Мне приснился странный сон. Так много людей вокруг. Я бегу вниз по лестнице в незнакомом подъезде. Серые стены с крошащейся побелкой, погнутые проржавевшие перила, на которых еще видна облупившаяся голубая краска. Так темно, что приходится придерживаться рукой за стену, чтобы не сломать себе шею. Я убегаю. Бегу вниз от собственных страхов. Тишина, в которой изредка слышатся непонятные шорохи и мое сбитое дыхание. Там наверху остались те, кто меня любит и ждет, кто обо мне заботится. Но мне нужно бежать, преодолеть свой страх. И у меня получается. Это один из этапов обучения.
Я на улице, во дворе старого кирпичного дома. А с балкона последнего этажа мне улыбаются мои милые близнецы. Кто они? Их нет в моей реальной жизни. Я осознаю, что это все сон, но те двое так дороги мне. Они меня подбадривают, свистят, машут руками и улыбаются. И я взлетаю к ним. Мне страшно, я еще ничего не умею. И промахиваюсь с высотой, взлетая много выше деревьев и крыши дома. Мне весело и смешно. Я лечу так, будто вокруг меня вода - нелепо взмахиваю руками и ногами, пытаясь удерживать призрачное равновесие. Но теперь я научилась летать. А они за меня рады. Я спускаюсь к ним на балкон. Меня обнимают, смеются мне в шею, поздравляют и треплют по волосам ласковые родные руки.
За балконной дверью очень странная квартира. Она явно никак не может вместится в стандартную постройку, какой кажется кирпичный дом снаружи. Два этажа с переходом и кованой лестницей, устланной полосатым ковром. Полутемная студия с обилием потускневшей позолоты, старинные бра и настольных ламп с огромными полотняными абажурами. Повсюду полосатые ковры и много мягкой мебели. Квартира напоминает старинный чердак, куда годами стаскивали ненужные вещи. Но она потрясающе уютная. Здесь хочется смеяться и танцевать в нелепых попытках обнять руками весь мир.
И тогда передо мной открывается еще один секрет - эта квартира может перемещаться в пространстве и времени. Любое здание внешне остается неизменным, а обитатели этого странного места могут гулять по прошлому и будущему. Над ними не властно течение времени. В стенах волшебной квартире все они становятся маленькими богами. И теперь я одна из них. Здесь много народа, но никто друг другу не мешает. Помню упитанного мужчину с добрыми-добрыми глазами. Лысеющий толстячек заменял нам всем доброго всезнающего отца. Были цыганки с гитарой. Была я и близнецы, которых никогда не встречала в реальной жизни. А потом появился Кир. Этого человека я знаю шесть лет, три из которых мы прожили вместе, а потом официально расстались. А все потому, что я, такая плохая, не понимаю его творческую натуру, жаждущую пьянствовать ночами, а потом рассказывать мне, что у меня картошка подгорела. Ну да не суть. Он тоже здесь, он тоже маленький бог будущего и прошлого. И нам всем нравится путешествовать. Эта квартира гасит все ссоры, даря только веселье и безудержное счастье.
Мы много где успели побывать. Помню стеклянное здание выставочного центра, супермаркета и бог знает чего еще. Мы появились над самой крышей и просто спускались за покупками. Нам было весело.
То место, где я впервые училась летать, тоже было временным. А потом случилось что-то. Обыденное, но не слишком приятное. Увлекательное приключение, приправленное капелькой грусти. Кто-то из наших богов потерялся во время перехода. А наша забавная компания отправилась на поиски. Мы никогда не бросаем своих. Парень с девушкой. Мы нашли их, пролетев сквозь года и континенты. Как они потерялись, почему - мне не до того. В следующий раз это же случилось и со мной.
Я выпала в мир зимой. Уже позже, проснувшись, я поняла, что мне напомнила эта местность. Но тогда... Ночь, снег, колючие ветви тонких деревьев, скользкая дорога и сугробы грязноватого снега, который бывает только в больших городах. Там меня нашел Он. Макса я не видела больше десяти лет. Да и в реальной жизни с ним практически не общалась. "Привет/пока" - это было все наше общение в той, настоящей, и такой далекой жизни. Да и не в моем он был вкусе - слишком высокий, слишком худой. С непослушными темными волосами и льдистыми, всегда холодными прозрачными глазами, в которых тонуло небо. Он никогда и никому не показывал своих чувств и эмоций. Смотря на него, у меня создавалось впечатление, будто он живет в совершенно другом, своем собственном мире, и ему скрепя сердце приходится иногда отвлекаться от собственных мыслей, чтобы общаться с нами - глупыми смертными. А в этом сне он меня нашел, помог. Узнал и пригласит погостить у него, пока мои друзья-путешественники не соизволят за мной вернуться. И я с радостью приняла приглашение. Он позвал нас всех, делая одолжение мне. И этого веселого мужчину с пивным пузиком, и Кира, и кого-то еще. Они выпали вместе со мной. Мы не стали отказываться.
Макс живет шикарно. Большая квартира, в которой каждому хватило места. Но с нашим волшебным жильем ей все равно не сравниться.
Воспоминания частично обрываются. Помню, Кир в гостиной что-то пытается сделать со сломанным телевизором. Вокруг него какие-то провода, переноски, розетки и пластик. В руках отвертка.
А я с Максом. Мы говорим? Впервые за много-много лет, впервые по-настоящему. Он меня ждал все это время. Надеялся, что я появлюсь в его жизни, но теперь не верит. В его взгляде отблеск страха вновь меня потерять. Он впервые открывается перед кем-то, и я понимаю, что даже в этих прозрачных ледяных глазах живет душа.
Мы в постели. Он под самой стеной, а я нависаю над ним. Пытаюсь провести ладонью по щеке, прикоснуться к его губам. Но он все равно меня подавляет. Мягко, но непреклонно отстраняется от едва ощутимого поцелуя, смотрит в глаза, будто гипнотизируя. Даже в такой позе он меня контролирует и не дает зайти слишком далеко. Он мне до сих пор не доверяет. Мы в одежде. Джинсы, свитера, на мне еще и шарф. Прохладно - за окном зима и снег. А из-под двери в комнату проникает музыка. Знакомая мелодия и знакомые слова - Кир включил в гостиной.
"Тебе не нравится группа..." - даже не спрашиваю, констатирую я, продолжая смотреть в эти прозрачные глаза.
"Я и так слишком долго молчал". И я стушевываюсь. Я понимаю. Там, в этой песне, которую я теперь не могу вспомнить, были слова о молчании, которое говорит больше слов. Так хочется вспомнить дословно, но не могу, как ни стараюсь. А тогда, во сне, я поняла. Мне стало неловко. Я знала, что он корит себя за то, что заговорил, показал свою душу только сейчас, через столько лет.
Вновь попытка поцеловать, и вновь он отстраняется. Он хочет меня приручить, покорить, заставить слушаться и беспрекословно покоряться. И в этот момент я почему-то не против.
Потом ванная. Полная ванна воды с какой-то пеной, глиной, дающей воде цвет приятной зелени. Вода полностью скрывает мое тело. Я намыливаю плечи, мою голову. А Макс сидит рядом. Мы снова говорим без слов. Я начинаю ему улыбаться. Мне хочется стать для него кем-то большим, чем я была тогда, в прошлой жизни.
А в ванную врывается Кир. Теперь мы не в волшебной квартире, и его злоба выплескивается на меня. Он ревнует, он еще не может принять тот факт, что мы расстались. В квартире богов было намного проще оставаться друг для друга хорошими друзьями. А теперь, когда со мной мужчина, которому я самостоятельно уже почти покорилась, Кир бесится. В его глазах злоба и боль, желание задушить его и надавать пощечин мне. А мне все равно. Смотря в его лицо, я вспоминаю ту боль, которую он причинял мне. Я не хочу и не собираюсь возобновлять эти отношения.
Кир зло бросает, что нас нашли наши боги и вылетает прочь из ванной. Я с радостным визгом выскакиваю из воды. Все терзания уходят на второй план. Нас нашли, нас заберут, и мы снова отправимся в путешествие.
Я хотела, чтобы Макс пошел со мной. А он ждал, что я останусь с ним. И в его взгляде проскальзывала обида, боль, сожаление. Он не согласится на мое предложение. Он хочет, чтобы я покорилась. Он не простит. Но все свои мысли он мгновенно скрывает за маской холодного отчужденного безразличия. Его эмоции проявляются только единожды - мы уже у окон нашей волшебной квартиры. Наверное, нам было удобнее заходить именно через окно. На улице вновь темнеет. А Макс хватает меня в охапку, больно сжимая ребра даже через теплое плотное пальто, и кружит по площади. Оскальзывается на снегу, сжимает еще крепче, но не останавливается. И в этом прощальном жесте столько всего намешано. И я плачу, но меня уже хватают за руки друзья и подымают к высокому подоконнику. Макс остается. Он просто молча смотрит мне вслед. А я не выдерживаю, и делаю запретное - оставляю на клочке бумаги свой номер телефона. Нам нельзя поддерживать связь со смертными, но я не могу позволить себе вновь его потерять. И я надеюсь, что он позвонит, а я вернусь.
Квартира исчезла. Вновь мир путешествий и радости.
В следующий раз я увидела ту площадь уже в свете дня. Вновь снег. И много людей. Я не знаю, сколько прошло времени - день, месяц или годы. И мне нельзя выходить. Не помню, почему, но нельзя.
В комнате орет телевизор, а я смотрю в окно и замираю. Там, за оконным стеклом я вижу Его. Макс в черном пальто и с непокрытой головой. А много людей... там похороны. Макс прощается со своим отцом. И мне так хочется бежать к нему. Или хотя бы услышать его голос. Я бегу в соседнюю комнату, чтобы не слышать телевизора. Чуть приоткрываю форточку, слушаю, глотая слезы и стараясь не выдать себя. Незаметно ко мне подходят цыганки. Он не видит нас, но слышит песню.
Почему я не помню слова этой песни. Цыганки с потрясающими голосами, стоя рядом со мной в квартире и наблюдая за Ним, поют под гитару слова успокоения, скорби и надежды на будущее. И Макс их слышит, но не может увидеть. По его щекам текут слезы, а я захлебываюсь от неслышного плача, не отводя от него жадного взгляда. Почему я не могу его утешить, почему он не позвонил. Почему я так и стою, смотря на него сквозь окно волшебной квартиры и не отваживаясь, потеряв свою божественную силу, остаться рядом с ним?