Ужин прошел ужасно, и Катрина еле дождалась, когда же он закончится. Теперь она во многом понимала короля. Делить общество с ним, даже несмотря на постоянные расспросы, было гораздо приятнее.
В обществе дам, которым Катрина была представлена, она чувствовала себя совершенно некомфортно. Неужели Эрик на самом деле думал, что у нее с ними найдутся общие темы? Или же просто бросил ее на передовую, используя как отвлекающий маневр? С другой стороны, наивно было бы полагать, что в королевском замке не все используют всех. Политика, а от политики Катрина была далека и сближаться не собиралась.
Принцесса Эрика оказалась очень похожей на своего брата, те же темно-рыжие волнистые волосы, серые глаза, прямой аристократический нос, почти такая же высокая, не толстая, но далеко не миниатюрная. Взгляд умный, цепкий, но, в отличие от короля, принцесса смотрела свысока, хотя и приветливо улыбалась.
Леди Лаура была полной противоположностью принцессы -- тонкая, хрупкая, светловолосая и голубоглазая. На вид ей можно было дать лет двадцать, не больше. Значит, моложе будущего мужа примерно на десять лет. Что не мешало ей смотреть на него с обожанием. К сожалению, на всех троих были защитные амулеты, и прочесть искренние чувства никого из них Катрина не могла.
Король представил ее как важную гостью, очень сильного мага с Южного Побережья, прибывшего помочь в важном государственном расследовании. Тем не менее, в каком именно, не сказал. А при упоминании о Южном Побережьи, собеседницы уже не думали о делах, их не касающихся, и с энтузиазмом принялись расспрашивать гостью о погоде и местных обычаях юга, не забыв уделить внимание местной моде на платья и украшения.
Больше говорила и спрашивала принцесса, будущая королева чаще поддакивала и соглашалась. Кажется, она выбрала Эрику себе в наставницы, что с учетом разницы в возрасте не было удивительным. Катрина с готовностью отвечала на все вопросы, улыбалась и даже шутила, в тайне желая высказать Его Величеству все, чего он заслуживал, подставив ее. Сам же Величество с наслаждением ужинал, любовался закатом и выглядел совершенно довольным жизнью.
А когда вопросы о юге закончились, Лаура невинно поинтересовалась:
-- Ваше Величество, а где Натаниэль?
Катрина как раз поднесла к губам бокал с вином и успела сделать небольшой глоток. От неожиданности она закашлялась, схватила салфетку, прижала к губам.
-- Прошу прощения, -- пробормотала, набирая в легкие воздуха. Поймала предупредительный взгляд короля, настолько быстрый, что стоило бы усомниться, смотрел ли он в ее сторону вообще.
Эрик продолжал спокойно потягивать вино из своего бокала, ни одна мышца не дрогнула на его лице.
-- Натаниэль уехал на некоторое время, -- ответил он спокойно.
Катрине показалось, Лаура погрустнела.
А вот принцесса рассердилась:
-- Он же знал, что мы запланировали возвращение на сегодня. Мог бы забрать нас и перенести прямо в замок, а вместо этого нам пришлось добираться целый день.
Катрина сделала себе в уме пометку: значит, дар обеих путешественниц не столь велик и не позволяет им самим перемещаться на большие расстояния.
-- Он не забыл, -- заверил Эрик, -- и просил меня лично извиниться перед вами, дорогая сестра.
А ведь Нэйтан, и вправду, не забыл...
Эрика обиженно надула губы:
-- Вернется, буду сердиться на него весь месяц.
Данная реплика была бы уместна, если бы исходила от молоденькой Лауры. Из уст взрослой женщины это прозвучало собственнически и даже пошло.
Катрина поспешно отвела взгляд, чтобы принцесса не успела заметить в нем неодобрение.
А вскоре ужин закончился, и она поспешила ретироваться. Напоследок лишь отметила, что принцесса Эрика немного сменила гнев на милость и уже не смотрела на нее с высоты третьего этажа.
Так, как с балкона первого, не выше.
***
Нэйтан ждал ее. Не читал, не сидел на койке, как в прошлый раз, а стоял у решетки. Катрина даже смутилась, вспомнив, как заставляла себя этим утром прийти сюда и тянула время. Он ведь был здесь совсем один, как в детстве...
-- Как ужин? -- прозвучавшая в голосе издевка тут же уничтожила начавшееся зарождаться в ней чувство вины. Да, в детстве этот человек был один не по своей вине, теперь же такое положение дел -- его собственная заслуга.
Катрина широко улыбнулась:
-- Великолепно. А десерт -- пальчики оближешь!
Кто он такой, чтобы она перед ним отчитывалась? Жаловалась? Откровенничала? Кроме того обсуждать короля и его близких Катрина не собиралась ни с кем. Это непорядочно.
-- Понятно, -- отозвался Нэйтан со своей стороны решетки. Было стойкое ощущение, что ему, и вправду, все понятно.
Катрина не стала ни спорить, ни отрицать. Перевела тему:
-- Ну что, приступим?
Он приподнял брови в наигранном изумлении:
-- Вот так сразу? А как же прелюдия?
Катрина поджала губы в немом возмущении.
-- Отвратительная шутка, -- высказалась она, когда нашла в себе силы заговорить.
Нэйтан пожал плечами, держа руки в глубоких карманах своего неизменного черного плаща.
-- Тут тоскливо, знаешь ли. Как без шуток?
В этот раз Катрина предпочла промолчать. Из спора с этим человеком ей вряд ли когда-либо удастся выйти победительницей.
Она встала прямо напротив, сложив руки на груди и давая понять, что отвлекать ее и тратить время бесполезно.
-- А вы упрямы, леди Морено, -- хмыкнул Нэйтан. Что есть, то есть. -- Хорошо, мы начнем сразу же, как только честно ответишь мне на один вопрос, -- снова этот резкий переход на "ты". Она явно не поспевала за ним и не могла предугадать слова и действия.
-- Что за вопрос? -- спросила хмуро.
-- Не личный, для них еще рано, -- ехидная улыбка. Вот нахал! -- Ответь честно, что для тебя важнее: раскрыть заговор против короля или научиться у меня чему-то новому и развить свой дар?
Конечно же, раскрыть заговор. Ее ведь позвали именно за этим, не так ли?
Катрина уже открыла было рот, чтобы уверенно ответить, но осеклась под пристальным, казалось, проникающим прямо в душу взглядом каре-зеленых глаз. Как же хорошо, что на нем антимагические браслеты. Чего бы она не хотела видеть в реальности, так это как эти глаза наливаются серебром, как в его воспоминаниях.
Катрина вдруг поняла, что ему нечего терять. Если она соврет, а он поймет, Нэйтану ничего не стоит просто отказаться с ней разговаривать. А то, что он почувствует ложь, она почему-то не сомневалась.
-- Научиться, -- произнесла честно, не отводя взгляд.
Нэйтан уважительно склонил голову.
-- Спасибо за честность, -- и протянул навстречу раскрытые ладони. -- Тогда учитесь, леди Морено.
-- Давай, веди плавно. Ну же!
Нэйтан стоял посреди заднего двора поместья Дьерти, а над его головой кружилась иллюзорная разноцветная змейка. Мальчик уже устал держать руки поднятыми вверх, даже прикусил губу от натуги, но не позволял себе сдаться и разочаровать наставника. Карлос был единственным, кто в него верил, единственным, чье мнение имело значение.
Руки затекли, но расслабляться нельзя. Плавно повести запястьем, переплести пальцы. Выпустить силу, тщательно соизмеряя, сколько и куда направить.
Змейка совершила крутой вираж, вильнула ярким хвостом и растаяла, повинуясь резкому взмаху руки Дьерти. Нэйт выдохнул с облегчением.
-- Неплохо, -- оценил Карлос, подходя ближе. Он никогда не хвалил зря, но мальчик уже знал, что оценка "неплохо" из уст наставника означала, что он все сделал правильно.
Нэйтан обернулся, не сдерживая улыбку. Дьерти подмигнул и вдруг выбросил руку вперед. Мальчик ответил, выставляя щит, о который разбился "Таран" его учителя.
Никакой передышки, за "Тараном" тут же последовали "Ледяной нож", "Огненный вихрь" и "Мясорубка".
Нэйт уже знал назубок названия главных атакующих приемов и умел отражать их все, но наставнику этого было мало, он хотел довести умения мальчика до автоматизма.
Когда "Кровавая жатва" осыпалась искрами у ног, Нэйт довольно хмыкнул, а Карлос улыбнулся.
-- Растешь, малыш, -- это уже было откровенной похвалой, мальчик зарделся. -- Пошли, -- Дьерти положил руку на плечо ученика, увлекая того за собой, -- перекусим. А то скоро стемнеет, твои хватятся.
Нэйтан не ответил. Мальчик точно знал, что никто не будет переживать, где он, даже не приди он ночевать.
Нэйт часто и не приходил, ночевал в сарае или в конюшне, лишь бы не видеть полное ненависти лицо отца. А еще мальчик уже понял, что когда его не было поблизости, отец мягче относился к матери. Ведь стоило тому увидеть, как он считал, неродного сына, ему тут же застилала глаза кровавая пелена бешенства.
-- Ты рассказал им о наших занятиях? -- спросил Карлос, словно поняв, о чем ученик думает. "Словно" -- потому что мальчик уже научился ставить ментальный блок, и наставник утверждал, что теперь даже он не может его пробить. Нэйт ему верил.
Мальчик напрягся, Дьерти, чья ладонь все еще лежала на его плече, не мог не почувствовать.
-- Нет.
Как он мог сказать родителям о чем-то подобном? О том, что занимается магией? Тем, чего они боялись, как огня, и категорически не принимали?
-- Нэйт, это не хорошо, -- настаивал Карлос. -- Ты должен им рассказать.
-- Знаю.
Нэйтан не хотел жаловаться. Он никогда не жаловался. Мальчик слишком уважал наставника, чтобы пытаться переложить на него свои проблемы. Тем более, в последние месяцы стало терпимее, Нэйт все лучше контролировал свой дар, мать радовалась тому, что в глазах сына реже появляется так пугающий ее серебристый свет, а отец относился спокойнее. К матери, разумеется, не к Нэйтану, к нему он по-прежнему был нетерпим.
-- Если наше с тобой общение дойдет до них из чужих уст, это будет хуже, -- продолжал настаивать Карлос. -- Мальчик из деревни постоянно ходит к богатому дядьке, который не является его родственником. Понимаешь, что они могут подумать? -- остановился, заглянул в глаза.
Нэйт упрямо мотнул головой, челка упала на глаза.
-- Понимаю.
Давно пора было подстричься, но мальчик все тянул, в тайне наслаждаясь тем, что так больше походит на длинноволосого наставника.
-- Расскажи им, -- повторил Карлос. -- Если нужно, я сам приеду и поговорю с ними, чтобы были спокойны.
Нэйтан представил, какой переполох поднимется в Заречье, если в нем появится Дьерти. А еще мальчик догадывался, о чем немедленно подумает его отец, решит, что тот самый "заезжий маг" вернулся. Захотелось зажмуриться.
-- Расскажу, -- пробормотал.
-- Обещаешь?
Нэйт всегда держал обещания, данные Карлосу. Наставник это знал.
Плечи мальчика опустились.
-- Обещаю, -- вздохнул, принимая неизбежное...
-- Ааа...
Катрина не поняла, простонала вслух или мысленно. В этот раз было легче. Она вынырнула быстро, хоть и испытала несколько неприятных секунд, выбираясь из чужих воспоминаний.
-- Как ты? -- участливо спросил Нэйтан.
Катрина набрала полные легкие воздуха, моргнула, осмотрелась: она на коленях, он напротив, все еще держит ее за руки.
-- Почему так коротко? -- спросила Катрина. Нэйт не разжимал пальцев, а она не спешила вырывать ладони.
Узник усмехнулся.
-- Мало? Хочешь еще?
О да, она хотела. Скользить в чужом сознании, чувствовать все, что чувствует другой. Полное погружение, то, о чем она и не помышляла раньше. Конечно же, Катрина хотела продолжать, жаждала научиться делать это без его помощи, сама, с любыми другими людьми, так легко, как Нэйтан.
-- Хочу, -- не стала лгать, ответила прямо, с вызовом смотря в его глаза.
-- Сама напросилась, -- хмыкнул он.
В душу закралось нехорошее предчувствие, но Катрина уже не успела и пискнуть. Ее сознание закружилось и понеслось туда, куда увлекала чужая воля.
-- Что ты сказал? -- прорычал отец, вставая из-за стола. Его толстощекое лицо покраснело от бешенства.
Мать давно спряталась в глубине дома.
Мальчик вытянулся, руки по швам, и прямо смотрел снизу вверх на отца, нависшего над ним. Ростом Нэйт еще доставал ему разве что до плеча.
Он не стал повторять свои слова, отец его слышал. Просто стоял и молчал, ожидая последствий.
-- Мы-то думаем, где он шастает вечерами, -- ревел, как медведь, глава их семьи. -- Все мальцы отработают свое, да веселятся, играют, хохочут, к девкам уже лезть начинают. А этот к взрослому мужику таскается... Мать! Слышала? Вот кого ты воспитала своей жалостью.
Нэйт знал, что они подумают именно это, но все равно сердце затопило обидой. Не за себя, за Карлоса, человека, который помогал ему бескорыстно и по-настоящему заботился последние восемь месяцев.
Не сдержался:
-- По-твоему, только так проводят время взрослые мужики? Не суди по себе.
Челюсть резко обожгло болью, он упал. Отец наподдал ногой под ребра.
-- Выродок! Щенок!
Нанося удары снова и снова, крестьянин так увлекся, что не заметил, как загорелись зловещим серебром глаза его сына. Карлос научил Нэйта контролировать дар, тушить приступы страха, злости, агрессии, но сейчас он не хотел блокировать магию, хотел выпрямиться и швырнуть собственного отца в стену, так, чтобы с крыши посыпалась солома. Швырнуть, поднять и швырнуть снова...
-- Успокойся! Не надо!
Из своего уголка выскочила мать, кинулась защищать.
"Я все равно не убью его, -- вдруг совершенно ясно понял Нэйтан. -- А когда я уйду, ее он убьет..."
Холод в глазах исчез, магия снова спряталась, свернулась клубком в районе солнечного сплетения и затихла. Мальчик поднялся. Во рту чувствовался солоноватый вкус крови.
-- Мама, отойди, -- прокаркал Нэйт, сам не узнав свой голос. -- Я заслужил.
-- Видела? -- подхватил отец. -- Даже эта тварь признает, что заслужил. А ну иди сюда! -- толстые пальцы потянулись к ремню. -- Ложись поперек лавки.
Женщина, часто всхлипывая и заламывая руки, отошла с дороги, а Нэйт подчинился.
То, что в этот раз отец не тронул мать, мальчик считал своей маленькой победой.
Черт ее дернул попросить продолжения.
Теперь Катрину трясло мелкой дрожью. Она отняла руки и, так и не поднимаясь на ноги, отсела подальше.
-- Не понравилось? -- спокойно спросил Нэйтан.
Нет больше доброго самоотверженного мальчика. Есть циничный придворный маг с ледяной улыбкой, по которой хочется ударить.
Мысль о лице и ударе напомнила о видении и избиении. Катрину замутило.
-- Зачем ты мне это показал? -- вскинулась она. Теперь ей было плохо не столько физически, сколько морально. -- Хотел вызвать жалость? Чтобы я замолвила королю за тебя словечко?
Улыбка Нэйтана превратилась в снисходительную.
-- Зачем мне твоя жалость? Ты просила учить, и я учу, -- Катрина все еще не понимала. -- А если тебе придется копаться в мыслях маньяка или его жертв? Или считывать память умирающего человека, чтобы опознать его убийцу? Что с тобой случится после такого? Упадешь, где стояла, и тебя живописно стошнит у всех на глазах? -- кровь прилила к ее щекам. Отчитывает, отчитывает, как девчонку. -- Ты должна учиться смотреть со стороны, абстрагироваться от чужой боли, считывать, но не испытывать сама. Сейчас я почти полностью оградил тебя от физической боли, но ты должна понимать, как это делается.
Катрина повела плечами, ей казалось, она все еще чувствует, как по спине проходится ремень. Если это называется "оградил"...
-- Не приходи завтра, -- сказал Нэйтан, когда Катрина поднималась с пола на негнущихся ногах, ей даже пришлось схватиться за решетку, чтобы не упасть.
-- Почему? -- выпалила с обидой. Глаза неприятно защипало.
Прекрасно, ей осталось только расплакаться перед этим человеком.
-- Не приходи, пока не будешь готова продолжить, -- спокойно продолжил узник. -- Если ты хочешь, я буду тебя учить. Но только после того, как ты подумаешь и точно решишь, что ты этого хочешь.
Катрина хотела. Учиться и купаться в новых неизведанных витках потока своей силы. Но она точно не желала снова ощутить то, что почувствовала сегодня.
-- У меня приказ короля, -- нашла она себе оправдание. -- Я не могу не прийти.
Нэйтан уверенно покачал головой:
-- Можешь. Ты придешь к нему и скажешь, что не можешь. Он будет расстроен, зол, но он тебе ничего не сделает. Эрик -- хороший человек, и он не дурак, а твоей клятвы о молчании достаточно, чтобы король отпустил тебя с миром. Поэтому не приходи, если не будешь уверена.
В этот момент ей на самом деле хотелось немедленно собрать свои вещи и поскорее уехать. Потом прочесть в газете о казни великого Натаниэля и вспомнить, что она когда-то была с ним знакома. Чтобы немедленно забыть и продолжить готовиться к свадьбе.
-- Не приходи, -- серьезно повторил Нэйтан.
-- Не приду, -- пообещала она и быстрым шагом направилась к выходу, ставя для себя главной целью не расплакаться, пока за спиной не закроются двери ее покоев.