмехнулся.
   - А бывает, что того зверька, который привлек наибольший интерес, забирают из лабиринта и препарируют, дабы посмотреть, что у него внутри такое, что выделяет его среди прочих.
   - Малоприятное сравнение, - заметил Тагати. - И вы думаете, что мы можем быть раттами в эксперименте Зенин? А Дагерион - всего лишь лабиринт?
   - Я ничего не думаю, коммодор, - сказал геаларец. - Слишком мало информации, чтобы думать, мы можем только гадать. Всякая наша догадка будет не лучше других и не хуже.
   - Но если вы правы, остается вопрос: в чем суть, кхм... эксперимента?
   - О... - протянул Мориоль. - К сожалению, ученые не имеют привычки объяснять ратте, зачем ее отправляют под скальпель. Остается надеяться, что у Зенин нет в отношении нас подобных планов. Это было бы крайне... малоприятно, как вы выразились.
  

Остров Инчи. Город Делик. 87 Весны.

  
   Префект Дэвиан Каррел обмакнул в чернильницу стальное перо и аккуратно вывел свою подпись на последнем листе отпечатанного на машинке документа. Акт о капитуляции острова Инчи. На самом деле, пустая формальность - ксаль-риумцы и фиаррийцы и так господствовали на острове. Лишь отдельные группы ивирских солдат продолжали заведомо безнадежное сопротивление, но большинство вовсе не горели желанием умирать во славу Ажади Солнцеподобного и быстро сложили оружие.
   Дэвиан уступил место вице-адмиралу Аврону, затем подпись поставили префект Николаос Ремер и генерал-лейтенант Юстен Мартиос - командующие наземными войсками Ксаль-Риума и Фиарра. Текст документа, составленного субпрефектом Лагрином Тейраном, не отличался оригинальностью. Гарнизон острова Инчи прекращает вооруженное сопротивление и сдается войскам Империи Ксаль-Риум и Фиаррийского Доминиона. Как военные, так и гражданское население острова обязуется сдать все огнестрельное оружие, соблюдать установленные оккупационными войсками правила и порядки, включая комендантский час, и так далее. В ответ Империя гарантирует неприкосновенность мирным жителям, а военнопленным - гуманное обращение и, по завершении войны, возможность остаться на Инчи либо, если остров согласно условиям мирного договора, перейдет во владение Ксаль-Риума, вернуться в Ивир.
   Дэвиан посмотрел на ивирского генерала. Усти-гинель Сабах Тегейни, захваченный в плен ксаль-риумцами вчера у Арази, был бледен, но держался прямо, словно проглотил палку. На ивирском офицере была парадная красно-желтая форма, лицо напоминало неподвижную маску. Он потянулся за пером. Помедлил, словно готов был передумать, но затем быстрым движением вывел свою подпись в нужной графе. За командующим гарнизоном последовал губернатор острова - толстяк с круглым потным лицом и нелепой раздвоенной бородкой. Этот подписал бумаги без промедления, чуть ли не с готовностью.
   Офицер-ивирец молча отцепил от пояса саблю в ножнах (возвращенную ему после пленения специально для церемонии) и протянул оружие Дэвиану. С этого момента он считался военнопленным. Ксаль-риумский префект принял саблю и передал одному из своих людей. Ивирец, отступив в сторону, все так же молча скрестил руки на груди, всем своим видом пытаясь изображать достоинство и невозмутимость. Губернатор, напротив, остался рядом с Дэвианом и неуверенно проговорил:
   - Э... кхм... господин префект Каррел, то есть, Ваше Высочество, - по ксаль-риумски он говорил не очень хорошо, характерный акцент делал слова трудно узнаваемыми, скрадывая целые слоги.
   - Да, губернатор иль-Кемаль? - отчеканил Дэвиан.
   Губернатор прокашлялся. Как гражданское лицо, он военнопленным не считался; по условиям, прописанным в акте о капитуляции, иль-Кемаль даже имел право покинуть остров. Только едва ли он захочет это сделать - султан Ажади не пощадит тех, кто сдал часть ивирской территории, и тот факт, что защитить ее губернатор не имел никакой возможности, ничего не значил по ивирским законам. Отныне иль-Кемаль кровно заинтересован в том, чтобы Инчи после окончания войны остался за неприятелем. Как, впрочем, и Тегейни - для обоих автографы на акте о капитуляции были равнозначны подписи под признанием в государственной измене.
   - Я лишь хотел сказать, что... все закончилось, - пробубнил ивирец, - и я очень надеюсь... что ваши люди, Ваше Высочество... отнесутся милосердно к населению Инчи.
   - Не беспокойтесь об этом, - успокоил его Дэвиан. - Ни вас, ни мирных жителей острова никто не тронет, пока вы соблюдаете условия нашего договора. Марий Комен2 не входит в число моих кумиров, поверьте. Но помните, что враждебных действий против моих людей я не потерплю. Любой, у кого найдут оружие, хоть прадедовскую пищаль, будет арестован. Любого, кто попытается напасть на ксаль-риумца - даже если нападение не приведет к смерти - мы расстреляем. Не забывайте об этом, и вам нечего опасаться.
   Губернатор побледнел и отступил, клятвенно заверяя, что будет денно и нощно следить за тем, чтобы не произошло никаких "трагических недоразумений".
   - Это в ваших же интересах, - подтвердил Дэвиан. - А теперь прошу меня извинить. Все вопросы вы можете обсудить с людьми префекта Ремера и генерал-лейтенант Мартиоса.
   Дэвиан в сопровождении прочих офицеров оставил церемониальный зал губернаторской резиденции в Делике и прошел в другой кабинет, поскромнее. Здесь собралось еще несколько человек в военной форме Ксаль-Риума и Фиарра. Они возбужденно переговаривались и выглядели донельзя довольными - еще бы, одержана быстрая и эффектная победа, враг повержен, Инчи взят. Даже вечно хмурый вице-адмирал Аврон казался удовлетворенным. Вице-адмирал понимал, что после победы Инчи и прилегающие острова перейдут к Фиарру.
   Победа не стоила нападавшим больших жертв. Ксаль-риумцы и фиаррийцы потеряли убитыми около восьмисот человек, раненых было чуть меньше двух тысяч. Потери противника составили почти шесть тысяч убитых, и тридцать тысяч солдат сдалось в плен. Местное ополчение просто разбежалось и попряталось по домам, побросав оружие. В общем, штурм Инчи прошел в точности так, как ожидали в имперской столице. В Ксаль-Риуме, должно быть, довольны.
   Среди прочих офицеров был и капитан Варелли, создатель тестудо. Он лучился самодовольством, еще бы - в бою его машины показали себя с самой лучшей стороны. На три четверти столь быстрым и легким успехом ксаль-риумцы были обязаны его машинам. Даже Николаос Ремер, до начала штурма не скрывавший своего пренебрежения к тестудо, изменил мнение на прямо противоположное. Он уже составлял длинный доклад в столицу о чрезвычайной полезности нового оружия и необходимости как можно скорее усилить имперскую армию новыми соединениями тестудо.
   В последнем бою, развернувшемся сегодня на рассвете возле Делика, ивирцам удалось вывести из строя несколько машин, используя какие-то особо мощные орудия. Но это уже не могло переломить ход сражения. Тестудо под огнем проползли до вражеских траншей и укреплений, очередной раз повергнув ивирцев в панику. Уверовав в неуязвимость нового оружия врага, защитники Делика сопротивлялись слабо, и когда следом за тестудо на их позиции ворвалась имперская пехота, довольно быстро начали сдаваться. Да, у Варелли есть все основания гордиться собой и своими творениями.
   К Мартиосу приблизился фиаррийский капитан и отсалютовал:
   - Господин генерал, мы подавили последний очаг сопротивления у Арази. Это стоило нам тридцати убитых, - добавил офицер.
   - Пленных опять нет, разумеется? - проворчал генерал-фиарриец и, не дожидаясь ответа, повернулся к Дэвиану и ксаль-риумцам. - Эти султанские гвардейцы, надо отдать им должное, сопротивляются до последнего. Мы окружили и перебили большую их часть, но отдельные группы еще держали оборону возле Арази. Они отказались сдаться, даже когда мы полностью овладели городом.
   - Ивирцы, - скривил губы вице-адмирал Аврон. - От них всегда будут неприятности, так же, как у Ксаль-Риума на Анлакаре. Разумнее было бы вовсе очистить Инчи от этой заразы. Пусть убираются к своему султану.
   - Мы подписали соглашение, - напомнил Дэвиан, холодно посмотрев на фиаррийца, - и будем придерживаться его условий.
   - Разумеется, Ваше Высочество, - Аврон слегка склонил голову. - Однако фиаррийцы пришли сюда не для того, чтобы якшаться с ивирцами.
   Дэвиан подавил вздох. Теперь предстоит присматривать еще и за союзниками, жаждущими поквитаться за обиды двухвековой давности. Равно как и за ивирцами, среди которых тоже, несомненно, найдутся горячие головы. Победа в сражении досталась легко, почти так же легко, как у Анлакара - жаль, у командующего союзными силами вновь появилось то же гнусное чувство, будто настоящие неприятности только начинаются.
  
  
   1 Катраб - насекомое с большими, причудливой формы усами.
  
   2 Марий Комен - Магистр Запада, живший в XVII в. от Н. Х. Во время Третьей Ивирской Войны снискал мрачную славу жестокими расправами над пленными. В Ивире известен как Котулу-Дергиз - Вестник Зла.

ГЛАВА 7

  

Палатиан. 88 Весны.

  
   Дориаль Анно горделиво задрал подбородок, выпятив ухоженную черную бороду. Глаза Магистра воинственно блистали. Анно не пытался скрывать своего самодовольства, и Тамрин Каррел понял, о чем он хочет сообщить.
   Марин-супериор собрал большую часть офицеров штаба. Присутствовал и Нарис Талан, его давний соперник. Сухопарый старик-Магистр и его немногие приверженцы держались особняком от Анно, окруженного собственной "свитой". Был приглашен и сам Император с кронпринцем. Велизар III занял почетное место во главе длинного стола. Тамрин сидел по правую руку от отца. На столе, разумеется, были аккуратно разложены карты театра военных действий, где булавки с цветными бумажными флажками и фигурки кораблей отмечали местоположение ксаль-риумских, фиаррийских и ивирских войск и эскадр.
   - Ваше Императорское Величество. Ваше Высочество принц трона, - церемонно начал Дориаль Анно. - Господа офицеры. Я хочу сообщить вам радостные вести. Наше наступление развивается успешно. Вы уже осведомлены о победе соединенных сил Западной эскадры и фиаррийцев на острове Инчи, а сегодня пал и Кехребар. Войска Империи заняли Сафири. Часть ивирских полков сложила оружие. Другие ушли в горы и джунгли, но это уже не имеет значения. Мы полностью контролируем остров, и окончательно сломить сопротивление противника - вопрос считанных дней.
   "Ну, наконец-то, - кивнул сам себе Тамрин. - Что я и ожидал услышать. Итак, Кехребар и Инчи пали, и первые цели войны достигнуты. Неудивительно, что Анно так лучится спесью".
   Задержка у Кехребара раздражала марин-супериора, ведь Матис Грант был его протеже. В распоряжении Магистра Восточного Флота были внушительные силы, казалось бы, более чем достаточные, чтобы быстро сокрушить ивирцев. Однако первая попытка штурма закончилась неудачей. Ксаль-риумцы начали высадку десанта на рассвете 84 Весны, однако скрыть приготовления от ивирцев не удалось, и те успели подтянуть несколько мобильных гаубичных батарей. Огонь артиллерии дезорганизовал имперские части, и последующая контратака сбросила их обратно в море. Разъяренный Магистр Грант снова целые сутки гвоздил ивирцев бомбами и снарядами, после чего повторно попытался высадить десант. На этот раз высадка была организована лучше, и ксаль-риумцы захватили плацдарм на берегу. После этого судьба Кехребара была решена. Потери среди ксаль-риумских солдат оказались несколько больше ожидаемых, но не настолько, чтобы это могло омрачить торжество командующих. Авиация с "Императрицы Корнелии" разбомбила последние ивирские батареи и укрепленные пункты, и ксаль-риумские легионы под командованием префекта Артура Тиона прорвались-таки к Сафири.
   - Похоже, Дэвиан был прав, - негромко произнес Тамрин. Заметив удивленный взгляд Анно, кронпринц пояснил. - Я говорю про веру моего двоюродного брата в возможности авианосцев. Я не слишком хорошо разбираюсь в тактике морских сражений, но, судя по всему, авианосцы оказались весьма полезны как у Инчи, так и у Кехребара. Быть может, Императорскому Флоту следует иметь в своем составе больше кораблей этого класса?
   Дориаль Анно на секунду поджал губы, выдав недовольство. Все старшее поколение имперских офицеров смотрело на авианесущие корабли если не неприязненно, то скептически. Пожалуй, это единственное, в чем совпадали мнения даже Анно и Нариса Талана.
   - Мы... будем обсуждать этот вопрос, Ваше Высочество, - произнес марин-супериор. - Отмечу, однако, что сейчас наш флот успешно справляется с поставленными задачами и с имеющимися кораблями. Захват Инчи дает нам контроль над восточными пределами Ивира, а Кехребара - над северными. Тем самым, ничто не мешает нашему дальнейшему продвижению к Янгину, а затем и к Кадиху, - Анно бросил быстрый взгляд в сторону Магистра Талана. До объявления войны тот, как и Дэвиан, открыто подвергал сомнению слабость Ивира и расчеты Штаба на быструю победу. Теперь соперник посрамлен, и Анно почти не скрывал злорадство.
   - Превосходно, - проговорил Император. - Я очень доволен, Магистр Анно, господа. Доблесть наших воинов не останется невознагражденной, и скоро султану Ажади предстоит заплатить за его дерзость и вероломство.
   - Благодарю вас, Ваше Величество, - слегка поклонился Анно. - Наш долг - служить Императору и Империи.
   Обсуждение продолжилось, но скатилось к вопросам второстепенной важности. Магистры и префекты говорили о предстоящем наступлении на Янгин - о сложностях снабжения войск, о защите морских коммуникаций, о возможных диверсиях ивирцев. Тамрин почти не слушал, его мысли сейчас занимал не столько Ивир, сколько северо-восток.
   Когда совещание Штаба закончилось, и Император удалился, Тамрин последовал за ним.
   - Отец, не могли бы мы поговорить?
   - Разумеется, Тамрин, - кивнул Император. Было видно, что отец в преотличном расположении духа: успехи на западе оправдывали его ожидания. Газетчики строчили все новые и новые статьи о победах ксаль-риумской армии и флота, народ был доволен, а "Путеводная Звезда", Альгор Бернс и прочие вожаки оппозиции хранили надменное молчание. На недавнюю статью Фионеллы в "Южной Звезде" мало кто обратил внимание. До Тэй Анга никому не было дела.
   Император и наследник прошли в дворцовый сад. Мощеная гравием дорожка вела к комплексу из четырех фонтанов, окружавших увитую плющом беседку, где Велизар III любил проводить время, читая или куря трубку. С обеих сторон вдоль дорожки протянулись ровные ряды сальтабий - "танцующих деревьев", как их прозвали за причудливую форму крон, которые переплетались как будто в буйной пляске. Для них как раз наступила пора цветения, и с ветвей свисали пышные гирлянды красных и желтых бутонов. Красное и желтое. Цвета Ивирского Султаната, машинально подметил Тамрин и подумал, что Реджиния наверняка увидела бы в этом дурное предзнаменование. Второй страстью в жизни супруги, после музыки и театра, был мистицизм - неудивительно, что пророчица Даная была ее любимым историческим персонажем. Реджиния нерушимо верила в приметы и регулярно устраивала спиритические сеансы, пытаясь призывать души умерших. Ее мечтой было поговорить с духом той самой Данаи, и хотя до сих пор попытки были безуспешны, анадриэльская инфанта не сдавалась. Впрочем, Тамрин интересовался оккультизмом не больше, чем театром, и принц выбросил нелепую мысль из головы. Войны ведут не медиумы и волшебники, а солдаты и моряки. Ну и, разумеется, шпионы.
   Они с отцом расположились в беседке. Решетчатые стены обвивали зеленые побеги, создававшие приятную тень. Слуга в черно-золотой ливрее принес аржус и серебряную чашу с колотым льдом, зажег трубку Императора. Велизар жестом отпустил его, выдохнул облачко дыма и посмотрел на Тамрина.
   - Итак, о чем ты хотел поговорить.
   Кронпринц вдохнул воздух. Разговор обещал быть не самым приятным. Все внимание Императора поглотил Ивир, слушать о чем-то ином он просто не желал.
   - Поступают тревожные вести с северо-востока, отец. Из Тэй Анга, - осторожно начал он. - Наши агенты докладывают о том, что обстановка на тамошних островах накаляется.
   - Накаляется сверх обычного, ты хочешь сказать? - хмыкнул Император. - Насколько я знаю, там всегда горячо.
   - Я именно это и хотел сказать, отец. Накаляется сверх обычного. Дженг и Карн, похоже, готовы передраться всерьез, и один из тамошних, кхм... князьков воззвал к помощи соседей с Тэй Луана. А ведь на Луане негласно правит Агинарра.
   - Ах, да, - Велизар поморщился с намеком на досаду. - Эта статья в "Южной Звезде", которую написала новая пассия Дэвиана, - Император снова затянулся трубкой, выдохнул дым. - Признаться, я не думал, что мой племянник настолько безрассуден, чтобы связаться с журналисткой. Конечно, в "Южной Звезде" чаще всего помнят, о чем можно писать, и все равно, принцу из династии Каррелов следует быть осмотрительнее в... увлечениях.
   - Увлечения Дэвиана - его дело, - заметил Тамрин. - Он не настолько зависим от чувств, чтобы поставить их превыше долга и здравого смысла, - кронпринц позволил себе слабую усмешку. - Сколько бы женщин Дэвиан ни сменил, главной страстью в его жизни останется флот. Во всяком случае, я уверен - он не позволит себе сказать лишнее при журналистке, в каких бы отношениях с ней не состоял. А что касается упомянутой статьи, то, на мой взгляд, там все вполне разумно. Очень правдоподобно. Ссора между Тэй Дженгом и Тэй Карном именно сейчас - явно неспроста. Выглядит так, словно агинаррийцы воспользовались благоприятным моментом и решили откусить от архипелага очередной кусок. Наши люди сообщают, что военное присутствие Сегуната на Тэй Луане усилено. С каждым днем на остров высаживаются новые войска, перегоняются самолеты. Несколько эскадр Объединенного Флота бросили якорь в тэйлуанских портах, и есть сведения, что из Тсубэ туда же направлены более мощные силы. Все это может означать только подготовку к вторжению, а склоки между местными марионеточными правительствами - не более чем предлог. Творец, да агинаррийцы даже не слишком пытаются скрывать свои намерения!
   Император резко взмахнул рукой с дымящейся трубкой.
   - Возможно, ты прав, Тамрин, - произнес он. - Ну и что?
   - "И что", отец? Разве нам не нужно обсудить, какие меры предпримет Империя в случае агрессии Агинарры?
   - Не могу сказать, что меня сильно беспокоит Тэй Анг, - равнодушно отозвался Император. - У Ксаль-Риума там нет значительных интересов, а что касается восточников, то их проблемы нас не касаются. Мой отец был великим человеком, но он поступил необдуманно, втянув Империю в Северную Войну. Пока Агинарра грызется с Коалицией, это нам только на руку.
   - Нечто похожее говорит и Темплен, - заметил Тамрин.
   - Признаюсь, мне никогда не нравился прайм-канселиор, - проворчал отец, - но здесь я с ним согласен. У Империи нет никаких причин вмешиваться в очередную свару между северянами и восточниками.
   - Безусловно, отец, - кивнул Тамрин. - С другой стороны, если мы не станем ничего предпринимать, это могут воспринять как признак слабости. В последнее время, боюсь, мы уделяем северу недостаточно внимания, и страх Сегуната перед Ксаль-Риумом начал ослабевать. С тех пор, как пал Шлассен, они ведут себя все более и более дерзко.
   Император сузил глаза, и Тамрин пожалел, что так распустил язык. Напоминаний о завоевании Шлассенского Триумвирата, омрачившем первый год его правления, Император Велизар Третий не любил.
   - Если они забудут страх окончательно, мы всегда можем им напомнить, Тамрин, - раздраженно бросил он. - Султан Ажади уже расплачивается за наглость, если Сегун Кансен хочет получить похожий урок, у него еще будет такая возможность. Что касается Тэй Анга, если Агинарра действительно осмелится на новое вторжение, мы, разумеется, предпримем все меры противодействия дипломатического характера. В конце концов, наш Северный Флот в последнее время бездействует, ничто не мешает нам отправить к Ангу часть его. Увидев наши корабли возле архипелага, агинаррийцы быстро присмиреют.
   - Да, и все же... - начал принц, но Император перебил его:
   - И довольно об этом, Тамрин. Тут нечего больше обсуждать. Если на Тэй Анге что-то начнется, мы отреагируем так, как это будет наиболее удобно для Империи, - он сделал ударение на слове "если", - но таскать каштаны из огня для восточников, как поступил мой отец, я не собираюсь. В любом случае, меня гораздо больше интересует запад, чем север. Благодарение Творцу, там все благополучно, и это единственное, что сейчас важно.
  

Лакрейн.

  
   Арио Микава взял у молодого ивирца-посыльного бумагу. Доклад с Инчи, и судя по всему, последний. Остров пал быстрее, чем можно было предполагать. Неприятная весть, даже притом, что в планах Седьмого Отдела Инчи не придавалось особого значения. Вести о капитуляции уже дошли до столицы, все ксаль-риумские радиостанции на весь мир объявили о победе на Инчи и об успешной высадке десанта на Кехребаре. Ажади Восьмой рвал и метал, призывая кары небесные на головы ксаль-риумцев и проклиная собственных нерадивых, безграмотных и трусливых командиров. По всем ивирским гарнизонам на каждом захолустном островке был отправлен приказ, запрещающий капитуляцию при любых обстоятельствах. На Янгин, в главную базу флота, ушел султанский рескрипт о неудовольствии Блистательного султана постыдной бездеятельностью, в результате каковой неприятель беспрепятственно овладел опорными пунктами на севере и востоке. Ажади уже распорядился отправить на Янгин десять полков Блистательной Гвардии во главе с генералом Шивраном ай-Кадахом, одним из наиболее доверенных офицеров. Неплохо зная ай-Кадаха, Арио Микава содрогался при мысли о том, что за этим последует. Определенно, промедление становится смерти подобно. Пора действовать, пока вмешательство султана не разрушило все, что планировалось и создавалось несколько лет.
   Микава вчитался в доклад - это был очередной рапорт от Ямады - и недоверчиво хмыкнул. Лаконичный текст гласил:
  
   "Господин Симамура.
  
   Утром 87 Весны ксаль-риумская армия прорвала оборону ивирцев на Инчи и овладела Деликом. Остров пал. Гарнизон по большей части сдался.
   Иных возможностей выйти на связь у меня не будет, поэтому я должен немедленно сообщить главное. На Инчи ксаль-риумцы воспользовались новым секретным оружием, которое и позволило им сломить ивирскую оборону так быстро. Оружие представляет собой боевые машины на гусеничном ходу, прикрытые броней достаточно прочной, чтобы эффективно противостоять обстрелу из полевой артиллерии и минометов. Пули, ручные гранаты и пехотные мины против них совершенно бесполезны. Их собственное вооружение состоит из пулеметов, орудий небольшого калибра и огнеметов. Машины достаточно подвижны, чтобы передвигаться по пересеченной местности, преодолевать проволочные заграждения и подниматься по крутым склонами. Нам удалось добиться некоторого успеха, стреляя из 78-миллиметровых зенитных орудий простыми болванками, однако даже прямое попадание в лобовой лист брони не всегда приводит к пробитию. К этому добавлю огромный психологический эффект, который их появление на поле боя оказало на ивирских солдат. Ивирцы были совершенно не готовы увидеть нечто подобное, поэтому впали в панику и начали сдаваться, почти не помышляя о сопротивлении.
   Учитывая небольшое количество боевых машин, я предполагаю, что они еще не внедрены в серийное производство. Вероятнее, это экспериментальная партия, направленная на Инчи для опробования в боевых условиях. В таком случае, испытания завершились успехом и доказали эффективность нового оружия, а значит, следует ожидать, что оно будет внедрено в ксаль-риумской армии. Наиболее эффективным средством борьбы с ним представляются орудия относительно небольшого калибра, с высокой начальной скоростью и бронебойными снарядами в боекомплекте. Возможно, помогли бы мины с гораздо большим, чем в обычной пехотной, зарядом взрывчатки. Вот все, что я могу сообщить.
  
   Ямада. 87 В".
  
   - Новое оружие, - пробормотал Микава под нос. - Замечательно...
   Информация Ямады была весьма скупой, лейтенант явно не имел возможности для длительных наблюдений и составления подробных отчетов. Но главное он описал - достаточно, чтобы у Микавы сложилось представления о новом оружии. Бронированная машина на гусеничном ходу... Что-то подобное, кажется, предлагалось и в Сегунате каким-то военным инженером, но не вызвало интереса у командования. Бронеавтомобили - обычные или полугусеничные - использовались достаточно широко, но они были вооружены лишь пулеметами или малокалиберными пушками, да и собственная броня защищала их только от пуль, а главное - такие машины не могли перемещаться вне дорог.
   Ничего по-настоящему невероятного имперцы не создали - просто сделали один логичный шаг вперед. Всего один шаг, но он, этот шаг, сулит серьезные проблемы. Сообщение в Кинто уйдет уже сегодня, но ясно, что поставок оружия из Агинарры ждать не приходится. Придется обходиться тем, что есть в арсеналах Ажади, а есть ли там что-то подходящее? Старые морские пушки небольшого калибра, возможно? Делать кустарным способом мины с большим зарядом взрывчатки? Несколько неожиданная задача этой войны, но весьма важная - в Сегунате должны узнать как можно больше о новом оружии ксаль-риумцев. Когда начнется новая война с Югом, Север должен быть готов и иметь эффективные средства противодействия. А еще лучше - аналогичные боевые машины.
   Но даже новое оружие не столь важно, как успешное осуществление финального этапа операции "Бриз". И здесь пока все благополучно, если забыть о теряющем терпение султане, конечно. Ксаль-риумцы высадились на Кехребар и заняли Сафири - главный портовый город на побережье острова. Ивирцы отступили в джунгли. Имперские легионы ведут преследования, а меньшая часть войск оставлена в городе, и там же обосновался штаб экспедиционного корпуса. Но главное - опасаясь новых атак торпедных катеров или субмарин, Матис Грант завел в порт главные силы своего флота. Все пять линкоров и авианосец. Теперь они стояли на якорях в гавани Сафири, наводя ужас на ивирцев. А значит... добыча в западне. Осталось только дернуть за веревочку и захлопнуть дверцу.
   Арио Микава потянулся к телефону и поднес трубку к уху.
   - Господин Симамура? - почти сразу откликнулся связист.
   - Одзими, сообщение на Кехребар. Текст: "Стрела. Стрела. Стрела".
  

Инчи. 90 Весны.

  
   "Мой принц Дэвиан.
  
   Поздравляю тебя с победой. Я рада была узнать, что ты невредим, и что твои дела на Инчи обстоят благополучно. Замечу, что в столице вновь много говорят о тебе. Быть может, Инчи - не самая крупная цель в этой войне, но люди с радостью встретили весть о твоем успехе. На самом деле, кажется, многие следят за тобой с большим интересом, чем за Восточным Флотом и Магистром Грантом. Считай это попыткой польстить твоему мужскому самолюбию.
   В столице все спокойно. "Южная Звезда" направляет своих специальных корреспондентов на занятые нашими войсками ивирские острова. Меня прочили на Кехребар, но, признаюсь, у меня нет особого желания писать о подвигах Матиса Гранта. С другой стороны, если бы меня направили бы на Инчи, возможно, это изменило бы мое отношение...
   Боюсь, ты оказался прав в своих подозрениях. Возможно, ты уже услышишь об этом к тому моменту, как прочтешь мое письмо, я не уверена. Приходят новые тревожные вести с архипелага Тэй Анг, как ты и опасался. Там "внезапно" вспыхнул очередной очаг гражданской войны. Несколько князьков перессорились и воззвали о помощи к правительству Тэй Луана. По слухам, на военные базы в Луане перебрасывают тысячи солдат, и к острову недавно прибыла мощная агинаррийская эскадра. То, о чем ты говорил, начинает сбываться, и новая война на северо-востоке может вспыхнуть в любой момент. Я не знаю, что думает по этому поводу Император или Сенат, но в столице новостям с северо-востока не уделяют много внимания. Как будто все идет как надо, и никого не интересуют события на Севере. Когда я попыталась привлечь к ним внимание в "Южной Звезде", мне намекнули, что эту тему затрагивать, как выразился наш главный редактор, "несвоевременно". Впрочем, об этом я лучше расскажу при встрече.
   Я хочу сказать еще кое-что. Не знаю, когда мое письмо найдет тебя, поэтому сейчас поздравляю с днем тридцатилетия. По старой традиции анадриэльцев, для мужчины почетно, если этот день он встречает на войне, но мне все-таки жаль, что мы не можем провести его вместе. Я могла бы выразить свои поздравления способами лучшими, нежели слова на бумаги.
   Жду новой встречи с нетерпением.
  
   Фионелла.
   Написано 88 Весны 38".
  
   Дэвиан улыбнулся, сложив бумагу и спрятав в ящик стола. Его собственное письмо Фионелле дошло до Ксаль-Риума очень быстро - должность командующего имела свои преимущества. Как только Инчи оказался под контролем Империи, на острове наладили линию авиапочты. Гидросамолеты с донесениями курсировали между Инчи и Сейрином; оттуда почта доставлялась по адресу. Линия авиасообщения, разумеется, в первую очередь была предназначена для связи с Палатианом, но Дэвиан, воспользовавшись служебным положением, отправил весточку и Фионелле, вернее, Тамрину, попросив передать письмо Фио. Теперь, и тоже через кузена, пришел ответ.
   "И верно, мой день рождения всего-то через дециму, - подумал он. - Почти забыл. Хм, а когда день рождения Фио? Ей исполняется двадцать семь, и будет это... Зимой, а число? Пармикул!.."
   Устыдившись, Дэвиан напомнил себе восполнить подобные досадные пробелы. Правду сказать, сейчас ему действительно было не до дня рождения, даже собственного. Новых приказаний из Палатиана не поступало, и Западная Эскадра оставалась возле Инчи. Дэвиан проводил больше времени на "Императоре Атарене", чем на берегу, и хотя, казалось бы, делать здесь было совершенно нечего, ежедневная рутина пожирала часы и дни с удивительным постоянством.
   Часть флота Дэвиан отправил патрулировать - называя вещи своими именами, каперствовать - на ивирских торговых путях и перехватывать все транспортные корабли, направляющиеся в Лакрейн. За пару дней их добычей уже стала дюжина транспортов. Команды высадили на берег, а корабли перегнали в порт Делика. Дэвиан планировал захватить еще несколько небольших островов, чтобы усилить позиции своего флота и окончательно отрезать Кадих от поставок из восточных провинций.
   Обстановка на самом острове была спокойной - в целом. Большинство ивирцев смирились с властью новых хозяев, но за три дня было ксаль-риумцами расстреляно четыре человека - семнадцатилетний юнец, напавший с ножом на имперского солдата в одном из мелких рыбачьих селений, и владелец харчевни с двумя работниками. Второй случай был намного серьезнее - мальчишка просто набросился из-за угла на сержанта морской пехоты и ранил того в руку, прежде чем ксаль-риумец его скрутил. Дэвиану было жалко болвана, но оставлять такие нападения без наказания значило провоцировать новые. С трактирщиком все было иначе, здесь только везение позволило избежать беды. Группа моряков с "Карвиса", получивших увольнительную на берег, решила провести время в корчме и заказала ужин; на счастье, в этот момент в корчме появился патруль легионеров, и старшине пришло в голову заглянуть на кухню, а повар не догадался припрятать пузырек из-под олума1 с глаз подальше.
   Хозяина трактира, повара и его помощника приговорили к расстрелу, бдительный старшина заработал медаль и представление к повышению, а штаб Западной эскадры запретил матросам и офицерам посещать местные заведения. Это не пришлось ксаль-риумцам по вкусу, но уж лучше так, чем давать шанс очередному отравителю. Кроме того, пришлось отправить в карцер несколько десятков солдат и матросов, загоревшихся желанием погромить в отместку ивирские харчевни. Несколько похожих случаев было и у фиаррийцев, они потеряли двух солдат, расстрелянных неизвестным из револьвера, и не без труда удалось удержать Аврона и Мартиоса от карательного рейда по ивирским деревням. Беспорядков удалось избежать, но, Творец и все десять пророков его, мучеников, это было вовсе не то, чем Дэвиан хотел заниматься! Он - префект эскадры, а не начальник лагеря военнопленных!
   А еще и Тэй Анг. Фионелла упомянула о начале вторжения, и это были ожидаемые новости, но от того они не становились приятнее. Значит, его подозрения не были пустой фантазией, как предполагал дядюшка-Император. Агинаррийцы ждали начала войны между Ксаль-Риумом и Ивиром, а дождавшись, приступили к выполнению собственных планов.
   В ожидании дальнейших приказов Дэвиан проводил время на "Атарене" или в резиденции губернатора иль-Кемаля, где находился и сейчас. Толстяк-губернатор откровенно заискивал перед принцем, что вызывало у Дэвиана только раздражение. Чем скорее Западная эскадра оставит Инчи за кормой, тем лучше.
   Вот и теперь Дэвиан Каррел, не дожидаясь, пока иль-Кемаль снова появится перед ним и начнет рассыпаться в любезностях, покинул зал. В коридоре его встретил капитан Илевер Танн.
   - Новости с Кехребара, господин префект, - сообщил он, приблизившись. - Получены только что.
   - Давно пора, - проворчал Дэвиан. - Надеюсь, все благополучно? - по правде, чем дальше, тем сильнее скребло Дэвиана Каррела проклятое предчувствие беды. Слишком успешно развивалось имперское наступление, и это настораживало.
   - На Кехребаре все спокойно, - кивнул Илевер. - Относительно. Наши войска удерживают Сафири и центр острова, а ивирцы разбежались по джунглям.
   Капитан хмыкнул и проворчал:
   - Хорошо, что наступление развивается так удачно. И хорошо, что обошлось без больших потерь, что у нас, что на Кехребаре, но портрет Магистра Гранта на первых полосах газет меня не обрадует.
   - Мы воюем не для того, чтобы попасть в газеты, капитан, - заметил Дэвиан и усмехнулся. Вслух он этого не стал произносить, но вопрос - ради чего же они, все-таки, воюют с Ивиром - принц задавал себе с самого начала войны, и не мог найти ответ. Известное высказывание одного ниалленского поэта начала прошлого века - "драка двух лысых из-за расчески" - пожалуй, отображало суть нынешней войны наилучшим образом. Кое-какие вещи не меняются со временем.
   - Из Палатиана... ничего? - поинтересовался капитан.
   - Никаких новостей, - Дэвиан отрицательно мотнул головой. - Мы остаемся у Инчи и обеспечиваем, хм, "защиту восточного сектора", как было сказано в последней радиограмме от марин-супериора.
   - Что б их... - не сдержался Илевер. Капитана не привлекала мысль застрять у Инчи до конца войны, а такая перспектива была вероятна. Зато вице-адмирала Аврона и его фиаррийцев это устроило бы - дальше Инчи они не заглядывали, и штурмовать Кадих не стремились.
   "Может, и не никакого заговора? - подумал Дэвиан. - Никаких ловушек? Агинаррийцы удовольствовались тем, что стравили Ивир с Ксаль-Риумом, а дальше предоставили событияс развиваться своим чередом? Хотелось бы верить в это..."
   Хотелось, но не получалось. Император и военное командование ожидали быстро, эффектной победы, но агинаррийцы заинтересованы в прямо противоположном. Иначе их замыслы на Тэй Анге в любом случае окажутся под угрозой: вдохновленный успешной кампанией в Ивире, Велизар III мог начать играть мускулами и на севере. Нет, Сегунату нужно, чтобы борьба с ивирцами была затяжной, затратной и кровопролитной, истощила бы Империю и поубавила у ксаль-риумцев воинственного энтузиазма. Что-то случится - Дэвиан чувствовал это. И, раз северяне уже готовы начать вторжение на Тэй Анг - случится скоро. Вероятно, в ближайшие дни. Но что? Вот мысль, которая не давала ему покоя. Где западня? На Кехребаре? Ответа не было...
   Дэвиан поднялся на третий этаж, где прошел в небольшую комнату. Снаружи у двери стояли на страже двое солдат, вооруженных самозарядными карабинами. Раньше это был кабинет кого-то из мелких чиновников, и большая часть обстановки осталась на месте. Стол, печатная машинка на тумбочке с выдвижными ящиками в углу, несколько стульев, шкаф с бумагами у стены. Из-за плотно закрытых окон в кабинете было довольно душно. На одном стуле сидел человек в имперской серой форме, напротив него - мужчина в блеклой коричневой полевой форме ивирской армии. Нашивки на плечах в виде огненного языка обозначали принадлежность к полевой артиллерии, но пленник не мог быть ивирцем - ни у кого из уроженцев юго-западных островов не было такой светлой кожи и странных, слегка удлиненных миндалевидных глаз.
   Руки пленника были скованы за спиной. На столе стоял графин с водой и пара стаканов. Старый трюк, отметил Дэвиан, и вряд ли он сработает с этим человеком. В его взгляде не было страха.
   - Господин префект, - приветствовал Дэвиана ксаль-риумец в мундире пехотного миллиария2 с нашивками в виде головы вената3 - знаком службы военной разведки.
   - Вольно, - Дэвиан рассматривал пленного артиллериста. - Итак?
   - Лейтенант Шинзо Ямада, - сказал имперский офицер. - Захвачен в плен у Делика. Командовал артиллерийской батареей. Той, которая подбила несколько тестудо, - уточнил он. - Настаивает, что является военнопленным.
   - Вот как? - Дэвиан занял один из стульев. - Каким же образом уроженец Агинарры попал в плен на ивирском острове?
   - Я являюсь офицером на службе ивирской армии, - равнодушно ответил северянин.
   - Но только граждане Султаната могут служить в армии, - сказал офицер военной разведки.
   - Султан Ажади Восьмой пожаловал мне ивирское гражданство.
   - И как давно вы покинули Агинарру, лейтенант?
   - Четыре года назад.
   - Вы состояли на военной службе Сегуната?
   - Да. Я уволился из армии за год до того, как переселиться в Ивир.
   - Что заставило вас покинуть Сегунат?
   - У меня были причины личного характера. Султан Ажади искал инструкторов для обучения его войск, и я решил, что это будет удобная возможность заработать денег.
   "Это затянется, - подумал Дэвиан. - Мы можем играть в вопросы и ответы часами, он ничего не скажет. И мы не сможем ни до чего докопаться - несомненно, все формальности северяне соблюли. Этот лейтенант, как и прочие "наемники", законным образом уволен с военной службы Сегуната, а дальше... ну, кто может запретить человеку перебраться в другую страну, чтобы немного заработать? Кто может запретить правителю этой страны предоставить ему гражданство и принять на военную службу? И какое отношение к этому имеет Сегун или правительство Агинарры, господа? Н-да, агинаррийцы переняли у нас не только порох и паровые машины... Узнаю стиль Императора Тиверия. Чем дальше, тем более ядовитой гадиной становится этот дракон".
   - Сколько всего советников вроде вас, лейтенант, в Ивире? - вмешался Дэвиан, прежде чем разведчик успел задать очередной вопрос. - Какие должности они занимают?
   - Я не могу вам сказать, - без запинки ответил агинарриец. - Султан нанял несколько человек из числа отставных военных Сегуната с целью повышения боеспособности своих вооруженных сил. Инструкторы занимаются обучением солдат и офицеров в различных родах войск. Вот все, что мне известно.
   - И ваш Сегун поставляет в Ивир оружие, - заметил Дэвиан. - Вы пытаетесь убедить вас, что эти два факта никак не связаны, лейтенант?
   - Ивир закупает оружие на законных основаниях, в рамках существующего договора с Агинаррой, - равнодушно сказал лейтенант Ямада. - Но я и другие люди, нанятые султаном, не имеем к этому прямого отношения. Полагаю, Ажади Восьмой счел, что, раз он приобретает вооружение в Агинарре, то и обучать его людей владеть им должны агинаррийцы.
   Дэвиан привстал, опираясь кулаками о стол.
   - Лейтенант, мне надоело слушать подобные россказни. Никто не поверит, что вы здесь без ведома Сегуна и его приближенных из Риогиру. Мне безразличны формальности. Сейчас я хочу услышать от вас только одно: что замышляют ваши сообщники? Я знаю, что вы готовите внезапный удар по имперскому флоту на Кехребаре. Когда? В чем состоит ваш план?
   На лице агинаррийца не дрогнул ни один мускул, но в глазах промелькнуло нечто, убедившее Дэвиана - он прав.
   - Когда и какими силами будет нанесен удар? - повторил принц. - Ответив на вопрос, вы избавите себя от многих неприятностей, Ямада. И не надейтесь на свой статус "военнопленного". Вы здесь в нашей власти, мы можем сделать с вами все, что сочтем нужным. И если вы думаете, что я стану с вами церемониться - вы ошибаетесь. Мне нужен от вас ответ, и я прибегну к любым мерам, чтобы получить его.
   Агинаррийский офицер ответил прямым взглядом в глаза. Его губы сложились в вызывающую усмешку.
   - Я с полной ясностью осознаю свое положение, принц Каррел, - проговорил он. - Но я сказал все, что мог сказать. Ничего больше вы от меня не услышите.
  
   1 Олум - медленно действующий яд.
  
   2 Милиарий (староимп. - тысячник) - в эпоху Принципиона офицер, командующий соединением уровня нумерии (500-1000 чел.) Звание возрождено в армии Ксаль-Риума в ходе реформ Императора Тревелана и позднее не упразднялось. На одну ступень ниже субпрефекта и соответствует майору в армии большинства государств.
  
   3 Венат - небольшой стайный хищник, отличающийся тонким чутьем и упорством в преследовании добычи.
  
  

ГЛАВА 8

  

Лакрейн. Ночь с 1 на 2 Лета.

  
   Этой ночью капитану Арио Микаве было не до сна. Сидя за столом в большом кабинете, превращенном в импровизированный штаб, он ждал вестей. Здесь же находилось еще несколько человек, все - агинаррийцы. Они молчали; все испытывали одинаковое напряжение. Наконец-то началось! Операция "Бриз", осуществляемая уже несколько лет, перешла к финальному этапу, который определит - не было ли напрасно затрачено столько сил и средств. До сих пор все разворачивалось удачно, ксаль-риумцы действовали именно так, как от них ждали, но предшествующие успехи не будут ничего значить, если что-то пойдет не так этой ночью.
   Микава прикрыл глаза, стараясь, чтобы его волнение не было заметно подчиненным. Он словно наяву видел перед собой лист бумаги с расписанием по времени. Операция была сложной и многоэтапной. За одну ночь на Кехребаре должно произойти очень много событий.
   04:00. Внезапное нападение группы ивирских фанатиков на штаб имперского командования. Ксаль-риумцы расположились в резиденции губернатора Кехребара в Сафири, что было весьма кстати. Разумеется, план предусматривал и другие варианты, но неприятель сам выбрал из всех самый удобный - тем лучше. Убийцы-смертники проникнут в губернаторский дворец и перебьют столько имперских офицеров, сколько успеют. Не столь важна смерть самого Матиса Гранта, главное - лишить командования наземные войска. Для Гранта припасен другой сюрприз.
   05:00. Взрывы в порту. Усубо и его люди разместят мины с часовым механизмом под вражескими кораблями и выведут из строя ядро Восточного Флота. Внезапная гибель лучших кораблей деморализует ксаль-риумцев, а в сочетании с уничтожением командиров - сделает их легко уязвимыми. Тогда же, в пять - как раз рассветет - с Метмера поднимутся самолеты. Прежде, чем ксаль-риумцы опомнятся после диверсии, устроенной людьми Усубо, им придется пережить авианалет. Летчики Като добьют уцелевшие корабли, атакуют войска в пригородах, а между тем часть ивирских солдат, ушедших в джунгли, погрузится на моторные катера, спрятанные в заполненных водой скальных расселинах и гротах на побережье. Обогнув берег Кехребара, они высадятся возле Сафири, застав ксаль-риумцев врасплох, и выбьют из города. Имперские легионы на острове окажутся в очень тяжелом положении: лишившись главного опорного пункта, отрезанные от снабжения, они будут атакованы с друх сторон. При некоторой доле везения, они будут разбиты, а затем...
   А затем - все. На этом операцию "Бриз" можно считать завершенной. Ее конечная цель - не обеспечить Ивиру победу в войне, а нанести Ксаль-Риуму как можно большие потери. Шокирующий удар, после которого у имперских правителей и верховного военного командования останется лишь один способ восстановить репутацию - дойти до Лакрейна, сбросить султана с трона и посадить вместо него ксаль-риумского наместника. На самом деле, даже частичного успеха на Кехребаре должно хватить для этого. Если план сработает, ксаль-риумскому Императору и его приближенным не будет дела ни до чего, что происходит за пределами Ивира. И пока они рвутся к ивирской метрополии, к самому Лакрейну, Сегунат приберет к рукам острова архипелага Тэй Анг.
   Что касается агинаррийских "военных советников" султана Ажади - когда придет время, они тайно покинут Ивир на подводной лодке, ждущей в условленном месте. Если получится. Если же нет... Ну, что же. Арио Микава всегда носил под воротником крошечную стеклянную ампулу, наполненную мгновенно действующим ядом. Если султан или кто-то из его приближенных попытаются спасти себя, выдав союзников-северян, Микава позаботится о том, чтобы не попасть в руки султана живым. Он был уверен в себе: если возникнет такая необходимость, он сделает это. Арио Микава прожил на свете достаточно долго и видел достаточно много, чтобы теперь не бояться смерти...
   Но это все еще вопрос будущего, пусть уже и не такого далекого. А пока капитан Микава, он же господин Симамура, сидел и ждал вестей с Кехребара.
  

Остров Кехребар. Город Сафири. 04:00.

  
   - Никого, - тихо сказал Мескер, наблюдавший за улицей из-за обшарпанной стены трехэтажного дома. Окна были темны, и лишь редкие газовые фонари слегка разгоняли непроглядную тьму. Тем лучше.
   Удиам Насвери наклонился и с помощью пары своих людей осторожно, стараясь не шуметь, приподнял тяжелые, окованные ржавым железом створки люка. Открылся путь вниз - крутая узкая лестница вела в подвал. Один из ивирцев потянулся за фонарем, но Насвери мотнул головой:
   - Рано.
   Один за другим они спустились в подвал. С Насвери было семь человек. Ксаль-риумцы запретили ивирцам собираться большими группами; тем более никто не мог оставаться на улицах Сафири ночью - действовал комендантский час. Имперские солдаты патрулировали улицы, но Насвери и его люди знали город лучше них. Уклониться от встречи с патрулями не составило труда. Двигаясь темными, пустыми переулками, где и в мирное время редко кто появлялся, они добрались до трактира под названием "Счастливый свет". Вывеска висела над дверью, но окна были заколочены - заведение, одно время считавшееся лучшим в Сафири, по какой-то причине разорилось и закрылось лет десять назад и с тех пор так и стояло заброшенным. Опустевший "Счастливый свет" располагался на границе мощеной камнем площади, окружающей резиденцию наместника - большое белое трехэтажное здание, окруженное садом и обнесенное каменной стеной. Стена была выше человеческого роста, а у единственных ворот стоял караул - дюжина ксаль-риумских солдат, вооруженных винтовками, и пара пулеметов в наспех сооруженных укрытиях из мешков с песком. Солдаты группами по три-четыре человека обходили и стену по периметру. Резиденция была защищена очень неплохо, неудивительно, что ксаль-риумские командиры предпочли обосноваться именно здесь. Они просто не могли знать отдельные вещи.
   Последний из ивирцев, спускаясь по лестнице, снова прикрыл за собой массивный люк. Крышка лязгнула, опустившись на место. В тишине и темноте удар показался громким, как пушечный выстрел, а звук шагов отдавался громом в ушах. Только теперь Насвери позволил зажечь свет. Желтоватый луч карманного фонарика выхватил из мрака каменные стены и ряд больших бочонков, выстроившихся на деревянных постаментах напротив входа. Некоторые были разбиты. Винный погреб "Счастливого света" был довольно большим, но, разумеется, мародеры разграбили все, что здесь оставалось, много лет назад. Здесь было прохладно, а помимо пустых бочек из-под вина, вдоль стен были расставлены полки для продуктов. Все покрывал толстый слой пыли и грязи.
   Удиам Насвери обошел ряд бочонков, водя лучом света по стене. Почти сразу он увидел то, что искал - небольшую дверцу. Та была скрыта за самой большой бочкой и сливалась с серым камнем; если не знать заранее, где искать, обнаружить довольно трудно. Насвери надавил, и дверь, скрипнув старыми петлями, открылась. За ней был коридор - низкий, длинный и настолько узкий, что пройти мог только один человек. Прямо на полу в коридоре лежал объемистый брезентовый тюк. Насвери подцепил его за угол и выволок наружу. Один из его людей, Шидра Сагар, достал нож и торопливо взрезал узлы. Вдвоем они развернули брезент, и луч фонаря осветил вороненый металл. Оружие - пистолеты, гранаты, пистолеты-пулеметы.
   - Разбирайте. Быстрее, - Насвери бросил взгляд на часы и раздраженно зашипел. Пришлось долго пережидать в укрытии, пока один из имперских патрулей не уйдет с перекрестка, из-за чего они отставали от графика.
   Ивирцы быстро вооружились. Сам Насвери взял себе "Ферус" - пистолет-пулемет ксаль-риумского производства. Длинный ствол прикрывал цилиндрический кожух из перфорированного металла, пистолетная рукоятка удобно лежала в ладони. Насвери загнал на место увесистый диск на пятьдесят четыре патрона и дополнил свое вооружение имперским же пистолетом.
   Он первым заглянул в коридор, направив вперед свет фонаря. Пусто и темно. Прекрасно. Этот потайной ход проделали давно - в то же время, когда строили особняк губернатора. Видимо, тогдашний наместник султана на Кехребаре захотел иметь секретный отнорок для бегства - просто на всякий случай. Позднее хозяева дворца о нем, скорее всего, просто забыли - хозяева, но не слуги и стражники, которые оценили удобную возможность незаметно сбегать из дворца в рабочее время. Ход выводил в беседку в саду. Прямой путь внутрь укрепленного периметра, о котором ксаль-риумцы даже не подозревали.
   - Вперед, - бросил Насвери, и первым вошел в коридор. Его люди последовали за предводителем.
  

Гавань Сафири.

  
   - Все будет проще, чем мы думали, - заметил лейтенант Араши и зло усмехнулся.
   Капитан второго ранга Кори Садамичи опустил бинокль. Вдвоем с Араши они скрывались на вершине небольшого холма, в последний раз изучая бухту. Но все казалось спокойным, и корабли оставались на своих местах. На небе не было ни облачка, ярко светили звезды и обе луны, заливая порт мягким серебристым мерцанием, на фоне которого мрачные громады имперских линкоров казались почти черными.
   - Мы еще не сделали работу, - сухо сказал Садамичи. - Дурная примета - хвастаться победой до начала боя.
   Но, как и Араши, командир диверсионной группы отметил про себя, что дело представлялось довольно простым. Боевые пловцы Сегуната, отряды "Кийофу", само существование которых держалось в секрете, уже осуществили несколько успешных разведывательных и диверсионных операций на севере и востоке. Но сейчас противник, казалось, сам подставляется под удар. Огромные имперские корабли стояли на якоре в порту, достаточно близко один от другого, никакой системы заграждений и никакой охраны возле них Садамичи не видел. Вернее, охрана была, но только на берегу. Кое-где скользили над водой небольшие патрульные катера; под пристальным наблюдением держали также пролив, ведущий в гавань, но и только. Было очевидно: ксаль-риумцы допускают, что фанатик-диверсант с "адской машинкой" может попытаться пробраться на корабль с берега или с лодки, или торпедные катера атакуют, скрытно проникнув в порт, но о возможности нападения из-под воды имперские командующие не подумали.
   - Пойдем, - бросил Садамичи и начал спускаться с холма.
   Приходилось двигаться осторожно - луны ярко освещали округу, и вокруг города было множество охранных постов и патрулей. Ксаль-риумцы опасались нападений ивирских партизан. Столкновение с патрулем и перестрелка означала бы провал, и неважно, насколько слабо охраняются цели с воды, если в воду диверсанты не попадут.
   Убедившись, что все спокойно, Кори Садамичи поднес ладонь ко рту и присвистнул, подражая ноктюрне1. Через минуту послышался ответный свист, и вскоре из зарослей появились восемь темных фигур. Люди приблизились, среди них Садамичи сразу узнал капитан-лейтенанта Нагато - тот был самым низкорослым.
   - Все чисто, - коротко доложил Нагато.
   Кори Садамичи кивнул.
   - Вперед.
   Они быстро преодолели опасный участок открытого пространства у берега и вскоре скрылись в тени большого, но хлипкого с виду деревянного строения. Доски, из которых оно было сколочено, тихо поскрипывали, дверь была приоткрыта, но единственное окно оставалось темным. Садамичи первым скользнул внутрь, за ним последовали остальные. Внутри все было спокойно - ни души и кромешная темнота. Слабый лунный свет струился через окошко в стене и щели между досками; с потолка свисали веревки с блоками, крюки и цепи, на полу были свалены в груды старые рыбачьи сети, бухты канатов, ветхая парусина, весла и тому подобный хлам. Отдельно у стены стояла большая лодка с пробитым дном. Пахло затхлостью.
   Один из агинаррийцев уже завесил окно куском плотной ткани, другой зажег обычный керосиновый фонарь. В тусклых желтоватых отсветах Нагато и Араши освободили от хлама обширный участок пола, затем вдвоем подняли сколоченный из досок щит. Открылась глубокая яма, на дне которой было сложено оборудование - костюмы, стеклянные маски, спираконы2.
   Садамичи снова сверился с часами. Ровно час по местному времени. Хорошо, все идет по графику.
   - Давайте, - подстегнул он своих.
   Люди облачались в подводные костюмы, вешали за спину массивные, неудобные дыхательные аппараты, опробовали их. Спиракон - полезное приспособление для того, кто хочет остаться необнаруженным. Выдыхаемый воздух поступает обратно в аппарат, где очищается от примеси углекислого газа и обогащается кислородом. Благодаря этому пловец, оставаясь под водой, не выдает себя пузырями на поверхности. Но у всякой медали есть и обратная сторона: спираконы работают не идеально. Всегда существует риск отравления углекислым газом или избытком кислорода.
   Кори Садамичи тоже сделал несколько глубоких вдохов на пробу. Кажется, все в порядке. Капитан-лейтенант уже хотел отдать последнюю команду, как вдруг снаружи послышался чей-то голос. Говорили по-ивирски, Садамичи не знал этого языка, но интонации человека казались удивленными.
   "Проклятье!" - Садамичи сделал быстрый жест, и один из его людей торопливо погасил фонарь. Воцарилась темнота, люди попрятались, слившись с тенями. Правда, громоздкие костюмы и спираконы не способствовали незаметности - если неизвестный имеет при себе фонарь, он сразу увидит спрятавшихся диверсантов. Демоны Вечной Бездны, вот же...
   Дверь скрипнула, раскрывшись. Агинарриец стиснул зубы от злости. В проеме появилась человеческая фигура. Старик в потрепанной одежде держал в руках керосиновую лампу. Маленький, чадящий огонек осветил морщинистое лицо и неопрятную бороду.
   - Тагих! - позвал ивирец. - Тагих да сансин? Да сансин? Тагих ану?
   Не получив ответа от Тагиха, кем бы тот ни был, старик-ивирец переступил с ноги на ногу. Садамичи надеялся, что он просто уберется, но нет, оборванец шагнул внутрь.
   - Тагих! - снова окликнул он, громче.
   Внезапно за спиной у него появилась черная фигура. Араши еще не успел нацепить громоздкий дыхательный аппарат, мешавший двигаться, и, прежде чем ивирец успел обернуться, рукой в черной перчатке зажал ему рот и ударил кинжалом - коротко и точно, прямо в сердце. Ивирец без стона начал оседать, Араши аккуратно опустил тело на пол и замер неподвижно. Но снаружи не было слышно ни голосов, ни шагов - очевидно, старик был один. Кори Садамичи позволил себе перевести дух. Кажется, повезло... Вот так оно и бывает - многие тщательно спланированные операции сорвались из-за нелепой случайности.
   Араши и еще один агинарриец торопливо оттащили тело в сторону и забросали попавшим под руку хламом.
   - Начинаем, - сказал Садамичи.
   Лучше поспешить, пока сюда еще кто-нибудь не залез. Двое агинаррийцев снова прикрыли дыру в полу и бросили сверху несколько тюков ветхой парусины. Наконец, парами, пловцы начали нырять в воду возле нескольких утлых лодок, покачивавшихся на волнах. Здесь сразу начиналась глубина, и люди могли оставаться под водой, невидимые. Огни Сафири сияли в стороне, несколько ближе располагались причалы, где стояли имперские военные корабли - они тоже сияли, как праздничные фейерверки, навигационными огнями и светом из иллюминаторов, что облегчало ориентирование. Ксаль-риумцы явно чувствовали себя хозяевами на Кехребаре.
   Усубо наклонился к деревянной опоре, быстро нащупал и высвободил из-под песка натянутую веревку. Перебирая трос руками, капитан первым вошел в воду, другие следовали за ним. Вскоре стало достаточно глубоко, и Садамичи нырнул. Было темно, но веревка вела прямо к цели. Словно путеводная струна, сплетенная из лунного света, припомнил Усубо старую легенду, которую любил слушать в детстве.
   Наконец, он доплыл, держась у самого дна, до конца веревки, и почти сразу нащупал руками складки маскировочной сети. Усубо потянул ее на себя, лейтенант Араши помог, и когда сеть сползла, появился обтекаемый сигарообразный металлический предмет, похожий на миниатюрную субмарину. Гладкий и длинный, как рыба-копье, с уродливым горбом наверху, подводный аппарат был снабжен небольшим винтом и парой рулей позади; сверху, перед "горбом", располагалось место для пилота, с простейшей системой управления.
   Остальные освободили от сетей другие управляемые торпеды. Всего таких агрегатов было пять; все доставлены из Агинарры на торговом корабле, затем гидропланом переправлены на Кехребар и затоплены в заранее выбранном месте, в ожидании, когда имперский флот прорвется в гавань. Теперь пришло им время ожить.
   "И правда, все складывается исключительно удачно, - подумал Садамичи. - Видимость приличная, охрана слабая, все цели на месте. И вода теплая, как в ванне! На тренировках дома все было гораздо жестче".
   Команда каждой управляемой мины состояла из двух человек: пилота и штурмана. Араши занял место пилота, Садамичи указывал путь. Несмотря на хорошую видимость, одного компаса и указателя пройденного расстояния было недостаточно для ориентирования. Пару раз все же пришлось всплыть на поверхность, чтобы удостовериться в том, что они движутся в правильном направлении. Капитан-лейтенант выбрал себе самую важную и ответственную цель - линейный корабль "Император Велизар Первый", флагман самого Магистра Гранта. Четыре другие группы также должны были заминировать определенные имперские корабли, хотя имели разрешение, в случае непредвиденных обстоятельств, сменить цели. И непредвиденные обстоятельства чуть не произошли для самого Кори Садамичи, когда он, очередной раз высунув голову на поверхность, увидел в стороне лодку. Та шла на веслах, и кто-то из людей в ивирской одежде вдруг привстал, всматриваясь. Садамичи поспешил нырнуть, надеясь на то, что его не успели заметить, а если и успели, ивирцы вряд ли побегут доносить своим врагам.
   К счастью, до цели было уже недалеко. Пришлось, однако, потерять некоторое время, разрезая громоздкими гидравлическими ножницами толстые стальные тросы защитной противоторпедной сети, которая оружала "Велизара Первого". Но это было несложное препятствие - проделав в сети достаточно большую дыру, двое агинаррийцев осторожно, опасаясь запутать винты в тросах, провели внутрь торпеду. Наконец, в чистой воде, не замутненной илом, стало можно увидеть темные очертания имперского военного корабля. Поверхность воды мерцала белесым светом в лучах двух лун, и на этом фоне отчетливо выделялась колоссальная черная туша. Даже из-под воды можно было отчетливо видеть луч мощного прожектора, шарящий по сторонам. Всякий раз, когда свет скользил по воде над Араши и Садамичи, ночь вокруг них обращалась в день. Подобраться к линкору, на торпедном катере или заминированной лодке было бы невозможно; нельзя сказать, что ксаль-риумцы совсем не заботились о безопасности - просто защищались они не от той угрозы, которая их подстерегала.
   Электродвигатели самоходной мины, питающиеся от аккумуляторных батарей, не отличались мощностью, обтекаемый аппарат двигался неспешно, но вскоре Араши подвел его под днище корабля. Гигантское металлическое брюхо "Императора Велизара I" отделяло от каменистого дна залива примерно полтора человеческих роста. Корабль казался невообразимо огромным - стальной левиафан, неподвижно замерший в засаде в ожидании очередной жертвы. Широкое, округлое днище с противоторпедными булями и двуми скуловыми килями было темно-багровым и удивительно гладким - очевидно, ксаль-риумцы совсем недавно провели докование "Велизара", избавили его от нежелательных "квартирантов" и покрыли новой краской.
   Вдвоем Араши и Садамичи подвели самоходную мину в заранее намеченный участок - под двумя носовыми башнями. Здесь Араши при помощи пары гидравлических захватов прикрепил обтекаемый корпус к скуловому килю с левого борта, пока командир группы вытягивал тонкий стальной трос с такими же захватами на конце. Эти захваты Садамичи прикрепил к боковому килю с правого борта - теперь под днищем "Велизара I" протянулось что-то вроде канатной дорожки.
   Настало время для самой ответственной части работы. Вдвоем Садамичи и Араши отсоединили громоздкую боевую часть - стальной контейнер, снаряженный почти полутонной мощнейшей взрывчатки - и, прицепив к тросу, аккуратно подвели точно под днище имперского линкора. Здесь корабль не защищен от взрыва ни булями, ни переборками противоторпедной защиты, и мина причинит наибольший ущерб. А если повезет, то сдетонирует боезапас в артиллерийских погребах, и "Велизар Первый" взлетит на воздух.
   Садамичи бросил взгляд на часы. Два-сорок девять. Неплохо, все по графику. Жестом велев Араши убираться, он лично установил взрыватель на два часа и одиннадцать минут. Все взрывы произойдут одновременно, ровно в пять. Садамичи ухватился за скобу предохранительной чеки и резко дернул. Он ощутил мгновенное сопротивление, а затем - как будто что-то переломилось внутри механизма - металлический стерженек легко выскочил наружу и остался у него в руке. Механизм взрывателя приведен в действие и уже не может быть остановлен. Агинарриец развернулся и поплыл прочь от корабля так быстро, как мог. У них чуть больше двух часов на то, чтобы выбраться на берег, замести следы и скрыться.
   Компас на руке позволял ориентироваться по направлению. Вскоре Садамичи нагнал Араши. Вдвоем они плыли прочь от заминированного корабля, к берегу. Остальных не было в пределах видимости, и можно было только надеяться на то, что для них операция также прошла без проблем. Иногда Садамичи сверялся с часами - три-тридцать две, три-пятьдесят одна. Время уходило. Вынырнув на минуту, агинарриец увидел огни Кехребара в стороне, и убедился, что, по крайней мере, они двигаются в нужную сторону. Он снова нырнул и вместе с помощником продолжил путь...
   Гулкий удар догнал его в воде, и почти сразу последовал новый, намного более мощный. Могло показаться, что произошло внезапное землетрясение, и обезумевшее море поднялось гигантской волной цунами, готовой обрушиться на беззащитный берег. В этот момент Кори Садамичи на себе убедился, каково приходится глушеной рыбе. Удар отдался во всем теле, в маску внезапно начала просачиваться вода. Нелепо дернулся Араши и начал быстро всплывать, работая ногами.
   Садамичи тоже вынужден был всплыть на поверхность. Маска запотела и была покрыта изнутри крупными каплями. Казалось, что он смотрит через окно на улицу, заливаемую осенним дождем, но жуткую картину разрушения Кори Садамичи видел отчетливо. Там, где только что стоял на якоре "Император Велизар I", извергался в небо поток огня и металлических обломков. В ослепительном зареве можно было ясно различить темный силуэт корабля - вывороченные носовые башни, покореженные надстройки, надломившийся корпус. Рухнула за борт фок-мачта, а затем флагманский линкор Восточного Флота не ушел, а скорее ухнул вниз - так, словно вода внезапно утратила способность держать его. Считанные секунды - и "Велизар" осел всем корпусом, но глубина была невелика, и часть борта оставалась над водой. Пламя продолжало пылать над стальной тушей агонизирующего левиафана. Затем громыхнул еще один взрыв, поменьше: вероятно, пожар добрался до погребов вспомогательных универсальных пушек, и огненные фонтаны выросли одновременно над парой небольших башенок левого борта.
   Это привело Кори Садамичи в чувство. Агинарриец бросил взгляд на часы - было 4:18. Заряд сработал идеально, именно так, как планировалось, но взрыв произошел почти на час раньше намеченного момента.
   "Какого демона?.. - зло подумал Садамичи. - Я лично выставил время, и сделал все верно. Что произошло - что-то не так было с взрывателем? Скорее всего, но это уже неважно!"
   О причинах инцидента можно подумать позднее. Преждевременный взрыв мог сорвать операцию четырех других групп - не исключено, что ксаль-риумцы догадаются, в чем дело, и время на то, чтобы, выслав собственных водолазов, обезвредить мины, у них еще осталось. Но с этим уже ничего нельзя сделать, сейчас главное для диверсантов - не попасть в руки врага.
   Садамичи и Араши нырнули и продолжили путь. Через четверть часа они уже выбрались на берег, цепляясь за петли веревочной лестницы, в той же покосившейся хибаре, в которой началась их операция. Теперь предстояло избавиться от снаряжения и, скрывшись в заранее подготовленном убежище, дождаться возможности покинуть Кехребар. Или, если побег сорвется, героически погибнуть. Каждый из диверсантов группы имел при себе ампулу с мгновенно действующим ядом. Ни Садамичи, ни его люди не станут колебаться, если в безвыходной ситуации придется воспользоваться этим последним средством. Имперцам достанутся только их тела, и доказать связь диверсантов с Сегунатом будет непросто. Ни один из них официально даже не служит в Объединенном Флоте, ни у кого нет при себе документов, удостоверяющих личность. У ксаль-риумцев никогда не будет материальных доказательств того, что пловцы работали на Агинарру, а не были тайно завербованными Ивиром наемниками.
   Внезапно Садамичи заметил во мраке какое-то движение. Его рука мгновенно метнулась к бесшумному пистолету на поясе, но применить оружие не пришлось - из темноты выступил Нагато. Лейтенант склонился и протянул руку, помогая командиру выбраться из воды; другой агинарриец уже вытянул наверх Араши.
   Снаружи выли сирены, шарили из стороны в сторону лучи прожекторов. В небе вспыхивали огни сигнальных ракет, и погребальным костром догорал развороченный остов "Императора Велизара". Внутри старой халупы, однако, все было спокойно - темнота и неподвижность вокруг. Нагато уже успел избавиться от боевого облачения, и теперь помог Садамичи. Здесь же были еще две пары агинаррийцев.
   - Что у вас? - спросил тот.
   - Все хорошо, мина на месте, - лаконично ответил лейтенант.
   - У нас тоже, - сообщил лидер третьей пары диверсантов, Камицу.
   Три пары, направленные на минирование линкоров, справились быстрее Садамичи и Араши - их жертвы располагались ближе. Последняя группа, целью которой был авианосец "Императрица Корнелия", задержалась, что заставило Садамичи беспокоиться. Но, пока они с Араши разоблачались, появились и эти двое - лейтенант Кацуро и старшина Масаказу.
   - Сделано, - бросил лейтенант, едва оказавшись на берегу.
   Снаружи продолжали шуметь. Воцарилась суета. Ксаль-риумцы были захвачены врасплох и, очевидно, впали в панику. Они не могли понять, что произошло. Внезапное нападение? Взрыв мины? Диверсия? А может быть, просто несчастный случай, роковая небрежность - бывает и такое! Все, что имперцы знали наверняка: флагманский линкор их победоносного флота только что превратился в груду раскаленного металлолома. Мысль о подводных диверсантах будет далеко не первой, которая придет в головы ксаль-риумским офицерам.
   Осторожно выглянув в дверь, Садамичи увидел несколько катеров, промчавшихся вдоль побережья. Их прожектора обшаривали лучами белого света прибрежные камни, а на носу можно было видеть стрелков, сгорбившихся у крупнокалиберных пулеметов. Где-то далеко в стороне взмыла в небо красно-желтая ракета, и оставалось только гадать, кто, кому и зачем давал сигнал.
   Наконец-то все избавились от подводного снаряжения, которое упокоилось в той же яме, откуда было извлечено пару часов назад. Араши спрыгнул вниз, чтобы вскрыть небольшой бочонок бензина, и легко узнаваемый пьянящий запах ударил в ноздри. Кори Садамичи взвел детонатор небольшой бомбы и бросил ее в яму, которую на всякий случай снова прикрыли досчатым щитом. Взрыв должен произойти через полчаса, хотелось верить, что на этот раз сюрпризов не будет.
   - Все, уходим, - сказал Садамичи и первым покинул временное убежище.
   Пока еще никого вокруг, ксаль-риумские патрули сюда не добрались. Садамичи снова сверился с часами. Уже почти пять.
   - Быстрее, - подстегнул он своих, и вся группа поспешила к зарослям хиаценер. На агинаррийцах была одежда местных простолюдинов - рыбаков или крестьян. Но обман оказался не нужен, никто не встретился им на пути. Имперцам хватало забот и в порту - "Велизар" продолжал пылать, и время от времени новые взрывы, не столь впечатляющие, как первый, гремели над водой. Вскоре капитан-лейтенант Садамичи и его люди удалились в джунгли достаточно, чтобы почувствовать себя в относительной безопасности.
   Они остановились на небольшой площадке, посреди которой выделялся массивный валун, неведомо каким капризом природы заброшенный на вершину покатого холма. Садамичи, велев остальным скрыться в тени деревьев, вышел на открытую местность.
   Ему пришлось ждать не больше минуты, затем из темноты появился человеческий силуэт. Это был рослый мужчина в простой одежде; оружия при нем Садамичи не увидел.
   - Усубо? - тихо проговорил он с заметным акцентом.
   - Это я, - сказал по-имперски Садамичи. - Мир и солнце да будут над вашим домом.
   - Взор Всевластного да не отвратится от вас, - ответил ивирец на том же языке. - Я Камиль Салит. Все ваши люди на месте?
   - Да.
   - Тогда идемте. Нельзя терять время. Имперцы в панике, но могут скоро опомниться. Вы устроили в порту славное зрелище, - ивирец зло ухмыльнулся. - Всевластный ликует сегодня на небесах. Отродья котуров надолго запомнят Кехребар и эту ночь!
   - Спектакль еще не закончен, - ответил Садамичи и снова посмотрел на часы. - Через семь минут должно начаться второе действие, Камиль Салит. Вы успеете проводить меня на место с хорошим обзором, чтобы я мог убедиться в его результатах?
   - Это опасно, но будь по-вашему. Идите за мной, но потом я сразу провожу вас в убежище.
   - Да, - Садамичи направился следом за провожатым. - И еще одно. У вас есть радиостанция? Я должен поставить в известность о происходящем Лакрейн.
   - Мы найдем для вас все, что необходимо, - в глазах ивирца блеснуло фанатичное восхищение. - Я клянусь - в Лакрейне узнают о том, как гнев Всевластного поразил имперских ублюдков, еще до нынешнего восхода.
   - Хорошо, - коротко сказал Кори Садамичи, думая о том, насколько сильно преждевременный взрыв мог расстроить столь тщательно проработанные планы господина Симамуры.
  

Усадьба губернатора.

  
   Насвери выключил фонарь, и в узкий проход, обложенный камнем, вернулась беспросветная тьма. Как говорится - кончика собственного носа не увидишь. Выставив руки перед собой и ощупывая стены, ивирцы неловко пробирались вперед. К счастью, коридор был не слишком длинен - резиденцию наместника от бывшего "Благословенного Света" отделяло не больше двухсот метров. Через минуту впереди забрезжил слабый свет, и Удиам Насвери, осторожно поставив ногу вперед, ощутил первую ступеньку лестницы. Наверху лунный свет пробивался через несколько маленьких отверстий.
   Выход находился в беседке возле фонтана; его скрывала от взглядов деревянная решетка, густо увитая побегами плюща. Насвери начал аккуратно сдвигать решетку, освобождая выход, как вдруг земля содрогнулась у него под ногами. Не сильно, но ощутимо - как будто произошло небольшое землетрясение. Через несколько секунд до его слуха донесся раскатистый, басовитый, мощный звук - словно все громы мира прогремели одновременно.
   - Что это?.. - тихо проговорил Мескер, шедший вторым.
   - Понятия не имею. Помолчи, - Насвери наконец сдвинул решетку достаточно, чтобы можно было проскользнуть наружу. На душе у лидера группы было погано - что бы ни произошло, этот грохот явно переполошил весь город.
   В саду все казалось обманчиво спокойно - с неба светили луны, а высокая стена не позволяла увидеть, что происходит снаружи. Однако это спокойствие продлилось недолго - еще не успели все восемь человек выбраться из беседки, истошно взвыла сирена. Послышались голоса - кто-то громко перекликался по ксаль-риумски. Удиам Насвери не понимал имперскую речь, но в криках звучала растерянность. Очевидно, ксаль-риумцы тоже не понимали, что происходит. Насвери выругался. Шансы на успех только что упали, по сути, до нуля. План предусматривал тихо пробраться в дом и перебить всех имперских офицеров, до кого удастся добраться, но теперь застать врага врасплох уже невозможно.
   - За мной! - Насвери побежал, пригибаясь, среди аккуратно подстриженных кустов. Трехэтажный особняк был совсем близко, в некоторых его окнах горел свет, и зажигались все новые.
   Имперцы кричали где-то в стороне, а затем неожиданно из-за угла дома вывернули двое солдат в серой форме. В руках у них были длинноствольные винтовки. При виде вооруженных ивирцев ксаль-риумцы метнулись обратно за угол, но было поздно: Насвери и Шидра Сагар уже взяли их на прицел. "Ферис" в руках Насвери коротко рявкнул, очередь прошила солдата поперек груди. Ксаль-риумец упал, одновременно Сагар пристрелил второго. Но самое худшее произошло - они выдали свое местоположение. Через несколько секунд с другой стороны появились новые солдаты. Скрываясь среди кустов и перемещаясь перебежками, они стреляли из самозарядных карабинов. Почти сразу один из ивирцев упал, а остальные, оказавшись под огнем, вынуждены были искать укрытия.
   - Туда! - коренастый Астар Межие, пригибаясь среди высоких кустов, побежал к усадьбе. - Мы еще можем...
   Вспышка выстрела дважды сверкнула в одном из неосвещенных огон, и Меджие, выронив оружие, схватился за грудь, картинно, словно в фильме, развернулся к товарищам и рухнул навзничь. Насвери вскинул пистолет-пулемет и дал очередь по окну, заставив ксаль-риумского офицера скрыться. Не рискуя высунуться, тот еще несколько раз выстрелил из пистолета наугад. В саду появлялось все больше имперцев, и Удиам Насвери окончательно убедился, что их план рухнул. Все новые солдаты занимали места у окон, ивирцы оказались под обстрелом с нескольких направлений. Не прошло и минуты, как погибли еще трое, и теперь с Насвери осталось только два человека.
   Неожиданно он увидел какое-то движение у неосвещенного крыльца. Там уже стоял автомобиль, и несколько человек в черно-золотой форме морских офицеров торопливо покинули дом. "Ну, разумеется! - понял ивирец. - Что бы ни взорвалось, это наверняка произошло в порту. Имперские командиры должны увидеть случившееся собственными глазами". Это был последний шанс!
   Стараясь держаться среди зарослей цветущего кустарника, которые хоть как-то скрывали их от противника, ивирцы поспешили вперед. Еще одного из людей Насвери сразила пуля, но теперь они были достаточно близко, чтобы стрелять прицельно. Насвери застрелил еще одного ксаль-риумца на крыльце. Тот выронил ружье, перевесился через перила и свалился вниз, а ивирец, самоубийственно высунувшись из укрытия, успел дать очередь по людям у автомобиля. Шидра Сагар широко размахнулся - в его руке была граната - но внезапно вздрогнул и опрокинулся навзничь. В его лбу темнело маленькое круглое пятнышко. Стальной цилиндрик на деревянной рукоятке выпал из руки Шидры и откатился на пару шагов в сторону.
   Удиам Насвери отпрыгнул, нырнул на землю, но было уже поздно. Граната взорвалась, и плотный заряд стальной шрапнели поразил ивирца в спину. Насвери отбросило на несколько шагов, к стене дома, но удара и падения он уже не почувствовал. 1 Ноктюрна - ночная хищная птица. 2 Спиракон - дыхательный аппарат с замкнутым циклом.
  
  
  

ГЛАВА 9

  

Набережная Сафири. 2 Лета. 04:55 по местному времени.

   Магистр Восточного Флота Матис Грант неподвижно стоял перед огороженным чугунными перилами бетонным скосом. Черный мундир Магистра был наполовину расстегнут, седые волосы встрепаны, но сейчас внешний облик был последним, что волновало Гранта. В левой руке пульсировала боль. Пуля попала чуть выше локтя и прошла насквозь. Рана была не опасна, и Магистр ограничился перевязкой, на скорую руку наложенной одним из солдат, даже не медиком.
   Положив здоровую руку на прохладный металл ограждения, командующий флотом застыл безмолвной статуей, глядя на то, как несколько небольших вспомогательных судов поливают из водяных пушек пылающий остов флагманского корабля. По крайней мере, взрывы больше не гремели - наверное, взрываться больше нечему, с безнадежной иронией подумал Магистр. Все, что могло, уже взлетело на воздух.
   "Император Велизар" ушел под воду неглубоко. Корабль слегка накренился на левый борт, мачты и трубы обвалились, и надстройка превратилась в уродливую мешанину из стальных обломков. Взрывы боекомплекта сорвали с бронированных барбетов башни главного калибра и вскрыли палубу. Пожар продолжался, и кое-где металл раскалился добела. Пламя вздымалось высоко вверх, и столб дыма, отвечивающего оранжевым, полз к безоблачному небу. Из-за нефти, пролившийся из разорванных топливных баков, могло показаться, что горит даже вода вокруг корабля. Ясно, что "Велизар" не восстановить - флагман Восточного Флота превратился в нагромождение обломков, годных разве что в переплавку.
   Взрыв стал полной неожиданностью для всех. В том числе для семнадцати сотен моряков, мирно спавших в своих кубриках. Сколько из них успело проснуться и осознать, что происходит? Сам Магистр Грант лишь чудом не разделил их судьбу - ему повезло, поскольку он решил заночевать на берегу, в резиденции кехребарского градоправителя, превращенной в штаб оккупационного корпуса. Хотя - нет, не повезло.
   "Мне бы повезло, останься я на "Велизаре", - подумал Грант. - Все было бы проще".
   Рядом появился офицер в мундире секунд-капитана. Его мундир был истрепан и обожжен, лицо казалось черным от сажи.
   - Магистр...
   Только теперь Матис Грант пошевелился.
   - Да, Вергус. Что можете сообщить?
   - Мы делаем все возможное, но, сами видите... - капитан стиснул зубы и безнадежно махнул рукой. - Подойти к "Велизару" нельзя из-за огня. Удалось подобрать человек семьдесят - тех, кто успел прыгнуть в воду. Многие сильно обожжены. Мы отправили их в лазарет, врачи пока ничего не могут сказать.
   Секунд-капитан Вергус бросил взгляд на линкор, охваченный огнем от носа до кормы, и закончил:
   - Больше выживших не будет.
   - Что еще? - спросил Грант.
   - Спасательные команды направлены в город. Взрыв разрушил несколько домов в ближайших кварталах, большие обломки падали сверху и пробивали крыши. Мы еще не знаем, есть ли убитые и раненые.
   - Плевать я хотел на ивирцев! - забывшись, прорычал Матис Грант. - Пусть сгорят хоть все! Это их рук дело, я уверен! Что с остальными кораблями?
   - Повреждения незначительны. Убитых или раненых нет, хвала Творцу. Согласно вашему приказу, мы снимаем команды с остальных крупных кораблей и готовим буксиры.
   - Хорошо. Продолжайте, и...
   Матис Грант не успел договорить. Неожиданно прозвучал новый взрыв - не оглушительный раскат, а приглушенный удар - и на глазах у Магистра Восточного Флота высокий водяной столб поднялся над бортом "Императора Стефания". А затем - не прошло и тридцати секунд - то же повторилось с "Альтарисом", и почти одновременно - с "Микареном". Благодарение Творцу и всем десяти пророкам его, взрыва боеприпасов не произошло, но все три корабля начали оседать носом, на глазах уходя под воду. Все три тонули почти одинаково, машинально ответил Магистр. Их погубило одно и то же.
   Глаза капитана Вергуса полезли на лоб, офицер непроизвольно сделал шаг вперед, словно хотел броситься в воду.
   - Великий Юнидеус...
   - Немедленно отправьте туда все, что может держаться на воде! - очнулся от оцепенения Матис Грант. - Снимайте людей, это главное.
   "Мины... - подумал он. - Донные мины с дистанционным управлением, другого объяснения нет. Мы вытралили не все, и ивирцы просто дожидались момента, когда можно подорвать их с наибольшим эффектом. Ублюдки..."
   Удар был воистину страшен. От команды "Императора Велизара" в тысячу семьсот восемьдесят матросов и офицеров осталось несколько десятков человек, и неизвестно, сколько из них доживет до рассвета. На "Стефании", "Альтарисе" и "Микарене" жертв будет, конечно, гораздо меньше, но сами корабли явно утратили боеспособность надолго. Четыре линейных линейных корабля из пяти выбыли из строя! Творец, да Кехребар... что Кехребар - весь Ивир - не стоит таких потерь!
   - Выполняйте приказ, Вергус, - отчеканил Магистр Грант.
   Рассвет застал командующего флотом за изучением первых, еще приблизительных сводок о потерях. Число погибших оценивалось в тысячу девятьсот человек, раненых было около трех сотен, не считая горожан. "Велизар I" разрушен внутренним взрывом и восстановлению не подлежит. "Микарен", "Стефаний" и "Альтарис" получили большие пробоины и сели на грунт. Остальные корабли не пострадали. Их следует вывести в открытое море, но сделать это не так просто - полузатопленные линкоры перегородили гавань, и флот оказался как в ловушке. Большая часть команд снята с кораблей и переправлена на берег. Водолазы осматривают дно в поисках мин, а также изучают пробоины затопленных кораблей и пока не могут сообщить ничего утешительного.
   - Благодарю, Вергус, - выдохнул Матис Грант. - Это все?
   - Боюсь, что да, - ответил капитан. - Мы не знаем, что погубило корабли. Не нашли ни одной мины на дне, но поиски продолжаются.
   - Что с нашими людьми?
   - Настроения... мрачные. Уже звучат призывы отомстить ивирцам. Пока еще патрули и военная полиция поддерживают дисциплину.
   - Пусть делают все возможное. Только мятежа и погромов нам сейчас не хватало.
   Он сам провел много времени, пытаясь хоть как-то успокоить растерянных, близких к панике людей, снятых с кораблей на берег. Никто не понимал, что произошло, а неизвестность всегда пугает больше, чем любая видимая угроза. Среди ксаль-риумцев уже начинали гулять слухи один друго страшнее - говорили о секретном оружии, о диверсантах-невидимках, и даже о черной магии. Внезапно, в безопасном порту, потерять четыре лучших корабля - чудовищный удар для неуязвимого, как всем казалось, флота. Никто и мысли не допускал ни о чем подобном, и протрезвление было ужасным. Теперь над ксаль-римцами витал страх, граничащий с отчаянием.
   - Солдаты оцепили набережную, - продолжал Вергус. - Держат подальше от порта зевак и газетчиков. Там топчется целая толпа, и у половины - фотоаппараты.
   - Ни одной фотографии! - процедил Грант. - Пусть используют хоть приклады, хоть штыки, но не подпускать к "Велизару" никого с фотокамерой!
   - Да, Магистр.
   Неожиданно в приемной послышался шум, и без доклада появился еще один человек в мундире секунд-капитана. Ему тоже этой ночью явно не пришлось выспаться. У порога офицер остановился и отсалютовал. Матис Грант только махнул рукой - сейчас не до формальностей.
   - Да, капитан, в чем дело?
   - Господин Магистр, - сказал новоприбывший. - Мои водолазы продолжают обследовать корабли, и мы нашли кое-что под днищем "Императрицы Корнелии".
   - Мина?
   - Не совсем. Скорее, это что-то вроде торпеды, управляемой человеком.
   - Так вот как они сделали это, - произнес Форрен Вергус. - Удар из-под воды! Диверсанты в водолазных костюмах подвели торпеды под наши корабли. Скорее всего, эти торпеды заранее спрятали в порту и ждали, пока мы захватим Сафири.
   - Да, - подтвердил капитан. - Похоже на то. "Корнелии" повезло - торпеда почему-то не взорвалась. Мы попытаемся обезвредить ее и поднять. Это новое оружие, мы должны изучить его, чтобы понять, с чем имеем дело.
   - Управляемые торпеды и боевые пловцы, - мрачно проговорил Вергус. - Слишком сложный план для Ивира, господин Магистр.
   - Если это дело рук диверсантов, - ответил Матис Грант, - то они должны быть еще на острове. Отправьте всех наших людей - десантников, военную полицию. Передайте мой приказ, Вергус. Я хочу, чтобы на Кехребаре обыскали каждый куст, каждый холмик, каждую поганую рыбачью халупу! Искать все, что может иметь отношения к пловцам - детали снаряжения, костюмы. Всех, кто покажется хоть немного подозрительным, немедленно брать под арест. Особенно тех, кто внешне не похож на ивирцев. Это явно дело рук чужаков.
   - Да, Магистр.
   - Вы тоже свободны, капитан Тайро.
   Когда оба офицера удалились, Матис Грант подошел к окну. Комната, которую он превратил в личный кабинет, была просторна и неплохо обставлена, с верхнего этажа резиденции кехребарскогонаместника открывался хороший вид на порт. Слишком хороший: можно было видеть ушедшие под воду "Мкарен", "Стефаний" и "Альтарис". "Велизар" уже не горел, нечему было гореть, но тяжелый черный дым еще поднимался в светлеющее небо густым столбом.
   Грант вернулся к столу и, выдвинув ящик, достал пистолет. Старый добрый "Имитис", стандартное оружие морских офицеров Императорского Флота еще со времен Северной Войны. Магистр проверил обойму, снял оружие с предохранителя и взвел курок. Все это он проделывал неторопливо и аккуратно, словно надеялся таким образом оттянуть неизбежное.
   "Жаль, что я не остался на ночь на "Велизаре", - не первый раз за последний час подумал он. - Это избавило бы меня от необхоидмости делать то, что делать очень не хочется..."
  

Авианосец Императорского Ксаль-Риумского Флота "Императрица Корнелия". 06:15.

  
   Заложив руки за спину, прайм-капитан Арвис Канем смотрел на разгорающийся рассвет. Солнце еще не поднялось, но небо над холмами к востоку от Сафири уже окрасилось в белый, желтый и красный.
   На палубе появился человек в расстегнутом кителе. Его лицо было бледным, а волосы встрепаны, словно офицера только что подняли с постели. Конечно, на "Корнелии" уже давно никто не спал.
   - Ну? - коротко спросил с мостика на втором ярусе надстройки-"острова" капитан авианосца.
   - Мину обезвредили, - офицер также не стал произносить долгих речей. - Поднимаем водолазов.
   Арвис Канем не удержался от облегченного вздоха. Рядом старший помощник, секунд-капитан Силиано Фрамео, тихо пробормотал: "Хвала Юнидеусу", - а кто-то из младших офицеров прижал ладонь к губам, затем к сердцу в традиционном жесте благодарности небесам.
   - Хоть что-то хорошее, - проворчал Фрамео. - Проклятье, ночка была та еще...
   "Это верно..." - поневоле Канем в который уже раз повернул голову в сторону "Велизара I". В лучах рассвета картина разрушения выглядело еще ужаснее, чем ночью. Это был уже не корабль - нагромождение полурасплавленных, почерневших от сажи обломков. Над ними все еще поднимался густой дым.
   Немного в стороне был виден "Император Стефаний". Надстройки и башни казались невредимыми, но над водой осталось не больше двух метров борта. В таком же состоянии были "Альтарис" и "Микарен", располагавшиеся чуть поодаль. Кто бы ни погубил корабли, они хорошо все спланировали. Вот так и уверуешь в Творца и пророков его - ничем иным, кроме чуда, прайм-капитан Канем объяснить спасение своего авианосцы не мог. Под днищем "Корнелии" водолазы обнаружили мину - несомненно, точно такую же, как те, что пустили на дно четыре линейных корабля - но отчего-то она не взорвалась. Команда "Леди Коры" пережила пугающие три четверти часа, пока водолазы избавляли корабль от начиненного интеритом "сувенира". Воистину, ночка выдалась не из приятных...
   Капитан авианосца снова посмотрел на краешек солнечного диска, уже успевший показаться над холмами.
   - Боюсь, денек будет не легче, - заметил он и обернулся к старшему летному офицеру. - Вот что, терц-капитан Селлен. Поднимайте-ка в воздух ваших героев. На всякий случай.
   - Но, капитан Канем, для этого "Корнелия" должна идти полным ходом, - возразил тот. - Нам нужно выйти в открытое море.
   - Нужно, да невозможно, - проворчал Канем. - С этими дохлыми левиафанами посреди рейда мы сутки будет тыкаться взад-вперед.
   Неведомые диверсанты не просто вывели из строя четыре линейных корабля из пяти - полузатонувшие линкоры перекрыли "Корнелии" выход из гавани. Авианосец оказался как в ловушке, потребуются часы аккуратнейшего лавирования и ювелирная работа буксиров, чтобы вывести его на открытую воду. Что-то заставляло капитана "Леди Коры" думать, что этого времени у них может и не быть.
   - Постарайтесь, терц-капитан. Хотя бы истребители. Нам нужна хоть какая-то защита в небе.
   Селлен прикусил губу и кивнул.
   - Сделаем все возможное. Но только истребители. "Мерны" не взлетят, про "Альтакары" я и не говорю.
   - Делайте, что можно, - сказал прайм-капитан.
   Таков недостаток палубной авиации. Авианосцу нужно идти полным ходом против ветра, помогая аэропланам стартовать. Если корабль стоит, тяжелому самолету длины палубы может просто не хватить для разбега. Но выбора не было.
   - Постоянно держать в воздухе половину истребителей, - приказал Арвис Канем. - Если придется, пусть отышут какое-нибудь ровное поле, чтобы садиться, выбора особого нет... - жаль, что ивирский аэродром превратили в пепелище. Теперь это обернулось против самих ксаль-риумцев. От "Корнелии" пользы немного, пока она заперта в гавани, значит, лучше всего обустроить временный аэродром на земле и переправить все самолеты туда.
   - Да, капитан, - Селлен покинул мостик, спеша выполнить приказ.
   - Вы полагаете, будет атака? - произнес старпом.
   - Не исключено. Слишком хорошо организована эта диверсия. Ее явно спланировали загодя, а раз так, кто бы за этим не стоял, боюсь, они не упустят шанса добить Восточный Флот.
   - Не много что им осталось добивать... - пробормотал Силиано Фрамео, но так тихо, что его едва расслышал даже капитан.
  

Гавань Сафири. 07:00.

  
   Басовито выл мотор. Внизу проползали, смещаясь назад, редкие белые облака. Синие кроны хиаценер сливались в огромное волнующееся море. Далеко впереди вилась тонкая серо-черная нить большой автомобильной дороги, а дальше угадывались - пока еще смутно - очертания города. Для поселения на относительно небольшом острове Сафири был весьма велик - в городе жило больше ста тысяч человек. Неровной длинной дугой он окружил вместительную природную гавань, соединенную с океаном извилистым проливом. Вдоль пролива тянулись серые скалы; будь аэропланы ближе, можно стало бы рассмотреть и остатки развороченных ксаль-риумскими бомбами ивирских укреплений.
   Юкио Като позволил планшету с картой соскользнуть с колен. В подсказках больше не было необходимости. Они видят цель впереди, а объекты атаки в любом случае придется определять по обстоятельствам. Все, что знал капитан-лейтанант Като - диверсия, спланированная господином Симамурой, осуществлена успешно, и в порту Сафири прогремело несколько взрывов. Но какие именно корабли уничтожены, неясно. Было бы большой удачей, если погибла "Императрица Корнелия". Поскольку имперцы сами разбомбили ивирский аэродром на Кехребаре, они не имели возможности перебросить на остров самолеты наземного базирования, пока не восстановят его или не обустроят новый, хотя бы временный. До тех пор авиагруппа "Корнелии" - единственное, что ксаль-риумцы могут поднять в небо над Кехребаром.
   К Сафири приближалась внушительная воздушная армада. Больше семи десятков аэропланов - все, что удалось собрать и спрятать на Метмере. Пятьдесят два бомбардировщика и двадцать один истребитель, из которых шесть - достаточно современные анадриэльские "Фаэтты", а остальные пятнадцать - привычные "Раймеи", за неубирающиеся шасси получившие у южан кликчу "Раскоряки". Сам Юкио Като сидел в тесной кабине "I-3151 Дайбингу", пикирующего бомбардировщика старого образца. В военно-воздушном флоте Сегуната его уже заменили на более современные самолеты, но это было лучшее, что имелось у ивирцев. "Дайбингу" был тихоходен и уязвим, зато отличался хорошей точностью бомбометания, да и с боевой нагрузкой у него все в порядке: под брюхом самолета, между обтекателями шасси, в захвате-трапеции висела бомба в три сотни варио2, и еще две "тридцатки" - под крыльями. Кроме того, "Дайбингу" был для Като привычной машиной, капитан-лейтенант успешно воевал на таких же пикировщиках еще во время войны в Тэй Анге.
   Сегодня на Като была униформа ивирского офицера, как и на стрелке Шимицу, сидевшем позади за пулеметом. Эпипажи пяти "Дайбингу", летевших позади машины командира, также были составлены из агинаррийцев, северянами были и пилоты всех шести "Фаэтт". Остальные летчики были ивирцами, но они прошли хорошую школу и знали свое дело неплохо. В экипировку летчиков с Метмера не были включены парашюты. Ксаль-риумцы не должны взять пленных. Все это понимали. Все были добровольцами.
   Самолеты поднялись с Метмера два часа назад, когда еще только начинало светать. Они сделали большой крюк, обогнув Кехребар так, чтобы приблизиться к острову с запада. На запад же уйдут уцелевшие самолеты после выполнения задания. К западу от Кехребара было довольно много небольших островков, на любом из которых можно было бы соорудить замаскированный аэродром. Пусть ксаль-риумцы поищут, откуда прилетели вражеские аэропланы. Чтобы покончить с воздушной базой на Метмере, достаточно будет одного рейда имперских "Адан", так пусть она останется необнаруженной как можно дольше.
   Еще на подлете к Сафири Юкио Като воочию убедился в успешности ночной диверсии. Это было нетрудно: над гаванью повисло облако темного дыма. Там что-то горело. Като потянулся за биноклем, изучая акваторию порта и корабли. Не так просто был с такого расстояния определить, какой из них насколько сильно пострадал. Один из больших кораблей явно уничтожен - он и был охвачен огнем. Но другие, на первый взгляд, казались невредимыми. Включая "Императрицу Корнелию" - ее агинарриец узнал сразу. Он проворчал ругательство. Что ж, не повезло, зато первая цель теперь стала очевидна.
   - Внимание, "Кулаки", это "первый". Атакуем ксаль-риумский авианосец, - Като пытался оценить состояние остальных ксаль-риумских кораблей и выделить среди них неповрежденные. - Эскадрилья "Копье", ваша цель - линкор, стоит на якоре возле портовых кранов. "Стрела" и "Клинок" - атакуете два крейсера восточнее песчаного берега. Остальным атаковать военные транспорты у причалов.
   Ксаль-риумцы неосмотрительно завели в порт большую часть своего флота. Должно быть, имперский Магистр больше опасался удара с моря, чем с воздуха, что для авиагруппы Като было весьма кстати. Корабли сгрудились в порту, превратившись в легкую мишень; у имперцев не было времени организовать эффективную зенитную оборону. "Корнелия", однако, не пострадала, и, возможно, ксаль-риумцы успели поднять что-то в воздух. Успели или нет?
   Успели. Като вертел головой и успел заметить, как со стороны восходящего солнца приближаются несколько пар самолетов с черно-золотыми полосами на крыльях. Стройные фюзеляжи, хищные очертания, узнаваемые, скругленные на концах крылья, каплевидные фонари пилотских кабин - "Сейкеры" во всей их красе. Смертоносные боевые машины, особенно в сравнении с тем, что имелось у ивирцев. Несмотря на явный численный перевес противника, они без промедления бросились в бой.
   Однако ивирцы - вернее, агинаррийцы - тоже не зевали, и пилоты-северяне ничем не уступали ксаль-риумцам. Навстречу "Сейкерам" устремилась шестерка "Фаэтт" - длинных и узких, из-за двигателя воздушного охлаждения похожих на обрубленные сигары. Довольно неплохие истребители с предельной скоростью пятьсот двадцать километров в час - уступающие "Сейкеру", но маневренные и довольно живучие. Агинаррийцы первыми открыли огонь, все четыре крупнокалиберных пулемета в крыльях ведущего метнули вперед молнии трассеров. Ксаль-риумцы сразу же ответили, и в небе завязалась драка. К стройным "Фаэттам" присоединились неказистые "Раймеи", трещали пулеметы, стремительные тени хаотически метались в воздухе, обмениваясь короткими очередями. Юкио Като заметил, как летит, кувыркаясь, вниз один из "Раскоряк", лишившийся половины крыла, но у капитан-лейтенанта не было времени наблюдать за ходом воздушной схватки. Свою задачу истребители сопровождения выполнили - связали боем воздушный патруль врага, расчистив дорогу для бомбардировщиков, и Като повел свою шестерку пикировщиков на "Корнелию".
   Резкий рывок рычага управления - и "Дайбингу" опрокидывается, заваливается вниз, уходя в крутое пикирование. Сила перегрузки вдавила Като в спинку кресла, капитан-лейтенант плотно сжал зубы. Внизу на глазах вырастала палуба "Корнелии", видно было ярко-красную разметку на желтоватом деревянном настиле, огромные черные буквы "KORА" в носовой части. Артиллеристы не дремали: вдоль обоих бортов вспыхивали оранжевые огни, и зенитные снаряды рвались в небе курчавыми серыми облачками, разбрасывая убийственную шрапнель. Трассеры малокалиберных пушек и пулеметов прерывистыми линиями вытянулись вверх, навстречу падающим пикировщикам. Устрашающее зрелище - огромный корабль, мечущий огонь и молнии, а ты заточен в тесной кабине хрупкого одномоторного аэроплана. Кажется, что ты обречен, что эти снаряды ударят в твой самолет и разорвут в клочья. Инстинкты кричат: уходи! Отверни! Но Юкио Като был опытным летчиком, ему не раз случалось идти в атаку под ожесточенным зенитным огнем на Тэй Анге, и сейчас он, призвав свою выдержку, загнал глубоко внутрь животный страх.
   "Дайбингу" падал вниз, как хищная птица, заметившая добычу в траве. Правила предписывают сбрасывать бомбу на высоте пятисот метров, но Като выдержал до четырехсот и только тогда рванул рукоятку. Трапеция высвободила бомбу, оперенный черный цилиндр поднырнул под винт самолета и устремился вниз, а Като, что было сил, потянул рукоять на себя, выводя "Дайбингу" из пикирования. В глазах потемнело от перегрузки, но самолет начал послушно выравниваться. Нет, все-таки эта старая модель - превосходная машина! До поверхности воды было от силы метров тридцать, когда бомбардировщик прекратил падение, и Като тотчас повел его вверх с одновременным уходом в сторону, не давая вражеским зенитчикам пристреляться. Слева промелькнул огромный корпус поврежденного линейного корабля, затем Като услышал ликующий крик Шимицу позади. Пулемет трещал - стрелок поливал очередями палубу авианосца, явно больше для острастки. Като позволил себе обернуться и с удовлетворением увидел огонь и дым, поднимающиеся над палубой "Корнелии" чуть позади надстройки и трубы. Прямое попадание, а с неба уже падала бомба второго пикировщика. За своих людей Юкио Като не беспокоился - они все были отличными летчиками, а "Императрица Корнелия", огромная и неподвижная, представляла собой превосходную мишень.
   - Ха! - возликовал Шингицу. - Я кого-то подстрелил!
   - Угу, - хмыкнул Като.
   - Серьезно! - заявил пулеметчик. - Я видел, как кто-то упал на мостике. Я попал!
   - Следи лучше за нашим хвостом. В небе еще остались "Сейкеры".
   Пока самолет кружил над гаванью, Юкио Като продолжал оценивать ущерб, нанесенный ксаль-риумцам. "Корнелия" горела, а вскоре пожар вспыхнул и на одном из линкоров. Взрыв бомбы растерзал трубу тяжелого крейсера, покорежил надстройку. Новые столбы дыма выросли над портом. Имперские истребители пытались остановить атакующих, но их было слишком мало. Бомбардировщики сбрасывали свой смертоносный груз, и взрывы гремели над водой.
   Осматриваясь, Юкио заметил одиноко стоящий транспорт. Довольно большой, двухтрубный, с тремя мачтами, оборудованными кранами. На палубе стояли рядами металлические бочки. Неплохая цель, пожалуй. Не хуже других.
   - Шингицу, займемся тем толстяком, - предупредил капитан-лейтенант, начиная разворот.
   На этот раз он атаковал с пологого пикирования, с небольшой высоты сбросив обе малые бомбы. Пушек на транспорте не было, хотя кто-то из людей на палубе, кажется, пытался стрелять из винтовок. Безрезультатно, конечно - "Дайбингу" промчался метрах в сорока выше палубы корабля и снова ушел на высоту. Като не успел увидеть, куда попали бомбы, но судя по тому, что полубак транспорта охватило пламя, хотя бы одна попала в цель. Люди прыгали за борт, а горящие бочки взрывались, подпрыгивая выше верхушек мачт.
   Непосредственное участие в бою для Юкио Като закончилось, бомб не осталось, и капитан-лейтенат поднялся повыше. Нарезая круги над портом, он наблюдал за картиной хаоса и разрушения. Точно оценить ущерб, нанесенный врагу, важнее, чем расстрелять еще нескольких матросов из пулеметов. Два самолета с фотооборудованием на борту вели съемку, но Като должен был увидеть все собственными глазами.
   - Превосходно, - процедил агинарриец. - Много лучше, чем было на Тэй Луане. Подыхайте, имперские ублюдки. Мой отец будет счастлив видеть из небесного дворца великого Риото, как вы горите...
   Кровожадная улыбка появилась на его губах.
  

Палатиан.

  
   И снова Император Велизар III и его сын присутствовали на срочном собрании офицеров Генерального Штаба. Собрались в том же зале с множеством карт на столах и стенах. И люди были те же, только теперь их лица выражали совсем иные чувства. Растерянность и недоверие. У кого-то страх или гнев. Во взгляде Нариса Талана, обращенном к Дориалю Анно, угадывалось нечто хищное. Хотя вести с Кехребара и были противоречивы, старик-Магистр уже не сомневался в том, что у его главного соперника большие неприятности. Что касается Анно, тот стоял во главе стола, расправив плечи и сжав кулаки. Он был бледнее обычного и как будто раз за разом повторял себе в мыслях: нет, такого не может быть, это всего лишь ночной кошмар и сейчас я проснусь.
   Император пока молчал. Он выглядел встревоженным, но не слишком. "Видимо, отец все еще не воспринимает происходящее всерьез, - решил Тамрин. - Как и Анно, не верит, что такое возможно, и убежден, что на самом деле на Кехребаре просто поднялась паника из-за какой-нибудь чепухи. Ждет, что вот-вот поступит опровержение".
   Сам Тамрин тоже хотел бы так думать, жаль - не получалось. Когда, сегодня утром, пришла первая радиограмма, никто не поверил. Подобное казалось просто немыслимым. Но за первым сообщением последовали новые. Штаб ответил запросами, вызвал на связь самого Магистра Матиса Гранта. С Кехребара пришла радиограмма о его гибели, затем другая - о тяжелом ранении. В разных сообщениях разнилось и число погибших, и количество пострадавших кораблей, но все звучали откровенно панически. Впечатление было такое, будто ксаль-риумский флот, шедший на войну, как на парад, за одну ночь уничтожен едва ли не целиком. И только вчера вечером пришли вести от людей из Кинто и Тэй Луана: Сегун и Ассамбля решили удовлетворить просьбу правительства князя Ларго Шиона о военной поддержке и дали добро на начало операции против островов архипелага Тэй Анг.
   "Ах, какое невероятно совпадение, не правда ли, господа?" - с мрачной иронией подумал Тамрин. Впрочем, не похоже, чтобы кому либо из собравшихся в зале Совета было дело до Анга.
   Император не произнес ни слова, погрузившись в ожидание, офицеры Штаба тоже не спешили начинать, так что Тамрин позволил себе заговорить первым, чего, по правилам, делать был не должен.
   - Итак, господа, - сказал он, - давайте перейдем к делу. Вопрос очевиден: что, все-таки, происходит на Кехребаре? Можете вы, наконец, дать ясный ответ?
   Дориаль Анно кашлянул и покосился в сторону одного из офицеров.
   - Префект Тивериус Нэй поддерживает постоянную связь с Кехребаром. Он сообщит нам последние сведения.
   - Они не столь... противоречивы, как прежние, я надеюсь? - осведомился Нарис Талан, подчеркнуто не глядя в сторону Анно. - Мне бы тоже очень хотелось понять, что случилось с нашим Восточным Флотом.
   Анно предпочел промолчать. Префект Тивериус Нэй выступил вперед с листами бумаги в руках. Он был бледен и хмур.
   - Господа, из Сафири пришли последние отчеты о потерях и повреждениях. Теперь, когда паника несколько улеглась, можно считать их в достаточной степени достоверными, и, боюсь... доклад не обнадеживает, - префект уткнулся в бумагу, как будто не смел поднять взгляд на Императора, кронпринца и Магистров. - Взрывы произошли ночью, незадолго до рассвета. Всего их было четыре. Погиб флагманский корабль Восточного Флота "Император Велизар Первый". Корабль полностью разрушен. Также получили тяжелые повреждения линкоры "Микарен", "Альтарис" и "Стефаний", но они еще подлежат восстановлению. Общее число убитых уточняется, но по первым подсчтетам приближается к двум тысячам человек. Среди погибших Магистр Грант. Вот все, что нам известно.
   Тивериус Нэй замолчал и отступил. Вновь воцарилась тяжелая, давящая тишина. Казалось, ни у кого не хватает решимости заговорить первым. На этот раз молчание нарушил Магистр Талан.
   - Итак, префект Нэй, - процедил он, снова очень красноречиво не глядя на Дориаля Анно, - из ваших слов следует, что мы, фактически, лишились ядра Восточного Флота. Лучшие корабли погибли или повреждены за одну ночь.
   - Господа, - наконец-то заговорил Император. - Насколько эти сведения... достоверны?
   - Боюсь, достоверны, Ваше Величество, - Нэй поклонился.
   Отец все еще не хотел верить. Надеялся, что все это просто ошибка. Сейчас Император Велизар не был похож на правителя крупнейшей державы в Дагерионе. Скорее, он напоминал торговца, внезапно услышавшего, что минувшей ночью конкуренты подожгли его лавку. Тамрин поспешил выбросить из головы такие мысли.
   - Что... - Дориаль Анно перевел дух, - Установлено, что послужило причиной взрывов?
   - Диверсия. В докладе упоминаются некие управляемые мины, - пояснил префект Нэй. - Хотя подробное описание отсутствует.
   Теперь это уже неважно, подумал Тамрин. Мины, диверсанты, черная магия... Какая разница? Единственным неоспоримым фактом оставалась гибель флота. Удар не только и не столько по военной мощи Ксаль-Риума, сколько по престижу Империи. Императорский Флот все еще остается самым многочисленным в мире, но Тамрин живо представил себе злорадство северян или восточников, когда новости разойдутся по миру. Какие заголовки будут на первых полосах газет Сегуната или Коалиции через несколько дней - дольше скрывать правду едва ли получится. И если бы только северян или восточников! В Ксаль-Риуме тоже найдутся те, кто попытаются извлечь из случившегося максимум выгоды для себя. Альгор Бернс с его фракцией "слуг народа" и "Путеводная Звезда" на такой подарок судьбы не смели и надеяться...
   Тамрин непроизвольно обернулся к окну, чтобы увидеть столицу - ровные улицы и крыши домов. Сейчас все спокойно, как и в предыдущие дни, горожане еще не знают, что произошло на Кехребаре. Но через несколько дней все может измениться...
   Что удастся скрыть? Преуменьшить потери? Разумеется, это можно - и нужно - сделать. Дать людям тщательно отмеренное количество информации, прежде чем оппозиция начнет раздувать истерию. Но правда в том, что без последствий случившееся не останется. Никто не ожидал такого удара. Кроме Дэвиана, пожалуй, но Тамрин готов был поклясться, что и двоюродный брат не представлял масштабы заготовленной для Империи ловушки. Ивирцы - нет, не ивирцы, агинаррийцы - ударили с размахом! Сколько же лет они планировали это? Несомненно, все было задумано задолго до восстания на Анлакаре.
   "Можно ли их обвинить в этом? - задумался Тамрин. - Такой удар требовал очень тщательной и крупномасштабной подготовки, а значит, следы должны были остаться, следы всегда остаются... В Ивире служит много агинаррийцев-"советников", все явно готовили через них. Если удасться захватить кого-то живыми..."
   Но прямо сейчас важно не столько разобраться в причинах катастрофы, сколько принять меры к тому, чтобы свести к минимуму последствия. Отец явно думал о том же, потому что, подавшись вперед в высоком кресле и с силой сжав кулаки, проговорил:
   - Господа, эта информация объявляется абсолютно секретной. Вы не вправе обсуждать ее с кем бы то ни было за пределами этой комнаты.
   - Да, Ваше Величество, - поклонился Анно, а за ним и остальные офицеры.
   Но это не поможет, понимал Тамрин. Ивирцы молчать не станут, напротив - раструбят о своем успехе на весь мир, и новости - спасибо прогрессу - разлетятся стремительно. Сегодня еще до вечера о взрывах в порту Сафири будут знать даже в Агинарре. Хотя там-то уже знают.
   Неожиданно в кабинете появился еще один офицер - терц-капитан с нашивками службы связи. Он передал префекту Нэю еще одну бумагу; тот бросил на нее быстрый взгляд и побледнел больше прежнего.
   - Ваше Величество... - выдавил он из себя. - Господа. Еще вести с Кехребара. Порт Сафири подвергся массированному воздушному налету. Докладывают о повреждениях на других кораблях Восточного Флота и многочисленных пожарах. И еще... Ивирские войска внезапно атаковали город. Наши солдаты оказывают ожесточенное сопротивление, в Сафири идут уличные бои. Префект Артур Тион организовал наши подразделения и удерживает город. Он заверяет, что Сафири останется нашим при любых обстоятельствах.
   "Великий Творец... - Тамрин вдруг понял, что у него дрожат руки. - Да ведь это... Это уже не просто диверсия, это скорее укладывается в рамки понятия "национальная катастрофа"... - обрывочные мысли вспыхивали в голове. - Если ивирцы возьмут Сафири и выбьют нас с Кехребара... Таких постыдных поражений Империя не терпела с того проклятого похода 1870 года!"
   - Невозможно! - рявкнул Дориаль Анно. - Это какой-то вздор! Диверсия в порту - я еще могу себе представить, но атака с неба? Нереально. Префект Тион позволил себе удариться в панику и рассылает заведомо нелепые радиограммы!
   - Префект Тион - грамотный командир, - вступился за своего подчиненного Камео Саттис, Магистр пехотных войск. - У Атрии он не паниковал. Я уверен, что он сообщает только достоверные факты.
   - Неужели? - парировал Анно. - Но откуда у ивирцев могут быть самолеты на Кехребаре, Саттис? Мы разгромили аэропорт и овладели большей частью острова. Ближайший их аэродром - на Янгине, а оттуда до Кехребара тысяча миль. У ивирцев нет самолетов, которые могли бы покрыть такое расстояние!
   - Я не стал бы судить о том, что есть у ивирцев, и чего нет, Анно, - не остался в долгу Саттис. - События минувшей ночи очень ясно доказывают, что мы их недооценили. Страшно недооценили.
   - Мы все еще не знаем о событиях минувшей ночи достаточно, чтобы делать выводы, - отрезал Анно. - Мы не знаем, как могло такое произойти, и...
   - Вы не знаете, как такое могло произойти?! - неожиданно прорычал Император Велизар.
   Тамрин вздрогнул и обернулся к отцу. Император поднялся с кресла и стоял, опираясь ладонями о поверхность стола, подавшись вперед. Его глаза пылали гневом, ноздри расширились, черты лица исказились. Почему-то Тамрин Каррел подумал, что сейчас его отец как никогда напоминает знаменитого Амелия Освободителя, каким изображали того художники. Казалось, еще немного, и Император пустит в ход кулаки. Поговаривали, Амелий этим грешил. Дориаль Анно замолчал.
   - Так узнайте! - отчеканил Император. - Мне безразлично, во что вы верите, во что - нет! Все, чего я от вас хочу - чтобы вы в кратчайшее время восстановили порядок на Кехребаре и покончили с ивирцами! До тех пор я не желаю ничего слышать ни от вас, Магистр Анно, ни от кого другого! Извольте прекратить вашу грызню, господа Императорский Генеральный Штаб, и займитесь тем, что требует от вас долг и служение Империи! - последнюю фразу отец почти выкрикнул, а затем обмяк, словно внезапная вспышка забрала все его силы. Магистры и префекты молчали.
   - Займитесь делом, господа, - уже обычным тоном проговорил Император Велизар, отворачиваясь к выходу. - На Кехребаре погибло сегодня очень много людей, и это... и это наша вина. Сделайте хотя бы все возможное, чтобы погибших не стало больше.
  
   1 В агинаррийских вооруженных силах литерой "I" обозначается бомбардировщик. Первые две цифры - год принятия на вооружение, третья - номер модификации.
  
   2 Варио - мера веса, равная 1408 гр.
  
  

ГЛАВА 10

  

"Императрица Корнелия". 12:50 по местному времени.

  
   - Из лазарета, господин секунд-капитан, - тихо проговорил лейтенант Дарин. - Капитан Канем... только что скончался.
   Старший помощник Силиано Фрамео стиснул зубы. Осколок поразил командира "Корнелии" в шею, и с первого взгляда было ясно, что рана очень тяжелая. Потерявшего сознание Арвиса Канема срочно унесли в лазарет, где у врачей сегодня было много работы. Фрамео все же надеялся, что доктор Сельфис еще сможет что-то сделать - старший врач был прекрасным хирургом. Но чуда не произошло.
   - Не говорите никому больше, - так же тихо ответил секунд-капитан. - Не сейчас.
   - Да, господин старший помощник...
   - И обойдемся без чинов, - буркнул Фрамео. - Не до того, проклятье!
   Кашляя от дыма, он стоял на покореженном мостике. На палубе, вспоротой и развороченной взрывами, словно ударами великанской секиры, все еще бушевал огонь. Аварийные команды делали все возможное, санитары спешно оттаскивали в лазарет раненых и обожженных. Рядом с "Корнелией" держалось несколько небольших, неуклюжих кораблей портовой службы, поливавших ее палубу мощными струями из водяных пушек. Постепенно огонь отступал, но говорить о том, что угроза миновала, было явно преждевременно. При мысли о том, что огонь в любой момент может добраться до хранилищ авиационного бензина или складов с бомбами и торпедами, старший помощник Фрамео покрывался холодным потом.
   "Корнелию" атаковали шесть раз. Один самолет зенитчики сбили, но пять бомб попали в цель. Ублюдки были хороши, этого у них не отнимешь... Взрывы растерзали полетную палубу, вывели из строя лифты самолетоподъемников, а одна бомба, разорвавшись внутри ангара, превратила в груды обломков стоявшие там самолеты. Вспыхнуло пламя. К счастью, система пожаротушения не подвела, и экипаж не растерялся. Люди боролись отчаянно, не щадя себя, чтобы спасти корабль. Если бы нападавшие продолжалиь атаки, "Кора" была бы обречена, но, к счастью, ивирцы переключились на другие цели. Повсюду гремели выстрелы и взрывы, но команде и офицерам на авианосце было не до того, что происходит вокруг. Постепенно усилия людей сказывались, пожары стихали.
   Стрельба слышалась и в городе. Что еще? Неужели с авианалетом неприятности не закончились? Ивирские аэропланы больше не кружили над портом. Кто же стреляет? Город подвергся нападению? Помимо всего прочего, на "Корнелии" сгорела радиорубка, и корабль остался без связи. Непонятно было даже, что случилось в городе. Фрамео отправил на берег несколько людей - выяснить подробности - но они пока не вернулись.
   На мостике появился еще один офицер, прайм-лейтенант Таннер.
   - Мы смогли залатать цистерну, - с ходу сообщил он. - Утечка бензина прекратилась. Вентиляция тоже снова работает.
   - Да, - Фрамео сдержал вздох облегчения. Пары бензина, скапливающиеся во внутренних помещениях - худший ночной кошмар команды любого авианосца. - Хорошо.
   "Держись, "Кора", - подумал он, вцепившись пальцами в погнутые перила, ограждающие крылья мостика. - Мы не дадим тебе сгинуть в этом проклятом месте!"
   Снова выстрелы зазвучали в городе. Сухо лаяли винтовки, часто загромыхал пулемет. Что-то взорвалось. На набережной появились солдаты. Они отступали, стреляя по кому-то невидимому, несколько человек упало. Дым, окутавший авианосец, не позволял даже разобрать, чьи это люди. Лейтенант Таннер нервно дернул головой.
   - Даэмогос, да что там творится?
  

Сафири. 13:00.

  
   - Господин префект, командиры подразделений докладывают о продвижении ивирцев по всем главным улицам, - скороговоркой тараторил терц-лейтенант. Его левая рука висела на перевязи, рукав был обожжен и покрыт темно-красными пятнами. Ниже локтя и до запястья белела повязка, также пропитавшаяся кровью.
   - Миллиарий Шенно приказал передать, что нас пытаются отрезать от порта и окружить, - продолжал он. - Ивирцев, вероятно, больше десяти тысяч...
   Лицо офицера было бледно и покрыто мелкими каплями пота. Бедняге было лет двадцать, вряд ли больше.
   - Успокойтесь, лейтенант, - прервал его префект Артур Тион, широкоплечти тридцатипятилетный мужчина. - Вы свободны. Отправляйтесь в лазарет. Живо!
   Юнец развернулся и заковылял прочь. Префект Тион проводил его взглядом.
   - Десять тысяч... - проворчал он. - Правду говорят: у страха глаза велики.
   - Вы думаете, Шенно преувеличивает? - хладнокровно сказал миллиарий Тавис Айтелен, низкорослый гайонец. Его мундир был порван и перепачкан серой каменной пылью, волосы всклокочены. Впрочем, все они тут выглядели не лучше...
   Тион прислушался к шуму перестрелки. Сильные, звучные хлопки винтовок и карабинов. Резкий сухой треск пистолетов-пулеметов. Басовитые очереди станковых "Фортисов" и ручных "Тимпано". Взрывы гранат. Стрельба действительно доносилась с нескольких направлений, но окружение?
   - Откуда здесь десять тысяч ивирских солдат? - зло сказал префект. - Откуда они вообще появились в городе?
   - Атаковали со стороны берега, насколько мы знаем, - ответил Айтелен. - Прибыли по воде?
   - Вот именно, - кивнул Тион. - На лодках или катерах обогнули побережье и вошли в город, воспользовавшись паникой. И уж конечно, не десять тысяч! Две тысячи - еще поверю, ну, три. Не больше.
   Префект бросил взгляд в окно. Тела ивирцев, пытавшихся ночью проникнуть в резиденцию губернатора, еще не убрали. Артур Тион поморщился - убийцы были опасно близки к успеху. Как они вообще оказались в саду? Стена слишком высокая, ворота только одни. Какой-то потайной лаз? Похоже на то.
   - Признаться, меня больше волнует другое, - сказал он. - В Сафири сто тысяч жителей, и далеко не все бежали из города, когда был штурм. Я хорошо помню Анлакар... Если мы не расправимся с нападающими быстро, вот тогда действительно рискуем получить на свою голову и десять тысяч разъяренных ивирцев, и больше.
   - Да, но у нас всего четыре тысячи солдат в городе. Недостаточно, чтобы одновременно бороться с противником и следить за местными. Нужны подкрепления.
   - Они не успеют вовремя, - большая часть имперских солдат преследовала ивирцев, ушедших в джунгли в западной оконечности Кехребара. - Впрочем... свяжитесь с портом. С кораблями, - распорядился префект Тион. - Передайте мое требование: пусть спешно вооружают матросов всем, что найдется, и высаживают в город. Этого хватит, чтобы не дать горожанам ударить нам в спину. Даэмогос, должны же и эти плавуны на что-то сгодится. Флот проморгали, пусть хоть на земле помогут...
  

Сафири. Набережная порта. 13:40.

  
   Пулемет громыхал, плюясь раскаленным металлом через узкий прямоугольник разбитого окна. Длинные очереди сливались почти в непрерывный треск, заглушая выстрелы карабинов. Имперское отделение заняло оборону возле двухэтажного дома, стены которого после недолгой, но ожесточенной перестрелки были испещрены выбоинами от попаданий пуль и осколков. Несколько убитых ксаль-риумцев лежали перед домом, но тел ивирцев на виду было больше. Имперцы засели крепко - не прорвешься. Обойти? Хорошая мысль, но как узнать, где путь свободен? Такая же засада может оказаться в любом доме, на любой улице. Ксаль-риумцы не собирались сдавать Сафири без боя. Что бы ни произошло в порту, в городе солдаты оборонялись отчаянно. Инсубай Риван Кедже сомневался, что отбить Сафири удастся. Расчет строился на то, что после взрывов и авианалета неприятель будет полностью деморализован, а население города примкнет к ивирским солдатам. Не получилось - ксаль-риумцы не собирались сдаваться, да и горожане не проявили желания нападать с ножами и палками на ксаль-риумцев с карабинами и пулеметами. К отряду Кедже из четырехсот человек присоединилось всего несколько десятков мужчин, подобравших оружие у убитых.
   Треклятый "Фортис" не смолкал. Патронов у имперцев явно было в достатке. Укрывшись за углом, Кедже видел, как пули срезали еще двоих ивирцев, пытавшихся подобраться поближе. Третьего застрелили солдаты, занявшие оборону у других окон. Остальные побежали назад, спасаясь от неминуемой гибели, но еще двоих настигли пули, прежде чем они успели найти укрытие. Однако они выполнили главную задачу - отвлекли внимание ксаль-риумцев от второй группы. Еще несколько ивирцев, подобравшись-таки к цели, с размаха швырнули гранаты.
   Один из людей Кежде тут же упал, а затем еще двое, но имперцы спохватились на секунду позднее, чем следовало - черные цилиндрики гранат уже летели. Два упали у стены, зато третий угодил точно в окно. Секунда задержки - и три взрыва громыхнули почти одновременно. Пулемет, доставивший столько неприятностей, смолк, и Риван Кедже махнул рукой - вперед! Его люди бросились в атаку, на бегу стреляя по окнам. Наконец-то сказался численный перевес, и хотя еще несколько ивирских солдат остались лежать на мощеной камнем улице, другие прорвались-таки в дом. Выстрелы загремели уже там.
   Инсубай Кедже, однако, не испытал ликования. Прекрасно, этот дом они возьмут, а дальше-то что? Штурмовать каждый дом, каждый склад, каждую улицу и каждый квартал? Имея в своем распоряжении всего-то двадцать две сотни человек - больше не могли вместить моторные катера, загодя спрятанные на западном побережье Кехребара? Ивирцы действовали по плану: пока главные силы отвлекали ксаль-риумские легионы, уводя их все дальше от города, несколько подразделений отборных солдат, обогнув за ночь остров вдоль южного побережья, с рассветом высадились близ Сафири. И поначалу все шло удачно: после взрывов и удара с неба ксаль-риумцы были растеряны и дезорганизованы. Прежде чем они поняли, что происходит, ивирцы ворвались в город и с ходу заняли юго-западные его окраины. Но на этом их успехи закончились: неприятель опомнился и начал оказывать упорное сопротивление, а горожане, вопреки ожиданиям ивирского командования, предпочти попрятаться в подвалах вместо того, чтобы выйти на улицы. Ивирские отряды оказались изолированы друг от друга, связь с командующим - полковником иль-Шаго - была потеряна, и теперь Риван Кедже, говоря по правде, понятия не имел, что делать. Пробиваться вперед? Нелепо - до центра города, где имперцы устроили штаб в резиденции губернатора, им не добраться, это было уже очевидно. Оставаться на месте и ждать, пока прояснится обстановка? Самоубийство - ксаль-риумцев больше, и они могут контратаковать в любой момент. Отступать назад? Самое разумное - ясно, что атака захлебнулась, и лучше сохранить людей. Но отступить без приказа Кедже не мог.
   Сзади послышались шаги, появился солдат.
   - Господин майор! - выпалил он с ходу. - Удалось связаться с отрядом полковника иль-Шаго.
   - Ну, наконец-то, - проворчал Кедже. - И?
   - Они окружены. Полковник иль-Шаго убит. О местонахождении и состоянии остальных групп по-прежнему ничего не известно.
   Риван Кедже стиснул зубы, чтобы не проклянуть Всевластного при подчиненных. Все, как он и опасался: атака ивирцев остановлена, отряды разделены, и ничто не мешает ксаль-риумцам передавить их один за другим. Что они, несомненно, и сделают. Нужно отходить, пока не поздно.
   Задумавшись о пути к отступлению, майор Кедже обернулся в сторону порта. Там все еще пылали пожары на вражеских кораблях. Летунам повезло больше, чем пехоте, позавидовал ивирец. В плотном дыму можно было заметить движение - лодки скользили к набережной, высаживая вооруженных матросов. Еще и это. Да, медлить нельзя - ксаль-риумцы вот-вот отсекут все пути к отступлению.
   Кедже махнул рукой, привлекая внимание офицеров.
   - Собирайте людей. Отходим.
   - Но... - проговорил молодой капитан Сахрави, однако под взглядом Кедже прикусил язык.
   - Куда мы отступим, господин инсубай? - спокойно спросил мужчина постарше, капитан Алхед Матиар. - Не думаю, что нас пропустят обратно на побережье. Эти матросы оцепляют набережную, и...
   Кедже жестом прервал Матиара. Сузив глаза, он изучал порт. Не так много было видно в клубах дыма, стелющихся над водой, однако недалеко, у причалов, он рассмотрел силуэты нескольких довольно крупных транспортных кораблей. На палубах суетились люди: склады возле причалов горели, и команды спешно скатывали по палубе и сбрасывали в воду какие-то бочки, прежде чем огонь перекинулся на корабли. Риван Кедже прикусил губу и повернулся к капитанам.
   - В порт, - сказал он. - Видите эти транспорты?
   - Да, господин майор, - ответил Сахрави. - Но ведь мы не матросы.
   - Матросы там уже есть, - мрачно улыбнулся Кедже. - До пролива дотянем. Понимаете меня?
   - Да... - Сахрави побледнел. Матиар просто кивнул, ничего не сказав.
   Оставив убитых, поредевший отряд направился в порт. К счастью, дым мешал ксаль-риумцам не меньше, чем ивирцам, и неприятель все-таки еще не окончательно преодолел растерянность. Где-то в стороне стреляли, но людям Кедже удалось добраться до причалов без помех. Вскоре корабли стали ясно видны. Два транспорта стояли почти борт к борту - большие, с высокими тонкими трубами и двумя мачтами. Корпуса были окрашены в черный цвет, приземистые надстройки с рубками наверху и рядами иллюминаторов по бокам - в белый. На палубах продолжалась суета: команда очищала палубы от огнеопасного груза.
   Ивирцы приближались. Через минуту их заметили на кораблях. Кто-то прекратил работу и выпрямился, указывая рукой в их сторону. На палубах воцарилась неразбериха. Ксаль-риумские матросы в серых рубахах забросили работу, кто-то спешил скрыться внутри корабля, другие, цепляясь за свисавшие с борта сети, ползли вниз и прыгали в воду. Несколько офицеров безуспешно пытались восстановить порядок. Вдоль борта выстроились в ряд люди с оружием, но было их немного.
   - Матиар! - выкрикнул Кедже. - Бери людей Фазира и Месвие, и на тот корабль! - он указал стволом револьвера на транспорт, стоявший правее. - Сахрави, ты со своими за мной! Вперед! - он показал пример, первым бросившись по набережной.
   Матросы на корабле продолжали паниковать, кто-то под руководством офицера пытался скинуть за борт трап, но под пулями ивирцев офицер и двое его помощников упали, а другие не решились повторить попытку. Вооруженные матросы стреляли, судорожно передергивали затворы винтовок и стреляли снова. Несколько ивирских солдат упали, но это не могло остановить нападавших. Кедже на бегу выстрелил из револьвера по офицеру, руководившему стрелками. Было далеко для верного выстрела, но все же он попал, а может, того сразила чья-то еще пуля. Офицер уронил пистолет, ухватился руками за леерное ограждение, зашатался и перевесился за борт прежде, чем его люди успели прийти к нему на помощь. Рядом с Кедже солдат с ручным пулеметом упер в бедро приклад своего массивного оружия и выпустил очередь по ксаль-риумцам. Двое матросов свалились, а ивирцы уже бегом поднимались по трапу. Кто-то, забросив ружье на ремне за спину, карабкался наверх по сброшенным с борта сетям.
   К тому моменту, когда Риван Кедже поднялся на борт, все было уже кончено. Тела убитых ксаль-риумцев лежали на палубе. Остальных солдаты согнали в кучу перед надстройкой и держали в кольце штыков. Кто-то из матросов выглядел мрачно, но большинство - испуганными. Бушлатов на матросах не было, только серые рубахи, но судя по отсутствию черно-золотых лент на воротниках, это были не военные моряки. Скорее всего, транспорты вместе с командами Императорский Флот нанял для перевозки военных грузов у какого-нибудь частного владельца. Тем лучше.
   Кедже поднялся по узкой лестнице сбоку надстройки наверх, в ходовую рубку. Это было квадратное сооружение с тонкими железными стенами и большими квадратными иллюминаторами, дающими хороший обзор во все стороны. Рубку уже окружили ивирские солдаты с винтовками, а внутри, вдоль стены, в ряд выстроились пятеро ксаль-риумцев. Сахрави и еще двое ивирцев держали их на прицеле.
   Инсубай Кедже жестом велел капитану приблизиться. Невысокий, плотный мужчина с квадратным лицом выступил вперед.
   - Офицер, - проговорил он, - Вы командуете этими людьми?
   Кедже кивнул. Он не очень хорошо говорил по ксаль-риумски. Впрочем, для того, что требуется сделать, хватит и этого.
   - В таком случае сообщаю вам, что мой корабль и мои люди не состоят на военной службе. Мы - гражданские лица и, согласно действующим...
   Ивирец жестом велел ему замолчать.
   - Вы останетесь живы, если сделаете то, что мы требуем от вас, - сказал он.
   - Что вам нужно? - капитан понял, что захватчики не собираются рассуждать о правах и конвенциях.
   - Вы выведете корабли из порта в пролив, - сказал Кедже. - Тогда мы вас отпустим.
   - Что? - капитан уставился на офицера так, словно хотел прожечь того взглядом. - Вы намерены затопить корабль в проливе?
   - Мои намерения вас не касаются, - отрезал Кедже и движением большого пальца взвел курок. - Вы сделаете это?
   - Я... - капитан стиснул зубы, глядя на ствол, направленный ему в грудь. - Я отказываюсь...
   Риван Кедже надавил на спусковой крючок, и револьвер послушно рявкнул. Пуля пробила капитану сердце. Ксаль-риумец упал. Кедже обвел взглядом бледные, перекошенные лица остальных пленников и остановил свой выбор на самом молодом из офицеров. Тому было не больше двадцати пяти лет, и он выглядел наиболее испуганным.
   - Ты. Подойди, - ивирец дернул стволом револьвера.
   Молодой офицер поколебался мгновение, но затем послушно выступил вперед, глядя прямо перед собой. Его руки дрожали, на лице выступил пот. Он дернулся, когда едва не наступил на ногу убитого капитана.
   - Надеюсь, ты можешь вывести корабль из порта? - осведомился Кедже с холодной улыбкой. - Или мне придется искать кого-то еще?
   - Нет... не нужно, - выдавил из себя ксаль-риумец. - Я... все сделаю. Не надо больше... стрелять.
   - Хорошо. Делайте, что я приказываю, и все останетесь живы. Сахрави, выйди на палубу, - приказал майор своему помощнику. - Убедись, что Матиар захватил второй корабль. И скажи ему, пусть следует прямо за нами.
  

Порт Сафири. Линейный корабль "Император Мартеллан". 15:00.

  
   - Капитан, префект Тион вышел на связь. Его люди теснят ивирцев. Те скоро должны оказаться у нас на виду. Префект, кхм... запрашивает помощи, - заминка в речи посыльного заставила прайм-капитана Нолиана Деверо подумать, что Артур Тион употребил несколько иные выражения. Возразить, впрочем, было бы нечего при всем желании - флот, говоря начистоту, обремизился, как никогда прежде. Ксаль-Риуму случалось терпеть поражения, но столь постыдные - еще никогда. Проклятье, да две трети кораблей в гавани либо сели килем на грунт, либо горят! Четыре линкора из пяти выведены из строя! Восточный Флот был уничтожен без боя!
   "Мартеллану" повезло. По какой-то причине ночные диверсанты его не заминировали, иначе, конечно, и он разделил бы участь "Микарена", "Альтариса" и "Стефания" - хорошо, если не "Велизара". Затем, не успели еще на корабле понять, что произошло в порту ночью, пришлось отражать атаку ивирских бомбардировщиков. Зенитчики, честь им и хвала, не подвели - большая часть атакующих самолетов, встретив достойный отпор, сбросила бомбы мимо цели, "Мартеллан" отделался всего двумя попаданиями, причинившими умеренный урон. Вспыхнувший пожар удалось быстро ликвидировать, и из пяти основных кораблей Восточного Флота "Император Мартелан" был единственным, сохранившим боеспособность.
   - Хорошо, - капитан старался сохранять хладнокровие. Он повернулся к старшему артиллерийскому офицеру.
   - Дарвис, передайте на пост управления огнем универсальных орудий.
   - Да, капитан, - артиллерист по внутренней телефонной связи вызвал своих подчиненных, чтобы передать распоряжение.
   - И пусть смотрят, в кого стреляют, - проворчал Деверо. - В этом проклятом дыму...
   Стоя на верхнем мостике, капитан ждал. На берегу все еще стреляли, но, судя по звукам перестрелки, ивирцы отступали. Город удалось отстоять. Н-да... Слабое утешение, откровенно говоря.
   Наконец, на широкой улице перед набережной показались люди. Деверо поднял к глазам бинокль. Дым ухудшал видимость, но ивирцев прайм-капитан узнал сразу. К счастью, их форму с ксаль-риумской не перепутаешь. Деверо кивнул.
   - Разрешаю открыть огонь, Дарвис.
   - Так точно, капитан.
   Ивирцы торопливо двигались через улицу. Отряд из ста двадцати-ста пятидесяти человек под предводительством пары офицеров. Они явно спешили, опасаясь попасть под обстрел с воды. Разумное опасение, но ивирцы запоздали. Четыре башни 132-миллиметровых универсальных орудий с правого борта быстро развернулись, и все восемь стволов грянули одновременно. Гром первого залпа раскатился над портом. Снаряды попали точно, взрывы разворотили каменную мостовую, разбрасывая, словно щепки, изувеченные тела. Семь секунд, пока заряжающие загонят в раскрытую пасть казенника тридцатипятикилограммовые фугасы и гильзы с кордитом, и замковый поворотом рукояти закроет затвор - и новый залп. Потом еще один. В реве выстрелов капитану Деверо слышалась кровожадная ярость, словно корабль тоже жаждал поквитаться за своих погибших собратьев.
   После третьего залпа капитан поднял руку с раскрытой ладонью.
   - Прекратить огонь. С них хватит.
   Две дюжины снарядов перепахали всю улицу. Стены ближайших домов покрылись трещинами и частично обрушились. Из ивирских солдат если кто и уцелел, то считанные единицы.
   "Кое-кто из ублюдков получил свое!" - зло подумал капитан "Мартеллана".
   - Свяжитесь с префектом Тионом, - распорядился он. - Узнайте, что еще мы можем сделать и какова вообще ситуация в городе.
   "И было бы неплохо узнать, кто теперь старший над флотом..." - после смерти Магистра Гранта командование переходило к начальнику штаба префекту Родмеру, но от того не было вестей. Возможно, он тоже убит. Восточного Флота как организованной боевой единицы сейчас не существовало - далеко не все корабли утратили боеспособность, но командовать было просто некому. Нолиан Деверо служил на флоте уже почти тридцать лет, из них пятнадцать лет был капитаном и командовал многими кораблями, но никогда еще не переживал такого унижения. Он почти позавидовал погибшему Матису Гранту... хотя о смерти Магистра на корабле уже говорили разное.
   - Капитан! - голос одного из офицеров отвлек Деверо от мрачных мыслей. - Посмотрите туда!
   - Что еще?
   - Там наши корабли. Кажется, они направляются к выходу из гавани...
   - Вот как? - Деверо взял бинокль и поднес к глазам.
   Корабли он увидел сразу. Два грузных, неуклюжих с виду судна, одинаковых, как близнецы - "Сервио", наиболее распространенные крупнотоннажные транспорты в Империи. Многие сотни таких бороздили все шесть великих океанов Дагериона; после начала войны часть была зафрахтована для перевозки военных грузов. Оба корабля направлялись к выходу, как и подметил офицер. Какого демона?..
   - Гражданские... - презрительно процедил терц-капитан Валлен, второй помощник. - Верно, они обделались со страха и решили удрать.
   Быть может, и так. Команды большинства транспортных кораблей, обеспечивающих Восточный Флот десантные силы, были составлены из матросов торгового флота. Они, разумеется, не горели желанием умирать во имя Ксаль-Риума и Императора Велизара III. Ничего удивительного, если после всего, что произошло за последние двенадцать часов, кто-то из капитанов и моряков решил, что не настолько много им платят, чтобы оставаться в Сафири. Правдоподобное объяснение, и пара транспортов - безусловно, не самое первое, о чем сейчас следует беспокоиться. И все же...
   - Дарвис, пусть башни левого борта возьмут этих "мулов" на прицел, - приказал капитан. - Поднять флажный сигнал: "Приказываем немедленно остановиться". И продублируйте его семафором.
   Удивление не помешало подчиненным Деверо быстро выполнить приказы. На мачте "Мартеллана" поднялись и затрепетали на ветру несколько ярких многоцветных флагов. Одновременно на марсе, на сигнальном посту, часто замигал белый глаз прожектора. Несмотря на это, оба транспортных корабля продолжали двигаться в сторону пролива, соединяющего гавань с открытым морем.
   - Даэмогос! Они совсем одурели? - проворчал Валлен.
   - Предупредительный выстрел, - коротко бросил Деверо.
   В одной из башен универсальных орудий левого борта, гулко рявкнув, дернулся один ствол, затем, с небольшим интервалом, и второй. Два фонтана поднялись перед носом транспорта, идущего впереди. И снова это не возымело эффекта. Кажется, корабли только ускорили ход. Винты лопатили воду, поднимая буруны за кормой, транспорты разогнались до полного хода - узлов до двенадцати - и следовали прежним курсом.
   Капитан "Мартеллана" сжал кулаки.
   - Похоже, корабли захвачены, - проговорил он. - Там ивирцы. Приготовиться открыть огонь на поражение.
   - Капитан, - неуверенно произнес артиллерийский офицер Дарвис, закусив губу. - Даже если корабли захвачены... там наверняка остались наши команды.
   - Я все понимаю, прайм-лейтенант, - отрезал Деверо. - Выполняйте приказ!
   - Есть, капитан, - отчеканил Дарвис.
   Проигнорировав его явное несогласие, Деверо вернулся к наблюдению за кораблями. Сколько там ксаль-риумцев? Команда "Сервио" составляет человек сорок-пятьдесят. Значит, около сотни, но если ивирцы осуществят свои намерения, а те очевижны... Сафири будет блокирован, уйдут децимы на то, чтобы поднять транспорты, перегородившие пролив. Все корабли в порту окажутся в ловушке.
   Минута задержки - и пушки, наконец, заговорили. Но оружие левого борта пострадало при авианалете - бомба взорвалась между двумя башнями универсального калибра, заклинив обе. Только две 132-миллиметровые установки из четырех могли стрелять.
   - Задействуйте главный калибр, - приказал Деверо. - Ни в коем случае нельзя пропустить их в пролив.
   К сожалению, "Мартеллан" стоял так, что транспорты, идущуе к выходу из гавани, оставались вне досягаемости обеих носовых башен главного калибра. Только кормовая могла до них достать - четыре тяжелых орудия из двенадцати.
   Пока грузный короб башни главного калибра неспешно разворачивался к цели, универсальные пушки вели огонь на пределе возможностей. Залпы следовали каждые шесть-семь секунд, снаряды попадали, но корабли не прекращали двигаться к проливу, и Нолиан Деверо утвердился в своей догадке: транспорты захвачены ивирцами. Снаряды повреждали их, но "Сервио" имеет водоизмещение почти двенадцать тысяч тонн и сто сорок метров длины. Подобную громаду не остановишь так просто.
   Наконец-то и кормовая башня развернулась к цели. Все четыре огромных 36-сантиметровых орудия грянули разом - могло показаться, что над Сафири взорвалась еще одна бомба. Удар заставил линкор содрогнуться от носа до кормы. Когда фугасные снаряды весом шесть с половиной центнеров взорвались перед одним из транспортов, стена воды полностью скрыла тот из виду. Когда она опала, стали видны снесенные мачты, развороченный борт, изуродованные надстройки. Но покалеченный корабль еще двигался, и башня повторила залп. На этот раз нужный эффект был достигнут - один из снарядов угодил в борт на уровне ватерлинии, проделав огромную дыру. "Сервио" начал быстро крениться и вскоре неуклюже завалился на борт, уходя под воду. Глубина была, однако, недостаточная для того, чтобы транспорт затонул целиком, и часть гладкого черного борта осталась над волнами. Видно было, как несколько человек карабкаются наверх по свисающим с борта обрывкам тросов. Свои? Ивирцы? Потом разберемся...
   Второй корабль был уже опасно близко к входу в пролив. Снаряды универсальных пушек потрепали надстройку, снесли трубу, на полубаке пылал пожар, но транспорт не уменьшал хода. Проклятые ивирцы не трусы. Они понимают, на что идут, и готовы отдать собственные жизни, лишь бы еще больше испортить жизнь ненавистным ксаль-риумцам.
   Артиллеристы слишком торопились, перенося прицел, и первый залп кормовой башни целиком ушел "в молоко". Капитан Деверо видел, как четыре огромных снаряда прошли в нескольких метрах над палубой "Сервио". Двадцать секунд на перезарядку - и второй залп был направлен точнее. На этот раз три снаряда попали точно в цель, четвертый разорвался вплотную за кормой транспорта. И все же тот продолжал двигаться. Еще один залп, потом еще. Корабль превратился в груду обломков, непонятно как державшуюся на воде. Огонь охватил его от носа до кормы, что-то взрывалось на палубе. Едва ли кто-то управлял транспортом - от ходовой рубки не осталось ничего - более вероятно, тот двигался по инерции. Только после пятого залпа он начал сбавлять ход. Нос судна зарылся в волны, корма задралась, и лопасти двух винтов беспомощно молотили по воде. Транспорт быстро погружался, и вскоре над невысокими волнами торчали только мачты. Не похоже, чтобы там кто-то выжил.
   - Юнидеус и все пророки его... - терц-капитан Валлен, бледный как полотно, отвернулся и прикрыл глаза.
   Деверо не последовал его примеру, хотя искушение было велико.
   - Спустите моторные катера, - сказал он. - Подберем выживших, сколько их есть.
   - Если там ивирцы, - произнес Валлен, словно бы ни к кому не обращаясь, - я бы не стал с ними церемониться.
   - Нам нужны пленные, - отрезал Деверо. - Выполняйте приказ, терц-капитан.
  

Инчи. 3 Лета.

  
   Дэвиан Каррел жестом отпустил посыльного. Дождавшись, пока за солдатом закроется дверь, префект Западной Эскадры быстрым движением сломал черную печать с фениксом и пламенем на фоне двух перекрещенных мечей и вскрыл конверт. Письмо из Палатиана, от Тамрина, было доставлено специальным курьерским самолетом со строгим приказом: передать командующему союзными силами из рук в руки. Почему-то начинать чтение не хотелось, но Дэвиан развернул бумагу. Никаких шифровок, все открытым текстом. И содержание письма не разочаровало. Читая, Дэвиан Каррел почувствовал, как руки сами сжимаются кулаки. Текст гласил:
  
   "Дэвиан.
  
   Я не уверен, как много ты будешь знать, когда получишь письмо, но спешу сообщить самые последние достоверные вести. Возможно, ты уже что-то услышишь о событиях на Кехребаре, но вряд ли можешь представлять себе истинные масштабы случившегося.
   Это невозможно назвать иным словом, нежели "катастрофа". В ночь с 1-го на 2-е в порту Сафири прозвучали взрывы. Взлетел на воздух "Велизар I", а "Митарен", "Альтарис" и "Стефаний" с огромными пробоинами в днище легли на грунт. Причина взрывов - подводные мины, которые диверсанты-водолазы разместили на корпусах кораблей. Только чудом не погибла "Императрица Корнелия" - мина, которая должна была пустить ее на дно, не взорвалась.
   Несколько позже последовал авианалет. Десятки ивирских аэропланов атаковали Сафири и порт. Мы еще не выяснили, откуда они прилетели - очевидно, на одном из островов возле Кехребара существует замаскированный аэродром. Бомбардировщики добавили хаоса, хоть и не пустили на дно ни одного крупного корабля. Однако "Корнелия" тяжело пострадала и лишилась всей авиации.
   Затем многочисленный ивирский отряд атаковал Сафири со стороны побережья. Тут удача изменила ивирцам, и наши войска отбросили их. Город удалось отстоять. Однако, отступая, ивирцы попытались затопить корабли в проливе, тем самым заблокировав порт, и это им почти удалось. Транспортное судно, затонувшее на входе в гавань, не перекрыло фарватер полностью, но существенно затруднило судоходство.
   В общей сложности, мы потеряли потопленными и серьезно поврежденными четыре линейных корабля, два крейсера, два эсминца и полдюжины военных транспортов. Потери в людях - почти две с половиной тысячи убитыми и три тысячи ранеными. Магистр Грант также мертв. Сафири и восточное побережье Кехребара наши войска удерживают крепко, но ивирцы закрепились на западе. В настоящее время Штаб распорядился стянуть к Кехребару все свободные корабли, включая и линейные крейсеры из Западной эскадры. Фактически, пусть на краткий период, в море возле Кехребара господствуют ивирцы. Что предпримет султан, я не берусь сказать.
   Что бы мы ни делали, скрыть правду не получится, и вести распространятся быстро. Несомненно, они достигнут и слуха наших союзников; боюсь, это осложнит отношения с фиаррийцами. Тебе придется быть готовым к неприятным расспросам.
   Сожалею, что приходится сообщать такие вести. Мы отнеслись к твоим предостережениям без должного внимания, и теперь пожинаем плоды. Я не знаю пока, к чему все это приведет.
  
   Тамрин Каррел.
   2 В. 38."
  
  
   Какое-то время префект Западной эскадры сидел молча и неподвижно. По правде, Дэвиан Каррел не представлял, что теперь сказать или сделать. Он ожидал засады, возможно, диверсий - знал, что произойдет нечто гнусное, но такое... Это просто не укладывалось в голове.
   Но довольно, одернул он себя. Это произошло, и таков факт, который можно только признать. Агинаррийцы готовили западню на Кехребаре много лет, и теперь осуществили свой план. Очень эффективно, надо отдать им должное. Даже с гибелью Восточного Флота преимущество в силах остается у Империи - в худшем случае, как сказал Тамрин, ивирцы временно перехватят инициативу у Кехребара. Но удар по престижу Империи страшен. О, да, северяне знали, чего добиваются. Теперь они могут не бояться вмешательства Ксаль-Риума в их планы относительно северо-востока. Пока не падет Лакрейн, Императору Велизару и Сенату ни до чего другого дела не будет...
   "Подводные диверсанты? - задумался Дэвиан. - Смог бы я это предотвратить?" - префект вовсе не был уверен. Он приказал окружить крупные корабли противоторпедными сетями, часто менял их расположение, запретил зажигать огни и разместил в порту множество патрулей на катерах, но было бы всего этого достаточно? Не обязательно...
   Не это, впрчоем, сейчас главное. Действительно, придется что-то говорить фиаррийцам. Им весть о разгроме Восточного Флота не придется по вкусу. Притом, что вице-адмирал Аврон и так не скрывает своего недовольства необходимостью подчиняться ксаль-риумскому принцу, такая новость может вовсе расколоть союз. Не исключено, что фиаррийцы предпочтут удерживать Инчи, не желая рисковать дальше и поддержать Империю в наступлении на Кадих. Слепая уверенность в собственной непобедимости обошлась Ксаль-Риуму очень дорого.
   Дэвиан в раздражении сжал кулак, смяв бумагу. Затем потянулся за зажигалкой. Нельзя дать никому шанса увидеть письмо. Когда от бумажного листа остался лишь бесформенный ком на блюде, Дэвиан вызвал порученца, чтобы пригласить капитана Илевера Танна, начальника штаба Тейрана и еще нескольких офицеров, от которых умалчивать правду не имело смысла.
   Война приняла совсем не тот оборот, на который рассчитывала Империя.
  
  
  
  
  
  
  

ГЛАВА 11

  

Остров Айто. База "Сиюсей". 4 Лета.

  
   - Ого! - Иджиме присвистнула.
   - Что там? - заинтересовался Кейдзи.
   - Много чего, - ответствовала девушка, - оказывается, мы здесь отстали от времени, братец.
   - Скорее, отрезаны от мира, - проворчал тот. - Что тебя так впечатлило?
   Иджиме похрустела газетой. Вчерашний выпуск "Северного Дракона" доставили на остров Айто сегодня утром гидропланом с Джангара. Несколько курьерских самолетов регулярно курсировали между Айто и большой землей, раз в несколько дней доставляя почту. Их пилоты, несомненно, тоже расписывались под обязательством не разглашать тайну соединения "Дзинкай".
   Сегодня у молодых летчиков был день отдыха, и небольшая группа - Иджиме, ее брат, Аюми и еще несколько человек - собрались в баре, дегустируя заргай. Довольно дрянной, к слову. Тренировки авианосного соединения были даже более жесткими и напряженными, чем в школе "Риосен" и мало отличались от реальных сражений, разве что пулеметы снаряжались холостыми патронами. Но в остальном дисциплина в действующем флоте, к некоторому удивлению Иджиме, Кейзди и остальных, оказалась заметно мягче. Полноправные пилоты пользовались гораздо большей свободой, чем кадеты. К примеру, у Синэ, присутствовавшей тут же, под форменным кителем был повязан шегольской шарфик из алого шелка с вышитыми серебром драконами - в "Риосен", застань ее в таком виде капитан-лейтенант Мако, это стало бы поводом для жесткой выволочки. Но капитан Миями Митсури, старшая над летчиками-истребителями "Аранами", смотрела на такие вещи снисходительно, как и прочие офицеры. "Летай с полной отдачей, не забывай о своих обязанностях, а свободное время проводи на собственное усмотрение" - так можно было охарактеризовать порядки в соединении вице-адмирала Бедзиро Кано, и спустя пару децим Иджиме пришла к выводу, что это ее совершенно устраивает. Конечно, на Айто было довольно однообразно, но изощренные испытания, которые придумывали командиры для новичков, не давали слишком часто об этом задумываться - в общем, жизнь здесь, к удивлению самой Иджиме Сетано, оказалась удивительно близка к тому, о чем она мечтала, решив повторить карьеру тетушки и пойти служить на флот.
   - Ну же, Иджиме, - подстегнула Синэ со скрытой иронией, - не томи нас неизвестностью! Что такое необыкновенное произошло в мире, что даже тебя это заинтересовало?
   - Меня много что интересует, Синэ, - не осталась в долгу племянница тайрё, - просто мои увлечения не всегда так очевидны, как твои.
   Синэ сузила глаза, но прежде, чем успела ответить, Иджиме развернула свежую газету и начала читать:
   - Начну с этого. "Внезапный взрыв у острова Кехребар. Четыре ксаль-риумских линейных корабля пошли на дно".
   - Что?! - поразился Кейдзи. - Не может такого быть!
   - Получается, может. Вот: "Из нашего посольства в Лакрейне сообщают, что, со слов ивирского военного командования, в ночь с первого на второе Лета в порту острова Кехребар, в результате мощных взрывов, были уничтожены четыре линейных корабля из состава Восточного Флота Империи Ксаль-Риум. Последовавший налет ивирской авиации еще больше преумножил потери Императорского Флота. Данная информация подтверждена имперскими источниками: в сегодняшних выпусках большинства ксаль-риумских газет также упомянуто о взрывах в кехребарском порту. Взрывы произошли между 04:00 и 05:00. Наиболее вероятной их причиной называются донные мины. Пострадавшие корабли - "Император Велизар I", флагман восточного флота, а также три однотипных линкора - "Император Стефаний", "Император Микарен" и "Импетатор Альтарис". Информация крайна скупа и не позволяет оценить истинный ущерб, нанесенный ксаль-риумскому флоту, но можно достоверно утверждать, что имеются жертвы среди матросов и офицеров. В их числе - командующий Восточным Флотом Магистр Матис Грант. Его гибель официально подтверждена ксаль-риумской прессой и военным командованием. В остальном Палатиан хранит молчание. Нам остается только ждать новых сведений о том, как будет развиваться кампания против Ивира в свете происшедшего...". Ну, там еще немного "ля-ля-ля", но это уже пустой треп - газетчикам надо чем-то занять место на бумаге.
   - Великий Бог-Дракон... - пробормотала Аюми. На ее круглом личике было потрясение.
   Иджиме почти ожидала, что напарница сейчас выдаст что-нибудь пафосное о том, как имперские агрессоры понесли заслуженное наказание. Ее взгляды на южан вообще и ксаль-риумцев в особенности были радикальны, даже кровожадны - яркий пример того, что служба пропаганды Сегуната ест свой хлеб не напрасно. Коварный Юг пытается подмять под себя весь мир, и святой долг Агинарры, как сильнейшей державы Севера - всеми средствами противостоять безудержным амбициям ксаль-риумских Императоров. Сама Иджиме, благодаря общению с Ниорой, а главное, с дядюшкой Моритой, смотрела на подобные вещи прагматичнее. У всех держав свои интересы, и когда они сталкиваются, долг солдат, моряков и пилотов - сделать так, чтобы интересы твоей державы возобладали над чужими. Так было, есть и будет, и незачем превращать банальную политику в опереточное противостояние мирового Добра и Зла.
   Как ни странно, Аюми ничего не сказала, просто поднесла пальцы к губам в традиционном жесте почтения к духам-покровителям и Великому Риото. Зато среди других началось обсуждение, в которое влезла даже Синэ.
   - А что странного? - пренебрежительно заметила она, пожав стройными плечами. - Почему бы нет? Если ивирцы ждали, что ксаль-риумцы возьмут Кехребар, ничто не мешало им заранее подготовить ловушку.
   - Но неужели ксаль-риумцы даже не позаботились проверить, что там, где они хотят поставить свои лучшие корабли, нет опасности? - возразил ей щуплый Монтаро Юдаи из дивизиона пикирующих бомбардировщиков. - Не проверили дно? Для этого нужно быть полным идиотом!
   - Может, они такие и есть, - заметил другой парень из "пикировщиков", Шинго - долговязый, и опять с теми же проклятыми усиками в стиле Акиры Хару. Как и Юдаи, он учился вместе с Аюми на Джангаре и получил назначение на Айто.
   - Угу, угу, - скептически отозвался Кейдзи. - Конечно, идиоты, ибо только идиоты могли создать империю, подчинившую себе полмира.
   - Так не они же создали, - вызывающе усмехнулся в ответ Шинго. - Империю создали их далекие предки. Потомки великих часто вырождаются в ничтожеств. А если имперцы вот так запросто позволили ивирцам пустить на дно лучшие корабли своего флота, это что-то о них говорит, ты так не думаешь, Кейзди?
   - Спокойнее, мальчики, - вмешалась Иджиме. - Мы не знаем, что там было и как, подождем, пока все прояснится. Может, это вообще уловка, имперцы сами запустили в газеты фальшивку, чтобы одурачить ивирцев. Кто идет в бой, поверив в глупость врага, тот обречен проиграть, - подражая привычке тетушки Ниоры, процитировала она подходящее изречение из "Пяти шагов мудрого правителя" великого Наритано Огато. - И, кстати, это еще не все новости.
   - А что еще? - отвлекшись от спора, спросил Кейдзи.
   - Начинается заварушка на Тэй Анге. Я не буду все читать, очень длинно. Сами прочтете, если интересно, а вкратце - Сегун одобрил просьбу правительства Тэй Анга и согласен оказать военную помощь в разрешении кризиса.
   - Об этом уже объявляли по радио, - заметил Юдаи.
   - Да, и теперь наши войска перебрасывают, кхм... "для помощи союзникам и соблюдения интересов Великого Северного Братства". Так здесь сказано. Союзники - это князь Ларго Шион с Тэй Луана и дженгский генерал Чаори Кай, разумеется, - хмыкнула Иджиме и заключила. - В общем, мы оккупируем Дженг и Карн.
   - Это не оккупация! - не выдержала-таки патриотка Аюми. - Наши войска оказывают содействие законному правительству Тэй Анга в наведении порядка и уничтожении террористических вооруженных группировок. На этих островах уже двадцать лет пылает гражданская война, кто-то должен вмешаться и взять события под контроль.
   - Да, да, Аюми, - не стала спорить Иджиме, - это тоже правда. Но южанам может не понравиться, что вмешаться решили именно мы.
   - Ксаль-риумцам сейчас не до нас, - презрительно заметил Юдаи. - После того, что случилось в Ивире, их властям и военным до Тэй Анга нет дела. Чтобы реабилитироваться, у них один путь - дойти до Лакрейна, сбросить с трона султана Ажади и устроить пышное празднество во имя великой победы. Пока с Ивиром не покончено, они не отвлекутся ни на что другое, хоть наступи конец света!
   - Может, и так, - с глубокомысленным видом кивнула Иджиме. - Но остается еще Восточная Коалиция, и ее никакие ивирцы не отвлекают.
   - Коалицию отвлекает сама Коалиция, - заметил Кейдзи.
   - Но все-таки они могут что-то предпринять, - возразила ему сестра. - Не будут же они просто сидеть и ждать, пока мы, хм... восстанавливаем порядок на островах Анга.
   - Конечно, не будут, - Кейдзи ухмыльнулся. - Они будут много спорить, шуметь, учреждать специальные комиссии и издавать манифесты. Как обычно.
   - Ты бы меньше общался с дядюшкой Моритой, Кейдзи, - посоветовала Иджиме, хотя в словах брата, конечно, тоже была правда.
   - Тэй Анг... - протянула Синэ почти мечтательно. - А хотела бы я там оказаться. Если где и можно сегодня себя проявить, то именно там.
   - Пожалуй, - с большой неохотой согласилась с ней Иджиме. - Знаете, я думаю, не для этого ли создали "Дзинкай"?
   - То есть? - Синэ нахмурила изящно подведенные брови. - Что ты хочешь сказать?
   - Синэ, если бы твои интересы затрагивали что-то помимо мальчиков, ты бы догадалась сама, - с удовольствием информировала ее Иджиме. - Это совсем не сложно. Соединение "Дзинкай" - четыре авианосца и почти две сотни самолетов. Огромная сила, и само ее существование держится в секрете, но только до поры. Представьте себе: если Коалиция попытается сдержать наше продвижение по островам Тэй Анга дипломатическими методами, и начнутся переговоры, к ним вдруг - совершенно случайно, конечно - попадет информация о "Дзинкай". Восточники внезапно поймут, что Объединенный Флот намного сильнее, чем они думали прежде, а Ксаль-Риум увяз в войне на западе. Это сделает Коалицию более покладистой на переговорах, вы так не думаете?
   - А если нет? - поинтересовался Кейдзи. - Если они не станут сговорчивее, что тогда?
   Иджиме самоуверенно улыбнулась.
   - Ну, а зачем, по-твоему, Митсури гоняет нас до седьмого пота по девять дней в дециму?
  

Тсубэ. Главная база Объединенного Флота.

  
   - Уточненные данные о потерях ксаль-риумцев в Сафири, - Ниора Сетано бросила на стол листок бумаги. - Переданы нашим посольством из Лакрейна в Кинто.
   - Неужели это правда? - в голосе Масахиро Оми угадывалась неуверенность. - Четыре линейных корабля?
   - И авианосец, - добавила Ниора. - Не считая прочего. Н-да, - женщина склонила голову к плечу. - Генералу Тингу и его людям следует выразить искреннее восхищение. Вернее, - поправилась она с легкой улыбкой, - следовало бы их поздравить, имей они к случившемуся какое-то отношение. Но, конечно, Сегунат здесь совершенно не причастен.
   - Четыре корабля пущены на дно ночью прямо в порту... - снова повторил растерянный контр-адмирал Оми. - Как такое можно проделать?
   - О... - протянула Ниора и усмехнулась шире. - Об этом из Риогиру не сообщают, да и откуда им знать, что придумали ивирцы? Мы можем только гадать, Масахиро. И определенные догадки у меня есть...
   - Нужно тщательно изучить события у Кехребара, - Оми наконец перешел к деловому тону. - С вашего позволения, командующая, я озадачу этим капитана Комуру и аналитический отдел.
   Ниора утвердительно кивнула. Действительно, надо разобраться, но маловероятно, чтобы в Риогиру согласились поделиться информацией. Господа из Верховного Штаба очень ревниво охраняли свои великие тайны - даже от тех, кому знать их следовало бы, а себя Ниора Сетано, в данном случае, относила к таковым. Она - командующая Объединенным Флотом, и нет гарантии, что ксаль-риумцы не раскроют секрет гибели своих кораблей, а в таком случае можно ждать, что однажды они попытаются отплатить агинаррийцам ответной любезностью.
   "Удары были нанесены из-под воды... - задумалась Ниора. - Судя по тому, что мы знаем, иного объяснения быть не может. Видимо, каким-то образом удалось заминировать днища кораблей. Уверена, здесь не обошлось без "Кийофу".
   "Кийофу", отряды боевых пловцов, формально даже не относились к Объединенному Флоту и не подчинялись его командованию. Они находились в подчинении непосредственно Верховного Штаба. Сам факт существования этих диверсионных подразделений держался в строжайшем секрете. Ниора Сетано слышала о них, но знала очень мало подробностей. Где-то на северных островах у них были закрытые тренировочные лагеря, и одно из секретных конструкторских бюро разрабатывало для "Кийофу" специальное оружие. Если Ниора права в своих подозрениях, эти люди работали не зря...
   - Ладно, - она предпочла сменить тему, - с этим будем разбираться, а что у нас на востоке? Новости?
   - Ничего особенного, командующая Сетано, - ответил Масахиро. - Все развивается по плану. Наши войска уже начали высадку на Тэй Дженг и Тэй Карн. Противник не может оказать серьезное сопротивление. Просто нечем. Было несколько перестрелок с карнскими кораблями. Коммодор Такао Нарита докладывает о потоплении его дивизионом броненосца береговой обороны "Шендри".
   - И теперь у них не осталось ни одного крупного корабля, - с удовлетворением констатировала Ниора.
   Впрочем, сколько-нибудь крупных сражений на море не просходило, да и не могло быть. Большинство кораблей флота Тэй Карна потоплены прямо в портах. Самолеты наносили удары с авианосцев и с аэродромов на Тэй Луане. Пошли на дно несколько небольших броненосцев, старые крейсеры, эсминцы, но главное - минные заградители. Море было полностью под контролем Объединенного Флота. Надводные корабли, субмарины и авиация установили блокаду, отрезав все пять крупных островов Анга друг от друга. Наиболее плотная блокада поддерживалась возле Тэй Карна. Любой корабль, принадлежащий карнскому правительству - Кабинету Возрождения - топили на месте. Прочие суда, направляющиеся к острову, задерживали и досматривали, и если обнаруживали военные грузы - арестовывали.
   - Да, все благополучно, адмирал Сетано, - сказал Оми. - Наши корабли ведут обстрел берегов и вражеских баз, поддерживают десанты. Не сказал бы, что Объединенному Флоту у Тэй Анга приходится особенно напрягать силы.
   - Действительно... - без выражения произнесла Ниора. - Все очень просто...
   - Вы опасаетесь, что наш флот может повторить судьбу ксаль-риумского? - насторожился Оми, уловив скрытую иронию.
   - Я сама не знаю, чего опасаться, - откровенно призналась Ниора. - Не думаю, что на Анге для нас готовят ловушку, но как бы мы сами не загнали себя в западню... Впрочем, оставим это. Ксаль-Риум пока игнорирует события на Анге, да и Восточная Коалиция еще не определилась, что и думать. Это дает нам некоторую отсрочку.
   - Как и планировалось, тайрё, - заметил Оми.
   - Как и планировалось, - повторила Ниора. - Хорошо, что еще?
   - Из важного - вот, - Масахиро Оми полез в свою неизменную папку и извлек очередной лист бумаги. - Вы просили передать вам, как только приказ будет готов.
   Сверху бумагу украшал герб Объединенного Флота - якорь и два перекрещенных меча, дальше шел машинописный текст. Текст приказа был краток: особому учебному дивизиону, базирующемуся на острове Айто, приказывается выделить из своего состава пилотов, показавших лучние результаты, для направления в действующие военно-воздушные силы на острове Тэй Дженг. Обычная практика - пусть младшее поколение попробует вкус крови в локальном конфликте против относительно слабого врага. Конечно, и там убивают. Три года назад, во время заварушки на Луане, агинаррийцы наголову разбили местные воздушные силы, как и присланный тем на выручку добровольческий корпус, но все же потери среди пилотов составили почти десять процентов личного состава.
   Ниора быстро пробежала бумагу глазами, задержавшись на мгновение на длинном списке. Из ста восьмидесяти экипажей соединения "Дзинкай" на Тэй Анг направится треть. Лучшие, как и отмечено в приказе. Дополнительные самолеты уже перебрасываются на аэродромы, благо, машин хватает. После переоснащения соединений "Тэйкай" и "Риокай" самолетами новых моделей немало старых "Раймеев" и "Дзайбингу" остались не у дел. Прежде чем отправиться на слом, им еще предстоит последняя кампания.
   Ниора прочла среди прочих имен: "Сетано Кейдзи. Младший лейтенант. 29-й истребительный дивизион. Сетано Иджиме. Младший лейтенант. 29-й истребительный дивизион". Ну, что же, было бы странно, зная об успехах племянников в школе "Риосен", не увидеть их в списке.
   "Прости, Юкири, - подумала она, - Но так должно быть".
   Она потянулась за авторучкой и аккуратно вывела внизу бумаги свою подпись.
   - Дайте этому ход обычным порядком, Масахиро. Пусть зашифруют и отправят на Айто.
   - Беспроволочным телеграфом? - уточнил Оми.
   - Не стоит, - Ниора Сетано не слишком доверяла радиосвязи. То, что ты передаешь, услышат и другие, а на шифры тем более нельзя полагаться. - Отправьте со специальным посыльным самолетом, как всегда.
   "Кейдзи, Иджиме... вы получаете то, что хотели. Удачи вам, и защити вас великий Риото", - хотя Ниора Сетано никогда не верила ни в божества, ни в духов, почему-то сейчас ей хотелось бы ошибаться.
  

Лакрейн. 5 Весны.

  
   В столице царило ликованье. Улицы раскрасились праздничными огнями и красно-желтыми флагами; днем играли музыканты, а ночами в небе распускались сверкающие цветы фейерверков. Ивир праздновал победу, подобных которой не было с той эпохи, когда державой правили султаны, воистину достойные именоваться "Блистательными". Таких, к слову, было немало: Ажади II Стремительный, его сын Айсан Победоносный и внук Ариф Суровый, разрушитель Гайона, Феджен Меч Юга... В истории Ивирского Султаната было действительно много великих правителей и военных триумфов. Ксаль-риумцам случалось и прежде терпеть поражения от ивирской армии и флота, но таких страшных и постыдных - пожалуй, еще никогда. Ажади Солнцеподобный, в одночасье сравнившийся в деяниях своих с великими предками, торжествовал и планировал развить успех.
   На Янгине уже собиралась крупная воинская группировка. Под прикрытием военных кораблей она должна выдвинуться к Кехребару, чтобы выбить имперцев с острова. Воздушную поддержку обеспечат самолеты с Метмера, которые также будут усилены несколькими дополнительными эскадрильями, переброшенными с Янгина. Даже Ажади Восьмой понимал, что преимущество, достигнутое успехами в Сафири, мимолетно, и собирался действовать как можно быстрее, чтобы, возвратив Кехребар, начать с ксаль-риумским Императором переговоры о мире. Впрочем, Арио Микава сомневался, что удастся склонить Велизара III к переговорам. Скорее правитель Ксаль-Риума перебросит на юго-запад половину Северного Флота, но до Лакрейна так или иначе дойдет.
   На самом деле, не все обстояло так радужно, как казалось Ажади. Успех на Кехребаре был достигнут лишь частичный. Восточный Флот выведен из игры, но и без него у Империи явное превосходство на море. Против двух ивирских линкоров - семь, считая корабли Западной Эскадры, уцелевший "Император Мартеллан" и дредноуты фиаррийцев. Четыре из семи, и уцелевший авианосец, правда, остаются у Инчи, но перебросить их к Кехребару недолго. Ксаль-риумцы сохранили за собой Сафири, правда, от порта немного пользы, пока его не очистят от затопленных судов. Тем не менее, уцелевшие военные корабли ксаль-риумцы вывели в открытое море, а наземные войска получают снабжение через меньшие порты в нескольких других прибрежных городках. Ивирцы на Кехребаре оттеснены к западному побережью и долго не продержатся - это и побуждало Ажади действовать столь поспешно.
   Скоро Империя оправится от шока и ударит в ответ, и удар этот, скорее всего, окажется для Ивира фатальным. Никаких особенных сюрпризов после Кехребара для врага уже не предусмотрено. С точки зрения Агинарры, план "Бриз" увенчался полным успехом. Цель достигнута. Фактически, Сегуну уже безразлично, как будет развиваться война между Ивиром и Ксаль-Риумом. Сегодня утром из Кинто пришла телеграмма на имя господина Симамуры. Текст был лаконичен: "Приостановить заключение всяких сделок". Это означало - операция сворачивается, время заметать следы.
   Не так уж многие в Ивире в курсе истинного положения дел. О том, что при султане состоят советники с севера, известно всем, но их роль в глазах даже большинства приближенных Ажади сводится к консультациям по вопросам подготовки военных специалистов. Ажади, конечно, понимает правду, но никогда не признает ее вслух. Для агинаррийцев самомнение султана было весьма кстати - тот скорее сам себе откусит пальцы на руках, чем позволит кому-либо узнать, что всем своим победам обязан наемникам с Севера.
   Ни Микава, ни кто-либо другой из агинаррийцев, действовавших в Ивире, не состоят на службе Сегуната. Все официально уволены из армии и приняты на служду султаном в качестве ивирских офицеров. У всех есть бумаги об ивирском гражданстве. Ни одного документа, подтверждающего, что сотрудничество Ивира и Агинарры выходит за пределы торговли оружием, не существует. Ксаль-риумцы наверняка догадаются, что происходит - скорее всего, уже догадываются - но доказательств у них не будет. Зная характер Императора Велизара III, в Риогиру были убеждены, что тот не станет ввязываться в войну с Сегунатом на основании одних лишь недоказуемых обвинений. Тем более, если война с ивирцами на западе стоила таких потерь. После Кехребара воинственный энтузиазм ксаль-риумцев должен быстро иссякнуть.
   Фактически, главная опасность теперь исходила от самого ценного союзника. Этот человек сидел за столом напротив Арио Микавы и курил трубку.
   - Все это замечательно, господин Симамура, - проговорил усатый толстяк. - Я счастлив, что наши замыслы, - он выделил слово "наши", - увенчались столь... блестящим успехом. Но ведь мы с вами одинаково хорошо понимаем, что успех этот мимолетен.
   - Все в этой жизни мимолетно, господин иль-Кедам, - хмыкнул Микава. - Включая саму жизнь.
   - Но, несмотря на это, каждый почему-то хочет прожить подольше, - парировал иль-Кедам. - И получше. Быть можем, вам и нет дела до того, что будет с Ивиром дальше, но мне-то есть. Или, вернее - мне есть дело до того, что дальше будет со мной, - уточнил он.
   Микава промолчал. Иль-Кедам был гораздо умнее Ажади - он понимал, что потери не остановят ксаль-риумцев. Понимал он, и что война закончится не раньше, чем Империя возьмет Лакрейн, и то, что Агинарре нет до этого дела. Иль-Кедаму тоже не было дела ни до султана, ни до Ивира - он заботился только о себе.
   - Я не думаю, что вам что-то угрожает, - заметил агинарриец. - Ксаль-риумцы, как вы понимаете, воюют скорее султаном, нежели с Ивиром. Как только Ажади падет, они будут удовлетворены. Вероятно, его место займет ксаль-риумский ставленник, а удерживать его на троне будут ксаль-риумские же штыки. Ну и что? На вашем... бизнесе это не скажется, господин иль-Кедам. При любом правительстве можно делать дела, а ксаль-риумцы, безусловно, предпочтут сохранить мирные отношения с наиболее знатными и влиятельными людьми в Ивире.
   - Мне бы тоже хотелось так думать, но... - толстяк поморщился. - Начать с того, что я лишился своих плантаций на Инчи. Мне принадлежало там много земель, а теперь они перешли к захватчикам. Сомневаюсь, что фиаррийцы откажутся от острова. Торговля смолой рабы приносила солидный доход, знаете ли.
   - Но мне кажется, - сухо заметил Микава, - это не столько ваша проблема, сколько легранских банкиров. Вы же застраховали плантации еще год назад, особо упомянув в договоре о возможном военном вторжении.
   Иль-Кедам раздраженно затянулся трубкой - он явно не ожидал, что агинарриец окажется так хорошо осведомлен о его делах.
   - Да хоть бы я и ничего не потерял, - буркнул он, - все равно это становится опасно. Если ксаль-риумцы прознают о том, что я помогал вам осуществить акцию на Кехребаре... боюсь, им это очень не понравится.
   Вот это был уже вполне прозрачный намек. Иль-Кедам решил, что настал удобный момент для шантажа недавних союзников.
   - Вы хотите покинуть Ивир? - осведомился Микава.
   - Возможно, - подтвердил собеседник. - Но в таком случае, как вы понимаете, мне хотелось бы получить компенсацию за то, что я теряю.
   - Я уверен, это осуществимо, - ответил Микава. - Но такие вещи решаю не я. Дайте мне некоторое время, господин иль-Кедам, и я... проконсультируюсь с нужными людьми.
   - Хорошо, - ивирец склонил голову в знак согласия. - Все же мне хотелось бы получить ответ скорее.
   - Я сделаю все возможное, - сказал капитан. - Время еще есть, но вы правы - тратить его напрасно было бы неразумно.
  

Палатиан. 6 день Лета.

  
   Господин Одзен Тэраути, посол Великого Сегуната Агинарры и Джангара, был высоким, стройным мужчиной лет сорока. Его неподвижное лицо было гладко выбрито, а идеальная выправка сделала бы честь любому дворцовому гвардейцу. Тэраути больше напоминал военного, чем дипломата. В прошлом он и был армейским офицером, оставив военную службу после ранения, полученного во время кампании в Айнелине. С тех пор он воевал на другом поле, и все равно - это была именно война. Бескровная война, но на свой лад не менее жестокая.
   - Прошу вас, господин посол, - любезно кивнул Тамрин, - присаживайтесь.
   - Благодарю, Ваше Высочество, - Тэраути уселся в обитое черно-золотым шелком кресло.
   Кронпринц принимал агинаррийского посла в малой гостиной. Тамрин сдержал мрачную улыбку, вспомнив о том, как несколько децим назад здесь же у него состоялся разговор с двоюродным братом и Магистром Нарисом Таланом, причем оба они говорили о возможности агрессии Сегуната против Тэй Анга, пока Империя будет занята войной с Ивиром. В тот момент Тамрин не придал их словам особенного значения, хотя и признавал, что рассуждения Дэвиана и Талана логичны. Но уже последующие дни подтвердили их правоту, а теперь то, о чем они рассуждали, произошло. Агинарра вторглась в Тэй Анг - вновь вторглась, поправил себя Тамрин. Это была уже третья их попытка. Первая закончилась Северной Войной, вторая - частичным успехом Сегуната. Один остров они смогли занять и удержать и вот, выждав три года, рискнули продолжить свое продвижение по архипелагу.
   Доклады от ксаль-риумских агентов с архипелага были довольно противоречивы, и даже перехват и расшифровка агинаррийских радиопереговоров не позволяли сложить ясную картину происходящего. Но не вызывало сомнений, что войска Сегуната высадились на островах Тэй Дженг и Тэй Карн. Кто-то там даже встретил их с ликованием, как избавителей, другие, напротив, сопротивлялись до последнего вздоха, но остановить многочисленного, прекрасно вооруженного и обученного противника не могли. Некоторые из местных князьков уже объявили о готовности сотрудничать с Сегунатом и горячем желании войти в состав Северного Братства. Другие решили сопротивляться и отправляли своим покровителям на юг панические послания: просили оружие, денег, солдат. В Восточной Коалиции кипели страсти - газеты печатали обличительные статьи, парламенты, Советы и Конвенты спорили до хрипоты, спешно создавались экстренные комиссии, и посольства обменивались возмущенными нотами. Результат был предсказуемый, то есть - никакого.
   В Ксаль-Риуме же... Проклятье, в Ксаль-Риуме, казалось, никто и не заметил, что произошло на северо-востоке. Но чему удивляться: для прайм-канселиора Темплена такое развитие событий не стало сюрпризом и соответствовало его планам, Император думает только о войне с Ивиром, а Генеральный Штаб еще не может прийти в себя после того, что случилось в порту Кехрабара. Гибель "Велизара Первого" и Магистра Гранта газетчики уже успели окрестить "Кехребарской катастрофой" и "Черным днем Императорского Флота". Несмотря на все усилия, скрыть истинные масштабы трагедии и количество жертв не удалось. Информация в прессу просочилась очень быстро; не исключено, что при посредничестве людей из агинаррийского посольства. В "Путеводной Звезде" появились даже фотографии взорванного "Велизара" - о да, кто-то очень постарался, чтобы привлечь к происходящему всеобщее внимание. И это удалось: по всей Империи прокатилась волна негодования. Гнев ксаль-риумцев пытались направить на ивирцев, но неудобные вопросы в адрес имперских властей звучали все чаще и громче. Особо усердствовал, само собой, Альгор Бернс. Лидер Трудовой партии громогласно вещал со страниц "Путеводной Звезды" о том, как власти Империи проигнорировали его предупреждения. И многие, слишком многие, читали и слушали.
   "Интересно, - задумался принц, глядя на посла. - Бернс тоже связан с Агинаррой? Не платит ли и ему Сегунат, стремясь дестабилизировать обстановку внутри Империи? Возможно, но едва ли доказуемо..."
   - Ваше Высочество кронпринц, приглашение от вас - большая честь, - сказал агинарриец. - Чем я могу быть полезен?
   Одзен Тэраути был, как всегда, собран, подтянут, безупречно одет, вежлив и невозмутим. Глядя ему в глаза, Тамрин подавил желание сжать руку в кулак. Он должен быть безупречен, как сам агинарриец, но сдерживать себя было трудно.
   - Я уверен, посол - вы догадываетесь, о чем я хочу говорить с вами, - произнес принц.
   - Ваше Высочество, у нас много общих тем для разговора, - заявил Тэраути. - Не секрет, что между нашими народами уже долгое время существует напряженность и недопонимание, и на моей родине это огрочает и тревожит как Сегуна, так и лидеров Ассамблеи. Наша главная цель - преодолеть разногласия и добиться сближения Севера с государствами Юга, а в первую очередь, разумеется, с Ксаль-Риумской Империей.
   "О да, к сближению вы стремитесь, - подумал Тамрин. - И добиваетесь его в самом буквальном смысле слова: глотаете остров за островом, с каждым годом приближаясь к нашим границам".
   - Я рад это слышать, посол, - сухо сказал принц. - Но еще больше я был бы рад увидеть, что ваши слова подтверждаются делами.
   Одзен Тэраути изобразил недоумение, да так мастерски, что Тамрин на мгновение едва не поверил. Н-да, в агинррийце пропадает отличный актер.
   - Мы всегда готовы к диалогу, - сказал Тэраути, - и за период после заключения Шлассенского мирного договора мы не предпринимали никаких враждебных действий против Ксаль-Риума. Неужели у Вашего Высочества есть основания думать иначе?
   Тамрин незаметно усмехнулся. "Хотите нас обвинить - попробуйте-ка доказать хоть что-нибудь", - вот как следовало понимать сказанное.
   - Речь идет именно об условиях Шлассенского мирного договора. Одним из его пунктов было обязательство Сегуната не применять вооруженную силу против архипелага Тэй Анг. В свете этого, как вы объясните свою агрессию против островов Дженг и Карн?
   - Но, Ваше Высочество, очевидно, вы располагаете неверными сведениями, - без заминки ответил посол Тэраути. - Мы не предпринимали, и не намерены предпринимать, агрессивных действий против островов архипелага Тэй Анг. Да, в настоящий момент группировка наших войск оказывает помощь ополчению Тэй Луана и Тэй Дженга в отражении нападения карнской армии. Это делается в рамках союзного договора о взаимной военной поддержке, заключенном с правительством Тэй Луана в 1935 году. Таким образом, данная операция носит ограниченный характер и не подпадает под статьи Шлассенского Договора.
   - Вы так полагаете, посол?
   - Я абсолютно уверен в этом, и мое правительство думает так же. Ваше Высочество, осознавая, что заключение союзного договора с Советом Первых Тэй Луана может потребовать размещения наших войск на острове, мы заранее тщательно проанализировали ситуацию на предмет возможного нарушения существующих договоров, включая Шлассенский 1914 года. Таковых не выявлено.
   Посол по-прежнему выглядел воплощением искренности и непоколебимого спокойствия. В словах Тэраути был резон - агинаррийцы не стали бы нарушать мирные соглашения так нагло, но действующие нормы международного права были весьма запутанными. И это еще мягко выражаясь, а, говоря начистоту - в них рыба утонет! Существовало множество параграфов, норм и соглашений, противоречащих друг другу, и, как следствие - ушлые юристы и дипломаты всегда могли отыскать лазейку для оправдания неблаговидных действий своих правительств.
   На что могут сослаться агинаррийцы, Тамрин догадывался. Существовала, в частности, Магницианская поправка 1876 года - ее принятия добились тогда анадриэльцы, которым очень хотелось избавиться от одного старого-престарого договора с ниалленцами. Звучала поправка так: "заключаемые вновь союзные договоры имеют приоритет над иными соглашениями, заключенными ранее, если с момента подписания вышеупомянутых соглашений прошел срок более двадцати лет, и в течение этого периода они не возобновлялись, или если иное не было оговорено в тексте соглашения".
   Ксаль-риумцы, также успевшие накопить немало обязательств, от которых давно хотели избавиться, поддержали анадриэльцев, не утруждая себя размышлениями о том, к каким последствиям это может привести в будущем. О чем тогда думали люди, наделенные властью, Тамрин мог понять: о сиюминутных выгодах, и ни о чем больше. В политике такое происходило спошь и рядом, и Тамрин далеко не в первый раз за минувшие децимы вспомнил слова кузена. "Политика - дама очень циничная, но не очень умная" - лучше не скажешь.
   Применимо к настоящему моменту, сей шедевр политической мысли, родившийся в головах анадриэльских дипломатов, значил, что заключенный в 1935 году договор о военном союзе с правительством Тэй Луана обратил в ничто обязательство Сегуната не вводить войска на острова архипелага Тэй Анг, предусмотренное Шлассенским Договором 1914 года. И ведь не подкопаешься, прецеденты уже были...
   Тамрин смотрел в лицо собеседника, посол ответил прямым взглядом. Он был вполне уверен в силе своих позиций.
   "Дэвиан был прав во всем, - неожиданно подумал кронпринц. - Мы так привыкли верить в то, что после Северной Войны и Тиварны Агинарра боится нас, что забыли - прошло уже четверть века. Они растеряли страх и готовы попробовать еще раз".
   - Относительно договора, на который вы ссылаетесь, его правомочность под вопросом, - заметил Тамрин. - Так называемый "Совет Первых" признан в качестве законного правительства не всеми державами.
   - Ваше Высочество, согласно действующим нормам, правительство считается легитимным, если признано половиной существующих на данный момент государств. Совет Первых Тэй Луана официально признали в Агинарре, Ивире, Беллерофонте, Шлассене, Айнелине, Камирне, Трэйдене, Нордале... - Тэраути методично перечислял все небольшие островные государства Севера, подчиненные Сегунатом за сто лет или заключившие с ним союз, - Как видите, это двадцать три из сорока четырех. Тем самым, Народный Совет законен.
   И снова - не придерешься. Вернее, придраться можно, и имперские дипломаты займутся этим, выискивая подходящие лазейки, раскапывая в пыльных архивах додревние, но еще не отмененные соглашения, ссылаясь на многочисленные прецеденты из далекого и не очень прошлого. Агинаррийцы будут приводить контраргументы, и все это затянется на неопределенный срок. В тридцать пятом году, когда они заключили злосчастный договор с князем Ларго Шионом и, введя войска на Тэй Луан, поставили Шиона и его "Совет Первых" во главе острова, Сегунат действовал так же. Дипломаты северян тянули время и стравливали соперников друг с другом, причем очень успешно. Вскоре Восточная Коалиция раскололась, а затем и прайм-канселиор Империи Орас Темплен, который поначалу казался решительно настроенным вытеснить Агинарру с Тэй Луана, махнул на все рукой. Возможно, именно тогда ему и пришла в голову идея пожертвовать Ангом, чтобы припугнуть восточников.
   Интересно, знают ли в Агинарре о намерениях прайм-канселиора? Не исключено. Посол Тэраути вел переговоры с Темпленом. Тамрин знал об их встречах от агентов секретной службы, но о чем шла речь на этих встречах, было тайной. Возможно, Темплен намекнул послу, что, пока Сегунат удерживает свои амбиции в неких пределах, ответных действий со стороны Ксаль-Риума агинаррийцы могут не опасаться?
   - Ларго Шиона и его клику поставили во главе Тэй Луана агинаррийские ружья, - не сдержавшись, бросил кронпринц. - О, да, посол Тэраути, я признаю: со стороны вашего Сегуна это был умный ход. Возвести на престол свою марионетку, заключить игрушечный союз и вырезать всех недовольных - что может быть лучше? Идеальный предлог для дальнейших завоеваний.
   Одзен Тэраути и бровью не повел.
   - Но, Ваше Высочество, подобные прецеденты имели место в истории Тэй Луана и прежде, - заметил он. - Например, в 1852 году Ксаль-Риумская Империя, невзирая на соглашение с Восточной Коалицией, заключенное девятью годами ранее, высадила на острове пятьдесят тысяч солдат в поддержку принца Шинойси, мятежного сына правителя острова - князя Райгуто. Благодаря помощи имперских войск Шинойси сверг Райгуто, утвердился на троне и заключил с Ксаль-Риумом соглашение о военном союзе и предоставлении имперским компаниям исключительных прав на торговлю с Тэй Луаном.
   - Мы говорим о настоящем, посол, а не о прошлом, - отрезал Тамрин.
   - В самом деле, Ваше Высочество? Но возвышение правительства Ларго Шиона и наш союз с Советом Первых - тоже прошлое. Просто... не столь отдаленное. Это может стать еще одним поводом для философских споров, Ваше Высочество - сколько времени должно пройти после того или иного события, чтобы отнести его к прошлому и впредь не учитывать. Но ведь я не философ, я всего лишь посол.
   - Я также не намерен вступать в философский спор, - ответил принц. - Но не думайте, что ваша попытка проглотить очередной кусок земли прошла незамеченной, господин Тэраути. И не рассчитывайте, что это останется для вас без последствий.
   - Сожалею, что моих доводов оказалось недостаточно, чтобы убедить вас, Ваше Высочество, - заметил Одзен Тэраути. - Как я уже сказал, правительство Сегуната стремится уладить все существующие разногласия между Севером и Югом, и, безусловно, сделать это мирным путем. Если вы полагаете, что наши действия неправомочны, Сегунат с радостью готов вступить в переговоры по этому вопросу и представить свои объяснения. И я искренне надеюсь, что нам удастся разрешить этот прискорбный инцидент.
   - Император желает услышать ваши объяснения, посол Тэраути, - сказал Тамрин.
   - Я готов встретиться с Его Величеством в любое время, когда он сочтет нужным предоставить мне аудиенцию.
   - И вы остановите свое наступление на Тэй Анг?
   - Ваше Высочество, инцидент был спровоцирован не нами, а... теми, кто бросил вызов законному правительству архипелага. Мы стремимся прекратить кровопролитие, но именно поэтому вынуждены действовать решительно. К сожалению, мятежники понимают только доводы силы. Это не оставляет нам иного способа действий, так же, как не оставило Империи на Анлакаре совсем недавно.
   - Надеюсь, вам удастся убедить Императора в вашей искренности, господин Тэраути, - произнес Тамрин. - Я уверен, что очень скоро он пожелает видеть вас. А сейчас, посол, прошу меня извинить. Много дел.
   - Я хорошо понимаю вас, Ваше Высочество, - Тэраути встал и раскланялся. - Я также должен спешить: господин прайм-канселиор Темплен прислал мне приглашение. Ваше Высочество, желаю вам удачного дня, - с еще одним безукоризненным церемонным поклоном агинарриец покинул малую гостиную.
   Тамрин проводил его взглядом, затем, стиснув зубы, ударил кулаком по подлокотнику кресла. Это помогло выплеснуть злость, но, к сожалению, не привело к внезапному озарению. Тамрин Каррел не знал, что делать. Орас Темплен не хочет ни во что вмешиваться, и склонил отца на свою сторону. А если Император и прайм-канселиор не желают препятствовать Агинарре, вопрос можно считать решенным, и сенаторы с элигендами тут ничего не изменят. Да и они едва ли захотят заниматься проблемами северо-востока, когда запад в огне.
   Наверняка Тэраути не случайно обмолвился о приглашении от прайм-канселиора. Тамрин уверился в правильности своей догадки: Темплен, должно быть, хочет поторговаться с агинаррийцами. Не исключено, что прайм-канселиор подумывает о том, чтобы по завершении сделки предать своих тайных партнеров, но едва ли Сегун настолько глуп, чтобы не предусмотреть такую возможность. И что теперь остается? Просто сидеть и ждать, что решат другие? Кронпринц скривился - в последнее время роль Императора и его наследников все больше сводилась именно к этому.
  
  

ГЛАВА 12

  

Ксаль-Риум. 7 Лета.

  
   Дэвиан Каррел спустился по лестнице. Человек в сером комбинезоне открыл перед ним массивную дверь. Дэвиан прошел внутрь и оказался в просторном помещении. Лампы под потолком были прикрыты плафонами из темно-красного стекла, из-за чего освещение напоминало сумерки, тот последний момент, когда вечер готов уступить место ночи. В этом багровом свете люди казались черными призрачными фигурами. Дэвиан подошел к Тамрину. Кузен обернулся к нему, но ничего не сказал. Его лицо выдавало напряженность.
   Дэвиан повернулся к предмету, водруженному на стойку посреди комнаты. Тут же стоял столик с инструментами, а с потолка свисала цепная таль с захватом. Предмет напоминал торпеду - большое, гладкое сигарообразное тело из темного металла, винт и рули позади. Главным отличием было нечто вроде седла посередине корпуса и маленькая панель управления с несколькими изогнутыми рычагами. Рядом с торпедой был водружен массивный стальной контейнер.
   - Оно и погубило наши корабли? - спросил Дэвиан.
   - Да, - вполголоса ответил Тамрин. - Его сняли с днища "Корнелии" и доставили в столицу гидросамолетом. Ты хотел увидеть - вот, пожалуйста.
   - Я должен понимать, с чем могу столкнуться, - сухо сказал Дэвиан.
   - Все работы ведутся при красном свете, - добавил Тамрин. - Мера предосторожности. В такой штуке могут быть спрятаны фотоэлементы, связанные с зарядом взрывчатки. Ты вскрываешь корпус, и... - кронпринц не договорил.
   Дэвиан внимательно рассматривал аппарат.
   - Похоже на миниатюрную подводную лодку, - прокомментировал он.
   - Так и есть, - подтвердил Тамрин. - Наши специалисты расскажут о ней лучше меня. Капитан Малден?
   - Да, Ваше Высочество? - от группы техников отделился один человек - коренастый, смуглый, в таком же сером просторном комбинезоне, как остальные, работавшие возле торпеды.
   - Объясните моему кузену, с чем мы имеем дело.
   - Да, конечно, - инженер кашлянул, бросив быстрый взгляд на Дэвиана. - Ваше Высочество...
   - Префект, - поправил тот.
   - Да. Префект Каррел, вы сами можете все видеть сами. На самом деле, ничего сверхъестественного. Фактически, устройство представляет собой именно то, чем выглядит - управляемую человеком торпеду. Внутри корпуса электродвигатель, вращающий винт, аккумуляторная батарея и простейшая система управления. Человек в подводном костюме остается снаружи. Он управляет торпедой, и его задача - подвести ее к кораблю-цели. Затем пилот и его помощник при помощи системы тросов подвешивают взрывчатый заряд в наиболее уязвимой точке днища. Дальше им остается лишь взвести взрыватель и уплыть подальше. Необычное оружие, но очень эффективное, как мы уже успели убедиться, - с мрачным видом завершил офицер.
   - У нее внутри взрывчатка?
   - Полтонны интерита в этом контейнере, - подтвердил капитан Малден, указав на стальной ящик рядом с сигарой. - Но не беспокойтесь, господин префект. Боевой заряд уже извлечен и обезврежен. Опасаться нечего.
   - Когда мину нашли под "Корнелией", она была приведена в готовность, - добавил Тамрин. - К счастью, взрыва не произошло.
   - Да, - кивнул Малден. - Четыре других сработали лучше.
   Он отступил к стоявшему рядом стеллажу и, позвенев металлом, продемонстрировал компактное устройство.
   - Обратите внимание на эту пружинку внутри, господа. Крошечный заводской дефект, который цеховой мастер прозевал. Не знаю, как звали этого человека, но когда буду в Ксаль-Риуме, помолюсь за него в храме Юнидеуса. Он спас жизни сотням наших моряков.
   - Это взрыватель? - Дэвиан изучил упомянутую пружинку. Простая спираль упругой стали, соединенная с заостренным на конце подвижным стерженьком - ударником.
   - Да. Никакой электрики: когда выдергиваешь предохранительную чеку - она была вот здесь - заранее установленный на нужное время часовой механизм начинает отстчет. Затем высвобождается стопор, подпружиненный ударник пробивает капсюль, который подрывает патрон с инициирующим зарядом, а от него детонирует основной заряд взрывчатки. В четырех минах механизм сработал, но здесь, к счастью, из-за одной грошовой пружинки ударник перекосило, и он просто не дошел до капсуля.
   Дэвиан осторожно принял металлическое устройство из рук капитана Малдена. Внешне оно напоминало обыкновенные часы - тяги, пружины и шестерни внутри плоского кожуха. Там, где должен быть патрон с взрывчатым веществом, зияло пустое гнездо. Действительно, просто, но из пяти мин осечку дала только одна. Для нового секретного оружия - очень приличный результат.
   - Благодарю за разъяснение, - Дэвиан вернул неисправный взрыватель инженеру.
   Глядя на обманчиво безобидное устройство, Дэвиан вдруг вспомнил другой взрыв, прогремевший на севере пятнадцать лет назад. Гром, донесшийся до тантальского порта, и гриб черного дыма далеко на горизонте. Ужас и паника, прокатившиеся по военной базе, корабли, спешно направленные на помощь, люди, ждущие на берегу в тщетной надежде - может быть, произошло чудо? Но чуда не произошло, и уже через час все радиопередачи прервало экстренное сообщение о трагедии, унесшей жизни Императора Атавира Каррела и его старшего сына, а над двенадцатью шпилями Палатиана в знак траура приспустили флаги.
   Комиссия, срочно собранная Генеральным Штабом, объяснила все роковой случайностью, самопроизвольным возгоранием кордита в пороховых погребах. Но у них было не так много материала для изучения: "Санарис" затонул на труднодоступной для водолазов глубине, дно было покрыто илом, еще больше затрудняющим работы, а взрыв вызвал такие разрушения, что невозможно было судить о причинах, его вызвавших.
   Версия с несчастным случаем была не только удобной, но и правдоподобной, и сам Дэвиан верил скорее в нее, чем в фантастические идеи любителей заговоров - про диверсанта-смертника, проникшего в пороховой погреб, или субмарину, заранее дожидавшуюся "Санарис" в засаде. Но сейчас, глядя на самодвижущуюся мину, он не мог не думать: а что, если и тогда?.. Конечно, это было пятнадцать лет назад, в то время таких устройств, скорее всего, еще не было, но, может быть, подводные диверсанты нашли другой способ прикрепить заряд взрывчатки к днищу "Санариса"?
   - Для ивирцев этот механизм выглядит слишком сложным, - сказал он.
   - Да, господин префект, - согласился капитан. - Безусловно, ее построили не в Ивире. Конструкция устройства прекрасно продумана. Все оказалось очень надежно, эффективно и совершенно... кроме одной пружинки, к нашему счастью.
   - Есть что-то, что позволит установить производителя?
   - Нет, префект Каррел, - удрученно ответил Малден. - Поверьте, мы сделали все, что могли. Но никаких улик. Кое-где стоят заводские клейма, но это предметы, которые производятся для широкой продажи, их мог использовать кто угодно. Основные узлы никак не промаркированы. Мы провели тщательные обмеры в надежде на то, что удастся определиться с системой мер, которой пользовались создатели, но и тут все безлико. Общепринятая стандартная система - базили и линии.
   "Но я готов спорить на что угодно, что эту адскую машину изготовили на каком-нибудь секретном заводе в Агинарре", - подумал Дэвиан.
   Он не стал озвучивать свои мысли - какой смысл? Доказательств нет, и вряд ли появятся. Агинаррийцы не глупы и не оставят явных следов.
   - Тех, кто установил мины, конечно, не нашли, - обратился он к Тамрину.
   - Увы, - ответил тот. - Удалось найти только место, где они оставили свое снаряжение. Но и там улик не осталось - уходя, они предали все огню.
   - Разумеется. И теперь попробуй, докажи что-нибудь, - с горечью сказал Дэвиан. - Превосходная западня. Они ждали нас на Кехребаре, знали, что мы придем. И все подготовили заранее.
   - Ты прав, - признал кронпринц. - Ты был прав с самого начала, а мы... Мы верили в то, во что удобно было верить.
   - Какая теперь разница, чья вина. Корабли мы еще восстановим, но погибших к жизни не вернем.
   - Да... - Тамрин стиснул зубы. - Ладно, предлагаю вернуться во дворец и переговорить там.
   Секретная лаборатория располагалась на удалении от жилых кварталов столицы. Ушло некоторое время, чтобы добраться до Палатиана.
   - Итак... - протянул Тамрин, когда они с Дэвианом остались вдвоем в личном кабинете кронпринца. - Ты увидел эту проклятую мину. Как, по-твоему, мы можем бороться с подобными угрозами впредь?
   - Больше сторожевых катеров в порту, - Дэвиан задумался. - А может быть, и нечто вроде ловчих сетей из тонкой лесы. С сигнальными поплавками наверху. Ночью, в темноте, увидеть сетку трудно, и снаряд может запутаться.
   - Ловить торпеды, как рыбку? - хмыкнул кузен.
   - Почему бы нет? Иногда самые примитивные способы - самые действенные. Разумеется, меры защиты нужно как следует продумать, а потом и опробовать. Такое оружие наиболее эффективно, пока ты не знаешь о его существовании. Когда узнаешь, ты обязательно найдешь и средства противодействия. Но...
   - Но враг всегда может изобрести нечто новое, - договорил за него Тамрин.
   - Вот именно. Скажу откровенно: не знаю, смог бы я предотвратить взрывы в Сафири. Я ожидал диверсии, но про управляемые торпеды не думал, - Дэвиан мрачно усмехнулся. - Возможно, мне просто повезло, что Матис Грант предпочел отправить меня на Инчи.
   - Это уже не важно, Дэвиан, - произнес кронпринц. - Так или иначе, катастрофа произошла. Теперь ивирцы собираются воспользоваться ее плодами. Ажади уже собрал флот. Не сегодня - завтра корабли покинут Янгин. И мы все еще не обнаружили аэродром, с которого прилетают ивирские самолеты. Они атаковали Кехребар еще дважды. К счастью, зенитчики были наготове и дали им достойный отпор. Больше они не пытались. Наши люди также сооружают временный аэродром на острове, чтобы мы могли перебросить истребители и легкие бомбардировщики с Анлакара. Но пока единственная воздушная поддержка наших войск на острове - "Аданы", а они отличаются мощью, но не точностью.
   - Перебросить на Кехребар "Тамарию", - сразу сказал Дэвиан. - Не думаю, что в ней возникнет нужда на Инчи. Тамошний аэродром уже восстановлен, и туда перегоняют самолеты с Сейрина.
   - Да, разумеется. И ты тоже вылетишь на остров сегодня же.
   - Я готов.
   Тамрин усмехнулся.
   - Я и не сомневался. Временно, до назначения нового командующего, эта должность переходит к тебе. Матис Грант мертв, его начальник штаба, префект Родмер... не из тех, кому можно доверить руководство в подобный момент. К единому мнению - кому передать командование - в Штабе так и не пришли. На самом деле, никто не рвался принимать командование - и ответственность за возможные новые потери - на себя, но никто не хотел и пропустить соперников: а вдруг тем повезет, - принц трона раздраженно махнул рукой. - В общем, радуйся, что не слышал того, что говорилось в штабе в последние дни. Возможно, "Путеводная Звезда" не так уж и неправа, Дэвиан. В Империи нужно что-то менять, иначе... - он не договорил. - Когда я убедился, что эти господа ни до чего не договорятся, я предложил твою кандидатуру. Это пришлось им тем более не по душе, но отец поддержал предложение.
   - Император захотел назначить меня во главе флота? - удивился Дэвиан. Такого он не ожидал.
   - Да. Отец... помнит про Анлакар, - сказал Тамрин. - Он и теперь ждет от тебя чего-то подобного. Надеется, что ты превратишь поражение в победу. Кроме того...
   - Кроме того, если у меня получится, весть о том, что принц династии, однажды победивший ивирцев у Анлакара, разбил их вновь, станет вкусным угощением для газетчиков? - догадался Дэвиан. - Это может... отчасти затмить провал в Сафири? Скрыть бочку дегтя под ложкой меда?
   - Именно так, Дэвиан, и нам нужно это. Нельзя допустить, чтобы сейчас в Ксаль-Риуме произошел раскол, а Бернс и ему подобные мутят воду, как могут. Никогда еще они так не ликовали. Если ты победишь ивирцев - именно ты, Дэвиан, принц и племянник Императора - это поможет заткнуть им рты. Поэтому отец и Магистры в штабе сошлись на том, чтобы назначить тебя временным командующим. Пока они, кхм, хоть до чего-то не договорятся.
   - Я уже сказал, что берусь, - Дэвиан потянулся за аржусом. - Вылечу к Кехребару сегодня же.
   Он подумал о Фионелле. Дэвиан собирался встретиться с ней; он чувствовал, что это нужно ему. Дэвиану действительно ее не хватало. Но на долгое свидание надеяться не приходится...
   - Что вообще думает Император? - спросил он.
   - Отец в ярости, - ответил Тамрин. - Но злится, главным образом, на ивирцев. Он по-прежнему не верит, что к диверсиям причастна Агинарра. Тем более не желает ничего слушать относительно Тэй Анга, пока не отомщен Сафири. Отец зол на Матиса Гранта, но тот мертв, ну, и на Дориаля Анно тоже. Теперь Анно отнюдь не в фаворе. Не уверен, что он сохранит должность марин-супериора или начальника Главного Штаба.
   - О чем я не буду жалеть, - проворчал Дэвиан.
   - Да, но я сомневаюсь, что у нас есть, кем его заменить, - отозвался кузен. - Даже Нарис Талан прежде всего думает о посрамлении конкурента, а уж потом - обо всем прочем. Остальные еще хуже, - Тамрин бросил взгляд на Дэвиана. - Может, ты возьмешься за эту работу?
   - Убереги меня Юнидеус. Мне вполне хватит ивирцев.
   - Ну, как знаешь... Ладно, дорогой кузен, не смею тебя отвлекать. Ты снова надежда Ксаль-Риума, - Тамрин Каррел мрачно улыбнулся. - Да и у меня в последние дни дел больше, чем часов в сутках.
  

Ресторан "Лунная ночь".

  
   - Так ты улетаешь уже сегодня? - произнесла Фионелла и вздохнула. - О чем я спрашиваю? Разумеется, сегодня. Наверное, у тебя сейчас вовсе нет времени...
   - Ну, уж один час или два я могу найти, - ответил Дэвиан. - Не больше, к сожалению. Мне действительно придется лететь на Кехребар. Мне...
   - Можешь ничего не объяснять, - перебила девушка. - Я все понимаю. Похоже, - в ее голосе появились холодные нотки, - некоторые люди ждут, что ты исправишь их ошибки. Как на Анлакаре.
   Дэвиан пожал плечами и не ответил. Фио почти дословно повторила то, о чем говорил Тамрин.
   - Ты сделаешь все, что необходимо, - проговорила она, глядя ему в лицо. - Я даже не стану желать тебе удачи, потому что знаю - ты справишься.
   - Спасибо, Фио, - видя, как блестят ее глаза, Дэвиан даже несколько растерялся. Она искренне верила в то, что говорила, и, странным образом, это добавляло уверенности и ему. Почему-то Дэвиан подумал, что это восхищение в ее взгляде важнее для него, чем ордена, которые он может заработать, если победит ивирцев и спасет Империю.
   "Слава героя войны никогда еще не была во вред мужчине", - с некоторой иронией подумал он.
   Фионелла помолчала недолго, прежде чем продолжила:
   - А теперь еще и Тэй Анг. Все как ты ожидал, Дэвиан, да?
   - Да, я предполагал что-то похожее, - согласился он, - но никогда не думал, что все примет такие масштабы.
   - Я говорю не про Кехребар, Дэвиан, я говорю про Тэй Дженг и Тэй Карн. Ты упоминал, что агинаррийцы могут воспользоваться удобным случаем - они так и сделали. А Империя молчит. Похоже, кроме Ивира, нас ничто не интересует.
   - После случившегося это неудивительно, - Дэвиан не стал, конечно, говорить, что в Палатиане с самого начала собирались отдать острова Тэй Анга на откуп Сегунату. У Имератора были свои планы, у прайм-канселиора - свои; впрочем, Кехребар одинаково болезненно ударил по репутации того и другого. Возможно, Орас Темплен раскаивается в своем решении подыграть северянам, только вряд ли теперь способен на что-то повлиять. События вышли из-под контроля политиков.
   Фио покачала головой.
   - После того, как вышла моя статья в "Южной Звезде", у меня... состоялся разговор со старшим редактором. Господин Варрон заявил, что весьма ценит мою работу и мой энтузиазм, но подробно писать о событиях в Тэй Анге и делать далеко идущие выводы сегодня, как он выразился, несвоевременно. Такое впечатление, что с владельцами "Южной Звезды" тоже кто-то... переговорил.
   Дэвиан промолчал: Фионелла сама догадалась обо всем, о чем он умалчивал. Она, однако, не пыталась ни о чем спросить.
   - Но я не собираюсь сдаваться так просто, - сказала девушка. - У нас есть несколько корреспондентов на Тэй Анге. Некоторые издания Восточной Коалиции договорились с так называемым "правительством генерала Чаори Кая" о том, что их представители прибудут на Тэй Дженг для освещения военных действий. Очевидно, северяне пытаются соблюсти внешние приличия. Делают вид, что их заявления о "помощи законному правительству" - не просто фикция.
   - И? - Дэвиан нахмурился. - Ты тоже хочешь отправиться туда?
   Она утвердительно кивнула:
   - Да, я буду добиваться, чтобы "Южная Звезда" командировала меня на Тэй Дженг. Не знаю, удастся ли, кое-кто в Ксаль-Риуме явно заинтересован, чтобы про северо-восток много не говорили, но...
   - Фио, это безумие, - мрачно сказал Дэвиан. - Тэй Анг...
   - Я представляю себе, что там творится, Дэвиан, - перебила она. - Не пытайся меня отговорить.
   - Не думаю, что ты на самом деле это представляешь, - проворчал он. - Даже я не представляю в точности. Если вмешались агинаррийцы...
   Девушка вскинула голову.
   - Возможно, поэтому я и хочу туда отправиться, - заявила она. - Никто не представляет, что там происходит. Но я хочу, чтобы люди узнали.
   - Там будет война, Фио, - сказал Дэвиан, - и северяне не захотят, чтобы о них писали лишнее. Они согласились допустить журналистов? Допустим, это правда - они пытаются сохранить лицо. Но будь уверена: никому не дозволят увидеть сверх того, что агинаррийцы сочтут нужным, а если кто-то попытается выйти за рамки дозволенного... война есть война, Фио. Для пули нет разницы, солдат перед ней или репортер. Случайный выстрел, и правительство Чаори Кая принесет редакции искренние соболезнования и пообещает в кратчайшие сроки найти и наказать виновных.
   - Дэвиан! - девушка гневно сверкнула глазами. - Мне кажется, или ты пытаешься меня запугать?
   - Я пытаюсь тебя предостеречь, - мягко ответил он. - Я беспокоюсь за тебя, Фио.
   - Приятно слышать, Дэвиан, - она не опустила взгляд. - Но мне тоже было бы гораздо спокойнее, если бы ты остался в столице и руководил военными действиями из Палатиана, как делают очень многие. Но ведь ты не останешься, и я не буду тебя об этом просить.
   - Фионелла, поверь - на Кехребаре я буду в гораздо меньшей опасности, чем ты, если захочешь отправиться в Тэй Анг.
   - Быть может. Но я не боюсь, Дэвиан. Ладно... - девушка вздохнула. - Оставим этот спор. Я не знаю, как отнесутся в "Южной Звезде" к моей идее, но... В общем, я не откажусь от своих намерений. Лучше поговорим о более приятных вещах. Ведь у нас так мало времени.
   - О каких же? - поинтересовался Дэвиан.
   - А ты и не вспоминаешь? - хмыкнула она. - И почему я не удивлена? Дэвиан, через три дня - твое тридцатилетие.
   - И верно, - он сдержал смешок. - Боюсь, в последние дни было... немного не до этого. Да и праздновать его я буду, похоже, с ивирцами. Прямо скажем, не так компания, которую я сам бы выбрал.
   - Да-да, кроме усов, там нет ничего интересного, - кивнула Фио. - Ты говорил. Я уже поздравляла тебя в письме, но хорошо, что могу сделать это снова. И еще... - он слегка смутилась и протянула ему руку. В ладони блеснул металл. - Это... в общем, в нашей семье эта вещь хранилась очень долго. Я бы хотела, чтобы она была у тебя.
   Дэвиан принял подарок. Небольшой, но довольно тяжелый медальон был сделан из серебра. Он явно был очень стар и выглядел похожим на древнюю, истертую за многие годы использования монету. Цепочка, на которую медальон следовало вешать на шею, была гораздо новее - очевидно, ее меняли не так давно. Серебряный диск был украшен довольно простым узором - лучи света, расходящиеся в стороны от одинокой звезды - и надписью на языке, который был Дэвиану незнаком.
   - Похоже на символику Неведомых Богов, - заметил он.
   - Так и есть. Говорят, его сделали до эпохи Принципиона и зарождения веры Юнидеуса. Вряд ли, конечно, - улыбнулась Фио. - Это значило бы, что ему больше двух тысяч лет, в чем я, по правде, сомневаюсь. Но в нашей семье медальон передают уже семь поколений. Моя мать отдала его мне, ну, а я... - девушка опустила глаза.
   - Спасибо, - проговорил Дэвиан, надевая увесистый серебряный медальон на шею. - У таких вещей обычно было некое магическое предназначение. Они приносили удачу или защищали от злых духов. Ни то, ни другое сейчас будет не лишним.
   - Если так, - заметила Фио, - очевидно, за века магическая сила успела иссякнуть. Моим родителям он удачу не принес. Впрочем, мне нравится думать, что это защитный оберег для воинов, - девушка смущенно улыбнулась. - По какой-то причине мне очень хочется, чтобы он защитил своего нового владельца от любой беды...
  

Остров Тэй Дженг. 8 Лета.

  
   "И снова мы оторваны от дома, и летим в неведомые дали, - с затаенной иронией размышляла Иджиме Сетано. - Вот она, судьба того, кто решил посвятить жизнь военной службе. Никогда не знаешь, где окажешься завтра. Как и предупреждала в свое время тетушка Ниора, а уж она-то знала, о чем говорит".
   Иджиме ссутулилась в тесном и жестком кресле, выглядывая в иллюминатор. Снаружи было море, наполовину скрытое за светло-серыми облаками, и широкое, скругленное на конце крыло самолета с мотором в каплевидном обтекателе. Береговая линия еще не показалась на виду.
   Конечно, Иджиме лукавила сама с собой. Она знала, куда летит. Она вызвалась добровольно. Ха, да попробовали бы ей отказать! - самодовольно подумала девушка. Не для того она провела два с половиной года в летной школе "Риосен", чтобы потом еще неведомо сколько времени торчать на острове Айто и продолжать тренировки. Ей нравилось на "Аранами", но отказаться от возможности проявить себя в деле Иджиме, разумеется, не могла. Теперь она чувствовала одновременно нетерпение и волнение, напряженно вглядываясь через иллюминатор, в ожидании, когда появится земля.
   Салон двухмоторного "Камо" вмещал сорок человек - всех пилотов с "Аранами", которые были отобраны для участия в, как это было сформулировано в официальных бумагах, "операции по наведению законного порядка на островах архипелага Тэй Анг". Другие транспортники везли летчиков с остальных авианосцев соединения "Дзинкай". Иджиме, как и прочие, чувствовала себя изрядно вымотанной: перелет с двумя дозаправками - на Джангаре и на Малгари - занял почти тридцать часов, и за это время у них было не много времени для еды и сна. Неудивительно, что теперь сам факт того, что они на месте, вызывал у Иджиме Сетано воодушевление. Едва ли военная служба и воздушные бои могут быть столь утомительны. И уж точно не столь унылы и монотонны.
   Иджиме повернулась к сидевшей рядом Аюми. Та разминала плечи и шею.
   - Ну вот, мы уже у цели, - говорить было, вроде бы, и не о чем, но чувство нетерпения внутри не позволяло молчать. - О чем думаешь?
   - Думаю, что сам Риото смилостивился над нами, - проворчала та. - Момент, когда я ступлю на землю, станет самым счастливым в моей жизни.
   - И это говорит Дочь Неба1? - хмыкнула Иджиме, не признавшись, что чувствует себя так же.
   - Иногда и солнце спускается с небес отдохнуть, - заметил сзади Кейдзи, отчего Аюми смущенно потупила взор. - А ты, Иджиме, не делай вид, что тебе все нипочем. Ты сама ни о чем другом не мечтаешь, как оказаться на земле.
   - Ну, мечтаю, - признала Иджиме. - Но только для того, чтобы пересесть из этого летучего сапога в нормальный самолет. Я имею в виду "Раймей".
   - О... - насмешливо протянул Кейдзи. - Трепещите, враги! Сама бесстрашная Иджиме Сетано, племянница тайрё, прилетела, чтобы всыпать всем по первое число.
   - Угу, - кивнула Иджиме, - и ее бестолковый братец заодно. Что очень кстати: пока враги будут гонять тебя по всему небу, я тихо сяду им на хвост и буду отстреливать одного за другим.
   - Ты только что сказала новое слово в тактике воздушного боя, сестренка, - рассмеялся парень.
   На этом разговор заглох, и Иджиме вернулась к наблюдению за небом. Земли еще не было видно, делать было нечего, кроме как таращиться в иллюминатор, а там не было ничего, кроме моря и неба. Иджиме терпеть не могла, когда нечем себя занять. Вот и теперь в голову лезло... всякое. Иджиме поймала себя о том, что думает о Мичио Кейтаро. Он служит на "Риоги", флагмане соединения "Риокай", а ведь "Риокай" тоже где-то рядом, на Тэй Анге. Ну-ну... посмотрим, кто кого превзойдет. Кейтаро считался одним из лучших в выпуске прошлого года, ну, так и она в числе первых, а боевой практики у обоих одинаково, то есть - никакой. Было бы и неплохо увидеться, Иджиме, признаться, скучала... не то, чтобы очень сильно, конечно. Да и вообще, вовсе не обязательно удастся встретиться, "рядом" - понятие весьма относительное. Где именно находится соединение "Риокай", Иджиме понятия не имела, а архипелаг Тэй Анг очень велик. Пять главных островов и тысячи малых, вдвое больше, чем изначальные территории Сегуната после объединения под властью Наритано. Так что говорить "близко" было бы неправильно, а жаль, признаться...
   Как раз когда Иджиме Сетано обозвала себя дурехой за подобные нелепые размышления, на горизонте внезапно появилось что-то темное и неровное, выгнутое длинной дугой наподобие натянутого лука. Девушка моргнула и всмотрелась внимательнее. Глаза ее не обманули. Иджиме возбужденно хлопнула в ладоши.
   - Великий Риото, наконец-то! Земля прямо по курсу!
   Остальные тоже начали переговариваться, кто-то привстал, и Миями Митсури была вынуждена прикрикнуть на молодняк, дабы восстановить порядок. По мере приближения можно стало различить изгиб береговой линии, белесую ленту пляжа, на которую накатывались волны, и безграничные заросли вездесущих хиаценер. Синие кроны сливались в волнующееся море. Увидеть весь остров, конечно, было нельзя: Тэй Дженг очень велик. Второй по размерам в архпелаге, и третий - по всему Дагериону. Больше семисот тысяч квадратных километров земли. Между двумя крайними точками с востока на запад - восемьсот километров, с севера на юг - полторы тысячи. Иджиме припомнила карту. Дженг имел форму половины заостренного древесного листа, как будто разорванного поседерине. Его окружала свита из островков поменьше, словно падальщики-реморы - гигантского левиафана. Население острова составляло около десяти миллионов человек; когда-то было больше, но десятилетия гражданской войны, разумеется, оставили свой мрачный след. Здесь было несколько крупных городов и множество мелких, а также тысячи деревенек, жители в основном выращивали заргу и тефер2 и, разумеется, занимались рыболовством. Имелись плантации рабы, так нужной Сегунату, и линарии, из волокон которой изготавливали превосходные канаты, а также залежи металлов, серы, фосфора и высококачественного каменного угля. В общем, богатая добыча, как и прочие острова Тэй Анга - неудивительно, что все влиятельные державы мира столько лет не могут поделить злосчастный архипелаг.
   Союзник агинаррийцев - генерал Чаори Кай - удерживал северную часть острова и крупнейший город на Дженге - Файинг. Его соперники укрепились на юге, избрав своей столицей портовый город Ун-Шей, а посередине располагалась обширная нейтральная полоса, которая регулярно переходила из рук в руки. Ситуация на острове сложилась патовая: обе стороны имели достаточно сил, чтобы удерживать то, что имели, но ни те, ни другие не могли сломить и вытеснить врага, и бесплодное противостояние продолжалось уже больше двух лет.
   Самолет приближался к побережью, сбрасывая высоту. Молодые пилоты негромко переговаривались. Иджиме всматривалась вниз через иллюминатор. Аюми, не имевшая такой возможности, нетерпеливо прикусила губу.
   - Ну, что там?
   - Берег... - с деланым равнодушием отозвалась Иджиме. - Песок, джунгли... Корабли! Наши, кажется.
   "Камо" пролетел над несколькими транспортными кораблями, идущими в сопровождении эсминца. Вскоре впереди открылся вид на большой город. На рейде стояло еще больше кораблей. Высокобортные транспорты, несколько узких, стройных миноносцев и лидеров. Многие транспорты разгружались - порт был переполнен. Колонны пехоты и вереницы машин тянулись к городу. Кейдзи присвистнул:
   - Ого! Похоже, выгрузка в самом разгаре. Демоны Великой Бездны, да там целая дивизия!
   - Меньше верти башкой, - буркнула Миями Митсури. - И меньше болтай.
   - Прошу прощения, капитан Митсури, но вертеть башкой и всегда держать глаза открытыми есть первейшая обязанность летчика-истребителя, - дерзнул возразить начальству братец.
   - Ты меня невнимательно слушал, лейтенант, - подавила бунт в зародыше Митсури. - Кажется, я сказала: меньше болтай.
   Самолет прошел над городом. Иджиме рассматривала бедняцкие кварталы, окружившие огромный, пологий холм несколькими концентрическими кольцами. Небольшие дома, расположенные без видимого порядка - как будто город строился без плана, каждый житель возводил свою лачугу по собственному усмотрению. Узкие переулки, несколько дорог пошире, достаточно просторных для движения автомобилей. Вершину холма венчал дворцовый комплекс - несколько больших зданий с многоярусными крышами и высокими, тонкими башенками, сады и вместительная, мощеная красноватым камнем площадь. Все это было обнесено стеной. Иджиме припомнила, что знает о Файинге. Кое-что она читала еще в детстве, ее всегда увлекали новые земли, однако Файинг не представлял собой ничего особенного. Население города составляло чуть больше полумиллиона человек, из которых девяносто пять процентов жили в жуткой бедности. Зато оставшиеся пять процентов ни в чем себе не отказывали. В общем все весьма банально.
   - Дворец называется Тайжи Унагир, - поделилась Иджиме тем немногим, что, по ее мнению, было достойно упоминания, - по имени князя Унагира Занче, построившего его лет двести назад. Между прочим, входит в число двенадцати величайших архитектурных комплексов в мире.
   - Он красивый, - заметила Аюми, так и эдак наклоняя голову в попытках рассмотреть подробности со своего места. - И большой.
   - Большой уж точно, - согласился Кейдзи. - А насчет "красивый"... ну, дело вкуса, наверное. Но здесь, по-моему, вкус и не ночевал.
   - Сегодня во дворце устроился генерал Чаори Кай, да, Иджиме? - поинтересовался другой пилот-истребитель, Ойкити.
   - Угу, - кивнула та. - Уже три года, как в Тайжи Унагир располагается резиденция Военного Правительства Чрезвычайного Периода. С тех пор, как генерал Кай поднял мятеж, прикончил прежнего хозяина дворца и занял его место. Недовольные таким поворотом событий ушли на юг, заключили союз с правительством Тэй Карна и создали свой Фронт Свободы, с чего и начался очередной виток противостояния. В общем, - Иджиме, в подражание тетушке Ниоре, изобразила на лице унылое равнодушие, - история банальная, как сама жизнь.
   - Надеюсь, вмешательство Сегуната позволит быстро покончить с гражданской войной, - сказала Аюми. - Тэй Ангу давно пора вновь стать единым.
   Эту реплику Иджиме оставила без ответа. Может, Аюми и права. Иджиме Сетано невысоко ценила официальную пропаганду, но жизнь под властью Сегуната не может быть хуже чем то, что творится на Тэй Анге последние лет двадцать. Когда все будет кончено, мать, вероятно, снова выделит кучу денег для помощи обитателям островов, и пресса Агинарры будет ставить ее в пример прочим торговцам и фабрикантам. Формально Тэй Анг не станет частью Сегуната - здесь останется местное правительство, которое с радостью предоставит своим друзьям и союзникам с севера землю в аренду и даст разрешение на строительство военных объектов. Агинаррийские дельцы придут на острова и начнут строить заводы, фабрики и верфи, привлекая местных жителей в качестве рабочей силы. Платить им будут меньше, чем коренным агинаррийцам, и все, что заинтересует Сегунат, будет покупаться у правительства Тэй Анга в тех количествах и по тем ценам, которые назовут Сегун и Ассамблея. Но это, честное слово, не худшее, что могло быть. Когда великий Наритано Огато вел войну за объединение Агинарры, захватывая очередной остров, он начинал с того, что на захваченных землях вырезал поголовно всех, кто, по его мнению, мог представлять угрозу. В сравнении с теми временами, воспеваемыми сегодня всеми политиками и историками как эпоха становления агинаррийского государства, нынешняя кампания - просто-таки образец милосердия и благородства. Сегунату важно сохранить лицо и добиться того, чтобы местное население признало его власть. Агинаррийцы пришли на Тэй Анг, чтобы править им, а не подавлять постоянные мятежи.
   Пока самолет летел над городом, Иджиме бросилось в глаза интенсивное движение на улицах. Многочисленные отряды солдат, грузовики, гусеничные тягачи с пушками. Кейдзи прав: сегодня в городе высадилась целая дивизия, а то и больше. Сколько же всего солдат Агинарра перебросила на Тэй Анг? По Айто ходили слухи, что на Тэй Луане собрана чуть ли не миллионная армия, не считая союзнических войск - но кто на Айто мог знать что-либо наверняка? Впрочем, миллион не миллион, а явно немало.
   "Н-да... - подумала девушка, - похоже, на сей раз мы отступать не собираемся. Пойдем до конца, пока все острова Анга не будут наши".
   Оставив город позади, самолет наконец-то пошел на снижение и вскоре приземлился на большом, неплохо оборудованном аэродроме. Вдоль обширного летного поля тянулись шесть бетонированных полос с яркой разметкой, а рядом выстроились в ряд самолеты. В небе барражировали патрульные пары-ресутаи армейских истребителей "Фуразу".
   - На выход, детки, - бросила Миями Митсури.
   - О, великий Риото, благодарю тебя, - Кейдзи молитвенно сложил руки. - Я уже не смел надеяться на такое счастье.
   Иджиме бесцеремонно пихнула его локтем в бок.
   - Лучше шевели ногами. Молиться потом будешь.
   - Это трудно, сестренка, - пожаловался он. - Мои ноги превратились в два негнущихся бревна.
   Наконец, они оказались снаружи. Было довольно прохладно. Серые облака застилали солнце, и воздух казался влажным. Чувствовалось, что с минуты на минуту может зарядить дождь. Пилоты выстроились в длинную шеренгу. Митсури, сложив руки за спиной, встала сбоку.
   В небе ревели моторы. На соседней полосе приземлился еще один самолет; на другой полосе, напротив, аэроплан выруливал на взлет. Большинство машин были близнецами невзрачного "Камо", который доставил сюда группу с Айто - самые массовые транспортники в вооруженных силах Сегуната. Но не все. Взгляд Иджиме остановился на нескольких "Тэньенах" - фронтовых бомбардировщиках-штурмовиках, затем на шести "Сэйдзинах", двухмоторных тяжелых истребителях дальнего радиуса действия. Агинарра сосредоточила на Тэй Анге серьезную воздушную группировку.
   "И это - против Фронта Свободы и их союзников с Тэй Карна? - скептически подумала девушка. - Смешно... Нет, скорее, эти силы должны внушить должный трепет восточникам. Пока ксаль-риумцы заняты Ивиром, Коалиция не должна решиться на активные действия. Или же, наоборот - должна? Может быть, сама оккупация Дженга и Карна - лишь первые шаги, провокация? Кто знает, не планируют ли в Риогиру распространить войну за пределы Тэй Анга?"
   Дядюшка Морита, наверное, сказал бы, что это безумие, да и Ниора тоже. Но прецедент уже был в недавнем прошлом. Поводом к Северной Войне тоже стала свара между Коалицией, Империей и Агинаррой из-за Анга. Тогдашний Сегун, Узеки Матойчи, переоценил силы Севера, начал излишне рискованную игру и проиграл, ну, а сегодня? Последние кампании Агинарры увенчались яркими успехами - легко вообразить себя непобедимыми, а соперников - слабыми и нерешительными.
   - Итак, мальчики и девочки, мы на месте, - провозгласила Митсури, и Иджиме отвлеклась от мыслей о высокой политике. - Остров Тэй Дженг, где, как вы знаете, наши героические войска оказывают помощь законному правительству в подавлении мятежа и восстановлении порядка, - голос командира истребительной группы "Аранами" не выражал особенного патриотического подъема. - Ну, а наша задача очевидна: прикрыть армию с небес. Если вы думаете, что вас встретят полотняные бипланы, которыми управляют полуграмотные крестьяне, я вынуждена вас разочаровать. Фронт Свободы, как верно подметила лейтенант Иджиме Сетано, в союзе с правительством острова Тэй Карн, которое, в свою очередь, дружит с Восточной Коалицией. С восточных островов поступает техника, а летные инструкторы обучают местных. Поверьте мне на слово, здесь достаточно и приличных самолетов, и приличных вояк, которые на них летают. Не ждите, что война будет для вас стрельбой по движущимся мишеням.
   - Вас отобрали из учебного отряда как лучших, - продолжала Митсури. Упоминать где-либо о соединении "Дзинкай" по-прежнему было запрещено, и все они формально относились к "специальной учебной группе". - И вы хороши, - позволила себе похвалу капитан. - Очень скоро у вас будет шанс на деле показать, насколько хороши. Сейчас мы все грузимся на автомобили и отбываем на военный аэродром, где начнется ваша службу. Он называется "Кайши". Пока большего знать вам не требуется. Вопросы?
   Вопросов не последовало, и Митсури взмахнула рукой.
   - В таком случае - по машинам. Нас еще ждет долгая поездка. Напра-во! Бегом - марш!
   - О, духи-покровители, - пробурчал Кейдзи, когда Миями Митсури отвернулась. - Сначала мы целые сутки летели, теперь еще трястись на грузовике по местным дорогам. Заранее воображаю себе это наслаждение.
   Иджиме не ответила. Признаться откровенно, сейчас она не думала ни о чем, кроме вожделенной койки в казарме. Даже предстоящие воздушные бои и славные победы меркли в сравнении с возможностью хоть немного передохнуть.
  
   1 Сора (агинарр.) - Дочь (дитя) Неба.
  
   2 Заргу - основная злаковая культура в северных широтах. Тефер - клубневое растение, также широко распространенное.
  
  
  

ГЛАВА 13

  

Остров Кехребар. 8 Лета.

  
   "Национальный позор?" - припомнил Дэвиан характеристику, данную событиям ночи с первого на второе Лета скандально знаменитым Арсеном Скифиони из "Путеводной Звезды". Фионелла говорила, что Скифиони никогда еще не был так счастлив. Главный "глашатай" юстиниатов1 обожал выступать с громогласными обличениями в адрес власть предержащих, и в выражениях не стеснялся. Со слов Фио, Скифиони искренне верил в свою неоспоримую правоту и в Партию Справедливости, но сегодня и при всем желании оспорить его заявление было бы невозможно. Национальный позор - иначе здесь не скажешь. Империя ожидала легкой победы, а получила ошеломляющий удар.
   Теперь "Путеводная Звезда" ликовала, Скифиони наконец-то получил шанс сполна утолить свою жажду справедливости, а Альгор Бернс и его сторонники в Народной Палате вещали о том, что с самого начала были против объявления войны, и что теперь настало время прислушаться к гласу рассудка и начать переговоры с султаном во избежание новых бессмысленных потерь. Разумеется, они по-прежнему не рассчитывали на успех: всем было очевидно, что ни Император, ни прайм-канселиор смириться с поражением не могут. Люди, однако, слушали юстиниатов, и многие из тех, кто дециму назад не желал и думать о мире, теперь радикально изменили взгляды. В столице уже прошли первые демонстрации в поддержку перемирия с ивирцами - пока еще немногочисленные и слабо организованные, но сам факт говорил о многом. Напряженность в Империи нарастала, и как бы ни усердствовала официальная пресса, пытаясь свалить всю вину на подлых ивирцев, нарушивших конвенции о правилах ведения войны на море, неприятные вопросы в адрес ксаль-риумских властей звучали все чаще и громче.
   Больше в порту Сафири не было крупных кораблей, только несколько транспортов под черно-золотыми имперскими флагами разгружались у пристаней. Военный флот вывели в море, где он и курсировал вокруг острова, еженочно меняя положение. Часть малых кораблей с зажженными огнями оставались на месте, отвлекая внимание, пока главные силы скрытно перемещались. Но меры предосторожности оказались излишними, атак субмарин или торпедных катеров не последовало. После неудачной попытки отбить Сафири ивирцы, казалось, притихли. Ксаль-риумская армия наконец-то настигла и окружила остатки кехребарского гарнизона, авианалеты прекратились. Теперь противники, разделенные тысячей миль воды, собирали силы: ивирцы на Янгине, ксаль-риумцы на Кехребаре. Все понимали, что затишье в боевых действиях лишь временное, скоро один из противников решится сделать очередной ход. И Дэвиан Каррел собирался предоставить такую возможность Ажади Солнцеподобному.
   Префект Западной эскадры поднял к лицу ладонь, прикрыв глаза от яркого солнечного света. Из помещения, которое он выбрал для встречи с офицерами Восточного Флота и своими подчиненными из Западной эскадры, открывался хороший вид на акваторию порта, и Дэвиан Каррел поступил так намеренно. "Велизар Первый", вернее, то, что осталось от него, находился посреди гавани - жуткое нагромождение обломков, годное разве что в переплавку. Кому-то предстоит много работы - разрезать и вывезти свыше сорока тысяч тонн металла. "Альтарис", "Стефаний" и "Микарен" по-прежнему покоились на грунте, хотя их палубы, башни и надстройки, казалось, совсем не пострадали. Караван из Кадара уже вез необходимое оборудование. Корабли придется поднимать, латать, насколько возможно, и отправлять в ксаль-риумские сухие доки для полноценного ремонта. Дэвиан видел землечерпалку на буксируемом понтоне, пришвартованном к борту "Микарена". Драга - бесконечная цепь с множеством зубастых ковшей - рывками ползла по решетчатой стреле, глубоко погруженной в воду, и поток песка пополам с водой стекал по направляющему желобу в бункер стоявшей рядом баржи. Еще несколько баркасов кружили вокруг громадного корпуса линкора, и люди в форме военно-морского инженерного корпуса делали какие-то замеры. Работы велись и возле других поврежденных кораблей.
   "Императрицы Корнелии" в гавани не было, ее уже волокли на буксире в Кадар. Авианосец Восточного Флота остался на плаву, но боевые действия для него закончились надолго. В лучшем случае, уйдет девять-десять децим, чтобы восстановить боеспособность корабля, а затем придется заново формировать авиагруппу. В общем, с Арсеном Скифиони не поспоришь. Ивирцы и их союзники-северяне нанесли Ксаль-Риумской Империи жуткий удар, и не столько по военной мощи, сколько по престижу, а это, быть может, даже важнее в сложившихся обстоятельствах. Прайм-канселиор Темплен рассчитывал вновь сплотить Восточную Коалицию вокруг Ксаль-Риума, но теперь едва ли ему удастся осуществить свои планы. Впрочем, политика вершится в Палатиане, а у Дэвиана Каррела достаточно забот здесь, на Кехребаре.
   - Итак, господа, - проговорил он, отвернувшись от окна. - Как командующий объединенными силами Западной эскадры и Восточного флота, я мог бы спросить вас: как вы могли допустить подобное? Но я не буду. Поисками виноватых займемся после войны, а сейчас перед нами другая задача - разбить ивирцев и показать всему миру, что Сафири был случайностью, на повторение которой не стоит надеяться.
   Временный командующий, говоря начистоту. Генеральный Императорский Штаб так и не утвердил префекта Каррела постоянным командиром группировки, созданной для войны с ивирцами. В том числе и потому, что в таком случае пришлось бы повысить его до Магистра Флота, для каковой должности Дэвиан Каррел был явно слишком молод. Кроме того, было неясно, Магистром какого именно соединения назначить его. Командир Западной эскадры состоял в чине префекта, а на должность Магистра Восточного Флота желающих было достаточно. Она считалась почетной и не слишком обременительной, и участь Матиса Гранта не охладила пыла многих придворных карьеристов.
   Дэвиан Каррел и сам не стремился оказаться во главе Восточного Флота. Однако, поскольку договориться о личности нового постоянного командующего господа Магистры из штаба никак не могли, сколь надолго затянется его "временное" назначение, Дэвиан не взялся бы сказать.
   Он изучал своих новых подчиненных. Старшим среди всех был Надиас Родмер - префект, начальник штаба Восточного Флота. После гибели Магистра Матиса Гранта руководство должно было перейти к нему, но Родмер отнюдь не горел желанием принимать на себя такую ответственность. Дэвиан знал о нем немногое: прежде Родмер в основном занимал должности в снабжении, несколько лет был начальником порта, в боях же никогда не участвовал. Да и теперь явно не стремился. Даже внешне Родмер не выглядел воякой, отметил Дэвиан: лет шестидесяти, невысокого роста, с редкими волосами, бородкой клинышком и невыразительным взглядом, он скорее напоминал пожилого клерка в конторе, чем высокопоставленного офицера.
   С Родмером было еще несколько офицеров из штаба Восточного Флота, а также капитаны крупных кораблей. От Западной эскадры был субпрефект Селио Вейкар, командующий соединением линейных крейсеров, и офицеры рангом ниже.
   - Вы понимаете политическую ситуацию, сложившуюся после "Черного дня", - иначе, как "Черным днем Императорского Флота", катастрофу в Сафири уже не называли. - Репутация нашего флота и самой Империи понесла урон больший, чем когда-либо, и это не оставляет нам свободы действий. Чтобы восстановить нашу честь, мы должны не просто победить ивирцев, мы должны добиться победы яркой и эффектной. Победы, которая затмит Сафири.
   - Значит, вы планируете втянуть ивирцев в генеральное сражение? - уточнил субпрефект Вейкар.
   - Да, - подтвердил Дэвиан. - Вернее, я планирую позволить им втянуть в сражение нас.
   - В таком случае, префект Каррел, позвольте задать вопрос, - сказал один из офицеров Восточного Флота. Прайм-капитан Нолиан Деверо, командир "Императора Мартеллана" - единственного уцелевшего линкора. Дэвиан догадывался, о чем тот хочет спосить.
   - Слушаю вас, прайм-капитан.
   - Почему вы приказали отвести от острова "Мартеллан"? Повреждения моего корабля незначительны, он вполне боеспособен. И теперь, после "Черного Дня", "Мартеллан" - самый сильный корабль, который у нас остался, - капитан мрачно улыбнулся. - Для генерального сражения он будет нужен вам, и мои люди горят желанием поквитаться с ивирцами.
   - Никто не станет держать вас в стороне от боя, - заверил Дэвиан. - Но имперские газеты объявили о том, что "Мартеллан" направлен в Кадар для ремонта. Это укрепит Ажади Солнцеподобного в решимости напасть на нас.
   - Мы знаем о приготовлениях, которые ведут ивирцы на Янгине, - сказал Надиас Родмер. - На остров переброшено значительное количество войск, в порту собираются транспортные корабли. Там же сосредоточен весь боевой флот. Очевидно, ивирцы планируют контрнаступление на Кехребар.
   - Именно. Но чтобы захватить остров, они должны сначала покончить с нашим флотом. Пусть будут уверены, что силы равны. Против их двух линейных крейсеров - два наших.
   - И все же, префект... - задумчиво проговорил Вейкар, - можем ли быть мы уверены, что ивирцы поступят так, как мы ожидаем? В Сафири они уже показали, на что способны.
   - Я помню про Сафири, - Дэвиан бросил взгляд в окно. - Но я уверен. Они сделают так, потому что им прикажет султан. Господа, скажем прямо: то, что случилось здесь в ту проклятую ночь, ивирцы не смогли бы ни спланировать, ни - тем более - осуществить. Все это - дело рук их союзников-агинаррийцев. При Ажади Восьмом состоят советники с Севера, и они пользуются немалым влиянием, но правит Ивиром все еще султан. Ажади всегда отличался безрассудством, а успех у Сафири должен был подстегнуть его воинственный пыл. Собственно, мы это уже видим - подготовка к штурму Кехребара сама по себе является доказательством. Ажади Солнцеподобному дальнейшая стратегия войны представляется очевидной - отбить Кехребар, разгромить наш флот и требовать переговоров. Кроме того, не забывайте: султан хочет отомстить за Анлакар не меньше, чем мы - за Сафири.
   "Да, я уверен, что Ажади бросится в бой, - подумал принц. - Он уже знает, кто теперь стоит во главе нашего флота, и непременно попытается свести счеты. Ажади Солнцеподобный мечтает сравниться славой со своими знаменитыми предками и не позволит себе упустить такую возможность".
   О назначении принца Дэвиана Каррела с большой помпой объявили все проправительственные ксаль-риумские издания. Тамрин рассчитывал, что это немного отвлечет людей от "Черного дня". Дэвиан думал о другом: Ажади, конечно, знает, о чем пишут имперские газеты. Напоминание об Анлакаре должно распалить в нем желание взять реванш. А весть о том, что самый мощный корабль, оставшийся у ксаль-риумцев, пришлось отправить на ремонт, еще больше укрепит его решимость. Султан бросит в атаку все, что у него есть, и префект Дэвиан Каррел ответит тем же. Схватка лоб в лоб, в лучших рыцарских традициях линейных баталий прошлого.
   - Но сработает ли, господин префект? - усомнился прайм-капитан Деверо. - Если агинаррийцы спланировали западню в Сафири, они могут догадаться, что теперь мы заманиваем в западню ивирцев.
   - Могут, и наверняка догадаются, - согласился Дэвиан. - Но едва ли будут в состоянии повлиять на Ажади. Да и едва ли приложат к тому много усилий... - префект Западной эскадры снова посмотрел на полузатопленные корабли в гавани. - Свою задачу, господа, они уже выполнили.
  

Лакрейн. 9 Лета.

  
   Ажади Солнцеподобный стоял на просторном балконе, опираясь на резные мраморные перила, и любовался городом, расцвеченным яркими праздничными огнями. На улице собралась толпа из нескольких сотен человек; на некоторых была солдатская форма. Люди окружили кольцом возвышение, на котором стоял старик в долгополом одеянии священнослужителя. О чем он говорит, расслышать было невозможно, но толпа отозвалась слитным ревом. Не меньше десятка желто-красных флагов на длинных древках развевались над головами людей. Глядя на это зрелище, Ажади улыбнулся.
   - Мой народ не устает благословлять Всевластного, - проговорил султан. - Как и я. Воистину, ныне Он с нами, и это вселяет в народ Ивира веру в победу и готовность погибнуть во славу Его. Триумф Кехребара будет воспет в хрониках Ивира. Со времен поего предка Ажади Четвертого наш флот не одерживал столь ослепительных побед.
   Ладонь восьмого Ажади (почему-то в султанской династии питали особенную любовь к этому имени) мягко поглаживала драгоценный камень в оголовье эфеса сабли. С тех пор, как была объявлена война, султан носил только военный мундир. Одно время удавалось удерживать владыку Ивира от прямого вмешательства в управление армией, но после Кехребара это стало невозможно. Султан был исполнен торжества и воинственного энтузиазма, и, кажется, уже забыл, что обязан этим успехом помощи северян. И тем лучше, что забыл.
   - Кехребар - безусловно, великий триумф, - Арио Микава поклонился. - Подобных побед немного бывало в истории.
   "Триумф, да не твой..." - мысленно усмехнулся агинарриец, представив себе, какое ликование сейчас царит в Риогиру. Генерал Мио Тинг может быть доволен: его план "Бриз" полностью оправдал ожидания Сегуна и верховного командования.
   - Однако, - важно заметил Ажади, - как учил великий султан Ариф Суровый, "выигранное сражение ничего не значит, если ты не воспользуешься плодами победы своевременно". И сейчас мы не должны почивать на лаврах. Успех следует развивать без промедления, ты так не думаешь, капитан Микава?
   - Султан Ариф Первый был... одним из величайших владык в истории Ивира, - осторожно сказал Микава. - Его мудрость несомненна и подтверждена множеством его побед над врагами.
   О том, что Ажади не собирается сидеть, сложа руки, агинарриец знал. В Янгине в самом разгаре была подготовка к контрудару. Туда стянут весь флот: линейные крейсеры "Така-Джалет" и "Мизрак-Сайши", шесть легких крейсеров, двадцать пять малых кораблей. Немалыми были и наземные силы, которые султан планировал перебросить на Кехребар: шестнадцать полков - почти шестьдесят тысяч - отборных солдат и двадцать тысяч гвардейцев, а также триста пушек. Девяносто самолетов с метмерского аэродрома прикроют высадку с воздуха. Несомненно, ксаль-риумцы осведомлены о приготовлениях ивирцев не хуже Микавы: Ажади не делал тайны из своих намерений, громогласно заявляя о готовности отбить Кехребар.
   - А что думаешь ты сам? - поинтересовался Ажади.
   - Ксаль-риумцы стягивают к Кехребару все доступные силы, - ответил на это капитан. - Там все, что осталось от их флота. Они будут защищать остров отчаянно.
   Он прикинул соотношение сил. В том, что "Император Мартеллан" отозван на Кадар для ремонта, как "случайно" оговорились в ксаль-риумской прессе, Арио Микава весьма сомневался. Скорее, принц Каррел, назначенный командиром остатков имперского флота, пытается вновь сбить ивирцев с толку; впрочем, надо признать - успешно. По крайней мере, Ажади не усомнился в том, что "Мартеллан" действительно небоеспособен. Султан вознамерился вступить в бой с врагом на море, и переубедить его было невозможно. Несомненно, принц Каррел именно этого и добивается. А значит, у него будет современный линкор и два линейных крейсера против двух линейных крейсеров эскадры Савада иль-Абри. Сорок ксаль-риумских крейсеров, лидеров и эсминцев против тридцати ивирских. На наскоро восстановленный аэродром Кехребара уже перебрасываются самолеты с Анлакара - истребители и легкие бомбардировщики. И, по сведениям от информаторов на Инчи, "Императрица Тамария" покинула остров.
   У ксаль-риумцев будет превосходство и на море, и в воздухе. Дэвиан Каррел определенно намерен повторить для ивирцев Анлакар. И имеет все шансы преуспеть. Но пытаться объяснить это Ажади Восьмому было бы не просто бесполезно, но и небезопасно. Султана настолько ослепил недавний успех, что про Анлакар он уже не вспоминал.
   - Разумеется, они будут защищаться, - осклабился Ажади. - Если мы отобьем Кехребар, захват Инчи будет значить немногое. Не исключено, что в таком случае их прихвостни-фиаррийцы пересмотрят свое отношение к союзу с Ксаль-Риумом.
   - Вы правы во всем, Блистательный, - Микава склонил голову. - Ксаль-риумцы будут сражаться, у них нет иного выбора.
   "И они сами к тому стремятся, - подумал агинарриец. - Судя по всему, что мы успели узнать о принце Дэвиане Карреле, он рвется в сражение не меньше, чем ты. Он хочет восстановить честь Императорского Флота... быть может, это даже удалось бы использовать".
   Арио Микава задумался о возможности внезапного удара по воздуху с Метмера. Принц, конечно, не бросится в атаку очертя голову, он не глуп. Он понимает, что ивирцы придут к нему сами, и постарается принять бой на подступах к Кехребару, в зоне досягаемости самолетов с тамошнего аэродрома. Это даст его флоту истребительное прикрытие для своих кораблей и поддержку бомбардировщиков наземного базирования. Для ивирцев, безусловно, выгоднее не наступать, а подождать, пока у господ из Палатиана не иссякнет терпение, и они не прикажут принцу атаковать Янгин. Тогда вышеупомянутые преимущества будут на стороне ивирцев. Жаль, убедить в этом Ажади невозможно. Султан хочет отбить Кехребар как можно быстрее. Он не станет медлить и не пожелает слушать возражения.
   - Но разумно ли принимать бой на их условиях, Блистательный? - Микава все-таки решил попытаться. - Я беспокоюсь о том, на чьей стороне будет перевес в небе. Мы знаем, что ксаль-риумцы уже обустроили на Кехребаре аэродром, и туда стягиваются значительные силы. Это может быть опасно.
   - Не столь опасно, как промедление, - тут же возразил Ажади. - Как ты сам сказал, капитан Микава: они перебрасывают силы на Кехребар. Чем дольше мы будем ждать, тем сильнее станет наш враг. Не забывай: только в составе Восточного Флота имеется еще пять старых линейных кораблей, которые ксаль-риумцы оставили в базе на Санторене. Но они могут перевести сюда и их, или же часть своего Северного Флота. В таком случае перевес на море снова перейдет к ним. Именно об этом говорил Ариф Суровый, напоминая, что плодами победы следует пользоваться своевременно.
   Здесь Микаве нечего было возразить. Ажади, или его предок Ариф, был прав: промедление в таких случаях пагубно. К несчастью для Ивира и Ажади Солнцеподобного, поспешность - тоже. Шансов на победу у ивирцев не было в любом случае. Ну, что же, "да будет так", как любили говорить ксаль-риумские Императоры прошлых веков. Да будет битва. Ивир блеснет славой в последний раз, султан Ажади Солнцеподобный добьется для себя особого места в исторических хрониках, а что касается Арио Микавы, то его главная задача сейчас - не принести ивирцам победу, а сделать все, чтобы скрыть следы сотрудничаства султана и Сегуна.
   - Я сам завтра же вылечу на Янгин, - сказал Ажади, стиснув эфес сабли. - Я должен вдохновить на грядущую битву наших храбрых воинов и моряков. Они увидят, что сам султан готов разделить с ними опасности и тяготы войны, - о намерении отправиться в бой вместе с флотом владыка Ивира, однако, не упомянул.
   Арио Микава снова поклонился:
   - Безусловно, это мудрая мысль, Блистательный.
  

Кехребар. Сафири.

  
   - Поступила радиограмма от "Тамарии", - сообщил капитан Деверо. - Только что расшифрована. Завтра они будут на месте.
   - Благодарю, - Дэвиан, не отрываясь от карты, потянулся за холодным аржусом. - Вам также пора возвращаться на "Мартеллан", капитан. Скоро все начнется.
   Линкор стоял на якоре возле одного из захваченных ксаль-риумцами небольших ивирских островов. В нужный момент он покинет временное убежище и обойдет неприятеля с востока. При определенной доле удачи, его появление станет сюрпризом для султанского флота, и тот окажется меж двух огней; впрочем, если замысел и не сработает, и ивирцы догадаются о присутствии "Мартеллана", ксаль-риумцы теряют немногое. Дэвиан делал ставку не столько на внезапность, сколько на жажду мести султана и на то, что у агинаррийских советников Ажади уже нет причин пытаться влиять на его решения. Все усилия северяне явно сосредоточили на Кехребаре; теперь, когда худшее произошло, маловероятно, чтобы впереди ждали новые подобные сюрпризы. Это не значит, конечно, что можно забывать об осмотрительности, но никогда не следует ударяться в крайности. А это и произошло с ксаль-риумцами после Кехребара: чрезмерная самоуверенность уступила место чрезмерной же осторожности. Командиры Восточного Флота во главе с Родмером не знали, что еще ждать от ивирцев, и просто боялись действовать.
   - Начнем с главного, - перешел к делу Дэвиан, когда Нолиан Деверо отступил к группе офицеров во главе с Надиасом Родмером и Селио Вейкаром. - Наша первая цель - ивирский аэродром, господа. Тот, с которого поднимались их самолеты для атак на Кехребар.
   - Его так и не удалось обнаружить, Ваше Высочество, - вздохнул Родмер. - "Аданы" с Анлакара и гидросамолеты вели воздушную разведку, но безуспешно. Мы тщательно обследовали все близлежащие острова - ничего.
   - Быть может, все же ивирцы вылетали с самого Янгина? - с явным сомнением в голосе предположил капитан Дорал Хассени, из числа подчиненных Родмера. - Навесили на самолеты дополнительные топливные баки.
   - Нет, невозможно, - тут же ответил субпрефект Вейкар. - Даже с дополнительными баками дальность полета агинаррийского "Раймея" не превысит тысячи двухсот миль. Между Кехребаром и Янгином - почти девятьсот. Значит, топлива не хватило бы на путь туда и обратно.
   - Не говоря о том, что среди сбитых аэропланов были "Дайбингу" и анадриэльские "Боллио", - добавил секунд-капитан Марис Кевион из отдела разведки Восточного Флота. - Их дальность полета, тем более с полной бомбовой нагрузкой, не более семисот миль. Это оставляет только одно объяснение: где-то возле Кехребара действительно находится аэродром. Разве что ивирцы втайне построили авианосец, - с иронией предположил Кевион.
   - Я готов поверить во второе, - проворчал Хассени. - Если у ивирцев аэродром на одном из островов, Кевион, почему ни ваши люди, ни воздушные разведчики с Анлакара до сих пор его не обнаружили?
   - Очень хорошая маскировка, - спокойно пояснил секунд-капитан. - Найти летное поле - не так просто, как может показаться, прайм-капитан Хассени, - он повернулся к Дэвиану. - Вокруг Кехребара - десятки небольших островов, на любом из которых ивирцы могли втайне оборудовать авиабазу. Это потребовало бы хорошо продуманных мер по маскировке и очень тщательной подготовки, но мы уже успели убедиться, что ивирцам под силу то и другое. Или агинаррийцам, если угодно.
   - Они где-то рядом, - произнес Селио Вейкар. - Прямо у нас под носом.
   - И мы должны избавиться от них, - сказал Дэвиан, изучая россыпь мелких островов, окружающих Кехребар. - После бомбежек ивирские самолеты уходили всегда в одном направлении, так? На запад?
   - Да, но это ничего не значит, - возразил Кевион. - Скорее всего, они намеренно сбивали нас со следа. И успешно: отследить, куда они летят на самом деле, нам так и не удалось. Мы пытались также высаживать наземные группы на некоторые острова - тоже безуспешно. Даже там, где нет ивирских гарнизонов, местные жители встречали нас враждебно. Было довольно много схваток, мы потеряли несколько отрядов.
   - Захватывать же и удерживать каждый остров, - добавил Родмер, - значило бы распылить наши силы на десятки гарнизонов, каждый из которых пришлось бы еще и снабжать. Планом войны, изначально разработанном в Палатиане, это не предусматривалось.
   "Планом войны не предусматривалось слишком многое", - мрачно подумал Дэвиан.
   - Что с южной стороны? Или с востока?
   - Там тоже хватает островов. Выбор есть, - Кевион пожал плечами. - Мы искали и там, конечно.
   - Субпрефект Вейкар прав: они явно где-то рядом с нами, - заметил Дэвиан. - Первый налет на Сафири произошел примерно через полтора часа после рассвета. Взлетали они, я уверен, на рассвете. Лететь ночью не рискнули бы - слишком легко заблудиться, тем более, если они делали крюк. Какое расстояние преодолеют за полтора часа эти старые самолеты. Миль двести пятьдесят, самое большее. В таком радиусе мы и должны искать.
   - Все равно выбор большой, - повторил Кевион. - Астар, Ишеди, Метмер, Силлак, Орис... слишком много.
   - Тем не менее, мы должны вычислить этот аэродром, господа, - сказал Дэвиан. - Нельзя оставить ивирцам возможность внезапно ударить по нашему флоту. Будем продолжать отправлять разведчиков. Попробуем спровоцировать ивирцем и заставить проявить себя. У нас осталось уже немного времени.
   - Выступления ивирцев следует ожидать в любой день, - сообщил Надиас Родмер. - Судя по фотографиям, сделанным вчера, их флот уже приготовления уже почти завершены.
   Дэвиан бросил взгляд на несколько снимков. "Аданы" без бомбовой нагрузки могли дотянуть от Анлакара до Янгина, так что имперское командование регулярно собирало сведения о состоянии дел в главной базе ивирского флота. Скрывать свои приготовления подданным Ажади было невозможно.
   "Действительно, момент уже близок", - на фотографиях можно было отчетливо видеть длинные, узкие силуэты военных кораблей, а главное - многочисленные ряды транспортников, которые повезут солдат и оружие.
   - Для нас было бы большой удачей, если бы ивирцы сразу вывели в море армейский конвой, - прокомментировал субпрефект Вейкар. - Этот караван стеснял бы их действия. К тому же, мы получили бы шанс пустить на дно вместе с флотом султана полсотни тысяч солдат.
   - Сомневаюсь, что Ажади Солнцеподобный окажет нам такую услугу, - возразил Дэвиан. - Но главное, что мы должны помнить, и что должны понимать наши люди: ивирцы - это всего лишь ивирцы. Их нужно остерегаться, но нельзя бояться. Им повезло однажды, но больше не повезет. На их стороне не сражаются ни их Всевластный, ни Даэмогос, ни Боги Неведомые. Они не владеют черной магией. Мы разбили их у Анлакара, и сделаем это снова. Не люблю произносить громкие речи, но сегодня на нас смотрит весь мир. Все хотят увидеть, как мы поведем себя теперь, и мы должны показать, что одна неудача не превратила нас в беззубого левиафана. Наш долг, господа - сделать так, чтобы неудач больше не было.
  

Палатиан. 10 Лета.

  
   "Ха, ведь у Дэвиана день тридцатилетия, - подумал Тамрин Каррел. - Кто бы мог предположить, что кузен будет встречать его таким образом: готовя флот к решительному бою. Не думаю, что сегодня Дэвиан устроит шумный праздник на Кехребаре. Впрочем, если он оправдает ожидания Императора, праздник будет для всего Ксаль-Риума..."
   Сам Тамрин был старше двоюродного брата на год; в детстве они вместе воспитывались во дворце, но позднее Дэвиан стал больше времени проводить на севере, с отцом - среди кораблей и офицеров Великого Северного Флота. Даже после гибели Навэля Каррела его сын оставался на северных границах, где сначала учился на офицера в Императорской Военно-Морской Академии, затем служил на нескольких кораблях. Их с Тамрином пути разошлись - Дэвиан с самого начала выбрал для себя службу на флоте; он никогда не скрывал неприязни к политике и придворной карьере. Кое-какие вещи кузен воспринимал с излишним радикализмом. Все-таки, он был сыном военного, покойный дядюшка Навэль смотрел на жизнь так же. Нет ничего важнее флота, а копаться в грязи предоставим другим. Тамрин старался рассуждать более практично: чтобы вырастить урожай райзы и кушать сладкие лепешки, придется вывозиться грязи, уж так устроен мир. Без грязи не будет и всходов, без всходов нет урожая.
   "Н-да, правда, в последнее время урожай у нас с изрядной гнильцой. Прежним Императорам было проще, а может, я просто завидую. Вряд ли во времена Амелия Освободителя Ксаль-Риум был в лучшем положении, чем теперь. Ивирцы на западе, анадриэльцы с прихлебателями на востоке. Сегодня ни те, ни другие существованию Империи не угрожают, но, право же, Агинарра их стоит. И этому дракону явно становится тесно на севере".
   - Итак, что вы можете рассказать о событиях на Тэй Анге? - спросил Тамрин у немолодого, коренастого мужчины, сидевшего в кресле напротив. - Надеюсь, ваши люди представляют отчеты регулярно?
   - Насколько это возможно, Ваше Высочество, - ответил собеседник. - Тэй Анг всегда был рассадником хаоса, а теперь там и вовсе воцарилась полная неразбериха. Некоторые наши ячейки распались, резиденты пропали либо остались без связных, информация запаздывает. Тем не менее, мы сохранили возможность следить за архипелагам... Отчасти, - с неохотой уточнил он.
   Этого человека звали Ларин Эдар, и он был одним из руководителей Императорской Секретной Службы. Из всех сотрудников секретной службы, Тамрин доверял ему больше прочих.
   - Здесь отчеты, - сказал Эдар, - положив на стол перед кронпринцем папку, перевязанную черно-золотой лентой. - Но, в целом - все разворачивается так, как мы ожидали.
   - О, да, - с невольной злобой процедил Тамрин. - У Сегуната их маленькая победоносная война развивается вполне успешно, в отличие от нас.
   - Да, Ваше Высочество, - кивнул офицер. - Пока агинаррийцы не высаживались на Тэй Лиор и Тэй Файяд, ограничились Дженгом и Карном. Там и там они добились существенных успехов, правда, на Дженге их наступление приостановилось из-за внезапных дождей. Но вряд ли надолго. На Тэй Дженг уже переброшено восемь агинаррийских дивизий, на Карн - двенадцать. Еще не меньше десяти дивизий остается в резерве на Тэй Луане.
   - Итого около четырехсот тысяч солдат, - прикинул Тамрин. - Несколько меньше, чем мы предполагали.
   - Они всегда могут увеличить численность армии, - возразил Ларин Эдар. - Мы знаем, что на Джангаре собрано дополнительно еще двадцать дивизий, то есть четверть миллиона человек.
   Тамрин мрачно усмехнулся.
   - Почти вдвое больше, чем мы собрали для войны с Ивиром. Я вижу, агинаррийцы питают к жителям Анга воистину жаркие родственные чувства. Готовы на все, чтобы сделать их часть своего Северного Братства. Ну, хорошо, оставьте мне эти бумаги. Кому передать копии, вы знаете.
   Аналитический отдел при Штабе займется изучением сведений, собранных разведкой. Возможности армии Сегуната, оценка вооружения, действий командиров, сильные и слабые стороны тактики... Все это важно - Тамрин Каррел не сомневался, что прямо сейчас в Риогиру военные аналитики работают над тем, что агинаррийская разведка доносит о боевых действиях в Ивире. Правда, принц трона опасался, что работа ксаль-риумских разведчиков, в конечном итоге, упокоится на полке в архиве под очередным многозначным номером. Господам Магистрам из Императорского Штаба сейчас не до северян. Они ждут результатов от Дэвиана - ждут напряженно, воистину, "с замиранием сердца", как любили выражаться некогда драматурги. Хотел того дорогой кузен или нет, но сейчас он стал последним шансом сохранить лицо если не для Империи, то кое для кого в имперской столице. Включая Его Императорское Величество Велизара Третьего.
   - Да, Ваше Высочество, - сказал Эдар. - И еще одно. Вы придавали этому большое значение.
   - Вы о чем, префект?
   - О деле, которое поручено капитану Спиро Аргену. Побег Юргена нар Кааринта, по прозвищу "Барон".
   - Ах, да, это важно, - в суматохе последних дней это вылетело из головы. - Наконец-то появились новости?
   - Наши люди вышли на след Барона. Покинув Империю, он на личном самолете вылетел в Анадриэйл, и там затерялся, но вчера пришла весть от нашего агента в Геаларе. След нар Кааринта ведет туда. Похоже, он пытался договориться с людьми из "Омбрей".
   Тамрин задумался. Юрген нар Кааринт в Геаларе... Каннивенец, придумавший себе прозвище "Барон", владел несколькими игорными заведениями в Ксаль-Риуме, но не это было главным источником его доходов. Нар Кааринт был торговцем информацией, которую добывал, в основном, шантажом. В его притонах и казино проигрывались многие, и кое-кто возвращал долги, поставляя сведения. Незадолго до объявления войны Ивиру этот гадюшник удалось прихлопнуть, но сам Юрген нар Кааринт сбежал. Вместе с ним исчезла и ценнейшая информация - кто работал на него, какие сведения ему поставляли, и кому Барон их передавал. Тамрин подозревал, что в Палатиане еще остались люди - и, вероятно, на больших постах - которые сотрудничали с Бароном. Агенты любой разведки пойдут на все, чтобы получить такие сведения - ведь позднее они сами смогут выйти на этих людей, чтобы заставить их работать на себя. Не менее важно знать их имена ксаль-риумцам.
   - Барона нужно выследить и доставить в Империю любой ценой, прежде чем до него доберутся геаларцы, - сказал Тамрин. - Отправьте Аргена в помощь нашим людям. Тот неплох.
   - Да, Ваше Высочество, я думал о том же.
   - Геалар, значит, - медленно проговорил Тамрин. - Что вы думаете об этом?
   - Одно из двух. Возможно, нар Кааринт изначально работал на "Омбрей", - предположил Ларин Эдар. - Или теперь намерен продать свой архив геаларскому правительству.
   - Быть может, - кивнул принц. - Но я не уверен. Больше похоже, он решил перебраться еще севернее.
   "Омбрей", секретную службу Геаларской Республики, недооценивать нельзя, она работала весьма эффективно. Вообще, после Северной Войны, когда агинаррийцы наголову разбили Геалар и заняли даже столицу Республики, геаларцы поняли, что пора наводить в стране порядок. Свобода, равенство и братство - все это замечательно, но, как выяснилось, без сильного флота и дисциплинированной армии недорого стоит. Очередной Конвент, пришедший к власти после отступления агинаррийцев, вынужден был, позабыв про поиски внутренних врагов, начать реформы как в военных, так и в гражданских отраслях.
   Эти так называемые "реформы Магинье", по имени председателя Конвента, заняли десять лет и прошли очень успешно - теперь Геалар был второй по силе державой востока и продолжал наращивать влияние, явно готовясь поспорить с Анадриэйлом за лидерство над Коалицией. Тайная разведка Республики под руководством генерала Эдмона Валле также стала действовать гораздо эффективнее, чем прежде. "Омбрей" рассылала своих людей по всему миру; не исключено, что в Виктэре больше знают о происходящем в Империи, чем в Ксаль-Риуме - о Республике. Нар Кааринт работал на геаларцев? Да, возможно и такое, и все же Тамрин поставил бы на Агинарру. Он не мог избавиться от мысли, что острова Геалара - самые северные в Восточной Коалиции, оттуда уже недалеко от Тэй Анга, где сейчас агинаррийцы. Не решил ли Барон сбежать к своим хозяевам?
   - Отправьте Аргена, - повторил Тамрин. - И любых людей, кого сочтете нужным. Неважно, на кого работает нар Кааринт, я хочу, чтобы его вернули в Ксаль-Риум. Или же ликвидировали, но только в самом крайнем случае.
   - Мы сделаем все возможное, Ваше Высочество, - Эдар откланялся.
   Некоторое время Тамрин уделил изучению бумаг о Тэй Анге. Там все действительно развивалось гладко - для агинаррийцев, разумеется. Если в первые дни конфликта на Дженге армия Фронта Свободы и экспедиционный корпус с Карна сообща потеснили сторонников Военного Правительства генерала Чаори Кая, с прибытием войск Сегуната положение сразу изменилось. Генерал-полковник Кэнори Кодзуми наголову разбил противников Агинарры на Тэй Луане три года назад, и теперь взялся за дело с не меньшей решительностью. Пока войска Фронта Свободы преследовали отступающие отряды Чаори Кая, три свежие агинаррийские дивизии, внезапно высадившиеся на побережье острова, смелым маневром обошли их с тыла и отрезали от главных сил. Авангард наступающих оказался в окружении и был разгромлен, в армии началась неразбериха. Командующие запаниковали и, несмотря на сохранявшееся численное превосходство, приказали своим людям отступать, а тем временем на Дженг с Луана переправлялись все новые агинаррийские войска. Агинаррийцы совместно с союзниками готовились к решительному наступлению, а их противники никак не могли восстановить порядок в своей деморализованной армии. К тому же сторонники Фронта Свободы и командиры карнского корпуса плохо ладили и действовали несогласованно. Неизвестно, к чему бы все это привело, если бы внезапный, разрушительный шторм не обрушился на Тэй Дженг, сделав невозможными любые боевые действия.
   Теперь ста тысячам агинаррийских солдат и вдвое большему числу сторонников Военного Правительства противостояло триста пятьдесят тысяч приверженцев Фронта Свободы и шестидесятитысячная карнская группировка. На новые подкрепления с Тэй Карна рассчитывать не приходилось - там также высадились северяне и, вступив в союз с несколькими местными князьками, крепко нажимали на войска Кабинета Возрождения. Пока что на Карне сторонники законного правительства держались, но им сразу стало не до вмешательства в дела Дженга. К тому же Объединенный Флот полностью блокировал все линии морских коммуникаций между островами Тэй Анга. Агинаррийцы явно решили следовать старой доброй практике морской войны: разделить острова соперника и затем проглотить их по очереди. Сначала падут Дженг и Карн, а затем найдется благовидный предлог для вторжения на Лиор и Файяд.
   На этих двух больших островах, похоже, пока не решили, на чьей стороне будут воевать. Как и всюду на Анге, там боролось за власть несколько крупных группировок, и кое-кто наверняка сделает ставку на агинаррийцев. Не больше надежды на активное противодействие северянам со стороны Восточной Коалиции - там все еще ни до чего не могли договориться. О, в этом отношении план Ораса Темплена сработал в полной мере - без объединяющего стержня Коалиция продемонстрировала полную беспомощность. Этим стержнем, в представлении прайм-канселиора, должен был стать Ксаль-Риум. Хороший план, действительно - очень хороший план, мрачно оценил Тамрин Каррел. Но, увы, ситуация приняла не тот оборот, на который рассчитывал Темплен...
   Тамрин убрал бумаги в железный шкаф и запер на ключ. Тут он мало что может сделать. Остается надеяться, что кузен Дэвиан повторит успех Анлакара и сломит ивирцев - пока эта война не закончена, ввязываться в конфликт еще и на северо-востоке недопустимо. Тамрин покинул кабинет и прошел в гостиную. Личные апартаменты кронпринца в Палатиане включали в себя шесть больших комнат; гостиная примыкала к рабочему кабинету. Здесь высокие окна были открыты настежь, чтобы впустить свежий воздух. Раскидистые изумрудно-зеленые кроны умбриан скрывали полуденное солнце, и в гостиной сохранялась приятная тень. Возле окна сидела за столом Реджиния и что-то писала. Золотое перо выводило на листе бумаги ровные строки.
   Тамрин вздрогнул от неожиданности.
   - Я не знал, что ты здесь, Реждиния.
   Жена оторвалась от бумаг и аккуратно уложила перо на подставку рядом с чернильницей. Она всегда и во всем была очень аккуратна.
   - Я думал, ты гуляла в саду, с отцом и мачехой, - произнес Тамрин.
   - Император получил какие-то известия с запада, - Реджиния удрученно вздохнула. - В последнее время все только и говорят, что об этой войне. Я решила, что лучше вернусь сюда и продолжу работать над пьесой.
   - Ты не должна удивляться, - проворчал Тамрин. - Естественно, все говорят о войне. Возможно, само объявление войны было нашей ошибкой, но теперь мы уже не можем из нее выйти. Не после Сафири.
   - Да... - миниатюрная анадриэлька опустила глаза. - Ужасно. Столько погибших... Ну вот, и я теперь заговорила о том же. Ты, действительно, веришь, что твой двоюродный брат может что-то изменить, Тамрин?
   Принц пожал плечами и ответил искренне:
   - У Анлакара он сделал больше, чем кто-либо мог ожидать. Разбил султанский флот и спас Атрию. Я уверен, он не растеряется и теперь.
   - Мне всегда казалось, что Дэвиан слишком замкнут и бессердечен, - посетовала Реджиния. - Он презирает все, кроме флота.
   - Он - сын Навэля Каррела, - хмыкнул Тамрин. - Ты его не знала, но я могу сказать: Дэвиан удался в отца. И, как его отец, Дэвиан действует тогда, когда другие спорят и сомневаются. Сегодня это незаменимое качество.
   - Ну, тогда сниспошли Юнидеус ему удачу. И чтобы меньше наших солдат погибало.
   Тамрин, подойдя к столу, положил руку Реждинии на плечо и пробежал глазами то, что она успела написать.
   - Иногда я жалею, что Даная живет не сегодня, - заметил он. - Это было бы для нас весьма кстати.
   - Не думаю, что он могла бы вам помочь, - анадриэльская инфанта покачала головой и печально вздохнула. - Все, кто пытается предсказывать людям будущее, разделяют одно проклятье. Их не желают слушать, пока не становится слишком поздно.
  
   1 Юстиниаты - сторонники Партии Справедливости, главного оппозиционного движения в Ксаль-Риумской Империи.
  
  

ГЛАВА 14

  

Тэй Дженг. 11 Лета.

  
   Аюми наморщила лоб и нерешительно выложила на доску очередную фишку - белый кружок с символом огня. Теперь пришла очередь хмуриться Иджиме: такого хода она не ожидала. Хоно на голубом поле, символизирующем север и лед - крайне странное решение, противоречащее логике и имеющее кучу недостатков; фактически, знак Огня на ледяном поле лишался почти всех своих сильных сторон. Но зато теперь западня, так тщательно выстроенная Иджиме и уже почти готовая захлопнуться, развалилась к демонам. Девушка прикусила губу, чтобы не выругаться.
   "Мне следовало понять, что она так поступит. Это противоречит здравому смыслу, ну так Аюми и здравый смысл есть вещи несовместимые. Вот что имела в виду тетушка Ниора, когда говорила, что многоходовые замысловатые комбинации хороши только на бумаге. Наглядное подтверждение ее правоты..."
   Иджиме задумалась. В целом, ситуация не фатальная. Прибегнув к знаку Хоно, Аюми спасла себя от западни - интересно, догадалась или действовала наобум? Но этим же ходом она изрядно ослабила собственную оборону. Если хитрый план провалился, ничто не мешает пойти напролом. Именно так и сделаем! Ехидно улыбнувшись, Иджиме ответила любезностью на любезность - взяла со стола собственную Хоно и поставила ее на пересечение двух красных линий в секторе Юга и Огня.
   Теперь закусила губу Аюми - поняла, что центр ее построения в ледяном поле оказался под угрозой полного разрушения, и шансов избежать беды не осталось. По крайней мере, сама Аюми их не увидела, судя по обреченному выражению на ее круглом личике.
   - Ох... - вздохнула напарница. - Об этом я не подумала...
   - Даже не пытайся играто с Иджиме в джунрей1, - хмыкнула наблюдавшая за ними Киоми Намида, подруга Иджиме еще с "Риосен". - Она никогда не проигрывает.
   - Правда? - удивилась Аюми. - Неужели Иджиме так хорошо играет?
   - Нет, но когда над ней нависает угроза поражения, начинает жульничать.
   - Гнусная клевета! - Иджиме потянулась за стаканчиком для костей. - Между прочим, меня никто еще никогда на таких делах за руку не ловил.
   Снаружи громыхнуло. Очередной раз. Который за этот час? Хотя бы за пятнадцать минут? Иджиме Сетано и не пыталась считать. Хотелось одновременно ругаться и смеяться. Вот вам, пожалуйста: очередное подтверждение правоты тетушки Ниоры, которая очень любила повторять, что теория с практикой не дружат. Вызвавшись добровольцем на Тэй Дженг, Иджиме сгорала от нетерпения попробовать свои силы в настоящем воздушном бою. Вместо этого она была вынуждена сидеть в казарме и слушать, как ливень долбит по крыше. За окном потоки дождя сливались в сплошную стену, причем ливень мог обрушиться на землю мгновенно, без прелюдии, и через пять минут так же внезапно закончиться, чтобы возобновиться через полчаса. Иногда ливень сменялся (или дополнялся) градом, и тогда казалось, что на крытую черепицей крышу сыплются тысячи свинцовых дробин. Небо, черное от туч, терзали вспышки молний, а непрерывные раскаты грома заглушили бы любую артиллерийскую канонаду. Ветер налетал безумными порывами, заставляя упругие стволы хиаценер выгибаться, как клинки рапир.
   Все это великолепие на местном наречии называлось "итсутанг" - сезонный шторм, вполне обычное явление в этих широтах. Они всегда налетали внезапно и порой затягивались весьма надолго - каприз ветров и течений, сталкивающихся в лабиринте между островами Тэй Анга. Правда, они начинались обычно ближе к концу лета, то есть - децим через шесть-семь. Несомненно, в Риогиру планировали закончить кампанию до сезона итсутангов. Но шторм налетел слишком рано - бывает и такое. Н-да, вот они, пресловутые теория и практика... Неважно, какие планы составляет командование в Штабе - мимолетная прихоть великого Бога-Дракона Риото разрушит любой из них.
   Иджиме отвернулась от окна и скривилась, выдав раздражение. Здесь, на аэродроме Кайши, такой роскоши, как отдельные каюты, предусмотрено не было. Казармы представляли собой деревянные строения, длинные, узкие и приземистые, с крышей, покрытой местной глиняной черепицей. Несмотря на это, кое-где крыша протекала, и капли воды падали в подставленные лоханки. Когда ливень расходился особенно, капли преврашались в тонкие струйки. Двадцать коек были поставлены в два ряда вдоль стен. Полотняные перегородки огораживали "личные комнаты" Миями Митсури и еще нескольких офицеров.
   Все пилоты на Кайши были старыми знакомыми - из состава авиагрупп "Аранами", "Хоноямы", "Майтори" и "Хайятори", четырех авианосцев соединения "Дзинкай". Командование, очевидно, беспокоилось о сохранении секретности и старалось ограничить контакты пилотов "особой учебной группы" с внешним миром. Еще до того, как они покинули Айто, все получили дополнительное строгое внушение: ни слова о "Дзинкай". Никому.
   Двадцать коек были заняты девушками-пилотами; мужчин было, разумеется, больше - они занимали четыре такие же казармы. Кайши оказался довольно большим аэродромом. С Джангара сюда перебросили тридцать "Раймеев" модели 328 - близнецов тех машин, которые Иджиме и остальные освоили на Айто - и столько же старых пикирующих бомбардировщиков "Дайбингу". Машины ждали в неплохо оборудованных ангарах, механики - в основном, агинаррийцы, неплохо знали свое дело. Четыре взлетные полосы были, правда, не бетонированными, а крытыми брусчаткой - этим они напоминали палубы авианосцев. Дожди не могли вывести из строя взлетные полосы, как было на грунтовых аэродромах, но что толку, если о полетах нечего и мечтать, пока великий Риото не сменит гнев на милость?
   - Это Кейдзи ворчал, что ему надоело в воздухе, - посетовала Иджиме, вспомнив, как жаловался братец, пока они летели на Тэй Дженг. - Вот, Бог-Дракон к нему прислушался. Надеюсь, он теперь доволен.
   - Хм? - Аюми оторвалась от игровой доски. Судя по раздосадованному выражению на ее круглом лице, напарница уже не надеялась выправить положение.
   - Ничего, - отмахнулась Иджиме. - Не обращай на меня внимания. Жалуюсь на судьбу.
   - Да уж... - протянула Синэ Тейширо с кровати напротив. - Я не за этим летела в такую глушь. Торчать безвылазно в комнате я могла бы и дома.
   Иджиме воздержалась от едкого комментария в духе: "А зачем ты летела? Парней тоже хватало у тебя дома". Они почему-то с самого первого дня невзлюбили друг дружку; то, что Синэ увивалась за Кейдзи, у которого была невеста в Кинто, симпатий к ней у Иджиме не прибавило. Хотя, конечно, братец сам тот еще, кхм... В общем, Иджиме прикусила губу и промолчала - ни к чему накалять обстановку, в казарме и так повисло такое напряжение, что, казалось, вот-вот заискрит сам воздух. Три дня вынужденного безделья - итсутанг, как по специальному приглашению, налетел в ночь после того, как они прибыли на остров - успели взвинтить всех. Все хотели летать и сражаться, а не сидеть по казармам, слушая, как снаружи грохочет и завывает. Разумеется, Митсури и другие офицеры старали занимать подчиненных хоть какой-то работой, но правда заключалась в том, что пилотам нечего было делать на Кайши, пока погода не наладится. И все постоянно выглядывали в окошки - не появится ли просвет в клокочущей черной массе туч.
   Буря накрыла большую часть острова, и боевые действия стали невозможны. Незадолго до прибытия Иджиме и остальных агинаррийские войска уже успели одержать первую крупную победу, разбив наступавших сторонников Фронта Свободы. По радио объявили, что враг потерял пятнадцать тысяч убитыми, и еще двадцать пять тысяч солдат сдались в плен. Возможно, и не преувеличивали - пока пилотов на грузовиках везли на юг, к Кайши, Иджиме видела, как по дороге навстречу им пылили длинные колонны пленников. Оборванные люди - многие были ранены и наскоро перевязаны - произволиди жалкое впечатление. Конвоировали их не агинаррийцы, а солдаты Военного Правительства генерала Кая. Пленников было много - пожалуй, не меньше двух тысяч человек прошло по дороге, пока Иджиме наблюдала. Возле них остановилась машина, и кинооператор с камерой вел съемку. Агинаррийское командование хотело продемонстрировать свои успехи всему миру. Фотографии пленников, которые появятся в газетах, должны были сказать народам Восточной Коалиции: "Мы сильны. Мы побеждаем. Вспомните о том, что Империя не может похвастаться такими успехами в Ивире, и подумайте: нужно ли вам ссориться с нами?" Да и своим тоже: "Мы не притесняем вас сверх предела разумного. Радуйтесь этому и не пытайтесь бунтовать - вам же хуже выйдет".
   Но теперь все заглохло само собой. О том, чтобы поднять в воздух самолеты, не могло быть и речи, но и на земле перемещать армии стало почти невозможно. Асфальтированные или хотя бы мощеные деревянным брусом дороги на Дженге можно было пересчитать по пальцам, а грунтовые превратились в реки жидкой грязи, где и гусеничный тягач увязнет по брюхо. Несколько человек из местного персонала, с которыми Иджиме успела познакомиться, говорили, что там, где были обустроены укрепления, траншеи и рвы заполнились водой доверху. Кораблям тоже пришлось несладко - волны, достигавшие чуть ли не десятиметровой высоты, загнали их в защищенные гавани. Все последними словами проклинали шторм-истутанг, но тот продолжал свирепствовать, как ни в чем не бывало, словно боги вознамерились показать людям, чего стоят на самом деле все их дрязги и амбиции.
   Только и оставалось, что сидеть на месте, пытаясь не демонстрировать остальным нарастающее раздражение. Иджиме бросила взгляд на доску для джунрея.
   - Так ты продолжаешь, Аюми?
   - Нет... - та махнула рукой. - С тобой, и правда, играть бесполезно.
   - Просто я не люблю проигрывать.
   - Уж лучше я напишу что-нибудь Кайто, - сказала Аюми, имея в виду своего жениха, оставшегося в Агинарре, где тот служил в администрации одного из гражданских портов на острове Джангар. Бедняжка Аюми была от него без ума.
   - Точно, - хихикнула Синэ. - Опиши ему свои подвиги и приключения на Тэй Дженге.
   - И прелести здешней погоды, - поддакнула Киоми. - Хотя все равно невозможно вообразить, на что похож итсутанг, пока не полюбуешься на него собственными глазами.
   - Да отстаньте вы, - буркнула Аюми. - Без вас найду, что писать.
   Иджиме не прислушивалась к их негромкой перебранке. Слова Аюми напомнили кое о чем ей самой. Она достала карандаш и лист бумаги, где были накарябаны и перечеркнуты несколько строк. Она уже долго пыталась написать что-то домой. Матери, а та ненавидела войну и тем более не желала, чтобы ее дети принимали в ней участие. Ее реакцию на то, что Иджиме и Кейдзи оказались на Тэй Дженге, девушка могла себе представить. Она вчиталась в ранее написанные строки.
   "Знаю, что ты не одобряешь наше решение, но я не хочу для себя иной жизни. Так получилось, и я не хочу ничего менять. Мы с Кейдзи вызвались добровольно, и..."
   Нет. Не годится. Иджиме раздраженными движениями перечеркнула все и начала заново. Но слова, которые удовлетворили бы ее, упорно не приходили на ум. Даже странно. Она прекрасно управлялась с истребителем, без промаха стреляла из пистолета, наизусть помнила тактико-технические характеристики любого аэроплана, состоящего на вооружении Сегуната, Империи или Коалиции, да и просто могла без запинки повторить длинное стихотворение, которое услышала впервые в жизни. Почему же, проклятье на головы всех богов и демонов, иногда бывает так трудно выразить собственные мысли?
  

Остров Тэххо. 12 Лета.

  
   - Кое-что любопытное, коммодор, - сказал Артуа Мориоль. - Взгляните.
   Ису Тагати подошел, чтобы рассмотреть очередную объемную картину. За прошедшее время он уже почти привык к этому зрелищу. На сей раз над раскрывшимся "бутоном" проектора снова сформировалось изображение планеты. Явно обитаемой, но это не был Дагерион. На неизвестной планете было значительно больше суши, и приполярные области покрывали странные белые поля - Тагати быстро понял, что это ледяные шапки наподобие тех, что покрывают вершины гор. Как обычно, картина была необыкновенно подробной: можно было видеть легкую дымку атмосферы вокруг огромного шара, многочисленные реки и озера, неровности ландшафта, голые пустыни и зеленые джунгли. Казалось, будто ты видишь не проекцию, а миниатюрный живой мир - протяни руку, и пальцы ощутят твердую поверхность.
   - Что это? - спросил коммодор-агинарриец, рассматривая очертания незнакомых островов и континентов.
   - О! - протянул Мориоль. - Это наша родина, коммодор Тагати. Я нашел упоминание о ней в архивах. Отсюда наших далеких предков когда-то забрали эмиссары Зенин и перевезли на Дагерион.
   - Что произошло с этим миром? - поинтересовался Ису Тагати.
   - Полагаю, ничего. Во всяком случае, в немногих записях, которые я смог прочесть, ни о чем не говорится. Вероятно, наша родина так вертится вокруг своего солнца, и там по-прежнему живут люди. Наши дальние родичи. Они не догадываются о нашем существовании, - задумчиво проговорил геаларец. - А мы ничего не знаем о них. Где находится наш родной мир, как он хотя бы называется? Совсем ничего...
   - Не могу сказать, что это меня печалит, - заметил Тагати. - Никогда не отличался тягой к ностальгии, тем более по древней прародине, которую никогда и не видел. Мне достаточно Дагериона и здешних проблем. Так вам не удалось узнать, какие цели преследовали Зенин, переселяя наших предков?
   - Не только наших предков. Они переселили несколько примитивных народов, которые обнаружили, странствуя по гигантскому звездному скоплению, именуемому Галактикой. Их эксперимент затянулся надолго.
   - Лабиринт для ратт. Вы упоминали.
   - Боюсь, это было не совсем точное сравнение. Больше похоже на арену для бойцовых венатов. Или для гладиаторов, если вам больше понравится такое сравнение.
   - Вы хотите сказать, что Зенин переселяли на Дагерион иные народы специально для того, чтобы стравливать их здесь? - переспросил Тагати. - Но чего ради? Не для того же, чтобы делать ставки! - он усмехнулся, но улыбка выглядела несколько натянутой.
   - Не могу сказать. Зенин, однако, отмечали в людях ярко выраженную агрессивность, приспособляемость и неограниченное стремление к доминированию. Отмечали с удовлетворением, как мне кажется - будто бы они нашли то, что искали. Не спрашивайте только, что могли искать Зенин - не знаю. Вы можете строить собственные предположения, они будут не хуже моих или чьих-либо еще.
   - Хм... - Тагати отступил от проекции. - Единственное, что приходит в голову - им нужна была... живая сила. Пушечное мясо, если угодно. Некто, кто сражался бы в войнах Зенин вместо их самих. И кого было бы, вульгарно говоря, не жалко отправить на убой.
   - Неплохо, коммодор. Знакомая ситуация, правда? - заметил Артуа Мориоль. - Например, ваш Сегунат сегодня с той же целью использует своих союзников по "Северному Братству" на островах Тэй Анга. А Ксаль-Риумская Империя применяла этот же метод веками, причем весьма успешно. Ничего удивительного, если Зенин мы были нужны для того же - как бы много они ни знали, как бы ни были сильны, я сомневаюсь, что в их звездном мире царила гармония и взаимопонимание и вовсе не было вражды.
   - Но будь это так, они бы воспользовались плодами своей работы, - сказал Тагати. - Вряд ли эскперимент был рассчитан на тысячелетия. И, поскольку этого не произошло...
   - Вывод напрашивается только один: что-то их отвлекло от Дагериона. Что-то помешало довести работу до конца. Или же проект по какой-то причине был свернут, и Дагерион стал не нужен. Возможно, им банально прекратили выделять деньги на исследования, разочаровавшие инвесторов, - криво улыбнулся геаларец. - Тогда ученые ушли, чтобы заняться другими делами, а подопытные зверьки расплодились в заброшенной лаборатории и вообразили себя ее законными хозяевами.
   - В таком случае, мы вернулись к тому, о чем говорили прежде: не хотелось бы, чтобы наши, кхм... исследователи вспомнили о лаборатории. Боюсь, ратты, снующие туда-сюда по кабинетам и грызущие провода, им не понравятся.
   - Не могу не согласиться, - кивнул Мориоль. - Кстати, о наших раттах. Я продолжаю работать с искусственным разумом этого корабля. Успехи, конечно, весьма умеренные, но кое-какие его функции мне удалось восстановить. Корабль... я бы сказал, корабль, по крайней мере, осознал, что мы находимся на его борту, и согласен терпеть наше присутствие.
   - Вы говорите так, словно это не машина, а живое существо.
   - В некотором роде, корабль живой. О, это машина, но машина чрезвычайно сложная, наделенная подобием разума и, пожалуй, даже характером. Поэтому - да, коммодор Тагати, тут уже почти уместо определение "живое существо".
   - И вы научились с ним ладить? - иронически улыбнулся агинарриец.
   - Скорее, я убедил его в том, что нас можно терпеть, - вполне серьезно ответил ученый и покачал головой. - Невероятно! Чем дольше я занимаюсь исследованиями, тем труднее мне поверить в то, что я вижу собственными глазами! Это... немыслимо. Машина, способная думать и осознавать себя... разве что в дешевой бульварной литературе такое можно встретить. Но те, кто пишут подобные, кхм, "фантастические новеллы", как ныне модно называть этот жанр, на самом деле не представляют, насколько это сложная задача. У Зенин был разум истинных ученых, я уверен в этом, коммодор. Не военных, не политиков, ну и не романтиков, само собой. Раса, нет - цивилизация ученых!
   - Что вы имеете в виду?
   - Безграничная тяга к познаниям, аналитический и прагматический склад ума, ну и, разумеется, полное подчинение эмоций требованиям логики. Бездушие, проще говоря, - пояснил Мориоль. - Настоящему ученому безразлично, сколько ратт нужно загубить в лабиринте, если это позволит сделать ценное открытие.
   - Любопытные рассуждения, - произнес Тагати. - Вы, очевидно, пришли к такому выводу не сегодня?
   - Я подозреваю это с того дня, когда начал работы еще в Геаларе. В катакомбах, найденных на острове Периоль. К сожалению, кретины, которых в Республике называют профессорами, не желают прислушиваться к голосу здравого смысла, а если факты противоречат их теориям, предпочитают в угоду теории игнорировать факты. День, когда я покинул Республику, я считаю самым удачным в своей жизни. Можете думать обо мне все, что угодно, коммодор, но деньги не были единственным, что подтолкнуло меня к такому решению. Деньги даже не были определяющим фактором.
   - Я не знал, что вы в обиде на Республику, - заметил Тагати. - Ведь вы не из старого дворянства?
   Артуа Мориоль раздраженно скривил губы.
   - А вы думаете, что только у потомков высокородных кретинов, лишившихся земель и титулов, могут быть претензии к существующей власти, коммодор? - огрызнулся геаларец с нетипичной для него горячностью. - У меня были свои причины.
   Тагати не задал напрашивающийся вопрос. На самом деле, ему было все равно, что на самом деле побудило гражданина Мориоля предать свою родину. Для агинаррийца подобный поступок был несмываемым позором, вызовом всему, что он впитывал, без преувеличения, с молоком матери. И, разумеется, не только северяне придерживались таких принципов, но Мориоль, кажется, считал подобные вещи не более чем нелепой условностью наподобие религиозных обрядов - глупым наследием прошлого, пережившим свой век.
   Впрочем, отсутствие вопроса не всегда означает отсутствие ответа. Раздраженный Мориоль проворчал:
   - Вы знаете, я был одним из лучших выпускников Виктэрской Академии Наук, позднее стал ассистентом профессора Лемье - знаменитого археолога и историка. Сейчас его уже нет в живых. Еще до обнаружения схрона на Базальтовых Островах Лемье выдвигал теории относительно появления людей на Дагерионе, и они во многом совпадают с тем, что мы открыли. К сожалению, у моего патрона были влиятельные недоброжелатели, которые, в конце концов, сумели его дискредитировать и осрамить на весь Геалар. Вместе с Лемье, как его ученику, доля помоев досталась и мне. Последующие десять лет я провел в провинциальном институте в должности преподавателя истории и кое-как сводил концы с концами. За все это время я не получил ни единого аурена на исследования, ни разу не был в научной экспедиции, ни одна моя статья не была напечатана, - Мориоль сжал кулак и, казалось, жалел, что рядом нет врага, которого можно ударить по ненавистной физиономии. - О-о, потом обо мне вспомнили, - зло усмехнулся он. - Когда нашли этот схрон Древних и поняли, что сами не смогут сделать там ни шага, не провалившись в яму! Лемье уже умер, но остались его ученики, а я был ближе к профессору, чем кто-либо другой, у меня хранилась большая часть его трудов и записей. В общем, меня выдернули из забвения, но я-то ничего не забыл!
   Геаларец замолчал, переводя дух. Злость на его лице сменилась растерянностью, как будто он сам удивился собственной вспышке. Ученый прикрыл глаза, вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь вернуть контроль над своими эмоциями.
   - В общем, - завершил он, - я не считаю, что я кому-либо на Геаларе чем-либо обязан, коммодор Тагати. Кто-то назовет меня предателем, но мне нет до этого дела. Всегда придерживался мнения, что любые обязательства должны соблюдаться обеими сторонами. Вульгарно говоря, если некая дамочка наставляет супругу рога при любой возможности, едва ли она вправе устраивать сцены ревности, застав его с посторонней девицей. Вы думаете иначе, коммодор?
   - Я не женат, - сухо ответил Тагати. - Вернемся к делу. Итак, вы наладили контакт с... разумом корабля, - коммодор не придумал более подходящего названия, хотя мысль о том, что у корабля может быть свой разум, казалась невероятной. Фантастической, как выразился Мориоль. И правда, такое скорее уместно в дешевых бульварных романах.
   - Наладил контакт - сильно сказано, - поправил геаларец. - Я сейчас похож на человека, от рождения глухого, который пытается научиться играть на арфе. Я могу дергать струны, но не слишком-то представляю себе последствия. Однако... - Мориоль замешкался.
   - Однако что? - подстегнул Тагати.
   - Однако у меня появляется впечатление, что корабль - только часть некой... сети обмена информацией, если угодно. Вероятно, все тайные базы и лаборатории, которые Зенин возвели на Дагерионе, объединены в общую систему. Связаны между собой, но система эта по какой-то причине рассыпалась. Прекратила функционировать. Возможно, Зенин разрушили ее намеренно, или же это была некая естественная катастрофа, поломка - что угодно. Но, возможно, возрождая корабль, мы... восстанавливаем и эту сеть, хотя бы отчасти.
   - Ну, и?.. - спросил Тагати. - Что это значит?
   - Это значит, что мы начинаем дергать все струны разом, не слыша получившейся какафонии, - хмыкнул ученый. - Образно говоря. Касаемо же практического смысла... возможно, я смогу установить местонахождение всех объектов Зенин, сколько их есть на Дагерионе. Всех, коммодор.
   Ису Тагати постарался скрыть возбуждение.
   - Вы обещаете многое, Мориоль. Надеюсь, это не пустые слова.
   Геаларец обиженно поджал губы.
   - Можете сомневаться, Тагати. Но до сих пор, заметьте, я вас не подводил. Я сделаю то, что вы ждете от меня. Буду дергать те струны, какие вы прикажете. А что за музыка из всего этого получится... это уже не моя забота. Об этом вам надо беспокоиться, коммодор.
  

Лакрейн.

  
   Из распахнутых окон таверны "Шиванзи" открывался неплохой вид на порт - по правде, это было единственное достоинство заведения. Десятки небольших деревянных суденышек покачивались на волнах, и лес мачт с наклонными длинными реями возвышался над набережной. Простые фелуки, обычные кораблики местных рыбаков. Здесь располагался рыбацкий квартал, что можно было понять не только по виду кораблей в порту, но и, к сожалению, по запаху.
   Арио Микава заказал местный сараг - дешевое крепленое вино - но пить не собирался. Зато его собеседник воздерживаться не стал - взял глиняную кружку и ополовинил двумя большими глотками. Его лицо, украшенное жиденькими усами и длинной узкой бородой, казалось слишком бледным для ивирца. Пальцы левой руки выбивали частую дробь по крышке стола. Старик заметно нервничал.
   - Нет причин для беспокойства, - заверил его Микава. - Если бы кто-то мог следить за нами, я не назначил бы встречу здесь. Вы хотели мне что-то сообщить? Я слушаю.
   Ивирец поставил кружку на стол и слегка подался вперед.
   - Господин иль-Кедам тайно встречается с некоторыми высокопоставленными особами. Среди них Кифар иль-Мадаат, Умиад ай-Салук и усти-гинель иль-Дамаэзи. Их встреча произошла вчера в загородной усадьбе господина иль-Кедама.
   - Как интересно... - вполголоса произнес Микава.
   Агинарриец недобро улыбнулся. Все трое, упомянутые собеседником, были влиятельными людьми и состояли в свите султана. Генерал иль-Дамаэзи пользовался авторитетом в армейском командовании. Умиад ай-Салук состоял в дальнем родстве с правящей династией. Кифар иль-Мадаат - крупный чиновник из казначейства. И теперь иль-Кедам решил свести их вместе. Наводит на размышления.
   - Вы не знаете, о чем шел разговор?
   - Нет. Но мне удалось узнать, что они планируют новую встречу.
   - Когда? - насторожился Микава.
   - Достаточно скоро.
   - Кто будет на встрече?
   - Все, кого я упомянул, и еще некоторые люди. Я не знаю, кто.
   - Хорошо, - кивнул агинарриец и небрежным движением бросил на стол обрывок бумаги. - Вот, возьмите.
   Внутри был чек на предъявителя. Цифра в графе "сумма" стояла весьма внушительная, но шпион сполна отрабатывал свою плату. Благодаря ему Арио Микава имел возможность следить за ненадежным союзником. Разрабатывая план, Микава привык предусматривать все мелочи. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы вычислить шпионов, которые приставил к нему иль-Кедам. В свою очередь, он завербовал нескольких человек в свите ивирского бея, будучи уверен, что тот разоблачит их. Так и получилось. Это успокоило иль-Кедама, и тогда Арио Микава начал искать людей, от которых "союзник" не ожидал предательства. И, разумеется, нашел.
   - Как только узнаете дату, сообщите мне, - велел капитан. - Теперь идите.
   - Я все сделаю. Да пребудет благословение Всевластного с вами, - ивирец поклонился и покинул заведение.
   Микава выждал несколько минут и вышел следом. Новости были тревожные. Иль-Кедам ставил превыше всего собственную выгоду, и он был достаточно умен, чтобы понять: у Ивира нет шансов в войне. Бей охотно брал деньги у агинаррийцев, пока сотрудничество с ними не было для него слишком опасно, но, как знать - не решил ли подстраховаться, вступив в сговор с ксаль-риумцами?
   Султан Ажади, выполняя обещание, отбыл на Янгин, дабы вдохновить свои войска на бой. Сегодня он уже прибыл на остров и произносит речи перед солдатами и моряками. Н-да. Превосходный способ дать врагу понять, что и когда ты собираешься сделать, но Ажади и не собирался скрывать свои намерения. Он жаждал столкновения лоб в лоб, открытого боя. Имперского префекта принца Каррела, вероятно, это также устраивало.
   Шансы победить у ивирцев невелики. Султан этого не понимал - вернее, не желал понимать - а префект Дэвиан Каррел, конечно, понимал. И господин иль-Кедам тоже понимал, что, потерпи Ажади Солнцеподобный поражение, его военная слава померкнет так же быстро, как и взошла. Ивирцы никогда не отличались постоянством. После Анлакара многие проклинали султана, тому пришлось даже вводить в город полки Блистательной Гвардии, чтобы утихомирить недовольных. Успех у Кехребара, безусловно, прибавил Ажади Восьмому популярности у подданных, но если предстоящая битва будет проиграна, эта популярность так же легко сойдет на нет.
   Похоже, иль-Кедам решил сыграть сразу на двух полях. Сотрудничество с Агинаррой было выгодно ему. Но не менее выгодно - заключить сделку с Ксаль-Риумом: помочь имперцам свергнуть Ажади в обмен на неприкосновенность и, разумеется, щедрую плату. Среди ивирских вельмож достанет тех, кто готов занять трон султана, пусть даже в качестве ксаль-риумского ставленника. Тот же Умиад ай-Салук не упустил бы своего шанса, а со стороны имперских властей это будет умный ход: избавиться от Ажади и посадить на трон своего ставленика. Ничего удивительного, если ксаль-риумские агенты вышли на иль-Кедама, а может, и наоборот - тот первым вступил в переговоры с людьми Императора Велизара.
   "Впрочем, - задумался Микава, - это может быть даже кстати. Если Ажади проиграет, ему нужны будут виноватые. И если султан узнает, что некто пытается договориться с ксаль-риумцами за его спиной, гнев его будет воистину ужасен. Тем лучше: иль-Кедам, возможно, сам сделает за меня то, что сделать необходимо".
  
  

ГЛАВА 15

  

Линейный крейсер "Императрица Мегара". 14 Лета.

  
   - Новые донесения от воздушных разведчиков, - доложил субпрефект Селио Вейкар, командующий дивизионом линейных крейсеров Западной эскадры. - Султанский флот обнаружен в квадрате 34-55.
   - Они несколько изменили курс ночью, - констатировал Дэвиан Каррел. - Довернули к западу.
   - Хотят сбить нас с толку? - предположил Вейкар.
   - Нет, наши разведчики в любом случае их обнаружили бы. Ивирцы понимают, что не могут подойти к Кехребару скрытно.
   Не нужно было даже смотреть на карту. Флот Ажади Солнцеподобного, покинув порт Эльмас на Янгине, двигался к Кехребару. Имперские самолеты - "Аданы" и гидропланы-разведчики - следили за его продвижением. Ночью ивирцам удалось временно скрыться из виду, но с рассветом их флот вновь был обнаружен. Правда, как и отметил Дэвиан - несколько западнее, чем следовало ожидать, двигайся они по идеальной прямой. Зачем-то дениз-паша Савад иль-Абри, командующий султанским флотом, решил изменить курс.
   - Ивирцы не пытаются застать нас врасплох, - сказал Дэвиан. - Они хотят прямого столкновения. Вернее, того хочет Ажади.
   - Его речь была очень эффектной, - с намеком на усмешку заметил Вейкар. - Ажади дал много обещаний, но что будет, если он их не выполнит?
   - Очевидно, он в себе слишком уверен.
   Султан посетил Янгин позавчера - благословить свое воинство на решительный бой с ненавистной Империей. Его речь транслировалась всеми радиостанциями; разумеется, слушали ее и на Кехребаре. Ажади Солнцеподобный действительно выражался эффектно, субпрефект подобрал хорошее определение. Султан призывал своих подданных на последний, решающий бой с агрессорами с континента. Он повторил свою клятву не опускать оружия, пока враги не будут изгнаны из Ивира, для чего нужно последнее, отчаянное усилие. Помимо прочего, Ажади повелел не знать жалости не только к ксаль-риумцам, но и к трусам из числа собственного народа, которые предпочли достойной гибели в битве жизнь под имперским ярмом. Всякий, кто не пожелает с оружием в руках защищать свою землю, был объявлен предателем и врагом Ивира, и священный долг верных подданных султана и слуг Всевластного - истреблять таких, не зная пощады. Вероятно, Ажади Восьмой надеялся, что, при высадке ивирских войск на Кехребаре, этот призыв заставит гражданское население встать на их сторону.
   На другой день султанский флот покинул Янгин, не делая тайны из своего выхода. Ажади словно намеренно вызывал ксаль-риумцев на бой. Дэвиан, поднявший флаг префекта на "Императрице Мегаре", выжидал. Пусть ивирцы приходят сами, это было ему на руку. Главные силы флота - "Мегара", "Тарсис", крейсерский дивизион и эсминцы - он разместил несколько южнее Кехребара, прямо по курсу неприятеля. Пусть бросятся на добычу, как догран, заметивший раненую капрелу. "Император Мартеллан" и второй дивизион легких крейсеров Дэвиан расположил восточнее Кехребара. В нужный момент оба отряда двинутся вперед и соединятся незадолго до встречи с ивирцами. Наконец, "Тамария" с эскортом держалась в стороне от линейных сил. Ее задача - воздушная поддержка. Помимо шестидесяти самолетов с авианосца, Дэвиан располагал тридцатью истребителями "Сейкер" и двадцатью легкими скоростными бомбардировщиками "Сагита", которые базировались на наспех восстановленном кехребарском аэродроме. И, наконец, шестью десятками "Адан".
   Наиболее оптимистичные расчеты не оправдались, караван транспортных судов все еще ждал на рейде Эльмаса. Но Дэвиан и не надеялся на такую удачу - не все ивирцы подобны султану или его дядюшке капудан-паше. Жаль, конечно, что до начала войны того так и не освободили. Быть может, тогда бы во главе ивирской флотилии вновь стоял бы он. Это облегчило бы задачу.
   Военный флот из тридцати кораблей приближался к Кехребару; Дэвиан готов был встретить его с четырьмя десятками вымпелов. Основу сил султана составляли "Така-Джалет" и "Мизрак-Сайши" - в прошлом "Тэнго" и "Мисагири". Линейные крейсеры типа "Фунсаи" - одни из лучших представителей своего класса, но уже устарели. Они не участвовали в Северной Войне, как и "Мегара" с "Тарсис" - оба спущены на воду в шестнадцатом году. Тридцать две тысячи тонн водоизмещения, скорость около тридцати узлов, восемь 360-миллиметровых орудий главного калибра и довольно приличное бронирование. Серьезный противник - на самом деле, Дэвиан трижды подумал бы, прежде чем вступать с ними в бой, имея в своем распоряжении только линейные крейсеры из дивизиона субпрефекта Вейкара. "Мегара" и "Тарсис" - почти ровестники "Фунсаи", но у "агинаррийцев" есть весомое преимущество: они исключены из состава Объединенного Флота и проданы Ивиру лишь недавно, и за время службы на севере успели пройти серьезную модернизацию. Агинаррийцы, вероятно, усилили их бронирование - особенно палубное - что дает ивирцам преимущество в бою на дальней дистанции - а новые турбины обеспечат и превосходство в скорости над ксаль-риумскими линейными крейсерами. "Мегара" и "Тарсис" не проходили модернизаций - Империя, выигравшая Северную Войну, не была связана никакими ограничениями в строительстве флота, что позволяло не держать в строю устаревшие корабли, заменяя их новыми. "Мегару" и "Тарсис" ждала разделка на металл или переоборудование в авианосцы по образцу "Тамарии", но когда ивирцы начали покупать у агинаррийцев старые линкоры, Император Велизар III ответил на это, не мудрствуя лукаво - усилил Западную эскадру несколькими кораблями, списанными из состава Северного Флота. В Палатиане предполагали, что этого будет довольно, чтобы, в случае войны, задержать численно превосходящий ивирский флот, пока не прибудут подкрепления с востока или с севера.
   В общем, не будь у Дэвиана Каррела "Мартеллана" и "Тамарии", перевес в силах был бы на стороне ивирцев. Неудивительно, что Ажади рискнул. Удалось ли обмануть султана с "уводом на ремонт" линкора Восточного Флота или нет, Солнцеподобный счел, что лучшего момента для контрнаступления не будет. В чем-то он даже был прав: Верховный Штаб в Палатиане уже всерьез обсуждал возможность переброски в Ивир Второй Эскадры Северного флота под командованием Магистра Себастьена Арина, а это еще шесть линкоров и два авианосца. Император Велизар был в ярости, господа Магистры в столице поняли, что в любой момент могут слететь с кресел, и засуетились. Действительно, если Ажади Восьмой хотел что-то предпринять, не дожидаясь, пока Империя оправится от удара, он мог сделать это только сейчас.
   - Итак, - вернулся к разговору Дэвиан. - Почему они все-таки довернули западнее? В этом нет никакого смысла. Обойти нас они все равно не смогут, но...
   Он все-таки прошел к расстеленной на столе карте. Здесь черным карандашом были нанесены знаки, обозначающие позиции ксаль-риумского флота, а красная линия отмечала курс ивирцев. Дэвиан отыскал квадрат 34-55.
   - Получается, они отклонились западнее миль на шестьдесят. Бессмысленно. Если только, - предположил префект Западной эскадры, - ивирцы не хотят держаться поближе к собственному аэродрому.
   Проклятый аэродром его беспокоил. Обнаружить его так и не удалось - как будто он был невидим. Ивирцы - вернее, конечно, северяне - проделали большую работу по маскировке. Они не поднимали в воздух самолеты, не нарушали режим радиомолчания. Не делали ничего, что могло бы выдать их местоположение. Как и все остальное, аэродром явно решили приберечь для решающего боя, и этот момент уже близился.
   - Если ивирцы пойдут дальше тем же курсом, - продолжал Дэвиан, - наша встреча состоится примерно... здесь, - он потянулся за карандашом и сделал небрежную отметку. - В таком случае, ближе всего - вот эта группа островов. Метмер, Камзи, Шева. Здесь, очевидно, и надо искать.
   - Но мы уже проверяли эти острова. Ничего не обнаружено.
   - Значит, плохо искали, - отрезал Дэвиан. - Мы снова направим туда самолеты. Попробуем спровоцировать ивирцев. Кроме того, необходимо предостеречь "Тамарию". Они слишком близко к этим островам, - префект ощутил досаду на самого себя. "Красотку Тар" он разместил неудачно, в пределах досягаемости вражеской авиации. Но, пока ивирцы не изменили курс, невозможно было предсказать, где скрыт аэродром. Метмер, Шива и Камзи казались не самыми вероятными целями. Знал бы, где упасть...
   Дэвиан Каррел поднял трубку телефона внутренней связи, чтобы передать новые распоряжения в радиорубку.
  

Остров Метмер.

  
   Сидя за столом в импровизированном "штабе" прямо под открытым небом - вернее, под маскировочной сетье - Юкио Като наносил на карту, размеченную пронумерованными квадратами, отметки вражеских кораблей. Радиостанции на Метмере работали на прием, получая все новые сведения. Четыре десятка гидропланов-разведчиков - все, сколько было в Ивире - обеспечивали операцию. Некоторые - переоборудованные из гражданских летающих лодок "Хакусо" с большой дальностью полета - поднялись в воздух от Янгина. Другие были заранее перемещены к мелким островам вокруг Кехребара, замаскированы и ждали своего часа. Господин Симамура не одобрял намерение султана Ажади атаковать имперцев на острове - Агинарре нужны были не героические сражения, а затяжная, изнурительная война. Но, коль скоро отговорить владыку Ивира не удалось, Симамура позаботился о том, чтобы ивирцы получили шанс если не победить, то хотя бы нанести врагу максимальные потери. Организация надежной воздушной разведки была одной из принятых мер. Ксаль-риумцы имели возможность постоянно следить за султанским флотом, но и ивирцы наступали не вслепую.
   - Шен! - позвал Като.
   Лейтенант Шен Лио, джангарец, приблизился и встал перед столом.
   - Новости, командир?
   - Один из наших самолетов обнаружил "Императрицу Тамарию". Вот здесь, - Юкио Като сделал очередную отметку цветным карандашом. Идет курсом зюйд-ост.
   - Недалеко от нас, - заметил Лио. - Говотятся атаковать? Догадались?
   - Или, наоборот - не догадываются, - ответил Като. - Хм... Всего-то сто сорок миль.
   - Мы атакуем? - хладнокровно спросил джангарец.
   - Не так быстро, - возразил Като. - Я еще не уверен. Это может быть западня.
   На "Тамарии" может быть до семидесяти самолетов. Здесь, на Метмере - девяносто два, но из них большинство - сильно устаревшие, включая бипланы-бомбардировщики образца еще двадцатых годов. Всего восемь современных анадриэльских истребителей "Фаэтта" и еще несколько "Раймеев" последних модификаций - лучшее, что было у ивирцев, и они проигрывают "Сейкерам". Численный перевес сводится на нет качественным превосходством ксаль-риумской авиации. А если вспомнить про аэродром на Кехребаре и "Аданы" с Анлакара, то и численный перевес пропадает.
   Юкио Като понимал, что аэродром на Метмере существует только до тех пор, пока ксаль-риумцы не знают о его местонахождении. Один налет тяжелых бомбардировщиков - и его не станет. Поэтому, после нескольких вылетов в первые дни, Като свернул активные действия. На Метмер спешно перебросили дополнительные аэропланы, после чего вся жизнь на аэродроме замерла. Самолеты ждали, скрытые под маскировочными сетями. Летное поле вновь закрыли полосами искусственной травы. Персонал аэродрома, переодевшись под простых крестьян и рыбаков, колупался на полях и забрасывал в воду сети. Не раз над Метмером проносились самолеты с черно-золотыми полосами на крыльях. Некоторые задерживались и нарезали круги, но потом улетали восвояси. Меры по маскировке оказались эффективны - Като и его люди могли гордиться собой. И все же, постепенно напряжение нарастало. Видеть имперские самолеты в небе и ждать - как скоро на смену одиноким разведчикам придут полчища бомбардировщиков - действовало на нервы всем. Пилоты-агинаррийцы хорошо владели собой, но большинство летчиков, и весь обслуживающий персонал, были все же ивирцами, и выдержка не входила в число их достоинств. Като все труднее было держать их в узде. Ивирцы жаждали действия, так что капитан-лейтенант был рад, что, наконец, хоть что-то началось.
   Он не хуже господина Симамуры понимал, что шансов на победу немного, но это не имело значения. Юкио Като готов был умереть, если так нужно во благо Сегуната, особенно, если удастся захватить с собой как можно больше ксаль-риумцев. Капитан-лейтенант Като ненавидел Империю. Его отец погиб в Северную Войну - погиб, так и не увидев своего новорожденного сына. Теперь пришло время платить по старым счетам. В порту Сафири он и его отряд уничтожили немало ксаль-риумцев, но этого недостаточно. Бомбить корабли в порту было легко - пришло время сразиться с врагом в настоящем бою. По правде, Юкио Като ощущал не меньшее нетерпение, чем большинство его подчиненных-ивирцев, просто лучше скрывал свои чувства.
   И все же, сейчас он медлил с решением. "Императрица Тамария" казалась легкой мишенью. Уничтожить авианосец было очень важно - агинаррийцу это представлялось первоочередной задачей его отряда. Но что, если это все же западня? Быть может, ксаль-риумцы подставляются намеренно? Сообщение от самолета-разведчика было обрывочным и неполным, и больше тот на связь не выходил. Вероятно, его сбили, а тогда ксаль-риумцы знают, что их авианосец обнаружен.
   - Никаких приказов от флота? - спросил он, и Шен Лио отрицательно мотнул головой:
   - Ничего.
   Като прикусил губу, задумавшись. Главные силы ивирцев отделяло от Кехребара еще не меньше трехсот миль. Флот префекта Каррела оставался в сотне миль к северу от острова и выжидал. Такими темпами, встреча произойдет через десять часов, ближе к вечеру. Или через пять, если имперцы двинутся навстречу противнику. Предполагалось, что Като начнет действовать, когда получит приказ от дениз-паши иль-Абри. В предстоящем бою главная задача авиации - защитить ивирский флот от имперских самолетов. Разгром, учиненный "Тамарией" отряду капудан-паши ай-Таллакара, иль-Абри не забыл. Потопить или вывести из строя ксаль-риумский авианосец было необходимо, и все же... Начав действовать, Като выдаст местоположение аэродрома, и ксаль-риумцы немедленно нанесут ответный удар. У ивирцев и агинаррийцев есть возможность только для одной атаки - лучше воспользоваться ей с максимальной выгодой.
   Пока Юкио медлил, в стороне послышался шум. Кто-то закричал. Шен Лио обернулся, и его брови сошлись к переносице.
   - Юкио, похоже, еще один ксаль-риумец!
   - Демоны... - Като вскочил. - Проследи, чтобы никто не дергался.
   Легко узнаваемый треск нарастал, и вскоре Юкио, укрывшийся в траншее, смог увидеть его источник. У самолета был заостренный нос, два двигателя над широко раскинутыми крыльями, а под крыльями - обтекаемые поплавки. Летающая лодка "Сван", ксаль-риумский самолет-разведчик. Такие уже не раз появлялись над Метмером, но до сих про, благодарению Риото, все обходилось благополучно.
   Защитой аэродрому служили огромные маскировочные сети, растянутые на деревянных каркасах. Сверху эта конструкция выглядела, как холмистая долина - иллюзия была идеальной. Зеленые полотнища поверх взлетных полос также создавали видимость травянистого луга. Если смотреть сблизи, конечно, обман рассеивался, но с высоты, на которой обычно летали разведчики, заподозрить что-либо было очень трудно.
   - Они знают, что мы где-то здесь... - пробормотал Като. Рядом с ним, сгорбившись в тесном окопе, пристально следил за имперским аэропланом ивирский подполковник Савани. Летающая лодка слегка накренилась, описывая круг в небе.
   - Постойте, - насторожился Савани. - Посмотрите, капитан! Они, кажется, снижаются.
   - Да, вижу, - кивнул Юкио.
   Действительно, ксаль-риумский самолет пошел на снижение, промчался над головами Като и Савани и снова начал разворачиваться. Гул двигателей превратился в грокий рев, когда гидроплан снова прошел нод замаскированным аэродромом, на высоте не более тридцати-сорока метров. Могли они что-то увидеть? Не исключено...
   Еще один круг, а затем "Сван" резко ушел вверх. Набирая высоту, он взял курс на север и вскоре скрылся из виду. Подполковник Савани выругался, помянув тысячу котуров:
   - Кажется, они нас заметили.
   - Или это только провокация, - возразил Юкио Като. - Они могли разослать несколько аэропланов, чтобы те покружили над наиболее подозрительными островами. Надеются, что мы выдадим себя.
   - Может быть, - мрачно сказал ивирец. - Но что, если все-таки заметили? Они ударят сразу - с авианосца или с Кехребара. Через час-полтора они будут здесь. Если мы не успеем поднять самолеты...
   - Вы правы, - неохотно согласился Като. - Похоже, нам не оставляют выбора, - так рисковать он не мог. Если погибать - то в бою! - Передайте мой приказ: начинаем. Цель - "Тамария". Я лично поведу ударную группу.
   В течение нескольких минут воцарилась суета. Скрытность была отброшена. Завыли сирены. Техники спешили избавить взлетные полосы от огромных, тяженых полотен зеленой парусины. Другие тем временем выкатывали первые самолеты на старт. Машины были заправлены и снаряжены для боя заранее. Пилоты занимали места в кабинах. Как и прежде, никто не надевал парашюты. Победа или смерть, как провозгласил в своей недавней речи блистательный султан Ажади Солнцеподобный.
   Самолеты поднимались и кружили над аэродромом, пока вся ударная группа не была в воздухе. Восемь истребителей "Фаэтта", двенадцать "Раймеев", восемнадцать пикировщиков "Дайбингу" и пятнадцать каннивенских бипланов "Айсштарне", несущих под фюзеляжем восьмисоткилограммовые торпеды. Еще двадцать "Раймеев" остались защищать аэродром, а прочие ударные самолеты пока останутся в резерве.
   Наконец, выдерживая строй, воздушная армада взяла курс на северо-восток.
  

"Мегара".

  
   - Префект, поступило сообщение! - доложил офицер-связист. - На Метмере обнаружена активность противника.
   - Хвала Творцу, - пробормотал префект Каррел. - Все-таки они выдали себя. Значит, Метмер, - он взял карандаш, чтобы сделать еще одну отметку на карте.
   Не самое очевидное место. Впрочем, не хуже других. Остров - неправильный треугольник километров восьми в поперечнике - был одним из множества маленьких клочков земли в ожерелье, опоясывающем Кехребар. Дэвиан прикинул расстояние от Метмера до "Тамарии". Вполне в пределах досягаемости, и некоторое время назад возле авианосца воздушный патруль сбил ивирский гидроплан-разведчик. Но, разумеется, время передать координаты "Красотки Тар" у ивирцев было. Капитан Норвет немедленно изменил курс своего корабля, надеясь сбить противника со следа, но если ивирцы предпримут атаку, вряд ли у "Тамарии" будет время затеряться.
   - Передать на "Тамарию" - пусть готовятся обороняться. Вероятно, противник выбрал их целью. На Кехребар: сообщите координаты аэродрома. Приказ - немедленно поднимать в воздух все, что есть, и атаковать.
   - Да, господин префект.
   Как было у Анлакара, Дэвиан Каррел почувствовал, как спадает напряжение. Бой начинается, аэродром наконец-то обнаружен, а ивирский флот идет навстречу эскадре Дэвиана. Тем временем "Император Мартеллан" идет на соединение с главными силами. Ивирцы не отступят - не после громогласных заявлений султана. Ажади ждет, что его флот одержит победу или погибнет; отступления он не простит.
   Через несколько часов вступят в бой главные силы флота. Но первая - и, возможно, главная - схватка предстоит "Красотке Тар".
  

Авианосец "Императрица Тамария".

  
   Взмах белого флажка в руке сигнальщика. Двое техников из обслуживающего персонала убирают тормозные колоднки из-под шасси и отбегают в сторону, освобождая путь. Разбег - край полетной палубы быстро приближается, справа промелькнула и осталась позади надстройка с широкой, отогнутой вбок трубой. Колеса отрываются от палубы, и "Сейкер-марин" устремляется вверх следом за десятком своих собратьев, а позади уже разгоняется и взлетает новый истребитель.
   Лейтенант Амадин Ролан обернулся, чтобы посмотреть на авианосец. "Красотка Тар" шла полным ходом, развернувшись против ветра, и тонкая струйка пара, который вырывался из отверстия в носу, стелилась по темной линии, нанесенной вдоль взлетной палубы. Ближе к корме в два ряда были выставлены оставшиеся "Сейкеры". Очередной самолет пополз вперед, и еще до того, как он поднялся в воздух, разбег начал следующий. Амадин очередной раз впечатлился работе команды авианосца: поднять все двадцать истребителей потребовало считанных минут. Тем временем стрелки уже заняли места у зенитных орудий, подносчики готовили снаряды для универсальных пушек и обоймы к зенитным автоматам. "Красотка Тар" готовилась к бою.
   - Внимание, эскадрилья "Сфирани", - прозвучал в наушниках голос командира воздушной группы. - Ивирцы уже рядом. Приближаются с направления зюйд-вест. До полусотни самолетов. Всем быть начеку.
   "Сейкеры" быстро набирали высоту. Силуэт "Тамарии" быстро уменьшался, и вскоре превратился в крошечную фигурку на пределе видимости, оставляющую за собой длинный белесый шлейф. Небо было достаточно ясным, немногочисленные облака почти не ухудшали видимость. Амадин Ролан пристроился в хвосте своего ведущего Кайрена. Он вертел головой по сторонам, ожидая увидеть ивирцев. Полсотни аэропланов? Серьезная сила, даже если это не самые новые машины. Похоже, будет жарко. Совсем не то, что на Инчи.
   - Ну что, готовы, парни? - снова капитан. - Зададим ублюдкам жару! Помните Сафири! Им есть, за что заплатить!
   "О да, - подумал Амадин. - Есть за что", - при мысли о том, сколько ксаль-риумцев погибло в кехребарском порту за одну ночь, у него внутри все переворачивалось. Ивирцы из абстрактного "противника" превратились в людей, которых он ненавидел. Но при этом Амадин Ролан не мог избавиться от ощущения, что кое-кто на "Красотке" воспринял катастрофу Восточного Флота с затаенным злорадством. Втихую звучали разговоры, что Матис Грант получил лишь то, на что сам нарывался. К счастью, так рассуждали очень немногие, и предпочитали не делиться своим мнением с остальными. Даже Кайрен, который не скрывал своей злости из-за того, что "Красотку Тар" отправили к Инчи, был потрясен тем, что случилось у Сафири в "Черный день". Когда поступил приказ перебросить "Тамарию" к Кехребару, это вызвало среди команды всплеск энтузиазма и ликования. Все горели желанием отомстить и готовы были истреблять ивирцев без намека на снисхождение. Не меньше радовались тому, что во главе имперского флота - или того, что осталось от флота после "Черного дня" - поставили принца Дэвиана.
   Теперь, получив своевременное предупреждение, "Тамария" подняла в воздух все истребители. "Сейкеры", подобно хищным птицам, ждали на высоте, пока не появится добыча. Амадин удерживал свое место в общем строю и напряженно всматривался то в ярко-голубое небо над головой, то в зеленовато-синее полотно моря внизу, в ожидании, когда появится противник. До сих пор у него был всего один воздушный бой, в котором ивирские авиаторы показали себя не очень грозным врагом. Те ивирцы, с которыми пилоты "Тамарии" сражалсь в небе над Инчи, были смелы, но обучены не слишком хорошо. Однако налет на Сафири говорил сам за себя: здесь легкой победы не будет. Хотя есть разница между разгромом неподвижных мишеней в порту и открытой схваткой. Ивирцы решили расправиться с "Красоткой Тар"? Прекрасно - путь приходят, у ксаль-риумцев найдется, чем встретить их.
   - Внимание всем! - снова напомнил о себе командир группы, терц-капитан Керро. - Противник приближается. Направление - юго-запад, высота - четыре с половиной тысячи.
   Только теперь Амадин заметил далеко-далеко впереди и немного ниже крошечные точки. Их было много - десятки - и все двигались наперерез "Тамарии". Ивирцы? Должны быть они, больше тут просто некому оказаться.
   По мере сближения самолеты вырастали, превращаясь из бесформенных пятнышек на пределе видимости в узнаваемые силуэты. Они шли строем - несколько шеренг, уступами, одна над другой. Бипланы и монопланы; Амадин распознал агинаррийские "Дайбингу", каннивенские бомбардировщики-торпедоносцы "Айзштаарне", анадриэльские легкие бомбардировщики "Аквиди". Все самолеты были устаревшими, так же, как на Инчи: султан, похоже, скупал все, что списывали из состава вооруженных сил Агинарры и Восточной Коалиции. Ролану даже вспомнилась карикатура в одной из ксаль-риумских газет, где Ажади Солнцеподобный был изображен в виде старьевщика, расхаживающего по домам с лотком, полным ржавых пушек и полуразвалившихся самолетов. Но старье не старье, а бомбы под крыльями аэропланов были вовсе не игрушечные, и пример "Императрицы Корнелии" ясно показывал, что бывает с авианосцем, когда небесные "гостинцы", начиненные интеритом, падают на его палубу.
   Ивирцы двигались по прямой, выслеживая "Тамарию", ксаль-риумцы, разделившись на несколько групп, стали обходить их с востока, держась выше. Солнце слепило ивирцев, до поры маскируя "Сейкеры". Расстояние сокращалось быстро, вскоре можно стало различить большие желтые круги на крыльях, окаймленные красными кольцами, и надписи странной ивирской вязью на фюзеляжах некоторых машин. Похоже, нападающие еще не осознали опасность. Амадин прищурился, высматривая достойную цель...
   В следующую секунду только милость Юнидеуса спасла ксаль-риумца от гибели. Неясное предчувствие заставило его обернуться - сверху стремительно пикировало что-то темное.
   - Ивирцы выше! - выкрикнул Ролан в маску-микрофон, толкнул от себя рычаг управления, вдавил левую педаль горизонтального руля. "Сейкер" резко завалился на бок и вниз, а там, где самолет находился мгновение назад, прошли золотистые взблески трассеров. Почти вплотную - от силы метрах в десяти - промелькнул силуэт самолета с красно-желтыми опознавательными знаками. Ивирец атаковал как безумный, рискуя столкновением, а может, он на самом деле готов был протаранить врага. Стройные крылья, длинный фюзеляж и двигатель воздушного охлаждения, придающий самолету сходство с обрубленной сигарой. "Фаэтта", или "стрекоза", как ее чаще называли за тонкий силуэт.
   Ивирец промчался мимо, все четыре крупнокалиберных пылемета в крыльях плевались огнем, но в кого он теперь стреляет, Амадин Ролан разобрать не успел. Вокруг моментально воцарился полнейший хаос: ксаль-риумские и ивирские самолеты кружились, обмениваясь пулеметными очередями. Кто-то уже летел вниз, отмечая свой последний путь дымным шлейфом; Ролан даже не понял, свой или враг был сбит. На прицел попал агинаррийский "Раймей", Амадин нажал на гашетку и дал короткую очередь из обоих пулеметов над мотором. Промазал, но кому-то повезло больше - неожиданно правая стойка шасси вместе с обтекателем отлетела в сторону, повалил дым, и "Раскоряка", оправдывая свое обидное прозвище, неуклюже завертелся в воздухе.
   - "Сфирани", не лезте в петушиные бои! - рявкнул на подчиненных капитан Нэвис Керро. - Наша цель - ударные самолеты!
   "Легко сказать!" - Амадин Ролан короткой очередью отогнал очередную "Стрекозу" с желтыми кругами, пытавшуюся сесть на хвост его ведущему, Кайрену. Мимо промчалась другая "Фаэтта" - ее крыло превратилось в лохмотья. Содрогнулся и ринулся вниз очередной "Раймей" с остановившимся винтом. Несмотря на потери, ивирцы дрались отчаянно, стараясь расчистить путь к цели для своих бомбардировщиков и торпедоносцев. Амадин мельком заметил далеко впереди, на синем полотнище моря, белую нить кильватерной струи - "Тамария" уже близко. Проклятье!
   Затем, внезапно, прямо по курсу вновь оказался строй вражеских бомбардировщиков. Расстояние уже позволяло стрелять прицельно, и Кайрен сразу открыл огонь. Амадин, убедившись, что оба переключателя - пушки и пулеметов - стоят в положении "стрельба", вдавил гашетку. "Сейкер-Марин" задрожал от мощной отдачи, трассеры промелькнули в воздухе, и хвостовое оперение ближайшего "Дайбингу" мгновенно превратилось в жалкие ошметки. Самолет резко ушел вниз, а между тем Кайрен пропорол очередью крыло другому бомбардировщику.
   Есть! Амадин Ролан позволил себе на мгновение отвлечься, чтобы проводить взглядом падающую жертву. Этот явно готов - первый на его боевом счету! Между тем к строю пикировщиков пробилось еще несколько "Сейкеров". Сразу два "Дайбингу" полетели вниз, пылая и дымя, а несколько резко отвернули в сторону. Черные цилиндры бомб отделились от захватов под фюзеляжами и бесцельно полетели в море - самолеты спешили избавиться от груза и выйти из боя. Их никто не преследовал - эти уже не опасны.
   Оставшиеся ивирцы, однако, сохраняли плотный строй и огрызались очередями пулеметов, торчащих сзади из кабин. Амадин обстрелял еще один, зацепил, но не сбил, а затем ивирские истребители снова ввязались в бой, отвлекая ксаль-риумцев на себя. В какой-то момент лейтенант Ролан потерял из вида своего ведущего, и искать его было некогда - "Фаэтта" крепко села на хвост его "Сейкеру". Ролан сделал вираж, второй - безрезультатно. Ивирец нещадно жег боезапас, трассеры проходили вплотную к плексигласовому фонарю пилотской кабины, а некоторые пули находили цель. В левом крыли "Сейкера" уже зияло несколько отверстий. К счастью, самолет сохранил управляемость. Ролан внезапно, на пределе возможностей машины, ушел вниз - в пикировании "Сейкер" был много быстрее "Стрекозы". Это сработало - обернувшись, Амадин не увидел противника. Либо тот потерял его, либо ивирцем занялся кто-то другой из ксаль-риумцев. Он потянул рычаг, выводя самолет из почти отвесного пике, и стиснул зубы от перегрузки. В какой-то момент в глазах потемнело, но, к счастью, слабость сразу отступила. Амадин сглотнул. Его лицо было покрыто липким потом.
   - Кайрен, не вижу тебя! - окликнул Амадин. - Ты жив?
   - Жив, но слегка потрепан, - пришел ответ с небольшой задержкой.
   Амадин перевел дух. Впереди уже повисло в воздухе несколько клочьев серого дыма - пушки "Красотки Тар" вступили в дело. Ролан начал набирать высоту, когда внезапно сбоку заметил несколько одномоторных бипланов. Каннивенские "Айзштарне" с подвешенными под брюхом длинными, темными сигарами - торпедоносцы! Пользуясь тем, что ксаль-риумские истребители связаны боем, самолеты прорывались к "Тамарии" и уже выходили на курс атаки.
   - Даэмогос... - буркнул Амадин. - Внимание всем, это "Сфирани-10"! Три торпедоносца заходят на "Красотку", направление - восемь часов. Иду на перехват!
   Рискуя попасть под заградительный огонь собственного авианосца, Амадин Ролан повел "Сейкер" на сближение. Три "Айзштарне" приближались к "Императрице Тамарии" с правого борта, выстроившись уступом; между машинами было не больше пятнадцати метров. Пользуясь превосходством в скорости и маневренности, Амадин быстро нагнал атакующих, заходя сзади, но и его быстро заметили. Расстояние сокращалось, левый в ряду из трех торпедоносцев впозлал в тройное кольцо коллиматорного прицела. Затем ксаль-риумец увидел, как взмахнул рукой, указывая в его направлении, стрелок хвостового пулемета. Он торопливо развернул свое оружие, у дульного среза часто-часто замигала бело-золотая звезда, но ивирец промазал, а в следующую секунду уже Амадин Ролан вдавил гашетку.
   Резкий злой треск двух "Темпестов" над мотором был заглушен мощным "гранг-гранг!" автоматической пушки, стрелявшей через втулку винта. Залп ударил точно: Амадин увидел, как брызнули в стороны клочья обшивки. Отлетел оторванный пулемет, затем в воздухе промелькнуло нечто странное, темное и продолговатое. Рука, вдруг понял Амадин. Это оторванная рука. Снаряды попали прямо в стрелка и разорвали человека в клочья. Амадин Ролан почувствовал, как в горле образовался мерзкий ком, и судорожно сглотнул.
   Лейтенант увел "Сейкер" вплаво-вверх, уходя из сектора обстрела пулеметчиков с двух других самолетов, сделал резкий разворот, готовясь повторить атаку, но в том уже не было необходимости. Один "Айзштарне" - тот, который подбил Ролан - клюнул носом и рухнул в воду, а два других отвернули в сторону. Торпеды отвалились от захватов под фюзеляжами и полетели вниз, но это не была атака: ивирцы поняли, что обречены, если немедленно не выйдут из боя, и, стремясь облегчить самолеты, скинули смертельный груз наугад.
   Амадин повел самолет вверх, туда, где продолжался ожесточенный бой, и самолеты с красно-желтыми и черно-золотыми знаками различия метались среди разрывов зенитных снарядов. Уходящие торпедоносцы он не пытался преследовать - те не опасны, а врагов в небе было еще предостаточно.

150 миль к северо-востоку от острова Метмер.

  
   Рвануло в опасной близости, и "Дайбингу" содрогнулся, как раненая птица. Юкио Като вцепился обеими руками в рычаг, удерживая самолет на курсе. Вокруг громыхало и вспыхивало, ревели моторы и трещали выстрелы. Подобного капитан-лейтенант не видел ни над Сафири, ни даже в небе Тэй Анга три года назад. Ксаль-риумцы защищали свой авианосец отчаянно и, к сожалению, успешно. Не похоже, что "Тамария" пострадала. Атакуй ее полноценная агинаррийская ударная группа, несомненно, имперцам пришлось бы тяжелее, но большинство пилотов Като были ивирцами. Их обучали долго, и они стали довольно хорошими летчиками, однако, увы, они все равно остались ивирцами. В свое время Юкио Като, направленный в султанскую армию в качестве воздушного инструктора, приложил много усилий к тому, чтобы его подопечные сравнялись с пилотами из Агинарры, но не преуспел. Как бы он ни старался, какие жестокие тренировки ни устраивал своим подопечным - чего-то недоставало. Като долго пытался понять, в чем тут дело, но, в конечном итоге, просто смирился. Должно быть, дело именно в том, что они ивирцы. Горячий народ, порой смелый до абсолютного безрассудства, жаль - с выдержкой и хладнокровием, которых требует воздушный бой, у них дела всегда обстояли скверно. Как и с упорством. Ивирцы могли проявить отчаянную храбрость и свирепость в стремительном натиске, но если не добивались успеха сразу, быстро теряли боевой дух.
   В общем, бой складывался неудачно. Агинаррийцы делали, что могли, но было их мало, а пилоты-ивирцы стали легкой добычей для ксаль-риумцев. Пилоты Империи превосходили их выучкой, и "Сейкер-Марины" были много лучше и "Раймеев", и "Фаэтт". Юкио Като видел, как несет потери его группа. Один за другим самолеты с ивирскими опознавательными знаками срывались вниз и летели к воде.
   Агинарриец выругался. Он не имел возможности следить за ходом боя, да и, в любом случае, не мог бы отдавать приказы: далеко не все устаревшие аэропланы были оборудованы рациями. Все, что он мог сейчас - вести свою эскадрилью из пяти пикирующих бомбардировщиков вперед, к "Тамарии", силуэт которой был уже отчетливо виден на синей водной глади. Белый шлейф кильватерной струи выгибался причудливым зигзагом - корабль постоянно менял курс, уклоняясь от атак. Оранжевые вспышки выстрелов вдоль бортов казались крошечными, как булавочные уколы.
   Внезапно Шимицу, стрелок, вскрикнул:
   - Юкио, "Сейкер" у нас на хвосте! - и тут же затрещал его пулемет.
   Като немедленно увел самолет в сторону, уходя от пуль. Оглянулся - и верно, позади маячил ксаль-риумец. Воздушный винт слился в туманный диск, пушка и оба пулемета вспыхивали желтоватыми огоньками. Шимицу отвечал, разряжая диск пулемета, но огневая мощь была явно неравна. Истребитель не отставал, и через несколько секунд очередь прошила левое крыло "Дайбингу". Затем крупнокалиберные пули пробили плексиглас фонаря, невидимая смерть пожужжала над самой головой Като. Закричал Шимицу, и крик замолк одновременно со стрекотом пулемета. Юкио Като не стал оборачиваться - все было ясно и так. Бомбардировшик внезапно вильнул в сторону, из-под обтекателя мотора потянулась дымная струя, и брызнуло масло, пятная издырявленный пулями фонарь кабины.
   Спасение пришло так же неожиданно, как и угроза. Откуда-то снизу вынырнула "Фаэтта" и разрядила пулеметы, пропоров брюхо "Сейкера" от крыльев до хвоста. Ксаль-риумский истребитель задымил и устремился вниз, а затем внезапно огромный сноп пламени поглотил его. Только теперь Като позволил себе обернуться. Разумеется, Шимицу было уже не помочь. Стрелок бессильно обвис на ремнях, его тело было навылет прошито пулями, и липкая кровь покрывала лицо и руки.
   Като потянул рычаг управления, пытаясь выровнять самолет. "Дайбингу" послушался, но медленно, неохотно. Двигатель продолжал дымить, кабину наполнил мерзкий запах гари. За дымом и маслом, покрывающим фонарь, почти ничего было не разглядеть. Агинарриец заскрипел зубами от бессильной ярости. Все бесполезно. Он уже отлетался.
   - Внимание, "Кулаки", это "Первый". Я подбит. Выхожу из боя. Атакуйте самостоятельно.
   - "Первый", говорит "Кулак-2", - откликнулся лейтенант Синдзэн. - Понял вас.
   Като дернул рукоять сброса бомбы. Ничего. Он попробовал снова - с тем же результатом. Захваты заклинило.
   - Да чтоб вас всех!.. - прорычал капитан, сам не понимая, кого имеет в виду - ксаль-риумцев, ивирцев, Всевластного или Бога-Дракона Риото.
   Самолет и так чудом держится в воздухе и едва слушается управления, двигатель может сдохнуть в любой момент, а теперь и это. Даже если удастся дотянуть до Метмера, садиться с бомбой - верный способ отправиться в Бездну верхом на огненном шаре. И нет парашюта.
   Юкио Като повернул голову в направлении авианосца. "Императрица Тамария" продолжала маневрировать и отстреливаться. Похоже, атаки ивирцев по-прежнему не причиняли ей вреда.
   - Ну, нет, - пробормотал агинарриец. - Так легко вы не отделаетесь...
   Он вдавил педаль руля направления, и подбитый пикировщик нехотя послушался, начав разворот и обходя "Тамарию" по широкой дуге.
  

"Императрица Тамария".

  
   Оставаясь в ходовой рубке на верхнем ярусе надстройки, прайм-капитан Садеф Норвет наблюдал за боем, разгоревшимся вокруг "Красотки Тар". Ивирцы отчаянно атаковали, а ксаль-риумцы прикрывали авианосец, который маневрировал на полном ходу и отстреливался из всех орудий. До сих пор оборонительные меры себя оправдывали - несколько бомб упали в воду довольно близко к "Тамарии", но прямых попаданий не было, и серьезных повреждений корабль не получил.
   А ведь сегодня значимый день в истории военно-морских флотов всего Дагериона, неожиданно подумал капитан "Красотки". Впервые авианосец отражает атаку вражеских самолетов. Не так давно "Тамария" уже продемонстрировала свой большой наступательный потенциал у Анлакара; позднее и у Инчи она зарекомендовала себя грозным оружием, но в этом "Тамария" не была первой. Агинаррийский Объединенный Флот уже применял авианосцы - и весьма успешно, надо отдать северянам должное - в кампаниях против Айнелина десять лет назад и против Тэй Анга. Но впервые авианосец сам оказался в открытом море под атакой врага и должен бороться за жизнь. Уязвимость кораблей этого класса, увы, совсем недавно продемонстрировала "Императрица Корнелия" из Восточного Флота, что тоже было первой мрачной страницей в истории морских сражений. Несчастная "Кора" стала первым в мире авианосцем, подвергшимся атаке и получившим боевые повреждения.
   Очередной залп отозвался громом в ушах. Не считая четырех совершенно бестолковых 210-миллиметровых орудий в казематах - конструкторы не рискнули бросить вызов традиции и оставить корабль водоизмещением тридцать тысяч тонн вовсе без тяжелой артиллерии - "Тамария" несла двенадцать 120-миллиметровых универсальных пушек: две сдвоенные установки в носу и в корме, и по четыре одиночных на спонсонах вдоль бортов. Тяжелую артиллерию дополняли четырнадцать двуствольных 36-миллиметровых автоматов на галереях ниже полетной палубы и десять счетверенных крупнокалиберных пулеметов. Орудия громыхали почти без перерыва, люди выбивались из сил, поднося новые снаряды, обоймы и ленты. Группа сопровождения - один лидер и четыре эсминца - тоже не жалела снаряды. Шквал разрывов окружил авианосец, "Сейкеры" в небе делали все возможное, чтобы отвлечь врага на себя, и все же, приходилось непросто. Пусть враги и не добились прямых попаданий, но они продолжали атаковать и старались заходить с разных направлений. Неуклюжие бипланы-торпедоносцы удавалось отогнать относительно легко, они были медлительны, и стрелки зенитных автоматов ловили их на прицел, но стремительные "Дайбингу", пикирующие с высоты, были гораздо опаснее.
   Еще пара "Айзштерне" зашла со стороны левого борта, и, по приказу капитана, "Тамария" начала доворот вправо. Треск пулеметных очередей и частые, короткие хлопки автоматических пушек внезапно заглушил раскатистый гром - выстрелило одно из тяжелых орудий, и высокий фонтан воды взметнулся перед приближающимися самолетами. Хоть какая-то польза от большого калибра - водяные столбы мешали торпедоносцам. Оба самолета сбросили торпеды, но дистанция была слишком велика. "Тамария" довершила разворот, и капитан Норвет даже не увидел пенных следов, отчечающих путь торпед. Но атаки не прекращались. Ивирцев было много. Торпедоносцы и пикировщики атаковали, заходя на цель с разных направлений, классический "молот и наковальня" - уклоняясь от одних, неминуемо подставишься другим. Садеф Норвет понимал: что бы он ни делал, раньше или позже кому-то из ивирских летчиков повезет.
   Так и случилось. Опять затрещали пулеметы, послышался рев мотора, а затем все заглушил мощный, басовитый громовой раскат. Тяжелая бомба рухнула в воду метрах в двадцати от корпуса "Тамарии", и потоки воды окатили палубу авианосца. Ударная волна, порожденная взрывом, заставила корабль содрогнуться.
   - Даэмогос... - пробормотал один из младших офицеров. - Это было слишком...
   Снова рев мотора пикировщика. На этот раз капитан Норвет успел заметить стремительную тень, падающую с неба - со стороны солнца, слепившего зенитчиков. Затем самолет вильнул в сторону и начал набирать высоту, а темный цилиндрик, отделившийся от него, продолжил падение, и через считанные секунды огромный фонтан поднялся вплотную к борту корабля. Ивирец промахнулся всего на несколько метров. Удар был очень силен. Водяной столб подбросил стальную громаду весом в три десятка тысяч тонн, как игрушечный кораблик; слышно было, как болезненно застонал, выгибаясь, корпус. И почти сразу - новый удар! Этому ивирцу повезло больше остальных: бомба наконец-то угодила в цель, и взрыв разворотил платформу носовой 120-миллиметровой установки. Все, кто там находились, погибли мгновенно. Оба ствола сорвало с лафета и подбросило высоко вверх. Во все стороны полетели клочья раскаленного металла. Дым начал заполакивать полетную палубу.
   В рубке офицеры вынуждены были схватиться за поручни, чтобы не упасть. Норвет не удержался и припал на колено, выбросив вперед руку в тщетной попытке сохранить равновесие. Что-то острое впилось в ногу ниже колена, и капитан "Императрицы Тамарии" стиснул зубы от внезапной боли.
   - Капитан! - прайм-лейтенант Рэйно Несс поспешли к нему, протянул руку, помогая подняться.
   Норвет встал рывком и не удержался от сдавленного стона. Кажется, при падении он поранил ногу сильнее, чем предполагал. Небольшой осколок металла глубоко застрял в мышцах, причиняя мучительную боль. Правая штанина промокла от крови. Пришлось опереться о поручни, чтобы устоять. Осколки, проникшие через иллюминаторы, зацепили еще двоих на мостике.
   - Вам нужно в лазарет, капитан, - заметил старший помощник, Вейтон Саррен.
   - К демонам! - отмахнулся Норвет. - Несколько царапин. Это подождет. Что с кораблем?
   - Затопления в отсеках семь и восемь по правому борту, - доложил молодой секунд-лейтенант, дежуривший у поста контроля повреждений, где на схеме корабля зажигались голубые и красные лампочки, обозначавшие поврежденные отсеки. - Котельные и машинные отделения в порядке.
   - И прямое попадание в носовую артиллерийскую установку, - с мрачным видом констатировал лейтенант Несс. - К счастью, полетная палуба цела.
   Дым, подхваченный ветром, стелился над палубой "Тамарии", но аварийные группы уже приступили к работе, заливая огонь струями воды из нескольких брансбойтов. Пожар не казался сильным, и капитан позволил себе облегченно вздохнуть. "Красотка" получила болезненный удар, но не была повержена. Главное, повреждения не помешают взлету и посадке самолетов. "Императрица Тамария" все еще в строю.
   Внезапно Саррен вытянул руку, указывая вправо:
   - Капитан! Смотрите! Это...
   Держась невысоко над водой, к "Тамарии" приближался еще один самолет. "Дайбингу", агинаррийский пикирующий бомбардировщик - их трудно не узнать. Самолет выглядел потрепанным, оставлял за собой дымный след, но держался в воздухе, и можно было видеть бомбу в держателе-трапеции под фюзеляжем.
   - Проклятье, он же хочет нас таранить! - Вейтон Саррен непроизвольно отступил на шаг от иллюминатора, словно это могло его защитить. - Безумный ублюдок!
   Норвет до боли сжал кулаки. Подбитый самолет мчался прямо вперед, нацелившись на надстройку. Столкновение казалось неизбежным, но офицеры-зенитчики не упустили новую угрозу, и на самоубийце сосредоточили огонь все орудия правого борта. Трассеры потянулись к нему, пулеметная очередь прошила крыло, брызнули обломки, и бомбардировщих охватило пламя. Несмотря ни на что, он не сворачивал с курса. Самолет отделяло от "Тамарии" от силы полторы-две сотни метров, когда удачный залп одного из зенитных автоматов ударил прямо в лоб. Отлетели лопасти винта, какие-то обломки, и "Дайбингу" резко нырнул вниз, скользнул брюхом по волнам, кувыркнулся, разваливаясь на части, и с огромным всплеском, наконец, рухнул в море в считанных метрах от цели. Только теперь капитан позволил себе перевести дух. Весь этот эпизод занял от силы полминуты, но могло показаться, что прошли часы. Садеф Норвет понял, что взмок от пота, а боль в ноге воспринималась как нечто отдаленное.
   Бой стихал. Большая часть ивирских самолетов была сбита, повреждена или отбомбилась. Поредевшая вражеская авиагруппа уходила к Метмеру. "Красотка Тар" была потрепана несколькими близкими разрывами, но не получила ни одного прямого попадания, кроме этой злостастной бомбы, угодившей в носовую платформу универсальных пушек. Но и там огонь уже отступал, аварийные команды знали свое дело, а перегрузочные отделения не позволили пожару проникнуть в хранилища боеприпасов. Повезло. Даэмогос, безумно повезло...
   - Отправьте людей проверить, что с кораблем, - распорядился Норвет. - Истребителям - приказ на приземление.
   - Да, капитан, - козырнул лейтенант Тавиар.
   Орудия смолкли, и над морем вновь воцарилась тишина. "Тамария" двигалась курсом на восток, и солнце слепило глаза. Пожар уже прекратился, огонь отступил под напором воды, и команда спешно латала палубу, укладывая новый брусчатый настил поверх зияющей дыры. Отряд сопровождения переговаривался с авианосцем вспышками прожекторов. Один из эсминцев лишился трубы и горел, оставляя за собой густое сизое облако дыма. Другой корабль, держась вплотную к пострадавшему собрату, заливал огонь из водяной пушки.
   Вскоре начали приземляться "Сейкеры". Поступили доклады о потерях. Было сбито семь истребителей из двадцати; кто-то из пилотов, скорее всего, выжил, вовремя выбросившись с парашютов. Капитан Норвет задумался, сколько ивирцев удалось уничтожить в небе. Пожалуй, не меньше двадцати, так что победа, безусловно, осталась за ксаль-риумцами. Но расслабляться рано - не исключено, что последует новая атака. Предстояло пополнить боезапас истребителей, заправить машины и вновь поднимать их в небо. "Красотка Тар" выдержала свое первое крещение огнем, отбилась от всех атак, но возможно, ее испытание на сегодня еще не завершено.
  
  
  

ГЛАВА 16

  

Линейный крейсер "Така-Джалет".

  
   "На что мы надеемся? Султан верит в успех похода, но я не могу разделить его веру. Скоро мы вступим в сражение, и шансы на успех невелики. После Сафири все уверовали в беспомощность ксаль-риумцев, но сама вера эта пагубна и ни на чем не основана. У неприятеля все еще больше сил, чем у нас, и снова мы их врасплох не застанем. Я буду благодарить Всевластного, если после боя уцелеет хотя бы часть наших кораблей.
   Но приказ наш ясен, и я выполню его, чего бы это ни стоило. Оставаясь в порту, мы тоже ничего не добились бы, лишь отсрочили бы неминуемое. Ксаль-риумцы могут перевести в Ивир новые корабли взамен выведенных из строя у Сафири. В любом случае они блокировали бы наш флот в Янгине и отсекли Кадих от прочих островов, чтобы начать штурм. Я боюсь, что это уже неизбежно. До "Черного дня" ксаль-риумского флота в Сафири, возможно, еще оставался шанс договориться и заключить мир на относительно приемлемых условиях. Теперь его не существует. О нет, я не скажу, что действия у Сафири были ошибочны. Они были разумны - но для кого? Кто на самом деле извлечет выгоду из всей этой войны? Точно не Ивир. Нашей роковой ошибкой - нет, безумием - было вообще ввязываться в мятеж на Анлакаре, который привел к войне. После того, как мы сделали это, мы перестали быть властны над собственной судьбой. Мы можем лишь идти по дороге, прямой и недлинной. Нам не сойти с нее, не остановиться, не повернуть назад, а в конце дороги - пропасть..."
   Дениз-паша Савад иль-Абри оторвал перо от листа бумаги. Перечитывая написанное, он мрачно усмехнулся. Иль-Абри не вел дневника и редко выражал свои мысли вслух. Еще реже он позволял себе их записывать: при дворе Блистательного султана это было весьма рискованно. Доверять в полной мере нельзя было никому. Самые преданные, казалось бы, люди могли оказаться осведомителями. Любая бумага могла попасть в руки дознавателей, а то, что Савад иль-Абри записал только что, могло, в лучшем случае, стоить ему должности. В самом лучшем случае. Ажади Солнцеподобный не имел снисхождения к тем, кто ставил под сомнение его волю.
   Но, тысяча котуров! Если все равно умирать, чего остерегаться? В победу иль-Абри уже не верил; он не верил даже в то, что удастся увидеть нынешний закат. Ивирский флот шел к Кехребару, где ждали ксаль-риумцы. Префект Каррел явно не собирался избегать боя. Встреча противников произойдет часа через четыре. Султан Ажади был уверен, что его флот достаточно силен, чтобы одолеть неприятеля. Командующий флотом, дениз-паша, смотрел на вещи не столь оптимистично. Проклятье, зачем султан послушал своих советников с Севера? Ничего не случилось бы, если бы Ажади Солнцеподобный не увидел в мятеже на Анлакаре удобный повод удовлетворить свои амбиции, и Савад иль-Абри не сомневался, что на эту мысль навели его агинаррийцы. Этот Симамура и другие. Они обрели слишком сильное влияние в Лакрейне. Но такое дениз-паша не посмел бы доверить бумаге даже теперь.
   В некотором смысле, он уважал Симамуру и его людей. Те хорошо знали свое дело. Но они никогда не служили султану - только своему Сегуну, а тот, несомненно, хотел, чтобы Ивир и Ксаль-Риум ввязались в войну. И Симамура исполнял его волю, а вот султан пошел у северян на поводу. Безрассудство...
   Идею с засадой на Кехребаре также выдвинул Симамура. Еще три года назад, когда возможность войны с Ксаль-Риумом обсуждалась лишь гипотетически. Но, очевидно, северяне уже тогда планировали нынешние события. Иль-Абри возражал агинаррийцу: он стоял за то, чтобы вести упорную оборону ивирских островов, полагаясь на внезапные атаки и минные заграждения. Дениз-паша с самого начала был уверен, что только затяжная кампания с неоправданно высокими потерями может подорвать у ксаль-риумцев волю к продолжению борьбы и склонить их к переговорам. Один внезапный, шокирующий удар, с большей вероятностью, приведет к противоположному результату: заставит их воспылать жаждой мщения и забыть о любой возможности перемирия, пока Ивир не будет сломлен. Мнения тогда разделились, но решающим оказалось слово султана, а тот принял сторону северянина. Амбициозный план Симамуры пришелся по душе тщеславному Ажади Восьмому.
   Теперь, когда план осуществлен, и успех кажется очевидным, султан в приступе эйфории решил не останавливаться на достигнутом, и предпринял контрнаступление. И снова Савад иль-Абри не смог его переубедить. Никакого обсуждения и не было: Ажади Восьмой просто изложил свою волю и не слушал ничьих возражений. Большинство офицеров флота восприняли приказ султана с одобрением - они жаждали сразиться с ксаль-риумцами и отомстить за Анлакар, а что касается Симамуры и его северян... У дениз-паши иль-Абри создавалось впечатление, что те уже не собираются ни во что вмешиваться. Своих целей они добились, и дальнейшая судьба флота, султана, самого Ивира была им безразлична.
   Звонок прервал размышления иль-Абри. Ивирец потянулся за трубкой.
   - Господин дениз-паша. Капитан Кунар просит вас подняться в конференц-зал.
   - Хорошо. Сейчас буду.
   Савад иль-Абри посмотрел на бумагу на столе, затем убрал ее в папку с личными документами, а ту спрятал в сейф. Затем покинул личную каюту и поднялся выше, в конференц-зал. Просторное помещение предназначалось для собраний офицеров флота. Круглые иллюминаторы в стенах были прикрыты, и освещение создавали лампы в обрешеченных плафонах, горевшие под потолком. На стене была вывешена огромная, подробная карта. Другие карты, поменьше, лежали на столах. Двое штабных офицеров во главе с капитаном Первазом Кунаром, вооружившись линейками, циркулями и карандашами, отмечали пройденный флотом курс, местонахождение неприятеля и тому подобные детали. Иль-Абри не стал всматриваться, он и так имел представление обо всем.
   - Что случилось? - с порога спросил он.
   - Две новости. Вернее, три, и все - скверные, - ответил капитан Кунар. - Атака на "Императрицу Тамарию" провалилась. Наши воздушные силы понесли большие потери. Не похоже, чтобы "Тамария" серьезно пострадала.
   - Ясно... - проговорил иль-Абри. - Дальше?
   - Дальше ксаль-риумцы нанесли ответный удар по аэродрому на Метмере. И с большим успехом. Аэродром разгромлен. И последнее. Один из наших гидропланов-разведчиков обнаружил "Императора Мартеллана". Тот идет на соединение с остальным флотом.
   - И почему я не удивлен... - проворчал в усы Савад иль-Абри.
   Султан Ажади был уверен, что "Мартеллан" отправился в базу на Кадаре для ремонта. Иль-Абри, однако, с самого начала в этом сомневался. Получив подтверждение, он не испытал особенных эмоций: иного он и не ждал.
   - Мы, конечно, не можем перехватить его? - возможность разбить врага по частям была бы редкой удачей. Но вряд ли префект Дэвиан Каррел мог сделать ивирцам такой подарок.
   - Никак, господин дениз-паша, - подтвердил Перваз Кунар. - Ксаль-риумцы соединятся, самое меньшее, за час до того, как мы увидим их на горизонте. Но... - капитан помедлил, - я думаю, господин дениз-паша, это ничего не меняет для нас? - как и сам иль-Абри, Кунар не верил в превосходство ивирского флота, но готов был сражаться и умереть с честью. Капитан рассуждал просто: если такова воля Всевластного, значит, ивирцы должны показать, что они готовы сражаться и погибнуть во славу Его.
   - Разумеется, не меняет, - подтвердил иль-Абри.
   В самом деле, что можно предпринять? Развернуть флот и вести его назад, к Янгину? С тем же успехом он мог отказаться выполнить приказ султана и не повести корабли на Кехребар. Это стоило бы иль-Абри жизни - Блистательный Ажади не простил бы подобного. И не спасло бы флот: просто его повел бы другой человек. Савад иль-Абри исполнил приказ, и понимал, что даже известие о появлении "Мартеллана" не заставит султана изменить мнение и отозвать атаку. Воистину, дорога, по которой можно лишь идти вперед, теша себя нелепой надеждой, что обрыв в конце не слишком глубок, и ты не разобьешься насмерть - только переломаешь ноги.
   - Сообщить на Янгин о "Мартеллане", - все же велел иль-Абри. - И о потере аэродрома тоже.
   Султан не вернулся в Лакрейн. Он остался на Янгине, ожидая вестей. Вероятно, он был уверен, что скоро с неприятельским флотом будет покончено, и тогда следом за военными кораблями к Кехребару направится караван с солдатами и оружием. Савад иль-Абри подозревал, что султан собирается ждать на Янгине, пока Кехребар не падет, чтобы затем с триумфом прибыть на отвоеванный остров. И, надо сказать, его появление подействовало на войска ободряюще: моряки, солдаты и офицеры готовы были сражаться и погибнуть, но не разочаровать владыку. Сафири вскружил головы очень многим, и большинство верили, что в этом успехе заслуга лишь Ивира и султана. О роли северян мало кто догадывался.
   Дениз-паша подошел к карте. Теперь здесь было отмечено местоположение и второго отряда ксаль-риумцев, возглавляемого "Императором Матрелланом". Современный линейный корабль с отличным вооружением и мощным бронированием усилит ядро имперского флота вдвое: он один стоит "Мегары" и "Тарсис" вместе взятых. План боя, однако, оставался прежним: иль-Абри собирался вести огонь с дальней дистанции, избегая сближения с противником менее чем на одиннадцать-двенадцать миль.
   Перестрелка издали выгоднее для ивирских кораблей. "Така-Джалет" и "Мизрак-Сайши", старые линейные крейсеры, были прикрыты довольно тонкой - всего двадцать четыре сантиметра - броней по бортам, которая почти бесполезна против имперской тяжелой артиллерии. Но прежде, чем оказаться в ивирском флоте, они прошли серию модернизаций, причем основное внимание агинаррийцы усилению палубной защиты. Теперь все жизненно важные части корабля были прикрыты сверху броней толщиной от двенадцати до пятнадцати сантиметров, а на "Така-Джалете" погреба боеприпаса защищают даже восемнадцатисантиметровые плиты первоклассной агинаррийской стали. Ксаль-риумские "Мегара" и "Тарсис" не перестраивались, их бронепалубы гораздо слабее и не защитят от снарядов, падающих сверху при стрельбе по навесной траектории. Появление "Мартеллана" не отменяло этого. Небольшое превосходство в скорости - тридцать узлов против двадцати восьми - позволяло ивирцам выбирать дистанцию боя.
   Легкие силы иль-Абри собрал в несколько отрядов, которые возглавит крейсерская эскадра. Их задача в битве - напротив, прорваться как можно ближе к имперским тяжелым кораблям и атаковать торпедами. Если бы удалось потопить или повредить хотя бы один из имперских тяжелых кораблей, возможно, это вынудило бы противника отступить.
   - Сегодня исторический день, - заметил иль-Абри, не удержавшись от мрачных ноток в голосе. - Решается судьба Ивира. Если мы проиграем битву, мы проиграем и войну.
   - Мы все готовы погибнуть во имя Ивира и султана, господин дениз-паша, - отчеканил Перваз Кунар. Капитан говорил совершенно искренне - он не боялся смерти и жаждал боя. - Я рад, что флот вышел в море. Да и все рады. Стоять на рейде и бездействовать, пока ксаль-риумцы один за другим глотают наши острова - непростительное унижение. С милостью Всевластного, в предстоящей битве мы остановим врага или погибнем с честью.
   - Мы не можем проиграть! - заявил другой офицер, капитан Амаяр Сатаги. - Как сказал господин дениз-паша: судьба всего Ивира зависит от нас. Наш долг - сокрушить ксаль-риумцев и вернуть Кехребар, а потом, когда это будет сделано, можно будет выбить фиаррийцев с Инчи. Взор Всевластного не отвратится от нас, и да пребудет с нами победа и слава!
   - Да пребудет с нами победа и слава! - хором подхватили остальные. Они готовы были сражаться и умереть.
   Савад иль-Абри тоже готов был драться, и он не боялся смерти. Если бы только пропало это гнусное чувство, что здесь и сейчас они не столько защищают Ивир и султана, сколько помогают агинаррийскому Сегуну добиться собственных целей там, у себя, на далеком Севере.
   - Да пребудет с нами победа и слава, - вслух сказал он. - Мы все - воины Ивира, и мы будем исполнять свой долг до последнего вздоха.
  

"Императрица Мегара".

  
   - Получено сообщение от "Тамарии", - сказал субпрефект Вейкар. - Они справились с пожаром и снова могут поднимать в воздух бомбардировщики.
   - Тогда пусть атакуют, - отозвался Дэвиан, наблюдая за тем, как приближается "Император Мартеллан".
   Линкор готовился занять место в строю - в кильватере "Мегары". Между кораблями было расстояние не больше двухсот пятидесяти метров - один корпус. "Императрица Тарсис" замыкала линию. Кое-кому из имперских офицеров такое построение казалось странным, но Дэвиан рассчитывал сбить с толку ивирцев. Циничная правда заключалась в том, что ему выгоднее подставить под вражеские снаряды "Мартеллан" с его толстой броней, нежели позволить обстреливать "Мегару" или "Тарсис". Но риск, конечно, оставался: если Дэвиану не удалось предугадать рассуждения ивирского командующего иль-Абри, он подвергал серьезной опасности собственный флагманский корабль. Любое предположение, как известно, хорошо только до тех пор, пока не столкнулось с действительностью.
   Сейчас два флота разделяло не больше сотни миль, и расстояние быстро сокращалось. Ни ивирцы, ни ксаль-риумцы не пытались уклониться от столкновения: перед обоими противниками поставлена одинаковая задача. Сразиться с вражеским флотом и победить. Никаких хитростей, никаких обманных маневров. Классический, "благородный" бой, воспетый в таком множестве книг и баллад. Рыцарский турнир в открытом море, как выразился один из ксаль-риумских поэтов. Встреть врага, сразись с ним и победи, остальное неважно.
   Но Дэвиан Каррел не был поклонником подобных баллад и не собирался быть рыцарем больше, чем это необходимо. Навстречу ивирцам уже летят с Анлакара огромные "Аданы", неся в бомбовых отсеках десятки тяжелых фугасов. "Красотка Тар" наскоро исправила повреждения и поднимает в воздух ударную группу. Наконец, бомбардировщики и истребители с Кехребара, пополнив боезапас после атаки метмерского аэродрома, также готовятся к новому вылету. Ивирцы давно вышли из зоны истребительного прикрытия Янгина, никто не защищает их с неба, кроме разве что самого Всевластного, и Дэвиан Каррел намеревался сполна использовать их слабость. Прежде, чем в дело вступит артиллерия, многочисленные, непрерывные атаки авиации должны обескровить ивирский флот и деморализовать команды кораблей.
   - Вы не читали книгу "Старое и новое в военном деле", субпрефект? - поинтересовался Дэвиан.
   Вейкар отрицательно покачал головой:
   - Нет, к сожалению. Кто автор?
   - Фусо Итоми.
   - Агинаррийский адмирал?
   - Да, предшественник Сетано-тэн на посту командующего Объединенным Флотом. Он писал, что ныне успех морского сражения определяется тем, кто из противников господствует в воздухе. У нас есть возможность проверить, прав ли он.
   - Не хотел бы я этого, - признался субпрефект Вейкар. - Может оказаться, что мы скоро станем не нужны. Воевать будут летуны и авианосцы.
   - Возможно, к этому все идет, - пожал плечами Дэвиан, - но пока флот рано списывать со счетов.
   Однако в душе он не мог не согласиться с обоими - ни с субпрефектом, ни с агинаррийским командующим. Даже четверть века назад, в Северную Войну, авиация уже использовалась довольно активно, хотя в основном для разведки. Прогресс, который она претерпела за минувший период, превратил аэропланы из сомнительной диковины в реальную боевую силу - и не просто в реальную, но, вероятно, уже в решающую. В ближайшем будущем флот ожидают большие перемены. Старые традиции отойдут в историю, и могучим линкорам и стремительным крейсерам придется отступить на второй план. Магистры в Императорском Штабе, даже Нарис Талан, не согласились бы с ним, но Дэвиан не сомневался, что первый же крупный конфликт расставит все по местам. Даже сейчас, здесь, в Ивире, его предположения подтвеждались каждый день. Войну вели самолеты, диверсанты, минные заградители и торпедные катера. Грозные линкоры с их огромными пушками превратились всего лишь в средство поддержки десантов. И в легкую мишень для решительного и изобретельного врага, как показал проклятый "Черный день". После этой войны многое придется исправлять в Императорском Флоте.
   Окруженные эскортом из крейсеров, лидеров и эсминцев, "Мегара", "Мартеллан" и "Тарсис" шли навстречу врагу. Часа через два ивирцы должны показаться на горизонте. Дэвиан бросил взгляд на часы на стене. До заката еще много времени, и побежденным не затеряться в ночи. Исход боя - да и всей войны - определится сегодня до захода солнца.
  

"Така-Джалет".

  
   Савад иль-Абри наблюдал, как с неба пикируют имперские самолеты. Их было три - одинаковые двухмоторные бомбардировщики "Сагита". Из раскрытых бомболюков посыпался смертоносный груз.
   Имперцы выбрали своей целью крейсер "Кутасль-кили" - старый корабль агинаррийской постройки с 18-сантиметровыми орудиями. Капитан корабля не растерялся, успел вовремя начать маневр, и первые два пикировщика сбросили бомбы мимо. Сплошная стена из воды и дыма на несколько секунд закрыла "Кутсаль-кили" от взгляда. Если бы не третий самолет, крейсер обошелся бы без повреждений, но ксаль-риумец, вышедший в атаку позади своих собратьев, успел среагировать на внезапный маневр цели. Он сбросил четыре бомбы в крутом пикировании, и две попали в цель. Огненный смерч взметнулся посередине палубы "Кутсаль-кили" выше мачт. Рухнула средняя труба, задняя надстройка превратилась в нагромождение металлических обломков, грот-мачта опасно покосилась, словно готова была в любой момент опрокинуться за борт.
   Имперские "Сагиты", набирая высоту, уходили на север. Ивирцы провожали их ненавидящими взглядами - увы, то была бессильная ненависть. Флот не имел истребительного прикрытия: Метмер уже разгромлен, а Янгин слишком далеко. Ксаль-риумская авиация действовала свободно, жестокие атаки следовали волна за волной. Сначала - легкие одномоторные бомбардировщики и торпедоносцы с "Императрицы Тамарии", затем огромные "Аданы", и наконец - средние бомбардировщики с Кехребара. Зенитный огонь оказался недостаточно эффективен: было сбито всего несколько аэропланов, и зенитчики не смогли остановить атакующую воздушную армаду. К удивлению Савада иль-Абри, главной целью ксаль-риумцев стали не "Така-Джалет" и "Мизрак-Сайши", а малые корабли. Пикировщики и торпедоносцы сосредоточили внимание на крейсерах и эсминцах, и только "Аданы" отбомбились по линейным крейсерам ивирского флота. Но их атака оказалась наименее эффективной: тяжелые бомбардировщики опустошали свои бомбовые отсеки с довольно большой высоты, и энергичное маневрирование ивирского флота позволило свести ущерб к минимуму. Явное большинство бомб рухнуло в воду. Были, конечно, и попадания - два в "Така-Джалет" и три - в его собрата. На "Мизрак-Сайши" вышла из строя третья башня главного калибра и была серьезно повреждена главная надстройка. Хуже всего, что взрывом бомбы перебило трубу, идущую от главного дальномерного поста наверху надстройки, и сожгло электрические провода цепи управления внутри. Прямая связь между башнями главного калибра и главным артиллерийским директором была утрачена, что существенно снизило боевые возможности корабля. К счастью, "Така-Джалет" оказался более везуч, чем его близнец - обе бомбы взорвались, ударив по броневой палубе. Второстепенные отсеки пострадали, но жизненно важные центры корабля остались незатронутыми. "Така-Джалет" сохранил боеспособность в полной мере.
   "И теперь у меня не два линкора, а полтора", - с мрачной иронией подумал Савад иль-Абри.
   Атаки легких самолетов были гораздо эффективнее: потеряно пять эсминцев из двадцати пяти и один крейсер из шести. Еще три эскадренных миноносца пострадали настолько, что иль-Абри вынужден был отправить их назад в базу. Крейсер "Хизли" также был сильно потрепан, но сохранил ход и большую часть артиллерии, и его дениз-паша оставил при флоте. Последняя атака преумножила потери: еще один эсминец, "Санигаат", пылал, сильно осел носом и явно был обречен, а "Тулаван-Назир" получил бомбу в котельное отделение и лишился хода. И "Кутсаль-кили" - самый большой и лучший из ивирских крейсеров - кажется, уже не боец.
   Савад иль-Абри обернулся к Первазу Кунару. На лице капитана не было прежней решимости и уверенности - только жгучая, ослепляющая, бессильная ярость, граничащая с отчаянием.
   - Имперские ублюдки... - прорычал он. - Так они... - капитан не договорил, прикусил язык.
   "Так они вовсе не будут вступать в бой - просто продолжат бомбить нас с небес", - иль-Абри легко догадался, что хотел сказать заместитель.
   - Нет, они уже близко, - отрезал дениз-паша. - Скоро мы увидим их.
   - Хвала Всевластному, - отозвался Кунар. - Чем скорее, тем лучше.
   Минуты тянулись тяжело, вязко. Под ровный гул работы машин, "Така-Джалет" двигался на север. Потрепанный "Мизрак-Сайши" держался в трех сотнях метров позади, и за его высокой надстройкой все еще тянулась рваная полоса темного дыма. Крейсерские и миноносные отряды окружали линкоры. Ивирские офицеры, собравшиеся на открытом верхнем мостике, ждали в напряженном молчании.
   - Господин дениз-паша, - позволил себе замечание Амаяр Сатаги, - прошу простить, но не разумнее ли вам спуститься в боевую рубку? Здесь вы подвергаетесь излишней опасности.
   - Не большей, чем где-либо еще, - равнодушно отозвался иль-Абри. - Из рубки я ничего не увижу.
   "Да и не все ли равно, где умереть?" - мысленно закончил он. Но если впереди только смерть, лучше закончить свой жизненный путь в лучах солнца, под оком Всевластного, чем запертым в тесной стальной коробке.
   Приложив ладонь козырьком к глазам, иль-Абри напряженно всматривался в небо в ожидании новых аэропланов. Но те не появлялись, а затем - перевалило уже за четыре часа пополудни - один из молодых матросов-наблюдателей, следивших за морем с площадки ярусом выше, крикнул:
   - Корабли на горизонте!
   Окрик вызвал суету на мостике. Кто-то из офицеров зашептал молитву, кто-то, наоборот - помянул котуров и их черного повелителя. Но большинство казались воодушевленными. После нескольких беспощадных воздушных атак возможность сразиться с кем-то, кому ты, по крайней мере, можешь ответить ударом на удар, сама по себе могла показаться благословением Всевластного.
   - К бою! - коротко бросил иль-Абри. - Все знают, что делать. План не меняется.
   Наверху замигал белый свет прожектора, передавая кодированные сигналы. "Мизрак-Сайши" ответил, затем пришли ответы от лидеров миноносных отрядов. Савад иль-Абри ссутулился, наблюдая за морем впереди через огромный бинокуляр на массивной станине, и почти сразу увидел вражеские корабли, вернее, их надстройки, медленно выползающие над идеально ровной линией горизонта. Пока на виду показались только три корабля. Остальные еще были скрыты за горизонтом. Три линкора: "Мартеллан", "Мегара" и "Тарсис". Они шли классическим боевым строем - кильватерной колонной - и, пока иль-Абри наблюдал, начали доворачивать влево, пересекая курс ивирского флота. Племянник Императора Велизара Каррела явно решил действовать четко по уставу и пытался поставить неприятелю классическую "перекладину над "Т".
   С такого расстояния невозможно было распознать вражеские корабли. Все, что видел Савад иль-Абри - это почти неразличимые очертания высоких надстроек на пределе восприятия. Дениз-паша обернулся к Первазу Кунару.
   - Лево на борт восемь румбов. Приказ: бить по второму в линии. Передайте на "Мизрак-Сайши".
   - Да, господин дениз-паша, - капитан отсалютовал, хотя, судя по удивлению на лице, приказ показался ему странным.
   Кунар, очевидно, ждал, что командующий велит обстреливать головной корабль - каковой, с наибольшей долей вероятности, является флагманским. Но того же мог ожидать и префект Дэвиан Каррел, а он понимал, что "Мегара" и "Тарсис" уязвимы для вражеского огня. С его стороны разумным ходом было поставить первым "Императора Мартеллана", в расчете на то, что ивирцы также последуют уставным правилам и будут обстреливать головной корабль в неприятельском строю. "Императрица Мегара", на которой поднял флаг префект Западной эскадры, скорее всего, идет сразу за ним - средней в линии.
   - Сигнал по флоту. Начинаем, - сказал иль-Абри.
   Красная ракета взлетела над надстройкой "Така-Джалета". Корабль начал доворачивать влево, выходя на параллельный курс с ксаль-риумским отрядом, и в этот момент, без каких-либо предупреждений, четыре огромных водяных столба выросли впереди, на довольно большом расстоянии. Имперцы открыли огонь. Первый залп дал значительный промах, но уже второй лег заметно ближе, с небольшим недолетом. Иль-Абри бросил взгляд в небо, высматривая гидропланы-корректировщики. Не увидел, но они наверняка были уже в воздухе, направляя стрельбу имперских кораблей.
   Собственный гидроплан "Така-Джалета" также взлетел, запущенный пороховой катапультой на средней башне. Стволы орудий задрались вверх, почти на предельный угол возвышения. Третий залп ксаль-риумцев, четвертый... Пока попаданий нет, но снаряды падают все ближе. Скоро имперцы пристреляются. Понимая, что выжидать дальше становится опасно, Савад иль-Абри кивнул:
   - Открыть огонь.
   Еще несколько секунд - и "Така-Джалет" ответил на огонь противника собственным залпом. По одному орудию в каждой башне сделало выстрел, и первая четверка снарядов помчалась к цели.
  

"Императрица Мегара".

  
   На этот раз Дэвиан Каррел предпочел не рисковать напрасно и занял место в боевой рубке. Бронированные стены тесного, полутемного помещения имели толщину тридцать сантиметров, а плита, накрывавшая рубку сверху, была вдвое тоньше. Для обзора имелись узкие, почти бесполезные смотровые щели и перископ. Дэвиан прильнул глазами к окулярам. Прибор давал довольно четкое, увеличенное изображение, но угол обзора был ограничен и не позволял следить за всем происходящим. Поэтому префект вынужден был полагаться на рапорты наблюдателей, остававшихся на открытых постах.
   Бой набирал ожесточение. Орудия "Мегары" громыхали каждые пятнадцать секунд, равномерно, как отлаженный механизм. Три ствола стреляли, пока другие три перезаряжались. Шедший позади "Мартеллан" разделял залп на три - сначала давали залп все четыре орудия в носовой башне, затем во второй, затем в кормовой, и снова. Пушки "Мартеллана" громыхали каждые восемь секунд. "Императрица Тарсис", замыкавшая линию, не отставала от "Мартеллана" и "Мегары". Ксаль-риумцы не экономили боеприпасы - каждую минуту полсотни снарядов летело в сторону султанского флота.
   Ивирцы, однако, отвечали, и хотя их огонь не был столь плотен, целились они неплохо. Снаряды падали среди ксаль-риумской линии. Фонтаны вздымались почти до верхушек высоких надстроек кораблей. Наблюдая за всплесками, Дэвиан Каррел, однако, с удовлетворением отметил, что его замысел оправдался. Наиболее интенсивно ивирцы обстреливали второй в линии "Мартеллан". В корабль уже попали дважды или трижды, но броня выдерживала удары. Некоторые снаряды ксаль-риумцев тоже поразили цели, и наблюдатели докладывали о пожарах на обоих линейных крейсерах ивирского флота.
   - Благодарению Юнидеусу, мы побеждаем, - констатировал очевидное субпрефект Селио Вейкар. В его голосе слышалось мстительное торжество.
   Дэвиан молча кивнул. Да, перевес с самого начала был на стороне ксаль-риумцев. Дэвиан не пытался прибегать ни к каким хитростям или неожиданным маневрам. Ему это было не нужно. Ксаль-риумский флот просто выдерживал дистанцию и давил противника превосходящей огневой мощью.
   - Однажды мой отец сказал: если битва выиграна героизмом солдат, в этом вина их командиров, - задумчиво произнес префект. - Если ты грамотно делаешь свою работу, твоим подчиненным не нужно совершать подвиги.
   - Не ожидал, что Магистр Навэль так смотрел на подобные вещи... - признался Вейкар. - Но не могу оспорить его правоту.
   На этом разговор прервался, Дэвиан вернулся к наблюдению и удостоверился, что ивирские корабли действительно терпят жестокий урон. И над "Така-Джалетом", и над "Мизрак-Сайши" повисли густые облака дыма. Ивирцам доставалось крепко. Оба - особенно второй в линии - стреляли явно реже, чем в начале боя. Всплески от падений снарядов окружали их - ксаль-риумские артиллеристы хорошо пристрелялись. Ивирцы пытались маневрировать, выписывать противоартиллерийские зигзаги, и это приносило определенный результат: большинство снарядов бесполезно падало в волны. Но некоторые все же поражали цели.
   Честный бой. Тот самый "рыцарский поединок" в море. Классика жанра: перестрелка между двумя линиями дредноутов. Так же, как было у Тиварны и в других сражениях прежнего времени. Побеждает тот, кто точнее стреляет и лучше держит удар. Ну и, разумеется, у кого больше пушек. В общем, как всегда и во всем в жизни, понятие "честный" и здесь остается весьма относительным...
   Несколько поодаль разгорелся другой бой: столкнулись легкие силы Империи и Султаната. Командующий ивирским флотом бросил вперед эскадренные миноносцы в надежде, что тем удастся прорваться сквозь огонь к линейным кораблям противника и провести торпедную атаку. Отчаянная, но безнадежная попытка: здесь перевес ксаль-риумцев был еще более заметен. Четырем боеспособным крейсерам и полутора десяткам эсминцев под ивирскими флагами противостояло восемь ксаль-риумских крейсеров и двадцать четыре лидера и миноносца. Здесь бой разгорелся на небольшой дистанции и превратился в сумасшедшую карусель. Если сравнивать линкоры с рыцарями, закованными в стальные латы, то крейсеры и эсминцы были подобны стремительным уланам и конным стрелкам. Корабли скользили над волнами, обмениваясь залпами, пускали торпеды. Ивирцы рвались вперед, к трем ксаль-риумским линкорам, имперские корабли преградили им путь. Дэвиан не видел смысла посылать в атаку на "Мизрак-Сайши" и "Така-Джалет" свои легкие силы, по крайней мере - не сейчас. Главной их задачей было не допустить ивирцев к "Мартеллану", "Мегаре" и "Тарсис", пока те ведут артиллерийскую перестрелку. Тем временем самолеты с "Тамарии" и с Кехребара, восполнив запас бензина, бомб и торпед, вновь поднимаются в воздух. О да, никакого особенного героизма, только тяжелый, неослабевающий натиск - вполне в имперском стиле. Такой образ действий веками приносил Ксаль-Риуму победы в сражениях и в войнах.
   Что происходит в бою между легкими силами, Дэвиан не мог видеть. Несколько раз скорострельные орудия в бортовых казематах открывали огонь по ивирским миноносцам, пытавшимся выйти в атаку, но ни один из вражеских кораблей не приблизился достаточно, чтобы пускать торпеды наверняка. Наблюдатели сообщили о нескольких тонущих миноносцах под ивирским флагом. Погиб и один из ксаль-риумских эсминцев, торпедированный противником, но было ясно, что прорыв ивирцев не удался. Их атака захлебывалась, и боевой дух явно пошел на убыль.
   Офицеры в рубке наблюдали за сражением, выглядывая через узкие смотровые прорези. Время от времени кто-то издавал радостный возглас, заметив попадание во вражеские корабли.
   - "Хизли" торпедирован, господин префект! - вскоре последовал еще один доклад от наблюдателей. - Крейсер лишился хода. Похоже, тонет.
   - Хорошо, - Дэвиан сложил руки за спиной.
   - Они обречены, - снова сказал Селио Вейкар и зло усмехнулся. - После этого боя с ивирским флотом будет покончено.
   - До сих пор их громили не раз, субпрефект, - заметил Дэвиан. - Мой дед Атавир, к примеру. После кампании четырнадцатого года ивирский флот, фактически, перестал существовать. Однако они возродились вновь.
   - Но, как показал Анлакар, ненадолго, господин префект, - ответил Вейкар. - Сегодня мы лишь доведем дело до конца. Надеюсь, теперь уже раз и навсегда. Впрочем, - признал он, - эти держатся достойнее, чем эскадра капудан-паши ай-Таллакара. Они явно обучены много лучше.
   Префект кивнул, соглашаясь. Да, отряд Савада иль-Абри сражался искуснее, чем флотилия несравненного капудан-паши Раннука ай-Таллакара. Но это ничего не меняло - перевес сил на стороне Империи, и вряд ли что-то может спасти ивирцев. Дэвиан догадывался, что за воинственными речами Селио Вейкар прячет гнев и унижение за Сафири. Командир дивизиона линейных крейсеров не был свидетелем катастрофы, его отряд выполнял другие задачи. "Мегара" и "Тарсис" блокировали ивирскую торговлю и пути снабжения, перехватывая и топя транспортные корабли, пока Матис Грант и Восточный Флот штурмовали Кехребар. Как и линейный дивизион Дэвиана Каррела, соединение Вейкара было направлено на выполнение второстепенных задач. Самую почетную и простую - как тогда казалось - работу Грант приберег для себя. Это настроило против него офицеров Западной эскадры, но гибель кораблей и моряков Восточного Флота потрясла всех. Немногие жалели о Магистре Гранте, но каждый ксаль-риумец жаждал поквитаться с ивирцами за гибель товарищей. И сегодня представился отличный шанс.
   Вой в воздухе. Две огромные водяные колонны, взметнувшиеся выше дымовых труб "Мегары". Снаряды не долетели до цели не больше двадцати метров. А затем - внезапный удар, заставивший содрогнуться весь корабль. Первое попадание за бой. Оставаясь в рубке, Дэвиан не мог знать, куда угодил ивирский снаряд, но это и не было заботой префекта эскадры. Аварийные группы наготове. Дэвиан вернулся к перескопу и продолжил наблюдать за противником. Дистанция между ивирскими и ксаль-риумскими линейными кораблями составляла около двенадцати миль. Ближе ивирский командующих неприятеля не подпустил; попытка Дэвиана сократить дистанцию не увенчалась успехом. У ивирцев было некоторое превосходство в скорости, и Савад иль-Абри не позволял Дэвиану диктовать дистанцию боя.
   Префект увидел, как "Така-Джалет" снова отвернул - похоже, в корабль иль-Абри попали еще раз. "Мизрак-Сайши" последовал за флагманом, его три башни - возвышенная кормовая по какой-то причине не действовала с самого начала боя - дали залп, а затем...
   Дэвиан Каррел уже видел такое у Анлакара, и все равно, зрелище было жутким. На месте корабля неожиданно возник огромный сноп оранжевого пламени, от которого во все стороны полетели сверкающие, как искры, раскаленные обломки. Могло показаться, что над океаном зажгли гигантский фейерверк. Столб дыма взметнулся на сотни метров вверх и начал расползаться грибом. "Мизрак-Сайши" переломился пополам, нос и корма высоко задрались, встав почти вертикально, а затем начали быстро уходить под воду. Всего минута - и огромный корабль исчез под водой.
   На несколько секунд в рубке "Мегары" воцарилась гробовая тишина, а затем она сменилась общим ликующим кличем. Даже командующий дивизионом не удержался от возгласа:
   - Глория аэтерна1! Ублюдки свое получили! Пятьсот марок тому, кто докажет, что это был наш выстрел!
   "Что сомнительно", - прокомментировал мысленно Дэвиан. "Мегара" и "Мартеллан" обстреливали "Така-Джалет", шедший первым под флагом дениз-паши иль-Абри. Похоже, повезло "Императрице Тарсис".
   - Продолжать огонь, - сказал префект, оборвав воцарившееся в рубке линейного крейсера ликование. - Бой еще не закончен. Будем праздновать, когда "Джалет" отправится следом за "Сайши".
  

"Така-Джалет".

  
   Стон раздираемого воздуха. Неуловимый темный проблеск. Удар и взрыв. Еще один сноп пламени и дыма у борта корабля. В какой-то момент Савад иль-Абри ясно видел ствол бортового противоминного орудия, который кувыркался в воздухе, словно подхваченная порывом ветра обгоревшая спичка. Затем пушка рухнула в воду.
   Линейный крейсер ответил орудиями в кормовых башнях и единственным уцелевшим в первой носовой. Вторая пушка молчала уже четверть часа - заклинило затвор. Носовая возвышенная башня также бездействовала - снаряд ударил в барбет и пробил броню. Взрыва, к счастью, не последовало, перегрузочные отделения и огнестойкие щиты, перекрывающие тракты подачи боеприпасов, сделали свое дело. Но башня вышла из строя - развернутая направо, с высоко задранными стволами орудий, она замерла неподвижно, превратившись в бесполезный балласт.
   Стреляли и 138-миллиметровые казематные орудия, но от них было немного пользы на таком расстоянии. Скорее всего, они просто не добивали до цели, артиллеристы вели огонь просто потому, что не могли пассивно дожидаться своей судьбы. Заряжай и стреляй - действие, доведенное до автоматизма, и даже бессмысленное, оно, по крайней мере, позволяет отвлечься от мыслей о собственной беспомощности. Иль-Абри не препятствовал - не было надобности беречь боеприпасы.
   Несколько пробоин зияло в борту "Така-Джалета", палуба посреди полубака была вскрыта, словно ударом огромного ножа. Но, как ни странно, корабль еще боролся за жизнь, и иль-Абри невольно вздохнул с уважением. Можно что угодно думать о северянах-агинаррийцах, но военные корабли они строить умеют. Иль-Абри был наслышан о том, что в знаменитом сражении у Тиварны кое-кто из адмиралов Империи и Восточной коалиции назвал их линкоры "непотопляемыми чудовищами". Говорили, что в тот день некоторые корабли получили столько попаданий, что хватило бы на целую эскадру, но оставались на плаву и продолжали бой до последнего снаряда. И слухи, как выяснилось, не преувеличивали: сегодня "Така-Джалет", старый линейный крейсер, демонстрировал впечатляющую живучесть.
   "Мизрак-Сайши" следовал позади, в ответ на залпы ксаль-риумцев огрызаясь из уцелевших пушек. Он получил не меньше прямых попаданий, чем флагман - вторая труба рухнула, надстройка был жутко разворочена, из амбразур казематов правого борта вырывался дым, в котором мелькали рыжие языки пламени. Вдобавок ко всему, видимо, один из снарядов пробил борт ниже ватерлинии, поскольку корабль кренился и с трудом поспевал за "Така-Джалетом".
   Бой развивался так, как и ожидал Савад иль-Абри - безнадежно. Попытка прорыва легкими силами к вражеским линейным кораблям провалилась, ксаль-риумцы перехватили ивирские отряды и, после ожесточенной перестрелки, заставили отступить. Тем временем "Така-Джалет" и "Мизрак-Сайши" продолжали обмениваться снарядами с "Мегарой", "Тарис" и "Мартелланом". Ксаль-риумцы стреляли быстро и метко, и попадания следовали одно за другим.
   Подчиненные иль-Абри - Перваз Кунар, Амаяр Санаги и другие - уже оставили все иллюзии. Они поняли, к чему идет дело, но никто не выказывал колебаний. Все готовы были умереть. Если сегодня ивирский флот дал свой последний бой, то флот погибнет, но не запятнает себя постыдной капитуляцией, как поступил у Анлакара капудан-паша Раннук ай-Таллакар. Об этом было запрещено упоминать, но, несмотря ни на что, слухи ходили по Янгину с того дня, как пришла весть о поражении. Дядя султана сам приказал поднять белый флаг и сдал остатки своего флота - так говорили многие. Савад иль-Абри так не поступит.
   Очередная четверка снарядов рухнула с небес. Два всплеска возле правого борта, один - за левым бортом, один - в считанных метрах перед форштевнем. И почти сразу пришел залп с другого имперского корабля. Снаряды прошли чуть выше цели, а один проделал огромную дыру в передней трубе. Неприятель хорошо пристрелялся.
   - Четыре румба влево, - коротко бросил иль-Абри. Разворот должен хотя бы ненадолго сбить ксаль-риумцам прицел.
   "Така-Джалет" начал разворот, позади следовал "Мизрак-Сайши". Второй линейный крейсер пытался держать строй и оставаться строго в кильватере флагмана, но из-за подводной пробоины, крена и дифферента на корму, не мог развернуться так же быстро. Видно было, как неуверенно он держится на курсе, и Савад иль-Абри заподозрил, что имперские снаряды, помимо прочего, повредили рулевое управление.
   "Сайши" доворачивал, пытаясь угнаться за "Така-Джалетом", а затем... Все произошло мгновенно и внезапно. Пламя, окаймленной серо-желтым дымом, огромным фонтаном выплеснулось над третьей башней корабля, словно линейный крейсер внезапно превратился в вулкан. В первое мгновение оно казалось беззвучным, а затем пришел оглушительный гром. Волна, порожденная взрывом, заставили "Така-Джалет" раскачиваться, словно рыбацкую лодку, попавшую в шторм. "Мизрак-Сайши", лишившийся кормы, быстро исчезал под водой. Савад иль-Абри, словно завороженный, смотрел, как уходит вниз темно-красное брюхо корабля, узкий нос, заостренный фортшевень. Минула, всего минута - и "Мизрак-Сайши" исчез. Там, где он только что находился, по воде расползалось огромное пятно горящей нефти, плескались в волнах обломки, куски разбитых в щепки спасательных шлюпок, еще какой-то хлам. Выживших, если они были, дениз-паша их не увидел.
   - Милость Всевластного... - тихо пробормотал Перваз Кунар.
   Иль-Абри пришлось сделать несколько вдохов, чтобы восстановить контроль над собой.
   - Ни слова, - резко оборвал он. - Мы знали, на что идем. Продолжаем бой.
   - Да... да, господин дениз-паша, - лицо Кунара превратилось в маску из белого мрамора. Иль-Абри сомневался, что он сам выглядит лучше.
   Битва еще продолжалась. На удалении ивирские крейеры и эсминцы пытались отстреливаться от атакующего противника. "Така-Джалет" продолжал огонь, но теперь его расстреливали сразу три вражеских линкора. Линейный крейсер, построенный агинаррийцами, был хорош и достойно выдерживал удары, но он не был неуязвим. И, как показал пример "Мизрак-Сайши", никакие модернизации и улучшения брони не могли помочь под таким жестоким обстрелом.
   Вскоре замолчала четвертая башня, а затем и орудие в первой, громыхнув последний раз, прекратило огонь. Еще один снаряд угодил во вторую, и так бездействовавшую, проломил лобовую бронеплиту и превратил башню в выгоревшую изнутри стальную коробку. Из восьми орудий главного калибра продолжали сохранили боеспособность только два, в третьей башне. Сбило вторую трубу, взрыв разворотил каземат 138-миллиметровой пушки. Несколько уцелевших стволов с правого борта еще огрызались в ответ, но что толку в этом. Иль-Абри мог лишь бессильно наблюдать за тем, как ксаль-риумцы безнаказанно громят его корабль.
   Еще два снаряда упали с небольшим недолетом, нырнули в воду у самого борта, и "Така-Джалет" содрогнулся. Неожиданно корабль накренился, неуклюже разворачиваясь вправо, и скорость упала.
   - Проклятье! - выругался капитан Амаяр Санаги. - Винты... Мы теряем ход!
   Один из снарядов, очевидно, прошел под водой и ударил в корму, разрушив гребные винты и заклинив руль. "Така-Джалет" лишился хода и управления, чем сразу воспользовались ксаль-риумцы. Теперь попадания стали непрерывными. Бой окончательно превратился в расправу.
   - Господин дениз-паша... - Перваз Кунар смотрел на иль-Абри, а что мог тот сказать или сделать? Все было уже ясно.
   - Довольно... - заставил себя произнести он. - Приказ... команде - покинуть корабль.
   - Но, господин...
   - Вы слышали приказ, - отрезал иль-Абри, и добавил более сдержанным тоном. - Мы сделали все, что могли. Теперь нам осталось только открыть кингстоны и пустить "Така-Джалет" на дно, пока ксаль-риумцы не сделали это за нас. По крайней мере, мы лишим их такого удовольствия. Капитан Кунар, приказываю вам заняться спасением команды.
   - А вы, господин дениз-паша?
   Иль-Абри не ответил.
  

"Императрица Мегара".

  
   - Прекратить огонь, - сказал Дэвиан Каррел. - С них достаточно.
   - Да, господин префект, - один из офицеров продублировал приказ. Последний залп - и орудия замолчали. Следом прекрастили стрелять и "Мартеллан" с "Тарсис". После длительной канонады тишина, воцарившаяся над морем, казалось, сама могла оглушить. Лишь в стороне еще слышались хлопки отдельных выстрелов - там, где сражались легкие силы.
   Дэвиан рассматривал "Така-Джалет". Трудно было различить подробности с такого расстояния, но ясно, что корабль полностью утратил боеспособность. Он больше не стрелял и едва полз вперед. Сколько же раз в него попали? Десятка три, не меньше... Старый линейный крейсер продемонстрировал исключительную живучесть, оставшись на плаву с такими повреждениями, но теперь был совершенно беспомощен.
   Фактически, бой завершился. Немногочисленные уцелевшие корабли под ивирскими флагами уходили на юг, обратно к Янгину.
   - Приказ по флоту: отступающих не преследовать, - сказал Дэвиан. - Ими займется авиация, - самолеты с "Тамарии" уже на подлете. - Собрать флот.
   - А что делать с "Така-Джалетом"? - уточнил Селио Вейкар.
   - Если у них хватит разума спустить флаг, заберем выживших и добьем корабль. Если нет - тем хуже для них.
   "Мегара", "Тарсис" и "Матреллан" изменили курс, направляясь к развороченному снарядами ивирскому флагману. Дэвиан покинул бронированную рубку и подлянся на верхний открытый ходовой мостик. Вскоре отряд приблизился к "Така-Джалету" достаточно, чтобы стало можно оценить состояние корабля. Зрелище было устрашающее: разбитые башни, проломленные борта, снесенные трубы, наполовину разрушенная надстройка. С пожаром, бушующем на юте, уже никто не пытался бороться, и языки пламени поднимались выше башен главного калибра. Горячий дым поднимался к небу.
   Дэвиан перевел бинокуляр ниже и увидел людей, собравшихся на палубе. Ивирцы покидали корабль. После боя ни одной целой шлюпки на "Така-Джалете" не осталось, и матросы, надев спасательные жилеты, ползли вниз по свешенным с борта сетям и прыгали в воду. Ивирцы явно спешили. Несколько ксаль-риумских легких кораблей держались поблизости, направив на линейный крейсер строенные трубы торпедных аппаратов, но не стреляли. Прищурив глаза, Дэвиан наблюдал, как все сильнее кренится "Така-Джалет".
   - Проклятье... - пробормотал Вейкар. - Да он сейчас опрокинется! Подводные пробоины, видимо.
   - Или ивирцы сами открыли кингстоны, - отозвался Дэвиан. - Что уже неважно. Так или иначе, "Джалет" не спасти. Отправьте катера, пусть подбирают людей. Офицеров доставить на "Мегару". И соберите информацию о наших потерях.
   Линейные корабли, крейсеры, эсминцы спустили на воду многочисленные моторные катера, которые направились к "Така-Джалету". Дэвиан Каррел молча наблюдал за тем, как ивирцев вытаскивают из воды, и вот уже первые лодки развернулись обратно к своим кораблям. И всего через несколько секунд изуродованный ивирский флагман внезапно грузно повалился на борт, подняв мощную волну, и опрокинулся кверху килем. Гладкое темное днище еще какое-то время оставалось над водой, словно спина неведомого морского чудовища, затем начало погружаться. "Така-Джалет" тонул медленно, неохотно, задрав корму с тремя винтами. Казалось, корабль отказывает смириться с собственной гибелью. Это зрелище производило гнетущее впечатление, даже субпрефект Вейкар и прочие офицеры, составившие префекту Западной эскадры общество на мостике, выглядели подавленными. Наконец, волны сомкнулись над погибшим кораблем.
   - Вот и все, - проговорил Вейкар. - Больше нет ивирского флота. Последний его день... Последний бой, - в голосе субпрефекта не слышалось недавнего ликования. - Что вы думаете об этом, префект Каррел?
   - Я думаю, что мы выполнили свой долг, - бесстрастно ответил Дэвиан.
   Бой завершился, и ксаль-риумцы занялись спасением выживших. Команда "Мизрак-Сайши", очевидно, погибла полностью - спаслись разве что отдельные счастливчики. Но с "Така-Джалета", вероятно, удастся подобрать не меньше тысячи человек, да и с других уничтоженных ивирских кораблей будет много пленных. Их фотографии хорошо будут смотреться на первых полосах ксаль-риумских газет, со злой иронией подумал Дэвиан. Похоже, ему удалось оправдать ожидания Императора Велизара и Тамрина. Битва... Третья Битва в Ивирском Море, тут же придумал Дэвиан название для нее - должна хотя бы отчасти затмить "Черный день Императорского Флота".
   Победа была полной - не менее убедительной, чем при Анлакаре. Уничтожены оба вражеских линейных корабля. Потоплены в бою три крейсера из четырех, а последний, тяжело поврежденный, спустил флаг. Погибли десять ивирских эсминцев. Всего несколько малых кораблей вырвались из ловушки, и за ними в погоню уже брошены бомбардировщики "Красотки Тар". О да, в Ксаль-Риуме будут довольны.
   - Мы потеряли два эскадренных миноносца, - докладывал Селио Вейкар, временно исполнявший обязанности начальника штаба "Кехребарского сводного соединения", как нарекли в Палатиане флотилию, отданную под командование Дэвиана. - Оба погибли от торпед. Лидер "Венат" тоже получил торпеду и лишился хода, но корабль, скорее всего, удастся спасти. Еще торпедирован крейсер "Сильванис", повреждения серьезные, но не фатальные. Многие корабли имеют повреждения от вражеской артиллерии, в основном - незначительные. Точное число погибших еще неизвестно.
   - Хорошо, - кивнул Дэвиан. - Что у нас?
   - В "Мегару" попал всего один снаряд, - ответил Вейкар. - Ничего серьезного. Разбита одна из 120-миллиметровых пушек. Одно попадание было в "Тарсис" и пять - в "Мартеллана". Сегодня ивирцы стреляли точнее, чем люди капудан-паши.
   - Да, - Дэвиан наблюдал, как к "Мегаре" приближается катер. - Кажется, доставили пленных. Поприветствуем их, субпрефект.
   Когда Дэвиан и Вейкар вышли на палубу, катер уже неподвижно покачивался на волнах рядом с высоким бортом линейного крейсера. По сброшенной веревочной лестнице на корабль поднялись несколько человек - ксаль-риумцы в черной форме и ивирец в темно-красном мундире. Это был высокий смуглый мужчина лет сорока. На его угловатом лице застыло непроницаемое выражение. Двое вооруженных ксаль-риумцев стояли у него за спиной. Завидев Дэвиана, ивирец выпрямился и проговорил по-имперски:
   - Принц Дэвиан Каррел.
   Дэвиан остановился в нескольких шагах перед ивирцем.
   - Ваше имя и звание?
   - Перваз Кунар. Капитан, начальник штаба Второй линейной эскадры флота Блистательного султана Ажади Восьмого, - ивирец отсалютовал, и Дэвиан вернул салют.
   Перваз Кунар потянулся к поясу и отцепил кортик в позолоченных ножнах. Двое охранников настороженно следили за ним, держа ладони на рукоятях пистолетов, но ивирец перехватил оружие за ножны и протянул в сторону Дэвиана, давая понять, что признает себя военнопленным. Дэвиан принял кортик и передал субпрефекту Вейкару.
   - Что случилось с командующим эскадрой? - спросил он. - Во главе ваших сил был дениз-паша иль-Абри, если не ошибаюсь?
   - Вы не ошибаетесь, Ваше Высочество, - голос Кунара был ровен, но во взгляде промелькнула сдерживаемая ярость и унижение. Ивирский капитан заложил руки за спину. - Дениз-паша... не счел возможным для себя покинуть "Така-Джалет" и сдаться в плен. Он предпочел погибнуть с кораблем.
   Дэвиан ничего не сказал. На мгновение вспомнился Анлакар, и разговор с Илевером Танном. "Погибнуть с честью или жить со стыдом - вот выбор, до которого нельзя доводить войну. Но не всегда выбираем мы".
   - Ваше Высочество... - сказал Перваз Кунар, но сразу поправился, - господин префект, - он сделал ударение на звании, не на титуле. - Дениз-паша иль-Абри отдал мне приказ. Я обязан признать наше поражение и сдать уцелевшие корабли, - капитан бросил мрачный взгляд в сторону моря. - Это уже не актуально. Вы победили... господин префект, - на этот раз он не смог полностью скрыть бессильную ненависть. - Сегодня удача была на вашей стороне. Что ж... я не могу отрицать очевидное. Как старший среди выживших офицеров флота, я прошу вас отнестись достойно к нашим людям, оказавшимся в вашей власти.
   - Ксаль-Риумская Империя признает действующие правила ведения войны, - сухо ответил Дэвиан. - Вы и ваши люди можете рассчитывать на все, что предусмотрено Виктэрской Конвенцией.
   Вообще-то, беспокойство ивирца не было лишено оснований. Диверсия в Сафири была явным нарушением упомянутой Конвенции, среди прочего определяющей и правила минной войны. Постановка мин в пределах акватории порта запрещалась. Некоторые ксаль-риумские офицеры призывали ответить неприятелю тем же - забыть о любых правилах и истреблять ивирцев без жалости; префекту Каррелу пришлось остудить кое-какие излишне горячие головы.
   "За Сафири мы отомстили сегодня сполна, - подумал Дэвиан, изучающе глядя на мрачного капитана-ивирца. - И я не собираюсь вымещать злобу на беззащитных людях, - тем более что не ивирцы были главными виновниками. - Но когда-нибудь мы доберемся и до тех, кто организовал все это. Ажади - безмозглая марионетка, но однажды те, кто дергает султана за ниточки, поплатятся за все, что они успели совершить".
   - Я сожалею о гибели дениз-паши иль-Абри, - произнес Дэвиан. - Ваш флот сражался отважно.
   Перваз Кунар склонил голову.
   - Савад иль-Абри был достойным человеком и погиб достойно. В иной жизни его ждет великая награда. Благословение Всевластного всегда пребудет с тем, кто пожертвовал собою во имя своего народа. Я же благодарю вас, префект Каррел, за проявленное благородство, и желаю, чтобы однажды вы получили ту же награду, что и господин дениз-паша.
   Субпрефект Вейкар нахмурился и сделал шаг вперед - намек в словах ивирца был более чем прозрачен. Но, подчиняясь жесту Дэвиана, ксаль-риумский офицер снова отступил.
   - Творец награждает каждого из нас сообразно заслугам и карает сообразно вине, капитан Кунар, - невозмутимо ответствовал Дэвиан Каррел, процитировав одного из теологов эпохи Второй Империи. - Вы правы: погибнуть в бою - достойная смерть для истинного воина. Я с удовольствием продолжил бы нашу беседу, но, к сожалению, у меня слишком много дел. Проводите нашего пленника в одну из свободных офицерских кают. Когда подберем всех ивирцев - добить поврежденные корабли торпедами, после чего возвращаемся к Кехребару.
  
  

ГЛАВА 17

  

Кинто. 17 Лета.

  
  
   Автомобиль остановился у ворот особняка Мориты - двухэтажного здания, выдержанного в современном стиле и окруженного аккуратным садом. Благообразный привратник проводил Ниору Сетано до крыльца, где уже дожидался брат с семьей - супругой и двумя сыновьями.
   - Ниора! - при ее приближении Морита, в своей излюбленной манере, церемонно поклонился и поцеловал ей руку. - Мы все счастливы видеть тебя.
   - В последнее время я зачастила в столицу, - усмехнулась та, высвобождая ладонь из рук брата. - И все время по одной и той же причине. В Риогиру взяли за привычку устраивать сборища по любому поводу и вообразили, что я обязана присутствовать на каждом из них.
   Жена Мориты, Кии, приветственно протянула руки навстречу ей; Ниора повторила ее жест. Кии была высокой, стройной, видной женщиной, но ее красивое лицо несколько портила форма губ: почему-то возникало ощущение, что женщина скрывает презрительную улыбку. Из-за этого тем, кто плохо знал ее, порой казалось, будто она смотрит на всех свысока, хотя в действительности Кии Сетано была приятной женщиной - общительной и жизнерадостной. Ниора терялась в догадках, почему Кии вышла замуж за Мориту, который был старше ее на десять лет и даже в детстве улыбался так редко, что хватило бы пальцев на руках, чтобы пересчитать эти моменты.
   Затем Ниора с серьезным лицом поприветствовала сыновей брата - десятилетний Хайширо и шестилетний Митсу таращились на нее с одинаковым боязливым восхищением. Наконец, когда с церемонией встречи было покончено, Морита проводил ее в дом.
   - Прошу, Ниора, проходи. Ты ведь только сегодня прибыла в Кинто, и, наверное, устала с дороги? Надеюсь, ты не откажешься провести эту ночь у нас?
   - С удовольствием, - ответила она, - завтра рано утром я покину столицу, но пока я свободна.
   - В таком случае, я распоряжусь насчет обеда, - сказала Кии. - Он будет подан через час.
   - Это было бы прекрасно, - Ниора действительно проголодалась. Совещание у Сегуна затянулось дольше, чем обычно.
   Она проводила взглядом Кии, уведшую сыновей, затем повернулась к брату.
   - У нас есть, что обсудить, Морита.
   - Я знаю, - подтвердил он. - Пройдем в мой кабинет. До обеда еще есть время.
   Они вместе поднялись на второй этаж и прошли в рабочий кабинет Мориты. Впустив Ниору, тот прикрыл дверь и сообщил:
   - Здесь мы можем говорить свободно. Никто не услышит.
   Женщина уселась в кресло и с удовольствием вытянула затекшие ноги, подумав о том, что никакие звания, почести и награды, увы, не могут возместить всего, что уходит вместе с молодостью. Она действительно чувствовала себя изрядно вымотанной и физически, и морально - долгий перелет и затянувшееся совещание сказались на ней сильнее, чем Ниора ожидала от себя. Откинув голову на мягкую спинку кресла, она прикрыла глаза и медленно выдохнула.
   - Ты выглядишь усталой, - заметил Морита.
   - Я и чувствую себя так, - призналась она, и, поддавшись мгновенному искушению, откровенно добавила. - Кажется, я становлюсь старой, братец.
   - О... - скептически протянул Морита, не спеша выражать соболезнования. - Думается мне, в тебе еще достаточно сил, чтобы взвалить меня на правое плечо, а Юкири - на левое, и нести от порта до самого Риогиру.
   - Что это было, Морита? - осведомилась Ниора, придав лицу нарочито потрясенное выражение. - Неужели ирония?
   Тот не обратил внимания на ее выпад и перешел к подчеркнуто-любезному светскому тону:
   - Налить тебе что-нибудь, сестра? Мне недавно доставили легранский "Шентьё".
   - Будь любезен. Только немного.
   Морита подошел к серванту из драгоценного айнелинского "костяного дерева" и достал высокую тонкую бутылку и два бокала. Ниора благодарно кивнула, приняв один. Вино имело необычный синеватый оттенок - у Мориты в погребе ничего обычного не было, брат увлекался коллекционированием экзотических напитков. На вкус, впрочем, "Шентьё" оказалось превосходным - сладковатое, с легким ароматом незнакомых цветов.
   - Что скажешь? - полюбопытствовал брат.
   - Ты сам знаешь, что я мало разбираюсь в подобных вещах, - хмыкнула Ниора. - Но на мой неискушенный взгляд - великолепно.
   - Спасибо, - кивнул Морита. - Вовсе не нужно быть экспертом, чтобы оценить вкус вина, Ниора. Эксперты - это те, кто с умным видом рассуждают о вещах, до которых остальным нет никакого дела, - брат все еще был настроен иронизировать. - Но, конечно, ты здесь не ради того, чтобы дегустировать новинки в моем винном погребе. Итак, о чем ты хотела поговорить со мной?
   О чем говорили на совещании в Риогиру, Морита не стал даже спрашивать. Брат понимал, что отвечать на такие вопросы Ниора не вправе. Хотя, на сей раз она не выдала бы ему никаких военных тайн - разговоры шли вполне банальные. Главным образом, генералы и адмиралы кляли недавний шторм-итсутанг, спутавший агинаррийцам все планы на Тэй Дженге.
   - Не то, чтобы у меня были конкретные воспросы, - сказала женщина. - Скорее, меня интересуют общие настроения в столице. Что думают твои соратники по Ассамблее о войне в Тэй Анге?
   - Большинство воспринимают ее с одобрением, - пожал плечами Морита. - Этого и следовало ожидать. Присоединение Тэй Анга к Северному Братству сулит нам очевидные выгоды. Тем более что кампания, насколько я понимаю, разворачивается успешно, - он вопросительно посмотрел на сестру. - Или есть нечто, чего я не знаю?
   - Никаких неприятностей, - отмахнулась та. - Кроме капризов погоды, разумеется. Что поделаешь, люди составляют планы, а у богов собственное мнение. На сегодняшнем совещании я хотела посоветовать включить в состав Штаба первосвященника из столичного храма Риото, но воздержалась. А зря. Приятно было бы посмотреть на физиономию адмирала Матоми, когда тот услышал бы подобное предложение.
   - Не сомневаюсь, что тебя это позабавило бы, - заметил Морита, вернувшись к обычному серьезно-укоризненному тону. - Тебе всегда нравилось шокировать окружающих, сестра.
   - И не меньше, чем тебе нравится коллекционировать вина, - охотно подтвердила Ниора. - Что до кампании на востоке, там нет причин для волнений. Этот проклятый итсутанг задержал нас на Тэй Дженге, но теперь боевые действия возобновятся. Нашим врагам шторм доставил ровно столько же неприятностей, сколько нам.
   - Рад слышать. Касаемо твоего вопроса... я на него уже ответил. Ассамблея хочет, чтобы архипелаг целиком перешел под наш контроль.
   "Еще бы им этого не хотеть, братец, - подумала Ниора. - Половина твоей драгоценной Ассамблеи кровно связана с воротилами из наших крупнейших концернов, а те давно спят и видят, как бы прибрать к рукам Анг со всеми его землями, рудниками и рыбными промыслами".
   - На самом деле, я спрашивала не об этом, - уточнила она. - Что думают в Кинто о Тэй Анге, мне хорошо известно, но меня волнует, не захочет ли Агинарра, хм... большего?
   - Большего? - нахмурился Морита. - Снова напасть на державы Восточной Коалиции, ты имеешь в виду?
   - Именно. Ты же помнишь, как началась война двадцать пять лет назад. Тогда мы тоже заняли Тэй Анг. Если бы у нас достало здравого смысла этим и ограничиться, Северной Войны и Тиварны, возможно, удалось бы избежать.
   - Я бы не взялся спорить об этом, - возразил брат. - Южане тогда хотели воевать не меньше нас. А свой вопрос ты лучше задала бы на совещании в Риогиру. Военные вопросы Сегун всегда решает единолично, не консультируясь с Ассамблеей, - в его голосе появился оттенок недовольства.
   - Однако Ассамблея выделяет деньги на войну, так что Сегун вынужден считаться с вашим мнением не меньше, чем с мнением Верховного Штаба, - сухо парировала Ниора. - Брось, дорогой братец. Я не настолько одичала в Тсубэ, как ты, очевидно, думаешь. По крайней мере, я понимаю, кому принадлежит реальная власть в Агинарре.
   Морита помолчал какое-то время. Ниора поставила пустой бокал на маленький круглый столик и ждала.
   - Мы надеемся, что удастся избежать эскалации конфликта, - сказал, наконец, мужчина. - А вот оправдаются ли наши надежды... Ты говоришь, что Сегун не может с нами не считаться, Ниора? Но решение об оккупации Тэй Анга Норикава Кансен принял лично, не спрашивая, что мы думаем об этом. Так же, как тридцать лет назад поступил Узеки Матойчи.
   - И вы его все равно поддержали.
   - Разумеется, и ты сама понимаешь, почему. Тем не менее, распространить войну за пределы Тэй Анга - не в наших интересах. Мы бы с радостью удовлетворились Ангом, но я не уверен, что Коалиция и Империя смирятся с этим. И никакая война в Ивире не повлияет на их политику. По крайней мере, не повлияет существенно. Она может лишь отсрочить конфликт - на год, два или три, но потом они все равно попытаются вытеснить нас с захваченных островов. То, что ты думаешь о Северной Войне... нет, ты ошибаешься, сестра. Если бы даже мы не нападали на Коалицию, Коалиция напала бы на нас. Южане и восточники не хотят нашего усиления.
   - Иначе говоря, - уточнила Ниора, - по-твоему, война будет?
   - По-моему, существует высокая вероятность этого, - поправил ее Морита. - Существует, конечно, шанс договориться миром, пойдя на определенные уступки, но это будет только временная мера. Хорошо, я ответил на твой вопрос, ответь и ты на мой, Ниора. Ты не веришь, что мы можем победить?
   - Соединенные силы Ксаль-Риума и Восточной Коалиции? - тайрё холодно улыбнулась. - Дорогой брат, их население, совместно - без малого триста миллионов, а у нас едва наберется восемьдесят. Нужно ли мне говорить больше?
   - Не так все просто, Ниора, - ответил Морита и удрученно вздохнул. - Даже если удастся договориться относительно Тэй Анга, это даст нам лишь отсрочку, не более того. Не сейчас, так через десять или пятнадцать лет мы все равно будем воевать с Ксаль-Риумом. Разрешить наши противоречия мирным путем просто невозможно, и главная вина лежит на южанах.
   Морита потянулся за бокалом Ниоры, но та отрицательно мотнула головой. Брат наполнил собственный бокал и продолжил:
   - Я понимаю разницу между официальной пропагандой и действительностью, Ниора, но правда в том, что имперцы всегда стремились навязать свою волю всем соседям. Они привыкли к тому, что, владея континентом, могут держать в кулаке все островные державы, и не захотят от этого отказываться. Мы удовлетворились бы Тэй Ангом. Подчинив его себе, мы, фактически, выполним свою главную задачу по формированию Северного Братства. Мы создадим союз северных государств - под нашей властью, разумеется - достаточно сильный и богатый, чтобы защитить себя от агрессии извне и обеспечить всем необходимым без поставок с юга. Но в этом и заключается проблема. Империя не может воспринимать подобное иначе, нежели как покушение на ее извечную привилегию доминировать над миром. Так что... - он не договорил, с мрачной улыбкой развел руками.
   - Звучит пессимистично, - прокомментировала Ниора. - Тебя послушать, наше положение безнадежно.
   - Ты несколько преувеличиваешь, - возразил Морита. - Я бы сказал, наше положение... довольно шатко. Но не безнажедно. Агинарра сильна, но отнюдь не непобедима, и если мы позволим себе ошибиться, мы очень быстро потеряем все, чего добивались десятилетиями. Главное для нас - выбрать верный момент.
   - Верный момент для чего?
   - Для действий, Ниора. Для действий.
   - Для нападения, ты хочешь сказать?
   Морита сухо усмехнулся.
   - Политик никогда так не скажет, сестра, это привилегия военных. Выбор момента играет решающую роль, тут важно не допустить ни поспешности, ни промедления. То и другое одинакого губительно.
   - И какой же, по-твоему, момент будет идеален?
   - Быть может, он уже наступил, - после недолгой паузы задумчиво ответил Морита. - Видишь ли, Ниора, Империя обречена. Говоря "Империя", я не имею в виду Ксаль-Риум, я имею в виду Империю как саму форму государственного устройства. Императоры, династии, знатные рода... все это ныне изжило себя, стало анахронизмом, не просто бесполезным, но вредным. Бездеятельность Палатиана во время анлакарского кризиса и недавний постыдный провал у Сафири - лишние тому доказательства. И даже если ксаль-риумцы одержат верх над Ивиром - так и будет, скорее всего - их победа ничего не изменит. Империя может казаться сильной, но это лишь видимость. Внутри она слаба, и становится слабее с каждым годом. Что толку в прочных стенах, если фундамент просел? Что даст могучий флот и многочисленная армия, если страна не готова воевать?
   - По-твоему, Империя не сможет воевать с Сегунатом? Или не захочет?
   - Я уже сказал, Ниора: по-моему, скоро Империи не станет вовсе. Она уступит место чему-то новому. Республике, Федерации - называй, как хочешь.
   - Быть может, ты и прав, - Ниора равнодушно пожала плечами. - Но что это изменит для нас, Морита? Империя, Республика, Федерация - действительно, можно называть, как хочешь. Разницы никакой. Кто бы ни правил континентом - Император или очередная шайка эквалитистов1 - все, сказанное тобой, останется в силе.
   - Разумеется, - согласился брат. - Вне зависимости от формы правления, континент всегда будет нашим главным врагом и соперником. Но я не возьмусь сказать, как произойдет, хм... метаморфоза. И какую форму она примет. Именно это обстоятельство, Ниора, и будет определять для нас искомый момент.
   - Каким образом?
   - Все зависит от того, как поведет себя Император. Я подозреваю, что Велизар III - последний в роду Каррелов, кто обладает не просто формальной властью, но реальным правом принимать решения. Его наследника от этого попытаются просто... - Морита помешкал, подбирая подходящее слова, - удержать. И тогда события могут развиваться двумя путями. Первый - новый Император попытается любой ценой сохранить существующий порядок вещей. Это приведет к дестабилизации положения на континенте, конфликтам, и, скорее всего, к гражданской войне и революции; в общем, повторится все, что произошло в Геаларе в 1876 году. При сегодняшней ксаль-риумской оппозиции этот путь представляется более вероятным. Как ты справедливо отметила, между современными ксаль-риумскими юстиниатами и геаларскими эквалитистами конца прошлого века разница невелика.
   - Но тогда с нашей стороны разумнее выждать. Чем хуже будут обстоять дела на континенте, тем лучше для нас.
   - Да, конечно. Но мы не можем сбрасывать со счетов и вторую возможность. Не исключено, что преемник Велизара III проявит благоразумие, да и у его противников найдутся лидеры более рассудительные, нежели нынешние. В таком случае реформирование Империи может пройти достаточно неспешно и безболезненно. Возможно, Император даже останется на троне, как номинальный правитель. В любом случае, на смену Империи придет нечто более... - Морита снова помедлил несколько секунд, - нечто более эффективное, я бы сказал. И наше положение осложнится.
   Ниора кивнула.
   - Понимаю. Значит, наша задача - оттягивать войну до тех пор, пока мы не будем уверены, в каком направлении будут развиваться события на континенте?
   - Примерно так, сестра. Думаю, ждать осталось уже не очень долго, - Морита позволил себе намек на улыбку. - Если не ты будешь командовать нашим флотом к решающему моменту, но, может быть, Иджиме или Кейдзи.
   - Н-да... - вздохнула Ниора.
   - Я сказал что-то не то? - удивился Морита, увидев, как изменилось выражение ее лица.
   - Нет, ты просто напомнил мне об одной неприятной обязанности, от которой мне не отвертеться. Придется навестить Юкири и объяснить, что я отправила ее дочь и сына на войну, и, все демоны Великой Бездны, я скорее предпочла бы лично ворваться в Палатиан с саблей наголо, чтобы свергнуть ксаль-риумского Императора.
   - О, да. Понимаю тебя и сочувствую, сестра.
   - Неужели? Сочувствуешь? - язвительно протянула женщина. - Так, может, составишь мне компанию?
   - Помилуй, Ниора! - Морита умоляюще вытянул руки. - Я еще не сошел с ума!
  

Особняк Сетано в пригороде Кинто.

  
   - Ниора, - Юкири вытянула руки вперед в традиционном жесте приветствия. Ниора повторила движение.
   "Сегодня у меня просто-таки день семейных встреч, - подумала она. - Нечасто такое происходит!"
   - Рада видеть тебя, Юкири.
   - Жаль, что нам не удается встречаться чаще, - вздохнула та.
   - Слишком много дел, особенно в последнее время, - ответила Ниора, и тут же пожалела о своих словах, заметив, как Юкири поджала губы. Сестра слишком хорошо поняла, что Ниора подразумевала под "делами".
   - Госпожа адмирал, - приветствовал ее Нагоро, муж Юкири.
   Его тон был безупречно любезен и не выражал эмоций, и Ниора ответила на приветствие так же - вежливо и прохладно. Ей не слишком нравился отчим Иджиме и Кейдзи. Рядом с ним Морита мог бы показаться образцом душевности и открытости. Нагоро Тоса был, к слову, коллегой братца, они долгое время работали вместе, пока Морита не ушел из дипкорпуса в большую политику. Так Нагоро стал другом семьи, завоевал доверие матери, и затем Сойи Сетано свела его с младшей дочерью - это было одним из условий, на которых она согласилась принять проштрафишуюся Юкири с малолетними двойняшками обратно в лоно семейства. Юкири, которая тогда была подкошена всем, что свалилось на нее, безропотно смирилась; наверное, в тот момент ей было просто все равно. Через год после разрыва с первым мужем она вышла замуж на Нагоро, которого мать считала "перспективным". В общем-то, она оказалась права - тот сделал отличную карьеру, и хотя Ниора не замечала между ним и сестрой особой любви, по крайней мере, Нагоро не бегал по потаскушкам, как прежний избранник Юкири. Как того звали? Ниора Сетано уже и не помнила...
   - Рад видеть, что вы в добром здравии, Ниора, - вежливо проговорил Нагоро. - И приятно слышать новости о победах Сегуната и нашего флота.
   Снова на лице Юкири промелькнуло недовольство. Ей одинаково не нравились две вещи: то, что Агинарра ввязалась в очередную войну и то, что ее дети в этом участвуют.
   - Я бы не сказала, что флот одержал много побед, - Ниора улыбнулась, - поскольку на Тэй Анге у нас нет соперников, которых мы могли бы побеждать.
   - Но не стоит рассуждать о таких вещах в гостиной, - вмешалась Юкири. - Ниора, ты не хочешь отобедать с нами?
   - Благодарю, но я уже успела пообедать у Мориты.
   - В таком случае... полагаю, ты не откажешься поговорить?
   - Разумеется, - кивнула старшая сестра.
   Обменявшись еще несколькими пустыми фразами с мужем Юкири, она вместе с той поднялась на второй этаж в личную комнату сестры. Хотя Юкири питала слабость к роскоши, здесь обстановка была довольно умеренно и по-домашнему уютной: цветы в вазонах, ивирский ковер на полу, несколько кресел, старинные акварели на стенах. Все это должно было настраивать на умиротворяющий лад, но на Ниору почему-то не действовало. Старшая в роду Сетано ощущала настороженность, словно ступала по тонкому льду. С Юкири и ее детьми всегда было очень непросто.
   - Иногда я жалею, что пошла на поводу у матери, - неожиданно призналась Юкири. - Нагоро - неплохой человек, но порой бывает очень бесчувственным. И он не любит Иджиме и Кейдзи. Ему не нравится, что они являются наследниками первой очереди, а не Азуми и Хару. Мне кажется, его... устраивает, что они теперь далеко.
   - Они уже довольно давно далеко от дома, Юкири, - заметила Ниора.
   Она устроилась в одном из кресел, Юкири уселась напротив. Выражение на ее лице выдавало скованность и внутреннюю напряженность. Что-то похожее чувствовала и сама Ниора. Казалось, в комнате сейчас запахнет озоном и послышится треск электрических разрядов.
   "Н-да... - мысленно прокомментировала Ниора Сетано. - Вот поэтому я и отправилась сначала к Морите. А может, стоило сделать наоборот? После разговора на личные темы рассуждения о войнах, интригах и вывертах высокой политики могли бы показаться приятной разрядкой".
   - Ты ведь получила их письма, верно? - спросила она.
   - Да. Уже с Тэй Дженга. Впрочем, они написали... немногое. Как будто там вовсе ничего не происходит.
   - В последние дни так и было, - сказала Ниора. - Шторм парализовал весь остров. Но...
   Она вздохнула. Юкири смотрела на нее все с тем же сумрачным выражением на лице. Ну, что же... Ниора Сетано решила последовать доктрине Объединенного Флота. Если не веришь, что от хитрых обходных маневров может быть прок, лучше и не пытайся, а сразу иди напролом.
   - Ладно, к делу. Я понимаю, что беспокоит тебя, Юкири, и скажу все сразу. Не будем прятаться за обтекаемыми фразами, оставим это Морите и Нагоро. Да, Иджиме и Кейдзи отправились на Тэй Анг. Да, на Тэй Анге идут бои. Да, разумеется, они будут принимать в этих боях участие.
   - Ты говоришь... предельно откровенно, - процедила Юкири. - На том спасибо, Ниора.
   - Нет смысла пытаться замолчать очевидное, - ответила Ниора. - Мы с тобой говорили об этом не раз, Юкири. Правда в том, что ты уже не можешь ничего изменить. Кейдзи и Иджиме сами приняли решение идти на флот. Сами поступили в школу "Рисен" и сами вызвались добровольцами на Тэй Анг. Если ты не смогла отговорить их прежде, не сможешь и теперь. Ты можешь только примириться с их выбором.
   - Ты можешь на них повлиять, - в голосе младшей сестры прорезались жесткие нотки. - Ты говоришь откровенно, Ниора? Прекрасно, я отвечу тем же. Ты - тайрё, командующая флотом, от тебя зависит, кто и где будет служить.
   - Да, и что? - Ниора тоже не смогла в полной мере скрыть раздражение. - Ты ждешь, что я подпишу пару бумаг, и твои дети отправятся в какой-нибудь удаленный гарнизон, где никогда ничего не случается? Думаешь, они просто посидят пару лет в захолустье, поскучают да и уйдут со службы? Вернутся в Кинто? - Ниора покачала головой. - Прости, Юкири. Я не буду так делать.
   - Но почему? Если это может спасти их от войны?
   - А ты уверена, что их нужно спасать? - Ниора усилием воли загнала злость внутрь и продолжила подчеркнуто ровным тоном. - Я немало общалась с Кейдзи и Иджиме в Кинто. У меня не создалось впечатление, что они боятся. Это был их выбор, Юкири, - жестко повторила она. - Такова правда. Правда часто нам не нравится. Но от нее никуда не денешься. Твои старшие дети уже не в том возрасте, когда можно было запереть их в комнатах за непослушание.
   - Тебе легко рассуждать так, Ниора. Иногда мне кажется, что у тебя вовсе нет чувств. Тебе нет дела ни до кого, даже до себя. Все, о чем ты способна думать - это твой флот и войны.
   - Возможно, ты знаешь меня хуже, чем думаешь, - сухо ответила старшая сестра. - Как ни удивительно, чувства у меня все-таки есть, и именно поэтому я понимаю, что чувствуют Кейдзи и Иджиме. Когда-то мать не хотела отпускать на флот меня саму. Как ты теперь, она готова была на все, чтобы удержать меня в столице. Поверь, это было болезненнее, чем можно себе представить. В конце концов, я просто ушла, никого не спрашивая. Потому что иначе было нельзя. Я не хотела, чтобы кто-то выбирал за меня мое будущее.
   Ниора перевела дух. Это были действительно болезненные воспоминания. Мать была жесткой женщиной, властной и не терпевшей, когда ее волю ставили под сомнение. После гибели мужа, морского офицера, она и мысли не допускала о том, чтобы отпустить на флот еще и старшую дочь. Но Ниора с детства мечтала о море. Когда она ушла, это вызвало... преизрядный скандал, мягко выражаясь. Однако со временем мать все же смирилась с выбором Ниоры. Юкири тоже придется смириться.
   Юкири прикусила нижнюю губу и отвела взгляд. Ниора догадывалась, о чем она подумала. В отличие он старшей сестры, она-то подчинилась воле матери. Попыталась жить по-своему, потерпела неудачу и сдалась. Должно быть, Юкири до сих пор чувствует стыд из-за этого.
   - Я говорила тебе об этом уже не единожды, - повторила Ниора. - Я не стану препятствовать Кейдзи и Иджиме. В конце концов, - добавила она, - не так все это страшно, как ты думаешь. Я могу сказать по себе, а я служу на флоте уже целых тридцать лет.
   - В самом деле? - холодно переспросила Юкири. - Можешь?
   - Ты про мой портрет? - Ниора коснулась шрама на лице. - Знаешь, а я никогда не переживала из-за этого. Эта злосчастная отметина не мешала мне жить. Спустя столько времени... оборачиваясь назад, я ни о чем не жалею. Если бы мне снова было восемнадцать, я повторила бы все, что делала тогда, в точности.
   - Но ты, по крайней мере, жива, Ниора. Не всем так повезло.
   - Однако многим. Юкири, я не буду отправлять Кейдзи и Иджиме в безопасность просто потому, что это позволит тебе чувствовать себя спокойнее, и это еще одна правда, с которой тебе придется просто смириться. Я не простила бы людей, которые поступили бы так со мной. И племянники тоже не простили бы меня, сделай я то, о чем ты просишь. Да и тебя тоже. Поэтому... прости, сестра - если хочешь вернуть их домой, сама найди слова, которые убедят их вернуться. Я не помощница тебе в этом деле.
   - Нет таких слов, - Юкири опустила глаза. - Они меня просто не послушают. Особенно Иджиме.
   - Знаешь, а Иджиме похожа на меня в те дивные годы, - произнесла Ниора. - Поэтому, наверное, мне не сложно догадаться, о чем она думает и что чувствует... - она вздохнула. - Да, ты права. Нет таких слов. Меня бы точно ничто не переубедило.
   - Порой мне кажется, что она предпочла бы быть твоей дочерью, а не моей, - голос Юкири звучал сдавленно.
   - Ты преувеличиваешь, - сухо сказала Ниора. - И очень сильно.
   - А ты, Ниора? - Юкири смотрела ей прямо в глаза. - Ты не хотела бы, чтобы Иджиме была твоей дочерью?
   - Если ты намекаешь на то, не хочу ли я встать между тобой и Иджиме - нет, - без задержки ответила старшая сестра. - Послушай, Юкири. У меня нет собственных детей, поэтому нет и права давать тебе советы. И все же, если хочешь, чтобы Кейдзи и Иджиме больше прислушивались к твоему мнению - быть может, тебе хотя бы не стоит демонстрировать так явно, что ты не желаешь прислушиваться к их собственному? Вот все, что я скажу тебе.
   - Это проще сказать, чем сделать, Ниора.
   - Я знаю, - Ниора вздохнула. - В жизни так часто бывает. И это еще одна правда, которая не изменится вне зависимости от того, как ее воспринимать.
  

Ксаль-Риум. 18 Лета.

  
   - "Песнь Феникса"! - ломающимся голосом кричал парнишка лет тринадцати-четырнадцати. - Новая статья Джаэриса Авелана! Последние подробности о сражении в Ивирском Море! Наиболее точные сводки наших и вражеских потерь! Почти четыре тысячи ивирцев попало в плен!
   Пьетаро Сфальцони раздраженно отмахнулся от назойливого сопляка, и тот наконец-то отстал, впрочем, быстро найдя себе другую жертву. Там ему больше повезло, усатый старикашка с тростью полез в карман за кошельком. Сфальцони отвернулся. Все эти "сенсационные подробности" за минувшие дни у него в печенках засели, да и не было ему дела до флотов и битв. Что бы ни творилось в Ивире, его жизнь от этого не изменится. И очень хорошо. В молодости Пьетаро Сфальцони повидал войну, и теперь был безмерно рад, что нынешняя обошла его далеко стороной.
   Анадриэлец с удовольствием оглядел витрину и вывеску. Причудливой серебряной вязью на черном фоне было выведено "Маэстро Сфальцони, маг-оккультист", и ниже, меньшими буквами, о многочисленных талантах и достижениях упомянутого маэстро, постигавшего искусство высшей магии в древних храмах Неведомых Богов и раскрывшего тайны темных ритуалов Народа Моря. Стекла витрин были дымчатыми, что размывало очертания предметов за ними и создавало у людей снаружи впечатление, будто внутри все подернуто легким, загадочным туманом. В витринах красовались ритуальные кинжалы причудливых форм, амулеты, каменные жернова, изукрашенные полустершимися от времени символами, витые черные свечи и тому подобные, весьма полезные в чародейском ремесле предметы. Пьетаро Сфальцони кивнул сам себе.
   Правда, ну что ему до войн? Воюют только дураки, а у него дела и так идут превосходно. Перебравшись из Магниции в Ксаль-Риум семь лет назад, Маэстро Сфальцони быстро прославился и сделался одним из наиболее популярных практикующих магов в имперской столице. Его магазин волшебства процветал, еще бы - Пьетаро обладал изрядным опытом в делах подобного рода. Десяти поколений предков-чародеев, как возвещала вывеска, правда, у него не было, зато его отец, Люсиано Сфальцони, был в девяностых годах прошлого века одним из наиболее прославленных мастеров-иллюзионистов в Анадриэйле. Под псевдонимом "Невероятный Мистеро" он блистал в Магниции, и если бы не его внезапная смерть от мортаны, сын пошел бы по стопам отца. Но после гибели отца Пьетаро оказался под опекой дяди Муницио, который и научил его тайнам оккультизма. Муницио Сфальцони тоже был весьма успешным магом, но Пьетаро давно его превзошел.
   Когда ему наскучило слушать уличный шум, Пьетаро открыл дверь и зашел внутрь. Звукоизоляция была превосходная, внутри магазина магии царила тишина и мистический полумрак. Черные ароматические свечи горели голубоватыми язычками, их свет играл на ярко раскрашенных древних масках, развешенных на стенах. Имелся, разумеется, круглый стол для спиритических сеансов, разрисованный загадочными символами. У стены возвышался массивный каменный постамент, очень древний на вид. Для чего он нужен, Пьетаро понятия не имел, но на клиентов глыба производила сильное впечатление. Не иначе, они воображали, что по ночам "Маэстро Сфальцони" совершает здесь зловещие ритуалы Народа Моря и вырезает сердца из груди девственниц во славу Неведомых Богов.
   За столом в углу сидела светлокожая стройная брюнетка в длинном черном платье с серебристыми блестками. Ее лицо покрывал темный макияж, а волосы были заплетены во множество тонких косичек, ниспадающих на плечи и украшенных бусинами. Она вежливо улыбнулась хозяину.
   - Как дела, Изэнна? - осведомился тот.
   - Сегодня очень тихо, господин Пьетаро, - ответила она. Разумеется, девицу на самом деле звали иначе, но здесь она была Изэнной.
   - Ни одного посетителя. Все эта война... - девушка мотнула головой, отчего слегка зазвенели стеклянные бусины в ее косичках. - Она завладела всеобщим вниманием. Скорее бы уж все закончилось, и жизнь вернулась в нормальное русло.
   - Да, конечно, - хмыкнул Пьетаро.
   "Война... Вот что теперь называют этим словом! - подумал он с презрением. - Идиоты. Побывали бы они в Каннивене двадцать пять лет назад", - в то время он, двадцатилетний юнец, только начинал свою карьеру. Каприз судьбы забросил его на Штаагарен, один из каннивенских островов, всего за несколько децим до того, как Коалиция ввязалась в войну с Агинаррой. Вскоре Штаагарен был захвачен войсками северян. Вот ЭТО была война. Каннивенцы сражались жестоко, но агинаррийцам жестокости тоже было не занимать. Почти два года он провел на Штаагарене, пока агинаррийцы не оставили остров. Вспоминая о том, чего он тогда насмотрелся, Пьетаро Сфальцони до сих пор не мог сдержать дрожь. Иногда это возвращалось в ночных кошмарах, и тогда Пьетаро искренне жалел, что не владеет магией, способной даровать забвение.
   От неприятных воспоминаний его отвлек мелодичный звон колокольчика над дверью. Изэнна мгновенно подобралась, сделала загадочное лицо и выпрямилась на стуле, неподвижная, как статуя. Пьетаро также принял исполненную достоинства позу, подобающую "Маэсто черной, белой и промежуточной магии", и развернулся к вошедшему.
   Это был смуглый, носатый мужчина средного роста, в дорогом модном костюме и лакированных туфлях. В руке его была изящная трость с рукоятью из поделочной кости, круглое лицо украшала аккуратная тонкая бородка. Пьетаро Сфальцони мысленно усмехнулся. Принято думать, что основу клиентуры магов и мистиков составляют экзальтированные светские львицы, питающие пристрастие к датурао1, но на самом деле мужчин было больше, причем - мужчин весьма солидных. Удивительно многие рассчитывали на то, что чародейство поможет им в карьерном росте, защитит от козней соперников, или наоборот - позволит наложить порчу на оных. Сфальцони был самым известном магом в Ксаль-Риуме; его тайно посещали и политики, и дипломаты, и даже военные. Маэстро был вхож в сам Палатиан, где кое-кто тоже питал пристрастие к оккультизму и щедро оплачивал его услуги. Пьетаро частенько вспоминал слова, сказанные двенадцатилетнему молокососу дядюшкой Муницио. "Главное, что нужно в нашем ремесле, чтобы преуспеть, племянник - это хорошо подвешенный язык, - любил прихвастнуть старый проходимец. - Если хочешь угодить клиенту, ты должен рассказывать ему то, до чего он мог бы прекрасно додуматься и без тебя, но так, чтобы он не усмонился, что ты сообщаешь ему величайшие тайны Вселенной. Научись советовать людям смотреть на улице под ноги такими словами, чтобы они верили, будто им явлено высшее откровение - и ты прославишься". Покойник был весьма неглуп, и Пьетаро быстро убедился в его правоте. Действительно - ничего больше не потребовалось.
   - Господин Сфальцони? - поинтересовался гость с безупречной вежливостью. В его речи опытный слух оккультиста сразу различил легкий анадриэльский акцент. Соотечественник? Пьетаро слегка насторожился.
   - Это я, - кивнул он. - Чем Маэстро Сфальцони может быть вам полезен?
   - Мне порекомендовал вас один знакомый. Я бы не хотел упоминать его имя. Он сказал, что вы сведущи в вопросах определенного рода. В силу обстоятельств мне требуется консультация у человека ваших талантов.
   Обычно за этим следовала просьба либо избавить от сглаза и порчи, либо, напротив - таковые навести. Анадриэльский акцент, однако, заставил Пьетаро усомниться, что новому посетителю нужны услуги чародея.
   - Я всегда готов помочь в любых вопросах, стоящих превыше понимания ограниченной современной науки, - тем не менее, важно ответствовал маэстро. - Не желаете ли пройти в приватный кабинет? Там мы можем поговорить спокойно.
   - Охотно, - следом за магом посетитель покинул зал и поднялся на этаж выше.
   Оказавшись в приватном кабинете для особо важных гостей, он полез в карман и достал визитку.
   - Вот, господин Сфальцони. Я уверен, вы это узнаете.
   Пьетаро внимательно изучил причудливо переплетенные вензеля.
   - Я ждал вас раньше, - сказал он, отбросив загадочный тон, приличествующий мистику. - Но что случилось с Адриано?
   - В последнее время он предпочитает не покидать посольство. Есть подозрения, что за ним следят ксаль-риумцы. Итак?
   - Одну минуту, - Пьетаро Сфальцони подошел к стене и провел рукой по узору, ее украшавшему. Пальцы нащупали небольшой выступ. Нажатие - и одна из деревянных панелей чуть сдвинулась в сторону.
   Пьетаро раскрыл тайник и достал аккуратный конверт из плотного желтоватого картона.
   - Вот. Здесь все, что мне передали.
   Посетитель убрал конверт во внутренний карман пиджака. Затем выложил на стол другой конверт, потолще. Сфальцони вскрыл - внутри обнаружилась пачка банкнот с черно-золотым тиснением. Не пересчитывая, оккультист убрал деньги в тайник.
   - Давайте выждем немного, - сказал он. - Обычно клиенты проводят здесь больше времени, девушке в зале может показаться странным, если вы уйдете так быстро.
   - Как скажете, - мужчина сложил руки на груди и погрузился в ожидание, не пытаясь поддерживать разговор.
   Выждав достаточно долго, Сфальцони выпроводил гостя. Через какое-то время после того, как тот ушел, оккультист подошел к витрине и снял с подставки нож с волнистым лезвием из черного металла и позолоченной рукоятью из драгоценной кости. И водрузил на его место другой - с черной рукоятью и большим поддельным рубином в навершии.
  
   1 Эквалитисты - приверженцы Партии Равенства, захватившей власть в Геаларе после Революции 1876 года.
  
   2 Дарутао - легкий наркотик, весьма популярное возбуждающее средство.
  
  

ГЛАВА 18

  

Тэй Дженг. Аэродром "Сайши". 20 Лета.

  
   Молодые пилоты торопливо рассаживались по местам. Иджиме Сетано устроилась слева от Кейдзи, Аюми уселась по ее левое плечо. Все, не отрываясь, смотрели на Миями Митсури. Над всеми ощущалась аура возбуждения пополам с напряженностью.
   В небе сияло солнце. Наконец-то! Проклятый итсутанг отступил пять дней назад - ушел так же внезапно, как налетел. С утра ветер ревел, как бешеный, и черные тучи заволакивали небо непроницаемой завесой, но к полудню появились первые просветы, а к вечеру небо уже было безупречно-голубым, и воцарился мертвый штиль. Наутро, как ни в чем не бывало, взошло солнце, и могло показаться, что многодневный катаклизм обитателям Тэй Дженга просто привиделся во сне.
   Время шло к полудню, и жарило немилосердно. На смену безумному шторму пришло полное безветрие, а с ним - убийственная духота. Над аэродромом повис жуткий влажный зной, от которого все тело сразу покрывалось мерзким липким потом, и даже сам воздух казался тяжелой, вязкой массой. Ночами было довольно холодно, и перед рассветом над землей стелился белесый туман, густой настолько, что вытяни руку - и не увидишь собственных пальцев. Но он быстро уходил, отступая под натиском солнечного света, несущего с собой, к сожалению, и удушающий зной. Хуже того, с восходом солнца пробуждались еще и кровососы - местные жители называли их "кейвишинг", что переводилось как "кровавое проклятье". Заслуженно - паразиты с полным презрением к собственной жизни нападали на все, в чем текла кровь, не делая разницы между животными и человеком, и могли бы довести до белого каления даже самого пророка Пласидия, апологета спокойствия и выдержки. После их укусов надолго оставались зудящие волдыри. Репелленты помогали слабо, и каждый день приходилось пить исключительно мерзкую на вкус микстуру, защищающую от болезней, которые разносили паразиты. Словом, с каждым днем Иджиме Сетано с все большей тоской вспоминала об "Аранами", и была не одинока. Все "птенчики" капитана Митсури успели возненавидеть Тэй Дженг за то короткое время, что провели на острове. И вообще - похоже, чем дальше от экваториальных широт ты живешь, тем лучше. Интересно, как живут имперцы, чей континент линия экватора рассекает почти пополам?
   Который уже раз с тех пор, как она прилетела на Тэй Дженг, Иджиме вспомнила про тетушку Ниору и ее рассуждения о теории и практике. Чем дальше, тем больше девушка убеждалась в правоте командующей Объединенным Флотом. Проклятье на головы всех демонов, она летела сюда, чтобы проявить себя в бою, а что вместо этого получила? Шторм, удушливую жару и ненасытных кровососов. Ах, да, еще жуликоватых местных оборванцев-лоточников, мечтающих за пару монет всучить глупым агинаррийцам какую-нибудь дребедень. Аюми уже обзавелась оберегом из дешевенького черного камня, украшеного причудливыми иероглифами. Когда Миями Митсури, знающая местный язык, ознакомилась с надписью, расхохоталась во все горло, но озвучить перевод наотрез отказалась.
   "Ох, ладно, - подумала Иджиме. - Надеюсь, все это было не напрасно. Сегодня-то мы, наконец, полетим сражаться. Ведь так?" - как и остальные, она выжидательно смотрела на капитана.
   Та удостоверилась, что собрались все, и подошла к большой карте, подвешенной на грифельной доске. Взяв в руки указку, синсэн Митсури стала похожа на суровую учительницу. Иджиме, Кейдзи, Сине, Аюми и прочие играли обидную роль учеников, рассевшись на стульях в несколько рядов перед наставницей. Правда, вместо классной комнаты был всего лишь натянутый над головами парусиновый тент, хоть немного защищающий от солнца.
   - Итак, мальчики и девочки, - обычным сварливым голосом начала Митсури, - я знаю, что вы думаете. Не затем вы все летели в такую даль, чтобы вкушать прелести здешней погоды и природы, верно? - она хмыкнула, и несколько человек ответили нерешительными смешками.
   - По правде, я рада, что так все получилось, - заявила капитан. - Вам следует поскорее привыкнуть к таким вещам, потому что из них и будет на три четверти состоять ваша служба. Самое меньшее - на три четверти. Воздушные битвы, подвиги, награды - все это, конечно, замечательно. На страницах книг и на экране в кинематографе оно смотрится очень романтично, но в действительности гораздо чаще вам предстоит торчать на земле, наслаждаться жарой, штормами, дождями и кормить насекомых.
   "Н-да... - отметила про себя Иджиме, - госпожа капитан второго ранга знает, как воодушевить подопечных", - конечно, девушка понимала, что Митсури говорит чистую правду. Собственный опыт Иджиме Сетано был невелик, но и этого хватило, чтобы поверить в услышанное, а Миями Митсури провела на островах Тэй Анга много времени. Все прелести, о которых рассказывала, она испытала на собственной шкуре. В кинофильмах вроде "Небесного охотника" ничего подобного, конечно, не увидишь...
   - Ну, хорошо, - продолжала Митсури. - Можете порадоваться. Я принесла вам благую весть: завтра мы все-таки идем в бой.
   Хоть тон женщины и оставался по-прежнему мрачным - она иначе никогда не разговаривала - у Иджиме создалось впечатление, что на самом деле госпожа капитан воодушевлена не меньше собственных подопечных. Может, за несколько лет службы на Тэй Луане она и успела привыкнуть ко всему, о чем поведала молодежи, но вряд ли научилась получать от этого удовольствие.
   - Итак, к делу! - сказала она. - Когда итсутанг ушел, боевые действия возобновились. Но, пока дороги просохли достаточно, чтобы армии смогли передвигаться, противник успел организовать оборону на этом рубеже.
   Указка скользнула по карте вдоль извилистой синей линии реки.
   - Эта река называется Шан-Си-Гуа, - пояснила Митсури, - как видите, наши войска должны непременно форсировать ее, чтобы продолжить продвижение на юг. Река не очень широка, но берега высокие и крутые. Превосходный оборонительный рубеж, чем "свободники" и воспользовались.
   Действительно, хорошая позиция для обороны, мысленно отметила Иджиме, изучая карту. Не нужно быть гением тактики и стратегии, чтобы это понять. Река тянулась с запада на восток, перерезав путь агинаррийцам и их союзникам. Обойти преграду не получится: восточнее расположен протяженный горный хребет Суатин с немногочисленными перевалами, крутыми и узкими, а западнее до самого побережья лежат сплошные заболоченные джунгли. Наступающие вынуждены атаковать в лоб и форсировать реку. У Шан-Си-Гуа сходилось несколько больших дорог, реку пересекало три моста. Но вряд ли они уцелели. Если сторонники Фронта Свободы не совсем глупы, отступая, они взорвали мосты за собой.
   - Свободники заняли позиции на южном берегу реки, - подтвердила ее ожидания Митсури, - и, разумеется, разрушили все переправы. Нашим войскам придется наводить понтонные мосты, чему препятствует вражеская артиллерия. Вот здесь, - указка продвинулась чуть ниже, - за этими холмами - многочисленные гаубичные батареи на закрытых позициях, простреливающие реку. Пока с ними не покончено, переправа через Шан-Си-Гуа невозможна. Задача избавиться от вражеской артиллерии и возложена на наши доблестные военно-воздушные силы. Завтра бомбардировщики с аэродромов "Накари" и "Сейджинг" нанесут удар. Наша задача - прикрывать их. У Фронта Свободы здесь тоже имеются аэродромы, так что ожидается сильное противодействие. Иначе говоря, мальчики и девочки, - Миями Митсури обвела взглядом молодых людей в лейтенантской форме, застывших в ожидании, - подраться нам завтра придется. Можете быть уверены.
   Это заявление снова вызвало несколько возбужденных возгласов. Митсури не препятствовала, спокойно дождалась, пока подчиненные не выплеснули эмоции. Определенно, на ее лице Иджиме заметила признаки скрываемого удовольствия. Ей хотелось в бой не меньше, чем молодняку.
   - Продолжаем, - когда все умолкли, она снова уткнула кончик указки в карту. - Мы взлетаем завтра ровно в восемь. Сразу от аэродрома берем курс 240. Рандеву с бомбардировщиками здесь, над холмами Сай-Рун. Отметьте ориентиры: речка Тодио, железная дорога и селение Шамги.
   Иджиме, как и прочие, сделала соответствующие отметки на собственной маленькой карте в планшете.
   - Дальше все просто, - продолжала Митсури. - Встречаемся с "толстяками" и следуем вместе с ними к цели. Всем удерживать строй. Соблюдать радиомолчание. Выполнять без размышлений любой приказ командиров. Смотрите в оба и будьте готовы ко всему. Учтите, авиация Фронта Свободы не так слаба, как некоторые думают. Из Каннивена, Геалара и Ниаллена свободникам еще до начала конфликта поставляли самолеты, и кое-кто из здешних летчиков обучался в Коалиции. Нельзя их недооценивать. И главное, - напомнила она, - не забывайте о том, чему я вас учила. Ваша цель - не записать на свой счет сбитого врага, а сделать так, чтобы бомбардировщики выполнили свою задачу и вернулись без потерь. Неважно, сколько вражеских истребителей вы собьете с небес, важно - чтобы не стало этих гаубиц, и наши войска форсировали реку. Вы должны быть не воздушными дуэлянтами, а заботливыми няньками, - ее слова опять вызвали несколько тихих смешков. - Действуйте сообща, не теряйте бдительности, и все пройдет успешно. А сейчас - свободны. Завтра у всех вас наконец-то будет возможность доказать, что вы учились не напрасно.
  

Остров Кехребар. Сафири.

  
   Черно-золотые полотнища имперских штандартов высоко взмыли в воздух, развеваясь на ветру, и оркестр грянул "Полет Феникса" - гимн Ксаль-Риума. Солдаты, матросы и офицеры, выстроившиеся вдоль набережной ровными шеренгами, одновременно вытянулись по стойке "Смирно!", салютуя государю императору. Несколько тысяч рук взметнулись вверх, навстречу жаркому солнцу.
   Дэвиан, с обнаженной саблей в руке, стоял навытяжку перед шеренгой старших офицеров. На удалении, сдерживаемая цепью морских пехотинцев в парадной форме, но с боевым вооружением, волновалась толпа зевак. Охранников было много - помимо моряков и солдат, которые стояли в линиях оцепления, агенты секретной службы, переодетые в штатское, оставались в толпе, а кто-то занял наблюдательные посты на крышах. Возможность покушения на ксаль-риумского Императора на острове, недавно захваченном у ивирцев, была вполне реальной, тем более что в последнее время даже в имперской столице вошло в моду стрелять в членов правящей династии. Дэвиан даже удивился, узнав о том, что Император решил лично посетить Кехребар. Но победа в недавнем сражении, последовавшая вскоре после трагедии в Сафири, очевидно, побудила дядюшку, следуя примеру султана Ажади, в кои-то веки покинуть дворец и посетить действующую армию.
   "Его Императорское Величество Велизар III лично прибыл на остров Кехребар для награждения отличившихся офицеров и нижних чинов нашего флота" - в газетах подобные фразы под соответствующими фотографиями будут смотреться эффектно. А фотографов и газетчиков собралось множество. Правители Ксаль-Риума делали все возможное, чтобы взрывы в порту Сафири как можно скорее изгладились из памяти добрых граждан Империи. Дэвиан отметил, что журналистов разместили так, чтобы они могли фотографировать набережную, Императора со свитой, офицеров, шеренги матросов в парадной форме - в общем, все, кроме акватории порта, где по-прежнему возвышались над водой обломки "Велизара Первого" и три поврежденных линейных корабля, окруженные баржами, понтонами и землечерпалками.
   Под звуки гимна Император Велизар прошествовал вдоль ровных черных прямоугольников имперских воинов. С четырех сторон его окружали гвардейцы в черных плащах, кирасах и шлемах с золотыми плюмажами, держа "на караул" обнаженные сабли. Здесь же был Тамрин - он держался на один шаг позади отца, а за Императорм Велизаром и кронпринцем следовала свита из штабных офицеров. Вместе с прочими прибыл на Кехребар Дориаль Анно - могучего сложения, бородатый Магистр Моря был почти на голову выше Велизара Третьего. Его широкая грудь блистала золотом и бриллиантами орденов. Значит, Анно удалось все-таки сохранить за собой пост марин-супериора и начальника Генерального Морского Штаба. Досадно, но Магистр Анно - надо отдать ему должное - всегда умел держаться на плаву, а весть о победе в Ивирском Море вновь привела Императора в благостное расположение духа.
   Был здесь и худощавый Нарис Талан, держался бок о бок с Дориалем Анно. Дэвиан смотрел на обоих, скрывая усмешку. Он бы не удивился, если бы один "невзначай" вдруг наступил друг другу на ногу. За двумя Магистрами Моря следовало несколько офицеров рангом ниже - Магистров Флота и префектов. Процессия производила сильное впечатление. Государь Император прибыл лично лицезреть остров, захваченный его победоносной армией у подлого врага. А что до погибших кораблей... к счастью, всегда можно отвернуться от порта и смотреть в другую сторону.
   Наконец, Император Велизар остановился перед шеренгой офицеров. Его свита держалась чуть позади, четко соблюдая оговоренное протоколом расстояние. Дэвиан, как и все, разодетый в парадный мундир, сделал три шага вперед и отсалютовал саблей. Солнечный свет заблистал на клинке. Движение получилось красивым, хотя Дэвиан никогда особо не увлекался фехтованием. Они с двоюродным братом порой устраивали потешные поединки, и всякий раз Дэвиан безнадежно проигрывал.
   Вместе с Дэвианом вперед выступил Магистр Западной армии Дариус Лютиэн - ровесник Дориаля Анно, да и внешне весьма похожий на того - рослый, широкоплечий, с ухоженной бородой. Как и префект Каррел, Магистр Лютиэн держал в руке парадную саблю.
   - Флот привестствует Императора! - громким голосом отчеканил Дэвиан.
   Лютиэн повторил его движение и слова, приветствуя Императора от имени армии. Велизар Третий благосклонно улыбнулся.
   - Император приветствует своих храбрых воинов, - провозгласил он. - Поздравляю вас с блистательной победой, преумножившей славу Ксаль-Риума.
   Сабли вернулись в ножны, а Император Велизар приблизился к обоим офицерам и приветственно протянул руку Дэвиану. Это было некоторым отклонением от официального протокола, но Дэвиан повторил жест Императора. В стороне, за цепью полицейских, фотографы щелкали своими аппаратами, оператор, возрузив камеру на треногу, вел съемку для кинохроники. После Дэвиана дядюшка поприветствовал за руку и Магистра Лютиэна, который, по правде говоря, ни малейшего участия в штурме Кехребара не принимал. Всю работу сделал префект Артур Тион, Лютиэн прибыл с основной армией позднее. Теперь больше трехсот тысяч ксаль-риумских солдат были переправлены на остров в преддверии готовящегося удара по Янгину.
   Строй моряков и солдат дружно грянул неизменное "Глория аэтерна!" - "Вечная слава!". Вечной славы желали своей державе легионы древнего Принципиона и гайонские полки. Как и феникс на гербе, традиция переходила от одной Империи к другой без изменений.
   Велизар III, выждав некоторое время, поднял руку, и крики затихли.
   - Верные воины Империи! - заговорил Император. - Я благодарю вас за службу. Вашу доблесть и ваши подвиги запомнят в веках. Встретившись с вероломством врага, вы не дрогнули и дали достойный отпор. Султан Ивира надеялся, что коварный ночной удар, совершенный в нарушение всех общепризнанных законов ведения войны, сломит нас, но его ждало жестокое разочарование. Кехрабар остался нашим, а теперь, сойдясь с врагом в открытом бою, как подобает истинным воинам, вы нанесли ему сокрушительное поражение и отомстили за погибших товарищей. Ажади Восьмой дорого поплатился за свою подлость, но справедливость еще не восторжествовала окончательно. Империя не будет знать покоя, пока сам султан не ответил за содеянное!
   "О, да, - подумал Дэвиан Каррел, слушая речь дядюшки. - Ажади сам себе подписал приговор. Ивир мы еще можем пощадить, но султана - никогда..."
   - Мы продолжим наступление! - вещал Император, и Дэвиан с оттенком иронии отметил, что Ажади Солнцеподобный, речь которого транслировали все ивирские радиостанции, говорил гораздо более страстно. В голосе дядюшки такого воодушевления не слышалось, он словно читал с бумаги. - Мы пройдем до самого Кадиха, чтобы принести ивирцам правосудие. Султан заплатит за свои преступления! Я верю в вас и я знаю, что на нашей стороне правда и благословение самого Творца, и поэтому победа будет за нами! Во славу Империи!
   Вновь грянул боевой клич. На этот раз "Глория аэтерна" прозвучало трижды. После этого была дана команда "вольно" и "разойтись". Солдаты и матросы синхронно развернулись и, сохраняя ровный строй, начали покидать площадь. Император остался на месте, окруженный офицерами Штаба и гвардейцами. Он сделал Дэвиану знак подойти. Магистр Лютиэн сделал шаг следом за префектом Заподной эскадры, но по жесту Императора отступил, скрыв недовольство.
   - Я благодарен тебе, Дэвиан, - сказал Велизар. Пожалуй, впервые за много лет Дэвиану показалось, что дядюшка говорит с ним искренне. - Ты сделал очень много для Империи.
   - Таков мой долг, - ответил принц.
   - Ты снова герой Ксаль-Риума, - хмыкнул Тамрин. - Кое-кто из газетчиков уже придумал для тебя прозвище "Гроза Ивира".
   - Словами не передать, как я горд, - проворчал Дэвиан.
   - Примите и мои поздравления, Ваше Высочество, - проговорил Дориаль Анно. - Это была блестящая победа.
   - Благодарю, Магистр, - коротко отозвался Дэвиан.
   - Я также присоединюсь к моему... коллеге, - протянул Нарис Талан. - Ваш успех в Ивирском Море хотя бы отчасти загладил провал Восточного Флота в Сафири, - при последней фразе лицо Магистра Анно вытянулось, а глазах Талана блеснула искра мстительного удовлетворения. Быть может, Анно и удастся сохранить свое положение, но теперь оно не столь незыблемо, как прежде. Император не мог не запомнить его самоуверенных речей до начала войны, как и того, что Матис Грант был ставленником Анно. Ну, а тот факт, что Нарис Талан всегда благоволил Дэвиану, мог прибавить мнению старика веса в глазах Императора.
   "Творец и все десять пророков его, мучеников, - подумал Дэвиан со злостью. - А ведь Сафири никого ничему не научил. Мы подбедили ивирцев в открытом море, и они оба сразу сказали себе, что "Черный День" был просто роковой случайностью. А раз то была лишь случайность, о ней можно забыть и вернуться к привычным старым дрязгам..."
   - Благодарю, Магистр Талан, но исход боя был предрешен заранее. На нашей стороне были все преимущества, а ивирцы даже не имели свободы выбора. Их командующие вынуждены были слепо выполнять волю султана. Эта битва - наш успех, но не подвиг.
   - В некотором смысле, вы правы, - степенно кивнул Талан. - Но вы, ваше высочество, сделали все так, что нас не постигли никакие... неприятные неожиданности, - он снова бросил короткий взгляд в сторону хмурого Анно. - Вы располагали превосходством в силах и успешно его реализовали.
   - Ты заслужил признание и награду, Дэвиан, - поддержал Тамрин. - Когда-то мы уже говорили с тобой об этом, - кронпринц вздохнул. - Не могу не повторить еще раз: во всей этой истории героем оказался ты, а не мы. Но, боюсь, история еще не закончена. Ты уничтожил султанский флот, но нам все еще предстоит штурмовать Янгин и Кадих. Наши люди в Лакрейне сообщают, что султан стянул к столице четверть миллиона солдат, включая пятьдесят тысяч гвардейцев.
   - Но не только для обороны Лакрейна, - сухо заметил Император Велизар. - Не меньше нашей армии Ажади Восьмого пугает возможность мятежа. То же самое было после Анлакара. Когда разойдутся вести о повторном разгроме ивирского флота, султану нелегко будет удержать своих собственных подданных в повиновении.
   - Безусловно, отец, - сказал Тамрин. - И все же, рано говорить о победе в войне, пока Лакрейн не взят. Мы уже успели убедиться в том, чего может стоить избыточная уверенность в собственном превосходстве.
   - Да, - голос Императора стал еще холоднее. Велизару Третьему явно не пришлось по душе напоминание о недавней катастрофе, но Тамрин это проигнорировал. Напротив - кронпринц, заложив руки за спину, повернулся в сторону порта, рассматривая поврежденные корабли.
   - Как обстоят дела, Дэвиан?
   Тот пожал плечами.
   - С Кадара прибыла техника и люди. Мы делаем все возможное. Через две-три децимы "Альтарис", "Стефаний" и "Микарен", пожалуй, удастся поднять со дна, но затем предстоит длительный ремонт. В лучшем случае, корабли вернутся в строй через полгода. "Велизар Первый", как вы сами видите, господа, годен только в переплавку. Что касается "Императрицы Корнелии", ее перегнали в базу на Кадаре и приступили к ремонту. К концу Лета авианосец снова будет боеспособен.
   - Я бы не хотел обсуждать дальнейшее на открытом воздухе, - заметил Император. - У нас есть о чем поговорить, Дэвиан, но не здесь.
   - У меня апартаменты в резиденции здешного наместника, - сказал Дэвиан. - Полагаю, там мы можем поговорить без помех.
  

Часом позднее.

  
   - Мне почему-то кажется знакомой эта комната, - медленно проговорил Дориаль Анно.
   - Всего лишь один из рабочих кабинетов, - отозвался Дэвиан. - Не хуже других и не лучше.
   Дородный Магистр покачал головой.
   - Нет, Ваше Высочество, я видел фотографии... Это же... - он нахмурился. - Здесь погиб Матис Грант!
   - Действительно, - подтвердил Дэвиан. - Здесь его и нашли. С простреленной головой. Нас здесь никто не услышит, господа, так не будем скрывать правду. Да, Магистр Грант покончил с собой в этом кабинете.
   - И ты выбрал его для себя? - поразился Тамрин. - Однако... странный поступок.
   - Очень скверная примета, - поддержал Нарис Талан. - Вы ведете себя безрассудно, Ваше Высочество. Ныне молодые люди пренебрегают... многим, к чему в мое время привыкли относиться серьезнее, но будьте осмотрительнее. Со смертью не играют, принц Дэвиан.
   - Я не боюсь примет, - сухо ответил Дэвиан. - Этот кабинет, как я сказал, не лучше других и не хуже. Я выбрал его, чтобы не забывать, чего может стоить упомянутая вами неосмотрительность, Магистр Талан.
   - Ивирцы оказались коварнее, чем мы думали, - неохотно согласился Император Велизар. - Но, Дэвиан. Господа. Как ни трагична эта история, она уже стала прошлым, а мы должны смотреть в будущее.
   - Забывая о прошлом, мы рискуем и в будущем повторить старые ошибки, - ответил Дэвиан. Император возмущенно сверкнул глазами, но не ответил.
   - Слишком много думая о прошлом, однако, мы рискуем в нем застрять, - парировал Дориаль Анно. - Я предлагаю оставить в стороне обсуждение... прискорбных событий в Сафири и поговорить о наших дальнейших действиях. Во имя Творца, о Сафири и так было сказано слишком много в минувшие дни!
   - Не сомневаюсь, что вам хотелось бы замять эту тему, Анно, - проворчал Нарис Талан. - Но то, что вы называете "событиями", имеет прямое отношение к нашим дальнейшим действиям. Можем ли мы быть уверены, что эти "события" не повторятся возле Янгина или Кадиха?
   - Резонный вопрос, - признал Император. - Вот что сейчас самое главное, господа. Все вы понимаете, что повторения катастрофы быть не должно. Это будет непоправимый удар по престижу Империи. И поэтому я хочу спросить тебя, Дэвиан: что ты думаешь?
   "Ну, надо же! - мысленно усмехнулся принц. - Император интересуется моим мнением. Похоже, я действительно завоевал авторитет в Палатиане. Хм, вот уж о чем никогда не мечтал..."
   - Я уже высказывал свое мнение, - сказал он, - и повторю снова. Совершенно ясно, что диверсия в Сафири и последующее нападение на город не были организованы ивирцами.
   - Твоя теория о причастности агентов Сегуната... - протянул Велизар Третий. - Да, ты говорил об этом. Даже Тамрина заставил сомневаться, - в его голосе угадывалось подавляемое раздражение, но, по крайней мере, дядюшка слушал. Уже немалое достижение.
   - Это именно теория, - не преминул встрять Дориаль Анно, с самого начала упорнее других ее отрицавший. - Доказательств у нас нет, Ваше Величество. Простите меня, принц Дэвиан, но одних лишь слов для нас не может быть достаточно...
   - Одних лишь слов? - холодно перебил Дэвиан. - Вам не хватает фактов, Магистр? В султанской армии служат многочисленные инструкторы с севера. На Инчи нам удалось захватить одного из таких. Да, формально они не являются военнослужащими Сегуната, просто наемники, но для любого очевидно, что это отговорка, причем донельзя тривиальная.
   - Безусловно, Дэвиан, - согласился Тамрн. - К сожалению, тривиальная она или нет, отговорка хороша. Из тех, в которые никто никогда не поверит, но и опровергнуть не сможет. Тот северянин, который попал в плен на Инчи, он ведь ни в чем не признался?
   - Нет, - нехотя подтвердил Дэвиан. - Его так и не удалось... вызвать на откровенность. Хоть я и позволил нашим людям не стесняться в средствах, он молчит. Агинаррийцы еще в прошлую войну показали, что их волю сломить трудно.
   - Значит, Магистр Анно прав: у нас нет доказательств, - сказал кронпринц. - То, что все понимают, и то, что можно подтвердить, часто - очень разные вещи. Но политика и дипломатия, как и суд, признает только материальные улики.
   - Я никого не собираюсь судить, Тамрин, - огрызнулся Дэвиан. - И тем более не собираюсь лезть в политику и дипломатию. Предоставляю это Палатиану. Но здесь, наедине, мы можем говорить открыто. Господа, ивирцы никогда не смогли бы ни спланировать, ни осуществить ничего подобного! Это устройство, которой нашли под днищем "Императрицы Корнелии"... Неужели кто-то из присутствующих думает, что оно разработано и изготовлено в Ивире? Они даже автомобили закупают в Сегунате или в Коалиции! Аэродром на Метмере - пример идеальной маскировки. Его обустроили в обстановке строжайшей секретности. Мы ни о чем не догадывались, и даже наши агенты в Лакрейне не передавали никаких сведений о его существовании. Могли ивирцы так тщательно организовать все работы? Я не верю. Не их стиль, - усмехнулся префект Западной эскадры.
   - Допустим, ты прав, Дэвиан, - сказал дядюшка, - но что это меняет? Как сказал Тамрин, обвинить Агинарру мы не сможем. Нет доказательств, а любые рассуждения, как бы они ни были убедительны, остаются только словами.
   - Да, но это позволяет сделать важное заключение, - возразил Дэвиан. - Исходя из того, что "Черный день" спланирован агентами Сегуната, я предполагаю, что больше подобных сюрпризов не будет.
   - Вот как? - нахмурился Нарис Талан. - Что заставляет вас так думать, Ваше Высочество?
   - Именно то, что "Черным днем" мы обязаны агинаррийцам, а у перед теми стояла четко определенная цель. Нанести Ксаль-Риуму унизительный удар, после которого для нас не будет иметь значения ничто, кроме мести Ивиру. Они это сделали, цель достигнута - зачем им посягать на большее?
   - Причинить нам еще более серьезный ущерб, - предположил Тамрин. - Ослабить Империю, насколько удастся.
   - Они все равно не смогут сокрушить Ксаль-Риум, - хмыкнул Дэвиан, - и они это понимают. Помочь ивирцам одержать победу в войне? Агинарре нет дела до ивирцев. "Черный день" они готовили долго и тщательно - готовили не один год. Проделали огромную и очень сложную работу. А такая подготовка всегда сопряжена с опасностью разоблачения. И чем больше работы, тем больше опасность. Северяне не из тех, кто будет рисковать напрасно. Они сделали то, что сочли необходимым, и на том остановятся.
   - Ты уверен? - произнес кронпринц. - Думаешь, теперь они просто отступятся, бросив все?
   - Этого я не говорил. Я сказал, что нас не ждет сюрпризов, подобных Сафири, - поправил Дэвиан. - То есть чего-то столь же масштабного. Затянуть войну в любом случае отвечает интересам Сегуната, поэтому следует опасаться минных заграждений, торпедных катеров и тому подобного. "Малой войны", в общем. Это само по себе достаточно серьезная угроза.
   - Но в одном ты, безусловно, прав, Дэвиан, - мрачно сказал Император. - В том, что после Сафири мы не можем даже помыслить о перемирии. Война не закончится, пока мы не дойдем до Лакрейна.
   - Флот выполнит свой долг перед Империей, - официально сказал префект.
   - Я в тебе не сомневаюсь, племянник. Пока Штаб не пришел к единому мнению о новом командующем, ты остаешься на этой должности.
   - К тому же, - добавил Тамрин, - после победы Дэвиана, разумнее всего официально признать его командующим, отец. Его ценят на флоте, и кроме того, замена Дэвиана другим человеком сразу после победы вряд ли будет положительно оценена в прессе и в обществе.
   - Это мы еще будем обсуждать, Тамрин, - сказал Император. - Я уже сказал, что не сомневаюсь в том, что мой племянник приведет флот к победе, но существуют определенные формальности, которые мы не можем обойти.
   - Формальности всегда можно уладить, отец.
   - Но не так быстро, как хотелось бы. Впрочем, оставим это. Что же до северян и их хищнических интересов на Тэй Анге - Дэвиан, если даже ты прав, сейчас мы действительно не можем ничего изменить. Пока Ивир не пал, вмешательство еще и в дела северо-востока вызовет в обществе крайне нежелательный резонанас. Один противник за раз, господа. Сначала разберемся с Ивиром и султаном, а затем можно будет думать об остальном. Не раньше.
   - В таком случае, дядя, я могу сказать лишь одно, - сухо заметил Дэвиан. - Своей цели агинаррийцы, безусловно, добились.
  
  
  

ГЛАВА 19

  

Тэй Дженг. 21 Лета.

  
   Иджиме сдвинула плексигласовый фонарь назад. Так поступили многие, иначе в кабине "Раймея" можно было задохнуться. Хоть до полудня было еще далеко, солнце уже жарило вовсю, а работающий двигатель поднимал температуру в кабине почти до невыносимой. Открытый фонарь приносил облегчение - и заодно ухудшал аэродинамику машины, съедая двадцать-тридцать километров скорости.
   Иджиме не забывала вертеть головой, высматривая угрозу - этому в летной школе "Риосен" учили, пока привычка не закреплялась на уровне рефлекса. Прямо сейчас опасности не было. По крайней мере, не должно было быть, ведь они летели над своей территорией. До реки Шан-Си-Гуа, где заняли оборону войска Фронта Свободы и карнский экспедиционный корпус, было еще несколько десятков километров. Двадцать четыре "Раймея" держались шестью четверками, прикрывая три дюжины бомбардировщиков.
   Девушка перевела взгляд на "подопечных". Это были "Сёкуйо" - средние двухмоторные машины новейшей модификации: поступили на вооружение только в прошлом году. Подумав об этом, Иджиме Сетано даже ощутила некоторую зависть. Почему у всех уже новая техника, и только им приходится обходиться старенькими "Раймеями"? "Сёкуйо" предназначались для непосредственной поддержки войск - имели ограниченный радиус действия, зато были быстрыми, маневренными, неплохо защищенными и несли мощное вооружение. Из округлых носов каждого бомбардировщика торчала целая батарея - пара автоматических 30-миллиметровых пушек и три крупнокалиберных пулемета, а под крыльями было подвешено по десятку реактивных снарядов. Тоже, кстати, новейшая разработка агинаррийских оружейников, впервые проходящая проверку в боевых условиях.
   Пока все шло по плану. Поднявшись с аэродрома, истребительный дивизион под предводительством самой Митсури прибыл в указанное место рандеву, а через пятнадцать минут подоспели и бомбардировщики. "Толстяки", как их прозвали среди пилотов, хотя особенно толстыми Иджиме их не назвала бы, "Сёкуйо" выглядели довольно-таки изящно. Выстроившись в воздухе, отряд из шестидесяти самолетов с большими алыми метками в виде языка пламени на крыльях и фюзеляжах взял курс на юг.
   Иджиме слегка нервничала, однако держала себя в руках. Ведь их учили на совесть, и в "Риосен" она с самого начала была в числе первых. Она была умелым летчиком и понимала это, да и остальные хороши. Пусть боевого опыта у них еще и нет, но выучка на высоте - два с половиной года в летной школе, затем децимы тренировок на Айто под присмотром Миями Митсури. Едва ли у пилотов Фронта Свободы может быть лучшая подготовка. В прошлой кампании на Тэй Луане, когда северяне столкнулись с бойцами из добровольческого корпуса южан, они быстро продемонстрировали свое явное превосходство. Сегодня, насколько знала Иджиме, добровольцев из Империи или Коалиции в составе армий Тэй Дженга или Тэй Карна нет, или, во всяком случае, их очень мало. Воевать предстоит с местными летунами, и что бы ни говорила Митсури, вряд ли их подготовка на том же уровне, что у пилотов-истребителей Сегуната.
   Аюми держалась позади. Кейдзи Иджиме не видела, но и брат здесь, в составе одной из пар - ресутаев. Воздушная армада, собранная для атаки, производила устрашающее впечатление. Видимо, "восточный арнат1", как прозвали генерала Тодзуми, решил сломить оборону противника одним мощным ударом. Никто, разумеется, не посвящал молодых пилотов с аэродрома Кайши в военные планы Агинарры, но Иджиме догадывалась, что их ударный отряд - не единственный, кто будет сегодня громить войска Фронта Свободы.
   Они продолжили путь, и вскоре внизу девушка увидела собирающиеся войска. Вереницы автомашин, ползущих по дороге, казались длинными темными змеями. С такой высоты рассмотреть какие-либо детали было невозможно, но через минуту немного впереди Иджиме увидела многочисленные вспышки. Небольшие рыжие точки внезапно появлялись и пропадали, и девушка поняла, что это ведет огонь агинаррийская артиллерия. Затем показалась и река - длинная, на этом участке почти идеально прямая и не очень широкая. Там тоже видны были автомашины, а у побережья сверкали огни взрывов и по воде расходились круги, похожие сверху на серебряные монетки. Как и говорила Митсури, батареи противника обстреливали реку, не позволяя агинаррийцам наладить переправы. Некоторые снаряды попадали в цель - Иджиме разглядела разбитые и горящие автомобили.
   Но отвлекаться на происходящее на земле нельзя, их забота - то, что в воздухе. Иджиме вернулась к наблюдению за небесами вокруг себя, и, как выяснилось, очень вовремя. Не прошло и пяти минут, как в ее наушниках прозвучал голос:
   - Это "Стрела-12"! Вижу противника на два часа!
   - Это "Первый", - тут же откликнулась Митсури. - Вижу их. Четырнадцать... нет, шестнадцать "Депредэро". Соберитесь, детки. Сейчас начнется. Помните - не подпускать их к "Толстякам", остальное неважно!
   Через пару секунд и Иджиме заметила впереди и выше силуэты вражеских аэропланов. Довольно большая группа - как и сказала Митсури, не меньше шестнадцати. Но все равно меньше, чем агинаррийцев. Двадцать четыре "Раймея" против неполных двух десятков ниалленских истребителей "Депредэро". Как ни странно, нервное напряжение, которое испытавала Иджиме Сетано еще со вчерашнего дня, внезапно ушло, вытесненное уверенностью и холодной сосредоточенностью. Девушка вытянула руку, чтобы задвинуть на место фонарь кокпита. Жару она потерпит, а лишние тридцать километров в час сейчас очень нужны.
   "Они, действительно, не слишком опытны, - мелькнула спокойная мысль. - Могли бы попытаться зайти со стороны солнца и застать нас врасплох, но нет - кинулись в лоб. Глупо", - при этом Иджиме не забыла обернуться к солнцу: не могло ли быть так, что вражеский отряд отвлекает внимание от своих товарищей? Но нет, небо было чистым. Никого. Похоже, командир вражеской группы предпочел действовать, не мудрствуя лукаво.
   Противник рассеялся на несколько групп, готовясь атаковать с разных направлений. Кое-какое представление о тактике пилоты Фронта Свободы все же имели - пока примерно половина их истребителей атаковала агинаррийские "Раймеи", другие пытались пробиться к бомбрардировщикам. Затрещали первые очереди. "Свободники" промчались мимо, рассыпались, сломав строй, ушли на разворот, вновь догоняя агинаррийцев. Другая группа тем временем устремилась на сближение с "Сёкуйо", но северяне были начеку. Несколько "Раймеев" устремились наперерез, Иджиме присоединилась к ним.
   - Аюми, за мной, - приказала она через ларингофон, направляясь навстречу паре "Депредэро", которые успели подобраться опасно близко к "Толстякам".
   Крылья истребителей Фронта Свободы наискось пересекала двойная линия - ярко-красная со светло-зеленым - но сами машины удивительно напоминали внешне агинррийские "Раймеи". Говорили, что ниалленцы три года назад захватили подбитый "Раймей" на Тэй Луане, изучили и создали свой "Депредэро" по его подобию. Впрочем, внесли и немало улучшений. Заменили двигатель более мощным, а шасси сделали убирающимся, что дало заметный выигрыш в скорости. Усилили и вооружение - к паре 7,8-миллиметровых пулеметов над двигателем, обычных для "Раймеев" ранней конструкции, добавили два 12-миллиметровых в крыльях. Получился вполне приличный истребитель с максимальной скоростью около пятисот километров в час, против четырехсот пятидесяти у восьмой модификации "Раймея". Нет, пора отправлять "Раскоряк" на заслуженный отдых, давно пора...
   Два "Депредэро", воспользовавшись тем, что большинство агинаррийских истребителей уже втянулись в бой, заходили на "Толстяков" слева. Рано обрадовались! Иджиме поймала в прицел ведущего и вдавила гашетку. Оружие затрещало, и отдача отозвалась вибрацией - для 13,2-миллиметровых пулеметов "Раймей" был все-таки легковат. Трассеры протянулась к противнику. Иджиме промазала, да и не слишком надеялась попасть, но наказ Митсури она выполнила: осознав, что он попал на прицел к кому-то из агинаррийцев, пилот "Депредэро" не захотел рисковать жизнью. Дав очередь по бомбардировщикам больше для проформы - было слишком далеко, чтобы бить прицельно - истребитель резко ушел на вираж и нырнул вниз. Иджиме не без труда подавила в себе желание погнаться за ним и добить. Аюми тем временем разобралась со вторым "Депредэро", и тот последовал за ведущим.
   - Это "Стрела-15"! - услышала она в наушниках и узнала голос Киоми. "Стрела-15" - ее позывные. - Я подбита! Иду на посадку! Сакари, прикрой!
   Иджиме с тревогой огляделась, высматривая подругу, но ничего не увидела. Уследить за происходящим было непросто. Самолеты кружились, закладывали крутые виражи, уходили вверх и пикировали, обменивались пулеметными очередями. Был ли кто подбит? Иджиме не заметила. В наушниках звучали голоса товарищей, иногда вмешивалась "Стрела-1", Митсури, отдавая приказы. Иджиме обстреляла еще нескольких противников, и в одного даже попала - от крыла "Депредэро" отлетели блестящие клочья дюралюминия, и девушка не удержалась от радостного возгласа. Но истребитель с красно-зелеными знаками различия не рухнул вниз, а сделал резкий разворот и ушел на высоту; вновь Иджиме не позволила себе преследовать его, а затем внезапно обнаружила, что другой самолет Фронта Свободы, который она проглядела, сел на хвост ей самой.
   Теперь уже ей пришлось маневрировать, уходя от пуль. Все четыре пулемета "Депредэро" вспыхивали частыми огоньками, трассеры мелькали вокруг, а затем "Раймей" почти неощутимо взрогнул, и Иджиме увидела, как в левом крыле вдруг появилось несколько маленьких круглых дырочек. Хоть в кабине было жарко и душно, девушку вдруг пробрал озноб при мысли о том, что защиты, кроме шестимиллиметровой стальной пластины в спинке сиденья, у нее нет. От обычных пуль та, может, и защитит, но крупнокалиберные из пулеметов в крыльях "Депредэро" пройдут и сквозь нее, и сквозь саму Иджиме, да еще, пожалуй, и сквозь приборную доску перед ней.
   Девушка толкнула рукоять бросив самолет в пике и попутно с облегчением отметив, что серьезных повреждений истребитель не получил и исправно слушался управления. Противник последовал было за "Иджиме", но внезапно сзади появился второй "Раймей". Короткая очередь - от хвоста "Депредэро" полетели клочья металла, и "свободнику" сразу стало не до погони. Его истребитель отвернул и, кое-как держась в воздухе, вышел из боя. Иджиме перевела дух.
   - Спасибо, Аюми, - пробормотала она в переговорник, чувствуя, как мерзкий липкий пот стекает сзади по шее.
   - Ты в порядке, Иджиме? - в голосе напарницы была тревога.
   - Все отлично. Благодаря тебе.
   Она снова начала набирать высоту, осматриваясь. Бой был в самом разгаре; почему-то Иджиме показалось, что вражеских самолетов стало больше. К ним подоспела подмога? Почему бы нет, вполне может быть и такое. Агинаррийцы, однако, держались хорошо и не подпускали "свободников" к бомабрдировщикам. "Сёкуйо", построившись плотной группой, удерживали ровные шеренги и огрызались очередями турельных пулеметов. Потерь среди них, кажется, пока не было.
   Иджиме Сетано отчаянно вертела головой, высматривая цель, и неожиданно заметила еще тройку аэропланов с опознавательными знаками Фронта Свободы. Эти, проскользнув среди сражающихся истребителей, заходили к бомбардировщикам с тыла.
   - Аюми, за мной! - бросила Иджиме. - Видишь, впереди?
   - Да, - тут же ответила ведомая.
   - Атакуем! Это "Стрела-7"! Три "Депредэро" атакуют "Толстяков"! Иду на перехват!
   Миями Митсури ругнулась похлеще пьяного матроса.
   - "Пятый" и "Шестой", поддержите "Седьмого"! - быстро приказала она. Но вряд ли подмога успеет вовремя - три "ниалленца" уже были рядом с агинаррийскими бомбардировщиками.
   Один поступил не слишком умно - попытался атаковать с хвоста и с превышения. Так советуют все наставления по воздушному бою, но только не тогда, когда нападаешь на бомбардировщики, у которых непременно имеется хвостовой пулемет, простреливающий именно этот сектор. "Свободник" понял свою ошибку, когда сразу несколько "Сёкуйо" сосредоточили на нем огонь, и крупнокалиберные пули изрядно потрепали его истребитель. Из двигателя внезапно повалил дым, показались языки огня, и "Депредэро" резко ушел на снижение.
   Два других, однако, были хитрее и обошли строй "Сёкуйо" снизу, где пулеметов не было. Сначала они дали несколько очередей издали, успеха не добились и попытались приблизиться, чтобы бить наверняка. В этот момент на них и спикировали два "Раймея". Ивирцы не ожидали атаки, и Иджиме Сетано сполна воспользовалась преимуществом внезапности. Вражеский самолет занял все три концентрических кольца коллиматорного прицела. Перекрестие замерло точно на его фюзеляже. Иджиме инстинктивно прикинула скорость и упреждение, в нужный момент нажала на гашетку, и...
   Это было все равно, что стрельба по буксируемой мишени в "Риосен". "Свободник", сосредоточивший все внимание на бомбардировщиках, даже не пытался уклониться. Тяжелые пули прострочили фюзеляж истребителя от капота мотора до самого хвоста. Иджиме показалось, что ни один выстрел не прошел мимо цели. Мгновенно повалил дым, брызнуло масло, отлетели в сторону ошметки тонкого металла и осколки плексигласа. Самолет с красно-зелеными полосами на крыльях дернулся, а затем, словно врезавшись в невидимую преграду, мгновенно рухнул вниз, беспомощно вертясь в штопоре. Его напарник тут же ушел влево, Аюми погналась за ним и угостила на прощание порцией зажигательных пуль. Дымясь, второй "Депредэро" повернул на юг и скрылся.
   "Есть!" - Иджиме издала ликующий боевой клич.
   - Готов! - подхватила и Аюми. - Он твой, Иджиме! Идеально сработано!
   - Ты была не хуже, - хмыкнула довольная Иджиме.
   Сбить врага в первом же воздушном бою - такое считалось большой удачей. Но к торжеству Иджиме примешивалось еще что-то очень странное. Что-то такое, чего девушка от себя не ожидала. Нечто совершенно непонятное. Она дернула головой, пытаясь избавиться от гадкого чувства.
   "Да никого я не убила... Это же воздушный бой! Я стреляла в самолет, а не в человека. Может, пули пилота и не задели... И вообще, что за ерунда? Если бы я не убила его, он убил бы меня, вот и вся правда! Хватит дурить!" - но искушение - обернуться и посмотреть, не белеет ли ниже купол парашюта - было удивительно сильным. Однако Иджиме подавила в себе бессмысленные эмоции и вернулась в бой.
   Ей еще пришлось пострелять, впрочем, уже без особого успеха. Да и бой вскоре прекратился. Вражеские самолеты, число которых заметно уменьшилось, уходили на юг. Иджиме осматривалась, пытаясь оценить потери агинаррийцев. Она не заметила, чтобы самолетов со знаками драконьего пламени стало меньше - потери если и были, то небольшие.
   - "Стрела-11", это "Стрела-7", - позвала она. - Кейдзи, ты как?
   Через несколько секунд напряженного ожидания пришел ответ:
   - У меня все в порядке, сестренка. У тебя, я вижу - тоже?
   - Все замечательно, - сообщила Иджиме. - Я сбила одного.
   - О... - протянул братец, - поздравляю! Теперь ты совсем зазнаешься...
   - Разговорчики, - прервала Митсури. - Вы хорошо поработали, мальчики и девочки, но расслабляться рано. Вернемся на аэродром, там будем праздновать.
   - "Стрела-1", - Иждиме вспомнила о Киоми и позволила себе задать вопрос, - Что с "Пятнадцатой"?
   - Ей досталось. Я видела, как она уходит на север, - ответила Митсури. - Будем надеяться, все обошлось. Все, ребятки - собрались. Дело еще не закончено!
   Наконец-то пришла очередь бомбардировщиков. Истребители держались на высоте, пока "Сёкуйо" выходили в атаку. На земле можно было смутно различить оборонительные позиции, обустроенные Фронтом Свободы. Батареи гаубиц плевались огнем, зенитки стреляли по агинаррийским бомбардировщикам, но было их слишком мало. Один за другим "Толстяки" пикировали вниз, опустошали бомбовые отсеки, выпускали реактивные снаряды, стреляли из пушек и пулеметов. Бесчисленные огненные бутоны распускались на земле. Позиции артиллерии быстро превращались в подобие огненной преисподней, которой запугивали грешников служители культа Юнидеуса. Иджиме не могла видеть людей внизу, но представила себе, как они разбегаются, бросив орудия. Те, кто успел. Рвались бомбы, опрокидывая и отбрасывая тяжелые пушки, как игрушечные. Детонировали ящики с боеприпасом. Все внизу заволокло дымом. Когда "Толстяки" закончили работать и вновь ушли на высоту, Иджиме сомневалась, что у "свободников" осталась хоть одна пушка, способная стрелять.
   - Говорит "Кулак-1". Дело сделано, - услышала она незнакомый голос и догадалась, что это командир дивизиона "Секуйо". - Потерь в дивизионе нет. Спасибо, "Раскоряки", хорошо поработали. Миями, ты была, как всегда, неподражаема. С меня причитается.
   - Благодарю, Шинго, - хмыкнула Митсури. - Поздравляю, мальчики и девочки, это был славный бой. Просто великолепный бой, - таких похвал заслужить от нее было непросто. - Теперь проводим "Толстяков" и возвращаемся домой.
   Агинаррийская воздушная флотилия легла на обратный курс, оставив позади огонь, дым и разрушение. Пролетая над Шан-Си-Гуа, Иджиме увидела в воде многочисленные плоты и лодки. Солдаты спешили преодолеть реку. С другого берега по ним стреляли из ружей и пулеметов. Снаряды агинаррийской артиллерии падали на позиции оборонявшихся, но артиллерия "свободников" почти не отвечала.
   "Похоже, долго они здесь не продержатся", - подумала Иджиме. Н-да, видимо, скоро Дженг следом за Луаном станет частью Северного Братства. Ну, что же, да будет так - ради этого она и пошла в школу "Риосен". Вопросами морали и этики пусть занимаются философы и священники, а Иджиме Сетано была боевым пилотом и лейтенантом Объединенного Флота Великого Сегуната Агинарры и Джангара, и для нее главным было то, чтобы Тэй Анг достался Северу, а не Востоку.
  

Лакрейн.

  
   За минувшие десять дней пахнуть в "Шиванзи" лучше не стало, скорее уж - наоборот. Несвежую рыбу и отходы выбрасывали прямо здесь же, в переулке, на радость ларагам, йарам и раттам2. Жара стояла страшная, и смрад разложения пропитал воздух, но не похоже, что кого-то из местных это волновало. Ивирские рыбаки, а именно они составляли большую часть здешних завсегдатаев, были людьми не брезгливыми. Вот и сейчас в "Шиванзи" собралось довольно много людей в простой одежде. На некоторых были только короткие широкие шаровары, а босиком ходили почти все. Люди пили и оживленно переговаривались друг с другом, однако Арио Микава почти не слышал упоминаний о войне. Один человек, потягивая пиво, хвастался тем, как выгодно продал последний улов, другой сочувствовал какому-то Сабиру, у которого наскочила на камни и пробила дно совсем новая лодка. О битве в Ивирском Море, об Империи или о Кехребаре никто не упоминал; могло показаться, что этим людям вовсе нет дела до того, что идет война. Да им и не было: кто бы ни одержал победу, их жизнь от этого не изменится. Ксаль-риумцы могут посадить на трон своего ставленника вместо Ажади, могут назначить имперского наместника, но что с того рыбакам? Они, как прежде, будут каждый день выходить в море, забрасывать сети, продавать улов жуликоватым перекупщикам и набивать мошну сборщикам налогов.
   - Вы могли бы выбрать для встреч место и почище, - посетовал собеседник. - Здесь воняет хуже, чем в выгребной яме.
   - А мне здесь нравится, - ответил агинарриец и не лукавил. По какой-то причине, ему действительно нравилось сидеть в дешевой таверне и слушать рыбацкие сплетни. Быть может, именно потому, что эти люди не рассуждали ни о войне, ни о политике, ни о славе предков.
   - Как знаете, но я не собираюсь здесь задерживаться, - проворчал старик. - Чем скорее я вернусь, тем лучше. Как бы господин иль-Кедам ничего не заподозрил...
   - Я слушаю вас, - сказал агинарриец.
   - Появились новости, которые вы ждете. Хозяин снова договаривается о встрече. Будут те же люди и, вероятно, кто-то еще. Не знаю точно, кто. Встреча состоится послезавтра перед закатом в загородной вилле иль-Кедама. Вот все, что мне удалось узнать.
   - Хорошо, - Микава выложил на стол пакет и пододвинул в сторону ивирца. - Здесь ваша награда. Теперь возвращайтесь к иль-Кедаму и держите язык за зубами. На этом все. Ждите, пока я свяжусь с вами.
   Бородатый старик слегка поклонился, спрятал пакет под одежду и торопливо покинул таверну. Микава вышел следом за ним, но направился в другую сторону - прямо к султанскому дворцу.
   На улицах по-прежнему висели знамена. Торжества не были столь громкими, как несколько дней назад, но и траура по погибшему флоту султан не объявил. Напротив - когда Ажади Солнцеподобный вернулся в столицу, по Лакрейну провозгласили, что в тяжелом бою ивирский флот одержал победу, и были потоплены три имперских линейных корабля. Микава, конечно, знал, как все было на самом деле, но до Кадиха вести о поражении пока не дошли. Ксаль-риумцы громко раструбили о победе на весь мир, об этом заявили все имперские газеты и радиостанции, но в Ивире распространять имперскую прессу было запрещено под страхом смерти, а радиоприемники имелись у немногих даже в столице, и опять же - прослушивать ксаль-риумские станции приравнивалось к измене. Арио Микава не знал, на что еще надеется султан. Возможно, уже ни на что - просто пытается отсрочить неизбежное.
   Во дворец Микаву пропустили без задержек, хоть и с черного хода. Слуга в красно-желтых одеждах согнулся в поклоне:
   - Чего желает господин?
   - Я должен срочно говорить с Блистательным Ажади, - заявил Микава. - Дело чрезвычайно важное.
   - О, господин, - у бедняги вытянулось и побледнело лицо. - Блистательный владыка не желает сегодня никого видеть.
   - У меня вести, которые Блистательный услышать захочет, - настаивал Микава. - Можете передать, что это касается господина ай-Салука.
   - Я... да, господин, - сдался слуга, знавший о том, что султан благоволит чужеземцу. - Я передам вашу просьбу старшему смотрителю.
   - Благодарю. Я подожду здесь.
   Микава остался один в просторной комнате. Усевшись на мягком диване, он погрузился в ожидание. Солнечный свет струился сквозь окно и падал на картину в золотой раме: многопалубные парусные корабли под ивирскими флагами входят в порт, где догорают остатки ксаль-риумской эскадры. Битва у острова Удан-Кар, несомненно. 28 день Осени 1658 года - одна из величайших побед ивирского флота. Имперский Магистр - вернее, тогда еще адмирал - Ювеас Трайон сам загнал свой флот в ловушку, бездарно загубил пятнадцать кораблей, а после битвы покончил с собой. Неудивительно, что Ажади Восьмой проводит неприкрытые параллели между Удан-Каром и Сафири. К несчастью для ивирцев, если после Удан-Кара Империя, уже вовлеченная в тяжелую войну с анадриэльцами на востоке, пошла на уступки и заключила мир на выгоднях для Ивира условиях, после Кехребара надеяться на такое не приходилось. После сражения в Ивирском Море и потери флота Ажади, осознав, наконец, неизбежное, тайно отправил в Ксаль-Риум эмиссаров, в надежде начать переговоры о мире, но шансы на успех были ничтожны.
   Ждать пришлось долго - больше часа прошло, прежде чем появился сам Исхандер иль-Ваз, старший смотритель дворца. Высокий, круглолицый, седоусый мужчина небрежно кивнул наемнику-иноземцу.
   - Капитан Симамура, вы можете пройти. Блистательный Ажади примет вас в гостиной.
   - Благодарю, господин иль-Ваз, - Микава изобразил поклон и последовал за щуплым молодым прислужником, безмолвно ждавшим в дверях.
   Слуга проводил его наверх. У дверей в гостиную стояли на страже двое воинов Блистательной Гвардии. Перед Микавой они расступились, пропустив "господина военного консультанта". Слуга остался позади, даже не пытаясь пройти. Двери закрылись за Арио Микавой, и тот низко поклонился султану:
   - Блистательный Ажади, я безмерно раз, что вы смогли уделить мне немного времени.
   Султан отвернулся от окна. На его лице было бесстрастное выражение.
   - После войны придется многое изменить в нашем флоте, - сказал он. - Боюсь, люди, которые сегодня поставлены во главе его, банально не способны выполнять собственную работу. Сначала капудан-паша - мой дядя! - бесполезно погубил наши лучшие корабли у Анлакара, да еще и опозорил наш род, попав в плен к ксаль-риумцам. Теперь и дениз-паша иль-Абри погубил вверенную ему эскадру. По крайней мере, у него достало чести погибнуть в бою. Но это единственное, что можно сказать о нем хорошего, и это никак не преуменьшает его преступлений.
   О том, что он сам отдал приказ иль-Абри: вступить в бой с ксаль-риумцами, невзирая ни на какие обстоятельства - Ажади Солнцеподобный не счел нужным вспомнить. Микаве было жаль дениз-пашу, Савад иль-Абри был неплохим человеком. В других обстоятельствах он мог бы стать хорошим адмиралом, но не в Ивире и не сегодня, конечно.
   - Предстоит избавиться от трусов, глупцов и предателей, - завершил Ажади. - Прольется много крови, но это неизбежная жертва во имя возрождения славы Ивира.
   Арио Микава снова склонил голову и заговорил, увидев благоприятный момент:
   - Вы очень мудры, Блистательный. Безусловно, это следует сделать, но... я боюсь, что измена укоренилась глубже, чем вы предполагаете.
   Ажади резко развернулся на месте:
   - Ты что-то знаешь, капитан Микава? Некто осмелился бросить вызов власти султана? Смотритель дворца сказал, что ты упомянул имя ай-Салука. Говори!
   - У меня нет безусловных доказательств, Блистательный, - пряча ухмылку, произнес Микава. - Но... кое-какие слухи дошли до меня. Вы, конечно, знаете про господина иль-Кедама?
   - Еще бы, - Ажади скривился, - он твой покровитель, капитан. Причем здесь он?
   - Мне стало известно, что господин иль-Кедам принимает у себя Сиятельного иль-Салука. А также еще нескольких человек.
   - Кто именно? - зло спросил султан.
   - Кифар иль-Маадат и генерал иль-Дамаэзи, - ответил Микава. - Быть может, в их встречах и нет ничего предосудительного, но меня это заставило насторожиться.
   Ажади новость тоже встревожила, султан стиснул зубы и сжал кулаки. Еще бы, во имя всех демонов! Кифар иль-Маадат был одним из главных людей в ивирском казначействе и ведал финансами Султаната. Усти-гинель иль-Дамаэзи был начальником штаба ивирской армии, охранявшей Лакрейн. Сиятельный паша Ай-Салук, дальний родич султана, ничем особенным не выделялся, но формально мог претендовать на трон. И, наконец, иль-Кедам, один из богатейших людей в Ивире. Не нужно быть гением, чтобы сложить один и один и получить два.
   - Кто сообщил тебе такие вести? - спросил Ажади.
   - Один из слуг иль-Кедама, - ответил Микава. - Это надежный человек, уже довольно долго поставляющий мне информацию.
   - Еще что-то он передавал тебе?
   - Да, Блистательный. Послезавтра вечером в загородной усадьбе иль-Кедама заговорщики встречаются снова, - Микава позволил себе употребить слово "заговорщики" и понял, что не ошибся: лицо Ажади окаменело, а в глазах вспыхнула ярость.
   Некоторое время султан молчал, сложив руки за спиной и отвернувшись к окну. Затем, не поворачиваясь, сделал резкий жест.
   - Ступай, капитан Микава. Уходи и забудь обо всем, что рассказал мне. Я благодарен тебе за предостережение, но прочее тебя не касается.
   Микава, пятясь спиной вперед, поклонился.
   - Я всегда счастлив служить вам, Блистательный.
  
   1 Арнат - крупный хищник, отличается быстротой и свирепостью.
  
   2 Лараги - небольшие морские птицы. Йары и ратты - животные, попавшие на Дагерион, предположительно, вместе с людьми с их родины.
  
  
  

ГЛАВА 20

  

Виктэр. Столица Республики Геалар. 23 Лета.

  
   Стоя у резных перил, Адриан ле Нэй - он же Ральен Даво, он же Маэстро - любовался барельефом на бронзовых плитах вдоль длинной стены. Изображения символизировали борьбу за свободу и победу Республики, и были расположены в хронологическом порядке. На первом шеренги солдат стреляли по людям в простой одежде - печально знаменитый "день пророка Виртуления". В этот праздник, отмечавшийся 76 Зимы, в 1875 году по приказу градоначальника Виктэра войска открыли огонь по мирной демонстрации, организованной партией эквалитистов в знак протеста против отмены королем Фернаном Пятым законов о гражданских свободах. Было убито почти двести человек; позднее власти заявили о провокациях со стороны демонстрантов, среди которых, якобы, прятались вооруженные террористы, первыми начавшие стрелять по солдатам. Но до этого уже никому не было дела - народ, и прежде не питавший любви к королю, пришел в ярость. Пламя восстания охватило Геалар. Многие войсковые подразделения и часть флота перешли на сторону эквалитистов. В ночь на 54 день Весны 1876 года повстанцы захватили Палэйс-Люмиер, столичную резиденцию короля - этому событию был посвящен второй барельеф. Сам король весьма своевременно скончался за несколько дней до штурма от сердечного приступа - а может, покончил с собой или его отравили. Наследник предпочел не искушать судьбу и сбежал в Анадриэйл, где его потомки и по сей день существовали в роли "принцев в изгнании". До них уже никому не было дела, да и сами они давно оставили надежды вернуть трон. Нынешний глава геаларской династии владел в Анадриэйле крупной фабрикой и если называл себя королем, то только "королем печатных машинок" - деньги, прихваченные дедом во время бегства, пошли в дело и окупились сторицей.
   Следом за штурмом Люмиера, ознаменовавшим рождение Республики, шли другие бронзовые плиты. Учреждение Первого Конвента. Подавление "мятежа реставраторов" в 1890 году - единственной попытки упомянутой королевской династии вернуть власть над страной. Прочие славные события из жизни Геаларской Республики. Последний барельеф изображал изгнание агинаррийских оккупантов из Виктэра. Агинаррийцы в панике бежали, теряя оружие, а победоносные солдаты под знаменем Республики преследовали их, топча брошенные беглецами флаги и штандарты. Картина, конечно, слегка искажала реальность. Вклад геаларцев в Северную Войну был минимален: измученная постоянными дрязгами Конвентов и революционными экспериментами эквалитистов Республика была разгромлена северянами и захвачена меньше чем полгода. И позднее агинаррийцы не бежали из Виктэра в панике, разбитые геаларскими войсками, а оставили город - и все острова Республики - по условиям Шлассенского мирного договора. Ушли неспешно, в течение года, оставив после себя чувство неизбывного унижения. Даже своим отступлением агинаррийцы втоптали в прах геаларскую гордость, и ле Нэй иной раз слышал злые реплики от людей, смотревших на последнюю - пока картину в Галерее Славы. Зато фреска была эффектной, внушала молодым геаларцам чувство гордости, а о том, как все было на самом деле, теперь писали историки, не без успеха скрывавшипе постыдную правду за многословными, туманными формулировками.
   Кроме того, Северная Война все же кое-чему научила власти Республики. Унижение не сломило геаларцев, но заставило сделать определенные выводы. Нынешний Геалар был весьма силен - уже почти сравнялся с Анадриэйлом - и вел активную политику, направленную на то, чтобы занять главенствующее положение в Коалиции. Вдоль каменной стены оставалось еще немало места для новых барельефов.
   Пока ле Нэй любовался бронзовыми изображениями, к нему подошел человек в строгом темно-сером костюме. Адриан сразу узнал угловатое, гладко выбритое лицо Дирижера. Тот, облокотившись о перила, несколько секунд смотрел на барельефы, затем повернулся к ле Нэю.
   - Неплохая работа, - заметил он. - Симон Прего всегда был отличным мастером.
   - Я не слишком разбираюсь в таких вещах, - отозвался ле Нэй. - Но следовало бы уважительнее отнестись к истории.
   - О, историю всегда пишут победители, - хмыкнул Дирижер. - Впрочем, мы здесь не для диспута по искусствоведению. Пройдемте в беседку, Даво, есть разговор.
   Они отошли от огороженной перилами стены с барельефами и углубились в аллею. Здесь, в тени деревьев, прогуливалось много людей. В конце аллеи били фонтаны. Парк Сабьез был знаменит еще при королях, позднее заброшен, но лет десять назад восстановлен в былом великолепии. Правда, с новыми декорациями. Там, где раньше возвышались статуи королей и богинь в виде крылатых дев с мечом, книгой, лампадой или астролябией в руках (в зависимости от того, что они символизировали) теперь были вожди Конвентов и выдающиеся деятели из числа эквалитистов, а королевские багряные лилии сменило изображение руки с раскрытой ладонью - символ Республики.
   Ле Нэй и Дирижер нашли свободную беседку. В ларьке неподалеку продавали пиво, чай и прохладительные напитки, небольшая очередь обсуждала последние новости из Тэй Анга. Усатый толстяк эмоционально вещал о том, что "пора вмешаться и повторить северянам урок прошлой войны".
   - Им хочется воевать, - усмехнулся ле Нэй. - Пример Ксаль-Риума кое-кого ничему не научил.
   - Войны - не наша забота, Даво, - ответил Дирижер и, не развивая спор, сразу перешел к делу. - Возникла проблема.
   - Какого рода?
   - Из Ксаль-Риума бежал один человек. Юрген нар Кааринт, по прозвищу Барон. Этот каннивенец поставлял нашим людям в Империи информацию, но ксаль-риумцы разоблачили его. Теперь Барон здесь.
   - Мы должны вывезти его? - опыт в делах такого рода у ле Нэя уже был. Он вспомнил не столь уж давнюю историю с "Киньелем".
   - Все не так просто. Барон, судя по всему, не вполне доверяет нам. Возможно, думает, что это мы его выдали. В общем, есть подозрение, что он решил поторговаться с "Омбрей".
   - "Поторговаться"?
   - Да. Он вывез из Ксаль-Риума очень ценные документы. И, похоже, решил продать их геаларцам. Впрочем, с нами тоже ведет переговоры. Скоро я встречаюсь с ним.
   - Что я должен сделать?
   - Прямо сейчас - ничего. Но будьте готовы. Когда получите команду, свяжетесь с Мари. Вы знаете, как ее найти. Она позаботится об остальном.
   - Она передаст инструкции?
   - Да. Наша главная задача - чтобы эти бумаги не достались геаларцам. Разумеется, крайне желательно самим получить их. Приказано не останавливаться ни перед чем ради достижения цели. На этом пока все, - Дирижер кивнул, встал и вышел наружу.
   Ле Нэй еще несколько минут сидел в приятной тени и прохладе беседки, затем присоединился к очереди и купил холодный аржус. Вернувшись к барельефам, он потягивал напиток прямо из горлышка, чем заработал несколько неодобрительных взглядом от прохожих. Ле Нэй любовался последним в ряду бронзовых изображений - тем, где геаларцы гонят прочь агинаррийцев. Вспомнились слова толстяка - "пора повторить урок!" Может, и правда, приближается время, когда кое-кому снова придется получить урок, и второй раз за тридцать лет войска Сегуната войдут в Виктэр. Адриан ле Нэй был бы рад поспособствовать этому.
  

Тэй Дженг.

  
   Радиоприемник хрипел какую-то мелодию - трудно было разобрать музыку за постоянным треском помех. Создавалось впечатление, что несчастная певичка тяжело простудилась, и ее голосок то и дело прерывается надсадным кашлем. Иджиме Сетано без особого аппетита ковырялась в тарелке с разваренными зернами заргу, сдобренными файей - местным овощем, сладковатым и пряным. Имелось также масло, немного тушеного мяса, рыба и заргай - пилотам полагалось усиленное питание. Еда была вполне недурной - если не вспоминать о деликатесах, которые готовил домашний повар в Кинто, конечно - но из-за жары аппетита не было.
   Было время обеда, и пилоты собрались в "столовой", роль которой выполнял парусиновый навес, под которым располагались длинные столы. С кухни веяло приятными запахами. Здешний повар действительно неплохо готовил, правда, основу рациона составлял незименный заргу - питательный, но за годы учебы в "Риосен" надоевший дальше некуда. Вздохнув, Иджиме отправила в рот очередную ложку желтоватых зерен. Есть-то все равно надо. Пилот должен быть в хорошей форме. Митсури, еще пока они тренировались на Айто, пугала молодняк историями о летчиках, которые разбивались потому, что теряли сознание прямо в воздухе на крутых виражах. Из-за плохой еды и местной жары ослабленный организм не выдерживал перегрузок.
   - Имперцы расколотили-таки султанский флот. Все радиостанции об этом твердят, - заметил Кейдзи. Братец на аппетит никогда не жаловался - его тарелка уже успела опустеть, и он потянулся за металлической кружкей с горячим игни.
   - Брр... - поежилась Иджиме. - Как ты можешь пить игни по такой погоде, ума не приложу.
   - Ты просто слишком привередлива, сестренка, - рассмеялся юноша. - И всегда такой была.
   - Я-то? - возмутилась Иджиме. - Я, к слову, живу тут в тех же условиях, что и все. И летаю, как все. Даже получше некоторых, - насмешливо заметила она.
   - Я же говорил - сбила с небес одного свободника, и возгордилась, - фыркнул Кейдзи.
   - Ты просто завидуешь. Тебе-то не повело.
   - Да ладно вам, - примирительно сказала Аюми. - Что вы все время ссоритесь? Никогда вас не понимала, у меня-то брата нет.
   - Вот поэтому и не понимаешь, - заявила Иджиме. - И потом, вовсе я не возгордилась. Не мне одной удалось сбить врага, в конце концов.
   В первом своем воздушном бою пилоты "Дзинкай" сбили девять вражеских истребителей, причем два записала на свой счет Миями Митсури. Сами агинаррийцы потеряли два самолета. К счастью, для Киоми, старой подруги Иджиме еще по "Риосен", все обошлось благополучно. Она успешно посадила самолет на северном берегу Шан-Си-Гуа и вернулась на аэродром невредимая. Второго сбитого пилота, Аригу с "Хоноямы", Иджиме знала плохо - тот учился в летной школе в Кинто. Он был ранен, но сумел выброситься с парашютом, и теперь угодил в госпиталь. В общем, результат боя, безусловно, был в пользу Агинарры. Пилоты соединения "Дзинкай", хоть и воевали пока на земле, одержали первую победу. И, разумеется, скоро их станет больше!
   Иджиме неприязненно посмотрела на горку желтоватых зерен в ложке.
   - Восточники, говорят, решили возродить добровольческий корпус, - заметил щуплый Иватэ. - Собираются отправить его на Тэй Анг в поддержку местных.
   - Может, так и сделают, - согласился Кейдзи. - Хоть на что-то они должны решиться! У Империи своих проблем хватает, но не может быть, чтобы Коалиция отдала нам Анг вовсе без сопротивления.
   - Пока они до чего-то договорятся, все острова уже будут наши, - заявил Иватэ. - Кстати, я слышал, нас опять собираются перебазировать на новый аэродром поближе к линии фронта. Свободники-то драпают на юг.
   - Да уж, наши войска всыпали им по первое число у Шан-Си-Гуа, - мстительно ухмыльнулась Киоми, которая временно осталась бескрылой и оттого злилась. - Скоро Дженг будет наш.
   - А затем и Карн, и остальные, - согласилась Иджиме. - Формирование Великого Северного Братства будет, наконец, завершено.
   - Да услышит тебя Бог-Дракон, - проговорила Аюми. - Северу давно пора стать единым.
   - Угу, - поддакнул Кейдзи. - Что бывает, когда островные государства НЕ едины, мы можем наблюдать на примере Коалиции, - при последних словах кое-кто рассмеялся. Постоянные дрязги между державами Восточной Коалиции давно стали притчей во языцах. В последнем выпуске "Северного вестника" была довольно неплохая карикатура на эту тему - дирижер, под которым подразумевалась Ксаль-Риумская Империя, тщетно пытался заставить оркестр из семи музыкантов играть, но те, вместо музыки, предпочитали колотить друг друга по головам своими инструментами.
   Наверное, Аюми права, подумала Иджиме Сетано. Уж лучше жесткая власть единого правителя, чем такая, кхм... свобода. И все шло к тому, что на этот раз Агинарра присоединит-таки Анг к Северному Братству. Сопротивление Фронта Свободы на Тэй Дженге уже было сломлено. Недавняя битва при Шан-Си-Гуа обернулась для "свободников" полным разгромом. Агинаррийцы прорвали их оборону быстро и решительно, и прежде, чем командующие Фронта Свободы поняли, что происходит, и отдали приказ об отступлении дальше на юг, дивизии агинаррийцев уже вклинились глубоко в их боевые порядки, перерезав главные дороги. В окружении оказалась лучшая часть вражеской армии. Вновь потянулись на север колонны пленных. Радио объявило, что сдались в плен почти пятьдесят тысяч вражеских солдат, и еще тридцать тысяч было убито; агинаррийцы и их союзники потеряли убитыми около восьми тысяч. Генерал-полковник Тодзуми, и раньше не страдавший от недостатка популярности, превратился в героя Агинарры. Теперь "свободники" уходили к своей столице на южном побережье, но агинаррийцы и войска Военного Правительства продолжали преследование, не давая им передышки. За пару дней они оттеснили врага почти на сорок километров от Шан-Си-Гуа. Так, пожалуй, скоро и правда придется перебазироваться на какой-нибудь из захваченных аэродромов.
   Иджиме потянулась, чтобы налить себе холодного чая, но прежде, чем успела сделать глоток, взвыла сирена. Тревога! Все повскакивали с мест и бросились к летному полу, где уже ждали заранее подготовленные к взлету истребители.
   Вскоре появились и Митсури. Она широким шагом приблизилась к шеренге подчиненных. На лице женщины было обеспокоенное выражение. Пилоты поспешили выровнять шеренгу и вытянулись по стойке смирно. Капитан отмахнулась:
   - Вольно. Внимание, мальчики и девочки, нештатная ситуация. Авангард нашей армии атакован авиацией свободников. Видимо, здесь еще остались их аэродромы, которые мы не добомбили. Наша задача - защитить своих. На этот раз никого не сопровождаем, просто прибываем в указанный квадрат и там сбиваем с небес все, что не наше. Задача ясна?
   - Так точно! - гаркнула вместе с остальными Иджиме.
   - Вот и славно, - Митсури развернулась на месте. - По машинам!
   Иджиме, как и прочие, поспешила занять место в кабине "Раймея". Помощник механика убрал колодки из-под шасси. Передние самолеты уже выруливали на взлетную полосу. Иджиме махнула рукой:
   - От винта!
   Помощник механика - местный, дженгец - замешкался, растяпа. Иджиме скривилась и, высунувшись из кабины, махнула рукой и прикрикнула:
   - Заснул, что ли? В сторону! Ксуонг! - добавила она бранное словечко, которое выучила в первый же день на Кайши. По-другому с местными разговаривать, похоже, было бесполезно.
   Как обычно, ругань возымела желаемый эффект, тощий парень-дженгец соизволил-таки убраться. Здешние обитатели вообще все делают не спеша - из-за того, что привыкли жить в таком пекле, не иначе. Но вот он убрался, и Иджиме завела мотор. Лопасти винта дернулись, завертелись и расплылись туманным кругом. Из выхлопных патрубков потянулась струйка белесого дыма. Иджиме уже заметила, что мотор не дотягивает до полной мощности - бензин здесь явно не лучшего качества. Далеко не тот, что был на "Аранами". Ладно, что толку жаловаться. Противник в тех же условиях, в конце концов.
   Она дождалась команды и повела "Раймей" на взлет. Вскоре два десятка истребителей, выстроившись в воздухе пятью четверками, устремились на юг.
  

Виктэр. Отель "Монтроз".

  
   "В фильмах секретные агенты живут обычно более... шикарно", - критически оценил Спиро Арген, рассматривая скромную обстановку своего номера. Одна небольшая комната - спальня, она же столовая, она же гостиная - туалет с душем, электрическая лампочка под потолком и вторая, на столе. Через единственное окно с простыми жалюзи открывался вид на небольшую площадь. Люди в неброской одежде стояли перед лавками торговцев или просто гуляли без цели.
   Он прибыл в Геалар вчера по документам торгового представителя компании "Северин и Фларренис", снял номер в "Монтрозе" и оставил сообщение портье - прибыл господин Клавион Шанно из Ксаль-Риума. Теперь оставалось только ждать.
   В дверь постучали. Арген бросил взгляд на часы. Ровно полдень. Гость весьма пунктуален. Спиро Арген снова подумал, что, происходи все в кино, сейчас ему полагалось бы достать пистолет и проверить обойму. Разумеется, он не стал делать ничего подобного - собственно говоря, и пистолета у него не было. Коммивояжеры редко путешествуют с оружием. Он подошел к двери и открыл, пропустив внутрь невысокого мужчину каштановыми волосами. Тот слегка поклонился.
   - Гражданин Шанно? Мое имя Джоа Левьен, я от Флерри. Весьма польщен увидеть вас.
   Спиро Арген удовлетворенно кивнул.
   - Я привез образцы, о которых просил гражданин Флерри.
   - Очень хорошо, - последовал ответ. - Здесь мы можем поговорить свободно, Шанно, - настоящее имя собеседника он, разумеется, не пытался узнать.
   Они заняли места за небольшим квадрадтным столиком.
   - Мне известно, что вам нужно, Шанно, - сразу перешел к делу Левьен. - Кое-какая информация имеется. Человек, который вам нужен - каннивенец по прозвищу Барон - появился в Виктэре некоторое время назад. Нашим людям удалось выйти на его след, по правде, благодаря чистому везению.
   - Такое бывает довольно часто, - хмыкнул Арген. - Так где он?
   - Все не так просто, к сожалению, - сказал геаларец. - Ваш Барон - тот еще ловкач. Он снова скрылся от нас. Хуже того, нам удалось узнать, что он пытается наладить контакт с "Омбрей".
   Спиро Арген тихо прошипел ругательство. Неудивительно, что, сбежав в Геалар, Юрген нар Кааринт пытается продать свои данные тайной разведке Республики. Видимо, он не слишком доверяет агинаррийцам - если действительно работал на них. Информация, которой может располагать Барон, бесценна. В первую очередь - имена тех людей, которые прежде работали на него. Среди них были, вероятно, и большие шишки, занимавшие ответственные посты в ксаль-риумских канселиориях и супериориях. Получи "Омбрей" в свое распоряжение архивы Барона - и этим людям вскоре сделают тонкий намек: или они продолжат поставлять информацию теперь уже геаларцам, или ксаль-риумская секретная служба узнает их имена.
   - Недопустимо, чтобы Барон и "Омбрей" пришли к согласию, - резко сказал Спиро.
   - Быть может, удастся выкупить у него нужные бумаги? - предложил Левьен. - Это был бы идеальный вариант.
   - Идеальные варианты редко осуществляются, - возразил ксаль-руимец, хотя не мог не согласиться с собесендиком: да, так было бы лучше всего.
   Левьен поморщился.
   - Я бы предпочел обойтись без... шумовых эффектов. Сделать все тихо и быстро.
   - Разумеется, - усмехнулся Арген. Опять-таки, в столь популярных ныне кинофильмах работа секретных агентов сплошь состоит из погонь и перестрелок. В жизни, однако, подобного старались избегать любой ценой. К крайним мерам прибегали только в самой отчаянной ситуации. Но сейчас, как подозревал Спиро Арген, ситуация была именно такая.
   - Есть еще кое-что, - заметил Левьен. - Агинаррийцы тоже ищут Барона.
   - Вот как? - сузил глаза Арген. - Вы уверены?
   - У меня есть надежный источник информации в одной из их ячеек. Этот "Оркестр" запустил свои щупальца всюду, даже в "Омбрей". Ну, а мы получаем некоторую часть того, что удается выведать агинаррийцам. Собственно, так мы и вышли на Юргена нар Кааринта.
   - Они близки к успеху?
   - Опасно близки.
   - Ваш человек может помешать агинаррийцам?
   - Нет. Он только поставляет мне информацию. И я не стану им рисковать, Шанно, он слишком ценен.
   - Люди в "Омбрей" у вас есть?
   - Никого, кто мог бы быть вам полезен, - Левьен скривил губы. - Послушайне, Шанно. Я получил инструкции из Центра. Я знаю, что должен оказывать вам всяческое содействие. Но кое о каких вещах лучше не спрашивайте. Я уже сказал вам все, что считаю возможным.
   - Мне этого недостаточно, - холодно ответил Арген. - Барона нужно доставить в Ксаль-Риум любой ценой, и его бумаги - тоже. Если это сопряжено с риском, значит, придется рискнуть.
   - Но я рискую много большим, чем вы.
   - Я понимаю. Обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы не подвергать вас и ваших людей опасности сверх необходимого.
   - Это звучит не слишком обнадеживающе. Кроме того, мои люди - вам не помощники в таком деле. Мы только собираем сведения и переправляем их дальше. Оперативников у меня в распоряжении нет.
   - Плохо. Мускулы могут понадобиться. Вы ведь знаете, где можно найти подходящих людей?
   - Возможно... - протянул Левьен. - Если будет необходимо, я сведу вас с надежными людьми, кхм, должной квалификации. Они делают свое дело чисто и не задают вопросов. Правда, и берут соответственный гонорар.
   - Деньги - не проблема. Главное - найдите Барона раньше, чем это сделают геаларцы или агинаррийцы.
   - Мы делаем все возможное, Шанно. Ну, а вы что намерены предпринять?
   Спиро Арген сухо улыбнулся и потянулся за бутылкой, чтобы наполнить стакан аржусом.
   - Я уже сказал вам, Левьен - все, что будет необходимо.
  

Тэй Дженг.

  
   Иджиме Сетано проводила взглядом прошитый пулями "Депредэро", летящий к земле. На губах девушки застыла довольная усмешка. Уже второй! Два боя - две победы. Определенно, Бог-Дракон на ее стороне!
   Она заметила, как от падающего самолета отделилось что-то темное, а затем в воздухе раскрылся белый купол парашюта. Пилоту повезло. Правда, на земле он наверняка сразу окажется в руках агинаррийцев или солдат Военного Правительства, а те, как слышала Иджиме, с вражескими летчиками не церемонились. Как, впрочем, и сторонники Фронта Свободы - с агинаррийскими. Быть может, погибнуть в воздухе означало бы большее везение.
   Самолет рухнул вниз, посреди поля линарии. Безбрежные темно-зеленые моря протянулись на десятки километров во все стороны, разделенные узкими дорогами и проходами. Не самое удачное место для наступления - стебли лимарий достигали в высоту четырех метров, и среди этих плантаций могла заблудиться целая армия. Основные бои разгорелись западнее, там, где поля заканчивались, уступив место холмистым долинам.
   Из волокна лимарии получались великолепные веревки и канаты, недаром это растение издавна прозвали "морским деревом". Ценный ресурс. Такой же ценный, как деревья раба, дающие столь нужный Сегунату каучук. А еще месторождения угля, серы, фосфора. Железо и медь, цинк и алюминий, хром и никель, промыслы рыбы и морских рачков, наконец. Такая богатая земля. Богатая и слабая - неудивительно, что в Риогиру готовы на все, лишь бы сделать Тэй Анг частью Северного Братства.
   "Раймей" промчался на небольшой высоте над одной из длинных, узких прямых дорог, тянущихся через плантации. По дороге пылили солдаты с винтовками. Не агинаррийцы - судя по темно-зеленой форме и широкополым шляпам вместо касок, солдаты Военного Правительства. Колонна брела вперед, возглавляемая конным офицером. Неожиданно несколько солдат вскинули руки, указывая вверх, а затем схватились за винтовки. Растерянная Иджиме обернулась, ожидая увидеть в небе вражеский самолет, но нет, лишь пара других "Раскоряк" нарезала круги высоко в небе. Однако пехотинцы внизу не успокаивались, и, пролетая над ними, Иджиме увидела, как они целятся вверх и стреляют.
   "Великий Риото, да ведь они в меня целят!" - ошарашенная Иджиме среагировала машинально, резко потянула рукоять на себя, и "Раймей" свечой ушел вверх. Кажется, вслед ему продолжали палить с земли, но все пули прошли мимо. Вскоре истребитель был уже слишком далеко для винтовок. Иджиме обернулась. Колонна так и застряла на прежнем месте. Девушка пожалела, что дженгские солдаты не могли услышать ругательств, которыми она их осыпала.
   - Вонючие кретины! - завершила она свою тираду. - Отродья ратт с помойки!
   В первый момент Иджиме подумала, что столкнулась с вражеским отрядом, но потом догадалась, что солдаты, скорее всего, просто приняли ее самолет за вражеский и обстреляли с перепугу. Девушка искренне понадеялась, что идиотам влетит как следует. Слепые они, что ли - яркий знак драконьего пламени на крыльях за километры виден! Иджиме присоединилась к своим товарищам. Бой - недолгий, но ожесточенный - уже закончился. Снова победа осталась за агинаррийцами, сбившими семь или восемь "Депредэро", прежде чем остальные обратились в бегство. Их собственный отряд, кажется, на этот раз обошелся вовсе без потерь - сказалось численное преимущество и неожиданность нападения. Иджиме записала на свой счет второго сбитого, на сей раз повезло и Кейдзи. В общем, были все основания торжествовать. Но эти слепые болваны... Ксуонги, одним словом!
   - Что, "Седьмая", побывала летучей мишенью? - поддела ее Митсури. - Отведала дружеского огня?
   - Угу, отведала, - проворчала Иджиме. - Попадись мне эти стрелки...
   - А что ты ожидала? - хмыкнула капитан. - Их только что бомбили "свободники", они были напуганы, а ты шла на бреющем полете, к тому же приближалась к ним с южного направления. И "Раймей" внешне похож на "Депредэро". Что, по-твоему, должны были подумать дженгцы?
   - Вообще-то у меня на крыльях знаки различия, - проворчала несколько смущенная Иджиме. - Я полагала, отличить драконье пламя от полос Фронта Свободы они способны.
   - По-твоему, в такой момент они стали бы всматриваться? Ладно, так понимаю, ты цела? Вот и прекрасно. Хороший урок для тебя и для прочих. В другой раз будешь думать головой, Сетано.
   - Так точно, капитан Митсури, - сумрачно отозвалась Иджиме. Она уже видела в своем воображении ликование на лице брата и предвкушала шквал колкостей и иронии. Такого шанса Кейдзи не упустит, в храм не ходи!
   Он и не упустил.
   - Ха! - почти сразу услышала она в наушниках. - Я всегда знал, что ты страшный человек, сестрица. Не успела прибыть на войну, как запугала не только врагов, но и своих.
   - Да пошел ты... - буркнула девушка.
   - Все, разговорчики, - перебила Митсури. - Не засорять эфир. Вернемся домой, будет разбор полетов, там и поговорим обо всех ваших, кхм... подвигах.
  
  

ГЛАВА 21

  

Виктэр. 27 Лета.

  
   Мари удовлетворенно посмотрела на результат своей работы и кивнула:
   - Хорошо. Так сойдет. Пройдитесь, Даво.
   Адриан ле Нэй встал и сделал несколько шагов. Одежда была удобной, неброской и не стесняла движений. Ле Нэй подошел к зеркалу. На этот раз Мари не слишком изощрялась. Небольшая бородка, рыжевато-каштановый цвет волос и еще несколько мелочей. Впрочем, результат себя, как обычно, оправдал - по приметам, которые могут описать случайные свидетели, трудно будет опознать в "неизвестном" гражданина Ральена Даво.
   - И это тоже вам, - женщина аккуратно положила на стол небольшой пистолет.
   Ле Нэй взял оружие. Самозарядный легранский "Зейтс" калибра 6 миллиметров - маленький, удобный и эффективный. Легко спрятать хоть в кармане, хоть в широком рукаве куртки. Чтобы снять с предохранителя, достаточно одного движения большого пальца, в обойме девять патронов, механизм прост и безотказен. Странный народ легранцы - ужасно не любят ввязываться в войны, предпочитают сражаться не пулями, а деньгами, но при этом производят и продают первоклассное оружие.
   Адриан проверил обойму - все девять патронов на месте. Мужчина передернул затвор и вновь поставил оружие на предохранитель, затем без фантазий спрятал пистолет в карман брюк.
   - Все на этом? - уточнил он.
   - Да, - ответила Мари. - Удачи, Маэстро.
   - Благодарю, - отозвался ле Нэй и покинул комнату.
   Удача и правда понадобится. Не так часто приходится прибегать к оружию. Обычно "Оркестр", вопреки собственному прозванию, работал тихо. За шесть лет в Геаларе Адриан ле Нэй использовал пистолет всего однажды, причем - против своего же. Кто-то из ячейки спелся с ксаль-риумцами. Под подозрением оказался Фарсо Дежан, он же "Бас". Явных доказательств не было, но Дирижер предпочел не рисковать. Маэстро получил приказ. Возможно, для него это тоже была проверка - Фарсо был его другом. Дирижер хотел убедиться в надежности ле Нэя, и тот не разочаровал резидента. Он выполнил приказ чисто и без колебаний, но удовольствия это не доставило. Даже сейчас воспоминания причиняли ноющую боль где-то глубоко внутри. Однако утечек информации с тех пор не было. Видимо, Дирижер оказался прав в своих подозрениях.
   Отбросив неприятные воспоминания, ле Нэй спустился по лестнице, вышел из подъезда и сел в автомобиль. Черный "Клэрио" завелся с полоборота, как обычно. Простая модель, непритязательная с виду, но надежная. Маэстро проехал по узкой улочке, затем вывернул на проспект Аваро, как обычно, блистающий многоцветными огнями реклам. Уже почти стемнело, и на столбах вдоль дороги зажглись желтоватые электрические фонари. Людей вокруг было довольно много: Аваро всегда был любимым местом для праздных гуляк и влюбленных парочек. Романтика... Республика была не так уж плоха, на самом деле - по крайней мере, нынешняя Республика. Если бы отца не вынудили бежать с родины тридцать восемь лет назад, пожалуй, Адриан ле Нэй нашел бы себе место по душе в Геаларе и не превратился бы в "Маэстро".
   Он пересек Аваро, свернул на улицу Шаэзиль, "бумажную улицу", как ее прозвали за то, что Шаэзиль по какой-то причине облюбовали книготорговцы. Половина книжных лавок столицы размещалась здесь, так что жители улицы были, надо полагать, людьми весьма начитанными. Еще несколько поворотов и улиц - и Адриан ле Нэй оказался в кварталах не столь респектабельных. Здесь вряд ли кого-то привлекло бы чтение, на этих темных улочках предпочитали удовольствия иного рода. Адриан миновал приземистое, обшарпанное двухэтажное здание "Мечты" - самого знаменитого в городе тайного притона курильщиков датурио. В тусклом свете фонарей маячили полуголые девицы, заманивающие клиентов. Некоторые делали недвусмысленные жесты ле Нэю - для них одинокий мужчина на автомобиле был явной и законной добычей. Адриан проехал мимо, не оборачиваясь. Вскоре он миновал "серые кварталы" и снова оказался в районах более приличных. Не столь ярких, как блистающий огнями городской центр, но и не откровенно убогих - здесь жили люди среднего достатка.
   Наконец, впереди он увидел внушительное десятиэтажное здание. К крыльцу вела широкая лестница с перилами, над дверью мигающие лампы отбрасывали разноцветные отсветы на вывеску с названием: "Дженьель". Гостиница была не из самых роскошных, но и далеко не грошовый притон. Ле Нэй остановил машину неподалеку. Он убедился, что все окна четвертого этажа, обращенные к улице, хорошо видны, и быстро отыскал взглядом пятое, начиная от стены. Номер, где Дирижер встретится с объектом.
   Ле Нэй терпеливо ждал, и вскоре увидел высокого мужчину в простом деловом костюме, поднимающегося по лестнице на крыльцо. По походке он узнал Дирижера. Адриан бросил взгляд на часы. Почти одиннадцать. Дирижер не изменяет своей обычной пунктуальности. Швейцар открыл дверь, мужчина прошел внутрь. Адриан, оставаясь в машине, полез в карман за зажигалкой, закурил сигарету и погрузился в ожидание.
   Ждать пришлось довольно долго - минутная стрелка на часах почти успела проделать полный оборот. Людей на улицах было немного, только возле трактира на противоположной стороне улицы собралась подгулявшая компания. Ничего не происходило, и ле Нэй начал думать, что Дирижер обойдется без него. Возможно, каннивенец прислушался к голосу разума, или просто "Омбрей" ему предложила меньше, чем агинаррийцы? Договориться миром, безусловно, было бы предпочтительнее, чем прибегать к силе - лучше потратить деньги, чем рисковать разоблачением.
   Внезапно в окне показалось движение. Ле Нэй насторожился. В желтоватом свете лампы он увидел Дирижера; в руках у того был бокал вина. Дирижер поднес бокал к губам и сделал глоток, что и было условным сигналом. Итак, сторговаться с Бароном не получилось. Придется прибегнуть к иным средствам. Адриан нащупал в кармане пистолет и снял с предохранителя. Затем сбросил куртку, оставшись в светло-серой рубахе с жестким воротником и черной бабочкой, темных брюках и лакированных ботинках: так в "Дженьеле" одевались слуги. С пассажирского сиденья он прихватил небольшой никелированный поднос, после чего выбрался из машины и направился к гостинице.
   Он не стал заходить с парадного входа - обошел вокруг и отыскал небольшую дверцу под навесом, освещенным еди нственной крошечной лампочкой. Осторожно потянул за ручку - заперто. Усмехнувшись, ле Нэй полез в карман рубахи за ключом. Получить слепок у одного из слуг обошлось ему недорого. Ключ подошел прекрасно, два поворота, щелчок замка - и дверь открылась. Внутри никого не было. Узкая, кое-как освещенная лестница тянулась вверх. Обычно ей пользовались слуги, дабы не тревожить напрасно квартирантов. Ле Нэй, опустив глаза и держа на виду поднос с бумажным конвертом, быстро поднялся на четвертый этаж. Там он отыскал дверь под номером "XXIV" и деликатно постучал.
   Через несколько секунд щелкнул замок, и дверь открылась. В проеме появилась мрачная рожа. Рослый детина в жилетке поверх не слишком свежей рубашки смерил Адриана взглядом и процедил:
   - Ну?
   - Извещение от хозяина гражданину Виттерену, - сказал ле Нэй, продемонстрировав лежащий на подносе бумажный конверт с печатью "Дженьеля". - Могу я его увидеть?
   - Стой здесь, - буркнул телохранитель и обернулся назад. - Это слуга. Принес конверт от хозяина гостиницы.
   - Что еще там? - донесся приглушенный ответ. - Возьми бумагу и принеси мне.
   - Давай сюда, - здоровяк забрал конверт с подноса.
   Адриан ле Нэй ждал, сохраняя на лице выражение равнодушного терпения, подобаюшего слуге. Когда телохранитель забрал конверт, он отступил на шаг и начал разворачиваться. Здоровяк, не обращая больше на него внимания, протянул руку, чтобы захлопнуть дверь... и в этот момент ле Нэй, мгновенно развернувшись на месте, приставил пистолет к его груди напротив сердца и надавил на спусковой крючок.
   Выстрел прозвучал глухо и негромко, словно выскочила пробка из бутылки с авросом. Охранник начал падать; на лице у него не появилось даже удивления. Смерть была мгновенной. Крошечное обожженное пятнышко темнело на серой жилетке там, где вошла пуля, но крови не было видно.
   Адриан скользнул мимо падающего тела и оказался в коротком коридоре. Быстрым движением захлопнул за собой дверь. В следующую секунду - труп убитого телохранителя едва успел с глухим стуком повалиться на пол - он был уже в комнате. В просторной гостиной он увидел трех человека. Дирижер сидел в кресле за круглым столиком, напротив него - неприятного вида толстяк с щетинистым подбородком. Третий мужчина - рослый, хоть и не такой, как здоровяк в дверях - сунул руку под пиджак и выхватил револьвер с коротким толстым стволом. Но Адриан ле Нэй опередил его - прозвучал еще один выстрел, и второй телохранитель последовал в вечную тьму Бездны за своим коллегой. Мужчина упал, выронив оружие, пуля оставила аккуратное круглое отверстие точно между глаз, а ле Нэй вдруг подумал, что сегодня он за несколько секунд убил столько людей, сколько за всю предыдущую жизнь. Фарсо Дежан, а до него был еще один человек - геаларец по имени Тагернэ. Чем тот помешал Дирижеру и Седьмому Отделу, ле Нэй не знал и не интересовался, просто выполнил приказ. В тот раз он воспользовался ядом и изобразил самоубийство.
   Вряд ли кто-то мог услышать выстрел. Малокалиберный "Зейтс" стрелял негромко, а дверь была толстой. Если даже кто-нибудь снаружи и услышал звук, трудно было догадаться, что тот означает. Тем не менее, медлить не следовало.
   - Вам придется пройти с нами, нар Кааринт, - спокойно сказал Дирижер.
   Каннивенец ответил ненавидящим взглядом. Ле Нэй молча замер в паре шагов от его кресла, держа оружие наготове.
   - Обыщи его, - приказал Дирижер.
   Адриан подчинился и быстро нащупал под жилеткой Барона рукоять пистолета. Каннивенец, как оказалось, вооружился таким же компактным "Зейтсом", как сам ле Нэй. Тот бросил пистолет Дирижеру, который убрал оружие в карман.
   - Вставайте, - приказал резидент. - На выход.
   - Думаешь, я поверю, что вы оставите меня в живых? - прорычал толстяк. - Вот как вы ведете дела?
   - Я не собираюсь с вами спорить, нар Кааринт. Или вы подчинитесь - немедленно! - или останетесь здесь вместе со своими людьми. Решайте.
   Нар Кааринт прошипел грязное ругательство. Он не казался слишком испуганным, но все же подчинился.
   - Все равно то, что вы ищете, не при мне, - заявил Барон, направляясь к двери. - Если вы хотите получить мой архив, я выдам его только на собственных условиях.
   Вместо ответа ле Нэй ткнул его стволом пистолета в спину.
   - Не делайте глупостей, - посоветовал он. - Одно неверное движение, один крик - и вы умрете.
   Каннивенец замолчал. Он понимал, что Адриан не шутит. Вместе они вышли в коридор: первым Дирижер, за ним нар Кааринт, последним был ле Нэй, спрятавший оружие за подносом, который держал в другой руке. Снаружи никого не оказалось - уже перевалило за полночь, и постояльцы спали. Только служанка терла тряпкой пол в противоположном конце коридора. Если она и заметила людей, вышедших из двадцать четвертого номера, то не обратила на них внимания.
   Вышли они тем же путем, которым Адриан проник в "Дженьель" - воспользовавшись лестницей для персонала.
   - Вперед, - повторил ле Нэй.
   Снова Барону не осталось ничего иного, кроме как подчиниться. Ночная улица была так же безлюдна, как и коридоры "Дженьеля". Возле таверны еще топтались несколько засидевшихся посетителей, но им явно не было дела до того, что происходит вокруг.
   Нар Кааринт нехотя уселся на заднее сиденье машины Адриана, Дирижер, держа каннивенца на прицеле его же собственного пистолета, занял место сбоку. Ле Нэй завел машину.
   - И что теперь? - поинтересовался Барон. Если он и боялся, то неплохо владел собой.
   - Теперь мы с вами будем разговаривать на наших условиях, нар Кааринт, - сухо ответил Дирижер. - Вы думали, мы не узнаем о ваших делах с "Омбрей"?
   - Я всего лишь торговец, - проворчал тот. - Продаю свой товар тому, кто больше заплатит, а кто это будет - неважно.
   - Боюсь, теперь вам придется пересмотреть свои принципы. Нам нужно то, что вы привезли из Ксаль-Риума.
   - Вам нужны мои бумаги, - огрызнулся нар Кааринт. - Но я не скажу, где я их спрятал, пока не буду уверен, что вы не прикончите меня сразу после того, как получите их.
   - Не думаю, что у вас есть выбор.
   - Убьете меня - останетесь ни с чем.
   - Мы можем отправить вас в Агинарру. Поверьте, там вам развяжут язык. В ваших же интересах сотрудничать, нар Кааринт. Вы избавите себя от многих неприятностей.
   - Вы меня не запугаете, - отрезал каннивенец. - Я бы ничего не добился в своем ремесле, если бы боялся угроз.
   - Посмотрим, - холодно улыбнулся Дирижер. - Возможно, вы нас недооцениваете, господин нар Кааринт.
  

Кехребар. 30 Лета.

  
   - Здесь все не совсем так, как я ожидала, - призналась Фионелла, осматриваясь по сторонам. - Очень... мирно.
   - Да, - Дэвиан развел руками, - как оказалось, большинство ивирцев вовсе не горят желанием умирать во имя султана. Наши солдаты не причиняют вреда простонародью. Одно из немногих разумных решений, принятых в Палатиане в последнее время, - не сдержался он. - Когда ивирцы убедились, что их не будут трогать, многие смириличь и пытаются вернуться к привычной жизни. Кажется, некоторые даже довольны тем, что Кехребар перешел к Империи - ксаль-риумцы показались им предпочтительнее собственных беев.
   Фио невесело улыбнулась.
   - Получается, мы оказываем ивирцам услугу, завоевывая их...
   - Быть может, и так, - заметил Дэвиан. - Жизнь под властью Императора Велизара не будет хуже, чем под властью Ажади Солнцеподобного.
   - Возможно, - сказала девушка. - Но то же самое сегодня говорят агинаррийцы на Тэй Анге.
   Дэвиан не ответил.
   "На самом деле, это тоже может быть правдой, - подумал он. - Жизнь под властью агинаррийского Сегуна для простых людей может оказаться не так тяжела, как то, к чему они привыкли за минувшие двадцать лет. Проблема в том, что для Империи и Коалиции Тэй Анг под властью Агинарры - слишком серьезная угроза, чтобы с ней примириться".
   Они с Фио были вдвоем в саду, окружающем резиденцию кехребарского губернатора, и здесь, действительно, все казалось на удивление мирным. Цветущий сад, приятная тень, беседки. Тайный проход, через который несколько децим назад сюда пробрались вооруженные лазутчики-ивирцы, давно нашли и заделали. Трудно было поверить, что совсем недавно здесь убивали.
   - Я даже не знаю, поздравлять ли тебя с победой, - хмыкнула девушка. - Боюсь, в последние дни подобные речи у тебя уже в печенках засели. Ты снова герой всей Империи, Дэвиан. Каждая газета выходит с твоим портретом на первой полосе.
   - Польщен, - кратко ответил Дэвиан. Подробности сражения в Ивирском Море муссировались прессой до сих пор, а награды префекта Каррела пополнил Золотой Феникс - высший орден Ксаль-Риума.
   Это было нарушением традиции: Золотого Феникса, по заведенному обычаю, можно было вручать только после ордена Амелия Освободителя, но Император Велизар III на этот раз нарушил порядок. Дядюшка и правда был весьма доволен: эффектная победа над ивирским флотам отодвинула-таки в тень неудачу у Кехребара. О "Черном Дне" не забыли, но сегодня он воспринимался имперским обществом как нечто уже отдаленное, и к тому же случайное. Газеты много писали о подлости ивирцев, за которую принц Дэвиан Каррел сполна отплатил султанским приспешникам. Альгор Бернс и его единомышленники продолжали мутить воду, но сегодня к ним прислушивались меньше, чем несколько децим назад. В свою очередь, в правых изданиях вышло несколько статей, напоминающих имперским гражданам о грешках самого Бернса. Лидеру юстиниатов припомнили и биржевые спекуляции, на которых некогда погорел его старший брат, и пять тысяч марок, которые недавно спустил в казино его сын. Словом, между газетчиками разразилась война не хуже той, что шла сейчас в Ивире. Даже более ожесточенная, пожалуй - здесь, на Кехребаре, пока царило затишье. В Палатиане решили действовать неспешно, во избежание новых ловушек.
   Империя стягивала силы, перебрасывала на остров войска, оружие и снабжение. Ксаль-риумские корабли блокировали Янгин, отрезав его от поставок извне. Другие эскадры каперствовали на море, топя все суда под ивирским флагом. Теперь, когда с военным флотом султана было покончено, это быстро привело к желаемому результату: ивирцев охватила паника. Капитаны отказывались выводить корабли в море, десятки и сотни транспортов простаивали в портах. Все водные перевозки в Султанате оказались полностью парализованы. Тем временем ксаль-риумцы неспешно готовились к новому броску вперед.
   - Так ты, значит, все еще временно исполняешь обязанности командующего? - полюбопытствовала Фионелла.
   - Задолго до меня подметили, что нет в мире ничего более постоянного, чем временное, - усмехнулся Дэвиан. В Штабе до сих пор не пришли к согласию по этому вопросу, да, судя по всему, и не спешили договориться.
   Назначение принца Дэвиана Каррела во главе флота было воспринято общественностью с одобрением, но повышать упомянутого принца до Магистра - что требовалось, исходя из размера соединения, отданного по его командование - Штаб считал преждевременным. К тому же само соединение не относилось ни к одному из трех флотов Империи и было сформировано лишь на время войны с Ивиром. Решение назначить Дэвиана "исполняющим обязанности" было компромиссом, который устраивал всех, включая самого префекта Западной эскадры.
   Ему не очень хотелось обсуждать этот вопрос с Фионеллой. Дэвиан доверял ей, но дела Штаба - это дела Штаба. Кроме того, в поведении девушки он ощущал некоторую неловкость, которая давала понять, что она что-то недоговаривает. И Дэвиан догадывался - что.
   Они прошли к небольшой беседке. Густые кроны невысоких деревьев создавали приятную тень. Действительно, очень мирная картина. Если забыть о солдатах, парами патрулирующих сад. После недавнего нападения префект Артур Тион предпочитал не рисковать. Усиленные патрули были размещены по всему городу.
   - Значит, ты добилась своего? - спросил Дэвиан. - Ты отправишься на Тэй Анг?
   Девушка бросила на него быстрый взгляд, затем кивнула.
   - Да, - сказала она. - Значит, ты уже понял. Я... поэтому и прилетела на Кехребар. Не хотела сообщать тебе письмом или телеграммой. "Южная Звезда" направляет меня в качестве особого корреспондента. Согласие Военного Правительства получено, - Фио вздохнула с намеком на смущение. - Через четыре дня я вылетаю самолетом в Геалар, а оттуда морем отправлюсь на остров Тэй Дженг.
   Она помолчала несколько секунд.
   - Я знаю, что тебе не нравится мое решение, Дэвиан, но... я считаю, что так нужно. Ты меня не отговоришь.
   - Я и не буду, - сказал он.
   - О? - она выглядела удивленной. - Ты... согласен со мной?
   - Нет, но я уважаю твое мнение. Я не стал бы препятствовать тебе, если бы даже мог, но... будь осторожнее. Я уже говорил и повторю: там ты можешь оказаться в большей опасности, чем я здесь. В сравнении с агинаррийцами ивирцы безобидны, - мрачно усмехнулся он.
   - Поверю тебе на слово, - произнесла девушка, - но поэтому я и хочу быть там.
   - Ты думаешь, что, написав статью в газете, что-то изменишь? - не сдержался-таки Дэвиан, и тут же пожалел о сказанном.
   Фионелла, однако, не оскорбилась.
   - Нет, не думаю, - откровенно сказала она. - Но это не значит, что я не должна и пытаться. Может быть, никто и не захочет ничего делать, но, по крайней мере, никто и не сможет отговариваться неведением.
   Дэвиан ничего не сказал. Из-за ее слов он чувствовал себя сейчас довольно неловко. Дэвиан много думал о Тэй Анге, но исключительно как о земле, захват которой усилит позиции Сегуната и, тем самым, несет в себе угрозу для Империи. Но Фионелла думала не о войне и не о политике, а о людях, которые, на свою беду, оказались на стыке интересов Севера и Юга, словно между мельничными жерновами. И она действительно верила, что может хоть что-то сделать для них. Наивная мечта, но...
   "Но, быть может, за это я люблю ее? - подумал Дэвиан. - Хорошо, что в мире есть хоть кто-то, кто сохранил способность видеть что-то помимо прагматических интересов и высокой политики..."
   Ему все равно не нравилась идея отпустить ее на острова, которые сегодня по праву считались самым опасным местом в Дагерионе. Но Дэвиан понимал, что переубедить Фионеллу все равно не удалось бы. Для нее это значило не меньше, чем для него - флот. Это было дело, которому она посвятила свою жизнь.
   - Не смотри так мрачно, - улыбнулась девушка; правда, улыбка показалась Дэвиану несколько натянутой. - Ничего страшного не случится, вот увидишь. Я даже готова пообещать, что не буду рисковать напрасно.
   - В самом деле? - произнес Дэвиан.
   - И это говорит человек, не упускающий ни одной возможности влезть в драку? - заметила Фио. - Поверь, Дэвиан, я отправляюсь на Тэй Анг лишь для того, чтобы делать репортажи. Вовсе не затем, чтобы там сгинуть. Ох... - вздохнула она, - лучше поговорим о чем-то другом. Хотя, должно быть, у префекта эскадры слишком много дел для этого?
   - Поверьте, тиа Фионелла, - заверил Дэвиан Каррел с легкой улыбкой, - для встречи с представителями прессы у префекта всегда найдется время.
  

Геалар. Виктэр.

  
   - Так у вас есть новости? - спросил Спиро Арген.
   Гражданин Левьен мрачно усмехнулся.
   - Да, только они вам не понравятся. Ваш каннивенец пропал. Вернее, его похитили.
   - Кто? - коротко спросил Арген.
   - Я подозреваю наших агинаррийских друзей. Это точно не "Омбрей". Там случившееся наделало много шума. Они хотели договориться с Бароном полюбовно, но того выкрали прямо из гостиницы.
   - Мне нужны подробности.
   - Подробностей немного, - признался Левьен. - Барон остановился в гостинице "Дженьель". Это в квартале Симаро. Более-менее респектабельное место. Он начал торговаться с "Омбрей", детали мне неизвестны. Возможно, он попытался устроить аукцион между геаларцами и агинаррийцами. Возможно, северяне сами его выследили и узнали о том, что их бывший, хм, союзник решил переметнуться на другую сторону. В любом случае, это им не понравилось, и они решили поговорить с нар Кааринтом по-иному, - Левьен недобро улыбнулся. - Оркестр сыграл по собственным нотам.
   - Когда это было?
   - Три дня назад. Моим людям только теперь удалось достать хоть какую-то информацию в "Омбрей". Как я уже говорил, там у нас нет надежных агентов. В общем, двое неизвестных проникли в "Дженьель" и захватили Барона. Оба его телохранителя убиты. Агенты "Омбрей" тоже оказались не на высоте - проморгали похитителей. Гражданин генерал Эдмон Валле узнал о случившемся только утром. Теперь он, говорят, рвет и мечет. Поставил на уши всех своих подчиненных, они прочесывают город. Досматривают каждый корабль в порту, каждый аэроплан. Приметы Барона разосланы повсеместно.
   - Значит, скорее всего, его еще не успели вывезти из столицы, - заметил Арген.
   - Вероятно. Но Виктэр - очень большой город. И не очень, хм... упорядоченный. Здесь есть, где спрятать человека.
   Спиро Арген задумался. Итак, они опоздали на несколько дней. Очень плохо. Возможно, все-таки Юргена нар Кааринта уже вывезли в Агинарру. Но скорее - держат здесь, в каком-нибудь укрытии. И наверняка быстро развяжут ему язык.
   - Вы говорили, что среди агинаррийцев у вас есть свой человек, - произнес ксаль-риумец.
   - Да, - Левьен кивнул, - но...
   - Вы не хотите им рисковать, - перебил Арген. - Я понимаю. Но у нас нет выбора. Барон должен быть любой ценой доставлен в Ксаль-Риум.
   - Я все же не хочу подставлять столь ценного агента, - процедил Левьен. - Неужели каннивенец настолько ценен?
   - Да, - подтвердил Спиро. - И вы получили приказ, Левьен. Оказывать мне всяческое содействие. Пусть ваш человек выяснит: действительно ли к похищению нар Кааринта причастны агинаррийцы? И если да, то где они держат его.
   Геаларец прикусил губу. Некоторое время он молчал, затем кивнул:
   - Вы не оставляете мне выбора, Шанно. Хорошо, я сделаю то, что вы требуете. Что-то еще?
   - Только одно. Люди, о которых вы говорили. Наемники, которые выполнят любой приказ, и не будут задавать вопросы. Сведите меня с ними. Подозреваю, они скоро понадобятся.
  

Палатиан.

  
   - Подготовка войск идет согласно плану, - проговорил Нарис Талан. - Мы также получили радиограмму с Кехребара. Скоро начнут поднимать "Императора Микарена".
   - Да, приятная весть, - согласился кронпринц Тамрин. - Порт Сафири и так уже называют кладбищем ксаль-риумских кораблей. Пора с этим покончить.
   Талан сделал вид, что не заметил скрытую в словах принца язвительность. В целом, дела обстояли неплохо. Много лучше, чем Тамрин опасался. Страсти вокруг гибели Восточного Флота несколько поулеглись. Империя полностью контролировала море вокруг Янгина и Кадиха. "Императрицу Корнелию" поставили в сухой док на Кадаре и теперь торопились вернуть в строй - в любом случае, раньше начала Осени это не случится. Теперь и линкоры, полузатопленные в порту Кехребара, готовились поднимать со дна. Их тоже придется отправлять на долгий и дорогостоящий ремонт. Война с Ивиром уже обошлась Ксаль-Риуму дороже, чем могла бы принести победа, но, по крайней мере, часть Восточного Флота удастся восстановить.
   - Еще одна новость из Ивира, - сказал субпрефект Феррис из внешней разведки. - Но она не из разряда приятных.
   - Что еще произошло? - проворчал Дориаль Анно с намеком на недовольство.
   - Как вы знаете, господа, мы ведем, кхм... переговоры с некоторыми людьми на Ивире. После разгрома султанского флота многие поняли, что положение Ажади Восьмого безнадежно. Некоторые из них готовы заключить с нами сделку.
   - Иными словами, - уточнил Талан, - сдать нам Ивир в обмен на гарантии безопасности?
   - Да, - подтвердил Феррис. - Гарантии безопасности для одних, плата для других...
   - И для кого-то - трон? - заключил Тамрин.
   - Именно так, Ваше Высочество. Среди прочих, наиболее влиятельным был некий господин иль-Кедам, бей и торговец. Очень богатый человек, имеющий большие связи.
   "Иль-Кедам? - Тамрин Каррел вспомнил это имя. - Торговец оружием, который сотрудничал с Агинаррой?"
   Через иль-Кедама шли поставки оружия из Сегуната в Ивир. Похоже, убедившись, что дело султана проиграно, торговец решил сменить сторону.
   - Но вы сказали - "был"? - повторил кронпринц. - Он арестован?
   - Да, Ваше Высочество. Два дня назад. Он и большая часть его сторонников. Султан уже предъявил им обвинение в измене. Вероятно, их казнят в ближайшее время. Ажади понимает, насколько шатко сейчас его положение, и постарается преподать урок другим заговорщикам.
   - Что же... - тихо пробормотал Тамрин, - не всегда везет.
   "А Ксаль-Риум в последнее время преследуют хронические неудачи. Ивир, Тэй Анг..." - подумал он. О, да - было бы весьма удобно заручиться поддержкой влиятельных людей в самом Ивире, чтобы сокрушить Султанат изнутри. Победы на поле боя - замечательно, но оборону Янгина или Кадиха нельзя недооценивать. Там собраны многочисленные войска, и ни господство на море и в воздухе, ни тестудо не позволят победить быстро и бескровно. Предатель, мечтающий сбросить Ажади, чтобы занять его место - совсем другое дело. "Разделяй и властвуй" - принцип древний, как само понятие "Империя", и никогда еще не подводил.
   - Этот эпизод сделал Ажади крайне подозрительным, - продолжал субпрефект. - Султан больше не доверяет никому из своих приближенных. Кажется, советники-чужеземцы теперь, в его глазах, более надежны, чем ивирцы. Кроме того, он окружил себя Блистательной Гвардией и удалил из столицы все армейские полки.
   - В самом деле? - хмыкнул Тамрин. - В таком случае, Ажади сам подсказал нам, где искать... союзников. Я уверен, среди предводителей гвардии также найдется кто-то, кто мечтает о возвышении, а может, и о троне.
   Скоро имперская армия и флот выступят на Кадих. Когда начнется это наступление, в Ивире всем станет ясно, в каком отчаянном положении они оказались. Султан скрывал правду о недавней морской битве; в столице было объявлено если не о победе, то, по крайней мере, о ничейном результате. Но сдержать слухи было невозможно. Кехребар, вопреки громогласным обещаниям Ажади Солнцеподобного, до сих пор оставался в руках ксаль-руимцев, что, конечно, заставило людей задуматься. А платные агенты Империи позаботились о том, чтобы мысли ивирцев свернули в нужном направлении. Обстановка в столице вновь начала накаляться, и объявленная султаном охота на предателей лишь подольет масла в огонь. Ажади не удержится на троне долго. Вместе с ним падет и Ивир, а затем...
   "А затем, - понимал Тамрин, - нам предстоит что-то сделать и с Тэй Ангом. Что бы ни думали по этому поводу отец и прайм-канселиор, эту проблему нельзя оставлять без внимания".
  

Остров Тэххо. 32 Лета.

  
   Коммодор Ису Тагати быстрым шагом поднялся по узкой стальной лестнице, идущей сквозь пролом в переборке. Было довольно странно видеть такие привычные металлические трубы и доски, лампы накаливания над головой, посреди странной обстановки корабельных отсеков. Материал стен обслескивал маслянисто-черным светом, напоминая слюду. Казалось бы, двадцати лет достаточно, чтобы привыкнуть, но нет - и теперь корабль казался ему чуждым и непонятным. О тех, кто создал его, Ису Тагати старался не думать.
   Коммодор вышел на "мостик", хотя привычное название вряд ли было здесь применимо. Техники в серых комбинезонах колдовали над своими приборами под присмотром Артуа Мориоля и Дайчи Юдзуки. Ученый-агинарриец приветственно кивнул Тагати. Геаларец, казалось, был полностью поглощен своей работой.
   - Профессор, - сказал Тагати, - вы хотели видеть меня. Новости, полагаю?
   - Да, коммодор, - кивнул Юдзуки. - Наметился прорыв, - голос ученого, однако, звучал неуверенно. - Мы уже несколько децим работаем над расшифровкой данных, и вот...
   - Удалось узнать нечто новое?
   - Можно и так сказать, - Мориоль оторвался, наконец, от работы. - Мы кое-что хотим продемонстрировать вам. Одну минуту...
   Худощавый геаларец дал знак своим помощникам. Те начали включать тумблеры электромагнитной системы управления. По маленьким овальным экранам, размеченным координатной сеткой, забегали быстрые зеленованые точки. Подкручивая рукоятки управления, техники старались удерживать световые отметки в центре шкалы. Не сразу, но их усилия принесли плоды: мостик начал оживать. Над проектором, к которому Ису Тагати уже почти успел привыкнуть, вновь возникло объемное изображение планеты. Коммодор узнал Дагерион, и который раз удивился невероятной достоверности изображения. При желании, здесь даже можно было отыскать Тэххо - крошечный островок посреди Закатного Океана.
   - И что? - удивился Тагати. - Эти проекции я видел уже много раз. Не замечаю ничего нового.
   - Одну секунду, коммодор, - в голосе Мориоля промелькнуло раздражение. Он повернулся к техникам и попытался выговорить что-то по агинаррийски, но сразу оставил свое намерение и обратился к Юдзуки. - Профессор, скажите им, пожалуйста: нужна последовательность волн четыре-четыре-ноль-пять.
   Юдзуки повторил его распоряжение по-агинаррийски.
   - Боюсь, ваш язык - нечто превыше моих способностей, - посетовал геаларец. - Кажется, раньше я освою наречие Зенин, чем научусь разговаривать с вами на родном языке, - он посмотрел на проекцию и удовлетворенно кивнул. - Так лучше. Вот, посмотрите, Тагати. Вас это заинтересует.
   В первые секунды Ису Тагати не увидел разницы. Затем, однако, на континенте внезапно зажглась яркая белая точка - словно на поверхности миниатюрной планеты зажгли сигнальный огонь, привлекая внимание тех, кто смотрит на нее из космической пустоты. Тагати прищурил глаза и подался вперед, всматриваясь. Вскоре он заметил еще одну белую точку, а потом и третью. Затем появилась четвертая - на северных границах Восточной Коалиции, и Тагати понял, что она отмечает местонахождение острова Периоль в Базальтовом архипелаге. Место, где геаларский исследователи обнаружили старый подземный схрон Зенин.
   - Вы понимаете, что это означает, коммодор? - тихо спросил Мориоль.
   Ису Тагати медленно кивнул.
   - Я обещал вам отыскать все заброшенные укрытия Зенин, - сказал геаларец. - Как видите, я сдержал слово.
   - Да, я вижу, - произнес Тагати. - И всего их...
   - Восемь, - уточнил Юдзуки.
   Тагати лично удостоверился в правоте профессора. Помимо Тэххо, было отмечено еще восемь областей на объемной карте Дагериона.
   - Два на континенте. Один на острове Периоль... - отметил Тагати. - Один на Тэй Дженге... Два, похоже, в открытом море, и два возле... Южного полюса? - с некоторым удивлением проговорил он. - Но там же ничего нет... - он осекся, не договорив. - Хотя...
   - Там острова Арканны, - поправил его Дайчи Юдзуки.
   - Неудивительно, конечно, что мы порой о них забываем, - хмыкнул Артуа Мориоль. - Самая загадочная страна Дагериона. Последнее белое пятно на карте мира.
   Геаларец сказал правду, про Арканну - государство, занимающее земли на Южном Полюсе - было известно очень немного. Арканнийцы были замкнутым народом и не поддерживали отношений с внешним миром. Несколько экспедиций, направленных на южный полюс Ксаль-Риумом и восточниками, вернулись ни с чем. Послам не причинили вреда, но дали понять, что Арканна добровольно выбрала для себя изоляцию и не хочет, чтобы что-то менялось. О том, каковы были причины их упорного нежелания налаживать контакты с другими землями, ходило много слухов, равно как и о самой Арканне. Говорили, что там живет народ религиозных фанатиков, боящихся, что общение с чужаками разрушит чистоту их веры, или что Арканна поражена эпидемией, от которой у жителей внешнего мира нет иммунитета, или даже, что там нашли убежище потомки владык древнего Принципиона, тайно вынашивающие планы возрождения Первой Империи - в общем, каждый придумывал такое объяснение, на какое у него хватало фантазии. Неоспоримым фактом считалось одно: каковы бы ни были мотивы арканнийцев, они твердо стояли на своем. Никого не допускали к себе, и сами никак себя не проявляли. Поэтому, в конце концов, на них махнули рукой: если хотят жить сами по себе, так и пусть живут. У обитателей прочих земель хватало забот и без арканнийцев с их причудами. О них просто не вспоминали. Земли Арканны даже не были нанесены на карты: в районе Южного полюса красовалось большое белое пятно.
   Не на этой карте, разумеется. Здесь острова Арканны были отображены так же подробно, как и прочие земли. Тагати усмехнулся, подумав, что до сих пор он не обращал на это внимания: настолько все привыкли не вспоминать о Южном полюсе. Впрочем, до сих пор Арканна его и не интересовала. Ее земли были разделены на два крупных острова - не меньше, чем любой из островов Тэй Анга - десяток поменьше, и, разумеется, свиту из множества небольших и вовсе крошечных клочков земли. Все вместе, они не уступили бы площадью любой из семи держав Коалиции, кроме, разве что, Анадриэйла. И на обоих больших островах горели белые отметки.
   - Любопытно, не правда ли? - произнес Артуа Мориоль.
   - Действительно, - согласился Тагати. - Никогда не задумывался об этом, но если вспомнить все, что говорят об Арканне, это весьма любопытное совпадение.
   - Вы про историю с призрачным флотом? - уточнил Юдзуки.
   - Да, помимо прочего.
   - Призрачный флот? - заинтересовался Мориоль. - Звучит интригующе. Жаль, я никогда не истересовался подобными вещами.
   - В 1890 году Император Адриан, прадед Велизара III, предпринял попытку наладить торговые отношения с Арканной, - пояснил Ису Тагати. - Вернее, навязать ей таковые. Единственный, кажется, случай в истории, когда кто-то пожелал угрожать арканнийцам. Вероятно, на Императора повлияли расхожие слухи о том, что в Арканне полудикий народ охраняет несметные богатства. Броненосный флот под командованием Магистра Лукаса Геррона был направлен на полюс.
   - Позвольте угадать, - хмыкнул Мориоль. - Назад не вернулся ни один корабль? Вся армада загадочным образом исчезла без следа? Отсюда и "призрачный флот"?
   - Нет, напротив - вернулись все, - возразил Тагати. - Целыми и невредимыми, но - несолоно хлебавши. И больше Император корабли к Арканне не отправлял. Позднее разошлись слухи, будто бы на подступах к Южному полюсу корабли Магистра Геррона неожиданно окутала непроглядная мгла, а когда она развеялась, ксаль-риумцы обнаружили, что их окружил огромный флот - вдесятеро более многочисленный, чем их собственный. Это были арканнийцы. Они так и не пожелали вступить в переговоры - просто радировали Геррону, чтобы тот немедленно разворачивал корабли и убирался восвояси.
   - И тот подчинился?
   - Да. Неравенство сил было слишком очевидным. На этом история и закончилась - по крайней мере, та ее часть, о которой говорили вслух. И, если это правда, любопытно...
   - Что именно, коммодор?
   - Арканна, судя по этой карте, не так уж велика. Может ли она содержать флот настолько могучий, чтобы нагнать страху на ксаль-риумцев? Я бы сказал - нет, если только что-то им не помогает. Например, если они владеют технологиями обработки металла, намного превосходящими доступные нам, или чем-то подобным.
   - Хм... - нахмурился Дайчи Юдзуки. - Вы намекаете, что в Арканне все еще живут Зенин или их потомки?
   - Нет, сомнительно. Тогда им был бы просто не нужен флот. Если ты умеешь строить летающие корабли, зачем тебе обычные? Но можно допустить, что в прошлом арканнийцы нашли схроны Зенин и смогли раскрыть их тайны, хотя бы отчасти. Иначе говоря - они уже прошли тот путь, на который мы только ступили.
   - Правдоподобное предположение, - согласился Артуа Мориоль. - Но вряд ли мы можем как-то проверить его. Арканна слишком далеко. И нас, боюсь, туда не пустят, - улыбнулся геаларец. - Так же, как и прочих.
   - Но один из схронов, если верить карте, гораздо ближе, - Юдзуки вернулся к прагматичному тону. - Посмотрите, коммодор. Тэй Дженг.
   - В самом деле, - геаларец неприятно улыбнулся. - Остров, который прямо сейчас, кхм... замиряет ваша армия. Какое удачное совпадение.
   - Будем считать это везением, - Тагати заложил руки за спину, рассматривая белое пятнышко, светящееся на объемной карте. - По крайней мере, мы получили подсказку, где искать дальше.
   - С этим не поспоришь, - кивнул Мориоль. - Хотя меня волнует не столько вопрос, где искать. Меня, признаюсь, больше интересует - что же мы, на самом деле, ищем.
   - Думаю, ответ на этот вопрос мы получим только в конце пути, - произнес Ису Тагати. - Как бы то ни было, господа, теперь мы отправимся на Тэй Дженг.
  
  
  
  

ПРИЛОЖЕНИЕ К ВТОРОЙ ЧАСТИ

  
  

СЕГУНАТ АГИНАРРЫ И ДЖАНГАРА

  
   Устоявшееся название "Агинарра" является искажением на ксаль-риумский манер слова "Аоги-на-Рио", что означает "Земля детей дракона". Изначальные территории Агинарры включали в себя большой остров Джангар и около двухсот островов значительно меньшего размера. Агинарра является самым северным среди всех крупных архипелагов Дагериона и расположена достаточно изолированно, на значительном расстоянии от соседних земель. От ближайших соседей - островов Драконова Хребта - Агинарру отделяет свыше полутора тысяч миль.
   Заселение островов Агинарры произошло одновременно с прочими землями Дагериона - за несколько столетий до официальной даты Начала Хроник, однако обособленное расположение архипелага с самого начала привело к тому, что общество агинаррийцев было изолированно от влияния культуры прочих земель. В течение многих веков Агинарра оставалась единственной нацией, не развивавшей искусство мореплавания. Корабли, которые строили обитатели архипелага, были пригодны лишь для плавания между собственными островами, но не для путешествий к удаленным землям.
   Помимо практически полного отсутствия контактов с внешним миром, вторым фактором, повлиявшим на историю агинаррийцев, была их крайняя раздробленность. С самого начала острова архипелага были поделены между множеством феодальных кланов, которые вели между собой непрерывные междоусобные войны, заключали непродолжительные, шаткие союзы и предавали союзников. Раздробленность и междоусобицы привели к тому, что прогресс, который прошел весь Дагерион, Агинарру обошел стороной. Что бы ни происходило в мире, агинаррийцы продолжали жить в собственном замкнутом мирке, ничем не интересуясь и никого не интересуя, и это продолжалось вплоть до начала девятнадцатого столетия.
  

НАРИТАНО ОГАТО И ОБЪЕДИНЕНИЕ АГИНАРРЫ.

  
   Наритано, младший сын Киро - главы клана Огато - родился в 1786 году от Н. Х. С самого начала его судьба была весьма необычной для агинаррийца. Один из очень немногих представителей своего народа, он покинул родные острова, и три года - с 1804 по 1807 - провел на землях Драконова Хребта, поддерживавших более тесные контакты с южанами. Помимо прочего, там Наритано увидел в деле огнестрельное оружие. До сих пор в Агинарре порох и ружья, приобретаемые у немногочисленных торговцев, считались очень дорогой экзотикой, но будущий глава клана Огато на островах Драконова Хребта убедился, насколько эффективным может быть массовое применение ружей и артиллерии. Вернувшись домой, Наритано сумел убедить своего отца приобрести крупную по меркам Агинарры партию современных ружей и нанять опытных офицеров для обучения воинов. В результате, всего за несколько лет клан Огато одержал несколько побед над соперниками и значительно усилил свое влияние.
   В 1813 году Киро Огато был убит, и на место главы клана претендовал Майширо - старший брат Наритано. Однако и он разделил участь отца, погибнув при странных обстоятельствах всего через несколько децим. Разошлись слухи, что за обеими смертями - или, по крайней мере, за убийством Майширо - стоял Наритано, но это не помешало ему занять место во главе клана Огато. Он продолжил модернизацию армии, а затем предпринял попытку создать и современный флот, которая не увенчалась успехом. Тем не менее, влияние клана Огато продолжало нарастать. Наритано проявил себя как одаренный полководец и изворотливый политик. Действуя когда силой и страхом, а когда убеждением и подкупом, он склонил на свою сторону часть кланов и создал прочный союз. К 1825 году могущество Огато возросло настолько, что уже никто не мог бросить вызов Наритано и его сторонникам. Наритано Огато эффективно препятствовал своим соперникам в попытках объединить силы и, по его примеру, вооружить свои армии огнестрельным оружием. В то же время на подчиненных землях было начато производство собственных ружей и пушек.
   Война за объединение продлилась еще десять лет, но исход ее был уже ясен. Один за другим, Наритано Огато сокрушил своих врагов. Другие, видя безнадежность сопротивления, предпочли признать его власть добровольно. Последний клан, сопротивлявшийся Огато - Сёдзиро - был уничтожен в конце 1835 года, после чего Наритано окончательно утвердился как единоличный правитель Агинарры.
   16 дня Весны 1836 года Наритано Огато принял титул Сегуна - верховного военного правителя. Этот день и считается официальной датой образования Великого Сегуната Агинарры и Джангара.
  

РЕФОРМЫ ОГАТО. МЯТЕЖ ОМИШИРО.

  
   Последующие пятнадцать лет правления Наритано Огато ознаменовались радикальными реформами, затронувшими все аспекты жизни Агинарры. Наритано поставил себе две главные цели: искоренить влияние вековых клановых феодальных традиций, подрывающих единство его новообразованной державы, и догнать державы юга в плане технического прогресса. Обе задачи выполнялись последовательно и планомерно: принятие новых законов существенно ослабило власть старой знати, и в то же время по всем островам Агинарры было развернуто строительство современных фабрик и заводов, для чего Огато нанимал инженеров с юга. Будучи поклонником всего нового, Огато также отправил многих одаренных юношей и девушек учиться в лучших заведениях Юга и вел успешные переговоры с Ксаль-Риумской Империей. Император Атарен Каррел, увидев в Сегунате потенциального союзника на Севере, оказывал Огато существенную помощь, в том числе денежную. Наритано начал создание в Агинарре собственных школ и университетов, куда, не жалея денег, собирал лучших специалистов, ученых и инженеров со всего мира. Это оправдало себя: темпы промышленного роста в стране казались многим невероятными. В период с 1836 по 1850 годы Агинарра претерпела поразительные изменения, из полудикого феодального архипелага превратившись в небольшую, но сильную и быстро развивающуюся державу. Как отмечали командированные на острова архипелага корреспонденты южных газет, "за пятнадцать лет северяне проделали такой же путь, который у Юга занял столетие".
   В тот же период, заручившись поддержкой Ксаль-Риума, Наритано Огато повторно предпринял попытку создать собственный флот открытого моря, и на этот раз преуспел. Первые корабли флота Агинарры были построены ксаль-риумцами на имперских верфях, капитаны и офицеры также проходили обучение в имперской военно-морской академии. Позднее собственные верфи были построены в Агинарре, и строительство флота продолжалось собственными силами.
   Однако, в то же время, стремительные изменения, которые реформы Огато привнесли в жизнь агинаррийцев, привели к росту недовольства в стране, в первую очередь, естественно - среди лишившихся былой власти лидеров феодальных кланов. В начале 1850 года это недовольство привело к неизбежным последствиям - массовому восстанию, поднятому противниками реформации, объединившимися вокруг Сагео Омиширо, предводителя наиболее влиятельной из уцелевших знатных семей. Мятежники призывали к разрыву всяких отношений с чужеземцами, свержению Сегуна и возвращению к прежнему укладу жизни. Вопреки собственным лозунгам, однако, они охотно использовали современное оружие, избрав своей первой целью арсеналы в Кинто, куда в 1838 году Наритано Огато перенес столицу Агинарры. Армия под командованием самого Омиширо осадила город, а тем временем вторая армия, ведомая его младшим братом Ойодо, предприняла попытку высадиться на острове Джангар, в расчете поднять мятеж и там.
   Но застать Огато врасплох не удалось. Позднее возникло предположение, что он знал о подготовке к восстанию задолго до его начала и, фактически, сам провоцировал Омиширо и его сторонников, в расчете покончить со всеми разом. Когда войска Сагео Омиширо приблизились к Кинто, Огато вывел им навстречу двадцатитысячную армию при поддержке ста орудий. 2 дня Лета 1850 года произошла битва при Кинто. Хотя мятежники обладали довольно значительным численным перевесом, явное превосходство войск Огато в вооружении сыграло решающую роль. Сторонники Омиширо были разбиты, сам лидер повстанцев, оказавшись перед угрозой пленения, предпочел покончить с собой, нежели попасть в руки Наритано живым.
   Еще более трагично закончился поход мятежников на Джангар. Флот целиком оставался на стороне Сегуна, и на подступах к острову суда с десятитысячным корпусом Ойодо Омиширо были перехвачены военными кораблями и расстреляны в море. Погибли сам Ойодо и все его люди - сторонники Сегуна не пытались спасать тонущих. Так мятеж был полностью разгромлен всего за четыре децимы.
   Восстание Омиширо послужило поводом для расправы над оставшимися знатными семьями. Все представители старых феодальных кланов, заподозренные в поддержке мятежников, были безжалостно уничтожены. Уцелели только те, кто с самого начало поддерживал Огато. Неудавшееся восстание окончательно уничтожило старые клановые традиции, и вся полнота власти перешла к Сегуну.
   Следующим шагом, предпринятым Наритано Огато на пути превращения Сегуната в главную силу на Севере, стали внешние завоевания.
  
  

ЗАВОЕВАНИЕ ДРАКОНОВА ХРЕБТА.

  
   Понимая, что собственных ресурсов Агинарры недостаточно для обеспечения всех нужд страны, а помощь Ксаль-Риума ставит ее в зависимость от Империи, Огато планировал военную кампанию по расширению территорий Сегуната. Цель представлялась очевидной: архипелаг Драконов Хребет, крупнейший на севере. Расположенный юго-западнее Агинарры, он является наиболее близкой к ней землей. Обладая огромными территориями и богатейшими ресурсами, Драконов Хребет, однако, был уязвим в силу разобщенности. Фактически, тот путь, который за двадцать лет прошла Агинарра, обитатели Драконова Хребта так и не преодолели до конца. Кроме того, теперь уже агинаррийцы обладали несомненным превосходством в вооружении. Это делало вторжение осуществимым, несмотря на явно неравное численное соотношение.
   Запланированное на 1855 год, вторжение, однако, пришлось отложить на год из-за задержек с вводом в строй новых кораблей. Но Летом 1856 г. армия численностью почти триста тысяч человек, при поддержке флота из сорок военных кораблей, покинула Агинарру и осуществила успешную высадку на Тулан - самый восточный из четырех больших островов Драконова Хребта. Нанеся поражение плохо вооруженной и организованной армии защитников острова, агинаррийцы быстро овладели крупнейшими портовыми городами на побережье, что позволило наладить снабжение войск и продолжить успешное продвижение дальше на запад. Наритано, которому уже исполнилось семьдесять, не участвовал в похоже, армию возглавил его старший сын Сатеро. К концу 1856 года остров Тулан полностью покорился Агинарре, а к моменту смерти Наритано Огато 77 дня Осени 1859 года был завоеван и остров Хэн. Новым Сегуном стал Сатеро Огато, который продолжил завоевания. В ходе последующих трех кампаний: 1860, 1862-63 и 1866 гг. - Драконов Хребет был полностью покорен.
   С захватом архипелага Агинарра получила доступ к огромным залежам металла и каменного угла, а также к источникам леса, к серебряным и золотым рудникам. Все это помогло в значительной мере избавиться от зависимости Сегуната от союза с Империей, который отныне становился ненужен и в равной степени обременял обе стороны. От сотрудничества Ксаль-Риум и Агинарра шли к соперничеству за контроль над северными территориями Дагериона.
  

ПЕРВЫЙ КОНФЛИКТ С ЮГОМ. СЕВЕРНЫЙ ПОХОД ИМПЕРИИ.

  
   Император Ксаль-Риума Атарен Каррел, избравший путь союза с Агинаррой, умер в 1855 году, за четыре года до смерти Наритано Огато. Трон Империи унаследовал его сын Нерион II, который с самого начала смотрел на союз скептически. Известно его высказывание незадолго до коронации: "Еще несколько лет, и эти вчерашние дикари вообразят, что они, а не мы, теперь главные на Севере". Слова оказались пророческими - не прошло года после коронации Нериона Второго, как Сегунат начал вторжение на острова Драконова Хребта.
   Новый Император с самого начала занял жесткую позицию относительно Севера. Завоевание Драконова Хребта было объявлено беспричинной агрессией, ущемляющей интересы Ксаль-Риума. Изначально Империя стремилась ограничиться мерами экономического и политического давления, что, однако, не возымело желаемого эффекта. Вопреки всем усилиям Императора Нериона, государства Восточной Коалиции в тот период продолжали вести прибыльную торговлю с Агинаррой, поставляя Сегунату все необходимое. Захват островов Драконова Хребта также усилил позиции Агинарры на севере, и, в конечном итоге, у Нериона II не осталось иного выбора, кроме как предъявить Сегуну Сатеро Огато ультиматум с требованием немедленно освободить захвеченные территории, в противном случае Империя готова была начать военное вторжение.
   Решение Императора одобрили далеко не все. Хотя превосходство Ксаль-Риума над Агинаррой в силах казалось очевидным, оно в значительной степени сводилось на нет огромным расстоянием между владениями Империи и островами Сегуната. Между северными границами Ксаль-Риума и Агинаррой простирался огромный Вечный Океан - тысячи миль воды, где не было ни единого островка. Сам по себе Вечный Океан представлялся почти непреодолимой преградой для кораблей той эпохи, с ненадежными и неэкономичными паровыми машинами. Но, вопреки всем возражениям своих Магистров, Император Нерион приказал готовиться к войне. И когда Сатеро Огато отверг ультиматум, Нерион Второй объявил войну Агинарре и отдал приказ флоту - выступать на север.
   Этот поход, начавшийся в 10 день Лета 1870 года, позднее получил наименование Северного Похода, или, неофициально - Нерионовой Авантюры. На бумаге, он казался спланированным весьма тщательно. Шестьдесят военных кораблей - 22 броненосца и 40 безбронных паровых крейсеров и корветов - сопровождали караван из почти трехсот судов, перевозящих статысячный экспедиционный корпус. Перевалочным пунктом на пути должны были стать острова Шлассенского Триумвирата - небольшое государство в Вечном Океане, с которым Империя поддерживала союзные отношения. От Шлассена флот должен был двинуться к Агинарре. В пути корабли шли либо под парусами, либо снабжались углем со специально организованной флотилии. Во главе флота был поставлен Магистр Орвис Таргон, один из наиболее известных ксаль-риумских флотоводцев того времени.
   Но с самого начала похода имперский флот преследовали неудачи. Углубившись в Вечный Океан, на подступах к Шлассену он попал в жестокий шторм, при этом погибло несколько транспортных судов, но самым страшным ударом стала потеря флагманского броненосца "Амелий Освободитель". Этот корабль, считавшийся гордостью флота, как выяснилось позднее при расследовании, был изначально спроектирован с явно недостаточным запасом плавучести. В результате, во время шторма он опрокинулся и пошел на дно со всем экипажем. Гибель флагманского корабля, названного в честь основателя Империи и унесшего с собой командующего флотом, пагубно сказалась на моральном духе ксаль-риумцев. Тем не менее, поход продолжился.
   Второй тяжелый удар ждал ксаль-риумцев возле Шлассена. Правительство Триумвирата смотрело на имперский флот с большим опасением, чем на агинаррийцев, и, вопреки имевшейся договоренности, отказалось предоставить ему базы на своих территориях. Флоту лишь дали возможность пополнить запас угля и непродолжительное время для отдыха команд. Нерион Второй, однако, отдал приказ Магистру Джариусу Карно, занявшему место погибшего Таргона, продолжить поход, невзирая ни на что. (Позднее нарушение шлассенцами договора с Нерионом стало одной из причин, коими Император Велизар III оправдывал отказ Ксаль-Риума поддержать Триумвират во время вторжения Агинарры в 1924 г.)
   Наконец, после длительного похода, истощенный и сократившийся в числе флот достиг островов Агинарры. Казалось, ожидания Императора начали оправдываться - ксаль-риумские броненосцы были гораздо мощнее кораблей Сегуната, и северянам оставалось только отступить. Ксаль-риумцы начали высадку на побережье Джангара, пока вторая часть флота двигалась к Кинто.
   Однако Агинарра успела организовать оборону. Подготовка к войне с Ксаль-Риумом в строгой тайне была начата еше при Наритано Огато. Осознавая сильные и слабые стороны как свои, так и противника, агинариийцы спланировали войну на истощение. Войдя в узкие и мелководные проливы между островами Сегуната, ксаль-риумцы стали уязвимы для подводных мин и внезапных атак легких катеров. Вооруженные взрывчатыми зарядами на шестах, паровые катера атаковали по ночам. Кроме того, во время этой кампании впервые было применено новое оружие - самодвижущиеся мины. Ксаль-риумцы начали терять корабли. Одновременно десантные войска, высаженные на Джангаре и не имевшие, после отказа шлассенцев, достаточного обеспечения, были разбиты. Имперцы были изнурены тяжелым переходом и деморализованы. Большинство солдат и матросов не понимали, чего ради их погнали воевать на севере. Обстановка на флоте становилась откровенно взрывоопасной, в любой момент мог вспыхнуть бунт. Связи с континентом не было. В сложившихся обстоятельствах Магистр Карно не имел другого выхода, кроме как лично отдать приказ о прекращении операции и об отступлении. Ничего не добившись, ксаль-риумцы вынуждены были возвращаться обратно на юг тем же путем, которым пришли.
   Для Империи поражение оказалось катастрофическим. Из шести десятков военных кораблей, вышедших в поход, мины, снаряды и штормы погубили половину. Потеряно было восемьдесят транспортных судов, тысячи солдат погибли на Джангаре, но гораздо больше - во время долгого путешествия на Север и обратно. В общей сложности, "Нерионова авантюра" стоила жизни почти сорока тысячам ксаль-риумских солдат и моряков. Огромные средства были истрачены впустую. Недовольство распространилось по всей Империи, затронув как гражданское общество, так и военные круги, включая высших офицеров. Престиж императорской династии был серьезно подорван. Вскоре после бесславного завершения похода Император Нерион Второй слег с сердечным приступом. Он умер в начале 1872 г., а Ксаль-Риум вынужден был смириться с тем, что остановить расширение Сегуната силой Империя не в состоянии.
  
  

СЕВЕРНАЯ ВОЙНА.

  
   Победа над ксаль-риумским экспедиционным корпусом развязала агинаррийцам руки для дальнейших завоеваний, которые не замедлили последовать. В течение следующих сорока лет одно за другим, все небольшие государства Севера пали под натиском Сегуната. Территории и военная мощь Агинарры расширились многократно. В то же время, легкая победа 1870 года внушила верховному военному командованию Сегуната чувство эйфории. Распространилось мнение, что южане, помимо численности, не обладают никакими сильными сторонами - они слабы, медлительны, нерешительны и недостаточно дисциплинированны. Это убеждение подтолкнуло агинаррийцев продолжить экспансию южнее, и к 1910 году они вплотную приблизились к архипелагу Тэй Анг.
   Тэй Анг представлялся такой же легкой добычей, как прочие покоренные земли: большой архипелаг, не имеющий ни твердой власти, ни организованной армии. Однако было и различие - на контроль над Тэй Ангом претендовали государства Восточной Коалиции, с которой Агинарра до сих пор поддерживала дружеские отношения. Торговля с островными державами востока была выгодна Северу, и мнения в агинаррийской Ассамблее разделились. Далеко не все поддерживали идею вторжения, которое неизбежно привело бы к ссоре с Коалицией. Но, вопреки мнению Ассамблеи, Сегун Узеки Матойчи отдал приказ о начале военной кампании. 20 Зимы 1910 года агинаррийские войска высадились на островах Тэй Луан и Тэй Дженг. Одновременно Агинарра предприняла попытку провести переговоры с Ксаль-Риумом и Восточной Коалицией о разделе архипелага на зоны влияния. Северяне претендовали на Дженг и северное побережье Тэй Луана, однако столкнулись с упорным сопротивлением. Державы Коалиции не собирались уступать Тэй Анг соперникам; восточники резонно опасались, что, пойди они на уступки, вскоре Агинарра захочет большего. Агинаррийцы, однако, также отказались выполнить требования восточников и уйти с завоеванных территорий. Переговоры зашли в тупик. Тогда с целью оказать давление на соперников, три наиболее северные державы Коалиции - Геалар, Каннивен и Ниаллен - направили к Тэй Ангу свои флоты. В ответ Сегун приказал перебросить к архипелагу главные силы Объединенного Флота. Напряженность нарастала.
   Первыми не выдержали восточники. Пока Анадриэйл, Легран, Танвер и Керрат заняли выжидательную позицию, Геалар, Каннивен и Ниаллен предприняли совместное наступление, которое началось в первый день Лета 1911 года. Этот день считается началом Северной Войны.
   Застать агинаррийцев врасплох, однако, не удалось, а расчет на поддержку со стороны союзников по Коалиции не оправдался. Уже 4 Лета произошло первое крупное столкновение между флотилией геаларцев и агинаррийской эскадрой линейных крейсеров под командованием вице-адмирала Торо Такэми, а через три дня сошлись в бою главные силы флотов. Оба сражения были проиграны Коалицией. Одновременно потерпели поражения сухопутные войска восточников на Тэй Луане. Геаларцы, каннивенцы и ниалленцы понесли большие потери и вынуждены были отступить.
   И снова в военном командовании Агинарры и в Ассамблее наметился раскол. Одни утверждали, что теперь наступил наиболее благоприятный момент для заключения нового договора, обеспечивающего Сегунату контроль над Тэй Ангом. Другие настаивали на том, что Коалиция слаба, раздроблена и не способна оказать сопротивление, а значит, следует продолжить войну и продвигаться дальше на юг. В конечном итоге, одержали верх сторонники войны. Началось вторжение на исконные территории Коалиции.
   Как и опасались противники войны, это подстегнуло государства, до сих пор выдерживавшие нейтралитет, вмешаться в события. Сначала Анадриэйл, а затем и прочие державы, объявили войну Агинарре. Соединенный флот Восточной Коалиции был многочисленнее агинаррийского, однако роковую роль сыграла слабая координация действий между силами семи держав. В результате, в течение 1911-12 гг. Коалиция потерпела несколько тяжелых поражений, понесла большие потери, и агинаррийский флот полностью захватил господство над морем. Всего за год пала Геаларская Республика, Каннивен и Ниаллен лишились значительных территорий, и агинаррийцы рвались все дальше на юг.
   Все это время Ксаль-Риумская Империя бездействовала. Большая часть как гражданского общества, так и военного командования были против вмешательства по многим причинам. Поражение 1870 года было еще памятно, но, главным образом, сыграло роль вековое соперничество между Империей и Восточной Коалицией. Неудачи восточников многими в Ксаль-Риуме воспринимались с удовлетворением, а ослабление Коалиции, как полагали, пойдет только на выгоду Империи.
   Правящий Император Атавир Каррел, однако, придерживался иного мнения. Вопреки всеобщему убеждению, сильный и агрессивный Сегунат казался правителю Ксаль-Риума более опасным противником, чем разобщенная Коалиция. В течение года Император тщетно пытался переубедить Сенат и Штаб, но, в конечном итоге, не добившись цели, принял решение о вступлении в войну единолично.
   Ксаль-риумская Империя объявила Сегунату войну 88 дня Лета 1912 года. Расстановка сил сразу изменилась - агинаррийцы, уже уверенные в собственной победе, оказались вынуждены противостоять гораздо более могущественному противнику. И хотя поначалу они весьма успешно сопротивлялись Империи, сумев даже нанести поражения ксаль-риумцам в нескольких локальных столкновениях, наступление было остановлено. Сегунат перешел к глухой обороне, к чему агинаррийцы не были готовы.
   Осознавая, что война на истощение будет неизбежно выиграна Империей, командующий Объединенным Флотом адмирал Ичида Мигумо разработал план внезапного наступления. Целью плана было уничтожение главной ксаль-риумской военной базы на острове Хатьера, что позволило бы вновь перехватить инициативу и, вероятно, даже вынудить Императора Атавира начать переговоры. Агинаррийцы были хорошо осведомлены о положении дел в Империи и знали, что война, начатая Императором, непопулярна и в народе, и среди военных. Крупное поражение могло раздуть недовольство в достаточной мере, чтобы у Атавира не осталось иного выхода, кроме заключения мира.
   О намерениях Мигумо, однако, ксаль-риумцам стало известно заранее благодаря хорошей работе внешней разведки. Командующий флотом Магистр Навэль Каррел, сын Императора, воспользовался возможностью и, в свою очередь, спланировал ловушку, скрытно собрав большую часть имперских и союзнических сил и расположив их на пути вражеского флота. Столкновение произошло 62 Осени 1913 года и получило название "Сражение при Тиварне" или "Битвы тысячи пушек". За всю историю Дагериона, богатую морскими сражениями, этот бой считается наиболее крупномасштабным и ожесточенным. Несмотря на двукратный перевес южан, агинаррийцы оказывали упорное сопротивление и нанесли тем тяжелые потери. Тем не менее, численное соотношение оказалось решающим, и Объединенный Флот был разгромлен. Адмирал Мигумо погиб в бою. Потеря флота означала для Агинарры поражение в войне.
   Адмирал Торо Такэми, сменивший Мигумо на посту командующего, не предпринимал крупных наступательных операций, да и не имел такой возможности. Вместо этого, он вынужден был перейти к "малой войне", используя в основном внезапные атаки торпедных катеров, минные заграждения и подводные лодки. Отчасти такая стратегия оправдала себя: ксаль-риумцы и восточники начали нести потери, и планируемое контрнаступление было отложено. Тем временем агианррийцам все же удалось добиться того, на что они рассчитывали - несмотря на победу при Тиварне, война привела к росту напряженности в ксаль-риумском обществе. Все больше людей высказывались за мирные переговоры. В конечном итоге, к концу 1913 года было достигнуто соглашение о прекращении огня, а 46 дня Весны 1914 г. в Шлассене был подписан мирный договор.
   По его условиям, Агинарра освобождала завоеванные земли - территории Восточной Коалиции и Тэй Анг. Также были наложены ограничения на численность армии и флота Сегуната. При этом Империя и Коалиция объявили о невмешательстве в дела Севера. Агинарра потерпела поражение в войне, однако результаты победы для южан были весьма умеренными. Фактически, как впоследствии с иронией отмечали многие и в Империи, и в Коалиции, успех свелся к тому, что южане, располагая явным превосходством в силах, смогли отстоять то, что имели. Агинарра же сохранила контроль над северными морями и начала постепенно восстанавливать утраченную силу.
  

ПЕРИОД С 1914 ПО 1938 гг.

  
   За последующие двадцать пять лет Агинарра полностью оправилась от поражения и преумножила собственные силы. Были проведены реформы в армии и на флоте. Состав Объединенного Флота и тактика действий существенно изменилась: условия Шлассенского мирного договора ограничивали, в первую очередь, количество тяжелых линейных кораблей, но ничего не говорили об авианосцах, и было начато массовое строительство кораблей этого класса. Тайрё Фусо Итоми и его преемница Ниора Сетано придерживались убеждения о решающей роли морской авиации в современной войне и добивались максимального ее усиления.
   В тот же период возникла идея формирования "Великого Северного Братства" как союза островных государств под верховной властью Сегуната. Финальным шагом в создании Северного Братства должно стать "присоединение" архипелага Тэй Анг. Воспользовавшись разногласиями среди южан, Сегунат продолжал расширять свои территории.
  
   1924 г. Завоевание Шлассенского Триумвирата. 15 Весны 1924 г. в результате взрыва на линкоре "Санарис" погибли Император Атарен и Магистр Северного Флота кронпринц Навэль. Трон унаследовал принц Велизар, коронованный как Император Велизар III. Спустя две децимы после коронации, 55 Весны, Объединенный Флот начал вторжение на острова Триумвирата. Хотя формально Шлассен и Ксаль-Риум были союзниками, Император Велизар Третий не рискнул начинать военные действия. Кроме того, после Северного Похода 1870 г. отношение к шлассенцам в Империи сложилось крайне негативное, и за минувшие полвека оно не изменилось. Поэтому, когда Велизар III на просьбу шлассенского посла о военной поддержке ответил отказом, многие в Империи расценили это как подобающий ответ на вероломство Триумвирата. Шлассенцы остались предоставлены сами себе.
   Однако Триумвират, хоть и был небольшим государством, не являлся легкой целью. Его флот являлся одним из сильнейших среди островных государств. Богатейшие месторождения нефти к началу ХХ в. принесли шлассенцам богатство, но и делали их государство крайне заманчивым для любого агрессора. Шлассенцы понимали это, как и то, что их небольшая армия не сможет противостоять вторжению. Поэтому они создали мощные военно-морские силы, включавшие в себя 8 дредноутов, 10 броненосцев береговой обороны и до 40 малых кораблей. Силы были практически равны: против шлассенского флота Агинарра выставила 6 дредноутов, 4 линейных крейсера и около пятидесяти крейсеров и миноносцев. Во главе Объединенного Флота стоял адмирал Масахи Якумо, шлассенцев возглавлял вице-адмирал Эйрин Штаарверк.
   Рассчитывая остановить нападавших в одном решительном бою, адмирал Штаарверк разработал план, весьма похожий на замысел тайрё Мигумо в 1913 году. Пока меньшая часть шлассенского флота отвлекает главные силы агинаррийцев, остальные корабли прорываются к десантному конвою Сегуната, уничтожение которого означало бы срыв вторжения.
   Первый этап плана увенчался успехом: адмирал Якумо, попавшись на приманку, начал преследование и оставил десантные силы без защиты тяжелых кораблей. Тем временем основной флот шлассенцев покинул порт и двинулся навстречу агинаррийцам. Против шести дредноутов и двадцати легких кораблей был лишь отряд непосредственного охранения конвоя под командованием коммодора Ниоры Сетано, включавший в себя четыре тяжелых и два легких крейсера и шестнадцать миноносцев. К тому моменту, когда шлассенский флот был обнаружен, и опасность стала очевидной, главные силы агинаррийцев уже не успевали вернуться к конвою, и план адмирала Штаарверка, казалось, увенчался полным успехом.
   Понимая, что открытый бой с противником при таком соотношении сил безнадежен, Ниора Сетано выдвинула свои корабли вперед, с таким расчетом, чтобы встретиться с шлассенцами ночью. Ее расчет оправдался: выучка агинаррийцев, придававших ночным боям большое значение, позволил захватить флот Триумвирата врасплох. Сначала эскадра Сетано, скрытно приблизившись на небольшую дистанцию, произвела торпедный залп, а затем открыла беглый огонь из всех орудий. Дальнейшее, по признанию самой Ниоры Сетано, было "на треть нашей заслугой, и на две трети нашим везением". Торпеды пустили на дно несколько легких кораблей и повредили три из шести шлассенских дредноутов, но явно превосходство в силах по-прежнему было на стороне шлассенцев. Однако по их флоту, подвергшемуся внезапной ночной атаке, распространилась паника. Шлассенцы, не ожидавшие ничего подобного, были уверены, что угодили в ловушку, и столкнулись не с малочисленным отрядом, а со всем агинаррийским флотом. В какой-то момент запаниковал сам адмирал Штаарверк и приказал флоту разворачиваться и прорываться обратно в порт. Хотя ни один крупный корабль не был потоплен агинаррийцами, шлассенцы обратились в бегство. Только после рассвета Штаарверк осознал свою ошибку и смог восстановить управление своим деморализованным флотом. Но было поздно: к этому моменту главные силы агинаррийцев уже полным ходом шли к конвою, и перехватить тот до их прибытия шлассенцы не успевали.
   Успешная высадка десанта означала поражение Триумвирата. Шлассенцы были настолько поражены собственной неудачей, что уже не рискнули оказывать серьезное сопротивление. 87 дня Весны правительство Триумвирата подписало акт о капитуляции. Большая часть шлассенского флота была либо затоплена собственными командами, либо захвачена агинаррийцами прямо в портах.
  
   1928 г. Покорение Айнелина. Айнелин - крупный архипелаг на северо-западе - уже был захвачен Агинаррой в ходе Северной Войны, но позднее ксаль-риумцы выбили оттуда войска Сегуната. Осенью 1928 года Агинарра повторила вторжение. Как и за пятнадцать лет до того, сильного сопротивления айнелинцы не оказали, и кампания прошла без каких-либо крупных событий. Наиболее примечательным фактом за весь ее период стало то, что у Айнелина агинаррийцами была впервые применена для поддержки сухопутных войск авианосная авиация. К середине Зимы сопротивление защитников было окончательно сломлено. В мире захват удаленного и мало кому интересного архипелага также не вызвал никакого особенного резонанса. Кто-то из газетчиков Восточной Коалиции даже придумал для этой кампании ироничное прозвище - "Самая неприметная война в истории".
  
   1935 г. Повторное вторжение в Тэй Анг. К середине 30-х годов Агинарра восстановила свою военную мощь достаточно, чтобы вновь попытаться захватить контроль над Тэй Ангом. Политическая обстановка была на сей раз более благоприятной для северян, чем двадцать пять лет назад: после Северной Войны и последовавших за ней восстаний, державы Восточной Коалиции утратили большую часть влияния на островах архипелага. Жители Анга были предоставлены сами себе, и их острова были разделены между множеством соперничающих "временных правительств". Заключив союз с одним из таких вожденй - князем Лагро Шионом с Тэй Луана, Сегунат вновь вторгся на остров.
   Реакция южан последовала весьма быстро. Через несколько децим к Тэй Ангу подошли соединенные силы Восточной Коалиции и имперского Северного Флота. Помня о своем прошлом поражении, Агинарра не рискнула продолжал экспансию, но в то же время отказалась уйти с Тэй Луана. Начались переговоры, которые дипломаты северян всячески пытались затянуть. Затем - что стало неожиданностью для всех - прайм-канселиор Империи Орас Темплен объявил об отказе Ксаль-Риума от всех претензий к Сегунату и вышел из переговоров. Это ослабило позиции и Восточной Коалиции, и, в конечном итоге, переговоры завершились ничем. Тэй Луан остался за Агинаррой. Было предпринято еще несколько попыток уладить вопрос дипломатическим путем, но с прежним успехом. В конечном итоге, Восточная Коалиция отступилась, ограничившись поставками оружия в войска тех правителей, которые противостоят Агинарре.
  
  

1938 г. от Н. Х.

  
   На момент описываемых событий Сегунат Агинарры и Джангара полностью контролирует все острова севера Дагериона. Собственные территории Сегуната включают саму Агинарру, остров Джангар и Драконов Хребет. Их население составляет около 80 миллионов человек; еще почти 100 миллионов жителей насчитывается на островах двадцати небольших государств, включенных в состав Северного Братства. Население присоединенных держав считается неблагонадежным, им запрещается иметь собственный военный флот, а численность армии ограничена до минимума. Подавляющее большинство промышленных предприятий Сегуната и все военные заводы также сосредоточены на исконных территориях. Подчиненные государства рассматриваются в первую очередь как источник ресурсов. В то же время, достаточно разумная политика агинаррийцев позволила избежать крупных восстаний на покоренных землях.
   Формально верховным правителем Агинарры является Сегун, который опирается на Верховный Штаб. Фактически же, всеми гражданскими аспектами жизни управляет Ассамблея - выборный орган, состоящий из двух палат. В Высшую Палату входит 400 представителей, избираемых по всем провинциям Агинарры. В Консультативную Палату, не имеющую реальной власти, избираются по двенадцать представителей от каждого государства Северного Братства. Подобно ксаль-риумскому Императору, Сегун имеет право принимать решения, не советуясь с Ассамблеей, но на практике такое происходит достаточно редко.
   Ведущей религией в Агинарре является религия Риото - всемогущего Бога-Дракона, живущего на солнце. Две луны Дагериона - небесные дворцы его жен, мудрой Тийо и прекрасной Ваками. В незапамятные времена Бог-Дракон перенес своих детей с прежней родины на нынешние земли Агинарры - в этом вера северян совпадает с большинством прочих религий Дагериона. Храмы Риото возведены на всех островах Сегуната, однако, в отличие от южных земель, религия никогда не играла ведущей роли в жизни агинаррийцев, и политической власти первосвященники Риото не имеют. На покоренных островах строятся храмы Риото, однако местных жителей не принуждают к смене веры. Фактически, такого понятия, как "официальная религия", в Агинарре не существует.
   Власть Сегуната основана прежде всего на армии и флоте. Наземные войска многочисленны, хотя и уступают ксаль-риумской армии, и отличаются очень высокой выучкой и самым современным вооружением. То же самое можно сказать о флоте. Объединенный Флот Агинарры и Джангара насчитывает в своем составе более 350 военных кораблей, включая 18 линкоров и линейных крейсеров и 14 авианосцев. Но особое внимание Агинарра уделяет авиации - как армейской, так и морской. Общая численность военной авиации Сегуната сравнима с таковой в Ксаль-Риуме, а пилоты-северяне считаются наиболее умелыми во всем Дагерионе. Многочисленные победы в небе над Тэй Луаном доказали их явное превосходство.
   Политическое противостояние Севера и Юга продолжается со времени Северной Войны 1911-14 гг., и по-прежнему наиболее горячей точкой столкновения интересов остается архипелаг Тэй Луан. Многие военные эксперты южан отмечают усиление агинаррийских вооруженных сил и крайне агрессивную политику Сегуната и предполагают, что северяне готовы взять реванш за прошлое поражение. По мнению некоторых, вторая Северная Война может начаться в любой момент, и хотя формально правящие круги Ксаль-Риума и Восточной Коалиции это убеждение не разделяют, как Северный Флот Империи, так и войска Коалиции на северных границах являются наиболее многочисленными и боеспособными.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"