Рохонгана, или как ее назвали имперские картографы "Волчья Долина", располагалась на дальневосточных окраинах Москаренда. От могучего соседа Долину отгораживали горы Кадамата с северной стороны, а с восточной, - холодные волны Великого океана и неприступный скалистый берег. Они надежно скрывали долину от жадного взгляда раскосых глаз восточного королевства Ниппоха.
Природа Рохонганы была скудна, большую часть равнины покрывал кадаматский зеленый ягель. На побережье рыжий вереск сплошь покрывал невысокие сопки и дюны, и только в середине долины попадались редкие кедровые рощи, (кедровое масло весьма ценилось в Москаренде за целебную силу и как водится у людей за то, что его трудно было достать).
У подножья Кадамата было и того хуже, одни лишь серые скалы и ягель. Суровая величественность северной природы и только - такова была Рохонгана.
Живности в долине было мало, в основном в ней водились дикие стада оленей в равнинной части и пугливые шустрые косули в горной. Там же, у подножия сурового Кадамата стоял волчий город Роххинай, загадочное нагромождение белых квадратных камней, пещер и лабиринтов. В Москаренде считали Роххинай природным казусом, в Ниппохе верили, что это руины древнего доисторического города городов, но местные аборигены панкусы и имперские поселенцы, (а именно сосланные из Москаренда преступники из дворян и городских), называли его не иначе, как Волчьей Столицей.
В Роххинае действительно большими семьями жили белые и серые волки. То чего не было во всем остальном мире - было в Роххинае. Волчья община численностью около тысячи душ.
Москаренд мало интересовался Рохонганой, из-за природной скудости и почти полного отсутствия полезных ископаемых, исследовательские экспедиции не планировались, и не посылалось со дня присоединения долины к империи в 501 году, поэтому тайна Волчьей Столицы оставалась не раскрытой.
Однако это весьма и весьма устраивало людей живущих в горных поселках Кадамата и волков контролирующих равнинную часть Рохонганы. Между людьми и небесными волками не возникало конфликтов - каждая из сторон следовала основному принципу древнего негласного договора о мире на тысячу лет. Раз в два месяца люди спускались с гор на охоту и сопровождаемые издали следящими волками убивали десяток оленей. Оставив требухи и одну оленью тушу хозяевам, как требовал древний негласный договор, люди возвращались в горы с мясом, шкурами и рогами.
Три поселения для ссыльных располагались друг от друга в двух днях пешего пути, их соединяли между собой горные тропы и старенький аэрокар один на всех, летать на котором было опасно из-за ветхости и хронического отсутствия запчастей.
Самый большой поселок Пятипостье насчитывал около тысячи человек сосланных поселенцев и помилованных каторжан, плюс две сотни надзирателей, административных служащих и военный пограничный отряд, состоящий из командира и трех солдат совершенно спившихся от унылой службы.
Вторым по величине был Бурукун с семью сотнями поселенцев, он находился выше всех в горах подле Бурукунской гряды. В нем так же царила тоска и уныние. И, наконец, третий поселок, - Волчанка, на самой границе с Рохонганой, в котором коротали свою ссылку пятьсот поселенцев, вольных охотников, торговцев и конечно казенного люда два десятка серых душ. Через Волчанку пролегал основной и единственный местный торговый путь, она же снабжала остальные два посёлка оленьим мясом и рыбой. Поселок этот жил весело, в отличие от двух других, и люди в нем четко делились на две категории: вкусившие Дар Роххи и соответственно не вкусившие. Первая категория заметно отличалась от второй тремя признаками: здоровьем, настроением и интересами.
Местный волчанский житель был скрытен, и не гостеприимен, в отличие от обитателей первых двух. Ему было что скрывать. И тайны свои он хранил крепко.
Во-первых, он скрывал большую библиотеку, регулярно пополняемую из Москаренда по попустительству вечно пьяного обер-куратора, обходными путями через знакомства и подкупы. Деньги здесь водились всегда от торговли мясом. А библиотеки, между тем, были строжайше запрещены имперским циркуляром, за номером 1298, по причине зловредного влияния "всяких бредовых идей из книжонок" на неокрепшие умы ссыльнососланных.
Во-вторых, волчанковец скрывал школу, в которой учились два десятка ребятишек. В третьих был скрываем уникальный любительский театр, созданный Свидзаром Зеленгро. Среди поселенцев ходили слухи, что когда-то старик Свидзар был весьма известным столичным актером. К нему благоволил сам Лорд Москаренда. Слава его росла, гонорары раздувались невероятно, и как это бывает с баловнями судьбы, - гордыня обуяла юным комедиантом, к тому же, гордыня, сдобренная ложным чувством неуязвимости.
Однажды Свидзар неудачно пошутил в присутствии грозного Берсабара Феба Корсара Первого...
Этой же ночью в уютные апартаменты Зеленгро ворвались черные корсариты, комедиант был выволочен из постели за волосы, и несколько раз пребольно ударен головой об пол, в качестве профилактической меры. За душераздирающий вопль спросонья: "За что? Да кто вы такие, черт возьми?!" - Свидзи Зеленгро был жестоко побит молчаливыми корсаритами, железными кулаками по мягким бокам. Затем при помощи его идеального лица были пересчитаны все ступени в подъезде, (коих оказалось ровно тридцать три). Свидзар был привезен в Башню Возмездия и осужден на вечную ссылку в назидание прочим фиглярам и кривлякам, дабы неповадно им было - раз, и чтобы дышать без страха за собственную шкуру "не смели во все века, подлые собаки!" - два.
Театр радовал местное население классическими постановками и музыкально-поэтическими вечерами. Казенники тоже ходили приобщаться к высоким материям, но тайно, для чего в зале была оборудована специальная ложа с высоким бортом.
Вторая половина Волчанки, та самая сплошь казенно-военная, стремительно деградировала от беспробудного пьянства, безделья и бесперспективности. Они не вкушали Дар по вполне объективным причинам. Впрочем, не все, а лишь та часть, которая с презреньем относилась к ссыльным, считая их людьми второго сорта, в то время как сама опускалась ниже всех допустимых сортов.
Дар Роххи.
Охотники частенько приносили из Долины удивительно красивые белые цветы формой своей напоминавшие розу и тюльпан одновременно. Они называли их Санкарни-роххи. Кроме необычной формы эти цветы имели еще две особенности, каждая из которых вкупе впоследствии привела к открытию чуда. Во-первых, цветы начинали источать изысканный будоражащий воображение аромат только по ночам. И, во-вторых, их белые лепестки обладали сильным заживляющим свойством.
Не удивительно, что секрет Санкарни-роххи волновал пытливые умы поселенцев, особенно же тем, что одним лишь ароматом слегка пьянил и заметно повышал настроение. Охотники тайно спускались в долину и приносили цветы охапками. И в одну из ночей безымянному ссыльнопоселенцу пришла в голову идея, как добыть из бутонов заветный нектар. Соорудив простейший перегонный аппарат, этот поселенец, получил за ночь перегонки всего три капли, чистого как слеза, масла. Движимый любопытством он растворил одну каплю в стакане с водой и выпил... Поселенец этот страдавший чахоткой пришел в необыкновенное возбуждение и радостное состояние духа. Он заметил, что начал видеть в темноте, что в суставах прибавилось сил и здоровья, а кашель исчез напрочь.
Весть о новом чудо нектаре быстро разнеслась между ссыльнопоселенцами. Его попробовали, и всем он пришелся по вкусу. Нектар имел целебное свойство и стойкий долговременный анти депрессивный эффект. Ссыльные назвали нектар Дар Роххи (Шинка Роххи, на волчьем языке - тригваре, который вдруг начинали понимать все отведавшие этот нектар, что было еще одной тщательно хранимой тайной Волчанки). Они, втайне от администрации, готовили его литрами, и через несколько месяцев в Волчанке отпала нужда в медицине. Казенный доктор тоже впал в пьянство от ненужности и ссобутылившись с обер-куратором перебрался к нему в канцелярию. Иногда ночью пьяненький доктор вываливался из двери и, глядя на веселые огоньки окон Волчанки, грозил им кулаком и пьяно гундосил:
-Эх вы! Я к вам... А вы...
Махнув рукой он возвращался к спиртовым возлияниям с сухой галетой вприкуску, тайно лелея мечту, что распахнется вдруг скрипучая дверь и войдет в канцелярию делегация ссыльных, серьезных и суровых. Все как один они станут на колени и начнут уговаривать его вернуться, отбивая поклоны простоволосыми головами по полу.
"Первым делом в библиотеку зайду, - всхлипывая в пьяном сне, думал он. - Книг наберу гору! А потом в театр... Святые отцы Гаара и Закара, как же я хочу в театр!"
Доктор по-своему был прав, он всего лишь хотел быть нужным людям.
Однажды он проснулся ранним утром от кошмарного сна, с криком и плачем. Доктор выскочил из-за стола, со звоном раскатав пустые бутылки по грязному полу, и бормоча нечто нечленораздельное, принялся затравленно озираться вокруг. Доктору снился Страшный Суд и Глас Вседержителя, взывавший к его совести. Именно от его громоподобного трубного голоса доктор таки проснулся и вскочил, как ужаленный. Когда к нему вернулось самообладание, он вздохнул с облегчением:
-Всего лишь сон... Черт... Но как наяву!
В следующую секунду задрожали стены и задребезжали мутные стекла. Канцелярию вновь накрыло волной басистого раскатистого воя, от которого стыла в жилах кровь. Доктор икнул с перепуга, упал на колени, с ужасом наблюдая, как со звонким хрустом трескаются стекла в окнах. В наступившей тишине было слышно только его поскуливание и бормотание. Кое как, собравшись с духом, он на четвереньках подполз к двери и осторожно приоткрыв ее, выглянул на улицу. В поселке царила суматоха, люди бегали между домами, возбужденно разговаривали, махали руками, изображая нечто невероятно огромное, и показывали в небо. Наконец от галдящей толпы отделился мальчонка лет десяти, стремглав бросившийся к канцелярии. Он тоже что-то кричал и махал руками. Докторский глаз в дверной щели внимательно следил за ним.
-Интервенция, - прошептал он. - Проклятая Ниппоха напала на нас... Надеюсь это не видения. А может, допился-таки до белой горячки?.. Где зеленые черти и пауки, я вас спрашиваю?!
Мальчишка, тем временем, взмыл по лестнице и принялся колотить в дверь, выкрикивая во весь голос:
-Господин обер-куратор! Господин обер-куратор!
Доктор поморщился, каждый удар в тщедушную дверь отдавался резкой вспышкой боли в его несчастной голове.
"Это по настоящему, - думал он, стиснув зубы. - Никакая горячка, белая или черная, не дает прочувствовать все прелести гадского похмелья, когда мысли уже появились, но ты, всё еще не понимаешь - откуда?.. Ох, демоны преисподней. Он так бьет в дверь, что точно сорвет её с петель ко всем чертям!.. И голос!"
-Не ори! - прошипел, доктор в щель и болезненно потер висок.
Мальчишка испуганно замолк, обнаружив, что дверь приоткрыта и из нее выглядывает половина бледного опухшего лица.
В эту минуту снова раздался кошмарный басистый звук, словно рев железного дракона спустившегося с неба на грешную землю. Мальчик зажмурился и присел, а доктор грохнулся на спину. Дверь открылась настежь. Он корчился на полу, схватившись за голову. "Еще секунда и моя башка лопнет как дыня! ООО, что это за вой?! Амба моему мозгу - он издох! Ооо! Ааа!"
Тишина...
Эхо понесло железный вой выше в горы...
Доктор кое-как встал на ноги и, пошатываясь, вышел на крыльцо. Он выглянул за козырек навеса и обомлел.
-Святые угодники, - прошептал он и бросился обратно в канцелярию. - Господин Штрюм!
Мальчишка спустился вниз, задрал голову и, заслонившись ладонью от солнца, принялся разглядывать огромную черную махину, зависшую над поселком. Он недавно начал учить родную грамоту и знал всего-то десять букв, однако большую "Ф", в красивом обрамлении сплетенных золотых лент, он точно узнал.
-Буква "Ф", - сказал мальчик. - Красивая.
Доктор тем временем тормошил обер-куратора Штрюма, который громоподобно храпел, (или, как он сам говорил: "крепко придрёмывал"), уткнувшись опухшим лицом в кипу казенных серых бланков. Господин обер-куратор являл собой неприглядную картину алкогольной деградации: измятый камзол, (весь в жировых белесых пятнах и крошках), пуговицы через одну, на стоячих красных воротничках оставался только один имперский герб - волк в ромбе. Другой золотой ромб валялся рядом на столе. Доктор суматошно приводил в чувство обер-куратора, голова которого безвольно моталась вперед и назад... Спустя три минуты он чуть приоткрыл глаза-щелки.
-Фых?
-Вставайте Штрюм, вставайте! Беда! Крейсер его величества над Волчанкой! Вставайте же!
-Пш-шел... - и господин обер-куратор вновь сомкнул бессмысленные глаза.
Доктор схватил графин, набрал полный рот воды и выдул ее в лицо Штрюма. Тот в ответ всего лишь подвигал бровями, как крылами, но не проснулся.
-Встать! Встать! - доктор в отчаянной попытке схватил грузного Штрюма, с натугой приподнял его, но не удержал. Тело с грохотом рухнуло под стол, и оттуда раздался капризный всхлип:
-Ссскотина!.. Пшел вон!
-Над нами висит крейсер Его Величества Лорда Москаренда Берсабара Феба Корсара! Вы соображаете, черт возьми, что это значит?!
-Пустое! Он не реагирует на ваш голос. Точнее, реагирует, но не так, как вам хотелось бы.
Доктор застыл.
Вот он - мой конец.
И этому алкоголику, и мне...
Голос.
Из другого мира.
Из мира, в котором живут сплошь одни генералы и вице маршалы небесной армады.
Он побледнел, громко сглотнул и медленно посмотрел назад.
В сером и пыльном бомжатнике, когда-то бывшем Главной Канцелярией поселения Волчанка, стоял высокий юноша в черном офицерском комбинезоне Небесной Армады Москаренда. Он с надменным удивлением осматривался вокруг, затем легонько поддел ногой пустую бутылку. Она покатилась прочь, позвякивая и подпрыгивая на неровном полу, и, наконец, стукнулась об массивную ножку стола. Доктор не заметил офицерских знаков отличия, однако один комбинезон чего стоил. Материал, покрой, разные мелочи..., в общем, и так понятно, что парнишка не из простых смертных, и без всяких знаков отличия. Док на всякий случай вытянулся во фрунт. Юноша подошел ближе и заглянул под стол. Хмыкнул, выпрямился и сказал:
-Йогнич, выхтур кнур... Так-так, распустилась окраина империи. Там под столом, надо полагать, обер-куратор?
-Так точно, господин... Господин офицер!
-Не кричите так, это вам не к лицу. К тому же я еще не офицер.
На крыльце раздался шум и в канцелярию вбежал еще один юноша в черном комбинезоне. На его золотых ромбах, вместо имперского волка, блестели стилизованные буквы "Ф". Его волосы были собраны в особую косичку, перевязанную золотым шнурком.
-Рейни, Рейни, я поговорил с местными! Представляешь до Роххиная всего час ходьбы!
Он заметил совершенно побелевшего доктора, подошел к нему и, похлопав по плечу, сказал:
-Вы здесь главный, да? Послушайте, нам очень-очень нужен проводник! Мы хотим... В общем, нам нужно попасть в Роххинай. Но там..., - юноша кивнул в сторону двери. - Там мне сказали, что без разрешения обер-куратора выход за пределы поселка категорически запрещен. Пожалуйста, отпустите с нами всего одного человечка! Даю слово, к вечеру мы вернемся!
-Ваше... Высочество... - Доктор был чуть жив от вселенского ужаса охватившего его канцелярскую душу, (Это Наследник Престола, я вас спрашиваю?!.., Наследник Дара, собственной персоной?!). - Я...не... Не обер-куратор!
Феб! Здесь! О, святые угодники Лампши! Это конец, во всей своей непосредственной красе!
Первый юноша, которого наследник назвал Рейни, показал на стол и выглядывавшие из-под него ноги в рваных носках.
-Он невменяем.
Доктор громко сглотнул. Второй юноша поник. Рейни хитро сощурился.
-Впрочем, ваш титул позволяет внести кое-какие изменения в существующий порядок вещей.
-Без деда? Вряд ли... Как жаль... Мы проделали такой долгий путь к долине и все зря.
-Мы можем полететь в Рохонгану на аэрокарах.
-Нет, Рейни, это не правильно. Идти туда нужно пешком иначе... Ты сам понимаешь.
-Значит, воспользуйтесь своим положением, хотя бы раз. Тем более прекрасный кандидат на должность нового обер-куратора стоит прямо перед вами!
-Рейни... - Юноша смущенно глянул на доктора, затем на друга. - Не обращайся ко мне на вы. Черт, меня это сбивает с толку!
Рейни тоже смутился и кивнул.
-Решайся, Дара, мы не в столице, а всего лишь в богом забытой окраине империи.
Юноша глянул на дырявые носки, затем на доктора.
-Влетит мне от деда, зуб даю.
-Приказы Феб Корсаров не имеют обратного хода - это закон Москаренда. Ну, покричит он конечно. Вытерпишь. Зато сделаем то, ради чего сюда прилетели.
-Абсурд какой-то... Значит, нового обер-куратора я назначить могу, а ссыльного взять с собою для дела - нет.
Рейни только развел руками.
-Дед будет в бешенстве...
А доктор с ужасом думал: "Кого он дедом называет?.. Так просто, по-семейному... Дед, Дед... Я слушаю то, чего не должен слышать! Лорда Москаренда эти ребята называют дедом? А если что позаковырестее будет? Я труп. Однозначно. Без иных вариантов!"
-Дара, решай скорей, время идет!
Тот наклонился к Рейни и зашептал:
-Я согласен... Но я не знаю, как это сделать?.. Неужели достаточно простого устного приказа?!
-Точнее сказать - двух. Сначала тебе нужно разжаловать старого обер-куратора.
-Но как это сделать?!!
Рейни подозвал доктора жестом.
-Нам нужен штатный секретарь канцелярии. Распорядитесь найти. И чтобы непременно с ним были казенные бланки и имперская печать!
-Слушаюсь! Будет исполнено! - и тот стремглав бросился из канцелярии, попутно поминая святых угодников, великомучеников и всю присноправящую фамилию Фебов Корсаров, в веки веков и ныне, и навсегда.
Я труп!
Как только доктор скрылся за дверью Дара и Рейни прыснули от смеха, пародируя друг перед другом испуганные движения несчастного, его скачущие шаги и выпученные глаза.
-А как он! - Дара вытянулся во фрунт, стал на носки и сжал губы до посинения.
-Нет, вот так! - Рейни тоже вытянулся при этом, наклонившись вперед, от чего едва не упал. Друзья снова рассмеялись...
Спустя несколько минут предмет мальчишеских издевательств был исчерпан, и они успокоились. Дара подошел к карте империи и провел пальцем от Столицы до острого зигзага колючего темного Кадамата. Здесь палец задержался, затем медленно передвинулся к неровному белому пятну, на нем на отчьем-роша мелкими буквами было написано: Волчья Долина(Рохонгана),волею Его Величества Лорда Москаренда Берсабара Феба Корсара Первого присоединена к Империи Роша - Москаренд - в 501 году Эры Берса Абара.
Сейчас 601 год. Дед присоединил Рохонгану к империи сразу как получил символы власти. Как интересно... Присоединил и забыл... Или сделал вид, что забыл... Или спрятал тайну до того времени, как он, Дара, задумался и начал отчаянно искать... Подошел Рейни.
-Надеешься найти там ответы?
Дара вздохнул и погладил белое пятно.
-Нет, Рейни, на ответы не надеюсь. Просто хочу увидеть землю своих предков.
Рейни положил руку на плечо друга.
-Мне кажется, эти ваши фамильные легенды слишком увлекли тебя. Посмотри на себя в зеркало, Дара, и ты увидишь там отражение человека, а не мистического небесного волка.
-Тогда откуда я знаю тригвару - волчий язык? Меня ведь никто ему не учил!
-Дара, кто вообще может утверждать, что тригвара именно волчий язык? Кто может утверждать, что видел говорящего волка?!
Дара повернулся к Рейни и посмотрел на него. Они дружили с самого детства. Вместе играли, вместе учились, вместе получали подзатыльники от Мастера, вместе проводили много времени в играх и в алхимарите. Рейни всегда умел понимать с полуслова, он свободно читал выражение глаз друга, как книгу, но иногда упирался в очевидные факты - называя их невероятными.
-Ты не понимаешь, дружище. А я не смогу объяснить... Я просто знаю. А ты просто верь мне!
Рейни вздохнул и согласно кивнул. Он верил своему лучшему другу: безоговорочно, слепо... И если появлялись сомнения... Если вдруг в душу закрадывался даже крохотный червячок сомнения, то Рейни убивал его сразу же, не дав вырасти в черного змея.
-Наш доктор задерживается.
-Кстати, я действительно могу разжаловать любого чиновника в империи? В законах Москаренда я пока не силен.
-Дара, Дара, это потому что уроки по основам монархии ты прогуливаешь всё чаще!.. Да, ты можешь разжаловать любого чиновника, кроме главного имперского алхимика. За него Мастер Берсабар точно превратит тебя в пуделя и отдаст в руки Изольде!
-О, только не к ней!
-Ты видел, какую стрижку она сделала собаке первого министра?
-Из грозного лохматого дюркабара она выстригла уродца с пуфами на лапах.
-Отец силой держал первого министра, когда тот рвался к Изольде! Прикинь, бледный Железный Алек со страшными глазами решительно шагал в апартаменты твоей кузины и при этом правую руку держал на рукояти меча!
-Как думаешь, что он собирался с ней сделать?
Рейни ладонью по ладони изобразил мелкую нарезку овощей.
-В капусту!
-А было бы замечательно. Изольда совсем спятила на прическах. Вчера за ужином заметил ее долгий взгляд на себе. Ну, думаю, амба, влюбилось чудище америнцанское! Пора валить из дома на край света и зарываться в снега... После, когда уже вышли из-за стола, меня кто-то ущипнул за локоть. И так больно!.. Поворачиваюсь. Изольда с этой своей фирменной ухмылкой чокнутой гусыни. Спрашиваю, дескать, чего надо, кузина, пу-у? А она мне в ответ... - Дара изобразил Изольдину ухмылку и глухо прогундосил, зажав нос пальцами. - Я тебе таакую пришеску придумать, майн либен! Ти будещь красаавес!
-Брр, - Рейни передернул плечами. - Откуда она свалилась на наши головы?
-Какая-то дальняя родня Фебов из Америнцы. Когда там начался мятеж, ее перевезли в Высьгору, по просьбе родителей. Переправляли кстати, как бесценное сокровище. Представляешь, дед отправил за ней Гронду!
-Свой личный крейсер?!.. Однако, действительно странно.
-Может, мятеж в Америнце случился из-за нее? Вдруг она надумала всех причесать?! Вот народ и взбунтовался!
Они снова рассмеялись. Однако Рейни вдруг сделался серьезным и важным, хотя эту маску он удерживал с трудом. Легонько толкнув Дару локтем, он кивнул на дверь. Дара тоже попытался стать серьезным, но смешинки прыгали в веселых глазах и не собирались исчезать, хотя он очень старался.
В дверях, по стойке "ать-два смир-рна, мать вашу, засранцы!", застыл доктор и неряшливый коротышка в залатанном френче. Доктор совсем уже освоился в новой обстановке и почти привык к высшему обществу, его лишь слегка покачивало от избытка чувств-с. Но коротышка от любопытства и священного трепета имел все шансы грохнуться в обморок в любую секунду. Его чудовищно штормило, а док старался незаметно удерживать его за рукав.
-Это штатный секретарь?
-Так точно!
-А имперские бланки у него с собой?
Коротышку сильно качнуло, он дернулся всем телом вперед, словно захотел вылететь в окно, и доктору пришлось крепко схватить его за локоть.
-Йи... Йи... Йи - попытался что-то сказать тот, изо всех сил выказывая искреннее почтение.
-Так точно!
-Док, от вашего голоса у него сердце остановится. Пожалуйста, тише.
-Так точно!
Коротышка снова вздрогнул, Рейни закатил глаза. И почему роша так боятся начальников? Отец говорил, что страх перед начальством не есть подобострастие или самоуничижение роша, а скорей искренняя нелюбовь, готовая в любой момент превратиться в активную ненависть. Страх перед своим же буйством. Роша по своей натуре анархисты, впрочем, осознающие, что анархия губительна. Поэтому власть в Москаренде всегда была жестокой, хитрой и отчасти умной, (тем умом, что рождался на кончике занесенной плети), ей всегда было нужно быть на один шаг впереди активной ненависти нации. Поэтому Москаренд была самой старой и могущественной империей Красной Планеты, прогнувшей под себя весь мир. Москаренд всегда шел на шаг быстрее остальных.
Коротышка что-то зашептал доктору, прижимая к себе обеими руками канцелярскую папку с протертыми уголками. Доктор схватился за голову.
-Вы что спятили, Маркуш? Я... Я лучше пулю себе в лоб... - И вдруг он обнаружил улыбчивого Дару перед собой, того самого о котором он догадывался, что его дед - всем дедам дед. Каламбур, черт. Веселье висельника, честное слово.
-Мы ведь так и не знакомы. Я не имперский офицер, поэтому могу запросто..., - он протянул руку для пожатия. - Меня зовут Дара Феб.
Несчастный доктор совсем отчаялся что-либо понимать, поэтому просто пожал предложенную руку.
-Ивир Мастаков, доктор... Ваше высочество, то, что здесь творится... Поверьте! Ваше высочество!
-Успокойтесь доктор. Я не собираюсь никого наказывать. - Он улыбнулся Ивиру и протянул руку коротышке секретарю. - Дара Феб.
Тот попятился, неловко переступил ногами и начал неуклюже падать... Дара хлопнул ладонями и сказал на магическом диалекте роша: "Застынь падовое!"
Коротышка завис в воздухе, испуганно моргая и пытаясь ухватить выскользавшую из подмышки папку. Дара поманил папку к себе.
-В руки быть то!
Она плавно взмыла и оказалась у него в руках.
-Станьте его крепко! Чикабэнг пара-па!
Коротышку поставило на ноги невидимой силой. Дара обернулся к канцелярскому помещению и провел рукой в воздухе.
-Грязи несь!
Доктор и коротышка вздрогнули от низкого звукового всплеска, отдавшегося в стёклах и сырых каменных стенах тем, что на секунду заложило уши низким отзвуком "о-ом". По помещению прошелся сквозняк, вместе с ним исчезали бутылки, остатки пищи, грязные бумажки, пыль. Мебель стала на свои места. Помещение преобразилось, сделавшись чистым и светлым.
Доктор и секретарь наблюдали за магическим действом древнего и святого языка роша с восхищением. Дара снова повернулся к ним, осмотрел с ног до головы и сказал:
-Напряне обновой стати!
К ним подошел улыбающийся Рейни, он щелкнул пальцем и кивнул зеркалу, висевшему в углу.
-Прыгни к нам, зерцало!
Овальная стекляшка с ржавыми пятнами по краям, как было приказано, спрыгнула с гвоздика, и подлетела к нему. Рейни взял ее и повернул к доктору и секретарю.
-Святые мощи Гузы Златоуста! - воскликнул доктор, увидев свое отражение. В нем имел место быть совершенно другой доктор, - в чистом темно-зеленом сюртуке с золотыми ромбами, в белоснежной рубашке, в мягких кунковых сапогах, весь словно после бани, свежий и даже с капелькой недурного одеколона. Секретарь щупал мягкое сукно своего нового черного сюртука с обалдевшим видом. Дара снова протянул ему свою руку:
-Надеюсь, нужда в удостоверении личности отпала?
Секретарь смотрел на него со слезой в глазах, как на свято-мудрого пророка Калешу покровителя сирых и убогих. Дара подумал с усмешкой: только бы на колени не грохнулся с криком "Верую!"
Секретаря качнуло, он действительно собирался нечто такое вытворить. Но тут вмешался Рейни, он отрицательно покачал головой.
-Не вздумайте! Даже лорд Москаренда не позволяет к себе бессмысленного раболепия... Так... Давайте я угадаю ваше имя, господин секретарь? - он сложил руки на груди и прищурился. - Маркуш Улвич? Угадал?
-Но... Как?
Доктор толкнул секретаря локтем. Цыц, крыса канцелярская!.., ишь разговорился. Как!.. Живыми бы остаться.
-Займемся делом. Господин секретарь записывайте. Его высочество провел инспекцию поселения Волчанка и нашел неудовлетворительным управление оным режимным поселком производимое обер-куратором Штрюмом. Его высочество, обеспокоенный данным обстоятельством, считает управление обер-куратора Штрюма вредным для интересов и безопасности империи. А посему Его Высочество отстраняет Штрюма от управления, лишает его активного воинского звания и отправляет на пенсию с государственным содержанием до смерти. На должность обер-куратора поселения Волчанка назначается Ивир Мастаков с присвоением воинского звания фельд-адьюнкта и с сохранением должности штатного доктора, до прибытия нового назначенного врача. Волею Дары Феба Корсара будет так!.. Ну, там подпись, печать и все такое.
Рейни подмигнул новому назначенному обер-куратору.
-Словно стихотворение читал! - Дара хлопнул друга по плечу. - Я даже заслушался!
Рейни скромно поклонился, как актер перед публикой. И кажется наконец обстановка разрядилась. Даже доктор улыбнулся.
Они шли по узкой каменистой тропинке почти час. Дара то и дело забегал вперед проводника, но, обнаружив там очередной поворот или груду больших серых камней, сникал и возвращался на свое место между проводником и Рейни.
-Так долго... Скажите уважаемый Акахара, сколько еще идти?
Тот снова проигнорировал вопрос. Его маленькая фигурка в черной телогрейке, не по размеру большой и неуклюжей, казалась какой-то неуместной здесь среди величественных и безразличных гор Кадамата. Он шел монотонно, по тщедушной его спине хлопал повидавший на своем веку рюкзачок, его голова в зэковском треухе качалась в такт шагам.
-И как угораздило ниппохонца попасть в москарендскую ссылку? - пробормотал Дара, чуть повернувшись к Рейни.
Тот пожал плечами.
-Может быть, он не понимает наш язык роша?
-Мы для него высокородные бездельники, - прошептал Рейни. - Он не знает твоих причин, Дара. Не приставай к нему.
Проводник неожиданно остановился перед огромным белым валуном. Друзья подошли к нему ближе и тоже остановились.
-Уже пришли?
Ниппохонец показал на валун.
-Рох.
Они посмотрели вверх. За ровным краем камня простиралось лишь синее небо и бегущие белые облака...
-Что значит Рох?
-Волк, - снова тихий голосок проводника. - Там был белый волк.
Они еще раз посмотрели на камень, словно в надежде, что волк всё еще стоит там, и они его просто не заметили минуту назад.
-Почему это удивило вас? Разве волки не вольны охотиться в Кадамате?
Проводник покачал головой.
-Мне дальше нельзя.
-Но мы не знаем даже в какую сторону идти!
-Он отведет вас.
-Кто, черт возьми?! Я не вижу здесь никаких проводников! - Рейни начал раздражаться.
-Рох.
Дара взял руку друга и глазами показал в сторону. Рейни резко повернулся и застыл... Чуть поодаль возле рыжеватого куста ягеля стоял большой белый волк. Ветер колыхал его красивую чистую шерсть. Изжелта черные волчьи глаза внимательно рассматривали необычных гостей.
Волк посмотрел на ниппохонца и снова перевел взгляд на двух друзей.
-Это тригвара? - шепотом спросил Рейни.
Дара кивнул. Он, не отрываясь, смотрел в глаза волку.
-Он разговаривал с волком? Переведи, пожалуйста, Дара.
Тот вздохнул и опустил глаза.
-Мир тебе, хозяин. Эти два юноши хотят попасть в Рохонгану.
-Дигвук гарачи, реконар?
Волк поднял голову, принюхиваясь к ветерку.
-Ирргу самас.
Бросив еще один взгляд на Дару, волк юркнул за рваный куст ягеля. Проводник сел на камень.
-Я буду ждать вас здесь. Хотя что-то подсказывает мне, что вы уйдёте другим путём.
Рейни переводил взгляд со старика на друга и обратно.
-Идем, - Дара направился вслед за белым зверем.
-Это волк сказал? Волк? Но ведь это полная чушь, Дара! Волки не умеют говорить по-человечески! Дара!
Он продолжал идти не оборачиваясь.
-Черт! Я знал, что все так будет! - Но Рейни все-таки побежал за другом.
Старик ниппохонец закрыл глаза и приготовился ждать долго. Волки не говорят по-человечески, молодой господин, вы правы. Роша - язык часть тригвары. Это люди говорят по-волчьи.
Белый Волк предупреждал, что однажды с неба спустятся необычные люди, которые захотят попасть в Долину. Это будет началом конца, сказал волк, и началом нового мира. Они узнают, что Рай существует. И это погубит их...
Со стороны могло показаться, что он умер этот сгорбленный старик с обветренным лицом. А он тихо радовался про себя. Рай все-таки существует! И волки знают дорогу в него!
2.
Берсабар принимал посла королевства Ниппоха в чайной резиденции, как обычно. Кимай не мог понять этой его любви к самому некрасивому из дворцов Высьгоры, эпохи Феба Строителя. Однако Лорд Москаренда всегда предпочитал его другим высьгорским резиденциям, особенно же когда в предстоявший прием или переговоры он вкладывал особый смысл или собирался применять салвароссу. В большой чайной комнате талантом Феба Строителем была создана уникальная акустика, которой можно было управлять из специальной комнаты посредством изменения угла наклона зеркал, стеклянных шкафов и уровнем воды в декоративном хрустальном озере посредине комнаты. Великий прадед Дары совсем не верил в силу дипломатических бесед, поэтому все строения, так или иначе предназначенные для внутреннего государственного употребления, впрочем, как и для внешнего тоже, он снабдил техническими хитростями, имеющими цель воздействовать на оппонента.
Перед приемом Мастер приказал Кимаю поднять воду в озерце до краев и растворить в ней золотую пыль так, чтобы она равномерно покрыла дно, и отражала золотые сполохи на потолке. Затем он сам отрегулировал огромные окна, часть их, - приоткрыв едва; часть, - распахнув настежь; а крайнее, возле старинного портрета Феба Строителя, закрыл легкой воздушной шторой. Осмотрев предварительную подготовку, он подозвал Кимая и проинструктировал о дальнейших его действиях.
Выглянув из среднего окна, он увидел роскошные розовые кусты, подумал минуту, затем подозвал Кимая.
-Кусты напротив окна убрать.
-Мастер, это очень редкий сорт. Наш садовник выращивал их шесть лет. Он умрет от огорчения, поверьте!