(По мотивам произведений В. Панова из цикла "Тайный Город)
Челы верят, что есть земля, где никого не убивают, а друг друга зовут братьями и сёстрами. Верят, что страх и ненависть в том месте - чувства неведомые, и если смело бежать за своей счастливой звездой - обязательно достигнешь его. Вера - вообще, замечательная штука. Жаль, что мы - люды, начисто лишены её. Мы слишком много знаем об этой Вселенной. А знание, как известно, лишь приумножает скорбь и печаль.
Вот и сейчас. Трое челов, только что вошедших внутрь этой во всех смыслах неприметной антикварной лавки, искренне верят, что сегодня им улыбнётся удача. А я прекрасно знаю, что им смертельно не повезло. Почувствуйте разницу.
- Вас не затруднить позвать господина Турчи? - с явно непривычной для себя вежливостью обращается ко мне высокий, плечистый чел в тёмно-синем полупальто.
- Вы увидите его очень скоро, - с любезной улыбкой обещаю я.
- Тоже торгуете древностями? - самый старший из визитёров окидывает меня цепким взглядом смелых и проницательных глаз,- и как, выгодное это дельце?
- Всё зависит от того, какой путь выбрать, - серьёзно поясняю я,- прямая дорога трудна и далёка, кривая же дорожка приведёт к цели гораздо быстрее. Если, конечно, вы шею на ней не свернёте. Как уважаемый господин Турчи.
И я снимаю морок с самой живописной детали интерьера. Несколько мгновений ошеломлённые челы безмолвно смотрят на висящего в петле шаса. Искажённое лицо висельника - не самое приятное зрелище, так что их потрясение вполне понятно.
- Боже милосердный! - резко поворачивается ко мне обладатель тёмно-синего пальто, - да кто ты такой?
Что же, пора разоблачаться. Пелена морока рассеивается, и я предстаю перед незадачливыми гостями в моём истинном обличии.
- Проклятие, - медленно произносит старший из челов,- фата Воислава. Убийца хванов.
- Мертвец,- испуганно шепчет самый молодой, и, похоже, наиболее впечатлительный из челов,- и шея сломана.
- Выходит, - берёт себя в руки старик, - плакала наша награда?
Я лишь безмолвно пожимаю плечами.
- Раз так, - продолжает чел, - может, сделаем вид, что ничего не произошло? Мы оставим артефакт и тихонечко уйдём. Аванс покойник нам всё-таки выплатил, так что в накладе никто не останется.
- Здравая мысль, - одобрительно киваю я, - только вот, - в воздухе повисает короткая пауза, - есть одна загвоздка. Когда обчищали дом моего клиента, ненароком убили беднягу сторожа. Его семья тоже в деле.
Соображают они быстро. Парень побледнел, старик тревожно переглянулся со здоровяком.
- Если бы не твоя магия! - со злобой и вызовом произносит последний, - если бы не магия.
- Вот как? - негромко говорю я. А затем молча достаю из кармана "Рыбацкую сеть" в виде изящной броши (завалялась) и не спеша прикрепляю её к лацкану пиджака. Столь же неторопливо поднимаюсь со стула и окидываю челов красноречивым и весьма недвусмысленным взором. Время слов прошло, не так ли?
Расправив широкие плечи, здоровяк в пальто первым делает шаг вперёд. За ним, в волнении облизывая губы, следует молодой чел. Последним, гордо подняв голову и глядя мне прямо в глаза, присоединяется к товарищам старик. Стоя дружно в ряд, все трое с деланной неторопливостью расстёгивают верхнюю одежду, открывая моему взору поясные кобуры с пистолетами. Что же, я очень кстати прихватила с собой подобную игрушку. Да будет так.
Сколько между нами - футов девять? Слишком ничтожно расстояние, чтобы промазать. А значит, всё решит не меткость, а...
Сухой треск выстрелов разрывает напряжённую тишину. Три, ровно три. Глухой стук падающих тел, и мёртвое безмолвие властно воцаряется в злосчастной лавке. Похоже, всё кончено.
- Итак, через пару недель у домена Кузьминки будет новая жрица, - откупоривает бутылку коллекционного "Шабли Гран Крю" моя лучшая подруга.
- И я уверена, что у Колдовского Клана Кузьминок хватит влияния, чтобы ею стала именно ты, - и Ратислава, наполнив наполовину бокал, изящным движением подносит его к губам.
- Звучит заманчиво, - улыбаюсь я.
- Конец погоням, схваткам и перестрелкам, - торжественно провозглашает Ратислава, - да здравствует новая жизнь! Давно мечтала увидеть, какой из тебя выйдет политик.
- Говорят, большая политика столь же опасна, как и война,- замечаю я.
- По сути - это одно и то же - кивает Ратислава, - эти лошадки очень часто скачут в одной упряжке, помогая друг другу. Взять хотя бы твоё последнее дело. Ты заработала немало очков, щёлкнув по носу тёмных. Вздёрнуть шаса - когда такое случалось в последний раз? А ведь давно было пора - носатые совсем страх потеряли.
- Да я его и пальцем не тронула, - пожимаю я плечами, - в несчастном просто заговорила совесть. Разве навы не нашли предсмертную записку?
- Ну да, ну да, - иронично усмехается Ратислава, - дескать, не могу жить с таким позором, когда все узнают, что я обокрал соплеменника. Мне только не рассказывай. Хорошая вещь "Заговор Слуа", верно?
- Совершенно не понимаю, о чём ты,- недоумённо отвечаю я, - да и вообще, все претензии к моему клиенту - почтенному и уважаемому Тайнору Томбе.
- Навам известно, что наёмники Турчи убили сторожа-чела, у которого была регистрация в Тайном Городе. Сантьяга уже заявил, что к Томбе у Тёмного Двора претензий нет. Тебе же он будет мстить неофициально.
- Как и всегда, - парирую я, - бьют по физиономии, а не по паспорту. Впрочем, клиент доволен, и это главное.
- Ещё бы. Кортес обошёлся бы ему в два раза дороже, и точно не вызвал бы у Турчи столь острого приступа раскаяния. Но это история уже в прошлом. А мы должны думать о будущем. О нашем будущем, - многозначительно добавляет Ратислава.
- Ради этого ты и пригласила меня? - откидываюсь я на спинку кресла.
- Есть отличная возможность приумножить твой политический капитал, - начинает Ратислава,- если дело выгорит, считай, что титул жрицы у тебя в кармане. Я тебя заинтересовала?
- Я слушаю, - киваю я в ответ.
- Слышала о недавнем убийстве в Вешняках?
- Там недавно многих кого убили, - усмехаюсь я, - поэтому они и выбирают нового барона. Очень скоро.
- Вот именно. Если откровенно, я бы там и жрицу сменила, но Снежана - любимица королевы. Но я говорю о последнем убийстве. Два дня назад в Вешняках застрелили молодого дружинника.
- И?
- Поймай убийцу, благо, что он уже известен, и твой рейтинг взлетит до небес.
- Кто он?
- Один полукровка. Вячеслав Клинков, слышала о таком?
- Полукровки - это по нашей части, - соглашаюсь я, - Клинков, Клинков. Подожди, это же тот парень - резчик по дереву, я у него в прошлом году одну вещицу заказывала. Умелец он, по-моему, превосходный.
- Это да,- соглашается Ратислава,- сказываются наши гены. Но, - поднимает она палец вверх, - в его жилах течёт и кровь чела. И им он известен совсем не как умелый ремесленник.
- И какая же его тёмная сторона? - с любопытством спрашиваю я.
- Инструктор по самообороне. Система "Стопарь" - слышала о такой?
- "Стопарь"? Как же, как же - несколько знакомых мне концев посещали его семинары. Говорили, дорого берёт, даже для Москвы.
- Так он уже и до концев добрался, - сокрушённо вздыхает Ратислава, - вот проходимец.
- А что с этим "Стопарём" не так? - интересуюсь я.
- Цирк, - коротко отвечает Ратислава, - ни техники, ни культуры движения. Над ней даже человские бойцы и инструктора смеются, не говоря уже о нас.
- Но концы к нему ходят, - возражаю я, - значит, бизнес процветает.
- Кончился его бизнес, - сурово отрезает Ратислава, - и ждёт его впереди только петля.
- Откуда такая уверенность? Точно он убил? - прищуриваюсь я.
- Даже не сомневайся, - машет рукой Ратислава, - он, без сомнения. Два свидетеля подтвердили. Оба - люды, один - из Вешняков, другой - из соседнего домена. Обоих Снежана проверяла лично "Поцелуем русалки". Сама понимаешь - убийство дружинника - это не шутка. Говорят чистую правду. Более - оба согласились на частичное сканирование воспоминаний. Тех, что связаны с убийством. На их основе и составили портрет убийцы. Вылитый Клинков. И это не всё.
- Что ещё?
- Клинков бежал из Москвы прямо в день убийства.
- Бежал?
- Вот именно. Согласна, если бы его нашли дома, с простреленной головой и предсмертной запиской, в которой было бы написано, что после такого преступления ему жизнь не мила - тогда ещё могли возникнуть некоторые подозрения. Особенно в свете твоей истории с Турчи, - иронично добавляет Ратислава, - но побег.
- Дружинника он в упор застрелил?
- Ты что, смеёшься? Чтобы дружинник позволил полукровке застрелить себя с расстояния одного шага? Да он бы обезоружил и скрутил его за две секунды. Стрелял с сорока футов, сволочь. Убил одним выстрелом - прямо в сердце!
- Вот как? - вскидываю я бровь, - одним выстрелом? Хорошо, но за что? Какой мотив?
- Какая разница, - отмахивается Ратислава, - разве этим полукровкам нужна причина? Хотя, за несколько дней до убийства тот дружинник Клинкову физиономию начистил. Публично. Вот тебе и мотив - личная месть.
- За что он его избил?
- Чтобы не позорил благородное искусство рукопашного боя, - возмущённо произносит Ратислава, - своим "Стопарём".
- Дружинник-люд полукровку? - недовольно кривлю я рот.
- Нет-нет, ты неправильно поняла,- тут же возражает Ратислава, - до потери пульса он Клинкова не метелил. И работал не в полную силу. Считай это спортивным спаррингом. Который просто расставил все точки над "и", показал, кто есть кто на самом деле.
- Только у Клинкова, похоже, выбора не было, - замечаю я, - ладно, а что власти Вешняков? Что они предприняли?
- Ты не забыла, там сейчас нет властей, - напоминает Ратислава, - в этом-то и загвоздка. Каждый творит что хочет. Снежана не справляется.
- Это неудивительно, учитывая, что в этих Вешняках творилось последние десятилетия, а то и века. А что значит каждый?
- Объясняю. Сейчас там главный кандидат в бароны - ротмистр вешняковской дружины баронет Бронислав. И знаешь, что он удумал? Нанял для поимки Клинкова "Рыжих ублюдков"!
- Команда наёмников из чудов-полукровок. Я их знаю. Серьёзные ребята. А их командир - бывший лейтенант Гвардии. Опасный тип.
- Но он хоть чистокровный.
- Поэтому и опасен вдвойне. Но в одном я спокойна - эти парни Клинкова из под земли достанут. Так что правосудие обязательно восторжествует.
- Да как ты не понимаешь, это, же и есть самое страшное! - едва не срывается на крик Ратислава, - ты только представь, убийцу люда, да ещё и дружинника, поймают чуды-полукровки! Да даже если и чистокровный чуд!
- Да, это будет не совсем патриотично, - соглашаюсь я, - и о чём только думал этот Брондуков? Ну а вы? Почему бездействуют Дочери Журавля?
- Понимаешь, - отводит глаза Ратислава, - та история с Миланой. После неё все друга на друга смотрят косо, одним словом, обстановка в Дружине сейчас крайне нервная. Не до Клинкова. Все только и обсуждают поступок воевод. И прошлой и нынешней.
- Понятно, - киваю я.
- Теперь ты видишь, что просто обязана опередить "Рыжих ублюдков".
- Непременно, - обещаю я, - только сначала, навещу баронета Бронислава. Что-то мне подсказывает, что я не прогадаю. Пожелай мне удачи.
- Искренне рад видеть у себя самую молодую обер-воеводу Дружина Дочерей Журавля, - баронет Бронислав демонстрирует безупречную белозубую улыбку, - чем обязан столь высокой чести?
Обаяние - главное оружие любого политика. И им баронет владеет гораздо лучше, чем Журавлиным Клювом. Впрочем, здоровая ирония и самоирония никогда не оттолкнут вашего собеседника, не так ли?
- Достаточно было всего одной размолвки с воеводой, чтобы я стала самой молодой обер-воеводой в отставке, - уже я поражаю мир ослепительной белизной моих зубов.
- Убеждён, воевода Ярина отнесётся к вам намного благосклонней,- прикладывает руку к груди баронет, - но мне кажется, её милость вам уже ни к чему.
- Похоже, военная карьера не прельщает нас обоих, - возвращаю я ротмистру его комплимент.
- Мой род слишком долго оставался в тени, чтобы я упустил такую возможность, - вполне искренне отвечает Бронислав, - скажите, что вам нужно от этого полукровки?
- Вероятно, то же, что и вам, - широко улыбаюсь я.
- Неужели фаты и феи наблюдают за тем как вздёргивают полукровку с не меньшим восторгом чем их мужья, братья и сыновья? - весело произносит баронет.
- Совершенно верно. Суровая простота нравов в чести и у них.
- Тогда Спящий вам в помощь, - благословляет меня на подвиг Бронислав, - я знаю, вы не утруждаете себя формальностями, так что если, поймав этого мерзавца, вы сразу приведёте приговор в исполнение - я протестовать не стану.
- А если он попадёт в руки рыжих наёмников? - интересуюсь я.
- За мёртвого я плачу столько же, сколько за живого, - улыбается ротмистр, - поэтому им всё равно.
- Убийца другой участи и не заслуживает, верно? - уточняю я.
- Наша жрица блестяще доказала его несомненную виновность,- пожимает плечами баронет, - разве у меня есть основания не доверять её выводам?
- Конечно же, нет, - соглашаюсь я,- если не секрет, почему вы наняли именно их?
- Всегда обращаюсь к тем, кого считают профессионалами, - кристально-чистым взором смотрит на меня ротмистр, - в этом деле им опыта не занимать. Но смею заверить - хоть я и плачу рыжим, болеть буду исключительно за вас. Желаю удачи. Я провожу вас.
Мы едва успеваем покинуть уютный кабинет баронета, как в коридоре к нам присоединяется ещё один собеседник.
- Господин ротмистр, - приветствует он коротким, энергичным кивком Бронислава.
- О, вы очень кстати,- дружелюбно отвечает баронет, - госпожа виконтесса, - поворачивается он ко мне, - позвольте представить вашего коллегу-соперника. Лейтенант фон Шуленбург.
- В отставке, - уточняет рыцарь.
Занятно, обычно чуды предпочитают длинные причёски. А этот подстрижен коротко, я бы даже сказала очень коротко. Но военная выправка видна за милю, этого не отнять. И взгляд у него - целеустремлённый. Впервые вижу столь холодные карие глаза. Да, недобрый взор, недобрый. Так на дичь смотрят.
- Я слышал, - обращается ко мне лейтенант, - вас считают лучшим стрелком Зелёного Дома?
- Вы из ложи Горностаев? - не слишком вежливо отвечаю я вопросом на вопрос.
- Совершенно верно, - удовлетворяет моё любопытство рыцарь.
- Тогда не всё ли вам равно? - иронично улыбаюсь я, - или же... почему вы покинули Гвардию? Дуэль?
- Именно, - с холодной вежливостью отвечает фон Шуленбург. В глубине его глаз загораются крошечные алые огоньки.
- О, в этой области лейтенант - настоящий специалист, - просвещает меня баронет, - двадцать три дуэли - двадцать три вдовы.
- С женщинами, выходит, стреляться ему не доводилось, - озвучиваю я мой вывод.
- Надеюсь, я увижу ваше мастерство в деле, - тонким намёком поддерживает светскую беседу чуд.
- Надеюсь, я не разочарую вас, - продолжаю её я. И сразу же заканчиваю, - прошу прощения, джентльмены, но мне пора. Как ни приятно ваше общество, но долг есть долг. До скорой встречи.
- То есть, как пропал? - скорее с любопытством, чем с недоумением произношу я.
- А вот так, - разводит руками Снежана, - генетический поиск не даёт абсолютно ничего. Засекли мы его в последний раз в Приднестровье, в одном из местных городков, а спустя час он как в воду канул.
- Далековато от Москвы, - замечаю я, - впрочем, это Приднестровье - одна сплошная аномалия. Призрачная зона. Когда распадалась Империя челов, местные жители всерьёз повздорили с соседями по филологическому вопросу. Те прямо жаждали поскорей ввести латинскую графику, а они горой стояли за кириллическое письмо. Дошло до стрельбы. С тех пор и повелось. Никто их не признаёт и не замечает. А они есть. Тонкая полоска земли вдоль берегов Днестра.
- А кто там живёт? - с любопытством спрашивает Снежана.
- Там столько намешано, что местным всё равно, какая кровь у кого течёт в жилах. Они над этим не заморачиваются.
- Странные существа, - хмыкает Снежана, - но теперь понятно, почему туда рванул полукровка. А что ты говорила насчёт аномалии?
- Да видишь ли, - задумчиво говорю я, - деньги там пропадают. И товары исчезают и появляются словно ниоткуда.
- А если насчёт магии?
- В том регионе, в городе на правом берегу Днестра расположена область сильнейших магических помех. Говорят, заклинания действуют там совсем по-иному, чем везде. А зачастую они вообще не работают.
- Природный феномен? Что-то из геомантии?
- Не совсем. По основной версии своему появлению эта зона обязана шведскому королю Карлу, который в начале восемнадцатого века разбил свой лагерь под стенами местной крепости после одного неудачного сражения. Дескать, в багаже короля находился магический артефакт, который достался ему, чуть ли не от древних викингов. И что этот артефакт так и остался на этой земле. Или в ней.
- И что он, по-твоему, из себя представляет?
- Сектанты, что орудовали у тебя под носом, поклонялись существу, способному блокировать и разрушать магию. Это штука могла быть создана кем-то с подобным даром. Если не им самим. Сколько же ей в этом случае лет. Впрочем, неважно, вернёмся к нашему барану. Спасибо за помощь. Меня ожидает путешествие на юг.
- Если найдёшь его, можешь пристрелить прямо на месте. Или вздёрнуть, как того шаса. Приговор почти вынесен, смело приводи его в исполнение. И я замолвлю за тебя слово королеве. Ты же знаешь, как мы близки.
- Похоже, ты его не очень жалуешь, - улыбаюсь я.
- У меня от него - одна головная боль, - морщится жрица, - мало мне этой истории с сектантами. Вот почему они обосновались именно в моём домене? Всеслава, знаешь, сколько мне наговорила? И тут ещё это убийство.
- Неприятности не ходят в одиночку, - философски замечаю я, - но от меня ты услышишь лишь добрые вести. До скорого.
Как и все южные городки, этот, наверняка, поздней весной и летом кажется уголком рая на этой грешной земле. Чистые, опрятные улицы, уютные скверики и аллеи утопают в зелени деревьев, воздух благоухает ароматом распускающихся цветов. Ночью же на него опускается благословенная прохлада, и, наслаждаясь ею, вы открываете главные секреты мироздания и бытия. Но сейчас - вторая половина ноября, и в воздухе витают совсем иные настроения. Тихая грусть и терпкая печаль. Опавшая листва оголила ухоженные улицы, и вы ясно видите, как они безлюдны, и сколь много среди немногочисленных прохожих людей преклонного возраста. Этот край умирает. Жаль, земля здесь плодородна, да и климат весьма неплох. Впрочем, именно благодаря малочисленности местных жителей, я располагаюсь не в номере второразрядной гостиницы, чей сервис мало в чём изменился с имперских времён, а получила в полное распоряжение четырёхкомнатную квартиру на втором этаже добротного пятиэтажного дома, расположенного почти у самого Днестра. Если вас когда-нибудь занесёт сюда нелёгкая, отыскать его труда не составит. С соседней девятиэтажкой, его соединяет здание местного ЗАГСа.
Одиночество располагает к глубоким и возвышенным размышлениям. Не везёт дружине Вешняков. Убивают их бойцов все кому не лень. Совсем недавно её состав изрядно проредили. Всему виной Скверна - еретическое учение, гласящее, что Спящий сотворил всех равными, независимо от того маг он или нет. Впрочем, суть не в самом учении, шут с ним, а в том, что бравые дружинники поддались искушению и приняли его. Неудивительно - как и все наши мужчины, они были лишены магических способностей, а соблазн оказался чересчур велик. Как итог - в их секретном храме произошла настоящая бойня, в которой погибли и дружинники, и их собратья по вере из чудов, и несколько Дочерей Журавля, в том числе - и бывшая воевода. Выжили в той мясорубке лишь двое - барон домена Сокольники Мечеслав - муж Её Величества, и нынешняя воевода Ярина. Что любопытно - некоторые из погибших Дочерей Журавля в святилище были застрелены в спину, а некоторые из еретиков - в упор, причём складывалось впечатление, что они совершенно не ожидали нападения. Тёмная история, верно? Но я сейчас занимаюсь не ей.
Слухи о загадочных свойствах зоны, как всегда, всё преувеличили, но суть не исказили. Многие заклинания действуют так, что лучше их не применять вовсе. Целее будешь. Но не всё так страшно. Главным образом меня интересуют заклинания поиска. Они, к счастью, всё-таки работают. Правда при вычислении, приходится вносить столько поправок и дополнительных коэффициентов, что, право слово, проще было бы подключить к поиску местное человское УВД. Да вот беда - заклинания внушения здесь действуют ещё хуже. Не факт, что внушишь ты, а не тебе. Итак, на месте мне удалось то, что не получилось Снежане и её фатам в Москве. Но, нашла я, могут найти и мои рыжие коллеги - конкуренты. А кроме того, есть у меня опасение, что... В общем, цель ясна - детский летний лагерь "Лира". Город тянется тонкой линией вдоль Днестра, так что расположен этот лагерь одновременно и на окраине, и в самом центре. Очень удобно. Осенью корпуса его безлюдны, территория обширна, от чужого глаза скрывает надёжно. Неплохое убежище на несколько дней. Так чего я жду?
Две пустые иномарки у ворот лагеря подтверждают мои худшие опасения. Похоже, меня немного опередили. Но вот кто? Это я скоро и выясню. У дверей двухэтажного здания, расположенного в самой глубине лагеря, которое и служит конечной целью моего визита, я замечаю плотного, крепко сбитого субъекта в чёрной кожаной куртке. Увидев меня, он, без единого слова, стремительно засовывает руку за пазуху и выхватывает из плечевой кобуры пистолет. Но я всё равно быстрее. Одинокий выстрел разрывает царящую тишину, и мой противник, схватившись за грудь, оседает на крыльцо. И тут же я слышу звон разбивающихся окон. Я едва успеваю укрыться за ближайшим деревом, как из здания по мне открывают частую стрельбу. Так, стреляют двое с первого этажа. Определив местоположение стрелков, я резко высовываюсь из-за укрытия и трижды нажимаю на спусковой крючок моей "Беретты". Двойное попадание. И снова я слышу, как кто-то разбивает стекло уже на втором этаже, и сразу же прячусь за деревом. Очередь, выпущенная из пистолета-пулемёта, проделывает в его стволе несколько глубоких дыр. Оно же живое, ему больно, сволочь. Мы - люды, как никто другие, чувствуем и понимаем лес. Выскочив из-за дерева, я дважды стреляю в ответ. Мой противник с отчаянным криком вылетает из окна и тяжело грохается на землю. Что там говорил фон Шуленбург? Лучший стрелок Зелёного Дома, да? Вот теперь вперёд на штурм.
Стремительным броском я преодолеваю расстояние между деревом и домом и врываюсь внутрь. Первый этаж встречает меня мёртвым безмолвием, а вот со второго доносится несколько глухих ударов. Я осторожно подымаюсь по лестнице вверх. Кстати, и у валяющихся на улице, и у лежащих на первом этаже волосы не рыжие. Третья сила. Контрабандисты-наёмники, разношерстный сброд, готовый за лишнюю пригоршню долларов пуститься во все тяжкие. Благо, что ответственность зачастую лежит исключительно на заказчике. Кажется, я догадываюсь, что они тут позабыли.
Вот и комната, из окна которой выпал подстреленный мною незадачливый стрелок. Моему взору предстаёт чудесная картина. Прямо посредине комнаты, тяжело и хрипло дыша, над лежащим на полу в глубоком нокауте главе контрабандистов (весьма скользкий и неприятный тип) еле стоит на ногах главная цель моего поиска - умелый резчик по дереву и знатный единоборец Вячеслав Клинков. На его лице отчётливо видны следы жестокого избиения. Заплывший глаз, распухший нос, разбитые губы, запекшаяся кровь - в общем, зрелище не из приятных. Наверное, и у вас промелькнула в голове шальная мысль: "Добей, чтобы не мучился".
- Знаете, в чём ваша ошибка, Клинков, - подавив благородный порыв, бесстрастно произношу я, - вы не учли, что здесь магия внушения работает из рук вон плохо. Вы ведь как проводите ваши семинары по самообороне. Собираете клиентов и воздействуете на них в ходе тренировки различными аналогами "Заговора Слуа". Учу рукопашке, но не для спортивного зала, а для улицы и окопов. Обучаю стрельбе, но не по бумажным мишеням в тире, а в бою, со сбитым дыханием, под пулями врага. Красиво звучит. Раскатисто. И под влиянием этих заговоров, ваши, с позволения сказать ученики, что челы, что концы, начинают чувствовать себя эдакой смесью хвана и моряны в одном флаконе. К счастью для вас, жизнь не так уж часто жестоко разрушает эти иллюзии. А ведь все ваши нынешние проблемы - именно из-за "Стопаря". Оставались бы вы простым честным резчиком-умельцем - не схлестнулись бы со страстным защитником благородных традиций боевых единоборств из Вешняков.
- На "Стопаря" гнать не надо, - с трудом шевелит разбитыми губами Клинков, - он мне только что жизнь спас.
- Ну да, - понимающе улыбаюсь я, - как вы пишите в ваших проспектах " моя система гарантирует выживание в схватке с пятью вооружёнными противниками". Чем, кстати, вы отоварили этого бедолагу, - небрежно киваю я на бездыханное тело, - ага, - довольно рассматриваю я осколки гранёного стакана на деревянном полу, - правильный выбор, одобряю. Как я понимаю, ваш бывший компаньон не проникся историей о том, что вы вплотную подошли к разгадке тайны местной аномалии, и что вы для него - ключ к несметному богатству, который он должен оберегать как зеница око. А потому он здраво рассудил, что синица в руках надёжней журавля в небе, а ваша голова ценней всех фантазий, что находятся в ней. Звать его на помощь оказалось не самой умной идеей.
- А у неё была альтернатива?
- Явиться на дознание, поцеловать красивую женщину и дать восторжествовать правосудию.
- А если меня терзали смутные сомнения, что до суда мне дожить не позволят? - саркастически хрипит Клинков.
- Я принимаю ваш аргумент, - киваю я, - тем более, - я смотрю в разбитое окно, - что вижу довод в его пользу.
К нашему корпусу по асфальтовой дорожке неторопливо приближаются пятеро - четверо рыжеволосых и один блондин. Знакомые всё лица.
- Я смотрела целых два фильма, герои которых, находясь в вашем состоянии, перестреляли целую шайку вооружённых бандитов. А в третьем герой вообще всех мечом порубил, хотя против него выступали и с револьвером. Не желаете повторить их подвиг? Против вас снова как раз пятеро.
- Жизнь - не киношные выдумки, - отрезает Клинков.
- Зря вы так, - неодобрительно качаю я головой, - но воля ваша. А вот я не откажусь от интересной беседы. Это ведь так занимательно - расставлять все точки над "и".
- Ну что, уже свершили правосудие? - дружески улыбается мне баронет.
- Думаю, это место мало подходит для столь священной процедуры, - вежливо отвечаю я, - будет гораздо лучше, если оно восторжествует в резиденции жрицы Вешняков или даже в самом Дворце.
- Вы что, не хотите лично пристрелить этого полукровку? Почему? - вскидывает бровь Бронислав.
- Наверное, потому, - любезно поясняю я, - что нам обоим прекрасно известно, что он абсолютно невиновен.
- А как же расследование Снежаны? Как же свидетельство очевидцев преступления? - прищуривается ротмистр.
- Показания свидетелей - представителей высшей расы Тайного Города, - понимающе киваю я, - это серьёзный довод. Для многих людов - решающий, не подлежащий ни малейшему сомнению. И будь это представительницы, а не представители - я бы без колебаний присоединилась бы к ним. А так я слишком хорошо помню, что все наши мужчины без исключения (был один, но не оправдал надежд) не способны к магии. Лишенные колдовского дара, они, без охранных артефактов, так же беззащитны перед чарами, как и презираемые нами челы. Ваши свидетели могли видеть, как Клинков убивал дружинника. И точно также, они могли лицезреть, как некий могущественный маг, - я с интересом окидываю взглядом фон Шулленбурга, - под личиной полукровки с десяти шагов одним точным выстрелом в сердце лишает жизни заказанную ему жертву. Морок. И ни "Поцелуй русалки", ни сканирование воспоминаний свидетелей не помогут отличить оригинал от подделки. Только допрос Клинкова выявит истину. Но лично он почему-то считает, что многие этого совсем не хотят.
- Тогда давайте начистоту, - приоткрывает карты баронет, - живым и очищенным от подозрений этот тип даром никому не сдался, а вот мёртвым и виновным он устраивает всех.
- Интересно почему? Неужели в тот злосчастный вечер, в Ребус спустились не все, кто должен был? Или мне стоит немного переформулировать моё предположение - проблема не в том, кто вошёл, а в том, что кое-кто выбрался оттуда целым и почти невредимым?
- Похоже, вы слишком умны, чтобы быть жрицей, - очевидно, делает мне комплимент ротмистр.
- А вы полагали, что я из тех, кто сначала стреляет и лишь потом думает?
- И всё-таки почему? Что вы нашли в этом полукровке?
- Да он не люд, - спокойно отвечаю я, - и не чел. Но он остаётся человеком, пусть и не самым лучшим.
- Ну, против этих слов у меня аргументов нет, - разводит руками баронет, - вот разве что у лейтенанта найдётся весомый довод против, - многозначительно добавляет он.
В глазах чуда вспыхивает алое пламя, которое ясно даёт понять, что с доводами и аргументами у фон Шуленбурга всё в полном порядке. Что же, с самого начала нашего знакомства мы оба знали, что всё завершится именно так.
- Вы, наверное, уже убедились, что боевую магию здесь применять небезопасно, - обращаюсь я к рыцарю, - впрочем, бьюсь об заклад, вы только рады этому обстоятельству.
- Разумеется, - раздвигает губы в хищной усмешке чуд.
- Я тоже, кажется, вошла во вкус, - признаюсь я, - тогда чего мы ждём?
- Вы не смотрели сегодня на солнце? - напоследок спрашивает фон Шуленбург, - не заметили, какой кровавый у него оттенок?
Холодное ноябрьское светило не жжёт и не слепит взор, так что я спокойно могу проверить истинность слов рыцаря. Может, он и прав. Но мне в эти мгновения оно почему-то представляется порталом, ведущим в некий загадочный и таинственный мир. Круглое алое отверстие в серо-голубом небе.
Не поворачиваясь ко мне спиной, фон Шуленбург медленно отступает на десяток шагов. Столь же неторопливо отходят в сторону баронет и рыжеволосые полукровки - наёмники. Интересно, кто-нибудь из них отважиться выстрелить в меня исподтишка? Хотя вряд ли. Ротмистр принадлежит к тому разряду людов, что предпочитают загребать жар чужими руками, а остальные - остальные не полезут поперёк командира.
Фон Шуленбург молча расстёгивает куртку, открывая моему взору кобуру с пистолетом. Откидываю полы плаща и я. На площадку перед домом опускается великое безмолвие. Долго оно не продлится - сказки о самозащите здесь никому не нужны, а надеяться, что у лейтенанта Гвардии или обер-воеводы Дружины Дочерей Журавля, этих прошедших горнило войны живых машин для убийства, вдруг зашалят нервы и в самый неподходящий момент дрогнет рука - глупо. Но с другой стороны, суетливая спешка не должна опошлять столь благородный ритуал, как пистолетная дуэль. А потому:
У меня были проблемы; я зашел чересчур далеко; Нижнее днище нижнего ада мне казалось не так глубоко, Я позвонил своей маме, и мама была права - Она сказала: "Немедля звони человеку из Кемерова". Он скуп на слова, как де Ниро; с ним спорит только больной. Его не проведешь на мякине, он знает ходы под землей. Небо рухнет на землю, перестанет расти трава - Он придет и молча поправит все, человек из Кемерова.
Лорд Нур стал беженцем, Леонард попал на мобильную связь, Богдан Ле Ста не достроил того, что он строил, нажрался и упал лицом в грязь; История Тайного Города была бы не так крива, Если б они догадались связаться с человеком из Кемерова.
Мне звонили из Киева, звонили из Катманду; Звонили с открытия пленума - я сказал им, что я не приду. Нужно будет выпить на ночь два литра воды, чтоб с утра была цела голова - Ведь сегодня я собираюсь пить с человеком из Кемерова.
Два выстрела сливаются в один громкий сухой треск. Резкая боль обжигает левое плечо. Пистолет выпадает из руки рыцаря, фон Шуленбург ещё несколько секунд стоит на ногах, затем медленно опускается на колени, заваливается набок и падает на спину. Лицом вверх. Для чудов это важно. Что же, и я умею убивать одним выстрелом в сердце. Левая рука повисла безжизненной плетью. Как бы это не придало излишней решительности оставшейся четвёрке. Но я слышу шаги позади меня, и через мгновение рядом со мной, еле сохраняя равновесие, встает Клинков с пистолетом-пулемётом в руках. Вовремя.
- Убирайтесь, - глухо, но с явной угрозой выплёвывает он.
"Рыжие ублюдки" вопросительно смотрят на баронета. Ротмистр не заставляет их долго ждать.
- Мы уходим, - миролюбиво произносит Бронислав, - я не хочу, чтобы мы в горячке наломали дров, и, оставшись все дружно лежать здесь, нарушили режим секретности. Берите лейтенанта, - приказывает он рыжим, - и вам я тоже советую поторопиться.
- А я бы от них отбился, - уверенно заявляет Клинков, когда мы остаёмся одни.
- Кто бы сомневался, - отвечаю я, - но нам пора домой. Правосудие заждалось.
- Тебе совершенно не привлекает титул жрицы? - расстроено спрашивает меня Ратислава.
- Кому он нужен такой ценой? - пожимаю плечами я.
- Тебе огласить весь список? - с лёгким сарказмом произносит подруга.
- Меня в нём нет, - коротко бросаю я, - это главное.
- Рыжие и тёмные пытаются превратить наш Дом в посмешище. Ещё бы - единственный подозреваемый оказался невиновен, истинный убийца неизвестен. Расследование в тупике. Наши пытаются повесить всех собак на Шуленбурга, но ты же понимаешь - никто в это не верит. Наёмник есть наёмник. Да и доказательств даже против него никаких.
- Значит, заказчика не найдут, - уверенно предсказываю я.
- И во Дворце тебе это припомнят. Кстати, полюбуйся, что сейчас красуется на Тиградкоме.
И Ратислава поворачивает ко мне экран ноутбука.
" Система "Стопарь" - это не красивый танец в додзё, эффектный, но абсолютно бесполезный в яростной драке в тёмной, безлюдной подворотне. Это не спортивное единоборство, предназначенное исключительно для спарринга на ринге, в котором есть чёткие правила, весовые категории и судьи, то есть всё - что напрочь отсутствует в жестокой и зачастую подлой уличной схватке. "Стопарь" - это уникальный сплав психологического тренинга и цельного комплекса эффективных, простых для освоения приёмов, которые позволят вам выжить и выйти победителем из схватки с самым опасным врагом. "Стопарь" - это система, чья действенность доказана самой жизнью. Приходите на наши семинары, и мы научим вас, как побороть собственный страх. Как не бояться направленных на вас лезвий ножей и дул пистолетов. Как не терять спокойствия и присутствия духа в, казалось, самых безнадёжных ситуациях. Как бороться, и как побеждать. Наш опыт и наше мастерство помогут именно вам. Не упустите свой шанс".
- Москва - город дорогой, - задумчиво произношу я, извлекая из кармана небольшой амулет из карельской берёзы, украшенный искусной резьбой, - и с огромным количеством соблазнов. Ну кто устоит против них.
Somewhere there is a land where men do not kill each Other. Somewhere there is a land where men call a man a brother. Somewhere you will find a place where men live without Fear. Somewhere, if you keep on running, someday you'll be Free. Never, no never no they'll never lock you in. No never, no never, no never let them win. Go ahead young man, face towards the sun, Run man, run while you can, Run man, run man, run. Running like a hare, like deer, like rabbit, Danger in the air, coming near, you can feel it,
And you're panting like hare, like deer like a rabbit, Running from the snare until fear is a habit. Hurry on and on and on. Hurry on and on, hurry on and on Run and run until you know you're free, Run to the end of the world 'til you find a place Where they never never never No never no they'll never lock you in. Never, no never, no never let them win. Go ahead young man, face towards the sun, Run man, run while you can, Run man, run man, run.