Сорино Сони Ро : другие произведения.

Куклы Ван Крида. - Я есть?

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Несколько разрозненных историй о кукольном мастере Моргане Ван Криде, не вошедших в прошлые сборники. Второе лирическое отступление, в котором Морган и Рем продолжают путешествие по стране разлитых рек (где бы она ни была, во сне или наяву). И они понимают, что это важно - быть. Вот только...
  
  
  
  
  
  Куклы Ван Крида. Deus mechanica.
  
  
  
  Истории в картинках словами.
  
  
  
  Второе лирическое отступление: Я есть?
  
  
  
  
  –Здесь пахнет заброшенным бассейном, – пробормотал Рем, рассматривая куполообразный потолок громадного зала ожидания, задравши голову и медленно кружась на месте. – Морган, ты помнишь бассейн в школе солнца?
  
  –Нет, – признался Морган Ван Крид, рассматривая высокие окна в массивных арках на другой стороне зала. На пыльных стеклах отражалась водная рябь, золотистая и переливающаяся, которая, казалось, имела свое звучание в давно оглохшей тишине вокзала. Словно это был едва слышимый перезвон, словно это была мелодия – касание золотых иголок к тонкому хрусталю. Что-то забытое, но не до конца, мучительно вспоминаемое, потому что не важное, но… оттого не менее нужное.
  
  –А я помню, – Рем расправил руки и кружился, кружился, кружился на месте. Подошвы негромко стучали по мраморному полу, полумертвое эхо пугалось этих звуков, хватало и сразу роняло, отпрыгивая прочь, как кошка. – Его так и не достроили, не знаю по какой причине. Он так и стоял в зарослях шиповника, большой, стеклянный и пустой. Один раз я пробрался внутрь через разбитое окно, и побродил по кафельным коридорам... – Рем остановил свое кружение и посмотрел на Моргана. – Странно, почему мы не побывали там вдвоем?
  
  –Мне не нравится это место, – Морган вздохнул и посмотрел на Рема. – Огромный пустой вокзал с запахом старого бассейна... – Он покачал головой, потому что Реми улыбался и как всегда был счастлив просто так, без особых причин. Его золотистые волосы растрепались, глаза сияли особенным внутренним светом, будто подсвеченное изнутри темное вино в хрустальном бокале, на лице играла улыбка. И еще был вопрос. Так умел только Реми, спросить совсем без слов, но совершенно определенно. Морган отвернулся и буркнул: – Не помню я никакого бассейна в школе солнца. Правда. Кажется слышал что-то от Мирозы или еще от кого-то, но...
  
  –Но ты хочешь задать мне совсем другой вопрос. Угадал? – Реми посмотрел вверх и показал туда рукой, привлекая внимание Моргана. – Посмотри на фрески. Ты вообще когда-нибудь видел вокзал с фресками на потолке?
  
  –Раз уж сам начал... Что насчет вопроса, Реми? – Морган тоже посмотрел вверх. Он рассматривал громадные рисунки на куполе между узких и длинных окон. Там были черные поезда с крыльями, испускавшие вместо пара и дыма белых змей. Там были зеленые драконы, нависавшие над городами и неведомые машины, пожиравшие крестьян в соломенных шляпах. Солнце било в стеклянные вставки с кристаллами в середине, затем расщепленный и ставший радужным свет окунался в серый полумрак зала ожидания, но не пробивал его и не вскрывал, как могло бы быть в любом другом месте, а становился частью его, игристой и застывшей одновременно.
  
  –Раз уж начал, говоришь? А хочешь, я произнесу этот твой вопрос вслух? – Реми прищурился, рассматривая Моргана из-под распушившейся золотистой челки.
  
  Морган вернул взгляд на друга и покачал головой.
  
  –Вот, значит, ты как... В таком случае, нет уж, это мой вопрос. И мне его задавать.
  
  –Как знаешь, – Рем пожал плечом и начал рассматривать зал ожидания понизу. – Здесь остро чувствуется, что вокзал окружен водой, целой страной разлитых рек. И эти блики на окнах...
  
  –Как ты жил все эти годы, Реми?
  
  Рем застыл и напрягся. Теперь его зрачки были словно черные точки, или лучше сказать наконечники стрел, которые прокалывали не просто пространство, но и время. Он помнил, что Морган физически не выносил этот его взгляд, поэтому старался смотреть куда угодно, но только не на друга. Он смотрел на гигантский арочный вход в зал ожидания, над которым в стену были вмонтированы плиты со странными угловатыми письменами. Он смотрел на давно погасшее табло, покрытое толстым слоем пыли. На вытянутые и косые тени, что отбрасывали колонны по периметру. На массивные деревянные лавки в середине. На кем-то забытый фанерный чемодан с прислоненным зонтом...
  
  –Все эти годы, – едва слышно пробормотал Рем Ринн, затем коротко глянул на Моргана и сразу отвел взгляд в сторону. Он начал рассматривать большие стеклянные окна касс на левой стороне. В каждое из них был вмонтирован массивный динамик, закрытый стальной решеткой, а сбоку, прямо к стеклу, было прикручено по мраморной доске с расписанием поездов. – Все эти годы... Морган, а позволишь мне задать тебе тот же вопрос?
  
  –И я отвечу, – Морган смотрел на друга. Говорил внутри себя – Отвернись! Так нечестно! Он же не смотрит! – но поделать с собой ничего не мог. Ему было жизненно необходимо видеть друга в этот момент. – Плохо, уныло, серо, бессмысленно.
  
  –Но ведь за эти годы ты стал кем-то большим, чем просто ангельским сыном. Ты стал настоящим кукольным мастером. Ведь так? – Рем усилием воли заставлял себя не возвращать взгляд на Моргана, потому что знал, сейчас сможет поранить. Глубоко вонзиться и надолго остаться. Поэтому он упорно смотрел на динамики, спрятанные под хромированными решетками. – Как же ты можешь говорить, что было серо и уныло? В тебе появился смысл... Точнее, он всегда был, но стал глубже. Таким глубоким, что мне просто так не разглядеть, есть ли в нем твердое дно.
  
  –Все, что во мне сейчас есть... Это все Антон. Во мне многое от него. Так много, что порой я и человеком-то себя не воспринимаю.
  
  –А кем, в таком случае? – Рем не смог совладать с собой и глянул на Моргана. Их взгляды встретились. И Морган не отвел свой.
  
  –Монстром. Еще не большим, но уже достаточно страшным.
  
  –Вот бы никогда не подумал, – Реми улыбнулся и принялся рассматривать Моргана так, будто тот появился только что и, как минимум, в клоунском костюме. – Знаешь что делают настоящие монстры?
  
  –Убивают.
  
  –А вот и нет, – Реми щелкнул пальцами и эхо подхватило этот короткий и громкий звук, сжав его словно в упругий шарик и принявшись кидать в стены, то в одну, то в другую. – Настоящие монстры поедают людей. Иногда буквально, а иногда гораздо страшнее и изощреннее, выедая из них смысл и внутреннее наполнение. Ты уже съел кого-нибудь, Морган?
  
  –Терпеть не могу, когда ты разговариваешь со мной этим менторским тоном, – буркнул Морган и отвернулся. – Никого я не съел. Я слишком брезглив для этого... – Он глянул вверх, на черные поезда с красными крыльями. – А может, пока еще брезглив...
  
  –А я? Как думаешь, я смог бы кого-нибудь съесть? – Рем прищурился. Его глаза стали просто невыносимо черными и пронзительными. До боли, до крови, до судорог, до крика... Остановись!
  
  –Ты? Никогда! – твердо ответил Морган, и вдруг запнулся. Потому что его взгляд снова столкнулся со взглядом Рема. И черные стрелы проникли глубже.
  
  –И почему ты так уверен? – тихо сказал Рем, закрыв глаза и грустно улыбнувшись. – А ведь съел. Всего одного, но точно съел.
  
  –Ты не мог... – прошептал Морган.
  
  –Тебя, – Рем глянул на друга. Так страшно глянул, что тот невольно отступил на пару шагов, будто его ударили наотмашь по лицу.
  
  –Снова свои шутки шутишь? – неуверенно и очень тихо. Впрочем, он уже все понимал, все знал, ко всему был готов. Часть его сопротивлялась этой правде, существовавшей всегда, а часть жаждала стать озвученной. И что это были за части, светлая или темная, вышняя или низшая – тот еще вопрос.
  
  –Посмотри на меня, Морган. Почему ты убрал взгляд? В моих глаза есть всё. Все ответы. Все до последнего.
  
  –Не вижу я там никаких ответов.
  
  –Но что-то ведь видишь?
  
  –Боль.
  
  –Боль, – глухо прошептал Рем и снова закрыл глаза. – Боль... Что ты знаешь, Морган, про боль? Откуда тебе знать какая она? Что ты вообще знаешь? Ничего. Ничего. Ничего.
  
  –А ты знаешь?
  
  –Не о том мы говорим. Ох, не о том, – Реми вздохнул и усилием воли вернул своему взгляду обыкновенную человечность. Он стал таким, каким Морган его знал. Или, если сказать точнее, каким бывал ради Моргана. – Извини, Мори. Ты же знаешь, меня иногда заносит.
  
  –А я и не против был... – снова шепотом.
  
  –Что? – не понял Рем.
  
  –Ты не съел меня полностью, Реми. Часть сердца, часть души, кусочек разума... – да. Я это и сам знал. Всегда знал. Ведь ты неисправимый собственник. И все свое держишь не при себе, а в себе.
  
  –Мори, давай прекратим…
  
  –Не перебивай меня! – крик, эхо, пространство, пыль. – И все дело было не в том, на что был способен и чего хотел ты. Все дело было в том, на что согласился я. Сам. Когда Антон поедал меня, я даже не сопротивлялся, просто становился ожесточеннее внутри. Я становился тем куском, который, даже если его отгрызть и проглотить, не переварился бы никогда. И не стал бы частью его. И не стал. Почему не стал, скажу чуть позже.
  
  –Морган...
  
  –А вот когда меня ел ты, Реми... Я ведь хотел этого. Каждый раз, когда мы сидели по вечерам на подоконнике в общежитии и пили чай, просто разговаривали, спорили или что-то обсуждали... каждый раз... я буквально чувствовал, что убываю. Становлюсь меньше. Тоньше. Легче. Но я испытывал почти экстаз от того, что понимаю и однозначно принимаю, что сейчас меня ешь ты. Именно ты. И не просто ешь, Реми. Нет, не просто. Ты отъедал от меня по куску, переваривал, а потом меня же этим и кормил.
  
  –Мори, наш разговор стал каким-то уж слишком людоедским...
  
  –Да, ты прав. Слишком уж... – Морган неожиданно улыбнулся. Но улыбка его оказалась столь болезненной, что Рем нахмурился и с трудом переборол желание подойти и обнять. Улыбка Моргана была отражением всех мыслей, что давно поселились в его голове и ели, ели, ели нещадно. Вот кто был настоящим людоедом – он сам. И пожирал этот людоед мясо исключительно одного сорта... – Ты понимаешь меня, Реми? Понимаешь, почему я монстр? А ведь я могу съесть, и без разницы кого. Хоть себя, хоть тебя. И это будет не интеллигентное покусывание, а самое настоящее убийство. Вот почему Антон выплюнул этот непрожеванный кусок, которым оказался я. Понимаешь?
  
  –Ох, Мори, сколько всего интересного ты наговорил...
  
  –Я ведь серьезно!
  
  –Куда уж серьезнее, – хмыкнул Рем. – Но знаешь, вряд ли моим другом стал бы какой-нибудь там травоядный. А теперь ты понимаешь меня, Мори?
  
  –Но ведь твоя вера в людей, в свет...
  
  –Она никуда не делась. Я все тот же, Мори. Я не хищник и не людоед. И хочу изменить этот мир к лучшему теми способами, которыми могу что-то сделать. Если будет нужно откусить от тебя кусок, чтобы ты хоть что-нибудь понял в этой жизни, черт подери, то откушу. Прожую. И заставлю тебя это съесть, как бы ты себе не морщился и не отворачивался. Я не буду принуждать или хитрить, а просто дам попробовать тебе самого себя. Съешь-ка! Понравилось? Нет? Да что ты говоришь?! Да, это больно и отвратительно – просто жить и жрать. И пока ты не поймешь этого, пока не осознаешь, буду откусывать и скармливать. Откусывать и скармливать! Понял?
  
  –Реми, – ошарашено прошептал Морган.
  
  –Человек не волк, не рыба, не птица. Человеку должно быть мало пожирать слабых, чтобы набить свое брюхо. Каким бы голодным он ни был... Человек прежде всего созидатель или строитель, если хочешь. Если он не строит и не создает, то принимается есть. Это ловушка, в которую мы все попали. Кто-то понял ее смысл и предназначение, кто-то нет. Первых меньше, и они обязаны показать остальным, что поедание – это просто смерть. Просто. Смерть. И ты среди нас, Мори, среди тех, кого меньше. Потому что ты создаешь не кукол, а смыслы. Это очень важно, крайне важно – давать смысл. Но еще важнее иметь его в себе. Каждая кукла из тех, что ты уже создал или еще создашь, рассказывает людям какую-то маленькую историю их собственной жизни. Они будто зеркала, в которые можно заглянуть, если осмелишься. И кто осмеливается... тот и есть человек.
  
  –Ох, Реми...
  
  –И не охай мне тут! – Реми топнул и с шутливой строгостью покачал пальцем. Он снова улыбался и светился, как солнце, которому служил. – А возвращаясь к началу разговора... Морган, разве ты не знал каждый день, что мы обязательно встретимся? Разве это было не очевидно для тебя? Для меня – да. Поэтому, уверяю тебя, я не страдал. Ни капельки.
  
  –Вот прям ни капельки, ни капельки?
  
  –Лестница!
  
  –Что? – непонимающе моргнул Морган.
  
  –Смотри, там, возле стены, лестница поднимается под самый купол! – Реми куда-то показывал и радовался, как ребенок.
  
  Морган проследил за его рукой и тоже увидел ажурную конструкцию, которая изящным зигзагом поднималась, и правда, почти под купол. В том месте, где она заканчивалась, мерцали створки стеклянных дверей. Тонкие стальные перильца светились в разбавленном свете, по ним словно скатывались золотые шарики.
  
  –Бежим туда! – крикнул Рем и понесся в сторону конструкции. Эхо совсем растерялось и выронило все звуки из рук, отчего они принялись хаотично носиться между стен, расстреливая тишину, разрывая ее, возвращая в давно оглохшее и онемевшее помещение жизнь. Пробегая мимо Моргана Реми стукнул его по плечу. – Когда мы подходили к вокзалу я заметил смотровые площадки вокруг центрального купола. И все искал здесь внутри, как выбраться туда... – Реми приостановился на мгновение и махнул рукой. – Мори, ну давай же, там будет красота! Я уверен в этом!
  
  
  
  
  
  Они стояли на смотровой площадке и смотрели вдаль. Ветер с запахом реки растрепал их волосы. Теплый ветер. Ласковый ветер. А бесконечное пространство впереди сплошь было покрыто водой. Континенты белых облаков величаво плыли по синей бездне небесной, проливаясь дождями где-то далеко и уплывая за горизонт. Рядом с вокзалом еще просматривались рельсы с редкими вагонами и проржавевшими насквозь паровозами, а дальше... А дальше... Только рябь на бескрайней воде и редкие островки с полуразрушенными строениями и одичавшими садами.
  
  –По-всякому было, Мори, – Рем коротко глянул на Моргана, стоявшего рядом, плечом к плечу. Они облокотились на тонкие перила и смотрели, смотрели, смотрели вдаль. – И хорошо, и плохо, и очень плохо. Ты извини, не хочу вдаваться в подробности. – Реми несильно пихнул друга плечом. – Ведь ты все понимаешь?
  
  –Понимаю, – Морган рассматривал коричнево-черные полоски рельсов внизу, над которыми золотились волны. Свет колыхался на камушках драгоценной рябью, перемешивая золотистое и серебристое. – Я страшно скучал по тебе, Реми.
  
  –Правда? – Рем глянул на друга и снова прищурился. Черная бровь изогнулась изящным росчерком. – А выглядишь вполне себе довольным жизнью человеком. Худющий только...
  
  –На себя посмотри, – буркнул Морган и в ответ пихнул друга плечом. – А ты?
  
  –Что я? – Реми сделал вид, что не понял и снова иронично улыбнулся.
  
  –Ничего, – Морган вздохнул и глянул на водную гладь внизу. – Знаешь, я боюсь, что это сон. А значит я таки проснусь и снова буду глодать себя.
  
  –Зачем ты так с собой, Мори?
  
  –Потому что мне не хватает тебя.
  
  –Но ведь я есть, Мори, – в глазах Рема появилась тревога. – Есть я и ты, и мы не монстры. И даже если эта страна разлитых рек всего лишь сон... Даже несмотря на это... Ведь я есть, Мори?
  
  
  
  
  Конец второго лирического отступления.
  
  
  
  
  Сони Ро Сорино (2016)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"