Близнецы ставят пленника на колени прямо в снег, а Олаф притаскивает полный котелок воды, полученной из растопленного снега, и выливает ему на голову. Хорошо, что не кипяток.
Незнакомец дергается, приходя в себя и захлебываясь. Мокрые неровно отросшие волосы облепляют лицо, он широко раскрывает рот, словно рыба, выброшенная на берег, в попытке продышаться.
-- Олли, -- снова короткая команда.
Олаф ставит котелок на землю, приближается к пленнику и задирает его голову, ухватив за мокрые волосы.
Ежусь. Сегодня холодно, лицо пощипывает. Облить человека водой при такой температуре уже само по себе садизм.
-- Ну, привет, -- ухмыляется Коэн, когда взгляд жертвы становится осмысленным.
-- Кто вы? -- хрипит незнакомец.
-- Нееет, -- Коэн в эйфории от самого процесса, хотя тот еще толком не начался, -- куда важнее, кто ты.
Парень (а пойманный молод, примерно ровесник Коэна, вряд ли, старше) окидывает взглядом нашу банду, все члены которой, кроме Мышонка, столпились перед крыльцом. Бледнеет, а потом на его лице и вовсе отражается ужас, когда он встречается с кровожадностью во взгляде главаря.
-- Я ничего вам не скажу! -- в голосе паника, но решимость.
-- Фил, -- словно "фас" собаке, произносит Коэн. Олаф отходит, а Фил, сияя, как натертая лампочка, выходит вперед с длинным ножом в руке. -- Лучше бы тебе быть посговорчивее, -- продолжает главарь.
Пленник в ужасе вздрагивает, когда Фил подносит лезвие к его горлу, но решимость сохраняет.
-- Режь! Не скажу!
Ноги становятся ватными. Хочу уйти. Вот просто развернуться и уйти, отсидеться в темном углу вместе с Мышонком. Но стою, как и остальные члены банды, нависая над беззащитным и связанным.
-- Еще как будем резать, -- с улыбкой сообщает Коэн. -- Мне нужно знать, сколько вас, какие у вас с собой ресурсы: продукты, оружие? Ну же, упростим друг другу жизнь.
Парень поджимает губы и упрямо молчит.
Бросаю взгляд на Кесседи. Стоит чуть в стороне, сложив руки на груди. Лицо бледное, но равнодушное. Вмешиваться не станет. Ему не чуждо сочувствие, и то, что происходит, нравится не больше, чем мне, но Райан не из тех, кто совершает необдуманные поступки.
-- Ты сам выбрал, -- Коэн доволен, что без крови не обойтись. -- Давай, Фил.
А вот на лице Фила растерянность. Он рад поиграть ножичком перед носом беззащитного человека, но, что ему прикажут резать неспособного сопротивляться, явно не ожидает. Против воли снова вспоминаю "пугало". Интересно, Коэн убивал его сам? Нет, неинтересно, я знаю ответ.
Фил упирает острие ножа пленнику под подбородок, надавливает совсем чуть-чуть, не чтобы причинить боль и поранить, а пока только чтобы пустить кровь и напугать.
Растерянность Фила сменяется самодовольством. Не отнимая ножа, он оборачивается за одобрением главаря, и в этот момент так и не назвавший своего имени член банды Сида совершает рывок, падая на нож всем своим весом. Его движение так неожиданно, что расслабившиеся близнецы не успевают среагировать. Нож оказывается в горле по рукоять. В глазах пленника ликование вперемешку с болью. Он победил.
Краткий миг замешательства, и все приходят в движение. Кровь хлещет из раскрытого рта на утоптанный снег.
-- Не вынимай нож! -- окрик Кесседи.
-- Почему? -- не понимает Фил, выпрямляясь уже с ножом в руке над упавшим на землю и захлебывающимся кровью пленником.
Райан, рванувшийся было вперед, замирает.
-- Уже не важно...
-- Кесс! -- в бешенстве, что у него отобрали игрушку, рычит Коэн. -- Не дай ему сдохнуть! Сделай что-нибудь!
Но Райан снова скрещивает руки на груди.
-- Хотел бы я знать что.
Тело пленника изгибается в предсмертной судороге и замирает уже навсегда. Коэн одаряет Кесседи яростным взглядом, будто это он во всем виноват.
-- Придется действовать вслепую! Идиоты! -- главарь рвет и мечет, с силой пинает снег, поднимая волну снежинок, и уходит в барак.
Вид у остальных членов банды растерянный.
-- Куда?! -- голос Райана неожиданно звенит металлом, когда Фил поворачивается, намереваясь последовать за главарем. -- Нужно убрать тело и закидать кровь чистым снегом.
Фил оглядывает место происшествия с выражением брезгливости на физиономии.
В какой-то момент мне кажется, что Кесседи ударит его, но нет.
-- Приберите тут, -- бросает уже через плечо и уходит в барак.
***
Олаф, Курт и близнецы вчетвером уносят тело. Не интересуюсь куда. Сижу на корточках, загребая дощечкой снег. Попс старательно помогает. Уже получился целый сугроб, но он все равно отдает бурым.
Фил топчется рядом. Ничего не делает, но вернуться в барак и попасть под горячую руку главаря, а заодно и Кесседи, не рискует.
Подходит ближе, пинает снег носком обуви.
-- Ну и кровищи, -- фыркает, -- всю выпустил, скотина, -- сжимаю зубы. -- А вообще, ничего так ливануло.
Фил не видит моего лица, а вот Брэдли бледнеет и отодвигается подальше. В данный момент меня одолевает одно желание: показать Филу еще один "ливень", раз ему понравилось, на этот раз из его собственного горла.
Живя в Нижнем мире среди постоянной жестокости, боли, грязи и крови, часто видя смерть, а порой и являясь ее причиной, можно огрубеть, можно привыкнуть, можно научиться не реагировать... Но только не смеяться над лужей крови!
Беру себя в руки с огромным усилием. Фил -- мразь, но мне он ничего не должен, пусть ведет себя так, как ему вздумается. Однако сохранять равнодушие не могу. Все последние четыре года прошли словно в анабиозе: чувства и эмоции были надежно заморожены. Встреча с "верхними", напоминание об отце, участившиеся сны о девочке и робкая надежда, что Коннери не соврал, и я могу изменить свое непроглядное будущее, сделали свое дело -- чувства вернулись. И если не сумею с ними совладать, очень скоро меня будут точно так же уносить за руки и за ноги куда-то подальше, чтобы прикопать в канаве.
-- Эй, Кэм, ты в порядке? -- окликает меня Попс, видя, с каким остервенением загребаю снег. -- Может, хватит?
-- В полном, -- бормочу и отбрасываю в сторону импровизированную лопату.
Возвращаются "носильщики". Лица уставшие от физической работы, но ни на одном из них нет следов огорчения от случившегося. Даже Брэдли не понимает причины моего плохого настроения.
Ладно, проехали.
Поднимаюсь, отряхиваю покрасневшие от холода руки и засовываю их поглубже в карманы. После чего следую за другими в барак, где в данный момент решается судьба уже поредевшей в рядах банды Здоровяка Сида.
Курт пристраивается на крыльце и не идет дальше, добровольно взваливая на себя обязанности дежурного, остальные протискиваются внутрь.
Кесседи у еле тлеющего костра, сидит, скрестив ноги, прямо на полу. Коэн тут же, но уселся на несколько рюкзаков, сложенных друг на друга. Неужели ему так важно все время возвышаться над собеседником?
-- Все готовы? -- хищный взгляд главаря тут же обводит банду, представшую в полном составе.
-- Готовы...
-- Да...
-- Давно готовы... -- отвечает ему нестройный хор голосов. Предпочитаю не раскрывать рта.
-- Тогда выкладывайте, кто и что знает о банде Здоровяка Сида.
-- Слышал, у Сида был большой авторитет, -- высказывается Олаф, сводя и без того близко посаженные глаза к переносице, напоминая ящерку, которую мне однажды довелось видеть в террариуме на Новом Риме. -- Он был серьезным противником, и всех держал в кулаке. Без него банда значительно ослабла.
-- А мы слышали, что они незадолго до смерти Сида ограбили склад оружия на одном из заводов, и теперь прилично вооружены, -- вставляет Рид сразу за двоих.
-- При эффекте неожиданности оружие им не поможет, -- обещает Коэн, похлопывая по своему рюкзаку, -- у нас тоже кое-что есть. Положим их всех к чертовой матери, чтобы больше не мозолили глаза и не попадались на пути, заберем их припасы и арсенал. Спасибо Кэму, без Сида все будет легко.
Да уж, мрачнею, спасибо мне.
-- Фред, их там человек двадцать, -- вмешивается Кесседи. -- Ты положишь их всех?
-- Почему нет?
-- Потому что гора трупов приведет к нам патруль. Никому не нужно, чтобы на нас объявили охоту и искали целенаправленно, -- голос у Райана уверенный и хладнокровный, будто и правда, все, что его смущает в плане главаря, это невозможность спрятать тела.
-- Откуда ты знаешь, сколько их? -- прищуривается Коэн. Я напрягаюсь.
-- Чаи с Сидом распивал, -- огрызается Кесседи. -- Оттуда же, откуда Рид и Кир про оружие. Слухи.
Коэн кивает, принимая версию.
-- И что ты предлагаешь? -- зло прищуривается. -- Просто оставить в покое и идти своей дорогой?
-- Как вариант.
-- Ну уж нет. У меня к банде Сида старые счеты.
-- Значит, застаем врасплох и забираем оружие, -- соглашается Райан. Еще бы ему не согласиться, сейчас Коэна за уши не оттянешь от идеи нападения. -- Но куча покойников за спиной нам не нужна.
-- А я слышал от кого-то, что у них есть женщины и дети, -- вставляет молчавший до этого Фил.
Огонь азарта в глазах Коэна разгорается еще ярче.
-- Женщины -- это хорошо, -- чуть ли не облизывается.
Судя по выражению лица Кесседи, он сейчас борется с тем же желанием, что и я на улице, -- прибить блондина.
-- Значит, решено, -- хлопает в ладоши Коэн и поднимается со своего насеста. -- Собираемся и идем, как только стемнеет. Главное не нарваться на патруль. Кир, Рид, вы видели, куда этот тип направлялся? Сможете вывести к их лагерю?
-- Сможем, -- снова отвечает за двоих Рид.
-- Отлично, -- Коэн доволен.
***
Не.
Хочу.
В этом.
Участвовать.
Можно долго себя обманывать, что тебя уже давно ничего не задевает, что видеть смерть -- привычка, быть ее причиной -- вынужденная мера, жалость делает тебя слабее, слабость приведет к твоей собственной смерти. Но это все только слова. Раньше мне никогда не приходилось видеть смерть так близко, а до Здоровяка Сида мне ни разу не приходилось убивать. Не жалею о своем решении зарезать Сида и спасти Мыша. Повторись подобные обстоятельства, я убью снова. И, если будет кто-то угрожать моей жизни, убью. Это вопрос выживания, остальное -- пустой треп. Но пойти и убивать по приказу -- для меня за гранью добра и зла.
Коэн с Кесседи еще что-то обсуждают. Фил и Олаф топчутся рядом, иногда вставляя "ценные" замечания, а я отхожу, плюхаюсь на свое одеяло в углу и отворачиваюсь от всех.
Не могу остановить главаря. Я новичок, у меня нет права голоса, тем более, если не хочу вызвать подозрения. Если даже Райан не может...
А вот это уже плохо, я думаю о Кесседи слишком хорошо, будто он отличается от остальных, но это неправильно. Райан такой же член банды, как и другие. Будь Кесседи в корне не согласен с позицией Коэна, почему тогда он здесь? А что, если все, что я вижу, всего лишь игра в хорошего и плохого полицейского, чтобы прощупать каждого, использовав, так сказать, индивидуальный подход?
Думать об этом не хочется, но нужно. Верить никому нельзя, и точка. Коэн для меня, по крайней мере, понятен, а вот Кесседи... Зачем он помогает Гвен, зачем прикрывает меня, зачем возится с Мышем, зачем делает вид, что ему небезразлична судьба банды Сида? Слишком много "зачем" для одного парня.
Снова сажусь. Коэн с Кесседи продолжают негромко переговариваться возле костра. В мою сторону никто из них не смотрит, и некоторое время откровенно пялюсь на этих двоих. Они абсолютно не похожи, ни внешне, ни поведением, но, судя по всему, вместе довольно долгое время. Что может их связывать? СБ сказали, что Коэн стал главарем полгода назад, убив предыдущего. Не похоже, что Райан в банде всего несколько месяцев, он ясно сказал: давно. Значит, участвовал в убийстве того, кто ему доверял и принял к себе. Доверял... Вот она цена доверия в Нижнем мире. Не расслабляйся, Кэм!
Кесседи вдруг ловит мой взгляд, поднимается и идет прямо ко мне. Сам же предупреждал, что надо быть осторожнее со взглядом...
Делаю удивленное лицо. Что ему от меня надо?
-- Кэм, ты оружием пользоваться умеешь?
Жду чего угодно, но точно не этого.
-- Смотря каким, -- отвечаю осторожно.
Я умею. Последний завод был не единственным в моей жизни. Мне довелось поработать и на производстве огнестрельного оружия. Там было даже интересно. Один из "коллег", Калеб, бывший военный из Верхнего мира за какие-то грехи сосланный "вниз", с радостью показывал молодежи кое-что из того, что умел сам. За что он оказался в Нижнем мире, никто из нас так и не узнал, за что за ним однажды пришли люди в форме, тоже осталось тайной. Просто однажды Калеба среди нас не стало, а вскоре и меня перевели на другой завод.
-- Есть лазерная винтовка, -- говорит Кесседи, -- есть игольник, -- при этом названии хочется поморщиться: самая дьявольская штука из всех существующих, убивает не мгновенно, а отправляет в тело человека десятки тончайших игл, которые продолжают перемещаться с каждым движением и за несколько минут превращают внутренности жертвы в пюре. -- Есть плазменный пистолет.
Пожалуй, справлюсь со всем перечисленным, но лучше что-нибудь полегче.
-- Пистолет, -- отвечаю.
Мне хочется снова фальшиво подвернуть ногу, отравиться, покалечиться -- что угодно, только не участвовать в этом. Но уже в тот момент, когда Кесседи задает вопрос, знаю, что встану, приму оружие и сделаю все, что от меня потребуется.
Райан еще несколько секунд прожигает меня взглядом, и мне снова кажется, что он против того, что происходит не меньше меня. Но все это может быть игрой и проверкой.
Никому верить нельзя.
Выдерживаю взгляд Кесседи, после чего он разворачивается и уходит к главарю.