Глава 11. В которой герой получает новое назначение.
Сегодня мы были на равных. Медленно с короткими передышками преодолевая лестничные пролёты и многочисленные коридоры мы с Тони вели неспешную беседу, то и дело прерываемую необходимостью выровнять дыхание. Дождавшись, когда нормализуется сердцебиение и помимо шумных вздохов мы сможем извлекать из гортаней внятные оформившиеся в слова звуки, вновь продолжали наш путь и разговор.
Теперь, когда мой чип работал, как и прежде, заблудиться на базе было невозможно. Хотя и без услуг виртуального проводника я прекрасно помнил дорогу к мистеру Хону. В том, чтобы лично сопровождать меня к нему не было никакой необходимости. Не могу объяснить привлечение Тони в качестве провожатого ничем иным, кроме как заботой о его физическом состоянии.
Мальчонку переполняло любопытство. Учитывая тот факт, кем является его отец и другие обстоятельства, подозреваю что о произошедших с нами злоключениях он осведомлён по более моего. Возможно до нашей встречи ему уже довелось выслушать россказни кого-нибудь из пиратов. Причём не единожды. Однако Тони не подавал виду. С неизбывным интересом расспрашивая в подробностях про всё что случилось с нами начиная с самого первого дня блокады. По тому, как и в каком порядке он ставил свои вопросы создавалось подспудное ощущение того, что над ними поработала рука мастера. Вглядываясь в простодушное лицо мальчишки, я гнал от себя эти мысли. Пожалуй, всему виной приступ излишней мнительности или же мои чувства так болезненно обострены, что я сам, равно как и моя психика нуждаюсь хотя бы в краткосрочном успокоении, а возможно и лечении.
Особенно мальчишку интересовало в каких сражениях довелось участвовать лично мне. Вкратце я живописал ему свой единственный вылет, чуть было не стоивший мне жизни. Дослушав моё повествование до конца, Тони неожиданным образом резюмировал всё сказанное.
- Вы не переживайте, - успокоил он меня. - Будет ещё много сражений. - затем сделал паузу и продолжил явно, копируя кого-то из взрослых. - Так как Федерация наконец-то решилась открыто вступить в конформа..., - тут он запнулся, но вскоре справился со сложным для него словом и продолжил. - Вступить в конфронтацию, то в ближайшем будущем следует ожидать большей боевой активности со стороны противника.
Поступок Джорджа его возмутил и Тони не преминул высказать об этом своё бескомпромиссное мнение:
- Он трус. Я бы ни за что не бросил напарника.
- Ну, тогда вы с напарником погибли бы оба, как герои. Только о вашем геройском поступке никто не узнал.
- Это неважно. Главное - не вести себя как трус. Ведь Малькольм не струсил!
Что и говорить. Малькольм действительно не испугался. На следующий же день отойдя от горячки боя, я улучил момент, когда мы останемся вдвоём. Протянул руку и произнёс слова искренней признательности. Руку он мне не пожал и словно не замечая её, произнёс:
- За что ты благодаришь меня, приятель?
Ответ, на мой взгляд, был очевиден и в разъяснении не нуждался.
- За то, что спас меня. Пришёл ко мне на помощь. Ты не обязан был этого делать, но сделал.
Слегка склонив голову, он прищурился и пристально посмотрел рямо в глаза. Тушуясь под его взглядом, я продолжил:
- Вдобавок выбрал меня, а не Шенера, хоть он и был с тобой в двойке.
Малькольм криво усмехнулся:
- Говоря иными словами, ты благодаришь, - он принялся загибать пальцы по очереди. - За то, что я не рванул спасать свою шкуру. Выбрал вместо малознакомого пилота своего боевого товарища и оказал тебе неоценимую помощь на поле боя. - загнув три пальца, он выставил их перед моим лицом. - Так?
- Да, - ответил я, не понимая к чему он клонит.
- Ух, - вздохнул он и мотнул головой. - Не останься во мне хоть малая крупица совести я сказал бы тебе приятель что отныне ты мой должник и не мешало бы тебе перекинуть на счёт старине Майку тысчонку-другую за его труды в честь твоего чудесного спасения. Только всё, ну или почти всё из перечисленного тобою не совсем верно. В нашей группе я был старшим и бежать, бросив команду, не имел права. Севшую мне на хвост парочку так разбросало при выходе из гипера что оторваться от них было проще некуда. Залежавшиеся в брюхе две ракеты требовалось куда-то пристроить. Шенер если не дурак, должен был сам во всём разобраться, а Джордж драпал так, что того и гляди, вышел бы на сверхсветовую. Из всех ты один как мне казалось, вляпался в самые что ни на есть неприятности. Впрочем, не появись я вовремя и не оттащи тебя от штурмовика, так бы и произошло. Кстати, всё хочу спросить, приятель. Ты сдурел? С чего ты попёр на него как бешеный бык? Лично тебе он что плохого сделал? Чем ты его бодать собирался. Я же видел, ты пустой на него пёр. Блефовал, да?
Я машинально кивнул, переваривая всё им сказанное.
- Сумасшедший, - с ноткой одобрения в голосе прошелестел в ответ Малькольм и потряс меня за плечо.
В последующие дни, пока мы дожидались нашей очереди черёд эвакуироваться обратно на базу я ещё не раз мысленно возвращался в прошлое. В тот день и час, когда мог так легко проститься с жизнью. Какие-то считаные минуты гиперактивной фазы сражения впоследствии заняли долгие часы размышлений. Я принялся сызнова переосмысливать картину боя. По всему выходило что вмешательство Малькольма не являлось существенным фактором моего спасения. На ручном управлении я с лёгкостью оторвался бы от оставшегося без поддержки истребителей "Каракурта" и всё благополучно завершилось. Появление Малькольма напротив сбило меня с толку и внесло полную неразбериху. Окажись за штурвалом штурмовика не малоопытный юнец по типу меня, а прожжённый волк, болтаться бы мне сейчас в пустоте космическим мусором. Прийти к такому выводу мне удалось, проанализировав поведение вражеского пилота. Увидев, что его звеньевые мертвы, он явно запаниковал. Вместо того, чтобы воспользовавшись сложившимся положением, сократить дистанцию между нами и атаковать, он наоборот принялся отступать. Хотя ни Малькольм, ни тем более я не были способны причинить ему особого вреда. Когда же мы прекратили идти на сближение, он бросился на утёк, но даже набрав достаточную для выхода в гиперкрейсерский режим скорость, пилот "Каракурта" дожидался пока мы не уйдём в гипер первыми. Стало быть, он понимал, что нарушил приказ и как мог старался замести следы своего проступка. Нет, пожалуй, не проступка, а преступления, ведь за такое трибунал светит. Вот он и ждал, когда мы свалим оттуда по-быстрому, чтобы потом в своё оправдание указать в рапорте что-нибудь вроде: "Не имея возможности приблизиться на расстояние достаточное для осуществления боевого контакта продолжал преследование до тех пор, пока противники, используя своё значительное преимуществом в скорости не покинули место боя...". Из этого напрашивался ещё один очевидный вывод: чипы официалов не стучат на своих владельцев. С другой стороны, не исключено что пилоты об этом просто не знают? Всё мои открытия нисколько не обесценивали поступок Малькольма и всё же теперь я точно знал что в той ситуации мог обойтись и собственными силами.
***
Хозяина кабинета я застал за работой. При моём появлении он плавным жестом смахнул с экрана визора таблицы, испещрённые множеством мелких затейливых символов на незнакомом мне языке.
- Моё почтение. Вы желали меня видеть, мистер Хон? - проформа, простая констатация факта и дань вежливости, но надо же с чего-то начинать разговор.
- Да, Дэвид, проходи - не поднимаясь с места, он указал мне рукой на кресло стоящее на противоположной от него стороне стола. - Присаживайся.
Дождавшись, когда я усядусь он обратился ко мне и в его тоне было столько искреннего отеческого участия, что поневоле я поддался чарам его обаяния.
- Как твои дела, сынок? Как самочувствие?
- Спасибо, мистер Хон. Всё нормально. Жаловаться не на что.
- Рад это слышать от тебя. Люди твоего возраста оправляются быстро от множества невзгод особенно при должном уходе.
За прошедшее с нашей последней встречи время я несколько поотвык от его манеры общения и теперь лихорадочно соображал следует ли мне как-то ответить на сказанное им. На ум не приходило ничего стоящего. Так и не определившись, я счёл за благо промолчать.
- Я следил за твоими делами, сынок. Твой старший, Ральф если не ошибаюсь, добрый малый и отличный тактик, хорошо отзывается о тебе. Мне сообщали, в последнем бою ты в одиночку управился с двумя вражескими кораблями, а третий если бы тебя от него не оттащили намеривался порвать голыми руками, - на губах мистера Хона играла безобидная улыбка. По его виду несложно было догадаться, что он подтрунивает надо мной, но делает это по-доброму без злого умысла. Однако я прекрасно помнил, что расслабляться, беседуя с ним, явно не стоит.
- Так что случилось на самом деле, сынок?
Не колеблясь ни секунды, я поведал ему всё как есть без утайки. Мистер Хон, не перебивая, полуприкрыв веки выслушал меня до конца, а затем принялся задавать вопросы, звучащие из его уст больше как констатация заранее известных ему фактов:
- До этого тебе приходилось убивать?
- Нет, не доводилось.
- Тебя не тревожит то что пришлось забрать чужие жизни?
Последний вопрос явился для меня полной неожиданностью и что главное не имею ни малейшего представления как на него отвечать. Поразительно, только сейчас до моего осознания дошло: я посвятил уйму времени размышлениям о чём угодно, за исключением того, что стал причиной смерти двух совершенно незнакомых людей. Однако, даже сейчас нахожу это вполне естественным. С чего вдруг меня должна беспокоить их кончина если гибели собственных пилотов здесь не придаётся особого значения.
***
С самого возвращения на базу я ожидал, когда кто-нибудь предложит помянуть наших павших соратников. Мне так и рисовалось в воображении нечто пускай отдалённо, но схожее с церемониальными мероприятия проводимыми в ВКС Федерации. Небольшая, но прочувствованная речь, минута молчания как дань памяти погибшим и прочее. Ведь я, как, наверное, и большинство из нас не имею даже приблизительного представления сколько же всего погибло пилотов за время блокады и сколькие отдали свои жизни при её прорыве. Пока мы двое суток лежали в реабилитационном отсеке никто и словом не обмолвился на эту тему. На третий день нас начавших уже самостоятельно ковылять, не хватаясь за стены, выдворили из медблока по своим каютам, дабы освободить место под следующую партию наших эвакуированных товарищей. Минуло ещё два дня и опять же ничего! Никаких церемоний или собраний и ни намёка на их возможное проведение в ближайшем будущем. Выждав для приличия ещё немного, я взял на себя смелость предложить за ужином помянуть павших. К счастью, по привычке говорил не очень громко и за пределы нашей скромной компании мои слова не слишком разлетелись. Однако хватило и этого. По обращённым в сторону нашего столика косым взглядам сообразил, что ляпнул нечто выходящее за рамки принятых здесь обычаев. В ответ на моё предложение Малькольм демонстративно изогнул свою безволосую бровь, но воздержался от комментариев. Ральф одарил меня долгим флегматичным и невыразительным взглядом. Только Джордж, ничего не заметив, как и принято в таких случаях, не чокаясь залпом осушил стаканчик сухого красного вина, затем с минутку лениво поковырял в тарелке вилкой, после чего к нему вернулся его прежний здоровый аппетит, и он продолжил трапезу как ни в чём не бывало. Получить у Ральфа хоть какие-то пояснения относительно местных традиций не вышло. На мой вопрос что я сделал не так, он ограничился односложным ответом:
- Здесь так не принято.
Вот и весь сказ. Ума не приложу что плохого в поминовении бывших соратников. Рискнул спросить Малькольма выждав для этого подходящий момент.
- А какой в этом смысл, приятель?
- Ну как же, - недоумевая я смотрел на него, не веря собственным ушам. - Наша нравственная обязанность отдать последний долг...
- Я никому ничего не должен, - не дав закончить фразу, жёстко отчеканил Малькольм. - Мёртвым это уже не поможет. Мне это без надобности, а тебе раз уж так неймётся облегчить свою не в меру щепетильную совесть перед Шенером из-за того, что ты его на дух не переносил, то валяй. Никто ведь не возражает.
Я кинулся было оправдываться, но Малькольм лишь отмахнулся:
- Да никому из нас он не нравился. Ты лучше радуйся, что не узнал его поближе да подольше. С гнильцой был парень, жил как скотина и умер как дурак. Но если тебе так больше нравится, то можешь рассказывать всем и каждому, какой Шенер был замечательный друг и боевой товарищ. Я не против.
- Не в этом дело. Пойми, неправильно как-то получается. Непорядочно и не по-людски. Совсем недавно человек был рядом с нами и в одно мгновение его не стало. Нет его больше и уже никогда не будет. Пройдёт ещё немного времени и выветрится он из нашей памяти так, будто и не было его вовсе.
- Да и чёрт бы с ним. Я его и вспоминать не хочу, а уж горевать по нему точно не буду.
- Ну а если вдруг на его месте оказался я, чтобы ты сказал обо мне? Знавал я как-то одного парня. В Федерации он сидел за терроризм и государственную измену, но чудом оказался в пиратах, - этим, как мне казалось хитрым вопросом, я рассчитывал загнать его в тупик или хотя бы вынудить стушеваться. Однако подловить Малькольма и поставить его в неловкое положение было не так уж и легко. Стоило мне на секунду прерваться, как он тут же продолжил:
- Вообще странный был парнишка, не от мира сего. Пиратствовал как и все, людей гробил почём зря, но натуру имел чуткую и ранимую. Миляга был сентиментален как девица, всё его не к месту терзали душевные муки и нравственные страдания. Спасало его лишь то, что попал он в хорошую компанию. Ходил у него в приятелях один жополицый, с рожей как у дьявола и терпением ангельским. Наставлял его на путь истинный как мог, оберегая от всяческих глупостей. Слушай его парнишка внимательно, так и жил бы до сих пор, здоровый и богатый. Вот тебе и весь сказ.
***
Моё замешательство не ускользнуло от мистера Хона. И пока он не решил что я не до конца откровенен, пришлось поспешить дать ему полный и развёрнутый ответ. На языке у меня так и вертелось без обиняков выложить ему: что раз уж всем вокруг плевать друг на друга, в том числе включая меня, то почему я должен испытывать беспокойство из-за двух безвестно сгинувших по моей милости в этой бойне. Как по мне, так они получили по заслугам. Впрочем, вовремя сдержавшись от столь эмоционального стиля изложения мыслей, мне удалось облечь свои соображения в более подобающий и откорректированный вид:
- Меня не беспокоит что я послужил причиной смерти двух пилотов противника. Их жизни не на моей совести. Бой вовсе не джентльменская дуэль. Они находились в большинстве и хотели убить меня. Не вижу абсолютно никаких причин, чтобы сожалеть о смерти врага. Разве наша изначальная цель не состоит в том, чтобы одолеть противника? А самый простой путь для достижения победы в битве -- это лишить неприятеля жизни.
- Браво, мой мальчик! - негромко воскликнул мистер Хон. - Хорошая школа. Никакой пощады и жалости к врагу. Ни малейших угрызений совести и пагубных рефлексий. Твои преподаватели могли бы гордиться тобой. Вот что значит правильная выучка. Взрастить из обычного мальчишки живое оружие, не знающее сомнений.
Сказанное звучало как-то двусмысленно. Одновременно в его словах слышалось и одобрение, и сожаление, и ещё что-то неуловимое. Непродолжительное время он молчал, не отрывая от меня взгляд.
- Не волнуйся, сынок. Иногда я думаю вслух. С возрастом у всех возникают свои странные привычки. Эта, пожалуй, одна из самых безобидных. По крайней мере тебе вреда от неё точно не будет, - он одарил меня успокаивающей улыбкой и продолжил. - В своё время я обещал тебе что при удобном случае мы ещё вернёмся к разговору о твоих перспективах в братстве. Сейчас этот момент настал. В нашем штатном расписании возникло достаточно вакантных должностей. Ты примешь под командование один из объектов в своём квадрате и по-прежнему будешь оставаться в оперативном подчинении у Ральфа. Теперь, правда, несколько в ином качестве, но конечной сути это не меняет.
Такой поворот событий меня совсем не устраивал. Я не обладаю ни способностями Ральфа, ни опытом Малькольма. Мой удел быть простым пилотом. Пока не стало окончательно поздно я открыл было рот, чтобы изложить свои аргументы против и тем самым увильнуть от этой не к месту свалившейся на мою голову очередной напасти, но мистер Хон пресёк на корню всякую возможность для пререканий.
- Сынок, мне безынтересно твоё мнение. Находишь ты себя способным или достойным предложенного места, неважно. Вполне достаточно того что я думаю на этот счёт. Решение уже принято. Если тебе так больше нравиться, то воспринимай это продвижение по службе как поступивший из высших инстанций приказ, который обсуждению не подлежит.
- Есть хоть что-нибудь способное заставить Вас передумать, мистер Хон? - не сдавался я. В душе ещё теплилась слабая надежда на то что удаться переубедить мистера Хона и предложить рассмотреть вместо меня другую кандидатуру.
- В настоящее время ничего такого чтобы не ввергло тебя в ещё большее уныние.
Видя моё расстроенное выражение лица, он приподнял ладонь в примирительно жесте.
- Сынок, искренне не хочу, чтобы ты воспринимал своё повышение как наказание, ведь это и в самом деле не так. Я доволен твоими успехами и продвижение по службе знак оказываемого тебе доверия. Как мне представляется: ты рассудительный юноша, несклонный к непродуманным действиям и поступкам. Ценишь не только свою жизнь, но и жизни товарищей. Когда ты просил у меня помощи я протянул тебе руку и сделал частью нашего братства. Теперь пришла твоя пора принять на себя большую ношу ответственности. Заметь, я не прошу от тебя многого. Всего лишь продолжай служить как прежде и постарайся избегать непоправимых ошибок, способных заставить меня сожалеть о принятом решении. Не уподобляйся Уизерсу и всё будет хорошо.
Сказанное имя мне ничего не говорило, и мистер Хон уловив моё недоумение, разъяснил.
- Тебе он известен как "Сигма-61". Подлец, в одночасье загубивший столько толковых парней. Ему просто повезло что при этом он тоже оказался мёртв. Не умудрись он погибнуть сам я и пальцем не пошевелил против того чтобы отдать его живьём на рассаду для "нгамы".
Не имея ни малейшего представления как расценивать высказанную им угрозу, я не подал виду, интуитивно догадываясь что обычная смерть была, наверное, лучшим и возможно от всего сердца желанным исходом по сравнению с озвученной альтернативой. Тем временем мистер Хон продолжал.
- Однако, позволь подсластить пилюлю. Мне претит быть настолько жестоким, отправляя тебя на новое место службы совершенно одного. Поэтому с собою ты заберёшь своего друга, - и словно в подтверждение моим худшим мыслям, чтобы у меня наверняка не оставалось сомнений, он уточнил: - Джорджа. В остальном я даю тебе право самостоятельно подобрать себе коллектив. С одной оговоркой - комплектуй команду только из вновь прибывших. Учти, это большая привилегия. Многие не имеют и этого.
- Ценю Вашу заботу, сэр! - отчеканил я стараясь вложить в эти слова весь дозволенный мне в сложившейся ситуации сарказм, памятуя о том, как шатка грань допустимого уровня противоречий в общении с мистером Хоном.
- Тогда иди и поделись своей радостью с другом, - с этим напутственным пожеланием я и покинул хозяина кабинета, базы, а может статься и моей жизни.
***
В каюте было темно. Слегка мазнув ладонью по стене, я оставил узкую люминисцирующую полосу и в её тусклом свете без труда разглядел на нижней койке фигуру Джорджа. Лежал он спиной ко мне уткнувшись лицом в подушку. Так и есть, опять спит
- Джордж, вставай! - на произнесённое обычным тоном не последовало никакой ответной реакции. Невольно приходится повышать голос. - Подъём, Джордж!
- Который час? - недовольно бормочет он не поворачиваясь. Значит действительно спал и чип диагностировав состояние своего владельца, отключил интерфейс. Последнее время Джордж умудряется дрыхнуть по четырнадцать часов в день, проявляя признаки активной жизнедеятельности исключительно в периоды посещения столовой. Говоря иными словами, ведёт животный образ существования. Ест, спит, опять ест и снова спит и так продолжается со дня нашего возвращения. Как только ему самому не надоест?
- Который час, неважно. Настало время для последних новостей.
- Новости хотя бы хорошие?
Не вдаваясь в подробности, я поведал ему о предстоящем назначении и его переводе вместе со мной. Джордж воспринял известие на удивление спокойно, не разделяя моего минорного настроения. Мне даже показалось, что отчасти он рад такому повороту событий. Долго ломать голову над этим вопросом не пришлось. Стоило Джорджу спросить переводят ли вместе с нами Малькольма, как сразу всё встало на свои места. Его попросту прельстила перспектива избавиться от общества нашего сослуживца. За время блокады эти двое умудрились основательно попортить друг другу кровь. Словно в доказательство моим мыслям из коридора донёсся голос Малькольма. Тот, по всей видимости, ошивался где-то относительно неподалёку, заодно решив проведать и нас. По доносившимся нечленораздельным звукам я смог распознать в его интонациях несколько эмоций. К счастью, все они были положительными. Заслышав Малькольма, Джордж тут же отреагировал, скорчив кислую мину.
- Ну вот, вспомнили. Принесла нелёгкая!
Появившийся следом за этими словами в проёме нашей каюты Малькольм окинул нас до краёв наполненным иронии взглядом.
- Вот они, напарнички! Один дрыхнет целыми днями напролёт, другой шляется невесть где. Вставай, Джордж, хватит валяться. Впрочем, дело твоё, - внезапно смилостивился он, - В твоём случае новости принимать лучше лёжа.
При этих словах Джордж занял сидячее положение и непонимающе уставился на него, а Малькольм будто не замечая продолжил:
- Вы личные счета проверяли? Или вам начхать? Слушайте, всё забываю уточнить, может вы здесь за харчи работаете?
К тому времени когда взгляд Джорджа вынырнув после погружения в интерфейс вновь сфокусировался на реальности я уже успел проверить свой счёт. Впечатляющая сумма иначе и не назовёшь. Располагать такими солидными средствами я не чаял даже в самых смелых мечтах о своём ближайшем будущем. Впрочем, когда твоё будущее так зыбко и туманно любые размышления о нём напрочь лишены практического смысла. Да и цифры на персональном счёте, какими бы большими ни казались, до той поры пока я не смогу тратить их по своему усмотрению, всего лишь эфемерный набор символов и не более того.
- Ничего особенного не вижу. Могли бы начислить и побольше, - всё тем же недовольным тоном протянул Джордж.
- Зажрался ты приятель как я погляжу, - с наигранным неодобрением проскрипел Малькольм. - Пара сотен тысяч крон ему уже ничего особенного.
С довольной гримасой он повернулся ко мне и многозначительно подмигнул.
- Как... Какая пара сотен, - чуть ли не заикаясь пролепетал Джордж. - У меня и пятидесяти не набралось.
Значащееся в моей выписке число отличалось от названного Малькольмом почти на сто тысяч в большую сторону, но вовремя сообразив я предпочёл за благо об этом промолчать.
- Воистину, есть Бог на свете! Да воздаст он каждому по делам и заслугам его, - с нарочитым благоговением произнёс Малькольм, сложив руки в ладонях на уровне груди и закатив при этом глаза к потолку, а затем с ехидцей продолжил своим обычным голосом. - Дружище, а кто тебя просил с астероидами в вышибалы играть?
Джорджу приведённый аргумент показался не убедительным, но Малькольм даже не стал слушать его оправдания.
- Корабль ты повредил? - не унимался он, продолжая третировать Джорджа. - Повредил. В бою? Нет! Так чего ты хочешь? Принимай что есть и радуйся, тому как дёшево отделался. Скажи ещё спасибо что я в рапорте не указал как ты отличился, впустую истратив две трети ракетного боезапаса. Кто знает, может тогда бы ты ещё и должен остался. Как тебе понравился бы отрицательный баланс на твоём счету, а приятель?
Он явно перебарщивал, провоцируя Джорджа, а я всё никак не мог понять зачем и для чего. Какой в том резон? Личная неприязнь? Не удивительно что Джордж желает как можно скорее вычеркнуть Малькольма из своей жизни.
Стараясь увести разговор на другую тему, я задал первый, как ни странно, актуальный и неожиданным образом пришедший мне в голову вопрос:
- Слушай, Малькольм, а кому отходят средства погибших пилотов?
- Как кому? - встрепенулся Малькольм. - Разве ты не знаешь?
- Нет, - к своему стыду, признался я.
- Все накопления распределяются между различными организациями. Одна четверть идёт на содержание приютов для сирот, оставшихся без попечения родителей как детей пиратов, так и их жертв. Вторая отдаётся на благотворительность, фондам поддержки неимущих, учреждениям по социальной адаптации бывших пиратов и их интеграции в гражданское общество. Оставшаяся часть отходит профсоюзу, - по всему было видно, что Малькольм не намерен говорить серьёзно и откровенно валяет дурака. - Если такой вариант распределения денежек тебя не устраивает, то лучше побеспокоиться заранее и заблаговременно, ещё до начала загробной жизни составить завещание. В качестве достойного варианта могу, к примеру, предложить тебе отписать все средства мне. При этом со своей стороны обязуюсь любить и почитать тебя как отца родного, чтоб его черти взяли, ни дна ему ни покрышки!
- Спасибо, - буркнул я ему в ответ. - Пожалуй, пока повременю с принятием такого ответственного решения.
- Ну чего тебе стоит? - начал канючить Малькольм. - В случае твоей безвременной кончины я буду вечно оплакивать тебя и не реже двух раз в неделю ставить свечи в церкви за упокой твоей души.
- Где?! Что-то не видал я здесь ни одной церкви.
- Неважно, я воздвигну храм в твою честь в своей душе. Денно и нощно стану возносить молитвы об усопшем рабе божьем... Как там тебя именовали при крещении? - никак не желал угомониться Малькольм. - Слушай, приятель, ну какая тебе разница кому отойдут денежки после смерти? Если тебе некому их оставить, отпиши их старине Майку.
- Отвали, Малькольм, - не выдержав его напора, я сдался. - Предложи лучше свои услуги Джорджу. Ему при жизни явно не хватает доброты и участия с твоей стороны.
- Нет, он бедный и вдобавок жадный. А как общеизвестно эти два греха не даруют ни покоя в мирских делах, ни позволяют снискать вечного блаженства на том свете.
По всему чувствовалось что энтузиазм Малькольма движется на спад. Как с ним часто бывало после долгих вспышек красноречия его начинала терзать боль в горле. Вот и сейчас по тому как он неосознанно прикладывает руку к шее и как прерывиста делается его речь, становилось ясно - миг расплаты уже близок.
- Успокойся приятель, - упрямо продолжал говорить Малькольм, - До окончания срока действия контракта никто никому не может отписать свои деньги ни при каких условия. Это запрещено правилами.
- Почему? - удивился я. С учётом смертности пилотов завещание заработанных своей и чужой кровью средств кажется вполне очевидным и разумным шагом. - Не пропадать же им даром!
- Дэвид, ты ведь не такой глупый каким иногда хочешь казаться, так подумай и ответь себе на этот вопрос сам.
Я принялся размышлять. Моё затянувшееся молчание Малькольм употребил с пользой для себя, давая отдохнуть своим изувеченным голосовым связкам. Количество времени ушедшее у меня на то, чтобы выработать версию которую не стыдно произнести вслух, в полной мере отражало насколько незаслуженным был отпущенный в мой адрес комплимент. Лишь тщательно взвесив все за и против, я рискнул высказаться:
- В случае смерти конечным выгодоприобретателем является Братство?
- Верно, приятель.
- Но ведь это несправедливо! - возмутился я.
- Неужели? Смерть пилота почти всегда означает гибель корабля. Так что считай обнуление счёта покойника в пользу Братства компенсационной выплатой за утраченное им судно. Поэтому если хочешь когда-нибудь воспользоваться накопленным капиталом, то: делай своё дело, береги доверенный тебе корабль и оставайся жив. Как по мне, так это более чем справедливо.
Джордж недовольно поморщился, но воздержался от комментариев. Его реакция не ускользнула от внимания Малькольма и пока не завязалась очередная свара я отвлёк Малькольма на себя сообщив о грядущих переменах и предложил отправиться в столовую отметить моё нежданное повышение.
- Нет, так праздновать не годится. Отмечать сбродившим морковным соком в стенах этой аскетичной обители? Уволь меня от такого праздника! Вот спустят нас с поводка, глотнём пьянящего воздуха свободы, тогда и проставишься как положено. С выпивкой и девками. В общем, повременим до отпуска.
- О... - протянул я. - И сколько же нам ещё предстоит дожидаться до этого чудного момента?
- Всего три дня, и... - он делает жест начинающийся как полёт корабля, а заканчивающийся как его вход в док стыковочной станции. Исполнение не оставляет сомнений во вложенном в движение похабном подтексте. Малькольм довольно скалится собственной шутке. - Старожилы говорят там водятся феерические шалавы занебесья.
При этих словах Малькольм мечтательно закатывает глаза и смачно прицокивает языком. Прекрасно его понимаю и особенности его внешности тут совершенно ни при чём. Всё дело в том, что он, равно как и я, и Джордж, и Ральф, и все мы вместе взятые, лишённые женского общества - грезим об одном и том же. Тревоги и опасности на время притупляют наши естественные желания и потребности, но не могут до конца искоренить животную природу. И коль так скоро суждено сбыться нашим сокровенным помыслам, то эта новость не может оставить равнодушным никого из нас.
Джордж не отрываясь глядит на Малькольма со смесью недоверия и надежды. Когда же он понимает, что в этот раз тот не склонен никого разыгрывать, то напрочь забывает о своих невзгодах и лицо его расплывается в счастливой улыбке. Ловлю себя на том, что и мой рот плотоядно растянулся от предвкушения ближайших перспектив.
- Ну что други?! - восклицает Малькольм видя очевидные перемены в нашем настроении. - Двинем что ли в столовку и сбрызнем это знаменательное событие? Пора набираться сил.
Он заговорщицки подмигивает нам, а мы как заведённые согласно киваем ему головами, не прекращая при этом блаженно и бессмысленно улыбаться.
***
Всю прелесть экстренной побудки через интерфейс чипа мне довелось вкусить в Академии. В течение первых двух лет обучения учебную тревогу объявляли с маниакальной регулярностью еженедельно. Позже подобное издевательство практиковалось каждое утро в пересыльной тюрьме. И вот теперь, когда мой глубокий сон грубо оборвался из-за неожиданного стороннего вмешательства, я оказался дезориентирован и пребывал в растерянности пытаясь сообразить где сейчас нахожусь.
Хаотичные свето-шумовые эффекты так резко выдернувшие меня из сна, сменились огромной, перекрывшей весь обзор и расположенной точно посередине моего зрительного центра, пульсирующей надписью гласившей: "Сбор в малом зале для совещаний". Чуть ниже горело одно слово, написанное значительно меньшим шрифтом: "Подвердить". Как только мой мозг прояснился достаточно для того, чтобы вникнуть в то чего же от меня требуется, я выбрал её. Обе надписи исчезли, зато вместо них в правом углу появился таймер, отмеряющий убывающее в обратном направлении время. Кроме того, принудительно активировался проводник, и его переливающаяся стрелка навязчиво звала вслед за собой. По брани раздавшейся с нижней койки было несложно догадаться - Джордж также проснулся и виноват в его пробуждении отнюдь не я.
Отпущенные на сборы десять минут неумолимо утекали. Поэтому не обращая внимания на стенания Джорджа, я выпростался из спального белья, натянул на себя комбинезон, заменяющий на базе лётную форму и отточенными до автоматизма движениями застелил за собою свою постель. Последнее при объявленной тревоге можно было и не делать, сработала многолетняя привычка. Покидая наш кубрик, я бросил на ходу: "Шевелись!", и поспешил в гальюн надеясь успеть туда в числе первых. Я не только успел, но и оказался единственным кому понадобилось воспользоваться санитарно-гигиеническим помещением в столь ранний час. Поступивший нам с Джорджем сигнал о срочном сборе оказался не всеобщим. Во всём отсеке, рассчитанном на пятьдесят человек царила полная тишина. Благодаря звуконепроницаемым панелям не доносилось даже громоподобного храпа Малькольма из соседнего с нашим кубрика.
Наскоро расправившись со всеми делами, умывшись и почистив зубы я в учащённом темпе направился за путеводной стрелкой виртуального проводника. Атрофировавшиеся от долгого бездействия мышцы ныли от напряжения, а ноги буквально выкручивало в суставах, когда я наконец добрался до зала для совещаний. По таймеру в запасе оставалась ещё пара минут и прежде чем войти в помещение я разгорячённый быстрой ходьбой не выдержав опёрся головой о показавшуюся мне почти леденяще холодной стену. Не обращая внимание на шаги за своей спиной, выждал, когда выровняется биение сердца и пройдёт потемнение в глазах, а затем уже не спеша преодолел оставшиеся несколько шагов.
В зале было людно. Без помощи проводника я сразу безошибочно выделил сидевшую особняком от остальных многочисленную лётную братию в количестве по меньшей мере двухсот человек. Поначалу я не обнаружил среди присутствующих пилотов ни одного знакомого и сел с краю так чтобы осталось место ещё и для замешкавшегося Джорджа. Когда же я заметил пилота из нашего квадрата, приветственно махнувшего мне рукой, пересаживаться было уже неудобно и поздно. Через другую дверь в зал вошли мистер Хон и сопровождающий его в неизменном силовом бронекостюме долговязый Чех. К ним из зала степенно поднялся Лемке. Вся эта разномастная троица заняла места в президиуме и совещание началось.
Мистер Хон окинул всех приветливым взглядом и одного этого хватило чтобы в зале воцарилось всеобщее молчание. Вслед за этим в повисшей тишине раздался показавшийся вопиюще неуместным звук скользнувшей в бок переборки и внутрь ввалился запыхавшийся Джордж. Его угораздило припоздниться всего на несколько секунд оказавшихся достаточными для того, чтобы обратить на себя внимание всех присутствующих. Один мистер Хон казалось не заметил появления Джорджа. Вместо этого он выискал глазами меня и одарил лучезарной улыбкой, неуловимо практически незаметно кивнув при этом. Мне стало нестерпимо стыдно будто причиной опоздания Джорджа было не его собственное разгильдяйство, а моя вина. Кровь прильнула к щекам и в этот миг я разделял чувства Чеха, который сопровождал шумное шествие моего товарища по залу таким долгим и жгучим взглядом словно был способен им одним испепелить его дотла. Плюхнувшись в кресло подле меня Джордж обдал всех вокруг волной несвежего запаха. Наклонившись он обратил в мою сторону заспанную опухшую физиономию и шипя от возмущения выдохнул: "Сложно было меня подождать?". Из его рта разило так, что, не сдержавшись я поморщился. Он по-своему трактовал моё выражение лица и хотел добавить ещё что-то, но тут начал говорить мистер Хон.
- Друзья мои! Недавно из надёжных источников поступили сведения о том, что в систему Валта Федерация перебрасывает двести кораблей типа "Волк". Для тех, кто не слишком силён в федеральной системе классификации военных судов и особенностями их наименования, поясню: "Волк" - это серийное судно до недавних пор состоявшее на вооружении ВКС Федерации в качестве основного многофункционального истребителя. До настоящего момента было достоверно известно только об одном единственном случае передачи федеральными властями кораблей этого класса стороннему государству. Несмотря на плановое списание, в наших реалиях "Волк" остаётся современной боевой машиной, отвечающей самым высоким требованиям как к вооружению, так и к лётным характеристикам. В том зафиксированном случае о котором я только что упомянул, появление куда меньшего количества этих истребителей на театре боевых действий в считаные дни кардинальным образом преломило ход событий. Конфликту, длившемуся долгие годы в одночасье, был положен конец. Партизанское движение раздавлено и прекратило своё существование. Система, в которой стараниями Федерации восторжествовал мир подписала с федералами договор на кабальных условиях, превративший прежде пусть и номинально независимую систему в вассальное марионеточное государство. Серьёзность намерений федералов в отношении Валты теперь также очевидна и не оставляет уже никаких сомнений. Последние события свидетелями которых стал каждый из вас однозначно подтверждают то, что федералы более не намерены ограничивать себя ролью стороннего наблюдателя и решили принять действенное участие в поддержке режима Бенито Альвареса. Не буду от вас скрывать - в складывающихся условиях нам почти что нечего противопоставить неприятелю. Всё это делает наше дальнейшее пребывание в этой системе не только экономически нецелесообразным, но и без преувеличения крайне опасным.
Все вокруг настороженно внимают словам мистера Хона. Кто-то удручённо качает головой, некоторые сдерживают себя и их состояние выдают лишь ходящие на скулах желваки. Не видно ни одного оставшегося безучастным или встречающего эти плохие известия с преисполненным мужества деланным равнодушием. Обычные живые люди оценивающие возникшую опасность, взвешивающие все шансы и делающие горькие неутешительные выводы. Перевожу взгляд на Джорджа. Он нервно теребит рукав комбинезона, его пальцы дёргаются как заведённые, а в глазах уже знакомые мне признаки зарождающейся паники. После нашего возвращения на базу он изловчившись где-то разжился достаточно современной и миниатюрной моделью коммуникатора притулившегося сейчас на мочке его правого уха. Правда работал прибор только на входящий поток вербальной информации, но Джорджу так и не взявшему себе за труд приступить к изучению унилингвы, стать обладателем такого маленького помощника было уже за счастье. Прежде выпадавший из общения и лишённый понимания смысла более чем в половине ведущихся вокруг него бесед, теперь он с лёгкостью понимал всё сказанное, но счастливым при этом не выглядел. Вместо того чтобы поддаться всеобщему унынию я принялся задаваться вопросами. Почему мистер Хон доводит настолько важную информацию только до нас, а не до всего персонала базы и с чего вдруг мы с Джорджем попали в число избранных?
- Сегодня от нашего доверенного источника, расположенного непосредственно в центральном космопорте на одноимённой с системой планеты поступило донесение - все ранее запланированные для переброски двести кораблей прибыли, но не сами по себе, а в сопровождении шести совершенно новых судов класса "Атракс".
Сказанное вывело меня из раздумий. В принципе одного упоминания об истребителях "Волк" было достаточно чтобы расценивать наши шансы в случае столкновения как нулевые, а теперь ещё "Атраксы". Мне довелось видеть их вживую всего один раз во время парада в честь исчисляемой трёхзначным числом очередной годовщины образования Федерации. В результате неспешной модернизации ВКС они поступали ограниченными партиями на вооружение отдельных элитных частей. Тут же их прибыло целых шесть. Причём ни куда-нибудь, а в захолустье за пределами Федерации. С точки зрения любого непрофессионала "Атракс" представлял собой в определённой степени переработанный и модифицированный ударный истребитель А-100. По факту в результате переделки получилась совершенно новая боевая машина, прошедшая через всестороннее переосмысление изначально заложенной в её предшественницу концепции. Корпус был утяжелён добавочными броневыми пластинами и полностью лишён всех внешних смотровых щелей. Кроме того, на "Атраксе" не осталось бронестекла на лобовом экране, равно как и самого лобового экрана. Взамен он приобрёл дополнительные внешние датчики и панорамные синтетические визоры. Однако, всё это можно было условно отнести к декоративным косметическим переменам в облике корабля и его интерьера. Произошедшие внутри структурные изменения вот что по-настоящему отличало "Атракса" от прежней модели А-100. Его снабдили высокоэффективной термоядерной силовой установкой класса А, чьей, казалось, избыточной для такого корабля мощности еле хватало чтобы поддерживать сдвоенный щитовой комплекс "Пустынный Дервиш". Щиты были детищем печально известного мне технического гения Леонидаса Гарра и гордостью ВКС Федерации. Хотя, учитывая побег изобретателя в Империю, думаю это ненадолго. Вскоре кичиться будет нечем, так как гений Гарра полагаю сможет превзойти самого себя и затмит собственные прежние разработки создав нечто ещё более совершенное и потрясающее. Тем не менее, что касается "Атракса", то в лётных характеристиках он естественно потерял, но не так уж чтобы очень много, от силы процентов двадцать, зато живучесть повысилась в разы! Если я верно представляю себе эту машину, она в идеальных условиях способна сдержать два прямых попадания из орудий главного калибра линейного крейсера и выйти из боя с ним за счёт своего преимущества в скорости. Если, конечно, всё это выдержит силовая установка, или распределитель энергии, или... Да мало ли их этих "или", не зря ведь я сделал оговорку про идеальные условия. Так или иначе, шесть таких истребителей вдобавок к двумстам "Волкам" это верная смерть для всей нашей пиратской братии. Ну не могут тягаться наши устаревшие лохани с ними. Ведь что ни возьми: Игла, Мулга, Эспадон, всё рухлядь! Тут ни числа, ни умения не хватит. Слишком уж непомерна и велика разница.
- Вся эта наглядная демонстрация мощи, по видимости, преследует своей целью дать нам понять, чтобы мы пока ещё непоздно убирались сами, подобру-поздорову. Это безусловно широкий жест от достойного уважения противника, но мы им не воспользуемся. Более того, поступим совсем иначе. Нанесём удар первыми и заставим противника сожалеть о том, что он посмел сунуться в наши охотничьи угодья.
Не я один обескуражено уставился на мистера Хона. У меня даже промелькнула мысль не повредился ли он невзначай рассудком. Игнорируя озадаченные и растерянные взгляды мистер Хон продолжал:
- Прибывшие пилоты ВКС Федерации не уполномочены участвовать в боевых действиях. Лишь их небольшая часть останется в качестве лётных инструкторов и военных советников, остальные должны отбыть обратно уже завтра. У нас с вами есть несколько часов чтобы изменить ситуацию в нашу пользу и отбить у федералов охоту делать нашим заклятым друзьям столь расточительные и незаслуженно щедрые подарки. До сегодняшнего дня мы умышленно воздерживались от любых наземных операций на Валте. Вследствие этого у противника сложилось превратное мнение о нашей неспособности на проведение подобных мероприятий. Враг расслабился и чувствует себя в безопасности. Пока они тешили себя иллюзиями, мы налаживали агентурную сеть. Пришла пора воспользоваться плодами долголетних усилий и вложенных инвестиций. По информации от наших источников известно, что вся мощь планетарных сил обороны официалов ориентирована исключительно на отражение внешней угрозы, направленной из космического пространства. Поэтому мы воспользуемся эффектом неожиданности и атакуем их на поверхности. Подробно оперативно-тактические задачи доведут до вас позже. Я лишь вкратце обрисую этапы предстоящей операции. Весь задействованный личный состав будет доставлен на Валту гражданским торговым судном. Корабль совершает свой обычный плановый рейс и укладывается в отпущенные рамки графика полётов. Допуск к посадке в центральном космопорте в наличии. Прибытие корабля также не должно вызвать никаких подозрений. Со стороны сотрудников таможенной службы осложнений не предвидится, они прикормлены до такой степени, что с нетерпением ожидают каждое наше прибытие. К настоящему моменту истребители "Волк" прошли отвязку от своих прежних владельцев, но не получили закрепления за экипажами официалов. Благодаря нашим агентам мы стали обладателями секретных кодов доступа. Вы их получите по приземлению. Командование наземной фазой операции поручено Лемке. В задачу его зверинца входит: подавить сопротивление охраны и дезактивировать установки противовоздушной обороны, тем самым обеспечить беспрепятственное проникновение пилотов к намеченным для захвата кораблям, а также позволить совершить им безопасный вылет с территории космопорта. На этом этапе всё командование переходит к сеньору Гиеро.
Из первого ряда под одобрительный гул стремительно выпрыгнул невысокого роста черноволосый мужчина отпустил шутливый короткий полупоклон присутствующим и также быстро занял своё место.
- Пилотам под руководством Гиеро предстоит вывести захваченные истребители из системы, избегая боевых столкновений. Прикрытием для вашего отхода послужит ложная атака, которая начнётся незадолго до проведения наземной операции. По нашим расчётам она должна отвлечь планетарные силы самообороны. Принятые меры дадут вам возможность спокойно преодолеть мезосферу и уйти в гиперпереход. Маршруты гиперпрыжков намечены индивидуально для каждой из групп. Конечная точка у всех одна. Вполне естественно, что утверждённый мной план далёк от идеала и сопряжён с риском. Однако, прошу вас учитывать и то, что в случае нашего бездействия сейчас, любой иной исход событий будет несравнимо хуже. В качестве дополнительного стимула мной принято решение: каждый пилот доставивший угнанный им корабль в целости и сохранности в точку сбора получит в качестве премиальных четверть от его стоимости.
До той поры пока прокатившаяся по залу волна радостного оживления не утихла, мистер Хон благодушно посматривал на взбудораженную приятной новостью аудиторию с видом доброго и всеми любимого дядюшки.
- Оплата, разумеется, будет производиться не по столь обожаемым вами расценкам чёрного рынка, а исходя из заявленной стоимости завода-изготовителя. На этом всё. Вопросы?
- Почему четверть, а не треть? - раздался голос откуда-то позади меня. По тону спрашивающего ясно вопрос задан им не всерьёз.
- Потому что первое - щедрость, а второе - глупость, - с ходу парирует мистер Хон и из зала словно там именно такого ответа и ожидали раздаётся весёлый одобрительный смех.
Больше вопросов ни у кого нет. Мистер Хон сделал своё дело. Краха и кризиса не будет. Вместо этого, нас ожидает дерзкий налёт и возможный бой. Выжившим светит солидный куш. Личный состав вдохновлён и готов ради того, чтобы и дальше иметь возможность набивать свои карманы пойти на смерть. Мистер Хон выполнил свою работу. Теперь нам настала пора исполнить свою.