Соколова Надежда : другие произведения.

Имена собственные в русской и английской фразеологии (культурологический аспект)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из-за перехода на другой договор с издательством здесь выставляю только ознакомительный фрагмент. Вся книга тут: https://www.litres.ru/nadezhda-sokolova-13329766/imena-sobstvennye-v-frazeologii/ или тут: https://mybook.ru/author/nadezhda-sokolova-3/imena-sobstvennye-v-frazeologii/
  Введение
  Использование личных имён в составе русской и английской фразеологии вызывает определенный исследовательский интерес. Почему говорится: "Куда Макар телят не гонял", а не Пётр, или Иван? Почему некоторые имена имеют в составе устойчивых сочетаний положительную или отрицательную эмоционально-оценочную окраску? С чем связана широта употребления во фразеологии одних имён и узость - других?
  Как отдельная лингвистическая проблема рассматривается сегодня сосуществование в семантике фразеологизмов лингвистических и экстралингвистических компонентов, обусловливающих культурологическую значимость фразеологических единиц.
  В.Н.Телия в статье "Первоочередные задачи и методологические проблемы" выделяет три основных постулата, которые "в явной или неявной форме присутствуют в исследовании культурно-национальной самобытности фразеологического состава языка":
  (1) "большинство единиц фразеологического состава обладает культурно-национальным своеобразием";
  (2) "в коллективной подсознательной памяти носителей языка сохраняется интертекстуальная связь фразеологизмов с тем или иным кодом культуры, что проявляется в способности носителей языка к культурной референции, которая оставляет свой след в культурной коннотации, играющей роль "звена", обеспечивающего диалогическое взаимодействие разных семиотических систем - языка и культуры";
  (3) "воспроизводимость фразеологических знаков способствует межпоколенной трансляции культурно-значимых установок и тем самым - формированию в процессах овладения и употребления языка культурного самосознания как отдельной личности, так и культурно-национальной идентичности народа - носителя языка" [Телия 1990: 14 - курсив авторский - Н. С.].
  Одним из важных факторов, обеспечивающих наличие культурологического компонента в семантике фразеологических единиц, оказывается включённость в их состав лексем, обладающих таким компонентом. Личные имена собственные, несомненно, входят в круг таких слов.
   Работа ориентирована на этнолингвистическое и этнокультурологическое исследование фразеологического материала. В.Н. Телия так определяет эти два вида анализа: "Этнолингвистическая ориентация исследования и описания нацелена преимущественно на исторически реконструктивный план выявления культурных пластов в формировании фразеологизмов. Лингвокультурологический анализ ставит перед собой цель изучения способности фразеологических знаков отображать современное культурное самосознание народа, рассматриваемое как "остов" его ментальности, и выражать его в процессах живого употребления фразеологизмов в дискурсах различных типов... этнолингвистическое и лингвокультурологическое направления стремятся раскрыть средства и способы проникновения "языка" культуры во фразеологические знаки естественного языка и формы презентации ими культурно значимой информации... В центре интересов лингвокультурологии - исследование и описание взаимодействия языка и культуры в диапазоне современного культурно-национального самосознания и его знаковой презентации. Эта синхронная ориентация существенно отличает её от этнолингвистики", чьи задачи "сводятся к реконструкции по данным языка отражения в языке культурных, народно-психологических и мифологических представлений и "переживаний" в их диахроническом движении, дающем богатейший материал для сопоставления культур... этнических сообществ" [Там же, с. 14-16].
  
  
  1. Личное имя собственное как единица лексики
  Наука об именах собственных называется ономастикой. Этот термин связан с греческим словом онома - "имя". Н.В.Подольская так определяет имя собственное: "собственное имя... - слово, словосочетание или предложение, которое служит для выделения именуемого им объекта из ряда подобных, индивидуализируя и идентифицируя данный объект" [Подольская 1990: 473-474].
  Приведённая дефиниция имени собственного даёт представление об онимах как языковых единицах, имеющих идентифицирующую функцию. Но, кроме этой функции, онимы "обладают коннотативным компонентом значения - фоновой информацией культурного и исторического характера, а также экспрессивностью, отражающей субъективное отношение автора текста или говорящего к содержанию или ситуации речи" [Супрун 2000].
  В настоящее время ономастика вызывает к себе усиленный интерес со стороны учёных-филологов. Например, В. И. Супрун считает, что "вопрос об ономастической составляющей национальной картины мира, как и анализ места имён собственных в разных типах дискурсов, является перспективным направлением исследования" [Там же].
  При рассмотрении онимов как отдельного класса слов можно выделить следующие два основных критерия их обособления в особую область лексики:
  а) собственно ониматический (назывательный) критерий - при этом имеется в виду способность онимов называть единичные и уникальные объекты, например: Лондон, Сена, Лувр, Блок;
  б) понятийный критерий, согласно которому, "в отличие от других слов собственное имя не связано непосредственно с понятием; оно вторично по отношению к апеллятиву; основное значение собственного имени заключено в его связи с денотатом" [Подольская 1990].
  Но выделение таких критериев может подвергаться критике, так как логичнее "говорить о формировании у имён собственных особых, культурологических понятий: они становятся знаками культуры, а знак, как известно, двусторонен и, следовательно, содержателен" [Кондрашова].
  Имена собственные, включаясь в лексическую систему, тоже являются системными. Эти системы, посвящённые изучению отдельных разрядов таких имён, имеют свои собственные названия. В лингвистической литературе выделяются следующие группы собственных имён: топонимы - названия географических объектов; зоонимы - клички животных; астронимы - названия отдельных небесных тел; селенонимы - географические названия Луны; прагматонимы - названия товарных знаков; идеонимы - названия научных и художественных произведений; эргонимы - названия различных предприятий, учреждений, фирм; фалеронимы - названия наград, орденов, премий; реалионимы - имена существовавших или существующих объектов; мифонимы - имена вымышленных объектов и т.д. Имена людей относятся к ведению антропонимики (от греч. антропос - "человек").
  
  
  Сопоставление личного имени собственного и имени нарицательного
  В научной среде нет определённых критериев, которые помогли бы квалифицировать то или иное слово как имя собственное (оним) или имя нарицательное (апеллятив).
  Некоторые учёные считают, что основным отличием онима от апеллятива следует считать "его (онима - Н. С.) неспособность в общих случаях к обобщению, типизации предметов, а также возможность накопления ими культурологической семантики и формирования понятий особенного типа - концептов" [Кондрашова].
  Существует и другое мнение, согласно которому основная характеристика онима - это "отсутствие чётких коннотаций, отсутствие связи с понятием" [Суперанская 1978: 8].
  Или же говорят, что "основополагающим при разграничении ИС (имя собственное - Н. С.) принято считать наличие денотативного значения и отсутствие сигнификата у ИС. В тексте, в предложении по своим функциям ИС сближается с дейктическими словами. Имена собственные называют также словами, лишёнными понятийного содержания на уровне высказывания" [Нерознак 1978: 85].
   Онимы возникают при появлении у апеллятива особой назывательной функции. Однако не каждый апеллятив способен стать онимом. Только приобретя "способность" к выделению предмета, называя "единичный, уникальный предмет во всей совокупности отличительных его признаков", [Кондрашова] апеллятив переходит в оним.
   Но возможен и обратный процесс: "Переходя в язык как систему знаков, имя собственное должно обрести некоторую долю интеллектуальной информации, которая бы позволила установить его связь с логико-предметными рядами, без чего оно не может функционировать в системе. Такая информация имеется, например, у имён всемирно известных объектов, что делает возможным включение их в сообщение на правах семантически значимых, а не только номинативных слов...
   Указанное насыщение имени собственного интеллектуальной информацией приводит к его постепенной апеллятивации. Ср. различного рода переносные употребления собственных имён: Афины Нового Света - Бостон (центр литературной и общественной жизни), Немецкая Флоренция - Дрезден (город дворцов и музеев)...или полное превращение собственного имени в нарицательное: академия - первоначально название одного из афинских садов, где обучал Платон, лицей - ранее название сада в Афинах, где обучал Аристотель.
   При полном превращении имени собственного в нарицательное получаются омонимичные апеллятив и онома, из которого он развился, при этом, если денотат остаётся актуальным, имя его продолжает употребляться в ряду собственных, ср. Бордо - город во Франции, "Бордо" - сорт вина, бордо - цвет..." [Суперанская: 1978, 7-8].
   В большинстве своём превращения имени собственного в имя нарицательное, и наоборот, не слишком часты, так как подобные превращения - довольно длительный процесс.
   Личные имена и фамилии в большинстве своём относятся к бытовой лексике. Но они могут проникать и в такие области знаний, как литература, история, социология, демография, медицина и др. Известны случаи "переноса антропонимов в астрономическую номенклатуру: туманность Андромеды, комета Морхауза, туманность волосы Вероники" [Там же, 17].
   Некоторые антропонимы включаются в состав номенов и терминов различных наук: таблица Менделеева, теорема Пифагора, закон Ньютона...
   Антропонимы "становятся словообразовательными основами и ряда других номенклатур. Например, названия философских направлений и обозначения средневековых философских школ нередко базировались на именах основателей того или иного направления: томисты в честь Фомы Аквинского.., скотисты в честь Дунса Скота, доминиканцы, францисканцы, августинцы..." [Там же, 20].
   Таким образом, личные имена собственные (онимы) представляют собой структурно-семантические группы внутри собственных имён и отличаются от имён нарицательных следующими признаками:
  1. неспособностью к обобщению и типизации предметов;
  2. возможностью накопления онимами культурологической семантики и формирования понятий особого типа - концептов;
  3. отсутствием чётких коннотаций и связи с понятием;
  4. наличием денотативного значения и отсутствием сигнификата;
  5. лишением понятийного содержания на уровне высказывания;
  6. "способностью" к выделению предмета.
  
  История русских личных собственных имён
  Авторы книги "О русских именах", А. В. Суслова и А. В. Суперанская, считают, что "имена людей - часть истории народов. В них отражаются быт, верования, чаяния, фантазия и художественное творчество народов, их исторические контакты" [Суслова, Суперанская: 1991, 3]
  Имена личные имели все люди во все времена во всех цивилизациях.
  Имена у каждого народа связаны не только с его культурой, но и с развитием производительных сил. Для того чтобы какое-нибудь имя появилось у данного народа, необходимы определённые культурно-исторические условия. Поэтому многие имена несут на себе яркий отпечаток соответствующей эпохи.
  Любое слово, которым именовали человека, окружающие начинали воспринимать как его личное имя, и, следовательно, любое слово могло стать именем.
  Таким образом, личное имя - это специальное слово, служащее для обозначения отдельного человека и данное ему в индивидуальном порядке для того, чтобы иметь возможность к нему обращаться, а также говорить о нём с другими.
  Роль личного имени в жизни человека очень велика. Каждого человека можно назвать не иначе как по имени, поэтому все его хорошие или плохие поступки делаются достоянием гласности. Отсюда возможность переносного употребления слова имя. Говорят: у него доброе имя или: не позорь моего имени и т.д., имея в виду: он хороший человек, или не позорь меня.
  История имени собственного как отдельной лингвистической категории насчитывает несколько столетий.
  Многие учёные (напр., А. В. Суслова, А. В. Суперанская) выделяют в истории русских личных имён три этапа: "дохристианский, когда использовались самобытные имена, созданные на восточнославянской почве средствами древнерусского языка; период после введения христианства на Руси, когда церковь стала насаждать вместе с христианскими религиозными обрядами иноязычные имена, заимствованные византийской церковью от разных народов древности; и новый этап, начавшийся после Великой Октябрьской социалистической революции и ознаменовавшийся проникновением в русский именослов большого числа заимствованных имён и активным имятворчеством" [Суслова, Суперанская: 1991, 41].
  Те же авторы дают довольно подробную характеристику каждому из периодов. О первом периоде они говорят: "До введения на Руси христианства личные имена были очень похожи на прозвания, данные по тому или иному поводу. В древности люди воспринимали имена материально, как неотъемлемую часть человека. Они скрывали свои имена от врагов, считая, что одного знания имени достаточно для того, чтобы навредить кому-нибудь" [Там же, 42]. Имена делились по следующим категориям:
  а) имена, представляющие числовой ряд: Перва, Вторак, Третьяк, Четвертуня и т. д.;
  б) имена, данные по цвету волос и кожи: Черныш, Чернавка, Бел, Белуха и т. д.;
  в) имена присваивались и по другим признакам - росту, особенностям телосложения: Сухой, Толстой, Малюта, Беспалой, Голова, Заяц, Лобан и т. д.;
  г) имена, присваивающиеся в зависимости от характера и поведения ребёнка: Бессон, Булгак (беспокойный), Забава, Истома, Молчан, Смеяна, Неулыба, Смирной и т. д.;
  д) в некоторых именах отмечались желанность или нежеланность появления ребёнка в семье и другие обстоятельства его рождения: Богдан, Бажен (желанный, милый), Голуба, Любим, Ждан, Нечай, Милава, Поздей, Любава, Хотен и т. д.;
  е) некоторые имена давались по времени рождения ребёнка: Вешняк, Зима, Мороз и т. д.;
  "Были и другого порядка имена, восходящие к древним поверьям. Это "плохие" имена, которые якобы способны были отвращать злых духов, болезни, смерть: Горяин, Немил, Нелюба, Неустрой, Злоба, Тугарин (туга - печаль)" [Там же, 43-44].
  Описывая второй период, авторы утверждают: "Христианизации населения Руси и обязательному при этом обряду крещения сопутствовало наречение людей новыми христианскими личными именами, перечни которых были переданы византийской христианской церковью с религиозными обрядами. Попали они в древнерусский язык не в переводах, а в подлинных иноязычных звучаниях, абсолютно непонятных и чуждых для русских людей... На протяжении XII, XIII, XIV веков шёл процесс ассимиляции иноязычных имён... Постепенно иноязычные имена стали привычными, своими для русских людей" [Там же, 49,52]. Наиболее распространёнными в это время были следующие имена: Гавриил, Георгий, Пётр, Иосиф и др.
  О третьем этапе написано следующее: "Третий этап развития русских имён, продолжающийся и в наши дни, начался со времени опубликования декрета Советских Народных Комиссаров РСФСР от 23 января 1918 года об отделении церкви от государства и школы от церкви. Этот декрет положил начало свободному выбору личных имён родителями и объявил законной гражданскую регистрацию рождений вместо церковного крещения. С этого времени в русский именной ряд вошли многие иноязычные имена - Жанна, Инесса, Эдуард, Тимур и другие, а также новые русские имена, возникшие в годы революционной ломки старого уклада жизни, многих традиционных представлений" (Владлен, Интерна, Искра, Коммунар) [Там же, 62].
  
  Философия имени
  Люди издавна пытались понять назначение и функцию слов в языке. Словам приписывали божественное происхождение и окружали ореолом таинственности. Особенно человечество интересовал вопрос о существовании в языке имён собственных. Эта проблема особенно активно обсуждалась философами.
  Разграничение имён собственных и нарицательных ведётся ещё от стоиков (3 в. до н.э.). Позже, в европейской философии об именах писал в своих "Опытах" Мишель Монтень.
  В русской философии эта проблема начала активно обсуждаться в к. 19 - нач. 20 в. "Всякое познание, - утверждал С.Н. Булгаков, - есть именование, а предикат, идея, срастаясь с субъектом, с подлежащим, даёт имя. Таково происхождение всех вообще именований и имён. При этом сращение это может быть более тесным и постоянным или же временным и преходящим; в зависимости от этого мы различаем так называемые "собственные" и "нарицательные" имена" [Булгаков 1999: 234]. Булгаков считал, что одно и то же имя в своём генезисе может быть и нарицательным, "как возникающее от нарицания (именования)", и собственным, "если оно пристаёт к своему носителю как постоянный его предикат, так что носитель его именуется этим предикатом" [Там же, 234]. Любое имя имеет смысл, объяснял философ, и этот смысл составляет то, что Булгаков назвал внутренней формой имени. Но со временем эта форма может "побледнеть" в своём значении и будет употребляться как имя собственное. Основным критерием различия собственного и нарицательного имён философ считал "бессмысленность, отсутствие внутренней формы, так сказать, алгебраический характер" имени собственного [Там же, 235]. Но если наполнить это же имя содержанием, придать ему внутреннюю форму, то оно превратится в нарицательное (напр., Хлестаков и хлестаковщина). Это происходит потому, что "сгусток слова расплавляется и переплавляется, получает новую жизнь" [Там же, 235].
  Вопрос об отличии собственных и нарицательных имён Булгаков делил на два подвопроса: "о природе самого имени и природе его носителя" [Там же, 235]. Рассматривая первый подвопрос, он писал, что "всякое имя в своём возникновении есть слово, то есть, смысл, идея, содержание; бессмысленных и бессодержательных имён в их генезисе не существует...Собственное имя в строгом смысле... не есть даже слово, как не есть слово алгебраический знак: оно стоит на самой грани слова, есть слово только по звуковой оболочке" [Там же, 235-236].
  Раздумывая над вторым подвопросом, Булгаков утверждал, что имя "абсолютно индивидуально: так как оно ничего не выражает, есть конкретное указательное местоимение или же указательный жест, то и его именование есть акт чистейшего произвола, который не может быть обобщён, распространён за пределы данного случая. Именем... может быть любой звук, но он должен быть в своём роде единственным и единичным" [Там же, 236].
  По мнению философа, в любом именовании кроется некий творческий акт: "До наречения имени субъект не то что индифферентен по отношению к имени или же враждебен к нему, анонимен, но только аморфен, потенциален, причём эта потенциальность, способность получить имя и смутное влечение к имени сама собой предполагает отсутствие определённого имени. Это значит, что человек, как существо родовое, как всечеловек, имеет в потенции все имена и может быть назван любым" [Там же, 238].
  Кроме С.Н. Булгакова о философии имени писали А.Ф. Лосев ("Философия имени"), П. Флоренский и другие.
  В силу специфики работы нам кажется необходимым процитировать мысли П. Флоренского по поводу влияния имени на УНТ. "Какой бы род народной словесности мы ни взяли, - пишет философ, - непременно встретимся с типологией личных имён. Определённым именам в народной словесности соответствуют в различных произведениях одни и те же типы, одни и те же не только в смысле психологического склада и нравственного характера, но и в смысле жизненной судьбы и линии поведения. Это значит: в народном сознании именем определяются не только отдельные признаки или черты, порознь взятые..., но и... мгновенное соотношение элементов личности... Пословицы и поговорки об именах, нередко едкие и убийственно верные,...отмечают такие признаки. Порою эти летучие произведения... связаны внутренней рифмой, и тогда можно подумать о фонетической природе их сопоставлений... но... в самом созвучии открывается внутренняя необходимость, а рифма - предуставленна в своём смысле... Смысл предустанавливает рифму, а рифма намекает на единство смысла" [Флоренский 1999: 184-185].
  Из изложенного выше материала видно, что проблема личного имени и именования всегда интересовала философов, вызывала споры и противоречия в их среде, не давая прийти к единому мнению.
  
  2.Фразеология как хранительница культуры народа
   В жизни человеческого сообщества устное народное творчество играет особую роль. Оно способствует сплочению людей, их духовному развитию, приводит, в своём историческом развитии, к появлению профессиональной литературы.
  Пословицы, поговорки, фразеологизмы украшают речь человека, делая её выразительнее и духовно богаче. Используя с детства знакомые нам формы устного народного творчества, мы не задумываемся над тем, какие лингвистические и экстралингвистические причины привели к появлению той или иной пословицы, прибаутки, поговорки. Мы не задаём себе вопрос, почему во многих фразеологизмах присутствуют имена личные или имена собственные, почему про предателя мы говорим: Каин, Иуда, а человека, имеющего "дурной глаз", называем Касьяном.
  В данной главе работы предпринята попытка определить семантическую и структурную роль номена в смысловой структуре фразеологизма.
  
  
  Фразеологизм как единица языка и устного народного творчества
  В России существуют ономастические традиции. Христианство пришло на Русь в конце 10-го века, и поменяло не только образ жизни людей, но и их имена. После христианизации Руси в устойчивых выражениях стали появляться имена святых, покровителей страны, города, того или иного ремесла, или же человека.
   Многие имена, использующиеся во фразеологизмах, пришли из Библии. Характеристики библейских персонажей применялись к реальным людям (широко использовался метод сравнения):
  Трясётся, что Каин - о человеке, совершившем злодеяние и страшащемся наказания;
   По бороде Авраам, а по делам Хам - о человеке, который в свои преклонные годы так и не научился пристойному, вежливому поведению; (Авраам - в ветхозаветных преданиях избранник Яхве, заключивший с ним "завет" (союз), один из патриархов, родоначальник евреев и (через Измаила) арабов. Хам - сын Ноя, в преданиях иудаизма и христианства - героя о всемирном потопе, который осмеял отца, когда Ной, опьянев, лежал нагим. Узнав об этом, Ной проклял сына Хама, Ханаана) [Мифологический словарь 1990: 394-395].
  Ирод клянётся, Иуда лобзает, да им веры неймут - о людях, способных на предательство.
  Пословицы и поговорки - единицы особого типа. Их можно назвать и языковыми единицами, и речевыми произведениями. Они одновременно относятся и к уровню языка (как устойчивые сочетания слов), и к единицам устного народного творчества (как показатели и хранители истории и культуры народа). Именно поэтому у них особенно богата культурологическая семантика.
   Фразеология русского языка не имеет чётко очерченных границ, и их определение - одна из основных задач языкознания в области изучения устойчивых сочетаний. В современной лингвистике существует два основных направления в решении этой задачи.
  Представители одного направления (Б.А. Ларин, С. И. Ожегов, А. Г. Руднев и др.) исключают из фразеологии пословицы, поговорки, многие цитаты и почти все сложные термины, т. е. "все те словосочетания, которые не превратились ещё в лексически неделимые обороты, не получили переносно-обобщённого значения, не стали метафорическими словосочетаниями", определяя фразеологизмы как "эквивалентные слову семантические единицы более сложного порядка, которым присущи семантическое обновление и метафоризация" [Валгина, Розенталь, Фомина 2000: 44].
   Другого мнения на эту проблему придерживаются такие учёные, как Л.А. Булаховский, А.А. Реформатский, А.И. Ефимов, Е.М. Галкина-Федорук, Н.М. Шанский, В.Л. Архангельский и др. "Наряду с собственно фразеологическими оборотами во фразеологию они включают пословично-поговорочные выражения, цитаты, ставшие крылатыми выражениями, сложные термины. Подобные обороты называют фразеологическими выражениями (Н.М. Шанский)" [Там же].
   В данной работе принята вторая точка зрения, и в состав фразеологизмов включаются устойчивые речения, равные по структуре предложению и выражающие законченную мысль, т. е. пословицы и поговорки.
  Фразеологическая единица (фразеологизм, фразеологический оборот) в Словаре-справочнике лингвистических терминов Д.Э.Розенталя и М.А.Теленковой определяется как "лексически неделимое, устойчивое в своём составе и структуре, целостное по значению словосочетание, воспроизводимое в виде готовой речевой единицы" [Розенталь, Теленкова 2001: 589-590]. С точки зрения семантической слитности здесь различаются:
  1) Фразеологические сращения (идиомы). Фразеологические обороты с абсолютной семантической спаянностью частей, целостное значение которых не выводится из значений составляющих их слов (нередко устарелых, сохраняющих архаическую грамматическую форму и не оправданную современными правилами синтаксическую связь). Бить баклуши, как пить дать, очертя голову.
  2) Фразеологические единства. Фразеологические обороты, целостное значение которых (обычно образное) в той или иной степени мотивировано отдельными значениями составляющих их слов. Вылететь в трубу, держать камень за пазухой, семь пятниц на неделе.
  3) Фразеологические сочетания. Фразеологические обороты, в состав которых входят слова со свободными и фразеологически связанным значениям, причём целостное значение вытекает из значения отдельных слов. Воздушный замок, закадычный друг, кромешный ад.
  В качестве особой единицы в этом авторитетном издании рассматриваются фразеологические выражения, толкуемые как "устойчивые в своём составе обороты, семантически делимые и состоящие полностью из слов со свободными значениями (что сближает их со свободными словосочетаниями), но в процессе общения воспроизводимые как готовые речевые единицы (что сближает их с фразеологическими единицами). К фразеологическим единицам относятся поговорки и пословицы, носящие характер образной типизации, разного рода изречения, крылатые слова, а также устойчивые сочетания, выполняющие номинативную функцию (горячий отклик, сторонники мира, трудовые успехи и т. п.)" [Там же: 590- 591].
  В данном исследовании принято широкое понимание фразеологизма как воспроизводимой и устойчивой по составу неоднословной единицы, обладающей образностью, экспрессивностью. Пословицы и поговорки входят в состав таких единиц.
  
  Лингвокультурологическая составляющая семантики фразеологизмов с именем собственным
  Включение личного имени уже придаёт пословице и поговорке прикреплённость к определённой языковой культуре. Например, слыша такие пословицы и поговорки, как "Всяк Еремей про себя разумей", "Горюет Фома, что пуста у него сума", "Добрый Иван - и людям, и нам; худой Иван - ни людям, ни нам", можно понять, что человек, произносящий их - из России. Об этом свидетельствует не только язык речений, но и включённые в них имена "Иван, Фома, Еремей", воспринимающиеся сейчас как традиционно русские. И наоборот, о принадлежности к английской культуре выражений (And) Bob"s your uncle, A miss Nancy, A good Jack makes a good Jill,свидетельствуют в том числе и содержащиеся в них онимы. Именно поэтому зачастую в буквальных переводах паремий, содержащих онимы, имена собственные не переводятся. Те же самые пословицы и поговорки в переводе будут звучать как: "И Боб - твой дядюшка", "Мисс Нэнси", "У хорошего Джека хорошая Джилл". Имена "Боб, Нэнси, Джек, Джилл" характерны для жителей анло-говорящих стран. Значит, можно сказать, что личное имя является знаком определённой культуры в пословице и поговорке.
  Существует множество имён личных (Иван, Матфей, Маланья; John, Jill, Charles). В Словаре русских личных имён Петровского Н.А. представлено около 2600 единиц онимов. Во фразеологии все они используются по-разному, с разными целями и задачами. Например, имя "Иван" издавна содержало в себе двойную семантику. В нём как бы противопоставлялись такие житейские качества человека, как глупость (в значении "отсутствие знаний" и мудрость (в значении жизненная смекалка"), Возможно, это произошло потому, что в русском сознании народная форма имени "Иван" хорошо рифмовалась со словом "болван", а старославянское полное имя "Иоанн" несло на себе опечаток торжественности, возвышенности. Можно предположить, что именно поэтому в фольклоре народа почти все главные герои назывались Иванами и несли на себе этот отпечаток двойной семантики. Вспомним, хотя бы, Ивана-дурака из русских народных сказок. "Иван-царевич и серый волк", "Царевна-лягушка", "Сивка-бурка", "Сказка о молодильных яблоках и живой воде" и др. В пословицах и поговорках часто можем встречается использование имени "Иван" с уничижительной окраской: Всякий чёрт Иван Иванович; Был у меня муж Иван - не приведи Бог и вам; Иванов, как грибов поганых; Крестил поп Иваном, да прозвали болваном; Без Ивашки не выпьешь бражки и т.д.
   С другой стороны, в тех же пословицах и поговорках отмечается природная смекалка этого фольклорного героя: Велика Федора, да дура, а Иван мал, да удал; Иван пиво пьёт, а чёрт со стороны челом бьёт.
  Показательна и следующая пословица: В трёх братьях дураки - Иванушки, а одиночные Емели да Афонии. Она даёт понять, что народ сам задумывался над значением и частотой употребления этого имени в жизни и устном народном творчестве. Ведь во многих народных сказках, рассказывающих о трёх братьях, младшего, и самого глупого, часто зовут Иваном. Но именно ему в конце сказки достаются все почести и награды. Именно он получал все "подарки Судьбы". Об этом говори и следующая пословица: Иванушка-дурачок, с виду простачок, а себе на уме.
   Если же в сказках говорилось об одном ребёнке, который был дураком, человеком, не приспособленным к жизни, то его зачастую называли Емелей или Афоней. Вспомним, хотя бы, народную сказку "По щучьему велению", где главного героя звали именно Емелей, а не Макаром или Иваном.
   Другое личное имя, часто встречающееся в устном народном творчестве - Маланья. Зачастую пословицы и поговорки, содержащие это имя, говорят о получении прибыли, достатка: У Маланьи с маслом и оладьи; Наряжается, что Маланья на свадьбу; Деловая Маланья и к обедне с прялкой пришла; Наварила, ровно на Маланьину свадьбу; В поле Маланья не ради гулянья, а спинушку гнёт для запаса вперёд. Это связано с тем, что "день Святой Мелании (Маланьи) в народе назывался Васильевой колядой, Щедрым вечером, так как раньше приходился на 31 декабря и был кануном Нового года, Васильева дня. Поэтому с Маланьей связано понятие изобилия, больших приготовлений" [Некрылов 1991: 74].
   Интересно проследить семантику и стилистическую окраску имён Макар и Мартын в пословицах и поговорках. Этим именам сопутствует семантика бедности (Алтын Мартыну - ни сапог подшить, ни скоба подковать; Добр Мартын, коли есть алтын; Макар да кошка - комар да мошка), Имя Макар, кроме того, имеет семантику невезения (На бедного Макара везде беда напала; На бедного Макара и шишки валятся; Где Макар побывал, семь лет рыба не ловится), нуворишества (Доселе Макар гряды копал, а ныне Макар в воеводы попал; Не Макару с боярами знаться).
   Излишне говорить, что онимы святых и библейских героев тоже приобретают по прецедентичным текстам определённую семантику. Например, имя "Никола" всегда связано с понятием помощи, поддержки. Этот святой считался одним из покровителей крестьян: Бог не убог, а Никола милостив; Никола на море спасёт, Никола мужику воз подымает; Призывай Бога на помощь, а св. Николу в пут; Проси Николу, а он Спасу скажет.
   Имя "Иуда" как в мировой, так и в русской культуре имеет общую библейскую семантику предательства: Ирод клянётся, Иуда лобзает, да им веры неймут; Иудино лобзание.
  В английских фразеологизмах семантическая наполненность имён выражена слабо. Свою семантику и оценочность получают только имена святых и библейских героев, но эти примеры единичны: A doubting Thomas - A person who needs to see actual proof of something before he will believe it - Фома неверующий ; человек, которому нужно увидеть существенные доказательства чего-либо, прежде чем поверить в это. A Jeremiah - a person who says that the future will bring misfortune, destruction, and evil - Иеремия, человек, который пессимистично относится к будущему. A Jonah - a person who brings bad luck to the people he is with - Иона, человек, приносящий несчастья людям, находящимся рядом с ним. A Judas - a person who is disloyal to (another person) by revealing him or his secrets to an enemy. - Иуда; предатель . A judgement of Solomon - a wise decision - мудрое решение; A Judas kiss - a betraying of a friend - поцелуй Иуды. Семантизируются в устойчивых сочетаниях также некоторые единичные имена. Например, онимы Joe, Jack употребляются в значении "обычный, заурядный человек": Every man Jack - every person - каждый; Every Jack has his Jill - everybody has a partner - на всякий товар есть свой купец; An honest Joe - an ordinary honest man who is of no special interest - средний человек без определённых интересов; Joe Bloggs - the ordinary or average person - обычный человек; Joe Public - an ordinary or average person, esp. when seen as part of the mass of the population - обычный человек.
   Большинство имён, встречающихся в английских фразеологизмах, основано на литературных произведениях и имеет окказиональное, несистематическое значение, связанное с общей семантикой исходного текста и положением в нём героя-носителя имени. Например, A judgement of Solomon - a wise decision - мудрое решение; An Uncle Tom - a black American who is thought to have deserted the values, interests, etc., of his own people and to pay too much attention to the opinions, behaviour, etc., of white people - дядя Том; негр, раболепствующий перед белыми людьми ; Darby and Joan - a typical old married couple, esp. when very happily married - старая любящая супружеская чета и др.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"