Ритка тащилась в музыкальную школу на репетицию рождественского утренника. Музыкальная школа располагалась в бывшем дореволюционном трактире купца Ломова. У купца была дочка, которая любила петь и играла на арфе. Но Оленька Ломова умерла в юности, отец ее не смог оправиться от удара, стал пить и разорился. После революции его имущество реквизировали. Единственный бальный зал на втором этаже отвели под актовый зал для выступлений. А многочисленные комнаты и комнатушки - под классы и уже почти сто лет там играли пьесы и этюды.
Ритка вечно опаздывала, она совершенно не хотела заниматься, и третий год исключительно по настоянию отчима барабанила гаммы и несложные пьесы из "Детского альбома", потому что дома считали, что ребенок должен заниматься чем -то полезным, а не только в интернете сутками пропадать. Ритка мучилась, вздыхала и ленилась. Ее пальцы, касаясь клавиш, становились какими-то холодными и деревянными, скользили и срывались. Аккорды были тусклыми, а стаккато вялым.
"Скоро Рождество, - думала Ритка, - а мы никогда его не празднуем. Если бы не ежегодный утренник в музыкалке, то мы бы о нем и не вспомнили. Почему так сложилось, что новый год у нас дома любят и даже запускают фейерверки, а в Рождество - нет?"
На ум пришли сюжеты грустных сказок - "Девочка со спичками" и "Щелкунчик". Ну и что с того, что грустные? Но зато какие волшебные! А вот у Ритки никакого волшебства не было: уроки и музыкалка, да еще бассейн для укрепления мышц. И даже Дед Мороз был соседским дядькой, а подарок под елочку прятала мама...
Так размышляя, Ритка потянула на себя тяжелую дубовую дверь. В холле школы было пустовато, только вахтер сидела с вязанием в уголке. Ритка кивнула ей и пошла в раздевалку. Там под шубками и пальто сидел ее одноклассник Дима Лавров. Это был тот самый придурок Лавров, который ей проходу в школе не давал. Даже мама Ритки приходила просить ее учительницу отсадить Ритку от него подальше, но безуспешно. Учительница сказала, что "инклюзивное обучение" - это профиль Загоренской школы. Хочешь-не хочешь, а Лавровых нужно терпеть. Но как можно было терпеть Лаврова? Он был агрессивный, неадекватный. Он облизывал Риткин пенал, он залезал под стол и хватал Ритку за ноги, он ходил по классу, когда ему надоедало сидеть ровно. Дети в классе слышали, что Лавров - аутист, но что это означает - никто не знал. Рядом с ним всегда находилась бледная тётка, которую все прозвали "охранником", хотя им и сообщили, что это тьютор.
Теперь же Лавров сидел в раздевалке без всякого охранника и явно поджидал Ритку. Увидев одноклассницу, Лавров начал тереть свои щеки и озираться. Была у него такая безобразная привычка! Еле дождавшись, пока Ритка скинет зимнюю куртку и сапожки, переобуется в стоптанные туфли, он ухватил ее за рукав платья и потащил по коридору. Ритка вяло сопротивлялась, понимая, что если бы Лавров хотел ее побить, то вряд ли бы потянул в сторону классных комнат. Димка практически силой втолкнул Ритку в самый дальний класс. Тут Ритка никогда не была. Она обвела глазами стены, оклеенные старыми обоями в завитушках, увидела в центре черный обшарпанный рояль.
Играй, - Лавров показал рукой на клавиши.
Ритка была очень удивлена, но словно завороженная села за инструмент. Она робко взяла несколько аккордов. Клавиши звучали глубоко и сильно. Руки осмелели. Они пробежались дорожкой арпеджио вверх и вниз. Неожиданно окрепшие пальцы взяли высокую "ми" и полилась мелодия скерцо, которую никак было не осилить дома и на репетициях.
- Теперь я, - Димка бесцеремонно отогнал девочку от рояля. Скерцо сменила "Соната" Чимарозы, а потом "Ноктюрн" Шопена. Безупречно сыгранные мелодии наполнили комнату ярким солнечным светом. В полуоткрытую дверь заглянула тьютор, которая в волнении искала подопечного, но Ритка приложила палец к губам, и та, соглашаясь, кивнула и ушла.
Это всё Оленька, - сказал безапелляционно Димка и показал на стену. Он водил в воздухе странно растопыренными пальцами и Ритка увидела в завитушках обоев точеный профиль кудрявой девушки, а потом и абрис арфы. Но, моргнув от нестерпимо яркого света, Ритка прогнала видение.
А я не знала, что ты ходишь в музыкалку.
Я по вечерам хожу и в субботу, когда нет никого, - вздохнул Лавров.
Ты только в этом классе занимаешься? - снова спросила Ритка.
Да, в других у меня не получается, - признался Димка.
Рита тихонько встала. Ей было пора на репетицию. Надо было что-то сказать, но что? Может, быть что-то сделать?
Димка, ты - молодец, - -сказала Ритка, и сама испугавшись такого откровения, выбежала прочь из класса.
Татьяна Александровна не дождалась опоздавшую ученицу, оставила ей записку о переносе занятия и ушла. Все-таки предпраздничная домашняя суета взяла своё. Ритка брела домой, улыбаясь чему-то и ни капли не жалея, что пропустила репетицию.