За осеннею багровой, за кровавою листвой,
В том краю, где хоровод ведут осины.
Вьется тропка через чащу, шелестящею змеей,
Что ползет на зов - нечистой силы.

Ты не сыщешь в этой чаще, ни драконов ни принцесс,
Здесь не ищут доброй славы, не захаживают в лес.
В небе пляшут отраженьем, искры алого костра,
Будоражит наважденьем, очень лысая гора.

Вот вода в котле, вот сажа,
Вот багульника букет,
Тут ромашка, тмин и даже,
Старый, ворона скелет.
Два пера заговоренных,
Лапа зайца, три хвоста,
И конечно же - веревка,
Вздернутого молодца...

Здесь девчонка молодая, избегая глаз людей,
Год за годом проживает, в окружении зверей.
Старый дуб скрипит и стонет, в небе падает звезда,
И творится на поляне колдовская ворожба.

Наговоры и гаданье, зуб больной или нога,
Все излечит и исправит, это право не беда,
Знает рыжая девица, все о сущем и былом,
И опять туман клубится над ее большим котлом.

Вот вода, дрова, вот сажа,
Вот багульника букет,
Тут ромашка тмин и даже,
Старый, ворона скелет.
Два пера заговоренных,
Лапа зайца, три хвоста,
И конечно же - веревка,
Вздернутого молодца...

На погостах стало тихо, дол багряный не шумит,
Ведьма ночью варит зелье, ведьма с ветром говорит.
Заплетает в свои косы, лист кленовый золотой,
И смеется вместе с нею, в небе месяц молодой. 

Только вот, молва дурная, окружает этот лес.
Кто ей, девке помогает, может ангел, может бес?
Что возьмет она за помощь, чем расплатишься ты с ней?
Что взамен она попросит у заблудших к ней, гостей?

Вот вода, в котле, вот сажа,
Вот багульника букет,
Тут ромашка тмин и даже,
Старый, ворона скелет.
Два пера заговоренных,
Лапа зайца, три хвоста,
И конечно же - веревка,
Вздернутого молодца...