С ума сойти, меня приняли в ЛЛА! Я поступил на общих основаниях в одно из самых престижных учебных заведений с огромным конкурсом на одно место.
Не то чтобы я очень рад, но все-таки доволен. Карьера пилота никогда не была в списке моих желаний и уж тем более планов, но добиться чего-либо честным путем всегда приятно. А я уже почему-то не сомневаюсь, что Кинли ни о чем и ни с кем в Академии не договаривался.
Доказательств у меня по-прежнему нет, но своему чутью я привык верить. Все же при ближайшем рассмотрении не похожа Миранда Морган на взяточницу. Скорее наоборот -- мисс Принципиальность. Или миссис? Нет, вроде бы она официально не замужем.
Ознакомившись с расписанием дальнейших обещанных тестирований и убедившись, что до завтрашнего утра я совершенно свободен, направляюсь в общежитие переодеться. В общем-то, мне все равно, что на мне надето, но выделяться не люблю, а бежевая форма абитуриента ЛЛА волей-неволей привлекает к себе внимание.
Коридоры общежития пусты -- большинство местных жителей или догуливают каникулы, или все еще обретаются в здании Академии. Кандидатов на поступление как-никак сто два человека, а я прошел всего лишь тринадцатым. Так что у них впереди еще много часов нервотрепки, а я свободен как ветер до конца дня, и на ночь, если понадобится -- в чем сомневаюсь.
Отпираю дверь, и к моим ногам падает сложенный втрое лист бумаги. Ох уж эта любовь лондорцев к бумажным носителям. На Альфа Крите вырубка лесов под строгим запретом, и бумага там стоит дороже, чем новенький компьютер. А тут ее рвут, сминают и даже подсовывают в двери.
Поднимаю листок и разворачиваю, подспудно ожидая, что это реклама. Что рекламный буклет может делать в общежитии, вход в которое -- строго по пропускам, почему-то не задумываюсь. Однако это не реклама, а послание, причем написанное от руки: "Сквер Независимости. Сегодня. В полдень".
Хмыкаю. Какая прелесть -- мне назначили свидание.
Бросаю взгляд на запястье с коммуникатором: одиннадцать утра. Где бы ни был этот Сквер Независимости, а он определенно в черте города, я успею.
Угу, уже бегу. Я не кретин, чтобы бросаться сломя голову по первому зову не бог весть кого.
Сминаю листок и выбрасываю в мусорную трубу.
Если это шутка, то глупая. А если кто-то на полном серьезе ждет моего прихода после такой писульки, то мне тем более незачем общаться с этими людьми.
Уже переодеваясь, размышляю, не поддаться ли паранойи и не остаться ли в общежитии, так, на всякий случай. С другой стороны, записку-то мне подсунули именно здесь. Так что незачем менять планы.
Собравшись, бросаю взгляд на компьютер, задумываюсь, не должен ли я отправить Кинли сообщение о том, что меня приняли. Потом отмахиваюсь -- перебьется. Он же уверен, что все "уладил", значит, не о чем беспокоиться.
***
Весь день гуляю по городу, исследую планету, так сказать. Никому нет до меня дела, а мне до них.
Под вечер наведываюсь во встретившийся по дороге бар и в честь своего поступления даже покупаю себе выпить.
Ко мне подсаживается длинноногая блондинка и отчаянно флиртует. Но она настолько напоминает Китти Валентайн, что мой энтузиазм пропадает, так и не успев появиться. Видя мою незаинтересованность, девица быстро исчезает из поля зрения, а когда вижу ее в следующий раз, она уже восседает за одним из столиков в углу зала в обнимку с каким-то лысым мужиком. М-да, сравнение с Китти было не зря.
Сегодня в баре не многолюдно; бармену скучно, и видя, что я сижу в одиночестве и заказываю уже второй коктейль, он пришвартовывается поближе.
-- Неудачный день? -- интересуется, кивая на мой бокал.
-- Почему же? -- пожимаю плечами. -- Удачный.
Бармен усмехается, но в душу не лезет.
-- Слышали уже, какая катавасия началась? -- быстро и умело переводит тему. Вопросительно приподнимаю брови. -- Лукас Ньюман решил составить конкуренцию Рикардо Тайлеру! -- охотно сообщает тот с таким видом, будто только что огласил сенсацию века.
Похоже, лондорцы и впрямь неравнодушны к своему президенту, как к прошлому, так и к нынешнему, и к будущему. Задумываюсь и не могу вспомнить, когда в прошлый раз был на выборах дома. И был ли вообще?
Бармену скучно и очень хочется поболтать, у меня есть время -- так почему бы и нет? Нужно же быть в курсе того, что творится.
-- Думаешь, он реальный конкурент Рикардо? -- показываю заинтересованность, поощряя к продолжению темы.
Из того, что я читал и слышал, Тайлер -- бесспорный лидер, его боятся и боготворят одновременно. Я так понял, что возвращение ему президентского кресла было делом времени, а смена его на этом месте неким Френсисом Фелдером -- не что иное, как формальность для того, чтобы не переписывать конституцию. Впрочем, опять же, из того, что я слышал, переписать ее для Рикардо Тайлера -- дело пустяковое.
Бармен щурится, разглядывая меня. Видимо, мой вопрос его удивил.
-- Ты что, -- догадывается, -- не местный?
Дергаю плечом.
-- Просто не интересуюсь политикой.
Кто знает, может, с неместным он будет более осторожен и менее откровенен?
Кажется, таким ответом молодой человек вполне удовлетворяется, потому как опирается локтями на барную стойку, чтобы сократить между нами расстояние, и сообщает доверительным шепотом:
-- Лично я -- за Ньюмана.
-- Да ты что! -- поддерживаю его тон. -- Серьезно?
-- Угу, -- тот кивает, не заметив подвоха, -- Ньюман -- дельный мужик. Рикардо в последние годы все больше занят своей собственной персоной. Одно то разоблачение наркокорпорации, торгующей "синим туманом", чего стоит! На юге планеты наводнение, а он красуется по всем каналам и рассказывает о том, какой он молодец, что лично прекратил добычу синерила.
"Синий туман", значит...
Молодой лондорец говорит возмущенно и явно предполагая, что разоблачение наркокорпорации -- ерунда по сравнению с наводнением. А я думаю о том, что имей я на данной планете право голоса, после этой информации однозначно голосовал бы за Тайлера, не раздумывая. Но это я, у меня с "синим туманом" старые счеты.
--...К тому же, что говорит о характере человека? -- понимаю, что отвлекся на свои невеселые воспоминания, связанные с синерилом и производной из него отравы, и снова обращаюсь вслух. -- Правильно. Семья, -- я, собственно, на его риторический вопрос отвечать и не собирался. -- Ньюман двадцать лет в браке, трое ребятишек. А Рикардо? Не-не-не, вот кто бы что ни говорил, я считаю, любит он только себя.
А еще Рикардо Тайлер явно любит свободу слова, раз лондорцы так спокойно на каждом углу рассуждают о нем и его личной жизни.
Бармен смотрит на меня во все глаза, ожидая реакции. И вряд ли правдивая реакция: "мне плевать", -- его устроит.
-- Ты прав, приятель, -- киваю со всей серьезностью.
Оставляю чаевые на стойке, встаю и выхожу из бара.
***
О записке, найденной утром в двери, вспоминаю только вернувшись в общежитие. И то лишь потому, что обнаруживаю на ее месте вторую.
"Завтра. В три часа по полудню. Последний шанс".
Кажется, я выпил больше, чем думал, и все-таки пьян, потому что первое желание, которое у меня возникает после прочтения нового послания -- хлопнуть дверью и ломануться вниз, к пункту охраны, и потребовать у них объяснений.
С другой стороны, хорош я буду, если это действительно глупая шутка соседа по коридору.
Решаю не пороть горячку и для начала принять душ и освежить голову.
Оставляю записку на столе и ухожу в ванную.
А когда возвращаюсь, листок по-прежнему лежит на столе, вот только на нем ни слова -- бумага девственно чиста. Исчезающие чернила -- чудесно, и еще менее похоже на студенческую шутку.
И что я предъявлю охране внизу, если примчусь к ним, размахивая пустым листком? Меня просто запишут в число озверевших от стресса абитуриентов и даже слушать не станут.
Исчезающие чернила, которые исчезли как раз после того, как я успел прочесть послание. Первое я выкинул слишком поспешно, так что уже не узнать, было ли оно написано ими.
В любом случае, кто-то следил за моими перемещениями и точно знал, когда я вернулся на территорию студгородка, чтобы подложить записку точно ко времени моего прихода.
Вот же черт...
***
Утром открываю дверь в коридор с некоторой опаской. Но нет, нового шпионского послания не наблюдается. Гадство, кажется, я становлюсь параноиком.
Тем не менее твердо решаю сегодня ни при каких обстоятельствах не покидать территорию ЛЛА. Кто бы это ни был, пусть ждут в своем сквере, сколько им влезет. Я в эти игры не играю.
***
Придя на обещанное расписанием тестирование, с удивлением обнаруживаю в аудитории от силы три десятка абитуриентов.
А вчера было больше сотни.
Едва не присвистываю: это что же, получается, Морган умудрилась отправить домой семьдесят человек? Надо же, на экзамене она показалась мне вообще не строгой и уж точно не страшной. Даже шутила.
Из знакомых среди оставшихся -- только Дилайла. Киваю девушке, заметив ее за партой в первом ряду. Она отвечает улыбкой, а потом машет рукой, приглашая занять пустующее место возле нее. Принимаю приглашение. Сам я бы не сел прямо перед преподавателем, но отказываться тоже смысла не вижу.
-- Как вчера прошло? -- спрашивает Ди, подвигаясь на скамье. -- Слышала, кроме меня, только тебе достался катер.
Пожимаю плечами.
-- Терпимо, -- усмехаюсь собственным мыслям и поясняю причину своего смеха: -- Честно говоря, я уже думал, первое, что ты спросишь, это за кого я буду голосовать.
Дилайла смеется.
-- Прогулялся по городу? -- уточняет понимающе.
-- Угу, -- делюсь впечатлениями. -- Мне кажется, Рикардо Тайлер скоро начнет мне сниться -- его лицо на всех экранах и стендах.
-- А все только о нем и говорят, -- поддакивает Ди. -- Его оппонент тоже набирает обороты, так что нас ждет веселая предвыборная кампания, -- становится серьезнее, пожимает плечом. -- Это Лондор, привыкай.
-- Что-то мне подсказывает, что ты тоже неместная? -- предполагаю. Уж слишком она несерьезно относится к предстоящей битве за президентское кресло.
-- Год тут живу. Отучусь -- а там посмотрим.
Интересное уточнение -- о планах на будущее и не спрашивал.
Больше ничего не говорю. Меня подмывает спросить, знакома ли Дилайла лично с Рикардо Тайлером (а знакомы они почти наверняка, учитывая, что Ди встречается с его племянником), но придерживаю любопытство при себе. Иначе это уже будет похоже на допрос или на приглашение познакомиться поближе, а рассказывать о себе я тоже не больно-то хочу.
***
Нам выдают листки, в которых мы пишем ответы, ставим "галочки" в вопросах с выбором вариантов.
Тестирование проводит уже знакомый всем профессор Джоэль. Миранда Морган не появляется, хотя бланки раздает тот же парень, что ассистировал ей в первый день.
Джоэля прошедшие его экзамен уже не боятся, поэтому атмосфера в аудитории, можно сказать, спокойная: никто не вытирает пот со лба и не пытается падать в обмороки -- почти идиллия.
А в конце отведенного для тестирования времени профессор показывает нам книгу, которую следует как можно скорее приобрести каждому, и даже рассказывает, в каком именно книжном магазине ее отыскать по наиболее экономичной цене. Да-да, бумажную книгу и только ее -- электронного варианта этого издания еще якобы нет. В чем сильно сомневаюсь -- подозреваю, у старикана Джоэля просто договор с магазином или напрямую с издательством.
С издательством, убеждаюсь, когда книгу для более близкого ознакомления пускают по рядам, и я вижу имя автора данного научного труда и портрет профессора Джоэля на обложке сзади.
-- Удачное фото, -- шепчет Дилайла, пряча от прохаживающегося между рядами старика улыбку за длинными, сегодня распущенными волосами.
-- Да уж, -- соглашаюсь.
А сам думаю о том, что план -- не выходить из студгородка -- провалился.
***
Дилайла за учебником не идет, ожидаемо сказав, что Тайлер наверняка одолжит ей свой. Почему она называет своего молодого человека по фамилии, для меня по-прежнему загадка, но с расспросами не лезу. Да и некогда, нужно не отстать от остальных свежеиспеченных студентов -- раз отсидеться не выйдет, следует, по крайней мере, не шататься по улице в одиночку.
Если вчера странная записка меня почти не взволновала, то сегодня дурное предчувствие настолько сильное, что игнорировать его было бы неразумно.
Направляемся в книжный магазин сразу из аудитории, где проходило тестирование. Никто не рвется переодеваться и, кажется, носят бежевую форму даже с гордостью. Что ж, не выделяться так не выделяться.
***
А старый пройдоха Джоэль подготовился: в магазине нашей шумной толпе не то что не удивляются, а явно ждут -- стопки нужных учебников уже выставлены на прилавке.
Покупаю книгу в числе первых, но не тороплюсь покидать магазинчик, а с умным видом прохаживаюсь вдоль стеллажей в ожидании основной массы моих будущих однокашников -- пришли вместе, вместе и уйдем.
Столько бумажных книг я видел лишь однажды -- в Мировых Архивах Альфа Крита, куда нас как-то раз водили с экскурсией еще в школе. Правда, насколько мне известно, и там давно перешли на электронные носители, а печатные книги остались, скорее, как антиквариат. Причем безумно дорогой -- не перестаю удивляться частому использованию бумаги на Лондоре. Да и стоимость книг тут вполне приемлемая.
С учебником под мышкой пристраиваюсь к выходящим, стараясь смешаться с толпой. Может, у меня и паранойя, но осторожность лишней не бывает.
А в том, что у меня нет мании преследования, а вполне здоровые опасения за свою жизнь, убеждаюсь уже в скором времени -- когда с нами равняется серебристый фургон на воздушной подушке. Не тормозит, но парит параллельно пешеходной дорожке, по которой мы идем, подстроившись под скорость нашей группы.
Кошу взглядом в сторону незваных попутчиков, параллельно поглядывая на однокурсников, но, похоже, странно ведущее себя транспортное средство беспокоит только меня. Черта с два я где-то отстану от остальных или сам сунусь к неизвестным преследователям. Они здорово ошибаются, если на это рассчитывают.
-- Слушай, а это ты сдавал на катере? -- обращается ко мне идущий рядом рыжеволосый парень.
-- Ага, -- откликаюсь с преувеличенным энтузиазмом. Я ни на кого не обращаю внимания, просто возвращаюсь с другими студентами в Академию, а вы летите отсюда по добру по здорову... -- Ты тоже?
-- Чур меня, -- смеется, отмахиваясь. -- Слава богу, нет. Меня бы тогда тут точно не было.
-- А что, на катере мало народа сдавало? -- поддерживаю разговор, не переставая поглядывать на фургон.
Видя, что никто не торопится с ними общаться, хозяева транспортного средства таки набирают скорость, и серебристый фургон скрывается в ближайшем переулке. Напрягаюсь. Не вздумают же они внезапно напасть оттуда? Не при трех десятках свидетелей, надеюсь.
-- Да, только ты и Дилайла, -- продолжает просвещать меня рыжий. -- Кстати, я Лиам, -- на ходу протягивает мне ладонь.
Пожимаем руки.
-- Джейс.
Пауза. Сверлю глазами приближающийся вход в переулок. Вижу, как оттуда появляется мужчина в темном деловом костюме, белоснежной рубашке и с галстуком. Смотрит на экран своего комма, будто сверяется с часами, затем подпирает стену здания, у которого стоит, плечом и начинает копаться в коммуникаторе. Ничего необычного -- человек кого-то ждет.
-- Джейс, извини за прямоту, -- продолжает Лиам, на волне энтузиазма, что его не послали сразу, а дружелюбно разговаривают. -- А сколько тебе лет?
-- Что? -- я так удивлен вопросом, что даже отвлекаюсь от разглядывания подозрительного незнакомца прямо по курсу.
-- Нууу, -- смущенно тянет рыжеволосый. -- Морган отсеяла всех, кто был старше тридцати. Оставила только молодежь. Вот я и спрашиваю...
Блестящий вывод. В жизни не поверю, что капитан отправляла кандидатов домой, руководствуясь только датой рождения.
Самое любопытное, что до слов этого болтливого парня я даже не обращал внимания, что таки да -- все мои однокурсники прилично младше меня.
В этот самый момент мы равняемся с мужчиной в костюме. Он по-прежнему не поднимает головы, с задумчивым видом копаясь в своем коммуникаторе. А над его запястьем развернут небольшой голографический экран, причем так, чтобы изображение на нем было видно как с его стороны, так и со стороны пешеходной дорожки -- фотографию светловолосой девушки с осунувшимся лицом, заметными синяками под глазами, и в смирительной рубашке не заметить трудно.
Рука в кармане брюк автоматически сжимается в кулак.
-- Джейс? -- окликает меня Лиам, напоминая о своем присутствии и о том, что так и не получил ответа на свой вопрос.
Но мне уже не хочется болтать, да и бессмысленно.
-- А мне и нет тридцати, -- огрызаюсь довольно грубо и разворачиваюсь. -- Я кое-что забыл в магазине. Догоню.
Однокурсник удивленно моргает смене моего настроения, но не останавливает.
Черт с ним, пусть думает, что я чрезвычайно ранимый, и его вопрос о возрасте ранил меня в самое сердце.
***
Мужчина в костюме продолжает подпирать стену, не меняя позу. Однако, стоит мне направиться в его сторону, тут же сворачивает экран и заходит обратно в переулок, из которого появился несколько минут назад. Следую за ним.
Переулок оказывается тупиком. Серебристый фургон припаркован в самом его конце, а мужчина в костюме стоит возле него, красноречиво положив ладонь на ручку двери.
-- Добрый день, Джейсон, -- любезно, но сдержанно улыбается мне так, как улыбаются малознакомым деловым партнерам.
-- Не уверен, что добрый, -- отвечаю, останавливаясь на безопасном расстоянии. Хотя прекрасно осознаю, что никакое оно на самом деле не безопасное: у меня нет оружия, а убежать от фургона я в любом случае не успею.
-- Добрый, -- уверенно кивает мужчина. -- Не сомневайтесь. Может быть, присядете? -- гостеприимно открывает дверь серебристого транспортного средства. -- Нам предстоит долгий и очень занимательный разговор. Вам ведь интересно, откуда у нас фото вашей сестры, о состоянии и месте положения которой почти никому неизвестно?
Сглатываю образовавшийся в горле ком. Если бы не снимок Молли, долго бы они меня ждали. Но, судя по ее внешнему виду на изображении, фото свежее, и это, черт их дери, меня ни на шутку волнует.
-- Уверяю, вам не о чем беспокоиться, -- продолжает вежливо настаивать незнакомец. -- Вашей безопасности ничего не грозит. Мы хотим лишь поговорить.
О безопасности Молли он, естественно, не упоминает.
Молча принимаю приглашение и забираюсь в фургон. Мужчина в костюме залезает следом. Дверца захлопывается, и после яркого дневного света в первое мгновение мне кажется, что я оказываюсь в темноте. Но нет, это эффект тонированных окон. Стоит глазам привыкнуть, как вижу еще одного типа на сидении напротив (тот, с улицы, устраивается по левую руку от меня). На втором тоже -- рубашка, галстук, пиджак и брюки со стрелками. И внешность такая же -- незапоминающаяся. Таких встретишь на улице и через пять минут не сможешь толком описать: среднего роста, среднего возраста, не брюнеты, не блондины -- никаких отличительных черт.
-- Кто вы? -- спрашиваю, впрочем, не особо рассчитывая на ответ.
-- Позвольте нам сохранить инкогнито, -- продолжает улыбаться первый.
-- Вам достаточно знать, что мы из Разведывательного Департамента Альфа Крита, -- куда резче и грубее своего коллеги вставляет второй.
РДАКи? Здесь?
Стараюсь скрыть замешательство.
-- Земляки, значит?
-- Вот именно, -- все еще давит улыбку первый.
-- Шутки здесь неуместны, -- второй.
Что это? Игра в хорошего и плохого полицейских? Вот только из троих здесь присутствующих в полиции служу только я.
Тем не менее затыкаюсь. Это они хотели мне что-то сказать, вот пусть и говорят.
Первый понимает мой намек молчанием.
-- Итак, Джейсон, давайте начнем с того, что известно нам.
-- Будьте так любезны, -- огрызаюсь.
Второй недобро смотрит в мою сторону и перемещает руку ближе к карману пиджака. Кто же так глупо обозначает место, где у него спрятано оружие?
-- Вы интересный персонаж, Джейсон. Мы долго изучали вашу биографию, но к вам почти невозможно подступиться. Вы не честолюбивы, не меркантильны, не жадны, не гонитесь ни за славой, ни за карьерой. Такое чувство, что у вас почти нет слабых мест, -- эффектная пауза. -- Кроме одного человека. Вернее, одной женщины -- вашей сестры, -- продолжаю хмуро смотреть в ответ и молчать. -- Что ж, хорошо, -- оценивает Первый мою выдержку, снова разворачивает экран над своим запястьем. -- Молли Риган, успешная студентка-медик, лучшая на курсе, -- на экране один за одним сменяются снимки Молли, кажется, из прошлой жизни: Молли в белом халате, Молли в форме ВУЗа, Молли с друзьями, Молли в обнимку со мной. Откуда у них наша общая фотография? Даже у меня такой нет. -- Но в двадцать один год малышка Молли влюбляется, -- на экране появляется наглая физиономия, при виде которой мне хочется разбить ее снова, будто уже не делал этого раньше, не один раз -- много. Вот только умерших не воскресить, чтобы убить снова. -- Кристофер Херли подсадил вашу сестру на "синий туман", от которого и скончался сам спустя примерно полгода, -- замолкает и поднимает глаза, чтобы посмотреть на мою реакцию. Нет у меня реакции, вернее, есть, но не для публики. -- А вы молодец, Джейсон, -- продолжает агент РДАКа свою заготовленную речь, -- прямо-таки образцовый старший брат. После "синего тумана" живут не больше года, но вы не сдаетесь, отправляете сестренку из клиники в клинику. Потратили уже целое состояние, но продолжаете бороться за ее жизнь вот уже третий год. Не теряете надежды, хотя врачи давно не дают положительных прогнозов. В прошлый раз сестра вас даже не узнала...
-- Ближе к делу, -- уже рычу.
Ладно, бесполезно играть в безразличие. Они слишком хорошо подготовились и прекрасно знают, что Молли -- моя ахиллесова пята.
-- К слову, так мы и вышли на вашу сестру, -- продолжает РДАКовец с еще большим энтузиазмом. -- Вы перевели на счет ее клиники всю вашу премию, полученную в довесок к "Крыльям". А мы проследили платеж.
А рожа довольная, будто это его личное достижение. Только я не престарелая учительница этого типа, чтобы хвалить и гладить по голове.
-- Дальше что? -- спрашиваю прямо. -- Убьете ее?
-- Убьем, -- снова подает голос Второй.
-- Необязательно, -- пытается смягчить подачу Первый, не забывая бросить на коллегу осуждающий взгляд. -- Вы ведь будете с нами сотрудничать, Джейсон? К тому же, вы гражданин Альфа Крита и должны быть на нашей стороне и без угроз. Скажем так, мы просто подстраховались...
-- К делу, -- повторяю. Трепаться с типами, которые только что вытащили на свет божий все грязное белье моей семьи, желания у меня нет.
-- Время нелегкое и неспокойное, -- говорит Первый. Второй, похоже, тут только для резких коротких замечаний время от времени и для усиления эффекта слов, сказанных его коллегой, разумеется. -- На Лондоре грядут выборы. Лукас Ньюман лоялен к Альфа Криту, а Рикардо Тайлер, если заступит на данный пост, немедленно потребует погашения ранее выданных Лондором Альфа Криту кредитов. А сумма астрономическая, скажу я вам.
-- А тому, что в долг берут для того, чтобы потом вернуть, наше правительство не учили? -- интересуюсь едко. Но меня словно не слышат. Избирательный слух -- особый талант на государственной службе.
-- Словом, нам нужна информация. И, будучи студентом Миранды Морган, вы можете принести своей стране немалую пользу.
-- Как, интересно? -- бурчу. Можно подумать, капитан Морган придет на занятие и тут же начнет во всеуслышание выдавать известные ей государственные тайны.
-- Да как угодно, -- отрезает Первый, неожиданно поменявшись ролями со Вторым. -- У нас хватает агентов и без вас, но только у вас есть реальный шанс подобраться по-настоящему близко.
-- Вернее, на меня вы нашли самый действенный рычаг давления? -- уточняю.
И снова -- слова в пустоту и без ответа.
-- Вы гражданин Альфа Крита, полицейский, у вас соответствующая подготовка, -- тон Первого, говорливого, опять смягчается. -- Кроме того, вас нам порекомендовал генерал Кинли.
Так вот где собака зарыта. Вот кому мне следует быть "благодарным". К черту карьеру, вернусь -- сверну шею этой сволочи.
-- Что от меня требуется? -- перехожу от лирики к делу. Мне не выпутаться, по крайней мере, сейчас я не понимаю, как соскочить с крючка. Может быть, позже удастся усыпить их бдительность своим послушанием и перевести Молли в другую клинику. -- Чего вы хотите? Подложить "жучок" капитану Морган во время учебы? Напроситься в гости на дополнительное занятие?
Агент скорбно качает головой.
-- Это было бы прекрасно. Но Миранда Морган, как и ее дом, и одежда, регулярно проверяются. Охрана особняка Тайлеров -- комар носа не подточит. Вам нужно найти к ней другой подход.
Фыркаю. Что они несут?
-- Как вы себе это представляете? -- огрызаюсь. -- Подружиться с ней, поболтать за жизнь, пригласить выпить? -- перечисляю издевательски.
-- Уже теплее, -- получаю в ответ, и мое лицо предательски вытягивается. -- Закрутите с ней роман.
-- Закрутить, простите, -- что? -- не сдерживаюсь и тупо моргаю. Они, вообще, в своем уме?!
-- Миранда Морган -- красивая женщина, -- невозмутимо отвечает РДАКовец, -- вы -- интересный мужчина. Так почему бы нет?
Действительно, почему бы мне не "закрутить" роман со своим новоиспеченным преподавателем? Чего проще?
-- Кой черт вам вообще Морган? -- выпаливаю. -- Вам нужен Рикардо Тайлер, вот и обрабатывайте его.
Агенты переглядываются.
Похоже, на один вопрос мне-таки ответят.
-- Рикардо Тайлер -- твердый орешек. Он рассекретил всех, кого к нему подсылали.
-- Всех, -- веско подтверждает Второй.
-- А его племянник вообще не имеет дела с политикой, чего не скажешь о Морган. Она всегда крутится возле Рикардо и может владеть нужной нам информацией.
Нет, они не шутят. Эти парни совершенно уверены, что мне под силу сделать то, чего они от меня хотят. Вот только Миранда Морган не дурочка Китти, и мне эта затея кажется изначально провальной.
-- То есть просто втереться в доверие и пока ничего не предпринимать? -- уточняю.
-- Верно, -- РДАКовцу нравится моя покладистость. -- Просто собирайте сведения. А когда придет время, мы выйдем с вами на связь.
-- И никаких маячков, секретных средств связи, устройств слежения? -- не верю.
Агенты снова переглядываются. На этот раз снисходительно.
-- Мы без труда нашли вас сегодня. Мы знаем, где вы были вчера. Мы сумели подложить вам в комнату записку, -- перечисляет первый. -- Продолжать?
Морщусь.
-- Спасибо. Нет необходимости.
-- В таком случае, -- подытоживает агент. -- Раз мы поняли друг друга, можем считать разговор оконченным, -- он открывает дверь, но не успеваю выйти, как меня снова окликают: -- Ах да, Джейсон, совсем забыл, -- и мне под нос суют запястье с коммуникатором, на экране которого -- очередная фотография Молли, только с незнакомым мне медбратом, стоящим у нее за плечом. А ведь в прошлый раз меня знакомили со всем персоналом клиники... -- Если вы еще не поняли, это наш человек, -- озвучивает РДАКовец то, что я уже понял, -- так что будьте благоразумны и не пытайтесь перевести сестру в другое место. Это может повредить ее здоровью.
Молча киваю, покрепче сжимаю чертов купленный учебник под мышкой и выбираюсь на улицу.
Дверь серебристого фургона закрывается за моей спиной. Заводится двигатель.