Аннотация: Рассказ из одноимённой книги Михаила Сокольникова об афганской аойне.
Лайна
- Зачем собаку обижаешь, солдат? - подполковник подошел к десантнику, дневальному по полевому лагерю, лупившему палкой около своего грибка немецкую овчарку.
- А что она гадит, где попало!
Подполковник расхохотался.
- .Конечно, деревьев тут нет, твой грибок единственное место, куда лапу можно приставить!
Он порылся в карманах, нашел два куска сахара, бросил их собаке и пошел дальше. Когда он через некоторое время обернулся, то увидел, что овчарка шла за ним следом.
- Ты что, псина, потерялась? - спросил Иван Иванович, а именно так звали подполковника, - или хозяина у тебя нет?
Собака виновато помахала хвостом и посмотрела на него преданным взглядом. Иван Иванович потрепал собаку за ушами и открыл заднюю дверь своего служебного УАЗика.
- Ну, давай, прыгай!
Овчарка забралась между сиденьями и сразу же начала рычать на водителя - солдата афганской армии, который недовольно поморщился, но ничего вслух не сказал.
- А ну, тихо! - пригрозил ей подполковник, - а то я тебя назад высажу!
Подполковник служил советником по вопросам тыла в дивизии афганских вооруженных сил, которая дислоцировалась в городе Газни, на западе Афганистана. В этом же городе стояли 191 мотострелковый полк советских войск и воздушно-десантная часть. Иван Иванович часто ездил в эти части, то по делам службы, то просто так, пообщаться - свои всё-таки! Неуютно он чувствовал себя в должности советника у афганцев. Восток - дело тонкое. Случалось - целые полки переходили на сторону "духов", а бывало и наоборот. Словом, никогда не знаешь, что ждет тебя завтра. Поэтому появление собаки, которую Иван Иванович назвал Лайной, было весьма кстати. Это был единственный друг в его окружении, на кого можно было положиться. Он жил в отдельной палатке, где кроме тумбочки, стола со стулом и железной солдатской кровати ничего не было. Лайне он постелил на полу старое покрывало, и она сразу же освоила свое новое место.
Утром они вместе выходили на прогулку и потом не расставались целый день. Чувствовалось, что в прежней жизни Лайна получила хорошее воспитание. Она понимала Ивана Ивановича с полуслова и выполняла все его команды. Когда проходили совещания, Лайна терпеливо ждала его у входа в штабную палатку.
Через месяц уже никто не мог представить себе Ивана Ивановича без Лайны и наоборот. Ездила она с ним и на боевые операции, легко приспосабливаясь к полевой жизни. Единственным моментом, который осложнял жизнь Лайны, было её отношение к афганцам. Иван Иванович не мог объяснить, с чем это связано, но каждый раз, когда афганские офицеры или солдаты заходили в палатку к Ивану Ивановичу или проходили рядом, Лайна начинала грозно рычать и свирепо лаять. Афганцы её тоже не любили и даже требовали её пристрелить, но Иван Иванович не давал Лайну в обиду. А однажды на одном из боевых выходов произошел случай, после которого такие требования и вовсе прекратились.
Тем вечером штабная колонна, состоящая из нескольких легковых и грузовых машин, застряла на горной дороге. Впереди со скал упал огромный камень, преградив движение. Саперы пообещали расчистить дорогу утром, поэтому штабистам пришлось ночевать в машинах. Глубокой ночью Лайна, лежавшая на заднем сиденье в УАЗике Ивана Ивановича, настороженно зарычала. Проснувшись, Иван Иванович открыл заднюю дверь. Лайна выскочила наружу и начала свирепо лаять в сторону каменных нагромождений, прилегающих к дороге. Водитель прицелился из автомата в сторону камней и дал наугад две коротких очереди. Внезапно оттуда ответили сразу несколько автоматов.
- Лайна, ложись, - крикнул Иван Иванович, бросаясь на землю.
Офицеры и солдаты из других машин выскочили на дорогу и тоже открыли огонь в сторону камней. Перестрелка продолжалась несколько минут и закончилась так же внезапно, как и началась. Утром в камнях нашли несколько трупов убитых боевиков, которые не дошли до дороги всего пятьдесят метров. Если бы не Лайна, колонна подверглась бы внезапному нападению и неизвестно, чем бы это все закончилось.
Осенью афганская дивизия, к которой был прикреплен Иван Иванович, вела боевые действия в центральной, горной части Афганистана. В тот день моджахеды оказывали особенно ожесточенное сопротивление, чувствовалось, что оборонительные сооружения были возведены здесь не без помощи извне. Когда колонна бензовозов попала под минометный обстрел, Иван Иванович на своем УАЗике метнулся туда, пытаясь рассредоточить машины и не допустить общего пожара всей колонны в случае попадания снаряда в один из бензовозов. Очередная мина взорвалась, когда он бежал вдоль колонны в поисках начальника службы горючего. Иван Иванович видел, как взрывной волной отбросило к краю дороги Лайну, которая бежала впереди него. Сам он тоже упал и перестал слышать окружающие звуки. Потом у него было ощущение, как будто все вокруг происходит в режиме замедленного времени. Он видел, как из пробитой цистерны бензовоза на дорогу вытекает топливо. Он видел, что лежит в луже своей крови, которая становилась всё больше и в конце концов соединилась с ручейком бензина. "Если бензин загорится, то конец", - мелькнуло в голове.
Когда к нему вернулся слух, то первое, что он услышал сквозь грохот выстрелов, был жалобный визг Лайны. Он с трудом повернул голову и увидел, что она лежит на обочине дороги и перебирает передними лапами, пытаясь подняться. Потом появились санитары и начали его перевязывать. Иван Иванович указал рукой на Лайну. Санитары утвердительно закивали головой. Собаку тоже перевязали и наложили самодельные шины на задние лапы, которые были перебиты. Ещё одну ночь Иван Иванович провел в палатке для раненых около вертолетной площадки, а Лайну определили в каменный загон около пулемётной точки. Когда он спрашивал у афганцев, как состояние Лайны, те уверено махали руками, мол, всё в порядке.
Утром прилетел огромный МИ-6 и началась погрузка раненых. Ивана Ивановича грузили последним. Когда его заносили в вертолет, он услышал собачий лай. Лайна откуда-то выползла на посадочную площадку, волоча за собой перебитые задние лапы. Она скулила, пытаясь во что бы то ни стало подползти к вертолету. Афганские солдаты оттащили её в сторону.
Через несколько минут полёта вертолётчик-борттехник пошел по салону, проверяя крепление груза и размещение раненых. Проходя мимо замотанного в бинты подполковника, он заметил, что тот плачет. Вертолетчик равнодушно отвернулся. Он здесь и не такое видел.