Аннотация: Десять историй из детства Моргана Ван Крида. Второе лирическое отступление. Рассказ о том, как легко не заметить что-то лежащее на поверхности... особенно, если видеть не хочется.
Ван Крид. Школа солнца.
Десять историй в картинках словами.
Второе лирическое отступление: Гений.
Мастер Антон вернулся в номер поздно вечером. На нём была тяжелая волчья шуба, запорошенная снегом, и какая-то невообразимая лохматая шапка, которую он снял сразу же и с нескрываемым облегчением. Пахло от него странно... будто бы и морозной свежестью, но в то же время сладковатой карамельной веретёнкой и кровью. По всей видимости, весь этот день он провел в лаборатории профессора Пунца. Это было очень странное сочетание ароматов, почти тошнотворное, отчего Морган еще сильнее вжался в кресло, в котором сидел с ногами, укутанный толстым пледом. Антон рассмотрел своего ученика с обыкновенной для себя насмешкой, затем снял шубу и повесил её на крючок у входной двери.
–Как думаешь, выдержит? – пробормотал он, с сомнением рассматривая проржавевший крючок.
Морган в ответ лишь тяжело вздохнул. Мастер повернулся к нему, покачал головой, затем осмотрел номер, в котором их поселили розенбургские вояки. Ничего примечательного здесь не было, номер, как номер. Окна, под ними чугунные батареи, широкий стол посреди, шкаф для верхней одежды, три стула и две кровати в противоположных сторонах. Впрочем, Антон ни разу не ночевал в этом номере, каждый вечер куда-то уходил, надев преогромную шубу, и возвращался только утром следующего дня. Так же, здесь было ещё кресло, в котором находился мальчик с высокими скулами и черными волосами. Круглые стёкла его очков отражали яркий свет лампы под стеклянным колпаком, делая его взгляд будто слепым. Рядом с креслом, на полу, возвышались три стопки толстых книг по военной биомеханике.
–Все прочитал? – Антон показал на книги.
Морган кивнул и поёжился под пледом.
–Может заказать горячего какао? – мастер с сомнением рассматривал мальчика, будто решая, стоило ли начинать разговор, который он собирался начать, или было нужно погодить, а то и вовсе забыть.
–Меня уже покормили, – тихо ответил Морган. Он глянул на промороженное окно, за которым бесновалась пурга и снова тяжело вздохнул. – Приходил лейтенант Корг. Приносил кусок яблочного пирога из дома.
–Вкусный?
–Ничего не хочу, – Морган нахохлился и принялся смотреть в пол. – Сказал ему, чтобы унёс. Он поуговаривал недолго, а потом взял и сам съел, как проглотил.
–Ты не любишь холод, – Антон подошел к небольшой полочке, на которой чудом прилепился громадный телефонный аппарат черного цвета. Поднял трубку, подождал недолго, затем сказал в неё:
–Дежурный? Распорядитесь о чашке горячего какао. Да, и сахару три, нет, четыре ложки.
Вернув трубку на рычаги, мастер подошел к столу, вынул из внутреннего кармана своего кремового пиджака несколько листов, сплошь покрытых формулами, и положил их посредине. Для пущей важности еще и пальцем по ним стукнул. Морган посмотрел на листки, затем на Антона. В круглых стёклах очков снова промелькнули слепые блики.
–Что это? – не выдержал и спросил мальчик.
–Вот и я хотел бы узнать... – Антон вынул портсигар, раскрыл его и посмотрел на Моргана. – Судя по характерному мелкому почерку – это твоё.
–Я много чего здесь писал... – буркнул Морган и отвернулся.
–Эти три листка с расчетами... – мастер раскрыл портсигар, выбрал папиросу с красной точкой на мундштуке, особым образом примял ее и сунул в рот. Захлопнув золотистую крышечку портсигара, Антон снова посмотрел на нахохлившегося черноволосого мальчика. – Так вот, эти три листка довели профессора Пунца почти до инфаркта. Он полдня таскался за мной и просил свести с тобой, хотя бы на часик, чтобы обсудить.
–Вы же не привели его сюда, мастер? – Морган испуганно глянул на Антона.
–Как видишь, нет, – мастер положил портсигар на стол, затем начал искать по карманам зажигалку. Он задумчиво пробормотал, искоса глянув на мальчика: – Хотел бы я знать, что творится в твоей вихрастой голове. Что за демоны там живут?
–Никого там нет, кроме меня.
–Ну-ну, – Антон вздохнул, вынул папиросу изо рта и сел на стул, предварительно повернув его в сторону Моргана. – То, что Пунц обозначил когда-то неизвестной компонентой, а ты, здесь, – мастер снова стукнул пальцем по листкам на столе, – назвал набором индивидуальных особенностей... Это ведь душа?
–Нет никакой души, ни у кого, вы же сами говорили...
–Я просмотрел твои расчеты, Морган. И скажу честно – я в шоке.
–Но почему? – расстроено удивился мальчик, глянув на мастера.
–Здесь, – Антон взял листки и потряс ими в воздухе. – Совершенно чистым и ясным математическим языком рассказывается, как душу живого человека можно перенести в механическое тело. Не скопировать, что само по себе, при нынешнем развитии науки – чудо чудесное, а именно перенести. Понятно, что это пока ничем не подкреплённая теория, но... – мастер вернул расчеты на стол, затем снова принялся хлопать по карманам пиджака в поисках зажигалки. – Если всё подтвердится, если Пунц найдет доказательства для каждой твоей выкладки... И я почему-то ни разу не сомневаюсь, что таки найдет... В общем, ты сам себя опровергнул, Морган.
–Я не понимаю...
–Три дня ты доказывал, что теплокровного человека можно совместить с холодным механизмом. И я понимаю, зачем ты это делал. На тебя произвели впечатление все эти несчастные дети, над которыми в Розенбурге проводятся опыты. Моя метода по отделению разума от плоти, а если быть точным – изъятие мозга из черепной коробки, и вживлению его в механическое тело, – тебе кажется ужасной.
–Мастер... – только и смог прошептать Морган, сильнее укутавшись в плед.
–И ты доказал-таки, что человека можно оставить человеком, даже вживив его в механику всем телом. Не скажу, что считаю этот метод лучшим, но признаю, что да, это в каком-то смысле оставляет за испытуемым его уникальность и живость, так сказать, что и отличает человека от робота. – Антон нашел зажигалку, пощелкал кремнем, но прикуривать, почему-то, не стал. – Но эти твои новые расчеты... Что это, Морган? Ты понимаешь, что попади это в руки военных...
–Понимаю, – Морган опустил голову. – Просто, когда я начал думать в этом направлении, то не смог остановиться.
–Профессор Пунц хотел встретиться с тобой именно по этой причине. Он очень хотел тебя упросить больше не думать в этом, как ты сказал, направлении. Потому что твоя новая метода даст военным возможность взять любого человека, снять слепок его индивидуальности, или лучше сказать души, и вживить ее в механическое тело, предварительно очистив от неудобных мелочей, типа совести, памяти, инстинкта самосохранения и прочего, и прочего. Предложенное мной вырезание мозга и вживление его в роботело – баловство в сравнении с этим, право слово. Твоя метода – смерть в любом варианте. Если разложить ее на составляющие, это копировальные операции – раз, умерщвление старого носителя – два, запись данных на новый, механический или биологический, носитель – три. Это инструмент для полной и абсолютной власти над любым человеком, вплоть до того, что одну, например понравившуюся властям, индивидуальность можно клонировать бесчисленное количество раз. Живые мертвецы из страшных сказок Ди Псито, по сравнению с этим, милые клоуны на детском утреннике.
–Но ведь я не этого хотел – растерянно прошептал Морган, на его глазах появились слёзы, с которыми мальчик никак не мог совладать. – Я думал о людях с неизлечимыми болезнями, которые смогут просто поменять тело...
–Нет, – сказал Антон, затем взял листки с расчетами и поджег их зажигалкой. Оранжевые язычки пламени отражались в круглых очках Моргана. Он смотрел на сгоравшие мысли и расчеты, которые казались такими правильными и нужными всем людям, и... молчал. Антон уронил краешки на пол, когда пламя обожгло пальцы, затем растёр ботинком сажу. – Будем считать, что ничего не было. А завтра утром мы уезжаем.
–Хорошо, – прошептал мальчик.
–Ты ведь соскучился по нему, Морган? – Антон смотрел на плоскую деревянную шкатулку с радужными линзами, стоявшую на другой стороне стола. – Это подарок для него?
–Да... – Морган кивнул, затем, когда до него дошел потаённый смысл слов учителя, моргнул и удивленно глянул на него. – Вы о ком?
–Да так, – неопределённо пробормотал взрослый, прикуривая папиросу. Он помахал рукой, разгоняя сиреневое облачко ароматного дыма, затем посмотрел в окно, где волны колючего сухого снега скреблись в стёкла. И закончил он почти шепотом: – Я, знаешь ли, тоже ненавижу холод.
В дверь постучали, затем послышался мужской голос:
–Горячее какао.
–Входите, – Антон подошел к окну и выдохнул дым на стекло.
В номер зашел грузный военный с подносом, на котором имелась всего одна большая чашка с горячим напитком. Он подошел к столу и скосил подозрительный взгляд вниз, на пятна сажи.
–Какао для ребёнка? – спросил усатый дядька и глянул на Антона.
–Оставьте и можете быть свободны, – ответил тот не повернувшись.
–Как угодно, – военный поставил поднос, еще раз подозрительно глянул на пятно и вышел. Он так и не обратил внимание на мальчика в кресле.
–Выпей, согреешься, – мастер прислонился лбом к холодному стеклу. Он лениво рассматривал несколько военных машин, почти засыпанных снегом на противоположной стороне улицы. Папироса тлела между пальцев, выпуская красивые завитки сиреневого дыма.
Морган выбрался из пледа, подошел к столу и взял чашку обеими ладонями. Понюхав какао, он сделал маленький глоток и расслабленно выдохнул.
–Не понимаю... – пробормотал Антон.
Мальчик вопросительно глянул на учителя. Тот тоже посмотрел на своего ученика.
–Не понимаю, в чем смысл вашей дружбы? – Антон отлепился от стекла и присел на край подоконника. Затянулся. Выдохнул дым. – Я более чем уверен, что он знает о тебе всё. Всю твою подноготную. А ты... – усталая усмешка. – А ты вообще ничего не знаешь о нём.
–Всё, что мне нужно, я знаю, – Морган посмотрел на какао, ему расхотелось пить. Поставив чашку на стол, мальчик вернулся в кресло и снова укрылся пледом.
–Как же так получается... Твой разум проник в такие адские глубины, до самых тайных низовий добрался, что даже мне стало страшно, а того, что лежит на поверхности – не увидел.
–Чего я не вижу, мастер?
–Первое слово, которое хочется сказать – обман.
–Перестаньте, – Морган зажмурился.
–Но я его, как бы, не скажу, – недобро усмехнулся Антон, рассматривая своего ученика пронзительно-зелёными глазами. – Даже не знаю, какое слово подобрать на замену...
–Мастер, пожалуйста!
–Ну, хорошо-хорошо, – примирительно ответил учитель и вздохнул. – Ты слепой гений, мой мальчик. А может, ты сам себя ослепил? Может, это не он тебя, на самом деле, а ты себя обманываешь? В таком случае, зачем? Для чего? От кого ты прячешься или что прячешь?
Морган смотрел в пол и молчал. Он очень хотел вернуться в школу солнца, ему невыносимо, до боли в сердце, хотелось увидеть Рема, но... Именно в этот момент Антон, как всегда, всё сломал. Теперь всё, чего хотелось черноволосому мальчику в круглых очках, остаться одному и забыться сном без сновидений. И больше ничего. И больше ничего.
–Ладно, – Антон встал и затушил папиросу прямо об подоконник, он так и не смог найти во всей гостинице пепельницу, поэтому обычно выходил курить в холл. Кроме этого раза. – Поезд в шесть утра. Придётся рано вставать. Так что, давай-ка ложись спать. А я еще раз наведаюсь в лабораторию Пунца, приду за час до выхода.