Стоит дверцам машины захлопнуться, мы полностью отрезаны от звуков снаружи. Полная шумоизоляция.
Внутри два сидения, рассчитанные на четырех человек, друг напротив друга. Сажусь к окну. Кесседи рядом. Питер напротив.
Водительское место отделено от салона непрозрачной перегородкой. Поэтому Пит стучит по нему костяшками пальцев, давая сигнал трогаться.
Жизнерадостный вид эсбэшника меня раздражает. Будто бы и не было встречи с Коэном и побоев. Прав был Райан, медицина Верхнего мира творит чудеса.
Отворачиваюсь к окну. Смотрю на пролетающие мимо улицы, людей и транспорт. Со вчерашнего дня они стали мне еще более чужими, чем прежде.
Проезжаем так еще несколько километров, когда стекла затемняются.
-- Меры безопасности, -- объясняет Питер, хотя никто из нас не задает вопросов. -- Мы едем в секретную штаб-квартиру. Вам нельзя знать, где она расположена.
Дергаю плечом и упрямо продолжаю пялиться в уже непрозрачное стекло. Плевать. Мне нет дела до местонахождения логова Службы Безопасности. Вообще не хочу иметь ничего общего с СБ.
Едем довольно долго. Больше никто не произносит ни слова.
Наконец, не выдерживаю. Поворачиваюсь к Питу. Сверлю его взглядом.
-- Сложно было? -- спрашиваю прямо.
Точно вижу, в какой момент он понимает, что именно имею в виду. Лицо Питера принимает виноватое выражение:
-- Кэм, полковник сейчас все тебе объяснит.
Хмыкаю:
-- Где-то я уже это слышал, -- и замолкаю.
Райан вообще ничего не говорит. Понял ли он уже то, что стало таким ясным для меня прошлой бессонной ночью?
Машина останавливается. Мы на месте.
Питер выходит первым и придерживает дверцу для нас.
Осматриваюсь. Мрачные безликие здания из серых блоков. Не центр города, это точно. Плевать.
-- Пойдемте, -- командует Пит. Идет к ближайшему зданию. Открывает дверь.
Оказываемся в крохотном пространстве, тускло освещенном единственной лампочкой в стене. Вверх уходит лестница. Пит делает знак следовать за ним и поднимается по ступеням первым. Идем следом.
В какой-то момент Кесседи ровняется со мной.
-- Нас поимели, умник, я правильно понимаю? -- спрашивает шепотом, чтобы Питер не услышал.
В мозгах Райана у меня не было сомнений.
-- Еще как, -- отвечаю сквозь зубы.
Когда поднимаемся на нужный этаж, тут светлее. Длинный коридор, освещенный уже несколькими лампочками. Хотя их явно недостаточно для такого большого пространства.
Пит толкает одному ему известную дверь.
А внутри этого помещения светло. Окон также нет, зато на потолке яркая лампочка, а на столе еще и настольная. А за столом... Лицо полковника благодушное. Нас встречает гостеприимная улыбка.
Стол, настольная лампа, мягкие кресла напротив стола, ковер -- точная копия кабинета Коннери, в котором состоялся наш первый разговор. Не хватает только окна во всю стену.
-- Присаживайтесь, -- приглашает милостиво.
Прохожу и сажусь на край кресла. Спина прямая. Во мне клокочет бешенство, и мне стоит немалых усилий сдерживать его. Райан тоже садится.
Питер переминается с ноги на ногу у моего правого плеча.
-- Сэр, мне выйти? -- спрашивает.
-- Как скажет Кэмерон.
Дежавю. Фраза в фразу, как в тот раз.
Оглядываюсь. Одаряю Пита злым взглядом.
-- Нет уж, пусть останется, -- отчеканиваю.
Выражение лица полковника становится напряженным.
-- Кэмерон... -- начинает миротворчески.
Качаю головой.
-- Не надо, полковник, -- прошу пока что вежливо, -- не надо меня успокаивать и заговаривать зубы. Вы прямо сейчас расскажете нам все от начала и до конца. Начистоту.
Коннери не нравится мой резкий тон. Он пытается снова стать хозяином положения. Поставить меня на место. Для него я всего лишь зарвавшийся подросток.
-- А если нет? -- спрашивает с усмешкой.
Зря ты так, полковник. Раненый зверь может и кинуться.
Сдвигаюсь еще ближе к краю сидения. Впиваюсь в Коннери взглядом.
-- А если нет, я прямо сейчас ухожу.
-- И куда же ты пойдешь? -- не принимает моих угроз всерьез. -- Назад в коттеджный поселок, откуда отправишься на дело в качестве смертника?
Не верит. Ну, что ж...
-- Зачем же? -- если он улыбается, так почему бы не улыбнуться и мне? -- Я отправлюсь в другое место. К дяде, например. Расскажу, что под него копает СБ. Выложу все, что знаю. Он будет мне благодарен. Заплатит за помощь мне, а сам заляжет на дно так глубоко, что вы никогда его не достанете.
-- Ты этого не сделаешь, -- голос полковника звучит уверенно, а вот в его взгляде стопроцентной уверенности нет.
Сжимаю покрепче край кресла.
-- Ну, так испытайте меня.
Несколько секунд длится борьба взглядов. Коннери прикидывает, насколько серьезно мое заявление, не шучу ли. Не шучу. Ненавижу дядюшку не меньше, чем полковника в этот момент. Но если не получу ответов, пойду и не на такое.
Коннери все же не зря занимает свой пост. Понимает, что я на грани. Сдает назад.
-- Хорошо, Кэмерон, -- сдается. -- Что ты хочешь узнать?
-- Всё, -- заявляю. -- С того момента, как вы вышли на моего дядю. Сначала.
Полковник бросает досадливый взгляд в сторону Кесседи. Сидеть и отчитываться при нас обоих ему совершенно не хочется.
-- При нем, -- отрезаю. -- Если уж вы окунули его в это дерьмо вместе со мной.
Райан поворачивается в мою сторону и молчит, предоставляя мне свободу действий. Вмешиваться он не станет.
Спасибо тебе, Кесседи. За доверие. И терпение.
-- Хорошо, -- вздыхает Коннери, демонстрируя, что его вынудили к этому. -- Мы вышли на Квентина Ферриса довольно быстро, -- начинает. -- Слишком явна была связь. Не успевал случиться теракт, как тут же на месте происшествия появлялись работники "Строй-Феррис" и принимались за восстановление здания. Но это были лишь подозрения. Затем засветился Коэн в компании Гильермо и Сантьяго, подручных Квентина Ферриса.
-- Разве этого недостаточно для ареста? -- не понимаю.
-- Шутишь? -- восклицает Питер, но немедленно замолкает под тяжелым взглядом полковника.
-- Питер прав, -- продолжает Коннери. -- Ты просто не понимаешь, во что превратилась "Строй-Феррис" с тех пор, как перешла в руки твоего дяди. Когда фирма была почти полностью обанкрочена, Квентин Феррис скупил акции, -- это знаю и без него. -- Но твой отец никогда не жаждал власти. У него был пятьдесят один процент, контрольный пакет, остальным владели люди, входящие в совет директоров. Квентин скупил семьдесят пять процентов. Теперь ему никто не мог возразить.
-- И купил тот самый коттеджный поселок, -- вставляю.
-- И еще не меньше пятидесяти таких поселков, -- подтверждает Коннери. -- По последним данным Квентин Феррис -- самый богатый человек на Аквилоне. Сам президент -- его близкий друг. Они вместе играют по выходным в гольф, -- полковник приподнимает брови, подчеркивая значимость последнего заявления. Плевать мне на президента. -- У нас не было доказательств, -- продолжает. -- А обвинить по подозрениям -- это мое слово против его. Знакомство Коэна и Гильермо ничего не доказывало. И тогда мы стали искать доказательства. Послали лазутчика в банду Проклятых.
-- "Пугало", -- выдыхаю.
-- Да, -- кивает, -- того самого, которого Коэн очень быстро раскусил.
-- И потом вы нашли меня, -- подсказываю. Все еще сижу на краю сидения, впившись пальцами в край. Спина прямая, будто к ней прибили палку.
-- Да, -- снова подтверждает. -- Перерыли всю биографию Квентина и его родных и нашли информацию о тебе. Признаюсь, я был удивлен, когда... -- поджимаю губы и едва заметно качаю головой. Райан узнает правду обо мне, но не сейчас. Только не так. -- Когда обнаружил, что ты выжил, -- продолжает Коннери, как ни в чем ни бывало. Идет навстречу моей молчаливой просьбе.
-- Вы бы не пообещали мне освободить отца, если бы сами не знали, что он невиновен, -- говорю то, что теперь для меня очевидно.
-- Разумеется, -- не отрицает. -- Моя работа -- сажать преступников за решетку, а не ловить одних и освобождать других. Никаких сделок с совестью.
Совесть, Коннери, серьезно? Ты говоришь о совести?
-- Отличная круговая порука, -- произношу медленно, тщательно взвешивая каждое слово. Очень хочется кричать. Не дождется. -- Я помогаю в аресте дядюшки, вы взамен освобождаете моего отца. По бумагам -- за помощь в поимке террориста. По факту -- освобождение невиновного, невиновность которого уже не доказать. Ваша... хм... совесть, -- вкладываю побольше сарказма в голос, -- чиста. Все счастливы. Лишних людей не задействовано.
-- Примерно так, -- кивает.
-- Откуда вы знали, что я соглашусь?
-- Мы следили за тобой некоторое время. Анализировали твое поведение. Пришли к выводу, что ты нам подходишь, и решили, что пора тебя забирать.
Сердце противно ёкает.
-- Постойте, -- прошу. -- Только не говорите, что это вы подстроили нападение Боба и убийство Мо.
Полковник смотрит укоризненно.
-- За кого ты нас принимаешь? Если бы мы и решили устроить что-то в этом роде, то точно не через попытку изнасилования.
Плевать на попытку. Наплевать на теперь одноглазого Боба. Но оттого, что кровь несчастного Мо не на руках СБ, мне становится легче.
-- Мне нужно было узнать о тебе побольше, -- возвращается Коннери к рассказу. -- И я поехал к твоему отцу, -- пальцы так крепко сжимают край кресла, что костяшки белеют. Кажется, если не буду держаться, упаду. -- И знаешь, что он мне сказал? -- качаю головой. -- Он сказал: "Руки прочь от моего ребенка!"
Понимаю, что сижу и тихо улыбаюсь. Пальцы расслабляются. Он сказал: "Руки прочь от моей девочки". Кажется, что прямо сейчас слышу его голос. В груди становится теплее.
-- Но вы пошли против его воли, -- подытоживаю.
-- Ты показался мне интересным. У нас было несколько вариантов, но с тобой в главной роли выглядел более реальным.
-- И вы начали меня вести...
Полковник поднимает над столешницей руки ладонями от себя:
-- В банду ты попал сам. Повезло. Тут мы ни при чем.
-- Но вы следили за нами и сделали так, чтобы ограбление склада провалилось, и на нас напала охрана. Не так ли? -- уже знаю ответ. Просто хочу, чтобы он это озвучил.
-- Так, -- подтверждает. Бросаю взгляд на Райана. Поджимает губы. В этой стычке с охраной и патрулем пропал Пол. Там же ему самому едва не отрезало шею. -- Время подходило к назначенному. То, что ты не выйдешь на связь без нашей помощи, было очевидно. И мы помогли. Ты должен бы быть благодарен.
Не дождетесь.
-- За что? -- спрашиваю грубо. -- За то, что разыграли карту с глупым связным?
Кесседи резко оборачивается к Питеру. Прямо-таки слышу, как крутятся колесики у него в голове. Глаза сужаются. Вот теперь и ему полностью ясно, что произошло.
Тоже оборачиваюсь. Пит втягивает голову в плечи. Разводит руками. Жалостливо смотрит на Коннери, ища защиты и оправданий.
-- Нам нужно было, чтобы ты действовал самостоятельно. Не чувствуя нашей защиты. И было решено, что Питер будет вести себя так, чтобы ты убедился в нашей полной некомпетентности, -- скрещиваю руки на груди. Барабаню пальцами по рукаву. Жду продолжения. -- И ты купился, -- еще бы. Они просто подстегнули мое самомнение.
-- И я купился, -- подтверждаю. Уже больше устало, чем зло.
-- Вмешательства Кесседи мы не ожидали, -- продолжает. Смотрит в его сторону. Но он молчит, пока только слушает. -- Это было неожиданно. Мы следили дальше. Вы пошли к границе. Было решено, что Коэна нельзя пускать в Верхний мир. Мы его не контролировали.
-- Вы могли либо взять его прямо там, либо рискнуть, -- подсказываю.
-- И мы рискнули, -- подтверждает не без гордости.
-- Маловероятно, -- отрицает. -- Там был наш снайпер.
-- И чего же вы хотели добиться?
-- Как чего? -- усмехается. -- Того, чего в итоге и добились. Мы стали контролировать Проклятых, -- мне хочется зажмуриться. Так просчитать каждый наш шаг. -- Было два варианта: либо Коэна пристрелишь ты, чтобы спасти Питера, либо Кесседи, чтобы спасти тебя. В любом случае главарем стал бы один из вас.
Наконец, Райан не выдерживает:
-- Откуда вы знали, что я соглашусь рисковать бандой и отправлюсь в Верхний мир?
Коннери дарит ему снисходительную улыбку:
-- К сожалению, шаги негодяев предугадать сложно. Поступки порядочных людей весьма предсказуемы.
Райан лишь поднимает брови от такого заявления. Они спровоцировали его на убийство Коэна, а заодно и Фила, который просто оказался не в том месте не в то время, и считают это своей победой.
-- А потом вы снова пропали, -- нарушаю затянувшееся молчание. -- Чтобы мы опять действовали сами, не рассчитывая ни на кого. Могли связаться с нами в любой момент, как сегодня, но ждали, пока мы найдем способ сами. Зачем? -- вот что мне непонятно.
Коннери пожимает плечами, будто спрашиваю само собой разумеющееся:
-- Нам нужно было убедиться в вашей верности. Вы могли польститься на вознаграждение и действовать вместе с террористами. Но вы отправились на наши поиски. Мы смогли быть уверенными, что вы на нашей стороне.
Кесседи сидит, сцепив зубы. Помню, чего ему стоила встреча с Джейн. Все эти игры в шпионов были совершенно бессмысленны.
Они следили за нами. Просчитывали каждый наш шаг. А ранение Райана? Они ведь могли вмешаться. Помочь. Приехала бы точно такая же черная машина с медиком, помогла и уехала. Никто ничего бы не узнал. Но СБ снова предоставила нам возможность разбираться самим.
-- Игры с микрочипом зачем? -- заговариваю снова. -- Опять для проверки верности?
-- И это тоже, -- хотя бы не отрицает. -- Нам важно было знать, выполнишь ли ты задание, узнав, кто за всем этим стоит. А еще нужно было последнее доказательство, что во всем виновен Квентин Феррис.
-- Убедились, -- вмешивается Кесседи. -- Что вам еще нужно? Неужели этого мало для ареста?
Полковник опускает голову. Вертит в пальцах с идеальным маникюром ручку для письма. А когда поднимает голову, произносит с сожалением:
-- Мало, -- и в этот раз верю, что сожаление искреннее. -- Я уже говорил, что вам сложно представить нынешний размах "Строй-Феррис" и влияние ее главы на общество. Помимо дружбы с президентом, Квентин Феррис имеет "своих" людей в каждом отделении полиции. Мы сможем посадить его, только когда поймаем за руку. Сейчас у нас есть доказательства связи Ферриса с Гильермо и Сантьяго, которые зачем-то притащили вас в Верхний мир. Основания для ареста появятся только тогда, когда они выдадут вам бомбы и отправят на смерть.
Меня начинает разбирать неконтролируемый смех.
-- И вы всерьез полагаете, что после всех ваших игр, мы встанем, отдадим честь и отправимся на выполнение задания?
Логика Коннери непробиваема:
-- Я уже говорил, поступки порядочных людей предсказуемы.
Меня накрывает.
Вскакиваю.
Упираюсь ладонями о столешницу.
Нависаю над полковником.
-- Да кто вам сказал, что я порядочный человек?! -- ору. -- Вы кем себя возомнили?!
-- Кэм, осади, -- Райан встает и кладет руку мне на плечо.
Мне хочется прижаться к этой руке щекой. Развернуться и разреветься у него на груди...