-- Пойдет, -- заверяет Кесседи. -- Это большее, что у меня было в последние пять лет.
-- Райан, -- предупреждаю, -- я ни черта в этом не понимаю. Скажи, что делать, я сделаю.
Бледные губы трогает улыбка.
-- Не сомневаюсь.
Эти оболтусы с одним мозгом на двоих даже не сняли с него куртку. Помогаю высвободиться из нее. Затем избавиться от остатков свитера. Бросаю рядом на пол. Туда же летят окровавленные полотенца.
Райану больно шевелиться. Но он приподнимается, вытягивает шею, пытаясь рассмотреть рану.
-- Нитки от свитера, -- выдыхает. Обессилено падает обратно на матрас. -- Бери вон ту бутылку.
-- Какую?
-- С синей крышкой. Ага. Ее. Шприц наполни.
Мое сердце готово выскочить из груди. Не боюсь крови. Это всего лишь кровь. Но мысль, что, если я что-то сделаю неправильно, Райан может умереть, сводит с ума. Слишком давно никем не дорожу. Это ново и пугает до дрожи.
-- Теперь вон та бутылка. Да, эта. Протри вокруг раны, -- слушаюсь. Шипит от боли. -- Аккуратнее.
Стараюсь, честное слово.
Помогаю ему перевернуться на здоровый бок, чтобы обработать область сзади.
-- Теперь шприц, -- командует. Голос слабый, но держится молодцом. -- Сделай несколько уколов вокруг раны. Должно заморозить... Если я не перепутал название лекарства.
Замираю со шприцем в руке.
-- Хочешь сказать, ты мог перепутать? -- переспрашиваю придушенно.
-- Я тебе, что, врач? -- огрызается. -- Коли, кому говорят.
Вот теперь у меня откровенно дрожат руки. Выдыхаю, пытаюсь сосредоточиться. Сейчас не время. Истерику закачу потом.
-- Вот так, смотри, -- отбирает шприц. Показывает, как держать.
Отключаю эмоции. Действую. Вроде бы получается. Страшно до одури.
-- Действует, -- с облегчением шепчет Райан, расслабляясь. -- Так гораздо лучше, -- прикрывает глаза.
-- Э-эй! -- возмущаюсь. -- Не вздумай спать! Скажи, что мне делать.
Передо мной чертова огромная аптечка. А понятия не имею, как к ней подступиться.
-- Не сплю, -- обещает. Открывает глаза. -- Пинцет бери. Нужно вытащить нитки от свитера. Продезинфицируй только.
Это мне понятно. Это я могу.
Руки уже почти не дрожат. Беру пинцет, поливаю каким-то раствором, на который указывает Кесседи. Запах спиртовой, но не резкий. Принимаюсь за дело.
Вожусь долго. Кажется, Райан успевает несколько раз отключиться за это время.
-- Вроде бы все, -- вытираю выступивший пот со лба рукавом кофты. Кепка давно куда-то отброшена. Кесседи все равно сейчас не до того, чтобы меня внимательно рассматривать.
-- Все, так все, -- не спорит. -- Шей.
-- Чего? -- переспрашиваю. -- Это у меня точно не получится.
-- Тогда я истеку кровью по твоей вине, -- напоминает. Он еще усмехается в таком состоянии.
-- Ладно, -- сдаюсь. -- Говори как.
-- Все просто, тут есть специальный прибор. Это тебе не иголка и нитка.
Просто. Как же.
В итоге достаю из аптечки странный прибор, лично мне напоминающий губную помаду. Кесседи долго объясняет, как пользоваться этой штуковиной. Как поднести. Как приставить. Что сделать, чтобы она выпустила нитку.
У него не было доступа к современным технологиям все время пребывания в Нижнем мире. Он, что, интересовался этим и умел пользоваться в четырнадцать?!
Кесседи, ты меня пугаешь.
Как бы Райан ни объяснял, ни черта не понимаю. Это нужно показывать.
Приходится помогать ему сесть, свернуть одеяло в несколько раз и подложить под спину за неимением подушки. Первые несколько стежков он делает сам.
-- Понятно, -- наконец, до меня доходит, когда вижу наглядный пример. -- Давай, -- отбираю палку-сшивалку. Ложись.
В процессе несколько раз ухожу в ванную мыть руки. Потом поливаю дезинфектором. В аптечке есть перчатки, но шить в них у меня не получилось. В итоге все руки в крови.
Я уже в одной майке. С меня градом катится пот. Врачи, вы вообще люди? Как вы это делаете?
Райан уже почти не открывает глаз. И это хорошо. Потому что на мне слишком мало одежды, скрывающей фигуру. Указания дает вяло, но, тем не менее, не позволяет себе отключиться окончательно.
-- Фуух, -- выдыхаю. -- Вроде бы, все.
Уже без указаний обрабатываю шов сверху. Нахожу специальный пластырь, заклеиваю.
-- Готово, -- провозглашаю, но Райан уже не отвечает. Спит или без сознания от такой потери крови. Увы, о переливании можно только мечтать.
Только теперь позволяю себе истерически всхлипнуть.
Плетусь в ванную. Беру мешок для мусора. Складываю все окровавленные вещи.
Убираю инструменты. Закрываю аптечку.
Укрываю Райана одеялом.
Выключаю свет, иду в душ.
Провожу там не меньше часа. Меня трясет сильнее, чем после тысячи ночей на холодном снегу.
Не могу согреться. Не могу смыть кровь.
Несколько раз просто сгибаюсь пополам, обхватив себя руками под ребра, и захожусь в беззвучном крике.
Реву.
Вода смывает кровь. Вода смывает слезы. Но она не уносит с собой боль.
Одеваюсь в бежевую пижаму. Выхожу.
Свет не горит, но в комнате достаточно светло благодаря свету спутника.
Плетусь к своему месту. Ложусь на матрас. Но спать не могу. В голове тысячи мыслей. В сердце слишком много чувств. Мне кажется, одного маленького сердца недостаточно, чтобы вместить их все.
Встаю.
Подхожу к месту Кесседи. Опускаюсь возле него на колени. Кладу руки на край матраса. Опускаю подбородок на переплетенные пальцы. И просто смотрю.
Он красивый.
Мне нравится все. И эта морщинка возле губ от привычной кривой улыбки. И шрам, пересекающий бровь. Человек состоит из таких вот мелочей. Как можно сказать "Мне не нравится твой шрам"?
Плевать мне на шрамы, если мне нравится твоя душа.
Четыре года моей целью было только пережить еще один день. Бессмысленно. Просто из упрямства. Не сломаться и выжить. На зло.
Потом моей целью стало спасение отца. Меня мало заботили пути достижения этой цели. Жертвы. Судьбы Проклятых.
Папа, я все еще очень хочу тебе помочь. Сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя вытащить. Но если Райан умрет, я этого не переживу.
Как так могло произойти, что за несколько недель он стал мне дороже собственной жизни?
Райан, если бы ты знал, как хочу рассказать тебе правду. Очень хочу.
А еще боюсь, что ты меня не примешь. Не поймешь. Сейчас у меня есть твоя дружба, твое доверие. А что будет, когда ты поймешь, что я совсем другой человек?
Ты только выживи, Райан. С остальным справлюсь.
Так и засыпаю, положив голову на руки и слушая мерное дыхание Кесседи.
Шумная улица. Сигналы машин. Лай собаки. Гомон людей.
Кесседи стоит напротив девушки. Он улыбается.
Она делает шаг ему навстречу. Еще ближе. Совсем близко.
Его губы движутся. И теперь она слышит каждое слово.
-- Я люблю тебя, -- шепчет он, зарываясь пальцами в ее волосы. Прижимается своим лбом к ее и заглядывает в глаза. -- Я люблю тебя.
-- Я тоже люблю тебя, -- шепчет девушка в ответ. -- Больше жизни.
Они так и стоят посреди шумной улицы, не замечая никого.
-- Я люблю тебя, -- шепчет девушка из сна.
-- Я люблю тебя, -- шепчу я, просыпаясь.
Встаю и бреду на свой матрас.
Может быть, мне приснится продолжение сна-мечты, который никогда не сможет стать реальностью?