Посвящается маме

В лесу заповедном, обильном на тень,
Со стадом своим жил священный олень
Бессмертный он, символ охоты богов,
Увенчан златою короной рогов.

Хоть днем, или ночью, в траве ли снегу,
А он, неусыпно всегда на чеку.
И чуткое ухо прядет  каждый звук:
Лишь хрустнет где ветка, послышится стук - 

Как глаз с поволокой косит на кусты.
И вздох облегченья: тревоги пусты.
Пройдет величаво к ручью средь корней. 
В воде отраженье: себя видит в ней.

И статуей вдруг замерев на мгновенье, 
Неузнанным смотрит в немом удивленье.
Но тут шевеленье возникнет в лесу,
То заяц проскачет, иль видно лису.

А может и вепрь, что ломает подлесок,
Иль выпрыгнет рыба, послышится плеск.
Но трубный звук рога вдали разнесется,
И снова охота за ним понесется.

А сердце тогда затрепещет в испуге,
Надежда на ноги, спасайтесь подруги!
И лаем собачьим наполнится лес,
Охотники мчатся с копьем в перевес.

То боги решили со скукой бороться,
Ведь знают: олень просто так не дается,
Бежать будет долго, лелея их пыл,  
Пока не споткнется, лишившийся сил.

Тогда повернется к своим палачам,
И кровь от копья побежит по плечам.
Он рухнет в агонии, выдавив стон.
И с ним, исстрадавшись, душа выйдет вон.

Но нет, не дано ему в смерти почить.
Он вновь оживет, чтобы дальше так жить.
Никто и не вспомнит, не скажет уже,
За что эта доля оленьей душе.

И длилась бы эта история век,
Но только пробрался сюда человек.
Охотник на спор о трофее богов,
Запреты нарушил, границы лесов.

Но боги смеются, вот новая дичь!
"Ату!" И собакам нетрудно настичь.
Над лесом сгустилася странная мгла,
То грозных богов тень на землю легла.

Беглец, озираясь, не знает пути.
Сквозь чащи лесные ему не пройти.
Охотник, всего лишь двуногая дичь,
Дано ему ужас животный постичь.

И сердце его сильно бьется в испуге,
Неверные ноги, спасите же, други!
Но тут он заметил в просвет на поляне - 
Оленьих рогов разлилося сиянье.

И тьма отступила, олень впереди
Неспешно бежит, открывая пути.
Оперся на спину беглец на бегу.
Пред зверем теперь он в извечном долгу.

В душе у него родилось пониманье,
Что зверь ведь к нему проявил состраданье.
Охотник и жертва... Триумф равен боли...
Так вышли из леса, граница на поле. 

На встречу погоне олень повернулся,
Охотник прощально ему улыбнулся.
И здесь их пути разошлись навсегда.
По следу оленя псы мчат, как всегда.

Устал, повернулся к своим палачам,
И кровь от копья потекла по плечам.
Он рухнул в агонии, вырвался стон.
И вспомнил, забытую жизнь, словно сон...

...Когда-то заядлым охотником был, 
И много он дичи для славы добыл.
Припомнил последнюю жертву свою:
Изюбря загнал он зимой в полынью.

Случайно заметил подранка глаза,
В которых блестела живая слеза.
И в них он увидел о жизни мольбу,
Но выбрал бесстрастно иную судьбу.

Трофеи добыть - нет сильнее желанья.
Совсем он не ведал к другим состраданья. 
И стылое сердце спокойно смогло
Добить без раскаянья то, что жило...

...Но боле оленю уже не ожить,
И боги не властны здесь что изменить.
Сполна им испита вся чаша страданья:
Впервые в душе родилось состраданье...