Аннотация: Приквел к "Всаднику на холме". Написан значительно позже. Скорее просто для самого себя
Таверна у Врат Бездны
(из цикла "Злая сказка")
Народу в таверне, как всегда, было немного. Хозяин придирчивым взглядом оглядел зал, проверяя, все ли в порядке. Дневной свет, проникающий через окна, трубочный дым, звон посуды и посетители. Так было всегда, сколько он себя знал. В этом месте никогда ничего не менялось. Хозяин помнил каждого, когда-либо приходившего в его таверну. Некоторые заходили довольно часто, а иные, появившись только один раз, никогда больше не посещали его заведение.
Хозяина таверны звали Старый Лис. Конечно же, это было всего лишь прозвище. Пожалуй, в Игре уже не осталось никого, кто бы помнил его настоящее имя. Приглушенная музыка, разносящиеся по залу обрывки разговоров. Здесь, в таверне Старого Лиса, всегда говорили только на одном языке -- языке Первых. Шелестящие, словно плеск морской волны, острые, как прибрежные скалы, звуки вечного языка рождали образы. Яркие краски чужих мыслей смешивались в одну смазанную нечеткую картину и закручивались в вихре непередаваемых эмоций. Старый Лис усмехнулся. Это был и его родной язык.
Таверна практически ничем не отличалась от других, подобных ей заведений, расположенных в различных обитаемых мирах. Деревянные столы и стулья, стены, украшенные простенькими гобеленами, и стойка хозяина. Вот и все. Но, присмотревшись к обстановке, внимательный путник нашел бы множество весьма необычных деталей. Начнем с того, что все посетители таверны были молоды. Никому из них нельзя было дать больше тридцати человеческих лет. Кто-то выглядел постарше за счет бороды и усов, а кому-то можно было с натяжкой отсчитать восемнадцать. Но среди посетителей не было ни одного старика и ни одного ребенка. Другой интересной особенностью гостей этого заведения был их внешний вид. Казалось, что здесь собрались обитатели не только самых разных миров, но и исторических эпох. Доспехи и плащи с самой разнообразной геральдикой совершенно спокойно соседствовали с пиджаками и куртками на молнии. Длинные волосы и густые бороды контрастировали с аккуратными короткими стрижками и причудливыми пышными прическами. Многие посетители, включая женщин, были вооружены. Мечи, украшенные затейливой вязью и драгоценными камнями, копья, кинжалы, топоры, ружья, пистолеты, плазменное и лазерное оружие покоились в ножнах, кобурах, чехлах или просто стояли и лежали рядом со столами, где сидели его владельцы. Все, без исключения, посетители соблюдали незыблемое правило заведения: в зале этой таверны не должна пролиться кровь. И все постояльцы безоговорочно поддерживали его. Это было место покоя и неторопливых разговоров. Сюда приходили отдохнуть после многих кровавых сражений и тысяч дней постоянной вражды. Таверна была местом мира. Здесь приверженцы противоположных сторон Великой Игры могли совершенно спокойно разговаривать между собой, а порою даже беззаботно смеяться.
Не секрет, что основная заслуга в этом принадлежала хозяину заведения. Когда-то очень давно в голову ему пришла идея создать подобное место, куда бы могли приходить все без исключения Первые и наслаждаться покоем, недоступным в бесконечных битвах Великой Игры. Хозяин был очень стар. Стар, даже по меркам Первых, которые живут вечно и помнят начало и конец многих миров. Почти всех посетителей таверны волновал один вопрос: "Кто же на самом деле хозяин таверны?" За кружкой пива или бокалом вина бессмертные успели обсудить немало самых разнообразных предположений.
Вспоминая одну из подобных гипотез, Старый Лис усмехнулся. Однажды в таверну пришел один из бессмертных. Судя по его внешнему виду, последний раз он был в каком-то из более-менее развитых миров. На нем были брюки, рубаха с пуговицами и кожаная куртка на заклепках. На голову надета широкополая шляпа. Оружия, что было весьма странно, гость при себе не имел. Вполне вероятно, этот посетитель таверны был Фигурой Знания. Он заказал себе чистый спирт и, опрокинув пару рюмок, разговорился с хозяином. Разговор был довольно праздный. Гость рассуждал о достоинствах и недостатках некоторых блюд, чьи названия могли что-либо сказать разве что самому Старому Лису. Потом разговор плавно перешел на выпивку. А уж на эту тему можно было говорить бесконечно. Гость ушел очень довольным. Но последние реплики диалога врезались в память Старому Лису навсегда.
-- Все же, кто ты? - спросил гость.
-- Как кто? -- ухмыльнулся Старый Лис. -- Я -- хозяин этого заведения.
-- Ты говоришь на языке бессмертных, но ты не такой, как мы.
-- Почему? -- изумился хозяин.
-- Потому что все Первые рано или поздно возвращаются в Игру, а ты безвылазно сидишь в своей таверне.
-- Это еще не повод, чтобы считать меня необычным. Что толку в вашей Игре? Вы движете судьбами народов, которые рано или поздно исчезнут. Вы создаете миры только ради того, чтобы потом превратить их в поле битвы. Какой в этом смысл?
Незнакомец задумался.
-- Многое рассказывают о тебе, -- промолвил гость после небольшой паузы. -- Мне очень понравилась версия, которую выдвинул один из моих знакомых.
-- Было бы интересно о ней послушать.
-- Возможно, что ты -- одно из воплощений Дай-мэ-рака. Рано или поздно сюда приходят все из народа Первых. Таким образом Дай-мэ-рак может поговорить с каждым.
-- Дай-мэ-рак? -- Старый Лис рассмеялся. -- Неужели ты можешь представить, что Ему захотелось бы взяться за столь суетное дело, как содержание таверны. У Дай-мэ-рака и без этого проблем хватает. И потом... Он и без того знает пути всех бессмертных.
-- Это всего лишь версия, -- развел руками гость.
Старый Лис улыбался, вспоминая этот разговор. Первые намного мудрее людей, но все же им не дано понять многих вещей. Они не хотят видеть ничего, кроме своей Великой Игры. А помимо этого существует множество непознанного. Например, куда уходят души смертных? Или, скажем, что представляет собой Дорога и куда она может увести? Но сейчас в мыслях бессмертных была только Великая Игра и больше ничего.
Старый Лис хорошо помнил самого первого гостя таверны. Это было еще в те времена, когда Великая Игра только началась. В пустующий зал таверны зашел Первый, одетый в звериную шкуру. Волосы его были всклокочены, кожа загрубела от холода и многих лишений. Он попросил всего лишь воды и больше ничего. Это потом бессмертные будут приходить в пестрых нарядах и вооруженные до зубов, заказывать напитки, содержащие алкоголь, и дымить трубочным зельем. Как бы они сами ни отрицали это, Первые слишком многое берут из жизни людей.
Здесь кроется парадокс. Они создавали для смертных миры, учили их многим вещам, а те в свою очередь называли Первых богами. Научил разводить домашних животных -- бог скотоводства, научил возделывать землю -- бог плодородия. Но потом, спустя многие века, люди сами научались создавать многие замечательные или даже опасные вещи. А бессмертные, незаметно продолжавшие жить среди людей, были вынуждены подчиняться культуре, которую диктовала человеческая цивилизация.
От размышлений Старого Лиса отвлекло появление нового гостя. Посетитель закрыл за собою входную дверь таверны и, стоя около нее, осматривал зал. На вошедшем были доспехи, а поверх них был наброшен белоснежный плащ с изображением солнца. По меркам Первых, он выглядел вполне обычно. Но, тем не менее, посетители таверны после мимолетного взгляда на вошедшего заметно поутихли. Голоса их стали значительно тише, а некоторые бессмертные и вовсе замолчали. Старый Лис довольно усмехнулся. Черные Всадники в его заведение заходили не так уж и часто. А вошедший был никем иным, как Четвертым Всадником апокалипсиса -- Мастером Бездны.
Черных Всадников бессмертные боялись и ненавидели, хотя они, на самом деле, были самыми обыкновенными Первыми, правда, обладавшими гораздо большими возможностями по сравнению с остальными своими соплеменниками. Построить мир было делом не таким уж и сложным. В принципе, с этим могли справиться даже двое бессмертных, но не исключено, что создать мир Первый мог и в одиночку. Но на разрушение мира требовалось гораздо больше сил. Во всей Игре это могли сделать только четверо Первых, да и то, когда соберутся вместе. Миры они разрушали не по собственной прихоти и даже не по просьбе его создателей, а по приказу самого Дай-мэ-рака, что не мешало остальным бессмертным винить в этом только Черных Всадников. Осуждать Дай-мэ-рака никто и помыслить не смел, а предположить, что разрушение мира -- это всего лишь следствие Игры бессмертных, ни у кого не хватало духу. И тогда оставалось только одно: назвать четверых бессмертных безжалостными палачами. Хотя, если разобраться, то они делали весьма полезное дело: миры, тянущиеся к Бездне, могли запросто помешать ходу Игры. Но этого, конечно же, никто не хотел понять. Поэтому к Всадникам всегда относились с презрением и суеверным страхом. А к зашедшему в таверну Мастеру Бездны относились хуже всех. Ведь Бездна среди Первых всегда ассоциировалась с пустотой и равнодушием, с чем-то поистине чудовищным и непостижимым. Хотя сама таверна находилась в непосредственной близости от Врат, но об этом никто не знал ибо только Мастер Бездны мог видеть Врата.
Итак, Мастер Бездны вошел в таверну и, оглядевшись по сторонам, подошел к стойке, за которой стоял Старый Лис. Хозяин ничуть не изменился с последнего визита Мастера Бездны. Все те же грустные серые глаза, заостренные черты лица, удивительным образом напоминающие звериную мордочку, облысевшее темя и космы рыжих волос на затылке. Совершенно непостижимым образом Старый Лис напоминал одновременно человека средних лет, бессмертного и небольшого хищного зверька, встречающегося в очень многих мирах. За что, собственно, и получил свое прозвище.
Мастер Бездны поздоровался с хозяином и спросил, как у того идут дела. Хозяин повздыхал, посетовал на несколько незначительных проблем, связанных с поставкой одного экзотического продукта, а затем спросил, как обстоят дела у гостя.
-- Как всегда, -- ответил Мастер Бездны. -- Вот совсем недавно отвоевали очередную клетку. А теперь я получил приказ идти разрушать мир.
-- Ясно, -- хозяин таверны улыбнулся. А улыбался он всегда искренне или не улыбался совсем. -- Будешь что-нибудь заказывать?
-- Пива налей.
-- Год и название мира? -- задал привычный вопрос Старый Лис.
-- А, все равно, -- махнул рукою Мастер Бездны. -- Только чтобы свежее.
-- Разумеется, -- хозяин таверны снова улыбнулся.
Стоит сказать о таверне еще несколько слов. Интересной особенностью этого заведения было то, что с посетителей не бралась плата за угощение. Среди бессмертных не существовало никаких экономических отношений. Ведь они жили в самых разных мирах, в каждом из которых был свой политический и социальный строй.
Хозяину в деньгах тоже не было никакого резона. Он никогда не покидал своего заведения и поэтому не мог их потратить. Продукты же, из которых Старый Лис приготовлял еду и питье, доставлялись ему совершенно бесплатно. Как это у него получалось, оставалось загадкой для всех, кроме самого хозяина. Но факт оставался фактом: в таверне Старого Лиса можно было попробовать блюда и напитки даже из тех миров, которые давным-давно разрушили Черные Всадники. По этой причине и захаживали в его таверну бессмертные. Миров было много и посетить их все не представлялось возможным даже тем, у кого в распоряжении была вечность. Но в таверне у Старого Лиса можно было попробовать любой напиток или яство, о которых они могли даже и не слышать.
Старый Лис нацедил Мастеру Бездны полную кружку пива. Гость сделал большой глоток и, вполне удовлетворившись качеством напитка, присел за один из пустующих столов.
Пил он не спеша, смакуя каждый глоток. Где-то на середине кружки потянулся к своему дорожному мешку, который небрежно кинул около стула, и достал оттуда зеленоватую трубку и массивную бензиновую зажигалку. Закурив, он начал пускать кольца фиолетового дыма. Остальные посетители таверны наблюдали за этим действом. Кто-то смотрел на Мастера Бездны с интересом, а кто-то с явным презрением или даже ненавистью. Но Черный Всадник не обращал на эти взгляды никакого внимания. Закончив курить, он убрал трубку обратно в мешок и снова стал пить пиво. Когда кружка опустела, он встал и поставил ее на стойку, за которой стоял Старый Лис. Вообще-то у хозяина было множество едва заметных слуг, которые то и дело сновали по залу, выполняя заказы. Но Черный Всадник всегда любил относить посуду самостоятельно, и привычка эта стала неотъемлемой его спутницей даже в заведениях, которые держали смертные.
-- Может быть, что-нибудь еще? -- поинтересовался Старый Лис.
-- Нет, спасибо.
-- Странно, все без исключения посетители обычно требуют чего-нибудь необычного. Да и ты, как я помню, в прошлый раз заказал напиток из мира, который уничтожил.
-- Было дело, -- Мастер Бездны усмехнулся. -- Я сам не знаю, для чего сюда пришел. Мои соплеменники никогда не были особенно рады обществу Черного Всадника. Просто с этим местом у меня связано много воспоминаний. Таверна -- это часть Великой Игры. Мне хотелось еще раз взглянуть на ее зал, поговорить с тобой.
-- Ты говоришь так, будто больше не собираешься сюда возвращаться, -- Старый Лис посмотрел в глаза Мастеру Бездны и тот, не выдержав, отвел взгляд.
-- Последнее время меня не покидает какое-то странное предчувствие.
-- Что же тебя беспокоит?
-- Я не могу сказать точно. Но иногда мне кажется, что я уже больше не увижу Дорогу.
Старый Лис посмотрел на Всадника:
-- Куда же может исчезнуть Дорога?
-- Дорога никуда не исчезнет, но ведь может так случиться, что я больше не смогу по ней пройти.
Старый Лис молчал, с интересом наблюдая за Всадником. В этом Первом было что-то необычное. Среди смертных таких называли изгоями. Это были те люди, которых не захотело принять общество. Нередко они опережали свое время, и толпа просто не в состоянии была их понять. Но Первые принадлежали вечности и Великой Игре. Здесь не бывает ничего нового, здесь все известно заранее. Неясно лишь, в чью пользу кончится Игра. Старый Лис молча смотрел на Всадника и в его взгляде читалось любопытство.
-- Мне пора. Еще один мир ждет разрушение, -- после некоторого молчания сказал Мастер Бездны.
В его словах Старый Лис почувствовал злую иронию.
-- Приходи еще.
-- Если смогу, -- совершенно неожиданно для себя ответил Всадник.
Попрощавшись с хозяином, Мастер Бездны направился к выходу. Взявшись за ручку двери, он совершенно отчетливо услышал произнесенную за одним из столов фразу: "Смотрите, палач снова идет убивать!" Но Всадник не подал вида. Нельзя сказать, что он остался равнодушным к столь обидным словам своих соплеменников. Просто он уже давно к этому привык.
Таверна стояла на отшибе Дороги, по которой ходили Первые между мирами. А напротив ее дверей были Врата Бездны. Как гласила легенда, еще до начала Великой Игры, Дай-мэ-рак запер там Иншай'а, чтобы она не смогла затмить собой Игровое поле. Когда же возникла необходимость в разрушении некоторых полей Великой Игры, Дай-мэ-рак избрал четверых Черных Всадников и одному из них он поручил управлять Вратами Бездны.
Для Мастера Бездны это не было легендой. Он единственный из всех Первых мог видеть Врата и способен был открыть их, правда, только в тот момент, когда все четверо соберутся вместе. Врата представляли собой огромный черный провал с вечно крутящимся внутри него вихрем. Если подойти поближе, то можно было услышать, как поет Бездна. Но Всадник уже много раз слышал эту страшную песнь разрушения, когда вызывал Врата в обреченных на смерть мирах, а вскоре ему предстояло услышать ее еще раз. Другие Первые никогда не задумывались над тем, что чувствуют Всадники, когда уничтожают миры. И, конечно же, им никогда не приходило в голову, что таверна Старого Лиса находится рядом с Вратами, где навечно заперта та, кого бессмертные боятся и ненавидят, хотя и пользуются ее силой, чтобы создавать новые миры.
Мастер Бездны закинул на плечо дорожный мешок и зашагал по Дороге, скрывающейся где-то за горизонтом. Дорога была с начала времен и по ней могли ходить только Первые. Вступивший на нее всегда попадал туда, куда ему нужно. Дорога сама вела бессмертных. По бокам Дороги раскинулись бескрайние поля с изумрудной травой, а над Дорогой было голубое небо, на котором никогда не было ни солнца, ни облаков. Мастер Бездны шел по Дороге, не зная, что на этот раз уготовила ему судьба.